Лебедев Юрий Васильевич : другие произведения.

История Древней Руси 1534-1584 годы

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

   ЛЕБЕДЕВ Ю.В.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   И С Т О Р И Я
  
   Д Р Е В Н Е Й Р У С И
  
   1534 - 1584 годы
  
   ДИНАСТИЯ РЮРИКОВИЧЕЙ
  
   ( Х Р О Н ОЛ О Г И Я и ИСТОРИОГРАФИЯ ПЕРИОДА )
  
   Часть 10
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   г. РУЗА
  
  
  
  
  
  
   Предисловие к ч. Х - а
   Конечно не друзья,
   А Царь и приближённый.
   И переписке много сотен лет,
   Но интересен не сюжет,
   Словами в ней изображённый!
  
   Здесь интересен сам процесс,
   Откуда ненависть родилась
   В сердцах обоих укрепилась,
   И в оправданье перед кем
   Они вступили в переписку?
  
   Вначале был ли мир и пониманье?
   Да вроде был и вместе воевали,
   И "басурман", ливонцев сокрушали
   На "радость" стало быть, Руси.
   И подданных своих не забывали
   Палили города, народ казнили
   Не за дела, за выдуманный грех
   И БЕЗ ПОМЕХ!
   Царь занят был женою и войною,
   Но повзрослев, уверовал в себя
   В своё Божественное право
   И началась бессудная расправа
   Над теми, кто с ним рядом был.
  
   А приближенный испугался,
   И в стан к противнику подался
   Его изменником назвали,
   Иудой и предателем Царя,
   А может зря?
  
   Кто трус из них, а кто тиран?
   Ведь вместе кровушку пускали
   И разошлись, не поделивши власть.
   Такая, стало быть, напасть!
   А кто за это их осудит?
   Такое было, есть и будет!!!
  
   Есть такое понятие как НАУКА, она вроде бы создана для того, чтоб последующие поколения не проходили весь путь заново от лучины, до электролампочки, а, имея перед глазами, записанные в научных учебниках опыты предыдущих поколений, начинали с того места, где те остановились. Вообще, понятие времени, созданное человеком для "личного" потребления, достаточно иллюзорно. Что такое отрезок в пять веков, или 500 лет? На первый взгляд очень большой временной промежуток, но можно сказать: это всё - очень относительно; скажем это всего пять человек, доживших до 100 лет один за другим, или семь доживших до семидесяти. Мои оба деда и бабушки родились при Александре 11 Освободителе, а прабабушки и прадедушки при Александре 1. Беда наша в том, что все нас вырастили - "Иванами, не помнящими родства". И часть вины в этом ложиться на историческую науку, поскольку, начиная знакомиться с историей, ребёнок встречает лишь ряд различных цифр, рождений, смертей, сражений, оснований городов или начала войн, которые ему предлагают запомнить и текст из рубленных коротких фраз, знаменующих собой лишь "обоснованные утверждения", никаких поводов к самостоятельному размышлению. Это также надлежит запомнить. Одни голые факты, баз причинно - следственной связи с другими событиями. Для более продвинутого изучения истории могут предложить труды следующего типа: Бахрушин С.В. "Классовая борьба в русских городах в ХУ1 - начале ХУ11 в.в.". Никаких тебе вопросов и сомнений, всё яснее раз и навсегда! Естественно такое "изучение истории" не возбуждает у учащихся и самостоятельного населения что то делать для развития семейных историй, запись того, чему были свидетелями их родители. Есть, конечно, раздел описание происхождения родов дворянских, но и в них вымысел крепко увязан с требованиями данной эпохи. А ведь могли бы поднять интерес, давая учащимся право размышлять и выдвигать свои гипотезы воспитывая желание понять ценность общественного опыта, который должна раскрывать история. Консерватизм "исторических описаний" тех или иных событий не изменился со времен М.В. Ломоносова, хотя и некоторые его возражения Миллеру Г. Ф. не вошли в наши учебники, если Татищев В.В. излагал своё мнение таким образом, что оно не совпадало с намеченной линией повествования, оно объявлялось "ошибочным", без права на оценки вероятности.
   Другие науки, более подвержены возможности проверить, насколько "ошибочно высказанное". Там смогли, вполне смогли, передать один другому, все описать, вот они и писали, передавая свои знания, вместе со своими заблуждениями от одного поколения к другому. Всё проверялась позже на практике, так как по мере расширения знаний, прежние понятия противоречили наблюдениям, и мешали в который раз, обрести "правильное понятие" об окружающем нас мире. Все эти понятия можно отнести ко всем областям науки, которые сталкивались с накопленным "жизненным опытом человечества", география, физика, химия, математика и другие фундаментальные науки прошли этот путь "совершенствования" и, как видим, за относительно короткий срок, достигли потрясающих результатов. Пожалуй, есть только одна наука, которая не сталкивается с этими проблемами. Это наука ИСТОРИЯ, поскольку она, вроде бы, не встречает противоречия в восприятии окружающем мире. Впечатление более чем обманчиво, мы то и дело, решаем одинаковые вопросы обустройства нашей жизни, каждый раз начиная заново, что приводит к тому, что мы, в очередной раз, "наступаем на грабли". Можно сказать, что это не так и человечество продвинулось вперед и в вопросах социального устройства. Да это, несомненно, но это происходило не на основе исторической науки, а приобреталось методом проб и ошибок. Почему же исторический опыт развития человечества не суммировался в учебниках и не учитывался последующими поколениями? Ответ может быть один: то история, которая представлена как НАУКА плод много столетней фальсификации, начатый с древнейших времен, с сильной оглядкой на существующую в данный момент власть. История каждой из стран, и особенно своей, писалась исходя на потребу "Дня Текущего". При этом пренебрегали или уничтожали то, что шло в разрез с поставленной историкам задачей. Историк - лицо, в большинстве своём лицо наёмное и совершенно не связанное обстоятельствами, могущего возникнуть противоречия, или с природой, или с результатами опытов. "Увековечу в истории, только то, что посчитаю нужным!" - лозунг историков и нашей государственности, со времен Екатерины 11, Александра 1 и далее везде...Конечно, кажется безразличным, то, что напишет историк, вслед за летописцем, в труде своём тот или иной период древней истории. Посчитает нежным, назовет: Иоанна 111 - "объединителем Руси"; Ивана Грозного - " крепителем власти Государственной" или Петра 1 - "Великим, но убившим своего сына из Государственных интересов" или Петра 111 - "ничтожеством". Посчитает нужным, скажет: при Василии 1, Василии 11 и Иоанне 111 - "Княжеством Московским правили жены и матери их"; Иван Грозный - "зверь кровожадный, сгубивший Русь из за страха", а Петр 1 - "первый большевик" (Милюков П.Н.) или Петр 111 - " Утвердивший "Вольности дворянские", создал предпосылку развития Русской культуры и науки". Для прошлого это совершенно безразлично, обратного влияния на развитие истории никогда не отмечалось, но вот на современное и, особенно времена БУДУЮЩИЕ это имеет огромное влияние. Воспитанное на неверных представлениях о том, "Что такое хорошо, и, что такое плохо", для развития общественного, некоторые, да пожалуй, и основная часть общества, воспитанная на данной "исторической правде" выберет не совсем "комфортабельный путь" для развития своей страны, да и человечества в целом. Вот поэтому и стараются "отвести глаза" от того, что считается вредным, а в сознание, с давних пор, людей "вдалбливается" такое понятие, как "ИНТНРЕС ГОСУДАРСТВЕННЫЙ", уничтожающий "права личности", каждого из живущих на планете земля! Наша беда в том, что: дела ВЕЛИКИЕ, и дела НИЧТОЖНЫЕ в истории тесно переплелись и, исходя из СОБСТВЕННЫХ выгод, мы путаем их местами, совершенно забыв об ответственности нашей, перед нашими СОВРЕМЕННИКАМИ И ПОТОМКАМИ!!!
   Предисловие к Х части
   Г. Руза. Декабрь 2008 года
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   А, собственно, почему?
  
   Николин день, 19 декабря, 2008 года.
   Иван Грозный часть Х - а
  
  
  
   Подай Царю Твой, Боже, суд,
   И правду дай Цареву сыну;
   Да к пользе царства примет труд,
   И истину хранят едину -
   И кротко, как зарей зефир,
   По всем странам прольется мир.
   Царь не предаст сирот и вдов;
   На трон в лице восседши Бога,
   Сомкнет уста клеветников,
   Спасет и нища, и убога ...
   К нему народы потекут,
   Как в океан пространны реки;
   Цари различны дань дадут;
   Он возродит златые веки...
   (И. А. Крылов "Подражание Псалму 71).
  
  
   Где всемогущие владыки,
   Опустошители земли?
   Их повелительные лики
   Смирились в гробовой пыли;
   И мир надменных забывает,
   И время с их гробов стирает
   Последний титул их и след
   Слова ничтожные - ИХ НЕТ!
   (В. А. Жуковский, "Эпитафия завоевателям").
  
   ИОАНН (ИВАН) 1У ГРОЗНЫЙ - Царь и Великий Князь Московский и проч.... Жил 1530 - 1584г.г. Великий князь 1534 - 1547 г.г.
   Царь Московский 1547 - 1584г.г.
  
   "Начинается рассказ от Ивановых проказ..." - иначе и не скажешь, так уж сложилось: вся жизнь его и царствование как лоскутное одеяло, и цвета у лоскутков разные, да и размеры их не совпадают, судите о том сами:
   - Жизнь личная - вся из кусочков, в которых он совершенно разный, да и происхождение туманное - мать, естественно, Елена Глинская, а вот отца следовало бы поискать в ее ближайшем окружении, впрочем, как и у самого Василия 111. То, что Василий мог быть, в какой-то степени, сыном его, весьма условно: поэтому кровь греческая от Софьи Фоминишны, возможно, ему и не попала, зато татарско - литовских кровей в нем было в избытке. Прижизненных портретов его не сохранилось, а более поздние написаны под впечатлением от его сложившегося образа.
   - Жизненный путь весьма разнообразен: до семи лет с небольшим жил сначала вместе с отцом Василием 111, который к тому же был плотно окружен "ближним кругом своей молодой жены", да так, что даже бороду сбрил вопреки православным обычаям; потом его скорая смерть в 1534 году, потом - на руках у матери, вернее, мамки Агриппины Челядниной, ближайшей подруги Елены и сестры Ивана Овчины - Телепнёва. Началось почти пятилетнее правление Елены, совместно с "другом сердца", позже ее отравили, умертвили Ивана Овчину, а мамку постригли в монахини в Каргополь. Иван остался один на руках боярских. Дальше пошло правление боярское: Шуйские, Бельские и Глинские "добывали свое место под солнцем". Менялись "главные лица", и в застенки отправляли неугодных, именем ВЕЛИКОГО Князя. Считают, что в 17 лет он объявил себя царем и женился на Анастасии Романовой (члены рода - выходцы из предков рыцаря Гландала "перелета литовского", сына его Андрея Кобылы). Походы на Казань и Астрахань, потом "удачная, по началу, война с Ливонией". В 30 лет потерял жену (возможно, отравлена). После смерти митрополита Макария удалился в Александровскую слободу, откуда вернулся совершенно другим человеком, по каким-то внутренним соображениям разделил свои владения на Опричнину и Земщину. Началось массовое переселение людей, невзирая на зимнее время года, а дальше - казни "официальные" и простые, налеты опричников унесли многие жизни. Позже поход на "свои" города: разгромлены Тверь, Великий Новгород и Псков, убит Митрополит Всея Руси Филипп 11. В 43 года отрекся от престола и посадил на трон Московский Симеона Бекбулатовича. И опять война с той же Ливонией, а позже - с Польшей. Попытка создать самостоятельное государство на территории Ливонии, зависимое от Москвы. Война до самой смерти в 54 года. Историки недоумевают, почему такая неразбериха и попытки все сломать и переделать. ... Некоторые из них: Г. В. Носовский и А. Т. Фоменко ("Русь и Рим", т.2, с. 219 - 241) предполагают, что это были четыре совершенно разных человека, царствовавших один за другим. Будем придерживаться "официальной версии" и, исходя из нее, рассмотрим весь этот период с 1534 года по 1584 год.
   Что же так действовало на Ивана 1У, что он метался в поисках приемлемого решения? Пожалуй, следует сказать, что уже к концу царствования Василия 111 "государственный корабль Руси" оказался перегруженным основной проблемой - "с кем вы, Князья Великие?" - дело в том, что их "окружение", состоявшее либо из перелетов из земель Литвы и приглашенных из Европы, либо из "служивых царевичей татарских", пришедших со своими отрядами служить Князьям Великим. Каждая из этих группировок хотела "места под солнцем" во вновь обретенной Родине, а этого можно было добиться, приблизившись к единодержавному Великому Князю.
   Взглянем на то, как шел исторический процесс накопления этих противоречий:
   Пожалуй, все началось в те времена, когда перессорились между собой дети Всеволода 111 (Димитрия) Большое Гнездо. После долгой и упорной борьбы один из сыновей его, Ярослав, решил спор в свою пользу, приведя на Русь Владимирскую войска Орды, которые разгромили и убили его брата Юрия (Георгия) в 1238 году. Тогда же Русь Владимирская приняла вассальную зависимость от Царя Золотой Орды. Жизнь потекла "тихая, но неспокойная". Князья ездили в Орду, получали ярлыки на свои уделы, строптивых наказывали войска татарской Орды. Но ничто не вечно, и Орда Золотая измотала свои силы в войнах и стала распадаться и слабела, а когда - то единая Русь Владимирская раздробилась, появились удельные княжества - Тверское, Суздальское, Московское и более мелкие, другие, где каждый из князей удельных в полной мере старался осуществить принципы самодержавия у себя в уделе, но одновременно не терял из виду возможность стать Великим Князем Владимирским .... Оставались еще республики Новгород, Псков и Вятка.
   - К 1380 году Золотая Орда фактически распалась на территориальные группировки, внутри которых шла борьба. У князей Руси появился выбор, подчинение какой из орд считать для себя наиболее выгодным. ... Внутри северо - западной Руси между удельными князьями идет ожесточенная борьба за титул Великого Князя. Основной воинской силой в этой борьбе были войска того или иного татарского хана. Именно в этот период князья Московские и Тверские обратили свое внимание на возрастающую силу Великого княжества Литовского, и в поисках новых союзников обращаются к заключению династических браков с семействами различных Великих Князей Литвы. Это - Симеон Московский, Дмитрий Тверской, Владимир Серпуховской и многие из их потомков. Тогда же "на службу московскую начался приток людей с запада, особенно из Литвы. Но была некоторая особенность: они занимали место в ближайшем окружении князей великих, но поскольку не обладали никакой собственной воинской силой, то командовали войсковыми отрядами, составленными из местных. Почти в то же время на службу Москвы стали приходить различные татарские военачальники со своими многочисленными отрядами и тоже заняли определенные места в окружении Великого Князя и начали получать уделы в пределах земли Московской ...
   - Перелом произошел после смерти Дмитрия Донского, который добился значительного объединения земель Московских, "избавив" их от мелких удельных князей. Удельными князьями теперь были только его сыновья и князья нижегородские, это создало специфические условия, и когда старший его сын Василий Дмитриевич получил титул Великого Князя, он женился на дочери (?) Великого князя Литовского Витовта. На Руси наступила "эра" литовского влияния, особенно в ближнем окружении самого Великого Князя. Татарские же войска по - прежнему оставались главными силами в решении различных военных конфликтов, как внутренних, так и внешних. Все земли Руси: Московская, Тверская и Рязанская едва не стали частью Литвы, все было готово к этому, даже печать и предполагаемая коронация Витовта, но смерть его не позволила тому осуществиться ...
   - Создалось положение, когда надежд на "мирное воссоединение" с Литвой Великой не осталось, поскольку в ней также возникла борьба за власть, и тогда - очень энергичная Софья Витовтовна, мать 15 - летнего Василия 11 Васильевича, начала междоусобную войну в землях Московских против Юрия Дмитриевича, дяди Василия. Она боролась за Стол Московский для сына. Все это растянулось на 20 лет. Победу Василию Васильевичу после ослепления и плена татарского обеспечило то, что его сторону принял Митрополит Всея Руси Иона, а деньгами обеспечили Строгановы, а на стол Московский его посадили войска татарские. Войска Литвы, также принявшие сторону Василия, на Руси больше рассматривались как носители веры католической, и духовенство Руси в целом было настроено к ним недоброжелательно. С отрядами татар таких вопросов не возникало. Сложилось такое положение, что Литва вроде и покровитель верховной власти Руси, но в то же время и враг веры православной.
   - Иоанн 111 уже по-другому смотрел на отношения с Литвой, он считал Короля Польши Казимира своим врагом, не по праву захватившим Стол Литовский. Считал, что на нем должен сидеть он, Иоанн 111, как прямой правнук Витовта. Началась затяжная "осада" владений Литовских с помощью татар хана Крымского, Воеводы Молдавского (Валахия) и привлечением на службу Московскую удельных князей Литовских, владения которых граничили с землей Московской. "Свои татары", число которых на земле Московской значительно возросло, по - прежнему оставались ядром войска Московского. Попытки прямых военных столкновений с Литвой больших удач Иоанну 111 не принесли. После смерти Казимира Иоанн 111 попытался усилить свою позицию династическим браком своей дочери Елены с новым королем Польши и Литвы Александром, но поступал крайне недальновидно, настраивая дочь на противостояние с мужем. В результате брак оказался бездетным. Зато он предпочел решить такие внутренние вопросы, как уничтожение республики Новгород, изгнание последних князей удельных и выиграл борьбу с братьями единокровными, что, с одной стороны, усилило его Единодержавие; с другой стороны, ослабило его позиции, поскольку он поставил себя в значительную зависимость от окружения: сначала это была мать, Мария Серпуховская, потом - жена, Софья Палеолог, потом жена умершего сына Елена Молдавская, а позже - сына Василия. Он запомнился: малопонятным противостоянием на Угре против хана Большой Орды Ахмата, усилением зависимости княжества Рязанского от Москвы, поскольку сестра Иоанна 111 стала женой Великого князя Рязанского, массой походов на Казань, дружбой с Крымским ханом Менгли - Гиреем и опорой на служивых царевичей татарских, сыновей Нур - Салтан... Им он отдавал в уделы опорные города по Оке и не только...
   - Василий 111 пошел дальше и сходу, в самом начале своего княжения, роднится с крещеным царевичем казанским Петром Ибрагимовичем, выдав за него свою сестру. Все оставшееся время он посвятил войнам: с Литвой, у которой смог отбить Смоленск и некоторые другие земли, неуспешною войной с Казанью, в результате которой был заключен какой-то не замечаемый историками мирный договор, по которому, похоже, Казань подчинялась Москве и разрешала ей ставить своего человека на трон казанский, но за это у Москвы возникали определенные правовые отношения с Крымом по части дани. Хотим мы замечать это или не хотим, но договор этот существовал.
   Заключение: Вот и видно, что проблемы, доставшиеся Ивану 1У, возникли очень давно, за многие сотни лет до того, как их потребовалось разрешить:
   а./ Самой главной проблемой оказалось то, что лишь Иван 1У был единственной персоной, которая имела несомненные права на трон Московский. Все остальные - и Елена, мать его, и Князь Иоанн Овчина - Оболенский, и Князья Бельские и Шуйские никаких видимых прав на трон Московский не имели. Поэтому каждая из групп старалась приблизиться к Иоанну, "выпестовать его" и сделать послушным своей воле.
   б./ Уничтожив уделы, до этого принадлежащие родственникам, далеким и близким, Великого Князя, Иван 1У оказался одиноким и малолетним среди разнородного окружения, где различные группировки боролись за счастье руководить им. Первое время борьба между группировками шла на уровне устранения противника, будь то арест, либо ложка яда в кружке меда. Следующим этапом, по мере взросления Иоанна 1У, стало желание устроить ему брачный союз, который позволил бы одной из групп руководить им.
   в/ Состав окружения следует разделить на два противоборствующих лагеря:
   первыми можно назвать выходцев из земель Литовских, к которым относились Бельские, Захарьины - Кошкины и в какой-то мере Глинский.
   Вторыми можно назвать выходцев из земель южно - литовских и прямых потомков служивых царевичей Ордынских, к ним принадлежали Князья Шуйские и Оболенские,... и многочисленные служилые царевичи с войском.
   г/ Клан, который возглавляли Шуйские, мог рассчитывать на серьезные военные силы, поскольку каждый из царевичей имел уделы в пределах Руси Московской и располагал собственной военной силой.
   Клан Бельских не мог рассчитывать на серьезные военные силы, его главным козырем была близость к самому Иоанну 1У.
   Была еще одна отдельная группа, состоящая из матери Иоанна Елены и конюшнего Ивана Овчины. Эти могли рассчитывать в какой-то степени на поддержку Князей Оболенских и других выходцев из земель Литовских, но там были свои предпочтения, особенно, когда это сулило личную выгоду.
   Пока эти группы сводили между собой счеты, управление государственное зашло в тупик, Ивану было нужно отдать предпочтение кому-то из них, а для этого уничтожить других. Зря считают, что Смутное время началось только в ХУ11 веке, оно началось гораздо раньше, при начале царствования Иоанна 1У, и в тот период, после него окончилось победой "ордынских товарищей". У Федора - жена Ирина, из рода Годуновых, потомков Мирзы- Чета, позже сам Борис Годунов, позже Шуйский. Ход событий будет более ясным при детальном знакомстве с периодом великого княжения. А позже царствования...
  
   Иоанн 1У Васильевич - Великий Князь и Царь Московский
  
   "... Царствовать начал ещё во младенчестве под управлением родительницы своея Великой Княгини Елены Васильевны в 1533 году Декабря 4 дня. А по кончине ея принял Самодержавие. Короновался в 1546 году Генваря 16 дня. Казнил многих Вельмож кои во время младенчества его изнуряли отечество, и тем заставил себя почитать..." (Исторический словарь", ст. 106, М. 1793 год).
   Такая характеристика начала царствования вполне понятна, ведь "Исторический словарь" писан во времена Екатерины 11 Великой. А её личная судьба на начальном этапе правления -- зеркальное отражение судьбы Елены Глинской. Правда, имелись некоторые разночтения, хотя та и другая начинали править как правительницы при детях малолетних: Елена при Иоанне 1У без опоры на
   сильных союзников, Екатерина - при Павле 1, имея солидную поддержку гвардии.
   "... В Синод. Лет. N 351, Л. 117: "Приказывает (Василий) Елене скипетр Великой Руси до возмужания сына: ведоше бо ея боголюбству и милостиву, тиху и правдиву, мудру и мужественну, и всякого Царского разума исполнено сердце ея, яко всем уподобиться Великой Елене Российской ..."
   ("ИГР", т.8, пр. N1).
   Вряд ли это писалось даже при жизни самой Елены, вероятнее всего, во времена более поздние, поскольку единодержавное правление не предусматривает навязанного заранее состава Верховной Боярской Думы. И еще один нюанс: подлинная Духовная пропала, и есть только ее возможно недостоверные копии. Ни сама Елена Великая, ни братья Васильевы участия в составлении Духовной не принимали, совершенно точно. В части 1Х " Истории Древней Руси" уже рассматривался сам процесс составления столь важного для окружения документа и давались характеристики лиц, присутствующих при его составлении. Теперь, пожалуй, следует высказать одно предположение:
   - Духовная, дошедшая до потомков, есть документ "коллективного" труда всех заинтересованных лиц из окружения Василия и не имеет ничего общего с тем документом, который составлялся и, возможно, подписывался умирающим Василием 111. Не мог он, если думал о безопасности сына и жены, включить в состав боярской думы людей, имеющих совершенно различные цели. Каждого из названных членов Думы объединяло только одно - самостоятельно управлять княжеством Московским. Создается впечатление, что сама Елена была ими выбрана в правительницы в виде компромисса, чтобы уравнять возможности сторон. Следует взглянуть на состав верховной думы внимательно:
   а/ Михаил Глинский - "старец Михаил Глинский ея дядя. ... Самим Василием назначенный быть ей главным советником" (Карамзин). Да он после столь многих неосуществленных надежд - "Князь Киевский", "Князь Смоленский" и др., наконец, после многолетнего заключения никогда бы не согласился делить с кем-то власть, все остальные это прекрасно понимали и старались не допустить его главенства.
   б/ Братья Василия - Юрий и Андрей, - всячески униженные во времена княжения старшего брата, тоже не хотели упускать свой шанс "решить все по - своему", но у них, в отличие от остальных членов Думы, не было ни средств, ни войск. Об этом позаботился братец. И с них, "слабого звена", начали!
   в/ Князья Бельские, Захарьины - Кошкины и примкнувшие к ним в соответствии со своими личными интересами остальные представляли, как уже упоминалось, прозападное направление на союз с Литвой и Польшей, поскольку они были, в основном, выходцами оттуда. У них тоже не было больших возможностей по вооруженному захвату власти, они не имели войск собственных. Поэтому они широко использовали свою близость к Иоанну 1У и пытались с помощью его решить свои задачи по возглавлению власти на Руси.
   г/ Шуйские и другие, в основном, люди среднего звена из служивых царевичей татарских делали ставку на прямой захват власти с помощью имеющихся в их распоряжении войсковых татарских соединений. Шуйские еще помнили о своих правах на княжество Владимирское, об изгнании их из земель своих, о службе Новгороду и Орде, и поэтому не собирались ни с кем делить власть. Царь Иоанн 1У, по их представлениям, в начальный период должен был из-за малолетства полностью быть отстраненным от власти и существовать лишь номинально, как Великий Князь. К ним примыкали Оболенские, Одоевские и другие "перелеты" из южных владений Литовских. Для защиты своих интересов они хотели не разрушать союза с татарами, как Московскими, так и остальными. Поскольку привыкли решать все внутренние и внешние конфликты с привлечением войск татарских.
   д./ Была еще одна группа из наместников в главных городах княжества. Это - Борис Горбатый (Великий Новгород), Михайло Кубенский (Псков), Барабашкин (Новгород - Северский) и другие. Карамзин добавляет при этом: "Будучи властными наместниками, жили в других городах и не присутствовали в оной (Думе)...". Но они обладали одной особенностью - за каждым из них стояло войско .... Создается впечатление, что именно они и выдвинули Елену и Ивана Федоровича Овчину - Телепнева - Оболенского на место правителей, чтобы сгладить противоречия между явно враждебными группами бояр. Эти двое не имели никаких преимуществ, за ними не стояло войско и не было никакой другой силы, которая бы их поддерживала. Это устраивало всех. Далее Карамзин высказывает одно удивительное ошибочное предположение:
   "... Полагали, что сии два Вельможи (Михаил Глинский и Иоанн Овчина - Оболенский) в согласии между собой будут законодателями думы, которая решала бы дела внешние именем Иоанна, а внутренние - именем Великого Князя и его матери..." (Карамзин, "ИГР", т. 8, с. 6).
   Д. И. Иловайский представляет это еще более фантастически, он пишет:
   "...Хотя во главе управления он (Василий 111) и поставил свою молодую супругу Елену, приказав докладывать ей дела, однако главное правительственное значение, естественно, переходило в руки высшего государственного учреждения, именуемого Боярской Думой ..."
   (Д. И. Иловайский, "Царская Русь", с. 161).
   Ошибочка вышла .... Елена не пожелала делиться ни с кем властью, поскольку каждая из групп сразу не могла осуществить свои цели. Она, опираясь на имя сына, поставила во главу Думы ее "сердечного друга" Ивана Овчину - Телепнева, который обладал воинским талантом и опирался на какую-то часть войска княжеского. Тем самым он гарантировал ее личную безопасность. Недаром он был уничтожен сразу же после смерти самой Елены. Ни о каком согласии между Глинским и Овчиной - Оболенским быть не могло, т.к. слишком разные у них были цели. Да и Дума не превратилась в высшее
   государственное учреждение.... Елена оказалась не "подставной фигурой":
   "...Митрополит Даниил благословил в Успенском Соборе четырехлетнего великого князя Иоанна 1У на властвование над Русской Землей; правительницей же за его малолетством являлась естественно по древнему Русскому обычаю его мать - Великая княгиня Елена Васильевна. Свое вступление в управление государством она начала с милостей: сидевший в тюрьме за самовольный отъезд к брату покойного великого князя - Юрию, - князь Андрей Михайлович Шуйский был выпущен на свободу; затем, богатые дары готовились для раздачи в память об усопшем Великом князе - его братьям и близким людям. Но уже через неделю Великой княгине пришлось начать беспощадную борьбу с врагами государства ..."
   (А. Нечволодов, "Сказания...", т.4, с.1).
   "Что естественно, то не постыдно" - но необходимо взглянуть на то, что историк считает естественным, да не было никакого древнего обычая ставить мать управлять Русью за малолетнего сына и получать на это благословение митрополита, все это происходило "де-факто". Придали вид законности.... Теперь угадайте с третьего раза, с кем эта государыня затеяла беспощадную борьбу, угадали? Конечно, с братьями Василия 111, которые были в равной степени опасны и правительнице, и верховной думе. Как это было:
   - Дело, возможно, было задумано еще при Василии 111, а выглядело оно так: Шуйские имели должок перед Великим князем. В 1528 году задумали бежать в Литву, их изобличили, и Иван, и Андрей дали на себя запись после того, как Василий их простил. Уже отмечалось, что братьям Василия, отходившего в мир иной, для прихода к власти не хватало малого - воинской силы, а у Шуйских она была. Правительнице и Верховной Думе нужно было решить окончательно вопрос с возможными наследниками престола в лице братьев Василия, и вот тогда обратились к князю Андрею Шуйскому с целью помочь общему делу. Ему приписали намерение бежать в Дмитров к Юрию, уличили и "упекли" в темницу до поры до времени .... После восшествия на Стол Московский Елены его освободили, но теперь он имел славу как сторонник Юрия. Дальше так:
   - "...Пишут, что Князь Андрей Шуйский ... был милостиво освобожден Великою Княгиней, но вздумал изменить ей, возвести Юрия на престол ...".
   - Но странное дело - в своем намерении он признается: "Князю Борису Горбатому, усердному вельможе, который с гневом изобразил ему всю гнусность такой измены ..."
   - Андрей увидел свою неосторожность: "...и, боясь доноса, решился прибегнуть к бесстыдной лжи: объявил Елене, что Юрий тайно подговаривает к себе знатных чиновников ..."
   - "...Князь Борис доказал клевету и замысел Шуйского возмутить спокойствие Государства: первому изъявили благодарность, а второго посадили в башню...".
   - "...Но Бояре, излишне осторожные, представили Великой княгине, что если она хочет мирно царствовать со своим сыном, то должна заключить и Юрия..."
   - Некоторые считают, что вероятно Юрий сам делал "недопустимые предложения" через посредников тому же князю Андрею, и потому: "...обвиняет Юрия, оправдывая Думу..." Шуйский известил о том Князя Бориса, князь Борис Думу, Дума Елену, которая велела Боярам действовать согласно с их обязанностью ..." (Здесь и выше - Карамзин, "ИГР", т.8, ст. .8).
   Результат - брат Василия 111, Юрий, 11 декабря: "...Вместе со всеми его боярами взят под стражу и заключен в той самой палате, где кончил жизнь свою юный Великий князь Дмитрий...". Если вспомнить, что сам Василий отошел в мир иной 4 декабря, а 11 декабря брат его, Юрий, уже сидел в тюремной палате, то можно представить, какой накал борьбы между возможными наследниками Василия был в тот момент. Что же до Шуйских, да и родственника их, князя Бориса Горбатого, - вполне возможно и такое: они решили поставить на обе карты - но то ли Юрий не согласился на их условия, то ли, взвесив возможности свои, они сами отказались от этого плана, пожертвовав Андреем, который пробыл в "башне" все правление Елены. Бельские и Захарьины, может, и хотели, но не смогли доказать вины других Шуйских, и те остались ...
   Первая задача была выполнена - братьев Василия устранили от управления страной, даже в составе Думы. Одного заключили, за другим установили строгий надзор. "...Обвинения эти не представляют ничего невероятного: но они остались недоказанными - Юрий Иоаннович умер в тюрьме" (Иловайский).
   "... Бояре хотели погубить Юрия в надежде самовластвовать ко вреду Отечества, и другие родственники Государевы должны ожидать той же участи - и сии мысли сильно действовали не только на Юрьева младшего брата Андрея, но и на их племянников, Князей Бельских, ласково порученных Василием Боярам в последние минуты его жизни ..." (Карамзин, "ИГР", т.8, с.8).
   Таким образом, сразу были изолированы не только оба брата Василия, но и создана угроза той части верховной думы, которая существовала в ней, это Князья Бельские и им сочувствующие Захарьины и др. Несомненно, что этот замысел был осуществлен Иваном Овчиной и Василием Шуйским, которые видели противников как в Михаиле Глинском, так и в Бельских ...
   Примечание: Князей Бельских, потомков Литовского Князя Гедимина только с большой натяжкой можно считать племянниками князей Юрия и Андрея Иоанновичей. В 1498 году их отец Федор Иоаннович Бельский получил в жены дочь сестры Иоанна 111, Анны Васильевны Великой Княжны Рязанской.
   "...По смерти Василия в малолетстве его сына требовавшее продолжительной опеки власть надолго попала в руки бояр. Теперь они могли распоряжаться государством по-своему, осуществлять свои политические идеалы и согласно с ними перестраивать государственный порядок. Но они не пытались строить никакого нового государственного порядка. Разделившись на партии князей Шуйских и Бельских, бояре повели ожесточенные усобицы друг с другом из личных и фамильных счетов, а не за какой-то либо государственный порядок".
   (В. О. Ключевский, "Курс русской истории", ч. 11, с. 210).
   Что есть "политические идеалы" для временщиков? Вообще странно говорить о каких-то идеалах, в то время и понятия такого не было, можно лишь говорить об интересах, но у временщиков они постоянны во все времена:
   - Постараться любыми методами обрести силу, чтобы устранить своих конкурентов в борьбе за власть, тем упрочить свое положение и усилить влияние на Великого князя, хотя бы даже малолетнего...
   - За время, пока сохраняется их господствующее положение в княжестве или царстве увеличить свое благосостояние за счет привилегий, вознаграждений и прочих милостей, которые они присваивают сами себе именем Великого князя.
   - Историку, сказав "А" нужно говорить и "Б" - обозначить причину столь сильной ненависти между Шуйскими и Бельскими, а не валить все разногласия на личные и фамильные обиды, а сказать: Бельские и Захарьины в силу своего происхождения тяготели к Литве, Шуйские, обстоятельствами жизни лишенные своих уделов во Владимирской Руси, вынуждены были стать служивыми и служить как Новгороду, так и различным князьям татарским, поэтому они опирались в борьбе за власть на различных выходцев из орд и ханств, обладали определенным влиянием в войсках княжества Московского. Шуйские имели то, что не имели Бельские - военную силу.
   Как начинался год 1534, уже понятно: после смерти Василия 111 их было:
   а/ В верховной Думе пять групп: братья Василия, Юрий и Андрей; Елена с Иваном Овчиной - Оболенским; Михаил Глинский; князья Шуйские и их сторонники; Бельские и их сторонники; и наместники основных областей.
   б/ Вскоре братья Василия были арестованы и поставлены под надзор, тем самым исключены из состава думы. Князья Бельские и Михаил Глинский поставлены перед выбором - либо подчиниться Шуйским и Ивану Овчине или ожидать той же участи, что и братья Василия. Это значительно ослабило их позиции при принятии решений в Думе.
   в/ Усилила свои позиции и правительница Елена, которая опиралась на помощь Ивана и многочисленных служивых князей, частично Оболенских и Одоевских.
   г/ Шуйские остались "при своих", поскольку, вероятнее всего, пока поддерживали претензии Елены в ее действиях против братьев Василия.
   д./ Очень может быть, что Михаил Юрьевич Захарьин - Юрьев, не обладая ни многочисленными сторонниками, ни возможностями в военной среде не слишком открыто поддерживал Бельских и тем более Михаила Глинского,
   соблюдал дистанцию, и поэтому к нему не было никаких претензий ...
   Власть концентрировалась и приобретала определенных сторонников и противников, более точно высветились лидеры каждого из лагерей:
   "... Такое правление свидетельствовало грозную его решительность. Жалели о несчастном Юрии; боялись тиранства, а как Иоанн был единственно именем Государь, а сама Правительница действовала по внушениям Совета, то Россия видела себя под железом возникающей Олигархии, которой мучительство есть самое опасное и самое несносное ..." (Карамзин, "ИГР", т.8, с. 8).
   Как и что "чувствовала Россия", сказать затруднительно, но то, что правительница "действовала по внушениям Совета", может вызвать только улыбку. Все ее действия с первых дней были направлены на то, чтобы совет этот самый лишить права на существование или как минимум, сделать его недееспособным. Внутрисекционная борьба уже привела к аресту братьев Василия всего через неделю после доноса Шуйского. Дальше группировки начали собирать силы для решения, кто из них будет властвовать. Бельские потянулись к войскам, страсти накалялись до предела, наконец, наступил "неблагословенный месяц" август, последовали новые гонения и аресты:
   - "...Отголосок старых удельно-княжеских и боярских претензий представляет также бегство в Литву двух знатных вельмож князя Семена Бельского и окольничьего Ивана Ляцкого в августе 1534 года. Последний принадлежал к потомкам Андрея Кобылы (от которого пошли и Романовы, а Симеон Бельский был сыном того Федора Бельского, который был внуком Владимира Ольгердовича Киевского, и как мы видели, при Казимире 1У бежал в Москву к Иоанну 111 ... Федор Бельский, потом женился на Рязанской княжне, родной племяннице Иоанна 111. Три его сына Иван, Семен, Дмитрий занимали высшие ступени в московской боярской аристократии. Но один из них, именно Семен, не довольствовался тем, а возымел притязания не только на отцовский Бельский удел, но и на Рязань, как на свое наследственное княжение за прекращением мужской линии..." (Д. Иловайский, "Царская Русь", с. 164).
   Дело темное, вполне возможно, для того, чтоб увеличить приток на службу Московскую Вельмож, имеющих определенный вес в Литве, раздавались различные "заманчивые предложения", так, Михаилу Глинскому "обещали" сначала земли Киевские, позже Смоленские, а земли Рязанские похоже также стали приманкой для семейства Бельских. Но сколь быстро эти обещания давались, столь же быстро и Иван 111, и Василий 111 про них забывали. А тут - удобный момент: слабость центральной власти создает определенные условия встать самому у руля, отодвинув остальных. Интересно, чем же был занят Семен (Семион) Бельский до того как бросился бежать в Литву:
   - "...Симеон Федорович Бельский и знатный окольничий Иван Лядский, родом из Пруссии, муж опытный в делах воинских, готовили полки в Серпухове на случай войны с Литвой..." (Карамзин "ИГР", т.8, с. 9).
   Всем известно, где Серпухов и где Литва. Полки, если и следовало готовить, на "случай войны с Литвою", то уж никак не там. Для этого больше подходили Смоленск и Великие Луки. От Серпухова до Литвы далеко, а до Москвы рукой подать, на худой конец и Рязань ближе Литвы. Бельский и Лядский полки формировали, но не для похода на Литву, это уж точно. Вопрос один - почему Серпухов? Ответ простой, все войска служивых царевичей татарских располагались южнее, вдоль реки Оки, как защита от Крымских набегов, а от Серпухова на Москву дорога свободна от них (вспомним, что совсем недавно, в 1521 году, Мухаммед - Гирей Крымский шел к Москве именно этой дорогой). Как и кто сведал об их замысле и донес, историки не упоминают, но похоже Симеон и Иван бежали, страшась наказания. Методы власти стары как мир: нет виновного, берут семью:
   "...Сия неожиданная измена удивила двор, и новые ожесточения были ея следствием. Иван Бельский, главный из Воевод и Член Верховного совета, находился тогда в Коломне, учреждая стан для войска: его и князя Воротынского с юными сыновьями взяли, оковали цепями, заточили как единомышленников Симеоновых и Лядского, без улик, по крайней мере, без суда торжественного; но старшего из Бельских, Князя Димитрия, также Думского Боярина, оставили на воле, как невиновного..." (Там же).
   Мы не современники событий, и не можем с точностью судить, но взглянем - один Бельский с воеводой Лядским готовят полки в Серпухове, другой Бельский готовит воинский стан в Коломне с Воротынским и юными сыновьями ... Заговор с целью смещения Елены и Шуйских заодно? Если это не так, то очень похоже! Почему историки не представили нам и такую версию? Да просто, потому что Кобылы и Захарьины превратились в Романовых, а от них таких гадостей, как заговор против законного Монарха, ожидать нельзя. Свидетели событий знали, что к чему. Дмитрия Бельского оставили в покое, видимо, не участвовал в заговоре братьев, да и разрушать до основания только что созданный Верховный Совет, возможно, не захотели.
   Дальше, хуже. Елена принялась за родственника, на него донесли:
   "...Дядя Елены Глинской, Михаил Глинский, вступил в переговоры с Сигизмундом 1 и, совершая очередную аферу, попытался перебежать к нему, но был пойман, привезен в Москву и приговорен к смерти. После ареста был ослеплен и несколько позже умер в тюрьме ..."
   (Д. Калюжный, "Другая история", с. 221, М, 2005 г.).
   Другие историки не столь акцентируют внимание на его связи с Сигизмундом.
   Можно предположить, что там, в Литве, ему ничего хорошего не светило, тоже могли, как и другим, башку срубить за грехи старые. Если он бежал, то бежал от безысходности своего положения, возможно, были связи или надежды на успех Бельских, но тех повязали, вероятнее всего, пытали, и те могли что-то сказать о нем. Он знал, настал его черед, и побежал.
   Вопрос можно поставить и под другим углом. Михаил Глинский жаждал власти, но на пути его стоял "друг сердечный Ваня Овчина". И он все свое влияние сосредоточил на разделении этих голубков. Вот как пишут об этом:
   "...По своему ближнему родству с Еленой и по своей государственной опытности он надеялся быть главным ее советником и руководителем, но место самого приближенного к ней человека занял молодой боярин князь Иван Овчина - Телепнев - Оболенский, вероятно сблизившийся с ней при помощи сестры своей Аграфены Челядиной, мамки Иоанна 1У. Естественно, между Глинским и Оболенским возникла вражда. Глинский не скрывал своего негодования на поведения племянницы, и Елена пожертвовала дядей для своего любимца. В августе того же 1534 года Михаил Глинский был посажен в тюрьму, где вскоре умер подобно Юрию ..."
   (Д. Иловайский, "Царская Русь", с. 162).
   Карамзин трактует все это в более резких тонах, превознося нравственность:
   "...С прискорбием, видя нескромную слабость Елены к князю Ивану Телепневу - Оболенскому, который, владея сердцем ея хотел управлять и Думой, и Государством. Михаил, как пишут, смело и твердо говорил племяннице о стыде разврата, всегда гнусного, еще гнуснейшего на троне, где народ ищет добродетели, оправдывающую власть Самодержавия. Его не слушали, возненавидели и погубили. Телепнев предложил: Елена согласилась, и Глинский, обвиняемый в мнимом нелепом замысле овладеть государством вместе с ближним боярином и другом Васильевым Михаилом Семеновичем Воронцовым, без сомнения также добродетельным, был лишен вольности, а скоро и жизни в той самой темнице, где он сидел прежде ..."
   (Карамзин, "ИГР", т.8, с.9).
   Нечволодов корит только самого Глинского, не в меру честолюбивого и властного: "...Дьяк Шигоно Поджогин и Михаил Глинский были на первых порах после смерти Василия Иоанновича самыми близкими к ней (Елене) людьми ... Ясное дело, что теперь как родной дядя правительнице Московского Государства он желал править сам всеми делами; что же касается Шигоны Поджогина, этого дьяка, облагодетельствованного покойным Великим Князем Василием, то мы уже видели, стоя у смертного одра своего государя, - позволил себе оспаривать его последнюю волю - желание облачиться в схиму перед смертью. Несомненно, Великая Княгиня Елена Васильевна ... весьма скоро убедилась, что Михаил Глинский и Шигона Поджогин намерены преследовать свои личные цели и вовсе не будут верными и беззаветными слугами ея малолетнего сына, как от них того требовал умирающий Василий. ...При означенных условиях не замедлила, разумеется, вспыхнуть борьба между властолюбивым Михаилом Глинским и его племянницей; скоро он был обвинен в том, что хотел держать государство вместе с боярином Михайлом Семеновичем Воронцовым, также властным и строптивым человеком. Одновременно с этим объявились и другие крамольники: двое из самых знатных бояр - князь Семен Бельский и Иван Лядский убежали в Литву; Великая Княгиня велела схватить их соумышленников: князя Ивана Федоровича Бельского и князя Ивана Воротынского..."
   (Нечволодов, "Сказания...", т.4, с.2 - 3).
   Примечание: Откуда взялся Семен Михайлович Воронцов, сказать затруднительно, этот боярин и воевода возник ниоткуда во время болезни Василия 111. Был когда - то при Василии 1 Димитриевиче Тверской Боярин - ---- Воронец и служил тот боярин жене Тверского князя Бориса.
   - Воротынский (Перемышлевский) - появился в Москве в конце княжения Иоанна 111 в 1492 году. Род свой исчислял от князей Черниговских и владел небольшими землями в верхнем течении реки Ока, на правом берегу ее (владения Литвы), желание перейти из Литвы в Москву вполне понятно!
   Итак, представлены "обоснованные мнения" четырех историков. Их симпатии в толковании событий ясно видны. Но есть все основания сказать:
   - Столь четкое разделение на группы приверженцев Бельских и приверженцев Шуйских заставляет предполагать наличие прямого заговора. Князья Бельские то ли вместе с Михаилом Глинским, то ли при его молчаливом согласии решились на устранение от власти как самой Елены и Ивана, так и князей Шуйских, тем самым, открывая путь к своему безграничному господству, "руководству" малолетним Иоанном 1У. Возможно, это выглядело так:
   - Для этого то Семион Бельский и Иван Лятский, родственник Захарьиных, занимались подготовкой войск в Серпухове. Иван Бельский, в свою очередь, был занят с войсками в Коломне, и можно предположить, что он контролировал бы поведение войска Московского, когда Симеон Бельский двинется к Москве из Серпухова.... Но сорвалось, возможно, был донос.
   - Первыми побежали в Литву Симеон Бельский и Иван Лятский. Им стало ясно, что заговор обнаружен: либо в Серпухове, либо в Коломне и подозрение властей так обострило обстановку, что у главарей заговора не выдержали нервы.
   - Кто-то, возможно, проговорился или намеренно донес. Им вполне мог быть Боярин Михаил Юрьевич Захарьин. Тоже не выдержал, ожидая провала, донес, из намечающейся тем самым собственной выгоды. Бельские устранялись, а род Захарьиных оставался в окружении Ивана 1У.
   - Последовали "зачистки" в Москве (Глинский и Воронцов) и в Коломне: Иван Бельский и Воротынский с сыновьями.
   Если Михаил Глинский был ослеплен, как считает Д. Калюжный, то это наказание издревле применялось к тем, кто хотел узурпировать верховную власть стране. Естественно, сам Михаил не мог рассчитывать лишь на свои силы, их просто не было, а вместе с Бельскими и Лятским мог вполне рассчитывал на успех ...
   Какие места при новом режиме могли получить Елена и Иван, будет видно в будущем, а пока состав верховной думы к концу 1534 года остались немногие:
   -Правительница Елена, Иван Овчина во главе части семейства князей Оболенских и Одоевских и "группа" наместников различных городов.
   - Можно считать, что приверженцы Шуйских вместе с Еленой одержали победу, но был еще один брат Василия Андрей, который пользовался относительной свободой, но это была только видимость, его уничтожат .... "Это всё о ней":
   "...Умом и распорядительностью она (Елена) превосходила окружающих мужчин, а действовать силою дозволяла своему фавориту, князю Ивану Овчине - Телепневу - Оболенскому. Чин конюшего боярина давал этому богатырю право председательствовать в думе, где никто не смел, поднять голос против воли его любимой Елены..." (Д. Калюжный, "Другая история...", с. 219).
   Пока же Русь жила делами текущими, не обращая внимания на разборки в верхах. Некоторые новые указы непосредственно касались всех: "...В Москве прошли казни за "порчу денег". Голодало большинство населения..."
   Примечание: порча денег заключалась в обрезании краев у монеты, так сказать, девальвация одной, "отдельно взятой деньги".
   Назревал и новый кризис в отношениях с Казанью. В Казани убит Казанский хан Джан - Али. По Карамзину, Еналей. Карамзин считает, что это событие произошло в 1535 году, но, тем не менее, это затронуло судьбу его старшего брата Шах - Али (Шиг - Алея), который в тот момент находился в запаснике, точнее, в заключении, в Белоозерье, вместе с женой Фатимой.
   Все же этот период последнего месяца 1534 года ознаменовался, в основном, для правительства Московского тем, что оно опасалось не только тех, кто убежал, но и тех, кто остался: "...Третьего брата Димитрия Бельского не тронули, а только отдали его на поруки, отобрали у него коней и переписали имение; также отдали на поруки Михаила Юрьевича Захарьина и дьяка меньшего Путятина. Перебежчики прибавляли, будто между Московскими большими боярами идут сильные несогласия, и они между собой на ножах ... Особенно Московское правительство тревожилось за Новгород и Псков, еще не успевшими примириться с потерей своей самобытности.... Не вполне полагаясь на верность своих наместников и дьяков, правительство велело вновь привести их к присяге вместе с детьми боярскими. Новгородскими наместниками были князь Борис Горбатый, Михаил Семенович Воронцов, во Пскове - Князь Михаил Кубенский и Дмитрий Семенович Воронцов..."
   (Иловайский, "Царская Русь", с. 165).
   Некоторые несообразности между тем, что говорят историки заключаются в том, что Дмитрий Семенович Воронцов упомянут у Карамзина всего один раз при походе Иоанна 111 на Казань, а брат его, Михаил, упомянут как арестованный вместе с Глинским Михаилом, и только значительно позже он стал наместником Новгородским, доказав свою преданность власти. Но, а замечание перебежчиков о том, что в Москве "все на ножах", было правильным. Посмотрим, кто, по мнению Иловайского, остался у руля княжества Московского: "...Во главе Думы тогда стояли князь Василий Шуйский, Михаил Тучков, Михаил Юрьевич Захарьин и Иван Шигона Поджогин ..." (Там же).
   Может, они и "стояли", но после подавления заговора Бельских, видимо, власти не имели, власть была у Елены и Ивана Овчины - Оболенского, поскольку в начальном составе верховной думы никаких Михаилов Тучковых и Иванов Шигона Поджогиных в ней не состояло. Вот, похоже, что и Михаил Юрьевич Захарьин попал туда только в трудах историков, поскольку он единственный, раз упоминается в тексте У111 тома "ИГР" до тех пор, пока, вероятнее всего, он не сосватал дочь своего покойного брата Романа, Анастасию Романову с Иоанном 1У, и то это только косвенное предположение. Он упомянут в 1Х томе в Примечаниях. Незаметный был человек ... Кто же в здравом уме и твердой памяти включит верховный орган власти подозреваемого, отпущенного на поруки? Вот не допустили же в него Дмитрия Бельского? Может, есть этому объяснение. Оно было высказано ранее: донес Михаил Юрьевич на Бельских, поскольку сам в этой компании Михаила Глинского, Воронцова, Симеона и Ивана Бельских с сыновьями, а также родственника Лятского, чувствовал себя слишком слабым и с помощью Елены и Шуйских, устраняя их, открывал дорогу своей фамилии - будущим Романовым, вот и донес, а его отпуск на поруки был всего лишь маскировкой.
   1535 год - "Год начался обычно" - 15 сентября скончался в тюрьме Михаил Глинский, говорят разное о том, что предшествовало его кончине: "...Сочинитель Ядра Рос. Истории говорит, что Глинского ослепили и замучили по совету К. Ивана Телепнева - Овчины..." (Карамзин, "ИГР", т.8, Прим. N12).
   "... Глинского схоронили без всякой чести в церкви св. Никиты за Неглинкою, но одумались, вынули из земли и отвезли в монастырь Троицкий, изготовив там пристойнейшую могилу для Государевы деда..." (Там же, с.9).
   Иловайский пишет, что Литва первая начала военные действия против Северской Крайны (летом 1534 года), а Иван Овчина - Телепнев с передовым полком не дошел лишь 40 верст до Вильны глубокой осенью и не встретил неприятеля в открытом поле, причём поляки и московские войска действовали с большой жестокостью. Следует, наверное, выразить большое сомнение, что Иван Овчина решился оставить Елену одну - одинешеньку в Москве в столь сложной и неустойчивой обстановке, где она равно мешала Шуйским, Захарьевым и Шигонам. Вообще, историки имеют самое смутное представление об этом периоде, где смешались измены, аресты и действия военные: то Иван Овчина - Оболенский идет на Вильно, то идет с Шуйским к Смоленску; Михаил Воронцов то арестовывается вместе с Михаилом Глинским, то идет к озеру Себеж закладывать город на земле Литовской вместе с Борисом Горбатым ...
   Оно, правда, время было смутное, и летописцы писали о событиях, исходя из "чувств личного предпочтения" или их позже "подправили" переписчики. Вероятнее всего, зима 1535 года была посвящена попыткам восстановить союз с Крымом, поскольку без него, как без рук. Там как раз начались беспорядки:
   - "...Генваря 8 1534 года отправился к Хану посланник Иван Челищев ..."
   - "...Следствием литовского союза с ханом было то, что Царевич Ислам восстал на Саип - Гирея за Россию, как пишут, вспомнив старую дружбу, приклонил к себе Вельмож, свергнул Хана и начал господствовать под именем Царя, а Саип засел в Киркоре, объявил Ислама мятежником и надеется смирить его с помощью Султана. Сия перемена казалась нам счастливою: Ислам, боясь, Турок, предложил тесный союз Великому Князю и писал, что 20 000 Крымцев уже воюют Литву. Бояре Московские, нетерпеливо желая воспользоваться таким добрым расположением нового Хана, велели ехать Князю Александру Строгину послом в Тавриду ..." (Карамзин, "ИГР", т.8, ст.18).
   - Об этом в Москве узнали: "...22 июня Ислам уведомил Вел. Князя о своем воцарении..." В Прим. N32 к "ИГР" указано, что: "...Вторым нашим посланником в Тавриду был Феодор Логинов..."
   - То ли Строгин, то ли Логинов до Тавриды не доехал, а из Новгородка
   (существует и ныне рядом с Кировградом на территории Украины) написал о действительной обстановке в Тавриде: "...сей чиновник самовольно оставался в Новгородке и написал к Великому Князю, что Ислам обманывает нас: будучи единственно Калагою, именуется Царём, и недавно в присутствии Посла Литовского, дал Сигизмунду клятву быть врагом России, исполняя волю Саип - Гирееву. Сие известие было несправедливо: Строгину объявили гнев Государев, и вместо него отправили князя Мезецкого к Исламу, чтобы как можно скорее утвердить с ним важный для нас договор..." (там же, ст. 18). Похоже, говоря языком современным Москву и Вильно просто "разводили на деньги", оба и Хан, и его Калага. Но так хотелось верить в искренность "Царя" Ислама" и решили, вопреки смыслу:
   "... И Князь Мезенцев, с большою казной поехал туда в начале 1535 года..."
   -Возвращаясь обратно к Исламу посол его, попал в Новгородке в "дружеские объятия" людей наместника тамошнего Барабаша, избили и ранили. Наместник "выдал ему сих людей головой", чтобы поддержать хорошие отношения. Да?
   - Хан ли, Ислам ли явно не торопились, продолжать процесс примирения, пройдет более пяти месяцев, прежде чем уже в 1536 году: "24 Генваря Исламов Посол К. Темеш, подал грамоту самому Иоанну..."Приняв грамоту, пятилетний Иоанн передал её в руки дьяков, и тут же дьяки углядели в ней недостаток:
   "...но Бояре увидели в ней слова: "кто недруг Великому Князю, а мне друг, тот и ему друг..." (Карамзин). Грамоту не взяли, отослали обратно - исправить.
   А кто такое, собственно, Ислам - Гирей и почему ему такая вера? Ведь только он "оперился", уже в 1526 году громил земли краины, Руси и Рязани, а в 1533 году, став Калагою, ходил с Саип - Гиреем в поход на Рязань. Что это? Трудно сказать, когда стороны пришли к единому соглашению и взяли грамоты: "...Наконец, Ислам согласился исключить сие оскорбительное для нас условие, клялся в любви к МЕНЬШЕМУ СВОЕМУ БРАТУ Иоанну и хвастался великодушным бескорыстием, уверяя, что он презрел богатые дары Сигизмундовы. ... Требовал от нас благодарности, пушек, пяти - десяти тысяч денег и жаловался, что Великий Князь не исполнил родительского духовного завещания, коим будто бы умирающий Василий знак дружбы отказал ему (Исламу) половину казны своей. Хан ручался за безопасность наших пределов.... Хотя Булгак в противоположность Исламову уверению вместе с Дашкевичем, Атаманом Днепровских Казаков, нечаянным падением в Северскую область и сделали немало вреда ее жителям; хотя Бояре Московские именем Великого Князя жаловались на то Исламу: однако ж, соблюдали умеренность в упреках, не грозили ему местью, и показывали, что верят в искренность его дружбы с нами..." (Здесь и выше, Карамзин, "ИГР", т.8, с.18).
   Два замечания: а/ Следует напомнить, что в свое время при неурядицах в Крыму Ислам искал место в Москве и просил Ивана 111 "назвать его своим сыном", что так и было сделано. Отсюда его претензии на казну Руси ...
   б/ Вот тут, казалось бы, в подтверждение слов своих и обнародуй эту переписку Князя Великого с Ханом Исламом, но в примечании следует только скупая выписка: "...См. Дела Крымские, N8, Л. 3, 203..." Т.е. предлагают верить ему на слово или самим искать дела крымские. Остается сказать историку спасибо! Не хотел Карамзин вводить во искушение читателей "ИГР". Все хотели почета, а главное - денег. Приходилось ублажать и ногаев, те были противниками Крыма, но это не мешало им слать угрозы Москве:
   "... Имея с Россией выгодный торг, Князья сих многочисленных степных Орд, Шийдяк, Мамай, Кошум и другие хотели быть в мире с нею, но жаловались, что наши мещерские казаки не дают им покоя, тысячами отгоняют лошадей и берут людей в плен; требовали удовлетворения, даров, уважения и чести: например, чтобы Великий князь называл их в письмах братьями и Государями, как Ханов, не уступавших в достоинстве Крымскому и посылал к ним не малочинных людей, а Бояр для переговоров в случае отказа грозили местью, напоминая, что их отцы видели Москву, а дети тоже могут заглянуть за ея стены ... Бояре обещали им управу и договаривались с ними о свободной торговле, которая обогащала Россию лошадьми и скотом..." (Там же, с.14).
   Как ни говори, а положение княжества Московского со стороны Великой Степи оставалось очень уязвимым, единственная природная преграда, река Ока, являлась защитницей ее южных границ, и потому часто ее называли в летописях "поясом Богородицы", но земля Рязанская практически ежегодно подвергалась опустошительным набегам, как Крыма, так и различных орд кочевников.... Поэтому "дружба" с кочевниками тоже дорого стоила казне.
   "...Князья обязались извещать Государя о движениях Крымской Орды и не впускать ея разбойников в наши пределы. Шийдяк считал себя главою всех ногаев и писал к Иоанну, чтобы он давал ему как хану урочные поминки. Бояре ответствовали: "Государь жалует Ханов и Князей, смотря от их услуг..."
   (Там же).
   "Береженого Бог бережет", а кто сам не бережется, тому некого винить:
   "...Еще Василий, Князь Великий, находя Кремль слишком тесным от многолюдства и недостаточным для защиты оного от неприятельского нашествия хотел выкопать ров. Елена исполнила его намерения, и в 1534 году Мая 20 начали копать глубокий ров от Неглинки вокруг посада к реке Москве, через площадь Троицкую и Васильев Луг (как это выглядело на карте современной Москвы, сказать трудно). Работали слуги придворные, Митрополитовы, Боярские и все жители без исключения, кроме чиновников и знатных горожан, в июне закончили; в следующем году Мая 16 после Крестного Хода и молебна ... Петрок Младой, новокрещеный итальянец заложил около рва каменную стену и четыре башни. ... Сей город был назван по-татарски Китаем или Средним, как изъясняют ..." (Там же, с.27).
   Как всегда, чиновники руководили, а знатные граждане учили, как копать!
   Между тем, трубы трубят и войска маршируют, и все вызвано большой изменой: "...Сигизмунд щедро наградил Бельского и Лядского волостями, однако его расчеты на Московские беспорядки и несогласия не оправдались, правительница и Боярская Дума обнаружила энергию и распорядительность в борьбе с внешними врагами ..." (Д. Иловайский, "Царская Русь", с. 166).
   "...Тогда прибежали из Вильны в Москву люди князя Симеона Бельского и Лядского: не хотели служить изменникам, пограбили казну господ своих и донесли нашим Боярам, что Сигизмунд шлет сильную рать к Смоленску. Надлежало предупредить врага. Полки готовы: князь Василий Шуйский, главный Воевода, с Елениным любимцем Телепневым, который вторично принял начальство над передовым отрядом, спешили встретить неприятеля; нигде не видели его, выжгли предместье Мстиславля, взяли острог, отправили пленников в Москву и шли беспрепятственно далее. Новгородцы и псковитяне должны были с другой стороны вступить в Литву, поставить на берегах Себежского озера крепость и соединиться с Шуйским..."
   (Карамзин, "ИГР", т8, ст.19). Если приглядеться внимательней, то можно без сомнения сказать, что это была "репетиция" смутного времени. Посмотрим и сравним положение сторон тогда, в 1604 году и год 1535: в 1604 году 22 июня Лжедмитрий 1 приготовился к войне против Бориса Годунова, Царя Московского. Кто из них есть кто: Димитрий, несомненно, ставленник или "союзник", по меньшей мере, семьи Захарьиных - Романовых, которая незадолго до того подверглась гонениям со стороны Бориса Годунова, и главу "клана" Федора Никитовича постригли в монахи под именем Филарета. Пострадали также Бельские, Ситские, Репнины и другие. Кем были Романовы и остальные - можно сказать, "выходцами" из Литвы в окружении царей Московских. Кем был Годунов Борис - потомок Мирзы - Чета, в крещении Захария, выходца из Орды. Следующий, кто боролся с Лжедмитрием 11, был Василий Шуйский, хотя считается потомком князей Суздальских и Нижегородских, но, начиная с Василия Кирдяпы, сам он и потомки его попеременно служили то Москве, то различным Ордам.
   Вот и тут, в 1535 году та же расстановка сил: Бельские, Ситские, Лядские, Захарьины, в будущем Романовы, против Годуновых, Шуйских и некоторых выходцев из южных областей Литвы Оболенских, Одоевских, Телятневых, все одно к одному, просто борьба между этими направлениями растянулась на 50 с лишним лет. Шуйские, Годуновы, Бельские, Лядские - все сильные группы и рода в ходе этой борьбы будут повержены к 1613 году, останутся Романовы! Взглянем на то, как развивались события 1535 года, когда Литва "напала":
   -если взглянуть на карту, то можно понять, что никакие доносы не были причиной начала военных действий: "превентивный удар" со стороны Москвы был отражен Литвой на совершенно других направлениях. Смоленск не был целью ни тех, ни других. Мстиславль - город в районе Кричева на 80 км. южнее Смоленска (даже сегодня туда от Смоленска нет прямых дорог). Остальные города, подвергшиеся нападению войск Московских: Радомля, Могилёв и Кричев в том же районе рядом с Мстиславлем. Себеж - цель Новогородцев и Псковичей, южнее Опочки на 60 км. Вот Карамзин пишет: "Борис Горбатый и Воронцов...не хотели соединяться с Шуйским...". А как они могли это сделать? Пройти " боями по тылам противника от Опочки до Могилёва"? Так хоть войска сохранили и крепость построили: "...А Новгородцы посохи послаша се бежа нового делати, 60 верст от Опочки, в Петров день, окончен бысть Июля 25; затвориша его и освятиша церкви Усечение Главы Св. Иоанна, да придел Св. Николы, да другой Царя Константина; а Священников прислали из Пскова ... Макарий имя нарек городу Иван - город на Себеже..."
   (Карамзин, "ИГР", т.8, Прим. N 33).
   Литва ответила на удар, но также не стремилась к Смоленску, а ударили по Стародубу, город западнее Брянска между Новозыбковым и Трубчевском.
   "...Сведав о том, Московские Бояре немедленно выслали новые полки для защиты сего края; вдруг услышали, что Ислам обманул нас; прельщенный золотом Литовским, услужил Королю набегом, все еще именуясь союзником Ивановым, и бессовестно уверяя, что не он, а Саип - Гирей воюет Россию. Послов Исламовых взяли в Москве под стражу: немедленно возвратили шедшие к Стародубу войска; собрали в Коломне несколько тысяч людей. Князья - Дмитрий Бельский и Князь Мстиславский отразили хищников от берегов Оки, гнались за ними и принудили бежать в степи..." (Там же, с.19).
   К сожалению, в примечаниях NN 34 и 35 следует ссылка к делам Крымским и Псковской летописи, поэтому, сказать, насколько серьезен был этот набег, нет возможности. Стародуб остался без помощи "новых полков". Вообще, говорить серьезно о какой-то помощи Стародубу (находящемуся на Брянском) полками, собранными у Коломны даже как-то странно.... Не те времена!
   - Еще один удар Литва нанесла в районе Гомеля, много южнее Смоленска (когда этот город попал в руки Москвы, неясно), но Московский гарнизон при приближении на неприятеля тут же покинул его: "... литовцы, пользуясь содействием крымцев и беззащитным состоянием Малороссии, приступили к Гомелю: там начальствовал малодушный Князь Оболенский - Щепин: он ушел со всеми людьми воинскими и огнестрельным снарядом в Москву, где ввергнули его в темницу. Гомель сдался ..." (Там же, с. 20).
   В Царственной книге написали: "...Щепин встретил неприятеля и сдал ему город ..." - написать про "малодушного" и заключенного в темницу можно что угодно, не учитывая того, что и войска вывел, и огнестрельный снаряд не потерял. Но что-то из оправданий приняли во внимание, не казнили, вошли в положение. Хотя "администрации" были по вкусу другие из Стародуба:
   "...там был достойный Вождь Князь Федор Телятьев ... Воеводы Сигизмундовы решились продолжить осаду, сделали тайный подкоп, взорвали стену: ужасный гром потряс город; дома запылали; неприятель сквозь дым ворвался в город. Князь Телятьев со своей дружиной оказал геройство,... но стесненный густыми толпами пехоты и конницы в изнемождении сил был взят в плен вместе с Князем Ситским. Знатный муж, Князь Ромодановский Петр пал в битве, Никита Колычев умер от ран ..." (Там же, с. 20).
   Вот это по-нашему, город практически сгорел: "...13 тыс. граждан обоего пола погибли от пламени и меча; спаслись немногие и своими рассказами навели ужас на всю землю Северскую ..." (Там же, с.21).
   "...От Стародуба Литовцы пошли на Почеп, весьма плохо укрепленный. Сидевший здесь Воевода Федор Сукин велел жителям сжечь его дотла и уйти, так что Литовцы, завоевав единственно кучу пепла, ушли восвояси..."
   (А. Нечволодов, "Сказания...", т.4, с.8). Почеп соседствует со Стародубом, расположен ближе к Брянску, чем к Смоленску. Похоже, что взятием Гомеля, разрушением Стародуба и Почепа Литовская сторона военную компанию 1535 года закончила. То ли дальнейшим действиям помешала погода, то ли других целей они не преследовали. Войска Московские тоже ушли: "...Шуйский, предав огню все места вокруг Княжичей, Шклова, Копоса, Орши, Дубровны, отступил к Смоленску ..."
   (Карамзин, "ИГР", т.8, с.21).
   Что можно сказать о кампании 1535 года - "татарский набег московского розлива", поскольку никаких ощутимых результатов он не принес. Выжечь окраины вышеуказанных городков без попыток ими завладеть - обычная татарская тактика. Сигизмунд также не был готов к серьезной войне за возвращение Смоленска. Пострадало, как всегда, беззащитное мирное население, оказавшееся "на тропе войны" войск Литовских и Московских. Во что оценивались людские потери, никто не пишет, а приобретений территориальных для Москвы, похоже, тоже не было. А что было: "...когда неприятели ушли, москвитяне возобновили Стародуб" (Иловайский). А Карамзин добавляет: "...Литовцы, оставив Стародуб, шли мимо Почепа, где бродило среди дымящихся развалин несколько бедных людей, их заставили присягнуть Королю Сигизмунду ..." ("ИГР", т.8, Прим. N37). Это было уже в сентябре, то есть наступил год 1536. В Москве же принят указ "для укрепления денег":
   "...Другим замечательным актом правительства было улучшение монеты. Доселе из гривны серебра обыкновенно выделывали 250 денег по новгородскому счету или 260 по московскому, т.е. около двух с половиной рублей ... многие начали разрезать настоящие деньги пополам и подмешивать олово, так что на одну гривну вмещали до 500 монет или до пяти рублей...
   Уже Василий 111 начал строго преследовать порчу монеты; при нем и после него хватали многих подельщиков ... Елена запретила обращение порченой монеты, велела ее отбирать и чеканить серебряную монету, так чтобы на гривну выходило 300 денег... на монетах по - прежнему оттискивался Великий князь, только вместо меча теперь в руках у него было копье, отчего новые деньги стали называть "копейками" ..." (Иловайский, "Царская Русь", с.179).
   Итак, что больше 250 денег или 300 копеек? Вот вам естественный пример "девальвации" московских денег, названия такого еще не было, а облегчение государям веса копейки, естественно, принесло. За что наказывали "умельцев"? А вот государству ничего не грозило, стоимость смены меча на копье составила некоторую сумму, раньше из серебряной деньги имели 250 монет, теперь - триста. Такова проза жизни, всякая реформа должна быть выгодна!
   Соседняя Ливония переживала существенные изменения в плане духовном:
   "...Магистр Ордена Платтенберг сам питал расположение к реформации. По примеру Тевтонского гроссмейстера Альбрехта Бранденбургского, он мог бы попытаться вместе с введением реформы обратить Ливонию в светское герцогство; но, находясь уже в престарелом возрасте, он не рассчитывал на основание собственной династии, поэтому Платтенберг отнесся к делу реформы сдержанно ..." (Д. Иловайский, "Царская Русь", с. 237).
   "Исторические хроники" (Гладилин Е. А.) отмечает: "умер или убит Вальтер Платтенберг, магистр Ливонского Ордена во время отделения его от Тевтонского Ордена..." , "...15 января (1535 года) Король Генрих У111 объявил себя главою англиканской церкви..." Попробуем пояснить, чем это было вызвано.
   "...Перейдем теперь к истории отделения Англии от папского престола. Нам известно уже, на каких чисто мирских личных побуждениях Генрих У111 начал свою распрю с папой.... Не дожидаясь папского разрешения..., Генрих в 33 году женился на Анне Болен. Но согласия папского на этот поступок не было.... В 34 году король потребовал себе присяги в верности как глава Церкви. Парламент подтвердил требования короля..."
   (Т. Н. Грановский, "Лекции по истории средневековья", с.137).
   Многие из бывших приближенных короля, не согласных с этим решением, ответили за то головой, в том числе Фишер, Мор (автор "Утопии") и другие.
   "...Основан разрядный приказ", - пишет Д. Калюжный. Вот что это такое:
   "...Разрядный приказ - центральное государственное учреждение России. В 16 - 17 веках ведающее служилыми людьми, военным управлением, а также южными (украинскими) городами. Разрядный приказ сложился в середине 16 в. Со второй половины 16 века, с возникновением приказов Стрелецкого, Пушкарского и наземного, Сибирского, Казанского дворца и др. круг дел Разрядного приказа был ограничен в территориальном и функциональном отношении. Во время войны функции разрядного приказа значительно расширялись. Через разрядный приказ правительство осуществляло руководство военными действиями ..." ("Большая советская энциклопедия").
   Опять о Казани. Правление московского ставленника Джан - Али знать казанскую не удовлетворяло, были ли к тому причины, вероятно, да! Для части вождей казанских Крым был милее. Как уже отмечалось, Калюжный считает, что эти события казанские начались в 1533 году. Карамзин все
   относит к 1535 году. Возьмем за основу год 1535 и посмотрим порядок событий:
   "... В ту пору произошло улучшение в судьбе Шах - Али: В 1533 году в Казани был убит его брат хан Джан - Али (Еналей у Карамзина); С Крымской стороны на престол претендовал свергнутый до того Сафа - Гирей, а Шах - Али оказался единственным кандидатом со стороны партии, сочувствующей союзу с Россией" (Д.Калюжный, "Другая история Московского Царства", с.221).
   "...Число врагов наших умножилось новою изменою Казани. Недовольные, как и всегда, господством России над ними: возбуждаемые к бунту Саип - Гиреем; презирая юного царя своего, и думая, что Россия с Государем - младенцем ослабела в ее внутренних силах, тамошние Вельможи под руководством царицы Горшадны и князя Булата свергли, умертвили Енылая за городом на берегу Казанки, и снова призвали к себе Сафа - Гирея, чтобы восстановить свою свободу и независимость, женили его на Еналеевой супруге, дочери Ногайского Князя Юсуфа..." (Карамзин, "ИГР", т.8, с. 20).
   Примечания: Как-то нехорошо, Карамзин маскирует путем изменения имени не совсем пристойное поведение Казанской Царицы Горшадны. Пока она хотела, чтобы Москва поставила своего ставленника на престол Казанский, она звалась Ковгоршад. Когда же она переменила свое отношение к Москве и ее ставленнику, стали ее называть Горшадна, чего добивался Карамзин, зачем создавать трудности умам ищущим? Причина одна - Царевна эта самая Ковгоршад или Горшадна не получили того, что она хотела и что, возможно, было ей обещано - свободное личное царствование при малолетнем Джан - Али (Енелае). Обещанного, как известно, три года ждут! - Ждала, ждала, все жданки кончились, поскольку посол Московский стал в Казани главной фигурой, а про царицу и обещания свои попросту забыли. Вот она и напомнила: пока вы там разбираетесь, я изменю вам.... Вполне возможно, что события в Казани и убийство Еналея действительно произошло одновременно со смертью Василия 111, но Москва была слишком занята своими делами, и "физически" не могла воспрепятствовать смене власти там ...
   Крым тоже переживал не лучшие времена, там колебались, кого взять в союзники: "...Крым вел себя по отношению нас, как и прежде, чисто по-разбойничьи: алчно, лживо и вероломно. Скоро по вступлении Иоанна на престол между ханом Саип - Гиреем, явно к нам не расположенным, и старшим из всех Гиреев - Исламом - возникла вражда, и Крымская орда разделилась между ними, что, разумеется, было весьма полезно Москве. ... Сойдясь с Сигизмундом против нас, он (Ислам) в то же время отправил в Москву послов, предлагая свой союз и прося казны и поминков... Скоро к Исламу прибыл наш изменник Семен Бельский, этот злодей, видя, что Сигизмунд к нему переменился после, рядя неудач в войне с Москвой, отпросился у него в Иерусалим, а вместо этого отправился к турецкому султану, уговаривая последнего напасть вместе с Крымом и Литвою на Москву... Сигизмунд приказал Бельскому поспешить приездом в Литву, но по пути последний был задержан Ислам - Гиреем. Московское правительство благодарило Ислама ....Чтобы отвлечь Бельского от злых замыслов, предложило ему вернуться, обещая прощение. В то же время на случай, если он не согласится, Бояре отправили к Исламу просьбу выдать им Бельского или даже убить его ... Ислам обещал его выдать, но был неожиданно убит сам одним из ногайских князей, другом Саип - Гирея ..." (Нечволодов, "Сказания...", т.4, с.10).
   Примечания: Ислам - Гирей был, можно сказать, названным сыном Иоанна 111.
   Как отмечалось выше, после смерти Менгли -Гирея просил Иоанна 111 усыновить его. А, став позже Калагою, играл против всех, и хана Крымского, и Сигизмунда и против Москвы, соблюдая лишь собственную выгоду.... Доигрался и был убит.
   Продолжим дальнейшее обсуждение вопроса о царстве Казанском, и видим:
   - Вероятнее всего, в середине 1534 года почти сразу после смерти Василия 111 в Казани убивают юного Джан - Али (Еналея) и приглашают вернуться в Казань Сафа - Гирея, правда, это не всех устраивало ...
   - Весь 1534 год Москва была занята "устранением" из властных структур братьев Василия 111, братьев Бельских и Михаила Глинского, а также набегам на Литву. Правительству было не до дел Казанских, поэтому Сафа - Гирей вступил на трон Казанский совершенно беспрепятственно.
   - Крымская междоусобица в декабре 1535 года окончилась несколько позже смертью Ислама. Мы остались без "надежного" союзника, военные действия в Литве остановлены, и тут как "сон в руку": "...Наши служивые Городецкие Татары привезли весть, что многие из знатных людей Казанских тайно виделись с ними на берегу Волги; что они недовольны Царевною и Князем Булатом, имеют до пяти - сот единомышленников, хотят остаться верными России и надеяться изгнать Сафа - Гирея, если Великий Князь освободит Шиг - Али и торжественно объявит его их царем. Бояре советовали Елене немедленно послать за Шиг - Алеем..." (Карамзин, "ИГР", т.8, с. 21).
   - "...За Шиг - Алеем, послали К. Никиту Туренина, он приехал в Москву 12 Декабря..." - сказано там же, в примечании N 40 к т.8, а 9 января он предстал перед Еленой и маленьким Иоанном, началась новая интрига:
   "...Обрадованный Шиг - Алей был принят 6-летним Иоанном... Шиг - Алей пал перед ним на колени и смиренно исповедовал свои вины перед покойным Василием Иоанновичем ... Государь милостиво приказал ему встать,... и велел ему сесть на лавку с правой стороны от себя. Шиг - Алей жаждал представиться также и правительница, она спросила бояр, прилично ли ей принимать царя; те решили, что прилично, так как она правит государством за малолетством сына..." (А. Нечволодов, "Сказания...", т.4, с.11).
   - Приняли на " высшем уровне", даже жену Шиг - Алея Фатиму: "...У саней на лестнице ханшу встретили боярыни, а в сенях сама Великая Княгиня..." (Там же). Пожалуй, это происходило после 1 сентября, соответственно 1536 года, хотя Калюжный относит его освобождение к 1535 году, а Карамзин пишет, что прием у Елены и сына состоялся 9 января 1536 года.
   - 1536 год - Он, естественно, начался 1 сентября, и все действия правительства Елены совершались именно в этот период. Мнения о развитии событий в этот период у историков несколько расходятся. Попробуем представить их:
   - Д. Калюжный пишет так: "...В Москве состоялся официальный прием хана и царицы Фатимы Великим Князем и регентшей, но далее дело не двинулось, так как престол силою вернул себе Сафа - Гирей, получив поддержку Крыма. В Москву прибыло посольство от Князя Сафы, и российское правительство предпочло заключить с ним договор. Шах - Али в этот раз не стал Ханом Казанским ... получил в управление свой прежний Касимовский удел..."
   (Д. Калюжный, "Другая история", с.221).
   - Д. Иловайский пишет так: "...Но в это время война с Литвой еще продолжалась, и наши действия против Казанцев не были удачны. Сафа - Гирей несколько раз вторгался и опустошал наши области Поволжские и Приокские. Когда же война с Литвой прекратилась, а в Крыму вслед за тем было восстановлено единодержавие Саип - Гирея, который грозил вторжением, если Московское войско пойдет на Казань. Это обстоятельство на время приостановило Московские предприятия в эту сторону..."
   (Д. Иловайский, "Царская Русь", с. 168).
   - Нечволодов пишет так: "Пока в Москве принимали Шиг - Алея Сафа - Гирей Казанский уже вторгся в наши пределы и злобствовал в Нижегородской области; храбрые, но малоопытные в военном деле жители города Балахны вышли ему навстречу, но были разбиты. Новгородские воеводы Князь Гундаров и Замытский сошлись было с татарами для боя, но скоро отступили от них. Узнав об этом, правительница приказала обоих примерно наказать и заключить в тюрьму, а на их место отправила Сабурова и Карпова, которые, наконец, разбили татар и бывших с ними черемисов..." ("Сказания...", т.4, с.12)
   - Карамзин пишет: "...Между тем, война с Казанью началась, ибо заговор некоторых Вельмож ея против Сафа - Гирея не имел действия, и сей Царь грубо ответствовал на письмо Иваново. Московские полководцы Князь Гундоров и Замытский должны были из Мещеры идти в Казанскую землю; но, встретили Татар близь Волги, ушли назад и даже не известили Государя о неприятеле, который, нечаянно вступив в Нижегородскую область, злодействовал в ней свободно, Воеводы Нижегородские сошлись с Татарами под Лысковом: ни те, ни другие не хотели битвы, пользуясь темнотой ночи, Казанцы и Россияне бежали в разные стороны..." (Карамзин, "ИГР", т.8, с.22).
   Впрочем, события эти имеют несколько другую трактовку в "ИГР", Прим. N47:
   "...Пришли к Суре (Гундаров и Замытский) и вышли на Смыгу Татар ... и возвратились: а Татаровье пришед на Нижегородские места ночью на сонные люди 24 Дек. да повоевав да и прочь пошли; а Воевода из Ниж. Новгорода за ними, а чаяли, что Татаровье пойдет к Мещерским Воеводам, а они - сзади, а Князь Семен Гундаров Вас. Замытский ушли в Мещеру, а Князь Великий и мати его велели нижегородским Воеводам возвратитися ... Генваря 6 приходили Татаровье на Болохну ..." (Там же).
   Если не принимать во внимание мнение Д. Калюжного о том, что "русское правительство предпочло заключить с ними мир и Д. Иловайского о том, что "наши действия против Казанцев не были удачными" видно следующее:
   а/ Московские полководцы должны были из Мещеры пойти в Казанскую землю. Путь из Мещеры к Казани мог быть только один: вдоль Оки, через Нижний и дальше вдоль Волги, потом до реки Сура, это не одна сотня км., поэтому движение войска начали по первому снежку в ноябре. Гораздо раньше, чем решились на освобождение Шиг - Алея, почему? Возможно, считали, что сторонники Москвы в Казани справятся со свержением Сафа - Гирея самостоятельно и достаточно будет продемонстрировать свое присутствие? Оба военачальника князь Семен Гундаров и Воевода Василий Замытский (оба без упоминания отчества) упомянуты у Карамзина только в связи с этим делом, поэтому трудно предположить, что это было большим воинским соединением, скорее "отряд татар летучих", направленный к Казани оказать помощь по возможности.
   б/ "Не известили Государя" - главная вина, поскольку Сафа - Гирей опустошил окрестности Нижнего, и кто-то должен был ответить за этот прочет, выбрали их!
   в/ Посмотрим дальше: войско Сафа - Гирея из Нижнего отправилось к Мурому той же дорогой, по которой отступили Гундаров с Замытским. Нижегородские Воеводы последовали за ними, и тем самым отрезали им, войскам Сафа - Гирея, путь к отступлению - "маленький котел", но из Москвы последовал приказ Воеводам Нижнего - "возвратиться". Почему? Ответа могут быть два: возможно, испугались, что оставленный без войск город Нижний станет добычей другой орды, казанской. Вариант второй - возможно, посчитали, что еще не время ссориться с Крымом из-за Казани, отложили до лучших времен.
   Тем более что возникла новая угроза уже от распрей внутренних, умирает дядя Ивана 1У: "...Юрий Иоаннович умер в заключении, как говорят, голодной смертью..." (Д. Иловайский). "...В Синод. Лет. N 351, ст. 176 на обор: "Авг. 7 в четверг в третий час дни преставился К. Юрий Иванович страдальческою смертию, голодною нуждою..."
   Еще до этого сложились неблагоприятные отношения между правительницей Еленой и вторым братом Василия Андреем Иоанновичем, за которым надзирали:
   "...Князь Андрей спокойно жил в Москве, когда же исполнились сорочины по кончине Василия, он собрался ехать в свой удел (г. Старица на Волге, выше Твери), причем просил Елену о прибавлении ему городов. На сию просьбу ему отказали, но по обычаю на память о покойном прислали ему шубы..."
   (Д. Иловайский, "Царская Русь", с. 162).
   "Исторический словарь" об этом противостоянии пишет по - другому, так:
   "...Но в начале царствования и малолетства племянника Царя Иоанна Васильевича Грозного знатные бояре, опасаясь чтобы от них (Юрия и Андрея), яко ближайших преемников русского престола и имеющих совершенныя к вступлению в правление лета не воспоследовало каких-нибудь в народе возмущений, а для России несчастий. Поймав его (Андрея) содержали два года под караулом, где он и жизнь свою окончил. Положен в Московском Архангельском Соборе" (Там же, с. 20).
   То же самое написано и про Юрия Иоанновича. Разница лишь в том, что срок (содержания под караулом указан три года. Дата смерти Андрея Иоанновича в "Историческом словаре" не указана, что это ошибка или Андрей был арестован на год позже? Пожалуй, второе: арест Юрия 1535 год, Андрея - 1536 год, но историки по - своему сместили даты и отнесли все это к 1537 году, а до того события развивались своим чередом, возможно, не обошлось без провокаций:
   "...Андрей остался недоволен, этим воспользовались злые люди; они начали смущать Андрея тем, что ему готовится участь брата Юрия, а другие доносили Елене, что Андрей дурно о ней говорит ... Андрей приехал в Москву, помирился с Еленой, но отказался назвать людей, которые их ссорили; при сем он дал на себя клятвенную запись.... Однако примирение было непрочно .... И когда Елена в 1537 году стала звать его в Москву на совещание он не приехал под предлогом болезни..." (Иловайский, "Царская Русь", с. 162 - 163).
   Все действия - ссоры и примирения - требуют определенного времени. То, что Андрей опасался того обмана и считал; его под благовидным предлогом заманивают в Москву, чтобы арестовать, совершенно обосновано. Возможно, так оно и было, а лишь позже ему приписали и попытку восстания против Ивана, вернее, князя Ивана Овчины, а также приписали составление каких-то прокламаций со словами: "Великий князь младенец, вы служите только Боярам. Идите ко мне: я готов вас жаловать" Можете себе представить, что он, Андрей, был способен разослать такие грамоты? Да, нет, а вот рассылку таких грамот от его имени представить очень даже можно, дьяков в Москве хоть отбавляй! Позже сравнили результаты: кто "представил грамоты в государственную думу", "кто утаил, а кто подался в Старицу. Когда сам провоцируешь кого-то, так легче определить результат и выявить неблагонадежных, так и в те времена. Да и "вещественных доказательств" больше: "Писал?" - "Нет, не писал!" - "А как же, вот грамота, а внизу крест вашей рукой поставлен!" Тут уж цепей не избежать! И прав "Исторический словарь", который пишет: "...Поймав его, содержали под караулом два года, где он и жизнь свою кончил...", а все эти сказки о его измене - для потомков, чтобы не замарать "лик власти самодержавной"! А ведь пишут еще и так:
   "...Несомненно, великая княгиня Елена Васильевна, глубоко проникшаяся всеми заветами собирателей Русской Земли, весьма скоро убедилась, что Михаил Глинский и Шигона Поджогин намерены преследовать свои личные цели и вовсе не будут верными и беззаветными слугами ея малолетнего сына...Всю свою привязанность и доверие - правительница перенесла на мамку маленького великого князя - Аграфену Челядину и на ея брата Ивана Овчину - Телепнёва - Оболенского..." (А. Нечволодов. "Сказания...", т. 4, ст. 2).
   Не правда ли, странно читать такие высказывания историка, откуда у Елены Глинской такая прыть к "глубокому проникновению заветами собирателей Руси? Ясно, что именно столкновение ЛИЧНЫХ ИНТЕРЕСОВ и предопределило такое развитие событий, которые позволили ей стать ПРАВИТЕЛЬНИЦЕЙ при поддержке Шуйских и Оболенских. ПОКА! Возможно, Шуйские и в какой-то части Оболенские выбрали ее как "наиболее слабое звено", поскольку у нее, кроме титула матери и Ивана Овчины друзей нет! Повис в воздухе и вопрос о войнах с Литвой и Казанью. Дума Боярская понимала, что сил для этого просто нет. Слишком много проблем внутренних, но историки предпочитают представить дело так, что сдался противник:
   "... Видя, что разорительная война только затягивается и никакой смуты в Москве не произошло, Сигизмунд желал прекратить борьбу. Переговоры завязались сначала издалека: между гетманом Радзивиллом и Князем Иваном Телепневым - Оболенским при посредстве брата последнего, Феодора, находившегося в Литовском плену ... Московская дума твердо стояла за честь своего Государя, хотя и малолетнего, и настояла, чтобы великое посольство Литовское прибыло в Москву ..." (Д. Иловайский, "Царская Русь", с.167).
   Кому было хуже, понять нетрудно, а посольство в Москве, - какая - то честь!
   С Крымом историки нашли другое оправдание - "историческая необходимость":
   "...Следуя правилам Иоанна и Василия Дума Боярская не хотела действовать наступательно против хана. Толпы его разбойников явились на берегах Быстрой Сосны и немедленно уходили, когда показывалось наше войско. Они дерзнули (в Апреле 1536 года приступить к Белеву; но тамошний воевода разбил их наголову ..." (Карамзин, "ИГР", т.8, ст. 23).
   Примечание: Для сведения: река Быстрая Сосна протекает через Елец и недалеко от него впадает в Дон. Вероятность того, что туда ходили значительные Московские войска, - ничтожна. Может, и держали там небольшой гарнизон, да разъезды татаро-московские. Белев же находится в верховьях реки Ока, место значительно удаленное от реки Быстрая Сосна.
   Дума Боярская продолжала старую традицию - поддерживала сношения с различными народами Великой степи: "...Вел. Князь в. Окт. 1536 года послал в Астрахань сына Боярского Феод. Быкова: он возвратился 30 апреля 1537 года с послом Царским, Князем Ишимою...", "Послы Ногайские были в Москве, в 1534, 1536 и 1537 г.г. Иногда на возвратном пути они грабили Россию..."
   (Карамзин, "ИГР", т.8, Прим. N 22, 23).
   1537 год - Этот год ознаменовался, собственно, двумя событиями: 1/Заключение договора с Литвой; 2/ "Подавление бунта" князя Андрея Иоанновича ...
   В череде внутренних неприятностей проглянуло солнце, договорились, что послы Литвы приедут в Москву для заключения Договора о мире:
   "...Послы Литвы приехали 14 Генв, а выехали из Москвы 18 Февраля... Кроме Себежа и Заволочья Россия взяла волость Долийскую с селами Чечерским, Крычевским, Залесье, Бабичи, Светиловичи, Голодно, Скарбовичи и Липечи. Подлинная перемирная грамота находится в архиве под N 11...)
   (Карамзин, "ИГР", т.8, Прим. N55).
   Примечание: Это район Опочки и Великих Лук (граничит с современной Литвой).
   - "Причем правительницей было поручено ведение переговоров боярину Михаилу Юрьевичу Захарьину" (Нечволодов).
   - "...Литва потребовала уступки Новгорода и Пскова; потом предлагала заключить мир на основании границ, которые были при Казимире 1У и Василии Темном, потом просила уступки Смоленска, или другого равного ему города. Но бояре не дали никаких уступок. Наконец, после многих споров согласились заключить не мир, а только перемирие пятилетнее, считая от Благовещения 1537 года. Обе стороны остались при том, чем владели. Это перемирие развязало Москве руки по отношению к другим ее врагам Крыму и Казани..." (Д. Иловайский, "Царская Русь", ст. 167).
   - "С целью наказать, как следует Казанцев, Москвою и было заключено перемирие с Литвой, после которого мы не замедлили отправить в начале 1537 года свои войска против Сафа - Гирея, тщетно пытавшегося взять Муром. Заслышав о приближении Московских полков, он поспешил удалиться в Казань. В это время как раз пришло известие в Москву об убийстве Ислама Крымского, а затем и требование Саип - Гирея, объединившего под своей властью всех крымских татар, не вмешиваться в Казанские дела..."
   (А. Нечволодов, "Сказания...", т.4, с.12).
   Вот и чего удивляться, что правительница вернула нижегородских воевод, которые следовали с войсками к Мурому, готовые поставить Сафа - Гирея между двух огней - гарнизоном Мурома и полками Нижегородскими. А Сафа - Гирей продолжал свой поход к Мурому и пытался штурмовать его 15 января 1537 года. Окрестности, конечно, пострадали, но сам город остался не захваченным, поскольку: "Из пушек и из пищалей града биша их много, Царь же услышав, что Воеводы из Володимеря и из Мещеры идут к Мурому и пошел прочь..." (Карамзин, "ИГР", т.8, Прим. N 62). Всю переписку с Крымом по поводу Казани и Казани с Москвой автор скрыл под: ( См. "Дела Крымские"). Есть некоторые совпадения, объяснить которые не представляется возможным: Января 14 в Москву прибывают Литовские послы, а 15 января Сафа - Гирей штурмует Муром, о связи между этими двумя событиями можно только догадываться, а вот что известно, что одномоментно совпали события:
   - Москва получает известия об убийстве Ислама Крымского и требования оставить Казань в покое. Правительство отзывает Новгородских Воевод.
   - "Елена и Бояре, уже не опасаясь Литвы, хотели сильно действовать против Казани, отвергнув все мирные предложения Сафа - Гирея, но угрозы Хана казались столь важными, что государственный наш совет решил отложить войну, известив Сафа - Гирея и Казанского Царя о согласии Великого Князя на мир с условием, чтобы Сафа - Гирей остался присяжником России..."
   (Карамзин, "ИГР", т.8, с. 26).
  
   - Карамзин также пишет, что Саип - Гирей требовал к себе послом Московским Князя Василия Шуйского или Конюшего Ивана Овчину - Оболенского. Очень похоже на то, что Хан Крыма желал видеть в Москве "однопартийную структуру власти", чтобы избавить себя и Султана от непредсказуемого развития событий в княжестве ..., но тот и другой испугались и отписались: "...отправим к тебе знатного посла, но не Шуйского и не Телепнева, которые по моей юности необходимы в Государственной Думе..."
   (Там же, с. 26).
   Как знать, - отправил бы одного из них, может, спас бы жизнь матери и Ивану Овчине, но "знать, где упасть...!" никому не дано.
   Если покопаться в переписке Крыма с Москвой, то вероятнее всего, найдешь, что поспорили - поспорили, да и согласились оставить все так, как было в договоре между Ханом Менгли - Гиреем и Великим Князем Василием 111. Москва подчиняется Крыму, а в Казани на троне Хан, вроде "Присяжник"!
   На всякий случай, Москва не отправила обратно в заключение Шаха-Али, он: "...в дальнейшем в качестве претендента на престол Казани Шах - Али участвовал в русских военных походах против Казанцев на Муромском направлении, в 1541 году был вновь на сборном пункте русских войск во Владимире. В 1543 году он владел Каширой (может быть, вместе с Касимовым..." (Д. Калюжный, "Другая история Московского Царства", с.221). Таким образом, к весне 1537 года со всеми внешними "разборками" было закончено, подписан мир с Литвой и " уважены права Крыма в отношении Казани". Следовало добить врага внутреннего, если судить об этом по сценарию, написанному историками и названному "Бунт Князя Андрея". Уже была охарактеризована обстановка вокруг князя Андрея и разночтения в их изложении. Вероятнее всего, как "бунт" это было оформлено в более поздние времена, но историки до дней наших слепо движутся по проторенной дороге:
   "...Попытка удельного Князя Андрея против Елены Глинской опиралась на Новгородское дворянство. Приезд в Москву на переговоры, арест и смерть в тюрьме Андрея Старицкого, который был "уморен под железной шапкой"..."
   (Е. А. Гладилин, "Исторические хроники")
   Карамзин Н.М. Век Х1Х начало - "...В Москву донесли из Старицы, что Князь Андрей собирается бежать. Тогда Елена отправила несколько духовных особ, чтобы уговорить его, причем митрополит Даниил уполномочивал этих послов отлучить Андрея от церкви, если он окажет неповиновение. В то же время был выставлен сильный военный отряд, чтобы загородить ему дорогу в Литву ... извещенный о посылке войск, он в тот же час выступил в поход с женой и малолетним сыном, окруженный многочисленной дружиной. Он двинулся к Новгороду Великому и стал рассылать грамоты .... Действительно многие помещики из погостов приехали к Андрею ... Московское правительство спешно принимает энергичные меры .... Навстречу Андрею вышел из Новгорода отряд с Воеводой Бутурлиным, с другой стороны, подошел отряд под началом любимца Елены Телепнева - Оболенского, Тухолской волости, верст за 50 не доезжая до Новгорода, Андрей встретился с Московскими войсками. Обе стороны уже выстроились к бою. Однако Андрей не решился начать битву и согласился вступить в переговоры с Князем Оболенским. Последний дал клятву... Андрей поверил, но едва он прибыл в столицу, как его схватили и заключили в оковы..."
   Д. И. Иловайский, "Царская Русь", с. 163. Конец Х1Х века: "...К нему опять послали приглашение ... Он опять отказался.... Писал молодому Иоанну ... письмо не успело дойти до Москвы, как туда дали знать, что Князь Андрей непременно побежит на другой день из своего удела ... Правительница отправила к нему трех духовных отцов... и вместе с тем выслала сильные войска к Волоку. ... Узнав об этом, Андрей побежал из Старицы по направлению к Новгороду. ... А между тем, решительный князь Иван Овчина настиг Андрея. Тут вместо боя обе стороны вступили в переговоры.... И Князь Иван дал Андрею клятву ... но через два дня, в течение которых были несомненно рассмотрены все улики против Андрея, он был схвачен и посажен в тюрьму вместе с женой и сыном Владимиром; его бояре - Князь Пронский, оба Оболенских - Пенинских, Князь Палицкий и др. были пытаны, а потом казнены торговой казнью; тридцать же Новгородских помещиков были биты кнутом в Москве, а потом повешены по Новгородской дороге..."
   А. Нечволодов, "Сказания...", т.4, с.4. Начало ХХ века: "...Надлежало взять сильные меры: князь Никита Оболенский спешил защитить Новгород, а Князь Иван Телепнев шел с дружиною вслед за Андреем, который оставил большую дорогу, повернул налево к Старой Руссе. Князь Иван настиг его в Тюхоли: устроили воинов, распустил знамя и хотел начать битву. Андрей вступил в переговоры, требуя клятву от Телепнева, что Государь и Елена не будут ему мстить. Телепнев дал ... Великая Княгиня изъявила гнев своему любимцу, который будто бы сам собою, без ведома Государева, уверил мятежников в безопасности и велела Андрея оковать, заключить в тесной палате..."
   Д. Калюжный. "Другая история..." Начало Х1Х века: "...Удельный князь Андрей Старицкий (Новгород) пытался организовать заговор против Елены Глинской, опираясь на новгородское дворянство. Он приехал на переговоры в Москву, был арестован и умер в тюрьме..."
   Нет смысла приводить другие источники: все они пишут одинаково, что в веке ХХ1, что в веке ХУ111. Причем, и слова почти одинаковые. Почему? Естественно, существовал один более ранний источник, и к другим не обращались, и "дули в одну дуду". А если внимательно присмотреться, то:
   - Взглянем сперва на карту и увидим: городок Старица стоит на дороге между Тверью и Ржевом, а от него - дорога на Великие Луки, а далее - Литва, никакие полки, посланные в Волок, не могли перекрыть Андрею эту дорогу, если "он побежит завтра". Дорога, которую он выбрал, вела его к Торжку, куда он мог попасть, минуя Тверь, а дальше его целью мог быть лишь Новгород Великий. Что его туда направило с женой и маленьким ребенком? Желание дать сражение или чье-то обещание поднять Новгород против Москвы? Сражение, пусть даже немногочисленным конным отрядом Овчины, дать он не мог, - места и сегодня достаточно пустынные. Набрать там сторонников для своей вряд ли многочисленной дружины он бы не смог. Итак, желание сразиться маловероятно ... Могла ли это быть приманка со стороны Князя Никиты Оболенского (позже он возглавит оборону Новгорода от бунтаря). Это могло быть вполне, поскольку в окружении Андрея полно разного рода Оболенских, и тот мог "по-родственному укрыть и защитить"!
   - Ясно, что Андрей не мог со второго мая, когда "официально" начался его бунт в июне очутиться в 30 верстах от Новгорода (по версии А. Нечволодова),
   если это не был легкий конный отряд. Нужно помнить, что из Новгорода уже к тому времени вышел отряд князя Бутурлина, а на единственной дороге не разминешься.
   - Примеч. N16 "ИГР" отмечает, что: "быть Андрею третий стан на Цне, проехав, Вышний Волочек", и тут "К. Андрей от Зайчьего Яму своротил налево, к Тюхоли, от Яму верст 5". Выходит, что, оказавшись зажатым между двигающимся с Новгорода Бутурлиным и догонявшим его Ивана Овчины князь Андрей повернул налево. Единственная дорога налево, ведущая к Старой Руссе есть за Валдаем: "поворотил на дорогу к Ст. Руссе" (по версии Карамзина).
   - Стоит задать себе вопрос: если стоит вопрос "О жизни и смерти для вас лично, для жены Вашей и вашего сына", что вы предпримете? У вас имеются войска, пусть и меньше, чем у преследователя, что вы выберете, сражение или переговоры? У вас нет практически веры о том, что вам и семье гарантируют неприкосновенность и сохранят достойный образ жизни? Возможно, первым переговоры начал любимец правительницы Елены и очень убедительно склонял Князя Андрея, в общем-то, человека не очень решительного, сдаться на милость Елены, и Иван дал в том клятву, хотя заранее знал, что совершает клятвопреступление. Князь Андрей поверил! Заключение ему и семье было наградой за веру. Его пребывание в тюрьме ограничилось 6 месяцами, в отличие оттого, что пишет "Исторический словарь". Что стало с его женой и сыном? Они остались в темнице ...
   Существует одна маниакальная особенность у монархов, стремящихся к единодержавию - он или она любыми способами уничтожают тех, кто, по их мнению, это их стремление может нарушить, и тем разрушают, а не укрепляют свою позицию, и в результате сами становятся жертвой гораздо более слабого противника, который просто выжидал удобного момента и обошелся с единодержцем гораздо более сурово - убил тайно, без всякого признака борьбы или сострадания. ... Скажем так: решились ли "соратники" удушить больного Петра 1 и совершить переворот в пользу Екатерины 1, если бы оставался в живых Алексей Петрович? Вероятнее всего, нет! Также и с Василием 111.... Вот и здесь мы наблюдаем ту же картину - одного за другим убирают противников: 1535 год - с помощью Шуйских "ликвидировали угрозу" со стороны брата Юрия; 1536 год - отстранили от власти с помощью Шуйских князей Бельских, М. Глинского и Ю. Шигона; 1537 год - вынудили, если не к бунту, то к побегу брата Андрея и уничтожили ...
   Какова роль князей Шуйских в "решении этого вопроса" не ясно, достаточно подзуживать и направлять внимание на возможных противников. А далее: что осталось у правительницы: Князья Оболенские весьма разрозненная княжеская фамилия. Многие из них готовы служить любому правителю, даже за обещание вознаградить! Князья Шуйские во главе с князем Василием, человеком решительным, готовым на все ради власти и располагавшим организованными военными силами, поскольку сам - боярин и воевода с военным опытом. И до поры до времени притаившийся на службе дипломатической Захарьин - Юрьев Михаил Юрьевич, славный потомок рыцаря Гландала и глава клана Кошкиных - Кобылиных, достаточно близкий к подрастающему Иоанну 1У.
   Вывод напрашивается неутешительный: недальновидность Елены Глинской и Ивана Овчины очевидна, в отличие от Екатерины 11, которая уравнивала свое положение правительницы, опираясь поочередно на различные группы в своем окружении, а не отдала себя целиком в руки гвардии и Орловых, оставив им надежды, и заставляла просто служить.
   Отметим некоторые события 1537 года, который завершил период правления Елены Глинской, матери Иоанна 1У, дело шло к захвату власти в Москве князьями Шуйскими и началу фактического периода боярского правления...
   Пора подвести итоги не долголетнего правления Елены. Историки пишут:
   "...Отношения с Литвой, Крымом и Казанью были важнейшими делами правления Елены; кроме того, она подтвердила со Шведским Королем Густовом Вазою перемирие на 60 лет, причем по старине Шведские послы отправились в Новгород и вели переговоры с Московскими наместниками; Густав Ваза обязался не помогать ни Литве, ни Ливонским немцам в случае их войны с нами.... Затем был подтвержден и прежний договор с Ливонией, причем Магистр Ордена и Рижский Архиепископ убедительно молили Великого Князя о дружбе и покровительстве. Искали также союза с Москвой Воевода Молдовский и Хан Астраханский..." (А. Нечволодов, "Сказания...", т.4, с.13).
   Ох уж эти переводчики с языков иностранных, знают, чем угодить Великому!
   Трудно сказать, какую помощь от Москвы мог получить Воевода Молдавский, целиком зависящий от султанов Турецких, всего лишь их подданный. Да и хану Астраханскому никакой пользы от нас ожидать не приходилось, возможно, лишь в делах торговых. Со Швецией отдельно, там своя проблема:
   "...В 1523 году сейм, собранный в Стренгнесе, признал Густава Вазу королем.
   Он нашел королевство истощенное, разорванное партиями; духовенство было против него, ибо находилось на стороне Датского правительства; дворянство также было склонно к Дании более чем к Королю.... С другой стороны, значительная опасность грозила и со стороны Дании .... Густав должен был для безопасности королевства держать многочисленных немецких наемников, денежные средства королевства были весьма незначительны ..."
   (Т. Н. Грановский "Лекции по истории средневековья", с.151).
   К этому нужно добавить, что объявленная в 1523 году свобода вероисповедания привела Швецию к протестантству, и это внесло дополнительные заботы для короля. Если Москва могла грозить Швеции разорением ее финляндских окраин, то Дания могла вернуть ее к подчинению себе. Не мог Густав Ваза никому помогать - ни католической Литве, ни тем более Орденам Немецким, которые, вероятнее всего, поставляли ему наемников.
   "...внешняя политика Глинской была неудачной: в войне с Великим Княжеством Литовским Россия потеряла Стародуб, в 1537 году Литве уступили Гомель и Любеч..." (Д. Калюжный, "Другая история....", с. 222).
   Видимо, все-таки происходило изменение тактики. Если раньше мало обращали внимания на укрепление городов, строительство крепостей, то теперь:
   "...Были восстановлены или заново отстроены крепости во Владимире, Твери, Новгороде Великом, Вологде, Ярославле, Устюге, Болохне, Стародубе, Пронске и Почепе. Крепкими городами укреплены были земли Пермские, Мещерские и Костромские .... При ней совершенствовалось отлаженное еще при Василии 111 почтовое сообщение .... Продолжая дело мужа, Великая Княгиня Елена стремилась превратить крестьян, принадлежащих вотчинникам в плательщиков государственных налогов. Дело было трудное, поскольку крупные вотчинники, особенно монастыри, имели великокняжеские жалованные грамоты..." (Там же).
   Не обошлось без вливания новых идей и на "фронте идеологическом":
   " ...В 1537 году или около того выехал из Литвы в Москву некто Ив. Пересветов, причитавший себя к роду героя инока Пересвета, сражавшегося на Куликовом поле. Это был авантюрист - кондотьере, служивший в наемном польском отряде трем королям Польскому, Венгерскому и Чешскому..."
   (В. О. Ключевский, "Русская история", ч.2, ст.234). Несколько позже этот "Пересвет" подаст "докладную Царю Иоанну 1У", и она станет одной из основополагающих частей идеологии опричнины, направленной в первую очередь на борьбу против бояр. Это характеризует то окружение, которое было источником идеологии единодержавия ...
   1538 год - "...В 1536 году 20 июня Елена с двумя сыновьями с Боярами К. Ив. Вас. Пеньковым, Конюшим - Телепневым, с дворецким К. Ив. Ив. Кубенским и с многими другими ездила к Троице и возвратилась 22 июня; туда же 21 июня и 29 сентября в 1537 году; а в 1538 Генваря 24 в Можайск поклониться там образу Св. Николая..." (Карамзин, "ИГР", т.8, Прим. 69).
   "...Но Елена неблагоразумием внешней политики ни многими достохвальными делами внутри Государства не могла угодить народу: тиранство и беззакония уже давно известная всем явная любовь к Князю Ивану Телепневу - Оболенскому возбуждали к ней ненависть и даже презрение, от коего ни власть, ни строгость не спасают Венценосца... Народ безмолвствовал на стогнах, более говорили в тесном для тиранов непроницаемом кругу семейств и дружества..." (Там же, "ИГР", т.8, с. 28).
   Какой "народ", какой "соблазн на троне", какое "народ безмолвствовал" - ерунда все это, у нас чуть что - все валят на народ! Он де, мол, такого, не захотел! Вот уж господа - Историки! Все было гораздо проще, время просто подошло удобное: замирились с врагами внешними, рядом с Еленой, считай, никого нет, один Иван, а за ним, почитай, ни войска, ни сторонников.
   "...Один Телепнев был истинным Вельможею в Думе и в Государстве; другие старейшие назывались только именем Бояр, никто не имел заслуг, если не мог угодить любимцу Двора..." (Там же, с.28).
   Вот насколько Екатерина 11 была умнее, она одним фаворитом не ограничивалась, не считала, что Орлов так уж незаменим, подбирала других, расставаясь, награждала, чтобы все было без обид!
   "...Что касается до ея любимца Князя Ивана Овчины, то, как мы видели, это был человек выдающихся государственных качеств и верный слуга своего Государя..." (А. Нечволодов, "Сказания...", т.4, с. 15).
   Слуга - может быть, но никак не ум государственный, то ли повинуясь женским причудам, то ли занятый военными подвигами во имя.... Власть проспал, не дал сохраниться борьбе противоположностей в Думе Боярской. Остался один с Еленой против старого и беспринципного Шуйского Василия Васильевича, который неоднократно проявлял жестокость, так, повесил мирных смолян на крепостных стенах, когда Константин Острожский подошел к Смоленску после битвы под Оршей. Это устрашило тех, кто остался в городе.
   "Сумасшедшая идея" - она приходит в голову, когда посмотришь на действия Князя Шуйского вскоре после смерти Елены: а не предлагал ли он ей "руку и сердце", а она не оставила ему на это надежд ... вопрос перешел "в стадию окончательного решения", благо, и Митрополит Даниил был готов к борьбе с блудницей, что вполне устраивало Василия Шуйского и его "сторонников. "...Святитель Даниил чувствовал свою зависимость от власти великого князя, и поэтому поддерживал его во всех политических мероприятиях. В 1523 году он помог заманить в Москву противника Василия - Шемякича. Печально известна и роль Даниила в разводе Василия 111 с Соломонией Сабуровой. Именно Даниил инсценировал созыв Соборов, осудивших Максима Грека и Вассиана Патрикеева ... Современники писали о нем, что он управлял церковью круто, был "немилосерден", жесток и серебролюбив..."
   (Энциклопедия Кругосвет "Митрополиты Руси").
   То есть был из тех, кто всегда неотступно следует "партийной линии" ... Историки считают, что он был сторонником князей Бельских, упоминают о том, что он не против был видеть Великим князем брата Василия 111, Юрия, но это лишь предположения. Он был всегда с тем, у кого была власть. Вспомним, даже в критический момент болезни Василия 111 Митрополит не был приглашен ни для присутствия у ложа больного, ни для составления Духовной .... Василий 111 и его ближайшее окружение знали - Митрополит Даниил уже с теми ... Необходимо еще раз взглянуть на череду тех событий:
   - Декабря 10 года 1538 "...В семь часов ночи представился К. Андрей Иоаннович в нужде страдальческой смертью ..." (Карамзин).
   - 14 декабря приезжают послы Литвы для переговоров о " вечном мире".
   - 24 января Елена отправляется с большой свитой в Можайск поклониться св. Николаю. Возможно, к тому времени были достигнуты принципиальные решения спорных вопросов с Литовскими послами.
   - 18 февраля послы Литвы отправляются обратно, но необходимо какое - то время для прочтения и утверждения написанного в Москве Договора о мире Королем Сигизмундом 1. Когда точно Литва подписала договор, неизвестно. Вероятнее всего, это был конец марта?
   - "Елена Глинская умерла 3 апреля 1538 года... Ее смерть (по слухам, ее отравили) открыла период междуцарствия..."
   (Д. Калюжный, "Другая история...", с. 222).
   "...Летописцы не говорят ни слова о болезни Елены. Она преставилась во втором часу дня и в тот же день погребена в Вонесенском монастыре. Не сказано даже, чтобы митрополит отпевал ее тело. Бояре и народ не изъявили, кажется, ни самой притворной горести. Юный Великий князь бросился в объятия к Телепневу, который один был в отчаянии..."
   (Карамзин, "ИГР", т.8, с.30).
   Более удобного момента для государственного переворота выбрать было трудно, поскольку все дела с Крымом, Казанью и Литвой были завершены, осталось дело за малым - устранить Елену и Ивана Овчину - Телепнева, оставшихся без всяких сторонников. Как и кто совершил устранение Елены, неизвестно. Но:
   "...Изготовив средства успеха, приклонив к себе многих бояр и чиновников, сей властолюбивый князь (В. В. Шуйский) жестким действием самодовольства и насилия объявил себя главою Правления: на седьмой день по кончине Елениной, велел схватить любезнейших юному Иоанну особ: его надзирательницу, боярыню Агриппину и брата ея князя Телепнева, - оковать цепями и заключить в темницу", несмотря на слезы и вопль Державного...Телепнева уморили голодом... Сестру его боярыню Агриппину сослали в Каргополь и постригли в монахини..." (Карамзин, "ИГР", т.8, с.31).
   "...Устранив Елену, Шуйский, конечно, не пощадил ее любимца. Еще не прошла неделя после ее смерти, как князь Иван Овчина - Телепнев - Оболенский был схвачен вместе с сестрой своей Агриппиной Челядницей, мамкой Великого Князя..." (Д. Иловайский, "Царская Русь", с.170).
   "...Апреля 9 пойман К. Иван Феод. Овчина - Телепнев - Оболенский. Боярским советом К. Василия Шуйского и брата его и иных, зато, что Государь в приближении его держал..." ("ИГР", т.8, Прим. N74).
   Напрашивается единственный вопрос: предвидя для себя возможность столь тяжелых последствий, почему сестра и брат за шесть дней не сбежали? Ответ может быть один - не могли: отец, и тетя покинуть семилетнего Ивана после смерти Матери. Как говорят, надежда умирает последней.
   Взглянем на то, что было дальше - посмотреть довольно занятно:
   - Теперь по смерти Елены и устранения Ивана Овчины с его сестрой Шуйские решили, что они обладают достаточной силой, чтобы удержать власть, даже если в думу вернется Димитрий Бельский, который сидел в темнице.
   - Наступил очередной акт - породнение Шуйских с родом Князей Московских. Шуйские потомки князей Суздальских, Нижегородских, Ярославских, Угличских и др., изгнанные из своих уделов Великим князем Василием 1 Дмитриевичем служили и Новгороду, и Литве, и Орде. Они стали Московскими служивыми князьями лишь в ХУ1 веке, и то иногда покидали эту службу. Трудно сказать, какими были планы Василия Васильевича Шуйского? Вероятнее всего, стать Великим Князем или царем Московским. Но одного желания мало, нужно было поднять достоинство своего рода в глазах окружения. Это было бы возможно, но с Еленой не сложилось, тут пригодилась Анастасия - дочь крещеного Казанского Царевича Худай - Кула, в крещении Петра Ибрагимовича и сестры Василия 111 Евдокии Ивановны. В таком случае, Иван 1У - племянник Василия Шуйского. Родство ближайшее, и кто знает, что может произойти с мальчиком!
   "...Чтобы забрать, возможно, больше власти в свои руки пожелал породниться с Государем; для этого он (В. В.Шуйский) несмотря на то, что перешел уже 60 - летний возраст вступил в брак с юною двоюродною сестрою Великого князя..."
   (А. Нечволодов, "Сказания...", т.4, с.16).
   Насколько невеста была юной, сказать ничего нельзя. Свадьба Петра Ибрагимовича и Евдокии Иоанновны состоялась в 1505 году. У них было две дочери, обе Анастасии, год рождения их историки не искали, а с момента свадьбы прошло немало, 33 годика. ... На дворе 1538, невесте могло быть за 30.
   "...Свадьба была 6 июня 1538 года..." (Карамзин, "ИГР", т.8, Прим. N 76).
   Следующим шагом был "акт милосердия" - выпустили из темницы брата Дмитрия Бельского Ивана Федоровича, а также Андрея Михайловича Шуйского. Посадили их при Елене: Андрея Шуйского, до того недавно освобожденного Еленой, вернули в темницу, вроде бы за содействие Юрию Иоанновичу, брату покойного Василия в организации заговора против Елены. Ивана Бельского отправили в темницу после побега в Литву Симеона Бельского. Нет возможности спросить у них, но можно предположить, что:
   - Сначала Шуйские "провентилировали" возможность смещения Елены и устранения Ивана Овчины с его сестрой и как-то поддерживали Юрия, потом предали его и решили подождать, поскольку в тот момент не создалась еще удобная обстановка и посчитали, что Елена с поддержкой Ивана обладает достаточной силой, чтобы удержать власть в тот момент. После смерти Елены и заключения Ивана Овчины они решили, что обладают преимуществом в силе, даже если в думу вернется Иван Федорович Бельский.
   - Освободить - то освободили, но явно промахнулись, переоценив свои возможности: "...тот час обнаружилось взаимное соперничество этих двух знатнейших фамилий, т.е. Шуйских и Бельских. Каждая имела многочисленных родственников, приятелей и клиентов, которых, конечно, старались возвысить чинами бояр и окольничьих и обогатить разными пожалованиями. Шуйские оказались сильнее и взяли верх..." (Д. Иловайский, "Царская Русь", с. 171).
   Примечания: Откуда историк взял, что Бельские и Шуйские - знатнейшие фамилии? Бельские - выходцы из Литвы и очень дальние потомки Гедимина, Литовского Князя Х1У века, очень давно это было ... Шуйские с тех пор, как их выгнали из Нижнего, с кем только ни роднились, возможно, поэтому после Василия Дмитриевича Кирдяпы, князя Суздальско-Нижегородского, вынуждены были "поменять" фамилию, чтобы их приняли на службу Московскую.
   - "...Бояре достигли желаемого: получили царство без правителя и рвались к богатству и славе, вступив при этом в непримиримую борьбу друг с другом. Они стали присваивать себе дворы, села и имущества, принадлежавшее семье Великого князя. Расхитив в кормление города и уезды, Бояре грабили жителей, не считаясь с нормами кормов, секли плетьми посадских людей и вымогали у них деньги..." (Д. Калюжный, "Другая история Московского Царства...", с. 223).
   Конечно, семья Великого Князя нажила все это "честным непосильным трудом", но есть одно важное отличие - приход к власти временщиков грозит расстройством стране, поскольку они и грабят более ожесточенно, и бьют сильнее. Нет уверенности в том, сколько им отпущено времени, что отличает их от княжеских родов, постоянно владеющих данной страной. Отсюда и ожесточенность, так было, так будет!
   "...Правительница и Бояре хотели возобновить дружескую связь и с императором: в 1538 году послы наши Юрий Скобельцын и Дмитрий Васильев ездили к Карлу У и его брату Фердинанду, королю Венгерскому и Богемскому. Мы не имеем их наказа и донесений..." (Карамзин, "ИГР", т.8, с.15). 1539 год - отгремела свадьба В. В. Шуйского с юной Анастасией, которая вроде бы возвысила его, но всякое возвышение чревато последствиями...
   "Уже самовластный Вельможа считал себя как бы Царем России..." (Там же).
   А новый год принес нарастание противостояния между кланами Шуйских и Бельских. Последние искали "выхода на великого князя", пусть и юного, но, тем не менее, олицетворявшего верховную власть, тут годились все методы:
   "...Князь Иван Бельский, ... будучи в согласии с Митрополитом Даниилом, Дворецким Михаилом Тучковым и с другими важными чиновниками начали с того, что Дмитрий просил юного Иоанна дать князю Булгакову - Голицину Боярство, а сыну знаменитого Хабара Симского сан Окольничьего, не сказав ни слова Шуйским, которые воспылали гневом. Вражда усилилась бранью: с одной стороны говорили о неблагодарности подлой, а с другой стороны о самовластии и тирании..." (Там же, с. 32).
   Чем сердце успокоилось: Ивана Бельского вернули в темницу: "пострадали и его сторонники, в числе последних находился сам митрополит Даниил, и Феодор Мишурин, один из любимых дьяков Василия 111. Этого Мишурина Шуйские схватили на своем дворе и отдали для казни детям боярским, которые раздели его донага и отрубили ему голову на плахе перед тюрьмой без государева приказа..." (Д. Иловайский, "Царская Русь", с.171).
   А дальше случилось то, чего Шуйские никак не планировали: умер сам Василий Васильевич Шуйский. Как и почему это произошло, не ясно:
   "...К. Василий умер в октябре того же 1538 года (после 1 сентября наступил год 1539). Следовательно, тотчас по свержению Бельского..."
   (Карамзин, "ИГР", т.8, прим. N 79).
   "...Василий Шуйский жил недолго и умер, может быть, также от отравы..."
   (А. Нечволодов, "Сказания...", т.4, с.16).
   Высшая же власть в государстве перешла в руки его брата князя Ивана Шуйского, который сейчас же поспешил свести с Митрополичьего престола Дионисия (Даниила), сторонника Ивана Бельского и сослал его в Волоколамский монастырь. Историки о смерти Шуйского, так же, как и о смерти Елены не пишут никаких подробностей и не пытаются разобраться, кому это могло принести выгоду. Попробуем понять, насколько возможно:
   - Смерть Елены освобождала дорогу к трону Московскому только Шуйским, поскольку они в тот момент были самой сильной группой. Оно, конечно, так, но насколько это нужно было самим Шуйским? Большой вопрос, поскольку под прикрытием верховенства Елены и Ивана Овчины они могли проводить любые свои решения, заставив тех силой или угрозами подчиниться им, а так их вывели из тени и подставили под удар .... Все это верно только в том случае, если Василий Васильевич возжелал Елены и вместе с ней титула Великого князя, но не получил от Елены на то надежды: "Когда Господь хочет наказать, то лишает разума" - это как раз тот случай...
   - "Сторонник Бельских" - Митрополит Даниил пострадал, вероятнее всего, за другое. Как человек также "беззаветно любящий власть", возможно, решил встать над схваткой между Шуйскими и Бельскими, и таким образом, приобрести власть над той и другой группой. Это подтверждает тот факт, что когда Бельские добились власти в Москве, они оставили Даниила в ссылке. Особенности отречения Даниила приведены в Прим. N80 к т. 8 "ИГР". Даниил умер в 1554 году. Пожалуй, беда Митрополита Даниила заключалась в том, что он слишком много знал и о кончине Василия 111, и об отравлении Елены. Был ли он участником или инициатором, каких - либо действий, направленных на это? Вряд ли, но одно, несомненно, он был " в курсе". За что и пострадал в равной степени от тех и от других!
   - Бельские - что можно сказать, они были заинтересованы как в смерти Василия 111, пожалуй, и в смерти Елены. Если первая кончина выводила их из рядов князей служилых на возможность примкнуть к власти, пусть пока и вместе с другими, ну а дальше - дело техники. От второй смерти, смерти самой Елены создавалась определенная перспектива. Конечно, эти дальние потомки Литовского князя Гедимина не могли рассчитывать на пост великокняжеский в Москве, но на Рязань они имели права официальные, если можно так сказать. Расчет на то, что Шуйские долго не смогут устоять без Василия Васильевича, мог их подвигнуть на принятие крайних мер, и если не участвовать, то не усмотреть ничего плохого в том, что кто-то сведет счеты с Василием "по старине".
   - Есть еще одна фамилия, также имевшая многочисленную родню, но не имевшая того, чем располагали Шуйские и Бельские, стоящие на пути, ведущим к власти в княжестве и необходимые для того силы. Но у них было в достатке терпения, это Захарьины, потомки, прошедшие долгий и трудный путь, даже не князья служивые, а лишь окольничьи и мелкие бояре к концу ХУ века. От Кошкиных и Кобылиных фамилия преобразовалась в Захарьиных, а позже - плавно перетекла в Романовых. То ли более поздние летописцы, а за ними и историки позаботились о том, чтобы Михаил Юрьевич Захарьин присутствовал у постели умирающего Василия 111, а позже вошел в состав Боярской думы, которую будто бы создали при малолетнем Иоанне и правительнице Елене. Что странно? То, что глава этого клана, тот самый Михаил Юрьевич в У111 томе "ИГР", который посвящен детству Иоанна 1У и первым годам его царствования, упомянут лишь один раз, незаметный человек. Другие историки отметили, что он работал "по дипломатической части" и будто бы опекал Иоанна. За все это время его наказали лишь раз, и то незначительно, при "разгроме заговора Бельских", к которым он был близок. Вот для этих врагами были все в равной степени, и сам Василий 111, и Елена, и Иван Овчина, и Бельские, и Шуйские, и Глинские. Трудно сказать, с какого времени Михаилом Юрьевичем Захарьиным был взят "прицел" на породнение его фамилии с Иоанном, но то, что это было, не может вызывать сомнения. События медленно, но верно шли к бракосочетанию Иоанна 1У с юной представительницей рода Захарьиных, Анастасией!
   Все может быть, и Василий Васильевич Шуйский кончил жизнь свою от причин более естественных, такие как болезни или "молодая жена".
   Все это как-то сконцентрировалось в начале 1539 года, к этому прибавилось необходимость избрания Митрополита. Иван Шуйский, безусловно, искал себе сторонника в лице митрополита, и из многих недолго выбирал: лишение сана Даниила произошло 2 февраля: "тогда был в Москве архиепископ Новгородский Макарий. 6 февраля возвели Иосифа в двор митрополичий, а 9 посвятили..." (Карамзин, "ИГР", т.8, Прим. N 80).
   Князь Иван был "руководителем" несколько другого типа, чем Василий, и вот:
   "...Князь Иван Шуйский, став их Главою, мыслил единственно о том, чтобы довершить месть над врагами и сделать чего не успел или не дерзнул исполнить умерший его брат. Ни святость Сана, ни хитрость ума не спасли Митрополита Даниила: замыслив с князем Иваном Бельским свергнуть Шуйских, он сам был свержен с Митрополии Указом Боярским и сослан в Иосиф - Монастырь, где строгою жизнью имел способ замолить грехи придворного честолюбия и раболепства. ... На его место епископы поставили - судьбами Божественными и Великокняжеским (т. е. Боярскими) изволением, как сказано в летописи, - Иоасафа Скрьшицына, Игумена Троицкого..."
   ( Карамзин, "ИГР", т.8, с.32).
   Как видим, все было выполнено решительно и с достаточной скоростью, но...ошибочка вышла! Иоасаф оказался не совсем таким, как хотел князь!
   В то же время или несколько раньше сбежал из "благодатной Московии" Петр Фрязин: "...После кончины Елены он в 1539 году был послан укреплять новый город Себеж, оттуда направлен в Псков; по дороге бежал в Ливонию. Здесь, на допросе у Дерптского Епископа он свое бегство оправдывал тем:
   "...От бояр великое насилие, а управы в земле никому нет, а промеж бояр великая рознь, в земле русской великий мятеж и безгосударство..."
   (Д. Иловайский, "Царская Русь", Прим. N 29).
   Новый расклад сил в управлении страной требовал осмотрительности, но:
   "...Иван Шуйский, очевидно, уступал своему брату в уме и энергии; он отличался грубостью, высокомерием и корыстолюбием. Иван 1У впоследствии вспоминал, как Шуйский расхищал царскую казну под предлогом уплаты жалования детям боярским, а на самом деле присваивал ее себе ..."
   (А. Нечволодов, "Сказания...", т.4, с. 171).
   Расхищение казны государства под любым предлогом - "закон многовековой", но странно то, что десятилетний ребенок мог это понять и запомнить ...
   Гораздо хуже то, что никаких мер по защите населения от корыстолюбия чиновников не принималось, все дружно смотрели, что и где можно прибрать к рукам. Армия тоже перешла на "самосодержание" и не обращала внимания на набеги татарские. Так и жили, не надеясь на закон и на власть верховную.
   "...Мы были, - говорят летописцы, - жертвою и посмешищем неверных, хан Крымский давал нам законы, царь казанский обманывал и грабил ... Первый писал Иоанну: "...Ты хочешь от меня приязни, а для чего же изъясняешься грубо?... Не таюсь, ибо чувствую свою силу; все объявляю наперед, ибо сделаю то, что говорю. Где желаешь видеться со мною? В Москве или на берегах Оки? Знай, что буду к тебе не один, но с Султаном Великим, ... Что ты мне сделаешь?" (Карамзин, "ИГР", т.8, с. 34).
   Окольничий Злобин с дарами отбыл к хану в Крым, посол Яхонтов - в Казань, но шертная из Казани прибыла только весной 1539 года с ханским послом Сулемаша. Снова спорили о титуле и некоторых выражениях, не вполне соответствующих, по мнению сторон. Наконец, договорились ...
   1539 год ознаменован некоторым движением в смысле законодательства: Белоозерцам и каргопольцам дали губные грамоты, которые предоставляли им некоторые свободы в решении местных вопросов.
   "Исторические хроники": "Карл У и протестантские князья заключают Франкфуртский мирный договор" (Гладилин Е. А.)
   "...В 1539 году умер Георг Саксонский, строгий деятельный и умный, защитник католицизма; занявший его место брат Генрих был слабее его и притом уже наклонен к протестантизму..., другой князь - Иохим 11 курфюрст Бранденбургский, в 1539 году перешел также к протестантизму. Тоже самое сделал около того же времени именно в начале 40 года курфюрст Фридрих 11 Пфальцский. Имперские города один за другим переходили на сторону протестантов..." (Т. Н. Грановский, "Лекции по средневековью", с. 119).
   Чтобы не оказаться без империи, пришлось Карлу У заключать мир ...
   1540 год - Трудно сказать, когда именно произошло данное событие. Историки не датируют это важное изменение, коснувшееся "верхних эшелонов власти":
   "...Описанное выше позорное поведение Ивана Шуйского возбудило против него его же ставленника Митрополита Иоасафа. Этот старец, без сомнения, вспомнил с горечью в сердце недавние славные времена Московского государства, решился в 1540 году на смелый шаг: он стал печалиться в боярской думе перед 10- летним великим князем о прощении Князя Ивана Бельского и поддерживаемый боярами, державшими сторону Бельского, успел выхлопотать его освобождение. Видя торжество своих противников, Иван Бельский в гневе устранился от дел и перестал присутствовать в думе; власть же перешла в руки Бельского, после чего дела тот час приняли другой оборот..." (А. Нечволодов, "Сказания...", т.4, с.16).
   О каких славных временах вспоминал митрополит Иоасаф, - сказать невозможно, но то, что настоятель Троицкой Лавры хотел вернуться к тому времени, когда Митрополиты имели, если не решающий голос в делах управления страной, как было при Митрополите св. Алексии, то ко временам, когда с их мнением считались, как например, с мнением С. Радонежского. Он поставил перед собой цель сблизиться с малолетним Иоанном и через него влиять на дела государства, возможно, ему это было обещано. Как некоторые пишут, "власть тогда перешла в руки Бельскому и Митрополиту Иоасафу, правившим мягко и осторожно..." Трудно сказать, что можно было сделать за столь кратковременное правление около полутора лет, но в основном, милости коснулись близких людей Иоанна 1У, которые были неправдиво осуждены:
   "... Было освобождено из заключения семейство несчастного дяди государева Андрея Иоанновича Старицкого, именно его супруга Ефросиния и малолетний сын Владимир; последнему потом возвратили даже отцовский удел. Далее правительство вняло доносившимся отовсюду жалобам на лихоимство и неправды княжьих наместников и тиунов. И стало раздавать так называемые губные грамоты..." (Д. Иловайский, "Царская Русь", с.172).
   Есть два замечания по поводу вышеуказанных действий правительства:
   - Мягко говоря, юному Иоанну 1У Иван Бельский и Митрополит Иоасаф сделали "плохую услугу": они освободили возможного наследника Московского престола Владимира Андреевича, который имел все права на трон в случае гибели или свержения Иоанна 1У. Более поздние события подтвердили это.
   - "Губная реформа местного управления в русском государстве ... по губной реформе дела о заведомо известных "людях лихих" (разбойниках и ворах) были изъяты из суда наместников и переданы "выборным головам" (губным старостам) из местных дворян или детей боярских. В помощь им из "лучших зажиточных крестьян" избирались губные целовальники, выполнявшие судебно - полицейские функции. Наиболее ранние грамоты относятся к 1539 году. К этому времени в Москве учреждается "Разбойный приказ" для надзора за деятельностью губных органов..." ("Большая Советская энциклопедия").
   Владимира Андреевича освободили в декабре 1540 года (по Карамзину, Прим. N 92), а Иловайский пишет: "...Доброе правление Ивана Бельского продолжалось около полутора лет (с июля 1540 года по январь 1542 года)..." Это значит, что Владимир мог быть освобожден лишь в декабре 1541 года (старый стиль 1540... июль, август, 1541 год - сентябрь, октябрь...).
   Освободили вначале, правда, не от заключения, а от оков, внука Василия Темного: "...сына Андрея Угличского, именем Дмитрий, еще находившегося в живых, и 49 ужасных лет ... сидевшего в темнице, в узах, один с Богом и мирною совестию. ... Имев несчастие родиться племянником Самодержца, Коему надлежало истребить в России систему Уделов, и который любил единовластие более чем единокровных. Правители не решились возвратить Димитрия как бы из могилы, чуждому для него свету: велели только освободить его от тяжести цепей, впустить к нему в темницу больше света и воздуха!..."
   (Карамзин, "ИГР", т.8, с.37).
   Иван Бельский хотел найти примирение даже с Симеоном, братом своим, но тот предпочел после бегства в Литву войну с властями Московскими.
   Между тем, жизнь текла своим чередом: "...В лето 7048 года (1540 г.) приходили Татаровье Казанские к Мурому и Костроме и учинили бой понеже Костромы у Пятницы Св. на Плесе, и убито тута 4 Воеводы Больших ... и иных детей Боярских много: и сами Татаровье побегоша; и приходиша на них Царь Шиг - Алей да К. Федор Мих. Мстиславский..." (Там же, Прим. N 98).
   "...Макарий редактирует "Четьи Минеи", чтение ежемесячное, официальный русский церковный календарь, действовавший до Петра 1..."
   (Д. Калюжный, "Другая история....", с. 223).
   "...В 1540 году папа Павел 3 утвердил устав ордена иезуитов, учреждённая (1534) в Париже испанским дворянином Игнатием Лойолою. Этот монашеский орден допускал в число своих членов и сооснователей из мирян; главною задачею имел поддержание католицизма, и распространение папской власти...Цель оправдывает средства и намерение определяет качество действий - вот правила иезуитства..."
   ( Архимандрит Арсентий "Летопись Церковных событий...").
   "Историческая хроника": "...Римский папа утвердил создание Ордена Иезуитов", "Филипп, сын Карла У, становится герцогом Миланским..."
   "...С 1535 года Европа встала перед проблемой, которая заключалась в том, что французский король Франц (Франциск 1) заключил союз между Францией и Турцией, это привело к многолетней войне, в которой объединенные силы Турции, Алжирских пиратов и Франции грабили берега Южной Италии. Так или иначе, в 1538 году Франц заключил с Карлом в Ницце десятилетнее перемирие: к этому перемирию его более всего побудил ропот, поднявшийся против него по случаю связи его с Турцией ... Карл, на словах, обещал отдать Милан второму сыну Франца, герцогу Орлеанскому, но он отдал его своему сыну Филиппу. Отсюда вновь возникли раздоры..." (Т. Н. Грановский). Как видим, Европа была столь занята своими делами, что ничего другое ее не интересовало.
   1541 год - Главным событием стало предполагаемое нашествие на Москву, которое хотели предпринять совместно Крым и Казань. Для этого:
   "...Тайно готовясь к войне, Хан приглашал и царя Казанского идти на Россию: к счастью нашему им неудобно было действовать в одно время: первый ждал весны и подножного корма в степях; а второй, не имея сильной судовой рати, боялся летом за спиной оставить Волгу, где в случае бегства Россияне могли бы утопить Казанцев..." (Карамзин, "ИГР", т.8, с.38).
   Дальше события разворачивались так: Сафа - Гирей, царь Казанский, выступил в декабре 1541 года с целью захвата Мурома, для этого пошел сухопутной дорогой вдоль Волги, через Нижний Новгород: "...Успел беспрепятственно достигнуть Мурома, но далее не мог ступить ни шагу: воины и граждане бились мужественно на стенах; Князь Дмитрий Бельский вышел из Владимира, а Царь Алей из Касимова со своими верными татарами, истребляя разрозненные толпы неприятеля. Сафа - Гирей бежал назад..." (Там же).
   Саип - Гирей наметил поход на лето и постепенно двигался к границам Московского княжества: "...но Бояре угадали, что Царь Казанский действовал по согласию с Крымом, а для того на всякий случай собрали войско в Коломне, где сам юный Иоанн осматривал его стан..." (Там же, с. 38).
   Вообще-то несколько странно это угадывание, поскольку Муром и Коломна разделены большим расстоянием, и войска в Коломне никак не могли защитить Муром, а вот от Касимова Муром - 100 км., с небольшим, коннице на пять часов. Шиг - Али достаточно прикрывал Муром. Историки пишут:
   - Узнали, что Хан двинулся к пределам России со всей Ордой .... К нему присоединились еще толпы из Ногайских Улусов, из Астрахани, Кафы, Азова, что Князь Симеон Бельский взялся быть его путеводителем..."
   - "...Наместнику Путивльскому велено было удостовериться в истине сего..."
   - "...Наши смелые лазутчики встретили хана близ Дона..."
   - "...28 июля: уже Саип - Гирей был на этой стороне Дона, подступил к Зарайску и не мог взять крепости..."
   - "30 июля: уже хан подошел к Оке и стоял на высотах. Другой берег ея был занят Московскою передовою дружиною... Татары, думая, что у нас нет больше войска - спустили плоты на реку и хотели переправиться; а Турки стреляли из пушек, из пищалей, чтобы отбить Россиян, которые действовали одними стрелами. Сперва дрогнули и замешались .... Но подоспели Князья Пунков - Микулинский и Серебряный - Оболенский с полками .... С правой и с левой стороны шло еще войско, Хан изумился... Объятый ужасом он хотел бежать..."
   - "...3 августа Саип - Гирей обступил Пронск, где начальствовал Василий Жулебин, у которого было немного людей, но много смелости: он пушками, кольями и камнями отбил неприятеля ... Саип - Гирей велел готовить туры для нового приступа .... Когда осажденные получили весть, что Князья Микулинские и Серебряный уже близко ... Хан узнал о том: сжег туры и 6 августа удалился от Пронска, гонимый нашими Воеводами до самого Дона; а Князь Воротынский разбил царевича Эминя, который остановился для грабежа в Одоевском уезде..." (Здесь и выше: Карамзин, "ИГР", т.8, с. 38 - 41).
   Итак, весь "поход" Хана Саип - Гирея на Русь длился всего 10 дней, при этом он хотел 28 июля попытаться взять Зарайск. Через два дня, 30 июля, он был у Оки напротив Коломны, а 3 августа попытался взять Пронск и 6 августа пошел обратно, к верховьям Дона, где и потревожил Одоев. Могло ли это быть войско в 100 тысяч? Это просто нереально, поскольку и задачи такой не стояло, это даже не было обычным татарским набегом, поскольку историки не отмечают большого количества пленников, которые являлись основной добычей при набегах, а позже продавались на невольничьих рынках того же Азова и Кафы. Также следует учесть быстроту передвижения, не характерную для большой армии. Следовательно, выводы могут быть другими: какова же цель этой стремительной операции? Вероятнее всего, рекогносцировка на местности. Дело в том, что река Ока, называемая в древних летописях также "Поясом Богородицы", надежно прикрывала Русь, являясь трудно преодолимой естественной преградой для большого войска. На этом направлении было единственное место на Оке, где достаточно легко было форсировать войскам реку Оку, это "Сенькин брод" в месте впадения реки Лопасни в Оку. Уже многие века путь этот со времен Батыя или ранее использовала Великая Степь для нападения на Русь Владимирскую. Путь этот был таков: верховья реки Дона (район г. Новомосковска), далее выход к Оке, на брод Трех Церквей или Сенькин - далее вдоль реки Ока, через Каширу к Коломне - далее вдоль реки Москва, и вот она Первопрестольная! (От брода километров чуть более 250) или вверх по реке Лопасня (выход в район города Чехов), путь несколько короче, но трудный для передвижения большого количество войск (на реке Оке широкая полоса заливных лугов, которые к июлю высыхали). Это слабое место в естественной оборонительной полосе Москвы было прекрасно известно. В Х1 веке на левом берегу реки Лопасня возникает городище Хатунь. В Х11 веке несколько ниже по реке Оке выстраивается город Кошира (Кашира) с крепостью. Он также в последствии располагается на левом луговом берегу реки Ока и становится одним из опорных пунктов обороны Москвы.
   "... В 1498 году Каширские земли и города Кашира с Серпуховым были пожалованы Великим Князем Иоанном 111 бывшему Казанскому Хану Магомед - Аминю, так называли в русской земле Хана Мухаммед - Эмина.... Этот мусульманский государь в 1498 году выдал игумену Владимиру жалованную грамоту на земли по берегу Оки на так называемых "Белых песках", которая давала право на строительство храма ..."
   ("История Свято- Троицкого Белопесоцкого монастыря"). Тогда было положено начало создания Белопесоцкого монастыря как крепости, преграждающей путь войскам вдоль Оки. "...В ХУ1 - ХУ11 в.в. обитель окружили крепостными стенами и украсили каменными зданиями и собором. В первой четверти ХУ1 века в монастыре жил старец Феодосий Коверя. Его духовное подвижничество прославило монастырь..." (Там же).
   Что мы видим? Двигаясь по пути вдоль Оки, через Сенькин брод, противник встречает оборонительные сооружения в Хатыни, в Старой Кашире и в самой Коломне с расположенными там постоянно войсками. Монастыри в Хатыни, Кашире и Голутвине были мужскими и иноки также участвовали в защите Пояса Богородицы. Крыму требовался более короткий путь к Москве, в обход укрепленных городов и монастырей. Ввиду того, что Левобережье Оки считалось непреодолимым для войск противника, в Коломне выставлялась лишь незначительная часть их. Таким образом, Коломна и становится "слабым местом" в обороне Москвы и княжества в целом. Вывод может быть таким:
   - Рейд Крымского войска совместно с турецким отрядом и был направлен на решение этой задачи: рассмотреть возможность выхода войска от верховий Дона к Коломне по малонаселенной местности, мимо Зарайска, наведение мостов через Оку под прикрытием артиллерии с целью открытия прямого пути войскам (до Москвы лишь 120 км.), и нет никаких крепостей и монастырей. Ширина Оки здесь теперь до 180 м., тогда река была шире, но имелись мелководья от заливных лугов, что упрощало наведение мостов.
   - Зачем понадобились турки? Просто несколько лет назад большая турецкая армия Сулеймана форсировала Днепр, гораздо более широкую реку и при этом достаточно успешно. Турки могли здраво оценить возможности переправы. Надо сказать: а/ Никакой прямой угрозы Москве этот рейд не представлял;
   б/ Если бы соединения войск татарских достигли указанной историками численности, то, несомненно, была бы осаждена Рязань и разграблены ее окрестности; в/ присутствие в войске татарском Симеона Бельского состояло не в нужде указывать татарам дорогу, а в желании захватить в удел хотя бы какой-либо из городов Рязанского княжества, чтобы оттуда заявить свои претензии Москве на все княжество Рязанское, владельцем которого он считал себя оп праву наследования (по женской линии), поскольку его отец был женат на дочери Великой Княжны Рязанской, а мужская линия Великих Князей Рязанских пресеклась. г/ Основные силы Московско - татарского войска, которыми командовал Шиг - Алей находились во Владимире и Касимове, учитывая возможность нападения Сафа - Гирея на Муром. Царь Казанский теперь открыл дорогу в центр Руси Владимирской, минуя Нижний Новгород, где была сооружена крепость. Крым и Казань также искали путей обходных.
   д/ Основная войсковая защита Москвы была выставлена на реке Пахра в непосредственной близости от Москвы (р. Пахра севернее Домодедова). Это было предпринято после 21 июля 1541 года ("ИГР", Прим. N99, т.8).
   Внешние заботы, политика примирить непримиримых всегда чревата:
   "...Здесь история наша представляет опасность великодушия как бы в оправдание жестокости мстительных властолюбцев, дающих мир врагам только в могиле. Князь Иван Бельский, освобожденный Митрополитом и Боярами, мог бы поменяться темницей с Шуйским; мог бы отнять у него и свободу, и жизнь: но презирал бессильную злобу и сделал еще больше: оказал уважение его ратным способностям и дал ему воеводство..." (Карамзин, "ИГР", т.8, с. 44).
   Сколько тут было "благородства", а сколько простой "невозможности" это исполнить - сказать нельзя. За Шуйским стояли солидные военные силы служивых царевичей татарских, да и князья некоторые почувствовали себя "недостаточно оцененными" Великим Князем Иоанном 1У и Иваном Бельским. Состоялся заговор, вот те, кто был перечислен Карамзиным как заговорщики:
   - Князья Михайло и Иван Кубенские, Князь Димитрий Палицкий, Казначей Третьяков, но вероятно это лишь малая часть тех, кто примкнул к заговору. По ходу дела видно, что вся охрана Кремлевская участвовала в заговоре.
   - Иван Шуйский получил воеводство во Владимире как раз в том месте, где были сосредоточены основные войска. Надеялись на то, что он во Владимире будет под надзором, но это не оправдалось - "бросили щуку в воду!".
   - "...В среде Московских граждан все больше зрело недовольство боярским правлением. Налицо был кризис власти, экономики, армии..."
   (Д. Калюжный, "Другая история", с. 223).
   "Московские граждане" тут не при чем, создалась ситуация, когда тот, кто имел власть, не имел силы, а тот, кто имел силу, не имел власти. Равновесие не состоялось и такое состояние долго продлиться не могло, наступал 1542 год.
   "...В 1541 году пала Венгрия. Под Будой янычары перебили 16 тысяч австрийских солдат, пытавшихся помочь Венграм..." (Там же).
   1542год - Отправив Ивана Шуйского воеводой во Владимир, где в штабе войска Московского находился Шиг - Алей, Бельские поставили себя в неприятное положение, сам глава думы Иван Бельский не располагал тем, чем располагал Иван Шуйский, находясь фактически во главе войск. А дальше так:
   "...Шуйский, находясь с полками во Владимире, чтобы идти на Рязань, обещаниями и ласками умножил число своих единомышленников в войске; взял с них тайную присягу, дал знать Московским клевретам, что время приступать к делу и послал к ним из Владимира с сыном Князем Петром 300 надежных всадника..." (Карамзин, "ИГР", т.8, с.44).
   Вот так, "простенько и со вкусом" подготавливалось свержение Бельских. Всем ясно, что отряд в 300 сабель ну кого особого подозрения не вызовет, ну едут и едут по делам своим воинским, а то, что глава отряда - сын Шуйского - ничего странного. Отец - командующий "Казанским фронтом". Так и прошли от Владимира до Москвы "незамеченными", возможно, имели какую-то бумагу для прикрытия. Московские тоже не спали, вербовали соучастников, так:
   "...в Москве за него действовали Князья Кубенские, Палецкий, многие дворяне и дети боярские, особенно происходившие из Новгорода, который исстари был предан фамилии Шуйских ..." (Д. Иловайский, "Царская Русь", с.175).
   Посмотрим на тех, кто ожидал их в Москве:
   - Кубенские, так как и Палецкие, "возвысились в последние годы княжения Иоанна 111 и приближены Василием 111.
   - Кубенские: Михаил, член Думы, Иван Дворецкий.
   - Палецкие, Князья из Стародуба. Итак, Князья с берегов Кубены и из Стародуба захотели большего, чем уделы....
   Время выбрали подходящее ...2 января 1542 года - окончание Рождественского поста, Предпразднество Богоявления. На следующий день Литургии не положено. Конечно, в этой предпраздничной суете никто не ожидал "непредвиденных обстоятельств". На этом и строился расчет заговорщиков. Посмотрим, как это было выполнено:
   "...И вот, собрав 300 надежных всадников, Иван Шуйский поручил их своему сыну Петру, который ночью 3 января 1542 года внезапно появился в Кремле, произведя там ужасную тревогу; заговорщики схватили Ивана Бельского и посадили его в тюрьму, а также верных его друзей - Хабарова и Князя Щенятева, взятого в полатях Государя. Митрополит Иосиф был разбужен камнями, которые бросали в его келью; он бежал во дворец и хотел спрятаться в спальне Великого князя; но наглые заговорщики ворвались и сюда, приведя в ужас Иоанна, после чего Иосиф был увезен в Троицкое подворье, где его чуть не убили Новгородцы..."
   (А. Нечволодов, "Сказания...", т.4, с.21).
   - "...Игумен Лавры и Князь Дмитрий Палицкий только Именем Св. Сергия могли удержать неистовых детей боярских..."
   - "...Кричали и господствовали, как бы завоевав Престол и Церковь..."
   - "...Велели придворным священникам за три часа до света петь заутреню..."
   - "...Устрашали столицу. Никто в сию ужасную ночь не сомкнул глаз в Москве..."
   - На рассвете прискакал Шуйский из Владимира и сделался вторично Главою Бояр ...Тишина и спокойствие восстановились..."
   (Здесь и выше: Карамзин, "ИГР", т.8, с.44).
   Получился, так сказать, "подарочек" к светлому празднику, кому какой: Ивану Шуйскому - "второй срок на престоле", Ивану Бельскому - третий срок в тюрьме, Щенятьеву выпал Ярославль, Хабарову, сыну Симского - Тверь, а Митрополиту Иосифу - монастырь на Белоозере во владениях князей Кубенских, да и все остальные сторонники Бельских получили "всем сестрам по серьгам". Начался новый этап правления, при котором все осталось по-старому:
   "...Смена Шуйских Бельскими и Митрополитом Иоасафом повлекла за собою перемены в Пскове и, вероятно, в других городах, терпевших при прежнем правлении ... Мы видели, как могущественна была сторона Шуйских, сколько знатных родов входило в нее... Мы не можем сказать этого о стране Бельских, и поэтому, естественно, Князь Иван и Митрополит Иоасаф старались приобрести народное расположение переменами к лучшему, чтобы опираться на это расположение в борьбе с могущественными соперниками; если из предыдущих поступков Бельского не можем вывести выгодного заключения о его благонамеренности, то не должны забывать, что рядом с ним стоял Митрополит Иоасаф, которого и видим печальником за опальных ..."
   (Соловьев, "История России с древнейших времен", "Правление боярское").
   Вот тут и виден тот смысл, который в те времена имел глава православной церкви - "печальник за опальных". Это совершенно не нравилось властям светским, и они всячески старались ставить Митрополитами тех Владык, кои печалились больше о себе и активно не выражали недовольство действиями властей светских. Ошибясь в постановке Митрополитом Всея Руси Иоасафа, Иван Шуйский избирает кандидатом в Митрополиты Новгородского Архиепископа Макария, надеялся в нем не ошибиться, новгородец - все - таки:
   "...малолетство Иваново давало Архипастырю Церкви еще более важности; он имел свободный доступ к юному государю, мог советовать ему, смело противоречить Боярам и действовать на умы граждан Христианскими увещеваниями ... призвали архиепископа Макария, славившегося умом, деятельностью, благочестием: любя и мирскую честь, он, может быть, оказал им услуги в Новгороде и склонял жителей оного на их сторону в надежде заступить место Иоасафа..." (Карамзин, "ИГР", т.8, с. 45). Особенность ситуации в княжестве Московском заключалась в том, что ни одна из групп приближенных не обладала фактическим правом на престол, кроме Иоанна 1У, испуганного подрастающего мальчика, и потому близость с ним обеспечивала возможность решать свои вопросы его именем ...
   "...В 1542 году новым митрополитом стал бывший новгородский архиепископ Макарий. Этот осторожный и умный политик возглавлял кафедру в течение 20 лет. При Иване 1У он занял место первого царского советника и участвовал в решении важнейших государственных проблем... По инициативе Макария было созвано несколько церковных соборов ... Нововведением Макария стало обсуждение на церковных соборах вопросов земского устроения, что позволяло церкви оказывать влияние на решения светской власти ..."
   ("Кругосвет: "Митрополиты в истории русской православной церкви...").
   Правда, в одном Макарий противоречил сам себе: он считал, что власть в княжестве Московском должна идти по пути теократического направления:
   "...ТЕОКРАТИЯ - соединение гражданской и духовной власти в одном лице"
   (В. И. Даль "Толковый словарь").
   "...ТЕОКРАТИЯ (греч). букв.: "господство Бога как государственное устройство, при котором верховным правителем государства предполагается само Божество, изрекающее свою волю через посредство особо к тому предназначенных лиц, т.е. жреческого сословия или духовенства..."
   ("Православная беседа"...).
   Как видим, позиция эта далеко неоднозначная, кого Макарий считал особо предназначенным лицом, сказать трудно. Можно лишь констатировать, что при его жизни опричнина не произошла, Иван 1У учредил ее по смерти Макария. Возможно, со смертью Митрополита Иоанн почувствовал себя бессильным ...и?
   Отвлеклись немного, а пока нужно было возвести Макария на престол Митрополита Всея Руси, что и было совершено 19 марта 1542 года:
   "...На посвящении были Дионисий, Архиеп. Ростовский, Ферафонт, Еп. Суздальский, Гурий Смоленский, Иоанн Рязанский, Акакий Тверской, Вассиан Коломенский, Досифей Сарский, Алексий Вологодский..."
   (Карамзин, "ИГР", т.8, Прим. N 120).
   Как видим, никого из "посторонних", за кадром осталось все православное духовенство Руси Литовской да, возможно, и те из своих, которые были сторонниками Иоасафа, а значит, и противниками Шуйских. Этих отверженных Летописцы не хотели упоминать, почему?
   "Веселый месяц май" принес свои неожиданности: "...но Шуйский еще не был доволен: опасаясь перемены, добродетелей и общей к нему любви, он велел убить его (Ивана Бельского), по согласию с Боярами, без ведома Государева..."
   (Там же, с.45).
   "... А на весну Мая месяца послаша Бояре на Белоозеро, К. Ивана Бельского убити в тюрьме, Петрока Ярцева, сына Зайцева, да Митьку Иванова, сына Клобукова, да Ивашку Елизарова, сына Сергиева; они же, поехав тайно, без Великого Князя ведома, Боярским соизволением К. Ивана Бельского убили..."
   (Карамзин, "ИГР", т. 8, Прим. N 116).
   Примечание: Зайцев Петр Васильевич дослужился до окольничьего, казнен Иваном 1У в 1577 году; Клобуков Дмитрий Иоаннович (упомянут только один раз), возможно, специалист "по мокрым делам"; Елизаров Иван (упомянут без отчества, что указывает на его незнатное происхождение), подъячий, в 1532 году был послан Великим Князем в Молдавию, больше не упоминался.
   Когда поручение столь щекотливого характера, исполнители часто гибнут. Трудно не назвать это совпадением, но в том же мае произошло странное: Иван Васильевич Шуйский исчез с политической арены, а его место занял Князь Андрей Михайлович Шуйский, по прозвищу "Частокол", а Ивана Васильевича прозывали "Губка", были они троюродными братьями.
   Историки пишут: "Болезнь, надо думать, заставила его отказаться от Двора. Он жил еще года два или три, не участвуя в правлении, но сдав оное своим ближайшим родственникам, трем Шуйским: Ивану и Андрею Михайловичам и Федору Ивановичу Скопину, которые не имели ни великодушия, ни ума высокого, любя только господствовать, не думали заслужить любви сограждан, ни признательности юного венценосца..." (Там же, "ИГР", с.47).
   "...Едва Иван Шуйский снова водворился у кормила правления, как в том же 1542 году он сошел со сцены, и о нем нет больше помину; из сего выводят заключение о его смерти..." (Д. Иловайский, "Царская Русь...")
   "...Иван Шуйский, вернувшийся вторично ко власти, недолго пользовался ею, так как вскоре сильно заболел; важнейшим его делом, совершенным в это время, было заключение нового перемирия с Литвой на семь лет, с 1542 по 1549 год..."
   (Нечволодов, "Сказания...").
   Теперь осталось посмотреть, что могло связывать эти два события по времени:
   - Если убийство Бельского предшествовало болезни или смерти Ивана Шуйского, то напрашивается вывод, что кто-то решил придти к власти в княжестве и понимал, что устранить нужно обоих Иванов и готовил это.
   - Кто же мог решиться на такое? Это могли быть только родственники Ивана Васильевича Шуйского при поддержке сторонников своей фамилии, которые, несомненно, не хотели делить власть с Иваном Бельским, поскольку знали, что, если с Иваном Васильевичем Шуйским что-то случиться, то их отстранят от власти, поскольку с помощью того же Митрополита Иоасафа к власти в княжестве может вернуться Иван Бельский, потому и начали с него.
   - Если убийство Ивана Бельского стало последствием смерти или болезни Ивана Шуйского, то заинтересованная группа будет представлена теми же лицами: Андреем и Иваном Михайловичами Шуйскими и Федором Скопиным - Шуйским, другого выхода у них не было, кроме как устранить И.Бельского.
   - Теперь о важном деле: перемирие с Литвой. А какой другой был выход? В этот момент воевать Москва была не способна, заедали дела внутренние, и, если потревожить Литву, не заключив с ней длительного перемирия, то Литва вполне могла воспользоваться обстановкой и отобрать, к примеру, Смоленск!
   Для ликвидации этой опасности еще в 1541 году Иван Бельский принял меры:
   "...Иван Бельский в 1541 году послал в Литву Федора Загряжского ... Король лежал больной: Загряжский не хотел отнестись к его сыну Августу. В марте 1542 года прибыли в Москву королевские послы: Ян Юрьевич Глебович, Воевода Полоцкий, Никодим Янович Цехановецкий, староста Мельницкий и писарь Николай Андрушевич. Договор заключен 21 марта (См. Дела Польские N 3, стр. 1 - 63)...." (Карамзин, "ИГР", т.8, Прим. N122).
   Интересно было бы взглянуть, но, судя по "представительности" посольства в Литве от переговоров ничего не ждали, а вот Москва была в полном составе: "...при описании приема Литовских послов Глебовича и Цханевского говорится:
   "Стояли у великого князя для бережения на правой стороне боярин князь М. И. Кубенский, а на левой - окольничий И. С. Воронцов. А сидели у великого князя на правой стороне боярин, князь Димитрий Федорович Бельский и иные бояре, а по правой стороне - боярин князь Иван Васильевич Шуйский и иные бояре. Да в избе же были князья и дети боярские, которые в Думе живут и которые не живут, а вот князья и дети боярские, которые в Думе не живут, а при послах в избе были: князь Одоевский, Трубецкой, Воротынские, Оболенские, Ростовские, Ярославские, Суздальские, Стародубские, Москва (Ласкирев, Морозов, Шеины), Переяславль (кн. Куракин, Бутурлин и др.), Юрьев (кн. Хованские), Можайск (кн. Ногтев), Вязьма (Годунов), Двор Тверской (кн. Микулинские и др.), Калуга, Димитров (кн. Охлябин), Старица (Умный Колычев), ловчие Нагой, Дятлов...". (С. М. Соловьев, "История России с древнейших времен", "Правление боярское).
   Взглянем на лица: Одоевские - из мелких князей Черниговских; Трубецкой - потомок Ольгерда - литовец, в Москве с 1500 года, Воротынские - из мелких князей Черниговских, Оболенские - оттуда же. Ласкирев - из греков, отец Федор прибыл в Москву в свите Софьи Палеолог, Морозовы - выходцы из Швеции, прибыли на Русь при Александре Невском. Бутурлин и Шеины - от выходца из Пруссии, потомки Ратша и Гавриила. Холмские - род из Твери, как и Микулинские, Ногаевы - из Суздаля, как и Шуйские, Годунов - потомок мурзы Ордынского. Короче, все "истинные потомки" Великих князей Московских и Рюрика, вроде. Как и Бельских, из рода Литовского князя Гедимина.
   "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!!!" - вот так строились фамилии.
   Впечатление такое, что это писалось или редактировалось значительно позже, уже при Романовых, поскольку совершенно отсутствует другая составляющая властной Московской структуры, это фамилии татарских служилых царевичей, того же Шиг - Алея, владевшего Каширой, Касимовым и, вероятнее всего, Серпуховым. Не могли они не присутствовать, поскольку являлись основной составляющей войска Московского. Кстати, об этом говорит и то, что такие города, как Кашира, Серпухов и Муром, и даже Нижний Новгород, Дмитров не упомянуты в сем почетном списке, неужели обошлись без них при переговорах!
   Дальше дело было так: Морозов отправлен в Литву для размена грамотами, все прошло быстро и без споров, а вот отправленный тогда же в Литву чиновник Сукин: "...должен был в тайной беседе с ея Вельможами сказать им, что Иоанн уже ищет невесту себе и что бояре Московские желают знать их мысли о пользе родственного союза между Государями обоих Держав..."
   (Карамзин, "ИГР", т.8, с.47).
   Послы в Литву отбыли лишь 28 июня 1542 года, кроме Морозова. Дворецкий Федор Семенович Воронцов и дьяк Федор Молоков. Что паны Литовские ответили Сукину, Карамзин предпочел скрыть, сделав ссылку: "см. Дела Польские N3", с.193 - 217).
   Ясно, что не сказали паны Литовские Сукину ничего хорошего, памятуя об имевшем столь печальные последствия, брак во времена короля Александра и Елены Московской - "союз родственный между государями".
   К этому времени оставался открытым вопрос отношений с Крымом и Казанью. Москва не хотела повторения нападений Сафа - Гирея на Муром, а Саип - Гирея на Коломну, но Крым напоминал о своем существовании набегами: в марте 1542 года на области Северские, а в августе - на земли Рязанские, никаких сражений не было, так, мелкие стычки и преследования:
   "...Испытав неудачу, Хан Саип - Гирей согласился быть в дружбе с нами..." (Карамзин), но это как сказать, кто больше хотел жить в дружбе?
   Мы видели, что единовластие Саип - Гирея и угрозы его поставили Московское правительство в затруднительное положение. Чтобы не вести войны с двух сторон, оно согласилось терпеть Сафа - Гирея в Казани, лишь бы он сохранил прежнее подручное отношение в Москве. Но в Крыму добивались уничтожения этих отношений и, получивши от Иоанна грамоту с изложением прав Московских князей на Казань, Саип - Гирей задержал великокняжеского посла, отправленного к Молдавскому господарю ... Бояре определили послать в Крым окольничего Злобина с хорошими поминками, чтобы склонить хана к принятию прежних условий относительно Казани, т.е. что Великий князь не будет трогать Казани, но чтобы Сафа - Гирей оставался московским подручником. Узнавши об этом, хан послал в Москву большого посла, Дивия Мурзу ... Хан требовал, чтобы Великий князь наперед дал клятву соблюдения союза перед Дивием Мурзой, а потом послал бы своего большого посла взять шерть с него хана; мир Москвы с Казанью поставлен был необходимым условием союзного договора. В другой грамоте хан писал, кому надобно посылать поминки..."
   (С. М. Соловьев, "История России...": Боярское правление).
   - 24 июня вернулся в Москву князь Кашин и послал Саип - Гирею выкуп за себя, 5 тысяч рублей. Хронологическая последовательность поездки различных посольств в Крым с поминками и без оных совершенно неясна. А Карамзин вообще пишет, что хан прислал с Кашиным новую шертную грамоту, а как же тогда важный посол Дивия, Мурза, и необходимость клятвы перед ним о соблюдении союзного договора со стороны великого князя? Да не в этом суть, хотелось бы понять, для чего именно Москва стремилась, чтобы Сафа - Гирей считался ее подручником? Ведь даже те, кто был "направлен в Казань" в качестве подручника, а до того служил Москве, такие как Ул - Мухаммед, Магомед Эммин, да и Абдул - Латыф доставили Москве большие неприятности, а, казалось бы, ... Сафа же Гирей был царевичем Крымским и никогда до того Москве не служил, и что можно было ожидать от него, даже если он подручник!
   Как это ни странно, но князья Московские в соответствии с какими-то родственными связями, не известными нам, считали себя в какой - то степени наследниками царей Золотой Орды, и поэтому рассматривали все Приволжские ханства, Казань и Астрахань как земли отторгнутые. Создалось положение, аналогичное положению с Литовской Русью, которая отторгнута от Всея Руси Великое княжество Литовское. В отношении Литвы все считали от Рюрика и Руси Киевской, а в отношениях с ханствами - от Ярослава Владимировича, который имел, несомненно, родственные связи с царями Золотой Орды, а может быть, от Георгия Андреевича, сына Боголюбского, у нас известного как Чингиз - хан. Ведь не даром же все цари Золотой Орды поддерживали Долгоруких. ... Этому способствовало также желание превратить Волгу в "истинно русскую реку", поскольку, кроме выгод торговых имелись виды и на плодородные земли Великой степи, расположенной по берегам этой реки. Время шло, и Москву, как тогда, и много позже соседи рассматривали как денежный сундук, а те, кто не находил места в землях своих, рассматривали ее как перспективное место для службы и обогащения и ехали, ехали, ехали сюда:
   "...Послы от Воеводы Ивана Петрова, сына Стефановича..." - просят денег, чтобы заплатить контрибуцию султану Солиману за возвращение его к власти в Молдавии. Странная по сути своей просьба, но ведь откликнулись...
   "... Июля 8 пришел посланник из Астрахани Феодор Невежин. И сказал, что идёт служить к Вел. Князю Царевич Астраханский Едигер, а остановился у Шил - Али в Касимове...", "...Через неделю Царевич приехал в Москву..."
   (Карамзин, "ИГР". т.8, прим. N 128).
   " С миру по нитке...!" - вот так и жили, выгоняли родных, собирали холопов.
   "Исторические хроники": "В Боровичах, на прав) м берегу Мсты основан мужской монастырь". (Е. А. Гладилин). Мужской монастырь это воинский резерв.
   !543 год - Новый год оказался непредсказуемо буйным с самого начала. Было так:
   "...Взволновавшиеся Бояре в столовой избе у Вел. князя на совете...и биша его
   (Воронцова) по лапитам и платье на нем оборваша и хотеша его уьити... и посла к ним Государь Митрополита и Ивана и Вас. Григоровичей Поплевиных - Морозовых... Они же (Шуйские и другие) сведоша его (Воронцова) с Вел. Князя сеней, с великим срамом бюша и пихая на площадь, и отослаша за Неглинку на Ивана Зайцева двор..." (Там же, прим. N 132).
   В чем причина ссоры, историки до нас не донесли, а вот, что кто бил известно:
   Трое Шуйских: Иван, Андрей Михаиловичи, Феодор Скопа - Шуйский, их друзья: Петр Шкурлятьев (Курлятьев) - Оболенский, Пронские Даниил, Константин и Пётр, Кубенские Иван и Михаил, Палецкий Димитрий, Алексей Басманов...били "за то, что Государь ему доверял"? Судя по тому, сто в деле был замешан сын Василия Семеновича Василий - а " влияние было достаточно эффективным". И папочку и сына выслали в Костраму, хотя юный Государь, через митрополита, просил отправить их служить в Коломну: "...если уж Воронцову и сыну нельзя оставаться в Москве...". Митрополит, так же подвергся унижению, Фома Головин разорвал его мантию...Слуг и холопов очень страшит милость не к ним. "...Юный великий князь был сильно возмущен таким своеволием Шуйских; но затаив жажду мести. Через неделю с младшим братом Юрием и некоторыми Боярами отправился в обычное осеннее путешествие в Троицко - Сергиев монастырь. Оттуда отправился в Волок Ламский и Можайск, по примеру отца соединяя богомолье с охотой. Через две недели он воротился и ещё около двух месяцев не обнаруживал своего замысла, который созрел в нём, вероятнее всего, под влиянием двух князей Глинских..." (Иловайский, "Царская Русь", ст. 177).
   Следует отметить одну черту характера Иоаннова, которая проявляется в нем с юнышевского возраста - при возникновении критических моментов, он не может принять никакого решения и ... бежит, самоустраняется от решения, это может быть две недели или два месяца, смотря на то, как решит "Что Делать?"
   Времени прошло совсем немного, точнее до 29 декабря 1543 года, и в праздник:
   "... Поступок Шуйских с Воронцовым был последним Боярским самовольством: не известно как, вследствие особенно чьих внушений и одобрений, вследствие каких приготовлений, тринадцатилетний Иоанн решил напасть на Шуйского - иначе нельзя выразить тогдашних отношений. Молодой великий князь должен был начать свою деятельность нападением на первого вельможу в государстве...29 декабря 1543 года Иоанн велел схватить первосоветника боярского, князя Андрея Шуйского, и отдать его псарям..."
   (С.М. Соловьёв, " История России с древнейших времён", "Правление боярское").
   "... Шуйского дорогой убили против кремлёвских Ризоположенных ворот..."
   "...Шуйский и друзья их безмолвствовали: народ изъявил удовольствие..."
   Так Иловайский и Карамзин описали эти события, но причем тут народ? Конечно, вроде бы странно, как отрок в двенадцать с небольшим лет отважился на такой поступок, но поглядим с другой стороны на период 1534 - 1544 г.г.:
   Видим из "созданного", так считают историки, Верховного Совета Боярской Думы: а/ выбыли по причине преждевременной смерти, убиты: братья Василия 111,Юрий и Андрей, Михаил Львович Глинский, Иван Бельский, Иван Шуйский, Иван Овчина - Телепнев - Оболенский, сама правительница Елена Глинская. Теперь настала очередь Андрея Шуйского... б/ Сосланы: Феодор Скопа - Шуйский, Иван Кубенский, отец и сын Воронцовы...в/ Остались: Димитрий Бельский, Морозовы, наместники провинций и городов, притаившийся Михаил Юрьевич Захарьин - Юрьев, если он вообще входил в этот Совет Верховный, а не вставлен туда историками при Романовых,... Итак, мы видим, что оставшиеся "члены" не были людьми инициативными - "вожаками". Предпочитая добиваться результатов "тихой сапой". С Иоанном происходит обратное - он взрослеет и начинает понимать своё исключительное положение. Всякий нуждался в НЁМ!
   "...Сам он был впечатлительный, а нервы имел слабые, и часто терпел, а затем разом мстил. Воспитывался он как Царь, которому нет суда, по мнению Глинских. Что в дальнейшем дало себя знать..." примерно так характеризуют его некоторые историки. Воспитателем у него был Иван Иванович Челядин, который при Елене был кравчим и родственником, по мужу, мамки Иоанна, Аграфены Челядиной (по рождению - Аграфена Овчино - Оболенская. Сестра Ивана "любимца" Елены и близкая подруга Правительницы). Позже И.И. Челядин получил титул конюшего. Родня всегда родня и ребёнок больше тянется к тому, кто потакает его шалостям и капризам. Что получилось из такого воспитания, можно найти в любом историческом труде. Ребенок рос жестоким и чем больше взрослел, тем более становился нетерпимым к своему окружению и советчикам. "... Молейшая неумеренность в пользовании своим влиянием приводила Ивана 1У к мысли, что им управляют как ребёнком..." (Костомаров). Это осталось навсегда, не понимая как решить вопрос - казнил.... А "свято место не бывает пусто" - место Андрея Шуйского заняли дяди Иоанна, братья Михаил и Юрий (Георгий) Глинские. Именем Иоанна они и правили: "...После удаления в 1543 г. кн. Шуйских управляющих государством в малолетство Иоанна...стали управлять именем своего племянника, князья Михаил и Юрий Глинские. Кн. Курбский называет Михаила "всему зла начальником". В Царственной Книге сказано: "... В те поры в приближении и жаловании были, а от людей их черным людям насильство и грабёж. Они же их от того не унимаху..."
   (Энциклопедический словарь Брокгауз и Ефрон).
   Для наших историков князь Курбский Андрей Михаиловичь - человек честнейший и грозный обличитель Грозного, но следует, вспомнит, что "режим" ЕГО монарха, был для него приемлем и хорош, пока он был членом "Избранной Рады" и ближним другом САМОГО. Начались гонения на "членов" этих, позже проигрыш сражения и вот тут "чувства справедливости проснулось". А до того?
   Следует понять, что ещё со времен Василия Темного и Иоанна 111 окружение великих князей уже составлялось не из родственников и действительных знатных, а было практически сплошь из "перелетов" разных мастей. Хотя писали Бояре:
   "... Не бесчестие, а честь Королю иметь дело с Новгородскими Наместниками. Знаете ли. Кто они? Дети или внучата Государей Литовских, Казанских или Российских..." (Ответ бояр Иоанна 1У на претензии короля Швеции Вазы).
   Много вы о себе понимаете - сказали бы боярам в Одессе! Это были многочисленные князья "односельцы" из разросшихся родов князей ростовских, ярославских или такие же мелкие князья Литовской Руси и естественно много и много служивых царевичей татарских из разных царств и княжеств... или вообще не нашедшие места под солнцем, вроде князей Шуйских из Суздаля. Хотя их родоначальник Василий Курдяпа был князем Нижегородским. Но после изгнания служил Орде и Новгороду в период вражды последнего с Москвой. А Шуйскими сталь, чтобы не раздражать Князей Великих Московских, когда пришли к ним на службу, а то, почему - князья Суздальско - Нижегородские? Имеют претензии?
   Каждый из них видел только возможность иметь " больше" и лез из кожи и терпел, чтобы быть замеченным самим. Известно: "Вельможа в случае, тем паче...Не как другой и пил и ел иначе..." (А.С. Грибоедов, "Горе от ума").
   А чтобы съесть и тем более выпить, нужно это где то взять, вот и обдирали "своих" людей, а те, пользуясь покровительством имени "любимца Царского" грабили людей чёрных как хотели... Нужно понимать, что люди частные и принципиальные не идут в услужение, они согласятся только служить, а где в верхах найдёшь таких, во времена любые...путь наверх зачастую унижение. Но:
   "... Глинские Георгий (Юрий) и Михаил Васильевичи, - сыновья Василия Глинского (Темного), с 1543 года, после вызванного ими падения Шуйских играли главную роль в управлении государством и нарекли на себя ненависть народа и бояр..." (Энциклопедический словарь, Брокгауз и Ефрон). Так то оно так, но их кто - то же поддержал и выдвинул их? Судя по тем скудным сведениям, которыми удостоили нас историки, "карьерный рост" Глинских произошел в момент правления Ивана Бельского. Так Михаил Глинский получил чин конюшего в 1541 году, а Юрий стал боярином в 1540 году. Возможно, эта была та цена, которую заплатил Иван Бельский за своё освобождение? Может и так! Одна боярская "сменно" идёт на "смену" другой.
   "...За сим началом пока не последовало больших перемен в управлении. Иоанн был ещё слишком молод и неопытен, чтобы встать самому во главе. В правительственной думе Шуйских, по-видимому, сменили его дядья Глинские. А сам великий князь по-прежнему предавался своим забавам; только время от времени изрекал опалы и подвергал наказаниям некоторых бояр, особенно из сверженной партии Шуйских..." (Иловайский, "Царская Русь", ст. 178).
   А о каких больших переменах можно наблюдать в княжестве, которое управлялось не силой ЗАКОНА, А по принципу: "А кто в этом доме Хозяин!". Всё было основано на ожидании, ждали времени, когда В. К. повзрослеет, вот тогда вступит,...повзрослел и вступил, вот тога и ЗАПЛАКАЛИ! В прочем может и не так, а мечтало окружение, что В. К. так и останется "дитём шаловливым"...
   Умело, направляя гнев Самого, можно решить многое, вот и тут, опале подверглись не только те, кто примыкал к "партии" Шуйских, а все те, которые создавали угрозу для новых "фаворитов". Кого же из сильных мира сего "замели"? Князей Кубенских, сына Ивана Шуйского, из суздальских Петра Горбатого, Александра Палецкого, Феодора Скопина Шуйского, Юрия Тёмкина, Фому Головина. Первый из князей Ростовских, второй окольничей. Впрочем, опалы и возвращённая "милость" успешно чередовались, даже в отношении одних и тех же "персон" - так Иван Кубенский был освобожден через пять месяцев, позже опять посажен уже с другой "компанией". "Привилегированные темницы", принявшие в свои объятия Димитрия Иоанновича, внука Иоанна 111, позже Андрея Васильевича Углецкого, брата Василия 111, потом Ивана Бельского долго не пустовали, что бывало и во времена более поздние. Родиться наследником не значит царствовать, в большинстве своём при монархии этим распоряжается окружение сначала умирающего, позже те кто "отвоевал" себе место при малолетнем "правителе". Следует вспомнить, такое случалось даже в "просвещенном" ХУ111 веке: наследник Алексей Петрович, царь Петр 11, царь Петр 111, Павел 1. Один мешал отцу, второй Долгоруким и заболел, третий мешал жене...сыну.
   В период правления Иоанна 1У это могло "выразиться" более сильно, и спасло Иоанна 1У то, что брат Юрий, был не совсем "адекватен", а то бы и ему пришлось бы отведать "тюремной баланды". И все же Иоанн предпочитал его держать рядом во всех своих дальних поездках, защищать его было некому. Вот Василия 11 (Тёмного) защищала мать Софья, опираясь на Витовта, Иоанна 111, так же не очень "шустрого", мать Мария Серпуховская, Василия 111 твердый характер, и отсутствие понятия о собственном достоинстве, низко кланялся Нур - Солтан. А Иоанн 1У был защищен только отсутствием возможности у окружения заменить его другим. Ему повезло. Что первые три года здравствовал Василий 111, а позже ещё пять лет его, защищала мать и Иван Овчина - Оболенский. В тому времени образ Иоанна, как наследника. "устоялся", да и дядя Владимир Андреевич вместе с матерью сидел в темнице, а то бы глядишь - сместили бы!
   Пока же будущий царь пребывал в забавах, только отчасти их. можно назвать детскими, будь то посев гречихи, когда направился с войском отражать казанцев, или казнь кого-то из воевод, недавно разделявших с ним эту забаву, хождение на ходулях или...веселился, как мог. В целом княжество жило спокойно, никаких тебе набегов Казани или Крыма, никаких тебе войн с Литвой, тем более "внутренних масштабных переустройств", на подобии разделения царства. Страшно было лишь там, где был "Государь" с окружением своим! Поберегись!
   "Исторические Хроники": " Деятельность литературного кружка митрополита Макария, до 1563 года" (Е.А. Гладилин).
   1544год - М0жно назвать также тихим и спокойным, Крым напомнил о себе: "...30 декабря 1544 года: "...Разнесся слух, что Крымский Хан готовится идти к нашим пределам: сын его Имин за несколько месяцев перед тем свободно грабил в уездах Одоевском и Белёвском (где наши воеводы только спорили о старшенстве не двигаясь с места для отражения неприятеля..."
   (Карамзин, "ИГР", т. 8, ст. 51).
   Этими воеводами были: Пётр Щенятьев, Константин Шкурлетьев, Михаил Воротынский, каждый из них князь, каждый "пришлый", как установить у них "старшинство" рода? Все они "дети разных народов", а не земель Московских!
   Продолжалась "смена фигур". То ли с подачи дядьёв Глинских и их матери, то ли по доносам и оговорам, стремление к которым власть поощряла, но так:
   "... Этих колебаний, опал, налагаемых на одни и те же лица, поощрений их в продолжении 13, 15 и 16 года Иоанновой жизни нельзя оставить без внимания: странно было бы предположить, что молодой Иоанн только по старой неприязни к родственникам и друзьям Шуйских, безо всякого повода бросался на них и потом прощал; трудно предположить, чтобы могущественная сторона Шуйских так была поражена казнью князя Андрея, что отказалась совершенно от борьбы; но кто боролся с нею именем Иоанна, летописи молчат. Можно указать в начале на Воронцова, можно указать на князей Глинских, которых могущество обнаруживается во всеобщей ненависти вельмож к ним. Но окончательно Кубенский и Воронцов были погублены не Глинскими; на это есть определенные свидетельства источников..."
   (С. М. Соловьев, "История России с древнейших времен", "Боярское правление").
   "Нельзя объять необъятное!" (Козьма Прутков). Не могут все в равной степени быть обласканы и удовлетворены любой властью, и поэтому нужен только удобный момент, чтобы кто-то указал государю на недовольных, а власть уже сама решит, насколько строго его наказывать ...
   "...знатного Боярина Ивана Кубенского, сына двоюродной тетки государевой, княжны Угличской, посадили в темницу..." (Карамзин, "ИГР", т.8, с.51).
   "...16 декабря 1544 года. Мать его была дочь Андрея Васильевича Угличского, брата Иоанна 111..." (Там же, Прим. N 138).
   Чем не наследник стола Московского? Хоть и из Углича, позже Ромиановы найдут другого, похлеще,... Правда, долго не держали, но оставили под подозрением, таким образом. Один "наследник" Владимир Андреевич Старицкий, двоюродный брат Иоанна, сидит пока в темнице, второго, Ивана Кубенского, припугнули, но оставили на свободе, иначе воевать некому будет.
   "...в Генв. 22 (1544 г.) сгорели избы Митрополичьего двора, а Митрополит ездил тогда в Можайск..."
   "...В 1544 году, 3 марта Иоанн с братом ездили в Калязин, в монастырь к Св. Макарию. А оттуда - в Заболотье и на медвежью охоту, и к Троице..."
   "...Был дорог хлеб, четверка ржи стоила в Новгороде около гривны Московской... дорога бумага, книжный лист стоил два алтына..."
   (Там же, Прим. N153).
   Заметим, что так же как дед и отец, Иоанн 1У, повсюду возил за собой брата, Юрия. Ведь не из-за любви же к нему малолетнему? Остерегался оставить его!
   Д. Калюжный пишет, что в этом году произошли волнения во Пскове.
   "Исторические хроники": вторжение во Францию Карла У и Генриха У111, короля Англии, английские войска взяли Булонь (14 сентября).
   "Мир в Креспи, завершивший двухлетнюю войну в Голландии между Францией и Святой Римской империей повторяет Камбрейский договор 1529 года (при этом Франция потеряла Фландрию)".
   "Основан Горецкий Воскресенский монастырь на левом берегу Шексны, в 6 верстах от города Кириллова Новгородского княжества. (Е. А. Гладилин).
   1545 год - Пожалуй, это последний год на Руси прошедший довольно спокойно. Иоанн пока занят шалостями, только "входил во вкус власти" и от его шалостей страдали лишь те, кто окружал, в данный момент, Скоро пятнадцать:
   "...Василий 111 велел своим боярам, беречь сына до 15 лет, после чего должно было начаться его самостоятельное правление. 15 лет - пора совершеннолетия в жизни людей ХУ1 столетия. В этом возрасте дворянские дети поступали "новичками" на военную службу, а дети знати получали низшие придворные должности. Василий 111 возлагал надежды на то, что назначенные им опекуны приобщат наследника к делам управления, но опекуны сошли со сцены, не завершив главного порученного им дела. В 15 лет Иван 1У оказался малоподготовленным к исполнению функции правителя обширной могущественной державы, а окружали его случайные люди..."
   (Интернет, "Страницы истории Отечества").
   Ну, скажите на милость, откуда такая уверенность в правдивости написанного:
   - "Василий 111 велел" - кому и что мог "велеть" он скрывавший до последней минуты свою болезнь, от жены, от митрополита. "Случайные люди" уже наследовали ему, и не о какой подготовке к "самостоятельному правлению" наследника, никто из них, получившие власть, не задумывались, при этом каждый из них видел только себя правителем "Обширной и ...".
   - "Опекуны сошли со сцены" - это слишком слабо сказано, На глазах у наследника, происходил "урок управления" - драка без правил между "опекунами". Здесь победивший мог быть уверен в победе только лишь тогда, когда противники и "союзники" будут мертвы. Наследник воспитывался на худых примерах смены и междоусобий "правящих временщиков".
   - "Обширная и могущественная держава" - как это следует понимать? С юга по реке Ока "держава" как - то защищена естественной преградой, но и то гости с юга при необходимости наведаются в столицу, страна практически платит дань Крыму и другим народам Великой, для отвода глаз называя это "поминками".
   Уже давно её безопасность зависит от договоров с Крымом. Казань, только условно, можно назвать зависимой, опять - же в соответствии договора с Крымом. Земли Новгорода и Пскова князья московские, со времен Иоанна 111, считают своим уделом, но постоянно страшатся их "измены" и потому рушат их торговые связи, чем наносят большой ущерб своей казне, хотя их как раз больше интересовали деньги, поступавшие оттуда, а не порядки, существовавшие там, вечевые колокола забрали, а неприязнь к Москве оставили. Восточные и Северные земли продолжали свою прежнюю жизнь, "Присягнули" и стали платить наезжающим туда людям Государевым. Граница, с Западом, как и теперь: по линии Смоленск, Великие Луки, Пустошка, Опочка, тогда Великое Княжество Литовское и Ордена немецкие, теперь Белоруссия, Латвия, Литва Эстония. Пять губерний центральной России Величие?
   - Вот, что, правда, то, правда - среди окружения люди сплошь "случайные", любая родня по темницам, а тут князьки - "дети разных народов". Зачем им наследник?
   "... В декабре 1545 года для отца своего, Макария Митрополита, великий князь пожаловал своих бояр..." (С.М. Соловьёв. "История ...", "Боярское правление"). Среди прочих были освобождены: князь Петр Иванович Шуйский, сын покойного Ивана Шуйского, и Воронцов Феодор Семенович с сыном. Милость!
   В мае прошёл слух о возможности нападения со стороны т Казани. Иоанн "отбыл в войска", слухи не подтвердились и потому наследник предавался, вышеупомянутым "шалостям": занимался проведением с/х работ и воспитанием чувства почтения к своей особе у окружающих, самым строгим образом - казнил!
   Слухи, как оправдание собственных приготовлений - любимое средство и всегда: "...В 1545 года отправлены были на Казань три судовые рати: главная Волгой, другая по рекам Вятке и Каме из Вятки, третья из Перми так же по Каме. Первые две рати сошлись в один день под Казанью, повоевали её окрестности, побили много Казанцев и благополучно вернулись назад. Третья опоздала, и, пришедши под Казань не застала товарищей; по этому потерпела поражение. Однако вследствие прихода русских хан начал подозревать казанских вельмож в измене и начал казнить их, что привело к возмущению. Московская партия поднялась против Крымской и выгнала Сафа - Гирея. По просьбе её, Московское правительство вновь посадило в Казани касимовского хана Шиг - Алея. Но последний на сей раз продержался там не более месяца..."
   (Иловайский, "Царская Русь", ст. 192).
   "... в 1545 году Государь объявил поход на Казань. Отряд князя Семена Пункова пошел водой на стругах; князь Василий Серебряный из Вятки, а воевода Лыков из Перми..." (Нечволодов, "Сказания...", т. 4, ст. 26).
   Так что же, это был слух или приказ? Поход войск водным путём за один день не подготовишь. Преднамеренная операция по "просьбе "доброхотов" из Казани?
   "... а Мая 21 в 1545 году с братом Юрием и с К. Владимиром Андреевичем в Троицкий монастырь и в Переяславль. Оттуда, отпустив Князей Юрия и Владимира в Москву, поехал в Ростов. Ярославль, на Белоозеро в Кириллов монастырь, Ферофонтов. Вологодский Спасов в Прилуке, Павлов, к Борису и Глебу на Устью, к 15 Сент., опять к Троице. В слободу (Александровскую и в Можайск на охоту; 27 Дек. в Воры для звериной ловли и во Владимир..."
   (Карамзин, "ИГР", т.8, прим. N 153).
   Примечание: трудно точно увязать эти поездки с временным периодом, но ясно, что с 21 мая 154 (?) года по январь 154(?) Иоанн был в отсутствовал в Москве.
   1546 год - Конец предыдущего года был отмечен празднованием прихода к "совершеннолетию" Иоанна, от прежних "забав", став старше, он не отказался:
   "... Едва отпраздновав день рождения, великий князь велел отрезать язык Афанасию Батурину, за какие - то невежливые слова..."
   (Р.Г. Скрынников, "Царский титул").
   "... " Сент. 1546 года, в Царственной книге, 119: "урезали ему язык у тюрем за его вину, за невежливые слова..." (Карамзин, "ИГР", т. 8, прим. N 141).
   В каких хлопотах и в каких делах государственных прошли осень и зима 1546 года, проследить невозможно, но к весне всё покатилась по привычным рельсам: - В Казани продолжались казни и "разборки", победила "партия московских доброхотов" и хана Сафа - Гирея изгнали, тот отправился к ногаям, вероятно в стан князя Юсуфа, тестя своего. Там он нашел понимание, если не за деньги, то за щедрые обещания, получил войска. Всё это происходило, вероятнее всего до мая сего года, поскольку в мае правительство Москвы уже ждало крымцев:
   - "...В мае 1546 года пришли вести о близком наступлении крымского хана. Великий князь сам выступил в поход с войсками в Коломну, но вести оказались ложными, хан не приходил..." (Иловайский, "Царская Русь", ст. 178).
   - Время было свободным, от "забот военных", и кое у кого возникло желание использовать возможность и разыграть кровавую драму. Цель была 0бычной: сделать так, что если не получить шанс выдвинуться, то убрать наиболее значимые фигуры из окружения Иоанна, уничтожить руками самого Царя:
   "...В мае 1546 года, великий князь отправился с войском в Коломну, по вестям, что крымский хан идет к этим местам. Однажды Иоанн, выехавши погулять за город, был остановлен новогородскими пищальщиками, которые стали о чём то бить ему челом: он не расположен был их слушать, и велел отослать. Летописец не говорит, как посланные великим князем исполнили его приказание, говорит только, что пильщальщики начали бросать в них колпаками и грязью; видя это; Иоанн отправил отряд дворян для отсылки пищальщиков, но последние стали сопротивляться и дворянам; те вздумали употребить силу, тогда пищальщики стали на бой, начали биться ослопами, из пищалей стрелять....С обоих сторон на месте осталось человек от пяти до шести; великого князя не пустили проехать прямо к его стану. Он должен был пробираться окольною дорогою. Легко понять, какое впечатление должно было произвести на Иоанна это происшествие, напуганного в детстве подобными сценами.... Но он привык видеть врагов своих, дерзких ослушников своей власти, не в рядах простых ратных людей, а потому сейчас же им овладела подозрение: он велел проведать по чьей науке пищальщики осмелились так поступать....Разузнать об этом он поручил не знатному человеку, но дьяку своему Василию Захарову, который был у него в приближении...Захаров донёс, что пищальщиков подучили бояре, князь Кубенский и двое Воронцовых, Феодор и Василий Михаиловичи. Великий князь поверил дьяку и в великой ярости велел казнить Кубенского и двоих Воронцовых...людей близких к ним разослали в ссылку. Летопись говорит, что дьяк бояр оклеветал..."
   (Соловьев, "История России...", "Боярское правление").
   Здесь, следовало бы, отметить, два важных вопроса, о характере Иоанна и борьбе, происходившей в его окружении, за влияние на молодого ВЕЛИКОГО:
   а./ В данном случае, так же как в предыдущих и последующих Иоанн показывает свою полную некомпетентность в вопросах управления и отношения с людьми, он был " не в курсе" любых вопросов и боялся это выказать прилюдно и перед окружением. Он умел только: "отослать", "напугаться", "видеть врагов", "подозревать", "поручить разузнать", "выслушать донос", "впасть в великую ярость", "приказать казнить, не разбираясь", "сослать". Вот его понятие об
   управлении, свою неспособность "выслушать" он пронёс через всю свою жизнь. В этом его характер: Грозный нет испуганный!
   б/ Справка: полное Ф.И.О. этого дьяка Захаров - Гнилевский Василий Михаилович. Пребывал в "доверии", позже ему поручались другие продворные обязанности: во время свадьбы Иоанна и Анастасии, потом в 1553 году ему поручено было выяснить: "по чьему внушению Бояре не хотели присягать царевичу Димитрию" во время болезни Иоанна и снова, по доносу дьяка, казни. Чтобы раскрыть заговор в Коломне дьяку потребовалось два месяца, казни 21 июля 1546 года проводились без дополнительного следствия или суда "Царским именем". Кроме вышеупомянутых были еще казнены: Феодор Невежа (из посольских) а троих знатных юношей задушили: Михаила Трубецкова (сына Богдана), Ивана Доргобужского (наследник и последний в роду у казненного Ивана Кубенского, родственника Иоанна), и князя Феодора Телепнёва - Овчину - Оболенского (может и брат "отца"). Сосланы были: Иван Петрович Феодоров. Боярин и воевода (на Белоозеро) и Иван Михайлович, боярин.
   Выводы: Карамзин считает, что: "Захаров, может быть по согласованию с Глинскими донёс ему, что Бояре...", как знать, может Глинские и не были против, но в тени остаётся тот, кто нацеливал ярость пятнадцатилетнего Иоанна.
   - Не столь взрослый сам Иоанн, вряд ли мог самостоятельно избавляться от тех, кто мог претендовать на стол Московский, но знал тех, кто ему перечил. Его пока устраивало беспрекословное повиновения окружавших его людей...
   - Картина такая, постепенно убирая из окружения людей "сольных" и не только возможных наследников, больше всех выигрывал незаметный боярин Михаил Юрьевич Захарьин. Он, около Иоанна, но ни разу не упомянут, ни при каких делах придворных, не замечен в желании верховодить. Но "тихой сапой" он уже на пороге главного своего дела, пристроить в жёны Иоанну свою племянницу Анастасию, а для этого нужно было лишь выжидать. Кстати Захарьин и Захаров созвучны? Первый, находясь с ним с детства, чуть ли не дядька, кто как не он знал не сдержанный его характер и знал, как и на кого направит ярость...
   "... Иван не способен был к долгим привязанностям, и для него ничего не значило убить человека, которого ещё не так давно считал своим другом, Молодые сверстники Государя, разделявшим его забавы, была не безопасна его милость..."
   (Костомаров, "Русская история в жизнеописании...", " Селивестр...").
   Вот так, "на личном примере" своего понятия о "чести и достоинстве" окружающие его вельможи воспитывали впечатлительного ребёнка, юношу Иоанна 1У и, как результат, княжество Московское получило - ЦАРЯ ИРОДА!
   Ещё один нюанс: в момент происшествия и казней в Коломне отсутствовали два "важных лица": Димитрий Бельский и Димитрий Палицкий. Они оба возводили на престол в Казани нового царя Шах - Алея, это событие происходило так же в июне, но сомнительно, чтобы они, торопились, вернулись к моменту расправы, ведь Димитрий Палецкий, несомненно, был сторонником Ивана Кубенского. Да и сам Шах - Алей, вероятнее всего, не был бы сторонним наблюдателем за переменами в Москве. В момент гнева от царя - подростка лучше быть подальше, тем и спасались, а Казань была достаточно далеко.
   "... В этот короткий период Шах - Али совершил новую попытку вступления на казанский престол. Он прибыл в Казань по полой воде. И церемония возведения на престол была совершена 13 июня в присутствии русских послов (Палецкий и Бельский). Однако история повторилась: свергнутый Сафа - Гирей успел заключить договор с ногайским правительством и со значительными силами двинулся на Казань. Шах - Али бежал, и русское правительство долго не знало о его местонахождении... в Казань беспрепятственно вступил хан Сафа..."
   (Д. Кадюжный, "Другая история...", ст. 224).
   "Надежды юношей питают..." - что простительно для юношей не простительно для серьёзных политиков, которые надеется на присяги, всякого рода крестоцеловании и договора о "вечном мире". До тех пор пока не уничтожены причины возникновения конфликтов, без этого, вся эта дребедень пустой звук. Москва хотела безраздельно владеть царством Казанским, но мало кто в Казани этого хотел, кроме того, был ещё и Крым и турецкий султан, которые с одной стороны обнадеживали, с другой стороны, так же как и Москва хотели безраздельного господства. Это был, не тот случай, когда бы Казань смирилась!
   "... дав клятву быть верными России, снова приняли к себе Царя Шиг - Алея,... веселились и праздновали и снова изменили... взяли Царя не для того, чтобы повиноваться, но чтобы его именем управлять землёю; держали как пленника, не дозволяли ему выезжать из города, ни показываться народу...верных слуг Алиевых держали в темнице...и требовали, чтобы царь в письмах к Иоанну хвалил их усердие,... Он терпел месяц, в безмолвии...разозлив Шаг - Алея и боясь мести Иоанновной, они вздумали позвать Сафо - Гирея... Настал праздник: Вельможи и народ пили до ночи и не видели. Как Царь вышел из дворца, и благополучно уехал Волгой в Россию..." (Карамзин, "ИГР", т.8 ст. 53).
   В примечании N 150 сказано, что по казанской летописи Димитрий Бельский, оставался в Казани и жил за городом "будучи, подозреваем в измене". Он явно не спешил, так как написано, что в то время в Москве казнили трех человек, за связи с мятежниками Казанскими. Вот и пойми, что почем? Кто мятежник? Двойные стандарты бросаются в глаза. Историки не беспристрастны во многом:
   ну, чем судьба самого Иоанна, отличалась по "принципам правления", от "царствования Шах - Али, да ничем, в том и в другом случае "управляли землёй" от их имён кто то другие. В своих личных интересах. Иоанн пока молод и неопытен, но стремился ли он "вникнуть" в дела? Не похоже.... Шах - Али мужик взрослый, но руки скручено противоположными желаниями, приведшей его на трон Казани и интересами придворных группировок в Казани. Какая уж тут самостоятельность?
   Но пишут - "Иоанн решил", "Иоанн направил" - привнесение "культа личности".
   Вот и ещё пример: Иоанн "высказывает мысль", что его пора венчать на Царство, и следом "решает, что пора ему жениться", могли ли быть эти решения его собственными? Однозначно, что мысли эти были внушены ему кем то из ближних, поскольку захотел сразу в Цари, а выбор невесты ведут другие лица...
   Если по первому пункту, вероятно, усердствовали многие в надеждах на награды: должности, звания, имения и вотчины, а кто-то не прочь и деньгами.
   То по второму пункту, явно усердствовал Михаил Юрьевич Захарьин - Кобылин.
   Как пишут в то время, был, чуть ли не воспитателем Иоанна, знал мысли его.
   Стоит бы взглянуть, как управлял "отчиной" в этот период сам царь будущий:
   Год прошел незаметно: 3 сентября наказал Бутурлина, "приказал отрезать язык",
   15 сентября "отбыл" - для ознакомления с северными владениями державы, взяв с собой брата Юрия и Владимира Андреевича, чтобы не "искушать" подданных:
   "...15 Сен. к Троице, в село Воробьёво, Денисьево, Починки, на богомолье в Можайск к Св. Николаю, Волок, Тверь, Новгород и Псков. - В Арх. Псков. Летоп.: "...В. К. Иван Васильевич, да брат его К. Юрий быша в Новгороде и во Пскове дек. 29: одну ночь ночевал, а на другую на Вороночи был. А третью в Печёрах, и паки во Пскове, и поеде к Москве. С собой взем К. Володимера Андреевича; а К. Юрий, брат его, стал, и той, быв не много поеде к Москве, а не управив своей отчины ничего; а Князь Великий всё гонял на мсках (ишаких), а Христианам много потери учинил"..." (Карамзин, "ИГР", т.8, прим. N 153).
   Ах молодость, молодость! Отсутствовал более четырех месяцев, но кто-то же с "Державою великой" управлялся? Михаил Юрьевич? Непохоже, скорее, Миша и Юра Глинские, вместе с бабкой Анной. Захарьин планировал более важное и перспективное - женитьбу мальчика молоденького на племяннице. Не упустить!
   "7 Апр. Князь Вел. Шиг - Алея на Казань, отпустил" Прим. N 149) - отправил рать судовую на Казань, чтобы занять трон свободный, туда Шиг - Алея и с ним стрельцов и Бельского с Палициным, когда прибыла в Казань не ясно.
   В мае "военный поход" в Коломну против Хана Крымского, поскольку враг не появился "тешился" прогулками вокруг города, пока не повстречал новгородских пищальшиков, что люди хотели, узнать не пытался - результат "наблюдал" бой между ними и своими дворянами, остался недовольным встречей со "своими подданными". Тут же приказал "разузнать - кто Виноват?" доверенному дьяку...
   13 июня там далеко в Казани Бельский и Палицын возвели на престол хана Шиг - Алея, праздновали очень долго, но и позже домой не спешили, там розыск!
   21 июля розыск привел к казни многих "ранее знатных вельмож", сам наблюдал за казнями или поручил это "следующим важным вельможам, не ясно.
   Как видим, год протекал нормально, великий князь не скучал, развлекался...
   "Исторические Хроники": "...Основан Тихвинский монастырь в Новогородской губернии", " ...Гербест, иезуит, ректор коллегии в Ярославле написал серию статей призывающих русских в католичество..." (Е. А. Гладилин)
   1547 год - Год "государственного переворота, хотя всё началось с его желания: "...В 1547 году, когда ему было шестнадцать лет, среди ребяческих игр, он, по рассказам летописи, вдруг заговорил с боярами о женитьбе, да заговорил так обдуманно, с такими предусмотрительными политическими соображениями, что бояре расплакались от умиления, что Царь так молод, а уже так много подумал, ни с кем не посоветовавшись, от всех утаившись..."
   (Ключевский, "курс Русской истории", ч. 2, ст. 242).
   Трудно в это поверить, за исключением того, что "бояре умилились и расплакались". Видна опытная рука боярина - дипломата Захарьева и редкая способность воспитанника, схватывать всё на лету, и запоминать почти дословно. Этой способностью Иоанн обладал вполне - "любил цитировать"! Впрочем, было ещё одно "затаённое желание", но о нем он поведал уже митрополиту Макарию - это желание "венчаться на царство", и побыстрее:
   "...13 декабря 1546 года (вернее 1547 года, год начинался с 1 сентября, а Иоанн родился в конце августе 1530). Он призвал к себе митрополита Макария и долго с ним беседовал. Макарий вышел от него с весёлым лицом. Отпел молебен в Успенском соборе... и через три дня назначен больщой съезд митрополиту и всем знатным лицам, к великокняжескому двору..."
   (Нечволодов, "Сказания...", т. 4 ст. 28).
   "...Официальные летописи изображали дело так, будто 16 летний юноша по собственному почину решил короноваться шапкой Мономаха и пронять царский титул...В действительности инициатива коронации принадлежала не Ивану, а тем лицам, которые правили его именем. Ко времени коронации наибольшим влиянием при дворе пользовалась бабка великого князя Анна и его дядя Михаил Васильевич Глинский... Глинские многие годы оставались на вторых ролях. Положение переменилось, когда племянник достиг совершеннолетия. Старший из братьев Михаил немедленно заявил претензии на титул конюшего боярина ..."
   (Скрынников Р.Г. "Царский титул").
   Тут возникает один серьёзный вопрос: почему вдруг ЦАРЬ, а не князь великий, как дед? Может потому, что отец так и не закрепил венчанием на великое княжение этот титул, хотя в переписке с другими державами именовал себя Царем. Царь это титул восточный и отличен от титула КОРОЛЬ, который давался только с благословения папы Римского. Царями были и Менгли - Гирей, и были Цари Казанские, Цари Астраханские, все кто, каким то образом доказал своё происхождение от Царя Золотой Орды, и вел свои родословные от Вольных Царей, Признали родство? И кто мог возразить, поскольку для столь "пестрого" окружения, чем лучше и весомее выглядит "вывеска", тем больше можно требовать почтения!
   Следует признать, что все время великого княжения, да и первоначальный период царствования Иоанна 1У проходило под присмотром какой-то из групп людей его окружения, и все делалось в интересах этой группы: сначала мать Елена и Иван Овчина, наиболее близкие ему люди, позже Шуйские, потом Бельские, опять Шуйские, наконец, Воронцов, а после его казни пришел черед Глинских. И с той поры Иоанн оказался под воздействием этих родственников, но и конец их властвования был уже близок. Посему рассматривать ответственность самого Иоанна за какие-либо действия правящего окружения не состоятельно, он лишь великий князь!
   16января 1547 года через месяц после высказанного им пожелания состоялся обряд возведения Иоанна 1У на царство. Желающие ознакомиться с этим торжественным обрядом могут найти описание его у любого историка. Следует лишь высказать несколько замечаний:
   - "В Царственной книге сказано: "в те поры Глинские у государя в приближении и жаловании ... В 1547 году при венчании на царство Иоанна Васильевича кн. Г. (Глинский) носил за ним золотую мису, с золотыми деньгами; осыпал царя золотом, кн. Юрий Васильевич Глинский ..."
   (Костомаров Н. И. "Русская история в жизнеописании ее главнейших деятелей").
   - "...Первые московские князья в своих завещаниях неизменно благословляли наследников "Золотой шапкой"... Любознательный австриец Герберштейн видел шапку на Василии 111, она была расшита жемчугом и нарядно украшена золотыми бляшками, дрожавшими при любом движении великого князя. Как видно, шапка была скроена по татарскому образцу..."
   (Р. Г. Скрынников "Царский титул").
   - О коронации не сразу известили иностранные государства. Лишь через два года польские послы в Москве узнали, что Иван 1У "царь и венчался" ... Выслушав это чрезвычайно важное заявление, послы потребовали представления им письменных доказательств. Но хитроумные бояре отказали, боясь, что поляки, получив письменный ответ, смогут обдумать возражения, и тогда спорить с ними будет тяжело. Отправленные в Польшу гонцы постарались объяснить смысл московских перемен так, чтобы не вызвать неудовольствия польского двора ..."
   (Там же).
   Чуть месяц январь кончился, едва покинув столы праздничные после венчания на царство, подоспела другая радость: царь вздумал жениться. Не успели Глинские порадоваться милостям царя, титулам и городам с землями (они в числе другого получили в кормление город Ржев), а уже Михаил Юрьевич Кобылин - Захарьин, незаметный боярин при приказе посольском, уже торопил Иоаана со свадьбой, благо невеста заждалась суженого. Есть необходимость более детально ознакомиться с появлением и жизнью потомков рыцаря (?) Гландала на землях Московских, чтобы понять, "Откуда есть пошла...": "...Русский боярский род, происходивший от Кобылы Андрея Ивановича, имевшего пять сыновей, младший из которых Федор Кошка стал во главе весьма многочисленного потомства, составившего такие знаменитые фамилии, как Кошкины - Захарьевы, Яковлевы, Лядские, Беззубцевы, Шереметьевы и др...."
   ("Хронос" Генеалогические таблицы").
   "Исторический словарь" изданный в 1793 году, пишет "более деликатно", так: "...выехал в Россию в 1287 году Литовский князь именем Гландал, принял святое крещение, наречен Иоанном, у коего был сын Андрей, прозванный кошка..." ( ст.122). Желания упоминать о Иоанне Кобыле у издателя не имелось. Все, как и всегда начинается с "удобной легенды", медленно Иван видоизменялась фамилия, преобразовываясь из невзрачной Кобыла
   Кобылячей в благопристойную Романовы (Кстати принцип +
   взятие имя отца в виде фамилии тюркский обычай). Всего Андрей (у. 1351).
   за шесть поколений с 1287 года к 1613 году уже...Романовы +
   К тому времени подобрали подходящего родственника " Из Феодор (у. 1393).
   зарубежия", здешние все про всех знают, а тут издалека... Кошка
   " ... писали, что Камбила Диванович Гланда (Гландал) был +
   Жмудским князем и бежал из Пруссии под натиском немцев Иван (у. 1427). Крестаносцев...Вполне возможно, что Камбила, переделанный Кошкин
   на русский лад в Кобылу, потерпев поражения на родине уехал +
   служить к великому князю Димитрию Александровичу, сыну Захарий (у.1461)
   Невского, по преданию он крестится в 1287 г., под именем
   Иван - ведь Пруссы были язычниками, а сын его при +
   Крещении получил имя Андрей. Гландал стараниями
   Генеологов вел свой рол от короля Пруссов Вейдевуда..."
   Богданов А. П. "Русские Патриархи 1589 - 1700 г.г.). Что Юрий (у. 1504)
   не говори, но в русском языке прозвище, "не в бровь, а в Захарьин
   глаз" и пока зовут по прозвищу, положение твое крайне +
   неважнецкое, хоть и предок твой рыцарь и тянулось все Роман (у. 1543).
   это до Захария, который жил при Василии Тёмном, уже Юрьев - Захарьин
   фамилия окрепла Феодор уже боярин, Иван боярин, лишь +
   Захарий без чина придворного, но он своё наверстает. Феодор (у. 1633).
   сынок уже боярин и воевода. Сынки Михаил, Роман, Романов
   Григорий уже подблагородили фамилию стали Захарьины +
   - Юрьевы. Позже, Феодор стал уже Романовым и позже Михаил (Царь)
   Патриархом, титул получил из рук "Вора Тушинского". Жизнь штука злая! Да?
   Как видим "научно обоснованное родовое древо", дало свои плоды. Чуть позже
   Романовы отыщут родственников "и в царствах и веках иных" и в Риме и Трое. А пока взглянем на род в целом, который на благодатной земле разросся и:
   - От сыновей Ивана Кобыла пошли: Трусовы и Мотовиновы...
   - У самого Андрея Кобылы было пять сыновей: а/ Семен Жеребцов, от него: Ладыгины, Коновицены, Кокаревы. Образцовы; б/ Александр Елка, от него: Неплюевы, Колочевы; в/ Василий Вентей или Ивантей - был бездетен; г/ Гавриил Гавша, от него: Бабарыкины; д/ Феодор Кошка, от него: Романовы, Захарьины, Шереметьевы, Епанявины, Голтяевы, Яковлевы,Ляцкие, Белозубцевы.
   (Селифатов, "Сборник материалов по истории предков царя Михаила" и
   Васенко П.Г. "Бояре Романовы и воцарение Михаила Феодоровича" СПБ. 1913)
   Сам Роман Юрьевич был лишь Окольничьим. Воеводою в 1531 году в войне против Литвы, умер в 1543 году. Женат был два раза: дети, Долмат, Даниил, Никита и дочь Анна за князем Ситским. Вторая жена: дочь Анастасия...
   Странно, однако, что ни у одного Романова не означена дата рождения, даже у невесты царя она не определена. Трудно сказать, сколько было ей в момент свадьбы. По косвенным признакам (указан год смерти и время замужества) ей было, примерно столько же, как и жениху, семнадцать...Династически не оправданный брак, но такое, только теперь могло это состояться, вырос бы ещё подумал, стоит ли брать столь безродную?
   Нет нужды говорить о том, что род не был "в чести", хотя и был совсем близок к князьям великим. Про родоначальника Ивана Кобылу не упоминают историки вообще никак, кроме как в примечаниях, обозначался как родоначальник, Сын Андрей Кобыла чина не заслужил, но из важных дел ему поручили единственное - ездил за невестой Симеона Гордого в Тверь; Сын его Феодор Кошка уже боярин московский при Димитрии Донском во времена битвы Куликовской. Оставлен в Москве - "блюсти столицу и семейство княжеское"; уже в 1408 году, упомянут посмертно в письме Эдигая, великому князю Василию 1 Димитриевичу, как пример для подражания: "...Были у вас нравы и дела добрые, когда жил Боярин Феодор Кошка и напоминал тебе о Ханских благотворениях. Нынешний сын его недостойный Иоанн Казначей и друг твой: что скажет, тому веришь, а думы старцев земских не слушаешь, что вышло? Разорение твоему Улусу..." (Карамзин). Вот потихоньку уже казначей и советчик! Сын Иоанн Феодорович - присутствовал при составлении Духовной Василия 1, сынок Захарий Иванович прославлен тем, что среди других, отбирал "украденный пояс" у Василия Юрьевича, случай этот ознаменовал начало 20 - летней междоусобицы при Василии 11 (Темном) и матери его Софье Витовтовне. Впрочем, успел послужить и Литве, отмечен, среди панов польских напавших на Козельск и Калугу в 1443 году. Яков и Юрий прижились при дворе Московском. Настало их время входить в силу, поскольку "кругом такие же пришлые в чинах Бояр Московских". При Иоанне 111 всё определилось и с родней и с окружением, дворцовые покои заполняли только "перелёты", настало их время, время Захарьевых, двигать пешку в Королевы. Вот и Яков уже наместник в Новгороде: "...Наместник Новогородский Яков Захарьевич, казнил и повесил многих.. Позже Юрий вместе с братом Яковым воюет Литву, Яков за главного воеводу. Упомянуты в "ИГР": Яков - 21 раз, брат Юрий - 10 раз.
   Ну, о славном отце невесты уже упомянуто, но конечно всем руководил Михаил Юрьевич, принявший уже фамилию Захарьин, отказался от славный имён Кобылиных, Кошка, Жеребец, Елка и т. д., как ни как дипломат, рядом с царем, но в тени. В "ИГР" даже дата смерти не обозначена, и упомянут лишь - 2 раза.
   Брак в семье царской дело сложное, всегда с дальним политическим прицелом: "...В царской семье браки были делом не частного, а политического характера, они подчинялись династическим целям. Московская дипломатия затеяла большую политическую игру в связи с женитьбой Ивана 1У, до того, как он достиг брачного возраста. Бояре надеялись заполучить ему в жены польскую принцессу..." (Р.Г. Скрынников, "Иван грозный". "семейная жизнь Грозного"). Странно даже как то, это читать, а когда нам "перепадали" иностранки, сулящие какие то территориальные приобретения, у князей Литвы были, а нам:
   - Брак Василия 1 Димитриевича, женившегося на дочери князя литовского Витовта, "по обещанию" никаких династических выгод для Руси не сулил, скорее наоборот. Витовт предполагал использовать этот брак, чтобы "слиться в дружеских объятиях" с Русью Московскою, чего и фактически достиг. Москва получила в обмен внука Витовта и смутные надежды, что дед не обидит. Дед внезапно умер, а Иоанн, вероятнее всего, был внуком Витовта лишь в глазах Москвы, Польша и Литва имели на это "особое мнение". Историки считают, что препятствием служила вера Православная, исповедуемая князем. Может не так?
   - Его сын Василий 11 (Тёмный) получил в жены Марию (в мон. Марфа), княжну Серпуховскую и Боровскую, женщину суровую и настойчивую, которая руководила мужем после смерти Софьи Витовтовны, а позже и сыном Иоанном 111. выгода была одна: после фактического изгнания всех потомков Владимира Храброго из пределов земли Московской, нужно было "законно" завладеть их отчиной, выход женитьба! Был впрочем, и другой аспект, для этого брака, Мария, имела прямое родство с домом великого литовского князя Ольгерда, таким образом, её сын Иоанн 111 становился, по мнению Москвы, наследником двух великокняжеских домов Литвы: Ольгерда и Витовта...на это возлагались большие надежды, и велась Иоанном 111 борьба за их осуществление, но...
   - Иоанн 111 первую жену получил в младенческом возрасте, это была в 1446 году, когда ему было семь лет. Мария Борисовна, княгиня Тверская. Она была выбрана по причине крайней нужды, поскольку сам Василий 11 (Темный) оказался в отчаянном положении: после отречения высланный в Вологду, он бежал, но не находил союзников для борьбы с Димитрием Георгиевичем (Шемякой), Борис Александрович, великий князь Тверской мог помочь. Учитывалось ещё минимум две особенности: сын Иоанна 111 мог претендовать на престол Твери, которая всегда "мешала" величию Москвы, и ещё одно, Мария имела прямое родство с литовским домам князя Кейстута и сын её в своём лице мог соединить права прямого наследника всех трёх литовских князей: Витовиа, Ольгерда и Кейстута. Но права правами, а паны Литвы не...!
   Вторую жену "иностранку" импортировали не то из Византии, скорее из колоний Рима. Никаких политических или династических выгод этот брак принести не мог, скорее наоборот. Папа римский считал, что с её помощью, если не удастся привести Русь к католицизму, но, хотя бы, там примкнут к Флорентийской Унии. Заметно изменились лишь порядки во дворе Московском, больше стало пышности византийской и подобострастного преклонения, интриги в "духе Цезоря Борджа" ознаменовались несколькими подозрительными смертями. Ссоры с невесткой, проталкивание сына к престолу, вот и ВСЁ!
   - Василию 111 при своём поспешном выборе невесты пришлось учитывать: неясность своего происхождения и шаткость своего положения при приходе к власти, после отстранения отца. Выбор был ограничен и временем и "ассортиментом". "Окружение" и современники были "в курсе" и даже на такую "иностранку" как Софья Палеолог Василий рассчитывать не мог, Выбор был сделан исходя из "текущего момента" и его женой стала Соломея Сабурова, из семьи потомков мурзы Чета из Орды (в крещении Захария). Ввиду отсутствия потомков её принудили принять постриг. Вторая жена ничего не могла Василию дать, кроме своей молодости, следованию польско - европейской моде, обычаям и весёлого нрава. Получил он в приданое и "проблемного человека", дядю жены Михаила Львовича Глинского. Это возможно приблизило его кончину? Очень уж дядя хотел видеть племанницу ПРАВИТЕЛЬНИЦЕЙ...
   Итак, какие уж тут "принцессы заморские", кроме того, и Михаил Юрьевич, кое - что, припас на этот случай. Дипломаты, они, конечно старались, но всегда есть причинно непреодолимая - "разноверие", так Иоанну и объяснили доходчиво!
   "...Помышлял еси жениться в других царствах - заявил Иоанн - у короля какого, или у царя какого, и яз...тое мысль отложил. А иных государствах не хочу жениться...привести мне себе жену из иного государства, и у нас нечто норовы разные будут, ино между нами тщета будет...умыслил и хочу жениться в своём государстве..." (Р.Г. Скрынников, там же).
   Когда нету гербовой пишут на простой - тем более, что "лист" уже подготовлен:
   "... Относительно выбора невесты Иоанн повторил тот же способ, который был употреблён при первой женитьбе его отца Василия 111 и который существовал ещё у византийских императоров. По городам разосланы грамоты к боярам и детям боярским представить своих детей или Родственниц - девиц на смотр наместникам: последнее лучших, и отослали в Москву..."
   (Д. Иловайский, "Царская Русь" ст. 180).
   Вот чего не было у византийских императоров, того не было, предусмотрительного Михаила Юрьевича Захарьина, почти воспитателя или "друга семьи". Он всё и решил: "... Между тем, бояре не ожидая съезда провинциальных невест, привезли во дворец своих дочерей и племянниц..." (Р.Г. Скрынников). Выбор, естественно пал на Анастасию: "...Дочь вдовы Захарьевой, у которой муж был окольничим, а свекор Боярином Иоанна 111..." (Карамзин).
   Скынников пишет: " ...Зато её дядя подвизался в младенчестве Иоанна в качестве опекуна, так, что великий князь знал семью невесты с детства. Родня царя Глинские не видели в Захарьевых опасных для себя соперников и не противилась избранию Анастасии..."
   Невеста, появилась на свет, во втором браке окольничева Романа Юрьевича с княжной Ульяной Феодоровной Мосальской - Литвиной. Так пишут некоторые.
   Примечание: Мосальские - Литвиновы выводят свою родословною от Св. Михаила Черниговского. В Литве они причислялись к князьям Козельским, но к моменту зарождения этой фамилии владели лишь землями в округе города Мосальска недалеко от Калуги, за рекой Угрой на Литовской стороне. При Иоанне 111 вместе с князем Бельским и некоторыми из князей Мосальских перешли на службу в Москву. Когда же Мосальск, по договору с Литвой, отошел к Москве, Иоанн 111 фактически конфисковал все наследственные земли Мосальских и по своей Духовной передал их сыну Юрию, "... К концу ХУ1 века у князей Мосальских были отобраны их многочисленные владения. Они перешли в разряд помещиков. Даже забыли свою гордую фамилию, а довольствовались прозвищами: Кольцо, Клубок, Ус, Зубатый, Горбатый, Чёрный, Шулеп и др..."
   ("Народная история Белоруссии" ред. Касцюк, Минск, 1994 г.).
   В ХУ1 веке фамилия разрослась и насчитывала более 300 мужчин. Что и могло привлечь Романа, вернее Михаила Юрьевича, в этой фамилии Мосальских?
   Многочисленность, как и у Захарьевых, княжеское происхождение, как утверждали от Рюрика, и незавидное положение, когда переезд в Москву благо!
   Прозвища Кобыла, Кошка, Жеребец и др. нужно было прикрыть возможным родством с Рюриком и званием княжеским, хотя бы и с теми кто, забыв родовую фамилию, так же имел прозвища. Эти хоть забыли, что они Мосальские, а предок Захарьевых, лишь назвался "рыцарем Гландалом" по прибытии на службу московскую. "Два сапога, пара", так и тут "облагородились".
   С Ульяной Феодоровной, княжной Мосальской Литвиной большие неувязки: одна Ульяна Феодоровна числиться женой Никиты Ивановича Романова, но это уже в ХУ11 веке, до этого в роду у Мосальских Литвиных никаких Феодоров не значится. ("Генеалогия русской знати", Интернет). По "Истории русских родов" в разделе "Юрьевы - Романовы" у неё значится Ульяна Ивановна. Иван Иванович Мосальский, отец Феодора, у Карамзина не упоминается, а так же отмечено, что Феодор Васильевич Мосальский ХУ11 в. не имел потомства. Кроме того в Журнале Сретенского монастыря статья - " Вознесенский женский монастырь в Кремле" где написано: "...в северной стороне вознесенского собора похоронены и боярыня Ульяна, мать Анастасии Романовой, первой русской царицы. Она приняла постриг в этой обители с именем Анастасия в память о любимой дочери, которую пережила на 17 лет...". Тут есть две странности:
   - Северная сторона отведено для захоронения опальных княгинь, такие как Елена Волошанка.
   - Когда она могла стать "боярыней" если даже Мосальский Михаил Семенович
   получил московское дворянство лишь в 1550 году, но числился князем.
   Хронос трактует события так: "...Младшая из дочерей окольничего, а затем боярина Р. Ю. Кошкина - Захарьева - Юрьева от брака с княжной Ульяной Феодоровной Мосальской - Литвиной. Отец невесты был ничем не примечательным человеком, но за семьей стояло более 20 происходивших от неё боярских и дворянских родов..." Ну, что сказать родов было достаточно много, как, впрочем, и у Мосальских, но боярином Роман Ю. никогда не был, умер в 1543 г. когда интрига лишь зарождалась и свадьбой не пахло вовсе. Отколь взялся чин? Мосальские - князья, но бояре лишь при Иоанне, после 1563 года.
   Вывод: недаром Н. М. Карамзин не стал вдаваться в подробности. Не искал происхождения этой самой Ульяны Мосальской Литаиной, и не зря оно туманно!
   Так оно и совершилось, сошлись две семьи, для дела великого подчинить Русь!
   Равновесия сил между Захарьевыми и Глинскими не было, Глинские считали недостойным внимания, рассматривать родню невесты, как достойных внимания противников: кто такие князья Мосальские - Литвины или Кошкины - Захарьева? В лучшем случае младшие боярские или даже дворянские роды. Кто за ними стоит вообще?
   "Когда Бог решает наказать, то лишает разума". Вот и Глинские понадеялись.
   А вот это, как оказалось, зря, и очень скоро. До того, ближние Иоанна, враждовали как бы внутри "своего" клана" привлекая лишь воинскую силу, теперь, руководимая Захарьевыми и Масальскими, в дворцовые события вмешается ТОЛПА!
   А пока: " По щучьему веления и моему хотению..." И "...свадьба их свершилась в Успенском Соборе, венчал Митрополит Макарий...свадьба была справлена по тому же чину и сопровождалась теми же обрядами, как и свадьба отца Василия на Елене Глинской. Место посажённой матери занимала вдова Андрея Старицкого, а тысяцким бал её сын Василий....Один его дядя по матери Михаил Васильевич Глинский, имевший звание конюшего, ездил всю ночь вокруг подклети, а другой дядя Юрий Васильевич Глинский " слал постелю" и водил новобрачного в мыльню; причём в числе спальников упоминаются Алексей и Даниил Адашевы и Никита Романович Юрьев..."
   (Д.Иловайский, "Царская Русь", ст. 181).
   Нет смысла описывать это торжество, при желании материал, с разной степенью подробностей, можно найти во многих трудах "исторических". Следует отметить:
   "... После свадьбы молодая чета, прервав пиры, отправилась пешком, несмотря на суровую зиму в Троицко - Сергиеву Лавру и провели там первую неделю поста великого, усердно молясь перед гробом Святого Сергия. Иоанн горячо любил свою молодую жену, но ея благородное влияние на его раздражительный нрав стало сказываться не сразу. Для этого потребовались особые обстоятельства; пока же управление Государством по-прежнему оставалось в руках Глинских..."
   (А. Нечволодов, "Сказания..." т. 4, ст. 30).
   - "Особыми обстоятельствами" стали московские пожары, начавшиеся в апреле: "...12 апреля вспыхнул в Москве большой пожар: сгорели все лавки в Китай - городе и множество домов: затем взлетела на воздух высокая башня с порохом и запрудила реку кирпичами; 20 апреля случился другой сильный пожар. Молодой Царь не особо скорбел о народном бедствии... 23 июля во время сильной бури, вспыхнул новый, ещё не виданный пожар в Москве. Он начался на Арбате, затем огонь быстро перекинулся на Кремль и Китай - город, и с ужасной силой начал всё пожирать..." (Там же, ст. 31).
   Были ли эти пожары цепью случайностей или кто преднамеренно приложил к этому руку. Сказать не возможно. Но поскольку, позже это интерпретировалось. однозначно - "пожары дело рук Анны Глинской с сыновьями", следует усомниться "в цепи случайностей", хотя бы потому, что кому, кому, а Глинским пожары и беспокойства были совершенно не нужны к ним и без того было много "претензий"; им не забыли обиды и притеснения "народа". А новой же родне Царя, все эти бедствия были даже очень кстати. Глинские стояли на пути Захарьевых к абсолютной власти, да и "Опора в массах" у них имелась. Потратились не зря!
   - 3 июня, перед этим пожаром, упал большой колокол, что также считалось плохой приметой. Одно к одному. Беды на Москву посыпались одна за другой...
   Иоанн, как и каждый из его предков, в минуты опасности покинул Москву, правда поехал недалеко и обосновался с семейством в селе Воробьёве. Подробности разные о пожаре и ущербе, нанесённом им описан детально у Д. Иловайского в книге "Царская Русь" Желательно проследить, что предприняли:
   - 21 июля буря и сильный пожар, уничтоживший почти всю Москву...
   - 22 июля. "...На другой день он приехал с боярами в Новоспасский монастырь, навестить митрополита. Здесь царский духовник, Благовещенский протопоп Феодор Бармин, боярин князь Феодор Скопин - Шуйский, Иван Петрович Челядин, начали говорить, что Москва сгорела волшебством...Царь придал этому веру и приказал произвести розыск..."
   - 26 июля в воскресение: Розыск был произведен, через два дня следующим образом: бояре приехали в Кремль на площадь и спросили окружавшую их толпу: "Кто сжег Москву?". Тогда из толпы послышались голоса: "Глинские! Глинские! Мать их княгиня Анна...кропила все улицы, ездя по Москве. Вот от того мы сгорели..." (Здесь и выше Нечволодов, "Сказания...", т. 4. ст. 32).
   Как видим, был выбран самый верный способ найти виновных - обратиться к мнению "Народа". Как и более поздние времена, только здесь агитация применялась в больших масштабах. Время шло и приметы цивилизации: газеты, радио и другие СМИ позволяли организовать "общественное мнение". Чем дело кончилось: в Успенском соборе толпа "правдоискателей" убила князя Юрия Глинского и многих людей его, перебили "тут и неизвестных детей Боярских из Северской стороны, которых приняли за людей Глинского..." (Соловьёв).
   - 29 июля: 2...толпы черни явились в селе Воробьёво у дворца царского с криком, чтобы Государь выдал им свою бабку, княгиню Анну, и сына её, князя Михаила, которые будто бы спрятаны у него в покоях. Иоанн в ответ велел схватить крикунов и казнить их; на остальных напал страх, и они разбежались по городам..." (С.М. Соловьёв, "История России...". "Боярское правление").
   Решение вопроса с помощью топора или другим методом входило в привычку?
   Классический пример организации "смены караула" в окружения царствующей
   Особы. За девять дён нашли виновников пожаров Московских, вытолкали из покоев Иоанна "неугодных народу" Глинских. И все вопросы были решены за счёт криков толпы. Ведь бабка Анна и сын её, Михаил находились давно во Ржеве, осматривали вновь приобретённую "недвижимость" в виде целого города Ржева. Ну а "волшебство", это как мина замедленного действия, взрывается или загорается в назначенное время, и не всегда у того, кого в ворожбе обвиняли...
   Но раз это произошло, значит это было кому то нужно, в вовсе не из за заботы "о благе общественном", а исключительно в интересах личных, как и всегда...Глинские ближайшие, оставшаяся, по смерти родителей, вынуждены были уступить место родне жены, многочисленной, бойкой и не особо богатой: "...Виновниками восстания против Глинских главными наускивателями черни, летописцы называют: Благовещенского протопопа Феодора Бармина, князя Феодора Шуйского - Скопина, князя Юрия Тёмкина, Ивана Петровича Челядина, Григория Юрьевича Захарьина, Феодора Нагого.... В восстании против Глинских видим главных советников Андрея Шуйского, которые после казни его были сосланы, но потом возвращены в Москву: Феодора Шуйского - Скопина, Князя Юрия Тёмкина; но теперь они были настолько слабы, что не могут действовать одни и действуют с приближёнными к Иоанну людьми. Которые враждебно столкнулись с Глинскими в борьбе за влияние на молодого царя: Шуйский и Тёмкин действовали вместе с царским духовником Барминым и дядею царицы Григорием Захарьевым..." (Там же, С.М. Соловьёв).
   Кто есть кто в этом "заговоре", странностью было в нем то - каждый за себя:
   - Скопин - Шуйский и Григорий Захарьин были уже представлены.
   - Юрий Тёмкин из мелких и многочисленных князей Ростовских, отец его Иван Иванович, просто князь без чина боярского и воеводского.
   - Благовещенский протопоп Феодор Бармин упомянут у Карамзина три раза: в связи с венчанием на царство, составлением "заговора", и уходу в монастырь. "...В Царственной Кн. 146: "Генв. 6 (1549) Протопоп Благовещенский Феодор Бармин разнеможился, и приде на него страхование: он же опросися в Чернецы у Государя, и постригся у Михаилова Чуда..." (Карамзин, "ИГР", т.8 прим. N 188).
   Может, он это предпринял по совету митрополита Макария? Лишнее влияние?
   - Иван Петрович Челядин у Карамзина отсутствует, значится в заговоре Иван Петрович Феодоров - Ляпин, боярин и воевода. Кто из историков прав?
   - Нагой Феодор - у Карамзина указано, что он был ловчим у Василия 111 служил в этом "чине" с 1509 года до самой смерти Василия.
   "... народ несчастием расположенный к наступлению злобы и мятежу, охотно сделался их орудием..." (Карамзин). Забитые и униженные, вряд ли способны к мятеже самостоятельно, их нужно организовать, указать врага и...чем то зажечь.
   Далее Карамзин пишет: "... истинные виновники бунта, подстрекатели черни, Князь Скопин - Шуйский с клевретами обманулись, если имели надежду, свергнув Глинских, овладеть Царем,...но мятежное господство Бояр рушилось совершенно, уступив место единовластию Царскому, чуждому тиранству и прихотям..."
   (Карамзин, "ИГР", т. 8 ст. 64).
   Вот ведь как повернул "Единовластие Царское", его ещё долго не было, не интересовался. Дальше произошло то, что принято называть случаем, если так оно и было, то вернее всего за этим "случаем" стояло решение митрополита Макария - оградить юного царя от влияния и властвования "клана" Захарьевых. Так как это обещало новый "период правления Боярского", еще более жестокий из-за жадности этого достаточно бедного сонма новых родственников. Царь и царица были достаточны для любви, но явно не достаточно годны, для управления страной. Митрополит Макарий, избранный на кафедру из Новгородо в 1542 году, за пять лет, "ознакомился" со всем окружением молодого царя, да и с ним самим в достаточной степени - юноша со странностями. Сам Макарий имел некоторое влияние на Иоанна, но считал, что оно будет недостаточным для "нейтрализации" набежавшей родни, тут нужно было более сильное и близкое воздействие на "царскую особу". Тут, как раз, и случай подвернулся: разгневанная толпа, испуганный её близостью царь, не знавший что ему делать:
   "...толпы мятежников хлынули в с. Воробьёво, где находился Иван, с требованием выдачи Глинских. В критическую минуту Сильвестор явился к растерявшемуся царю и обратился к нему с речью. Обличавший недостойное поведение юного государя и призывавший его к исправлению в момент разразившейся кары небесной. Сильвестр произнёс "кусательные слова", обвинив его "в буйстве", и объяснив, что сгоревшая столица наказание царю за грехи. Сильвестр ничего не домогался лично и поэтому его слова приобрели особую силу. Иван плакал. Клялся и обещал во всём слушаться Сильсестога, как своего наставника. Бунт был усмирён подоспевшими стрельцами, и с этого времени царь очутился под опекой Сильвестра..." (Интнрнет. Культура и быт Руси Х1У - ХУ1 в.в.).
   Цель была достигнута, влияние Сильвестра на Иоанна продолжалось ещё долгие годы и превалировала над влиянием Анастасии и "шептунов и поучителей" из рода Захарьевых, что и привело к ненависти и вражде между ними. Иоанн опять оказался между двух огней. Дальнейшее показало, что после её смерти, говорили об отравлении, и смерти митрополита Макария, Иоанн сделал попытку править сам, вот тут и произошло крушение государственности!
   Сильвестр, как пишут. Был не чужд литературным занятиям, а у митрополита Макария существовал литературный кружок в течении довольно длительного времени, уж не там ли и приглянулся Макарию протопоп, достаточно красноречивый и, что главное, не ищущий для себя благ мирских. "Случайность" знакомства впечатлила юного царя, а то, что он чуствовал необходимость поддержки неоспорима! Ведь приняв титул царский он остался по-прежнему...
   "... "Избранная Рада" сформировалась в 1547 - 1549 г.г. (собиралась с 1548 г.) - неофициальное правительство (правительственный совет) Руси при Иване 1У. В её состав вошли: костромской дворянин из богатого не знатного рода Адашев А. Ф., Протопоп Благовещенского Собора Кремле Сильвестр. Имевший первоначально, как духовник сильное влияние на царя, митрополит Макарий, князь Курбский, дьяк Посольского приказа Висковатый И. М., в состав рады вошли дворяне: князья Воротынский М., Курлятов Д., Одоевский Н... В течении 13 лет Рада управляла государством от имени царя, последовательно осуществляя целую серию реформ. Была ядром коалиционного дворянско - боярского правительства (т.е. была выражением компромисса между различными слоями господствующего класса), занималась проведением реформ центрального и местного управления..."
   (Интернет. "Избранная рада").
   Все лица давно знакомы: Курский из мелких князей Ярославских, их дальний потомок. Воротынский, Одоевский, Курлятов (Шкурлятовы - Оболенские) так же дальние потомки, разных князей Черниговских. Сильвестр, автор одной из редакций "Домостроя", о его жизни мало, что известно. Дьяк Висковатый Иван Михаиловичь, происходил из дворян. Служил, в 1542 году, подьячим Посольского приказа, в 1549 возглавил его. Решал дела, касающиеся внешних сношений. Был посредником между царём, иностранными послами и боярской думой. И наконец, митрополит Макарий - вероятный создатель и вдохновитель, наставник всей этой "избранной Рада". Вероятно, следовал заветом Св. Алексия фактически правившего по повелению Симеона Гордого, Русью при Иоанне 11 (Красивом) и сыне его Димитрии (Донском) практически до самой смерти. Разница в том, что Святой Алексий правил сам непосредственно, а митрополит Макарий, вынужден был "скрываться за мнением" членов "избранной Рады", т. к. Русь с Х1У века далеко продвинулась по пути ЕДИНОДЕРЖАВИЯ, на беду свою.
   Кривят душой историки, когда пишут, что всё положительное происходившее в правлении Иоанна с 1547 года по 1560 год происходило из-за влияния Анастасии. Так пишут: "...предобрая Анастасия наставила и приводила Иоанна на всякие добродеятали...". Вернее сказать. наступил кроткий промежуток времени, когда Русь управлялась так как было предписано её Гербом: совместное правление светской и духовной власти. Это подтверждает и то, что Захарьева боролись с Сильвестром: "... По словам англичанина Джерома Горсея, Анастасия " была мудрой добродетельной, благочестивой и влиятельной, что её почитали, любили и боялись все подчинённые. Великий князь был молод и вспыльчив. Но она управляла им с удивительной кротостью и умом..." Однако Горсей прибыл в Россию после смерти Царицы и записал отзыв о ней с чужих слов. Источники не сохранили указаний на то, что Анастасия активно вмешивалась в государственные дела. Сколь бы "беззлобной не была Царица, она не осталась в стороне от конфликта между её братьями Захарьевыми и Сильвестром. Впрочем все её усилия помочь братьям не привели к успеху. Вплоть до кончины Анастасии Сильвестр сохранял влияние на царя, тогда как Захарьевы оставались в тени..."
   (Р.Г. Скрынников "Иван Грозный", "семейная жизнь Грозного").
   И этому есть подтверждения: 1/ После свадьбы Захарьины не получили ни важных званий и должностей при дворе. Трудно сказать насколько возросло их "движимое и недвижимое имущество". Вероятно не очень, как в своё время Глинские, они не получали целых городов и областей в "кормление". Поскольку их надежды не оправдались в этом плане, возникла вражда. Иначе откуда она взялась? - 2/ Вообще следовало бы вспомнить А.С. Пушкина: "... А девушке в оснадцать лет, какая шапка не пристанет!..." Да конечно она стала царицей, прибавилось капризов, но откуда у воспитанной в девичьем тереме Анастасии "ум Государственный?"? Вот сбылись мечты о нарядах, прислугу можно тиранить, советы и просьбы братьев донести до Иоанна, но рассчитывать на участие в делах управления совершенно не обосновано. Всем управляла "Избранная Рада". - 3/ Кто бы решился приветствовать правление Захарьевых, чем они лучше Шуйских, Бельских, Глинских, да ничем, только много бедней их.
   Всякому правлению нужно придать легитимность, хотя бы и мнимую, вот и тут:
   " ... Чтобы торжественным действием Веры утвердить благословенную перемену в Правлении и в своём сердце, Государь на несколько дней удалился для поста и молитвы; созвал святителей, умиленно каялся в грехах, и разрешённый и успокоенный ими в совести, причастился Святых Тайн...он велел, чтобы из всех городов прислали в Москву людей избранных, всякого чина и состояния, для важного государственного дела. Они собрались в день Воскресный. После Обедни....Отслужили молебен Иоанн обратился к Митрополиту и сказал: "Святой Владыко!..."...В сей великий день, когда Россия в лице своих поверенных присутствовала на лобном месте, с благоговением внимая искреннему обету юного Венценосца жить для её счастья...В тот же день он поручил принимать Адашеву челобитные от бедных, сирот, обиженных, и сказал ему торжественно: Алексей ты не знатен..." (Карамзин, "ИГР", т. 8. ст. 63 - 64).
   "Истинные" стенографические тексты этих речей, произнесенных Иоанном с Лобного места, можно найти у Карамзина (прим. N 182, т. 8) или у других. Итог, подведенный автором, гласит: "Народ плакал то умиления вместе с юным своим Царём". У нас так всегда, за обещанием лиц руководящих, следует ГУЛАГ!
   Дела казённые в этом году не обошлись без курьёзов - казну "развели не деньги":
   "...великим намерением Иоанна принадлежит его замысел обогатить Россию плодами Искусств чужестранных. Саксонец Шлитт в 1547 году был в Москве, выучился языку нашему, имел доступ к Царю и говорил с ним об успехах художеств, наук в Германии, неизвестных Россиянам.....(Иоанн) предложил ему ехать от нас Посланником в Немецкую землю и вывести оттуда не только ремесленников. Художников. Лекарей, Аптекарей, типографщиков, но и людей искусных в древних и новых языках Феологов..." (Карамзин, "ИГР", т. 8 ст. 70).
   Получив изрядную сумму денег Иоанн Шлитт отбыл в Германию, "вербовщиком".
   Историки пишут, возможно, со слов самого Шлите, что сам император СРИ рассматривал этот вопрос об "утечке мозгов" с Сеймом, решили: "... согласились исполнить желание Царя, но с условием, чтобы Шлитт, именем Иоанновым, обязался клятвенно не выпускать Учёных и Художников из России в Турцию...Карл У дал нашему Посланнику грамоту..." (Там же).
   Но без козней Запада против "той России" не обошлось, мерзость устроили совместно Ганза и Ливонский Орден. Шлитт собирался "отправиться" из Любека морем на Русь, но: " Сенаторы Любецкие беззаконно посадили Шлитта в темницу", возможно зная, в отличии от царя Иоанна, о Шлите не совсем хорошее, и поспешили изолировать его от общества, то ли за грехи старые, то ли не хотели позорить себя перед царём Московским качеством набранных Шлиттом "специалистов", установить профпригодность не удалось, набранные, разбежались:
   "...По бумагам самого Шлитта, хранящимся в Кенигсбергском архиве, их было:
   123 человека: геологов 4, медика 4, юриста 2. аптекаря 4, оператора 2, цирюльников 8, подлекарей 8, плотника 3, каменщиков 12, столяров 8, архитектора 2, литейщика 2, рудокопа 2, стекольщик 1, бумажный мастер 1, человек искусный в водоводстве, толмачей 5, слесаря 2, часовщика 2, садовник для винограда 1, садовник для хмеля 1, пивовар 1, денежник 1, приборщик 1, повара 2, пирожник 1, солевар 1, карточник 1, ткачь 1, каретника 4, скорняк 1, маслобой 1, горшечник 1, типографщик 1, кузнеца 2, мельник 1, коренщик 1, певец 1. органист 1. шерстобой 1, сокольник 1, штукатур 1, мастер для варения квасцов 1, мастер для варения серы 1. золотаря 4, пильщик 1. переплётчик 1, портной 1..." (Там же, прим. N 206).
   Как видим у Иоанна Шлитта было довольно своеобразное представление о науке, художествах и ремесле, он грамотно составленная отчётность пережила века и послужила оправданием правильности расхода "средств государственных".
   Нет ясности, зачем Москве были нужны юристы, а золотарей и своих хоть отбавляй, впрочем, вряд ли тогда существовали выгребные ямы, всё из дворцов выливалось просто на ландшафт. Посланник вернулся через 10 лет, когда все достаточно подзабылось, а средства казны списали в убытки: "... уже в 1557 году возвратился в Москву, Один без денег с долгами и разными легкомысленными предложениями" (Карамзин). Более подробно о его "прожектах" можно узнать, прочитав примечание N 207, т. 8. "ИГР". Было бы забавно найти и прочитать письмо Шлитта к Карлу У, где он излагал историю предыдущих великих князей Руси " но содержащее в себе несколько исторических ошибок" (Карамзин). Как знать, вполне возможно, там написано то, что было: "... что отец Иоаннов, в 1523 году, через Посланника Димитрия, соединить церковь Восточную с Западной (грубая ложь...!" (Карамзин). Как знать. Может из архивов Ватикана и не то можно узнать?
   Ситуация после столь пышного покаяния царя на Лобном месте стала такой:
   "...Однако после свержения Глинских, ни Шуйские, ни Захарьины не явились в голове государственного управления. Самыми приближёнными людьми и самыми влиятельными при государе выступали два незнатных мужа: Сильвестр и Адашев..." (Иловайский, "Царская Русь", ст. 184).
   Ах как не хочется историку признавать наличие "Избранной Рады" и руководство митрополита Макария, через неё, всеми делами царства Иоаннова в тот период, как это сделать? Просто показать, что было всего лишь два влиятельных человека, но никак не орган управления страной - "Избранная Рада"! Дальше ещё хуже: "...благотворное влияние этих двух мужей поддерживает добродетельная супруга царя Анастасия..." (там же). Покривил душой историк. Раде благ земных! Не было у Кобылиных - Захарьевых большего врага, чем "Избранная Рада" и Анастасия делала всё, по советам родни, чтобы унизить каждого из её членов. Узелок завязался и. возможно, что родня даже пожертвовала самой больной Анастасией, чтобы уничтожить влияние на Иоанна, как Рады, так и митрополита Макария? Но об этом в своё время...
   Делами большими и серьёзными весь 1547 год была занята родня царская, вот:
   Принятие титула царского, венчание царя Московского. наконец пожары. Бунт, отторжение Глинских, но даже царская жизнь зачастую состоит из мелочей, потребность в уважении к себе от государей соседних, а тут Польша не уважила:
   " После, уже в 1547 году прибавился ещё один повод к распрям: в переговорных
   Грамотах королевская канцелярия продолжала именовать Иоанна только "великим князем" и отказывалась признавать за ним новый титул его царский. Московское правительство, со своей стороны именовала Сигизмунда - Августа только "великим князем Литовским", отказываясь называть его в грамотах королём..." (Иловайский, "Царская Русь", ст. 253).
   Тут не точно: Сигизмунд 1 Старый умер лишь в 1548 году, а поскольку переписка направлялась, видимо, на его имя, в не зависимости от того, что Сигизмунд - Август возможно, был уже И.О. короля Сигизмунда. Ну не признали.
   Власть царская туманит взор не только историкам прошлого, но и нынешним:
   "...После венчания на Царство в январе 1547 года он правил с помощью советников..." (Д. Калюжный, "Другая история...", Москва, 2005) Вряд ли это соответствует тому как это было. Правил? Вряд ли. Скорее озвучивал то, что ему внушили или нашептали "советники", странно, но и нынче в веке ХХ1...
   Так же и у Карамзина: "...Царь говорил и действовал, опираясь на чету избранных Сильвестра и Адашева. Которые, приняли в священный союз свой не только благоразумного Митрополита, но и всех мужей добродетельных..."
   (Карамзин, "ИГР", т. 8, ст. 65).
   Как он правил следует читать в письмах А. Курбского. Почему не разъяснить, что царь не мог править, с смысле - "править в интересах" страны и народа!
   "... Всеобщая мудрая умеренность, человеколюбие, дух кротости и мира сделались правилом Царской власти..." (там же). Как же, как же: семнадцатилетний вздорный, жестокий Иоанн 1У, с молоденькой женой Анастасией, вдруг переменились и занялись человеколюбием и правили...
   Карамзин перечисляет и состав Думы Боярской: "...дяди Царицы, Захарьин Храбров (Симский), князья Куракин - Булгаков, Димитрий Пронский и Димитрий Палецкий..." (там же). Отчего то не попал в эту думу ни один член "Избранной Рады". Почему? Да существовали и царь, а дума эта, лишь модной вывеской.
   "...В этом году, когда Иоанн Вас. Торжественно короновался царским венцом, в Москве. Собор архиереев определил привести к единообразию празднование святым, новым чудотворцам русской церкви. Положено праздновать по всем церквам 12 - ти святым, в том числе Ионе моск. (у. 1461), Иоанну новгор. (у. 1185), князю Александру Невскому (у. 1263),, а восьми другим Арсению тверскому (у. 1409), Максиму юродивому (раздновать по всем церквам 12 ти святым, в том числе Ионе моск.ворцам русской церкви. адачею име (у. 1433) и др. - на месте их подвигов и прославления..." (Архимандрит Арсений, "Летопись церковных событий...").
   "Исторические хроники": "Оформление приказной системы", "Начало составления иллюстрированной всемирной истории в 11 томах - "Царственной книги", под руководством А.Ф. Адашева" (Е.А.Гладилин). За всем пригляд нужен!
   1548 год - События 1547 плавно перетекли в год 1548, начавшийся 1 сентября. После воцарения и собственной свадьбы, пока народ устранял ущерб, причинённый московскими пожарами, вероятнее всего по совету митрополита, или "избранной Рады" решено было женить брата Иоанна Юрия и двоюродного брата Владимира Андреевича. Сомнительно, чтобы сам задумывался над этим вопросом. Правящая элита решила не повторять ошибки Василия 111, который запретил жениться своим братьям, покуда сам не обзавёлся наследниками, Иоанном и Юрием. Но это произошло под самый конец его жизни. А если бы наследников так и не оказалось? Чем это могло грозить княжеству Московскому и митрополит и его сподвижники давно поняли, приняли меры! Решили женить и брата Юрия и двоюродного брата Владимир. Этим шагом создавался резерв сразу из двух наследников престола московского: Юрий Васильевич, брат Иоанна и более старшего Владимира Андреевича. Среди прочих причин могло быть опасение того, что Иоанн 1У может оказаться бесплодным, как и его родитель, Василий 111, который "обзавелся" сыновьями только в зрелом возрасте. Убедится, в этом, не составляло труда, но и Захарьевы могли предвидеть это. И Анастасия рожала беспрерывно: " В этом браке у Царя было шестеро детей" (Скрынников), и это за 9 лет (последний Феодор родился в 1557 году). Юрия Васильевича историки называют недоразвитым нормально, но Феодор Иоаннович, которого дружно обвиняют в том же, царствовал, утвердил Патриаршество на Руси, да и страна жила достаточно спокойно все годы!
   3 ноября 1548 года состоялась свадьба Юрия: "... Княжна Иулания удостоилась тога чести быть супругой шестнадцатилетнего брата Государева Князя Юрия Васильевича..."(Карамзин). Её отцом был князь Димитрий Феодорович Палецкий, который, возможно в то время и удостоился чести стать боярином и войти в думу. Итак двор пировал и гулял на очередной свадьбе, но не все.
   Примерно в это же ловили Михаила Васильевича Глинского. Который, напуганной участью брата собрался бежать в Литву. Их бросились ловить:
   "...на третий пришло известие о побеге в Литву князей Глинского и Пронского. Они выбрали это время, как наиболее удобное и безопасное, рассчитывая, что Царь и его приближённые будут заняты свадебными торжествами, и они успеют переехать границу. Расчёт не оправдался, царь отправил в погоню за ними дворян, под начальством кн. Петра Шуйского. Который, настиг их в Ржевских местах" в великих и непроходимых теснинах". Увидев, что им невозможно скрыться, они отправились в Москву и хотели тайно въехать туда...Оба они были приведены в город 11 - го ноября. Царь велел посадить их под стражу и расспросить о побеге: они не сознались в намерении бежать, а заявили, что отправились на богомолье в Оковец, будучи напуганы расправой черни с кн. Юрием Глинским, причем, не зная дороги, заехали в сторону. Царь простил беглецов по просьбе духовенства и бояр..."
   (Биографии Ру, "Глинский князь Михаил Васильевич").
   Примечание: в томе "ИГР", Оковец назван селом, куда "они поехали молиться
   Пречистой в Оковец" обозначено в прим. N 191. Никаких монастырей там нет. путей в Литву было много, князья выбрали не самый близкий путь: Ржев - Великие Луки - Пустошка - Себеж, путь не одна сотня километров до границы? Очень, похоже, что князья решили укрыться до лучших времен, отсидеться, а позже уйти спокойно, но их кто то "сдал". Поняв, что погоня висит на хвосте, решили вернуться в Москву, как будто никакого побега не было? Не тут то...! Чина конюшего Михаила лишили, "пожаловали" этим чином" князя Василия Васильевича Чулок - Ушатого, из князей ярославских многочисленных с мелкими наделами. Выбирать, то вроде бы, и не из кого было, все "пришлые".
   Прошло время свадеб, настало время ПОДВИГОВ, восторжествовало желание быть храбрым и удачливым, что свойственно мужчинам, цель обычная КАЗАНЬ, привычка:
   "...В конце 1547 года (после 1 сентября год уже 1548) года новый московский царь решил сам выступить в поход против Казани: в декабре он выехал во Владимир, приказавши вести туда пушки, за собою; они были отправлены уже в начале Генворя 1548 года, с большим трудом, потому, что зима была тёплая, вместо снега шел дождь. Когда в феврале сам Иоанн выступил из нижнего и остановился на острове Роботке, то наступила сильная оттепель, лёд на Волге покрылся водой, много пушек и пищалей провалилось в реку, много людей потонуло в продушинах, которых не было видно под водою. Три дня стоял царь на острове Роботке, ожидая пути, но пути не было; тогда отпустивши к Казани князя Димитрия Феодоровича Бельского и приказавши ему соединиться с Шиг - Алеем в устье Цивильском, Иоанн возвратился в Москву в больших слезах, что не сподобил его бог совершить поход. Эти слёзы замечательны: они не были следствием только семнадцатилетнего возраста; они были следствием природы Иоанна, раздражительной, страстной, впечатлительной..."
   ( С.М. Соловьёв, "История России с древнейших времён", "Боярское правление"),
   Не ясно, в какой мере, "страстной и впечатлительной"? Похоже ли на царя? Нет! Истеричный ребенок, у которого отняли, то, что ОН пожелал! Победу желанную! Ну, а войска, те, вроде, повоевали, появились на Арском поле, где "встретил их Сафа - Гирей. Но был втоптан в город передовым полком под началом князя Семёна Микульского. Семь дней после этого стояли воеводы подле Казани, опустошая окрестности и возвратились, потерявши из знатных людей убитым Григория Васильевича Шереметьева..." (Там же).
   "...Презирая негу, он готовился терпеть в походе Холод и метели, обычные для сего времени года: вместо снега шёл непрерывно дождь...Три дня Государь жил на острове и ждал пути... возвратился с печалью в Москву,...Однако велел идти полкам на Казань, не для завоевания ея, но чтобы нанести её чувствительный удар..." (Карамзин, "ИГР", т. 8, ст. 71).
   Летописцы подвели "скромные" итоги данного похода о потерях злых Казанцев:
   "... убили 17 000, пленили 2 000, а 1 000 прогнали прочь..." (Там же, прим., N 211).
   Сколько потеряли сами, не оповестили, видимо, свои потери были немалыми.
   В общем, набег, как набег, поскольку все еще оглядывались на Крым. В целом год на события знаменитые выдался неприметным. Даже к Карамзина не выделен особо. Воротился в Москву лишь 7 Марта, отсутствовал с декабря, от молодой жены сбежал? Вероятно, перенесённых трудностей хватило, и не проявлял никакой активность, жизнь же обыденная текла своим чередом
   1549 год - В Польше и Литве поменялась власть: в самом начале 1549 года умер Сигизмунд 1 Старый и его сменил " новый, но давно избранный" король Польши и Великий Князь Литвы и потому отношения с Москвой не улучшились, поскольку Август не хотел признавать за Иоанном титул царя: "...Ну. конечно, отказ Сигизмунда - Августа признавать Иоанна Царём не способствовал установлению между нами дружеских отношений; Иоанн в свою очередь отказывался называть его королём, и при взаимных ссылках они обычно писали друг другу отказы на просьбы по различным вопросам..."
   (Нечволодов, "Сказания...", т. 4 ст. 51).
   Но кого в Европе могло заинтересовать мнение "юного" царя Иоанна? Да никого!
   Следует сказать: Август был старше семнадцатилетнего Иоанна на 10 лет и был Великим князем Литвы с 1529 года, а номинальным королём Польши с 1530 года. теперь он принял на себя фактическое управление делами Польши.
   Вряд ли стоит приводить характеристику Сигизмунда Августа, Она слишком различна у историков, которые пишут от: " совершенно не был подготовлен к правлению" (Нечволодов), до "время правления Сигизмунда - Августа составляет эпоху наивысшего расцвета шляхетского сословия в смысле развития в нем государственного самосознания; в желании идти рука об руку с королевской властью..." (Википедия). Одно известно совершенно точно: он не был счастлив в браке, вдовствующая королева Бона заботилась о том, чтобы жены Августа, не задерживались долго у трона, поэтому наследника Август не имел до сих пор.
   "..Ветхий Сигизмунд кончал дни свои, а юный его наследник Август, занимался более любовными делами, чем Государственными, и не имел в течение пяти лет никакого сношения с Москвой. Сигизмунд умер в 1548 году, уже срок перемирия подходил к концу, а новый король молчал, и даже не известил Иоанна о смерти отца. Бояре наши, князь Димитрий Бельский и Морозов, писали о том к Литовским Вельможам и дали им знать, что мы ждём их послов для мирного дела. В Генваре 1549 года Воевода витебский Станислав Кишка и Маршалок Комаевский приехали в Москву; вступили в переговоры о
   вечном мире..." (Карамзин, "ИГР", т. 8, ст. 72)..
   Следует сказать, что в этот период правительство Московское, крайне заинтересовалось возобновлением мира с Литвой и Польшей, поскольку в тот момент она, Москва, озаботилась "судьбой Казани" и хотела обезопасить тыл: "...Иоанн не довольный сими легкими действиями нашей силы готовился к предприятию решительному: для того желал мира с Литвой..." (Там, же). Переговоры протекали в обычном русле, все за мир требовали неисполнимого:
   - "...требовали, как обыкновенно, Новогорода, Пскова. Смоленска, городов Северских. И в извинение своих нелепых предложений твердили Боярам: "Посол, что мех, что в него вложили то и несет...""
   - "...Бояре ответствовали: "итак будем говорить единственно о перемирии. Заключили его на старых условиях, но Паны Литовские не соглашались внести нового Царского титула в грамоту. С обоих сторон упрямились, так, что Послы, было, уехали из Москвы: их воротил..." (Там же).
   - "... Послы уехали было 10 февраля, а утвердили 13. С Грамотою от нас в Литву ездила, ездили Морозов Мих. Яков, Дворецкий Рязанский Петр Вас. Морозов и дьяк Карачаров..." (Там же, т. 8, прим. N 213).
   Требование о пограничных спорах осталось, так же как и о выкупе из плена за 2000 рублей князей Оболенского Феодора и Гольца Михаила, да и какие государственные дела могли решать маршалок и дьяк? Литва прекрасно знала, что перемирие больше нужно правительству Руси, требовало, авось согласятся... "Но ни Россия, ни Литва не желали войны" (Карамзин) и согласились всё сохранить по прежнему. Москва желала "разобраться" с Казанью, а с Литвой? Казань, конечно, желательно бы было вернуть в прежнее положение - "подручника", когда там главный фигурой был посол Москвы, но побаивались: "...Один Хан - Гирей грозил, мечём Иоанну....Зная, что Саип - Гирей возьмет дары, но не отступиться от Казани, и что война с нею должна быть войной с Крымом, Государь уже презирал гнев Хана..." (Там же, ст. 73). Презирать конечно не вредно, но только в том случае, когда уверен, что за тем не последует ответный удар, а не просто презрение. Возможно, было два момента:
   - Царское правительство прекрасно знало, что основная масса войск Крыма, в данное время вместе с войском султана воюет в Австрии и Венгрии, а тех, что осталось, едва хватает для сохранения внутреннего порядка в Крымском ханстве.
   - Кажется бесспорным, утверждение, что Москва знала о том, что вскоре в Казане грядет перемена во власти и старались обезопасить свои тылы миром с Литвой. Требовалась подготовка не упустить представляющуюся возможность...
   И предполагаемое событие произошло: в Казани погиб хан Сафа - Гирей, внезапно:
   "... только внезапная смерть Сафа - Гирея избавила Россию от этого врага в марте 1549 года; по свидетельству одного современника, он пьяный, умывая себе лицо упал и разбил себе голову до мозга. Перед смертью хан назначил себе приемником двух летнего сына Утымыш - Гирея, под опёкой матери его Суюнбеки, которая была дочерью ногайского мирзы Юсуфа (прежде она была женой его предшественника Енелая)...Иоанн думал воспользоваться наступившем в Казани безнарядием, и следующей зимой 1550 года во второй раз предпринял поход..." (Иловайский, "Царская Русь". ст. 193).
   "... У Сафа - Гирея осталось трое взрослых сыновей, живших в Крыму, и один младенец при его вдове Сююн - Бике, живший в Казани,- Утямыш. Казанцами был выбран царевич Булюк, но крымский хан Сагиб не дал согласия и просил Султана Сулеймана назначить на престол казанский царевича Девлета, двоюродного дядю Булюка, жившего в Стамбуле. А царевич Булюк был арестован Сагибом и заключён в Икерманскую крепость...турецкий султан, за что -то на Сагиба сердитый, для вида назначил Девлета ханом казанским, но одновременно приказал сагибу идти войной на черкесов. Сагиб довольный своим успехом, двинул всей Ордой через таманскую переправу, а Девлет - Гирей прибыл в Крым и захватил власть, и освободил Булюка и прочих врагов Сагиба...в Казани, как только выяснилось, что царевич Булюк не приедет. В том же 1549 году провозгласили ханом маленького Утямыша, а царица Сююн - Бике была объявлена регентшей. Правительство сформировали в прежнем составе - из крымских татар..." (Калюжный, "Другая история царства...", ст.224).
   Примечание: существует одна особенность: историки пишут имена, особенно татарские, как "душе угодно", и, естественно, создаётся неразбериха в восприятии действий одних и тех же лиц: у Карамзина, Нечволодова хан Крыма назван Саип - Гиреем; у Калюжного он Сагиб - Гирей, в Випедии уже Сахиб 1. так же и ханша - Суюнбеки (Карамзин), Сююн - Бике у Калюжного, а младенец: Утемиш - Гирей (Иловайский) стал Утямышем у Калюжного. Конечно соблюдение национального колорита, вещь нужная. Но, хотя бы в скобках, напиши, как это имя озвучено в трудах более ранних историков. Нарочно так? Продолжим далее рассматривать ход событий последовавших за "несчастным случаем" с Сафа _ Гиреем. Совершенно понятно, что судьба ханских престолов Крыма и Казани решалась далеко в Царьграде (этот город стал называться Стамбулом лишь в ХУ11 веке). Поэтому осторожно и поведение Москвы:
   - Сначала она вовсе, в первый период, не решалась вмешиваться в этот вопрос. Смотрим, известия о смерти Сафа _ Гирея получили в марте 1549, а выступили к Казани лишь спустя восемь месяцев в ноябре 1550 года. Воевали же летом...
   - Странного ничего нет - ЖДАЛИ, как решит судьбу Казани и Крыма султан, кто утвердиться в Крыму. Это заняло много времени, а решения о назначении в Казань нового хана вызвали противостояние между Крымом и Цареградом, кандидаты не совпадали. Ублажали, как могли, а когда вопрос был решен, потребовалось удалить Саип - Гирея из Крыма, приехать туда Девлет - Гирею, захватить власть в Крыму, освободить противников Саип - Гирея.... во общем не один месяц ушел на эти события. Когда поняли, что в Крыму, очередное междуцарствие, ускорили подготовку к походу, а это так же заняло время.
   - Появилось ещё одно немаловажное обстоятельство, возможно заранее предусмотренное. Хотя Нечволодов и назвал Суюнбеки - "красивой, умной и властной", но за ней стоял её "папа", князь ногайский, который этими достоинствами обладал в ещё большей степени. Именно он устроил брак дочери со ставленником Москвы, ханом Енелаем, позже она стала женой Сафа - Гирея, по смерти его уже и сам он хотел власти в Казани, но ему мешало крымское правительство, получившее власть в Казани после смерти Сафа - Гирея... началось его заигрывание с Москвой, её силы были необходимы ему, чтобы осилить крымчан, получить всю власть в ханстве. Но Казань - мать с ребёнком - ДА! Юсуф - НЕТ! Теперь и Казань нуждалась в защите от ногаев. Самое время: "... В Москву послали требовать мира, ответом на это требование был поход русских против Казани, кончившейся неудачей..." (Брогауз, Ефрон, "Энциклоп."). Если говорить более подробно, то события в Казани развивались таким образом: "...Вельможи возвели младенца Утемыш - Гирея на престол, но искали лучшего властителя и хотели, чтобы хан Крымский дал им своего сына защитить их от Россиян; в Москву послали гонца с письмом от юного царя, требуя мира. Иоанн ответствовал, что о мире будет говорить только с Послами..."("ИГР", т.8, ст. 73). Требование послов просто маневр, правительство Иоанна имело другие планы:
   "...Короткое правление Сююн - Беке (1549 - 1550) было временем полного господства в Казани Крымской партии,...во главе которой стоял крымский царевич Кучак - Оглы (Кощак). Кощак не сумел наладить отношения с ногайской родней Сююн - Беке, которая настаивала на исполнении обещаний Сафа - Гирея. Юсуф, со своей стороны, как отец Сююн - Беке, предлагает московскому государю своё мирное посредничество. Согласно планам ногайцев, казанское правительство должно было порвать с Крымом, посадить на престол русского ставленника Шейх - Али, выдать за него Сююн - Буке и поставить Юсуфа на Магницком месте, Князем Казани..."
   (Кидырниязов, "Из истории взаимоотношений Ногайцев с Казанцами"),
   Примечание: После последней потери Казани Сафа - Гирей действительно обратился за помощью к Юсуфу. Желая её вернуть, мог обещать самому Юсуфу и брату Сююн - Беке, Юнусу, сделать их владетелями Горной Стороны ханства и выплачивать часть доходов Казани - " Магнитские доходы", чего не пообещаешь, когда нужно вернуть потерянное...Кто же знал что Сафа умрёт? Предложение Юсуфа оно конечно..., но вряд ли Москва собиралась делить с кем-то доходы Казани и тем более отдавать Горную сторону ханства. Ситуация складывалась и без того достаточно благоприятная: мать с младенцем возведенная на престол Казанский, вместо Сафа - Гирея; в правительстве вражда между сторонниками Крыма, местными и сторонниками Москвы. В самом Крыму междоусобицы; а так же отсутствие должного внимания со стороны султана, занятого одновременно несколькими войнами.... Пока же выдалось свободное время, и занялись делами "централизации" духовного строя: "...В феврале 1549 года, в восемнадцати летнем возрасте, он собрал первый земский собор с участием верхушки церкви и высших представителей боярства и дворянства. Царь обвинил бояр в злоупотреблениях и насилиях, но призвал забыть все обиды и действовать всем вместе на общее благо. Было объявлено о намеченных реформах и подготовку нового судебник. Решением собора дворяне были освобождены от суда бояр - наместников и получили право на суд самого царя..." (Д. Калюжный, "Другая история...", ст. 231).
   Странно, но о том, что восемнадцатилетний Иоанн стал умом государственным, написано в ХХ1 веке. Можно понять Карамзина, Соловьёва, Нечволодова их хоть положения обязывало, к персонификации личности и приписыванию ему всех "благих" начинаний, как самодержцу. Но в ХХ1 веке это просто нонсенс, хотя...?
   "...Главным руководителем на этих соборах, без сомнения, был прославившейся своим книжным образованием и литературной деятельностью митрополит Макарий. По его мысли был созван и знаменитый духовный собор 1551 года..."
   (Д. Иловайский, "Царская Русь", ст. 189).
   Вот более взвешенное мнение, о том кто и как. Главное было - это внушить этому "вспыльчивому" юноше важность данного решения, и попросить озвучить!
   "...сочиняются каноны, пишутся жития святых. Главное значение этих мер состояло в том, что местные угодники признаются за святых всею Русскою церковью....Рядом с политическим объединением Русских земель таким образом, продвигается и объединение их в сфере религиозных интересов..." (Там, же).
   Нашлось время и для земных радостей, решили женить Владимира Андреевича. Он не получил родства знатного, чтобы "не дай Бог, чего не умыслил", а пока:
   "...Сент. в 1 день (1549) приговорил Государь женить брата своего, К. Володимера Анд...а присмотреть у Бояр и Князей дочерей...а свадьбу отложил для своего похода к Казани..." ("ИГР", т. *, прим. N 193).
   !550 год - Похоже, что это событие произошло уже в 1550 году, трубы зовут....А пока вернемся к казанским событиям, поход подготовлен, ждут ледостава на реках:
   "...Казани царь отвечал, чтобы прислали для переговоров добрых людей. Добрые люди не явились и 24 ноября сам Иоанн с родным братом Юрием выступил в поход, оставив оберегать Москву двоюродного брата Владимира Андреевича: "...любопытно, что царь счёл нужным присутствие митрополита; Макарий, по его вызову выезжал во Владимир, где увещевал воевод отложить на время похода местнические счёты....Под Казань пришел уже в феврале 1550 года..."
   (С.М. Соловьёв, "История России с древнейших...". " Война с Казанью").
   Как видим поход совершался неторопливо: то ли от Москвы, то ли от Владимира передвижение самого Иоанна, да и войска заняло около трех месяцев. По примеру деда и отца возможный наследник в столице оставлен не был, хотя и считался "не совсем...", но на него могли сделать ставку другие, врагов хватало, окружение рвалось "порулить", сильно развитое в его среде "местничество". Особы, вокруг царствующего, собрались все из вельмож вроде, но пришлые, все из краёв далеких "с бору по сосенке". Как тут решить кто выше по происхождению: далекий потомок, вроде бы, литовского князя Гидемина, Бельский Димитрий, или Воротынский Иван, тоже князь, тоже далекий потомок, кого то из князей Черниговских, или Шиг - Алей - Царь, князь Курбский из ушедших в прошлое князей ярославских. Все как один без земель наследственных, все как один с дарованными вотчинами и поместьями. Родных то, из близких, считай, никого рядом нет: брат и тот под личным надзором, Вот и мерились. Кто знатней, кто родовитей. С митрополитом приехал ещё и Савва Владыка Крутицкий, чтобы в походе вразумлять непримиримых. Война на носу!
   Компания развивались по обычной схеме, зима была лютой, многих потеряли ещё до прихода в Казань: " люди мертвые подали от невыносимого холода. Государь всё терпел и всех ободрял" (Карамзин). Шли бы быстрее - меньше бы потерял:
   - "14 февраля встали под Казанью, Иоанн с Дворянами на берегу озера Кабана, Шиг - Алей и Димитрий Бельский, с главною силою на Арском поле, другая часть войск за рекой Казанкой, огнестрельный снаряд на устье Булака и Поганом озере..."
   Примечание: Необходимо уточнить, как там и что, было в смысле географии:
   первоначально крепость стояла на стрелке высокого холма, который с трех сторон был окружён водными преградами: река Казанка с севере, озёрами Поганым, Черным и Банное с востока и рукотворным протоком Булаком, который соединял озеро Кабан с рекой Казанкой с запада. Берега озера Кабан были покрыты густым лесом. Арское поле располагалось рядом с крепостью в юго - восточном направлении. Войска приступили к боевым действиям...
   - "... 60 000 Россиян стремились к крепости деревянной... сокрушаемой ужасным громом стенобитных орудий... сражались целый день ..." (Карамзин)
   Что видно: это происходило со стороны устья протока Булгак, где находился "огненный снаряд", а Арское поле, где были сосредоточены основные силы, находилось на противоположной стороне крепостных стен Казани, озеро Кабан южнее мест боевых действий в достаточном удалении. От того места, где расположился лагерь Иоанна с дворянами, до места сражений было достаточно далеко и НЕ МОГ: "... юный бодрый, любимый Монарх сам обнажить меч; все видели распоряжал своим голосом и мужеством призывать воинов к славе и победе легкой..." Что для поэта и писателя простительно, для историка НЕТ. Время личного участия в битвах Царей, давно прошло, не те масштабы, да и враги не дремлют! Вероятен такой тактический замысел по взятию Казани, в этот раз:
   - Огнём пушек разрушаются наиболее слабые, деревянные, стены крепости, обращенные к протоку Булак и при удаче вводят в проломы войска из числа расположенных за рекой Казанкой.
   - защитники стараются ликвидировать прорывы и их основные силы уходят со стен, обращенных к Арскому полю. Тогда основные силы, возможно, при помощи своих сторонников, находившимся в Казани, идут на штурм...в открытые ворота!
   Вечное "НО" - план не оправдался: то ли стены оказались прочными, то ли гора, на которой расположена Казань оказалась крутой и зимой неприступной, то ли пушки, "управляемые" немецкими пушкарями не смогли разрушить стен. Победы нет, есть убили, какое то число Казанцев среди них: "...были убиты видные военоначальники, неосторожно вышедшие на стены Кремля, для обзора поля боя и действий нападающих; крымский хан Челбек и один из сыновей Сафа - Гирея..." (Похлёбкин).
   Сколько продолжались эти осадные действия историки не уточняют, дальше, естественно, пишут о том - что же "помешало", "гладко было на бумаге, а забыли про овраги, а по ним ходить!". Изобразили это следующим образом:
   "...В следующие дни сделалась оттепель; шли сильные дожди, пушки не стреляли. Лед на реках взломало, дороги испортились, и войско, не имея подвоза, боялось голода. Надлежало уступить необходимости и с величайшим трудом идти назад. Отправив вперед Большой полк и тяжелый снаряд, Государь сам шел за ними с легкой конницею, чтобы спасти пушки и удерживать напор неприятеля..." (Здесь и выше: Карамзин "ИГР", т.8, с.74).
   Вот график движения Иоанна 1У при этом, "Казанском походе":
   - 24 ноября "выбыл" из Москвы во Владимир, пробыл там до 7 января, "прибыл" в Нижний Новгород 18 января (это около 200 км.), "убыл" из Нижнего Новгорода 23 января, под Казань "прибыл" 14 февраля, "убыл" из-под Казани 25 февраля. Все это говорит о стремительности передвижения юного Монарха...
   Почти 3 месяца были потрачены на то, чтобы доставить двадцатилетнего Иоанна к месту, к Казани. Что-то тут не так? Вероятнее всего, что Иоанну был обещан торжественный въезд в Казань после первых залпов пушек. Кто бы это мог обещать? Скорее всего, сами казанцы, считая, что время удобное:
   "...Царь Казанский был в пеленках; а знатнейшие ея Вельможи погибли в крамолах или передались к нам, окружили Иоанна, и через своих тайных друзей склоняли единоземцев покориться его единодушию..." (Там же).
   Но что-то не сработало... Либо друзей в Казани оказалось мало или испуг от применения пушек не подействовал на остальных, пришлось разыграть штурм!
   Есть и другой вариант развития событий, довольно интересный, но уже с участием Д. Ф. Бельского, который являлся то ли разработчиком военного плана взятия Казани, то ли ответственным лицом за исполнение. Пока что: "...Когда в 1550 году Иоанн 1У был вынужден отступить с большим уроном от Казани, вина за неудачу пала на главного воеводу Димитрия Бельского, которого обвинили даже в измене: но, по мнению Карамзина, он не был предателем. Он умер в 1551 году".
   ("Русская история в портрете" ("Энциклопедический словарь" Брокгауз и Ефрон).
   Так или иначе, но имена князей Бельских часто упоминаются в связи с Казанью, он и Шиг-Алея сажал на престол в Казани, и водил войска под Казань, правда, без особого успеха: "...рассказывают, что будто бы Казанцы в своих набегах явно щадили поместья этого Боярина из благодарности за его малодушие или саму измену..." (Карамзин). Дело темное, но кто-то всегда виноват в случае неудачи, почему бы не Бельский? Ведь нельзя же возложить вину на самого Иоанна? Неудача неудачей, но ее сгладили, величайшей мыслью монарха: "...внимательно наблюдал места; остановился при устье Свияги, увидел высокую гору, называемую Крутой; взял с собою царя Шиг - Алея, князей Казанских, Бояр и въехал на вершину .... Удивленный, красотой местности, сказал: "Здесь будет город Христианский; стесним Казань; Бог вдаст ее нам в руки". Все похвалили его счастливую мысль, а Шиг- Алей и Вельможи татарские описали ему богатство, плодородие окрестных земель..." (Там же, с.75).
   Что ни говори, а основание городов новых - дело, безусловно, государево! Кажется, это не вынужденное тяжелое отступление по раскисшей дороге и опасности от возможного нападения противника, а веселая прогулка в толпе приятных собеседников. (Сегодня то, что осталось от Свияжска, умещается на острове, все остальные земли вокруг залиты Куйбышевским водохранилищем). И объясните, как по слякати в феврале, когда вокруг неясно что, Иоанн со свитой мог въехать на эту крутую гору. Нет смысла говорить о том, что именно им, Иоанном, был утвержден этот указ: соорудить там город, не оборонительный, как Василеусурск, а своего рода форпост для концентрации войск и хранения военных запасов перед битвой за Казань, но придумать? Нет!
   Приступили немедленно и начали заготовки леса в угодьях Углича:
   "По примеру отца, основавшего Василеусурск, он заложил в устье Свияги Свияжск; дьяк Иван Выродков отправился с детьми боярскими на Волгу, в Углецкий уезд, отчину князей Ушастых, - рубить лес для церквей и стен городских и везти их на судах вниз по Волге; для поставления города отправились весной на судах царь Шиг-Алей с двумя главными воеводами, князем Юрием Булгаковым (Голицыным - Патрикеевым) и Данилою Романовичем Юрьевым, братом Царицыным, туда же поехали с войском и казанские выходцы, которых было в Москве 500 человек. Князю Петру Серебряному из Нижнего велено было идти изгоном на Казанский посад: казаки стояли весною по всем перевозам, по Каме, Волге и Вятке, чтобы воинские люди из Казани и в Казань не ездили... 24 мая пришел Шиг- Алей с воеводами на Свиягу..." (С. М. Соловьев, "История России с ...", "Казань...").
   Крым все еще продолжал разбираться с Саип - Гиреем, а Казань не держала больших воинских соединений на правом крутом берегу (горная часть земель казанских). Зимой там не было никаких опорных пунктов, а весной и летом Волга была непреодолима для больших воинских отрядов, здесь вроде все учли:
   - Отказались от зимних походов на Казань, перенесли военные действия на весну, начало лета.
   - Решили использовать, в основном, речные пути для доставки войск к месту их дислокации, к моменту начала военных действий.
   - Увеличили парк "огненного снаряда" за счет тяжелых пушек, как в Европе.
   - Вывезли из Европы специалистов, способных вести подрывные работы при осаде городов и крепостей.
   Хотя Похлебкин В.В. в книге "Татары и Русь" формулирует это как достижение военной мысли в Руси Московской и называет авторов этих предложений: "...Боярин Иван Васильевич Шереметьев - от войск, Адашев Алексей Федорович - от "Избранной рады" при Иване 1У, дьяк Иван Михайлов - от посольского приказа...". Вероятнее всего, это возникло постепенно из учета проб и ошибок; никаких четко разработанных документов не было, да и Иоанн вряд ли бы согласился, чтобы ему кто-то что-то предписывал. Все - через "желание царское". Так уже знакомый нам авантюрист Ив. Пересветов:
   "...В 1548 или 1549 году подал царю обширную челобитную. Это был резкий политический памфлет, направленный против Бояр в пользу "воинов", т.е. рядового военно - служилого дворянства, к которому принадлежал и сам челобитчик. Автор предостерегал царя Ивана от давления со стороны ближайших людей, без которых он не может "ни часу быти"; другого такого царя во всей подсолнечной не будет, лишь бы Бог соблюл его от "ловления вельмож". Вельможи у царя худы, крест целуют, да изменяют; царь междоусобную войну "на свое царство пущает, назначая их управителями городов и волостей, а они от крови и слез христианских богатеют и ленивеют...
   Автор считает образцовым порядок, заведенный царем Махмед - Салтаном, который возводит правителя высоко, "да и пхнет его в за шею надол, поговаривая: не умел в доброй славе жить и верно государю служить. Государю пристойно со всего царства доходы собирать себе в казну, из казны - воинам сердце веселить, к себе их припускать близко и во всем им верить..."
   (В. О. Ключевский " Курс русской истории", ч.11, с. 235, М., 1916 г.).
   Вот так и формировались мысли и желания царя Московского Иоанна 1У и не иначе, своих идей и мыслей у него просто не было, разве что о казнях!
   Когда это было написано в 1549 году, когда об опричнине и не думали? Или позже, уже в оправдание введения этого постыдного для царя и тяжелого для земли наказания, - ответить невозможно. Власть самодержавная не могла уже обеспечить, без междоусобной борьбы переход трона от отца к сыну, при наличии родни единокровной или ближайшей, что давало ей известные права на престол по близости родства (родной брат) или по старшинству (брат двоюродный и троюродный). Также трудно приходилось государю отстаивать права сына и при "высокородном ближнем окружении", которое, если не стремилось забраться на трон (как Захарьевы - Романовы), то желало правления "коллективного", что неминуемо вело к борьбе в этом окружении за влияние на царя. Совет Пересветова - переход на окружение из людей не особо знатных или вовсе безродных замаячил при Иоанне 1У в виде опричнины и воплощен в жизнь Петром 1, тогда граф Священной Римской империи вышел из ... денщиков Петра, а жизнь кончил в селении Березово около Полярного круга. Это судьба Александра Меньшикова, торговца пирогами с зайчатиной.
   Сразу по прибытии леса приступили к "возведению" крепостицы в Свияжске:
   "... вместе со стенами воздвигнули и два храма, во имя рождества Богородицы и Св. Сергия. В новом городе засел гарнизон: тут стали хранить пушки и всякого рода съестные припасы для будущего похода большой рати. Вместе с тем новый город расположенный всего в 20 верстах от Казани, отрезал сию последнюю от её западных, правобережных владений, населённых чувашами, мордвою и особенно черемисами..." (Иловайский, "Царская Русь", ст. 193).
   Войны не предвиделось, западные соседи не тревожили, Шиг - Алей строил новый город, страной правила "Избранная Рада" и дела шли как то по другому. "...Жизнь Московского Государства и без Ивана устроилась бы так же, как она строилась до него и после него; но без него это устроение прошло бы легче и ровнее, чем шло до него и после него, политические вопросы были бы решены без тех потрясений, которые были им подготовлены. Важнее отрицательное этого царствования. Царь Иван был замечательный писатель, пожалуй, даже бойкий политический мыслитель; но он не был государственный делец...он незаметно для себя самого кончил тем, что поколебал самые основания этого порядка..."
   ( В.О. Ключевский, "Курс русской истории", ст. 255).
   Так характеризовал правление Иоанна 1У историк века Х1Х. а теперь в ХХ1:
   "...мы не раз видели случаи, когда всем в стране ясно: нужны реформы! - но стоит им начаться, и вчерашние сподвижники оказываются не просто недругами, а лютыми врагами. Ведь когда обсуждались перемены, нет ничего кроме слов, планов и возвышенных мечтаний; но жизнь вносит свои коррективы. Сегодня можно сказать: при всех своих мечтаниях, сомнениях и ошибках царь видел дальше своих советников. На Государстве замыкаются интересы всех общественных структур. Государь выбирает путь..."
   ( Д. Калюжный, "Другая история Московского царства", ст. 226).
   Такой вот прогресс в оценке Царя Грозного, выбирайте по своему вкусу друзья!
   Но, похоже, что оба мнения ошибочны в отношении самой личности Царя того: поскольку к тому времени Царь - Батюшка давно стал рабом обстоятельств, которые создали столь же "прозорливые" предки его. Этим обстоятельством стала борьба за трон Московский между отдельными личностями и группами в царском окружении - "Ближнем круге" и решить этот вопрос полюбовно Иоанн 1У был не в состоянии. Условно эти группы можно назвать "Западники" и "Ордынцы". Представителями первых в начале были Бельские, много позже ими стали Кобылины - Юрьевы - Захарьины - Романовы; вторых, в своё время возглавляли Шуйские, позже Годуновы и служивые царевичи татарские были их основной силой. Опираясь то на одних, то на других, Иоанн пытался оставаться незаменимой "фигурой", в результате его ненавидели все. Однако предпочел, в конце концов, "Ордынцев", что и закрепил, женив Феодора на Ирине Годуновой, чем, позже, обеспечил царский титул Борису Годуновы, потомку мирзы Чета, в крещении Захария. Позже в борьбе за трон Московский Романовы "породили" Гришку Отрепьева, или кого то другого, чтобы уже с помощью, пока еще скрытой, со стороны Польши и Литвы, захватить трон, Свергли или убили Годунова, получили другого "Ордынца" Василия Шуйского и борьба стала межгосударственной, с привлечением войск иностранных и пришлых авантюристов. Стремились уничтожить даже государственность на Руси в пользу Польши, и много в том вины патриарха Филарета (Романова), возведённого в этот сан "Вором Тушинским". Ну да ладно, смута, как отмечалось, досталась Иоанну в наследство, в итоге "выбрали" на царство семнадцатилетнего Мишу Романова. Жили как получалось...а царь мог лишь затеять войну для расширения владений. Или казнить людей и города, такие как Великий Новгород, чтобы нагнать страху на оставшихся в живых и ввести вместо Закона - Опричнину!
   Гримасы истории...пока же сам Иоанн к власти не рвётся, доволен почтением и благосклонно принимает советы митрополита Макария, то ли напрямую, то ли через речи Сильвестора. "Избранная Рада" правит и созывает Собор земли:
   "...По возвращении в Москву, Государь, посоветовавшись с митрополитом Макарием и, вероятно с Сильвестром и Адашевым, решил собрать Собор со всей земли. "...Когда Царь м Великий Князь Иоанн Васильевич" - говорится в записи составленной по этому поводу: "достиг двадцатилетнего возраста, то, видя Государство своё в великой скорби и печали от насилия и неправды, советовался с отцом своим Макарием митрополитом, как прекратить крамолы и утолить вражду; после этого повелел собрать из городов людей всякого чину". В воскресный день, после обедни, Государь и митрополит вышли с крестным ходом, на Лобное место, где собраны были все чины собора и множество народу. Отслужили молебен. После чего Иоанн, обращаясь к митрополиту сказал громким голосом: "Молю тебя, святой владыко, будь мне помощником и любви поборником: знаю, что ты добрых дел и любви желатель...а сильные мои бояре и вельможи обо мне не радели и самовластны были, сами себе саны и почести похитили моим именем, и во многих корыстях и хищениях упражнялись, а я был глух и нем по своей юности и неразумью. О несправедливые лихомцы и хищники и судьи неправедные!...Я же чист от крови сей. Ожидайте воздаяния моего...", Затем Государь поклонился во все стороны и продолжил, обращаясь к народу: "Люди Божьи и нам дарованные Богом! Молю вашу веру к Бога и к нам любовь! Теперь нам ваших обид, разорений и налогов, исправить нельзя, вследствие продолжительности моего несовершеннолетия, пустоты и беспомощности, вследствие неправд бояр моих...и я сам, сколько возможно, судья и оборона, буду неправды разорять и похищенное возвращать". Разумеется, народ в величайшим вниманием слушал необычную речь своего Царя, и весть о ней принял с восторгом..." (Нечволодов, "Сказания...", т. 4, ст.37).
   Цитата длинновата, но ведь нужно дать пример того, как находят "враждебные силы", как отрекаются от ответственности за дела свои, как находят виновных и что нужно обещать, чтобы заслужить "ЛЮБОВЬ к НАМ". Шутки в сторону.
   Но данная речь весьма похоже на провозглашения в стране двоевластия - СОЮЗ царя и митрополита в управлении страной. Может, Иоанн об этом и не подумал?
   Вот примерно то, что до нас донесли историки о речи Иоанновой через несколько веков. ... Слышал ли его народ на площади? Весьма сомнительно.
   "...Хотя историки не говорят нам, чем занимался этот первый Собор, однако имеем право предположить, что главным предметом его совещаний служили вопросы, связанные с улучшением судебных порядков ..."
   (Д. Иловайский, "Царская Русь", с. 187).
   Если сказать правильно, ничего мы не знаем, даже представить не можем, да и как тот же дворянин из города любого мог присутствовать или участвовать в работе данного собора. Каков был его регламент и как оформлялись решения его и "приговора". "Тайна сия велика есть" - вполне возможно, что в своих кругах обговаривался тот или иной вопрос: встречались и приходили или не приходили к общему мнению, те, кто имел больше поддержки царя, писал черновик приговора и его выносили на обсуждение остальных в земской думе, собранной наподобие Новгородского Веча, но из сословия дворянского, а там вопрос решался в пользу тех, кто громче крикнет, или приговор преподносился как решение царское. Некоторые историки сегодня пытаются сравнить земские соборы с английским парламентом, но там царил ЗАКОН! Главным остается вопрос не как, а зачем собирался этот земский собор Руси?
   Рассмотрим различные вероятные причины, по которым могли собрать:
   - Совершенно ясно, что ничего общего с английским парламентом, где было все строго регламентировано и фиксировалось на бумаге, Земский Собор не имел. Здесь царили другие порядки ...
   - Боярская дума, фактически устраненная от управления страной "Избранной Радой", возможно, надеялась восстановить, таким образом, свое влияние, опираясь на глас народный, мнение в котором было возможно сформировывать различными методами ...
   - Сам Иоанн 1У, возможно, считал, что ему это выгодно: 1/ Снять с себя ответственность, говоря в своей речи: "Я же чист от крови сей, ожидайте воздаяния своего!" 2/ Что получит таким образом возможность отодвинуть боярство в сторону, представ перед народом в обличие единственного правителя страны в роли самодержавного монарха, единственного заступника за чаяния народные. А. Ф. Адашев стал по его велению приемщиком жалоб на обидчиков, как бы доверенным лицом самого монарха по этому вопросу.
   - Митрополит и избранная Рада надеялись и получили из уст царя подтверждение своей легитимности. А дальше, отодвинув в сторону думу и всех бояр как сословие также опираясь на "глас народный" ограничить произвол, который они угадывали в характере ныне царствующей особы. Воздействием на Иоанна через Сильвестра или самого Митрополита, чтобы привести Русь Московскую к правлению, подобному византийскому. Похоже, что им это удалось на ближайшие десятилетия, во всяком случае оно не было столь насыщено вывихами самодержавного правления, которые были так характерны после смерти Анастасии, когда Иоанн попал под безраздельное влияние Юрьевых - Захарьиных ... Борьба между родней жены Иоанна и членами избранной думы характерна для всего периода с 1549 по 1560 г.г.. Захарьины победили в этой борьбе, возможно даже не пожалев Анастасии?
   "Судебник" - документ, требующий отдельного разбирательства, коротко это:
   "...Вышел Судебник Иоанна 1У, ограничивающий власть наместников, отменявший податные льготы монастырей, ограничивающий переходы крестьян
   двумя неделями (неделя до и неделя после Юрьева дня в ноябре). Появилось Уложение о военной службе дворян и детей боярских. Учреждено стрелецкое войско. В усилении государства были заинтересованы все слои общества, т.е. реформы проводились не у угоду, какому-либо одному сословию и не против какого - либо сословия. Реформаторы начали формирование русского сословно - представительского государства. При этом подразумевалось, и осуществить на практике разумное равновесие в распределении власти между рядом сословий (земские соборы), правитьельство (избранная Рада) и Царем..."
   (Д. Калюжный, "Другая история Московского Царства", с. 231).
   "Не в угоду какому либо сословию" - крепко рек, как есть ГОСУДАРСТВЕННИК!
   На Руси Советской всё это опробовали - "союз коммунистов и беспартийных" - ЦК ВКП /б/ с Генеральным секретарём у "Руля", Верховным Советом и Советом Национальностей и тем, что называлось правительством - "в интересах всех сословий", что получилось, некоторые ещё помнят! Английский парламент? Тут есть одно правильное замечание в последней фразе, если заменить слово "распределение" на "ограничение" власти в отношении царя. Но похоже, что в тот момент Иоанн еще не думал о полноте власти. Хватало забав в виде "военных развлечений" и потакания его причудам со стороны ближнего круга. "Чем бы дитя не тешилось, лишь бы власти не требовало!"...Вопрос о единовластии встанет перед ним позже: убьют Анастасию, он избавится от членов "Избранной Рады", с известной своей "гуманностью", а потом перед ним встанет извечный русский вопрос: "ЧТО Делать?" - за 20 лет САМОДЕРЖАВНОГО ПРАВЛЕНИЯ,
   начавшегося после ликвидации "Избранной Рады" и смерти митрополита Макария, править как обещал, ОН не смог, хотя пробовал разное!
   За решениями Собора видно желание как-то упорядочить дела в стране. Началось создание Приказов, чтобы как-то отслеживать исполнение принятых решений. Началось делопроизводство, и возникло многочисленное сословие дьяков, впоследствии чиновников или "крючков", так звал их народ. И вот:
   "...Разумеется, все губные и излюбленные старосты и верные головы были под строгим надзором высшего правительства - Московских приказов, которые по существу своей деятельности делились на два больших отдела: а/ Приказы общегосударственные: Посольский, Разрядный или Военный, Разбойничий, Холопский, Поместный, Большого Прихода (ведавший государевыми доходами) и проч., и б/ Местные: Новгородский, Тверской и др...."
   (А. Нечволодов, "Сказания...", т.4, с.41).
   Нам бы теперь такую уверенность: "разумеется, все были под строгим наблюдением". Вот и местничество постарались упорядочить в окружении Царя:
   "...Государь еще не мог искоренить совершенно сего великого зла, а хотел единственно умерить оное, запретив детям Боярским и княжатам считаться с Воеводами. Установил также, что Воевода Большого полку должен быть всех знатнее; что начальники передового и сторожевого полку ему одному уступают в старшинстве и не считаются с Воеводами Правой и Левой руки; что Государю принадлежит судить о родах и достоинствах; кто с кем послан, тот тому и повинуется..." (Карамзин, "ИГР", т.8, ст. 68).
   Трудное было это дело навести армейский порядок в этом месиве предрассудков, так свойственных даже не ополчению, а разнородной орде, привычной к самостийности вчерашних князьков, мурз и огланов, когда и само происхождение последних Великих Князей для нас выглядит туманно. Мы не знаем об этом. Современники знали, и ...
   Возможно, именно это и принудило Иоанна 1У созвать Земский Собор, чтобы:
   "...Земский Собор, впервые собранный в 1550 г., развиваясь и входя обычным органом с состав управления, должен был укрепить в умах идею земного царя, взамен удельного вотчинника..."
   (В. О. Ключевский, "Курс русской истории", ч.11, с.253).
   Никому не нужно было развитие и вхождение Земского собора в системе власти - "укрепил в умах идею" - прокукарекал, а там хоть не рассветай. Следующий удосужились собрать лишь в 1566 году: проигрывали войну.
   К концу лета возникло опасение, что Крым отомстит за поход на Казань:
   "...Ни Государь, ни войско не успели отдохнуть, когда пришла в Москву весть о замысле Саип - Гирея идти на Россию: немедленно полки двинулись к границам, и сам Иоанн осматривал их в Коломне и в Рязани, но через месяц вернулся в Москву, а неприятеля не было..." (Карамзин, "ИГР", т.8, с.75).
   Отсутствовал с 20 июля по 23 августа до дня рождения. А тут и год новый.
   "... Герман патриарх иерус. Отправляет в Москву двух монахов с просьбой о милостыне для Гроба...Государь послал милостыни восемьдесят рублей в 1550 г.
   1551 год - В декабре 26 произошёл набег на земли Рязанские, правда, не Крыма, а ногайцев. Как пишут воеводы из Рязани, Елатьмы и Воротынска их разбили, но больше они пострадали от морозов и ушли. Не указано, откуда они пришли. Воротынск, Рязань и Елатьму разделяют большие расстояния, возможно набегов было несколько. Пишут, вернулись из набега лишь 50 человек. Кто их считал?
   Вот и с началом строительства Свияжска неувязка, по мнению В.В. Похлёбкина, все это: третий поход Иоанна 1У на Казань и строительство Свияжска совпадали по времени и происходили в 1551 году в одно время. Посмотрим:
   "...Третий Казанский поход Ивана 1У (апрель - июль 1551 года). Чтобы обеспечить безопасность строительства были приняты следующие меры: а/ Выше Казани Волгу блокировали войска Московские, б/ ниже Казани Волгу блокировали касимовские татары, в/ отряд Бахтияра Зюзина выйдя с р. Вятка блокировал р. Кама. "Отряды получили приказ стоять на всех перевозах Волги, Камы, Свияги, вятки" Естественно Казань оказалась отрезанной от подвоза...17 мая занята войсками Круглая гора в устье Свияги. 24 мая заложена крепость Свияжск ни территории Казанского ханства. В течение суток вырос целый город, так как по Волге были сплавлены сотни деревянных срубов, которые заранее, в течение года, готовили в Угличе и Балахне. Их осталось только поставить. Одновременно был организован подкуп чувашей, марийцев (черемисов) населявших эту территорию Казанского ханства, чтобы они приняли русское подданство. Им было обещано:
   а/ свобода от податей на три года, б/подарки: деньги, шубы (бархатные), кони, аналогичные блага предлагались так же, отчасти, татарам..."
   (В.В. Похлёбкин, "Татары и Русь").
   Карамзин облекает эти, хорошо знакомые, к сожалению и нам, меры в форме:
   - "...Юсуф, тесть Сафа - Гирея, властитель знатный умом и силою...хотел выдать свою дочь, вдову Сююнбеку, за Шиг - Алея, чтобы согласовать волю Иоаннову с желанием Казанского народа...Иоанн сказал, что объявит условия мира, если Казанцы пришлют в Москву пять или шесть знатных Вельмож..."
   _ "...не теряя времени...приняв благословение от Митрополита отпустил Шиг - Алея с пятьюстами знатных Казанцев и сильным войском к устью Свияги..."
   - "...Князь Серебряный первый распустил знамёна на Круглой горе, 16 мая при закате солнца..."
   - "... 18 мая нечаянно ударил на посад Казанский: истребил около тысячи сонных людей...Освободил многих пленников Российских, возвратился к устью Свияги и ждал главного войска..."
   - "...Оно прибыло 24 мая на судах... и в четыре недели совершили город Свияжск...местные жители, видя сию грозную твердыню над главою ветхого Казанского Царства, смиренно просили Шиг - Алея взять их под Иоаннову державу..."
   - "...Вся Горная сторона, Чуваши, Мордва, Черемисы...- послали своих знатных людей в Москву, дали клятву в верности России, получили от царя жалованную грамоту...были приписаны к новому городу Свияжскому и на три года освобождены от ясыка..."
   - "...чтобы удостоверится в их искренности, Иоанн велел им воевать Казань..."
   (Здесь и выше, Карамзин, "ИГР", т.8, ст. 76).
   Сказано, сделано, организовали штурм Казани: "... было использовано так же и давление: русские войска гнали перед собой инородцев (безоружных) на Казань. Оттуда по ним стреляли. Чуваши и Марийцы выдержали это испытание не разбежались, чем доказали, что они полностью подчиняются русским..."
   (В.В. Похлёбкин, "Татары и Русь").
   Метод проверенный, в примечании N 232 к т. 8, "ИГР" сказано": "... Казанцы убили человек со сто и 50 живых поимали. В Шиг - Алей и воеводы ходили в те поры на Гостин остров"
   Уязвимость Казани состояла в том, что население ее, в основном, было сосредоточено на левой стороне Волги, где были условия для разведения скота (основного вида продукции) и земледелия. На горно - лесистую часть территории ханства, занятого различными народностями нетюркского происхождения, никто не обращал внимания, здесь не было крепостей и городов, способных как-то защитить эти территории, даже после того, как Василий 111 основал Васильусурск в устье реки Сура. Как карта легла: Казань оказалась в блокаде со всеми характерными для этого последствиями: в городе недостаток продовольствия из-за отсутствия подвоза и как следствие - волнение среди населения. Требовали выполнить условия Москвы, их образумили силою войска, которое, как пишут, достигало 20 тысяч. Но и их кормить нужно. Дело подошло к развязке, поскольку численность отряда крымчан составляла только 300 человек и сам отряд, и власть в Казани была чужеродна и населению, и войску Казани, это и решило дело в пользу Москвы. Последовали события:
   -"...В конце июня крымский гарнизон решил бежать к Каме, но все 300 чел. Князей, мурз и других дворян с их несколькими сотнями охраны попали в засаду и все были уничтожены: рядовые потоплены, князья, мурзы отвезены в Москву и казнены (46 главных военачальников). Казань была захвачена русскими войсками без боя, хан - младенец Утямыш, и мать его, регентша были свергнуты, а в Казани образовалось временное правительство во главе с Хулай- Кул Огланом и князем Нур- Али Ширином..."
   - "....Подписан договор о 20 - дневном перемирии и отправки послов в Москву. Это произошло 6 июля 1551 года. Сторону Москвы представлял царь Казани Шах - Али".
   - "...Московско -казанский мирный договор от августа 1551 года. Правительство княжества представлял Иван Михайлович Висковытый. Казань обязалась: 1/ принять Шах - Али (Шиг-Алея) ханом Казани; 2/ выдать Сююн - Бике; 3/ выдать русскому правительству семейства (жен и детей, бежавших и казненных крымских татар; привести на Казанское устье ... и передать русским боярам русских полоняников, находившихся в рабстве у знатных казанцев, а полоняников, принадлежавшим рядовым татарам, - передать позже;
   5/ при подписании этих условий русское правительство снимет блокаду речных путей и перевозов..."
   Переговоры о мирном договоре проходили с июля по 10 августа 1551 года, где:
   - " ...От московского государства: Шах - Али, князь Серебряный. От казанского Ханства: мулла Касим, князь Бибарс Растов, ходжа Али - Мерден..."
   - " После церемонии встречи, проверки полномочий и официального открытия переговоров послам Казани неожиданно было объявлено, что Казанское ханство будет разделено пополам, на горную (правую) и луговую (левую, заволжскую) части, что Казанским ханством будет считаться только заволжская часть, а горная отойдёт к Москве. Послы, впервые услышавшие такие условия....отказались подписывать новые условия мирного договора, но им угрожали в случае отказа немедленно начать военные действия против Казани"
   - "... было решено передать решение о разделении и отходе Горной стороны государству Московскому на "собрание всей земли"..."
   - "..11 августа 1551 года казанские послы согласились выдать русской стороне хана Утямыша и царицу (ханшу) Сююн - Бике..."
   -14 августа состоялся Курултай на реке Казанке: "... Присутствовали: а / все мусульманское духовенство во главе с Кул - Шерифом ибн Мансуром, т.е. все шейхи, шейх - заде, муллы, муллы - заде, хаджи, дервиши; б/ огланы - родственники ханов во главе с Худай - Кулом; в/ князья и мурзы во главе с Нур-али, сыном Булат - шерифа. Договор был подписан под сильным нажимом и угрозами: горная сторона отошла к Московскому государству ..."
   - Трое суток с 16 по 18 августа: "...происходила массовая присяга татар на верность русскому правительству и договору. Присягу произносили сразу группы по 200 - 300 человек..."
   - "...С 17 августа началось освобождение русских пленных ... в течение недели по всему ханству было освобождено 60 000 чел...."
   (Здесь и выше Похлебки В.В. "Татары и Русь").
   В Свияжске Московское начальство и Казань не забыли, там: ".... русское посольство во главе с боярином И.И. Хабаровым (вскоре заменен князем Д. Ф. Галицким) и дьяком Иваном Выродковым ..." (Там же).
   В Казани довольных не было, даже новый царь Шах-Али (Шиг-Алей, по Карамзину). Прекрасно знал, что при таком раскладе не будет ничего хорошего.
   Все обустраивались на новом месте. Познакомимся с нашими, послами:
   - Дьяк Иван Григорьевич Выродков - приобрел влияние в последнее время как специалист: заготавливал лес в Угличе для построек в Свияжске в 1550 году, в начале 1551 года (сентябрь) вместе с Хабаровым вернулся в Москву, в 1552 году участвовал в штурме Казани (сооружал туры для штурма), в 1559 году наместник в Астрахани. Позже не упоминается.
   - Хабаров И.И. - сын Хабара Симского, сторонник Бельских. Лишь в 1538 году получил чин окольничего, хотя к заговору Ивана Шуйского не примкнул, но был сослан в Тулу. К 1550 вернулся в ближний круг, посол в Казани, после её "добровольного" присоединения правда ненадолго, отозван. Позже уже в 1570 -х выполнял надзор за ссыльными во времена гонения на бояр...
   - "...Шиг - Алей на престол Казанский престол под охраной дружины из своих касимовских татар и московских стрельцов. В Москве, по-видимому надеялись поставить Казанское царство в такое же подчинённое отношение, в котором находилось царство Касимовское, но события вскоре показали, что тут отношения были другими. Не смотря на торжественные клятвы и шертные грамоты утвердившие условия мира с Москвой в августе (1551 г.)..."
   (Иловайский, "Царская Русь" ст. 195).
   - "...Авг. 16 Шиг - Алей поехал на царство в Казань, а с ним 300 человек Городецких Князей, Мурз и Козаков, да 200 стрельцов Царя и Вел. Князя; а жили все у царя на дворе..." (Карамзин, "ИГР", т. 8, прим. N 238).
   На фоне этих казанских событий, столица жила своей жизнью. "Избранная Рада" пытается сформировать разные новые положения в управлении страной:
   "...Адашев дал России её первые муниципальные льготы..." (А. Рамбо)
   "... В том же 1551 году, когда состоялся Стоглавый Собор, Макарий исходатайствовал у Иоанна разрешение освободить из заточения, вероятно не весьма строгого, известного нам Максима Грека...Макарий не был сторонником Максима Грека по вопросу о владении монастырской землёй....В Максиме Греке, не смотря, на многолетнее заключение, был так же, как и прежде силён огонь ревности... написал самому Иоанну замечательное по своей безбоязненности и превосходным мыслям - "Главы"... В этих "главах" Максим Грек писал Иоанну, что Государю всегда необходима, правда..."душа благовидная. Благоверного Царя, украшенная правдой и чистотой украшает и согревает все ей подвластное..."
   (Нечволодов, "Сказания...", т.4, ст.. 45).
   Учат, учат Царей все века искатели правды, но результат, по - прежнему, печален?
   Нет у Царей пришедших к власти пожизненно, есть лишь одно желание удержать эту власть, но трудно сделать так, чтобы руководствоваться только совестью, или хотя бы законами, которые по большей части своей не так уж совершенны. А тут, так много желающих разделить или лучше отнять эту власть у него. Разумно, не только разделить этот непомерный груз, но и уважать тех, кто может сопутствовать тебе на этом трудном пути, не мимолетный фаворит, а помощник в трудах. Вот так и тут, пока существовала, какая то "коллективная собственность" на власть и Иоанн был лишь тем, кому следовало утвердить, то или иное решение, какие то признаки спокойствия в стране, какие то начала постепенного преобразования существовали. Самодержавное, единодержавное правление Иоанна 1У, начавшееся после разгона "надсматривающих" за течением событий, и особенно позже, когда рухнула, со смертью митрополита Макария, сдерживающая его плотина, наступил хаос! Государственность рухнула, уступив место необузданным желаниям и не исполнимым решениям САМОГО!
   "... на какую сторону преобразований Иоанна имел влияние Адашев, к сожалению неизвестно; но он, как начальник Челобитного Приказа...имел, разуметься непрерывные и постоянные сношения с Государем..." (Там же).
   Какой тут может быть "секрет" для историка - вполне понятно, что Адашев был единственным человеком, которого, Иоанн был способным выслушать, который формировал воззрение Иоанна, мог дать, близкую к действительности, картину состояния земли Московской. Остальные - под подозрением, лукавят...
   После "кризиса власти" в 1553 году, при болезни Иоанна, наметился разрыв, позже разногласия нарастали, вера исчезла, желание единовластия нарастало...
   "...Силивестр, по видимому, имел главным образом влияние на религиозные чувства Иоанна, при этом вмешивался в домашнюю жизнь молодого Государя. Но вместе с тем, как увидим, Сильвестр был сильно склонен оказывать своё влияние и на государственные дела..." (Там же).
   Никто не заподозрит того, что Иоанн был безупречного поведения в жизни семейной, да и скор на расправы, так что, Сильвестру было о чем с ним побеседовать направляя на путь истинный - "дела домашние". А вот те, что "государственные", вернее всего, касались попыток Захарьевых - Юрьевых, пользуясь близким родством, "прибрать к рукам власть", которая пока мало интересовала юного Иоанна. Эти их действия, через Анастасию и пресекались Сильвестром, что не могло не вызвать гнев Царицы, на которую наседала многочисленная родня со своими "нуждами". Её смерть не примирила их...
   Роль митрополита Макария не столь видна за действиями Адашева и Сильвестра, но, несомненно, именно он стал руководителем направляющим и попытки "воспитания в духе правдивости и милосердия", которое осуществлял протопоп Сильвестор, в отношении юного Иоанна. Да и с действиями и предложениями Адашева, вероятно, члены "Избранной Рады" знакомили прежде митрополита и лишь позже Иоанна. Даже после смерти Анастасии и "ликвидации" влияния на жизнь страны членов "Избранной Рады", до самой смерти митрополита в 1563 году, особых "экспериментов" царь избегал. Позже началось!
   Однако вернемся к самому факту созыва очередного духовного Собора Руси: "...Главным руководителем на этих соборах, без сомнения, был, прославившейся своим книжным образованием и литературной деятельностью митрополит Макарий. По его же мысли царь созвал и знаменитый духовный собор 1551 года...имевший своею задачей исправление церковных дел, так как в предыдущую эпоху боярского самовластия многие старые обычаи "поисшатались"...В Москву съехались почти все областные архиереи со многими архимандритами и игуменами. 23 февраля, после торжественного молебствия в Успенском Соборе, святители собрались в царских палатах. Царь открыл заседание краткой речью и вручил собору своё рукописание....Затем, царь вручил другое рукописание, в котором указал на то, что было сделано на упомянутых двух соборах относительно русских угодников, а также на исправление Судебника, который предлагал собору рассмотреть и благословить... Собственно по церковные делам, для которых был собран собор 1551 года, царь предлагал ему письменные вопросы числом 69; требовал обсудить их и дать по ним обстоятельные ответы " по правилам апостолов и святых отцов"...Упомянутые вопросы, обличающие большое знакомство с делами Русской церкви, хотя и предложенные царём, очевидно, составлены не им лично, а, вероятнее всего митрополитом Макарием, может быть с помощью Сильвестра..." (Иловайский, "Царская Русь", ст. 189). Примечание: желающие подробно ознакомиться с ходом и решениями собора, могут найти перечень первоисточников в примечании N32 к книге Иловайского. "...В 1551 году был собран большой церковный собор, к которому царь предложил обширный проёкт реформ, имеющей целью привести в порядок религиозно - нравственную жизнь народа..."
   (Ключевский, "Курс Русской истории", ч. 2 ст. 222). Странно читать вторую цитату после первой! Никакого проекта, тем более царского, на собор не поступало; там было только 69 вопросов, которые устами Иоанна решил огласить митрополит Макарий. Он и решил, что лучше составление вопросов приписать Иоанну, поскольку будет меньше споров, царь...
   О "нравственной жизни народа" собор мог лишь мечтать, должны были создать возможность. Привести бы в порядок нравственность служителей Божьих!
   "...Сего года в Москве происходил собор для устройства разных церковных дел. Назывался "стоглавым" потому, что определения его состояли из ста глав, которые, впрочем, решительного признания от самих отцов собора не удостоены. Вопросы, занимавшие собор касались богослужебного чина, монастырской жизни, обычаев и др. вещей..." (Архимандрит Арсений, "Летопись церковных событий"),
   Вообще то, возникает один не приятный вопрос: а знал ли сам Иоанн грамоту? Знаменитые письма Курбскому, как впрочем, и всё до того, известны лишь в списках, относимых к ХУ11 и ХУ111 векам. Заметки сделанные на полях "Царственной книги" приписываемые теперь лично Иоанну, могли быть сделаны любым дьяком. Никаких особых упоминаний о том кто и чему его учил, нет, да и кто из окружения был заинтересован в его "культурном и интеллектуальном развитии? Пожалуй, никто, все стремились отвлечь не только от дел государственных, и от всякого понятия о воспитании, пусть шалит дальше! Чем все же это было вызвано? К тому моменту (1542 г.), когда Митрополит был избран на кафедру, "произошло смешение языков вавилонское", хотя это касалось основ религиозного уклада Московского княжества. За последнее время, начиная с княжения Василия 1 Дмитриевича, началось массовое прибытие на службу в Москву "жителей союзных республик". Особенно много их оказалось в непосредственном окружении князей великих: при этом господа из Литвы приносили с собой униатское понимание православия, господа из орд Великой степи вносили элементы несторианства и мусульманства в религиозные обряды. Жена Иоанна 111 Софья Палеолог вообще желала осуществить подчинение церкви православной папе Римскому, и все делала для этого. Сын ее Василий 111 заигрывал с Римом как мог. Все это не могло не повлиять на целостность обрядов и служб ортодоксального православия. Макарий и Сельвестр - выходцы Новгородские - в службах своих и обрядах придерживались старых взглядов. Новгородская епархия, испытавшая меньше давления указанных выше обстоятельств, сохраняла в большей степени основы этой ортодоксальности. Оба они понимали необходимость создания единообразия в устройстве обрядов и ходе церковных служб, вот и потребовались "старые греческие книги", первоисточники для проведения в соответствие норм и устава церковной жизни. В итоге 69 непростых вопросов, ответы на которые должны были: создать возможность навести порядок, создать единообразие:
   "...Ответы на них или постановления собора, конечно, сочинены под руководством того же Макария Митрополита .... Но изложение их вообще не отличалось стройностью и взаимным согласованием статей. Встречаются некоторые противоречия и постановления на неверных ссылках. Таковы, например, постановления о двуперстном крестном знамени, о сугубой аллилуйи, о небритии бороды и усов.... Вообще в деле церковно-обрядного объединения московско-русских областей Стоглав, имеет тоже государственное значение как Судебник двух Иоаннов, 111 и 1У в деле государственного объединения ... И на Стоглаве, подобно Судебнику... заметно влияние церковных преданий Новгородско-псковской земли, конечно под явным преобладанием обычаев собственно Московских..." (Д. Иловайский, "Царская Русь", ст. 190). Можно сказать, что в Московском княжестве на период, пока Иоанн 1У по молодости своей интересовался больше военными походами и сведениями счетов, правил, как и во времена св. Алексия, Митрополит Макарий:
   "... Этот осторожный и умный политик возглавлял кафедру в течение двадцати трех лет. При Иване 1У он занимал положение первого царского советника и участвовал в решении важнейших государственных проблем ... Нововведением Макария стало обсуждение на Соборах церковных вопросов земского устройства, что позволяло церкви оказывать влияние на решение светской власти ..."
   ("Митрополиты в истории Руси").
   Это было совершенно новое, что создавало известное в умах прихожан единый строй мысли и охлаждало пыл многих из тех, кто рвался влиять на неустойчивого Иоанна, в том числе, и жена с ее многочисленными родичами.
   "...Сколь бы "беззлобной" не была царица (Анастасия), она не осталась в стороне от конфликта между её братьями и Сильвестром. Впрочем, все ее усилия помочь братьям не привели к успеху. Вплоть до кончины Анастасии Сильвестр сохранял влияние на царя, тогда как Захарьевы отступили в тень..."
   (Р.Г. Скрынников "Иван Грозный", "Семейная жизнь царя Грозного"). Сам же царь, если о чем и думал в те времена, то не о делах государственных, поскольку в толчее перемен возле трона никто не хотел оживить его интерес к стране до Митрополита Макария, который пытаться привить ему навыки мышления государственного. Только вот воспитание Царя было затруднительным:
   "... Воспитанник дворцовых теремов (Иван 1У) плохо знал собственный народ. Он видел испуганных людей, когда для потехи топтал лошадьми рыночную толпу; видел радостные лица в торжественные праздники, но у покорного народа было и другое лицо ...". (Р.Г. Скрынников, "Иван Грозный", "Царский титул"). Было исполнено ещё одно мероприятие в деле укрепления войск и "силовых структур" в ближайшем окружении царском. По примеру Византии, да позже и Османской империи, нашли нужным: воинов и людей служивых "наделить угодьями в массовом порядке. Этим обеспечивалась большая зависимость людей: "...В ХУ1 веке служивые люди иногда ИСПОМЕЩИВАЛИСЬ одновременно целыми массами. Наиболее известен случай такого испомещивания относится к 1550 году. Для разных служб при дворе правительство тогда набирало из разных уездов 1000 наиболее исправных служивых людей из городских дворян и детей боярских. Служивым людям, которых служба привязывала к столице, нужны были для хозяйственных надобностей подмосковные вотчины. Этой тысяче избранных... правительство и раздало поместья в Московском и ближайших уездах...Размеры поместных участков были не одинаковы..."
   (О.В. Ключевский, "Курс Русской истории", ч. 2, ст. 286).
   "Исторические хроники" (Е.А. Гладилин): "...По решению собора о "ложных и отречённых книгах" были изьяты и уничтожены 20 магических - предсказательных книг и более 60 апокрифических "не канонические тексты по ветхозаветной и евангелической тематике"..." Что само по себе много, для ХУ1века!
   1552год - "Лыко да мочало, начинай сначала!" - так и "вопрос" Казанский, поскольку расхождение позиций Москвы и верхушки правительства Казани очень сильно разнялись, по вполне понятным причинам, как власть делить: "...тяжелые условия, наложенные теперь русским царем, возбуждали большое недовольство, усилили сторону противную хану, вельможам было нетерпимо отторжение Горной стороны: простые люди терпели большой убыток через освобождение русских пленников...Хабаров и дьяк Выродков уже в сентябре уведомили Государя, что не все русские пленники освобождены, что Шиг - Алей знает это, но смотрит сквозь пальцы.... В Казань приехал князь Димитрий Палецкий и дьяк Клобуков: они привезли деньги хану, ханше, князьям казанским, Городецким, привезли к царю и земле Казанской жалованное слово за службу..., но при этом должны были требовать: освобождения всех пленных...укрепил бы Казань, как Касимов городок...а из Казани поехали большие послы с челобитьем от Шиг - Алея..."
   (С.М.Соловьёв, "История России с древнейших времён..." Казань). Пленные и их свобода всегда являлись разменной монетой в "большой политике". Княжества Московского, ещё во времена Иоанна 111 также непрерывно поднимало этот вопрос, когда тот не желал что то делать, чтобы урегулировать свои отношения с Литвой (речь идет о пленных взятых под Оршей войском литовским). Вот и теперь всех освобожденных переправили в Свияжск, кто то "самоходом" подался в края родные, кто то осел здесь в Свияжске, что из этого вышло, узнаем (странно, где там могло уместиться 60 000 будто бы, как пишут историки освобождённых из плена казанского русских?)
   Трудно сказать действительно ли так уж желали мира с Казанью? Вернее было желание ликвидировать любую независимость этого ханства, и были к тому веские причины, а договор 1551 года лишь "проба пера":
   - Если Казань смириться с потерей Горной части и попробует наскрести к выданным 60 000 ещё пару сотен, тогда можно будет сохранить царство Казанское в сём усеченном виде, то тогда....Сама странная цифра 60 000, должна у любого, кроме историков, вызывать удивление. По переписи 1897 года в Казанской губернии проживало 2 120 000 человек, это через 450 лет, причём в всех других городах, в то числе и Казани, лишь 179 000 человек...
   - Почитали, что в Крыму проблем пока своих хватает, там только в 1551 году смогли убить Сафа - Гирея, а преемник Девлет - Гирей еще недостаточно укрепился во власти, Султан турецкий воюет на нескольких фронтах, с Литвой и Ливонией мирные многолетние договора - обстановка вполне благоприятная.
   - Была ещё одна веская причина воевать, войско отмобилизованное простаивает: "...Для небогатых землевладельцев той поры не было другого источника достать денег для первоначального обзаведения хозяйством, как получение жалования из казны. Жалование давалось за походы. Отсюда у массы "убогих воинов" походы представлялись желательными, не говоря уже о том, что во время походов можно было грабить, и что последствием завоеваний был захват обширных земель, где помещики надеялись найти выход из земельной тесноты. То, что Казань действительно была захвачена до Астрахани, именно это показывает, что пожелания мелко - дворянской массы не были пустым звуком, что с её требованиями считались достаточно сильно. В то же время мы видим, что её интересы сходились с интересами торгового капитала. Если помещику нужна была земля под Казанью, то торговому капиталу нужна была Волга, как торговый путь из России на Восток, откуда в Европу шёл шелк и разное другие, очень ценимые в Европе товары. Помещики, таким образом, имели могущественного союзника в лице торгового капитала..."
   (М.Н. Покровский, "Русская история т. 1 ст. 315).
   Вот что умеем, так это найти виновных! Эти "убогие военные", "желания мелко - дворянской массы", " с её требованиями достаточно считались" - да где и когда у нас считаются с пожеланиями или требованиями кого - нибудь, кроме желаний самой ВЛАСТИ! Следует без предубеждений взглянуть на то кому "до зарезу" необходимость завоевания Казани и Поволжья вплоть до Астрахани, и:
   а/ Исчерпалась территориальная возможность обеспечить земельными угодьями "вновь прибывших" на службу князей, царевичей, огланов и пр. Кроме того, невзирая на стихийные бедствия, голод, войны, продолжался рост населения. Если при Василии Темном можно было "отдать" царевичу Касимов, то при Иване 111 пришельцам из Орд и мест других пришлось раздавать города Серпухов, Каширу, Звенигород, Юрьев Польский и др. Разгром Великого Новгорода, а в последствии Пскова с последующей депортацией зажиточных граждан и отчуждения церковных земель в пользу казны несколько разрядили обстановку. Возникла возможность наделить "освободившейся землей" людей служивых. Присоединение Рязани и юго-восточных земель Литвы почти ничего в территориальном смысле не дало. Там сидели свои "Рюриковичи", конечно, немного почистили от людей неблагонадежных города и веси, но это был мизер. Рассчитывать на прибавление там земель не стоило. Подпирало!
   б/ Большие трудности были у казны, и не только от воровства. Росло войско, дорожало вооружение - стоимость пушки и копья несопоставима. Война во благо казны государевой была необходима. Конечно, воины пограбят, но вряд ли на эти деньги обзаведутся землей и хозяйством. Основная масса спустит все в кабаке. При любом раскладе больше всех получит казна Государева. Кроме того, с новых территорий получат доходы от налогов и поборов, а также продажи по дешевке незаселенных земель, которые благодатны, в отличие от северо-восточных территорий Руси, где и выжить - то было достаточно трудно.
   Кстати, и Ливонская война началась из-за того, что сама власть разрушила торговлю в Новгороде Великом и в Пскове. Испугались растущего самосознания населения этих городов из-за их связи с Ганзой, где в городах царило Магдебургское право, опирающееся на закон и ограничивающее власть, даже императорскую. Нанесли себе вред торговля с западом стала идти через вторые руки - не выехать не въехать, вот и решили искать выхода иного. Вот и мы иногда пишем "по желанию трудящихся масс", когда власти уже невтерпеж!
   Немного отвлеклись на выяснение причин, продолжим смотреть, как шло дело:
   - Сентябрь. В Казань приезжает князь Палецкий и дьяк Клобуков с уговорами.
   - Октябрь. В Москву направлено посольство от Казани во главе с князем Нур-Али ибн Булат Ширин и князь Шах - Абасс Шамов. Первый большой карачи; второй - ханский дворецкий, а также Бакши Абдулла, князь Костров и Ходжа Али Мерден. Считают,что и Шах -Али (Шиг - Алей) просил смягчить требования.
   Требования Посольства: Ответ русского правительства:
   1/ Уступить обратно Горную сторону. 1/ Никаких уступок.
   2/ Если не уступят, разрешить собирать 2/ Все подати прямо в Москву.
   подати.
   3/ Не разрешат всех податей, просить часть. 3/ Никаких частей, все в Москву.
   4/ Чтобы царь дал клятву, что будет 4/ Царь дает клятву только после
   соблюдать договор. Возвращения всех полоняников.
   Послы будут задержаны в Москве в качестве заложников до полного освобождения русских пленных. (Состав делегации и итоги переговоров взяты из книги В.В. Похлебкина "Татары и Русь. 360 лет отношений").
   " Это привело к совершенно обратным результатам: пленных стали задерживать. Как последний шанс на ведение переговоров с Москвой. Одновременно сформировалась оппозиция для устранения Шах - Али как русского ставленника.... Сам Шах - Али, обещавший своему народу "выпросить у русских" возвращения Казанскому ханству отторгнутых от него территорий, видел сохранение для себя престола и жизни, только в случае выполнения им этого обещания и поэтому отказался играть роль послушной русской марионетки, смотрел на русских "советников" не как на политических союзников, а как на своих кровных врагов..." (Там же).
   А собственно, почему всё должно всё быть по другому? Шиг - Алей бывший царь Казанский, владевший, в своё время на Руси разными городами и волостями, царством Касимовским, Серпуховом и Каширою, испытавший и милость Великого князя и темницу, от него же, знал, что жизнь его и семьи и положение Царя Казани не являются гарантией от того, что его не сместят в одночасье и заменят другим ставленником, и самого.... Он вынужден был защищать, даже не "должность свою", а жизнь, зная, что смерть его не опечалит ни тех, ни других:
   "...Скоро среди Казанских вельмож возник против него заговор; они стали сноситься с ногайскими князьями и решили его убить вместе с бывшим при нем князем Палецким, но Шиг - Алей во время узнал об этом; он пригласил заговорщиков, в числе 70 человек, к себе на пир и перебил их там; 0стальные бежали. Однако эта кровавая расправа не утвердили его положения в Казани..."
   (Нечволодов, "Сказания...", т. 4, ст. 53).
   "... в октябре в среде самого правительства возник раскол; во главе оппозиции стояли сибирские князья Бибарс Растов с братьями...Хан пригласил заговорщиков на пир во дворец, и верные хану князья произвели во время пира резню, успевших выскочить во двор убивали русские стрельцы, окружившие ханский дворец. Убийства были произведены так же и в частных домах....Но многие бежали..." (Д. Калюжный, "Другая история...", ст. 237).
   Где - то, в этом промежутке, до января Казань "навестил" А. Адашев - его задачей было, как - то исправить создавшееся положение и укрепить власть Шиг - Алея. Последовавшее предложение " укрепить город Русскими людьми" (Нечволодов), Шиг - Алей посчитал нереальным, а "предлагает самому Иоанну взять Казань, при условии, что ему дадут обратно Касимов" (Там же). Эта идея почему - то не понравилась "на верху" и решили "идти другим путём", использовать проживавших в Москве Казанцев, и попытались понять способ: "...В Январе 1552 московское правительство поставило перед ними вопрос: "Каким обычаем у них наместнику быти?". Казанские политики, понимающие, что главное в сложившейся ситуации, во - первых, сохранить единство территории Казанского, во - вторых, сохранить фактическую автономию Казанского ханства под формальной русской властью, в - третьих не допустить вторжения русских войск и истребительной войны в неравных условиях - посоветовали Царским дипломатам: 1/ Отозвать из Казани русский гарнизон, чтобы хан, лишившись русской защиты, сам покинул столицу Ханства и его низложение произошло бы, "естественно". 2/ Отправить из Москвы представителей казанской аристократии, задержанной в заложниках, в Казань, для разъяснения жителям ханства ситуации и принесение присяги русскому наместнику. 3/ Фактически оставить в Казанском ханстве нетронутой мусульманскую администрацию..." (В.В. Похлёбкин, "Татары и Русь")..
   Трудно сказать, чем руководствовалась правительство, Иоанна 1У, одобрив этот проект действий, поскольку в каждом пункте имелись противоречия конечной цели - "мирному присоединению Казани" взглянем на них с этой точки зрения:
   - 1/ ликвидировал и без того недостаточный контроль московских войск над городом, что давало возможность организации жителей для сопротивления.
   - 2/ Отправка "заложников" в Казань для "разъяснения", просто опасна.
   - 3/ Мусульманская администрация ничего. Кроме "неуживчивости" не сулила!
   - 4,/ Кроме того, план предусматривал "сохранение автономии Казанского ханства" в финансовом и экономическом отношении. Казна в распоряжении Казани, а не Москвы? Тогда какой смысл от такого присоединения?
   - 5/ Не присоединение, а уния двух стран, но только с наместником из Москвы?
   Все пункты, кроме уничтожения рабства христиан - пленников, ничего Москве не давали, за что тогда обещать "вечный мир", за должность одного наместника?
   Фактически это перечёркивало все ранее подписанные договора? Вроде бы так. В таком случае остаётся предположить одно: московское правительство приняло этот проект "объединения" с единственной целью - получить время для мобилизации сил, чтобы в новом походе решить вопрос в "0кончательном варианте" - присоединить к Руси ханство Казанское, как "новые земли" на века! Дальнейшее развитие событий происходило без осложнений, как задумывали:
   - " Этот проект...одобрен русской комиссией в составе: боярин И.В. Шереметьева,
   Представителя царя А. Ф. Адашева, думного дьяка И. Михайлова, и в феврале
   А. Ф. Адашев прибыл в Казань, чтобы "мирно" низложить царя,... уступив место наместнику..." (Там же).
   - "...заколотив несколько пушек и отправив в Свияжск пищали и порох, 6 марта Шиг - Алей выехал из Казани на озеро ловить рыбу, взял с собой многих мурз. Князей, горожан и всех пятьсот стрельцов московских; выехавши за город, он стал говорить казанцам: " Хотели вы убить меня и били на меня челом царю и великому князю, чтобы он меня свёл, что я делаю над вами лихо, и дал вам наместника; царь и великий князь велел мне из Казани выехать. И я еду к нему. А вас с собою к нему веду, там управимся..."
   (С. М. Соловьёв, "История России...", "Казань").
   - "...6 марта 1552 г. в Казани была объявлена царская грамота о ликвидации ханства и назначением наместником свияжского воеводы Семёна Ивановича Миклинского..."
   - "... 7 марта 1552 г. казанцы были приведены к присяге наместнику и царь "тройкой" царских представителей: от Казани - князь Чупкун Отучев, князь Бурнаш; от Москвы - стрелецкий голова Иван Черемисинов..."
   - "...8 марта 1552 г. временное казанское правительство, во главе с Огланом Худай - Кулом направилось в Свияжск. Где приняло присягу от наместника в распространении льгот и привилегий русского дворянства на казанское (татарское) дворянство..."
   - "... осталось осуществить лишь ещё две формальности: а/ выезд из Казани ханши в изгнание в Москву. б/ въезд в Казань наместника князя Микулинского вместе со смешанной русско - татарской свитой и русским гарнизоном..."
   (Здесь и выше, В.В. Похлёбкин, "Татары и Русь").
   - "...После этого Микулинский отправил в Казань Черемисинова с толмачом приводить к присяге остальных людей и смотреть, нет ли лиха; для того отправил Чапкуна и ещё одного князя казанского и восемь человек детей боярских; они должны были занять дворы, которые князья обещали очистить. И смотреть, чтобы всё было тихо, когда русские полки будут вступать в город, ночью Черемисинов дал знать Микулинскому, что всё спокойно..." (С.М. Соловьёв).
   Отправили так же в Казань обоз со съестным и семьюдесятью казаками при семидесяти двух пищалях. Странная беспечность, выглядит так, будто сами провоцировали Казань на бунт. Город сначала занимает маленький гарнизон и лишь позже в город вступают войска с наместником. "Как в воду смотрели":
   - "...Утром 9 марта 1552 г. наместник, свита, русский отряд. Заложники татары (84 аристократа) выехали из Свияжска в Казань. Одновременно ханша выехала из Казани. На Волге у Крохова острова, их встретили представители Казани - князья Шамся и Хан - Кильды....От свиты наместника отделились три казанских аристократа - князья Кебяк, Ислам и мурза Алик Нарыков,...чтобы подготовить встречу для торжественного въезда наместника в ворота Казани (расстояние было около 2 километров). Приехав в Казань, татарские аристократы заперли ворота, призвали жителей вооружаться и отказались впустить наместника и русский отряд. Простояв у ворот несколько часов, князь Микулинский, вынужден был вернуться в Свияжск, арестовав всю татарскую свиту и бывших заложников..."
   (В.В. Похлёбкин, "Татары и Русь").
   - !0 марта появилось новое правительство Казани во главе с Чапкун Окучаевым, который был тем, кто приводил к присяге царю казанцев ещё 7 марта. Стрельцы, как пишут были разоружены и убиты. Было ли сопротивление с их стороны, сведений нет.
   Вообще слишком много неясностей, как в движении войск московских к Казани, так и в действительно происходивших в ней событий. Никому не нужно? А там:
   - Свияжск на правом берегу реки, Казань на левом. Допустим войска перешли Волгу по льду, но до Казани ещё далеко, войск много, в том числе и пешие.
   - Действия "татарских аристократов" должны были быть согласованы заранее, поскольку у них, троих даже на закрытие ворот крепостных сил бы не хватило.
   - Почему у ворот не было ни стрельцов, ни казаков введённых ранее в город и
   в какие именно ворота Казани должен был въехать князь Микулинский? Ворот крепостных в Казани было несколько (всего лишь 10) на посаде и шесть непосредственно в Кремле. Куда его не пустили в посады или в Кремль? Что остальные все ворота так же были закрыты, и около них не было стрельцов?
   Достаточно ли просто остановить полк, которым командовал Ромодановский, если на стенах не будет вооруженных людей? Что-то тут не сходиться. Нарочно?
   Два километра, для конного шагом 10 минут. Ясно, что ворота начали закрывать задолго до того, как к ним подъехали два князя и мурза, их просто впустили в небольшую щель. Впустили, а тут уже все на месте оружие, люди!
   - Как пишут историки, правители Московские всегда имели "доброхотов" при различных правителях, что в Казани, или в Крыму, даже при дворе султана Порты, у князей Ногайских, а тут от них не было сообщений при столь разветвлённом заговоре. Когда заранее закрывались все остальные ворота, да и воины готовы выйти на стену, чтобы отразить... на что это больше похоже?
   Вывод мог быть только один, он приведен несколько выше: все знали или были почти твёрдо уверены, в том, что дело примет именно такой оборот и...
   Предпочли рискнуть жизнью направленных ранее в Казань отрядов, даже, вероятно жизнью князя Микульского и его свиты, чтобы создать прецедент - "вот обо всём мирно договорились" и рады присоединить мирно, но БУНТ!
   "Тогда мы идём к вам!" - но уже с пушками и войском большим. Пока остальные союзники Казани сориентируются, соберут войска, мы будем под стенами Казани как минимум! Понятно, что собрать войско и изготовит его в поход нужно длительное время, вот и затеяли эту игру в "мирное присоединение земель Казанских", а поскольку торопились, то поход пришлось наметить на лето, ждать осени или зимы было рискованно, Великая степь, которая не желала видеть Москву на берегах реки Волги, может нанести упреждающий удар " по столице нашей Родины". Другого выбора не дано, сейчас или никогда!
   "...Иоанн узнал об этих событиях 24 марта, и немедленно отправил на помощь воеводам в Свияжск шурина своего Даниила Юрьевича Захарина - Юрьева, а царю Шиг - Алею велел ехать в свой городок Касимов. В апреле царь созвал совет насчёт решительного похода на Казань..." (С.М. Соловьёв, "Казань").
   Теперь посмотрим, что предприняли каждая из сторон, в этих обстоятельствах:
   - "... Велели собраться войску из дальних мест в Коломне и Кошире, из ближних мест в Муроме. Князья Александр Борисович Горбатый и Петр Иванович Шуйский должны были вести Московские полки в Нижний Новгород, Михаил Глинский расположился станом на берегах Камских с Детьми Боярскими, Стрельцами, Козаками, Устюжанами и Ветчанами, а Свияжские Воеводы занять лёгкими отрядами перевозы на Волге и ждать Иоанна..."
   (Карамзин, "ИГР", т. 8 ст. 85).
   Примечание: "Боярские дети были потомками, не добившимися себе боярского звания (не бояре, это наследники измельчавших боярских имуществ. В последствии, слились с дворянами" (Брокгауз и Ефрон, Энциклопед. Словарь).
   - "...А казанцы захватили у Свияжска стада, привезённые русскими для заготовки питания, затем посланная в погоню, сотня Козаков потеряла 70 человек, вооруженных пищалями, а казачий отряд из 30 человек, ехавший в Свияжск за продовольствием для главной заставы, попал в плен. Был доставлен в столицу, где всех пленников убили..." (Калюжный, "Другая история...", ст. 243).
   - "казанцы пригласили на престол астраханского царевича Ядигер - Мухаммеда, начали активные действия против Русских и добились даже отложения Горной стороны от Москвы..." (В.В. Похлёбкин, "Татары и Русь")
   - " На Каме русские прозевали хана Едигира (Ядыгар - Мухаммед), который незаметно переправился через реку и, прибыв в Казань, занял Ханский престол...)
   (Калюжный, "Другая история Московского царства", ст. 244).
   Справка: "Хан Ядыгар (иначе - Едигер) из Астраханской династии был внуком сарайского хана Сеид - Махмеда и сыном астраханского хана Касима. В 1542 году Едигер выехал на службу в Россию. И если был в Казани, то в составе русского войска в 1550 году. В том же году но оставил русскую службу и уехал в ногайское княжество..." (Там же, ст. 241). Карамзин отмечает, что Едигер в крещение, наречён Симеоном - Ксимовичем.
   Организация похода заняла достаточно много времени и. вероятнее всего, движение войск началось ещё по зимнику. Поскольку март и апрель вряд ли годны для перемещения большого войска, из-за распутицы. Вот к 16 июня всё подсохло и войска двинулись к Казани. Получается, что исходные позиции заняли ещё до событий в Казани. Что это предусмотрительность или знали? Стоит присмотреться к тому, как и где, сосредотачивались войска перед новым походом казанским. В отличие от прежнего времени учтена и угроза от Крыма:
   "... Не опасаясь ничего со стороны Образованных Держав Европейских, Иоанн тем более занимался безопасностью юго-восточных пределов... В Тавриде господствовал новый Хан Девлет - Гирей, племянник умершего или свергнутого Саипа. Он взялся спасти Казань. Послы Солимановы убеждали Князей Ногайских, Юсуфа и других соединиться под Хоругви Магамметовы....Опасаясь единственно Хана Крымского, Иоанн ждал вестей о его движениях, и, собирая войско, готовился иметь дело с двумя неприятелями...". (Карамзин, "ИГР", т. 8, ст. 86 - 87).
   Исходя из этого войско было разделено на несколько частей, по обстановке:
   - Как уже упоминалось, частично войска сосредотачивались в Коломне и Кашире. Это была первая часть состоящая (по принятым названиям) из:
   - Большой полк - И. Ф. Мстиславский и М.И. Воротынский - место сосредоточения село Колычево (упомянуто один раз) прикрывало юго - западное направление на Москву ( в направлении теперешнего Киевского шоссе).
   - Передовой полк - И. Турунтай, Пронский, и Д. Хилков - располагался в Мстиславле (самый край юга Смоленской обл. на реке Сож)
   - Сторожевой полк - В. Серебряный - Оболенский, В. Шереметьев.
   - Полк левой руки - Д. Микулинский, Д. Плещеев - Голутвин (место слияния рек Москва и Ока, недалеко от Коломны) прикрытие с южного направления.
   - Царский полк - В. Воротынский, И. Шереметьев - первоначально, возможно был в самой Коломне, позже выдвинулся к Кашире.
   - Полк правой руки - А. Курбский, П. Щенятьев.
   Естественно столь удаленное расположение не давало возможности оперативного управления войсками и не создавало единого фронта, но создавало ряд опорных пунктов на путях возможного направления движения войск Крыма. И ещё одно:
   "...Коломенское войско состояло единственно из Дворян, Жильцов, воинов живших в столице "при Государе" или отобранных Детей Боярских из Новогородце и прочих северных жителей ..." (Карамзин). То есть это были конные части, что давало возможность быстро маневрировать и сосредотачиваться в нужном месте.
   Вторая часть войска с Д.Р. Захарьиным - Юрьевым с дружиною направилась в Свияжск, туда же, через Нижний Новгород отправлены основные пешие соединения под командой А. Б. Горбатого и П. И. Шуйского, от Мурома вдоль Оки до Нижнего, потом вдоль Волги на Васильсурск. Они не предназначались для отражения возможного набега Крымцев, их цель - встреча с перовой группой войск на р. Сура, и движение совместное на Казань.
   Третья часть войск - "Огненный наряд" продовольствие и боезапас двинулись по р. Ока от Мурома под охраной Шиг - Алея и его татар касимовских. Сначала по Оке потом по Волге да р. Суры, Свияжска. И вместе до Казани.
   Следует взглянуть на тех, кто мог бы составить союз против действий Москвы:
   - "... В 1551 1562 годы состоялась очередная Австрийско-Турецкая война. Её протяженность свидетельствует о том, что часть турецкой армии отправилась в поход против Персии. В 1552 году турки взяли город Теме швар и крепость Веспрем. Затем осадили город - крепость Эгер..."(ХРОНОС. "Сулейман 1 Кануни). Как видим перед Сулейманом стояли более серьёзные задачи, чем защита далекой и "малопонятной" Казани, что до помощи Крыму он её дал, дальше...
   - "...Девлет 1 Гирей (Девлет - Гирей) усмирил и объединил все бейские роды Карыма и в его правление страну не сотрясали смуты..." (Википедия). Девлет - Гирей "принял пост" по воле султана Солимана, вытащив трон из - под Саип - Гирея, убитого в Черкесске своим внучатым племянником Блюком в 1551 году, но в 1552 году Девлет - Гирей вынужден был "наводить порядок" в самом Крыму, в среде своих "новых" подданных. В этот период он думал меньше всего о Казани, сам вынужден был лично, чтобы поняли, "кто в доме хозяин". Поход предприняли, но безрезультатный, столкнулись с сопротивлением... и ушли.
   - Ногайский князь Юсуф не решился примкнуть, дочь в заложницах у царя Московского, да вместе с внуком. Хоть и жена Шиг - Алею, но он для неё уже не первый муж и не второй. Смотря на Юсуфа и остальные не особо желали нарушать из за Казани, выгодные торговые связи с Русью. Мы вам. Вы нам... - -
   - Астрахань так же желала сохранить нейтралитет с Москвой и не только из за торговли: "... Царевич Астраханский Кайбула, сын Аккубеков. Женился в России на племяннице Шиг - Алея, получил город Юрьев во владение..." (Карамзин). А в своё время, город Юрьев имел господином, царевича Казанского Абдыл - Латыфа. теперь хозяин Кай - Булла. Вот и шли исконные земли Руси в 0плату за службу "перелётам" из Великой Степи или Литвы. Развитие дружбы между...?
   - "...Что касается московского войска, то и в нем татар было больше! Под русскими знамёнами было 60 тысяч московских и касимовских (шигалиевых) татар..." (Д. Калюжный, "Другая история царства Московского" ст. 245).
   В Свияжске, между тем, из-за большого скопления людей, войск и, осевших здесь, освобождённых пленников из Казани, создалась проблема для крепости:
   "...В то время в войске занявшим Свияжск открылась сильная цинготная болезнь, от которой умирало много людей, к вядшему горю царю и митрополиту. Донесли, что в войске свирепствует ужасный разврат...многие даже предаются содомскому греху, кроме того бреют бороды, чтобы нравиться женщинам... Против такого бедствия царь и митрополит приняли меры.... Отправили в Свияжск архангельского протопопа Тимофея со святой водой... и посланием к его жителям от митрополита Макария..." (Иловайский, "Царская Русь", ст. 198). Наступающая весна так же способствовала прекращению эпидемии...
   Уяснив диспозицию и общую картину возможных действий, изложим хронологическую последовательность передвижения войск и их действию, до того, как они дошли до Казани и начали подготовку к её штурму города:
   - "...16 июля Государь простился с супругой. Она была беременна.... Пошёл в Церковь Успенскую долго молился... вышедши из Церкви сел на коня. И с дружиною Царской поехал с село Коломенское. Где обедал..." ("ИГР", т. 8, с. 90).
   "... 19 июня. В Коломне Государя ожидали новые вести, Крымцы шли к Рязани. Иоанн немедленно сделал распоряжение: велел стать Большому полку... Советовался с Шиг - Алием...Осмотрел войска..." (Там же).
   Хотя Карамзин и пишет "немедленно", но ясно, что все военные соединения были давно на указанных местах, а не двинулись от Коломны после получения вести о подходе крымчан к Туле. От Коломны до указанных мест дислокации не один день пути для воинских подразделений, плюс к тому переходить реки.
   - "...21 июня, доносят, что крымские войска подходят к Туле (обстрел из пушек и осаду Тулы крымцы начали 22 июня). Царь направил часть сил к Туле..."
   (В. В. Похлёбкин, "Татары и Русь").
   Странно было бы думать, что крымцы пытались создать непосредственную угрозу Москве. Начав штурмовать Тулу, поскольку она не могла помешать их движению к "Сенькину броду" через Оку, в том месте, где в неё впадает река Лопасня. Несерьёзно было бы предполагать, что крымцы не проводили разведку и не имели представления, где стоят войска Иоанна. Они знали, что войск московских близко нет. За попыткой штурма стояло другое: привлекая внимание к осаждённой Туле, Крым надеялся, что все войско будет стянуто, для её защиты, и тем будут отвлечены силы от похода казанского. Это даст Крыму позже оказать её более серьёзную помощь, которую в данный момент предоставить не мог. Надо сказать, что дорога от Крыма до Казани всегда открыта и при возможности Крым мог быстро двинуть "превосходящие силы" для поддержки Казани, но сил этих в наличии просто не было. Часть их воевала против Австрии, другая, возможно против Персии. Часть ушла в 1551 году, по велению султана, на Кавказ, ресурсы не бывают безграничными... вот и решили "испугать" присутствием в войсках Крыма янычар турецких и пушек: "...Крымский хан со всею своей силою, турецкими пушками осадил Тулу; когда же узнал о присутствии московских полков на берегах Оки, остановился и повернул назад. Но чтобы придти в Крым не с пустыми руками, он хотел. По крайней мере, взять и разграбить стоящий на его дороге "город украинный" Тулу.
   22юня Девлет - Гирей весь день подступал к городу, стрелял по нему калёными ядрами,...а янычары пытались влезть на стену...на следующий день осаждённые увидели вдали большое облако пыли и догадались, что идет помощь от царя...на следующую ночь стража татарская донесла хану о приближении большого русского войска. Он подумал и обратился в бегство..."
   (Иловайский, "Царская Русь", ст. 200).
   "...21 июня пригнал гонец из Тулы: пришли крымцы к Туле, как видно, царевич и не со многими людьми. Государь послал к Туле князей Щенятьева, Курбского, Пронского, Хилкова, Воротынского, собрался и сам выступить на другой день утром, как получил весть, что подходило к Туле татар немного, тысяч семь, повоевали окрестности и вернулись назад. Иоанн по этим вестям отпустил только воевод, а сам приостановился; но 23 числа, когда он сидел за столом, пригнал гонец из Тулы с вестью, что сам царь подошел и подступает к городу, с ним наряд большой и янычары турецкие. Иоанн ... всем воеводам велел скорее перевозиться через Оку, и сам спешил к Кашире .... Но тут прискакал новый гонец и объявил, что хана уже нет у Тулы ... Татары, взятые в плен, рассказывали: Царь потому пошел на Русь, что в Крыму сказывали, будто Великий князь со всеми людьми у Казани..."
   (Соловьев С. М. "История России", "Казань").
   Напомним, что, где - то после, 21 июня полк Правой руки (князья Щенятьев и Курбский) и Передовой поле (князья Турунтай - Пронский, Хилков) выступили в направление на Тулу. Если первому из Каширы предстояло пройти около 250 верст, и преодолеть реку Ока, то второму из Мстиславля путь был длиннее. В результате помощь городу оказали те, кто был ближе из Михаилова у реки Проня (Репнин и Салтыков). Татары же отметили общее движение всех войск. По какой то причине, того же 21 июня, отдан приказ всем войскам, находившимся в Коломне переправиться на правый берег Оки. Что же произошло, почему двинулись войска? Что собрались спасать Тулу?
   Единственным ответом может быть: "штаб" войск Московских трезво оценил наличие сил Крыма и решил, что никакой опасности для княжества и столицы данные силы не представляют, и началась подготовка к маршу на Казань. Путь предстоял длинный и трудный: Коломна - Рязань - Шатск - Беднодемьянск - Пенза - поворот на Саранск вдоль реки Сура - Саранск - Алтырь - Васильсурск...
   Примечания: Все названные города - современные, и движение войск определено по существующим дорогам, хотя, возможно, войска двигались несколько другим путем. Но направление движения - по летописям.
   Сам Иоанн 1У двигался другим путем, похоже, через Арзамас на Алтырь.
   - "...Первого июля 1552 года собрался военный совет войска (князья Воротынские, Горбатый, Серебряный, Вяземский, Курбский, боярин Морозов).
   Решено: идти двумя путями - в два отдельных отряда - на Муром (1), и на Рязань и Мещеру (2). Соединиться за Алтырем (острог основан в 1552 году)..."
   (В. В. Похлебкин, "Татары и Русь").
   Таким образом, войска разделились - часть их пошла через Рязань и Шацк, к месту соединения в Васильсурске, осуществляя защиту основных сил, двигающихся к Казани из Мурома на Арзамас. Иоанн 1У двигался с этой группой, и, причем весьма неторопливо, что видно из следующих записей:
   "...20 июля вслед за войском переехал Оку, ночевал в Саканском лесу, на реке Велетеме в 30 верстах от Мурома, второй стан был на Шилекше, третий под Саканским городищем. Князья Касимовские и Темниковский присоединились к войску со своими дружинами, Татарами и Мордвой ..." (Карамзин).
   Сегодня по дороге на Арзамас есть село Саконы, оно более чем в ста километрах от Мурома. Иоанн двигался неспешно, верст по 30 в день.
   - "...Августа 1 Государь святил воду на реке Мяне..." (Карамзин).
   - "...В следующий день войска переправились через Алтырь..." (Карамзин).
   Это, вероятнее всего, произошло возле села Кемля, дальше войска двинулись вдоль реки Алтырь до места впадения реки в Суру, где их ждали.
   - "...И 4 Августа с радостью увидели на берегах Суры полки Милославского, Щенятьева, Курбского, Хилкова. Обе многочисленные рати шли дремучими лесами, пустынями, питались ловлею, ягодами и плодами..."
   (Карамзин: Здесь и выше "ИГР", т.8, с. 93).
   Вероятнее всего, названные полки подошли со стороны Саранска, проделав путь по вышеуказанному маршруту, и провели в дороге 43 дня. Царский отряд двигался всего 15 дней, а пешие полки Петра Шуйского и Горбатого "топали" к Себежу до 13 августа, итого 88 дней от Владимира и Мурома.
   - "...13 Августа открылся Свияжск: с любопытством и живейшим удовольствием Царь увидел сей юный его велением созданный град, знамение победы и торжества христианства в пределах зловерия ..." (Там же).
   Странно сказал историк насчет "зловерия" - вся армия его, в основном, состояла из татар, мордвы, черемисов, "иностранных специалистов". Это как?
   - "...Алей, будучи родственником ея нового Царя, Едигера. Взялся написать к нему убедительную грамоту, чтобы що не безумствовал в надменности...и приехал в стан к Иоанну без всякой боязни. Написали и к Вельможам Казанским.... Сии грамоты были посланы с Татарином 15 Августа; а в следующий день войско уже начало перевозиться за Волгу..." (Там же).
   - "...!6 Августа после трёх дневного отдыха начата переправа через Волгу, шедшая непрерывно три дня до 19 Августа, под прикрытием сторожевых войск. К раннему утру 20 августа все 150 тыс. русских войск сосредоточились у устия
   реки Казанки..." (В.В. Похлёбкин, "Татары и Русь").
   - "... 20 - го числа сам Иоанн переправился уже за речку Казанку и получил здесь ответ Едигера, наполненный ругательствами....В то же время к нам прибыл из Казани некий Камай - Мурза, перешедший на нашу сторону и оказавший нам не малую услугу своими полезными указаниями. Камай - мурза сообщил, что казанцв собрали до шестидесяти тысяч войска и решили крепко биться, про этом Едигер половину своего войска оставил в городе, а другую... состоящую преимущественно из конницы, скрытно расположил в некотором отдалении от города, в лесных засеках, чтобы оттуда действовать в тыл Русских..."
   (Нечволодов, "Сказания..." т. 4, ст. 63).
   Что то тут не стыкуется: воспрепятствовать переправе противника через реку можно гораздо меньшими силами, поскольку плацдарм для высадки необходим, а если налажена охрана береговой линии реки, в местах удобных для переправы, тот, кто форсирует реку сперва должен отбить это место высадки у обороняющегося. Вероятность того, что будут разбиты передовые отряды противника, очень высока. И для этого не нужно иметь 60 тыс. войска. Что же, тому может быть только одно объяснение, историки сознательно лукавят. Так:
   а/ Не было у Казани 60 тыс. воинов, их было значительно меньше. 10 - 15 тыс.?
   б/ Казань совершенно не имела пушек (их забил при уходе из неё, или увёз, более мелкие. Шиг - Алей, когда в марте оставил город). Так же Казань не имела в достатке пороха (его также вывезли в марте)
   в/ Возможно, у осаждённых возникла идея просто отсидеться за стенами, благо и осень на носу (21 августе старого стиля, это уже 3 сентября), что происходило уже не раз. Казань достаточно была защищена, как рельефом местность, водными преградами и дубовыми, с земляным заполнением, стенами. Для штурма оставалось лишь одно место - Арское поле, где город защищали степы.
   г/ Выпущенный из Казани "доброход" российский, Камай - мурза несколько преувеличил количество защитников, или эти слова ему приписали позже...
   д/ Царевичь Астраханский Едигер - Мухаммед, родственник Шиг - Алея, лишь два года тому назад "покинувший" русскую службу, вполне мог быть "казачком засланным". Вот и Иоанн, получавший от него лишь ругательные письма, не получил от него решительных действий по продуманной обороне Казани, ну очень похоже на большое представление для Иоанна - "битва за Казань" где казанцы были обречены на поражение с самого начала приглашенным ХАНОМ!
   Позже вывезен из Казани, крещен, стал Семионом Касаевичем (возможно, крещен был ранее, но тайно). И всё это при том, что поносил и ругал Особу Царя Иоанна 1У. Что это? Учли заслуги, проявленные при "обороне им Казани"? Да?
   В Ливонской войне принимал живейшее участие. Умер в Москве в 1565 году.
   Похоронен в Чудовом монастыре в Кремле у церкви Благовещения Пречистые на полуденной стороне, что являлось при погребении местом почётным. Вот как высоко оценил Иоанн 1У деяния сего Симеона по "защите" Казани от Христиан!
   е/ Войну собирались вести столь же странными методами: "... Отважного наездника Япанчи отправили собирать народ по селам..." (Похлёбкин). Зачем?
   Что они могли противопоставить пищалям и пушкам - лук и копьё? А собрать?
   Это ещё раз подтверждает, что не было у Казани 60 тыс. которые бы было вполне достаточно для обороны города, при любом раскладе сил противника.
   = "...На военном совете 21 августа 1552 года было решено, что Русская армия обложит Казань, подвергнув жестокой блокаде, а наступление на саму крепость будут вести с юга и востока, где она более уязвима..."
   (В.В. Похлебкин "Татары и Русь").
   "...Казань, расположенная на левом берегу луговом Волги, верстах в шести от последней, была обнесена крепкими стенами из дубовых срубов, набитых землёй и вооружена пушками и пищалями. Город был построен на лесистом левом берегу реки Казанки, в том месте, где в неё впадает глинистый проток Булак, идущий из озера Кабан в Казанку. Крутые берега Казанки и Булака огибали город с трёх сторон; с четвёртой стороны, тат, где простиралось Арское поле - был проделан глубокий ров с валом. В городской стене имелось десять ворот..."
   (Нечволодов, "Сказания...", т.4, ст. 63). Трудно было сказать, зачем созывать совет, когда и без тог все знали, что и как, поскольку наведывались сюда довольно часто. Для престижа самого Иоанна?
   - "... "3 августа обложение было закончено. Ответом Казанцев на это была большая вылазка, целью которой было помешать окружению. В вылазке участвовало 10 тыс. чел. пехоты и 5 тыс. чел. конницы. Им удалось отрезать часть сторожевых войск ... Передовой полк отбил вылазку, загнав, Казанцев опять за стены ... Подразделения стрельцов с "огненным боем" наводило страх на татар, вооруженных лишь пиками и саблями..." (В. В. Похлебкин, Там же).
   Припоздали ребята с вылазкой. Если бы даже часть этих войск выставить по берегам Волги никогда, бы Иоанн не смог переправить войска через Волгу. 15 тыс. войска вполне могли блокировать левый берег Волги. Едигер знал это. И еще одно, представьте себе: 15 -тысячное войско конница и пехота вперемешку выходит из двух ворот Казани, и бегом бегут на сторожевой полк.
   Неправда это, что-то тут не так. Или нападение было совершено извне, или произведено ночью, и не о каких 15 тысяч войска речи быть не могло, спали сторожевые посты, не выставив охраны, но Государю доложили по-другому!
   - "...Русские полки окружили Казань в таком порядке: со стороны Волги на Царском лугу расположился станом сам Иоанн и его двоюродный брат Владимир Андреевич с царским отборным полком .... Впереди него по Булаку стояла левая рука, на устье Булака - сторожевой полк, а за Казанкою расположилась правая рука ... на Арском поле от Булака стоял большой полк, за ним еще выше, к реке Казанке - передовой полк, через реку Казанку действовал конный отряд яртоул ..." (Д. Иловайский, "Царская Русь", с.205).
   - "...24 августа неожиданно началась буря с дождем, сильно повредившая стоявшие в тылу войск обозы. ... Многие запасы продовольствия и материалов, обмундирования и пожитков были уничтожены ..." (В. В. Похлебкин, Там же).
   "Гладко было на бумаге..." - на военном совете предложено остаться на зиму у осажденной Казани: "...Но Царь, опасаясь, что в течение этого времени к Казани смогут подойти союзные крымские войска и ударить в тыл русским, приказав форсировать осаду Казани..." (В. В. Похлебкин, Там же).
   Было ли это мыслью самого Иоанна или подсказали ему другие, сказать невозможно, но "форсировать" прозвучало, несомненно, из его уст, поскольку было слишком много колеблющихся. Действительно в создавшейся обстановке Крым не мог помочь Казани до ледостава на Волге, поскольку весь "полуостров", зажатый между Волгой и Камой, был занят Московскими войсками, и они бы уж точно воспрепятствовали переправе войск Крыма через любую из этих рек. После ледостава на реках войско Крыма могло перейти Волгу в любом месте, и дать бой Московскому войску под стенами Казани. К тому времени войска Московские при зимовке были бы не в лучшем виде. Возможно, Хан Едигер и настраивал всех отсидеться за стенами и ждать!
   - 28 августа обнаружил себя астраханский Князь Япанчи, причем довольно далеко, где-то за городом Арским. Глупо, конечно, если он хотел нанести внезапный удар в тыл войску Московскому в самый ответственный момент, так считает В.В. Похлебкин, но Н. М. Карамзин описывает это несколько по-другому: "...на следующий день россияне ждали новой вылазки: неприятель появился с другой стороны: вышел густыми толпами из леса на Арское поле, схватил сторожей передового полка и двинулся на его стан. Воевода Хилков с великим усердием оборонялся, но имел нужду в немедленной помощи..."
   (Карамзин, "ИГР", т.8, с. 100).
   Судя по приведенной выше дислокации удар со стороны Казанцев был нанесен, но левому берегу реки Казанки, но был явно преждевременный, по своей сути, он только навредил осажденным. За этим последовала операция со стороны войск Московских "по зачистке" всего района, вплоть до реки Кама, при этом были уничтожены не только "войска" Князя Япанчи, но и народ.
   - Затем отряд князя Андрея Горбатого прошел "прочесал" весь тыл русских войск, вплоть до впадения реки Камы в Волгу, очистил эту территорию от всех групп вооруженных татар, поставил сторожевые заставы, и главное - собрал у населения, применяя силу, продовольствие, в котором крайне нуждалось русское 150- тысячное войско. Операция "по зачистке тыла" участвовало 45 тыс. русских ратников и стрельцов, причем Иван Грозный выделил для этих "полицейско-карательных целей" не худые, а самые лучшие, самые подготовленные войска, оставив для наблюдения за стенами Кремля более слабые силы..."
   (В. В. Похлебкин, Там же).
   1553 год - вот так незаметно и подошел год новый по старому стилю, и что ждало войско Московское, сосредоточенное под стенами Казани, не ясно ...
   Описывать осаду Казани нет смысла, все перипетии этого периода в любой интерпретации можно найти у великого множества авторов "на любой вкус и цвет". У каждого свой взгляд на осаду и оборону Казани. Одним из вариантов этого отношения - фильм "Иван Грозный", где Иоанна сыграл Черкасов. И что?
   Единственно, что интересно, это факты - осада началась 1 сентября и окончилась лишь 2 Октября 1553 года, лишь после того как взрывами были уничтожены стены со стороны Арского поля, взрывами большого количества пороха, и отъема воды у оборонявшихся. Казань храбро оборонялась "превосходящим силам" противника. Затем начался кошмар, в "стиле" злобного Иоанна, мстил:
   "...Хан был взят в плен. Он был единственным мужчиной которого оставили в живых для увоза в Москву. Всё остальное мужское население города было уничтожено, как воины, так и гражданские лица....Царь отдал Казань на полное разграбление своему войску на неделю..." (В.В. Похлёбкин, " Татары и Русь").
   Одна интересная подробность: "... Именно татары первыми прошли в прорыв - пролом стены после её подрыва, и, именно они отличались особой жестокостью в расправах, когда город был взят. Русские же поддержали их в полной мере, лишь наткнувшись на десятки тысяч замученных рабов..."
   (Д. Калюжный, "Другая история Московского царства" ст. 246).
   Последнее, вряд ли соответствует действительности, поскольку убить стольких рабов до штурма - обречь город на эпидемию, которая определённо возникнет. Убить десять тысяч во время штурма, вещь не реальная, в тот момент каждый воин нужен защитникам на крепостной стене. Да и как определить, кто их убивал? Так и просится сказать: обещали Иоанну легкую победу и сцену штурма для развлечения царского, а наткнулись на обреченное сопротивление защитников. Царя расстроили, терпел неудобства и мужеством, и талантом воинским не блеснул. Пока шёл штурм он молился в походной церкви. Позже:
   "... Собравшаяся к Царскому стану военоначальники и всё воинство, обагрённое кровями несчастных; некоторые же паче пресветлого камения цветущие раны на себе имущие. Государь же вышел к ним весёлым образом, любовь и милость, воинству проявляя, и светлым гласом рече во услышание всем могущим слышати: "О, мужественные мои воины. Бояре и Воеводы..." ("ИГР", прим. N 334).
   Как то не вяжется этот образ царя, с уставшим от организации штурма лицом. Историков почитать иногда полезно, чтобы оценить их преднамеренную лож:
   "...Подвиги Северной войны. Полтавская победа на могли возбудить в целой массе народа такого чувства, какое в русских людях ХУ1 века возбуждено было завоеванием Татарского царства. Причем завоевание ЭТО не было вовсе следствием личного самолюбия молодого государя и не было следствием стремлений великих. Но не для всех понятных...завоевание Казанского царства было подвигом необходимым и священным в глазах каждого русского человека; подвиг для защиты христианства от бусурманства..." ( С.М. Соловьев, "История России...", "Казань").
   Наместником в бывшем царстве Казанском стал А.Б. Горбатый - Шуйский, а: "...Хан Ядигри - Магмет был взят в плен. Впоследствии он крестился, полечил имя Симеон Касиевич, стал владельцем Звенигорода и активным союзником царя..." ("Политическая деятельность Ивана Грозного". Интернет). Вот и подумаешь, почему так неразумно велась оборона Казани в 1553 году? Писалось об этом давно, и вообще об этом царстве, и о взятии и обороне Казани посвящалось много книг начиная с ХУ11 века, их перечень можно найти у Д. И. Иловайского в примечаниях N 33 и 34 в книге "Царская Русь". Но историки упорно, вместо детального знакомства со всеми обстоятельствами этого "похода" Иоанна 1У, создают миф о его полководческих талантах. Зачем?
   - "...11 октября поспешил отправиться в свою столицу, хотя некоторые опытные бояре советовали ему не спешить с отъездом и прежде устроить дела казанские. Он плыл с пехотою на судах по Волге, а конницу послал берегом с князем Михаилом Воротынским к Васильурску.... Из Нижнего он поехал на конях к Владимиру; не доезжая этого города он встретил боярина Траханиота с радостною вестью от царицы Анастасии: у нее родился сын..."
   (Иловайский, "Царская Русь" ст. 215).
   - "...8 ноября у царя был пир в Большой Грановитой палате..." (Там же).
   Итак "путешествие" от Казани вверх по Волге "на судах", и он Нижнего "на конях" заняло почти месяц, что уехал, да просто, сбежал, надоели пальба и страх. "...8, 9, 10, были столы у царя для знатного духовенства и вельмож, и три дня раздавались дары митрополиту, владыкам и награды воеводам и воинам, начиная с князя Владимира Андреевича, до последнего сына боярского: кроме вотчин и кормлений розданы деньгами, платьем, сосудами, доспехами, конями 48 000 рублей..." (М.С. Сольвьёв, "История России с древнейших времён" "Казань").
   "Завершив" дела воинские, Иоанн направил своё внимание на "сферу духовную":
   "...Как скоро Анастасия могла встать с постели Государь отправился с ней и с сыном в Обитель Троицкую, где Архиепископ Ростовский, Никандр, крестил Димитрия у мощей Св. Сергия - насыщенный мирскою славою, Иоанн заключил торжество государственное Христианским: два Царя Казанские Утемыш - Гирей и Едигер приняли веру Спасителя. Первого, ещё младенца крестил Митрополит в Чудовом Монастыре и нарёк Александром...Едигер сам изъявил желание озариться светом истины... Священный обряд совершался на берегу Москва - реки в присутствии Государя, бояр и народа...Едигер названный Симеоном, удержал имя Царское; жил в Кремле, в особом доме; имел Боярина, чиновников, множество слуг и женился на дочери знатного сановника, Андрея Кутузова, Мири,... забыв, как смутную мечту и прежнее Царство, и прежнюю веру..."
   (Карамзин, "ИГР", т. 8, ст. 122).
   А Утемыша (Александра) "взяли во дворец и велели учить грамоте", Едигер же Симеон, вместо царства Казанского, получил дом в Кремле, Звенигород в кормление, одну жену вместо гарема, "Вера с него, как с гуся вода" по надобности.
   Главное "милость" от Иоанна заслужил, теперь весь в трудах военных, во славу...!
   "Не было у бабы хлопот, та купила порося!", так и с Казанью, что "покорил":
   "...По обоим берегам стороны Волги, западной и восточной, горной и луговой жили: черемисы, мордва, чуваши, башкиры. Мы видели, как народонаселение Горной стороны - горные люди после разных колебаний должны были подчиниться Москве...Курский пишет, что в Думе, созданной для рассуждений об устройстве новозавоёванных земель, некоторые бояре советовали царю остаться
   До весны со всем войском для окончательного искоренения бусурманского воинства...но царь не принял этот совет, а принял совет шурьёв и некоторых других вельмож, так же священников и решил возвратиться в Москву..."
   (С. М. Соловьёв, "история России...", "Казань").
   Понять "шурьёв и некоторых..." вполне можно, в тот момент Иоанн не был здесь, Властелином Руси, он, хотя мнение его и было окончательным и, вроде, обсуждению не подлежало, но здесь на недавнем полем боя царили другие законы, а у шурьёв в Москве был для него припасён подарочек. Первый сыночек. После двух дочек! Знать может и не знали, но надежда была, повитухи тоже не дуры! Двое первых родов принесли одно расстройство, дочери умирали, не достигнув года.
   Надежда на то, что новый младенец "объединит семью", Захарьевы выдут из тени и займут при царе достойное место, усилят своё влияние на Иоанна, Лишат власти "Избранную раду" и станут управлять княжеством в своих интересах, но это Возможно лишь в Москве, где он Царь - Батюшка, а здесь почитай никто.... Сам ушел и армию увел, старые татарские привычки, они, к стати, торжествовали и позже, во время войны с Ливонией. В декабре пришли "плохие вести" из Казани: "... 20 декабря воеводы прислали весть, из Свияжска и Васильсурска. Что луговые и горные люди восстали. Побили на Волге гонцов, купцов и боярских людей, возвращавшихся с запасами из - под Казани. Царь послал приказание свияжскому воеводе..." (Там же).
   Не искали причин недовольства, действовали "старыми проверенными методами":
   - "... злодеев нашли и казнили 74 человека; но вскоре вспыхнул бунт: Вотяки и луговая Черемиса не хотели платить дань. Вооружились, умертвили наших чиновников, стали на высокой горе у засеки; разбили наших Стрельцов и Козаков посланных усмирять их: 800 Россиян полегло на месте. В семидесяти верстах от Казани на реке Меше, мятежники основали земляную крепость..."
   (Карамзин, "ИГР", т. 8, ст. 124).
   Примечание: река Меша делит "полуостров между Камой и Волгой попалам, то есть, заняв это место, казанцы давали возможность перейти Каму или Волгу любым своим союзникам крымцам или ногайцем, без стычки с московскими.
   Все репрессии натыкались на сильное сопротивление. Разбит воевода Б. Салтыков, посланный для их усмирения. Потери 500 человек и воевода, которого, взяв в плен зарезали....Обычная картина для земель вновь завоеванных. Татары просто
   уходили, предав разграблению страну, и не хотели её присоединить к Орде. А тут:
   - Летописец во всём "...складывает вину на бояр, которым царь поручил промышлять казанским делом; по его словам, они заботились только о кормлениях, а казанское строение отложили..." (С. М. Соловьёв),
   Вот в таком "режиме" протекали события на землях Казанских, не особо тревожа правительство московское, которое совершенно другие "придворные события" оттеснили на второй план всё остальное. Занемог Иоанн 1У, слёг "родимый":
   "... В большом летописце, хранящимся в Лавре Александро-Невской, N1:
   "...в среду 3 недели поста, 13 марта, разболелся Царь..." ("ИГР", т.8, прим. N 372). Вот тут то и вскрылись все подводные камни его неустойчивого правления.
   Создалось такое же положение, как и то, которое предшествовало смерти Василия 111, тогда Василий 111, теперь Иоанн 1У. тяжело болен и находиться в кризисе:
   - Тогда и сейчас болезнь внезапная и ближние считают её "тяжелой, смертельной".
   - Тогда и сейчас жена с малолетним ребёнком, и у Василия 111, и у Иоанна 1У.
   - наличие двух групп в окружении, которые бы хотели "княжить". Правда, при Василии 111. этих желающих было больше, включая двух родных братьев самого Василия. Тут расклад другой: претендент на престол лишь брат двоюродный Владимир Андреевич, других родственников нет, все отошли в мир иной....Все!
   Тогда: одна группа, желающая видеть регентшей мать про малолетнем сыне, это Глинские во главе с Михаилом Львовичем, и те, кто считал, что сам Василий 111 вообще не нужен, а управлять княжеством будут мать и опекуны совместно...
   Вторая группа желала, что бы Василий 111 жил и не хотела, видеть Елену Глинскую на троне, пусть, и с малолетним Иоанном. Но группа была мала, не обладала достаточной силой. К ней не примкнул даже Митрополит Даниил, потому всё о болезни держалось в строжайшей тайне, даже от жены, надеялись выздровит.
   Теперь: группа желающая видеть мать, Анастасию регентшей при малютке Димитрии, это Кобылины - Захарьевы, сначала с Михаилом - Юрьевичем, позже с его братом Григорием Юрьевичем и шурьями. Сводными братьями Анастасии... и многочисленной "группой поддержки" из родственников и сторонников. Им, сам Иоанн 1У также был не нужен, слишком мало он прислушивался к их желаниям.
   Вторая группа, члены "Избранной Рады", во главе с митрополитом Макарием и их сторонники, наоборот, не желали смерти Иоанну 1У. поскольку считали, что оказывают на него достаточное влияние. На случай его смерти они предпочитали видеть на престоле Владимира Андреевича, но не "клан" Захарьевых - Юрьевых.
   Как помним, именно митрополит Макарий способствовал его освобождению из заключения, вернули пусть и небольшой удел отца и приблизили к Иоанну - брат!
   В древности, да и теперь, часто обращаются к старым схемам и "повторяют зады" и действуют и ... ошибаются, результат выходит совершенно другим, новые обстоятельства, новые люди. Впрочем, тут нужно посмотреть внимательнее, почему:
   "... Рассказ "Царственной книги" о событиях 1553 года не был бесхитростной записью подлинных разговоров. Он был написан много лет спустя и проникнут определенной политической тенденцией ( Стремление очернить людей попавших в опалу. Перед нами сознательный вымысел, имеющий не только политический, но и художественное значение..." (" Литература ХУ1 века", под редак. Д.С. Лихачева)
   Примечание: это о записи на полях рукописи сделанная кем то...когда то...
   Ну что сказать: вся наша история состоит из таких записей "на полях" действительной истории, всё сделано много позже, но не всё это имеет ценность.
   Ладно, вернёмся к произошедшему событию и попробуем вникнуть в суть проблемы:
   а/ Болезнь - в 1552 году и в 1553 году, сначала во Пскове, позже в Новгороде свирепствовала "Смертоносная язва под именем железы" (Карамзин). Вполне возможно, что ее завезли в Москву, но характерные признаки при этой болезни были хорошо известны, а тут отмечают другое: "...Он неожиданно заболел жестокой горячкой, или, как тогда называли, "Огненной болезнью" (Нечволодов).
   "...занемог сильною горячкой, так что Двор, Москва, и Россия в одно время сведали о болезни его и безнадёжности к выздравлению..." (Карамзин). Тут следует отметить одну странность: про болезнь Василия 111, его тяжелое состояние
   скрывалось ото всех, тут всё наоборот "в одно время все сведали" и не только о болезни, но и о безнадёжном состоянии Иоанна, при этом, сделав так, что кроме своих Захарьиных Юрьевых, никого к нему не допускали, даже брата Владимира Андреевича. Нет никаких сведений кто и как лечил, что "домашними средствами"?
   б/ Отравление - И.Я. Фероянов выдвигает такую теорию, но виновником происходящего считает масонов, хотя им от этого никакой выгоды не было. Зато были другие. Которым смерть Иоанна и регентша при "пелёночном Государе" позволила бы выйти из тени, куда загнала их "Избранная Рада", да и те сложившиеся между супругами отношения не дали того эффекта, на который рассчитывала родня. Постоянно "на сносях" супруга не могла как Елена Глинская управлять мужем. "...Источники не сохранили указаний на то, что Анастасия активно вмешивалась в государственные дела..."
   (Р.Г.Скрынников, "Жизнь Ивана Грозного", "Семейная жизнь").
   В общем, некоторым болезнь и смерть Иоанна не могла показаться совсем уж бесполезной, более того, можно питать надежду на улучшение своего положения.
   в/ Инсценировка болезни и безнадёжного состояния - версия из разряда бредовых, но исключать её было бы неразумно. Взглянем на обстоятельство того момента:
   - "семейная партия" имеет джокер в своей игре - рождение долгожданного мальчика - наследника, с одной стороны, с другой "ущемление прав во власти". Родню оттёрла "Избранная Рада", командовать не дают, пренебрегают...
   - "партия власти" имеет джокер в своей игре - Иоанн 1У великий полководец, покорена Казань, великий законотворец, налаживает управление Землей Московской, великий образец понятий духовности, проводит Соборы, внесшие обновления в жизнь земскую и духовную. В общем, царит, давая возможность другим управлять. Интересы двух групп явно находятся в противоречии. До поры!
   В этих условиях кто - то должен был предпринять какой нибудь неординарный шаг, чтобы нарушить равновесие в свою пользу. Сделать это пришлось "Семье". Представим такой диалог, после того, как Иоанн вернулся из Троицкого посада:
   - "Царь ты наш батюшка! Зачем ты допускаешь, чтобы они помыкали тобой?"
   - "Да они мне верны и делают лишь то, чего я САМ ХОЧУ! Боятся и уважают!"
   - "Давай-ка, ненаглядный ты наш, проверим их верность, так ли они верны тебе на самом деле! Так ли безропотно выполняют все твои приказы и желания?"
   - "А как проверить?" - "Скажем, заболел и при смерти, Прикажешь в Духовной записать твоим единственным наследником сыночка твоего Димитрия, как будут присягать ты, и поглядишь, кто верен тебе, а кто нет!" - " И то верно - возможно не мне служат, а власти ждут!". Действия иногда подсказывают причину всего. Ну и как? Быстренько, всех оповестили, сильно болен Иоанн почти безнадёжен и сделали главное "окружили такой заботой", что никто больного Царя не мог видеть!
   "Дьяк Царский, Михаилов, приступив к Одру, с твёрдостью сказал больному, что время составлять Духовную, несмотря на цветущую юность и здравие Иоанн часто говорил о том с ближними; не устрашился, и спокойно велел писать завещание, объявив Димитрия своим преемником, единственным Государем
   России..." (Карамзин, "ИГР", т. 8, ст. 125).
   Если ты без памяти в болезни, то без памяти, и сколько тебе "с твердостью" не говори, не можешь ты очнуться и "спокойно велеть", такой документ как Духовная... Никто, даже царь не смог бы. А вот историки пишут и верят тому?
   Знакомимся: Царский Дьяк Михаилов, он же Висковатый Иван Михаилович (смотря как упомянут, если дела государственные, то И. Висковатый, на дыбе...).
   - 1542 год подьячий Посольского приказа, в 1550 возглавил это учреждение, входил в состав "Избранной Рады", 14 января 1554 года отлучен на три года Собором от церкви (совершённый проступок перед церковью не ясен, возможно "противник новшества в иконописи - изображение духов в человеческом образе"). 1556 " царь присвоил ему новый чин "Думной Дьяк", во второй половине ХУ1 века получил в подчинение Царский архив, в 1562 - 1563 годах ездил в Данию в с0ставе посольства, "выступал в защиту безвинно репрессированных опричниками людей", "...В 1570 22 июня вручал послам польским грамоту, в июле "Обвинён в изменнической связи с крымцами, турками и поляками, 25 июля в присутствии Ивана Грозного и царевича Иоанна был казнён, мать, и вдова Висковатого И.М. были заключены в монастырь, где и умерли..." (Интернет, "Висковатый И.М.").
   Как видим даже такой крайне "принципиальный" и услужливый, был казнён, может быть за то, что слишком много знал, что заслужил? Казнь мучительную!
   Кстати ни среди участников клятвы на духовной не упомянут ни с теми, кто безропотно голосовал, ни с теми, кто колебался или отказывался. Почему? Знал?
   Бросим взгляд на остальных, поставленных перед необходимостью дать ответ:
   "ЗА" - М.Ф. Мстиславский - князь боярин и воевода, из мелких князей
   черниговских, покинув свой удел в Литве (Милославль), служил Москве со
   времён Иоанна 111.
   - В.И. Воротынский - князь боярин, из мелких князей черниговских, покинул
   свой удел в Литве (Воротынск, устье реки Угра), служил Москве со времён
   Иоанна 111. Они оба были подданными великого князя Литовского
   Казимира, нарушили клятву ушли в Москву. Позже уделы присоединены.
   - Д.Ф. Палецкий - князь, боярин, воевода, из местных, удел селение Палех,
   Фамилия получила его при Димитрии Донском из земель князей
   Суздальскихных удел селение Палех, Фамилия получила его про ве ( свой удел твет:кто безропотно голосовал, ни с теми, кто ко, Сват Иоанна.
   - И. В. Шереметьев (в монашестве Иона) - боярин и воевода, родня
   Захарьевым.
   - М.Я. Морозов - боярин и воевода, отец упоминался как боярин, при
   Иоанне11. Отец был помилован после рождения Иоанна 1У, сидел за то, что
   выступал против развода Василия 111 с Соломеей Сабуровой и брака с
   Еленой Глинской. Писалось, что из дворян прибывших из Пруссии при
   Невском, Как знать, может быть!
   - Д.Р. Захарьин - сводный брат Анастасии по отцу.
   - В.М. Захарьин - двоюродный брат Анастасии.
   - А. ф. Адашев _ член "Избранной Рады" единственный их них. Присмотреть?
   "... С одной стороны говориться, что царь "мало людей знаяше, а тако бяше болен, яко многие чаяли; к концу приближается". С другой стороны, настораживает удивительная активность "умирающего". Он по совету И. М. Висковатого "Совершил духовную (завещание)" и обсуждал вопрос о крестоцеловании, "в вечёру там и приведе к целованию 8 человек. Да которые дворяне были у государя в Думе Алексей Феодоров, сын Адашев, да Игнатий Вешняков и тех государь привёл к целованию в вечёру же...". Итого 10 человек. Второй день болезни ("наутре назавтре") царь держал речь перед боярами..." ( А.Л. Хорошкевич, "Мятеж 1553 г.).
   То ли митрополит Макарий был " курсе болезни" Иоанна, либо был категорически против всей этой затеи, объявлять "пелёночника" наследником, или был за то, чтобы наследником был объявлен Владимир Андреевич Старицкий, но на присяге он не присутствовал "виесто него крест держал Висковатый " (Там же)
   Итого в первый день присягнуло лишь 10 приближённых, конечно единства среди них не было: "... Видно, что Захарьевы - Юрьевы, как ближайшие к Царице лица окружили больного, стараясь удалить Адашева от Государя..."("ИГР", т. 8 пр. N 376).
   Палецкий колебался, Мстиславский и Воротынский изменив королю Польши, не видели дороги назад и нодеялись - верность зачтётся. Адашев, выступал в не ясной роли, то ли соглядатая, от членов её, или в надежде занять в ней "более достойное место". Ну, родня есть родня, а Вешняков упомянутый без титула, крест целовал в надежде на карьерный рост из стряпчих в постельничьи и далее везде.
   "ПРОТИВ" - большинство, что конечно испугало Иоанна, Он посчитал это за "мятеж", но сделать ничего практически не мог. Мнение протестовавших: "...высказал Феодор Адашев...выражаясь такими откровенными словами: "Тебе Государь и сыну твоему мы усердствуем повиноваться. Но зе Захарьиным - Юрьевым, которые без сомнения будут властвовать в России именем младенца бессловесного, вот что страшит нас! А мы до твоего возраста, уже испили всю чашу бедствий боярского правления..." - утверждают летописи, может и сказано?
   "...Затем, некоторые бояре, пошумев у одра Государева, как некогда они шумели у одра умирающего отца его, Василия Иоанновича, споря о пострижении его в схиму, вышли из Царской комнаты, так и не приняв присягу младенцу Димитрию. А между тем, Иоанну донесли. Что князья Петр Щенятьев, Иван Турунтай - Пронский, Семен Ростовский и Димитрий Немой - Оболенский - уже на площади славят Владимира Андреевича и говорят во всеуслышание: " Лучше служить старому, нежели малому и раболепствовать Захарьиным..."
   (Нечволодов, " Сказания...", т. 4, ст. 83).
   Труднею всего пришлось "облагодетельствованному" Иоанном Владимиру Андреевичу, как же - освободил из темницы, вернул удел Старицкий, после Казани допустил в Думу, и на тебе такой неблагодарный. Дело, похоже, шло к тому, что спектакль "Захарьевых" удался, и Владимир Андреевич поверил в "умирающего" Иоанна. Историка дружно пишут, что он и мать его Евфросиния "собирали у себя дома детей Боярских и раздавали им деньги" (Карамзин). Может и было такое...
   Агитация и подкуп деньгами сторонников характерна не только для того времени, но что они без сил, с детьми боярскими. Главным же было то, что, что основные военноначальники, а, следовательно, и войска, после дела казанского, больше склонялись на сторону Владимира, оценив его поведение при взятии Казани, чем того желал бы Иоанн, видимо разница поведения была очевидной.
   Впрочем, "болезнь" Иоанна, вероятно, спасла жизнь самому Иоанну. Дело в том, кто знает, как поступили бы Захарьины - Юрьевы с "мнимым больным", если бы, вот так, "все дружно" принесли крестоцелование младенцу Димитрию? Зачем им нужен Иоанн? Милая старая схема - "пелёночник" в колыбели, мать, Анастасия на троне - регентша, Захарьины у "руля царства Московского" - вариант даже лучше, чем при смерти Василия 111: а/ Анастасия точно не Елена Глинская, и не посадит родню в темницу, как та сделала с "надзирающим за её моральным обликом" дядей Михаилом Львовичем Глинским. б/ Тех влиятельных людей: братьев Глинских, Шуйских, Бельских в помине нет, нет и Ивана Овчины - Оболенского...
   Оставшиеся не располагают теми возможностями, которыми располагали те "надзиратели", которых, так считают историки, Василий объединил в Верховный Совет. Можно сказать, что Захарьины, после своего "звездного часа" - который был ознаменован женитьбой Иоанна на Анастасии. Потерпели серьёзное поражение...
   Трудно в это поверить, поскольку, через 50 лет, Романовы довели Русь до Смуты!
   Так или иначе. все присягнули, князь Турунтай - Пронский срамил Воротынского, "мать же князя Владимира долго не хотела прикладывать свои печати к этой грамоте, а когда приложила, то громко сказала: "Что значит присяга невольная" (Нечволодов). На большее, мать не решилась! "Мятеж" рассосался, но далее что...
   "... Сам же царь после присяги, на третий день, "как мятеж минул" мог быть спокоен...но странная буйная активность "умирающего", его молниеносное выздоровление - всё это свидетельствует, на наш взгляд, скорее о душевном смятении, нежели о настоящей болезни..." (Я. Л. Хорошевич, "Боярский мятеж ..."),
   Нет не болезнь это и не смятение чувств, а разыгранный "спектакль", со стороны Захарьевых - Юрьевых, проверка на лояльность окружения царского, попытка понять расстановку сил, кто и как прореагирует на "безнадёжное состояние". И:
   - Захарьевы поняли, что не имеют сторонников среди военноначальников и большинства из бояр, А после фразы (которую историки приписывают Иоанну): "...а вы Захарьевы! чего испугались? Или думаете, что вас пощадят? Вы первые будите мертвыми..." (Нечволодов). Просто испугались и осознали, что живой Иоанн - гарантия их безопасность! Поняли, "плёночник" с Анастасией не защитит.
   - "Взбунтовавшиеся" - достаточно трезво оценили обстановку и решили не нагнетать страстей, возможно, их к этому призвал митрополит Макарий, явный сторонник Владимира. Решили, что живой и "управляемый", представленный как Царь Иоанн, гораздо полезней неясности обстановки, в случае "смерти" Иоанна, и грозящей стране междоусобицы! Странно, но факт, этот сценарий был повторён Романовыми почти буквально, через 50 лет, НО тогда отравленный Царь Борис Годунов, был для Захарьиных чужим, Борис Годунов, кровей татарских, а "сыночек", уже не "пеленочник", кстати, тоже Димитрий, стоял у ворот Москвы!
   - Интересно, что никто из историков не привёл позиции митрополита, как во время "болезни" Иоанна, так и на его "безнадёжное состояние", казалось бы, его место было у постели воспитанника, ан нет, митрополит не вышел из за кулис... насколько он был информирован о действительном положении в семье царской?
   - А самое странное то, что нет никаких упоминаний о "служилых" Царях и царевичах татарских, главной военной силе царства Московского. То, что они были в большом количестве, сомнений нет, вились как пчёлы, вокруг трона царского, а тут вдруг все исчезли. Могли ли им быть безразличны происходящие события? Категорическое НЕТ! Тогда почему не упомянуты, совершенно? Ответ однозначный, история в том виде, в котором она нам преподнесена, писалась уже при Романовых, историки боялись описывать подлинные события, упоминать о роли этих "служилых" в создании Великого Княжества, позже Царства, чтобы не раздражать род царствующий, действительным описанием происходящего, да и уничтожались любые источники безжалостно, ещё до того, как история писалась.
   Дальше произошло явление на первый взгляд удивительное, если не думать вовсе:
   - "...Что же сделал Иоанн? Встав с постели с одра исполненный милости ко всем Боярам, благоволения и доверенности к прежним друзьям и советникам; дал сан Бояринв отцу Адашева, который смелее других опровергал Царское завещание; честил, ласкал князя Владимира Андреевича; словом, не хотел помнить, что случилось в болезни его, и казался только признательным Богу за чудесное своё исцеление..." (Карамзин, "ИГР", т. 8, ст. 129).
   Мог ли он поступить по другому, вряд ли, поскольку, с одной стороны, может сам понял или ему "внятно" разъяснили" что после целования Духовной, где государем прописан "пелёночник" Димитрий, его жизнь в руках у Захарьевых, и лишь те, кто выступал против, его защитники! Может, дошёл до мысли этой и сам понял, что нет у него никого, кроме этих 10 человек, впрочем. не слишком благонадёжных, оценил трезво, за время болезни, возможную тиранию семейства Захарьевых, понял их намерения и решил сам их испугать, чтобы лишнего не замышляли. При этом раскладе он оставался Царём, хотя и без полноты власти, впрочем, в тот момент но сам не решился бы "взять ответственность за страну". Пожалуй, зря Карамзин продолжает вышеприведённую цитату словами: "...Такова была наружность; но осталась рана опасная.... Не сомневаясь в их усердии ко благу России, он начал сомневаться в их личной преданности ему...", нет, делал он это с чистым сердцем, позже приплюсовал это как грехи времени прошлого. А кто из правящих не сомневается в тех, кто рядом, страдали этим князья, Цари и лица духовного звания, особенно Вожди и Президенты! Вообще жизнь во власти...
   "... Разочарования молодого Государя в Окружающих его людях, на полную преданность которых он имел все основания рассчитывать, усогублялось ещё тем обстоятельстаом, что при всем желании, он не мог заменить их и найти соответствующих сотрудников в каком либо другом слое общества..."
   (Нечволодов, "Сказания...", т. 4, ст. 86).
   "Сотрудники" " слои общества" - слова совершенно не характерные для той эпохи. Написав такое историк пришел к совершенно неправильным выводам - да кто бы ему позволил "брать из другого слоя", когда и Адашева принимали "со скрипом". Быстрее в свои 22 года. с небольшим, он, вообще, не встречался ни с кем кроме своего окружения, и, вероятнее всего, не считал народ за людей! СМЕРДЫ...!
   Он почувствовал: Захарьины не смогут защитить, слишком многие настроены против них себя, беззащитным перед окружением, хотя им он был нужен. Царь!
   В целом, такое положение Иоанна устраивало: "Избранная Рада" не обременяет его делами государственными, военоначальники не ожидали от него проявления личной храбрости и "решения задач стратегических", Захарьины в этих условиях не могли им командовать или причинить вред, достаточно напуганы выявленным "мятежом" соотношений сил, Вот он и решил: "Искать друзей своих, среди врагов своих!" - и не более того. Позже обстоятельства изменились и... старые обиды "души своей" и новые "претерпеваемые им" от бывших помощников привели к тому, что он поверил в свою непогрешимость, ... и это привело к кризису власти!
   С разными там пирами свадебными и болезнями, вызвавшими "мятеж", совсем запустили дела. Вновь обретённой территории, земли казанской. Пока положение не обострилось настолько, что наместник казанский, князь Горбатый не прислал подробный рапорт, прибывший в Москву 10 марта 1553 года, описывал своё непростое положение, срочно просил помощи...
   Иоанн посчитал, что дело его не особо касается, быстрее правительства и чинов воинских. Решил отправиться по святым местам. Чтобы выразить Богу свою благодарность за взятие Казани, рождения долгожданного мальчика и благополучного разрешения в крестоцеловании наследнику Димитрию окружением:
   Избранный маршрут: Троице Сергиева Обитель, Яхрома, Дубна, р. Волга, р. Шексна, Кириллово - Белозерский Монастырь святителей, старцев и место ссылки многих лиц духовных и светских, странное сочетание.... Выехали, где то в апреле 1553 года:
   "... Отправился в путь, посетив по дороге Троицо - Сергиеву Лавру. Знаменитый старец Максим Грек, окончивший здесь свои дни, так же говорил Иоанну, чтобы он отложил свою поездку, и при этом предсказал, что если он поедет, то потеряет своего первенца; однако Государь, желая исполнить данный обет, во время болезни, не послушал его..." (Нечволодов, "Сказания...", т.4, ст. 86).
   Замечание: не нужно быть особым прорицателем, чтобы предсказать смерть сына. Шестимесячный младенец вряд ли бы выдержал все испытания столь дальней дороги, даже при "царском обслуживании", апрель и май на водных просторах...
   Возникает несколько вопросов: а/ По чему и перед кем Иоанн давал обет предпринять столь дальнюю поездку? б/ Кто остался "на царстве", если известно, что брата Юрия он увез с собой, так же как жену и сына?
   а/ Вариант 1 - перед митрополитом Макарием, во искупление грехов своих...
   Вариант 2 - перед самим собой, с целью повторить паломничество отца, Василия
   111, который в Кирилло - Белозерском монастыре молился о рождении сына...
   Вариант 3 - как предлог, чтобы оставить Москву на некоторое время, выждать...
   б/ Вариант 1 - на Владимира Андреевича и его сторонников, посмотреть как
   Адашев и Сильвестр будут примирять "заинтересованные стороны"?
   Вариант 2 - на митрополита Макария, который к его возвращению обещал сгладить противоречия между Захарьевыми и их противниками, погасить раздор. Нет, вероятнее всего, это было импульсивное решение, желание избежать участвия в конфликте, поскольку сам не знал, как ему поступить, с окружением, кто его сможет защитить, и был испуган происходящим. К этому приёму он будет прибегать неоднократно: уехать посмотреть, как складываются события, издали, оценив неторопливо обстановку, вымолвить "Слово Царское", и наказать....А потом попробовать пойти "другим путём"... как и все истинные ВОЖДИ, возможно уже к тому времени, возможно, ранее, зародилась эта привычка....Отъехать и выждать!
   Итак, в составе всей семьи с женой младенцем, Димитрием, братом Юрием и со слугами верными, выехали, вероятнее всего, в самом начале апреля, по пути санному добрались до Обители. Св. Сергия, где беседовали с Максимом Греком и получили первый совет " не езди!". Дальше направились в Димитров в Николин монастырь, посетив его, получил ещё один совет от Вассиана (Топоркова), тот шепотом дал ответ на следующий вопрос Иоанна к нему: "...Како бы мог добре царствовати и сильных своих в послушании имети..." (Нечволодов). Совет таков:
   "...Аще хотещи Самодержцем бытии, не держи себе советника ни единого мудрейшего собя. Понеже сам есть еси всех лучше; тако будеж твёрд на Царстве и всё иметь будешь в руках своих. Аще будеши иметь мудрейших близи себя, по нужде будешь послушен им..." (Нечволодов, "Сказания...", т. 4, ст. 87).
   Примечание: Вассиан Топорков, из дворян с 1524 года по 1542 епископ Коломенский. В своё время лжесвидетельствовал на суде против Максима Грека, присутствовал около умирающего Василия 111 и был на его похоронах. В 1542 году участвовал в возведении Макария в чин митрополита. За какие грехи снят?
   Как можно расценить этот совет? И был ли совет именно таков? Предположим:
   - Вассиан прекрасно знал и понимал характер и управленческие возможности Иоанна и до того...и в ходе состоявшейся между ними беседы и дал совет исходя из возможностей Иоанна, как самодержца, что говорит о его, Вассиане, невысоком мнении об Иоанне, как человеке "попавшим" на престол царский, чередой случайностей и неспособному к нормальному управлению страной, полученной в наследство. Кстати, никакой "милости", за столь мудрый совет оказано не было!
   - Как сказанное шепотом, между двумя людьми в уединённой келье или темнице, могло достигнуть ушей Курбского? Путь один, это мог неоднократно повторять сам Иоанн в момент разговоров с советниками, "на повышенных тонах". Люди с неустойчивым часто опираются на чьё то мнение, хотя оно зачастую лишь интерпретация высказывания того человека, говоривший мог говорить совершенно иное, но слушавший уловил лишь то, что желал услышать. Так и Иоанн.
   Где то возле Димитрова уже в мае сели на струги поплвли по течению рекой Дубной в реку Волгу. В Калязине посетили монастырь Св. Макария, в Угличе Покровский монастырь, миновав Рыбное (Рыбинск) поплыли (против течения) по Шексне в Кириллово - Белозерский монастырь, путь длинны несколько сот км.
   В монастыре"...совершил молебен, учредив братию..." (Карамзин). Главный вопрос:
   Когда и каким образом не стало младенца Димитрия, наречённого наследника?
   Тут сплошной туман, сведения разнятся, в зависимости от, того, кто и как пишет:
   - "...не доезжая монастыря Кириллова, ещё Шексною плывучи сын его умре..." напишет в своих воспоминаниях А. Курбский, но та же прим. N 388. "ИГР", т.8:
   "...был у чудотворцев, да в Переяславле к Троице, и приехал в Москву в мес. Июне. Того же месяца не стало Царевича Димитрия...".
   - "...Скончался в 1554 году Июня 6 дня; положен в Архангельском Соборе..."
   ("Исторический словарь", ст. 79, М. 1793г.).
   - "...он посетил святыни в Ярославле, Ростове, Переяславле. В Москву царская чета воротилась в горе: младенец Димитрий действительно не выдержал долгого пути и умер по дорогу в столицу..." (Д. Иловайский, "Царская Русь", ст. 221).
   - "... Когда ему минуло шесть месяцев, родители повезли его на богомолье в Кириллов монастырь. На обратном пути младенец погиб из-за нелепой случайности. Передвижение наследника сопряжены были со сложной церемонией. Няньку, несшую ребёнка. Непременно должны были поддерживать под руки двое знатнейших бояр. Во время путешествия из Кириллова, царский струг пристал к берегу и торжественная процессия вступила на сходни. Сходни перевернулись и все оказались в реке. Ребёнка, выпавшего из рук няньки, тот час достали из воды, но он был мертв..." (Скрынников, "Иван Грозный", "Семейная жизнь").
   Карамзин, Нечволодов совершенно не излагают никаких обстоятельств его гибели, другие пишут о том, что "заснула кормилица", а смерть это имела большие политические последствия, описать которые было бы необходимо, ан нет молчок:
   а/ Во - первых, недавно в марте написанная Духовная и договор крестоцелования, теряют свою силу, поскольку одна из персоналий этих документов "вышла из игры". Присяги, предметом которых было признание Димитрия наследником, уже не имели "юридической силы" Все свободны! Это интересная подробность!
   б/ Во - вторых укрепляется положение самого Иоанна, оставшегося единственным и единодержавцем! Теперь никакая случайность не могла привести к тому, что в случае его "неожиданной смерти" произойдет "автоматический переход власти в княжестве" в руки Анастасии - регентши и младенца неразумного, фактически же к Захарьево - Юрьевым - Романовым. Не повториться вариант, произошедший после смерти Василия 111. только вместо Глинских, Шуйских, Бельских, были бы...
   Нельзя ничего сказать про то, хотел ли сам Иоанн видеть Димитрия наследником, но абсолютно не желал, чтобы его собственная жизнь висела всегда на волоске. Ему всего 23 года и очень, похоже, что именно составленной в марте Духовной, судьба Димитрия была предрешена. Когда и у кого возникло это решение, сказать невозможно, слишком многие лица были заинтересованы в этом, явно видны лишь
   Некоторые "показательные знаки" которые позволяют придти к этому мнению:
   - И летописцы и историки говорят лишь о том, что "родители были утешены рождением второго сына", но он родился лишь в 1554 году в 28 марта, т.е. через 8 месяцев, после гибели Димитрия. Что Анастасия вернулась "в положении"?
   - Никто ничего не пишет о наказании или следствия над виновниками случившегося, ведь наследника утопили. Нашли мелких "козлов отпущения" и всё?
   - После рождения второго сына, наречённого Иоанном, все действия, вплоть до новой Духовной были совершенно другими, но об этом в своё время...
   О Захарьиных сказано так: "... Они всё время ограничивались довольно скромным значением при дворе..." (Иловайский) Да? Может в гибели винили мать?
   А как же иначе, поскольку, поставив на Димитрия, как наследника, они проиграли.
   Некоторые историки, например А. Рамбо, хотели бы представить это всё по- другому:
   "...неудовольствие между Царем и обоими его советниками началось гораздо раньше. Сильвестр злоупотреблял своим духовным влиянием на Царя и не упускал случая вмешиваться в дела. Наконец он лишил его свободы действия: когда умер любимый сын Царя, Сильвестр грубо сказал последнему, что смерть эта за непослушание Государево. Он сблизился с боярами против царицы Анастасии...был против Глинских, Романовых, в такие же ошибки впал Адашев..." (А. Рамбо, "Живописная история...России", ст. 157, М. 1881.г.).
   Возможно, кто нибудь и посчитает такой взгляд приемлемым и сочтёт, что 22 летний Иоанн был наделён высоким умом государственного мужа, а жена его Анастасия, пребывавшая большую часть времени в "интересном положении" была эталоном добродетели и милосердия. А Захарьевы - Юрьева, как и Глинские, были "белыми и пушистыми", подумав так он глубоко ошибается, поскольку жизнь при Дворе, это не кофий с булочками и ласковыми беседами. Это жизнь, когда сегодняшний твой "лепший" друг отправит тебя, своим доносом в тюрьму или на плаху не задумываясь, если почует от этого поступка личную выгоду...
   Естественно и Адашев и Андрей Курбский не были ангелами, но 13 лет страна управлялась ими в пределах достаточно "устойчивого" развития княжества, что признают все историки, и совершенно другая картина, после того, как Иоанн "подрос", а последний его наставник, митрополит Макарий, умер...
   Царь с царицею отправились по святым местам, а полки московские на усмирение земель Казанских: "... он послал Даниила Адашева, брата Алексеева, с Боярскими Детьми и с Ветчанами на Каму; знаменитых доблестью Воевад, Князя Симеона Микульского, Ивана Шереметьева, и Князя Андрея Михаиловича Курьского в Казань со многими полками..." (Карамзин, "ИГР", т.8, ст. 134).
   Не взирая на то, что подвиги войск в этой карательной экспедиции расписаны в самых восторженных тонах, где убитых и пленных, в том числе, женщин и детей обозначалось цифрами, не менее, чем с тремя НОЛЯМИ, пламя восстания не утихало и "...россияне пять лет не опускали меча жгли и резали, без пощады губя вероломных, Иоанн награждал верных..." (Карамзин). Вот патетика и экспрессия! Оставим описание этой неравной борьбы, тем, кто ей интересуется и продолжим. Завоевание земель Казанских, несколько разрядили "земельную" тесноту на Руси:
   "...были приобретены огромные пространства чернозёмных земель. Они плодоносили в трое - четверо лучше, чем песчаные почвы Руси. Эти пространства были почти не заселены: кочевники сами не пахали и не давали этого делать другим. Лишь вокруг Казани имелись поля и деревни оседлых булгар, которых затем назвали татарами. Русские крестьяне массами переселялись на степные просторы. На переправах и в устьях рек строились городки - укрепления; под их стенами крестьяне переселенцы распахивали поля, постепенно продвигая пашню вглубь степей и лесов. Местные землепашцы - татары, мордва, чуваши - считались так же черносошными крестьянами, как переселенцы; они платили "ясак" и русскими данникам и местным помещикам - "мурзам" И точно так же татарская знать была уравнена с русскими дворянами. Вскоре татарские полки под командой Шах - Али ходили с русскими полками под Ригу и Ревель..."
   ( Д. Калюжный, "Другая история...", ст. 246).
   "Вали валом, потом разберем!" - так и с вновь присоединёнными народностями, Русское дворянство той поры практически, в основном состояло из "перелётов" и было по своему составы в большей своей части татаро-литовское, чуточку разбавленное мелкими князьями, дальними потомками князей Ярославских и Белоозерских. Пришлые из Литвы называли себя потомками князей черниговских, а те, кто из Орд род свой вели, напрямую, от Чингисхана (А. Халиков насчитал 500 русских дворянских фамилий, имевших татарское происхождение. Адашевы так же вывезены из Казани в ХУ веке первоначально Вятка, затем Кострома.)
   Для окончательного превращения реки Волга в "мать родную, русскую реку" не хватало немногого и, теперь на примете ещё одно ханство Астроханское, в дельте реки Волга: "... По своей слабости Астроханское царство не могло приобрести полной самостоятельности, и влияние здесь Крымских Гиреев, соперничало с влиянием соседних ногайских князей и государя Московского, хотя и отдалённого от Астрахани, но опирающенгся на близких к нему донских казаков. Отсюда довольно частая перемена ханов. Изгнанные царевичи нередко уходили в Россию..." (Д. Иловайский, "Царская Русь" ст. 224).
   Так оно и было: в 1542 году это был царевич Едигер, нам он знаком по событиям в Казани и своей сменой веры, до или после её падения. В 1552 году прибыл "Царевич Кайбула, сын прежнего царя Астроханского"... а в Звенигороде в те времена проживал изгнанный из Астрахани царь Дербыш - Алей, не протолкаешься! Но историки никак не желают признавать, что в то время военная власть царства Московского сосредотачивалась в войсках "пришлых царевичей" и, что они так же учитывали и отстаивали свои интересы и никакие дела в княжестве или царстве уже давно не решались без учёта их мнения. Не приводя точных учётов существовавшего в те времена землевладения (а какие то сведения можно найти, но не ищут), и положения этой касты "царевичей" в дворцовых должностях (а это тоже можно найти) историки преднамеренно искажают действительное положение. Зачем? Ну, при Романовых понятно, не желали напоминать, кто до них имел власть в Москве и с кем воевали Романовы во время Смуты в начале ХУ11 века. "Не сыпь мне соль на рану", тогда и теперь талдычат одно как заклятие - "Татары извечные противники Руси и...!" Да не так всё это! И во все времена выходцы из разных Орд и ханств не находили ничего зазорного, вместе со своими отрядами, служить "Государям Московским", поскольку все помнили и отлично знали, что они, хоть и дальние, но всё же родственники. Приходили, служили, случалось, уходили, возвращались на службу, то, возвышаясь, то, находясь в немилости или в темнице, до поры, когда в них возникнет нужда. Знали что тут СВОИ, не взирая, на кажущееся нам сегодня, столь большое различие в вере! Кому было надо, тот менял веру как перчатки... Цари Астраханские, чтобы удержать независимость царства, искали защиты от Крыма у Москвы, а от Москвы у Крыма или у соседних ногайцев. Так и жили: "...Астраханский царь Ямгурчей в 1551 году прислал к Иоанну посольство бить челом о принятии его вместе с юртом в свою службу. Государь отправил своего посла, чтобы привести царя к присяге на верность России. Но после падения Казани Ямгурчей подчинился влиянию крымского хана и ногайского князя Юсуфа, оскорбил и ограбил Иоаннова посла и, вообще, заявил себя неприятелем России..." (Там же, ст. 225).
   Вот и судите о нерушимости клятв и "вечной дружбе"! Выгода вот всему голова!
   Как там Крым, похоже, что там были тяжелые времена (это нужно более точно знать историю Крымского ханства) но, возможно то, что Солиман Великолепный ведя бесчисленные войны, сразу на нескольких фронтах, естественно, требовал от Крыма помогать войсками, так что Девлет - Гирей был не в состоянии ответить Москве достойно за захват Казани, но напоминал о себе неоднократно в письмах: "...В 1553 г. Хан прислал гонца, обещаясь доставить шертную грамоту, и требуя, чтобы, Иоанн отпустил к нему назад послов задержанных в Москве. Июня 29 Царь отпустил их и послал к Хану Дворянина Феодора Димитриевича Загряжского. Июля 6 услышали, что крымцы идут на Россию; Государь с Царем Симеоном, Шиг - Алеем, с Князьями Черкесскими и царевичем Кайбулой выехали в Коломну, послав К. Владим. Андреев. С К. Микулинским в Серпухов, а Царя Дробыша с К. Мстиславским в Калугу. К. Городенский, побив отряд Крымцев, узнал от пленников, что Девлет - Гирей ходил на Черкасов, а Россию воевать не будет..." (Никоновская летопись, ст. 202 - 240, Карамзин, "ИГР", т.8, прим. N 438).
   Вот в чьём окружении почти постоянно находился Царь Московский, а нам внушают, что цари и царевичи татарские, это так для декорации и в делах государственных они никакого участия не принимали, не влияли на Иоанна 1У.... Заглянем несколько вперед, годика на два: стоял вопрос кого воевать Крым или Ливонию, решили Ливонию. Нам объясняют, что Крым воевать тяжело, дорога дальняя, и вообще вал турецкий на Перекопе....Но ведь войскам Крыма доводилось до того, и позже "заглядывать на огонёк" в Москву и им ничего не мешало, кроме переправы через Оку? Может, всё выглядело проще: все татарские служилые цари и царевичи, дружно отказались воевать Крым, как ни как мусульмане и вообще, для некоторых из них "дом родной". А воевать надо, и "посоветовали" Иоанну сокрушить Ливонию и страна рядом, и побогаче юрт татарских, враги, опять же не мусульмане, а сплошь неверные. И действительно, первый поход на Ливонию в 1557 году будет возглавлять Шах - Али (Шиг - Алей).
   А нам толкуют, что все они тихонько сидели в сторонке, и ни в никакие дела государственные "не встревали", во время встреч с послами иноземными не были.
   Вот и получилось, что литовский князь Вишневецкий с казаками запорожскими, а Даниил Адашев с детьми боярскими и казаками воюют Крым, а татары Ливонию.
   Так уж повелось: судьбоносные события, вроде болезни "первых лиц", съезды и резкие изменения политики, принятое "подавляющим большинством", не находит понимания у "меньшинства" и появляются те, которых в разные времена называли по разному, от иуд предателей до "врагов народа" - это они открывают, государственные тайны, дают вредные, для Отчизны, советы, чернят великих князей и царствующих особ. После духовных Соборов - появляются эти "еретики":
   "...За время Грозного у нас объявилась только одна ересь - Матвея Бакшина, которая имела весьма ограниченное количество последователей, хотя среди них были и некоторые иноки Заволжских монастырей. Ересь этого Матвея Бакшина, жителя Москвы, была возрождением учения жидовствующих: его наставником в ней были Литовские протестанты: аптекарь Матвей и Андрей Хотев. Постом 1553 года Бакшин, под видом религиозного сомнения, пытался совратить во время исповеди своего духовника - придворного священника Благовещенского Собора, Симеона и, по-видимому, старался через него проникнуть ко всесильному тогда Сильвестру и даже к самому Царю. Но это ему не удалось, во главе розыска ереси стоял самолично митрополит Макарий, после чего был созван Собор, осудивший Бакшина и его последователей..." (Нечволодов, "Сказания...", т.4, с. 273).
   Первые лица, иногда очень подвержены влиянию астрологов, провидцев и шептунов. Ведь был же Иоанн 111 так увлечен этими занятиями, и тоже не обошлось без влияния настоятелей придворных. Вот и митрополит Макарий счел, что нельзя допустить влияния Бакшина, на психологически неустойчивого Иовнна, Всё кончилось ссылкой осуждённых по разным монастырям, Матвея в Иосиф...
   Н.И. Костомаров посвятил Матвею Семёновичу Бакшину главу, в своей книге "русская история в жизнеописании её главнейших деятелей". Там он пишет:
   - "...Образовалось мнение, что в Ниловой пустыне и других монастырях Белоозерья гнездятся еретические мнения между старцами и оттуда распространяются по всей Руси. Возникло любопытное дело, объясняющее нам способ тогдашнего вольномыслия - это суд над боярским сыном Матвеем Семёновичем Башкиным и его последователями..."
   - На исповеди Башкин "...Начал задавать вопросы, которые показались священнику "недоумными"..." В заключение Башкин напомнил ему высокую обязанность духовного сана..."
   - "...Башкин сказал: "Написано: весь закон заключается в двух словах: возлюби ближнего своего как самого себя; если вы себя грызёте... смотрите, чтобы вы не съели друг друга. Вот мы Христианских людей держим у себя рабами, а Христос всех называет братею, а у нас на иных кабалы нарядные (фальшивые)..."
   - "...Я этого не знаю" - сказал Симеон - "так спроси у Сильвестра - сказал Башкие.- он тебе скажет, а ты пользуй этим душу мою. Я сам знаю: тебе некогда об этом думать, ты в суете мирской и день и ночь покоя не знаешь..."
   - Когда Иоанн вернулся из Белоозерия, донесли: "...прозябе ересь и является шатание в людях..."
   - "...Башкина взяли под стражу с двумя братьями Борисовыми...и захватили ещё двух лиц....Царь приказал поместить их в подклеть своих палат..."
   - Привлекли к делу и игумена Троицкого Артемия - "приобрел всеобщую любовь, и вскоре на него пало подозрение в вольнодумстве". Привлекли к суду. Вопрошал Митрополит и слушали доносчиков: игумен Феропонтова монастыря донес "ест рыбу в постные дни", Артемий ответил: " и у царя за столом ел рыбу". Игумен Троицкий Иона - доносил о пренебрежении к крестному знамению, Артемий ответил: "я только говорил о соборе, что ничем не порешил о крестном знамении...", Троицкий клерь Троицкий Адриан Ангелов, указал на то, что он считает петь панихиду и служить обедню над умершими бандитами бесполезно. "...церковный староста Игнатий Кучеров доносил, что Артемий обсуждал тексты канонов, Артемий отвечал: "...читают радуйся да радуйся Чистая! А сами не радуют о частоте и пребывают в празднословии...только наружно обычай исполняют...". Кирилловский игумен Симион объявил - Артемий сомневается в ереси Бакшина. Сослали в Соловецкий монастырь, "без права переписки", бежал в Литву где ратовал за православие...
   - "Привлекли" и архимандрита Суздольского, давний приятель Артемия, Федорота. "...Злобствовал на Федорота Суздальский владыко, потому, что Федорот обличал его в серебролюбии и пьянстве...".
   - "... Дьяк Висковитый подпал суду с этим делом, он совсем по другому вопросу. Он изьявил разные сомнения по поводу тогдашнего иконописания...не одобрял человековидных изображений добродеятелей и пророков...". Митрополит среди почего сказал: "...Когда ты нога, не воображай, что ты голова, но повинуйся установленного от Бога чину..." - три года церковного покаяния...
   "Всем сестрам по серьгам!" - роздали и успокоились, не до того было....Казань требовала приобщения к православию, для утверждения её как владения Руси:
   "...С того времени Казань сделалась мирною собственностью России, сохраняя имя Царства в титуле наших Монархов. Иоанн в 1553 году Собором духовенства установил для ея новых Христиан особую Епархию; дал ей архиепископа, уступающего в старшенстве одному Новогородскому Владыке; подчинил его духовому ведомству, Свияжск, Васильусурск и Вятку; определил в жалование на церковные расходы десятину от доходов Казанских..."
   (Карамзин, "ИГР", т.8, ст. 135).
   "...В 1553 году, в виду крайней надобности в исправлении в церковных книгах, по благословению митрополита Макария, Царь решил открыть печатью или типографию в Москве, в которой сразу же стали заниматься два русских мастера - дьякон от Николы Гостунского - Иван Феодоров, да Пётр Трафимович Милославец..." (Нечволодов, "Сказания...", т. 4, ст. 270). Максима Грека заключенного в монастырь Отрочь -Успенский, там его числили под именем Мисаила Сукина, инока.
   Примечание: Род Сукиных, считается дворянским с конца ХУ века. Впервые упомянут родоначальник Семён Кондарь Иванович Сукин, сопровождавший Елену Иоанновну в Польшу к жениху Александру 1. королю Польши и великому князю Литвы. Далее упомянуты следующие "Сукины дети": Иван Иванович - постальничий при Василии 111, Феодор Иванович - дьяк. Посол в Польше. Борис Иванович - дьяк и печатник, Кирилл Иванович, он же инок Мисаил, передавший для "маскировки неправедности действий власти", имя своё тому, кто на самом деле, был Максимом Греком. Слишком большой авторитет имел Максим Грек.
  
  
  
   Остались без обозрения дела "международные", а как без них, уважения не будет:
   - "...(Астрохань)....Ямгурчей хотел быть данником Иоанновым, обольщенный покровительством Султана, обманул Государя, пристал к Девлет - Гирею... Посла Московского обесчестили в Астрахани и держали в неволе. Государь воспользовался этим случаем, чтобы, по тогдашнему мнению книжников, возвратить России её древнее достояние, где будто бы княжил сын Св. Владимира, Мстислав..." (Карамзин, "ИГР", т. 8, ст. 136).
   Подоспели дела и со странами западными, Ливонский Орден желал "дружить":
   "...В 1553 году истёк срок пятидесятилетнего перемирия между Москвой и Орденом, причём послы последнего стали просить продлить его ещё на 15 лет. Государь, через Алексея Адашева потребовал уплаты дани с Юрьевскай волости, исстари установленной договорными грамотами между Русскими и Немцами..."
   (Нечволодов, "Сказания...", т. 4, ст. 100).
   Посольство Ордена Ливонского, с самого начала, было вынуждено уступить и принять все условия. Орден разваливался, из за борьбы городов с феодалами, лютеранства с католицизмом. Владения Ордена распространялись не на всю территорию Ливонии, в их власти укреплённые замки - положение в целом было неустойчивым, Орден нуждался в мире почти любой ценой! На чём порешили:
   а/ Долги признали, а так же недоимку за 50 лет (гривна с каждого человека).
   б/ Не помогать Литве, ни Польше, если будет конфликт с Москвой...
   в/Очистить разграбленные православные церкви и не мешать проведению служб.
   г/ Не препятствовать проезду на Русь иностранных купцов и других лиц...
   Случайности в поисках пути в Индию, в обход владений Португалии, дал самые неожиданные результаты: Колумб нашёл Америку, целый континент, Ченселлер "открыл" для Англии Россию, конечно не Китай или Индия, но большие выгоды от торговли с ней можно вполне иметь, на все великие открытия воля СЛУЧАЯ!
   "...(Англия) ...Хотела проложить путь в Китай, в Индию Ледовитым морем, и весною 1553 года. в царствование юного Эдуарда 1У. послала три корабля в океан Северный....разрозненные бурей, сии корабли уже не могли соединиться; два из них погибли у берегов Российской Лапландии....Но капитан Ченселлер благополучно доплыл до Белого моря; 24 августа, 1553 года, вошёл в Двинский залив и пристал к берегу..." (Карамзин, "ИГР", т.8, ст. 141).
   1554 год - Год выдался поспокойней, чем предидущий, и вроде бы полон радостей и надежд необоснованных, но обо всём этом следует рассказывать по порядку:
   - ",,.Окт. 13 приехал в Москву Ханский Посол Шагмансыр Улан с Шертной грамотой. В Апреле Хан. Через гонца требовал дани.. ..." (Там же, прим. N 438).
   - 28 марта 1554 года у Анастасии родился сын, Иоанном наречён при крещении. И вот тут наблюдаеться совершенно другое отношение ко вновь рождённому и не только. Коренным образом изменился процесс обеспечения его прав на наследование трона Московского, никаких регентш, в виде матери его, Анастасии, никаких Захарьины - Юрьевых. Позже эти документы будет рассмотрены подробно.
   Царевич Иоанн родился 28 марта 1554 года и был крещён 15 апреля в Чудовом монастыре у мощей Св. Алексия. Митрополит принял его от купели"... "а свящеваня делал Андрей Протопоп Благовещенский..." (Там же, прим. N391).
   Никакой тебе спешки и поездки зимой в Троицу, никаких дальних путешествий.
   - "...Весной 1554 года, тридцати тысячная Русская рать, под началом Пронского - Шемякина, а также Вятские служилые люди - пошли под Астрахань..."
   (Нечволодов, "Сказания...", т, 4, ст. 89).
   Всему тому была причина, постоянная вражда между родственниками и соседями, даёт возможность, кому то третьему, "стащить с полки пирожок". Так было и тут:
   - Царь Астраханский Ямгурчай и Князь Ногайский Орды, отец, пленённой Сунбеки, представляли один лагерь и опираясь на поддержку Крыма и обещания Солимана. Брат Юсуфа, мурза Измаил, предпочитал Москву, из - за тесных торговых отношений (торговля лошадьми) и враждовал с Юсуфом, но не имел достаточно сил и обратился к Иоанну с просьбой: "... - мурза уже прежде просил Иоанна прислать, приходившегося ему родственником Дербы - Алея и послать его в Астрахань на место Ямгурчея. Теперь Государь исполнил эту просьбу..."
   (Д. Иловайский, "Царская Русь", ст. 225).
   Примечание: если рать московская Вятская размещалась на "плав средствах", то войск, вряд ли было 30 тысяч, поскольку для такого войска потребовалось бы не менее 1000 судов, а еще вооружение и кони. Поскольку без коней к Астрахани, так с реки не подступишься. Такой караван растянулся, бы на несколько десятков километров. Вероятнее всего к делу привлекли донских казачков и Измаиловых сторонников, ногаев, а рати московская и вятская, так " для оформления фасада".
   "...государь. Призвав Дерыша из Ногайских Улусов, весною в 1554 году послал с ним на судах войско; немногочисленное, но отборное: оно состояло из Царских Дворян, Жильцов. Лучших Детей Боярских. Козаков, Ветчан..." ("ИГР", т.8, с. 136).
   Наступил май, а с ним пришло "знаменательное событие" - присяга наследнику: "...Собрание Государственныхъ Грамот, ст.465. Там сказано: "А житии ми на Москви в своём дворе; и держати ми у себя своих людей сто восемь человек, а более не держати; а оприч ми служивых людей своих держати в своей отчине...А без Бояр ми сына твоего ничего не делати, которые Бояре в твоей, Государя моего, душевной грамоти писаны, и, не сказав ми сыну твоему и его матери, никакого дела не вершити; как ми прикажет сын твой и мать его, по тому ми дела вершити....А по грехом мать моя учинит ми наводити на какое лихо сына твоего, Царевича Иоанна, и на матерь его лихо, или иной какой твой сын на Государстве будет: и мне матери своей в том ни в чём не слушати, а сказать ми те её речи сыну твоему...а возмёт бог и сына твоего, Царевича Иоанна, а иных детей твоих, Государя нашего не останет же ся; а ми твой приказ Государя своего, весь исполнити твоей Царице, В. Княгине Анастасии и брату твоему К. Юрию Васильевичу, по твоей душевной грамоти. Как еси им написал"
   "...Иоанново завещание утерялось; но ясно, что Князь Владимир Андреевич по смерти Иоанновых сыновей долженствовал быть Царём, клятвенно обязуясь в этом случае отдать Анастасии и К. Юрию назначенные им в Государственной Духовной уделы - сия целовальная запись подписана митрополитом Макарием в мае 1554 года..." (Карамзин, "ИГР", т. 8, прим. N 392).
   В основном историки замалчивают это событие, хотя, несомненно, именно оно и послужило причиной, по которой позже был убит князь Владимир Андреевич и мать его Ефросиния. К 1564 Иоанну Иоанновичу было почти 19 лет, Феодору почти 6 лет, самый опасный для детей возраст миновал и князь Владимир, попадает в опалу, свою духовную Иоанн не уничтожил и Владимир Андреевич продолжал числиться "в резерве", к 1569 году детки ещё подросли и теперь её наличие, не давало возможности возвести в ранг наследника Иоанна младшего. Что делать, решено "убрать за ненадобностью" и самого Владимира, а за одно жену и детей. Чуть позже и мать, такой женщины следовало опасаться, загубит! А пока, по завещанию князь Владимир Андреевич на "скамейке запасных", ещё пока ещё только "призрак царя", но уже под строгим "домашним арестом", на всё про всё - дом в Москве, и 108 человек на стражу и обслугу...Знакомое нам, что- то?
   Итак, компромисс между Иоанном 1У, "Избранной Радой", митрополитом Макарием и основными военоначальниками найден, всё вроде бы, осталось на своих местах, но внутренние перемены, в сравнении с духовной "пелёночнику" Димитрию несомненны. Похоже, в этот раз победили "несогласные" в союзе с "Избранной Радой". Никто не пишет, как это далось Иоанну: с трудом, или, осознав опасность для себя лично, не сопротивлялся принятому всеми решению, не пишут как реагировали на это Захарьевы - Юрьевы, хотя поняли одно смерть самого Иоанна уже не даст ИМ возможности возвести на трон следующего "пелёночника" и Мать его, чтобы царствовать.... Возросла личная безопасность самого Иоанна 1У...
   А что Захарьеве - Юрьевы, не покинув "ближайшие окрестности трона" стали готовиться к длительной борьбе за трон Московский, не надеясь на свои силы, начнут Смуту, сначала с помощью самозванца, а позже приглашая всех желающих.
   Пока же в Москве присягают, суда идут на Астрахань, путь не близкий 1. 5 месяца:
   - "... 29 июня достигнув Переволоки, Шемякин отрядил вперед Князя Александра Вяземского, который вблизи Черного Острова встретил и победил насколько сот Астраханцев, высланных разведать о нашей силе. Узнали от пленников, что Ямгурчей стоит в пяти верстах ниже города, а Татары засели на островах в своих улусах..." (Там же, ст. 137).
   Подробности разгрома этого, фактически безоружного" "царства", в прим. N 408... " ... (Измаил - мурза" ... не соединился, занятый в то время своим междоусобием с Юсуфом. Но посланного войска оказалось достаточно для завоевания Астраханского Царства. Ямгурчей после небольшого сражения бежал из своей столицы, почти со всем её населением; всё его войско рассеялось, его семейство попало в плен к русским, пушки и пищали так же были взяты..."
   (Илоавйский, "Царская Русь", ст. 225).
   Это случилось 2 июля 1554 года, а дальше поступили, как обычно, "тихо и мирно":
   - Разбежавшихся жителей и уцелевших вельмож согнали обратно в город...
   - "... Дербыш посажен на царство...разбежавшиеся жители снова водворены в город и вместе с астраханскими вельможами приведены к присяге на верность новому царю..."
   - "...сам Дербыш обязался платить дань Московскому государю, частью деньгами частью рыбой..."
   - "...московские рыболовы получили право свободно и беспошлинно ловить рыбу от Казани до Каспия..." (Здесь и выше: Д. Иловайский, "Царская Русь").
   - "...Весть о сём счастливом успехе Государь получил 29 Августа, в день своего рождения, празднуя его в селе Коломенском,... изъявил живейшую радость..."
   (Карамзин, "ИГР", т. 8, ст. 137).
   После этого, изречение "Казань брал, Астрахань брал" - звучит как злая шутка!
   Победы, даже такие, туманят мозги одним и вызывают зависть у других, да и не только победы, успехи соседа в той же торговле, не способствуют "добрососедству":
   "...Завязавшиеся торговые отношения России и Англии не замедлили возбудить живейшие опасения со стороны наших соседей, именно Польши, Ливонии и Швеции. Король шведский Густав Ваза даже обращался к английской королеве Марии с убеждениями не торговать с Россией, чтобы не доставлять Московскому царю средства, для завоевания соседних стран. Мария отказалась от подобного запрещения, но обещала принять меры, чтобы англичане не доставляли в Россию военных снарядов..." "Иловайский, "Царская Русь", с. 233).
   Проблема не в "военных снарядах", проблема в том, что Швеция потеряла контроль над торговлей Руси, не была в состоянии блокировать торговый путь из Англии на Русь, который сначала проходил по Северному, Норвежскому, Баренцевы и Белому морям, в отличии от тех времен, когда он проходил по морю Балтийскому, который Швеция полностью контролировала. А тот кто, что - то, контролирует, тот всегда, что то с этого имеет. До сей поры, пусть и с трудностями, но торговые пути Новгорода и Пскова пролегали по Балтийскому морю и Швеция знала, что почём.... Но после того, как поочередно Иоанн 111 и "сынок" его Василий 111 руку приложили, торговля в этих краях практически сошла на нет, Новгородские ладьи уже не холили в Стокгольм, а вся торговля начала идти, через третьи страны, Ливонию или Польшу. Эти торговые пути легко блокировались, кроме того, Швеция уже давно "глаз положила" на все прибрежные районы моря Балтийского, особенно на залив Финский. Господствуя над Финляндией и на море Балтийском достигнуть этого было не так трудно и:
   "...Ставши королём Шведским, Густав Ваза считал для себя крайне унизительным старинный обычай, по которому он имел право сноситься только с новгородскими наместниками Московского государя, а отнюдь не с последним, ввиду этого нарушив крестное целование с Иоанном, в малолетство которого, он заключал с его матерью, перемирие на 60 лет. Ваза стал натравливать на Москву Литву и Ливонию и послал свои войска к Орешку, которые начали его осаждать..."
   (Неяволодов, "Сказания...", т. 4, ст. 96).
   Примечание: Ваза король Швеции с 1523 года, и тогда и позже он перезаключал перемирия, в том числе в году 1537, и это его не возмущало, а тут под конец жизни (умер в 1560 году) вдруг заметил? Тут причина видимо другая. В том числе пограничные споры, которые наместники новгородские не хотели решать? И вот:
   "... Не смотря на то, ни Густав, ни Царь не хотели кровопролития: первый чувствовал слабость свою, а последний не имел никаких видов на завоевания в Швеции. Но споры о неясных границах произвели войну, ссылаясь на старый договор Короля Мангуса с Новогородцами, Россияне считали реки Саю и Сестер за сей рубеж: Шведы выходили за него: косили сено, ловили рыбу, пахали землю в наших владениях... и не слушали никаких возражений. Россияне жгли их нивы, а Шведы жгли наши села....Отняли у нас несколько погостов в Лапландии и хотели разорить уединённый монастырь Св. Николая на Печенеге..."
   (Карамзин, "ИГР", т. 8, ст. 149).
   Всё это тянулось давно, да и сами пограничные стычки между населением начались лишь в 1555 году, а пока, гонца наместника Новгорода, сановника Никиту Кузмина в Стокгольме задержали как шпиона, а Густав "желал объясниться письменно с Царём" (Карамзин) Для войны оснований достаточно!
   "... в лето 7963 по зиме пришла весть к Царю, что заморские Корелы: нашли мы на Муромском море два корабля, стоят на якорях в становищах, а люди на них мертвы, а товаров в них много..." (Там же, прим. N 424).
   Приказ: товары и снасть отвезти в Холмогоры, "под личную..." К. Микулинского.
   Следует совершенно неверный посыл, от Карамзина, который думал, что Иоанн:
   "...Ещё долгое время не переменился явно: чтил мужей Добролюбовых, с уважением слушал наставления Сильвестровы, ласкал Адашева и дал ему сан Окольничего. Употребляя его с Дьяком Михайловым (Висковатым), в важнейших делах внешней Политики..." (Там же, ст. 132).
   Да, мало думал вообще о делах княжества, молодой Иоанн, какие то другие дела его занимали, власть для него пока состояла в требовании "угодливого поведения и непререкаемость для его желаний", взятие Казани. Астрахани, а остальное...
   Вот пример подтасовки, когда отлучают от церкви на соборе его кличут дьяк Висковатый, как дела политические, так дьяк Михаилов! Зачем следы путать?
   "... Иоанн уже в 1554 году именовался в грамотах Властителем Сибири (в письме к английскому королю Эдуарду 1У), но летописи промолчали об этом до 1555 года: в сие время Князь Сибирский Едигер, прислал в Москву двух чиновников поздравить Государя со взятием Казани и Астрахани..." (Там же, ст. 140).
   Жалко, что не поздравил с открытием Америки! Представит ли он - что есть Сибирь?
   1555 год - Новый год начался с приятных сердцу царскому отголосков победы:
   "...Царицы приехали в Москву 18. Окт.... Их встретили за посадом Казначеи, и кушанье прислали им из дворца..." (Карамзин, "ИГР", т. 8, прим. N 410).
   "...встретил Цариц пленных с величайшей честью и в удовольствие Дербушу отпустил назад в Астрахань, кроме младшей из них, которая в пути родила сына и вместе с ним крестилась в Москве; сына назвали Царевичем Петром, а мать, Иулианиею, и государь женил на ней знатного Дворянина Захария Плещеева..."
   (Там же, ст. 137).
   Радости кончились и дальше пошли неприятности, которых вроде и не предполагали, пришло время получить дань с хана Астрахани, ан нет, этой самой:
   "...15 Апреля Дербыш известил Государя о приходе изгнанника Ямгурчея в Астрахань, а в мае уже начал сноситься с Ханом Крымским. Тургенев должен был выехать из Астрахани, но встретил на Волге Козаков и стрельцов с Головою Григорием Кавтыраевым, возвратился к Дебышу..." (Там же, прим. N 412).
   Всем понятно, что, владея Звенигородом, где Дербыш "обитал" с 1551 года, и владение ханством Астраханским, вещи не сопоставимые, в Звенигороде, под боком у Москвы особенно не сможешь своевольничать, а тут сам себе вроде и хозяин и можешь выбирать любых друзей и покровителей. Жены к Апрелю вернулись "с обновками" из Москвы, вернулся и Ямгурчей в Астрахань и пояснил новому хану, что дань платить Москве вовсе не обязательно, если у тебя "в друзьях" хан Крыма и султан Турецкий. Предложение понравилось, но не всем, посол побежал.
   Военное счастье, вроде, улыбнулось и стороннику Москвы мирзе Измаилу, так как:
   "...В этой войне Юсуф погиб вместе со многими своими родичами. После этого Измаил получил титул верховного ногайского князя. Но сыновья Юсуфа вскоре собрались с силами и возобновили войну против Измаила. На их сторону перешёл и астраханский царь Дербыш..." (Иловайский, "Царская Русь", ст. 225).
   Все шло к тому, что Московия начала втягиваться в беспросветную перспективу перманентных войн, то с одними соседями, то с другими. Эти военные усилия требовали "новой военной техники" и денег, свои ресурсы того и другого были весьма ограничены, вся надежда на расширение торговли и экспорт оружия. Тогда:
   "...отдали торговлю именно англичанам, потому, что у них был флот...
   утверждения традиционной истории, что английская "Московская компания"
   получив от царя право беспошлинной торговли, добилась фактически монополии на русскую внешнюю торговлю - есть обман. Государство всё равно держало эту монополию, англичане были просто зарубежными контрагентами русского правительства. Не верно и то, что англичане торговали "беспошлинно". Они таки платили пошлину, но вперёд, потому и сложилось впечатление, что государство упускало эти деньги..." (Калюжный, "Другая история Московского царства", ст. 250).
   Серебро, медь и "технические новинки", трудный северный путь, "Конвой 1942 г."!
   Наиболее ценным расчетной единицей для Европы у Москвы - МЕХА из Сибири.
   " в 1555 году сибирский хан, спасаясь от Бухары, признал вассальную зависимость от Москвы..." (Там же, ст. 254). Как могла Москва защитить этого хана от Бухары, вопрос чисто теоретический:
   "...Государь уверил Послов в своей милости, взял с них клятву в верности, и дал им жалованную грамоту. Они сказали, что в Сибири 30 000 жителей; Едигер хотел дать нам с каждого человека по соболю и белке. Сын Боярский, Димитрий Куров, поехал в Сибирь, чтобы обязать присягою Князя и народ..." ("ИГР", т. 8, ст. 140).
   Вот и вся защита, а где располагалась эта "Сибирь"? Москву интересовала - дань!
   С присоединением Астрахани, появились и другие, "близкие" соседи, просили защиты:
   "... Завоевание всего течения Волги поставило в непосредственные отношения Московского Государя с племенами, населяющими Кавказ. Скоро к Иоанну стали прибывать различные посланники.... Кабардинские и другие князья Черкеские желали быть под его высокой рукой и просили помощи Москвы друг против друга; затем появились с челобитием послы из далёких Бухары и Хивы, прося свободной дороги их купцам через Астрахань. Имя Белого Царя...делалось всё более знаменитым всему мусульманскому востоку..."
   (Нечволодов, "Сказания", т.4, ст. 91).
   Всё это не более чем "исторические сказки" от историков прошлого и до современных. Примирить Кавказ или покорить невозможно, в этом нас убеждает многовековой опыт Царей Белых и не очень царей. Кончиться тем, что Иоанн следующую жену получит из рук черкесских, её "ПАПА" до того будет принимать участие в Ливонской войне, но в чем заключались выгоды от этого для Руси? Это только по законам физики - всякое действие равно противодействию, в политике всё наоборот, если не действие нет более сильного противодействия то: "...В Никон. Лет. ст. 247: "... и немцы (шведы) почали жечь сёла (в 1555 г.) и детей Боярских убивать, и гостей у себя задерживать. А Сына Боярского на кол посадили горлом.... И К. Дм. Палецкий обослався с Царём, послал своё взяти Ив. Бабикова...и Немцы его побили.... Сей же историк пишет, что Россияне 2 Генв. 1555 свирепствовали в окраинах Выборга... и что сам Д. Палецкий ходил в Финляндию..." (Карамзин, "ИГР", т. 8, прим. N 449).
   Беззаконие - "что душа пожелает" - особенно для царей, вещь хорошая, но при законе живётся более удобно и тем которые подданные и тем, кто над ними.
   Особо о призывах к армейской повинности, власть, наконец, решила - узаконить:
   "...В половине ХУ1 в. была точно определена самая мера службы с земли, т. е. тяжесть ратной повинности падающей на служилого человека по его земле. По закону от 20 сентября 1555 г. с каждых 100 четвертей доброй, ухоженной пашни в поле, т.е. с каждых 150 десятин доброй пахотной земли в поле должен был явиться в поход один ратник " на коне и в доспехе полном", а в дальний поход с двумя лошадьми...Поместные окладу или наделу назначались по отчеству и службе,...а поэтому были очень разнообразны. Поэтому новичку, начавшему службу давали не весь оклад сразу, а только часть его..."
   (Ключевский, "Курс Русской истории", ч. 2, ст. 287).
   Примечание Десятина была равна 1. 09 гектара. Сколько нужно "га", на 60 000 воинов - 65 400 га пахотной земли. В 1897 году всего по Европейской части России под пашней было 10666 тыс. десятин или 11 625 940 га. А тогда четыре губернии, вся Русь Московская. Откуда 150 000 войска? При ковровой бомбардировке Дрездена погибли 38 000 человек. Откуда у историков такие цифры потерь?
   Как не преследуются "измены и ересь" последователи продолжают иметь место:
   "... Из числа последователей Бакшина замечательны: распутный бродяга и вор - монах Феодосий Косой и его товарищ Игнатий. Оба были схвачены за свои лихие дела в Москве в 1555 году, но затем бежали, и оба скрылись в Литве. Здесь сбросив с себя монашество, они женились: Косой на жидовке, Игнатий на польке, и стали усердно проповедовать своё учение, которое имело одно время значительное распространение..." (Нечволодов, "Сказания...", т.4, ст. 279).
   Раз подался "за рубеж" то ты - распутник, вор и дурак - проверено неоднократно.
   "На войне, как на войне!" и кроме людей ратных потребовались в большом количестве ядра и порох для нужд армейских, выход найден простой - обложили:
   - "...Пороху в 1555 приказано было брать в Новгороде с 20 дворов по пуду зелья, со всех без исключения...к лицам объявлявшим, что им зелья добыть нельзя посылались мастера ямчужные (селетряные) и пищальщики - указывать им, как варить зельё...". Теперь Интернет обучает делам более серьёзным, такое время...
   - "... В 1555 году царь писал новогородским Дьякам: "К вам пушкари проедут, то немедленно велите новогородским кузнецам сделать 600 ядер по кружалам..."
   - "всё царствование Грозного была непрерывная борьба с многочисленными внешними врагами; это вызывало, разумеется, сильнейшее напряжение всех сил населения, поставлявшего как людей для пополнения Московского войска, так и снабжение Царской казны средствами..." (Здесь и выше: там же, ст. 264). Врагов внешних, как, впрочем, и внутренних, при таком отношении к соседям и подданным, всегда в избытке, а лозунг - "Пушки вместо масла!" - знаком народу.
   Случались в это время и военные операции по защите новых "наших" союзников:
   "...Есть время для завоеваний: оно проходит и долго не возвращается, но сия мысль казалось ещё дерзкою: путь в Крым ещё не был знаком нашему войску; степи, даль, трудности продовольствия устрашали. Сверх того Иоанн опасался раздражать Султана, с коим мы находились в дружеских отношениях.... Ещё и другая мысль склоняла Государя щадить Тавриду: он надеялся, подобно деду, употребить ея Ханов в орудие нашей Политика, чтобы вредить и угрожать Литве..." (Карамзин, "ИГР", т.8, ст. 147).
   Скорее султан бы пришёл в Москву, чем Иоанн завоевал Тавриду. Всё это надувание щёк, для превратного представления о силах и военных возможностях "царства Московского", впрочем, эти исторические потуги знакомы и понятны...
   Было ещё одно "НО", уже указывалось на то, что из истории, обоюдными стараниями летописцев и историков "всех времён", старательно удалено такое обстоятельство - присутствия "вождей татарских", И если не из упоминаний о действиях военных, где они оставлены "для объективности" повествования, где они, как ни как, главная ударная сила царства, то они совершенно не упоминаются в "кругах правящих". Кем были они в окружении Иоанна "Цари и царевичи татарские, пешки "бессловесные"? Безусловно, если и не имели должностей придворных, Цари, все- таки! То, несомненно, имели вес в Политике,... Похоже, именно в их среде было "отрицательное" отношение к походу на Крым!
   По большому счёту, "дело" разворачивалось далеко от Тавриды и от Москвы:
   "...Султан, соблюдая наружную дружбу с Иоанном, не переставал стараться возбуждать против нас Ногаев и Девлет - Гирея Крымского; и вот последний летом 1555 года распустил слух, что идет воевать наших новых подданных Пятигорских черкесов, наших друзей. Государь (в июне 1555 года) послал Воеводу Ивана Шереметьева из Белёва Муравскою дорогою с тринадцатью тысячами Детей Боярских, Стрельцов и Козаков в Мамаевы луга к Перекопу, чтобы отогнать стада ханские. Но Девлет - Гирей от Изюмского Кургана своротил влево, и вдруг устремился к пределам России, имея тысяч шестьдесят войска. Шереметьев находился у Святых гор и Донца. Открыв, сие движение неприятеля и пошёл следом за Ханом к Туле. Государь немедленно выступил из Москвы с Князем Владимиром Андреевичем, Царем казанским Симионом, со всеми Воеводами и Детьми Боярскими..." (Там же).
   Примечание: "Муравский шлях - один из главнейших путей нападения крымских татар в ХУ1 - начале ХУ11 веков на Русь. Шел от Перекопа через дикое поле по водоразделу рек Ворскла, Северный Донец и Сейм до Тулы. По Книге Большого Чертежа и документам ХУ1 в. о станциях и сторожах, Муравинский шлях шел муравой, избегая переправ через значительные реки, большей частью по безлюдной степи, окруженный по сторонам высокой травой. Муравинский тракт пересекал одиннадцать удобных бродов ..." (Википедия). Примерно совпадает с современным шоссе N 4: маршрут - Тула, Плавск, Орёл, Курск. Белгород, Харьков, Днепропетровск, Запорожье, Мелитополь и Джанкой в Крыму.
   Само по себе странно, что каждое воинское соединение, тех времён, в истории означается как число с ЧЕТЫРЯМЯ НОЛЯМИ. У Шереметьева 30 000 (по Карамзину), или 13 000 (по Иловайскому), у противника непременно 60 000. Вероятно, мало кто из историков представлял какая это масса конных людей. А возможно дело в том, что написание цифр в церковно-славянском письме штука не простая; " при записи числа более 1000 число записывается теми же буквами, но перед ними прибавляется знак //=/. В этом случае любая потеря или искажение, отсутствия этого знака приводит к искажению понятия о числе знаков в данной цифре. Следует сопоставить цифры потерь с количеством участвующих в сражениях войск и все станет ясно. Например, в сражении при Судьбище Шереметьев с 7000 сражался с 60 000 войск Девлет - Гирея, каковы же потери в этом сражении:
   "...татары убили и взяли Детей Боярских 320, а Стрельцов 34 и прочих..." записано в примечании N 443 к тому N 8 "ИГР". Это за время двухдневных жестоких боёв многотысячных масс войск? Здесь должны были полечь больше... Теперь о положении противников на "Троицын день", оно могло быть таким:
   а/ К Троицину дню в Москве узнали, что Девлет - Гирей пошёл "громить наших подданных" Пятигорских черкесов и тут, кому то в голову пришла мысль, следует воспользоваться этим и нанести значительный ущерб Крыму - "отогнать стада Ханские" (Карамзин) из Мамаевых лугов (возможное местоположение - южнее реки Северный Донц). Туда из Белева и направлен конный отряд Ивана Шереметьева.
   б/ Куда намеревался идти Девлет - Гирей сказать затруднительно, но если он оказался в районе Изюма, то явно не направлялся к пятигорским черкесам. Девлет - Гирей узнав о намерении Москвы угнать или уничтожить стада на Мамаевом лугу, решил их защитить и потревожить в ответ Московию. Он "от Изюмского Кургана своротил налево" и на Муравскую дорогу (Изюмский Курган, возможно, это ныне существующий город Изюм).
   в/ Когда отряд Девлат - Гирея миновал Мамаевы луга, Шереметьев пошёл за ним в погоню - "шел следом за Ханом к Туле" (Карамзин).
   Примечание: Вероятнее всего, Муравинский шлях после Железногорска сворачивал в право и проходил через водораздел рек Ока, Свапа и Сосна, через Малоархангельск, Судьбищи и, не доходя Ефремова, через водораздел рек Красная Меча. Зуша, Плава и Упа выходил в район г. Богородица на шоссе N 4 к Туле.
   г/ Напав на тылы, Шереметьев захватил обоз хана и большую часть отряда оставил для его охраны, а с остальными стал преследовать хана.
   д/ Иоанн с Владимиром и царём Казанским Семионом вышел из Москвы к Туле, пишут что, получив известия от Шереметьева. По ж/д. это 300 км., а тогда этот путь выглядел так: Москва - Коломна - Кашира - Сенькие брод на Оке - и лишь потом путь от Оки до Тулы, только тут более 300 км. В день не управишься!
   А вот дальше вообще пошли вещи не реальные, как их не старайся подать:
   е/ Оказывается Девлет - Гирей не знал, что он оказался между двумя московскими отрядами и только: "...Нескромность Дьяков Государевых спасла его от гибели: они писали из Москвы Наместникам Украинским, что Хан в сетях; что спереди Царь, сзади Шереметьев...Наместника разгласили счастливую весит, которая дошла до Хана через жителей захваченных Крымцами..." (Карамзин).
   ж/ "...В ужасе хан решил бежать..." (Карамзин)
   з/ Далее следует описание сражения Шереметьева и Девлет - Гирея около Судбищь, произошедшее, вроде бы, 3 и 4 июля 1555 года
   Отсутствие хронологии происходивших событий и неумолимое желание показать меру страха Хана и "торжество войск московских" заводят историка так далеко, что поневоле возникает множество вопросов, ответы на которые выявили бы суть:
   - Как мог Девлет - имея 60 000 войска испугаться заведомо более слабых противников в открытом поле? Так испугаться и бежать "... поспешил назад в Крым делая по 70 верст за день" (Иловайский), с такой массой войска это невозможно. Вероятнее всего, что вряд ли это был сам хан, или он с не слишком многочисленный отряд, остальные продолжали "войну с черкесами", но их там нет.
   - "... Одни янычары Султановы стояли крепко, берегли Хана и снаряд Огнестрельный..."(Карамзин), а было ли это? Янычары - турецкая пехота (по-турецки - ЕНИ ЧЕРИ - новые войска). В лучшие времена их было лишь до 40 000 на многих фронтах Порты при Солимане Великолепном. Итак янычары - пехота, а пушки в те времена были очень тяжёлые! Как они смогли так бежать?
   - Итак, достаточно быстрое перемещение конницы по просторам Великой степи, но чиновники в Москве узнают от Царя, который направляется к Туле, что Девлет - Гирей почти окружен. Чиновники пишут Украинским Наместникам об этом радостном событии, а те с паперти церквей объявили "о счастье таком" всем жителям в Белеве, Почепе, и Стародубе, которые отстоят от Муравской дороги на сотни километров. Как крымцы могли туда попасть и захватить столь осведомленных в "тайнах Государевых" жителей? Да было пишут многие: Крымцы захватили жителей, подробно узнали о плане и, смяв заслон Шереметьева "побежали в Крым", можно ли этому верить? Можно. Если опираться лишь на письма Курбского ("ИГР", прим. N 444) или на рапорты от Воевод и Шереметьева, который то ранен, то прибывает в Тулу для ... или Алексея Басманова будто бы "ударившего в бубен и затрубили трубы" (Карамзин) испугавшие рать татарскую.
   Столь длительное пояснение не возможности этого вызвано лишь тем, что бы показать насколько ненадежно то, что преподносится как "научный исторический факт", как "увлёкшись столь незначительным сюжетом" историки совершенно пренебрегают логикой, верят сказкам. Судите сами: " В обозе Девлет - Гирея:
   60 000 коней, 200 аргамаков, 180 верблюдов" (Карамзин, ИГР", т. 8, ст. 148).
   Теперь следует посчитать то количество людей и времени, чтобы перегнать с Муравинского шляха всё это "имущество" в Рязань? ПОЩИТАЛИ? Вот и суть!
   Возможно, следует высказать некоторое предположение об всём этом деле:
   - Вполне возможно, что целью этого похода, были не Пятигорские черкесы - Казань! Ещё ранней весной задуман поход на Казань. Пока корма для коней достаточно, хан Девлет - Гирей думал: свернуть от Муровинского шляха на Изюменский и воспользовавшись Изюмским бродом, выйти в лесостепь. План был таков: постепенно подкочевывая в восточном направлении, без особой спешки, к осени он вполне мог достигнуть реки Волга, ниже или выше Казани и в отсутствии достаточного количества войск Московских переправиться сейчас или позже, через Волгу, взять Казань и отрезать Астрахань от царства Московского.
   - Москва, не имея сил воспрепятствовать этому, решила ударить "по больному месту" стадам ханским и с этой целью из Белёва по Муравинскому тракту отправили Шереметьева.
   - Хан, извещенный об этом от Изюма принял влево и снова вышел на Муравинский шлях, а Шереметьев оказался в его тылу. Движение на Казань было приостановлено, а какая та часть войска конного пошла "наказывать Москву" к Туле.
   Это, кажется, более соответствует тому, что описано. Хан, идя к Туле, не имел достаточно сил для противостояния силам Московским и, смяв заслон Шереметьева ушёл в Крым, отложив месть за Казань до лучших времён.
   Вернёмся из мира "исторических фантазий", в мир фактов отмеченных в то время:
   "... Прислал из Астрахани Г. Кавтыров, а сказывает: " Месяца Августа Дербыш и все люди из города выбежали, по тому, солгали им, что Царь и В.К. велел их побитии; а Крымский к ним прислал трёх Царевичей с пушками. И Григорий с Дербышём сослался... и Дербыш и вся земля прошла в Астрахань" (прим. N 412).
   Беспокоили о дела со Швецией, отдали предпочтения силовым методом, а зря.
   Пограничные споры и нежелание Иоанна напрямую объясняться с Вазой, при обоюдном "нежелании проливать кровь христианскую", конечно, привели к войне:
   "... Жители Новогородской области вооруженною рукой заняли спорные места: шведы побили их наголову...Государь велел Князю Ногтеву и Воеводам Новгородским защитить границу: а Густав, опасаясь нападения, сам прибыл в Финляндию, естественно, для обороны...Адмирал его Иоанн Багге... убеждал короля предупредить нас.... Багге немедленно осадил Нотенбург, или Орешек, с конницею. Пехотой, со многими вооруженными судами: громил стены из пушек и жёг наши селения: крепость оборонялась сильно.... Наступила осень, и Багге, потеряв немало людей, воротился в Финляндию..." (Карамзин, "ИГР", т. 8, ст. 150).
   Ах, Орешек, Орешек - кто тебя только не брал или не пытался этого сделать и лишь в начале ХУ111 века Пётр 1 довел дело до "решительного конца", а всё потому, что Нотенбург или Орешек блокировал судоходство по Неве, а значит и утеснял и без того замирающую торговлю Великого Новгорода. Война затянулась...
   Земля казанская не давала покоя и отнимала много сил и денег для усмирения:
   "...Ещё прежде окончательного усмирения Иоанн позаботился о Церковном устройстве вновь покорённого царства и распространению здесь православия. Для сего в Казани была учреждена особая архиепископская кафедра, и первый архиепископом сюда был поставлен игумен Селижарова монастыря Гурий. Его отправили в новую епархию с архимандритами Варсонофием и Германом с игуменами и священниками (1555 г.). В наказе, данном Гурию, ему было поручено привлекать татар различными методами, например: избавлять провинившихся от наказания, если они изъявят желание креститься, часто угощать ново крещённых, поить их квасом и мёдом, вообще действовать не жестокостью, а ласкою....На содержание архиепископата и духовенства, кроме хлебного и денежного жалования, назначена часть сёл и земель, бывших прежде во владении казанских царей и вельмож..." (Иловайский, "Царская Русь" ст. 222).
   "...В сем году открыта архиеп. Кафедра в Казани, и первым архиепископом был Св. Гурий, из игуменов селижаровского монастыря. В помощники ему даны Св. Герман, архим. Свияжский, бывший после и его преемником (с 1565 г.), и Св. Варсонофий первый архимандрит в Казани, основательно знавший татарский язык и учение Корана..."
   (Архим. Арсений, "Летоп. Церковных событий и гражданских...").
   "Исторические Хроника" (Е.А. Гладилин): " Реформа местного самоуправления. Царским указом полномочия наместников передаются земским старостам", " В Казани основан Спасопреображенмкий монастырь", " В 3-х верстах от Казани Иоанном Грозным основан на могиле павших при взятии Казани воинов, Зачатьево - Успенский монастырь", "Аугсбургский религиозный мир: протестантские князья получают право проводить реформацию на своих территориях. Протестантство признано официальной религией наряду с католицизмом..."
   "... Аугсбургский мир, на время замкнул распри между протестантами и католиками. В 1555 г. император не принимал участия в переговорах.... На этом сейме, несмотря на протесты папского легата, князья решились, поставить мир, не дожидаясь собора. Но здесь встретилось ещё большие затруднения, особенно касательно двух вопросов, именно: в вопросе о духовных князьях и, во вторых о праве подданных менять религию без согласия князя.... При посредстве Фердинанда, дело было решено следующим образом: каждый католический прелат получил право переходить к протестантству, но лишался, через то, своих земельных владений (закон не имел обратной силы и то духовенство, которое перешло к протестантству до 1555 г. остались при своих землях)... Второй вопрос был решён таким образом: католики и протестанты, жившие в землях владетеля, ещё до Аугсбургского сейма, сохраняли своё право жить здесь; но подданные протестанского князя перешедшие к католицизму, обязывались оставить его земли..." (Т.Н, Грановский, "Лекции по истории средневековия", ст. 129),.
   1556год - Беспросветность: шведско - московская война затянулась, восстание на землях казанских "успешно" продолжалось, Астрахань, с новым московским ставленником, в подвешенном состоянии, хан Дербыш выбирал с кем быть, Крым, возможно, готовился к новому набегу...положение нельзя назвать завидным. Всё же начали со Швеции, пытаясь её "принудить к миру", и развязать руки для дел других. Зима на носу, самое наше время "вразумлять неразумных" шведов:
   "...Зимою собралось многочисленное войско в Новогороде; Воеводы Московские писали королю, что он будет виновником ужасного кровопролития, если в течении двух недель сам не выедет к нам на границу.... Вместо Густова ответили Выборгские чиновники...но сей ответ казался неудовлетворительным: Воеводы, князь Пётр Щенятьев и Димитрий Палецкий, с Царевичем Кайбулою выступили в Финляндию..." (Карамзин, "ИГР", т.8, ст. 150).
   "... пришло большое русское войско под началом князя Щенятьева, двинулось на Выборг и двукратно разбило Шведов; хотя Выборга не взяли, зато сильно опустошили окрестности..." (Иловайский, "Царская Русь", ст. 234).
   Как и всегда никаких стратегических вопросов решено не было, впрочем, Швеция не сильно хотела воевать, спокойствие на окраинах королевства её больше устраивало и дело шло к очередному перемирию, поскольку совместный союз Швеции с Орденом и Польшей оказался "голубой мечтой". Совсем другое дело земли казанские, там шла настоящая "партизанская война" и конца ей не было видно, и уже приняты крайние меры, поголовное истребление населения, в первую очередь мужчин. В этом есть, что - то до боли знакомое...Царь обеспокоился, так как: "...во время поездки по монастырям поручил "О казанском деле помышляти, да и о кормлениях сидети".... Бояре эти "начаша о кормлениях сидети, а Казанское строение поотложиша"...Пришлось посылать новые полки на помощь местным воеводам.... После этого усмирение мятежа пошло успешнее, в особенности благодарч энергичным распоряжением наместника князя Петра Шуйского. Воеводы Морозов и Салтыков ходили в Арскую область и страшно её опустошили; они брали в плен только женщин и детей, а мужчин избивали. Другие отряды с тем же успехом ходили на Луговую черемису и разгромили это беспокойное племя..." (Там же, ст. 222).
   Регулярные "зачистки" и зима сделали своё дело, землю казанскую почти успокоили. Во что обошлось это "присоединение" Руси историки, конечно, не пишут!
   Астрахань, царство дальнее, соблазнов у нового царя множество и началось там:
   ",,,Пришли (в Нояб. 1555, фактически 1556 г.) Г. Кавтырев, да посол Тургенев, да Дербышев, а сказывали, что Дерыш не прямит, а от Измаила выбитых Мурз перевез к себе и укрепился с ними, что ему с Юсуфовами стояти за - один..."
   (Карамзин, "ИГР", т. 8, прим. N 412).
   С наступлением весны "всплыл" снова вопрос: что нам делать с Астраханью? И:
   "... отпустил Государь (в марте 1556) в Астрахань Черемисова...да Ветчан на судах..." (Там же).
   Послать то послали, но дорога дальняя, плыть и скакать долго, а время то идет:
   "...Дербыш - Алей не долго сидел спокойно в Астрахани; скоро под влиянием Крыма он перебил своих вельмож, доброходствующих Москве, изгнал нового нашего посла Мансурова, бывшего там с дружиною 500 человек. Вследствии этого Иоанн выслал новую рать под началом стрелецких голов Черемисова и Тетерина, которые (конец 1556 - сентябрь 1557) подойдя к городу нашли его пустым..."
   (Нечволодов, Сказания...", т. 4, ст. 91).
   В отношении Крыма в этом году была предпринята новая попытка поставить Девлет - Гирея "в сложное положение", поскольку он "замыслил" повторить набег:
   "... в следующим, 1556 году хан задумал новое вторжение в Россию, но царь получвший своевременное о том известие решил не только подготовиться к новой встрече его на русских краинах, но произвести отвлечение (Диверсию) с другой стороны. С этой целью он отправил дьяка Ржевского с казаками из Северской области к Днепру, а другой отряд послал на Дон. Ржевский построил суда на реке Посел и вплыл в Днепр. К нему присоединились ещё три сотни Малороссийских казаков. Этот отряд сделал удачное нападение на турецкие крепость Ислам - Кирмень и Очаков; на обратном плавании Ржевский с помощью своих пищалей отбил нападение крымцев и благополучно вернулся назад. Слух о появлении русского войска в низовьях Днепра, удержало Девлет - Гирея от вторжения в Московское Государство..." (Иловайский, "Царская Русь", ст. 228).
   Интересно было бы узнать, за какое время, до посылки Ржевского, Иоанн узнал о замыслах Девлет - Гирея идти на "Московские краины в 1556 году"? Вероятнее всего, проведённый в 1555 году "отвлекающий маневр" по угону или вернее уничтожению стад ханских на Мамаевом лугу", понравился и в развитие этой тактики, решили сделать более глубокий рейд. В отношении "дьяк построил суда": судите сами; чтобы построить несколько лодок, даже на 1000 человек необходимы: а/ сухой, пилёный лес, б/ специалисты по постройке лодок, ведь не сам же дьяк колотил их! в/ гвозди кованные, пакля, смола, как "организовать" всё это на месте в достаточном количестве? г/ посланы казаки, которые передвигаются и воюют на конях, коней тоже погрузили на лодки? Протяженность реки Посел - 665 км.. Начавшись в районе Обояни река протекает через г. Суммы. Гадяч и впадает в Днепр около Кременчуга. Следует обратить внимание, что "турецкие" крепости
   расположены Очаков на берегах Черного моря, Ислам - Кирмень (вероятно в районе Каховки), и от Кременчуга, совсем не близко. И что, плыли на "судах"?
   Вывод можно сделать лишь один: все происходило в конном строю, если лодки и были, то это из средств "привлечённых", может запорожские чайки, под стягом Московским. Очаков прикрывал Днепровский лиман и здесь к появлению противника не были готовы, а запорожцы всегда умели, внеся, панику брать города приморские. Поход на Очаков имел и другие последствия, тревожные для Польши и приятные для Москвы. Заинтересованность одних, привлекало других:
   "...в сие время, к удовольствию, предложил ему свои услуги один из знатьнейших князей Литовских, потомок Св. Владимира: Димитрий Вишневецкий. Муж ума пылкого, отважный, искусный в ратном деле. Быв любимым вождём Днепровских Казаков, он скучал мирною системою Августа; хотел подвигов, и прельщённый славою наших завоеваний, вскипел ревностью мужествовать под знамёнами своего древнего Отечества... Вышневецкий стыдился предстать Иоанну в виде беглеца, вышел из Литвы со многими усердными Козаками, занял остров Хортицу близь Днепроперовского устья, против Конных вод; создал крепость, и прислал к Государю. Что не требует от него войска; требует, единственно, чести именоваться Россиянином, и запрёт Хана в Тавриде, как в вертепе. Обнадёженный Иоанном в милости сей удалец сжег Ислам - Кирмень, вывез оттуда пушки в свою Хортицкую крепость..." (Карамзин, "ИГР", т.8, ст. 154).
   "...Никон. Лет. стр. 276... Вышневецкий взял Ислам - Кирмень, а Черкесы Тюмре и Тамань..." (Там же, т.8, прим. N 471).
   "... Смелый Дьяк Ржевский, приманив к себе тристо Малороссийских Литовских Козаков с Атаманом Млыньским и Есковичем ударили на Ислам - Кирим, на Очаков, умертвил множество Крымцев и Турок, отогнал их табуны, вышел с добычею и принудил Девлет - Гирея спешить назад для защиты Крыма, где, сверх того, свирепствовали смертоносные болезни..." (Там же, ст. 154).
   Так кто же из них: Вишневецкий или "смелый дьяк" взял Ислам - Кирмень, кто же: "смертоносные болезни" или смелый Ржевский, отвели небег Девлет - Гирея?
   Нужно добавить, что политика "диверсий" в отношении Крыма продолжалась и позже, год от года, наращивая масштаб военных операций и из дальность.... Пока же вначале Вишневецкий сжег Ислам - Кирьмень, позже пошли к Очакову...
   Мог ли этот набег испугать Девлет - Гирея? Вряд ли, его главные владения надёжно прикрывал Перекоп с турецким гарнизоном. "Благополучно вернулись назад"? Как это со стругами против течения? Простой набег конников в союзе с наметившейся запорожской вольницей, и пути разведали, рекогнасцировачка, так скажем, не более того, но хорошая заявка на бедующее, "проба сил и средств"...
   Странно, но факт: Вишневецкий характеризуется, почти дословно, как, в своё время характеризовали Глиеского Михаила Львовича, а что потом? Становились сразу и "знатьнейшими и пылкими и искустными" те, кто, приняв, в тот момент, сторону Москвы, в противном случае их величали уже по-другому. Разве в этом дело?
   Продолжали замиряться с королём Польско-Литовским, хотя и продолжали пререкаться по поводу титулов Иоанна и Сигизмунда - Августа. Иоанну "изыскали":
   "...в это время не без участия самого Иоанна, распространялась в Москве легенда о происхождении древнего Русского княжеского рода от Пруса, брата римского императора Октавия - Августа, чем Московский государь думал умножить своё величие и славу. Последнее перемирие (с Польшей) заключено было в 1556 году на шесть лет..." (Иловайский, "Царская Русь" ст. 253).
   Родство выбрано "не хилое". Поскольку Октовиан - Август это внучатый племянник Гай Юлия Цезаря, упомянут как его приёмный сын в завещании, римский император с 27 года до н. э.. Забрались в далёкое родство, даже до Христа. Прежде ссылались на Рюрика, но этого показалось мало. Вот "АВГУСТ" - "божественный", явно неплохо для царя Московского, следует, видимо сказать, что такую свою родословную Иоанн отстаивал, несколько позже, в своих письмах к Курбскому. Сама родословная возникла не сама по себе, из воздуха, нет, она:
   "...из творений Спиридонова Саввы, которым был позаимствован легендарный персонаж - брат Актавия Августи, Прусс. Этот Прусс, которому, яко бы достались города на Немане и Висле, стал основателем рода Рюриковичей..." (Интернет)
   "Мы рождены, чтоб сказку сделать былью!" - титул несколько отвлёк от Хроноса.
   Перейдём к делам текущим, по мере "взросления Иоанна всё больше проявляется его желание избавиться ото всех советчиков, но пока ещё терпит:
   "...Такие яркие противоречия и перемены в жизни и деятельности одного и того же государя были бы странны и непонятны, если бы мы не имели достоверных исторических свидетельств о том благотворном влиянии, которое оказывали на молодого царя иерей Сильсестр и Алексей Адашев и о том близком участии, которые эти два незабвенных мужа в делах правления... Сильвестор действовал на Иоанна, по преимуществу своим строгим, учительским словом, взывая к христианской добродетели, к чистоте духовной и телесной, напоминая о неподкупном правосудии Царя Небесного, перед которым нет изъятия для царей земных. Адашев с юности привлекал Иоанна своим светлым умом и кротким характером. Незаметно, чтобы оба этих мужа пользовались своею близостью к царю в личных целях....Сельвестор всё время оставался протоиереем придворного Благовещенского собора и даже не сделался царским духовником; Адашев только в 1556 году получил сан окольничего... Влияние их сказывалось в общем направлении государственных дел...Естественно было, что Сильвестр и Адашев хлопотали в пользу лиц, связанных с ними приязнью...нет оснований предполагать, чтобы в этом случае они злоупотребляли своим влиянием ибо дела государственные при них шли хорошо..." (Там же, ст. 257).
   Десятилетие достаточно длинный срок и создавшийся в управлении страной "четырехугольник" из: самого Иоанна "заметно возмужавшего", семейства жены и клана Захарьиных - Юрьевых, влиятельность которых постоянно сокращалась, усилиями Силивестра и Адашева, "Избранной Рады", которая вынуждена была лавировать и сглаживать создающиеся противоречия, и, наконец, той группы военоначальников, в том числе и разного рода Царей и царевичей татарских, которые отстаивали свои интересы - постоянное ведение войн, которые их обогащали. Согласитесь, что, Иоанн большую часть времени проводил не с Адашевым, митрополитом Макарием и Сильвестром, а именно с ними, и как человек впечатлительный поддавался и их влиянию. Дело не только в окружении, в большой степени ужесточался характер "взрослеющего" Иоанна. Как ни как ему не перечили с малых лет, возможно, лишь унижали морально, близилась развязка...
   Иоанну не могло нравиться, что около Адашева, Сильвестра группировались если пока не явные его противники, то те, кто искал милостей и поддержки не у НЕГО!
   По мере "возмужания" царский титул и "божественность его желаний" будут возрастать, что и приведёт к "ярким противоречиям и переменам в жизни"...
   В этом году умер Максим Грек приехавший в Москву из лучших побуждений, она же отблагодарила его многолетним заключением, не дав возможности уехать.
   Правительство сильно рассчитывало на помощь Англии в преодолении торговой блокады и всячески поощряло, и способствовала развитию торговых связей с ней:
   "... В Англию Ченселлер отбыл в 1556 году, с четырьмя богато нагруженными судами и с Государевым посланником Иосифом Непею, везшим драгоценные дары от Иоанна к Марии и Филиппу, к несчастью Ченселлер и три корабля погибли во время бури, но Непья благополучно прибыл в Лондон..."
   (Нечволодов, "Сказания...", т. 4, ст. 113).
   Впрочем, дворецкого Иосифа Непею свмого спасали а "...сам Ченселлер утонул близь Шотландских берегов; спасли только посланника Иоаннова, который лишась всего, был осыпан дарами и ласкою..." (Карамзин). Куда, позже, делся этот "дворецкий" историки умалчивают, и не упоминают о нем более. Вернулся из Англии с дарами королевскими и пропал? А королева Англии получила лишь список того, что предназначал ей в подарки Иоанн. Все сгинуло остался список:
   "...Непея подал Марии и Филиппу список даров Иоанна, которые были расхищены шотланцами:1/ 6 пар богатых соболей; 2/ 20 целых соболей с зубами, ушами и когтями; З/ 4 живых соболя с цепями и ошейниками; 4/ шесть больших шкур (не мехов ли), которые носил сам Иоанн за их редкость;5/ белый кречет с серебряным барабаном и с вызолоченною клеткою..." ("ИГР", т. 8, прим. N 437).
   Описать то описал, но странно, как шотланцы расхители это с тонущего корабля?
   Англия, оно конечно здорово, но Белое море опасно, да и отплыли позно 26 июля.
   Подоспели проблемы со странами ближними: договор Ливония подписала, но не исполняла в часть выплаты дани за Юрьевские (Дерптские) земли и вообще. Тогда: "...Иоанн молчал; но с того времени уже писался в грамотах Государем Ливонской земли..." (Карамзин, "ИГР", т.8, ст. 159).
   Это появилось в письме Эдуарду 1У королю Англии в 1554 году, наряду с другим:
   "...всея Сибирские земли и северным странам повелитель..." - раздули щёки, выдавая желаемое за действительность. Титул и власть над ближними, обязывали...
   Внутри княжества старались всё упорядочит, но результат - плодили, что-то другое:
   "...От времён Иоанна 111 чиновники Великокняжеские и Дети Боярские награждались землями, но не все: другим давали право судить в городах и волостях, чтобы они в звании наместника, жили судными оброками и пошлинами, храня устройство, справедливость и безопасность общею. Многие честно исполняли свой долг; многие думали единственно о корысти....Чтобы искоренить
   Зло, Иоанн отменил судебные платежи, указав безденежно решать тяжбы избираемым Старостам и Сотским, а вместо этого наложил общую дань на город и волость, на промыслы и земли, собираемою в казну Царскими Дьяками; чиновников же и Детей Боярских всех без исключения уровнял денежным жалованием и поместьями, своеобразно с их достоинствами и заслугами..."
   (Там же, ст. 161).
   Выстроил первую централизованную денежную вертикаль - все деньги в Кремль!
   Уже раньше упоминалось о введенной разнарядке на предмет воинской службы в зависимости от размеров имений, как "наследственных так и "служебных".
   "Исторические хроники" (Е. А. Гладилин): " 6 июля. Отряды Черемисова и казачьего атамана Филимонова практически без боя овладели Астраханью. Присоединение Астроханского ханства к России...", " Москва. Вышло уложение о военной службе: "...В 1556 году царём и боярской Думой было принято "Уложение о службе", регламентирующая военно-поместную систему....В 1556 году была введена официальная разрядная книга, регулирующая службу и местнические отношения. В соответствии с заслугами и промахами Разрядный приказ повышал или понижал в чине служилых людей.... По данным военного историка Разина Е. в середине ХУ1 века русское войско состояло из семидесяти тысяч человек - поместной конницы из 35000 всадников, 12000 стрельцов, 6000 городских казаков. 10 000 служилых татар, 4000 иностранных наёмников и наряда из 3000 человек. В поход выступала обычно половина этого войска... Русское войско проходило до 30 км. в сутки.... Только в 1550 году царь учредил конный отряд - "Избранную тысячу". Которая являлась личной охраной царя.... В середине ХУ1 века в России появился новый род войск - стрельцы - пехотинцы, вооружённые огнестрельным оружием и жившие в особых слободах.... В "Русском Хронографе за 7058 год то сотворения мира, записано: " Учредил себе Царь...выбранных стрельцов из пищалей 3000 человек, а велел им житии в Воробьёвой слободе...". Численность стрельцов в середине ХУ1 века достигала 12000 воинов, из которых 5000 постоянно находились в Москве, остальные служили в пограничных городах...Стрельцы служили пожизненно, служба передавалась по наследству. Жалование стрельца составляло 4 рубля в год...Стрельцы не платили налогов и пользовались привилегиями при торговле, особенно своим товаром (вроде пирогов с зайчатиной) производимых в слободах.... Артиллерия состояла из "полевого наряда", "крепостного наряда", в который входили "затинщики" и "воротника", обслуживаемые кузнецами и плотниками... Суда, называемын "насадами", очень длинны и широки, крыты сверху и плоскодонны. При попутном ветре они могли плыть под парусами, в противном случае из многочисленных, имеющихся на насадах людей, иные тянут их, обвязав вокруг себя длинные тонкие верёвки, прикрепленные к насаду, иные отталкиваются длинными шестами....Число судов могло достигать нескольких сот..." (А. Р. Андреев, "неизвестное Бородино").
   Примечание, интересно, видел ли автор, плотовой сплав леса на реках, сомнительно!
   Что можно сказать о такой организации войска: она мало пригодно для отражения внезапных набегов и требует много времени для "мобилизации" постоянное её содержание "под ружьём" обходится в копеечку, не говоря уже о том, что привязанные к своми владениям мобилизованные, часто выражают неудовольствие...Основная часть войска - поместное ополчение быстро собрать невозможно, особенно в том случае, когда проживают на значительном расстоянии от места сбора. Более мобильны стрелецкие части, но и им требуется время для передвижения, от стрелецких слобод, до места сбора частей. Кроме того, они в основном пехота, а пищаль весила почти пуд, стреляли с упора, даже если снаряжение временно погружено на телеги, перемещение таких масс войск по тем дорогам, со скоростью 30 км. в сутки, маловероятна, особенно при длительных переходах. Вызывает сомнение названное количество войск (рассуждение на этот счёт приведены выше), особенно большие сомнения вызывает количество наёмников - 4000 воинов, если конечно к ним не причисляли ногайцев, черкесов Пятигорских, казаков Донских и Запорожских. Если наёмники из стран западной Европы, то слишком дорого и мало эффективно при столь пестром составе остального войска, где каждый действовал по своей привычной тактике. Суда -
   "надсады". Вероятнее всего плоты с бортами, отслужив свое, разбирались, их невозможно тащить бичевой от Казани до Москвы против течения, тем более из Астрахани! Орудия артиллерийские. Способы их обслуживания уже обсуждались при описании осады Василием 111, с тех пор мало, что могло измениться, ядра побольше, да вес орудия потяжелей, "заслуги и промахи" по службе вещь всегда очень субъективная!
   Выводы: а/ Все походы планировались заранее, задолго до их начала, учитывая длительный период "мобилизации, или войска долго не распускались "по домам", в тех случаях, когда обстановка была непредсказуемой. б/ Наиболее постоянной, а значит и основной силой войска была Татарская конница - 10 000 сабель, отряды служилых татарских царей и царевичей были всегда в "мобилизационной готовности, ни как не связанные с "личным хозяйством", могли передвигаться с большой скоростью - они опора власти, именно они, как увидим позднее и диктовали тактику военных действий в той же Ливонии, "набег - откат". Что мешало закрепить достигнутые походом результаты в территориальном смысле.
   В целом принята турецкая, до того византийская система содержания армии, для страны постоянно ведущей наступательные войны против соседей - армия Агрессор!
   "Митрополитом Киева стал Сильвестор Беркевич, прежний архимандрит Троицко Виленского монастыря"...
   " Карл У принял схиму и ушёл в монастырь в Экстремадуре (Испания). Испания с колониями, Нидерланды, Неаполь, Милан и Франш - Конте переходят к его сыну Филиппу (Король 1556 - 1598, гонитель врагов католической церкви, тысячами истреблял еретиков, изгнал и Испании мавров). Брат Карла У становиться императором"
   "...В том же году император сложил с себя корону. В Брюсселе состоялся торжественный обряд: Карл вышел из покоев, опираясь на принца Оранского, впоследствии противника испанской монархии.... Он (Карл) объявил, что передаёт Нидерланды и Испанию сыну своему Филиппу. Он думал передать ему и императорский титул, но этому воспротивились Фердинанд и немецкие князья, которых Филипп оттолкнул своим обращением во время пребывания в Германии и для которых он всегда оставался иностранцем. Императорский титул перешел к Фердинанду. Таким образом, Габсбургский дом разделился на две линии...Карл отправился в Испанию, несмотря на протест Павла 1У (Карафа).... Теперь тот был оскорблён поступком Карла, сложившего свои обязанности без ведома папы..."
   (Т.Н. Грановский, "Лекции по истории средневековья", ст. 131).
   Итак, в Европе перемены, поближе к Руси оказался Фердинанд 1 император Священной Римской империи, австрийский эрцгерцог, король Венгрии и Чехии. Вернее того, что осталось от Венгрии, после захвата части её Турецкой Портой.
   "...Фердинанд, несмотря на свои убеждения в истинности католицизма, был слишком дальновидный политик, чтобы противопоставить другой оплот против распространения протестантизма, кроме мер благоразумия и умеренности. Он принял, протестантизм уже как факт, вошедший в действительность..."
   (Там же, ст. 220).
   Как видим католицизм, потерял свои нераздельные права на Европу, в Англии англиканская церковь, монарх стоит во главе её, Рим имеет ещё достаточно сил, но в Германии эта вера уде отошла на второй план, Франция и Испания и Италия, пока ещё ея оплоты, но и там идет борьба различных вероисповеданий. Европа медленно, но уверенно дрейфует к ужасам НОЧИ Св. Варфаламея!!!
   Это значительно ослабило давление на православие, исчезла опасность крестового похода Европы против "схизматиков", о которых мечтал. В своё время Рим...
   1557 год - Нужно отметить, что, не взирая на опасность и напряженность между Ливонией и Москвой, в самой Ливонии не превращались с 1554 года междоусобные столкновения между отдельными группировками среди "власть держащих" связанные с самовольством архиепископа и магистра в "служебных назначениях" вопреки решений сейма. В пылу этих баталий одни пленяли других и наконец, поссорились с Сигизмундом - Августом, когда случилось: "...случайное убийство на Ливонской границе польского гонца Ланского. Сам король с большим польско - литовским войском вступил в пределы Ливонии. Орден оказался не в силах ему сопротивляться. Новый магистр Фюрстенберг (фон Гелен, между тем, умер) у курляндского местечка Позволяя, близь замка Бауске заключил мир с королём (в сентябре 1557 г.)...Эти события ясно показали упадок Ливонского ордена и его военную несостоятельность. Чтобы предотвратить опасность, грозящую со стороны Московского государя, Магистр вскоре после Позвольского мира поспешил заключить с Сигизмундом Августом, как с великим князем Литовским оборонительный и наступательный союз. Один уж этот союз давал Московскому царю повод к войне, так как был нарушением прямой статьи пятнадцатилетнего перемирия..." (Иловайский, "Царская Русь", ст. 241).
   "...Сентябрь 1557 года К. Вишневецкий прислал в Москву Атамана Есковича с предложением своих услуг..." (Карамзин, "ИГР", т.8, прим. N 470).
   "...Писали из Астрахани Головы (в Сент.) Черемисов с товарищи, что они пришли, а город пуст. И утвердив его, пошли за Дербышом к морю, и нашли все суда Астроханские, и посекли. И пожгли... и сошли Царя от берега верст с 20, ночью и побили. И наутро собрался Дербыш с Мурзами Ногайск., и Крым... и бились с ними идучи до Волги весь день, и отошли Головы здорово. А прежде их приходил на Царя Ляпун Атаман (Донской), и поимал многие Улусы: потму Астраханцы выбежали из города. Черемисов с Царём сослался, и вся земля дали...и укрепились во граде, и по Волге Казаков и стрельцов расставили, и отняли у Нагай рыбные ловли и перевозы Астроханские..."
   Если учесть, что все эти события происходили после 2 июля 1556 года, то "головы", явно не спешили с докладом, ждали, пока положение не выяснилось, да и путь от Астрахани до Москвы достаточно долгий, даже если верхом...
   "...Вишневецкий в Окт. 1557 писал Государю о своём вступлении в Канев, а в Ноябр. приехал в Москву..." (Карамзин, "ИГР", т. 8, прим. N 474).
   Канев от Запорожья и Хортицы довольно далеко, что князь не поделил с запорожцами сказать трудно, но он предпочел служить Москве, а не вольнице.
   "...В Феврале 1557 снова появились в Москве Послы Магистровы и Дерптского епископа, узнав, что они приехали без денег, а с пустым словом, и желали доказать Боярам несправедливость нашего требования, Царь велел им ехать назад, с ответом: "Вы свободно и клятвенно обязались платить нам дань; дело решоное. Если не хотите исполнить, то мы найдём способ взять своё". Он запретил Купцам Псковским и Псковским ездить в Ливонию, объявив, что немцы могут торговать у нас спокойно: послал Окольничего. Князя Шустунова, заложить город с пристанью в устье Наровы, желая иметь морем верное, безопасное сообщение с Германией, и начал готовиться к войне..." (Карамзин, "ИГР", т. 8, ст159).
   Хронология событий по Соловьёву для 1557 года, для тех событий, выглядит так:
   - Февраль прибытие послов, говорили лишь с Адашевым, царь послов не принял...
   Вообще февраль 1557 года выдался трудный, послы Ливонии и Швеции находились в Москве и работы у дипломатов иного, все вопросы нужно "утрясти":
   а/ Шведы напомнили, что не они, вообще, начинали войну, обвиняли наместника новгородского Палецкого. Но истинную картину этих переговоров Карамзин предпочёл скрыть за ссылкой: " См. Дела Швед. N 1, л. 5 и след.", а для внесения ясности и доведения до нас, "правды исторической" приводит письмо, направленное Густову Вазе от имени Иоанна, полное упрёков и угроз - "Всё произошло от того, что ты по гордости своей не хотел сноситься с Новгородскими
   Наместниками, знаменитыми Боярами Великого Царства" (Карамзин)
   б/ "...Жители Новогородские требовали от Иоанна больших полков, московских, татарских, черемисских и других; Воеводы пылали нетерпением идти на Аббо, к Стокгольму..." (Карамзин). Какой Стокгольм, когда Выборг взять не смогли, кроме того, Иоанну полки нужны были в совсем других местах. В той же замле Казанской, в Астрахане. Да и считай более "перспективная война" уже решена...
   - Март. Послы не добились никаких результатов, отбыли домой. " ...Послы поехали домой и по дороге увидели, что Русские усиленно готовиться к войне: строились и чинились пути, к Западной границе тянулись большие обозы с военными и съестными припасами; вместе с тем Государь велел строить в устье Нарвы, ниже Ивангорода "карабельное пристанище" или гавань..."
   (Нечволодов, "Сказание...", т. 4, ст.101).
   - Апрель. Князь Шестунов отправлен строить город и порт ниже Ивангорода.
   Тогда же отдано распоряжение не торговать с немцами на землях Ливонии!
   Нарушая хронологический порядок, следует, познакомится с Вишневецким:
   - В мае 1558 года он около Перекопа, но уже с детьми боярскими: "... Государь послал к нему дьяка с золотыми..." (Там же прим. N 554). Позже они появились под Козельцем (рядом с Киевом).
   - "Вишневецкий и Данило Адашев приехали из Москвы в Февр. 1559...первый разбил близь Азова 250 татар шедших к Казани..." (Там же, прим. N 559).
   Можно сказать, что с его помощью Москва затеяла диверсионную войну, которая затрагивала южные провинции Литвы, и старались контролировать подходы к Крыму, чтобы отвлечь внимание от начавшихся военных действий в Ливонии.
   - "...Приехал с Дону К. Дм. Ив. Вишневецкий, а с ним мурза Чурак Черкесский, и бил челом от всех черкес, чтобы Государь их пожаловал, дал им Воеводу своего в Черкесы и велел бы их крестить всех..." (Там же, прим. N 566).
   Иоанн "дал" им Вишневецкого, войско и "Попов Христианских", а велел их крестить по их обещанию и челобитию..." (Там же).
   - Когда военные действия в Ливонии переросли в настоящую войну, приведшую к прекращения всех действий против Крыма, Вищневецкий тоже оказался там. В период "преследования и казней" он в 1563 году вернулся к Сигизмунду - Августу. "...На вопрос о причинах бегства его, послу Клобукову, велено Иоанном отвечать: "...пришел к Государю как собака, и потёк от Государя как собака..."
   (Дела Польские N 7 ст. 174 - 200).
   Вот и весь сказ про: "Димитрия Вишневецкого, мужа ума пылкого, отважного, искусного в ратном деле" (Карамзин). Позже князь пытался свергнуть Стефана Молдавского, пленен, выдан турецкому султану и казнён. Глинские, Вишневецкие и все остальные никакой признательности за службу свою от цари Ивана 1У не имели, "знатный вельможе" - пока служишь. Раболепствуя и унижаясь, а потом...
   Вернёмся в 1557 год, так насыщенный событиями радостными и печальными:
   "... Дербыш снял с себя личину, вывел всех жителей из города, соединился с толпами Ногайскими, Крымскими и дерзко начал войну, ободрённый малочисленностью Россиян, но у нас был искренний, ревностный друг; Князь Ногайский Исмаил, своим ходатайством доставив престол сему неблагодарному, он помог Черемисову - и Дербыш, разбитый на голову (1557 год), по следам Ямгурчея бежал в Азов. Тогда все жители возвратились в город... дали присягу России и не думали изменять довольные своим жребием под властью великой Державы..."
   (Карамзин, "ИГР", т. *. Ст. 138).
   Вот так всегда - у них "толпами"; у "Нас" - стройными рядами; ушел к другим - неблагодарный; прибыл к нам - "ревностный друг" и конечно надо всем "власть Великой Державы". Зачем этот "квасной патриотизм" в серьезных научных трудах исторических? Или вот: "... Прибавим к сему неутомимость Россиян, их физическую крепость в трудах, навык сносить недостаток, холод в зимних походах, - вообще опытность ратную; прибавим, наконец, необъятную нравственную силу Государства Самодержавного, движимого единственно мыслею, единым словом Венценосца юного, который жил только для подвигов войны и веры..." (Карамзин)
   Как мог историк, хорошо знакомый с материалом, так написать о 27 летнем Иоанне, совершенно лишенном всяких нравственных ценностей и не способном понять, зачем нужна власть государственная, опирающаяся на законы, когда есть ОН со своими желаниями и предпочтениями, когда только Он - воля Божья. Он...
   - "...Мес. Дек. писал Иван Черемсов и М. Колепаев, что Юнус Мурза, да Адалей, Юсуповы дети Исмаилю Князю добили челом... и пришли на Дербыша, да его прогнали, а пушки поимали и прислали в город к Ивану, и Дербыш побежал в Азов, а оттуда в Мекку; а люди черные Астроханские приходили и бьют челом Государю... и иных многих розвели ногаи..." (Там же, т. 8, прим. N 412).
   - "...Писали из Астрахани (Май 1557), что кочевали и зимовали Ногаи под Астраханью и торговали всю зиму полюбовно; и из других земель присылали,...а люди Астраханские, Чалым Улан в Головах, и Князи и Мурзы. И Козаки, и вся чернь правду дали Государю; а Иван и Михайло раздавали им островы и пашни по старине, и ясыки платить по старине, как прежним Царям платили; а Князи от себя прислали, чтобы их Государь в Крым и в Ногаи не выдавал и в холопстве у себя учинил..." См. Никон. Лет. 224 - 287." (Там же).
   На фоне текущих дел "государственных" главными стали события в семье, где переплелись события разные -радостные и не очень, что сделать такова жизнь:
   "... Третий сын - царевич Феодор - родился в царской семье 31 мая 1557 года. Здоровье Анастасии было к тому времени расшатано, её одолевали болезни. Младенец оказался хилым и слабоумным... Отношена супругов нельзя назвать без облачными, особенно к концу жизни царицы..."
   (Скрыников, "Семейная жизнь Ивана Грозного").
   Где - то встречалось замечание, что специалисты, исследовавшие останки Анастасии пришли к заключению, что на момент смерти ей было 25 - 26 лет, тогда на момент свадьбы ей было максимум 13 лет, откуда тогда здоровье и выносливость. Даже трудно сказать, что явилось первопричиной в изменении отношений между супругами, если они не приукрашены историками.... Этим могло в равной степени быть и почти постоянное нахождение Анастасии в "интересном положении" или назойливость ее родственников, ведущих с помощью Анастасии войну с "Избранной Радой" и в особенности с Сильвестров. Возраст самого Иоанна приближался к тридцатилетию и по мере "возмужания" в нем возрастала нетерпимость к любым советам, поскольку, но считал, что ему ЦАРЮ не пристало выслушивать их как "младенцу". Беда лишь в том, что САМ он так и не научился взвешенно относиться к своим действиям и просчитывать их последствия в бедующем, даже не считал нужным противится своим страстям и подозрениям.
   Все бы ничего, но Крым продолжал быть "головной болью" и, в то же время, очень хотелось, что бы Крым стал союзником в надвигающейся борьбе с Литвой, как было во времена Менгли - Гирея, хотя обстоятельства сильно изменились:
   "...Приехал гонец от Девлет - Гирея с известием, что хан отпускает на откуп всех пленников, взятых им в бою с Шереметьевым, в грамоте хан писал, что безлепицу оставляет и хочат крепкого мира... Царь отвечал, что если хан хочет с ним крепкой дружбы, по пусть поклянётся в ней перед послом Загряжским.... Но хану хотелось прежде выгнать Вишневецкого с Хортицкого острава: весной 1557 года он пришёл туда со своими людьми, подступал к городку 24 дня, но принуждён был отступить с большим позором и уроном..." (С. М. Соловьёв, "История...").
   Как видим, старания сторон ни к чему не привели, каждый хотел мира, но на собственных условиях, позиция патовая. Спасало лишь то, что Крым не был столь близким соседом и Москва был отгорожена от него и просторами степей и рекой Окой, правда все заокские города: Белёв, Тула, Одоев и др. нуждались в защите... Вот, и Густов Ваза решил прекратить вялотекущий военный конфликт на границах финских, поскольку кроме убытков казне он ни чего не приносил. Союзников так же, не оказалось, И Польша и Ливония не проявили желания:
   "... Не получив помощи, ни от ливонцев, ни от литовцев Густав вступол в переговоры, и мир был заключён на старых условиях и старых рубежах..."
   (Д. Иловайский, "Царская Русь" ст.234).
   И тут случилось то, что должно было случиться, мир заключили на 40 лет и это излишне обнадёжило самого Иоанна, на нейтралитет Швеции при любых случаях:
   "...Все эти успехи во внешних войнах внушили молодому Московскому царю, высокое понятие о своём могуществе и ещё крепче утвердили в намерении завоевать Ливонию...Ливония в данную эпоху представляла замечательное по своей отсталости внутреннее устройство, основанное на сословном, церковном и племенном разделении..." (Там же).
   Внутреннее устройство государственного управления Ливонией было своеобразно:
   "... Во главе управления Ливонией стояли четыре независимых друг от друга установления: 1/ Духовно рыцарский Орден Меченосцев, владения которого были разбросаны по всем частям Ливонии, причем местоприбывания магистра Ордена был замок Венден, а остальные Орденские владения занимали около 50 других укрепленных замков. 2/ Чисто - духовные владетели, так же обладавшие большими поместьями; главным из этих владетелей был архиепископ Рижский, которому принадлежала половина города Рига, а под ним четыре епископа, 3/ Чисто светское рыцарское сословие, владевшее замками на землях Ордена или духовенства, 4/ Городское самоуправление больших городов, управляющихся по Магдебургскому праву - Рига, Нарва, Вольмара, Дерпт, переименованный Немцами из древнего Юрьева, и другие. При этом всё это было пришлое в страну, преимущественно Немецкое население, совершенно чуждое коренным обитателям Земли - Литовского и финского племени, с ненавистью относившимся сносивших иго своих поработителей..." (Нечволодов, "Сказания...", т. 4, ст. 99).
   "Аппетитный кусочек" - Ливония, привлёк внимание Иоанна, да и не только его, после "побед" в Финской компании. Это было серьезным заблуждением по одной причине: Финские земли, окраина владений Швеции и ни кому, кроме её не интересны, ну подвинули границу до берега реки, уважили мнение соседа, ну и пусть, Выборг то не взяли! Ливония совершенно другое дело, тут сосед, Литва, а значит и Польша, которые, никак не заинтересованы в Московском присутствии здесь, при и так достаточной напряженность в отношениях между странами. Что до местного населения, то оно немцев точно не любило, но ещё больше не хотело оказаться под властью московско-татарского войска, да и порядки в самом княжестве пугали. А за четыре века совместного проживания с Орденом, уже сложились определённые отношения, изменять которые население не желало, даже много позже. Замок есть замок, конечно, не Казань, но там стены деревянные, а тут камень, замков достаточно много, а пушки тяжелые и ядра не так велики... Разрозненность в управлении, конечно, осложняет оборону страны, он перед лицом опасности.... И ни Швеция, ни далёкая Дания не были заинтересованы в присутствии Москвы на этих землях. Разговоры о том (а их вел даже К. Маркс), что Иоанну требовался, позарез, выход к берегам Балтика, сущая ерунда. Средиземное море заперто Гибролтаром, Балтийское - проливами Скагеррак, Таттегат, Большой Белт, поэтому прямая дорога в Англию была ими закрыта, кроме того, шведский флот господствовал над Балтикой. Ни Германия ни Швеция для нас торгового интереса не представляли, а вот Англия, очень даже, поскольку была противником тех и других, охотно делилась военными секретами и всем...
   Землички захотелось, а ещё больше царей и царевичей привлекали богатые торговые города, напасть на более слабого соседа, будь то Рязань или Казань, входило в привычку. Конечно, хотелось бы захватить Крым, но слишком далёк от границ царства, да и "свои" татары не сильно того хотят, не говоря уж о том, что султан турецкий вряд ли потерпит такого самоуправства. Войску постоянному в основном "татарскому" нужна война, как средство пропитания и наживы, да и казна не без прибыли. Народец побьют, не беда, восполнятся потери естественным образом, да и бунтовать будут поменее. Опять же, и податей можно прибавить "ввиду военных трудностей". Прямая выгода! Смириться и заняться благоустройством земель своих не приходило на ум. Так не прославишь ИМЯ СВОЁ!
   Война обещала "дешовые успехи" - но провоевал Иоанн на ней почти 30 лет, считай до самой смерти. Пётр 1 "посвятил" этому вопросу тоже, лет 20 с лишним, и это не считая загубленных жизней и убытков казне. Оба довели страну до изнеможения, нарушали все нравственные и духовные законы - НУ И ГДЕ ВСЁ ТО НЫНЕ?
   Астрахань приносила пока вести приятные для слуха Великого Кормчего. Писали:
   "... Ив. Черем. Писал (июль 1557), что приезжали гости (купцы) из Шамахеи, Дербени, Шавкал (Дагистан) Тюмени, Юргевча (Хивы). Сарайчика со своими товарами..." (Карамзин, "ИГР", т. 8, прим. N 415).
   Возник вопрос по поводу размера дани от Евдигера (Сибирь). Хан писал одно, посол Курков другое. Хан о разорении его земель, посол пишет враньё, Иоанн посла сибирского посадил,...хотел, чтобы всё было по "договору", дань и прочее...
   Продолжались разборки межгосударственные по поводу титула Царя Иоанна и:
   "... Возобновив перемирие с Литвой до 1562 года, Иоанн соглашался заключить и вечный мир с нею, если Август признает его царём; но король упрямился, ответствуя, что не любит новостей; что сей титул принадлежит одному Немецкому Императору и Султану. Бояре явили его Послам грамоты Папы Клемента, Императора Максимельяна, Султановы, Государя Испанского. Шведского, Датского. Которые именовали ещё деда Иоанна Царём; явили и новейшую Королевы Английской: ничего не убедило Августа. Казалось, он страшился титула более, нежели силы Государя Российского. Иоанн торжественно уведомил его о завоевании Астрахани; Король изъявил ему благодарность..." (Там же, ст. 153).
   Англия, за признание за Иоанном царского титула, получила сполна. Тут и разрешение на торговлю. Тут тебе и приветствия лично гостям английским и т. д.
   "...Главный начальник Английских Кораблей, прибывших в 1557 году к устью Двины, Антоний Дженкинсон. Ездил из Москвы в Астрахань, чтобы завести торговлю с Персией...Государь обещал английскому купечеству. Доставить оному все способы для сего дальнего перевоза товаров. - Одним словом, наша связь с Британией, основывалась на взаимных выгодах, без всякого опасного соперничества в Политике, имела какой то особый характер искренность и дружелюбия..." (Там же, ст. 146).
   Всему своё время - " У Англии нет друзей. Есть интересы" и слово ласковое...
   Самопревозглашение, в каком угодно титуле, сходит с рук только в двух случаях:
   - Когда за тобой реальная сила, чего не было у Иоанна 1У, тогда твои соседи признают за тобой любой титул - хоть "Властелин мира", лишь бы сохранить независимость. Особенно если ты далеко, будь, кем хочешь, хоть магараджей!
   - Когда тот, к кому ты пришел на службу нуждается в поднятии своего достоинства. Приятно ли было Великим Князьям Московским, когда в их окружении нельзя было протолкнуться между рыцарями, баронами, царевичами и царями татарскими и дальними родственниками Рюрика, Огланами и мурзами - глянь, сколько их по двору бегает, дожидаясь внимания САМОГО ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ... Август прекрасно знал, зачем писались все предъявленные послам письма от пап, императоров и королей - за титулование "Царём" добивались определённых выгод в делах политики - смена веры, военное сотрудничество, или как у Англии выгоды торговые. Уже ранее упоминалось, что в титуле турецкого султана стояло вначале - император Византии и лишь позже султан.
   Кроме споров о титуле, вели и споры о Вере, Иоанн, так же пожелал принять в них участие. Трудно сказать, что за этим стояло, больше узнать или участвовать:
   "... Историк Швеции рассказывает, что Иоанн желал слушать богословские прения Архиепископа Уписальского с нашим Митрополитом: язык выбрали греческий; но переводчик, не разумея смысла важнейших слов, толковал оные столь нелепо, что Государь велел прекратить сей разговор, в знак благодарности, надев золотую цепь на грудь Архиепископа..." (Там же, ст. 153).
   Очередная забава? Переводчик ли, переводивший для Иоинна с языка греческого, сплоховал, и он не смог ничего понять, или просто надоело. Прекратил спор мужей учёных на греческом, надоели, бубнят, чтобы сгладить неловкость подарил цепь,...Кстати сам спор Карамзин "оставил за кадром", и как всегда: "См. Дел. Швед.).
   Приготовление к походу заняло весь остаток 1557 года, поскольку, планировалось, перебросит под Псков большой воинский контингент (пишут 40 000). Поскольку была выбрана тактика татарского набега под Московскими знамёнами, в направлении на Таллинн (Ревель) и Ригу, то и главным командиром, соответственно, был назначен - Царь Казанский Шиг - Алей (Шах - Али). Объяснение не нужно, кто настоял перед Иоанном на войне с Ливонией тому, и предложили - докажи!
   Калюжный отмечает, что в 1557 году: "... Голод по всей земле....Без государства здесь вообще не было никакого развития, А Государству нужны служащие. А служащих нужно содержать, но земля при оттоке работников не давала прежнего обеспечения князьям, как и другим землевладельцам. Не получая средств вотчинника продавали и закладывали свои земли монастырям, а владевшие землей на основании службы просто нищали..." ("Другая история..." ст. 242).
   Довольно странно слышать "О пользе того государственного способа правления" от историка ХХ1 века. Трудно объяснить, как это помогало развитию и процветанию:
   а/ Государство заинтересовано лишь в "служащих", их вознаграждают землями и денежным довольствием, но денег не платят, а исполнение обязанностей, особенно в представлении воинов, строго спрашивают. Войны ведутся постоянно, потери...
   б/ Народец от такой жизни разбегается целыми общинами, пишет тот же автор, "в места с большей продуктивностью угодий", вероятно не из - за того, что ему здесь хорошо. Бегут общиной, чтобы не нести ответственности за сбежавших по одиночке.... Так и напрашивается вывод, в интересах государства "закрепить земледельцев за барином" - крепостного права не желаете, для вашей же пользы? Чью же "пользу" представляла власть государственная: народную или военного клана? Какой смысл, в историческом плане, защищать этот порочный метод государственного устройства века ХУ1, в веке ХХ1? Вас беспокоит "денежное обеднение князей", что явствует из многих грамот ХУ1 века или государственная забота о благе народном? Выбирайте! А то всю нашу отсталость привыкли валить на "300 летнее Иго Татарское", хотя корни бедности и невежества народного были от совершенно другой причины: Власть Самодержавная выпивала все соки из народа!
   1558 год - год стал годом "личной войны" двадцатисемилетнего Иоанна, пожалуй, впервые с 1548 года он принял "самостоятельное решение" не считаясь с мнениями членов "Избранной Рады" и возможно, митрополита Макария, но вся
   "особенность" в том, что трудно сказать, насколько была выражено "желание" им самим, и насколько просто это было влияние и советы его военного окружения. "...Иоанн, начиная Ливонскую войну, мог тайно действовать по властолюбию, рождаемому или питаемую блестящими успехами. Однако ж мог искренно уверовать себя и других в своей справедливости.... Сведав о нашем вооружении Магистр Фирстен Берг и Дерптский Епископ требовали от Царя опасной грамоты для проезда в Москву новых Послов. Иоанн грамоту дал: но гонцы Немецкие видели у нас везде страшные приготовления к войне: обозы с ратными запасами шли к пределам Ливонии, везде наводили мосты, учреждали станы, ямы, гостиницы по дороге - и в исход осени 1558 года, уже 40 тысяч воинов стояло на границе под началом Шиг - Алея, Бояр: Глинского, Даниила Романовича, князей Серебряных Серебряных, Андрея Курбского и других знатных сановников..."
   (Карамзин, "ИГР", т. 8, ст. 163).
   Странно, но факт, ещё и сегодня, кое кто считает, что Иоанн боролся за выход е морю Балтийскому. Вопрос зачем? Часть побережья с устьем правого берега реки Нарва и восточнее, практически до Невы, была в его распоряжении. Балтийское море контролировалось, в тот период, шведскими и датскими флотами, а выйти к Англии в Северное море мешали, как уже отмечалось, проливы, наглухо перекрытые датским флотом. Нет "тяга к возврату земель исконных" целиком основывалась на слабости Ордена и только. Историки продолжают утверждать: "...Между тем государство (Русь Московская) в целом усилилось, что позволило в 1550 -х начать борьбу за выход к Балтике, дорогу к которой закрывал Ливонский Орден. На счастье Орден не имел союзников, так как соседи - Польша, Швеция, Дания и Россия - претендовали на занятые им территории. Орден вполне искусственное военное образование. Не выражал ничьих национальных интересов. Балансировал, главным образом между Россией и Польшей: в 1554 году заключил союз с Москвой, а в 1554 - м подписал договор с Сигизмундом 11 Августом против России..." (Д. Калюжный, "Другая история царства...", ст. 253).
   "В огороде бузина, в Киеве дядьку" - постараемся понять несуразность пассажа:
   - Москва никогда не ставила в вину Ордену заключение союза с Польшей, там Орден, как и в договоре от 1554 года, искал защиты от нападений, в равной степени, как со стороны Польши, так и со стороны "Царства Московского". По мнению автора, выходит, что тот, кто собирается защищать свои национальные границы, тот враг соседу своему? Ливония уже проиграла войну Польше...
   - Чьи национальные интересы на землях Ливонии представляют - Дания, Швеция, Польша и, наконец, Россия? Все, как и Орден - СВОИ, но никак не здешнего люда!
   - Итак, сосед слаб и желает мира с тобой, согласен на многое и что делается с ним? Желаешь, можно договориться, и Орден не станет противиться, чтобы Иоанн имел корабли в любом из портов, беспошлинный ввоз товаров, и беспрепятственным связям с "заграницей", Но если для тебя важнее в титуле "Владыка Ливонии", то тут конечно ВОЙНА! Ни сам Иоанн, ни бояре его знатные и не поднимали этих вопросов, поскольку знали наверняка, согласиться "поганые рыцари". Всё уперлось в дань с Дерпта и округи, поскольку знали, что не выплатят, одна власть будет кивать на другую, а "патриоты" пожадничают, поскольку над ними, пока не капает. Ливония вроде нашла выход взять зайём:
   "...Гиэрн говорит, будто послы отправились в Москву без денег, надеясь на обещание московских купцов, торговавших с Ливониею, что если мир будет заключен, то они дадут послам деньги в займы под вексель, но царь под смертною казнию запретил послам давать деньги взаймы..."
   (Балтозар Руссов, "Хроника правинции Ливония", ч. 2).
   Вполне можно предположить, что это было заранее подстроено, купцов заставили пообещать, а позже, когда убедились, что послы приехали без денег, заставили отказать "под страхом...". Казна царская испытывала острую нужду в деньгах, пополнить её и дать войскам что-то пограбить, милое занятие...
   - Исходя из такого положения Ордена, казалось бы, нужно такого соседа, если не любить, то наверняка, защищать и договариваться о разных там статусах и привилегиях. Но никогда не воевать! Нарушив мир, пусть и шаткий, вместо одного слабого соседа, получишь трех противников, так же жаждущих земель этих, и, не в пример Ордену, достаточно сильных, которые могут объединиться против агрессора, чтобы позже получить свою долю. В чём был смысл воевать Ливонии?
   - "Государство в целом усилилось" а страницей раньше крупным шрифтом текст:
   " ГОЛОД ПО ВСЕЙ ЗЕМЛЕ..." - как понимаются такие разночтения в науке?
   Чтобы понять, что задумывалось в смысле стратегии и тактики предстоящей войны, следует обратиться к примечанию N 497, тома 8, "ИГР". там написано:
   "... В большом полку Шиг - Алей, да бояре К. Мих. Глинский, да Дан. Романовичь, да Черкасские Князья Сибок с братьею; в передовом Царевичь Тахтамыш, да бояре Ив, Вас. Шереметьев большой, да Алексей Дан. Басманов, да Черкасские князи Иван Маашик, с братьею, да Дан. Адашев, а с ним казанские люди и с Свияги, и из Чебоксар и Черемиса и новокрещённые, а в правой руке Царевич Кайбула... и Городские люди, Сеит, Князи и Мурзы..." (Карамзин, "ИГР", т.8).
   Где "иностранные специалисты" по ведению подкопов, где осадный "огненный наряд", где, наконец пехота, чтобы закрепить достигнутый войной результат - отстоять захваченные города и территория, от контрнаступления противника?
   Ставить вопрос, что московское войско, в данном составе, могло взять укрепленные города или замки, и тем более, удержать занятую территорию не имеет смысла. Это значит, что с самого начала не планировался захват, хотя бы части Ливонии, это опять набег "интернациональных сил Великой Степи", могущие лишь жечь, грабить, убивать беззащитное местное население. Короче - УСТРАШИТЬ!
   Началом этой войны, Иоанн показал, что не намерен больше никого слушать! Выехал ли он к войску или нет, перебрался ли в "командный пункт" не ясно, но то, что этим отдалил от себя всех, совершенно точно, одних покинул в Москве, других развел по разным полкам, а сам стал недосягаем для тех и других - "Пишите письма! на досуге почитаю, а наказать и отсель смогу!"
   Нет нужды говорить. Что выход войск на исходные позиции происходил очень долго и только в середине января 1558 года, был собран нужный контингент, если. Пишут историки войско собрали ещё осенью, но вопрос - чем войско было занято?
   "...наше войско, среди холодной снежной зимы, 22 Генваря, с огнем и мечем, вступило в Ливонию, несмотря на то, что угрозы Иоанновы были ясны и приготовления к войне очевидны, Ливонские Властители изумились, пируя на свадьбе какого то знатного Ревельского чиновника. Россияне делали, что хотели, оставляя Немцев спокойно сидеть в городах укреплённых. Князья Барабашин, Репнин, Данило Феодорович Адашев громили южною Ливонию на протяжении двухсот верст: выжгли пригороды Нейгауза, Мариенбурга, Курслава, Ульцена, и соединились под Дерптом с главными Воеводами, которые взяли Альтентрун, а также всё не своём пути обратили в пепел. Немцы осмелились сделать вылазку из Дерпта.... Постояв три дня в виде сей важной крепости, Воеводы пошли к Финскому заливу..." (Там же, ст. 163).
   Когда Наполеона спросили, как писать конституцию, он ответил: "Коротко и не ясно!", вот и тут все пишут одинаково туманно, упирая в основном, на богатую добычу и на уничтожение предместий городских, ещё на уничтожение жителей: "деревни и посады они сожгли, скот и хлебные запасы истребили, стариков и детей убивали, но молодых забирали в плен..." (Иловайский" Чем тут гордиться?
   "... Перейдя ливонскую границу 22 января, Шиг - Алей отпустил наперёд себя воеводу князя Барабашина с русскими и татарскими полками, с приказанием разделиться на мелкие отряды и воевать ливонские земли в разных направлениях, а сам с главными силами направился на Дерпт. Отрядным начальникам - князю Барабашину, князю Репнину, Даниилу Адашеву и другим велено укреплённых мест не трогать, а лишь разорять посады и деревни...Сопротивления нигде не было. Собрав огромную добычу и полон, отряды соединились с Шиг - Алеем, подходившим к Дерпту. Из Дерпта на встречу московскому войску выслали ничтожный отряд, человек в 500, который немедленно был разбит...Шиг - Алей не начал осады, но, простояв под Дерптом трое суток, снова разделил своё войско на отдельные отряды, сам пошёл за реку Амовжу (Эмбах) к морю, а других воевод направил на Нейгауз, Киримпе и Мариенбург...Алей сжёг посады встречных городов и поворотил на Нарву (Ругодив), окрестности которого были уже выжжены князем Шестуновым, выступавшим из Ивангорода.... Шиг - Алей, выступил в конце февраля из Ливонии, получил приказ преостановить военные действия..."
   (Балтазар Руссов, "Хроника ... ч. 2, Прим переводчика).
   Вот собственно и всё, что можно сказать, Б. Руссов добавляет: " Москвит начал эту войну не с намерением покорять города или земли ливонцев..." Ну и зачем?
   Гнев, который Иоанн хотел обрушить на Орден, пришелся на мирное население, безоружных людей в селах и пригородах городов, вся система и силы Ордена не пострадали в этой войне. Ясно, что в любом случае, любви среди населения Ливонии к владыке Московскому это не прибавило ни у кого, и о каких интересах коренного населения, которое "поработил" Орден, твердят нам историки...
   "...царь Сигалей ( Шиг - Алей), пленный татарский король ещё несколько дней ждал своё войско на границе у Нарвы...тогда из Москвы пришла быстро почта с письмом от великого князя; великий князь писал, чтобы царь Сигалей от собственного имени написал всем ливонским городам и напомнил им" (Там же).
   "...Совершив казнь, Воеводы Московские написали Магистру, что Немцы должны винить единственно себя, дерзнув играть святостью договора, что если они хотят, исправится, то могут умилостивить Иоанна смирением; что царь Шиг - Алей, и Бояре готовы ходатайствовать из жалости е бедной земле, дымящейся кровью..."
   (Карамзин, "ИГР", т. 8, ст. 164).
   Пожалуй, следует сказать, дальше продолжать этот "поход" войска были не в состоянии, и "жалостливое письмо Шиг - Алея" написанное, вроде, по поручению великого князя не акт милосердия, а вынужденные действия. Вызженная и ограбленная земля не могло стать местом дислокации войска, да и весна наступала, а с ней распутица, притаились и решили отложить до времён удобных.
   Любимый историками князь Курбский: "...Земля богата, а жители в ней гордые; отступили от веры христианской, от дел добрых проотеческих, ринулись все на широкий просторный путь, на пьянство, невоздержание, на долгое спаньё..."
   (Нечволодов, "Сказания..." т. 4, ст. 102). Тоже туда же, моралист с татарской плеткой! Чем он отличен от других пишущих: "...Шиг Алей взялся склонить Иоанна к миру, действуя, конечно, по данному ему от Государя наказу. Но Судьба хотела, чтобы Орден был жертвою неразумных своих чиновников и чтобы сильный Иоанн терзая слабую Ливонию, казался правым. Ожидая Магистровских Послов, Государь велел прекратить все военные действия до 24 апреля..." (Карамзин, "ИГР", т. 8, ст. 165).
   Не хотел или не МОГ? - Пожалуй, послелнее, ждали пока земля подсохнет, 24 апреля, по теперешнему календарю - 6 мая, и дороги подсохнут и травка появится, корм коням. А пока, набрав добычи и в отсутствии корма для коней действовать эти татаро - черкасские и остальные войска просто не могли. Предугадали и рассчитали. Одна интересная подробность: "...Михаил Глинский, столь любил корысть, что грабил даже в области Псковской, надеясь на родственную милость Государя, но ошибся: изьявив благодарность всем другим Воеводам, Иоанн в справедливом гневе велел допросить с него всё незаконно взятое в походе..."
   (Там же, ст. 164).
   Где то встречалось упоминание о том, что Глинский разорял на земле Псковской вотчины Захарьиных - Юрьевых, поэтому жалоба так быстро достигла ушей Царских и тот послал взыскать "беззаконно взятое", и взяли всё, поскольку отличить "законно взятое в Ливонии" от "взятого незаконно" невозможно. Последовавшая в 1559 году смерть дяди Иоанна 1У, стала логическим концом рода Глинских на землях Московских. Для чего старались? Ни славы, ни памяти...
   Итак, военные действия приостановлены до 24 апреля, могло ли быть это концом?
   Получив богатую добычу и прибавку в казну... "раскатали губы" москвитяне, но историки, как всегда, ищут оправданий, для сих противоправных действий, правда весьма небрежно ссылаются на даты, как не крути, а между 24 апреля и 12 мая - 19 дней, а нужно объяснить многое, а потому желают скрыть когда, что было:
   Н. М. Карамзин: "...Настал Великий Пост: благочестивые Россияне говели и молились в Ивангороде, отделённом рекою от Немцев, где немцы, новые лютеране, презирали уставы древней Веры, не считали за грех пировать в сие время, и вдруг разгорячённые вином начали стрелять в Ивангород. Тамошние Воеводы Князь Куракин и Батурлин известили о том Государя, который велел им обороняться, и послал Князя Темкина, стоявшего в Изборске воевать ближние пределы Ливонии, чтобы наказать Немцев за их вероломство. Тёмкин выжег сёла в окрестностях Валка.... Ещё главная рать Московская не трогалась; но из Нарвы беспрестанно летели ядра в Ивангород и били жителей. Воеводы сами открыли стрельбу.... Немцы в ужасе. Забыв гордость, просили пощады..."
   ("ИГР", т.8, ст. 165).
   А. Нечволодов: "...Русские люди усердно посещали церковные службы, в то время как Нарвские Немцы, принявшие лютеранство, пили пиво и веселились. С Нарвской башни была видна вся внутренность Ивангорода, и вот пьяные немцы стали для потехи отыпать картечными выстрелами из пушек Православных людей, собравшихся в храме Божьем, причём некоторых убили. Русские на выстрелы не отвечали, но тот час послали донесение об этом Государю. Иоанн приказал стрелять по Нарве, но только из одного Ивангорода. Огонь наших пушек был так действителен, что скоро Нарвские граждане запросили пощады... и предложили перейти под власть Москвы, для чего снарядили особое посольство к Иоанну..." ("Сказания о Русской земле". т. 4, ст. 103)..
   С.М. Соловьёв: "...Магистр прислал за опасною грамотою для послов и получил её; царь велел прекратить войну, но жители Нарвы не хотели прекращать её и продолжали стрелять на соседний, только рекой Нарвой отделенный от них, Ивангород. Новгородские воеводы дали знать об этом царю и послали сказать жителям Нарвы, что они нарушают перемирие; те ответили: "Князец стреляет, нам его не унять" Получивши от царя приказ, начать неприятельские действия, воеводы с Ивангорода открыли сильную пальбу. Нарва не выдержалп больше недели, и 9 апреля, в Великую Субботу, приехали нарские начальники и били челом воеводам, чтобы Государь показал милость, взял их в своё имя. От Магистрата и всей земли Ливонской они отстали и за князца не стоят..."
   ("История России с древнейших времён", "Ливонская война"),
   Итак, все мы "БЕЛЫЕ и ПУШИСТЫЕ" - а как же иначе, не поймут нас дома.... Но займёмся более серёзным делом и рассмотрим вариант хронологии тех событий:
   - Шиг - Алей вышел из Ливонии в начале марта и получил приказ перемирие до 24 апреля и написал письмо магистру и всем городам Ливонии.
   - 9 апреля Великая суббота, уже неделю до этого из Ивангорода ведется стрельба по Нарве, это выходит - со 2 апреля, начали ответную стрельбу из Ивангорода по Нарве, после того, как получили "добро" от Государя.
   - Если считать, по хорошему, дорога Ивангород - Москва и обратно заняла всего 10 дней, и приказ от царя приготовили без волокиты, выходит, по данным историков российских, стрельба со стороны Нарвы началась числа 20 марта, почти сразу после "выхода" войск Шиг - Алея на свою территорию к Ивангороду, за это время 40 000 войско не могло еще уйти далеко.
   Осталось обратиться к современникам. Представленный ранее Балтазар Руссов, сын извозчика из Ревеля, впоследствии стал пастором. Вернулся из Германии на родину в 1563 году (считай современник событий), в 1587 году издал книгу на немецком языке "Хроника провинции Ливония". Конечно, это неприятно читать "измышления" ливонца, но БСЭ отметила, что "несмотря на то, он признавал храбрость русских воинов", посмотрим, посмотрим, как это звучало из его уст:
   "... Между тем русский подошёл к Нарве с войском и сильными военными снарядами. Так как Нарва лежала очень близко к России и только маленькая речка разделяла здесь Ливонию от России, то русский с той стороны речки из собственной земли обстрелял Нарву, бросал бомбы и ядра, но причинил мало вреда до 12 мая..." ("Хроника провинции Ливония", ст. 54 - 67).
   За всеми этими "историческими свидетельствами (составленными на 300 - 400 лет позже) скрывается один очевидный вопрос, кому было выгодно начать стрелять?
   Провокация, в виде стрельбы по Ивангороду никак не могла быть выгодной Ордену, посколько "опасная грамота" для послов была получена и с 13 марта были собрались 40 000 таллеров, которые требовал Иоанн, через письмо Шиг - Алея. Послы во главе с братом магистра Готгард Фирстенбергои и Иоанном Траубе (избранны только католики) в конце апреля с деньгами выехала в Москву.
   У Иоанна 1У как раз наоборот: вот, вот, приедут послы, привезут деньги, придется продлять перемирие, если не заключать мир, он армия на границе, земля подсохла, и пора бы начать. Вот тут, "документально подтверждённый", поспел обстрел Ивангорода пьяными Немцами, самое то.... Для начала, на разведку, Иоанн: "...послал Князя Тёмкина, стоявшего в Изборке, воевать ближайшие пределы Ливонии, чтобы наказать..." (Карамзин) Почему юг Ливонии отвечает за Нарву?
   Нужно сказать, что сама Нарва располагала "громадным гарнизоном" - 30 рыцарей и 150 всадников. По каким то причинам, гарнизоны в городе не были усилены. Вероятно, из - за того, что главной военной силой были наемники, а их нет!
   История этой войны стараниями историков очень запутана, начнем с Нарвы, тут:
   - Переводчик "Хроники..." и др. по русским источникам утверждает следующее:
   - а/ В Нарве мятеж "чёрный народ восстал на Фохта...изъявил готовность отдаться Москве. Двое ротманоы, Иоаким Крузмаузен и Арндт фон Даден, имевшие от царя грамоты на свободную торговлю в Руси, так же расположены, поддаться Москве ..." они, 9 апреля, и выступали в качестве городских послов перед Московскими воеводами. Оставив в заложниках "двух чиновных нарвцев": Ивана Белого и Ашпириче (это уж точно - Ливонцы) "послы" отбыли в Москву ...
   - б/ Прибыли данные "доброхоты" в Москву 1 мая (прим. N 509, т. 8, "ИГР") послы от Магистра лишь в половине мая (умеют у нас регулировать передвижение послов по своей территории). И начались переговоры между Нарвскими "послами"
   И А. Адашевым и дьяком Михайловым (он же дьяк Висковатый) на предмет сдачи города. Вопрос первый, что они хотят? Те ответили: "не переменять наших законов; оставаться городу Ливонским; удовлетворить всем иным требованиям Царя Милостивого...". Ответ Адашева был таким, который, заранее, можно сказать, не был приятным: "...Нет! Мы не смеем донести ему о таких условиях, вы дерзко нарушили перемирие, стреляя в Россиян, и видя гибель свою, объявили, что готовы исполнить волю Царя; а Царю угодно, чтобы вы немедленно послали своего Орденского Властителя (Фохта Шнелленберга) и сдали нам город: за это Иоанн милостиво обещает не вывалить вас из домов; не касаться ни лиц, ни собственности; блюсти общее Благоденствие и свободную торговлю; одним словом владеть Нарвою, как владели ею Орденские Сановники. Так и не иначе".... "Депутаты заплакав, присягнули России за себя и за всех сограждан; были представлены Государю и получили от него Жалованную грамоту...".... " Иоанн писал Воеводам, чтобы они берегли сей город как Россейский от Магистра..."
   (Здесь и выше: Карамзин, "ИГР", т.8, ст. 165).
   - в/ Ну и что, город по "присяге" считай наш, но в нем по-прежнему Фохт Шнелленберг и "гарнизон Орденский", от обстрела город пострадал мало, "коадъюктор Готград Кетлер, который не замедлил прибыть в Нарву с Ревельским командором Зеегафеном, приведшим с собой Ревельских жолнеров. Жолнеры имели стычку с русскими, но, рассудив, что безопаснее уйти, и 3 мая действительно ушли назад в Ревель" (Переводчик). Воспользовавшись этим, воеводы московские начали переправлять войска на левый берег реки в 5 верстах ниже Ругодива (Нарвы). Но город, по - прежнему не сдавался и 11 мая в Нарве начался пожар, " немецкое вспомогательное войско, стоявшее под Нарвою, отступило в свой лагерь, покинув город на произвол судьбы" (Переводчик). При возникшей в городе панике, стрельцы от переправы и жители Ивангорода на "подручных средствах" преодолев водную преграду, вступили в бой за город: "...Русские (Басманов и Д.Адашев) и Колыванские (Бутурлин) ворвались в город и в дыму и огне резали устрашённых Немцов, вогнали их в крепкий замок, называемый Вышгородом..." (Карамзин)
   г/ 12 мая произошло следующее: "...к вечеру замок сдался, с условием, чтобы победители выпустили: Фохта Шнелленбеога, немецких воинов и жителей, которые хотят удалиться. Вышли знатьнейшие, только с женами и детьми, оставив нам в добычу, всё своё имение; другие отпустили семейства, а сами с народом присягнули Царю в верности. Россияне взяли 230 пушек и великое богатство...сие важное завоевание, дав России знаменитую купеческую пристань, столь обрадовало Иоанна, что он с великой радостью торжествовал его в Москве и во всём Государстве..." (Карамзин, "ИГР", т. 8, ст. 167).
   Ясно, что нельзя читать морали прошлому, но согласитесь, возможно, мораль будет предупреждением бедующему, да и настоящему. Неужели овладение богатством может оправдать клятвопреступление, убийство и грабеж беззащитных людей?
   Ещё один вопрос: откуда в Нарве взято столько пушек - 230 штук? В истории России, раздел "артиллерия сказано: " при армии Ивана Грозного во время его похода на Ливонию в 1577 году..."полковой наряд" насчитывал 21 пушку и 36 пищалей, в том числе: "Ингог", "Аспид", "Лисица" ...". Это всего через 20 лет...
   Хотелось бы понять, во что превратил бы один залп этих пушек деревянный Ивангород, а ведь продолжают писать, заведомую ложь? И зачем делают это?
   Осталось послушать, что сказал, современник, тех событий Балтазар Руссов. Итак:
   "...этот неожиданный пожар сжег весь городок Нарву. При этом пожаре москвит взял приступом Нарву. А граждане, видя, что всё потеряно, отступили со своими женами и детьми в замок и вели оттуда переговоры с русскими о позволении уйти со всем, что у них с собой было; русские обещали им свободный пропуск и исполнили своё обещание. И так москвит завоевал и добыл город Нарву и замок 12 мая 1558 г.. Тогда некоторые орденские сановники и помещики, а именно Герд Гюен фон Анстерат, фохт везенбергский, Дитрих фон Штейнкуль, фохт ниеншлотский, Гинрик фон Калленбах, фохт тольсборгский и другие с большим страхом покинули свои дома (замки).... Когдв везенбергские бюргеры, дворяне и не дворяне уходили из Везенберга и отправились с Ревель, то утешали друг друга королём датским...Тогда же были покинуты замки Эц, Ниэгуз, Лиас и другие,
   которые москвит взял без боя..." ("Хроника провинции Ливония", ст. 54 - 67).
   Как видим, нет никакого мятежа, нет посылок "послов" от города к Иоанну, всё гораздо проще и понятнее: город горел и все спрятались в замке, защиты нет.
   Желательно осветить некоторые вопросы, которые требуют, как - то их пояснить:
   - Что за "послы" от Нарвы присягнувшие Иоанну за всю Нарву? Схема старая, опробывана она ещё при Иоанне 111 при его ссоре с Великим Новгородом, позже в Горной части земель Казанских и на самой Казани. Смысл схемы очень прост:
   - приглашают в Москву парочку "доброхотов" московских, с челобитием, они сперва, хотят многого, но "поплакав" соглашаются присягнуть за весь город, край или страну, что она согласна пойти " под руку" царя... и хотя все остальные "не в курсе". На основании этих фальшивых челобитных и крестоцелованиья "послов", предъявляют претензии стране, городу или краю в целом, всё просто!
   - О фохте Шнелленберге, почему он так интересовал Москву до 12 мая, а позже его отпустили вместе с его "многочисленным гарнизоном", по добру, по здорову?
   До 12 мая хотели, чтобы он за деньги или из страха подтвердил, что начал стрелять первым по Ивангороду, а после 12 мая Нарва взята, какие тут вопросы. Темнят по любому поводу: когда приехали в Москву послы Ливонии, и о деньгах:
   "...Ещё прежде взятия Нарвы приехали в Москву большие послы ливонские, во главе родной брат магистра, Феодор Фюрстенберг. Они привезли 60 000 талеров за недоимки и военные издержки; касательно же дани с Дерптской области просили, чтобы царь не требовал её, потому, что область опустошена в конец... Сначала Иоанн не хотел слушать об этом, но потом купцы московские, желавшие мира с Ливонией, не пожалели богатых подарков для бояр, и переговоры начали быстро продвигаться вперед, как пришло известие о взятии Нарвы. Адашев объявил послам, что... теперь государь велел промышлять над другими городами, а верить немцам нельзя.... Если они хотят мира, то архиепископ рижский и епископ Дерптский должны сделать то же, что сделали цари казанский и астраханский и Шиг - Алей: должны сами явиться перед государем с данью со всей земли Ливонской, ударить челом и впредь во всём исполнять его волю, а города завоёванные останутся за Москвой. Послы уехали, и война продолжилась..."
   (С.М. Соловьёв, "История России...", "Война с Ливонией").
   Карамзин пишет: "...Послы приехали не с данью, а с молением..." (прим. N 514).
   Для полноты ясности в этом вопросе отмечено: "См. между моими Кенигсбергскими бумагами, а далее текст на немецком языке, готическим шрифтом, и всем понятно, что желание внести ясность в этот вопрос, просто нет!
   Согласитесь что, казалось бы, довольно странно, что послы Ливонии в конце апреля с деньгами отправились в Москву, когда прекрасно знали, что Нарва обстреливает Ивангород ещё с марта. Ожидать, чего-то, хорошего было неразумно.
   В этом случае возможен единственный логически обоснованный вариант развития:
   а/ Никто никакой обстрел Ивангорода не вел ни в дни поста Великого, ни позже.
   б/ Операция: посылке послов от горожан Нарвы к воеводам московским велась "тихо без шума и пыли", и эти "послы" прибыли за две недели до послов от Магистра. Их пригласили, для последующего предъявления своих прав на город Нарву. Сведения о мятеже черни просто внесены позже для объяснения причин необходимости посылки этих самых "Послов", как и сильный обстрел Нарвы.
   в/ Деньги в количестве 40 000 талеров собраны и в конце апреля послы от магистра направились в Москву, куда и прибыли в начале мая до взятия Нарвы.
   Начались переговоры, сдобренные богатыми подарками от купцов московских, и вдруг, неожиданная, для всех весть о взятии Нарва 11 - 12 мая. Весть об этом, естественно получил сам Иоанн и Адашев, но не послы магистра или Нарвы.
   г/ Взятие Нарвы произошло случайно, сильный пожар в городе, показался для воевод московских удобным событием, чтобы штурмовать город в данный момент.
   Всё так и вышло, жители, спасаясь от пожара уже не думали об обороне, в лихие, вышеуказанные воеводы, вломились в охваченной паникой город, где все спасались от огня в Вышгороде.
   д/ Поскольку все знали, как это произошло, воеводы московские согласились всех "желающих" отпустить, но без имущества, даже если оно уцелело от пожара. Летописцы и историки осознавали, что захватить дом соседа, когда там пожар несколько аморально, а также, как можно, "случайно" взять город без причин и героев, которые "в огне и дыму рубили немцев", вот и выдали сказочку для нас.
   Переводчик "Хроники": "... московское правительство получило уже донесение о событии, изменившего положение дел - о взятии Нарвы, произошедшим совершенно неожиданно и даже вопреки приказания, отданного ивангородским воеводам... "чтобы они не трогали этой немецкой крепости...". Ещё бы! Москва была готова идти "другим путем" предъявить послам крестоцелование и жалованную грамоту от Иоанна 1У новым подданным "жителям, которые прислали своих послов и приняли подданство Московское по их клятве". А тут подарочек, ну не ждали!
   "... Но москвит не хотел принимать денег, а связал, что у него денег довольно: он приобрёл в Ливонии более, чем стоимость этих денег. А так как счастье благоприятствует ему, то он будет им и утешаться при этом своём правом деле; деньги же пусть они везут назад..." (Б. Руссов, "Хроника...", ст. 54 - 67).
   Нужно отметить, что в самом Кремле не было единства во мнением - с кем воевать?
   И Крым и Ливония казались достойными внимания. Некоторые называют Адашева главою антикрымской партии, но это маловероятно. Резоны были: повальная болезнь в самом Крыму, фактически лишила Девлет - Гирея войск:
   "...Улусы Ногайские, прежде многолюдные, богатые опустели в жестокую зиму 1557 года...Некоторые Мурзы искали убежища в Тавриде, а нашли в нем язву с голодом.... К сим бедствиям присоединилось Междоусобие. В Ногайской Орде Улусы возстали на Улусы. В Тавриде Вельможи хотели убить Девлет - Гирея, чтобы объявить Царем Тохтамыша, Астроханского Царевича..."
   (Карамзин, "ИГР", т. 8, ст. 155).
   Примечание: Карамзин пользуется новым летоисчислением т. е. с 1 января, по старому летоисчислению с 1 сентября, это уже время зимы 1557 года.
   Как бы там не старались в окружении, Иоанн не хотел и слышать о том, чтобы прекратить воевать с Ливонией и переключится на завоевание Крыма. Кстати и царско - царевический генералитет, во главе с Шиг - Алеем, не имел желания связываться с Крымом по причинам "родства семейного", а против них мог кто-то чего сказать, Алексей Адашев? Выглядит неубедительно, а успех "кружит головы"!
   Ливония край более зажиточный, "ЕГО" война принесла неоспоримые успехи, там есть что взять и коннику и казна не в убытке. Решили "Крым не воевать", но и не оставлять без внимания, продолжая диверсионные налёты, сравнительно малыми силами, сформированными из детей боярских, казаков и черкесов, не татар.
   "...Между тем Девлет Гирей отдохнул... доставил и союзную грамоту Иоанну, обязался в знак искренней к нам дружбы, воевать Литву: однако предлагал условия гордые и требовал дани, которую посылал к нему Сигизмунд Август.... Узнав об этом, Государь созвал Бояр: все думали, что требования вероломного Девлет - Гирея не достойны внимания; нужно воспользоваться случаем, предложить Августу союз против Хана..." (Там же, ст. 156).
   Похоже, интрига была затеяна раньше, чем произошло вторжение Шиг - Алея в Ливонию, даты на документах редкость, придется понять, всё шло параллельно.
   - Пока же посылали письма, обменивались посланниками: "Сие предложение радостно удивило короля" (Карамзин). Но детки Девлет - Гирея опять грабили Волынь и Подолию, что само по себе, наводит на неприятные размышления.
   - А тут и как раз "случилась" война с Ливонией. "Сие обоюдное, доброе расположение исчезло, как мечта, и древняя взаимная ненависть между нами и Литвой, воспрянула..." (Карамзин)
   Несколько интересных вопросов по теме: Кто такой астраханский царевич Тохтамыш, в чью пользу хотели свергнуть Девлет - Гитея. Уж не тот ли, который вскоре участвует в набеге на Ливонию в составе войска Шиг - Алея? Хотели повторить казанский вариант, всё царевичи астраханские - Едигер и Тохтамыш?
   Союз с Сигизмундом против Крыма, оно конечно, вещь перспективная и дани уже не платить и набегов нет, НО "если БЫ" Крым захватили, отдала бы его Москва Сигизмунду Августу? Вот это вряд ли, Крым нуден Москве как "раздражитель" Литвы и Польши, немного денег и набег на Волынь или Подол, в нужный момент переключено внимание, Иоанну развязаны руки - на Ливонию!
   Не говоря уже о возможной реакции Солимана Великолепного, на сей дерзкий поступок, явно не ко времени, ведь недаром московские походы на Крым все были безуспешны, ходили, как только Москва оправилась от Смуты: ходили при Алексее Михайловиче, при Софье Алексеевне, ходил "в ту степь" и Петр Великий, ходила Анна Иоанновна, и только во второй половине ХУ111 века, при Екатерине 11 Крым завоевали...К тому и состав войска был уже другим, а Турция слабее...
   Вообще то, всякие военные действия Иоанна и против Крыма и против Ливонии (вопрос о том рассматривался несколько выше) были заранее обречены на провал, невзирая на имевшие место локальные "победы". Иоанн фактически ограбил и погубил свою страну, она была неспособна на длительную войну, тем более на удержание "захваченных" территорий. Но когда, это кого-то, из "верхов" интересовало - "Буря, пусть сильнее грянет буря!". А там будем поглядеть.... Кстати, оправдывая нищету и трудности культурного развития - всё сваливают на 300 летнее Татарское иго! Нет и нет, безоглядное Самодержавие привело к этому!
   "Иоанн вел разорительную для государства систему пассивной обороны. Эта система, заставляющая постоянно собирать войска для обороны южных пределов в значительной степени помешала и нашим решительным действиям в Ливонии. При том, о возвышенных целях, приписываемых Иоанну, относительно завоевания Ливонии, источники ничего не говорят. Если он хотел иметь гавани на Балтийском море, для непосредственных сношений с Западной Европой, он мог бы воспользоваться принадлежащей тогда России частью берега Финского залива (от устья реки Сестры до устья Нарвы); но он не подумал об этом..."
   (Д. Иловайский, "Царская Русь", прим. N 36).
   В этой цитате смущает всё - "система пассивной обороны", "помешала и нашим решительным действиям в Ливонии". Какая "оборона", когда Московская Русь прямой агрессор, правда, ссылающийся на какие то "древние права" в отношении Казани, Астрахани, Ливонии, да той же Рязани или Твери, Великого Новгорода и Пскова. "Решительные действия в Ливонии" - никак не могли состояться, поскольку избранная тактика - "налета", могла устрашить, но не позволить овладеть какой то частью Ливонии, не говоря уже о том, что другие: Швеция, Дания и Польша, сидели с "ножами и вилками" ожидая, пока Иоанн готовит Ливонию к разделу между ними, безусловно, интересы самого Иоанна, при этом не учитывались, он пролил много не только крови немецкой, но и своих подданных и лишился большой "своей" территории в "благодарность"...
   Конечно Ливония "кусочек лакомый", но и Крымом решено присматривать, решено просто, серьёзно воевать не будем, а "припугнуть", неверного необходимо:
   "...В Ник. Лет. 295: " отпущен в Черкассы" ( Мурза Кабардинский Канклыч) " на Казань до Астрахани судном, из Черкасс им идти ратью мимо Азова... А велел ему (Вишневецкому) суды поделати и с запасом идти на Днепр (в Генв. 1558)..."
   (Карамзин, "ИГР", т. 8, прим. N 477).
   "... Умные советники Иоанна убеждали его воспользоваться благоприятными обстоятельствами для совершенного разорения этого разбойничьего гнезда, Но царь предложил ограничиться легкими поисками: в 1558 году он послал Вишневецкого с 5000 человек на Днепр к Перекопу..." (Иловайский, "Царская Русь", ст. 229).
   Итак, черкесы, с юга, мимо Азова, Вишневецкий с войском из "Жильцов Боярских, Стрельцов и Козаков" получил приказ, совместно с черкесами "воевать Тавриду". Результаты этого военного похода для историков "остались за кадром". Почему?
   Дороги подсохли, трава подросла, послов отправили обратно, пора начинать поход:
   - Поскольку желание Иоанна о присяге феодальной от имени всей Ливонии получить было нереально, да и кто бы им "властям" позволил, войска московские взялись за близлежащие к землям московским, города Ливонии.
   - С 25 мая по 6 июня, войска князя Феодора Троекурова, осаждали городок Нейшлос, гарнизон последнего составлял 200 воинов пишет Карамзин.
   "...взяли на договор. Тамошний Фохт вышел из крепости с немногими людьми и с пустыми руками, отдав всё оружие и достояние победителям. Латыши и сами Немцы признали себя подданными России... Государь прислал Воеводам золотые медали, велел, исправит укрепление и соорудить церковь Св. Илариона..."
   (Карамзин, "ИГР", т. 8, ст. 168).
   - Басманов, наместник нарвский с Батерлиным "рапортовали", что городок Адежский с уездом: "...били челом и выдал Россиянам всё казенное имущество, пушки и запасы..." (Карамзин)
   - 30 июня, после месячной осады овладели Нейгаузом: "...Прежде надлежало взять Нейгауз, город весьма крепкий, где не было ни двухсот воинов, но был Витязь Орденский Уксиль Фон - Паденорм, который вооружил граждан и земледельцев, около месяца противился многочисленному войску...сбив стены, башни Россияне вошли в город: Уксель отступил в замок с горстью людей и хотел умереть в последней его развалине; но сподвижники объявили ему, что не имеют больше сил - и Воеводы, из уважения к храбрости, дозволили им выйти с честью..."
   (Карамзин, там же, ст. 169).
   "... Русское войско осадило Нейгаузен в первых числах июня 1558 года. Магистр Фирстенберг с 2000 орденского и 1000 дерптского епископского войска для противодействия русским стал лагерем близь Киремпе, и здесь три недели провел в решительном бездействии. Рыцари - говорит Бреденбах - всё это время гуляли и пировали, не думая о Нейгаузене. Там заперлось 600 немцев и отчаянно оборонялись. Русские овладели городом, когда начальник гарнизона Искуль фон Паденорм, видя совершенную невозможность дальнейшей обороны, 30 июня слал русским Новый Городок, выговорив себе и жителям, которые не пожелают присягнуть Москве, право свободного выхода из крепости. Они вышли в этот же день, но по дороге были все обобраны (дисциплиною в те времена войска отнюдь не отличались)..." (Переводчик "Хроники провинции Ливония).
   Примечание: Нейгаузен располагался в трех десятках километров от Печер, вероятно, современный Выру.
   "...узнав же, что она (крепость) сдалась, сжег стан свой и городок Кимпере, где находились многие припасы; и спешили удалиться... Магистр в Валку, а епископ в Дерпт...за 30 верст до Дерпта его настигли и разбили Епископа, взяли его чиновников, весь обоз и снаряды.... Магистр, избрав крепкие места, близь Валки, остановился: воеводы велели передовой дружине вступить с ним в битву и начали обходить...и принудили бежать к Ведену...Обоз Магистра был нашей добычею, и известив Государя, что неприятеля нет в поле, обратились к Дерпту..."
   (Карамзин, "ИГР", т.8, ст. 169).
   Эйфория от побед, вещь опасная, а если бы не сдались, или магистр действовал решительно, а не развлекался "сельскими балами" на природе? Трудно понять, историки обращаются с количеством войска, с большой небрежностью, так Крамхин пишет у магистра 8000 войска, а в "Хронике" названо всего 3000, можно сказать лишь одно: войска московские имели численность на много выше, чем войска Ливонии и там была принята тактика: опора на укреплённые города и замки, и быстрейшие поиски союзников среди шведов, датчан и поляков.
   "...Нельзя обвинить магистра Фистенберга, если он, после взятия Нового Городка, отступил к Валку, покинув на произвол судьбы дерпское епископство. Располагая ничтожными силами, что мог он сделать против войска, хотя и совершенно неустроенного, но многочисленного..." (Переводчик "Хроники провинции...").
   Кроме того, Магистр Фюрстенберг предпочел, после всего произошедшего "пост сдать". Возможно и потому, что на его приказ в мае 1558 года, "всему ополчению выступить к Дерпту, как только покажется первая трава". Трава уже выросла, но мало кто откликнулся на этот приказ. "Трава показалась в одних местах через-чур поздно, в других не показалась вовсе". Отвык Орден воевать, стал больше торговать...
   Вместо него Магистром стал "юный Кетлер, повинуясь Чинам, принял его со слезами" (Карамзин). Времена для Ливонии трудные. Московские войска у Дерпта:
   "...Местное земское рыцарство собралось, было в Дерпте по призову епископа, как своего ленного владыки; но когда приблизилось русское войско, большая часть рыцарей покинула город, спасаясь в западные области, Кроме того, в эту критическую минуту в городе началась распря между католиками и протестантами. Католики говорили, что русская гроза ниспослана на Ливию за отступление от истенной веры..." (Иловайский, "Царская Русь" ст. 245).
   На повестку дня стала осада Дерпта, большого города, а уверенности как нет:
   - !2 июля началась осада Дерпта, всей ратью московской, занявший до того, сожженный Киремпе, Курслав и замок Вербек на Эмбахе (вероятно покинутые).
   "...Вскоре русское войско под началом Петра Ивановича Шуйского обложила Дерпт, где затаился епископ Герман Вейленд с гражданами и двумя тысячами наёмных заморских немцев; большая часть дворян, узнав о приближении неприятеля, покинула город ночью. Осаждённые сначала защищались мужественно, отстреливались, делали частые вылазки, как следует рыцарским мужам, по выражению Курбского, но осаждавшие приближались ближе и ближе. От стрельбы их решались стены, гибли многие люди, остальные были измученны трудами по защите города; посылали к магистру с просьбой о помощи, посланный возвратился с ответом, что магистр порицает поступок дворян, хвалит мужество епископа, желает, чтобы они защитили город, но сам не в состоянии противится такому сильному войску и употребляет все старания, чтобы увеличить своё войско: а московский воевода объявил царскую милость, если осаждённые сдадутся; в противном случае грозил, что не оставит в живых и малого ребёнка..."
   (С. М. Соловьёв, "история России ...", "Ливонская война").
   Вот это по нашему, по Ордынскому - возьмем город, пощады не жди и младенец!
   Карамзин описывает всё более красочно, как и положено именитому писателю: "...Шесть дней продолжались битвы жестокие.... Но, превосходящая сила одолела: вылазки дорого стоили осаженным, и Россияне, пользуясь густым туманам, заперли город со всех сторон турами, вели подкопы, разрушали стены пальбой, предлагая жителям самые выгодные условия, если они сдадутся Епископ не хотел сперва слышать о переговорах..." (Карамзин, "ИГР", т.8, ст.171).
   Можно бы было поверить в ТУРЫ и ПОДКОПЫ, если бы осада длилась, как в Казане месяцы, а не 6 Дней! Все эти методы осады крепостей очень трудоёмки:
   Туры (турусы) - "... название двигающейся на колёсах древнерусской осадной башни, которые казались невероятными..." ("Толковый словарь" Ушакова).
   "... Осадные башни очень большие и не поворотливые сооружения для того, чтобы возить их с собой. Поэтому их собирали прямо на месте предстояшей осады. Их изготовление занимало значительное время, поэтому е нему прибегали, только если обычные приёмы штурма не приводили к успеху...Одна из таких башен, построена военным инженером Выродковым во время осады Казани..."
   (Википедия).
   Подкопы - их все прекрасно представляют, это масса времени и немалые инженерные знания, под Казанью их устройство вели "иностранные специалисты".
   - 18 июля город Дерпт сдался московскому воеводе Петру Шуйскому на определённых условиях, которые будут приведены ниже, а пока "секрет" успеха":
   "...Тем - же летом 1558 годв, москвит увидел, что земли и замки в Ливонии так счастливо и легко достались ему, и он не встречал никакого сопротивления, то явился и к Дерпту со своими орудиями. И хотя он ни разу не выстрелил и не поранил ни одного человека, не смотря на то из большого страха и легкомыслия ему беспрекословно сдали Дерпт 18 июля, после того как он даже недели не стоял под ним.... Невозможно описать сколько сокровищ взял московит в этом городе деньгами, серебром золотом и драгоценностями..." (Б. Руссов, "Хроника...Ливонии").
   "А ларчик просто открывался..." - но историки не решились подать это "блюдо" во всём блеске правды исторической, а оперлись на фантазии Шуйских и Курских!
   У Шуйского выбор был однозначен, через месяц осень с дождями и прочими неудобствами, кормить большую армию, задействованную в осаде очень трудно, а осада могла, затянутся на месяцы, маленький Нейгауз, без гарнизона, потребовал месячной осады, а тут город значительный, с гарнизоном, вполне могла постичь неудача. Вот тут то "добролюбивый", Петр Шуйский и закричал с боем барабанным - "Всех порежу!!!" действовал на испуг и бюргеры, давно забывшие, что такое война, сдались, но если донести Иоанну, что "город взят на барабан!", наград не жди.... Нового магистра Кетлера можно понять: он не мог быстро собрать многочисленную армию для защиты всей земли от массовой налётной тактики, применяемой противником, поскольку Ливония никак к войне с Москвой не готовилась, Вполне может быть, что в Москве не столь категорично говорили о возможности начала крупномасштабных военных действий, всячески вселяли надежду, что выплатите дань и всё обойдется, или ограничится лишь набегам, которые городам не страшны. Успокаивали и расслабляли, пока сами собирали разные войска, из казаков и народностей предгорий Кавказа. Обманули!
Дальше в "телеграфном стиле" попробуем понять происходившее по "Хронике":
   - "...Епископ заперся в Дерпте. Московское войско медленно продвигается к Дерпту, занимая встречные городки...Дерптцы отказались сдаться..."
   - "...А между тем в самом Дерпте кипели распри и Раздоры...Епископские дворяне ночью бежали из города. Канцлер Гульцшур предложил сделать вылазку...
   Вместо того чтобы ударить на московский арьергард...побежал к Риге, за ним..."
   - "...Ночью казаки напали на замок Варбек...и овладели им без сопротивления. Весь гарнизон...оказался пьяным. Бургграф Гельмут вступил в русскую службу..."
   - "...11 июля на зоре московское войско стало в виду Дерпта... Главные московские силы сосредоточились у ворот св. Андрея, насыпали вал и открыли стрельбу..."
   - "12 и 13 июля стоял густой туман, мешавший прицельности выстрелов. Немцы - говорит Бранденбах - попробовали сделать вылазку..."
   - "...14 июля, московские люди насыпали новые батареи и ядра стали падать на крыши домов..."
   - "...15 июля, князь Шуйский прислал новое предложение сдать город, обещая пощаду в случае сдачи и разорение в случае несогласия...Магистр вожалел о положении...Нет сомнения в том, что в Дерпте, как и в Нарве, были люди, желающие присоединиться к Москве,...что именно через них Шуйский узнал о разноголосице в Дерпте...Епископ, видя бесполезность убеждений продолжать оборону, послал князю Шуйскому просьбу о перемирии..."
   - " ...17 июля, собрался общий совет, на котором присутствовал сам епископ... Епископ и большинство собрания решились сдаться.... Были составлены, для предъявления князю Шуйскому, условия сдачи, одни от епископа, другие общины... Князь принял условия..."
   - "...18 июля, епископ и все, кто не желал остаться в городе, а так же дерптский гарнизон с оружием, вышли из Дерпта..." (Переводчик "Хроники провинции...").
   Как видим между тем, что написал Балтазар Руссов и тем о чем повествовал переводчик, есть разница, но она не столь значительна, как описано "дело о взятии Дерпта" тем же Карамзиным. Защищать город никто не хотел, Шуйский, да и Иоанн, посчитали, что такой "стиль войны" им выгоден. Пусть мирно идут в Ригу.
   Итак, горожане решились сдать город, но стоит посмотреть на выдвинутые ими условия сдачи. Условия эти более подходят для добровольного присоединения града к Руси Московской, чем на одержанную войском победу. Но приняли их:
   1/ Епископ получает для жительства своего монастырь Фелькенау, в двух милях от Дерпта с принадлежащими ему землями, людьми и пошлинами; под его ведомством остаёться латинское духовенство и церкви с их имуществом.
   2/ Дворяне, желающие остаться под властью государя, удерживают свои земли и людей, находятся под ведомством епископа и не могут быть выведены в Россию.
   3/ Горожане дерптские остаются при своей религии - аугебурского исповедания без всяких перемен и не будут принуждаться отступиться от неё; церкви со всеми принадлежностями остаются, как были, ровно, как и школы их.
   4/ Городское управление остаётся по старине.
   5/ Браки с заморскими немцами дозволяются.
   6/ Все граждане и обитатели Дерпта при сдаче его могут выехать в течении 8 дней из города со всем своим имением. А чего не могут взять с собой, то могут оставить у своих приятелей или остаться в домах своих и взять после при удобном случае.
   7/ Если потом они сами или дети их захотят опять переселиться в Дерпт и жить под властью государя, то могут это сделать.
   8/ Ратные люди могут выйти из города с именем и оружием.
   9/ Иностранные купцы, немецкие и русские, не могут в Дерпте торговать непосредственно друг с другом, а только с дерптскими гражданами.
   10/ Русские ратные люди не будут останавливаться в домах обывательских
   11/ Государь не будет выводить граждан и обывателей из Дерпта в Россию или в другие места.
   12/ Все преступления против государя судятся городскими судьями.
   13/ Права гражданства даются по старине городским управлением: новый гражданин должен присягнуть государю и городскому управлению.
   14/ Городское управление желает, чтобы на его судебные приговора могла быть аппеляция к рижскому городскому управлению.
   - "...18 июля уполномоченные от епископа, дворянства, капитула, от городского совета отправились с этими условиями к князю Петру Ивановичу Шуйскому, который должен был скрепить их. Шуйский скрепил их в надежде, что они будут утверждены и государем..."
   (С.М. Соловьёв, "История России...", "война с Ливонией").
   "...Благоразумный Шуйский, уполномоченный Иоанном, не отвергнул ни одной статьи, руководствуясь не только человеколюбием, но и Политикою: надлежало милостью и снисхождением, духом умеренности ослабить ненависть Ливонцев к России, и тем облегчить для нас завоевание их страны.... Желая сделать возможное в пользу несчастных, Князхь Шуйский поставил стражу у ворот и не велел пускать россиян в город, чтобы жители могли спокойно укладываться и выезжать; оберегал их в пути, давал им проводников до мест безопасных. Епископа
   Отпустили в Фалькенау, с двумя сотнями отборных Московских всадников..."
   (Карамзин, "ИГР", т. 8. ст. 172).
   Можно конечно сказать, что это была "победа" войск Московских, смягчённая необыкновенным человеколюбием, но это явно не так! Победа была НУЖНА!!! Если не заслуженная, то хотя бы видимая, для удовлетворения "Царя" Иоанна 1У.
   Трудно сказать как сам Иоанн представлял эту "битву" за Дерпт, но, впоследствии, согласился на все пункты условий "капитуляции" сдачи города. Оставил и образ правления и независимость веры, получилась некая "федерация" города и земель Дерпта с царством московским. Альтернатива сдаче - долгая осада, с, сопутствующими ей разрушениями, хотя, при решительности горожан защищать город, вряд ли Шуйский взял бы его (Историки пишут о взятых в городе 520 пушках, если бы их было и 52, шансов взять город, не оставалось).
   Наступала осень, всякое затягивание осады грозило поражением. А тут обошлось...
   И рать московская занялась покорением, на "мирный основе" отдельных замков и мелких населённых пунктов. Карамзин перечисляет среди них: "... крепости Вайзенберг, Пирекль, Лаис, Оберпален, Ринген или Тушин, Ацель, сдались нашим воинам, которые везде мирно выпустили Орденских властителей, довольствовались присягой жителей и не касались их собственности, но всё предавали огню в областях непокорных..." (Карамзин).
   Примечание: как эти "приобретения" выглядят территориально, сказать трудно. Даже на картах у Нечволодова т.4, ст. 97, "Сказания о Русской земле" отмечены лишь два из них: Лаис и Оберхаллен (У Карамзина Оберпален). Вероятно, "зачищали" территорию рядом с Чудским озером и окрестности Дерпта (Юрьева), как плацдарм для бедующего наступления. А пока, выжгли предместья и сёла вокруг Фалена, Ревеля, Швенденберга и Виттенштейна... Крупное поражение...
   Следует взглянуть на то, что собственно привело Ливонию к такому поражению: - Там отсутствовало постоянное войско, оно собиралось, по мере необходимости, когда собирались идти в поход, но и тут собирались лишь те, кто того желал. Нет постоянного войска. Нет и общего командования. Нет командования, приказ не обязателен для всех, значит и нет, быстрой мобилизации для отпора врагу.
   - Гарнизоны, во главе с фохтами немногочисленны и подчиняются городским управам. Наёмники привлекались только в случае необходимости, но на это требовалась значительное время. Московия в этом отношении оказалась, невзирая на общую неустроенность армии, впереди Ливонии. Создан даже Приказ, ведающий делами военными. Кроме того, велись постоянные войны, если не с Казанью, то с Крымом, или с Литвой. Появились первые стрелецкие части и не только в столице. Постепенно воинская служба стала для большей части армии, практически, постоянной. И хотя по-прежнему привлекались в ополчение жители городов и народы Великой степи, вплоть до предгорий Кавказа, постоянная основа армии постепенно увеличивалась. Правда наследие порядков армейских оставалось ближе к порядкам Золотой Орды, чем Византии или Европы Западной.
   В 1558 году умирает королева Мария, её наследницей стала Елизавета, но заинтересованность в торговле с Москвою от этого не пропала.
   "... В 1558 году царь уступил Григорию Строгонову 146 верст пустынной земли на берегах Камы..." (А. Рамбо, "Живописная история...", ст. 166).
   Где начинались эти версты и насколько пустынна была эта земля Иоанн не интересовался, его интересовало лишь одно: доход от Строгоновых пополнял только его личную казну. Как это похоже, государственного не жалели и позже!
   "...В верховьях реки Камы и по реке Чусовой клан Строгоновых взялся за разработку мест богатых солью и рыбой. В 1558 году Иоанн 1У дал Строгановым на эту землю, жалованную грамоту, разрешил призывать е себе крестьян, иметь собственное небольшое войско и строить острожки для защиты от нападений воинственных вогулов (манси)..." (Калюжный, "Другая история..." ст. 253).
   Кто из них больше нуждался в защите, вопрос спорный. Сибирь ждала Ермака.
   Кроме земель, давались и различные налоговые поблажки, доходы не казне - Царю.
   "...все эти люди на 20 лет освобождены от всяких повинностей и платежа податей, причём право суда над ними принадлежало Строгоновым, которые сами подсудны одному царю..." (Нечволодов, "Сказания..." т. 8, ст. 235).
   А законом на этой земле и "воинственным вогулам и всем остальным стал сам Ананий Строгонов с тремя сыновьями: Яковом, Григорием и Семёном, не царь!
   За доверье нужно расплачиваться, и позже Строгоновы "по их личной просьбе вошли в состав Опричены..." (Там же). "Будь готов, всегда готов!" в Опричину!
   "Исторические хроники" (Е.А. Гладилин): "...6 января французы захватили Кале, последнюю английскую крепость на территории Франции, после 211 - летнего пребывания в руках англичан...", "Фердинанд 1 - король Германии"
   1559год - Иоанн "...6 сентября царь дал жителям города Дерпта жалованную грамоту, в которой некоторые условия были добавлены, некоторые изменены:
   - В городском суде должен заседать и русский чиновник, для сохранения русских людей.
   - Апелляция к рижскому городскому суду не были позволены; вместо них постановлена апелляция к дерпскому воеводе; дела же, которые и воевода не мог решить отсылались царю.
   - На монете должен быть с одной стороны герб царский, с другой герб городовой.
   - На городской печати должен быть герб царский.
   - В случае нужды ратные люди могут стоять в домах черных людей.
   - Дерптские жители могут торговать беспошлинно в Новгороде, Пскове, Ивангороде, Нарве, но если уедут торговать в Казань, Астрахань или в земли московские должны платить пошлины наравне с русскими купцами.
   - Могут свободно отъезжать за море и торговать всякими товарами.
   - Если не хотят жить в Дерпте, могут свободно выехать за границу, со всем имуществом, заплатив с него десятую деньгу в казну.
   - Если кто из дерптских жителей дойдёт, по своей вине, до смертной казни, то имущество его идет в казну, которая платит его долги.
   - Если преступник уйдет за море, то имущество его отбирают в казну...
   - Дерптские жители могут спокойно покупать дома и сады и жить в них в Новгороде, Пскове, Ивангороде, Нарве и во всех других русских областях, равно как и новогородцы, псковичи, ивангородцы и всякие жители русские могут покупать дома и сады в Дерпте во всех местах.
   Такие льготы, данные покорённому городу, показывает явное намерение царя завоевать Ливонию и удержать навсегда это завоевание, детям боярским розданы были земли в покорённых областях..."(Соловьёв, "История России...", "Ливония").
   Цитата длинновата, зато, как наглядно выглядит роль Иоанна, не только как знатока основ государственности гордости, но и как заботливого хозяина казны!
   Видно, что забота о казне переполняла его, надежды на победу велики, будущее? Один нюанс, показывающий, насколько призрачны были эти успехи, что за ними:
   "...Государь утвердил договор, заключённый Воеводами; но велел Епископу Герману и знатнейшим Дерптским сановникам быть в Москве. Сей бывший Державный Епископ, проклинаемый в отечестве своём за мнимую измену, уже не выехал из России и кончил дни свои в горести, слыша, что друзей его и слуг, обвиненных в тайных соглашениях с неприятелем пытают и казнят в Ливонии..." (Карамзин, "ИГР", т.8, ст. 173).
   "...Несогласие между жителями Дерптскими Латинской и Лютеранской веры, как уверяют, способствовали нам овладеть городом.- Курбский сказывает, что Царь дал Епископу большие поместия в России..." (Там же, прим. N 533).
   Была ли измена мнимой? Не похоже, поскольку, всегда опора на "доброхотов в стане вражьем" использовали! Будь то Казань или Астрахань "Они те города и царства", а ты им поместья в Руси белокаменной и место у стола.... Взглянем:
   "...В то время епископом Дерптским был аббат фалькенаский Герман, сын везельского сапожника; этого Германа советники дерптского епископства избрали не раде споспешествования христианской религии и благочестия, но из- за его денег. Епископство Дерпта было обременено большими долгами прежним епископом, Истом фон - дер Реке, который все имения епископства заложил, взял под их залог огромную сумму денег и уехал из страны в Мюнстр,...поэтому дерптцам нужно было иметь властителя, у которго были бы деньги, а сам он мог быть кем угодно.... Когда же москвит потребовал дань с большими угрозами, тогда епископ Герман должен был раскошелиться; поэтому он начал трусить и начал переговариваться со своим канцлером Юргеном Гольтшуром, как бы ему попасть под тайное покровительство москвита..." (Б. Руссов, "Хроника... Ливонии", ст. 58).
   Вот и судите сами: предал, не предал, сдал город, не сдал, а поместья заслужил...
   А пока войска, "обременённые добычей", стремились домой "на зимние квартиры:
   "...взяли всего двадцать городов, и в каждом оставили нужные запасы, охранное войско. В конце сентября приехали к Государю. Он был в Троицкой Лавре: встретил их с милостью и веселием, вместе с ними благодарил Бога, и переехал в Александровскую слободу, где из собственных рук жаловал..."
   (Карамзин, "ИГР", т.8, ст.174)
   Как видим, Иоанн уже тогда начал удаляться в Александровскую слободу, задолго до 1564 года, и тому были, на его взгляд, серьёзные причины, здесь он ХОЗЯИН!
   Разногласия, пока ещё по части военно - стратегической: с кем из соседей следует вести войну, когда и почему, Иоанн уже предпочитал решать своей "царской волей:
   "...В это время происходит в царском дворце важный поворот. Отношения государя к двум его советникам Сильвестру и Адашеву, изменились странным образом. Он не соглашался с ними относительно войны с Ливонией. Советники хотели, чтобы военные силы, по взятии Казани и Астрахани, направлялись преимущественно против третьей мусульманской державы, Крымского ханства,...но победив Ливонию, приобретали древнюю отчину русских государей. Вступали в прямые сношения с цивилизованной Европой.... В сущности оба мероприятия были преждевременными: Россия ещё не имела довольно сил привести их к благополучному исходу. Ни царь, ни его советники, не были, безусловно, правы, но упорство последних имело гибельный результат: чтобы удовлетворить всех объявили одновременно две войны..." (А. Рамбо, "Живописная история...", ст. 157).
   Ну, никто войн не объявлял, просто, бывшие между партнёрами разногласия, каждый решал самостоятельно: Иоанн стал "воевать" Ливонию со 140 000 войском, Адашев Крым с Вишневецким и 5000 детей боярских и "Козаков". Виден элемент случайности в направлении этих событий: скажи Адашев - "Ливония", возможно, Иоанн сказал бы "Крым", если бы договорился с татарским генералитетом. Пришла эпоха самоутверждения Самодержавца Руси Московской, и стало ясно, что прежние взаимоотношения стали невозможными. Отмечалось, начало Ливонской войны уже обеспечило Иоанну некоторую "свободу" как от родни, так и от советников, Царь - батюшка войной руководит, а с этим пришла и уединённая Александровская слобода, построенная в 1515 году Василием 111, как место, защищенное и укрытое "на случай непредвиденный...для особ царственных.", как от врагов, так и ото всех остальных. В этих глухих местах Иоанн чувствовал себя независимым и Царем воистину, правда при этом царство ограничивалось лишь небольшим участком от земель московских и, столь же небольшим кругом людей, ИМ самим избранных. Так постепенно в его уме возникала идея Опричнены, места где ОН был бы способен САМ ПРАВИТЬ. Его Удел! Пока все шло будто бы хорошо, всё пока. "Не долго музыка играла!" - Ливония уже пытается дать отпор, благо гарнизоны оставленные в замках и городках были невелики и не способны защитить всю остальную территорию. Кетлер мобилизовав небольшие силы, решил взять Дерпт:
   "..Когда князь Шуйский с главным войском ушёл из Ливонии, Кетлер решил воспользоваться этим обстоятельством, чтобы отобрать завоёванные города, главным образом Дерпт. Ему удалось собрать до 10 000 человек; но на пути к Дерпту его задержала мужественная оборона замка Рингена, который занимали всего 90 человек, под началом боярского сына Русина Игнатьева. Хотя замок был взят, но князь Курлатьев и другие русские воеводы, сидевшие в Дерпте, успели дать в Москву весть об опасности, и приняли меры предосторожности; между прочим, многих Юрьевских граждан, подозреваемых в сношением с Кетлером, они отправили в Псков, где их держали до минования опасности. Во время осады Рингена некоторые немецкие отряды ходили даже в псковскую землю и разорили там несколько волостей. Узнав о приближении большой русской рати, Кетлер не решился ничего предпринимать против Юрьева (Дерпта) и ушёл назад. Вскоре, потом, в январе 1559 года, явилась в Ливонию русская рать, предводимая князем Микульским и татарским царевичем Тохтамышем. На сей раз она обратила свои опустошения на южную часть Ливонии и разными отрядами прошла по обоим сторонам Двины.... Они доходили до самой Риги и к весне возвратились назад с огромной добычей..." (Иловайский, "Царская Русь", ст. 248).
   К сему требуются некоторые уточнения, хотя общая картина очередного набега в целом ясна, шли обогатится, а не защищать Дерпт или Нарву (эти города расположены много северней берегов Двины). Прошли по самой границе Литвы:
   - Войска вошли на территорию Ливонии вероятнее всего со стороны города Остров и двинулись вдоль Зап. Двины (Даугавы_ по обоим берегам её. По левому берегу, они двигались, практически вдоль Литовской границы, что не могло не встревожить Сигизмунда - Августа. Обвиняли, как и принято, самих Ливонцев:
   - "... Кетлер накликал месть своим походом; а Генвааре 1559 года вступило в Ливонию большое московское войско (130 000 по немецким известиям) разбило Немцев при Тризане и без сопротивления целый месяц пустошило всю землю с одной стороны до моря, с другой до границ литовских и прусских, не щадя младенцев во чреве матери..." (С. М, Соловьёв),
   - "... Воевода и Магистр Архиепископа Рижского, Фелькерзам, собрав более десяти тысяч ратников, осадили Ринген, на виду наших полков и взяли сию крепость...Воеводы Иоанновы оправдывались крепостью Немецкого стана, утомлённостью своей рати и хвастались своей победой над братом Магистровым Иоанном Кетлером....Но Магистр сам напал на них, стоптал дружину князя Репнина, и могли бы отнять у нас Дерпт, где осталось мало ратников...к счастью нашему, утруждённые немцы хотели отдохновения. Число их уменьшилось до шести тысяч. Зная, что Полководцы Московские ждут воспоможения и любят воевать зимой, Магистр в исходе Октября ушел назад... Государь в Декабре послал в Ливонию мужественных воевод,... чтобы идти прямо к Риге, опустошать землю, истребить неприятеля в поле. Готовые начать кровопролитие, они писали Магистру, что от него зависит война и мир; что Иоанн может простить, если немцы изъявят покорность, ответа не было..." (Карамзин).
   Подводя итог и сравнивая отдельные тексты, можно сделать несколько выводов:
   а/ Зимний поход вдоль реки Даугавы планировался ещё ранее и "месть" тут не причем, сидели бы Ливонцы тихо, всё равно бы зимний поход состоялся, цель у похода иная, Добыча и Устрашение, Тохтамыши и Шиг - Аллеи не возьмут город.
   б/ В начале сентября основные войска московские покинули Ливонию и были направлены на исходные рубежи для январского похода, "начальство" посетило Москву. Вероятнее всего, рать московская имела конные части, основа татары.
   в/ Нет ясности, почему стали штурмовать в сентябре крепость Ринген, Кетлер и Фелькерзем, могли бы обойти и осадить Дерпт, он, что то им помешало...
   "...Он (Кетлер) около Мартинова дня в 1559 г. со значительным войском выступил в поход и стал около церкви Нуге в епископстве дерптском; "...а русское войско, недавно пришедшее из России, стояло в 6 милях оттуда; это войско сговорилось с русскими а Дерпте окружить и неожиданно напасть на войско магистра. Но ратники магистра тоже думали о своей выгоде и справились раньше: накануне Мартынова дня они вечером неожиданно напали на русских в их лагере, убили многих из них и одного из знатнейших воевод с многими боярами привели в лагерь к магистру..." (Б. Руссов, "Хроника...").
   Помешала боязнь попасть в окружение при осаде Дерпта. Вероятнее всего, оставив без командования рать московскую и взяв Ринген, Кетлер подошел и осадил Дерпт: "...После нескольких стычек с русскими и, не достигнув ничего, они отступили. На возвратном пути магистр подошел к Лаису, осадил замок...два раза ходил на приступ, но оба раза проиграл.... Так как подходоша зима и счастья не было магистр и герцог отступили..." (Там же).
   - В конце октября, имея большие потери, а пополнения не поступало, да и жители Дерпта не желали ужасов войны около своего дома, Кетлер вернулся на исходные.
   Располагал ли Кетлер сведениями, что готовится новый набег на южные провинции? Вероятней всего, да! Есть, конечно, и секреты, но скрыть передвижение большого количества войска, и место их сосредоточения, практически нельзя.
   - Декабрь. Иоанн готовит новую рать с князем Микульским, царевичем Тохтамышем и князьями черкесскими для рейда в сторону Риги. Район Острова и Себежа, место сосредоточения, там ранее выведенные из Ливонии войска ждут.
   - то ли в конце декабря то ли в начале января, воеводы пишут письмо Кетлеру, требуя полной покорности и, в противном случае, грозят новым кровопролитием. Что мог предпринять Кетлер? Предоставить окраины их судьбе и защищать Ригу, используя преимущество крепостных стен, недоступных для воинских отрядов.
   - Январь 15 (17?). Войска московские двинулись к Риге через Мариенбург (не осаждая его) и вблизи Тирсена имели стычку арьергардов (от Руси - князь Серебряный, от Ливонии - Фелькерзам): "...Храбрый Фелькерзам и четыреста Немцев поли в битве...остальные рассеялись, и князь Серебряный открыл безопасный путь войску до самого моря..." (Карамзин). Карамзин не сообщает, какой силой располагали наши войска, надеемся, численность была подавляющая?
   - 17 февраля войско из Ливонии ушло обремененное добычей, но, не взяв Ригу, вообще, "... не занимали больших крепостей Ведена, Риги. Воеводы подступали единственно к маленьким городкам. Немцы сами уходили из них... опустошили её берега, приморскую землю Курляндию, до Пруссии и Литвы; обогатились добычею и с несметным числом пленников вышли, 17 февраля, у Опочки, известив Иоанна, что рать его цела, а Ливония в пепле..." (Карамзин, "ИГР", т.8, ст. 176).
   Как то странно думать, но Иоанн явно намеревался этими опустошительными набегами сокрушить Ливонию как государство, и он не предполагал, что Ливония будет искать защитников в соседних странах. Если это так, то называть его дальновидным политиком, как это делают историки, нет причин. Видеть его на землях Ливонии в равной степени, но желали: ни Литва и Польша, ни Швеция и даже далёкая Дания. Тактика набегов была обречена на провал, а сам Иоанн больше похож на расшалившегося ребёнка, который принимал грабежи за победы. Потерянные ценности, вполне восполнимы, через некоторое время, потеря независимости означала постоянное рабство, без надежд на возрождение.
   Соседи не дремали и уже в марте явно обозначили свои намерения, не дать Иоанну захватить Ливонию, в Москву посольства, Кетлеру обещание помощи.
   "...Кетлер не отважился вступить с ними в бой. Но всеми силами старался привлечь на сторону Ливонии защитников и обратился за помощью к Германскому императору и к королями Дании, Швеции и Польши, которые и отправили свои посольства к Иоанну с ходатайством за Ливонию. В это время, как раз, внимание последнего было отвлечено Крымцами, и потому он согласился на перемирие шестимесячное с Ливонией..." (Нечволодов, "Сказания..." т.4, ст. 107). Следует посмотреть, каким образом историки описывают создавшуюся ситуацию:
   Карамзин: "...в Марте 1559 года прибыли в Москву Послы Литовские. Начали говорить о мире: Иоанн хотел, чтобы обе Державы владели, бесспорно, чем владеют; но Август в первом слове потребовал Смоленск! Мало того: он предписывал нам не воевать Ливонии, будто бы отданной ему Императором и Германскими Чинами! Иоанн велел ехать Послам назад...Послы уехали. Государь не согласился заключать и нового перемирия с Литвой; обещал только не нарушать старого..." ("ИГР", т. 8, ст. 176).
   Карамзин также отмечает, что Август "...шел на войну, и хотел удалить её..."
   А что оставалось делать Иоанну, "третий фронт" войны с Литвой - крах царства!
   Соловьёв: "... Ливонское правительство обратилось к сыну Густова Вазы шведского, герцогу Иоанну, правителю Финляндии, с просьбой ссудить 200 000 рейстайлеров и войско, предлагая в залог несколько земель в Ливонии. Молодой принц... был не прочь вступить в переговоры, но старик отец посоветовал ему не вступать, никаким образом, в Это дело, ибо тогда придется поссориться не только с Москвой, но так же с императором, королями польским и датским, которые все объявляют свои претензии на Ливонию..." ("История России...", "Ливония").
   Вряд ли Густов Ваза страшился войск Иоанна, он больше опасался других. Мир, заключенный с Москвой, был ему удобен, но и судьба Ливонии не безразлична.
   Иловайский: "...В эту трудную эпоху ливонцы снова обратились к государям Швеции, Польши и Дании с просьбой о помощи или о ходатайстве, и те действительно отправили посольства в Москву. Из них наиболее посчастливилось послам датского короля Фридриха 11, снисходя к его просьбе, Иоанн согласился дать ливонцам шестимесячное перемирие...Оно не спасало самобытность Ливонии, но помогло ей ускользнуть от русского завоевания..." ("Царская Русь", ст. 248).
   Как бы не так, ни сил, ни возможностей для завоевания Ливонии, ни Иоанн, ни последующие цари, разных династий сил не имели до ХУ111 века, когда шведский король Карл Х11 не разгромил очередного польского Августа, что и позволило ...
   Иоанн был разгневан нежданным, пожалуй, лишь для него, заступничество Запада.
   "...Ливанцы суть древние данники России, а не ваши, я наказываю их за неверность, обманы, торговые вины и разорение церквей..." (Карамзин).
   Но это не со своими подданными разбираться, даже не с Казанью или Астраханью. Ещё ранее, возможно, советники и митрополит Макарий предостерегали Иоанна от неверного шага, втягивание Руси в бесконечную войну с "проклятым Западом", но он считал, что, имея договор о мире с Литвой и Швецией, он сможет до 1562 года овладеть Ливонией. Впрочем, уже в 1559 году, понял сил нет, нужна передышка, а там поглядим, войска после трех "компаний" приведем в порядок, предлог найдём!
   А писать о том, что его "отвлекли дела крымские", как то не серьёзно, кстати, Балтазар Руссов пишет, что Девлет Гирей, так же пожелал оказать помощь Ливонии, напав на краины московские, но за деньги. Их не оказалось, и Крым не...
   В Разрядной книге написано: " ...С Марта 1559 года Царь начал было готовиться к большому походу на Крым. Со всеми знатнейшими Воеводами, оставляя Главою Москвы брата, К. Юрия..." ("ИГР", т.8, прим. N 563).
   В Крыму Болезнь и голод, возможно, просто припугнул хана Девлет - Гирея, не лезь. Ещо одно замечание: историки сплошь и рядом пишут: "Иоанн решил", "Иоанн был занят", " известили Москву" и т. д., похоже, считают, что Иоанн знал всё и находился рядом в "первых рядах", шуточки всё это. Для князей и царей Московских давно отошло то время, когда...вероятно со времен Донского. Потом и не война это, набег татарский, зачем тогда при дворе царь Шиг - Алей и царевичей не мерено, Тохтамыш и князья черкасские, они достаточно хорошо знают теорию и практику такого рода войн: не вышло разбежались в разные стороны, позже соберутся и нападут в другом месте, это не рыцари! От царя лишь пожелание: сегодня "воюем Казань", или "сегодня воюем Ливонию и всё!
   Всё ограничивалось указанием направления и желательности большой добычи!
   Кончилось, как и всегда: "...в 1559 того же Вишневецкого отправил на Крым, а окольничего Даниила Адашева в 8000 послал, туда же Днепром. Поиск Адашева оказался удачным. Он вышел в Черное море, высадиться на западных берегах Крыма, опустошил татарские улусы и освободил много пленников из Московской и Литовской Руси. Прежде, нежели хан собрался с силами, Адашев, обременённый добычей и пленниками, ушел назад и благополучно вернулся. Девлет - Гирей прислал в Москву смиренно просить о мире..." (Иловайский, "Царская Русь", ст.229)
   Сколько времени занял этот "блистательный набег", сколько из него вернулось "на базу". Историки предпочитают не уточнять. Трудно представить, что Адашев мог на захваченных турецких кораблях приплыть по Днепру обратно в Смоленск. Если пленных и освободили, то оставили в Крыму, без надежды оттуда выбраться. Все сведения почерпнули из челобитной Адашева "на имя"...а как пишут рапорта победные понятно всём. Трудно представить себе 8000 человек плывущих на ладьях по Днепру, особенно если с конями,...а потом по лиману Днепровскому мимо Очакова, который, надо понимать, оставался крымско-турецким. Выйти в Черное море, обогнуть Тендоровскою косу и преодолев Киркинитский залив, вступить на западные земли Крыма, на полуостров Тарханкутский.
   Справка: От Очакова до Тендровской косы 7 - 8 часов на современном катере.
   Повоевав, захватить два корабля и в обратный путь. По бережку бичевой топать до Смоленска? Только в отсутствии у царя здравого смысла, мог он в это поверит! Но преподносятся дары, захваченные в Крыму, звучит рассказ...веришь! Желающие почитать, как Адашев вернул захваченных турок пашам Очаковским, как Хан гнался за ним днепровским берегом. "а Адашев медленно плыл вверх по Днепру, стреляя в Татар", могут это прочитать у Карамзина, т. 8, ст. 180, правда как явствует из примечания N 561 (Там же), этот "правдивый рассказ" взят из писем князя Курбского.... Правда Карамзин не пишет, что Девлет - Гирей "смиренно просил мира", хотя положение его было трудным болезни и мор сильно подорвали его боеспособность, это собственно и служило желанию "покончить с Крымом". Скорее всего, под западными областями Крыма, в те времена считались приднепровские земли вокруг Очакова, Тогда нет вопросов! Для нападения не нужны "лично построенные" Адашевым близь Кременчуга ладьи...были совсем не надобны. Как пришли на конях, так и ушли, пограбив улусы татарские вокруг Очакова, может случайно и захватили каких то турок, после вернули их по принадлежности. Ох уж эти верноподданные рапорта! Они составляются по рецептам, которым нас научили историки прошлого. Например:
   "...Татары пришли в ужас от этих блестящих действий наших воевод, тем более что в Крыму свирепствовал страшный голод и мор, и Девлет - Гирей прислал в Москву смиренно просить о мире, Видя трудное положение Крыма, советники, окружавшие Иоанна, настойчиво предлагали ему воспользоваться благоприятными обстоятельствами и совсем покончить в Крымской ордой, так же как и с Казанью и Астраханью, и предпринять для этого поход большими силами. Однако Иоанн резко разошёлся с ними в этом вопросе; он удовлетворился заключённым с Девлет - Гиреем миром и решил обратить все внимание на запад. Чтобы прочнее утвердиться на Балтийском побережье..." (Нечволодов, "Сказания...", т.4, ст. 93).
   Есть еще одна странность в распределении сил военных - черкесы и татары из Касимова и других районов Руси и Степи Великой, воюют Ливонию, хотя казалось бы, что Крым им ближе, и тактика ведения боя в этих местах им хорошо знакома и жара привычна. А Крым воюют стельцы Адашева да казачки Вишневецкого, а они и к степи непривычны, да и жара здесь донимает воина. Были ли тому причины в таком направлении использования сил военных? Да:
   - "...Но к этой самой войне (Ливонской) не лежало сердце Сельвестра и Адашева; особенно они не одобряли наших действий в Ливонии, т.е. ее опустошения и разрушения, в котором самое деятельное участие принимали служилые татарские Орды. ... Вообще Иоанн показывал, как бы особое сочувствие к своим служилым татарам ... Сильвестр напоминал царю, что Ливонцы - христиане и грозил ему божьим наказанием за такое неистовое пролитие христианской крови. На сей раз Иоанн не внимал его увещеваниям и показывал, что больше не пугается "детских страшилок"..."
   (Д. Иловайский, "Царская Русь", с. 260).
   Дело в том, что действительно война с Ливонией была войной САМОГО Иоанна, и вел он ее в согласии со своим разумением и понятием. А главным в этой войне Иоанн считал НАПУГАТЬ И УСТРАШИТЬ. Впрочем, также он вел себя и не только на войне, но и в жизни повседневной. Пока его как-то сдерживали и Митрополит Макарий, и все более терявшие на него влияние советники. Следующий год станет поворотным, и вскоре после смерти Анастасии Иоанн вполной мере явит свое лицо народу. Его девиз "запугивай и устрашай всех своих и чужих во имя власти!" Другого метода он просто не приемлет, потому и татары, и черкесы ему ближе, ведь это их метод ведения воин.
   Хроника - "ИГР" примеч. N 5876 "...Родился сын у К. Юрия Васильевича Московского, а крестили у Чуда Архистр. Михаил; а принял из купели Митрополит; а на крещении был Государь и К. Влад. Андреевич..."
   "Исторические хроники" (Е. А. Гладилин): "Апрель - май. Безуспешный поход на Крым отряда Воеводы Даниила Адашева" - странно, все историки пишут другое, может, именно потому, что сей поход на Крым был безуспешным?
   "Май. Россия и Ливония (католическая) заключили перемирие до ноября".
   1560 год - "В Сент. пошел Государь в монастырь к Троице и по селам. Окт.
   1 освящены пределы в новом городе у Фролов. Ворот, что ставлены о Казан. Взятии и астраханском ... А были тут царь, Царица и Царевичи. ... Ходил окт. Государь в Можайск к Николе молиться с Царицею и с Царевичами, и в иные монастыри и в села прохладиться..." (Там же, "ИГР", т.8, Прим. N587).
   Вот так и протекало время Иоанна, царя Московского, разделенное на пиры при видимости побед, в хождении (в поездках) по монастырям и селам, в молитвах и покаяниях, а больше в прохлаждениях. Короче, в управлении страной или войсками участие принимал малое, больше стал заботиться, чтобы держаться подальше от советчиков и нравоучений. Остается поглядеть, к чему это привело:
   "...Мы уже говорили о привычке Иоанна слишком часто скитаться по монастырям; причем он обыкновенно возил с собой жену, детей и многочисленную боярскую свиту. Поездки эти проходили иногда в ненастное или холодное время и вредно отражались на здоровье его семьи. ... Однажды в ноябре - месяце царь возвращался с нею (Анастасией) из Можайска в такую распутицу, что, по словам Летописца, "невозможно было ехать ни верхом, ни в санях". В этом путешествии царица сильно занемогла и долго хворала. ... Уже во время Можайского путешествия произошла какая-то размолвка между царицею и царскими советниками..." (Д. Иловайский, "Царская Русь", с. 261).
   Вот так он ходил по местам святым, не жалея ни жены, ни детей малых. Понять бы зачем? Да потому что он по-другому не мог, ему нужны были в окружении те, кто его боялся, боялся гнева государева и терпел невзгоды лишь для того, чтобы гнев этот не обратился на каждого из них, на его жену, и детей.
   "...Недоброжелатели Захарьиной любили сравнивать ее с императрицей Евдокией, гонительницей Златоуста. В этом сравнении заключается намек на неприязнь царицы к Сельвестру. Отношения супругов нельзя назвать безоблачными, особенно к концу жизни царицы. Молва о предрассудительном поведении царя проникла в летописи: "Умершей убо царице Анастасии нача царь яр бити и прелюбодействовал зело..." (Хронос, РНФ, "Анастасия").
   Не будем опережать события. Всему своё время, но обратим внимание на то, какие отношения сложились, к тому времени, в семье царской: любовь, если она была, узы брака, наконец, какое то влияние Анастасии, отощло в прошлое. Больная женщина. Измученная бесконечными родами (шестеро детей за 10 лет), бесконечные поездки по монастырям, которые уже привели к потере первого ребенка расстроили семью царскую. Условия хотя и царские, но для слабой женщины становились невыносимыми, надвигалась катастрофа этого брака.
   И вот тут следует обратить особое внимание на клан Захарьиных: они не получили того, на что рассчитывали, очень мало от того, чего они жаждали - не получили власти над Иоанном, в какой-то мере ее "перехватили" члены Избранной Рады, Митрополит Макарий и Сельвестр. Кроме того, упущено время, Иоанну уже не 17 лет, он уже мужчина сперва, потом уже царь, а больная и несчастная женщина, к тому же терзаемая собственной семьей, ему не нужна. А при том, что его желания - закон, и характер вспыльчивый, это крах всех надежд Захарьевых и их сторонников. Над этим следует подумать .... На фоне этих семейных путешествий по городам и весям происходили и события межгосударственные. Перемирие было заключено с мая 1559 года по ноябрь 1560 года. Ливонцы использовали этот перерыв, и нашли себе покровителя, естественно, недаром в лице польского короля и Великого Князя Литвы Августа:
   "...Дела Ливонские заставили Иоанна желать вечного мира и союза с Литвой, но эти дела не могли привести к вечному миру и ускорили сей разрыв. 16 сентября 1560 года между Ливонским правительством и Сигизмундом Августом заключен был в Вильне договор, по которому Король обязался защищать Орденские владения от Москвы; за это архиепископ и магистр отдали ему девять волостей под залог с условием, что если они захотят их после выкупить, то будут должны заплатить 700 тыс. польских гульденов. Сигизмунд - Август обязался отправить в Москву посла с требованием, чтобы царь не вступал в Ливонию, потому что она отдалась под покровительство королевское ..."
   (Соловьев С. М. "История России с древнейших времен", "Ливония"...)
   Примечание: Если есть желание детально познакомиться со "стенограммами" бесед посла Августа с Адашевым следует обратиться к указанному тексту.
   Магистр Кетлер сам ездил сначала в Краков и склонил на свою сторону сейм, поскольку: "...Ливонцы в крайности лучше хотели зависеть от Польши, нежели от России, издревле им ненавистной..." (Карамзин). Мнение сейма разделилось: Польские представители хотели немедленных действий, Литовские предлагали прежде "употребить иные способы для защиты Ордена: убедительные ходатайства, настоятельные требования, угрозы, подкрепленные вооружением..." (Карамзин). Сигизмунд - Август предпочел не нарушать перемирия с Москвой, но земли в заклад попросил и получил. Крепости: Мариенгаузен, Лубан, Ашерат, Дюненберг, Розинтен, Лучен ...Герцог Мекленбургский, Христоф, Коадьютор Рижского Архиепископа, привёл из Германии новую дружину наёмников. Сейм имперский обещал Кетлеру сто тысяч золотых. Герцог Прусский, Ревельский Магистрат и некоторые усердные граждане ссудили его знатною суммою денег ... Сим способом Магистр удвоил число воинов, и, зная, что россиян мало в Ливонии, выступил из Вендена за месяц до назначенного в перемирной грамоте срока, осенью, в ужасную грязь; нечаянно явился близ Дерпта и наголову разбил неосторожного Воеводу Захария Плещеева, положив на месте тысячу россиян....
   Сие нападение справедливо казалось Иоанну новым вероломством: он поручил месть своим знаменитейшим воеводам... спасти завоеванную нами часть Ливонии. Худые дороги препятствовали скорому походу,... но ум и мужество наших сановников обратили в нечто победу Магистрову... "
   (Карамзин, "ИГР", т.8, с. 183).
   У Карамзина ссылка на примеч. N 572, т.8 "ИГР", там написано следующее:
   "... Писал Зах. Плещеев, что приходили на них немцы, треградский князец да их стоптали, и воеводу А. Скрябина убили да детей боярских 20 человек, да 30 боярских людей..." Что странно, в том же примечании написано и другое:
   "...Писали Воеводы К. Ю. Темкин, да А. Басманов, что они пришли в Изборск в Юрьевский уезд, а Захария не успел с ними сойтись и пришел магистр и Арцыбискуп с многими людьми и убили 70 Сыновей Боярских да 1000 боярских людей, а кош взяли. Стояли Воеводы оплошно; подъезчиков и сторожей у них не было; сошли их Немцы всех на станех при руине... Сражение было при Руине, а магистр стоял в Нюггене..." (Карамзин, "ИГР", т.8, Прим. N 572).
   Странно как-то, вот Карамзин, правда, не сам, а в ссылке на прим. N 567 говорит о "страшных замыслах Иоанна", ссылаясь при этом на прим. N 479, смотрим: "...См. между моими Кенигсберг. Бумагами N 683 письмо Филиппа фон дер Бюгена, ливонского посла к Римскому императору, где сказано: ..." Далее им приведено письмо на немецком в готическом шрифте, читателю все ясно о страшных замыслах Иоанна в 1551 году. Есть вопрос, а вообще знал ли Иоанн в этот момент что-либо о Ливонии? Может, название и слыхал, когда был в Пскове.
   Трудно оценить все умолчания и желания заставить читателя обратиться к примечаниям, в которых вместо ясного ответа смотрим одни ссылки, типа: См. "Дела Польские N5, 113, 141) или (арт. 448) и к остальным делам Крымским и др. Этот старательный Карамзин или приводит пространные списки и указывает, откуда можно что-то узнать, а другие часто пишут, не называя источника вообще. Поэтому трудно сказать, когда точно начались эти военные действия Кетлера, сколько же было убитых 51 или 1000. Ясно одно, они начались ранее ноября:
   - "...Кетлер немедленно подступил к Дерпту. Тамошний Воевода Андрей Кавыторов - Ростовский успел взять меры: заключил опасных граждан в ратуше..."
   - Писал (в Дек.) К. Андр. Ив. Ростовский, что Магистр от Юрьева пошел, из града вылезли дети Боярские конные и стрельцы, убили у Магистра человек со сто, а детей боярских убили с 30, да двух стрельцов, а дети боярские немногие ранены..." (Карамзин, "ИГР", т.8, Прим. 573).
   Где-то в этот период ноябрь - декабрь 1560 года серьезно заболела Анастасия после предпринятых Иоанном путешествий, от этой болезни она уже не оправилась. Как и кто ее лечил, никто из историков при Романовых не написал.
   "...Волкович приехал в Москву 22 Генваря 1560 года, Бояре показали ему договорную литовскую грамоту о дани: он с удивлением сказал, что ни ему, ни Панам Королевским не было это известно..." (Там же, Прим. N576).
   Нет ясности, почему Король Сигизмунд - Август так долго снаряжал посла в Москву? не сразу, по подписании в сентябре договора с Ливонией, а лишь позже, в январе. Возможно, Август решил поглядеть, насколько Москва серьезно приняла его предупреждение о том, что Ливония находится под его Королевским покровительством. Но, увидев реакцию Москвы, решил послать Иоанну посла.
   В письме же все высказал без всяких экивоков, но угроза есть угроза, и все:
   "...иначе, - писал Август, - я должен буду оружием защищать мою собственность: ибо магистр торжественно назвал себя присяжником Великого Герцогства Литовского. Мнимые права России на Ливонию суть новый вымысел: ни отец, ни дед твой, ни ты сам доныне не объявлял их..." (Карамзин, "ИГР", т.8, с.184).
   Но если и Август помог Ливонии, то лишь символически, воевать не стал:
   "...Весной Виленский воевода Николай Радзивилл вступил в Ливонию и занял Литовскими гарнизонами заложенные замки, но на помощь против русских Литовцы не двинулись..." (Д. Иловайский, "Царская Русь", с.249).
   Военные действия Московских войск в Ливонии вроде бы начались лишь в конце лета, других более точных дат историки не обозначили, хотя Карамзин пишет: "...хотел как можно быстрее управиться с Орденом, и еще в конце зимы послал новую рать к Дерпту с князем Андреем Курбским..." (Карамзин).
   Здесь же трогательное описание сцены в спальне, где Князю Курбскому давались напутствия: "...Мне нужно или самому ехать или вместо себя послать Воеводу опытного..."(Карамзин). Крайне необходимая историческая подробность, точно указано то место, откуда Иоанн руководил. ... Ну да ладно, это просто намек на излишнюю веру к более поздним документам! Пока же следует отметить, что называть то, что происходило в Ливонии "войной", которая приведет к победе над Орденом, достаточно трудно, тому есть некоторые обстоятельства в тактике:
   - Если армия приходит на короткий период в любые местности на вражеской территории, жжет и грабит, не захватывает укрепленных пунктов, то тем самым войска с этой территории вынуждены будут отступить в ненастное или особенно зимнее время. И они уходят "на зимние квартиры", переварить добычу и оставляют небольшие гарнизоны лишь в немногих слабоукрепленных городках, то эта война не на победу и завоевание территории, это метод устрашения в надежде, что руководство противника проявит слабость ...
   - Да, несомненно, стране наносится большой материальный ущерб, но в условиях примитивного хозяйства он быстро восполняется, даже в людской составляющей. Недаром гораздо позже канцлер Бисмарк не рекомендовал немцам воевать с Россией по тем же причинам...
   - Иоанн просто не располагал постоянным войском, но ему достаточно было "свистнуть", и число желающих пограбить измерялось уже в десятках тысяч. Сигизмунду Августу было намного труднее, ему приходилось иметь дело с сеймом для того, чтобы, получив от него деньги, мобилизовать войска и начать войну. Именно поэтому он не хотел нарушать перемирие с Москвой до 1562 года, это чтобы не встретить сопротивления в сейме, ведь военные действия Москвы в Ливонии не угрожали непосредственно Литовской территории. Но это все пока...
   - Иоанн был "спальным военачальником", и совсем непрозорливым политиком. Вместо войны в ее "набеговом варианте" он, получив письмо Сигизмунда - Августа должен был понять, что это лишь первая ласточка, что нужно срочно как-то договариваться с Ливонией: может, заключить длительный мирный договор и в нем закрепить за Русью какую-либо часть ее территории - Юрьева (Дерпта) и земли вокруг Чудского озера, как делал это Иван 111, "отгрызая у Литвы" кусок за куском в юго-восточных ее пределах вместе с князьями.
   Вообще-то, вероятно, нужно понять, как уже отмечалось, это была его личная война, и здесь все победы, даже мнимые и недолговечные, были ему нужны для самоутверждения в его великой роли и великих способностях, в отличие от его советчиков и тем более подданных. За прошедшие почти 13 лет он возмужал и стал еще более своенравным и непредсказуемым, мог запросто казнить, и вот тут все без исключения окружение его, в том числе и члены избранной рады, стали опасаться не то что противоречить, но даже давать советы, поскольку за все это могли ответить головой, и не только своей. Иван 1У выходил на "оперативный простор" в руководстве княжеством Московским со всеми изъянами своего необузданного характера. Вероятно, это понимал и Митрополит Макарий, понимал, что времена "Избранной Рады" прошли, и серьезно ограничил свое воздействие на Иоанна, тоже берегся...
   В Ливонии, между тем, началось повальное бегство из страны людей знатных и не очень. Все понимали, что Ливонии предстоят трудные времена, и решили:
   - Пока Кетлер пытался подвести "под руку Польши" всю Ливонию целиком, некоторые, пользуясь суматохой и неразберихой, начали продавать свои и не свои владения заинтересованным лицам из государей заморских... "на старость":
   "...Первым из Ливонских владетелей покинул страну епископ Эзельский Менигхаузен. Он продал датскому королю Фридриху 11 за 30 000 талеров свое епископство, т.е. Эзель с соседнею частью Эстонии и свой Пильтенский округ в Курляндии, хотя не имел никакого права уступать эти земли ... Весною 1560 года Магнус высадился с датскими отрядами на острове Эзеле ... Тогда и Ревельский епископ Врангель, после введения в Ревеле реформации, находившийся в стесненном положении, последовал совету Менигхаузена, т.е. продал Магнусу свои владетельные права и удалился..." (Д. Иловайский, "Царская Русь", с.250).
   Таким образом, и остров Эзель, и владения Ревельского Епископа Врангеля оказались под юрисдикцией Датского Короля. А сам город Ревель (Таллин) начал серьезные переговоры со Швецией с целью присоединиться к Швеции. Казалось бы, это уже второе предупреждение княжеству Московскому о бессмысленности дальнейшего продолжения войны - поскольку Ливония уже передала часть земель Литве, Дании и готовилась передать какую-то часть свою Швеции, не поняли...
   Вернемся к описанию хода военных действий против Ливонии в 1560 году:
   - Действия со стороны Москвы начались в конце весны, когда подсохло. ... В представленных Российским образовательным порталом картах Ливонской войны показано, что войска, которыми командовал Курбский, выйдя из Дерпта, разделилась на две части: 1/ (Курбский) двинулась в направлении крепости Феллин, вторая пошла по направлению к Ревелю, до Ревеля не дошла и, разорив все по пути, повернула обратно к крепости Феллин. Другие части (князей Мстиславского и Серебряного) из района Себежа тоже двинулись к крепости Феллин, предварительно взяв Мариенбург. Позже немецкие наемники сдали им в Феллин, и тогда войска кн. Андрея Курбского и Даниила Адашева двинулись на Пернов (расположен на берегу Финского залива). Милославский с Петром Шуйским и Серебряным двинулись на юг к Риге, не предпринимая осад других замков Нискюль, Динабурга и Полоцка, ушли обратно на Русь. Точных дат всех событий этого похода нет, кроме того, что в примечании N 576 к т. N8 "ИГР" сказано: "Россияне взяли Феллин и Фирстенберга уже в конце августв ..."
   Примечание: Фирстенберг, это бывший Магистр Ордена, достаточно старый.
   Посмотрим, что пишут современники той эпохи, Балтазар Руссов и переводчик:
   - "... Новый главнокомандующий князь Андрей Михайлович Курбский, по прибытии в Дерпт. Открыл наступательные действия против магистра.... В мае
   1560 г. он выступил к Вейсенштейну... от пленных узнал, что магистр вышел из Ревеля и стоит с войском верстах в 50 от Вейсенштейна, среди болот Верпелена, Курбский, с довольно сильным войском, отступил от Вейсенштейна и стал переправляться через болота...Курбский ожидал прибытия большого полка и, когда он прибыл, начал общее наступление...Немцы не выдержали...".
   "... Эта битва проходила около Троицына дня. Русские после того вступили в Гарриен... Русские пробыли в Гарриене июнь и выступили обратно в дерптскую волость..." (Переводчик).
   - "...После Троицы, русские вторглись в Гарриен и безжалостно опустошили землю этого края..." (Б. Руссов)
   - 2 августа "... Тем же летом русский со своим войском вторгся также и в землю леттов; сановники этой страны по мере возможности вооружились против русских, а именно Филипп Шаль фон Белль, лендмаршал, зегевольдский, и его двоюродный брат, господин Шалль фон Белль, комендор гольдингенский...которые лично сами со значительным войском из немецкого народа двинулись в поход и встретились с русскими у Эрмоса. Но так как они получили ложное известие, что неприятель не особенно силён, то они были окружены большой толпой неприятеля, пересилены и более 500 из них избито...орденские чиновника были все взяты в плен и отвезены в Москву, где их дубинами били по головам и умертвили жалким образом..." (Б. Руссов).
   - "...Престарелый Фирстенберг знал уже о поражении магистра и собрался уходить из Фаллена. Он отправил тяжелые орудия в Гапсал. Московские воеводы (Курбский, Шуйский и Мстиславский) проведали про это распоряжение, отправили на перехват орденской артиллерии, двадцати тысячный отряд под началом Варбашина (Барабашкин), а сами. После Ильина дня (20 июля) выступили из Дерпта с сорокатысячным войском по направлению к Феллину
   - "...в ночь на день Марии Магдалины, москвит осадил замок Феллин, обвел окопами и обстрелял его; стены городка Феллин он разрушил до основания,... После того как москвит 4 недели пробыл под Феллиным и силой ничего не мог сделать ни с замком, ни с городом, этот непоколебимый, крепкий замок был сдан ему без всякой необходимости немецкими кнехтами, находившимися в нем ...кнехтам несколько месяцев не платили жалование,...когда же добрый престарелый муж (Фюрстенберг) заметил злобу кнкхтов, предложил им свои собственные наличные деньги,... Но кнехты не обратили внимания на эти речи, а продолжали свои изменнические замыслы и обещали отдать москвиту замок Феллин, с условием отпустить их свободно и беспрепятственно со всем, что они могут унести,...Затем, запасшись и нагрузившись большим богатством они передали москвиту замок....Но они ошиблись... Москвит всё отнял у них и отпустил с пустыми руками...Кетлер велел повесить на деревьях всех этих кнехтов, которых успели изловить..." (Б. Руссов).
   - "...Фюрстенберг был увезён в Москву, его действительно водили по московским улицам, но в тюрьму не сажали. Напротив, царь пожаловал старику в пожизненное кормление местечко Любим в Кострамской губернии..." (Переводчик).
   Разделение войска на три части произошло после сдачи Феллина, 21 августа, и продолжение операции "принуждение к повиновению" происходило уже в 1561году.
   Выводы: Вся военная компания московских войск в 1560 году, носила довольно ограниченный масштаб, войск поменьше, рейды не так протяженны. И если бы не "победная сдача" кнехтами замка Феллен и отмечать то было нечего, ну поводили по улицам столицы пленных поиздевались пока не убили, это не шаг, к территориальному захвату Ливонии, а без неё ни о каком, "окончательном решении Ливонской войны" и речи быть не могло. Появились новые лица Польша (пока не воюет) и Дания (уже высадила свои войска). Там войска свежие, а у Иоанна уже потрепанные (несмотря на то, что число потерь в сражениях большой массы войск у "НАС" просто смехотворные). По косвенным признакам: смена командующего, вероятное отсутствие на театре военных действи2й больших татарско-черкесских отрядов, что значительно уменьшило общую численность (и Шиг - Алей, и Симион (Едигер) отмечены в Москве в окружении Иоанна, так пишет переводчик "Хроники...". Практически не достигнув территориальных завоеваний (кроме дерптской волости), армия сильно сократилась, но никаких выводов из этого сделано Иоанном не было, желание продолжить восторжествовало! Следует взглянуть на дипломатические игры Польша - Москва:
   - Посол Сигизмунда - Августа прибыл в Москву еще 22 января 1560 года:
   "...С ответом Государевым послали к Королю Никиту Сущева, он выехал из Москвы 11 июля, а 15 июля приехал от августа дворянин Станиславович с грамотой от 15 июня ..." (Там же, Прим. N576).
   Москва не торопилась с ответом на послание Августа, поставив его перед совершившимся фактом: наши военные действия в Ливонии продолжаются!
   - Предоставим желающим ознакомиться с ходом этой кампании по историческим трудам более известных историков, а здесь подведем лишь итог: Северные и южные районы Ливонии, ранее не подвергавшиеся набегу в период с августа 1560 года будут опустошены. В ходе осады крепости Феллина и Мариенбурга пленены: бывший магистр Фирстенберг и маршал Ливонский Филипп Белль. Первый получил от Иоанна 1У "Ярославский городок Любим, в котором он и кончил свою жизнь" (А. Нечволодов), а Филипп Белль закончил свою жизнь на плахе, Иоанн приказал его казнить за слишком дерзкий упрек рыцаря в адрес Иоанна. Лишняя демонстрация своего "Я" не вредит!
   - А Москва, между тем, жила своей жизнью, там тяжело болела Анастасия:
   "...17 июля загорелось на Арбате; оттуда при сильном ветре пожар распространился до самого Кремля. Больная сильно перепугалась; царь отвез ее в ближайшее село Коломенское; сам же со своими боярами помогал тушить пожар, который то стихал, то возобновлялся в течение нескольких дней..."
   (Д. Иловайский, "Царская Русь", с. 261).
   С 17 июля до 7 августа всего 21 день, те, которые прошли от начала пожара до смерти Анастасии, конечно, была болезнь в ноябре, сколько она продлилась, никто не пишет, был испуг от пожара в июле, но и болезни, и пожары для того времени события обычные. Историки дают лишь краткое описание и о болезни, и о кончине, почему-то не углубляясь в подробности, да потому что, невзирая на все приписываемые ей заслуги во "вразумлении" мужа своего это не соответствовало действительности. Если судить по тем крайне скупым сведениям, которые как-то сохранились в летописях, Иоанн пренебрегал Анастасией, чем сильно утеснял Захарьиных, которые искали выхода из этого положения. Раздувая вражду между Анастасией и членами избранной рады, особенно с Сильвестров, они, конечно, достигли одного - посеяли недоверие к ним в самом Иоанне, который и без того был недоволен советчиками, вспомнил им все обиды:
   "...Что же касается до бывших прежде столь близкими к Иоанну лиц - Сильвестра и Адашева, то к 1560 году между ними и Царем был уже полный разрыв ... Единственный человек, которому он доверял как отцу, Митрополит Макарий, был в то время семидесятилетним старцем, стоящим одной ногой в гробу; в силу этого одного он не мог быть постоянно с молодым 30 -летним царем, деятельным и кипучим..." (А. Нечволодов, "Сказания...", т.4, с.121).
   Карамзин завершает материалы У111 тома "ИГР" следующим сообщением:
   "...Искусство медиков не имело успеха, и, к отчаянию супруга, 7 августа в 5 часу дня преставилась ... Никогда общая горесть не изображалась умилительнее и сильнее, не Двор один, а вся Москва погребала свою первую любезнейшую Царицу ...Иоанн шел за гробом: братья, князья Юрий, Владимир Андреевич и юный Царь Казанский Александр вели его под руки, он стенал и рвался: один Митрополит, сам обливаясь слезами, дерзал напоминать ему о Твердости Христианина, ... Но еще не знали, что Анастасия унесла с собой в могилу..."
   (Карамзин, "ИГР", т.8, с. 188).
   Слишком много патетики для труда исторического, видимо, из-за желания подчеркнуть для потомков невосполнимость потери. Было удобнее считать ее смерть за причину всех последовавших перемен в характере и неоправданной жестокости самого Иоанна, будто бы вызванной этой смертью. Но вероятнее всего, это не соответствовало действительности, и смерть Анастасии не причина, а следствие, происходивших характере Иоанна перемен. Он возжелал единодержавной власти, когда он будет и как Царь, помазанник Божий, и как судья народу своему, без всякого исключения, тот и другой в одном лице!
   Нарушим предполагаемую очередность и попытаемся "по горячим следам" понять, что и как складывалось в этот период в жизни княжества Московского. Кто и что терял и приобретал со смертью Анастасии, и вовсе дело не в том, что была ли она действительно отравлена или "жизнь проклятая добила". Дело, действительно, не в том. Все шло к тому, что она должна была "уйти со сцены" так или иначе. Чтобы отвести глаза позже, в письмах Курбскому Иоанн напишет:
   "...Если бы вы не отняли у меня мою юницу, то Коронных жертв не было бы (боярских казней). Только бы на меня с попом (Сильвестром) не стали, то ничего бы не было, все учинилось от Вашего самодовольства ... "Как вспоминаю этот тяжелый путь из Можайска с больной Анастасией ... молитвы, путешествия к святым местам, приношение и обетов ко святыне о душевном спасении и телесном здравии - всего этого мы были лишены лукавым умышлением; а человеческих же средств, о лекарствах во время болезни и помину никогда не было..." (А. Нечволодов, "Сказания...", т.4, с.122).
   - Звучит очень даже, но где был сам Иоанн, когда тащил слабую женщину в свои хождения по монастырям в дождливо - морозную осеннюю погоду. Когда не проследил, чтобы и доктора были достойные, было бы с кого спросить! На искренность Иоанна попались все историки и летописцы и раструбили о том в трудах своих, вот, мол, причина, и что до смерти ее в душе своей он был такой спокойненький и очаровательный, да не было этого, и о чем молил, не известно:
   "...Когда же Ливонский Орден начал явно склоняться на сторону Польского Короля, намереваясь отдаться под его покровительство, т.е. в1560 году, Иоанн к тому времени (?) овдовевший пытался уладить свои отношения к Польше и Литве с помощью родственного союза. Посол его Федор Сукин сделал от имени царя брачное предложение младшей сестре Короля Екатерине. Король показал вид, что не прочь от этого брака, но предварительно потребовал прекращения Ливонской войны и заключения вечного мира с уступкой Смоленска, Пскова и Новгорода. При таких требованиях понятно..." (Иловайский, "Царская Русь", с.253).
   - "...В наказ послу, отправленному с этой целью, говорилось: едучи дорогою в Вильно разузнать накрепко про сестер королевских, сколько им лет, каковы ростом, как тельны, какова, которая обычаем и которая лучше? Которая из них будет лучше, о той ему именно и говорить королю..."
   (Нечволодов, "Сказания...", т.8, ст. 126).
   Посмотрим на даты: в мае 1559 года заключено перемирие с Ливонией, до ноября 1560 года, где то, в этом же отрезке времени, Кетлер заключил союз с Августом и отдал часть Ливонии как залог. Октябрь 1560 года, собрав силы Кетлер осаждает Дерпт, а Иоанн в ноябре едет на богомолье в Можайск! Со всем семейством!
   22января 1560 года, в Москву приезжает посол короля Августа, а 15 июля к королю едет посол Никита Сущёв. Дату, когда был послан в Вильно Феодор Сукин, со свадебными вопросами по поводу выбора невесты из сестёр короля Сигизменда Августа, историки не нашли, или не захотели? Карамзин пишет: "...Иоанн искренно любил супругу, но имел легкость во нраве, несогласную с глубокими впечатлениями гордости. Он без гнева внимал утешителям - и через восемь дней по кончине Анастасии Митрополит, Святители, Бояре торжественно предложили ему искать невесты; законы пристойности были тогда не строги.. раздав по церквам и для бедных несколько тысяч рублей, послав богатую милистыню в Иерусалим, в Грецию, Государь 18 августа объявил, что намерен жениться на сестре Короля Польского..." ("ИГР", т. 9, ст. 9).
   Как видим предложение жениться, возможно, высказанное "тайно самим Иоанном", нашло быстрый отклик в душах верноподданных, даже митрополит не устоял, хотелось дожить последние годы, хорошо знал, во что всё выльется при "легкости во нраве" самого Иоанна 1У, может и надеялся "попридержать", не удалось, но ОРИЧИНЫ, до смерти своей не допустил. Оповещая о намеренности жениться на сестре короля Польши, прекрасно знал, из письма последнего, что для этого, он должен, в первую очередь, уйти из Ливонии и прекратить с ней войну. Знал, что на это он не пойдёт, слишком "прибыльное дело", но, тем немении, надул щёки?
   -18 августа, через 11 дней после смерти жены, и через день после предложения "искать невесту", не слишком ли быстро? О какой "искренней любви, можно писать? Анастасию хоронят в Девичьем Вознесенском монастыре в Кремле, но не сказано на каком месте? Если у северной стены, то там лежали "неугодные", Елена Стефановна, княжна Молдавская и мать самой Анастасии Ульяна...
   Ясно одно: Иоанн начал искать себе невесту в королевстве Польском при живой жене! Таким образом, именно ОН становится первым, кто желал её смерти, если не убил?
   - Что можно сказать о семействе Анастасии, Захарьиных её братьях и остальных приспешниках рода. Они явно не получили того, чего желали, выдавая Анастасию за Иоанна. Их усилия были сведены на нет, стараниями Сильвестра, Адашева, других членов "Избранной Рады" и, возможно, митрополита, который не хотел терпеть разгула "новой боярщины", в лице Захарьиных.... Даже современники не всё знали о "дворцовой жизни", но земля слухами полнится - вокруг царя и царицы много народу и не все молчат.... Семья Анастасии, если и не принимала маар, чтобы Анастасии не стало, то и не приложила должных усилий, чтобы оградить её от этих "путешествий", обеспечить покой нормальный уход за больной, поскольку решила использовать её кончину, чтобы окончательно добить врагов из "Избранной Рады". Это казалось им важнее жизни измученной женщины:
   "...Противники сих мужей, к которым принадлежали и братья царицы умершей, решили воспользоваться их удалением и настроением Иоанна и начали нашоптовать ему, будто Сильвестр и Адашев какими-то чарами или колдовством извели царицу. Как бы, не было нелепо такое обвинение, но государь как бы дал ему веру и назначил над ними суд из епископов и бояр..."
   (Иловайский, "Царская Русь", ст. 262).
   Когда за своё преступление не хочешь отвечать сам, найди другого виноватого!
   - Сегодня, на полном серьёзе, некоторые исследователи, времён Иоанна 1У, пишут, что Анастасию отравил князь Андрей Курбский, а Иоанн ему за это мстил. К чему, любому члену, этой самой "Избранной..." заниматься таким делом, поскольку все, в том числе и митрополит понимали, что смерть её, по любым обстоятельствам, ничего, кроме беды, народу княжества не принесёт, что, что, а характер своего... они прекрасно знали и не хотели того, чего он сам добивался: ЧТОБЫ, НАКОНЕЦ, РАЗВЯЗАЛИ ЕМУ РУКИ И ОСТАВИЛИ ПРАВИТЬ ТАК, КАК ОН СМОЖЕТ, КАК ОН ХОЧЕТ, ЧТОБЫ ПЕРЕЧИТЬ ЕГО ВОЛЕ НЕ ПОМЫШЛЯЛ НИКТО...!
  
   Конец Х части
  
   г. Руза 27 июня 2009 года.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   172
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"