Склероз глубокий там, 
                      где перечеркнуто
                      и упаковано
                      дизайнерской нелепицей
                      кондитерской обертки -
                      замерзшей атмосферной влагой,
                      медведями тупыми и глухими,
                      что даже в обертонах леса
                      их не найдешь.
                      А просветление - одно напротив.
                      Наслоилось: д-ом.
                      С метафоричной русскостью.

                      И в страхе я открыто
                      себя противопоставлю 
                      напору города
                      с людьми,
                      сбежавшими из келий,
                      ожесточенными
                      и со звериным блеском.

                      Тяжелой паранойей
                      наполнится мой взгляд
                      из яйцевидного 
                      окошка аэробуса.
                      В нем очертанья стюардов,
                      распоротых по швам,
                      мелькают 
                      живой колючей сеткой.
 
                      Кругом великоросский шовинизм
                      с улыбкой-бантом Леопольда.

                      Боюсь 
                      одушевленных
                      в ортопедическом корсете
                      из плотных стеблей
                      с желтизной
                      дешевого рулона,
                      сворованного из
                      общественной уборной.

                      Мой страх - в каркасе
                      осевшей ваты сахарной,
                      напитанной альпийскими иллюзиями 
                      вперемешку 
                      с дорогим портвейном.

                      Мой Дом - кириллицей написан.