СИРЕНЫ

   Они существуют. Не только на страницах античных поэм и средневековых бестиариев. Память о сладкоголосых демонах до сих пор тлеет в душах погибших моряков, чьи кости некогда усеивали скалистые берега. И тлеть будет вечно, несмотря на то, что челюсти столетий давным-давно перетерли людские останки в прах, вместе с перегнившими скелетами разбитых судов.

   Треск крушившихся кораблей, приглушенный чарующими нотами, помнят даже морские ветра Земли. Но только не люди двадцать шестого века. Ведь сбегая с умирающей планеты-матери, они полагали, что легендам прошлого нет места в будущем. Даже не представляя, что там, откуда Солнце кажется крошечной точкой, беглецов ждут воплощения забытых мифов...

   Таинственные пропажи звездолетов на дальних маршрутах объяснялись учеными чем угодно, от актов пиратства до пространственных аномалий. Но самой распространенной оказалась теория о массовом саботаже пилотов, недовольных политическим режимом. Хотя были и нелепые догадки, а среди них - слухи о космических сиренах, губящих корабли. Но они казались глупыми выдумками последних романтиков, отчаявшихся найти смысл жизни за пределами родной Солнечной системы. И в легенду, воскресшую после долгого забвения, мало кто верил.

   Но Элиоту Дестену, пилоту в третьем поколении, пришлось поверить. Сразу после того, как бортовой компьютер его челнока засек необычный сигнал связи...

***

   Время тянулось долго. Невыносимо долго. Уже в который раз Элиот с надеждой глянул воспаленными глазами на крошечный дисплей хронометра, зеленые цифры которого медленно отсчитывали вечность.

   Тридцать шесть часов после старта.

   Это все, что бортовой компьютер мог сказать пилоту. И ему давно пришлось смириться с тем, что, вырвавшись за пределы атмосферы, нельзя судить о сутках как прежде. Нет там ни дня, ни ночи, а лишь вечная холодная тьма, в которой леденеет река времени. Ее стремительное течение можно ощутить, только оставаясь на родной планете. Оно становится видимым, когда в его волнах отражается огонь солнечных закатов, когда на нем играют отблески лунных фаз. Именно бурный поток реки времени сметает с деревьев осенние листья, в шелесте которых слышится плеск ее вод.

   Даже побывав в мертвых мирах, в усеивающих пустоши чудовищных трещинах Дестен видел узорчатую роспись веков, беспощадных к каменным породам. Казалось, присмотревшись, можно было заметить, как разрушалась их структура, медленно и неумолимо обращаясь в пыль. Прогуливаясь в скафандре вдоль спокойных на вид разломов, Элиот понимал истину, доступную лишь подобным ему - звездным скитальцам. Глядя на чудовищные клыки, обрамляющие черную бездну, он вновь вспоминал слова деда:

   "Запомни, Эли. Можно обогнать скорость света, но нечего и пробовать тягаться со временем. Оно всегда возьмет свое. Так-то, малыш..."

   Вот о чем думал пилот, пытаясь не заснуть. Здесь, в открытом пространстве, где нет места человеку, бездушному хронометру приходиться доверять больше, чем собственному сердцу...

   Запястье до сих пор жгло после щедрой инъекции стимуляторов, сделанной перед вылетом. Отчасти она помогала: диаграммы курса не расплывались перед глазами, мелькающие строчки на экране казались четкими. Но зрачки болезненно реагировали на вспышки сигнальных огоньков. Так сильно, что с каждым разом зажмуриваясь, не хотелось вновь поднимать веки.

   Забавно было чувствовать, как они все больше тяжелеют в невесомости.

   Тридцать семь часов после старта.

   А впереди - почти две трети пути. Две трети вечности, делящейся только на инъекции стимуляторов и дозы внутривенного питания. Потом воспоминания о самом долгом, продолжительностью в сто часов, полете будут казаться иной, совсем другой жизнью, вне времени и реальности.

   Дестен вяло пошевелил затекшими ногами. Затем, утопив кнопку на подлокотнике, поднял спинку кресла и почувствовал, как хрустнули позвонки. В кабине транспортника особо было не развернуться - пилот мог, не выпрямляя рук, дотянуться до стен.

   Но Элиот не жаловался. Он привык.

   Конечно, можно было поднять, словно крышку гроба, защитные экраны, и звезды за стеклом создадут иллюзию свободы, но...

   "Не верь романтикам, которые греют задницы на планетах и распинаются о красоте Вселенной. В космосе есть лишь точка "А", отправной пункт, и точка "В", твоя цель. А еще - пространство между ними. И чем оно больше, тем меньше в этом прекрасного, Эли..."

   Дестен давно перестал испытывать восторг, свойственный молодым пилотам, при выходе в космос. Мечты и фантазии, сжигавшие душу юного Элиота при работе с учебными симуляторами на Земле-2, в реальных условиях начали гаснуть, превращаясь в безразличие такое же холодное, как пространство за бортом. С каждым новым полетом, звезды все больше тускнели, теряли грани и со временем стали всего лишь безликими ориентирами для навигации.

   Потому лепестки защитных экранов закрывали кабину плотным бутоном, а Дестен внимательно следил за диаграммой курса на дисплее, доверяя глазам машины больше, чем своим. Он так и не понял, чего не любил больше, смотреть на звезды, или показывать им себя.

   Тридцать восемь часов после старта.

   Пальцы пилота пробежались по сенсорным клавишам, настроив программу связи на одновременное сканирование всех частот. Нет, он не надеялся поймать чей-либо сигнал, да и невозможно это было. Здесь, вдали от планет и орбитальных станций, накрывающих друг друга веером радиоволн, нечего было надеяться на что-то, кроме безмолвного шипения динамиков.

   Но Элиот любил слушать этот звук. Дед говорил, что он напоминает шум океана. Нет, не той пресной лужи на Земле-2, а настоящей колыбели человечества, которую Дестен никогда не видел.

   Приборная доска расплылась перед глазами, и пилот с трудом подавил желание приложить запястье к медблоку, внутри которого хищно притаилась острая игла.

   "Интервал между дозами не меньше семидесяти часов, - повторял про себя пилот зазубренную инструкцию, - еще рано, еще нельзя... Черт!"

   Веки непокорно смыкались. Элиот почти наугад ткнул по кнопке на передней панели, и шипение динамиков стало громче. Непослушными пальцами он постарался отцепить ремни, прижимающие его к креслу, но получилось только несколько их ослабить. Достаточно, чтобы взлететь над креслом и, болтаясь в застежках, почувствовать, как воздух кабины холодит вспотевшую спину.

   "Не спать, только не спать, думай о чем-то, думай. Есть точка "А" - орбитальная станция Виго-14, где я набил отсек торием. Чем, черт подери?! Ах да, торием, все верно. Есть точка "В" - Сириус-3, где будет долгая и нудная авторазгрузка, тогда и поспишь, а сейчас не смей".

   Дестен тоскливо улыбнулся, вспоминая службу на пассажирском корабле. Где его обязательно сменял напарник, где вместо питательных инъекций - заправленная в тюбики нормальная жратва, иногда даже со вкусом. Когда весь полет можно было доверить компьютеру, а не вести судно самому по сложным, закрученным маршрутам, во избежание патрулей, выслеживающих контрабандистов. Это были времена покоя, утонувшего в прошлом. Потому что проклятые деньги сделали свое дело...

   Элиот променял комфортную кабину флаера для орбитальных экскурсий на грузовой гроб, летающий на сверхсветовой скорости сквозь запретное пограничное пространство. Челнок был ворованным и раньше пилотировался роботом, напрямую встроенным в бортовой компьютер. Контрабандисты взломали электронный мозг машины, и переделали центр управления в кабину для живого человека. Пилоту приходилось питаться внутривенно особой сверхкалорийной гадостью, чтобы не утонуть до конца полета в собственном дерьме.

   Дестен не выбирал, когда ему предложили новый заработок. Ради спасения дорогого человека, пришлось пойти против закона. Аванс за текущий полет значил гораздо больше, чем просто грязные купюры. Они решали судьбу смертельно больного деда...

   Гнать контрабанду, притворяясь законопослушным роботом. Что может быть проще? Тем более - планировались три полета, а первые два уже остались позади. И неважно, что текущий рейс самый тяжелый...

   "Я справлюсь... Обязательно справлюсь..."

   Логово пилота походило на опухоль, уродующую грудь металлической птицы. Даже неопытный наблюдатель мог заметить, что на прекрасном, симметричном контуре челнока притаилось нечто странное, необычное. Но случайным патрулям это всегда было глубоко до дюз. Ведь их дело - проверять позывной сигнал и опознавательный номер. А бортовой компьютер транспортника всегда был готов предоставить и то, и другое. Ложное, но достаточно правдоподобное.

   Расстегнув ворот комбинезона, Элиот глубоко вдохнул и влепил себе несколько пощечин. Сильно, со злостью. Ненадолго это помогло, и ему удалось трезво воспринять сообщения на экране и вовремя внести поправки курса.

   Но ненавистные часы тянулись так долго.

   Пилот снова глянул на хронометр и не смог разобрать цифр, растекшихся по дисплею яркой кляксой. Стены кабины сморщились, потемнели. Попытка очередной пощечины стала жалкой отмашкой от наплывающих сновидений.

   "Интересно, - подумал Дестен, засыпая, - существует ли точка "С"?"

  

***

   - Ты пропустил закат, - сказала девушка Элиоту. Без упрека, без обиды, скорее с печалью.

   "Черт, он ведь не последний" - подумал он, но промолчал, и, подойдя к перилам моста, притворился, что смотрит вдаль. Туда, где за изгибом искусственной реки, на берегу раскинулся космодром, готовящийся к ночным запускам. Но на самом деле, Дестен краем глаза следил за своей спутницей. Неохотно признался себе, что сестра за долгое время разлуки заметно повзрослела.

   - Прости, Хелен, я задержался по пути, так получилось, - сказал Элиот горизонту.

   - Ничего, мы так давно не виделись... Так давно...

   И Дестен слушал ее рассказ о том, чего никогда не имел. Он делал вид, что заинтригован переходом Хелен на новый этап обучения. Притворялся, что рад за нее ничуть не меньше, чем родители, о которых она трещала без умолку. Элиоту даже удалось улыбнуться, когда рассказ зашел о веселье на недавнем семейном празднике, на который Дестена никто не приглашал.

   - Вон там, - показала она рукой, - на том берегу, мы с подругами собрали малышей и пускали по воде кораблики. Я прочла, что в древности на Земле так играли детишки. Только бумаги мы не нашли. Но Ирлан соткал нам лодочки из каких-то полимеров. Такие чудесные! Жаль, что ему нельзя покидать дом, он тоже так любит детей!

   - Ирлан? Кто это? - удивился Элиот.

   - Наш робот-дворецкий. Ах, да, ты же не знаешь. Мы взяли его после первого твоего отлета.

   Дестен со злостью стиснул перила:

   "Денег у них нет... А дворецких заводят!"

   - У меня мало времени, - солгал он, - говори, зачем позвала?

   - Извини, я забыла. Ты скоро улетаешь? Снова?

   - Да, наверное...

   - Я не знаю, с чего начать... - замялась девушка.

   - Говори уже!

   - Я узнала, что дедушка при смерти...

   "Словно это вас волнует", - едва не выпалил Элиот. Последние три года он, как мог, заботился о деде, заточенном в госпитале. Космическая проказа пожирала старика изнутри, и только дорогущее лечение удерживало его в этом мире. Лечение, стоимость которого превратило многих родных в безразличных манекенов...

   - Поверь мне Эли, - глянула сестра ему в глаза, - я кричала, умоляла... Но отец лишь разводит руками. Говорит, что старик свое отжил... А мама... Она не может перечить.

   Дестен отвернулся. Он ни в чем не винил Хелен. С горечью в сердце понимал, что не может винить и отца. Тот всегда был чужим. Ведь Элиот, пусть и по наставлению деда, но все же сам бросил родной дом, еще в юности, ради школы пилотов - тюрьмы, сбежать из которой можно было только к звездам. Возможно, потому отец и ненавидел старика, лишившего его сына...

   - Эли, - на плечо брата легла рука девушки, - я была с дедушкой, до того, как он впал в кому. Бедняга звал тебя, но ты был в отлете... Он просил передать тебе, чтобы ты выполнил его просьбу. Он хочет... быть похороненным в космосе. Сказал, ты знаешь где...

   Дестен резко повернулся:

   - Никаких похорон не будет! Осталась последняя операция и последний полет! Мне удалось договориться. Врачи приступают завтра... В кредит. Но я почти достал деньги!

   - Откуда?! - удивилась Хелен.

   Элиот молчал. Не знал, стоит ли говорить, во что он ввязался...

   - Просто верь мне, остался последний полет. Я скоро вернусь, и мы вместе навестим дедулю! Здорового!

   - Эли, - недоверчиво сказала Хелен, - прошу тебя. Ходят слухи, что ты бросил пассажирские рейсы, замешан в контрабанде. У отца есть связи, я поговорю с ним, и тебе помогут, если ты нахватался проблем. Только скажи мне правду.

   - Все у меня в порядке, - уклонился Дестен, и после секундной заминки добавил, - боюсь, нам пора расставаться. Завтра я улетаю. Свяжусь после возвращения.

   - Но Эл!

   - Прощай Хелен. Я правда должен идти.

   - До встречи, брат... Береги себя.

   Девушка ушла. Дестен не стал ее провожать. С уходом сестры он сразу почувствовал себя свободнее. Закатал рукава, подставив вечерней прохладе заплывшие синяками точки - следы инъекций. Отошел от перил.

   Место встречи Элиоту жутко не нравилось. Здесь, где от пропасти между высоким мостом и горизонтом отгораживали лишь узкие перила, Дестену чудилось, словно пространство сгущается вокруг него, давит на грудь. Захотелось поскорее спрятаться за стенами металла, закрыться в привычном гробу...

   А ведь в детстве маленький Эли вместе с сестренкой часто убегали из дому, чтобы встретить тут закат. Помечтать о будущем. Проводить уходящее солнце. Тогда они понимали друг друга гораздо лучше.

   Но это было до того, как дедуле удалось отправить внука в школу пилотов. Затем пришла разлука - пропасть шириною во много световых лет.

   Элиот старался не думать о деде, прогнать давящие на душу мысли прочь, к далекому горизонту. Трудно было забыть последний урок старика: "Даже звезды умирают, Эли, вот и я когда-нибудь сдохну. И ты тоже. Главное - соблюдать очередь".

   Потому Дестен не хотел теперь думать ни об операции, ни о родных. Ведь все уже было решено, оставалось лишь, сковав сердце сталью, выполнить задуманное. Всего за один вечер на пилота навалились и прошлое, и настоящее, наивно полагая, что смогут пошатнуть его волю.

   Элиот глянул на ночное небо и сразу отыскал Виго-14, завтрашний первый пункт назначения. Мерцающая фигурка орбитальной станции выделялась среди звезд неправильной формой, напоминая крошечный осколок льда, блистающий поломанными гранями. Завтра Элиот полетит туда, как обычный пассажир, на маршрутном флаере. Там, по фальшивым документам проникнет в блок транспортных челноков, каждый из которых пилотируется роботом. Почти каждый. Сообщники в диспетчерской оформят незаконный вылет как плановый и мегатонны тория отправятся в долгий путь. Туда, куда не достает рука закона, где не пересекаются торговые пути...

   Но это будет только завтра. Ведь впереди еще целая ночь.

   Дестен не торопился в жилой блок, потому что знал: сегодня ему уже не заснуть. Сон, который всегда так ласково, так нежно пытался обнять в космосе, по возвращении домой становился неуловимым. Будь у пилота в запасе хоть пару дней, он бы, не раздумывая, вырубился дома, наглотавшись снолоксом - сильным препаратом с глупым названием. Но до вылета оставался десяток часов, а неизбежная доза стимуляторов в сочетании с остатками снотворного в крови закончилась бы сердечным приступом.

   Оставалось лишь подчиниться бессоннице.

   Хотя можно было провести ночь, лежа с закрытыми глазами, позволив беспощадным мыслям доедать измученный мозг. Но Дестен хотел гулять, не спеша. Наслаждаясь тем, как послушно сокращаются мышцы и упираются в подошву ступни.

   Потом, когда ноги насладятся своей ролью в этом мире, можно будет добраться и до любимого бара, и до любимых подруг. Туда, где не будет мыслей ни о родных, ни о завтрашнем полете.

   "Даже звезды умирают", - умрет и эта ночь, закончится короткий интервал перед очередным погружением в бездну... Снова.

  

***

   Пятьдесят два часа после старта.

   Элиот очнулся. Попытался сосредоточиться. Но царство снов не хотело отпускать. Оно продолжало нежно обнимать, ласково напевало шепотом. Рассказывало о воплощении заветных мечтаний...

   Прислушавшись, пилот понял, что сладкие голоса - это всего лишь шум динамиков связи. Вместе с шорохом компьютерной периферии их звучания переливались завораживающими мелодиями, убаюкивали. И хотя пилот не знал ни одну колыбельную, он был уверен, что слышит именно ее.

   Дестен глупо заулыбался, уставившись на метаморфозы панели управления. Она растекалась по кабине цветами радуги, рождала причудливых фантомов. Элиот попробовал поймать одного, но пальцы лишь прошли сквозь призрачный дым. Внезапно все стало безразлично. Пусть сходит с ума панель управления, пусть хронометр подавится своим временем. Пусть хоть все звезды погаснут... Впервые за долгий полет, Элиоту стало хорошо, уютно в металлическом гробу. Хотелось забыться, раствориться в звучании космической музыки. Пилот почувствовал себя избранным, первым человеком, которому Вселенная открыла свои тайны.

   И только развитое годами шестое чувство, в сочетании с привычкой доверять внутреннему голосу, верещало из подсознания: "Соберись же, идиот! Ты в полной заднице!"

   Но грезы были так прекрасны...

   Мир вздрогнул, затем еще раз. Дестен не понял, было ли это столкновение с чем-то, или корабль вошел в чью-то зону притяжения, да и не стремился понять. Истерично завопил аварийный сигнал. Он дерзко заглушил чарующую мелодику, и пилот раздраженно затыкал наугад по кнопкам, пытаясь его выключить. Громкий, неумолкающий визг подействовал отрезвляюще, ударом по ушам вернул в мрачную действительность. Приборная доска прекратила расплываться, обрела прежний вид. Мечты остались мечтами, так и не воплощенными магией Вселенной. Источником тревоги, проклятым разрушителем грез, оказался радар, засекший странный объект прямо по курсу...

   Пилот побледнел.

   "Гореть мне в плазме..."

   Ведь то, что оказалось рядом в пространстве, противоречило любым представлениям о космических телах. Скорость, светимость, размер, излучение не позволяло определить природу объекта. Впору было сойти с ума...

   "Я уже сошел с ума", - подумал Элиот, не веря собственным глазам, - "Комета? Корабль? Если корабль, то чей? А может мина? Черт! Нужно сваливать отсюда!"

   Сигнал тревоги не умолкал. Объект приближался.

   То, что недавно нежно убаюкивало, клонило ко сну, внезапно огрубело, пустило когти и надавило на грудь, выдавливая воздух. Динамики оборвали колыбельную и взорвались змеиным шипением. Казалось, раздвоенные языки врывались в уши, в нос, прощупывали мозг. Дестену почудилось, словно кто-то или что-то приказывает ему не двигаться. Тут же покорно онемело все тело. Пилот отчаянно попытался дотянуться до управления, но не смог даже пошевелить пальцами.

   Подобное уже приходилось испытывать. Давно, в школе пилотов, во время сеанса звукового гипноза...

   Вслед за оцепенением, потемнело в глазах. Проглотив воображаемую слюну, Элиот понял, что из пилота он превратился в груз, беспомощный и злой. Мерзкий звук становился все громче, а неизвестное космическое тело - все ближе. Обреченно глянув на радар, Дестен приготовился к худшему. До столкновения оставались считанные секунды.

   Сработала автоматика, и компьютер, не дождавшись решения пилота, оправданно переключил управление на себя. Заревели маневровые движки. Челнок затрясло. Сначала слабо, привычно, затем все сильнее и сильнее.

   "Опасность миновала", - с триумфом сообщил дисплей. Тут же стало тихо, успокоилась аварийная система. Таинственный объект остался в стороне. Элиот смог пошевелиться. Облегчено вздохнул и глянул на хронометр.

   Шестьдесят два часа после старта.

   "Невозможно, хрень какая-то!"

   Пятнадцать часов пролетели в забвении, потом десяток - в битве за жизнь с неведомой силой. Она проникла в кабину через динамики связи, пыталась заманить в ловушку... Но это были всего лишь догадки.

   "Бред! Тут без психиатра не обойтись. Вот вернусь домой, и обязательно..." - Дестен запнулся, почувствовав заливавшее уши тепло. Осторожно коснулся их, пальцы испачкались в чем-то вязком... Вспомнилась и пленившая душу музыка, и беспощадная звуковая пытка. А злополучный объект все еще был на радаре, не торопился удаляться. Дуга, по которой челнок обходил космическое тело, все больше изгибалась, заворачивалась в кольцо...

   Корабль снова тряхнуло. Да так, что жесткие ремни вышибли из груди воздух. Колючей проволокой врезалось в горло хрипение, стремительно закручиваясь беспощадными витками. Руки дернулись к заклинившим защелкам и с трудом расстегнули их.

   Пилот судорожно вдохнул. Глубоко, до боли в легких. Перед глазами проплыл в невесомости кусок поломанного ногтя.

   Еле отдышавшись, Элиот дернулся к управлению, но было уже слишком поздно. Челнок оказался на орбите, сужающейся вокруг космического тела. Произошедшее походило на классический захват судна в плен, с помощью гравитационного лассо. Но приборы не засекли ни притяжения, ни какого-либо силового поля. Казалось, корабль просто заарканили невидимой петлей, и теперь вращают по кругу, постепенно уменьшая радиус. Как ни разрывались движки, металлическая птица не могла вырваться из таинственных силков.

   Рассудок не выдерживал. Элиот уже готов был поверить во что угодно, даже в сказки о космических чудовищах... Но хотелось верить, что он столкнулся с людьми, пусть с врагами, но с людьми.

   Настроив программу связи на режим переговоров, он приготовился лгать пространству, как можно правдоподобнее:

   - Говорит транспортный челнок класса "4Б", опознавательный номер 45-492-Z16. Вы посягаете на собственность военного флота Земли-2. На борту - груз экспериментальной ториевой взрывчатки. Советую отпустить корабль, иначе...

   Ответ пришел. Обрушился почти физически, не звуком из динамиков, не картинкой на дисплее, а осязаемой волной ненависти. Она прижала Элиота к креслу, заставила испытать ужас от той глубины ярости и жажды уничтожать, которые открылись перед ним в полученных образах. Дестену пришлось призвать на помощь всю силу воли, чтобы не думать о них, прогнать. Он начал повторять формулы по корректировке курса. Громко, вслух, чувствуя, как язык трется о шершавое нёбо, едва не высекая искры.

   И получилось, кошмары ушли. Но Элиот все еще ощущал присутствие силы, способной парализовать, свести с ума. Она притаилась рядом, чего-то ждала. Пилот понял это, ее когти нетерпеливо скребли по черепу изнутри.

   А челнок продолжал вращаться вокруг объекта, неизбежно приближаясь к нему с каждым витком.

   Семьдесят часов после старта.

   Элиот закрыл глаза... и увидел деда.

   Он выглядел, как и при последней встрече. Желтоватое лицо, испещренное космическими язвами, похожие на паутину волосы, обрамляющие плешь, побитую трещинами синих вен. Муть полуслепых глаз уставилась на внука, и он вздрогнул, увидев в ней темноту того безумия, с чьей чудовищной силой уже был знаком.

   Искрививший рот паралич не помешал старику скорчить губы в презрительной ухмылке:

   - Предатель!

   Дестена прошиб озноб. Он попытался открыть глаза, но почувствовал только, как еще глубже погружается в кошмар:

   - Тебя здесь нет. Ты на Земле-2! На операции!

   - Ты лгал мне при жизни, но смерть раскрывает правду!

   - Это всего лишь галлюцинация, сейчас я встряхнусь и...

   - Ты оказался еще хуже своего отца. Тот хотя бы бросил космос, понял, что недостоин. Но ты! Ты мог стать боевым летчиком, исследователем, покорять новые миры... Посмотри на себя, жалкий ворюга, шестерка пиратов!

   - Тебя нет! Есть лишь точка "А", - зашептал пилот сам себе, - точка "В" и пространство между ними. Когда я вырвусь из него, я забуду этот ужас. Забуду...

   - А, сопляк, помнишь уроки! Но ты уже заметил, что это не вся истина? Догадался, что есть точка "С", правда?

   - Точка "А" - Виго-14. Точка "В" - Сириус-3...

   - Даже звезды умирают! Это ты тоже помнишь?! Я вот подох. И твоя очередь скоро наступит!

   - Ложь! Деда живой... Живой!

   Лицо старика внезапно почернело. Остатки волос осыпались, уступив место вздувшимся буграм. Элиот не мог отвернуться, сомкнуть уже закрытые веки. В этом кошмаре он был обречен видеть, как смерть и время пожирают хохочущего деда.

   - Смотри, предатель! Скоро станешь таким же!

   Призрак продолжал хохотать, роняя изо рта гнилые зубы.

   Дестен очнулся, вернувшись в кабину. Его тошнило.

   Стиснув зубы, он врезался ногтями в ладонь. Хотелось почувствовать настоящую боль, убедиться, что мир вокруг реален...

   Семьдесят три часа после старта.

   Пришло время для инъекции стимуляторов. Но, потянувшись к медблоку, пилот внезапно замер настороженно прислушавшись. Внимание Элиота привлек необычный шум, не похожий ни на сигналы приборов, ни на рычание двигателей. Звук этот показался знакомым, родным, но в тоже время - далеким и забытым. Только вернувшись воспоминаниями на Землю-2, пилоту удалось узнать в нем шум дождя...

   Дестен внезапно промок. Он не заметил, как исчезла кабина, пропала невесомость. А сразу поднял голову и начал пить... Щедрый ливень ронял крупные капли, но жажда требовала большего. Захотелось поднять руки, схватиться за тучи, выжать из них всю влагу...

   - Эли?

   Пилот обернулся и увидел Хелен. Они вместе стояли на мосту, знакомым им обоим с детства.

   - Сегодня не будет заката, Эли.

   - Почему?

   - Его больше никогда не будет.

   - Не понимаю...

   Сестра подошла так близко, что Дестен почувствовал запах ее мокрых волос. Обняв брата за плечи, она зашептала ему на ухо:

   - Мне было так одиноко. Ты сбежал с дедом, бросил меня, когда я нуждалась в тебе больше всего.

   - Прости, я ничего не решал...

   - Я не виню тебя. Просто не бросай меня больше. Хорошо?

   Руки Хелен скользнули вниз, вцепились в бока. Пальчики вытянулись острыми когтями.

   - Пообещай мне, Эли...

   - Не могу. Я должен...

   Пилот почувствовал, как что-то острое пробило комбинезон и вошло между рёбер.

   - Пообещай...

   Элиот дернулся в кресле. Ремни удержали, не позволив удариться головой в потолок. Схватившись за сухой невредимый бок, пилот успокоился.

   "Это всего лишь кошмар. Снова. Но сколько еще их впереди?"

   Семьдесят пять часов после старта.

   Дестен настроил медблок на выдачу двойной дозы и ощутил холод толстой иглы, входящей в запястье. Стимулятор на миг отяжелил руку, затем огненной волной пронесся к сердцу. В крови забушевал химический смерч, срывая оковы усталости, проясняя голову. Любой звук, любое движение, улавливаемое глазами, приобрели четкость, шагнувшую далеко за порог человеческой чувствительности. Сила и решительность наполнили пилота, и он ощутил себя способным уместить в каждом мгновении множество действий и мыслей. Элиот был готов сражаться...

   "Даже звезды умирают, - вспомнил он, глянув на врага на радаре, - значит, и эта хрень не может быть вечной".

   Оставалось несколько витков по орбите, считанные часы. Затем челнок столкнется с точкой "С". Элиот не хотел думать о том, чем это закончится. Врежется ли корабль во что-то, утонет ли в какой-то субстанции, или пропадет в чудовищной пасти, все равно. В любом случае - смерть. В этом пилот не сомневался.

   Двигатели надрывались, пытаясь вырвать челнок из орбитального плена. Элиот в последний раз прикинул все "за" и "против", прежде чем надавил на красную кнопку внизу приборной доски. Перед ним выдвинулся из раскрывшихся створок рычаг ручного управления. Чувствительно реагируя на малейший нажим, он предназначался для самых ответственных маневров. Именно таких, как задумал Дестен...

   - Ну, давай! - рявкнул он радару, на котором мерцающая точка вражеского объекта все быстрее приближалась. Рискуя сжечь двигатели, пилот отключил предохранительную автоматику и приготовился врубить тягу мощнее предельно допустимой. Точно рассчитав направление и скорость, Элиот резко дернул рычаг в сторону, уверенно разворачивая корабль дюзами к центру орбиты.

   Кем бы ни была таинственная точка "С", она почувствовала угрозу. Сознание Дестена вновь осадили кошмары. Но не такие реальные, как раньше. Видимо, космическое существо имело свой предел сил, и теперь заметно ослабло. Из темноты к пилоту потянулись чьи-то руки, щупальца, какие-то обрубки плоти... Но не смогли коснуться человека, сдерживаемые его волей. Он знал, как с ними бороться. Видел их, но не обращал внимания. Чувствовал их мерзкое тепло, окутывавшее будто одеялом, пропитанным горячей кровью. Но верил, что это обман.

   Он сосредоточился на задаче. Думал о температуре плазмы, давлении в трубопроводах, одновременно улавливал показания всех приборов. Радар вспыхнул очередным предупреждением, расстояние до объекта было критичным. Выждав, пока дюзы нацелились прямо на точку "С", Элиот освободил всю энергию двигателей...

   Восемьдесят часов после старта.

   Раздался крик. Пилот ощутил его, как настигший поток боли и отчаянья. Он накрыл Элиота всего на миг, чувством сдираемой кожи, ломаемых костей... И только повышенная доза стимуляторов помогла ему выдержать невыносимую пытку.

   Пилот не заметил, как дрогнул корабль, вырвавшись из орбитального плена, как за несколько секунд точка "С" исчезла с радара. Медленно отходя от шока, Дестен не слышал аварийных сигналов, не видел сообщений на дисплее о сгоревших двигателях...

   Элиот думал о космическом чудовище.

   "Сдохло? Или Ранено?! - терзала тревога, - А может, неважно? Главное, что оторвался..."

   Девяносто два часа после старта.

   Корабль дрейфовал. Программа связи усердно трубила "SOS" в пространство, но вокруг не было ничего, кроме далеких звезд. Элиот сбежал от кошмаров, но не от смерти. Она до сих пор была рядом. Терпеливо ожидала, когда же закончатся запасы воздуха, чтобы протянуть костлявые пальцы к горлу пилота. И Дестен тоже ждал...

   Девяносто пять часов после старта.

   В кабине стало душно. Легкие горели, удушье сжимало их все сильнее, и никакие стимуляторы не могли помочь сорвать невидимую хватку. Но пилот держался.

   Он подумал о Хелен, которую больше не увидит, о закатах, которых больше не будет. Вспомнился дед, поздравить с выздоровлением его уже не придется... Пальцы слабо застучали по кнопкам системы защиты, и заскрипела, поднимаясь, броня с иллюминаторов.

   Элиот увидел звезды. Ему показалось, что он вернулся на много лет назад, когда еще умел видеть в них не безликие ориентиры, а пылающие светила, несущие жизнь во Вселенной. Глядя на них, Дестен уже не чувствовал себя одиноким...

   Девяносто девять часов после старта.

   Динамики ожили, зазвучал ленивый голос:

   - Говорит патрульный дредноут класса "8А", опознавательный номер 36-128-В14. Неопознанный корабль, ответьте.

   Элиот судорожно вцепился в тангенту:

   - Говорит транспортный челнок класса "4Б", опознавательный номер... Черт, не помню. На борту груз контрабандного тория. Лицензия на полет отсутствует.

   - Вы что, шутите?!

   - Никак нет, - грустно улыбнулся пилот и добавил, - ребят, забирайте меня поскорее, а то засиделся я тут...

   Сто часов после старта.

   Дестен ударил по хронометру, несколько раз, на костяшках кулака выступила кровь. Прочный дисплей выдержал, но внутри прибора что-то щелкнуло, и его показания замерли на сотне... Закончился полет. Закончилось и чудовищное испытание, расколовшее жизнь на две половины. Не в пространстве отыскалась точка "В", и даже не во времени. Она все время была внутри, глубоко в душе. Тлела крошечной искрой надежды, чтобы теперь вспыхнуть искренней верой в будущее...

   - Вот и все, - сказал Элиот, глядя в иллюминатор, как дредноут принимает его в свой трюм...

  

   Вячеслав Лазурин

   Май - июнь 2011

  

  

  

  

  

  

  

  

Вячеслав Лазурин - Сирены

  

  

  

  

   7