Лебедева Ольга : другие произведения.

Ведьминскими тропами

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
      
      
      Она появилась в этом мире не по своей воле. Но, невзирая на трудности, не отказалась использовать второй шанс. В том числе - шанс быть счастливой.
      
      
     
    Завершено. ВНИМАНИЕ! Здесь выложена ознакомительная часть. Полный текст книги можно купить тут
  
  
   ГЛАВА 1
   Ветхая избушка притулилась на краю деревни - три подслеповатых оконца, да провисшая на кожаных петлях дверь. Окружающий подворье забор давно сгнил и подкосился, но никому из деревенских и в голову бы не пришло нарушить означенные границы участка. А всё потому, что страх наполнял человеческие сердца при одном упоминании имени Сигверды Мстительной.
   Надо сказать, старуха и впрямь была настоящей ведьмой. И опасались её не просто так. Обид Сигверда не прощала, даже самых малых. Обращались к ней за помощью в исключительных случаях, когда не оставалось другого выхода. Но и благодарили тогда честь по чести. Тут уж жалеть да скупердяйничать - себе дороже. Не понравится ведьме откуп, может и вспять повернуть своё колдовство.
   И всё же никто не мог упрекнуть Сигверду в излишней злонамеренности. К тому же старуха хорошо знала своё дело. Неустанно следила за сохранностью обережного круга. С тех пор, как поселилась она в Заречье, голод и лихолетье обходили эти места стороной. Да и знахаркой она была опытной, и ещё много чего знала и умела такого, о чём простому люду неведомо.
   Сильной ведьмой слыла Сигверда, но и она оказалась не властна над временем. Прожитые годы согнули её некогда стройное тело пополам, покрыли лицо сетью морщин, густо посеребрили смоляные пряди волос. И только глаза колдуньи не выцвели за давностью лет, не утратили угольной черноты. Смотрели всё так же зорко и пронзительно, как и много лет назад, словно видели самую суть человека.
   Её грозный вид пугал многих, но Сигверда не собиралась меняться в угоду тёмным в своём невежестве людям. Не с её образом жизни обзаводиться благостным выражением лица. Боль и страдания никого не красят. Пусть и чужие, но пропускала то она их через собственное сердце. Каждая её морщинка - это чья-то беда, чья-то затяжная хворь.
   Отражение в реке давно перестало радовать её взор. Сигверда уже и не помнила себя другой - молодой, красивой, полной сил. Впрочем, ведьмовской силы у неё и сейчас было предостаточно. Только всё труднее становилось удерживать её в дряхлеющем теле. Пришла пора искать преемницу дара. Да где ж её взять в их то глуши? Деревенским дурёхам лишь бы замуж поскорее выскочить, да с десяток детишек нарожать. Курицы безголовые, право слово, таким силу не передашь, как и опыт, и знания древние.
   Дневной свет с трудом пробивался сквозь слюдяные оконца. Комната в избушке была одна, разделённая на две части большой печью. Эту роскошь Сигверда позволила себе совсем недавно, когда старые кости стали ныть к непогоде. А ведь прежде, чтобы согреться, ей хватало и небольшого очага. Печник, надо отметить, для неё расстарался, вложил в своё творение всю душу. Случилось однажды, что ведьма спасла жизнь его первенцу и откуп за то сразу не взяла, сказала, что стребует в своё время.
   Теперь огонь в печи горел постоянно, а ей всё никак не удавалось согреться. Тянуло прикоснуться к пламени, слиться с ним воедино, но Сигверда сдерживала своё желание усилием воли. Не сейчас, ещё рано. Не может ведьма позволить своему дару сгореть в огне, потому как связана она нерушимой клятвой. Обещала ведь в своё время наставнице, передать силу достойной преемнице, чтобы служила она людям и дальше.
   Приоткрыв крышку сундука, ведьма извлекла из него книгу. Затем положила тяжёлый талмуд на грубо сколоченный стол и взялась за нож. Кончиком острого лезвия уколола палец, позволив капле крови упасть на отпирающую руну. Сигверда не торопилась, уверенная в том, что время её не закончится до тех пор, пока она не выполнит все условия клятвы.
   Её взору предстали пожелтевшие от времени страницы. Книга, как всегда открылась в нужном месте - на ритуале поиска. Сигверда прикрыла глаза и заводила пальцем по ровным строчкам, беззвучно проговаривая одной ей ведомые слова.
   Перед внутренним взором ведьмы замелькали картинки, отображающие чужую незнакомую реальность. Не будь она так стара, наверняка испугалась бы увиденного. Всё в том мире было чудным: дома, упирающиеся крышами в небесный свод; рычащие монстры с горящими глазами, стремительно мчащиеся друг за другом; огромные птицы, проносящиеся под облаками и странные люди - с холодными, отстранёнными лицами, будто бы не замечающие друг друга. Только раз промелькнуло в её видении живое смешливое лицо ребёнка, но мать потянула малыша за руку, ведя его за собой, совершенно не опасаясь, застывших рядом железных хищников. Ребёнок зашёлся в безудержном плаче, но не потому что испугался, он просто уронил под ноги круглый шарик на палочке.
   - Не то, всё не то, - бормотала старуха себе под нос, а скрюченные пальцы продолжали знакомство с древними письменами. - Покажи мне её! - потребовала Сигверда властно. И сразу увидела перед собой молодую женщину с усталым лицом и не по возрасту грустными глазами.
   - Не дитя, - удивилась ведьма и тут же удовлетворённо вздохнула: - Так даже лучше.
   Она продолжала наблюдать за преемницей, и увиденное вселяло в её душу уверенность в том, что выбор сделан правильно.
   ***
   - Марина Александровна, вы сегодня дежурите вместо Ираиды Степановны? - в ординаторскую заглянула медсестра Любочка.
   Марина отвлеклась от разглядывания собственного отражения и улыбнулась:
   - Да, Любочка, сегодня дежурим вместе.
   Девушка просияла:
   - Какое счастье! - она картинно закатила глаза и приложила сложенные ладошки к груди. - Повезло мне сегодня. Выходит, зря переживала всю неделю.
   Марина хоть и понимала радость молоденькой сестрички - Ираиду в отделении не любили и побаивались, но всё же погрозила негоднице пальцем, чтобы та более сдержанно проявляла свои чувства в отношении пожилой женщины, заслуженного врача, между прочим. И пусть от неё всем житья не было, но надо же делать скидку на возраст. Хотя, поговаривают, она и в молодости была ничем не лучше. Зато специалист хороший. Марина убедилась в этом ещё во время интернатуры. Она многому научилась у Ираиды, да и сейчас обращалась за помощью к наставнице, уверенная, что та не откажет, поможет и словом, и делом. Правда потом припомнит не раз все её промахи, да ещё и высмеет при коллегах, но это же всё мелочи, в сравнении с полученными знаниями и опытом.
   Любочка выскользнула за дверь, продолжая радостно улыбаться, а Марина вернулась к прерванному занятию. Скоро тридцать, уже наметились первые морщинки. Кто знает, что тому причиной: усталость, вызванная перегрузками на работе или возраст?
   Когда она решила стать хирургом, родители её отговаривали. Мол, не женская это профессия, там и мужики не все выдерживают. А Марина представляла, как будет спасать чьи-то жизни, и её сердце наполнялось восторгом. Вот такой наивной мечтательницей она была в восемнадцать лет. Но уже на перовом курсе мединститута девушка прочувствовала все "прелести" сделанного выбора. И только упрямство не позволило ей отступить, признав правоту родителей.
   Теперь Марина не мыслила жизни вне любимой профессии, проблема заключалась в том, что ни на что другое у неё не оставалось времени. Отношения с мужчинами не складывались. Мать сокрушалась по этому поводу и советовала завести ребеночка для себя, пока не стало слишком поздно. А Марину аж передёргивало от слова "завести", как будто речь шла о котёнке или щенке. Ну уж нет, у её сына или дочери будет отец. Так она однажды решила и серьёзно взялась за поиски подходящего кандидата в мужья. Но сначала нужно было привести себя в порядок, вспомнить о том, что она молодая, привлекательная женщина, а не тягловая лошадь. Отражение в зеркале не радовало, но, по мнению Марины, всё ещё можно исправить. Достаточно хорошенько выспаться и записаться к хорошему косметологу.
   Она так долго всматривалась в зеркальную поверхность, что в какой-то момент ей почудился обжигающий взгляд чёрных глаз. На миг промелькнуло чужое старушечье лицо, всё в глубоких морщинах, с сурово поджатыми губами и прямым, на удивление красивым носом. Почему-то казалось, что на таком лице уместнее смотрелся бы крючковатый нос с бородавкой, достающий кончиком до верхней губы. Но нет, привидевшееся лицо обладало правильными чертами, пожалуй, его можно было назвать благородным, если бы не пугающий взгляд.
   Видение мелькнуло и пропало. Марина стояла, как громом поражённая. Не было сил отвести взгляд от зеркала, она словно ждала чего-то, но ничего не происходило. А тут и Любочка вернулась. Она успела сбегать в ближайшее кафе за разными вкусностями и теперь раскладывала пирожные и булочки по тарелочкам, заваривала чай и расставляла чашки на весь их небольшой коллектив. Пока нет наплыва пациентов, можно всем вместе выпить чаю и обсудить последние новости.
   Дежурство проходило на редкость спокойно. Один перелом, парочка сильно кровоточащих, но не опасных царапин, гвоздь в пятке и ещё сотрясение мозга. Все пациенты - мужчины далеко за пятьдесят. Марина на автомате делала свою работу, а в душе недоумевала, что же их всех так тянет на приключения в этом возрасте? Неужели верна поговорка про седину в бороде?
   Всех повеселил дедушка, получивший сотрясение мозга на свадьбе правнука. Он явно не рассчитал свои силы, поддерживая тосты за счастье молодых, вот и свалился с лестницы, благо ступеней там было всего пять, а ведь мог и шею свернуть. Очнувшись, он всё порывался петь частушки и выделывать разные танцевальные коленца, еле угомонили.
   Следующие три часа удалось даже вздремнуть и только благодаря этому короткому отдыху, Марина смогла справиться с наплывом пострадавших в пьяной драке. Это случилось уже под утро, когда до конца дежурства оставалось не более двух часов. Если бы не помощь полиции, женщинам пришлось бы туго. Мальчик Костя, хоть и числился штатным охранником, вряд ли мог противостоять здоровым разъярённым мужикам, которые не успели до конца выплеснуть накопившуюся в них ярость и теперь готовы были сорвать свою злость на первом, кто им подвернётся под руку, а точнее под кулак. Костик и не пытался. Вернее, это Марина строго настрого запретила ему покидать свой пост и вмешиваться, а молоденький охранник безропотно с ней согласился.
   Зато полицейские быстро усмирили смутьянов. Двое отделались несколькими синяками и ссадинами, третьему пришлось вправлять нос, а вот четвёртому досталось с лихвой. По-видимому, он и был пострадавшим, а те трое на него напали. Так подумалось Марине, и она неосознанно проявила больше сочувствия к мужчине, получившему ножевое ранение в предплечье и перелом ключицы.
   Наконец ночь закончилась, можно было отправляться домой. Забывшись, Марина мельком глянула в зеркало, которое неосознанно старалась избегать после того, как ей что-то привиделось в отражении. Старуха с глазами-омутами была там и словно ждала её появления. Её взгляд завораживал, не давал сдвинуться с места. Стало трудно дышать, в ушах появился гул, голова раскалывалась от боли. Зрение расфокусировалось и Марине почудилось, что в зеркальной поверхности отображается не привычная ординаторская, а полутёмная комната с грубо сколоченной мебелью. Хотелось оглянуться и убедиться в том, что это лишь игра воображения, но тело не слушалось. Свет перед глазами померк, откуда-то издалека послышался громкий крик, топот бегущих ног. Марина успела почувствовать, как её трясут за плечи, а потом всё разом прекратилось. Она зависла в пустоте, не понимая, где находится и куда двигаться дальше.
   Она уже не видела, как к ней, лежащей на полу, подскочила медсестра Любочка. Как отчаянно девушка звала на помощь, как влетела в ординаторскую всегда невозмутимая Ираида Степановна и немедленно принялась за реанимацию. Действовала она как всегда быстро и со знанием дела, чётко отдавала младшему персоналу приказы, которые немедленно исполнялись. Однако все её усилия оказались тщетны. Молодого перспективного хирурга Марину Александровну Калинину так и не удалось вернуть к жизни.
  
   ГЛАВА 2
   Сигверда вздохнула и тяжело осела на табурет. Её плечи поникли, а руки всё ещё тряслись от пережитого напряжения. Она успела в последний момент. Ещё бы чуть-чуть и нужная ей душа отправилась на перерождение по уготованному ей пути. Ведьма вмешалась в замысел творца и ещё ответит за своеволие, но у неё не было другого выхода. Дар нужно было передать, да не абы кому, а той, что готова его не только принять, но и использовать во благо людям. Путь неизвестной целительницы из другого мира должен был оборваться очень скоро. Сигверда хорошо видела тёмный сгусток, образовавшийся в крови молодой женщины. Ведьма лишь слегка ускорила его продвижение, чтобы не утратить связь с избранницей, которая так удачно заглянула в зеркало судьбы в нужный момент.
   Теперь предстояло решить ещё одну не менее важную проблему - найти подходящее тело для призванной души. Перед глазами Сигверды сразу возникло кукольное личико Анитры - двенадцатилетней внучки старосты. Девочка могла стать гордостью семьи, а стала её наказанием, тяжкой обузой, от которой не избавиться до конца её дней. К двенадцати годам она так и не научилась разговаривать, не понимала ни слова из того, что ей говорят, даже ложку не умела держать. Родные не решались оставлять её одну, так и присматривали по очереди, как бы чего не вышло. Хоть и убогая, а всё ж родная кровь.
   Небольшой осколок солнечного камня согревал ладонь Сигверды. Хорошая душа пришла из другого мира - тёплая, добрая. Счастлив будет староста, получив такую внучку. Вот только сначала придётся его долго уговаривать, увещевать, обещать исцеление. Поверит ли? Не испугается ли отдать свою кровиночку ведьме?
   Сигверда неспешно ковыляла по деревенской улице, направляясь прямиком к дому деревенского Головы. Её появление было настолько неожиданным, что встречные люди рты раскрывали от удивления. Смотрели во все глаза, позабыв об осторожности. Любопытство оказалось сильнее страха. А ведьма словно не замечала чужих взглядов, не слышала пересудов, не до того ей было. Она готовилась к судьбоносной встрече, мысленно подбирала нужные слова, но так и не придумала ничего лучше, как заявить с порога:
   - Анитра станет моей преемницей. Собирай девчонку, Харальд, отныне она - моя забота.
   Староста подавился похлёбкой, а ведьма вдруг поняла, что совсем потеряла счёт времени и не заметила, что пришла пора обедать. Вот почему она чувствует себя такой уставшей. Почитай вторые сутки без сна и отдыха, а ведь уже не молода. Внезапно наваждение схлынуло, и Сигверда ясно увидела двенадцать пар глаз, обращённых в её сторону. Кто-то смотрел с возмущением, кто-то со скрытой надеждой. Последних было большинство. Видать, намучились с девчонкой. Сама же виновница переполоха никак не реагировала на появление незваной гостьи. Её глаза были пусты, а взгляд безмятежен.
   - Не отдам дитё родное ведьме на поругание, - завопила дурным голосом старшая дочка старосты и бросилась заслонять Анитру своим телом. Рядом с матерью тут же встали сыновья. Рослые да плечистые. Мужчины постарше молчали, в том числе и отец Анитры. Ждали, что скажет глава семьи. А староста думал. Сигверда хоть и слыла ведьмой зловредной, но дурного за ней не водилось. Скотину не портила, у младенцев кровь не пила, сглаз и порчу не наводила.
   - Почему она? - староста как всегда был немногословен.
   - Пустой сосуд, будет куда силу перелить, - пожала плечами Сигверда. Она уже успокоилась. Коли сразу из дома не выгнали, значит, готовы к разговору. И верно, младший сын по указке отца пододвинул к столу ещё один табурет, а его жена поставила перед Сигвердой плошку с ароматным варевом.
   - Так ты что же, помирать собралась? - деловито осведомился староста. В его голосе промелькнуло удивление. Он как и все наивно полагал, что Сигверда будет жить вечно.
   Ведьма обвела всех присутствующих цепким взглядом. На неё смотрели с любопытством. Кажется, никто не верил в её скорую кончину, иначе не сидели бы так спокойно.
   - Пора мне, - ответила она равнодушно и принялась за еду.
   После её слов староста крякнул и поднялся. Заходил из угла в угол, просчитывая, какими бедами обернётся для его деревни эта утрата. И надо же было такому несчастью случиться на его веку. Говорят, Сигверда жила тут ещё при его прадеде и уже тогда была старой. Так отчего бы ей умирать прямо сейчас? И что она там упоминала про преемницу?
   Староста посмотрел на внучку и вздохнул. Не верилось ему, что Анитра сможет их защитить. Ведьминская сила - это хорошо, но к ней ещё и ум прилагаться должен.
   - Уверена, что не ошиблась в выборе? - озвучил староста волнующий всех вопрос. Все притихли в ожидании ответа.
   Сигверда положила ложку, отвела за ухо выбившуюся прядь волос и раскрыла ладонь на которой сиял переливами солнечный камень.
   - А вот сейчас и узнаем, - произнесла она тихо и послала в сторону ничего не подозревающей девочки какое-то заклятье. Время как будто замедлилось, а к возможной преемнице от камня протянулась тонкая полупрозрачная нить. Сначала она была подобна паутинке, но с каждым ударом сердца становилась всё более заметной, начинала светиться изнутри. Потом вдруг вспыхнула так ярко, что все разом зажмурились от нестерпимого света. А когда распахнули глаза, видение исчезло. И лишь на ладони Сигверды остался лежать потухший камень, а в широко распахнутых голубых глазах Анитры заиграли солнечные блики.
  Время вновь ускорило свой бег. Сигверда лучилась довольством.
   - Как видишь, Харальд, мой выбор оказался верным.
   Родные смотрели на Анитру и не видели в ней никаких изменений. Ну разве что взгляд стал более осмысленным. Но смотрела она как-то испуганно, словно не узнавала никого вокруг. Наконец взгляд девочки остановился на Сигверде, да так и прилип к лицу старухи.
  - Вы, это вы, - прошептала девочка и упала без чувств.
   - Что с ней? - встревожилась мать и принялась тормошить дочь.
   - Оставь её, - велела Сигверда, вставая из-за стола. - Теперь это моя забота. Анитра больше не принадлежит к вашему роду. У ведьмы не может быть семьи. Соберите её вещи и перенесите девчонку в мой дом. Да поспешите, у меня осталось не так много времени на её обучение.
   С этими словами старуха покинула дом старосты в полной уверенности, что её не посмеют ослушаться. Так и вышло. Она едва успела переступить порог своего неказистого жилища, а вслед за ней братья Анитры уже вносили бесчувственное тело сестры в дом ведьмы. Сразу принесли и пожитки девочки, коих оказалось не так уж и много, всё уместилось в один небольшой узел.
   Парни постарались не задерживаться у негостеприимной хозяйки и как только избавились от своей ноши, так сразу и поспешили восвояси. Сожаления на их лицах Сигверда не заметила, но осуждать не спешила. Кто же станет любить бездушное существо? А ведь Анитра и была таковой до сегодняшнего дня. Ведьма сама проводила душу новорожденной девочки за грань - таковой оказалась предначертанная ей судьба. Но мать так цеплялась за жизнь дочери, что силой материнской любви смогла сотворить невозможное - голема - тело без души.
   ***
   Боль обожгла лицо. Кто-то хлестал её по лицу и приказывал очнуться. Было страшно открывать глаза, пробуждение не сулило ничего хорошего. Но мучитель не отступал, пришлось подчиниться. Марина распахнула глаза и наткнулась взглядом на морщинистое лицо старухи.
   - Ну наконец-то, - проворчала та негромко, - третий день уж пошёл, пора бы тебе и очухаться.
   Щёки горели от хлёстких ударов. Но эта боль казалась сущим пустяком в сравнении с тем, что почувствовала Марина, обнаружив себя в незнакомом месте, наедине с той самой старухой, что померещилась ей в зеркале.
   - Где я? - задала Марина самый главный на этот момент вопрос.
   - В другом мире, в другом теле, своего то ты не сберегла, хоть и целительница. Позволила смерти подкрасться незаметно, теперь уж не жалуйся, сама виновата.
   Старуха произносила ужасные слова. Марина не хотела ей верить. Но, кажется, она говорила правду. Хватило одного взгляда на кисть руки, которая могла принадлежать только ребёнку, а уж никак не тридцатилетней женщине.
   Незнакомка тем временем продолжала говорить, попутно накрывая на стол:
   - Память о прошлой жизни останется с тобой, тут уж ничего не поделаешь. Перехватила я твою душеньку на пути к реке забвения, ты уж прости меня старую, но только за это. Всё остальное прими, как дар благой. Сила перейдёт к тебе немалая, а с ней и знания древние. Но о том никому не сказывай, людям о том знать не обязательно. Слабы их сердца, легко проникают в них злоба и зависть. Хочешь жить долго, не выставляйся напоказ.
   Марина обвела взглядом нищенское убранство ветхого жилища и мысленно усмехнулась - сразу видно, что старуха и сама строго придерживалась этого правила. Её существованию вряд ли кто-то позавидует.
   - Кто вы? - задала Марина второй вопрос, пока старуха переводила дух.
   - Ведьма я, Сигвердой кличут. И ты так зови. Да не выкай, не принято тут у нас. А ты будешь зваться Анитрой. Привыкай. Новая жизнь - новое имя.
   Марина спорить не стала. Какая в сущности разница, как её будут звать? Девушка крепилась изо всех сил, чтобы не разрыдаться. Прощаться с налаженной жизнью, с привычным миром, с мечтами о муже и детях, с родителями было невыносимо тяжело. А ещё труднее было примириться с собственной смертью. Сделав судорожный вдох, Марина усилием воли заставила себя не думать о том, что происходит с её телом там на Земле. Прах к праху, как говорится, и хватит об этом. Иначе она просто сойдёт с ума.
   Приподнявшись на локтях, Марина, а вернее Анитра постаралась встать с широкой лавки, на которой лежала. Аккуратные стопы с маленькими розовыми пальчиками вызвали умиление. Находиться в теле ребёнка было непривычно, а ещё беспокоила судьба этой девочки. Что с ней случилось? Не хотелось бы стать причиной её гибели.
   - Что случилось с этой девочкой? Она умерла? - лучше выяснить всё сразу, чтобы не мучиться неизвестностью.
   - Не переживай. Она умерла ещё при рождении. Все двенадцать лет это тело существовало без души. Её родные уж и не чаяли, как избавиться от такой обузы. Только мать и переживала за своё дитя, но и она успокоится, когда увидит тебя живой и здоровой.
   - Так у меня в этом мире есть семья? - опешила новоявленная Анитра.
   - Твоя семья - это я, - отрезала старуха. Сразу стало ясно, что спорить тут бесполезно. Да и ни к чему. Те люди были чужими для неё, вряд ли получится относиться к ним, как к родным.
   Стол был накрыт и старуха с девочкой сели обедать. Это была их первая совместная трапеза. Разнообразием блюд она не отличалась. Варёная картошка, молоко и хлеб. Вот и все разносолы. Из кухонной утвари деревянные плошки, кружки и ложки. Всё выполнено на довольно примитивном уровне. То ли ведьма проповедовала аскетизм, то ли в этом мире все так жили.
   - Как вы... - Анитра запнулась под строгим взглядом Сигверды и исправилась: - Как ты собираешься передавать мне силу? И что она такое вообще? Это магия, волшебство? Я не понимаю.
   - Постепенно. День за днём, шаг за шагом. Ритуал ускорил бы дело, но и лишил бы тебя многих знаний и умений. Поспешишь - людей насмешишь. Так говорят в твоём мире?
   - Вижу, вы... ты успела многое узнать о моём мире, - не удержалась от замечания Анитра.
   - Ты увидишь, как это просто - получать знания обо всём, что нужно или просто интересно, когда обладаешь силой, - ответила ведьма и загадочно улыбнулась. Лицо её при этом преобразилось до неузнаваемости. Стало вдруг молодым и прекрасным. Анитра моргнула и иллюзия развеялась. Как не вглядывалась потом девочка в лицо Сигверды, оно виделось ей старым и морщинистым.
   После обеда состоялось первое знакомство с миром магии и колдовства. И началось оно с довольно неприятного для Анитры заклинания, помогающего овладеть местным языком. Оказывается, всё это время Сигверда говорила с ней по-русски, а переселенка в другой мир даже не задумалась о такой малости, как языковые различия.
   ***
   На утро голова болела так, словно по ней всю ночь молотили железной кувалдой. Да ещё Сигверда выглядела на редкость довольной и жизнерадостной, своим бодрым видом вызывая лишь глухое раздражение. Она снова помолодела и порхала по дому, как девочка-подросток, в то время, как Анитра с трудом поднялась с лавки и тут же зажмурилась от боли. К горлу подкатила тошнота, и девочка зажала рот ладошкой, сдерживая рвотный позыв.
   - На-ка вот, выпей отвару, сразу полегчает, - Сигверда протянула деревянную кружку и заботливо поддержала посудину под донышко, когда поняла, что Анитра ослабла настолько, что даже эта малая ноша ей кажется неподъёмной.
   - Спасибо, - выдохнула девочка и кулём повалилась обратно на лавку. Подняться сил не было, и Анитра решила - будь, что будет.
   - А теперь тебе надо поспать. Помниться, я после такого два дня провалялась в беспамятстве, а ты ничего, покрепче меня будешь.
   В голосе Сигверды слышалось одобрение. Прежде чем Анитра провалилась в сон, она услышала слова ведьмы о том, что теперь ей доступны все семь языков этого мира. Оставалось только порадоваться, что их тут не сто семь. Такое количество просто свело бы её с ума.
  
   ГЛАВА 3
   Напрасно староста провёл две ночи без сна, переживая за судьбу деревни. Ни к чему хорошему это не привело. Только добавило головной боли, а решения вдруг возникшей проблемы так и не нашлось. Работа не ладилась, раздражение накатывало волнами. Люди стали его избегать, не желая попадать под горячую руку. Всё о чём он мог думать, это о том, что в случае кончины Сигверды, более ста дворов останется без защиты от нечисти. Тогда уж о спокойной жизни можно будет забыть.
   Харальд корил себя за недомыслие. Надо было давно озаботиться поисками ведьмы помоложе. Оно конечно непросто найти замену Сигверде, но лучше уж слабая ведьма, чем совсем никакой. В то, что из Анитры выйдет толк, мужчина не верил. Девчонка росла на его глазах и то, что он видел все эти годы, его не радовало. Разумения в ней не больше, чем в деревянном полене. Глянешь ненароком в её пустые глаза, и крепкое словцо само невольно сорвётся с языка. Что и говорить, начудила его Бирута двенадцать лет назад. Думала, удержит душу дочери силой любви своей материнской, да не вышло. Теперь и сама поди жалеет о содеянном, да ничего уж не исправить.
   И где теперь ведьму искать? В каких чащобах? Сигверда, поговаривали, сама к ним пришла. В деревне поселилась, пусть и на окраине, соседей не чуралась. Другие то ведьмы с сильным даром людей на дух не переносят, предпочитая обжитым местам лесную глушь.
   Харальд повернулся на другой бок, взбил огромным кулачищем подушку. Вот ведь, под тяжёлые мысли и гусиный пух твёрже камня кажется.
   - Чего, старый, не спишь? - заворчала жена спросонья.
   Потом, не дождавшись ответа, повернулась на другой бок и опять засопела. Харальд аж сплюнул от досады. У неё то душа не болит, спит спокойно, дальше собственного носа ничего не видит. Привыкла к сытой вольготной жизни. Да что с бабы возьмёшь?
   Еле-еле дотерпев до утренней зори, собрался Харальд навестить Сигверду и обо всём подробно расспросить. Давеча то он растерялся от неожиданности, забыл узнать о самом главном. А ведь на его плечах лежит немалая ответственность. Люди ему доверились. Подвести их никак нельзя.
   Домашние ещё спали, когда он отправился на окраину деревни, ту, что находилась ближе к лесу. Сигверда словно ждала его появления. Стояла у распахнутой калитки на удивление прямо, застыла на месте и, кажется, даже не дышала. Староста не сразу признал в этом каменном изваянии ведьму. А она смотрела, не мигая, на край восходящего солнца, только-только показавшегося на горизонте, и выглядела так величественно, что невольно захотелось поклониться ей в ноги, как грозной владычице.
   - Что, Харальд, не спится на старости лет? - спросила ведьма с усмешкой, не поворачивая головы.
   Староста споткнулся на ровном месте и не сразу нашёлся, что ответить. Долго думал, как спросить о том, что действительно волнует, но Сигверда словно прочла его мысли, сама произнесла нужные слова:
   - Не тревожься за родные места, без защиты они не останутся. Дождусь, пока преемница в силу войдёт, тогда уж и распрощаемся.
   И замолчала, посчитав разговор оконченным. Староста всё же поклонился ей в пояс и, не поворачиваясь к ведьме спиной, отступил на несколько шагов. Только после этого позволил себе перевести дух и отправиться домой с лёгким сердцем. Слово своё Сигверда держала крепко, даром что баба.
   ***
   Окружающая обстановка удручала. Анитра сидела на лавке, служившей ей постелью, и обводила взглядом жилище ведьмы. Тут определённо требовалось провести генеральную уборку. Отмыть стены и потолок от копоти. Собрать паутину по углам, вымести пол и перетрясти постель. Это для начала. Жить в грязи она не собиралась. Сигверду было даже жаль. Старая она и немощная. Но неужели никто в деревне не догадался предложить ей свою помощь?
   Девочка легко соскочила на пол и тут же ойкнула, наступив на что-то твёрдое. Хорошо не поранилась, не хватало только получить заражение крови. В полумраке комнаты она с трудом отыскала под лавкой свою обувь. Долго путалась в длинных ремешках, но всё же с грехом пополам сумела закрепить толстые кожаные подошвы на голых ступнях. Лучше чем ничего, но долго так не проходишь, особенно по лесу, да по песку.
   Рядом с лавкой прямо на земляном полу лежал узел с одеждой. Судя по размеру, всё это тряпьё, по-другому и не назовёшь, предназначалось именно ей. Выбор был невелик: два платья, две нижних рубашки, два белых платка и ни одной тёплой вещи. Неужели у них тут не бывает холодов?
   Дверь бесшумно отворилась и в проёме показалась худощавая фигура Сигверды. Ведьма окинула преемницу внимательным взглядом и покачала головой:
   - Что же ты ноги онучами не обернула? - спросила старуха с укоризной, словно не ожидала от Анитры такого легкомыслия.
   Девочка посмотрела на наставницу с недоумением. Слово было незнакомым, хотя смысл сказанного улавливался легко. Речь, видимо, шла о портянках. Только где же их взять?
   Сигверда выхватила из кучи тряпья два белых платка и протянула их девочке.
   - Сама то справишься? - спросила как то устало, уже представляя, как не просто будет прижиться чужой душе в их мире.
   - Попробую, - отозвалась Анитра и принялась распутывать ремешки на ногах.
   Без помощи всё же не обошлось, но справилась она быстро. Теперь можно было не беспокоиться за сохранность ног, с такой защитой мозоли и потёртости им не страшны. Платье надевала уже сама и даже шнуровку на боках затянула легко, тело то гибкое, что тростинка.
   После нехитрого завтрака, состоящего из хлеба и молока, Сигверда выложила на стол внушительных размеров талмуд. Удивительно, что старуха вообще смогла его поднять. Вид острого кинжала в руках ведьмы заставил девочку напрячься. Но никто не спешил на неё нападать, и Анитра успокоилась. Оказалось, что нужна всего лишь капля крови, чтобы книга позволила в себя заглянуть.
   Сигверда прикрыла глаза и начала водить пальцем по пустой странице, что-то бормоча себе под нос. Слов было не разобрать, да Анитра и не пыталась, она и так была напугана действиями старухи.
   - Положи на стол руки ладонями вверх, - приказала ведьма, и девочка не посмела ослушаться.
   Сигверда действовала молниеносно. Несколько отточенных движений кинжалом и на тонких запястьях ребёнка заалели аккуратные росчерки абсолютно идентичных знаков. Болевые ощущения нахлынули мгновением позже. Анитра дёрнулась, но ведьма крепко держала её за руки и быстро-быстро что-то проговаривала речитативом. Её голос то взмывал вверх, звеня натянутой струной, то опускался вниз, обретая силу и глубину. Глаза Сигверды оставались закрытыми. Черты лица заострились. Кожа обрела вид старого пергамента.
   Анитра скосила взгляд на книгу, и чуть было не вскрикнула от изумления. На пустых страницах вспыхивали и гасли рунические символы, заполняя чистые листы ровными строками.
   Ведьма в последний раз возвысила голос практически до ультразвука и неожиданно умолкла. Её хватка ослабла, но Анитра и не подумала двинуться с места. Она наблюдала за тем, как знаки на её запястьях вспыхивают ярким светом и исчезают без следа. Там, где совсем недавно находились пусть и неглубокие, но порезы, теперь была совершенно здоровая кожа. Не осталось ни малейшего намёка на раны.
   - Что это было? - спросила Анитра шёпотом. Говорить громче она не решалась. Сигверда выглядела такой утомлённой, словно совершила многочасовое восхождение на горную вершину. Казалось, она впала в беспамятство, но это впечатление было обманчивым. Женщина просто приходила в себя, успокаивала ведьминскую силу, которая рвалась наружу, почуяв близкую свободу.
   - Это руна Уруз, - пояснила Сигверда, едва смогла говорить. - Она символизирует завершение старого и начало нового. Изменения неизбежны. С этой руной к тебе перешла часть моей силы. Это лишь первый шаг на пути к обретению ведьмовского дара, и ты его сделала.
   - И сколько их будет этих шагов? - спросила Анитра, внутренне содрогаясь при воспоминании о сегодняшнем испытании.
   Сигверда произнесла очередное заклинание и на её коже проявились десятки рун. Их сияние было видно даже через одежду. Другого ответа и не требовалось. Анитра поняла, что ей предстоит очень долгий путь.
   ***
   Если отбросить в сторону тоску по прошлому и страх перед неизвестностью, то можно сказать, что Анитра чувствовала себя прекрасно. Тело девочки-подростка оказалось лёгким и подвижным. Её руки по-видимому прежде не знали чёрной работы, но с уборкой кое-как справились. В доме сразу стало легче дышать. Правда ладони до сих пор пощипывало от щёлока, но о резиновых перчатках оставалось только мечтать.
   Сигверда выглядела задумчивой. Кажется, она впервые за долгое время обратила внимание на то место, где протекала её жизнь, и увиденное ей не понравилось.
   Вечером истопили баню. Она находилась довольно далёко от дома, на берегу реки и не факт, что принадлежала Сигверде. Здоровенный мужик, с заросшим рыжей бородой лицом, в один миг натаскал воду в кадки и принёс две охапки дров. Мылись долго, со вкусом. Ведьма прихватила с собой ароматные настойки и добавляла их в воду. Потом поливала ею нагретые камни, и во влажном воздухе разливался духмяный пар.
   Когда чистые и распаренные они вывалились в предбанник, оказалось, что их там поджидал накрытый стол. По всему видно, что ведьму в деревне уважали и всячески старались задобрить.
   - Может, ещё чего подать? - обратилась к ним с вопросом молодая румяная женщина. - Ты только скажи, Сигверда, я всё сделаю.
   - Вижу, ты и так расстаралась, Вилена. Тут всего довольно и даже слишком. Ступай теперь, поди дома заждались. Мы уж тут сами посумерничаем.
   Женщина поклонилась и выскочила за дверь, не смея больше приставать к ведьме с непрошеной заботой.
   Анитра только молча удивлялась, а в следующие дни убедилась и не раз, что каждый житель деревни готов сделать для ведьмы если не всё, то очень многое.
   ***
   На утро ритуал передачи силы повторился. Анитра чувствовала себя хорошо и потому Сигверда решила не делать перерыв. Кто знает, как пойдёт дальше? Все ведьмы реагируют на руны по-разному. Чаще всего принимают в себя безболезненно, но случается и такое, что после очередной руны неделю лежат в горячке.
   На этот раз ведьма выбрала руну Турисаз. Эта руна играла важную роль в становлении личности и пробуждала способность к быстрому принятию решений в критических ситуациях. По мнению Сигверды, это было одно из важнейших качеств, присущих ей, как ведьме. Ей всегда удавалось держать эмоции под контролем и действовать наверняка.
   По-видимому, в характере Анитры имелись схожие черты, потому что она приняла руну Турисаз с лёгкостью. А за ней, с такой же лёгкостью приняла руну Маназ, отвечающую за проявление человечности и сострадания - качеств, необходимых каждому целителю.
   Потом последовали руна Беркана, способствующая духовному и физическому развитию и руна Альгиз, дарующая сильную энергетическую защиту. Приняв её, Анитра теперь могла противостоять злым духам и колдовству.
   Именно эта руна и вызвала негативную реакцию. Тело девочки сопротивлялось её проникновению, воспринимая будущую защитницу, как своего врага. Горячка длилась три дня. Всё это время Сигверда не отходила от ученицы ни на шаг. Сама едва не погибла от истощения, но девчонку выходила.
   Разумеется, после такого испытания пришлось сделать длительный перерыв. Но и тех рун, что уже укоренились в теле юной ведьмы, было достаточно, чтобы начать обучение.
   Для начала, Сигверда заставила Анитру выучить те руны, что она приняла. Их написание было не сложно запомнить, как и значение. А вот результаты, к которым приводили комбинации этих рун, представляли собой такое разнообразие, что приходилось их заучивать часами, чтобы в нужный момент ничего не перепутать. Только представьте, мужчина мечтает о богатстве и славе, а ведьма наколдовывает ему жену и детей. Крестьянин просит о щедром урожае, а ведьма насылает на его поля грозы с ливнями. Ошибка могла стоить нерадивице очень дорого. На костре за промах, разумеется, не сожгут, но прилюдно плетьми отстегать могут.
   Лучше всего обстояли дела со знахарством, ведь Анитра сохранила воспоминания из прошлой жизни. И пусть в этом мире не было привычных инструментов, оборудования и медикаментов, но знания человеческой анатомии, симптомов различных заболеваний и навыки оказания медицинской помощи при различных травмах остались при ней. И даже не будь у неё силы ведьмы, всего этого хватило бы с лихвой, чтобы спасти не одну человеческую жизнь.
   Пару недель Сигверда и Анитра жили в отрыве ото всех. Весть о том, что ведьма взяла ученицу быстро разнеслась по деревне и люди не смели её тревожить со своими проблемами, откладывая посещения до лучших времён. Однако, каждое утро на крыльце кто-то оставлял кувшин с молоком и корзинку со свежеиспечённым хлебом. Мяса ведьма не ела, а вот молока пила много и с удовольствием. Все жители деревни это знали и давно распределили между собой обязанности по доставке этих продуктов к её дверям. Такой порядок существовал не одно десятилетие и стал чем-то обыденным. Вообще ведьма была настолько равнодушна к собственным нуждам, что для многих стало настоящим потрясением, когда она заявила на деревенском сходе, что ей нужен новый дом.
   Этому событию предшествовал непростой разговор с ученицей. Пусть деревенские видели в Анитре всего лишь ребёнка, но Сигверда точно знала, чья душа поселилась в теле девочки. Не к такой жизни привыкла та женщина в другом мире. Ведьма видела, как тяжело ей тут приходится и понимала, что не стоит усложнять своей преемнице жизнь. Худо будет всем, коли вместо того, чтобы постигать ведьминскую науку, Анитра будет думать о том, что у дома крыльцо подгнило, да крыша прохудилась, а сквозь щели в брёвнах незримо утекает тепло. Мужиков в деревне много, а с лесом Сигверда сама договорится. Не откажут ей духи лесные в такой малости, как брёвна на новую избу.
   - Ты сама подумай и реши, каким должен быть твой дом, - перед сном поучала Сигверда Анитру. - Да не спеши с ответом. Тебе в этом доме жизнь проживать, а она у ведьмы долгая, не одно поколение сменится, пока ты состаришься.
   Девочка в который раз оглядывала мрачное жилище ведьмы и понимала, что мечтает о доме, в котором будет бесконечно много света, чтобы тени не прятались по углам, а дышалось легко и радостно.
   - Мне бы план дома нарисовать, - Анитра в конце концов определилась со своими желаниями и сразу решила взяться за дело. - Есть у тебя бумага и карандаш?
   - Береста есть и уголёк, - усмехнулась ведьма. - За бумагой завтра к старосте сходим, заодно на семью свою глянешь, мать успокоишь. Бирута который день возле моей избушки околачивается, да всё зайти не решается. Хоть и запретила я им тебя вспоминать, да жалко дурную бабу. Изведётся зазря.
   Анитра напряглась, а потом решила, что и впрямь не мешает познакомиться с семьёй. Есть шанс, что они отнесутся к ней доброжелательно. По крайней мере та самая Бирута, что считала себя её матерью, точно обрадуется встрече. Вечно жить в изоляции не будешь. Рано или поздно всё равно придётся налаживать контакт с местным населением.
   - Хорошо, завтра навестим старосту, - ответила она покладисто и сладко потянулась. Почувствовала боль в мышцах и поняла, как сильно намаялась за день. Откуда только у Сигверды на всё силы берутся? Ночь за окном, а у неё сна не видно ни в одном глазу. Железная она что ли?
   С этими мыслями девочка уснула и не заметила, как разом схлынула с лица ведьмы напускная весёлость, плечи поникли, спина сгорбилась. Сигверда, тяжело опираясь на стол, добрела до своей лавки и со стоном опустилась на жёсткое ложе. Она и не догадывалась, что терять силу так мучительно больно. Капля за каплей из неё вытекала жизнь. Старуха думала, что давно готова к уходу, но оказалось, что она обманывала сама себя, продолжая судорожно цепляться за каждый прожитый день. Умирать было страшно, а сознавать свою слабость постыдно. Вот уже третий день она не решается передать Анитре очередную руну, малодушно оттягивая неизбежное.
   Долго лежала Сигверда без сна, уговаривая себя и так, и эдак. Вспоминала прожитую жизнь. Мало в ней было радости, но всё ж была она, эта радость. И счастье было, и любовь, что грела душу пуще весеннего солнышка. Притаилась в глубинах памяти, сразу и не докопаешься. По глупости или от отчаяния приказала себе однажды всё забыть, да не вышло. Злилась тогда на себя за долгую память. Оказалось, всё к лучшему. Теперь эти картинки из прошлого помогали унять старческую хандру. Боль, терзавшая сердце много лет, постепенно истаивала, уходили сожаления, погружая разум колдуньи в полудрёму. Это пограничное состояние между сном и явью продолжалось недолго, но и этого времени оказалось достаточно, чтобы набраться сил для нового дня.
   Поутру ночные метания показались до того пустыми, что Сигверда первым делом отругала себя за недостойные мысли. Ишь, чего удумала, жалеть себя горемычную. Ей ли плакаться на судьбу? Не каждой сироте так в жизни повезёт. Вместо того, чтобы сгинуть во цвете лет, она стала ведьмой и прожила так долго, что кости прежних обидчиков давно уж истлели в земле. Вот и ей ни к чему о них вспоминать, да тревожить зажившие раны.
   Анитра удивлённо следила за резкими движениями Сигверды. Что-то было не так. Наставница никогда не выглядела такой недовольной, даже злой.
   - Что-то случилось? - тихий детский голосок прервал самобичевание ведьмы. Она вдруг опомнилась, сделала пару глубоких вдохов и мгновенно преобразилась в себя прежнюю - всегда холодную и спокойную Сигверду.
   - Ничего не случилось, - ответила ровным бесцветным голосом. - Вставай, девочка, умывайся. Пора тебе принять ещё одну руну.
   После горячечного приступа, Анитра испытывала страх перед рунами. Она прекрасно понимала, как легко могла умереть во второй раз. А ведь Сигверда даже не предупредила её о том, что возможна такая реакция. Интересно, о чём ещё она умолчала? И ведь не ответит, можно и не спрашивать. А перенимать силу всё равно придётся, назад то дороги нет.
   Сигверда не торопилась. Долго листала страницы, недовольно поджимала губы, кажется, даже спорила сама с собой. Наконец она что-то решила и, действуя как всегда стремительно, несколькими уверенными движениями нанесла руны на предплечья Анитры. Девочка вскрикнула от неожиданности, но в этот раз обошлось без боли. Мягкое тепло разливалось по телу, щекотало внутри, наполняя душу необъяснимым восторгом. Хотелось петь, танцевать, смеяться от радости.
   - Вуньо - руна радости и света, - вернул Анитру на землю голос Сигверды. - Очень важная руна. Она дарует уверенность в своих силах, помогает совершать невозможное. Главное условие - твои действия должны быть направлены во благо и никогда во вред. Помни об этом, девочка, когда будешь её вызывать.
   ***
   Проходя по главной деревенской улице, Анитра мысленно благодарила наставницу за её сегодняшний выбор. Отголоски магии руны радости помогали ей справиться со смущением. Под изучающими взглядами соседей девочка чувствовала некоторую неловкость, но страха не испытывала. Она каким-то чудом смогла сохранить в себе утренние ощущения и потому светло улыбалась каждому встречному. На фоне строгой и величественной Сигверды, взирающей на всех свысока, её искренняя улыбка смотрелась довольно странно. По крайней мере, жители деревни выглядели озадаченными. Обсуждая поступок старосты и всячески его осуждая, и мужчины, и женщины представляли Анитру несчастным дитятком, бледным и заплаканным. А узрели довольную жизнью девчушку, бойко следующую за своей наставницей к дому родителей.
   Надо сказать и староста был удивлён не меньше. Анитру было не узнать. Живые глаза, приветливая улыбка, в каждом движении чувствуется осознанность. Его внучка стала другой. В это было трудно поверить, но, кажется, Сигверде удалось таки сотворить настоящее чудо.
   - Бирута, - прохрипел староста, держась за сердце. Дочь выскочила на крыльцо, бросилась к отцу, ухватившемуся за дверцу сарая в поисках опоры, да так и застыла на месте, завидев нежданных гостей. Широко распахнутые глаза женщины вмиг наполнились слезами, а губы задрожали, в тщетной попытке произнести имя дочери.
   Анитра поддалась порыву и первой бросилась в объятия матери. Позже она и сама не могла объяснить себе свой поступок, но ни о чём не жалела. Счастье, вспыхнувшее в глазах женщины, стоило того, чтобы, отбросив все условности, назвать её матерью. И не было в голосе Анитры ни грамма фальши, когда тоненьким от волнения голоском она произнесла короткое, но такое ёмкое слово - мама.
   - Ну что застыли, как вкопанные, - раздался притворно ворчливый голос Сигверды. - После наплачетесь, да наговоритесь. А сейчас, Харальд, приглашай гостей в дом, дело у нас к тебе важное, не терпящее отлагательств.
   ***
   Важное дело растянулось до обеда. Сигверда с Харальдом спорили до хрипоты. Староста горячился, уверяя, что Анитре лучше находиться в кругу семьи, а старуха убеждала его в том, что ведьма должна жить отдельно ото всех. Если не в лесной глуши, так хоть на некотором отдалении от людей. Это сейчас Анитра ребёнок, а как войдёт в полную силу, так и сама не захочет никого видеть без надобности. И то, что избу нужно строить сейчас, даже не обсуждается. Как раз и обживётся за время обучения под её присмотром.
   - Мать, коли захочет, пусть приходит, - смилостивилась ведьма, но тут же добавила: - Не часто. Хоть и не чужая она вам, а всё ж не своя. Ведьма должна жить сама по себе, не имея сердечных привязанностей, способных её ослабить.
   Бирута была на всё согласна, лишь бы Сигверда позволила ей хоть изредка видеться с дочерью. Харальд внимал словам ведьмы и хмурился, да и жена его выглядела недовольной, но по другой причине. Ей то побольше других досталось пригляду за неразумной внучкой. Намучилась с ней за двенадцать лет. Бируте дел по хозяйству хватало. На ней и дом, и огород, и скотина. Вот и выходило, что кроме бабки за Анитрой некому было присмотреть. А внучка оказалась хуже дитятки малого. И ладно была бы больная, аль увечная. Так нет же телом то здоровая, а вот разумения не было в ней ни капли. Приходилось и одевать её, и обувать, и по нужде выводить. Только Рагонда вздохнула с облегчением, что наконец сняли с её плеч такую обузу, да по всему выходит, что недолгой была её радость. Знала старостиха характер своего мужа, любил он, чтоб всё было так, как он скажет. Вот и сейчас старый дурень норовит настоять на своём. Хочет, чтобы Анитра жила в родном доме. Сам то её присутствия и не заметит, а ей, Рагонде придётся сызнова роль наседки на себя примерять.
   Женщина тенью маячила за спиной мужа, стараясь уловить момент, чтобы вмешаться в его разговор с ведьмой. Переживала, неужто ему удастся вернуть девчонку обратно? Мысленно ругала Сигверду за слабину, что та показала, когда позволила Бируте видеться с дочерью. Харальд то сразу это приметил и усилил напор.
   Рагонда с нетерпением ждала, что скажет Сигверда, и та её не разочаровала, не поддавшись на уговоры старосты. Да ещё подначила Харальда, задевая его мужскую гордость:
   - А коли пожалеешь горсть серебра внучке на дом, так я сама деревенских о помощи попрошу, мне не откажут. Думаю, аккурат к осени сруб и поставят.
   Староста взвился от такой несправедливости. Никогда скупердяем он не был и для детей своих ничего не жалел. Да что для детей, любой мог обратиться к нему со своей бедой и не встретить отказа.
   - Да как у тебя язык повернулся сказать мне такое? - громыхнул он басом и кулачищем по столу ударил.
   Сигверда, та и бровью не повела:
   - Ты тут громы и молнии не мечи, - усмехнулась она снисходительно, - дело говори. Сколько работников готов нанять, чтобы работа не стопорилась? Знаю, сейчас сенокос, а значит, платить придётся вдвое, а то и втрое больше, чтобы заставить мужиков брёвна таскать.
   - Кабы для тебя избу строили, так и уговаривать бы никого не пришлось, - пробурчал староста, мысленно прикидывая, кого позвать на подмогу.
   - Обманывать никого не стану, - сказала Сигверда, как отрезала. - Людям говори всё, как есть. В том доме жить не мне, а молодой ведьме. Захотят, проявят уважение, а нет, пусть пеняют на себя. Мы ведьмы - народ злопамятный.
   И улыбнулась так ласково, что Харальда аж передёрнуло.
   - Для всех Анитра - моя внучка. Так к ней и будут относиться, покуда силу свою не покажет. Тебе ли не знать, как трудно переменить людское мнение?
   - Ведаю о том, потому и предлагаю тебе заплатить мужикам за работу, чай, не обеднеешь. А уж коли найдутся те, кто по доброте душевной помогать станет, тому всё зачтётся. Так людям и скажи, мол, Сигверда в долгу не останется.
   Староста аж лицом просветлел от её слов. В деревне его конечно уважали, но Сигверду ещё и побаивались. Не часто она осыпала людей своими милостями. Теперь многие призадумаются, прежде чем ответить отказом.
   - Где будем избу ставить? - осведомился Харальд деловито, словно и не спорили они полдня, стараясь каждый настоять на своём.
   - Место укажу позже, а сейчас дай-ка нам бумагу, да перо. Анитра распишет, каким должен быть её дом. На словах то одно, а на бумаге оно вернее будет.
   Староста думал, что сильнее удивить его нельзя. Но, глядя на то, как внучка водит пером по бумаге, и на ней появляются не просто каракули, а угадывается план постройки, посмотрел на ведьму с ещё большим уважением. Сильна Сигверда, нечего сказать, такое чудо сотворить не каждой ведьме под силу.
  
   ГЛАВА 4
   Следующее утро принесло Анитре сплошную головную боль. Причиной её появления стала Эйваз - руна прорицания. Дар, безусловно, полезный, можно сказать - бесценный, но как же трудно было вместить его в своё подсознание. Сначала всё шло как обычно, и Анитра расслабилась. Да видно рано, потому что ровно через три удара сердца ведьмочка резко утратила способность видеть. А потом с ней и вовсе стало твориться что-то невообразимое. Казалось, она спала наяву и видела мешанину из снов. Видения наслаивались одно на другое, мелькали лица - мужские, женские, детские, старые и молодые, радостные и тревожные. Голову повело от частой смены образов, виски пронзило острой болью, и Анитра закричала дико, с надрывом. Не помня себя, с силой рванулась прочь, высвобождаясь из чужого захвата. Не удержавшись, упала с лавки и забилась в припадке, окончательно теряя связь с реальностью.
   Скорее всего, этот кошмар продолжался недолго, но Анитра могла бы поклясться, что прошла целая вечность, прежде чем Сигверда прекратила её мучения, влив в рот горько-солоноватую жидкость, от которой сразу накатила тошнота, да такая, что видения мигом отошли на второй план.
   - Что это было? - скривилась Анитра, вытирая губы тыльной стороной ладони. Сил подняться у неё не было, вот и лежала она, распластавшись на земляном полу, да радовалась тому, что боль отступила.
   - То было зелье, закрывающее разум, - пояснила Сигверда, усаживая её обратно на лавку. И ведь подхватила легко, как пушинку, а затем продолжила выговаривать, не скрывая возмущения: - Дурында ты бестолковая. Неужто тебя закрываться не учили? Стоит ли удивляться, что прежняя твоя жизнь так рано оборвалась? Знать, позавидовал тебе кто-то чёрной завистью, а ты и рада стараться - хватанула чужую злобушку полною мерою.
   Эта длинная прочувствованная речь изрядно утомила обычно немногословную ведьму и она, махнув рукой, вышла во двор. Анитра немного пришла в себя и задумалась над словами Сигверды. За тридцать лет с ней случалось всякое. Были и ссоры, и обиды, но так, чтобы кто-то желал ей смерти? Да за что? Никому ведь не сделала ничего плохо, старалась всегда жить по совести.
   Слёзы сами покатились из глаз. Стало так горько. Как будто мало ей было попасть в другой мир, так нет же, выяснилось, что погубили её чьи-то злоба и зависть.
   И снова Сигверда вмешалась, не дала ученице скатиться в истерику. Анитра и не заметила, когда ведьма вернулась в избу. Повздыхала для порядку, провела белой тряпицей по девичьему лицу, утирая слёзы, косу дурёхе наивной переплела и сказала:
   - Чего теперь то горе горевать? Впредь умнее будешь, перед каждым встречным-поперечным душу держать нараспашку не станешь.
   И подумалось Анитре, что действительно глупо слезами умываться, когда впереди её ждёт столько всего интересного. Хлеб в это утро казался особенно вкусным, а жизнь прекрасной и удивительной.
   ***
   После завтрака Сигверда вывела Анитру во двор и повязала ей плат на глаза. Потом крутанула несколько раз в одну сторону, затем - в другую и приказала:
   - А теперь, девонька, веди нас к своему дому.
   Анитра и пошла, как по верёвочке, ни разу не задумалась и не оступилась, хоть и не видела ничего из-под плотной повязки. Словно и впрямь шла знакомой дорогой, по которой хаживала не раз. Выбрала место хорошее, на пригорке возле леса. И от избушки Сигверды недалеко, всего то шагов триста пройти.
   - Значит, так тому и быть, - произнесла Сигверда веско и сдёрнула плат с лица Анитры. Солнце брызнуло ей в глаза, вынуждая зажмуриться, да любопытство всё ж пересилило. Анитра приоткрыла один глаз, за ним второй, осторожно осмотрелась из-под ладошки и ахнула. Вид с опушки открывался сказочный: вся деревня видна, как на ладони, а за ней луга цветущие, да река широкая. А за рекой ещё одна деревня, и совсем уж в отдалении виднеются башни со шпилями.
   - А чей это замок? - спросила Анитра у наставницы, указывая рукой вдаль.
   - Экая ты глазастая, - хмыкнула ведьма. - В этом замке живёт владетель этих земель - хертуг Рангвальд.
   Анитре тут же представился статный рыцарь на вороном коне, но ведьма мигом развеяла эту иллюзию:
   - Владетель он только на словах. Стар стал да немощен. Всеми делами заправляет жена его Ингрид. Сынок то их при королевском дворе обитает, не спешит взваливать на свои плечи ответственность за родовые земли, вот матушке его и приходится этакую тяжесть одной тащить. Да она то не глупа, со всем справляется. И нравом строга, у такой не забалуешь.
   Интерес к замку и его обитателям сразу иссяк. Анитре хватало общения с Сигвердой, а Ингрид, по словам ведьмы, мало чем от неё отличалась. Властная женщина, искренне полагающая, что есть только два мнения: её и неверное. И если Сигверду получалось принимать такой, какая она есть, то незнакомка заранее вызывала чувство неприязни. Возможно оттого, что старая ведьма потратила свою жизнь на служение людям, а княгиня заставляла людей служить себе. Наверное, в этом и крылась причина подобной предвзятости.
   Сигверда тем временем принялась творить колдовство. Она кружила по пригорку, то склоняясь до земли, то воздевая руки к небу. Откуда только взялась в старом теле подобная гибкость. Движения Сигверды походили на танец, а в голове раз за разом повторялись произносимые ею слова: "Мать-река, ключева вода, очнись, оживи, свой лик покажи".
   Вдруг ведьма замерла возле старого раскидистого дерева, рухнула перед ним на колени и принялась руками разгребать землю между корней. В этот миг Сигверда имела совершенно безумный вид. Она с диким остервенением выдирала пучки травы и отбрасывала их в стороны, словно боялась не успеть. Её руки покрылись ссадинами, под ногти забилась грязь, но ведьма не обращала внимания на боль. Наконец, она радостно вскрикнула и зажала в ладонях тонкую струйку воды. Рванула её на себя. И странное дело, вода поддалась, потянулась за ней следом, извиваясь серебристой змейкой в руках колдуньи.
   Только тогда Сигверда позволила себе осесть на землю и устало прикрыть глаза. Призыв воды дался ей нелегко. Немало сил передала она своей ученице, и это стало особенно заметно во время такой непростой ворожбы.
   Анитра несмело приблизилась и опустилась с ней рядом. Обняла поникшие плечи наставницы, так стало её жаль. А родничок весело журчал рядом с ними, наполняя земляную чашу водой, того и гляди выплеснется наружу.
   - Следовало бы тут всё обиходить, углубить донце, да по краю камнями выложить. Но это уж после, а сейчас мне надобно отдохнуть, - сказала ведьма и поднялась, опираясь на руку Анитры.
   Уходить с пригорка не хотелось, так тут было хорошо. Но ведьмочка понимала, что Сигверда может не дойти до дома одна, и не стала возражать. Вот проводит наставницу к её избушке, уложит на лавку, а сама вернётся обратно. Надо же разметить место для будущей постройки.
   Так она и поступила. Правда, пришлось задержаться ненадолго, чтобы пообедать. Не иначе, Бирута расстаралась к их приходу. Кто другой не посмел бы зайти к ведьме в избу без спроса, а матушка Анитры такое позволение получила ещё вчера. На столе стоял котелок с густой похлёбкой, в плетёной корзиночке, выстланной белым полотном, обнаружились сдобные булочки, а в туеске - золотистый мёд.
   Ведьма поджала губы, выказывая недовольство посторонним вторжением, но дар приняла. После и вовсе велела Бируту благодарить за заботу, коль придёт она раньше, чем Сигверда проснётся. Спала наставница крепко. Даже хлопоты Анитры по дому её не потревожили. Девочка между тем прибрала со стола, вымыла посуду, вымела пол. И лишь после этого отправилась на пригорок, чтобы наконец осуществить задуманное. Анитра и сама не понимала, почему её так тянет туда вернуться. А ведь тянуло со страшной силой, будто только там её душа обретала покой.
   С непривычки было трудно решить, как правильно делать разметку. Не хватало простейшей рулетки. Пришлось мерить землю шагами. Но прежде Анитра набрала под деревом сухих веточек. С их помощью она собиралась обозначить границы строения.
   Сначала Анитра хотела наметить просторный дом, как у старосты. Потом представила, как будет его отапливать в зимние холода, и уменьшила площадь вдвое. В результате у неё получилось три комнаты - одна большая и две поменьше, да своего рода прихожая, чтобы было где оставить верхнюю одежду и обувь. Это строение являлось основным, а ещё предполагалась пристройка, где она могла бы принимать посетителей. Устраивать из собственного жилища проходной двор Анитра не собиралась, уверенная в том, что следует разделять личное и рабочее пространство. Держать же людей на пороге, или лечить больного на дому, как это делала Сигверда, она считала недопустимым. Мало ли что может случиться, а в чужом доме на беду не окажется под рукой того, что необходимо в данный момент.
   Пристройка состояла из двух комнат. Условно приёмной и процедурной. Пришлось смириться с отсутствием элементарных удобств. К сожалению, ни водопровода, ни электричества здесь ещё не изобрели. Но и в её мире эти блага цивилизации появились относительно недавно. Обходились же люди как-то без них целыми столетиями. Вот и ей придётся как-то приспосабливаться к местным условиям.
   Взгляд невольно устремился к журчащему ручейку, и на лице девочки расцвела благодарная улыбка. Сигверда вновь проявила заботу о ней, и далось ей это очень нелегко.
   Стоило только подумать о наставнице, как она возникла за спиной. Подошла неслышно, как будто парила над землёй, ни одна веточка не хрустнула под её ногой, ни один камушек с пригорочка не скатился. Анитра принялась расписывать ей свою задумку, а ведьма лишь одобрительно кивала. А когда слова закончились, Сигверда повела ученицу в лес.
   - Теперь надо с лесом договариваться, - пояснила она свои действия. - Уж больно неохотно он расстаётся со своим богатством. Больные, да поваленные деревья бери сколь душе угодно, а здоровые трогать не смей. Тебе же для дома только такие и надобны.
   - Думаешь, получится его уговорить? - спросила Анитра, сомневаясь, что может предложить лесу взамен что-нибудь ценное. На самом деле, у неё ничего и не было, только жизнь, а расставаться с этим бесценным даром она не собиралась. Уж лучше остаться жить в ветхой избушке наставницы.
   - Получится, - усмехнулась Сигверда, - не сразу, конечно, но уж поверь, согласится лес-батюшка уважить мою преемницу. Сначала то поупрямится, как водится, да не из вредности, а чтобы ты дар сей покрепче ценила.
   Ведьма шагнула в лес, как в омут окунулась, и Анитра поспешила за ней, стараясь держаться к наставнице поближе. Однако ничего страшного не произошло. Никто на них не набросился и жизни лишать не спешил. Вокруг было тихо и мирно. Шелестела листва, пели птицы. Да и лес выглядел ласковым и приветливым, правда недолго. До той поры, пока не переступили они своеобразную границу, отойдя от кромки леса шагов на пятьсот.
   Сигверда наверняка знала, чего следует ожидать, а вот Анитра оказалась не готова к тому, что придётся увязнуть в чём-то наподобие липкой паутины. Наставница дёрнула её за руку, помогая выпутаться из плена, и очутились они в сказочном лесу - мрачном и таинственном. В таком непременно должны обитать лешие и кикиморы, да и ведьмам тут самое место. Кроны величественных исполинов устремлялись высоко в небо. Тягучая смола стекала по стволам, а в ней вязли жуки и мошки. Ноги по щиколотку утопали в подстилке из хвои. Сосновые иглы ощутимо кололись даже сквозь плотную портянку. Ощущения были не из приятных, и Анитра в который раз подумала о том, что с обувью надо что-то решать.
   Сигверда направилась прямиком к гигантскому муравейнику. Анитра же решила держаться от этого чуда природы на почтительном расстоянии. Ей сразу вспомнились фильмы ужасов, в которых главными героями выступали различные насекомые. К слову, местные муравьи были величиной с мизинец и имели прямо-таки монструозный вид. Однако, вскоре ведьмочка убедилась, что муравьишкам нет до неё никакого дела. Они бодро семенили друг за другом, след в след, как заведённые. Даже когда Сигверда быстрыми движениями нарушила целостность муравейника, чтобы вложить в него принесённые подношения, на неё не стали набрасываться, а деловито принялись заделывать образовавшуюся брешь.
   Ведьма же, отойдя на три шага назад, произнесла речитативом:
   - Лес-батюшка, прими дар мой, да будь милостив - покажись мне не птицей, не зверем, не древом безликим, да бессловесным, а явись мне в образе человеческом.
   Упрашивать пришлось долго. Сигверда успела притомиться. Лес скрипел и трещал, выказывая своё отношение к незваным гостям. Наконец, терпение ведьмы закончилось, она и прикрикнула:
   - Ну хватит, старый пень, надо мной измываться. Выходи, дело есть. Хочу тебя с преемницей своей познакомить.
   - Так бы сразу и сказала, - раздался позади них низкий скрипучий голос и на поляну вышел мужичок в белой рубахе, подпоясанной красным ремешком, в бежевых полотняных штанах и совершенно босой. - Чего тогда церемонию развела? Чай не чужие мы с тобой. Всегда по-свойски заходила, а тут, слышу, с причитаниями пожаловала. Вот я и решил тебе подмогнуть.
   - Вот и подмогни, - подбоченилась Сигверда. - Видишь девка у меня молодая необученная. А мне и приютить то её негде, избушка моя совсем в землю вросла, крыша прохудилась, того и гляди на голову обрушится. Надо бы новую избу ставить. Лесу то дашь?
   - Как не дать, такой то красавице? - глаза старика сделались масляными. А сам он мгновенно преобразился и предстал в виде удалого молодца с обаятельной улыбкой и хитрющим взглядом. - Только и ты уж, Сигвердушка, меня уважь, войди хозяйкой в мой дом. Который год уж тебя прошу, да ты всё отговаривалась тем, что не нашла себе преемницу. Теперь то, вижу, всё у тебя сладилось. Так каков же будет твой ответ?
   А сам к Сигверде ближе подступается, и ведьма, о чудо, Анитра даже глазам своим не поверила, зарделась вся и облик свой тоже сменила на девичий. Красивая получилась пара. Он высокий плечистый и она рядом с ним стройная, как тростинка. Хозяин леса несказанно обрадовался её превращению и молвил:
   - Теперь уж недолго ждать осталось, всего то зиму перезимовать, раньше то вряд ли получится. Ну да я дольше ждал.
   - Не помню, чтобы давала тебе своё согласие, - вскинулась Сигверда, проявляя непокорность.
   - А мне слова не надобны, я и без слов всё вижу, - произнёс с загадочным видом Хозяин, а потом, резко сменив тему, заговорил про строительный лес: - Завтра поутру приводи людей из деревни, укажу им какие деревья рубить, чтобы дом не одно столетие простоял.
   - Ну уж нет, - усмехнулась Сигверда, возвращая себе прежний облик - я ещё разума не лишилась, чтобы в твой лес людей приводить. Помощников у тебя и без того хватает. На границе круга открою проход малый, туда пусть деревья и подтаскивают, а я присмотрю, чтобы незваные гости на ту сторону не прошли.
   Только тут Анитра заметила, что их окружают многочисленные представители лесной нечисти. Сначала то они прятались, таились между деревьями, может, ждали приказа Хозяина, а может, любопытство обуяло. Кто же их разберёт? Замшелые тела, да руки веточки неизвестных созданий прекрасно сливались с окружающей средой и если бы не внимательные взгляды, направленные в их сторону, то и не поймёшь сразу, что это не растения, а живые существа.
   - Не бойся, не тронут, - заметив страх девочки, поспешил успокоить Хозяин леса, а ведьма и тут не смолчала.
   - Конечно, не тронут, чуют на ней защитную руну, вот и не подходят близко, а то не знаю я твоих лесовичек. Им только волю дай, давно бы в кусты утащили, да защекотали там до смерти.
   Сигверда погрозила пальчиком в сторону ближайших кустов, и оттуда послышался тоненький девичий смех.
   - Напраслину ты возводишь на внучек моих, Сигвердушка. До смертоубийства дело бы не дошло. Развлеклись бы маленько, да и только.
   - Пора нам, - прервала хозяина Сигверда, - когда ждать тебя, Хозяин?
   - Сказал же, поутру и начнём, - прозвучало в ответ.
   - Вот и ладно, - поклонилась Сигверда Хозяину в пояс и, больше ни слова не говоря, отправилась в обратный путь. На Анитру даже не глянула, уверена была, что ученица пойдёт за ней следом. Девочка повторила жест наставницы, поклонившись едва ли ни до земли, чем вызвала одобрительную улыбку Хозяина леса и со всех ног бросилась догонять, успевшую скрыться с глаз ведьму.
   ***
   Возвращались домой молча. Анитру мучило любопытство, но, видя отрешённость Сигверды, она не решалась задавать, роящиеся в её голове вопросы. Хорошо успела вовремя схватить ведьму за рукав, когда пересекали границу, в таком состоянии наставница не скоро хватилась бы пропавшей ученицы. Оставаться же одной в этом странном лесу было жутковато, и даже защитная руна не вселяла уверенности в собственной безопасности.
   Обратный путь показался вдвое короче. Вскоре они вновь очутились на опушке леса, словно и не покидали её несколько минут назад. Взглянув на клонящееся к горизонту солнце, Анитра поняла, что в гостях у хозяина они пробыли гораздо дольше, чем ожидалось. И снова ей не хотелось покидать милое сердцу место. Но близился вечер, а ещё предстояло наведаться к старосте, чтобы поделиться с ним новостями.
   Разговор со старостой не занял много времени. Сигверда умела говорить коротко и по существу, без пугающих простой люд подробностей. Харальд в ответ пообещал, что с восходом солнца у ведьминой избушки соберутся деревенские мужики. На том и расстались до утра.
   Уже собираясь ко сну, Анитра всё же не выдержала и стала расспрашивать Сигверду обо всех чудесах, которые с ними сегодня приключились.
   - Та липкая паутина, что не хотела меня пропускать, и есть обережный круг? - задала она первый вопрос.
   - Верно, - Сигверда как обычно была немногословна.
   - А Хозяин леса, какой он на самом деле? Сначала показался древним стариком, а потом вдруг предстал перед нами мужчиной в расцвете сил.
   - У Хозяина тысячи обличий, - отвечала Сигверда задумчиво, видно было, что мыслями она далеко отсюда и на вопросы ученицы отвечает, не особенно задумываясь, как, наверное, отвечала уже тысячу раз всем и каждому. Однако Анитра не отставала:
   - Кажется, не у него одного, - сказала она хитро. - Ты ведь тоже в том лесу выглядела совершенно иначе. Молодой и красивой.
   - Это всё морок, - отмахнулась наставница. - Хозяин, видать, решил тебя позабавить, ему то без разницы, какая я на вид. Он же дух, ему важна суть человека, его душа. А внешность это всё наносное, не стоящее внимания.
   - А ещё звал тебя хозяйкой в свой дом, - продолжала выпытывать Анитра. - И уверен был, что не откажешься.
   Сигверда сразу как-то сникла, понурилась.
   - Давно уж зовёт, да я всё не решусь никак, - ответила со вздохом.
   - А что так? Не нравится он тебе или есть другая причина? - спросила Анитра.
   Сигверда окончательно приуныла и неожиданно для самой себя высказала всё, что накопилось на душе:
   - Ты же не знаешь ничего. Были ведь у него жёны. Всё девки деревенские, молодые, да справные. Повелись дурёхи на речи льстивые, о семье, об отце с матерью позабыли. Да только счастья своего не поняли и не приняли. Видно тяжко человеческой душе обитать среди нечисти. Последнюю то Хозяюшку я сама из запретного леса вызволяла. Проводила ритуал очищения для души её заблудшей, да за грань провожала. Теперь вот думаю, что если и моя душа такою же слабой окажется? И жалко его окаянного. Совсем ведь один, хоть и со свитою.
   - Не попробуешь, не узнаешь, - пожала плечами Анитра. В полумраке комнаты было не разглядеть её лица, а голос звучал не по-детски серьёзно. - Да и ты, Сигверда, не простая крестьянка. Знаешь, что тебя ожидает за границей круга. Нечисти не боишься, да и она тебя за свою почитает. Как видишь, все твои сомнения ничего не стоят.
   - Правда твоя, - согласилась вдруг Сигверда. В одно мгновенье она вновь стала прежней - гордой и уверенной в себе женщиной. Такую ничем не сломить и не испугать.
  
   ГЛАВА 5
   А на утро началось настоящее сумасшествие. Если бы Анитра не видела всё происходящее собственными глазами, то ни за что не поверила бы рассказам очевидцев. Но, обо всём по порядку.
   День начался, как обычно. Памятуя о том, что на сегодня намечена заготовка леса, Сигверда отложила передачу очередной руны Анитре на более спокойное время. Сразу после завтрака, ведьма и её ученица вышли во двор. Перед калиткой уже толпился народ. Присутствовали тут не только мужчины, но и женщины, и даже вездесущие дети постреливали по сторонам любопытными глазёнками. Никто не хотел пропустить столь важное событие, как строительство дома для ведьмы. Ради такого случая все дружно позабыли про сенокос и прочие неотложные дела.
   Пока дожидались Сигверду, соседи донимали расспросами старосту и видно совсем его замучили. Неспроста он так сильно обрадовался появлению Сигверды, бросился ей навстречу, но так и не добежал пару шагов, замерев под её строгим взглядом.
   - Доброго утречка, Сигверда, - поприветствовал он ведьму со всем возможным почтением.
   - И тебе доброго утра, Харальд, - ответствовала ему ведьма.
   - Люди собрались, как я и обещал, все ждут только тебя, - продолжил разговор староста, медленно отступая в сторону и давая Сигверде дорогу.
   Анитра протиснулась следом за наставницей, опасаясь, что в такой толчее её просто раздавят. К опушке леса шли гуртом, но к назначенному месту встречи ведьма взяла с собой только Анитру, чем вызвала всеобщее недовольство. Пришлось старосте приводить народ в чувство, напомнив, что с лесной нечистью шутки плохи. Особенно она падка на малолетних детей и юных девиц. Утащит с собой и поминай, как звали. И Сигверда в этот раз не бросится спасать глупцов от незавидной участи, потому как не до пригляду ей будет за чадами неразумными, которым жизнь не дорога. Кажется, все всё поняли и даже прониклись. Вон как, матери шустро похватали проказливых ребятишек, надумавших тайком красться за ведьмами.
   Сигверда шла не оглядываясь, знала, что может положиться на Харальда. Люди его уважали и к слову старосты относились с почтением. Ведьма спокойно открыла небольшой проход в заслоне и сразу же нос к носу столкнулась с Хозяином леса. Сегодня он выглядел, как купец. Красная атласная рубаха с длинными рукавами была перетянута кожаным плетёным ремешком. Поверх неё надета расшитая разноцветным бисером чёрная безрукавка. Широкие полосатые штаны заправлены в начищенные до блеска сапоги, фуражка с лаковым козырьком сдвинута набекрень. Ни дать, ни взять - ухарь-купец, удалой молодец.
   - Принимай товар, Сигвердушка, в целом свете, лучше леса не сыщешь, отдаю почти даром, всё для тебя, моя красавица, - уверенно вживался в новый образ Хозяин.
   - Ох и шалопут же ты, - беззлобно отмахнулась Сигверда. Кажется, чего-то подобного она и ожидала, потому что ничуть не удивилась. Наверняка за время знакомства ведьма успела привыкнуть к проказам лесного духа.
   Хозяин нисколько не обиделся, напротив, разулыбался ещё шире и скомандовал своим помощникам:
   - Давай, братва, выгружай.
   А сам бережно отодвинул Сигверду с Анитрой в сторонку, подальше от прохода. Тут же раздался жуткий треск и вой, послышались смех и ругань, а затем в проделанное отверстие одно за другим полетели деревья. Как есть, целиком, вместе с корнями и ветвями.
   Анитра подумала, что нужно обладать недюжинной силой, чтобы выдернуть вековые деревья из земли, словно сорняк. А вот Сигверда и тут не выглядела удивлённой. Значит, встречалась уже с проявлением этой силы и, видно, не раз. Она смотрела внимательно и ждала, когда наберётся достаточное количество стволов, а после бросила веское:
   - Пожалуй, хватит.
   Тут же проход закрылся, а Хозяин так и остался по эту сторону. Поклонился Сигверде в пояс, совсем как она ему в прошлую встречу и только после этого растворился в воздухе, на прощание подмигнув Анитре зелёным глазом.
   Только тогда Сигверда смогла расслабиться и тяжело опуститься на ближайший ствол. Лёгкость, с которой она удерживала проход, оказалась лишь видимостью.
   - Пойди, кликни Харальда, - обратилась Сигверда к Анитре, когда немного пришла в себя, - скажи, уже можно. Опасности больше нет.
   Ведьмочка согласно кивнула и помчалась к старосте с известием, которого, без сомнения, все ждали с нетерпением.
   Выскочив из леса, Анитра увидела дивную картину. На том месте, где была её разметка, уже наметился фундамент будущей постройки. Его образовывали вкопанные в землю каменные валуны. Невдалеке ярко горело пламя костров, над которыми были подвешены котелки. Каждый из присутствующих занимался своим делом, поэтому появление Анитры осталось никем незамеченным. Да и ждали, верно, не её, а Сигверду.
   Девочка с трудом отыскала взглядом старосту. Он, как и другие мужчины, разделся до пояса и наравне со всеми копал землю. Анитра подошла поближе и растерялась, не зная, как к нему обратиться. Откашлялась, привлекая к себе внимание и, когда на неё уставились десятки пар глаз, робко произнесла:
   - Меня Сигверда прислала, велела сказать, что опасности больше нет, можно в лес заходить.
   Мужики воткнули лопаты в землю и посмотрели на Харальда в ожидании его распоряжений.
   - Делимся на две группы, - прокричал староста зычным голосом. - Одна идёт со мной в лес, другая остаётся тут и доделывает начатое.
   Он назвал по именам тех, кого берёт с собой, и потянулся за рубахой. В лесу то полуголым не походишь. Сменив лопаты на топоры, мужчины потянулись в лес. Тропинка была довольно узкой, так что шли друг за другом, а замыкала шествие Анитра. Ей было очень любопытно посмотреть на то, как простые люди будут разгребать те завалы, что нагородила лесная нечисть.
   За широкими спинами добровольных помощников трудно было что-либо разглядеть, но вот радостные возгласы ведьмочка услышала задолго до того, как вышла на поляну. Причиной всеобщего восторга оказались обычные шишки, густо украшавшие ветви поваленных деревьев. Впрочем, из обычного в этих шишках была только форма. Их размеры поражали - величиной с кулак взрослого мужчины и битком набиты спелыми ядрами.
   Анитра с трудом удержалась на ногах, когда мимо неё пронёсся молодой парень.
   - Да корзин пусть побольше захватят, - прокричал ему вслед Харальд, уже приступая к сбору урожая. Несмотря на то, что деревья были повалены, это оказалось делом не из простых. Несколько человек рубили ветви, остальные оттаскивали их в сторону. Старались складывать так, чтобы женщинам и детям было сподручнее обрывать шишки.
   - Ну, Хозяин, удружил, - раздался над ухом девочки ворчливый голос Сигверды. Ведьмочка перевела взгляд на ведьму, ожидая разъяснений, которые последовали незамедлительно. - Теперь они тут надолго застрянут. Пока все шишки митреи не соберут, не успокоятся. Это же целое состояние. Что ядра, что масло из них ценятся очень высоко. Товар редкий, в обычных лесах его не сыскать, там митреи давно уж перевелись. Слишком ценная древесина, вот и рубили деревья в погоне за быстрой прибылью, а когда опомнились, ничего уже не осталось. А Хозяин, значит, сохранил. Теперь вот и нам отсыпал от щедрот своих.
   Анитра подобрала одну шишку и попробовала на вкус ядрышко. Действительно вкусно. Неожиданно стало грустно. Столько прекрасных деревьев пришлось погубить, чтобы у неё появился свой дом. Сигверда, как обычно, поняла всё верно и приказала строго:
   - Даже не думай себя винить. Хозяин лесу вредить не станет. Забыла, что я тебе говорила? Он видит суть. Вот и эти деревья замерли на пике своего развития. Следующим шагом для них было бы увядание. Лес ведь живой, и за ним нужно присматривать. Вовремя чистить, прореживать, лечить от болезней. Благодаря заботе Хозяина о лесе, мы не знаем недостатка в дровах на зиму. Эти деревья может и простояли бы ещё лет десять, а то и двадцать, да только время безжалостно и к этим могучим исполинам.
   Беседа была очень поучительной, и хотелось ещё о многом расспросить Сигверду, но на поляне внезапно стало очень шумно. Это появились женщины и дети. Для начала, как водится, они громкими криками выразили крайнюю степень восторга и только потом шустро принялись за дело.
   В толпе Анитра заметила лицо матери и поспешила ей на подмогу. Женщина буквально просияла, когда увидела дочь. Она с гордым видом расправила плечи, обняла свою кровиночку и окинула соседей победным взглядом, как бы говоря: "Смотрите, какая у меня дочь".
   В том, что Анитра сильно изменилась, многие уже убедились, а теперь то вся деревня знала, что Сигверда готовит её себе на замену. Но пока эта девочка у всех вызывала лишь умиление: вон как старательно помогает матери и ведь не зазналась, не отвернулась от своей родни, хоть и взлетела так высоко.
   Время летело незаметно. Привычные к физическому труду местные жители работали легко, перебрасываясь шутками, да прибаутками. Будущая прибыль от продажи неожиданно свалившегося под ноги природного богатства прибавляла им сил. И только Анитра после десятой наполненной корзины готова была молить о пощаде. Тело, непривычное к нагрузкам, мстило ей нещадно. Болела каждая мышца, суставы отказывались сгибаться, а поясница, напротив, разгибаться. Ведьмочка постаралась, не привлекая внимания, отползти поближе к Сигверде, которая и не думала участвовать в битве за урожай. Ни к чему мучить свои старые кости, ей и так всё принесут. Это ведь её стараниями все жители деревни стали во много раз богаче.
   Только Анитра оказалась у ног Сигверды, восседающей подобно царице на очищенном от веток бревне, и примостила свою голову ей на колени, как со стороны не разобранного ещё завала раздался душераздирающий детский крик.
   Анитра мгновенно вскочила на ноги, совершенно позабыв про усталость. Она, не раздумывая, рванула туда, где уже собиралась толпа. И всё равно оказалась последней. Сигверда каким-то немыслимым образом переместилась к пострадавшему ребёнку раньше всех, но удивляться её способностям было некогда. Позже Анитра сможет задать наставнице интересующие её вопросы и получить на них ответы, а сейчас главное, чтобы малыш выжил.
   Люди окружили место происшествия плотным кольцом, сквозь которое никак не удавалось прорваться. Анитра совсем отчаялась, потому что чувствовала, как утекает драгоценное время. В её практике было немало случаев, когда счёт шёл на минуты.
   - Сигверда!!! - закричала она что есть мочи и всё-таки добилась своего - толпа расступилась.
   Девочка влетела в круг и увидела распростёртое на земле тело мальчика лет шести. Движениями, отработанными до автоматизма, она провела первичную диагностику. Слава богу, ребёнок был жив, хоть и находился без сознания. Не было также глубоких ран и переломов, хотя ссадин и ушибов имелось предостаточно. Через несколько дней малыш станет жёлто-зелёным от синяков. И всё же была одна неприятная новость - это вывих плеча, к счастью, без осложнений в виде переломов и порванных связок. Действовать нужно было быстро, пока не наступил мышечный спазм. К тому же, ребёнок находился без сознания, так что довольно болезненная процедура должна пройти для него незаметно. О причине бессознательного состояния малыша Анитра старалась не думать, надеясь на лучшее. А что ещё ей оставалось в условиях дремучего средневековья?
   Где-то на границе сознания она улавливала обрывки чужих разговоров. Кто-то удивлялся тому, что Сигверда подпустила глупую девчонку к умирающему ребёнку, кто-то сетовал на то, что даже если малыш выживет, всё равно останется калекой. Все видели, что с его правой рукой не всё в порядке. И уж совсем близко были слышны с трудом сдерживаемые рыдания. Плакала женщина.
   Но все эти звуки являлись лишь фоном, нисколько не мешая Анитре выполнять свою работу. Она разулась и уселась рядом с пострадавшим прямо на землю, затем протиснула свою ступню ему под мышку и обеими руками обхватила кисть и запястье малыша. Несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, очень осторожно потянула руку на себя. Действовала очень медленно, чтобы в спешке не нанести ещё больший вред. Раздался еле слышный щелчок, плечо встало на место. Облегчённо выдохнув, Анитра перехватила руку мальчика так, чтобы можно было проверить пульс на пострадавшей руке, затем на здоровой. По ощущениям, он не сильно отличался, а значит, редукция плеча прошла успешно.
   Осталось зафиксировать руку, во избежание повторного вывиха и перенести малыша в дом, после такой травмы ему необходим постельный режим. Однако предстояло ещё сделать носилки, но с этим проблем быть не должно, вокруг полно материала, который сгодится для этой цели.
   Все эти мысли проносились в голове Анитры со страшной скоростью, в то время, как она продолжала действовать.
   После её короткого требования:
   - Мне нужен платок.
   Возле неё образовалась целая горка разноцветных тряпиц. Хватило и одной, остальными можно застелить лапник, постеленный на носилки. А вот с этим привычным для неё предметом вышла небольшая заминка. Про носилки тут слышали впервые. К счастью мужчины быстро поняли, чего она хочет, и принялись за дело.
   К тому времени, как всё было готово, малыш начал проявлять первые признаки беспокойства. Молодая женщина с заплаканным лицом присела возле него, боясь прикоснуться.
   - Ты его мать? - спросила Анитра и получила согласный кивок в ответ.
   - Он будет жить? - с трудом выдавила из себя женщина волнующий её вопрос. Рядом топтался мужчина, но он не решался подойти ближе, чем на три шага.
   Анитра ещё раз осмотрела малыша и ответила утвердительно.
   - Жить будет и даже калекой не станет, если побережётся несколько дней. Снимать повязку нельзя ни в коем случае, тогда всё заживёт как надо.
   - Не снимет, уж это я тебе обещаю. Он негодник ещё получит своё, - женщина начала сердиться на сына, когда поняла, что его жизни ничто не угрожает, - отхожу хворостиной так, что неделю сидеть не сможет.
   - А вот это лишнее, - оборвала её Анитра, - ему и так сегодня досталось, этот урок он запомнит надолго.
   Женщина только головой покачала. Хоть девчонка и спасла сегодня её сына от незавидной участи калеки, но мала она ещё, чтобы учить взрослых. Вот своих родит, пусть их и воспитывает. Хотелось поставить внучку старосты на место, слишком свежи были воспоминания о том, какой она была до недавнего времени, но вместо этого женщина встала и поклонилась Анитре в пояс:
   - Спасибо тебе, ведьма, за сына моего. Говори, какой откуп запросишь за своё ведьмовство.
   - Откуп? - удивилась Анитра. Она и не думала ни о каком вознаграждении. Перевела растерянный взгляд на Сигверду и та сразу же пришла ученице на помощь:
   - Видишь, обувка у неё негодная совсем, а твой муж - знатный обувных дел мастер. Всё поняла?
   Женщина часто-часто закивала. Да и муж её с готовностью подтвердил, что ему будет в радость стачать сапожки для молодой ведьмы. Сын то у них один, поначалу всё девки получались. Три невесты в доме подрастают, уж и не надеялись, что родится у них наследник. Мальчишка рос баловнем, ни в чём отказу не знал. А оно вон как вышло, едва не сгубила единственного сынка родительская любовь. Ну да теперь всё переменится. Узнает проказник, что такое хворостина, да слово отцовское.
  
   ГЛАВА 6
   Два месяца прошло с начала строительства, а добротный бревенчатый дом, покрытый тёсом, да с оконцами в обрамлении узорчатых наличников уже радовал глаз. Из печных труб змеились полупрозрачные струйки дыма. Это печник Фроуд сушил свои творения. Обе печи работали исправно, а значит, зимние холода не страшны ни дому, ни его обитателям.
   По распоряжению Сигверды в просторном подполе плотники устроили длинные стеллажи вдоль стен. А по центру поставили массивный стол. Благодаря тому, что дом стоял на возвышении, в подвале было сухо - идеальное место для хранения всевозможных снадобий.
   Анитре очень хотелось поскорее переехать в новое жилище. Избушка Сигверды на фоне большого светлого дома выглядела ещё более мрачной и убогой. К сожалению, далеко не всё было готово к переезду. Да и старая ведьма не спешила покидать обжитое место. Она постоянно находила какие-то отговорки и с тоской во взоре оглядывала свой неказистый домик. Пришлось пойти на хитрость и попросить местного силача - кузнеца Кнуда в их отсутствие слегка сдвинуть крышу у ветхого строения. Невооружённым глазом было видно, что держится она на честном слове. Неделю назад Анитра залечила кузнецу рану от ожога с помощью своей силы. Всё сделала сама, пусть и под наблюдением наставницы. Так что мужик не посмел ей отказать, хоть и опасался гнева Сигверды. С другой стороны, все знают, что откуп надо платить, а каким он будет, решает сама ведьма и не ему - простому человеку, противиться её решению.
   Кузнец, как и ожидалось, немного не рассчитал свои силы, и крыша не просто сдвинулась, а съехала набок, утягивая за собой и часть стены.
   Сигверда конечно же обо всём догадалась, когда увидела развалины избушки, но на удивление не осерчала, а кажется, даже обрадовалась тому, что всё решилось без её участия. Сундук к счастью не пострадал, как и зелья, хранящиеся в подполе, а кроме этого в доме не имелось ничего ценного.
   Таким образом, в начале осени Сигверда и Анитра въехали в новый дом и стали потихоньку его обживать, не без помощи соседей, разумеется. Дом постепенно наполнялся новыми вещами, предметами быта. Жизнь налаживалась. И только осознание того факта, что однажды Сигверда оставит её тут совсем одну, заставляло Анитру печально вздыхать по ночам, лёжа на новой перине, набитой овечьей шерстью, с головой укрываясь стёганым одеялом, чтобы не потревожить своими вздохами чуткий сон наставницы.
   Ведьма в последнее время сильно постарела и даже стала ниже ростом, как будто усохла вся. Каждая отданная руна лишала её сил. Но что удивительно, в её взгляде больше не было обречённости. Она словно готовилась к встрече с чем-то прекрасным. Вспоминая шальную улыбку лесного духа, Анитра верила, что так оно и есть. Сигверда больше не боялась смерти.
   И всё бы ничего, но перемены в настроении наставницы отразились на её характере не самым лучшим образом. Она стала ещё более требовательной, хотя, иногда казалось, что больше некуда.
   Анитра очень устала. Приходилось жить в постоянном напряжении, учиться всему и сразу. Иногда ведьмочке казалось, что её голова вот-вот расколется пополам от переизбытка информации, но Сигверда была непреклонна во всём, что касалось её обучения. Стало немного легче, когда удалось уговорить наставницу позволить записывать получаемые знания на бумаге. Так слова обретали смысл и лучше усваивались. Сама ведьма не владела письменностью, ей это было ни к чему. Руны вели её по жизни, служили ей опорой и источником силы. Так что обучить грамоте свою ученицу она не могла при всём желании. Поэтому Анитра вела свои записи на русском языке, что было даже к лучшему, так как сохраняло всё написанное в тайне от других людей.
   Староста, скрепя сердце, выдал внучке толстую тетрадь, размером с половину стола. По взгляду, которым он проводил сие чудо в сафьяновом переплёте, можно было понять, что расставаться с такой ценной вещью ему страсть как не хотелось. Но разве ведьме откажешь? Да и Анитра ему не чужая. За двенадцать лет это был первый его подарок внучке.
   В тетради насчитывалось около сотни страниц. Толстые желтоватые листы ожидаемо оказались шершавыми на ощупь, зато хорошо впитывали чернила, не давая им растекаться безобразными кляксами.
   По совету Сигверды Анитра записывала в тетрадь сведения о целебных растениях и рецепты различных снадобий. А всё, что касалось ведьминской силы, уже имелось в колдовской книге, которая откроется молодой ведьме только после полной передачи дара.
   ***
   Осень, хоть и была ожидаема, но всё равно наступила как-то внезапно. Ещё вчера зеленели листья на деревьях, палисадники перед домами радовали глаз буйством красок, коровы паслись на лугу, а уже сегодня всё покрылось белым инеем после ночного морозца, цветочные кусты почернели до основания, трава пожухла, а листья утратили изумрудную зелень.
   Только с приходом холодов Анитра в полной мере оценила приобретения последних недель: новый дом, удобные сапожки, тёплую шаль, да стёганую душегрейку подбитую мехом - подарок матери. Шерстяные носочки и рукавички Анитра связала сама и себе, и Сигверде, и матери с бабкой. Правда, пришлось немало помучиться, вспоминая уроки домоводства, да и выточенные из деревянных палочек спицы сильно затрудняли процесс. Это уже после третьей пары носков они обрели отполированный до блеска вид, и петли по ним заскользили почти так же легко как по металлу. Результатом, как и ожидалось, остались довольны все. Пришлось Анитре обучить этой премудрости мать, а уж она поделилась секретами мастерства с соседками.
   ***
   Лошади, впряжённые в доверху гружёные повозки, тихо пофыркивали и перебирали копытами от нетерпения. Из их ноздрей вырывались облачка пара. Утро было довольно прохладным, но безоблачное небо и восходящее солнце дарили людям уверенность в том, что день будет тёплым.
   Жители Заречья собирались на ярмарку, чтобы распродать излишки собранного урожая. С помощью жребия выбрали тех, кто будет сопровождать обоз. Два десятка мужчин и вполовину меньше женщин. Всего тридцать человек, староста не в счёт, он то всегда за главного.
   Сигверда тоже собралась в дорогу. Она приготовила различные снадобья на продажу и точно знала, что её приезда уже ждут постоянные покупатели. В основном это были аптекари и городские целители, но встречались и деревенские знахарки, не наделённые магическим даром, а потому вынужденные покупать кое-какие зелья у ведьмы.
   Разумеется, Анитра тоже не осталась в стороне от всеобщей суматохи. Девочка помогала наставнице разливать зелья по склянкам, раскладывать мази в глиняные горшочки и ссыпать в полотняные мешочки травяные сборы.
   Осенью стихийные ярмарки устраивались повсеместно, но самую высокую цену на свой товар можно было получить лишь в больших городах, ближайшим из которых был Лорсброк. Пусть и не столица, но город не из последних. К тому же находился он не слишком далеко. Если выехать спозаранку, то можно успеть добраться до него ещё засветло.
   ***
   Сигверда дремала на мешках с овечьей шерстью, дорога её сильно утомила. Анитра, напротив, пребывала в возбуждённом состоянии. Впервые с момента появления в этом мире она выехала за пределы деревни и теперь жадно всматривалась в окружающий пейзаж. Девочка пристроилась рядом с матерью и млела от удовольствия. Так было хорошо смотреть вдаль и ни о чём не думать. Не заучивать длиннющие заклинания, не рисовать заковыристые руны, не стоять часами над закипающем в котелке зельем, чтобы вовремя уловить тот самый момент, когда следует добавить в него пару капель последнего и самого важного ингридиента. А ещё эти знаки, разукрасившие её тело. Хорошо, что в неактивном состоянии они остаются невидимыми, и проявляются лишь тогда, когда в этом возникает необходимость. Соседи и так стараются держаться от неё подальше, но всё равно не хотелось бы проверять их реакцию на руны, которыми исписаны её руки и уже половина спины.
   Ближе к вечеру их обоз влился в вереницу таких же гружёных повозок и стал продвигаться ещё медленнее, а после и вовсе пришлось остановиться. Город не мог вместить всех желающих попасть на ярмарку и под его стенами уже организовывался стихийный базар.
   Перекупщики шустро сновали между повозками в надежде перехватить товар получше, да сторговать его подешевле. Судя по тому, что не было слышно возмущённых возгласов со стороны продавцов - сильно они не наглели. Те, кто заключал сделки, не дожидаясь более выгодных предложений, сразу отъезжали в сторону, туда, где было отведено место для ночлега. Там уже горели костры и люди устраивались на ночь.
   Обоз из Заречья тоже разделился. Кто-то предложил хорошую цену за тюки с шерстью и Сигверде пришлось кряхтя и постанывая, освобождать насиженное место. Стоило ей только подняться в полный рост, как в её сторону сразу устремились несколько человек. Ведьма усмехнулась, она и не сомневалась в том, что до завтра от её припасов ничего не останется. Да оно и к лучшему. Свои то корзины она разместила между тюками с шерстью, чтобы обеспечить сохранность зелий, а теперь их потревожат, переваливая тюки на повозки перекупщика.
   С Сигвердой не торговались. Платили ту цену, которую она называла, и быстро уходили, видно не хотели привлекать внимания к поставщице столь ценных зелий. Анитра едва успевала вытаскивать из корзин нужные снадобья и всё больше недоумевала. Не так она представляла себе торговлю на ярмарке: не доезжая до города, в сумерках, без лишних слов. Хотелось украдкой оглянуться, не покидало ощущение, будто они совершают что-то противозаконное. Но нет, вон и стражник подошёл, сильно смущаясь, тихо попросил зелье для мужской силы. Мужчина надвинул шапку на брови, желая остаться неузнанным, в сгущающихся сумерках у него имелись на это все шансы. А ведь при свете дня мужику духу бы не хватило заявить во всеуслышание о своей проблеме. Сигверда, умница, даже бровью не повела и Анитру просить не стала, сама склянку нужную достала, да в ладонь страдальцу вложила.
   Тем временем тюки с шерстью перегрузили и три повозки отъехали в сторону. Сигверда отправилась с ними, Анитра же осталась с матерью, ей хотелось побывать на настоящей ярмарке - шумной и многоцветной, с криками зазывал и бойкой торговлей, проникнуться духом всеобщего веселья, напитаться положительными эмоциями на всю долгую зиму.
   ***
   К концу следующего дня Анитра успела исходить рыночную площадь вдоль и поперёк. Бирута сначала не хотела отпускать дочь одну, но по торговым рядам сновало столько стражников, что она, в конце концов, перестала бояться, что её кровиночку кто-то обидит.
   За стенами города оставались те, кто привёл скотину для продажи, да ещё те, у кого повозки были заполнены мешками с зерном или овощами. Здесь же, в самом центре Лорсброка торговали разными бытовыми мелочами: посудой, обувью, одеждой и украшениями. Встречались также лотки с тканями, кружевами и лентами для отделки. В дальнем углу рынка находились ряды с холодным оружием. Анитра и туда наведалась, издали приметив светлую макушку знакомого кузнеца из Заречья. Мужчина возвышался над всеми на полголовы, а его звучный голос напоминал раскаты грома.
   Ведьмочка не удержалась и наложила на его товар оберегающее заклятье. Оно было совсем простеньким и не требовало от неё много сил. Сигверда успела многому её обучить, и была весьма довольна тем, как ловко ученица со всем справляется. Не лишним оказалось предупреждение наставницы о том, что не стоит растрачивать силы по пустякам. Иначе отбою от просителей не будет. С каждой мелкой занозой станут обращаться к колдунье, когда достаточно просто показать палец лекарю. А значит, нельзя демонстрировать посторонним, с какой лёгкостью накладываются некоторые заклинания. Не ровен час, вовсе перестанут ценить и уважать.
   Так что действовала Анитра очень осторожно. Встала с краю, выждала момент, когда на неё перестали обращать внимание, да призвала защитную руну. Слова заклинания прошептала одними губами, хотя вряд ли в таком гомоне кто-то мог их расслышать.
   Зато восхищённый возглас одного из покупателей привлёк всеобщее внимание:
   - Посмотрите-ка, да тут и защитная руна имеется. Как же я раньше её не заметил?
   Кузнецу стоило немалого труда сдержать ответный возглас. Он сразу заметил Анитру, но не придал значения её появлению. А девчонка то, оказывается, решила ему подсобить. Торговля и правда пошла бойко. Заговорённое оружие являлось большой редкостью. Кузнец не растерялся, быстро смекнул свою выгоду, повысил цену вдвое, и всё равно от желающих отбоя не было.
   А ведьмочка пошла дальше к горшечным рядам. У неё уже созрел план, как помочь своим соседям продать товар подороже, да побыстрее.
   Дородные матроны с важным видом прогуливались по торговым рядам, выбирая посуду получше, богато изукрашенную диковинными цветами и птицами. В Заречье такой отродясь не делали, упирая на качество, удобство и дешевизну. Глину вымешивали тщательно, пока она не начинала лосниться, будто тесто в руках умелой хозяйки, глазурь накладывали тонким слоем как снаружи, так и внутри, а потом обжигали в печи до протяжного звона. Горшечник Викар подарил Анитре на новоселье целый набор глиняной посуды. Как же было не помочь хорошему человеку?вшины, кружки и тарелки произвели настоящий фурор среди местных деоже. мечи и кинжалы отдавались задаром. адываются некоторые з
   Тут даже прятаться не пришлось. Из-за выставленных на прилавок горшков её и так не было видно. Викар, конечно же заметил внучку старосты, улыбнулся невесело, думая о том, что наверное придётся везти товар обратно. А после отвлёкся на моложавую покупательницу, скромно одетую, но зато проявившую интерес к небольшому пузатому горшку. Самое время, чтобы вызвать защитную руну и прошептать над ней несколько слов. А потом как бы невзначай столкнуть крайний горшок с прилавка, да в вдогонку ему ещё и кувшин с парой кружек. И уже из укрытия насладиться ошарашенным видом горшечника и случайных свидетелей происшествия.
   Небьющиеся глиняные кувшины и кружки произвели настоящий фурор среди местных домохозяек. Надо ли говорить, что торговля у горшечника пошла гораздо веселее? Всем хотелось обзавестись вечной посудой.
   Викар оказался не глупее кузнеца и тоже не упустил своей выгоды, благодарно поглядывая вслед маленькой ведьмочке.
   Вернувшись к матери, Анитра обнаружила, что та и без её помощи справилась. Шерстяные носочки и варежки разлетались, как горячие пирожки.
   Мать с дочерью как раз собирались пройтись по торговым рядам, чтобы закупить всё необходимое, когда перед их прилавком выросли фигуры двух стражников. На их фоне не сразу удалось заметить худосочного мужчину с цепким взглядом.
   - Девчонка пойдёт с нами, - заявил он с таким видом, словно не сомневался в своём праве решать чью-то судьбу.
   Бирута вскинулась, толкнула соседку в бок и запричитала во весь голос:
   - Люди добрые, да что ж это деется, средь бела дня доченьку, кровиночку лиходеи похитить хотят. Стражниками вырядились и думают, глупая баба ни о чём не догадается.
   Прижала к себе Анитру и зашипела зло:
   - Только тронь, попробуй.
   Худосочный понял, что погорячился. Откуда деревенской бабе знать, что он тут всем заправляет и стража находится у него в подчинении? Градоначальник давно ни во что не вмешивался, покорно передал власть в руки советника и довольствовался ролью марионетки.
   На крики Бируты подоспели мужики из Заречья. Дело принимало неприятный оборот. Продолжать настаивать, не было смысла. Силы, хоть и неравны, но увести девчонку миром не получится. Завяжется драка, мигом сыщутся недовольные, а там и до мятежа недалеко.
   - Чего разоралась, дура, - ответил советник не менее зло. - Не съем я её. Можешь с нами пойти, если хочешь, сама убедишься, что нет у меня дурных намерений. И дружков своих прихвати, чай не тати мы, а власти городские. Спроси кого хочешь. Поговорим и отпустим.
   Бирута оглянулась на людей, мигом собравшихся посмотреть на затевающийся скандал. Ей тут же подтвердили, что не врёт худосочный. Он и есть тут власть.
   - Так бы сразу и сказал, а то подошёл, имя своё не назвал, давай девку хватать. Так только тати и поступают, - проворчала Бирута, немного успокаиваясь, и спросила, уже без злости в голосе:
   - Чего надо то?
   ***
   Утро Альмода Гарди - советника градоначальника Лорсброка началось как обычно с доклада подчинённых. Первым отчитался глава городской стражи Локки Логмер. Осенняя ярмарка доставила ему немало хлопот. Население города увеличилось за последние сутки почти вдвое и разумеется, среди приехавших встречались не только добропорядочные граждане, но и всякое отрепье - воры-карманники, мошенники всех мастей, нечистоплотные торговцы, желающие сбыть лежалый товар.
   Пришлось усилить количество стражи, призвав во временные помощники горожан, желающих, чтобы их семьям и кошелькам ничто не угрожало. Из казны были выделены дополнительные средства на оснащение и оплату труда двух сотен наёмников.
   Казначей тут же воспользовался моментом и завёл старую песню о том, что из казны продолжают пропадать деньги. Глава стражи сделал каменное лицо. Именно ему было поручено разобраться с этими странными кражами. Он и пытался разобраться, как мог: выставил караул у дверей хранилища, сам лично навешивал замки на окованную железом дверь, но всё тщетно - золотые монеты исчезали с удручающим постоянством прямо у него из-под носа.
   - Сколько пропало на этот раз? - осведомился советник, мрачнея лицом.
   - Восемь доблонов, - отчитался казначей.
   Доблоны - золотые монеты старой чеканки были в пять раз тяжелее нынешних и содержание золота в них достигало двух третей от общего веса, против трети в монетах нового образца, именуемых наблонами.
   Альмод Гарди отметил, что казначей впервые за последние две недели отважился посмотреть ему прямо в глаза. Всё лучше, чем наблюдать за тем, как старый уважаемый человек трясётся от страха, ожидая, что в краже обвинят его самого. Помнится, в первый раз, когда он недосчитался всего лишь пары наблонов, старика чуть удар не хватил, так он боялся смещения с должности, а может и чего похуже. К счастью, советник тогда не стал торопиться с вынесением приговора, а решил сперва во всём разобраться.
   - А вор не мелочится, - в голосе советника прорезалась досада. Он терпеть не мог, когда кто-то оказывался умнее и хитрее его. Это был вызов, почти оскорбление. Альмод Гарди давно привык считать себя самой значимой фигурой Лорсброка, его надеждой и опорой. Человеком способным справиться с любыми трудностями, решить самые сложные задачи. Под его управлением город процветал, преступность практически сошла на нет. Кому то захотелось унизить его перед всеми. Недоброжелателей у советника хватало, да и шила в мешке не утаишь. Скоро по городу поползут слухи о том, что из казны пропадают деньги, люди перестанут его уважать, начнут подозревать в нечистоплотности.
   - Не зря говорят, что аппетит приходит во время еды, - прервал размышления советника казначей. Перед тем, как идти на приём к начальству, он выпил зелье спокойствия и теперь почти не волновался, наблюдая за происходящим как бы со стороны. В его возрасте столь сильные потрясения могли оказаться смертельными.
   В дверь тихо постучали, и в узкую щель просунулась голова секретаря:
   - Там к главе стражи с известием, - сообщил он своему начальнику и мгновенно скрылся за дверью.
   - Пойди, узнай, что там случилось, - махнул рукой советник в ответ на вопросительный взгляд Логмера. Тот вышел, но вернулся довольно быстро и вид при этом имел такой, словно получил богатое наследство от безвременно почившего родственника.
   - Говорят, в городе видели ведьму, господин советник, надо бы проверить, - зачастил глава стражи, не выпуская дверную ручку. Он явно собирался немедленно отправиться на поиски колдуньи, надеясь с её помощью обнаружить злоумышленника.
   Советник поскрёб пальцами грудь и только сейчас обратил внимание на кожный зуд, который появился сегодня утром.
   В раннем детстве он едва не погиб, купаясь в реке. Когда рыбаки вытащили бездыханное тело на берег, сердце мальчишки уже не билось. В то время в их краях жила ведьма Мстислава, вот она то и вернула его к жизни. Потом Альмоду рассказали, как пылала у него на груди, наложенная колдуньей руна, как плавно лились из её уст слова заклятья, как невесомо кружилась она над его распростёртым телом, исполняя диковинный танец. А когда Мстислава остановилась, из его горла хлынула вода, и послышался первый судорожный вздох.
   После того, как он очнулся, на коже даже следа от ожога не осталось. Столько лет прошло. Он и забыл уже, что с ним такое приключилось. Почему же та давняя история вдруг напомнила о себе? А может быть, это знак того, что рядом творится ворожба? Как же он сразу не догадался?
   Не стесняясь своих подчинённых, советник распахнул ворот рубахи и увидел проступающий в области сердца знак. Пока он был едва различим, напоминая сложный узор из полупрозрачных нитей, но постепенно багровел, становясь всё более заметным. Усидеть на месте Альмод Гарди не мог. Что-то вынуждало его сорваться с места и немедленно отправиться на поиски ведьмы.
   ***
   И вот она стоит перед ним. Ну надо же, девчонка совсем. И что странно, рядом её мать. А говорят, что, принимая силу, ведьма отказывается от прошлой жизни, безжалостно разрывая старые родственные связи и не обзаводясь новыми. Выходит, врут. Или нет?
   Альмод с сомнением посмотрел на девчонку, доверчиво обнимающую мать за талию, и уже готов был признать свою ошибку - не может быть, чтобы вот это нескладное дитя и была той самой ведьмой, которую они искали. Он уже открыл было рот, чтобы сказать, что обознался. Но тут случилось нечто странное. Девочка вырвалась из материнских объятий и в мгновение ока очутилась возле него. Протянула руку ладонью вперёд и коснулась того места, где всё отчётливее ощущались зуд и жжение. Время остановилось. Люди замерли, превратившись в безмолвных истуканов. И только для них двоих, связанных невидимой нитью, оно по-прежнему продолжало свой бег.
   Советник не обладал магией и не мог видеть, как из руны, расположенной на его груди, мощным потоком хлынула сила. Анитра пошатнулась, как от удара, но выстояла под её напором. Она так растерялась, что не знала, как реагировать на происходящее. Беспомощно оглянулась по сторонам в поисках ответов, но увидела вокруг лишь застывших в странных позах людей: мать, шагнувшую следом за ней, кузнеца, заткнувшего большие пальцы рук за поясной ремень и взирающего на стражей с грозным видом, старосту, спешащего к ним на помощь, да так и замершего на полушаге.
   Всё это было так странно, словно в целом мире они остались единственными живыми существами - худощавый мужчина с цепким взглядом и ведьма-недоучка. И наверное не стоило смотреть ему в глаза, потому что в следующее мгновение всё стало ещё хуже. Реальность подёрнулась туманной дымкой, сквозь которую проступили незнакомые образы, сменяющие друг друга, словно кадры из кинофильма.
   Вот черноволосая девочка со страхом и трепетом принимает силу ведьмы и навсегда покидает родной дом. Учится, взрослеет, познаёт мир. Однажды из чистого любопытства решает вернуться в родные края. И неожиданно понимает, как сильно соскучилась по семье. Наблюдает за ними издалека, не решаясь напомнить о себе и тем самым внести сумятицу в их жизнь. Тайно оберегает от неприятностей. Радуется удачному замужеству сестры, а потом и женитьбе брата. Всё у них хорошо. Родители, конечно постарели, но тут она бессильна что-либо изменить. Успокоившись, ведьма уходит, но время от времени возвращается, продолжая наблюдать со стороны за тем, как разрастаются семьи сестры и брата. И в одно из посещений спасает жизнь племяннику. Она так испугалась за малыша, что сама не поняла, как на его груди отпечаталась руна Альгиз, дарующая сильную защиту от любых неприятностей. Отныне этому малышу во всём будет способствовать удача. Так и вышло. Племянник достиг высокого положения, стал советником градоначальника, а по существу сам заправлял всеми делами в городе. Только происхождение не позволило ему подняться ещё выше, но кажется, Альмад и без того был доволен жизнью.
   Поток силы начал ослабевать и наконец почти иссяк. Короткой вспышкой промелькнуло последнее видение: черноволосая ведьма сидит в подземелье и улыбается полубезумной улыбкой. У неё получилось. Её тюремщики остались ни с чем. Торжествующий смех огласил каменные стены темницы и гулким эхом раскатился по мрачным коридорам, пугая и без того сильно перетрусивших охранников. Шутка ли, держать в заточении ведьму? Да за такое не только жизни можно лишиться, но и бессмертной души.
   А ведьма ликовала, хоть и понимала, что подписала себе смертный приговор. Расстаться с даром - это всё равно, что вырвать сердце из груди, одинаково больно и безусловно смертельно. И всё-таки она была счастлива. Руна Альгиз сыграла свою главную роль - позволила передать бесценный дар в надёжные руки. Жаль, не увидит она досады и разочарования на лицах своих тюремщиков, особенно в тот момент, когда они поймут, что выйти на след ведьмы, перенявшей дар, не получится, потому что передача осуществлялась через посредника.
   Анитра вздрогнула и очнулась. Отступила назад. Мужчина схватился за грудь, испытывая странное чувство потери. Девочка снова шагнула к нему, и с её пальцев сорвалось короткое заклинание, возвращающее руну Альгиз на место. Появилось чувство, что она поступила правильно. Ведьма, передавшая ей свой дар, наверняка хотела бы, чтобы её родственник и дальше находился под защитой руны.
   Кто-то обнял её за плечи и, обернувшись, Анитра увидела рядом Сигверду. Как только успела прийти так быстро? Заглянула в угольно-чёрные глаза наставницы и поняла, что она тоже всё видела и сейчас пребывает в растерянности. Впрочем, Анитра тоже чувствовала, что случилось что-то невероятное. Она стала преемницей дара сразу двух ведьм. Как такое возможно?
   Сигверда с тревогой смотрела на девочку, выглядевшую как обычно, и постепенно успокаивалась. Кажется, всё обошлось. По крайней мере сейчас, а что будет дальше, время покажет.
   Ещё волновало видение, посетившее Анитру в момент передачи дара. Кто-то посмел пленить ведьму и довести её до акта самоуничтожения. Сигверде всё это не нравилось. Судя по всему, злоумышленники не отступят от своих целей, а, значит, ведьмам грозит нешуточная опасность. Вот когда приходится пожалеть, что они настолько разобщены. Предпочитают жить в уединении, подальше от людей и друг от друга.
   Рядом кто-то откашлялся. Это глава стражи напомнил о себе. Его взгляд был устремлён на Сигверду. Распознать в ней ведьму не составляло труда. В отличие от Анитры, она выглядела в соответствии с заведёнными канонами. К тому же, её окружала мощная аура уверенности в себе, свойственная ведьмам, прожившим не одну сотню лет. Анитра рядом с наставницей смотрелась нежным безобидным цветочком в тени ядовитого кустарника, ощетинившегося острыми колючками.
   - Госпожа ведьма, - начал было страж, но стушевался под тяжёлым взглядом чёрных глаз. Потом всё же пересилил себя и продолжил: - Обращаюсь к тебе за помощью. Не откажи в милости, дело то пустяковое.
   А вот это он зря сказал. Анитра почувствовала, как всколыхнулось в Сигверде раздражение. Даже детям малым известно, что ведьмы по мелочам не размениваются. Старуха не удостоила просителя ответом. Лишь окатила презрением и повернулась к нему спиной. Но страж не унимался. Кажется, он понял свою оплошность и теперь пытался её исправить.
   - Прощения прошу, госпожа ведьма, глупость сказал, не подумав. Дело вовсе не пустяковое, только тебе и под силу с ним совладать.
   Анитра с трудом сдержала улыбку, когда глянула в искрящиеся весельем глаза наставницы. Сигверда стояла к просителю спиной и вовсю над ним потешалась. К лести она была равнодушна и при других обстоятельствах оборвала бы просителя на полуслове. Но этого решила проучить, чтобы в следующий раз не вздумал принижать ценность её дара.
   Выслушав мольбы стражника, Сигверда сочла себя удовлетворённой и с видом мученицы повернулась к просителю вполоборота:
   - Ну, что там у тебя, рассказывай.
   Мужчина облегчённо выдохнул и оглядел собравшихся зевак, коих столпилось немало. Задние ряды теснили передние. Всем хотелось узнать, что понадобилось главе стражи от старой ведьмы.
   - Тут слишком людно, а дело секретное, - начал страж, но ведьма его прервала:
   - Веди к себе, там и поговорим.
   По толпе пронёсся разочарованный гул голосов. Люди никак не хотели расступаться. К счастью, подоспела городская стража и мигом разогнала всех любопытных.
   ***
   В кабинете советника собралась утренняя компания, к которой теперь присоединились Сигверда с Анитрой. Не трудно было догадаться, что девчонка ходит в ученицах у ведьмы, так что её присутствие ни у кого не вызвало протеста.
   Вкратце обрисованная ситуация сильно озадачила Сигверду. Правда на её морщинистом лице это никак не отразилось, вот только Анитра успела хорошо узнать свою наставницу, чтобы чутко улавливать её настроение.
   Осматривать хранилище отправились все вместе. А после осмотра Сигверда приказала всем, кроме Анитры, удалиться и запереть дверь с наружной стороны. И только удалив лишних свидетелей, ведьма приступила к своему колдовству, не забывая при этом очень тихо, на грани слышимости объяснять ученице все свои действия.
   - Это руна Беркана, - сказала Сигверда, выводя мелом на полу и стенах хранилища знак, напоминающий русскую букву "В". - Это охранная руна. Оберегает жилища от любого проникновения. Будь то простой вор или злой дух, ни тому, ни другому не удастся преодолеть эту защиту. Только вливания сил она требует немалого, а потому ведьмы предпочитают о ней помалкивать.
   Сигверда подтолкнула Анитру к деревянной лавке и протянула ей мелок:
   - Давай-ка девонька, распиши рунами потолок по углам, да по центру ещё добавь, чтоб уж наверняка. Стара я стала, по верхам то лазать, а ты девка молодая, тебе в самый раз.
   Когда всё было готово, ведьмы, молодая и старая, приступили к самому главному - наполнению рун своей силой.
   Сигверда ещё и заговор читала. Его слова были просты и легко запоминались, так что вскоре Анитра повторяла за наставницей:
   - Кто без спроса войдёт, тот отсюда не уйдёт. Скрючит его, аль развеет, ноги отяжелеют, голова затуманится, на погибель свою здесь останется.
   Руны вспыхнули и погасли, а ведьмы опустились на лавку, чтобы перевести дух. Шутка ли столько рун одним разом силой напитать?
   За дверью слышалась возня, кто-то тихо переговаривался, но тревожить их не решались. У Анитры живот свело от голода, и она подумала, что день, наверное, близиться к завершению. Да и свеча в подсвечнике почти догорела. Пора было возвращаться к своим. Мать, поди, места себе не находит от беспокойства. Только Сигверда почему то не торопилась. Она сидела очень тихо, почти не дышала. Глаза полуприкрыты, не поймёшь, то ли от усталости, то ли и впрямь успела задремать.
   Только Анитра хотела потрясти ведьму за плечо, как в хранилище полыхнуло алым, и раздался полный отчаяния вопль.
   - Ну вот и попался наш лиходей, - в голосе Сигверды звучало удовлетворение. Она проворно подскочила с лавки и бросилась в дальний угол, куда почти не долетал свет. Вопли тут же смолкли, зато послышались плаксивые причитания, затем мольбы отпустить и уверения, что он де больше никогда, ни за что, да чтоб ему с места не сойти.
   Вскоре и Анитра смогла лицезреть виновника переполоха. Им оказался маленький человечек с огненно рыжей бородой и плутоватыми глазками, тоже почему-то рыжими. Внешне он сильно походил на лепреконов - героев ирландского фольклора. Не удивительно, что девочка воскликнула первое, что пришло ей на ум:
   - Да это же лепрекон!
   Маленький человечек оскорбился не на шутку. Несмотря на своё унизительное положение - Сигверда держала его за шкирку, как нашкодившего котёнка, он принял надменный вид, сложив ручки на груди и гордо произнёс:
   - Попрошу не оскорблять. Ктурхи мы и никак иначе.
   Сигверда встряхнула его слегка и спросила ласково:
   - И откуда же ты взялся, такой гордый? Я ведь за обережным кругом хорошо слежу, не мог ты его порушить, силёнок бы не хватило. А значит, кто-то тебе подсобил, - на мгновение ведьма замолчала, рассматривая съёжившегося под её взглядом воришку, и продолжила: - Да нет, связываться с ктурхами - себя не уважать, посулите золотые горы, поклянётесь землёй предков и всё равно обманете.
   - Да мы! Да никогда! - взвился пленённый коротыш. - Это всё злые языки на ктурхов наговаривают. Почём зря очерняют наш род, а ведь за нас бедных и заступиться некому, - под конец своей гневной тирады законючил воришка, вмиг растеряв всю свою спесь.
   Но Сигверду было непросто разжалобить, тем более, что она очень хорошо знала пакостную природу этого народца. И потому без сожалений тряхнула негодника ещё раз и строго приказала:
   - А ну, сказывай, по чьему следу сюда проскочил? И почему я его прихода не почуяла?
   - А потому и не почуяла, что не нарушал он границ, ведьмами установленных. И с чего ты взяла, что на твоём участке приоткрылась для него заветная дверца? - огрызнулся ктурх.
   - Как так? - опешила Сигверда. - Неужто нашлась среди нас отступница? Не верю.
   - Верить, аль не верить - это дело твоё, матушка. Мне то что за печаль? Я свою выгоду блюду, - малыш с любовью огладил карман сюртучка, но тут же отдёрнул ладошку, будто обжёгшись.
   - Успел-таки, окаянный, монеты прихватить, - восхитилась его ловкостью Сигверда и приказала: - А ну, выкладывай на лавку, что там у тебя есть.
   Воришка обиделся на такую несправедливость. По его мнению, всё честно уворованное принадлежало ему по праву. А порядочной ведьме негоже заниматься разбоем и грабежом. Разумеется, он тут же высказал свои мысли вслух, чем изрядно позабавил Сигверду. Однако от своих намерений, вернуть украденное в казну, она не отказалась. Живо перевернула ктурха вверх ногами и встряхнула легонько. В следующее мгновение по полу покатились жёлтые кругляши, выпавшие из кармана его сюртучка.
   - Пять золотых монет - неплохой улов для такого мелкого воришки, - отметила Сигверда.
   На ктурха, лишившегося законной добычи, было больно смотреть. Горе его было неподдельным, на круглом личике застыла маска страдания. Казалось, сильнее огорчить его уже нельзя, но Сигверде хватило нескольких слов, чтобы ввергнуть несчастного в бездну отчаяния:
   - Остальное тоже вернёшь, иначе...
   - Нееет!!! - закричал воришка, вцепившись пальцами в рыжую бородёнку, из глаз его покатились крупные слёзы.
   - Ладно, - нехотя пошла на попятный Сигверда, - так и быть, можешь оставить себе то, что украл раньше, но за это ты расскажешь мне всё, что тебе известно о той ведьме и её госте.
   Слёзы на красном от натуги лице ктурха высохли мгновенно. Весь он преобразился, вновь обретя уверенный вид.
   - С одним условием, - тут же начал наглеть воришка, - ты обеспечишь мне защиту, а то ведь после разговора с тобой я и дня не проживу.
   - Вот, значит как? - задумалась Сигверда. Ктурхи - народец ушлый. Поймать их под силу только опытной ведьме, да и то, если удача будет на её стороне. Они умны и осторожны, обладают быстротой и ловкостью, а ещё умением пролезать в любую щель. Лёгкость, с которой ей удалось пленить представителя этого славного племени сегодня, всего лишь случайность. Он слишком расслабился, а она ждала его появления.
   И всё-таки он сильно опасался за свою жизнь, если решился попросить её о защите. И это говорит о многом. В первую очередь о том, что существует реальная угроза его жизни.
   - Хорошо, я дам тебе защиту, но сначала ты принесёшь мне клятву, - вступила в торг Сигверда. - И прежде всего назови своё имя.
   Малыш скривился, но видимо, выбора у него не было, и потому он согласился. Быстро пробормотал что-то себе под нос и уставился преданным взглядом на ведьму.
   Сигверда только вздохнула тяжко:
   - Ты и впрямь думаешь, что я стану тратить время на твои забавы? Сейчас выйду за дверь и сдам тебя страже, а перед этим свяжу руной подчинения. Этого ты хочешь?
   - Старкидаг, - произнёс малыш отчётливо и отвернулся, раздосадованный тем, что его хитрость не удалась.
   - Вот и ладно, - лицо Сигверды осветилось ласковой улыбкой. Она опустила пленника на лавку и размяла пальцы. Только сейчас Анитра поняла, что удерживать воришку на весу было непросто.
   Старкидаг нехотя произнёс слова клятвы, которая связала его по рукам и ногам. Отныне он во всём подчинялся воле Сигверды. При этом ктурх не выглядел сильно огорчённым. Он понял, что ведьма очень стара. Уже нашла себе преемницу, а значит, его пленение не продлится долго.
   Из его рассказа выяснилось, что ведьма, открывшая проход, не была отступницей, просто молодой и доверчивой не в меру. За то и поплатилась. Сначала свободой, а потом и силой своей.
   Сигверда переглянулась с Анитрой, и девочка сразу поняла, о ком подумала наставница. Уж не эту ли несчастную узрели они в том видении? И не её ли сила плескалась сейчас в крови Анитры?
   ***
   Дверь в хранилище распахнулась неожиданно для всех. Мужчины успели задремать, ожидая их появления. Ведьмы выглядели уставшими, что не удивительно. Ведь они провели без отдыха, еды и воды большую часть дня.
   Сигверда держала в руках мешок, на котором тут же сконцентрировались взгляды мужчин. Ведьма криво улыбнулась и тряхнула мешком пару раз, он не звякнул, как ожидалось, а издал звук, похожий на недовольное ворчание кота.
   Усомниться в честности ведьмы, значило нанести ей оскорбление, за которое можно расплачиваться до конца жизни. Поэтому никому из присутствующих и в голову не пришло просить Сигверду показать, что спрятано в мешке.
   Старуха оценила сей жест и улыбнулась более благосклонно, а потом осчастливила казначея, да и советника тоже, известием о том, что отныне их хранилище находится под защитой магии рун. Войти в него сможет лишь тот, на ком будет соответствующая метка.
   - Решайте, на кого будем ставить метку, да побыстрее, устала я сегодня, - приказала она севшим голосом и прислонилась спиной к стене. Анитра пристроилась рядом, с интересом наблюдая за тем, как мужчины с опаской поглядывают на вход в хранилище. Внешне там ничего не изменилось. Разумеется, им хотелось самим убедиться в наличие защиты, а не полагаться на слова ведьмы.
   - Можете сунуть руку через порог, коли не жалко, - посоветовала Сигверда, - отсохнет конечно, правда не сразу, сперва волдырями покроется, как от ожога, потом гнить начнёт, а после уж сохнуть. Зато любопытство мучить не будет.
   Мужчины резко отпрянули от входа и, посовещавшись, решили, что метку получат лишь двое из них: советник и казначей. Глава стражи к городской казне никакого отношения не имел и вообще решил про себя, что не станет приближаться к этому месту без особой надобности.
   - Благодарствуй, госпожа ведьма и скажи какой откуп возьмёшь за труды, - обратился к Сигверде глава стражи, ведь именно он просил её о помощи.
   - За откупом позже приду, - ответила ведьма, подумав, и тут же добавила: - Не я, так преемница моя долг с тебя стребует.
   Сигверда указала кивком головы на Анитру. Локки Логмер поклонился обеим по очереди, тем самым выражая им своё почтение, а заодно скрывая досаду на лице. Уж лучше сразу откупиться, чем ждать невесть сколько, незнамо чего. Пусть отсроченный откуп был делом обычным, но надо признать, стоил должнику немалых нервов. Однако ведьме перечить не станешь. Придётся соглашаться на её условия.
  
   ГЛАВА 7
   Из-за приоткрытой двери ощутимо веяло холодом. Остывший за ночь воздух врывался в жарко натопленное помещение густыми клубами пара.
   - Дверь то прикрой, шалопутный, чай не лето на дворе, - прикрикнула на ктурха Сигверда, хотя он тут был совершенно ни при чём.
   Если уж на то пошло, ему и малюсенькой щёлочки хватило бы, чтобы выскочить во двор. Никто бы и не заметил. А закрывать двери за всякими там людишками он не нанимался. Да и лень покидать нагретое место. От печи так и пышет жаром. Старки разомлел от тепла и целой кружки топлёного молока с огромным ломтём белого хлеба - невиданная роскошь в тех местах, откуда он родом. И теперь лениво поглядывая на Сигверду из своего закутка, он жмурился, словно сытый кот. Но пуще печного жара его согревала мысль о том, что все его сбережения надёжно спрятаны в укромном местечке, здесь же за печкой, совсем рядом с его лежанкой, только руку протяни.
   Поначалу Старки сильно переживал своё пленение, опасаясь, что ведьма заставит его рисковать собственной жизнью, разыскивая следы существа, сумевшего проникнуть через обережный круг. Но обошлось. Он лишь указал то место, где барьер был нарушен. От города недалеко. Обернулись за полдня. Старуха злилась, восстанавливая защиту, но не на него, а на безголовое бабье племя, излишне доверчивое и не способное совладать со своим сердцем.
   Проход то она закрыла, а вот нарушителя обнаружить не удалось. Ни единого следочка, даже самой малой зацепки, так и ушли ни с чем. Молодая ведьма не ведала всей опасности, а вот старая аж лицом почернела от тревоги.
   Так и хмурится по сей день, думу думает, а придумать ничего не может.
   Входная дверь отворилась пошире, впуская внутрь молодую ведьмочку. Вот уж кто и в самом деле неугомонница. За девчонкой нужен глаз, да глаз. Так и норовит из дому сбежать. То соседские мальчишки подрались, то жена плотника ногу подвернула, то кузнец спину потянул. А эта дурёха мчится, как оглашенная чужую боль унимать. Вот, спрашивается, куда она ходила с утра пораньше?
   - Ты где была? - озвучила не заданный ктурхом вопрос Сигверда.
   Кажется, старая ведьма и не заметила, что её ученица сбежала из дома спозаранку, даже не позавтракав.
   - Матушке помогала коров доить, - отозвалась Анитра, снимая с головы платок.
   Сигверда фыркнула неодобрительно, в её представлении ведьме не следовало тратить время на всякую ерунду. У неё есть дела поважнее тех, с коими может справиться любая баба.
   - Садись завтракать, - проворчала наставница и на этот раз, по мнению Старки, её недовольство было вполне оправданным.
   Дверь снова отворилась, и в горницу вбежал мальчишка лет десяти. Его глаза сверкали, дыхание сбилось, сказать что-либо связное он не мог, а потому выдавил из себя короткое:
   - Там, - махнул он рукой и тут же выскочил за дверь, оставив всех в недоумении.
   Анитра поднялась из-за стола, есть всё равно не хотелось, матушка накормила её пышными блинами.
   - Пойду, посмотрю, что там случилось, - сказала она Сигверде, вновь укутываясь в тёплый платок.
   - Известно что, - усмехнулась наставница. - Зима на носу, блудные сыны вернулись домой, чтобы переждать холода.
   В голосе ведьмы слышалось осуждение. Анитра замерла у дверей лишь на миг, ожидая продолжения, но его не последовало. Тогда девочка вышла на улицу и по привычке глянула вдаль, любуясь округой. Её взгляд зацепился за большую лодку, которая качалась на волнах у пристани. Люди споро выгружали на берег тюки и бочки, суетились, весело переговариваясь друг с другом.
   Дул свежий ветер, небо нависало свинцовыми тучами, обещая скорый ливень. Но осенняя промозглая погода не могла испортить радость от встречи.
   Позади Анитры послышалось ворчание:
   - Кого ещё там принесло? Мало нам было забот. Теперь совсем житья не станет.
   Старки топтался на пороге, решая вернуться ли ему на тёплую лежанку, или попытаться пополнить свои запасы. Новоприбывшие вряд ли заметят пропажу нескольких монет, пока их сундуки полны, а внимание отвлечено долгожданной встречей с родными.
   Анитра же с восторгом рассматривала самый настоящий корабль викингов. Даже искусно вырезанная из дерева голова дракона гордо возвышалась на носу корабля. От вида крупной морды зверя с хищным оскалом в душе рождался невольный трепет. А вот мужчины - сильные, широкоплечие, с обветренными лицами, вооружённые мечами и секирами вовсе не внушали страх, как можно было бы ожидать. Наверное потому, что они не собирались нападать. Это был их дом. Здесь их ждали семьи, жёны и дети.
   Приглядевшись повнимательней, Анитра заметила, что некоторым из воинов вскоре понадобится её помощь. Всё свидетельствовало о многочисленных ранениях: неровная походка, неловкое движение, гримасы боли время от времени искажающие лица прибывших. Тяжело вздохнув, она вернулась в дом и принялась готовить свой рабочий кабинет к приёму раненых. В деревне уже не удивлялись тому, что внучка старосты неожиданно оказалась лекаркой, к тому же, безотказной. Не то, что Сигверда, к той не сунешься с разбитым носом или ноющей поясницей, вмиг осадит, да ещё почесуху нашлёт, чтобы впредь неповадно было тревожить её по пустякам.
   Однако, вопреки ожиданиям день прошёл на редкость спокойно. Отчего то никто не спешил к лекарке залечивать свои раны. Анитра несколько раз выскакивала на порог. С любопытством поглядывала на суету, царящую в деревне и стихшую ближе к вечеру, а потом возвращалась в дом и приставала к Сигверде с расспросами.
   Ведьма по обыкновению не отличалась словоохотливостью. Из её коротких пояснений удалось выяснить, что прибывшие воины входили в скипрейд хертуга Рангвальда. С ранней весны до наступления первых заморозков организовывался лейданг, в который входили все скипрейды королевства. Можно было откупиться от участия в военных и торговых походах, но в каждой деревне находились мужчины, желающие испытать себя и неплохо при этом заработать. Да что скрывать, от желающих отбоя не было. Проводилось нечто вроде отборочных соревнований. Победители получали желанный приз в виде круиза по морскому побережью, в котором не только было всё включено, но также имелись приятные бонусы в виде драгоценных камней, металлов и прочих ценных вещей.
   Когда Анитра спросила у Сигверды про рабов, ведьма её успокоила, заверив, что с этим покончено ещё во времена её молодости. Требовать за пленников выкуп - дело хлопотное, часто пустое, а работников у них и своих хватает, чай бабы рожать не разучились.
   Старки как исчез утром, так и не появился до вечера. Лишь глубокой ночью послышалась его возня за печкой. И как только умудрился просочиться в дом, когда двери и окна на засовах?
   Сигверда тотчас вышла из своей опочивальни, полностью одетая, будто бы только и дожидалась возвращения маленького постояльца. Спросила с насмешкой в голосе:
   - Много карманов обчистил сегодня?
   Старки тяжело задышал. Если бы Анитра не успела узнать его достаточно хорошо, подумала бы, что он обиделся. Но рыжее бородатое существо волновало только его золото, а значит, пыхтит он от усердия, потому что прячет неправедно нажитое добро в свой тайник. На это стоило посмотреть, и Анитра присоединилась к Сигверде.
   - Тебе то что за дело? - спросил рыжик с вызовом, дерзко поглядывая на старую ведьму из-под насупленных бровей.
   - Поступай, как знаешь, - пожала плечами Сигверда, - только в случае чего, на мою защиту не рассчитывай.
   Старки моментально утратил боевой дух и вступил с ведьмой в переговоры. Это занятие доставляло им обоим огромное удовольствие, а потому могло затянуться надолго. Анитра уже собралась оставить весёлую парочку развлекаться хоть до утра, но услышала, как Старки пообещал Сигверде поведать о том, что ему удалось подслушать сегодня, и не смогла уйти, не узнав последних новостей.
   Разумеется, подслушивать нехорошо, и в другое время Анитра непременно пристыдила бы негодника, но её нестерпимо мучило любопытство. В деревне творилось нечто невообразимое, а она оставалась в полнейшем неведении. К тому же Старки был очень хорошим рассказчиком. Правда, у него имелся один существенный недостаток, ради красного словца он мог и приврать. Но случись такое, у Сигверды рука тяжёлая, мигом вправит рассказчику мозги на место, чтобы не вздумал сочинять всякие небылицы.
   - Ладно уж, говори, да только не заговаривайся, - милостиво согласилась Сигверда, а у Старки глаза полыхнули жидким золотом, как бывало с ним всякий раз в момент сильнейшего душевного подъёма. Он забрался на печь, чтобы смотреть на всех свысока, распушил рыжую бороду, оправил сюртучок, оглядел начищенные до блеска сапожки, несколько раз прошёлся рукавом по золотой пряжке на кожаном ремешке, удовлетворённо крякнул, убедившись, что на ней не осталось ни одного мутного пятнышка, и едва не свалился вниз, когда Сигверда, не отличавшаяся терпением, прикрикнула:
   - Ну, говори уже, а то передумаю, ты меня знаешь.
   И только после этой явной угрозы Старки, как бы нехотя, начал свой рассказ:
   - Нынче, золотые мои, в деревне праздник. Вернулись сыны и отцы семейств из дальних странствий, привезли злато-серебро, ткани заморские, да каменья разноцветные. По этому случаю, так уж заведено, в общинном доме устроили большой пир. Сноровистые бабы, да шустрые девки уставили столы яствами, наполнили чаши хмельным элем, да притихли в уголке, чтобы не мешать мужскому разговору. Говорили всё больше те, кому довелось побывать в чужих землях. Поведали воины о делах своих ратных и славных победах. Похвалились богатой добычей. Прихвастнули маленько, не без этого, но так и слушатели не возражали, не то, что некоторые, - Старки сверкнул глазёнками в сторону Сигверды, но та словно не заметила его недовольства, махнула рукой, мол, продолжай, чего смолк то на полуслове?
   Рассказчик тяжело вздохнул и продолжил:
   - И только о самом главном не было сказано ни единого слова до тех пор, пока хмель не вытеснил из буйных голов всякую осторожность, - голос ктурха зазвучал глухо, почти зловеще. Анитра плотнее закуталась в пуховый платок и придвинулась ближе к Сигверде, чувствуя, как сжимается сердце от дурного предчувствия. А Старки, довольный произведённым эффектом, понизил голос практически до шёпота: - Поговаривают, что в столице создан Орден Альдейбьерга Пресветлого. И теперь всем ведьмам и тем, кто их укрывает, придёт конец, потому что Пресветлый Альдейбьерг объявил их порождением зла и врагами рода людского.
   Анитра зябко передёрнула плечами и подумала, что до сих пор в её новой жизни всё складывалось слишком хорошо, так что не стоит удивляться тому, что именно сейчас, когда всё наладилось, началась пресловутая охота на ведьм. Это всего лишь закон мирового равновесия в действии, только и всего. И сразу стало ясно, отчего раненые не захотели обращаться к ведьме за помощью. Испугались за себя и за свои семьи. Интересно, как они поступят, сами донесут на ведьм или будут дожидаться, пока в их деревню не заявятся посланники Пресветлого Альдейбьерга?
   Сигверда погрузилась в долгие раздумья. Старки пыхтел, пытаясь слезть с печки и не навернуться. Анитра пребывала в состоянии полной растерянности. В один миг рухнула вся её налаженная жизнь. Нужно было что-то делать, куда-то бежать, прятаться, пока не нашли и не убили. Оставаться на месте и дожидаться своей участи было бы глупо, да и соседей подставлять не хотелось, особенно мать и деда. А ведь можно хотя бы попытаться спастись. Неужели в целом мире не найдётся безопасного места для таких, как она? Надо уходить, прямо сейчас, чтобы не ставить людей перед выбором.
   Анитра тронула наставницу за рукав и сказала:
   - Нам нужно покинуть деревню ещё до утра.
   Сигверда согласно кивнула и тяжело поднялась. Видно было, что новость её сильно потрясла.
   - Не ожидала, что всё начнётся так скоро, - проговорила она наконец, - думала, что у нас есть время до весны. Моя ошибка, но её ещё можно исправить, если не станем медлить. Собирай в дорогу только самое необходимое. Я знаю, куда мы отправимся.
   С каждым произнесённым словом голос Сигверды звучал всё твёрже, под конец она и вовсе отдавала приказы, как опытный военачальник. Вещей собралось немало, но старуха решительно ополовинила пожитки Анитры, сама же взяла только книгу, которую хранила в сундуке, подальше от людских глаз, да мешочек с золотыми монетами, при виде которого у Старки округлились глаза. Он прожил в этом доме не одну неделю, а хозяйского схрона так и не обнаружил. И понять не мог, как же он так оплошал.
   - Ты идёшь с нами, - обратилась к нему Сигверда и с наигранной заботой в голосе спросила: - Своё золото сам понесёшь, или помочь?
   Старки даже задохнулся от негодования, ни один ктурх по доброй воле не выпустит из рук честно уворованное. Своя ноша, как говорится, не тянет. К тому же, он тоже обладал кое-какой магией. Этих крох хватит на то, чтобы превратить довольно внушительный горшочек с золотом в небольшую подвеску и спрятать её за воротом рубахи поближе к сердцу.
   Сигверда точно так же поступила со своей драгоценной книгой, превратив её в простенький кулон в виде серебряного листочка с тонкими прожилками. Затем протянула его Анитре и приказала:
   - Надень и никому не показывай. Теперь это знание принадлежит тебе.
   От слов ведьмы повеяло холодом, и Анитра вспомнила, как наставница говорила, что книга откроется ей только после полной передачи силы. Значит, вот что задумала Сигверда. Увести преемницу из Заречья, наделить даром и исчезнуть из её жизни. Что же, рано или поздно это должно было случиться. Да и внешность у Сигверды приметная, с такой не спрячешься. А вот сама Анитра похожа скорее на золотоволосого ангелочка с наивными голубыми глазами. Заподозрить в ней ведьму сможет только человек с очень богатым воображением. Нужно всего лишь прятать свою силу ото всех, без нужды её не показывать, глядишь, и удастся избежать страшной участи, уготованной ведьмам чьей-то злой волей. Правда, существовала вероятность того, что о ней вспомнят случайные свидетели, встреченные на ярмарке, но тогда Сигверда умело переманила всё внимание на себя. Скорее всего, запомнили именно её, а девчонку и не заметили. В деревне тоже вряд ли проговорятся о том, что Сигверда взяла себе ученицу. Народ тут не болтливый. Скрывать существование ведьмы не станут, но и лишнего не скажут. Была ведьма, да вся вышла. Исчезла однажды ночью, а куда, про то никому не ведомо. И в обмане их не уличить, потому как говорят чистую правду.
   Когда вышли на крыльцо, в лицо пахнуло морозной свежестью. На траве и на ветках деревьев серебрился иней. В чернеющем небе сверкала и переливалась россыпь звёзд.
   Дверь оставили незапертой. Прикрыли плотно и подпёрли деревянным чурбаком, чтобы не распахнулась от ветра. Пошли по протоптанной тропинке к лесу. Оглядываться не стали, чтобы не впускать в свою душу сожаления. Думать надо о будущем, не позволяя прошлому повиснуть на шее неподъёмной ношей.
   У границы обережного круга путники на миг замедлились. Сигверда посмотрела на Старки и спросила:
   - Ты же понимаешь, что сейчас произойдёт?
   Тот кивнул:
   - Ты освободишь меня от клятвы.
   - Верно, - согласилась Сигверда и продолжила, - но у тебя будет выбор. Освободившись от клятвы, ты сможешь вернуться в родные края, или можешь принести новую клятву и служить молодой ведьме по эту сторону границы. Что выбираешь? Говори сейчас. Там, - она кивнула в сторону пространства, находящегося за обережным кругом, - у тебя не будет свободы выбора, твою судьбу решат за тебя.
   Старки не колебался, видно не сладко ему там жилось, если решился однажды на такой отчаянный шаг, как пройти по чужим следам в мир людей, а теперь предпочёл находиться у ведьмы в услужении, вместо того, чтобы радоваться вновь обретённой свободе.
   - Я принесу новую клятву, - сказал он уверенно и гордо вздёрнул подбородок, отчего его бородёнка воинственно встопорщилась.
   - Будь по-твоему, - объявила Сигверда и одним коротким заклинанием разорвала их связь, освобождая Старки от обязательств перед собой.
   В окружении деревьев, посеребрённых инеем, слова новой клятвы прозвучали особенно торжественно. Анитра успела заметить, как из её груди протянулась тонкая светящаяся ниточка и вонзилась в грудь Старки. Вспыхнула и пропала, а маленький смешной человечек стал будто бы ближе и родней. Защитник из него никакой, но всё лучше, чем остаться одной в чужом мире.
   Хозяин леса принял гостей с распростёртыми объятиями, словно давно ждал их появления. Вернее дожидался он Сигверду, но и Анитре обрадовался, как родной. По-видимому, до него уже дошли слухи о начавшейся в мире людей охоте на ведьм. Дурные вести разлетаются быстро. В лесу тоже было неспокойно. Нечисть волновалась, выглядывала из-под коряг и кустов, поводила носами, жадно принюхивалась, но полностью показаться не смела. Хозяина здесь побаивались, а потому даже не пытались нарушать его повеление сидеть тихо и не высовываться, пока он не прикажет.
   Считалось, что обережный круг стерегут и наполняют силой ведьмы, но без содействия с другой стороны, было бы невозможно его удержать. Духи - лесные и водные, для которых не существовало препятствий, помогали ведьмам сдерживать полчища нечисти, не позволяя им проникать в мир людей.
   В глубокой древности мир оказался на грани катастрофы. Люди оказались беззащитны перед существами, обладающими магическими способностями, но имеющими искажённые понятия о жизни и смерти, о добре и зле. Они не понимали, что плохого в том, чтобы превратить мужчину в лешего, а девушку в русалку? С точки зрения нечисти - ничего срашного в этом нет. Это же весело и цена за превращение невелика, какая то душа, которой и в глаза то никто не видел. И тогда, чтобы сохранить род человеческий от полного уничтожения, мир был поделён надвое. Кому подобное оказалось под силу, о том неведомо. Но с тех пор появились в мире людей ведьмы - существа, наделённые даром и принявшие на себя обязательства по сохранению обережного круга.
   ***
   - Добро пожаловать, гости дорогие, - церемонно приветствовал их лесной дух. Сегодня он имел гордый царственный вид. Для полноты образа не хватало лишь золотого венца, как символа власти. Чёрный камзол по подолу и рукавам был богато украшен золотой вышивкой. Из-под него виднелась белая шёлковая рубашка, ворот которой скрепляла заколка с кроваво-красным камнем, зловеще посверкивающим в лучах восходящего солнца. Поверх всего был накинут плащ из тонкого дорогого сукна. На ногах - начищенные до блеска сапоги с высокими голенищами, прикрывающими колени. И только глаза оставались прежними, шальными, с едва заметной грустинкой.
   В сторону ктурха Хозяин даже не глянул, как будто его тут и не было. Старки чудесным образом утратил присущие ему наглость и задиристость, стоило лишь им шагнуть за границу обережного круга. Он жался к полам меховой накидки, в которую куталась Анитра. Девочка не удержалась от улыбки, когда подумала, что дай ему волю, он и вовсе заберётся к ней под подол, лишь бы не попасться на глаза местному властителю. Незаметно хлопнув ладошкой по рыжей макушке, она осадила маленького наглеца, уверенная в том, что все его страхи напрасны. Сигверда не просто так заставила его принести клятву перед тем, как прийти сюда, наверняка знала, что делала.
   - Вижу, опять ты пришла лишь на время, - продолжил Хозяин, выслушав от Сигверды слова благодарности за радушный приём.
   - Останусь, пожалуй, - бросила ведьма будто бы равнодушно, но при этом глаза её полыхнули чёрным огнём, вмиг развеявшим грусть во взгляде Хозяина. Его лицо вновь озарила улыбка. На этот раз тёплая, предназначенная одной лишь Сигверде.
   На ведьму накатило смущение, и она впервые за много лет потупила взор, совсем, как девица на выданье, но всё же нашла в себе силы, чтобы продолжить:
   - Мне бы только преемницу пристроить так, чтобы не коснулось её лихо раньше времени. Не готова она ещё к этой встрече, слишком молода и неопытна.
   - В моём доме и преемнице твоей место найдётся, - благодушно заявил Хозяин, но Сигверда отрицательно покачала головой.
   - Нельзя ей тут оставаться, сам знаешь. Есть у меня должник, к нему и отправлю. Подсобишь с переходом, чтобы зря ноженьки не мять?
   - Как не подсобить моей красавице? Это самое малое, что я готов для тебя сделать, Сигвердушка.
   На щеках старухи заалел румянец. Ан нет, не старухи уже, а девицы молодой, да пригожей. С чёрной длиной косой в руку толщиной, в которой не осталось ни одного седого волоска, с кожей белой, да гладкой, с губами, налитыми цветом спелых ягод. Если бы не глаза, в которых застыла вековая мудрость, не узнала бы Анитра сейчас свою наставницу.
   Даже Старки забыл об осторожности, засмотревшись на чудесное преображение Сигверды. Высунул любопытный нос, да тут же по нему и получил.
   - Странного помощника ты ей подобрала, - сказал Хозяин, задумчиво рассматривая из-под густых ресниц плутоватое лицо ктурха.
   - В самый раз будет, - отмахнулась Сигверда. - Он, хоть и пройдоха, каких поискать, но зла в нём нет, глядишь, когда и пригодится со своим умением проникать всюду, где есть хотя бы малая щель.
   - Твоя правда, - тут же согласился Хозяин и отворотил взгляд от ктурха, который только после этого решился вдохнуть полной грудью. А лесной дух сразу забыл о его существовании, спросил с интересом, вновь обращаясь к дорогой гостье: - И что же за место ты выбрала, для своей преемницы, Сигвердушка?
   - Крепость Йомсборг, - бросила она веско. По-видимому, других слов и не требовалось, потому что в глазах Хозяина появилось понимание, сменившееся нешуточным удивлением.
   - И кто же из воинского братства тебе задолжал, милая? Уж не сам ли хёвдинг - предводитель йомсвикингов?
   Сигверда ответила Хозяину долгим взглядом, и тот поднял руки ладонями вперёд:
   - Знаю, что не ответишь. Я просто так спросил, не подумав. Ты уж на меня не серчай.
   Анитра даже рот приоткрыла от удивления. Наверное, это что-то вроде врачебной тайны, подумала она. Люди обращаются за помощью к ведьмам в крайнем случае, когда сильно припечёт, и уж точно не желают, чтобы об их бедах и невзгодах трепались на каждом углу.
   Холодно усмехнувшись, Сигверда напомнила Хозяину, что дни нынче коротки, и надо бы поспешить. Тот не стал больше ничего выпытывать, махнул рукой в приглашающем жесте, и перед путниками открылся вход в длинный узкий тоннель.
   - Возвращайся, Сигвердушка, - донеслось им вслед, когда часть пути была уже пройдена, - я буду ждать.
   ***
   По мере продвижения вглубь тоннеля, усиливались неприятные ощущения. Начинала мучить клаустрофобия, чего прежде Анитра за собой не замечала. Не хватало воздуха. Она дышала тяжело, борясь с подступающей паникой.
   - Этот путь не для людей, - сказала Сигверда, оглядывая свою ученицу и замечая бисеринки пота, выступившие у неё на лбу и над верхней губой. - Будь ты простым человеком, могла бы и с жизнью тут распрощаться. Теперь же, хоть и помаешься немного, зато к месту доберёмся уже сегодня. А по людским землям и за две луны не управились бы. Мне то по первости вот так же худо было, а потом ничего, пообвыклась.
   Этот разговор помог Анитре отвлечься от тягостных ощущений, а вскоре они и вовсе почти исчезли, осталась лишь слабость, да дрожь по всему телу, как после тяжёлой болезни. Старки убежал далеко вперёд, не выказывая ни страха, ни сомнений в безопасности этого пути. Ведьмочка приободрилась и зашагала вровень с Сигвердой. Из-за серого марева, окружавшего их со всех сторон, дорога казалась бесконечной. Неожиданно в лицо пахнуло морской свежестью и почти сразу по глазам полоснуло солнечным светом. После сумрачного тоннеля, в котором они по ощущениям провели целую вечность, Анитра никак не могла надышаться горько-солоноватым воздухом, чувствуя себя узником, вырвавшимся из темницы на волю после долгих лет заточения.
  
  
  
  
   Полный текст книги можно купить на сайте Призрачные миры: https://feisovet.ru/%D0%BC%D0%B0%D0%B3%D0%B0%D0%B7%D0%B8%D0%BD/%D0%92%D0%B5%D0%B4%D1%8C%D0%BC%D0%B8%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%BC%D0%B8-%D1%82%D1%80%D0%BE%D0%BF%D0%B0%D0%BC%D0%B8-%D0%9E%D0%BB%D1%8C%D0%B3%D0%B0-%D0%9B%D0%B5%D0%B1%D0%B5%D0%B4%D0%B5%D0%B2%D0%B0
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"