Оккультист Иба́нов купил на колхозном рынке белого козлёнка для жертвоприношения по случаю прибытия иерофанта из Белой Церкви, потерявшего по случаю неспециальной операции три указательных пальца. Иерофант вёл себя наглым образом: отказавшись от шашлыка, он потребовал встречи с Алёнушкой, что по случаю потеряла веру, надежду и любовь. И вот она пришла в ибановский дом, и вы, конечно же, уже сообразили, что девочку нашу бедную шашлыком из того козлёнка-то и накормили; и ела она его жадно, потому что была бедна. Тут наша сказка почти рекурсивной структуры подошла бы к концу, но, как сказано, нет у кольца конца. Однако есть, набившая оскомину, метафора кольца концов. Тьфу! Иерофант на то и рассчитывал, когда придумал магическую смазку, и назвал ещё её незатейливо так: “Сказка”. Как же он не понравился Иба́нову… наглый, посвящённый, беспалый… и при всём при том без денег. Так жалко стало Иба́нову Алёнушку, что он решил увезти её подальше в загород. Прикопать. Да не доставайся же… сказал было Иба́нов в самый интересный момент, но схватился за сердце и замертво упал в яму. Что? Думаете, так силён был иерофант и его проклятие Иба́нову? Чёрта с два! Это его наказала Алёнушка. Но откуда же у неё взялась такая магическая сила? О, вы, конечно же, вспомнили про жертвоприношение белого козлёнка, не успевшего обернуться обратно в Иванушку; и ведь неспроста он оказался в животе сестрицы своей. А по случаю. Поняла тогда Алёнушка, что шашлык тот из братца. Так что же? Пропадать теперь добру?