Аннотация: Глава из романа "Хроносома. Рождение фараона"
- Места прекрасны, спору нет! - Ард активно осваивал технику растягивания губ в подобие человеческой улыбки. Получалась жалкая пародия. Однако ровные белые зубы выглядели заманчиво и немного угрожающе. - Но надо ж увидеть всю планету, так сказать, ознакомиться с доставшимся ландшафтом целиком! А вдруг там нечто более подходящее.
- Мыслители направляли нас сюда - они знали что делают, - вяло огрызнулся Пта. У него случился очередной кризис в личной жизни - исчезла в неизвестном направлении новая пассия из обезьянок. Он, разумеется, догадывался о тенденциях, но молчал по этому поводу, смущаясь выяснять отношения с командором на столь низменных темах.
Изида стояла у стены, сложив руки на груди - думала, пока мужчины спорили.
- Не знаю, как вы, братья, - наконец, выразила она свои эмоции, - но осмотреться нужно. Просто убедиться, кто есть где. И отдохнуть от надоевших дел. Правда, не всем... Кому-то придется остаться в качестве руководящей и направляющей.
В тот вечер на всеобщем сходе богов в горах Мачу Пикчу надумали тщательнее ознакомиться с планетой обитания. Трое мужчин-плейонас отправятся в путь. А пока все дружно готовят им оборудование и транспорт. Кстати же, на начальных этапах решили задействовать и аборигенов.
Вообще впечатление о кемитах, как называли себя местные по аналогии с регионом, где проживают - Черная земля или Кеми, - сложилось у чужаков определенное. Не любят странствовать, домоседы. Все бы им отсиживать зад, разве что выберутся пару-тройку разочков за бытие в пустыню, к какому-нибудь храму на поклонение. Потому и солдат либо торговых курьеров в иные страны снарядить - труд великий.
Рассказывают друг другу зубодробительные ужасники, как тяжко сносить испытания в чужой стороне, как невыносимо переставлять ноги по ввысь уходящим горам и гибельным безводным равнинам, изнывая от зноя и жажды, как быстро косят вражьи стрелы уставших и еле передвигающихся египтян.
- Ой, как тебе, брат, мучительно придется сносить трудности бытия!.. - Так напутствовали потенциального бродягу. - И все кругом - начальники. Только враг - самый страшный из них. Всегда начеку и в засаде. Чуть не остерегся - духи уж тянут твою Ка на суд богов.
- А вот придешь ты, скажем, домой, к жене и матери, - продолжали стращать претендента в солдатишки, - как тебя свой, тутошний воришка-то и порубит на кусочки, заберет и малые отвоеванные крохи, полученные в кровавых сражениях. И останутся домашние твои без всякой надежды на существование, да и без тебя тоже.
Да и ни к чему им, на самом деле, с кем-то биться, на кого-то нападать - ведь все самые лучшие куски плодородной земли остались здесь, у них, в долине Нила! Черенок, воткнутый в землю, расцветет и принесет урожай после летнего разлива. Главное - был бы он, разлив, правильным, угодным земле - чтоб не чересчур и не крохотную малость. Иначе либо затопит все, сгниют посевы, либо солнцем сожжет. А нападать на них - кто додумается тащиться, не зная дороги, через смертоносные пески?! Хотя, роковая "Красная земля" за пределами поселков хранила еще и богатства в виде золота, меди, самоцветных камней. Только - опять-таки, кто кроме посвященных о том ведает?
Словом, топтание на месте полагалось лучшим для сего мира времяпрепровождением. И посему мысли египтян об экспедиции богов зациклились на плавании по великому Нилу. До первого порога. А там уж, после водопада... Пешочком, через пески и незнакомые поселения домой. Либо рабов на весла сажать, если вздумается против течения переть. Много нужно сил и невольников...
Но у плейонас имелись иные планы. По реке, для лучшего ознакомления со страной проживания, а там уж... Они приготовили сюрприз своей верной свите. А пока - пусть пополнят египетскую флотилию рукодельными лодками.
...Стена папирусных зарослей плотно скрывала воды Нила. Оттуда, из-за зеленовато-серого далека, слышались поскрипывания и вздохи бегемота и кряхтенье ибисов. Мягкие стебли папируса в 12-15 локтей длиной послушно стелились на воду, подсеченные у корней мачете Пайе и Уате. Бронзовые предплечья парней равномерно вздувались мышцами при взмахах ножей, оба улыбались богам, охотно показывая крупные белые зубы. Третий брат, хмурый великан Ма, аккуратно стаскивал охапки стеблей подальше на берег. При этом гигантские зонтики на верхушках смешно расправляли свои листочки-волосы и тащились по мокрой земле, словно ожившие духи воды. Невдалеке тем же самым занималась другая группа - готовили вторую лодку.
Набрав нужное на их взгляд, количество материала, братья отправили носившихся поблизости мальчишек за пальмовыми листьями, которые начали "причесывать" плоскими камнями, отделяя желтовато-белые жилы от мякоти, затем скручивали получившиеся пальмовые нити в веревки, быстро-быстро проворачивая их между бедром и ладонью. Двое приступили к изготовлению лодок: расщепив конец одного из пористых стеблей на четыре части, вкладывали в разветвление по четыре папируса, так же расклинивая и их в свою очередь, вставляя все новые и новые стебли. Веревки плели проворно, странные, вытянутые корпуса лодок прорисовывались еще скорее. Натуго перевязанные сочленения стягивали зубами и руками, от напряжения обозначались мощные торсы голых вязальщиков.
Достигнув двух локтей в диаметре, плетельщики создали подобие некоего столба, завершенного конусом. Приплетая к конусу-заготовке по одному стеблю, нарастили его до нужного размера. После все участники работ разложили полуфабрикат на ровной поверхности и начали прыгать по нему, утрамбовывая, пока не получилась гигантская папирусная сандалия с загнутым носом. К основной платформе непрерывно добавляли по расщепленному стеблю, достигая заданной длины. Апофеозом стало банальное обрубание мохрящихся концов изделия.
К тому времени двое других мастеров сделали свою часть работы, изогнутые папирусные запчасти связали между собой и снова принялись за дело. К вечеру было готово три легких, просторных и устойчивых плота с гордо задранным кверху носом. Плейонас тотчас опробовали один из них, поставив на воду. Течение подхватило вязаное сооружение и весело понесло по волнам. Пара гребцов, обдавая друг друга брызгами с весел, едва сумела причалить в двух десятках метров от берега, отбиваясь от отдыхавшего здесь малыша-крокодила, резво клацавшего пастью в подражание родителям - пугал.
Тут же нашелся опытный лоцман - он же капитан - из числа изготовителей. Невесть откуда выудил белый сфенти, завязал на поясе, лучезарно продемонстрировал ровные зубы. Ожидавшие на песочке развязки действия зеваки сбегали в поселок и предупредили лучшего винодела - собирались праздновать спуск божественного флота на воду.
В ближайший к месту события сад Пта набежали факельщики, освещая пространство, собирались со всего поселка люди с продуктами в корзинах и пузатыми кувшинами на плечах. Явились на трепещущих ногах пожизненно веселые гуляки - покуражиться за чужой счет. Вместе с ними шли гибкие обнаженные танцовщицы, звеня ручными и ножными браслетами, и певец в узкой набедренной повязке выкрикивал нетрезвым голосом:
Ра достиг своих пределов,
Вышел хищник на охоту,
Змеи в норах беззаботно
Спят. А духи ищут тело,
Чтоб живого взять с собою.
Тьма спустилась над землею,
Мрак не страшен нам с тобою -
Землю я огнем умою,
Я очищу все пространство
Маленьким осколком солнца,
Что даруют людям боги!
Духи, прочь с своим коварством!
Ждут нас женщины и пьянство!
Дух веселья явно посетил его в этот день. Скорее всего, неоднократно. Женщины смеялись, кидая в трубадура цветами и плодами. Он неловко уворачивался, то и дело норовя свалиться под ноги своим товаркам, те потешались над ним, поддерживая под руки и хихикая.
- Ждут мужчины нас и ласки! - поправила скалившегося барда дама в длинном узком платье, распространяя вокруг цветочные фимиамы.
- Да, красавица, конечно! - пискнул осипшим голосом певец.
- О тебе мечтают только...
И боятся прикоснуться!
Трепеща в ночи ноздрями
И всю ночь боясь проснуться!
Женщина удовлетворенно засмеялась, звеня золотым ожерельем, и отхлебнула из тонкостенного каменного бокала приличный глоток ядреного напитка. Веселье по поводу изготовления плетеного флота начиналось.
Слуги Пта выносили под сень холеных деревьев господские кресла для мужчин, низенькие табуреточки для женщин, циновки под мышкой. Из самого сердца дома, из кухонных помещений неслись благоухания мясного жаркого, птицы, истекающей жиром, терпкого вина и сладковатого пива. Целая процессия аборигенов вливалась сюда. Привратник вовсе удалился в прохладу своего дома на входе - бессмысленно приветствовать всех жителей поселка, ибо приглашены и богатые и бедняки, стар и млад. Служанки, одетые лишь в тонкие пояски, вручали женщинам символ вечной жизни - цветы лотоса, и те тут же вплетали нежные лепестки в прически, цепляли к бретелям платьев, предлагали понюхать спутникам, призывая совместно насладиться земным существованием.
Изида явилась в сопровождении Озера и Гора, неся в руке свой дар для Пта - прибор, который здесь называли анкх - в действительности универсальную походную аптечку. Именно с ее помощью мастерица врачевания спасла немало жизней, определив наличие-отсутствие заражения и впрыскивая по назначению лекарственные составы. Такая вещица непременно пригодится в пути.
Толпа музыкантов, вооруженных систрами, двойными флейтами, лирами и барабанами аккомпанировала танцовщицам - те развлекали собравшихся в саду, временами прикладываясь к кувшину с разбавленным вином.
Половина воды утекла из чаши водяных часов, когда первым приглашенным стало некомфортно от выпитого. Танцовщицы все больше смешили собравшихся нелепыми па, музыканты играли все менее слаженно и все чаще выпадали из процесса под ноги игравшим товарищам. Мужчины потихоньку укладывались отдохнуть на травке, возле окученных за это время пассий. Зазнобы поначалу презрительно морщились, пытаясь тут же завязать новые, более прочные отношения с представителями сильного пола, незыблемо державшимися на ногах. Но и женщины тоже начали теряться в пространстве, с большим опозданием отзывались на собственное имя, кое-кто оставлял выпитое и съеденное в предложенных слугами кубках с напитками. Очнувшиеся мужья, обнаружив жен в чужих объятиях, устраивали скандалы с рукоприкладством.
Боги не отставали от людей в желании оторваться от окружающей их реальности.
Пта обнаружил себя к полудню следующего дня лежащим на спущенной в заросли папируса лодке и бережно укрытым свежесрубленными, расплющенными и связанными между собой колосьями папируса. Рядом, по-младенчески съежившись, лежала его воспитанница Мерит Сатепа. "Мягкие стебли папируса пусть укроют тебя", - нежно шептала она во сне. Плейонас пошевелился, прикрывая ее своим "одеялом". Адски хотелось пить. Но больше, чем утолить жажду, его мучил вопрос: "Неужели мы с ней, этой девочкой-подростком"?..
С огромным усилием перехватывая руками стебель за стеблем, довел он плавсредство до берега, уткнул загнутый нос в песок. Улыбающаяся во сне девушка с легким вздохом обхватила его шею, когда Пта поднял ее на руки. Донеся свою очаровательную ношу до опустевшего сада, он напился прямо из пруда, разгоняя ладонью рыбок, и подумал, что может быть, все не столь неэтично, как кажется на первый взгляд. В волосах Мерит запутался листочек из макушки папируса. Пта откинул его и улыбнулся мысленно: "Они и вправду мягкие"...