Ледащёв Александр Валентинович : другие произведения.

Задержавшийся некромант (глава 1 - 6)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 3.68*5  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Оставаться одному всегда тяжело. Знать же, что ты последний из оставшихся еще тяжелее. Сколь же тяжело будет тому, кто остался последним на всей Земле из канувшей в Небытие могущественной расы? Ничего и никого не осталось вокруг него, кто был бы ему хоть немного близок. Никто не помнит о нем. Никто не знает о нем. Жизнь идет своим чередом мимо могущественного некроманта - Последнего из Ушедших. Когда-нибудь он может захотеть расширить границы...

Глава I

Долгая ночь Последнего из Ушедших

   - Смешно. В эту ночь, когда полная Луна царит над глупым миром, поднимая волны в Океане и вызывая оборотней на поляны, вынуждая нежить бродить по дорогам и селениям, этой ночью ты, Последний из Ушедших, снова понимаешь, что когда-то простое определение стало твои титулом. Последний из Ушедших. Некогда простая истина. Теперь привычный титул, где каждое из простых слов преисполнилось небывалого величия и стало заглавным. Все преходяще. - Прозвучал в тишине зала, чьи огромные размеры угадывались даже в почти полой темноте, сухой, низкий, ледяной голос.
   В узком, высоком стрельчатом окне, в высокой пышной перине бело-синих облаков, царственно-лениво лежала Луна. Ей не о чем было тосковать. Ее не мучали воспоминания об утерянном величии. Умирая и возрождаясь каждый месяц, она, тем не менее, всегда оставалась самой собой.
   - Одиночество... И тьма. - Негромко проговорил кто-то, словно пробуя слова на вкус. - Одиночество и тьма, - снова повторил он.
   На левый откос окна мягко легла длинная, костистая кисть - пальцами к окну, ладонью упершись в стену рядом с окном. Лунный свет равнодушно осветил неестественно длинные пальцы с острыми ногтями. Пальцы были унизаны широкими, во всю фалангу, вычурными, сложной формы, перстнями светлого, матово сверкающего, металла. Пальцы пробарабанили по откосу и рука исчезла.
   - Что теперь? Что теперь думаешь ты делать, Последний из Ушедших? Все ли царственные позы ты уже принял на сегодня? Глупо! Даже посмеяться над собой не получится, как могут все люди, чтобы проще перенести боль. Ибо знание говорит, что все, что ты делаешь - верно. И что по-другому - нельзя. И, как бы ты ни старался высмеять себя, ты понимаешь, что смеяться не над чем - сухой, низкий голос медленно, мрачно произносил каждое слово. Несомненно, это говорил человек, привыкший, что каждое его слово - закон для тех, кто его окружает. Он обращался сам к себе. Человек уже очень, очень давно привык относиться к себе, как к единственному собеседнику.
   Тяжелые шаги гулко прозвучали под темным потолком зала и так же тяжело, прошелестев тканью, говоривший, судя по звуку, сел.
   - Свет, - негромко прозвучал его голос, и зал озарился синим, сверкающим, рассеянным светом, чей источник невозможно было определить.
   Стал виден зал. Это была большая, круглая комната, должно быть, верхние покои под крышей башни. Стены и пол были сложены из огромных, великолепно обтесанных каменных блоков, а потолок так и остался невидим - свет не достигал его. Стыки каменных глыб пола, на равном расстоянии друг от друга, были украшены каким-то выпуклым, выступающим над полом, орнаментом. Присмотревшись, в нем можно было четко разглядеть верхние, теменные части человеческих черепов. Три стрельчатых окна без стекол были прорезаны в стене на равном расстоянии друг от друга. Между окнами стояли книжные шкафы черного дерева, переполненные тяжелыми, толстыми фолиантами.
   За окном поднимался ветер, разгоняя облака, в которых покоилась Луна. Рваные клочья ее перины теперь неслись по небу, временами затмевая ее лик.
   У стены, где не было окон, стоял массивный каменный стол. На нем, на внушительной подставке белого золота, покоилась огромная, черная книга, древняя настолько, что это бросалось в глаза даже при неверном свете. Она была закрыта и застегнута на две широкие застежки все из того же белого золота. Углы обложки были забраны в тот же метал, а на корешке ее был выдавлен сложный, переплетающийся узор. То ли это было украшение, то ли неведомые руны - понять было невозможно. Узор завораживал, казалось, он говорил что-то, но на нечеловечески древнем языке. Над столом с книгой, обратив лицо к потолку и раскинув руки, безо всякой опоры висел человеческий, потемневший от времени скелет. Он, как стрелка компаса, время от времени поворачивался то в одну, то в другую сторону.
   За столом, в огромном каменном кресле с высокой спинкой и широкими подлокотниками, украшенными простой, благородной резьбой, глядя перед собой сидел человек, только что говоривший в тишине зала. Напротив него находилась стрельчатая, как и окна, дверь, укрепленная широкими стальными полосами.
   Человек? Такое можно было подумать только при очень беглом взгляде, брошенным на него. Задержись взгляд на миг, и становилось ясно - существо, сидящее в кресле, не было человеком.
   Его голова, даже учитывая то, что существо сидело, пришлась бы вровень с головой человека среднего роста, встань он рядом. На его широких, костистых плечах висела мантия, черная, как безлунная ночь. Она слабо мерцала в синем свете зала, переливаясь на складках и временами по ней, явно не зависимо от положения хозяина, пробегала сверкающая рябь.
   Его лицо, с черными глубокими впадинами под скулами увенчивалось огромным, невероятно высоким, лбом. Большие, глубоко посаженные в орбиты, глаза, казалось, не имели своего постоянного цвета, как и его мантия. Два темных озера, временами озаряющиеся мертвой, зимней молнией. Над ними располагались мощные, выступающие, голые надбровные дуги. Лоб, сужавшийся у глубоких височных впадин, там, где они граничили с надбровными дугами, потом выпячивался вперед и вверх, как бок кувшина. Лоб был гладок, без единой морщинки. В неверном свете зала порой казалось, что лоб существа попросту лишен кожи и это голый череп. Седые, густые волосы, сияющим водопадом падали под стол. Острые, хрящеватые уши были украшены серьгами, одна из которых была простым кольцом, а другая сделана в виде раскинувшего крылья нетопыря. От крыльев длинного, прямого носа, вниз сбегали глубокие, темные складки. Твердый рот с намертво спаянными губами, казалось, навеки брезгливо перекосился. Узкий, твердый, выпирающий вперед подбородок с глубокой ямкой завершал картину.
   На длинной, жилистой, с темным провалом на месте кадыка, шее существа покоилась тяжелая, толстых прямоугольных звеньев, белая цепь. К ней крепился большой, в ладонь, медальон того же метала. Медальон представлял собой невероятно сложное металлическое кружево, а в его середину был врезан алый, сверкающий камень, с которого, казалось, падали вниз искрящиеся капли.
   Ключичные кости существа были невероятной длины, они проходили над грудиной и рогами, голой костью, выдавались на пол-локтя над его плечами. Они так же были украшены серебряными кольцами. Длинные руки его покоились на столе, сплетенными пальцами возлегая на обложке черной книги.
   - Так что, тебе нечего сказать, Король Мертвых? - видимо, существо носило и другой титул, кроме Последнего из Ушедших.
   Король негромко хлопнул в ладоши и вскоре возле него, казалось, из ниоткуда, материализовался висящий в воздухе череп с тремя пылающими багровым огнем глазницами.
   - Приведи Снорра, - тихо, властно произнес Король. Череп кивнул и исчез. Вскоре за дверью послышались тяжелые шаги. Кто-то тронул дверь, и она распахнулась. Тот, кто явился на зов некроманта, был, в отличие от своего хозяина, человеком. Когда-то был... Белая, боящаяся света кожа, пустые, мутные глаза, преувеличенная четкость каждого движения выдавали неупокенного. Он шагнул на порог зала и замер, как статуя.
   Некромант медленно встал из-за стола и подошел к рабу.
   - Ты помнишь себя человеком, Снорр? - мрачно спросил он у Снорра.
   - Нет, повелитель, я не помню себя человеком - сипло ответил тот, кого назвали Снорром.
   - Жаль, жаль. Было бы забавнее, если бы вы не теряли память. А я помню. Помню хорошо. Ты был великим воином, настоящим бойцом, не знающим ни страха, ни сомнений. Ты был силен, как вымерший древний тигр, с клыками, напоминавшими сабли. Ты был полон жизни так же, как теперь ты просто говорящая падаль, которую забыли похоронить. Для своих изысканий я взял в замок твою женщину и она, разумеется, умерла. Я забыл бы про нее уже на следующий день, но ты напомнил. Ты умудрился прорваться сквозь привратников и поднялся сюда, в эту же комнату, чтобы отомстить мне. Ты так позабавил и поразил меня тогда, что я не просто убил тебя, а сделал своим рабом. Чтобы, глядя на тебя, я помнил тот редкий момент, когда я был кем-то или чем-то удивлен. Здесь, в этом зале, я убил тебя, стер твою память, стер все светлое, все чистое и радостное, чем было когда-то полно твое сердце, пылавшее тогда местью. И здесь же, в этом же зале, я повелел тебе подняться и служить мне. Я сделал тебя старшим над всей нежитью в замке, ты доволен? - Бесчеловечной жестокостью своих слов некромант словно пытался выжать из неупокенного что-то человеческое, будь то ярость, боль, любое чувство. Но тщетно. На мертвом лице Снорра не отразилось ничего. Казалось, слова Короля Мертвых просто разбиваются об его мертво-бледную кожу.
   - Да, хозяин. Я доволен. Я всем доволен - монотонно ответил раб.
   - Оставишь в живых - доставляют глупые хлопоты. Сделаешь неживым - получаешь раба, без каких бы то ни было признаков своего "я". - но в голосе некроманта тоже не слышалось ни злости, ни даже малейшей досады. Равнодушная констатация факта.
   За окном взревел, пробуя голос, ветер. Начинался ураган. Некромант подошел к окну. По небу, спасаясь от рвавшего их в клочья ветра, неслись облака. Скоро ветер пригонит настоящие, черные тучи.
   - Снорр, ты любишь ураган? - спросил, задумавшись, некромант.
   - Я знаю, что мне нельзя выходить, когда бьют молнии - монотонно ответил Снорр.
   - То есть, ты все же боишься? - некромант посмотрел на раба с некоторой долей слабого интереса.
   - Я знаю, что молнии опасны для таких, как я. Я должен оставаться целым и невредимым, чтобы продолжать служить вам, повелитель. - Все так же равнодушно отвечал Снорр.
   - Но почему? Зачем? - продолжал допытываться некромант. Он словно надеялся на что-то, на какое-то маленькое чудо, которое могло бы хоть немного развеять его тоску.
   - Такова ваша воля, повелитель, - сипло проговорил Снорр.
   - Но что для тебя моя воля?
   - Высший закон.
   - А что говорит твоя воля?! - некромант, сам затеявший бессмысленный разговор с неупокенным, начинал раздражаться.
   - Я не понимаю, о чем вы, повелитель - ответил раб. Некромант обернулся к нему. Казалось, он простил бы все, что угодно, даже притворство, но только бы эта кукла, наконец, сказала что-то новое.
   Тщетно. Снорр, бывший когда-то человеком необузданных страстей, проявлял столько же жизни, сколько проявило бы каменное кресло, с которого немного ранее встал некромант.
   Король Мертвых махнул рукой. Снорр, поклонившись, подошел к стене и стал зажигать висящие там факелы. Очевидно, синий свет надоел Последнему, и теперь он хотел живого огня. Ветер, бушевавший снаружи, казалось бы, должен врываться в зал, но словно натыкался на невидимое препятствие. Факелы горели ровным, прямым пламенем. Некромант подошел к окну. За окном было темно, Луна давно пропала в половодье черных туч.
   - Одиночество... И тьма, - негромко сказал Король Мертвых. - Полное одиночество и кромешная тьма. Мы сами хотели и того, и другого. И вот я получил это в полной мере. Но отчего-то мне не становится от этого лучше. Наверное, одиноким быть хорошо, когда твои сородичи все же есть где-то в этом мире. Так было раньше. Теперь нет никого. Никого, кроме меня. - Король Мертвых мрачно усмехнулся. Обернулся к Снорру. Тот стоял возле стены, опустив руки, и мертвым взглядом следил за повелителем.
   - Иногда я надеюсь, что память вернется к тебе, Снорр. И тогда ты постараешься вырваться на свободу. Хочешь на свободу, раб? - в голосе некроманта прозвенел металл.
   - Что это такое, повелитель? - равнодушно спросил Снорр.
   - Это возможность делать все, что хочешь. Не выполнять чужих приказаний.
   - Я ничего не хочу, повелитель. И не знаю, что делать со свободой. - Монотонно, как выученный урок, отвечал Снорр.
   - Любой правитель мечтал бы о таких рабах, как ты. О таких рабах... ...или воинах. А я жалею, что не постарался оставить в тебе хотя бы часть твоего "я", - с мимолетным сожалением сказал некромант. Снорр никак не отреагировал на его слова, и некромант снова повернулся к окну.
   - Знаешь, Снорр, мне кажется, что эта ночь будет очень долгой. Этот ураган слишком удачно начался. Мне кажется, что... Впрочем, неважно. Ты сделал то, что я приказывал тебе вчера, Снорр?
   - Да, повелитель, - равнодушно сказал Снорр.
   - Женщина, мужчина? Ребенок? - спросил Последний, обернувшись к рабу.
   - Мужчина. Я подумал, что он больше и взял мужчину - так же монотонно отвечал Снорр.
   - Хорошо. Пойдем вниз, Снорр. Я голоден! - и Король Мертвых распахнул дверь из зала. За ней открылась винтовая лестница, по которой он стал спускать вниз. Снорр последовал за ним, аккуратно прикрыв за собой дверь.
   Бесчисленные ступени бесконечной лестницы, казалось, никогда не кончатся. Вдоль стены бежали перила, сделанные из берцовых костей. Спускаясь, некромант мимолетно касался их рукой. Со стен на повелителя смотрели человеческие головы, срезами шей прикрепленные к каменной кладке стен, глазами, переполненными бесконечной мукой и тоской. Головы выглядели так, словно все еще крепко сидели на человеческих плечах.
   - Вы бы много, что сказали, имей вы возможность говорить, - походя кинул некромант.
   Время от времени лестница прерывалась площадками, с которых двери вели в другие покои. Некоторые двери были открыты, и видна была тяжелая, благородная роскошь залов. Несколько дверей вели в комнаты, где хранились коллекции и инструментарий некроманта. Остальные двери были закрыты. Время от времени попадались неупокенные, которые низко кланялись сначала повелителю, а потом Снорру.
   Долгий путь вниз завершился, и они оказались на первом этаже. Здесь их встретила охрана, облаченная в темно-желтые рясы и вооруженная короткими топорами и боевыми серпами с зазубренной кромкой. За дверью, которая вела во внутренний двор, кто-то время от времени взревывал ужасным голосом. Во внутреннем дворе, как увидел бы каждый, посмотрев в дверное окошечко, бродили, не останавливаясь ни на миг, два саблезубых тигра, страшная нежить, которую вернул к жизни Король Мертвых.
   Некромант толкнул ладонью тяжелую, дубовую дверь, скрепленную тяжелыми железными полосами, и за ней снова оказалась винтовая лестница, родная сестра предыдущей. Те же головы смотрели со стен, только выглядели похуже - кое-где гниющая плоть, обнаженные кости, проплешины на головах, тяжелый, сладкий запах. Ввалившиеся глаза с той же тоской смотрели на некроманта. Тот быстро шел вниз, не обращая никакого внимания на давно привычное зрелище.
   Лестница привела на маленькую площадку перед третьей дверью. Когда некромант отворил ее, по ушам резанул истошный человеческий вой, шедший из зала, который открылся перед Королем и Снорром.
   Король брезгливо поморщился и ступил в нижний зал. Зал был огромен, намного больше того, из которого он пришел. Его стены были заставлены книжными шкафами, столами, на которых стояли непонятные приборы, некоторые из них, казалось, жили своей жизнью, беспрестанно осуществляя разнообразные циклы действий - перегонка, конденсация, перемалывание - за ними присматривали облаченные в серые халаты, равнодушные ко всему, что происходило вокруг, неупокенные, как Снорр, рабы Короля Мертвых. Их движения были экономны и точны, как у хорошо отлаженных автоматов. Неутомимые слуги. Лучшие, о которых только можно было мечтать. Они молча, сосредоточенно выполняли свою работу - убирали наполнившиеся сосуды, подставляли пустые, добавляли в мельницы какие-то сыпучие ингредиенты самых неожиданных цветов, что-то механически толкли в ступках, ставили готовые снадобья в шкафы. Их работу освещали высокие, толщиной в руку человека, черные свечи. Воздух словно загустел в зале, и пламя черных свечей стояло ровно, как будто замерев.
   Некромант бегло посмотрел по сторонам, убедился, что работы ведутся прилежно, кивнул каким-то своим мыслям и подошел к огромному перегонному кубу со срезанной стеклянной верхушкой.
   Над кубом, подвешенный за руки, висел человек. Это он так страшно и безнадежно выл в зале, где даже эхо не отвечало ему. Человек давно сорвал себе голос, но продолжал насиловать глотку, боясь даже на миг остаться в деловитой тишине зала. Глаза его были закрыты. Даже - плотно сжаты.
   - Прекрати выть, падаль, и посмотри на меня. Я желаю поговорить с тобой, - негромко произнес Последний из Ушедших, обращаясь к несчастному.
   Человек послушался и открыл глаза. Он умоляюще смотрел на бесстрастное лицо Короля и совершенно равнодушное лицо Снорра, стоявшего у некроманта за плечом.
   - Так лучше. Ты знаешь, кто я такой? - спросил Король у человека.
   Человек, не отрывая взгляда от лица Короля, лихорадочно замотал головой, показывая, что нет, не знает. Казалось, он изо всех сил старался угадать верный ответ и тем самым угодить некроманту.
   - Люди быстро забывают все, что только можно забыть. Первые сотни лет никто не осмеливался ходить у наших границ, даже после того, как Ностраэферия исчезла с лица земли. Ты помнишь, Снорр?
   - Да, повелитель. Тогда приходилось долго идти, чтобы добыть человека - ровным, как всегда, голосом ответил Снорр.
   - А что ты думаешь, червь? Люди стараются забыть то, что их пугало, или же настолько тупы, что просто забывают? - обратился некромант к человеку. - Не тряси головой, я желаю слышать твой голос.
   - Думаю, что мы глупы, повелитель! - сорванным голосом прохрипел человек, называя стоявшего перед ним некроманта так же, как и его слуга.
   - Уже повелитель... Не желал бы я быть повелителем таких, как ты, червь. - брезгливо сказал Король Мертвых. - Что ты еще скажешь?
   - Я не достоин быть твоим рабом, повелитель! Отпусти меня! Отпусти - и я сделаю все, что ты прикажешь! Прикажешь рассказывать о тебе, желая, чтобы люди вспомнили - я стану странствовать по свету, рассказывая людям о тебе и восхваляя тебя! Прикажешь, чтобы я молчал - и я отрежу себе язык, чтобы он не соблазнял меня! Прикажешь служить тебе за пределами твоего замка - я стану делать все, что тебе угодно! Отпусти меня! Отпусти меня! Отпусти меня... - и человек, словно почувствовав ледяное равнодушие некроманта, недоступное ни жалости, ни злости, заплакал. Некромант дернул уголком рта, словно хотел улыбнуться, но не улыбнулся, а приказал Снорру:
   - Приготовь его, - на пленника он больше не обращал никакого внимания.
   Снорр подошел к человеку и сорвал с него всю одежду. Человек задергался в путах, ни на что не надеясь, но повинуясь силе жизни, кричавшей в нем о спасении.
   Некромант негромко произнес несколько слов и куб под человеком засветился радостным красным светом. Легкая розовая дымка поднялась над кубом и коснулась ног пленника. Нечеловеческая мука исказила лицо человека и его плоть закапала в куб с костей, как воск с перевернутой свечи. Дымка поднималась все выше и выше, и Снорр, увидев это, поставил у змеевика широкую золотую чашу, в которую сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее, закапала зеленая сверкающая жидкость. Кости обнажались все выше и выше, человек уже не мог кричать и дергаться, на его лице кричали лишь его глаза. Миг - и все было кончено. Скелет прахом осыпался в куб и розовый свет медленно угас.
   Некромант поднес к губам поданную Снорром чащу и медленно выпил зеленую, искрящуюся жидкость. Глаза его вспыхнули ледяным, мертвым светом, а потом погасли.
   - Пошли, Снорр, - низким, ледяным голосом произнес некромант. - Полюбуемся ураганом. В окна моей башни не влетают молнии. Впрочем, нет. Нет. Я поднимусь один. А ты пройдись по замку, проверь, все ли в порядке. Мне кажется, будет долгая ночь.
   Раб поклонился и пошел выполнять приказ. Последний из Ушедших не спеша, поднялся по винтовой лестнице.
   Когда до двери в покои оставалось лишь несколько шагов, некромант встал, как вкопанный. Глаза его снова полыхнули, на сей раз глубоким, изумрудным огнем, а длинные, как у змеи, хищные ноздри жадно раздулись. Не может быть. Такого не может быть. Такого попросту не может быть. Он словно боялся поверить самому себе. Он, знавший десятки способов проверить свои подозрения, не сходя с места, не спешил прибегнуть к ним. Он просто стоял и заворожено смотрел на дверь. Такого. Не может. Быть.
   ...Но, тем не менее, он явственно чуял, что в главном зале кто-то есть. И этот кто-то - не его раб, по ошибке забредший в покои. Этот кто-то был живым, вызывающе, победоносно живым в его царстве мертвой тишины и гротескного подобия нескончаемой жизни.
   Неслышно ступая, Король Мертвых подошел к двери и, что-то прошептав, легко и неслышно отворил ее.
   В комнате горел только один факел из оставленных четырех. Да, будь это другой замок и другой хозяин, можно было бы подумать, что это проделки бешеного шквала, ломавшего, как он ясно слышал, деревья на склонах гор. Но факелы в его зале не умели гаснуть без его желания, как и ветер не смог бы пробиться в зал через лишенные стекол окна.
   Какая-то тень скользнула к последнему факелу и тут некромант, наконец, заговорил:
   - Долгая ночь! Не стоит тебе тушить последнего огня, гость! - его ледяной, низкий голос разрезал тишину комнату. Тень резко повернулась к нему, в ее движении ощутимо чувствовался азарт, жажда боя, жадность и страх. Непередаваемое сочетание. Некромант снова жадно втянул носом воздух. Тень метнулась на середину комнаты и теперь ее стало хорошо видно.
   Это был человек! Да, это был человек. Среднего роста, узкий, жилистый, худощавый и жесткий, как боевой бич, немолодой мужчина. В правой руке он привычно, умело держал короткий меч.
   Давно забытый азарт овладел некромантом. Недаром за одной из запертых дверей хранились его тяжелые доспехи и длинный, тяжелый меч. Да, человек был обречен, но прибегать к магии Король Мертвых не пожелал. Он шагнул к человеку, а тот поднял свое оружие.
   Сгорбив спину и выставив перед собой согнутые в локтях руки, со скрюченными пальцами, унизанными перстнями белого метала, втянувший голову в плечи колдун напоминал опасное насекомое, огромное и, так же как и насекомое, лишенное всех человеческих чувств, вроде жалости, страха или сострадания. Порождение ночи. Кошмарное порождение бесконечной ночи. Порождения мира, где мертвым было лучше, чем живым. Таким виделся он человеку, вломившемуся в покои Последнего из Ушедших.
   Человек, двигаясь, как танцор, мгновенно переместился к некроманту и его меч обрушился на пальцы левой руки Короля. Вернее сказать - должен был обрушиться. Колдун сделал кистью едва заметное движение, лишь чуть сместил ее, и умелый, выверенный удар человека рассек воздух в волоске от цели. Второй удар нападавший нанес на возвратном движении - и снова поразил лишь тишину зала. За ударами последовал длинный, молниеносный выпад, быстрый, как укус гадюки, но длинные, изукрашенные перстнями пальцы некроманта, подобно лапкам огромного паука оплели кисть руки, держащую меч, неуловимо коротко сжались и, невольно вскрикнув, человек выронил оружие. Король тяжело наступил на клинок возле гарды, и с мечом было покончено, как с тонкой, сухой веткой.
   В тот же миг дверь распахнулась и на пороге возник Снорр, а за ним толпились охранники в желтых рясах. Снорр, с неожиданной для неупокенного быстротой, бросился на человека.
   - Назад! - коротко и резко, как удар кнута, рыкнул некромант и Снорр замер, а охранники не посмели перейти порог зала. - Снорр, останься здесь. Остальные - прочь! - Толкая друг друга, неуязвимые воины Короля бросились вниз по лестнице.
   Король отступил назад и теперь с интересом, столь давно не появлявшимся в его глазах, рассматривал своего гостя. Тот, побелев, как молоко, стоял посреди зала, подобравшись, будто перед прыжком, но не двигался. Человек понимал, что его игра проиграна и что здесь не дают второго шанса. Сбежать ему было некуда - дверь перекрывал Король, а возле окон замер Снорр, не спускавший с него глаз.
   - Долгая ночь! Помнишь, Снорр, я говорил тебе? - спросил он у раба.
   - Да, повелитель - коротко ответил раб.
   - Долгая ночь и полная Луна, скрытая ураганом. Но такого подарка я просто не мог ожидать от этого мира! Человек в моем замке! Человек! Тысячи лет я не видел здесь человека, который пришел бы так, как этот. Тысячи лет!
   - Это странно, - голос гостя был спокоен, хотя, прислушавшись, можно было уловить в нем легкую дрожь, которую он старался изо всех сил скрыть. - Твой замок не так уж и спрятан, чтобы к нему невозможно было подойти. Да, вокруг леса и горы и далеко до дороги, но все же... - Человек говорил. Говорил, почти не думая. Он надеялся на то главное, на что надеются все, оказываясь в безвыходном положении. На случай. На последний, заклятый случай.
   - Это превосходит все, о чем я мог бы мечтать! - в восторге проговорил Король Мертвых. - Наглость, страх, попытка казаться более значимым, чем он есть на самом деле! Но прости меня, гость, - я отвык общаться с кем-то, кроме себя и говорю о тебе, как об отсутствующем. Впрочем... Снорр! - сказал он. И снова обратился к человеку: - Погоди, сейчас он задушит тебя и мы продолжим разговор, - небрежно, будто говорил о слуге, что отряхнет пыль с платья, сказал Король Мертвых.
   Снорр шагнул к человеку, некромант жадно наблюдал за лицом обреченного. Тот сжал зубы так, что они скрипнули, и желваки заходили под скулами. И промолчал. Снорр уже протянул к нему огромные руки, как Последний из Ушедших сказал:
   - Оставь его, Снорр. Это интересно. Или может быть интересно. Пока оставь, - и Снорр так же равнодушно шагнул в сторону и замер там.
   - Когда-то сюда приходило много людей, - негромко, доверительно сказал некромант, присев в проем одного из окон. - Кто-то желал служить мне, мечтая таким образом обезопасить себя или свою семью, хотя служба мне вовсе этого не означала, кто-то искренне мечтал учиться у меня - и пополнял армию неживых, которые по сей день служат мне, забыв обо всем, что им было важно в жизни. Кто-то мечтал умереть для меня - находились и такие. Находились люди, думающие, что они учатся искусству некроманта и охотившиеся за книгами из моей библиотеки - рискуя всем, они старались прокрасться в замок. Находились отважные мстители. Находились воры. - Некромант сделал паузу и пристально посмотрел в глаза человека, стараясь, казалось, вытащить из души того все, чем она была полна. Человек не отвернулся. Король Мертвых коротко, неприметно улыбнулся, обнажив белоснежные, острые зубы. На самом же деле он был удивлен - человек был словно закрыт от него. Посыл некроманта словно бился о какую-то неведомую преграду. Амулет? Заговор? Смешно. Этот мир не в состоянии породить ничего, чтобы смогло противостоять Королю Мертвых. Но все же... Да, от этого человека стоило ждать чего-то неожиданного. Тем лучше.
   За окном неистовый ураган терзал ночь, трещали ломающиеся деревья, молнии рассекали тьму и тут же гремел оглушительный гром. Некромант через плечо посмотрел в окно.
   - Долгая ночь - опять, в который уже раз, негромко произнес он. Он снова повернулся к человеку, но теперь его нечеловеческое лицо не выражало никакого интереса. Лютая, мертвая, неисцелимая тоска промелькнула в глазах Короля и он мрачно, медленно спросил:
   - А ты зачем пришел? На искателя знаний ты не похож. На мстителя тоже - слишком много времени прошло с тех пор, как в этом замке умер последний человек. Что тебе нужно? Я не спрашиваю "как". Молнии распугали охрану во внутреннем дворе, а сюда ты залез с помощью "кошки", - некромант прошел к креслу и сел, не отрывая от гостя темных глаз.
   - Да, все так. Но это неважно. Я пришел убить и ограбить тебя! - вызывающе заявил гость и выпрямился.
   Низкий, ледяной хохот загремел в зале, заставив стены настороженно прислушаться - они слишком давно его не слышали. Некромант хохотал, упав грудью на стол и в изнеможении от смеха, бил по столешнице кулаками. Отсмеявшись, он спросил:
   - Так что тебе надо? Книги? Инструменты? Золото? - последнее слово он произнес с невыразимым презрением.
   - Да, золото. Золото и камни. А потом я сжег бы твой замок, чтобы ничто отсюда никогда не попало в мой мир! - все так же дерзко сказал гость.
   Что-то поддерживало его, ничтожество, глубоко увязшее в холодных путах смерти. Что-то не давало ему сломаться. Но то была не безудержная отвага. Нет, скорее, в этом чувствовалась лихорадочная надежда. Странно. Он что - слабоумный?
   - Как ты нашел мой замок? - спросил с интересом некромант.
   - Древние сказки, которые купцы рассказывают в самый темный час ночи в караван-сараях и харчевнях, понизив голос, говорят о том, некогда в этот край шли караваны с золотом и драгоценностями. Это, скорее, даже обрывки старых сказок. В них почти все - ложь. Почти, но не все. Дороги уже не осталось, но местность неподалеку от ближайшего перекрестка нынешних караванных путей, наводит на мысль о том, что тут могла бы быть, или некогда уже была дорога. И еще. Ни одна из сказок не говорит о том, что золото уходило отсюда. Значит, золото здесь. Все просто. Если просто рассказать. - Охотно рассказал гость. И он лгал. Его ответ был заученным уроком. Нет, он все сказал верно, да и сам верил в то, что говорил, но обмануть Последнего из Ушедших не было дано ни единому человеку. Вор готовил какой-то внезапный ход. Какой? Метательный нож из самородного серебра в рукаве, или еще какую глупость?
   - Хочешь быть забытым - вспомнят, - сухо усмехнулся Король. Они помолчали. Выл за окном ветер, и трещали факелы в зале. Последний из Ушедших снова посмотрел на вора:
   - И ты ради золота и камней решил убить Короля Мертвых, ничтожество? - уже безо всякого смеха спросил некромант.
   - Какой ты король! Король чего? Вокруг твоего замка лес и скалы, скалы и лес. И все. И никаких следов человека! - вор уже овладел собой и теперь осматривался, изучая зал. В нем было... Нет, не могло этого быть в покойнике! Живом пока еще, но покойнике. В нем было что-то от покупателя, который рассматривает дом, выставленный на продажу, и благожелательно слушает болтовню продавца. И продавцом тут оказался он - Король Мертвых. Тяжелое предчувствие укололо Короля. Он так обрадовался давно забытому чувству, что не обратил особого внимания на то, что оно несло с собой. "Берегись!" - Говорило оно, но некромант мысленно отмахнулся. Кого беречься? Этого говорящего куска плоти?!
   Некромант тяжело откинулся на спинку кресла. Он соединил кончики пальцев, поднес их к лицу и оперся подбородком на фаланги больших. Сквозь получившееся забрало он мрачно и тяжело посмотрел на гостя.
   - Когда-то, так давно, что ты и не мог слышать об этом даже в легендах, здесь было огромное, сильное королевство. Ностраэферия. Я правил им тысячи лет, пока не затосковал и не заперся в этом замке. Я вел войны, заключал союзы и убивал врагов, убивал союзников, убивал всех, кто осмеливался выказать в мою сторону хотя бы даже тень недовольства. Я открывал новые торговые пути и делился с людьми теми знаниями, которые они могли принять. Я отнимал жену у мужа, ребенка у матери, друга у друга, когда мне было нужно. Я был всевластен.
   - И люди стали разбегаться, - уверенно сказал человек. Некромант чуял, как страх по капле выходит из вора. И на его место приходит...
   - Никто, или почти никто, никогда не уходил из Ностраэферии сам. Я давал людям самое главное для вашего племени - постоянство. Почву под ногами. Я был - и я был для них. Я обеспечивал мир и защищал их - их же руками или своими силами от всех, кто жил за границей нашего королевства. А в королевстве жизнь текла в ужасных для посторонних, но привычных для моих людей, границах. Законы, установленные мною, выполнялись - одинаково для богача или последнего нищего. Впрочем, тут не было нищих. Они знали это и были счастливы.
   - Ты убивал их просто так! По своей мерзкой природе! Твои знания сделали из тебя чудовище, а не человека, одинокое, мерзкое чудовище! - обличающе вскричал гость.
   - Молчать! - ледяной голос некроманта обрушился, кажется, со всех сторон и гость невольно схватился за голову руками. - Да, я убивал за нарушение моих законов и убивал, когда это мне требовалось для моих изысканий. Убивал, когда хотел убить. Но я дал им закон и этот закон исполнялся. Большего не нужно ни одному человеку. Или ты думаешь, что тебе нужна свобода? Что тебе в ней? Возможность таскаться, как неприкаянному по миру, и нарушать законы тех земель, куда тебя занесло? И я не человек, я никогда не был человеком! Не знания изменили мою плоть, но мое естество! Я Последний из Ушедших!
   - Какая Ностраэферия? Что ты говоришь, некромант? Тут никогда не было королевства, люди помнили бы, - недоуменно проговорил вор. Кажется, он совсем перестал бояться. Страх ушел. И на его место пришло ожидание. Ожидание чего?! Чуда?! Какого?
   - Снорр! - не отвечая, бросил некромант. - Принеси вина лозы Лауры. И два бокала.
   - Я не стану пить, - сказал вор, вспомнив, во власти кого он находится и что может произойти от угощения из его рук.
   - Слизь, - с отвращением сказал Король Мертвых. - Я мог бы убить тысячу раз и каждый раз по-разному. Мне неинтересно тебя травить.
   Снорр появился в дверях и поставил в проем окна два высоких бокала золоченого хрусталя и такой же графин с багровой жидкостью. Снова отступил к стене.
   - Пей, - как-то устало сказал Король. - Я не стану пить сегодня, мне не хочется вина. Мне хочется, чтобы... Мне ничего не хочется. Долгая ночь. Какая долгая нынче ночь. Но с твоим приходом она пошла поживее.
   Вор не выдержал, налил бокал и залпом выпил. Налил еще - и поставил в проем окна.
   - Пей, пей. Не стесняйся. Только помни, что этому вину пять сотен лет, и оно быстро пьянит человека, - произнес Последний из Ушедших.
   - Я не понимаю тебя, некромант - вернулся к теме разговора Вор. - О каком королевстве ты говоришь? - вино лишь вернуло ему краску на щеки. Не более того. Этот человек был обучен и думать, и последовательно действовать. Интересно. Чем еще он порадует?
   - Ностраэферия - мое королевство... Ностраэферия канула во мрак так давно, что никто уже не помнит о нем. А за тысячи лет до него нас было много. Сравнительно много. Мы разбрелись по миру, наблюдая за вами, тогда еще новой расой. Многие из нас стали королями, правителями, создавали государства и, наигравшись и заскучав, уничтожали их. Становились врагами людей. И умирали, уходили в ничто, стирая память о себе. Некоторые ушли в горы, куда еще долго не придете вы. Некоторые опустились в бездны Мирового Океана. Я - последний из ушедших. Великие колдуны вашего мира даже не отблеск былой силы. Из них единицы где-то нахватались крошек того, что для нас было обыденностью. Для них это - высшая ступень. Вы отходите от магии и идете к знаниям, которые вам тоже не даются. Мне казалось, что вы обязаны вымереть, как ошибка, но вы не вымерли, - некромант прикрыл веки. Помолчал и резко, безжалостно закончил:
   - Я уничтожил Ностраэферию в ночь Полной Луны и закрылся в этом замке. Уничтожил целиком, с городами, скотом, полями и садами, со всеми зданиями. Стер с лица земли, чтобы и памяти не осталось. Живых не осталось в моем королевстве. А мертвых я послал на Юг. Я отправил их завоевать южное королевство, которым правил мой сородич. Он был моим врагом. Много, много лет. Так много, что... Впрочем, неважно. Я хотел ответа, хотел получить ответный удар, хоть что-то! И не получил ничего. Впрочем, и это неважно. Уже неважно.
   Вор присел у стены на корточки. Наступила тишина. Ветер взревел последний раз и стих, словно задохнулся. Вор встал, прошелся по залу, вглядываясь в книжные шкафы. Некромант с удивлением отметил, что это было не тупое любопытство, попытка отвлечься от основного - а основным был страх смерти. Должен был быть страх смерти. А его не было. Нет, человек внимательно смотрел на корешки тяжелых фолиантов. Некромант не мешал ему. А Снорр просто следил за каждым движением вора.
   - Мне кажется, твой Снорр был когда-то великим человеком, - внезапно сказал вор. - Я не знаю, почему, но мне так кажется. Я говорю правду, глупо было бы пытаться наладить отношения с нежитью, подольстившись к нему.
   - Я вижу. Да, это был настоящий человек. С пылающим сердцем, силой тигра, вроде тех, что бродят в моем дворе. И он позабавил меня. Как и ты. Когда-то он помог мне скоротать такую же долгую ночь.
   - Отпусти его. Разве не искупил он своего преступленья, каким бы оно ни было? - внезапно сказал вор умоляющим голосом.
   А это ход. Это маневр. Отвлекающее движение мысли. Если только это чудовище ушедшего мира забудется хоть на миг... Оно должно забыться! Оно... Пусть, пусть оно забудется!
   - Если я отпущу этого раба, кто будет поставлять мне все необходимое для работ, хотя бы? Может быть, ты?
   - Ты же сказал, что в этом замке очень давно никто не умирал? - вор догадался о характере работ
   - А я разве должен говорить тебе правду? - высокомерно спросил Последний.
   - Люди пропадают в этих краях, - сказал вор.
   - И будут пропадать. Но ты - сирота с рождения, какое тебе дело до них?
   - Я не говорил про это, - помрачнел вор. Самое главное - верить в каждое свое слово. Это самое важное сейчас. Важнее этого нет ничего.
   - На что мне нужны твои слова? - удивился Король. - Но ты мне больше нравился наглым вором. Нежели теперь, когда ты, как и всякий ничтожный человек, тщишься незаметно для самого себя казаться лучше, ты надеешься на пощаду? Намекая, что ты, может статься, и мститель, лишь прикинувшийся вором? Запомни, нет зазорного в том, что ты делаешь, если это - твое, а делаешь ты это хорошо. Гнусь - с невыразимым презрением сказал Последний. - Пора кончать. Ты собирался убить меня, кажется? - Издевательски спросил некромант. - Чем? Этой старой кочергой, которую я сломал? - Он встал и шагнул было к своему столу.
   И тут пришел миг действия. Тот самый случай, о котором молился в душе вор. Второго не будет. Да он и не понадобится. Все! Дикое напряжение схлынуло и пришло горделивое чувство уверенности и превосходства. Он сумел. Сумел прожить до этого мига!
   - А что ты скажешь на это, Король Мертвых? - спросил неожиданно вор, уже подошедший к некроманту совсем близко. В его руках вдруг непереносимым светом вспыхнула небольшая подвеска, которую он поднял правой рукой над головой, направив прямо в лицо Короля Мертвых. Тот замер, неверящим взглядом прикипев к руке вора. Вор четко, заученно выговорил несколько слов. Казалось, об эти слова можно было порезаться или уколоться. Или быть уколотым ими... Или... Нет! Он потерял драгоценное мгновение. Некроманта отбросило назад и он, взвыв от бессильной ярости, навзничь упал на пол.
   Король повержен! Такого не помнил ни древний замок, ни он сам. Обычный червяк, который ничем не отличался от того, кого он убил в подвале замка в эту ночь, нанес лишь один удар, но этот удар смог опрокинуть Последнего из Ушедших. Бред. Больной бред. Некромант, грузно упав на пол, постарался было встать, но какая-то непреодолимая сила, которой попросту не мог обладать ничтожный вор, сила, нелепейшим чудом вернувшаяся из давно ушедшего мира Последнего, снова опрокинула его. Нет. Невозможно. Человек не может быть настолько умелым. Король Мертвых уже взял себя в руки. Это была единственная возможность вора, и он уже использовал ее. Но, тем не менее, на полу лежал он, Король.
   Он снова попытался встать, напрягшись так, что захрустели мускулы - и снова ничего не вышло. Ему удалось опереться руками в пол за спиной, и он замер в этой позе. Левая рука вора, скользнув за пазуху, вытащила необычайной формы нож. Три лезвия, изгибаясь причудливо, словно языки пламени, росли из широкой гарды, сходясь на концах в один клинок. Такой клинок был бы непригоден ни для боя, ни для заказного убийства. Весь его вид - от пылающего клинка, до тонкого, серого цвета металла, из которого он был выкован, от навершия рукояти в виде солнца с длинными лучами, до гарды, украшенной сложной вязью, говорил о том, что это ритуальный нож. Некромант узнал его. Он поднял руку к горлу и зло зарычал. Вор рассмеялся.
   - Ты говорил, что не получил ответа с Юга?! Вот твой ответ! Твой сородич с Юга, король, на которого ты натравил свору нежити, уходя, оставил после себя достаточно много того, что можно было понять и использовать! Очень много, в отличие от других твоих соплеменников! Книги, которые не удосужился даже толком спрятать, знания, инструменты, артефакты! Приходи и бери! Но меня не интересовала его магия, нет. Меня всегда влекло другое. Я пришел не за твоим золотом, пропахшим мертвечиной! Я пришел за этим - рука вора указала на огромную, черную книгу, лежащую на столе. - Я пришел за "Ностраэфериумом"! За "Черной Книгой"! Я не пережил бы магического поединка с тобой, некромант, я понимаю это. Но я использовал то единственное, что давало мне шанс. И использовал удачно, как видишь. Я не зря обшаривал руины на Юге, - вор шагнул ближе, сжимая в левой руке клинок и ни на миг не опуская свою подвеску.
   - Ты хочешь "Ностраэфериум"?! Твои щенячьи мозги лопнут, попытайся ты вместить все знание Ушедших, - хрипло рассмеялся некромант. - Идиот. Эта книга способна обрушить ваш мир в пропасть магии, с которой вам не совладать. - Король, как ни унизительно было это ощущать, теперь поменялся ролями с человеком. Теперь он был вынужден уповать на случай. Смешно... Подвеска не даст ему пустить в ход магию, да что там - магию. Она даже не даст ему встать.
   - Я много лет учился. Много лет. Я странствовал, искал и находил крошки знаний, крупицы сведений. Я чувствовал, что некогда в мире существовала магия, которая теперь ушла. Но ничто не уходит бесследно, Король Мертвых. Моя жизнь с юных лет была посвящена поиску. Я не брезговал ничем. Ни услужением, ни воровством, ни убийством, ни предательством. Крошки складывались в кусочки, и я оказался на Юге. Там мое учение было завершено.
   - Завершено? За несколько десятков лет? И венцом твоих устремлений на этом пути было разграбление руин Южного королевства? - некромант рассмеялся, сидя на полу. Потом он оборвал смех. - Оставь в покое "Ностраэфериум", - проговорил некромант. - Повторяю, это знание не для людей. Вам не удастся применить его. И вам очень повезет, если не удастся.
   - Мы попробуем, - горделиво сказал вор. - Я же понял послание Короля Юга. Время умирать, Король Падали, - и вор, подняв оружие, сделал последний шаг к некроманту.
   В тот же миг огромные руки Снорра, о котором все забыли, схватили вора за голову и в один поворот оторвали ее от шеи. Раб бережно поставил голову рядом с телом, которое продолжало стоять, сжимая клинок. Струя крови ударила вверх, и тело упало.
   Некромант медленно поднялся с пола. Поднял клинок, повертел перед глазами, мягко улыбнулся. "Южанин, Южанин... Ты все же попытался мне отомстить, хотя и отрицал месть". - Сказал он. Присев, он разжал пальцы вора и взял с ладони маленькую подвеску с фиолетовым камнем. Снова улыбнулся, встал. Посмотрел на труп, покачал ногой голову и обратился к рабу, снова замершему у стены:
   - Мне повезло, что я оставил тебя при себе, Снорр. Эта тварь лишила меня возможности сопротивляться на несколько мгновений. Еще немного - и он убил бы меня. Забавное чувство! Чувство, я говорю тебе, настоящее чувство, ты понимаешь мою радость, раб?!
   - Нет, повелитель. Я тебя не понимаю. Я все сделал верно? - бесцветным, мертвым голосом спросил Снорр.
   - Да, я доволен тобой. Он хорошо подготовился и, как я вижу, не только читал и слушал старые предания! Он знал и про "Ностраэфериум", и про силу, заключенную в талисмане Пылающей Зари! Я думал, что эти вещи, вещи моей расы, уже пропали во времени, но нет - они всплыли, явившись ко мне, как старый, заклятый враг, к которому ты привык настолько, что уже готов признать его другом! - Некромант рассмеялся и прошелся по залу. Снорр безучастно смотрел за ним.
   - Это была долгая ночь. Хорошая, долгая ночь. Прибери здесь, раб - и некромант вышел за дверь. Его тяжелые шаги застучали по ступеням, скрипнула внизу дверь и все стихло.
   Снорр медленно подошел к убитому и поднял его голову. Посмотрел в открытые глаза вора. При неверном свете факелов могло бы показаться, что от края мертвого глаза Снорра пробежала по белесой щеке маленькая искорка.
   Но этого попросту не могло быть.

Глава II

Решение Короля Мертвых

   - Осень. Осень за окном, - низкий, холодный голос Короля прозвучал в покоях. Он помолчал немного и повторил: "Осень за окном".
   В самих покоях ничего не переменилось. Те же книжные шкафы, то же каменное кресло, посреди покоя тот же стол с "Ностраэфериумом". Те же теменные части черепа украшают каменный плиточный пол. Те же факелы на стенах, только теперь их пламя волнуется под порывами ветра, свободно проникающего в окна.
   - Осень... И пусто, и холодно в этом мире. И ничего не меняется. Года сменяют друг друга, стекаясь в века, века текут в тысячелетия. А замок все стоит на скале, все то же небо над ним, все так же меняются день и ночь. Та же мертвая стража во дворе. Все так же сипло взревывают тигры. - Ледяной голос некроманта, почти что лишенный всякого выражения, словно бы дрогнул. Нет, дрожать этот голос не умел. Он словно запнулся о какую-то неожиданную мысль, посетившую Короля в тот момент, когда он по многовековой привычке говорил с собой в верхних покоях древнего замка, в окна которого он сегодня позволял врываться осеннему ветру.
   Сам Король стоял у одного из окон, устало привалившись плечом к оконному откосу. Ветер уважительно и робко развевал его длинные белоснежные волосы. Некромант мрачно смотрел в осеннюю промозглую, холодную ночь, царившую за его окнами. На миг он закрыл глаза и негромко скрипнул зубами.
   Качнувшись, Последний из Ушедших отлепился от стены, и тяжело ступая, прошагал к своему каменному креслу, в которое медленно и опустился. Руки со сцепленными длинными пальцами он положил на обложку "Ностраэфериума" и снова закрыл глаза.
   - Порою я думаю, что я зря убил того вора, что принес мне последний привет от Южанина. Можно было просто купить его. Взять в обучение. Просто посмотреть, на что, самое большее, способен человек, решивший стать некромантом. Должно быть, это было бы хотя бы забавно. Хотя бы первое время, - не открывая глаз, проговорил Король. - Хотя бы тем, что ученик все время грезил бы моим убийством. Потом, правда, он стал бы преданным рабом. Восторженным адептом. Никем. Так что Снорр хорошо сделал, удалив ему голову, - Король коротко усмехнулся неожиданному слову. Удалил голову. Великий врач. Спас человека. Хотя, да. Верно, спас.
   - Осень за окном. Ночь. Тьма. А мне скучно. Скучно в своем неприступном замке, о котором все ухитрились позабыть, а вернее, даже и не знать о его существовании, хотя люди живут не так уж далеко, раз охота Снорра всегда бывает удачной. Мне скучно. Может быть, разбудить войско, спящее в промозглых казематах, и пройтись огнем и мечом по этому миру? Скучна же та война, результат которой не просто предрешен, а один по сути своей, - ссутулив широкие плечи, некромант грудью навалился на стол и неожиданно легко поднялся с кресла.
   - Все эти годы я не интересовался тем, куда делись мои сородичи. Я просто чувствовал время от времени, как один за другим они уходили в Ничто. За вечным покоем ли, за забытьем ли. За карой ли. Просто уходили отсюда. Теперь смешно было бы даже и говорить о закате расы. Я последний. Случайно задержавшийся здесь и почему-то не торопящийся узнать, что там - за гранью? - Король, мерно ступая, мерил шагами комнату и вдруг будто решился на что-то. Он резко остановился посреди зала и его жесткие, сухие губы произнесли несколько слов. Воздух потек перед ним голубой кисеей, кисея оформилась в овал высотой в несколько локтей и примерно в пару локтей шириной. По краям он засверкал холодными синими зимними искрами. Король, словно протирая запотевшее зеркало, несколько раз провел по голубому свечению рукой, украшенной серебрящимися перстнями. Овал полыхнул белым, нестерпимым светом.
   - Покажи мне горы... - властный голос Короля Мертвых снова будто запнулся. Король слишком давно не пользовался этой возможностью связаться с соплеменниками. Слишком долго он пробыл совсем один. Но он моментально овладел собой. - Покажи мне Северные Горы.
   Овал снова полыхнул белым и в нем, словно в идеально отшлифованном зеркале, появились горы. Дикой, невообразимой высоты горы, сине-белыми шапками обдирающие небо до кровавого заката. Некромант наклонился к овалу и горы покорно понеслись ему навстречу, послушно поворачиваясь, следуя каждому движению глаз Короля.
   Безмолвие. Тишина. Лишь негромкое потрескивание воздуха, скованного горным холодом. Некромант на миг прикрыл тяжелые веки, словно думая - продолжать ли смотреть или отвернуться? Но он решился и посунулся вперед.
   Гора-королева покорно предстала перед ним. Чем пристальнее всматривался в нее Последний из Ушедших, тем ближе она придвигалась к нему, увеличиваясь в размерах. Ну!.. Король сжал кулаки.
   Никого. Там, где раньше спорил с тучами чертог Строгих, не было ничего. Только мертвый, искрящийся снег.
   - Где вы, Строгие? Когда вы ушли? Куда? - взревел Король, и от голоса его лавина сошла с шапки горы, обнажив руины некогда непоколебимо стоявшего здесь замка. Король отшатнулся от овала, но потом снова приблизил к нему свое худое лицо. Никакого чувства нельзя было увидеть в его строгих, властных чертах, лишь слегка подрагивала серьга в хрящеватом ухе.
   - Покажи мне Синий Океан, - на этот раз голос некроманта не дрожал. Вновь нестерпимая белая вспышка, и перед ним предстал Великий Океан. Некромант вперил свой взгляд на бескрайнюю, величавую, зеленую равнину, и она послушно понеслась ему навстречу. Он словно несся над огромными, неторопливыми валами тяжелой воды, проходившими под ним. Внезапно взгляд его будто бы нырнул и стал быстро погружаться в мрачные, никем из людей неизведанные бездны. Страшные морские чудовища, попадающиеся его взгляду по пути вниз, заставляли его нетерпеливо дергать головой. Вниз! Вниз! Скорее вниз! Лучи света давно уже не проникали в те толщи Океана, куда устремлял некромант свой горящий взор, но он прекрасно видел все, что мелькало перед ним. Еще! Еще ниже! Ряды строгих, величественных колонн предстали перед ним. Над ними, вдоль их рядов несся некромант, словно он сам погрузился на дно Синего Океана. Колонны кончились и...
   И ничего. Мертвые, пустые развалины стояли перед ним. На чудовищной глубине, под страшной тяжестью воды, стояли они в мертвой тишине, молчаливые и никчемные. Даже пристанищем для рыб не могли бы они послужить, ибо не было рыбы на этой глубине. Некромант снова закрыл глаза и отстранился от овала.
   - Покажи мне... Покажи мне Южанина, - тихо, еле слышно повелел Король. И снова белая вспышка, и бескрайняя пустыня легла перед ним. Тысячи лет назад это место было совершенно другим. Огромный оазис, украшенный приветливыми, светлыми дворцами, высоко возносящими свои сияющие струи, фонтанами. Зелеными пальмовые аллеи, которые симметрично пересекали оазис, сходились у величественного прозрачного дворца.
   Ничего из этого яркого, манящего великолепия не осталось теперь под безжалостным Солнцем пустыни. Ни единой детали на песках, которая могла бы признаться, что да, некогда тут царил оазис счастья и радости. Ничего. Какие-то обветренные обломки, барханы... И мертвый песок равнодушно шелестит под знойным ветром в своем вечном путешествии в никуда. Король медленно прикрыл темные глаза тяжелыми веками и медленно, спиной отступил от овала.
   - Если и ты ушел, Южанин... Если и ты... - проговорил некромант негромко. И вдруг распахнул глаза, полыхнувшие бешеным пламенем. - Да, я знал, что вы, вы все ушли, и ты ушел, предатель Южанин, уверявший, что любит жизнь! Я знаю, ты ушел предпоследним! Потому, что последний - я! - Король яростно махнул рукой в сторону овала, и тот послушно исчез. Последний из Ушедших медленно прошел к окну и, опершись рукой на его откос, посмотрел вниз. Внезапно его неподвижное лицо раскололось в радостной хищной улыбке - внизу, во дворе, его недреманные слуги молча преследовали кого-то. Но этот кто-то явно не собирался сдаваться им на милость! Он ловко, гибко ускользал от стражей и старался прорваться к стене, опоясавшей двор замка. Это ему не удавалось, стражники прекрасно знали, что им делать. Но схватить этого человека - а это, вне всякого сомнения, был человек! - они тоже не могли. Тишину над погоней прорезал свисток Снорра. Во двор мягко и неуловимо прыгнули две огромные кошки - два мертвых саблезубых тигра Короля. Сейчас погоня будет закончена.
   - Не убивайте его! Доставить его ко мне! - прогремел над двором низкий, холодный голос Короля, и тигры остановились, словно невидимая цепь удержала их перед прыжком. Во двор выбегали все новые и новые стражи некроманта, и скоро человека накрыла веревочная сеть. Его, спеленатого как куколку шелкопряда, торжественно внесли в замок, и погоня закончилась.
   Король отошел от окна и вновь сел в кресло, опустив глаза. Вскоре по лестнице застучали шаги, и Снорр, толкая пленника перед собой, предстал перед повелителем. Некромант мрачно посмотрел на незваного гостя.
   Тот был среднего роста, худой, жилистый парень, одетый в серое и обутый в короткие черные сапоги. С его узкого, нервного лица на некроманта со страхом и злостью смотрели два темно-синих глаза. На голове его копной кучерявились темные волосы. На правой щеке сидело круглое красно-черное родимое пятно. Слуги Короля распутали ему ноги, чтобы тот смог подняться по лестнице, но руки оставили связанными за спиной. Снорр равнодушно стоял у пленника за спиной.
   - Вор, - утвердительно произнес Король, - снова вор. Как-то незаметно для себя, мы, скромные отшельники, стали приманкой для воров и проходимцев. Вор. Или убийца? - некромант сурово посмотрел пленнику прямо в глаза.
   - Вор, - признался парень, - я давно думал, что в этих горах есть, что взять. Люди боятся сюда ходить, а сами не знают, чего боятся. Значит, раньше тут было что-то опасное. А опыт говорит мне, что опасное почти всегда богато.
   - Говоришь ты косноязычно, но разумно. Снорр, обыщи его. Если ничего нет, то развяжи ему руки и убирайся, - некромант скучающе отвернулся. Вскоре он услышал, как за Снорром скрипнула дверь. Он снова посмотрел на пленника.
   - Как тебя звать, вор? - спросил он негромко.
   - Таллир. Меня зовут Таллир, - отвечал парень поспешно.
   - Тебя зовут Таллир, ты вор, ты молод, ты напуган. Но за свою жизнь ты сражался хорошо, вор Таллир, - проговорил некромант.
   - Любой бы сражался, я думаю, - несмело сказал Таллир.
   - Куда там - любой, - махнул рукой Король. - Почти все, поняв, куда попали и кто охраняет замок, сдавались в тот же миг, если не теряли сознание от страха. Ты только вор?
   - Нет, я еще конокрад, бродяга, наемник, грабитель, стрелок и грамотей, - отвечал Таллир.
   - Сколько талантов в одном человеке! - издевательски сказал некромант. - И ты всю жизнь собирался воровать, грабить, пропивать нажитое и так доковылять до скорой смерти, ибо такие как ты, редко умирают на склоне лет?
   - Мне рано еще думать о склоне лет, - дерзко отвечал пленник. - Я не так стар и я довольно удачлив.
   - Рано или не рано, решать буду я, - обнадежил Король грабителя. Тот промолчал, но опустил глаза, и лицо его пошло красными пятнами.
   - Чтобы ты не втемяшил себе в голову... - начал было Король, обращаясь к пленнику, но тот, внезапно пригнувшись, прыгнул на стол, а оттуда, перемахнув через "Ностраэфериум", бросился на некроманта. Не вставая, некромант вытянул свои длинные руки и перехватил нападавшего, встал с кресла и швырнул Таллира к книжному шкафу. Тот потряс головой и снова бросился на Короля. Некромант плавно ушел в сторону, но Таллир, как кошка, развернулся в прыжке и снова атаковал. Некромант вновь ускользнул в сторону, но Таллир, схватив факел со стены, кинул его в лицо Короля. Тот быстро присел, пропустив огненный снаряд над головой. Таллир, подобно рассерженной кошке, зашипел и, согнув пальцы, подобно когтям, вновь кинулся на Последнего из Ушедших. На сей раз, прискучив однообразием, Король жестко ударил грабителя кулаком в живот, а когда тот согнулся, увесистой пощечиной отправил на пол, все к тому же книжному шкафу. Задумчиво посмотрел на Таллира, пожал плечами.
   - Ты или совсем дурак, или человек отчаянной храбрости. При этом беззаветно верный своей удаче, - задумчиво произнес он. - На чем мы остановились? Ах, да. Я как раз собирался тебя упредить, чтобы ты не вздумал нападать на меня. Даже если бы ты меня убил, мои слуги не исчезли бы, не стали бы прахом, предварительно поблагодарив тебя, как бывает в сказках. И тигры, мои королевские тигры, тоже никуда бы не делись. По сути, я твоя последняя надежда в этом замке, Таллир-вор, - и Король посмотрел на вора с некоторым подобием одобрения.
   - Чем ждать, что с тобой соблаговолят сделать, лучше сдохнуть по собственному выбору, - стараясь отдышаться, выдавил Таллир.
   - Тогда проще было махнуть в окно, нет? - спросил деловито некромант.
   - Нет. Нельзя просто обрывать жизнь. Пробовать ее спасти надо до последнего. А сдохнуть всегда времени хватит, - так твердо, как смог, сказал вор, хватая воздух ртом.
   - По-моему, рабом ты не был, - сказал Король.
   - Был полгода, но потом мой хозяин умер, утонув в тазе с водой для умывания, и мне дали вольную. Только грамоты о вольной у меня нет, никак не соберусь зайти за ней, - тихо, с ненавистью произнес Таллир.
   - Я с тебя ее и не спрашиваю, - брюзгливо сказал Король, - я думаю, что с тобой делать. Я могу тебя съесть. Могу сделать своим рабом, вроде тех, что ты видел внизу. Могу просто убить. Но это скучно. Твое слово, вор, стоит твоей жизни?
   - Тебе решать, - пожал плечами Таллир, вздрогнувший при словах некроманта, сказавшего, что тот может его съесть, - какой толк мне ручаться, ты вряд ли полностью мне поверишь. В таком положении человек способен почти на все. А что?
   - Я желаю взять тебя в услужение. Даже стану платить тебе жалование. Если ты захочешь, и если я увижу в тебе способность, я смогу даже немного обучить тебя своему искусству. Но я требую слова - твоего слова! - что ты не попытаешься сбежать. Заметь, я не требую слова не стараться меня убить, - некромант поднял длинный палец с острым ногтем.
   - А если я его не дам? - спросил Таллир-вор, медленно выпрямляясь у шкафа.
   - Тогда я буду вынужден затравить тебя тиграми во внутреннем дворе, - кротко произнес Король.
   - А могу я хотя бы узнать, кто ты такой? - несмело произнес вор, конокрад, бродяга, наемник, грабитель, стрелок и грамотей.
   - Можешь. Я Последний из Ушедших, последний из великой расы, которая ушла, оставив мир вам, ничтожным людям. Я Король Мертвых, некромант! - мрачно произнес Король. Он шагнул к вору и посмотрел на него сверху вниз, так как тот доставал ему макушкой лишь до груди. Мучительная, мертвящая, неизбывная тоска на миг полыхнула в глубоко посаженных глазах Короля и снова его взгляд стал холодным, давящим. Мертвящим.
   - Я даю тебе свое слово, Король Мертвых, - медленно, с трудом выговорил Таллир. И так же, медленно поклонившись, с видимым трудом заставил себя поцеловать широкий, мерцающий серебром перстень на протянутой руке некроманта.
   - Хорошо. Но, раз уж я докатился до того, что нанимаю живых, то... - Король смолк на мгновение и закончил: - Я считаю глупым оставаться в замке. Я желаю посмотреть, на что стал похож мир снаружи. Интересно, не окажусь ли я вне этих стен подобен улитке без ракушки? Должно быть, презабавное ощущение!
   - Прикажешь выходить сейчас? - с надеждой спросил Таллир. Некромант брезгливо посмотрел на слугу.
   - Я не углежог или пахарь, которому выйти из дому - самое простое дело. Я - Король. И не так просто короли выходят в мир. Я решу, когда это будет сделано.
   И ледяной хохот некроманта прокатился по древнему замку.
  

Глава III

Король оставляет дом

   Таллир был уверен, что ему не уснуть. Слишком много всего произошло в эту ночь. Жизнь его круто изменилась в тот миг, когда он перемахнул через стену. На самом деле его жизнь изменилась, когда ему пришла мысль порыскать в Старых Скалах, говоря о которых местные жители чертили в воздухе знак от сглаза. Он старался вызнать о Скалах как можно больше, но понял, что и местные ничего не знают. Очевидно, страх перед этими местами передавался по наследству так давно, что все уже успели позабыть причины, которые этот самый страх вызвали.
   Но, как это ни странно, тем сильнее люди опасались ходить туда. Вроде бы, забыв о причинах страха, люди, казалось, просто обязаны были бы проверить, что же там такое, все-таки. Не тут-то было. Таллир усмехнулся. Опять же, все понятно. Передаваемый по наследству страх, даже с утерянными причинами, с течением времени стал страхом привычным, то есть тем, с которым бороться уже и смысла, кажется, нет.
   ...Под жилье Король, а вернее Снорр, отвел Таллиру небольшую комнатушку-каземат, с охапкой старого тряпья в углу, столом, тяжелым табуретом и без окна. Свежий воздух, как понял Таллир, привычным взглядом вора обежав новое жилье, поступал из отдушины под потолком. Снорр поставил на стол маленький светильник и ушел. Вопросы Таллира он просто пропустил мимо ушей. Таллир был уверен, что сейчас снаружи лязгнет засов или щелкнет замок - но нет. Снорр просто ушел и его тяжелые шаги вскоре затихли.
   Держа в руке светильник, Таллир обошел свое новое жилище, ему почему-то казалось, что когда-то здесь уже кто-то жил. Он надеялся, что если удастся найти подтверждение тому, что в комнате обитал человек, живой человек из плоти и крови, то на душе станет легче.
   На стене над тряпьем, предназначенным ему в постель, он нашел старые, уже почти незаметные черточки, нанесенными на камень чем-то острым. Они шли частоколом по двенадцать, и каждые двенадцать перечеркивала горизонтальная черта. Он понял, что кто-то отмечал здесь прожитые годы. Он насчитал восемь лет, а под ними на стене нашел темное, осыпающееся пятно. Кровь! - понял Таллир. Судя по форме пятна, кто-то разбил себе голову об стену. Или, судя по обитателям замка, ему в этом помогли. Таллир всухую сплюнул и переволок тряпье к другой стене. Под тряпьем он обнаружил вмурованное в стену железное кольцо. Когда-то здесь был прикован человек. Был ли он узником, считавшим годы, или же провинившимся слугой, которого держали на цепи? Что случилось с ним? Может, он тоже, как Таллир, пришел сюда, желая разбогатеть? Или его держали тут, готовя несчастного в пищу Королю? Веселее от находки не стало. Вор решил не ломать себе голову. Кто-то сдох в этой темнице и туда ему и дорога. Меньше знаешь...
   Таллир не собирался бежать. Он обещал и связал себя с Королем и той жизнью, которой тот жил. Разумеется, такая мысль мелькала у него в голове, незваная, непрошеная. Ему было страшно. Обзавестись хозяином, который не шутя обдумал возможность тебя съесть - удача сомнительная. Да и окружение его, мягко говоря, вызывало оторопь. Орава людей с мертвыми глазами, которая гонялась за ним по двору, тигры, которые давно уже повсеместно вымерли и чьи клыки передавались в некоторых семьях по наследству, но, тем не менее, прыгнувшие во двор по свистку Снорра... Снорр, который напоминал не до конца ожившую статую с совершенно неживой, страшной силой, которую Таллир ощутил на себе, когда тот вел его к Королю. А сам Король! Как он назвал себя? Последний из Ушедших... Таллир понятия не имел, кто были остальные, которые, видимо, уже ушли, но одного взгляда на Короля было достаточно, чтобы искренне обрадоваться этой мысли об их уходе.
   Таллир повалился на тряпье в углу и закинул руки за голову. Он понимал, что угодил в самую страшную из ловушек и тюрем, в которые только попадал. Тюрьма собственного слова. Тюрьма любопытства. Теперь он, немного придя в себя, почувствовал, кроме продолжавшего довлеть над ним страха, любопытство. Да, и новый хозяин, и головы на стенах вдоль лестницы, и мертвые слуги были ужасны, но такого приключения у него еще не было. Также он понимал, что если Король и в самом деле выйдет на волю, его нужда в нем, в Таллире, возрастет. А уж если он решит еще и обучить его своему леденящему душу мастерству, то охранные знаки люди станут делать, упоминая уже его - Таллира! Он самодовольно ухмыльнулся. Не бывает худа без добра. Правда, не хотелось думать, каких услуг потребует от него некромант. Убивать он, похоже, сам мастер. Неожиданно для самого себя, слуга уснул мертвым сном. Сказалось дикое напряжение этой ночи, и тело и разум просто взвыли об отдыхе, и он словно провалился куда-то.
   Звук открывающейся двери разбудил его и он вскочил на ноги, словно и не спал, почему-то чувствуя себя виноватым. Непривычное чувство разозлило его и он снова опустился на тряпье. В комнату вошел Снорр и приблизился к нему вплотную. Встать Таллиру все же пришлось, неупокоенный схватил его за плечо и легко, словно тряпку, поднял на ноги.
   - Повелитель велел мне поговорить с тобой. Я Снорр, старший над слугами и рабами в этом замке, - негромко, словно бы с трудом выговорил он и продолжил: - Отныне ты слуга Короля Мертвых, Последнего из Ушедших. Повелитель не сказал мне, какие работы ты будешь выполнять. Но сначала мне надо надеть на тебя вот это, - с этими словами Снорр достал из рукава своего балахона короткую цепь с железной подвеской, гладкой, без единого узора. Цепь он быстро и умело накинул Таллиру на шею, а когда тот отшатнулся, резко дернул его к себе за грудки и отвесил короткую пощечину. Таллиру показалось, что от этой пощечины у него своротило набок скулу. Не привыкший к пощечинам, по крайней мере, безответным, Таллир рванулся было к нему, но остановился. Снорру явно было все равно, что собирался делать Таллир. Ни страха, ни злобы, ни даже легкого раздражения. Об это безгранично бездушное отношение ко всему, порыв Таллира разбился, даже не набрав силы.
   - Стой смирно. Эта цепь даст тебе знать, что Повелителю понадобились твои услуги везде, где бы вы ни были. - Снорр застегнул короткую цепь на шее Таллира, которому она напомнила рабский ошейник.
   - Эту цепь нельзя снимать. Ее может снять только Повелитель. Если ты попытаешься ее снять, то умрешь, - равнодушным, мертвым голосом поведал Снорр. -Запомни, когда ты приходишь служить ему, ты кланяешься. Когда ты отвечаешь на его вопрос, ты сначала кланяешься. Когда ты уходишь выполнять приказание Повелителя, ты кланяешься. А теперь ступай. Ступай наверх, Повелитель приказал мне отправить тебя к нему.
   - А как же твоя подвеска? - издевательски спросил Таллир. Наглостью он пытался скрыть хотя бы от себя тоску и какую-то лютую безнадежность, которые навалились на слугу, когда неупокоенный надел на него ошейник. И снова не помогло - Снорр не ответил и никак не дал понять, что наглость Таллира его хоть как-то задела. Неупокоенного не мучали разные глупости, которые составляют нередко фундамент человеческий отношений. Для него существовал его Повелитель, которому следовало подчиняться. Никаких принципов, привычек, даже пусть возведенного в степень раболепия не было в Снорре. Он был рабом. А Король был его хозяином. Таллир ругнулся, грязно и коротко, и побежал вверх по ступенькам. К своему хозяину.
   И потянулись длинные, унылые дни служения. Как только подвеска на его шее начинала чуть заметно вибрировать, он сломя голову несся к Королю. Как-то раз он попробовал не подчиниться зову, и цепь едва не задушила его. Уже теряя сознание, он побрел к лестнице, ведущей наверх и цепь, словно нехотя, ослабла. Служба у Таллира была несложной. По большей части, он просто находился в покоях при Короле, который иногда говорил сам с собой, иногда обращался к нему с неожиданными вопросами и Таллир, прежде чем ответить, низко кланялся. Также в его обязанности входило присутствие при трапезах Короля, подавая тому бокал. Его, наемника, трудно было смутить человеческой смертью, но к этому он так и не привык. Из замка он старался не выходить, а Король никогда не посылал его во двор. Скоро Таллир начал вести на стене счет семидневьям, черкая на стене железным штырьком от пояса одной из жертв. И вот Король призвал его снова.
   Некромант сидел в своем каменном кресле и рассматривал огненный кленовый лист, который он держал своими длинными когтистыми пальцами за черенок. Его худое, нечеловеческое лицо ничего не выражало. Даже слабого интереса к тому, что он держал в руке. Таллир, неслышно открывший дверь, закрыл ее за собой, поклонился и замер. Король перевел взгляд с листа на слугу и негромко сказал:
   - Я желаю выйти из замка. Я желаю попутешествовать. Ты будешь сопровождать меня. Мы выходим сегодня, - больше Король ничего не сказал и Таллир, поклонившись, собирался выйти, как некромант хлопнул в ладоши и перед, словно соткавшись из воздуха, повис череп с тремя пылающими багровым глазницами.
   - Приведи Снорра, - велел некромант черепу, и тот, кивнув, снова исчез. - Ты пока не уходи, - обратился он к Таллиру, и слуга снова застыл у дверей. Вскоре Снорр открыл дверь и тяжело ступил в покои Короля.
   - Возьми с собой этого слугу, Снорр, и приготовь его в дальнюю дорогу. Дай ему оружие, кольчугу, одежду и сумки со всем необходимым. Потом ждите меня во дворе. Я отдам свои дальнейшие приказания там.
   Поклонившись, двое вышли и закрыли за собой дверь, а Последний из Ушедших встал и снова поднял к глазам багряный лист, который продолжал крутить в пальцах во все время разговора со слугами.
   - Что заставляет меня отправиться в путь? Что я надеюсь обрести там, вне стен замка, которые делают меня почти что всесильным? Ибо силу я черпаю только там, где построен мой дом, где каждый камень стен лежит на своем месте, где умирают люди, чтобы дать мне силы и где покоится "Ностраэфериум". Вовне я буду гораздо слабее, чем здесь. Новые ощущения? Зачем они мне? Что еще не познал я в этой жизни? Вопросы, вопросы. Только вопросы. Куда я хочу прийти? Или я бегу от чего-то? Я - бегу? - и некромант надменно рассмеялся своим же словам. Он не торопясь, задумчиво прошел к окну и посмотрел в небо. Пальцы его с силой сжались в кулак и снова разжались. Красноватая пыль, еще недавно бывшая листом, бесшумно осыпалась на пол. Какой-то слабый, едва уловимый отблеск давно позабытого чувства мелькнул в темных глазах некроманта. Король медленно закрыл глаза и гордо вскинул голову.
   - Я желаю путешествовать. Какие еще причины, кроме моего желания, мне нужны? - с этими словами Последний из Ушедших открыл глаза, вышел из покоя и затворил за собой дверь.
   Снорр и Таллир ждали Короля во дворе. Сначала Таллир с опаской смотрел на двух чудовищных тигров, без устали бродивших по двору, но вскоре понял, что они не обращают на него никакого внимания и успокоился. Снорр, опустив руки, мертвой башней возвышался рядом с ним, не обращая ни на что ни малейшего внимания и не шевелясь. Охранники размеренно ходили по двору, тоже не удостоив Таллира ни единым взглядом.
   Теперь на плече у Таллира висела тяжелая сума, к поясу был привязан кошелек с золотом, уравновешенный с другого бока мечом. Ему не терпелось уйти из этого страшного, мертвого места и он заглянул в распахнутые двери. Внутри, неподалеку от дверей, стояло ужасное чудовище, некогда бывшее человеком. Вернее, даже тремя людьми. Сращенные спинами, три бывших человека опирались на шесть полусогнутых, как у паука, ног. Шестью руками монстр с кожей сине-белого цвета водил по воздуху, а три соединенные затылками головы его равнодушно смотрели в три стороны. Таллир в ужасе отшатнулся от двери и предпочел смотреть на тигров.
   - Довольно! Хватит! - раскатился зимним громом по замку голос Короля. Слуги, охранники, те, кто трудился в подвалах, даже саблезубые тигры замерли - такого они не слышали уже очень давно... Таллир вздрогнул и поднял голову к башне - из окон верхнего покоя вырвался синий ледяной свет и сразу же погас. Кто-то быстро шагал вниз по ступеням, шестиногий монстр выбежал во двор, но замешкался на миг в дверях, помешав Королю выйти наружу. В воздухе что-то свистнуло и три головы чудовища слетели с плеч, ноги подогнулись, и омерзительный паук рассыпался серой пылью. Король опустил длинный прямой меч и сделал шаг вперед. Снорр, охрана и Таллир приветствовали грозного повелителя низким поклоном.
   - Король желает выйти из замка, Снорр, - сухо промолвил Последний из ушедших. Снорр поклонился и переливчато засвистел в стальной свисток. По звуку его во дворе, прямо в земле стали распахиваться невидимые дотоле двери. За ними открылись ведущие вниз широкие лестницы и во двор, по трое в ряд, стали подниматься мертвые воители Короля. Казалось, рекам воинов в древних, но прекрасно сохранившихся тяжелых доспехах не будет конца, они все поднимались и поднимались наружу, тут же строясь в немые, беззвучные, невероятно ровные колонны. Таллир зачем-то начал их было считать, но потом махнул на это рукой. Над рядами воинов реяли штандарты и знамена с шитыми серебром, никому уже неизвестными гербами. Последний из Ушедших подошел к первому ряду и молча посмотрел на своих солдат. Теперь на Короле, вместо его мерцающей мантии, был длинный, до земли, плотный плащ с капюшоном, скрывший под тяжелой тканью выпирающие ключицы своего хозяина и годный на то, чтобы спрятать под капюшоном его нечеловеческое лицо, сейчас озаренное невиданной, ледяной гордыней. Некромант бросил меч в ножны.
   - Я ухожу! - прогремел над неподвижными рядами холодный голос Короля. - Я не беру с собой войско, вы остаетесь здесь. Помните - никто из живых не должен проникнуть в замок. Вы будете охранять и оборонять его до тех пор, пока я не пожелаю вернуться. Если, паче чаяний, вы потерпите поражение, пусть мой замок обрушится и превратится в гору камней! - Последний из Ушедших повернулся к замку, воздел руки над головой и громовым голосом проговорил несколько слов. По темным камням башни снизу вверх пробежали зеленые искры и, достигнув верхнего покоя, погасли.
   - Снорр, ты идешь с нами, - обронил Король Мертвых и величественно зашагал к огромным окованным воротам. Охрана бегом бросилась к ним и распахнула их. Заскрипела цепь подъемного моста и Последний из Ушедших, сопровождаемый Таллиром и Снорром пересек его и вскоре исчез в вечерних, сгущающихся сумерках. Мост поднялся, ворота закрылись.
   Замок Короля погрузился в немое, неподвижное ожидание.
  

Глава IV

Поход начался

   Неизвестно, сколько лет просидел Король, затворившись в своем замке, но шел он хорошо. Умело шел, как определил на глазок опытный бродяга Таллир. Сам он легко поспевал за широко шагающим некромантом, а замыкал процессию Снорр, который, судя по всему, мог идти и идти без остановки хоть до самого горизонта. Через несколько часов скалы стали словно бы пониже, дорога, вившаяся змеей, все более выпрямляла свои кольца и вот скалы внезапно расступились и скоро совсем сошли на нет.
   Луна осторожно, крадучись взобралась на небосклон и озарила огромную равнину, раскинувшуюся перед странниками. Дорога, по которой они шли, лежала на высокой насыпи и выглядела так, словно по ней постоянно ходили и при этом старались поддерживать ее в полном порядке. Король внезапно остановился и указал рукой перед собой.
   - Смотри, Таллир. Что ты видишь? - медленно, словно сомневаясь, говорить ли со слугой, спросил Последний из Ушедших.
   - Дорогу, хозяин, - отвечал Таллир, решив, что лучше выглядеть дураком, если некромант имел в виду что-то другое. Слишком часто в его вопросах оказывалось второе, а нередко и третье дно. Но на сей раз слуга угадал.
   - Верно. Потрогай ее, - приказал некромант.
   - Камень! - удивленно воскликнул Таллир, чуть сильнее хлопнув ладонью по дороге.
   - Да. Тысячи, десятки тысяч камней, которые принесли, обустраивая дороги своей родины, жители моего королевства. Это последняя сохранившаяся дорога Ностраэферии. Когда-то я со скуки решил поиграть в короля живых и создал здесь цветущее королевство. Богатое, сильное, грозное королевство. Даже памяти не осталось о нем. А дорога осталась. Может, это и правильно? Она ведет в никуда, выходит из ниоткуда, по сути, но она существует. Даже начиная что-то новое, все равно сначала идешь по своим старым следам... - Король усмехнулся и, ничего более не сказав, снова пошел вперед.
   Лунный свет, лавой заливавший дорогу, наваливался на троих путников слева и на равнине за насыпью вырастали три огромных тени. В небе над ними насмешливо кричали совы.
   Король представлял , что как только он выйдет за ворота, то не сможет оторвать глаз от всего, что будет окружать его. Столько лет он не видел этого! Но нет. Теперь, меряя шагами последнюю дорогу Ностраэферии, он смотрел или прямо перед собой, или под ноги.
   "У любого путника, как и у любого пути должна быть своя цель. Я же вышел в дорогу просто так... Просто ли? Можно сказать, что да. Так как пока я еще даже не знаю, куда мы идем. При желании можно повернуть назад и снова запереться в замке. Еще на сотни лет. И никто не выразит своего удивления. Приятно иметь в услужении мертвецов", - думал некромант. Таллир, следовавший по пятам, внезапно негромко закашлялся, и некромант брезгливо поморщился.
   "Я последний из своих соплеменников, кто оставил Древнюю Землю. Дольше всех я продержался, не ввязываясь в игры с новым временем. Не связываясь с людьми. И понял, что остался последним - все уже пробовали жить следующим днем, а я был словно колос, что выпадает из снопа и бесполезно умирает на проезжей дороге. И тогда я тоже пришел сюда, к ним. Презирая их глупость, беспомощность, презирая за то, что они так явно проигрывали нам, но мы шли к упадку. А им даже не придется расцвести. Это племя, как бы далеко оно не шагнуло, не способно ни на что и уничтожит само себя. Ненавижу их. Ненавижу за то, что их появление вызвало необратимое движение, ибо одно всегда уступает место другому, хочется ему того или нет, если оно старше. И вот им тужиться и карабкаться вверх, а нам... Даже Южанин. Даже он. И я снова - последний, как и тогда. Только на сей раз я уже в самом деле Последний из Ушедших" - равнодушно перебирал Король свои мысли, неутомимо шагая по дороге. Внезапно он свернул в сторону, и сбежал с насыпи на равнину. Его маленькая свита поспешила за ним. Король порядком отошел от дороги и остановился.
   - Здесь мы сделаем привал, - сказал он и немедленно сел на землю, поставив меч в ножнах перед собой и положив на него руки. Таллир спешно начал искать топливо для костра и вскоре собрал порядочную охапку валежника. Но, вернувшись к стоянке, он увидел, что Снорр опередил его и принесенная им куча веток намного больше его охапки. Таллир неожиданно для себя почувствовал себя уязвленным. Более того - его внезапно уколола ревность! Снорр обскакал его в глазах Короля! Пусть в малом, пусть самому Королю и наплевать на Снорра, как и на Таллира, но все же!
   - Проклятая пропадужина! - не сдержавшись, прошипел Таллир, разводя костер. Снорр столбом стоял неподалеку, немой, недвижимый, даже не выражая готовности спешить с услугами, так как сама суть его была рабство. Таллир сплюнул.
   - Что тебе в свободе? - внезапно раздался от костра голос Последнего из Ушедших, и Таллир понял, что обращаются к нему.
   - Сейчас ничего. Сейчас для меня правильнее находится при вас, хозяин, - ответил Таллир, поклонившись.
   - Я смотрю, что наш слуга понемногу понимает, как высоко может подняться его статус, если он будет старательно учиться, - с издевкой сказал некромант. - И если он вернется к людям.
   - Мне незачем к ним возвращаться, - отвечал Таллир. - Сейчас я никто. Обычный вор. Они ничего не дадут мне, а отнять много - лишь недосягаемая мечта любого вора.
   - Я пощадил тебя, так как ты бы мог пощадить пойманную в кладовой крысу, решив со скуки обучать ее разным трюкам - вдруг получится забавно? - брезгливо обронил Король. - Но тебя, крыса, еще рано учить. Пока что посмотрим, на что годится твоя крысиная натура.
   Таллир лишь поклонился в ответ. Он был преступником, на своем веку он успел сменить сотни обличий и примерить сотни масок. Безропотный слуга тоже удавался ему. Но теперь, к своему удивлению, он ощущал, что это уже не просто маска. Он и в самом деле бывал доволен собой, когда, по его мнению, хоть как-то соответствовал своему новому положению. Слуга Короля Мертвых! Даже "слуга короля" звучало бы менее внушительно.
   Король вытянулся на земле, закутав голову капюшоном и заснул. Таллир было подумал, не следует ли ему провести ночь, охраняя господина, но тут взгляд его упал на Снорра. Проклятая пропадужина маячила в свете костра, не нуждаясь ни в еде, ни в питье, ни в отдыхе. Лучший страж, какого только можно вообразить! Таллир усмехнулся, подбросил веток в огонь и скоро уже спал. Ему снилась армия человеко-пауков, вроде того, что он видел в замке. Но во сне они не вызывали у него омерзения. Теперь это были его пауки. Армия чудовищ, ждущая лишь его приказов. Покорные его воле. Ликующая радость охватила Таллира во сне, и он улыбнулся. Костер сел на угли и погас. Ветер нежно счищал с головней седой, невесомый пепел и нес его над равниной в сторону последней дороги Ностраэферии.
   Таллир проснулся и сел на земле. Король еще спал. Рассвет катился с востока, гоня перед собой последние отряды ночных сумерек. Таллир бесшумно встал, посмотрел на Снорра и, стараясь не шуметь, сложил ветки костром, сунул под низ растопку и сел ожидать пробуждения хозяина.
   Некромант, только что лежавший на земле, вдруг оказался на ногах и повернулся в сторону восхода.
   - Солнце, - негромко произнес он. - Солнце над равниной и все пути ненужной мне земли принадлежат Последнему из Ушедших.
   Не обращая ни малейшего внимания на своих слуг, Король пошел в сторону дороги. Проголодавшийся Таллир поспешил за ним, а Снорр невозмутимо замыкал шествие.
   К вечеру дорога Ностраэферии сомкнулась на перекрестке с тремя другими. Король остановился и негромко обронил:
   - Ностраэферия кончилась. Что ж, пошли дальше, - и тронулся по лежащему перед ним тракту.
   Дорога привела их к большому трактиру с конюшней, пристроенной сбоку, и несколькими сараями. Видимо, это был первый или же последний трактир на этой дороге, зависело от того, в какую сторону идти. Ни слова не говоря, некромант свернул к дверям. Снорр и Таллир поспешили за ним, но Таллир опередил Снорра и распахнул перед хозяином дверь.
   В трактире было людно, пахло едой и дешевеньким вином, пахло дымом и уставшими людьми. Слуги бегали между столов, а за стойкой стоял крупный краснолицый трактирщик. Некромант направился к столу, стоявшему в самом дальнем и темном уголке зала и сел у стены. Снорр и Таллир застыли было по обе стороны от него, но Король негромко бросил: "Сядьте". Слуги поспешно выполнили приказ хозяина. Таллир поманил пальцем трактирщика, понимая, что слуг звать не стоит. Если кто и достоин в этом вертепе служить Королю, то только лишь сам хозяин. Трактирщик удивленно вскинул брови, но решил все же подойти и неторопливо поплыл к их столу.
   Таллир не зря назвал это место вертепом. За столами сидели торговцы, странники, нищие, шлюхи заливисто хохотали на их коленях, на скамьях жадно пили вино вооруженные люди, наемники ли, охранники ли. Кто угодно. А в центре зала за большим столом сидела группа людей, чей род занятий Таллир определил безошибочно. Эти крепкие, загорелые, пропыленные насквозь люди по ночам явно трудились на большой дороге, а здесь шумно отдыхали от тяжких трудов. Они не обращали ни на что вокруг никакого внимания, но Таллир, вор и бродяга, безошибочно понял, что они сумели привлечь их внимание. Возможно, что самого хозяина, наверняка скупавшего у лихих ребят добычу, он позвал зря. Тот, тем часом, уже стоял у их стола.
   - Кувшин лучшего вина, какое только есть в твоем трактире. Жареной говядины, хлеба и зелени. И фруктов, - приказал Таллир, понимая, что если он сделает заказ только для себя, то еще больше вызовет нехороший интерес. Хозяин молча кивнул головой и пошел обратно к стойке. Вскоре он сам принес им заказанное и молча же поставил на стол. И ушел, не спросив денег вперед. Видимо, трактирщик имел возможности избегнуть любителей дармовщинки. Таллир налил вина в высокий кубок, стоявший перед королем, и тот, не снимая капюшона, который накинул на голову перед тем, как войти в трактир, медленно, не торопясь выпил его. Таллир поспешно налил еще, но Король больше не пожелал пить.
   - Ешь, - позволил некромант и Таллир жадно накинулся на еду. За столом, где сидели его товарищи по ремеслу, раздался взрыв хохота, и Таллир кинул в их сторону быстрый, змеиный взгляд. Так и есть. Самый рослый и плечистый грабитель уже шел к ним. "Хорошо хоть, что поесть успел" - подумал Таллир, чутьем много повидавшего бродяги ощущая волны опасности, которые шли от того, кто направлялся к ним.
   - В приличных местах, сударь вы мой, не сидят, завесив морду тряпкой, - обратился он через стол к Королю. - У вас проказа или уже совсем провалился нос?
   Таллир под прикрытием стола положил руку на рукоять меча, собираясь одернуть грабителя, но он ничего не успел ни сказать, ни сделать. Король молча выбросил над столом руку с мечом, вогнав его в грудь оскорбителя, и провернул его в ране. Тот дико, коротко вскрикнул и упал на их стол, угодив лицом в тарелку с зеленью. Некромант не спешил убрать клинок в ножны, и Таллир смог рассмотреть его. Тяжелый, длинный прямой меч с крестообразной гардой и длинной рукоятью, чье навершие было украшено металлическим шаром, исписанным неведомыми символами. Но куда более интересным был сам клинок оружия Короля. По его телу медленно проплывали темно-зеленые, будто позаимствованные у штормового Океана, волны. Они двигались от рукояти к острию, медленно кружились, создавая водовороты, сине-белые сполохи пролетали над ними; меч зачаровывал, от него нельзя было отвести глаз. Но отвлечься ему пришлось - к их столу, на ходу доставая оружие, бежали соратники убитого бандита. Привычный к дракам в кабаках, Таллир вскочил на ноги и опрокинул им навстречу стол. Первый нападающий запнулся об него, и слуга полоснул его по горлу мечом. Другого бандита перехватил Снорр, вскочивший вместе с Таллиром, и сломал ему спину об колено, как камышинку. Оставшиеся двое тем временем подскочили к ним совсем близко и, пользуясь тем, что слуги были заняты с их сообщниками, атаковали Короля, так и не пожелавшего встать. Тяжелый топор летел уже сверху вниз на голову некроманта, когда тот негромко произнес одно короткое, бьющее, как бич, слово. Бандит умудрился остановить топор в полете и они с приятелем отступили на шаг. Второй опустил занесенную саблю. Таллир хотел воспользоваться моментом и уже поднял было меч, когда понял, что в его услугах нужды нет.
   Король, все так же не вставая, заговорил. Таллир напряг слух, стараясь запомнить хотя бы слова и интонацию, но у него ничего не вышло - речь Короля была тихой, быстрой, она бежала, как опасная река на стремнине и бандиты, оцепенев, стояли перед Последним из Ушедших, опустив оружие. Через миг оба грабителя, завывая, как пес, отведавший кнута, бросились в безумную пляску. Это было бы смешно, если бы глаза плясунов не были переполнены ужасом и слезами. Не переставая плясать, один ударил второго топором и отрубил ему руку по локоть. Второй ответил ударом сабли и отрубил приятелю нижнюю челюсть. Выдерживая ритм, который был слышен только им, оба танцора продолжали обмениваться ударами, которые даже не старались парировать или уклоняться от них. Король откинулся на стуле и поднял кубок, не спеша отхлебнул из него и поставил на стол. Кошмарная пляска продолжалась недолго и скоро два обезображенных, истекающих кровью трупа, лежали на полу. Люди в кабаке повскакивали с мест, завизжали бабы, все произошло так быстро, что некоторые даже не поняли, что случилось. Хозяин уже спешил к ним, начав кланяться за несколько шагов.
   - Грязный пес! - начал свою речь Король, - ты смеешь принимать под своим кровом людей и не можешь даже обеспечить им безопасное, я уже и не говорю о спокойном, пребывание? У меня чешутся руки украсить ворота конюшни твоей пустой головой!
   Король почти на голову возвышался над трактирщиком. Его громкий ледяной голос, казалось, ранил кожу. Трактирщик согнулся перед ним в низком поклоне.
   - Мой господин! Я так виноват перед вами! И я так благодарен вам, вы сумели, наконец, избавить мой трактир от этой шайки проходимцев! Здесь у нас нет поблизости ни города, ни крепости, откуда можно было бы попросить помощи! - только и сумел выговорить он.
   - Что мне в твоей вине и что мне до твоих забот, тварь? Я заберу в конюшне трех лошадей и будь благодарен за то, что я не приказал сжечь твою халабуду вместе с тобой, - молвил Король.
   - Да, мой господин! - трактирщик только ниже склонился перед ним. Не глядя на него, некромант пошел к выходу, Снорр и Таллир поспешили за ним.
   Когда Король вошел в конюшню, собираясь выбрать себе лошадь, кто-то несмело положил руку на его рукав. Некромант повернул голову в капюшоне - перед ним, смущаясь и робея, стояла молоденькая девушка, почти девочка.
   - Я дочь трактирщика, господин мой! - прошептала она, не сводя с Короля восхищенных глаз. Тот ждал продолжения.
   - Я никогда не видела такой смелости и такой ловкости, мой господин! - продолжала щебетать она. - Позволь, я сама выберу для тебя лошадь!
   Но Король, не обращая на нее внимания, шагнул к огромному, черному жеребцу, который, дико храпя, попятился от Последнего из Ушедших. Тот шагнул к напуганному животному и негромко произнес несколько слов, которые девчонка не расслышала. Глаза скакуна погасли и он замер в ожидании.
   - Этого коня боится даже отец! - восхищение в голосе девушки понемногу пошло на убыль, она начала задумываться, кого им довелось принять под своим кровом. Гость продолжал молчать.
   - И почему же ты не поел за столом? - все еще удивленно, но уже с закрадывающейся тревогой, спросила девушка. Гость пожал широкими плечами.
   - Должно быть, потому, что в меню вашей харчевни не было молодой девушки, - произнес ледяной, низкий голос. Гость откинул капюшон и девчонка отшатнулась. Она бросилась было к двери, но на пороге вырос Таллир и захлопнул дверь. На худом лице его не выражалось ничего - ни жалости, ни интереса, ни азарта. Девушка заметалась по сараю, от страха она даже не сообразила крикнуть. Таллир молниеносно настиг ее и заломил руки за спину.
   - Твой господин - упырь, но ведь ты - человек! - взмолилась дочь трактирщика. - Отпусти меня, я никому не расскажу о вас! Ты же человек! Ты человек!
   - Я плохой человек, - равнодушно и четко проговорил слуга Последнего из Ушедших. Король тяжело шагнул к девушке, схватил несчастную одной рукой за шею, а второй за стан и прильнул к ее губам. Кожа девушки побелела, потом посерела, а потом сухой остов, обтянутый пергаментной кожей, без звука упал на землю под ноги Короля. Глаза того ярко вспыхнули и снова погасли.
   - Убери здесь, - молвил Король, - и заседлай трех лошадей.
   - Мы и лошадей возьмем? - Таллир настолько поразился, что посмел задать вопрос.
   - Наш хозяин отдал нам трех лошадей. Отчего же их не взять? - Спросил Король и продолжил: - Если ты еще раз посмеешь задавать мне вопросы без разрешения, станешь как эта недалекая девица, которая теперь уже точно не сможет наплодить дураков.
   Таллир низко поклонился и поспешил к лошадям.
   Трактирщик и его гости, напряженно вслушивающиеся в каждый звук, доносившийся снаружи, вскоре заслышали стук копыт. Хозяин облегченно вздохнул, люди снова загомонили, слуги споро убирали следы боя, вечер в трактире снова стал обычным вечером в трактире.
   Лошади в конюшне до утра простояли, сбившись у дальней стены. Они боялись подойти к куче соломы, которой Таллир, не мудрствуя лукаво, прикрыл то, что совсем недавно было цветущей девчонкой.
   Король остановил жеребца, и слуги последовали его примеру.
   - Да начнется путешествие, - усмехнулся Последний из Ушедших и тронул бока скакуна.
  

Глава V

Лесная месть

   Они ехали не торопясь, не понукая коней. Надвигающаяся ночь застигла их перед въездом в огромный лес. "Может статься, что нынче мы обезопасили дороги в этом лесу" - подумал Таллир и ухмыльнулся. Но что-то, видимо, чутье бродяги и наемника, подсказывало ему, что история с резней в кабаке вряд ли так просто окончится.
   Когда Таллир искал поживы в Старых Скалах, он пришел туда с другой стороны, поэтому лес, который предстал перед ними, был ему незнаком. А что, если шайка разбойников была намного больше? Вряд ли они так легко позволят безнаказанно уйти тем, кто убил их товарищей. Разбойники, промышлявшие на дорогах, обычно крепко держали руку своих, в отличие от бандитов, которые работали в больших городах. Шайки лесных разбойников нередко становились настоящим братством со всеми из этого вытекающими последствиями. Таллир посмотрел на Короля и на Снорра. Судя по всему, мысли Короля были где угодно, но думал он явно не об убитых. А Снорр... Проклятая пропадужина.
   - Я смотрю, что порядка на этих землях нет, как нет. Этого следовало ожидать, в конце концов, устроители люди, - заговорил Король и Таллир навострил уши. - Пока рано, конечно, делать какие-то выводы, увидев лишь один придорожный трактир. Хотя при желании нетрудно догадаться о существования пустыни по одной песчинке, все же не следует торопиться с заключением, - голос Короля далеко разносился в осеннем лесу, по которому они двигались. Таллиру почему-то стало не по себе. Ему хотелось бы, чтобы некромант говорил потише.
   - Чего ты так боишься, Таллир? - с презрением спросил Последний из Ушедших.
   - Хозяин, я опасаюсь, что в лесу мы можем натолкнуться на тех, чьих товарищей убили сегодня. Шайки лесных грабителей редко малочисленны, я не думаю, что мы убили всех. Место для них самое подходящее, - ответил Таллир. - Их вожаку нельзя опозориться на всю округу, дав уйти тем, кто убил его людей. Или он потеряет уважение, а вскоре и жизнь.
   - Избавь меня от подробностей об устройстве и принципах существования разбойничьей шайки, - скучающе сказал Король, - если у них и в самом деле хватит ума повстречаться с нами, то что поделаешь. Пусть будет так.
   - Как прикажете, хозяин, - сказал Таллир и замолчал. Но подвинул ближе к руке рукоять своего меча. Ему все меньше и меньше нравилась их поздняя прогулка. Лес настораживал его.
   Становилось все темнее и темнее, а Король и не думал останавливаться. Он понимал, что Таллир хотел бы миновать лес как можно скорее, но что ему было за дело до тревог его слуги? Король с наслаждением дышал пьянящим осенним воздухом и старался не думать ни о чем. Ни о цели своего путешествия, ни о том, что на всей Земле нет существа, которое было бы хоть чем-то близко ему. Уродливым эхом ушедшей эпохи оставался Снорр. Думать об этом так было противно и смешно. По многовековой привычке он негромко говорил сам с собой, не обращая внимания на Таллира, который, конечно, внимательно слушал. Как замечал Король Мертвых, Таллир с каждым днем становился все более почтительным и очень, очень внимательным к любому сказанному слову. Крыса мечтала стать тигром.
   - Они пытались меня убить сегодня. Я надеялся, что будет хотя бы интересно. И - ничего. Я не грущу о том, что я остался последним, но мне тяжело от того, что... Не хочу об этом, - Король мрачно усмехнулся.
   Они порядком уже углубились в лес, когда некромант увидел обочь дороги удобную полянку и повернул черного коня туда. Таллир первым спрыгнул с лошади и подскочил к поводьям королевского жеребца, придерживая его. Король мягко соскользнул на землю. Снорр уже шел за дровами, а Таллир, понимая, что неупокоенный видит в темноте лучше него, остался стоять, готовясь разжечь костер. Вскоре костер затрещал ветками, и Король медленно сел у огня, протянув к нему ладони.
   - Ты слышал что-нибудь об ушедшей расе, Таллир? - спросил неожиданно Король, - что угодно, пусть даже обрывки сказаний или легенд?
   - Нет, хозяин, не слышал. Я не был большим охотником до легенд, - ответил стоявший неподалеку Таллир, поклонившись.
   - Не слышал... Ваша память хранит любой мусор, который не имеет к вам ни малейшего отношения и которому вы не смогли бы найти применения, но вы не помните о тех, кто предшествовал вам и какое-то время жил среди вас, принимая деятельное и созидательное участие в вашей жизни. Ты хочешь знать хоть что-нибудь о тех, кто ушел, оставив эту Землю вам?
   - Если вам угодно рассказать об этом хозяин, то конечно, - отвечал Таллир.
   - Первое время мы не обращали на вас никакого внимания, считая, что вы просто досадная ошибка природы, неурядица, отходы какого-то космического действия, вроде того, как после работы плотника остается стружка. И вели себя, сообразно тому, как видели этот мир. Где-то мы старались его улучшить, где-то старались не трогать его вообще. Мы обладали огромными возможностями, даже тенью которых твое племя никогда обладать не станет. Весь этот мир был нашим большим домом, и мы сосуществовали рядом - мы и мир. Не задаваясь вопросами, над которыми вы, рано или поздно, начнете ломать себе голову. Например, возможно ли изменить мир, заставив его служить себе. Не понимая, что это невозможно без взаимного уничтожения, - негромко рассказывал Король своим низким, ледяным голосом, глядя в огонь невидящими глазами, - если я не ошибаюсь на ваш счет, вы наживете себе беды, и было бы интересно посмотреть, как вы исчезнете, наконец! - некромант усмехнулся. Таллир молчал, боясь упустить хоть слово.
   - Мы не спешили вас уничтожить, так как надеялись, что сама природа и исправит допущенную ошибку. Но мы видели, что вас становится все больше и больше. Предвидя грядущие перемены к худшему, мы, по-прежнему напрямую не противодействуя ходу вещей, занялись тем, к чему лежали наши души, - говорил Король Мертвых, - мы создавали красоту, настоящую, истинную... Бескрайние, строгие зеленые леса, которых никто не пытался обкорнать и загнать в рамки, леса - обиталище Зеленоглазых. Серые, беспощадные, отвесные скалы над темно-серым морем - над ними властвовали Сильные. Степи, которые весной покрывались безудержным ковром цветов самых прихотливых расцветок, там правили Вольные. Горные хребты, разделяющие небосвод, там правили Строгие. Океан, более бескрайний, чем полет любой мысли - там правили Грозные. И лишь я выбрал власть над мертвыми, понимая, что мне будет, чем заняться. А Южанин был первым из нас, кто обратил наиболее пристальное внимание на людей и повелевал ими. Он хранил и берег жизнь. Он первым создал королевство, королевство людей и стал его королем...
   Протяжный, переливчитый свист прокатился над лесом, который еще миг назад внимал речам Короля. Ему ответил второй, звонкий, щелкающий. К ним присоединился третий, четвертый и вскоре лес пересвистывался на разные лады вокруг костра Последнего из Ушедших. Кольцо все сужалось. Король прекратил рассказ и посмотрел в темноту. Таллир шагнул подальше от костра. Он не собирался бежать, но превращать себя в мишень тоже не стремился.
   Первая стрела досталась Снорру. Она воткнулась ему в плечо и неупокоенный, не поморщившись, спокойно выдрал ее и бросил в костер. Таллир потянул меч из ножен. Король Мертвых даже не шевельнулся.
   На поляну неспешно вышел здоровяк в длинной кольчуге, со снаряженным луком в руках и мечом на поясе. В нем Таллир сразу же узнал хозяина трактира. Значит, он не только пробавлялся перепродажей добычи лесного братства, а попросту предводительствовал ими.
   - Я гляжу, что лошадок тебе показалось мало, мой господин, - спокойно начал трактирщик, - и ты своим грязным колдовством убил мою единственную дочь. Вы столько успели натворить, что я даже не уверен, скоро ли я смогу выбрать вам достойное наказание! - речь его была спокойна, но было ясно, что он готов разорвать некроманта голыми руками.
   Король продолжал сидеть, глядя в огонь. Спокойно взял в руки тонкую веточку и задумчиво крутил меж длинных пальцев. Веточка хрустнула и он кинул ее в костер. Молчание.
   - Нас здесь больше ста человек, мой господин, чтобы вам и вашим слугам не было скучно. Мы решили, что поиграем с вами в любимую игру лесного братства, которую мы приберегаем для особых случаев, - сказал трактирщик и продолжил: - Она называется "Лесная месть". Вам дается право убегать, а нам останется догонять. Можете даже оставить себе лошадей, мой господин! Когда мы будем догонять кого-то из вас, то будем убивать этого человека.
   - Ты такой же глупый, какой была твоя дочь, кабатчик, - презрительно бросил некромант, - ты сам не знаешь, на что напрашиваешься, но уже лишил меня возможности тебя пощадить.
   Кабатчик промолчал. Король неторопливо встал. Таллир был уверен, что некромант сейчас сделает... Сделает что-то ужасное, что-то такое, чему и названия нет в человеческом языке. Король медленно прошел к лошадям и Снорр с Таллиром, который лишился дара речи, пошли за ним.
   Отъехав от полянки примерно на тысячу шагов, Последний из Ушедших остановил коня и обратился к Таллиру:
   - Можешь сказать мне, что они собираются делать дальше.
   - Дожидаться, пока немного рассветет. А потом начнут гнать нас, как оленей на охоте, стараясь направить туда, куда им надо, - ответил Таллир, не поднимая глаз.
   - Когда рассветет? - переспросил Король. - Тогда куда же мы помчались? - с этими словами он спешился, закутался в плащ, сел под дерево и уснул. Снорр встал рядом с ним, а Таллир спрыгнул на землю, близкий к тому, чтобы нарушить приказ Короля и заговорить без позволения. К счастью для себя, он сдержался, недоуменно пожал плечами и тоже сел на траву, подстелив полу своего плаща.
   За ними вот-вот должна была начаться охота, в которой примет участие больше ста человек, превосходно знающих весь лес до последнего кустика, с единственной целью нагнать их, как красную дичь, туда, где им будет удобнее всего и там предадут мучительной, в этом слуга ничуть не сомневался, смерти. Король, который по представлениям Таллира, мог бы уничтожить все братство, лишь нахмурив бровь, послушно сел на лошадь и уехал, а теперь лег спать.
   Ужасная мысль посетила Таллира. А что, если некромант так истосковался по своим ушедшим сородичам, что решил умереть? Ему ведь наплевать и на Снорра, да и на него, Таллира! Убежать и спрятаться? Бессмысленно. Сдаться на милость лесного братства, упирая на то, что он человек подневольный? Еще глупее. Словом, как ни крутил Таллир, а выходило, что лучше всего держаться Короля. Чем бы это все ни кончилось, а кончится это их смертью, но он, по крайней мере, сдержит свое слово.
   Придя к согласию с самим собой, Таллир решил терпеливо дожидаться рассвета.
   Значительно раньше, чем того хотелось бы Таллиру, ночной мрак стал сереть, постепенно превращаясь в пасмурный осенний рассвет. Король встал, посмотрел в небо, молча вскочил на коня и тронул конские бока. Таллир и Снорр последовали за ним.
   Лесные браться, дождавшиеся, наконец, своего часа, начали охоту почти сразу же, как только некромант со свитой тронулся в путь. Лес вокруг снова засвистел, закричал на разные голоса, судя по всему, разбойники шли по следам Короля облавной дугой, заходя с правой стороны.
   Король равнодушно тронул поводья и поехал в ту сторону, куда и стремились его направить работники большой дороги. Слуги ехали за ним. Словно рассердившись, лесовики явно прибавили шагу, и Король Мертвых послал своего жеребца рысью. Он покорно следовал навязываемым ему правилам кровавой игры, даже не стараясь предложить свои.
   Лесные братья стремились выжать из погони все, что можно, постепенно нагнетая обстановку и пересвистываясь все ближе и ближе к беглецам. Но последнюю часть они старательно оттягивали. Король все так же послушно подыгрывал им, а слуги безропотно следовали за своим господином. Что-то в этой охоте шло не так. Нет, Таллир был напуган, разбойники добились своей цели, но что-то не давало ему совсем упасть духом. Что-то, чему он сам не смог бы найти объяснения. Поведение Короля никак не могло внушить надежды на то, что все скоро изменится в лучшую сторону, но Таллир почему-то постепенно успокоился. Поделать тут было ничего нельзя, а если его час пробил, то пусть будет так. Если ему очень повезет, то удастся сойтись со стрелками врукопашную и может быть, получится прихватить кого-то с собой.
   - Как прекрасна осень... Даже теперь, когда мир бесповоротно изменился, она все еще пугающе прекрасна. Время горьких размышлений, которым она придает особую тонкость и одновременно делает их не столь ранящими. Вот, вот подлинное, настоящее, первозданное колдовство! Все же я правильно сделал, что тронулся в путь. И самое правильное в этом - время года. А эти люди, что видят во мне врага, при всем желании не способны ни испортить осени, ни придать чувствам, вызванным осенью, остроты. Может статься, их появление все же имело хоть какой-то, пока лишь ускользающий от меня смысл? Настолько великий, что я просто не в силах постигнуть его? - негромко говорил Король, плавно покачиваясь на своем огромном коне.
   Погоня продолжалась. Лесные братья несколько раз заставили их сменить направление, и Таллир потерял всякое представление, где теперь находится дорога. Хотя какая, собственно, была теперь разница? Меньше, чем никакой.
   Несколько раз разбойники вынудили их ускорить бег коней, точнее, Король снова не стал препятствовать им вдоволь наиграться перед переходом к заключительной части "Лесной мести".
   Солнце уже начинало склоняться, когда они выехали на какую-то обширную поляну. Едва копыта королевского жеребца коснулись ее, как некромант спрыгнул на землю, не дожидаясь, чтобы Таллир придержал повод. Таллир приподнялся на стременах, озираясь. С трех сторон поляну окружал лес, из которого они выехали, а ее дальний конец тонул в болоте, конца и края которому не было видно. Приехали. Все. Таллир тоже спешился. Присмотрелся к поляне повнимательнее. Да это же... Так вот куда гнали их лесные братья!..
   Это было кладбище. Многие годы разбойники хоронили тут своих товарищей, отвоевывая у леса место под могилы. Кладбище не могло быть найдено случайно, видимо, сюда их пригнали для того, чтобы души умерших тоже повеселились, глядя, как разбойники справят тут очередную кровавую тризну.
   Король неспешно прошествовал на середину поляны и встал, повернувшись к лесу спиной. Потом его голос прогремел над затихающими деревьями и над могильными холмиками:
   - Довольно. Я не желаю больше куда-то идти. Если ваша игра должна закончиться, то закончится она здесь! - и он повернулся к лесу лицом. Его слуги поспешили к нему.
   Разбойники полукругом выходили из леса. Вот они подошли к краю поляны. Вот шагнули на нее, подняв луки. Трактирщик, шагнув вперед, натянул тетиву и громко крикнул:
   - Начнем, господин мой!
   И господин опять отнесся к его предложению с полным пониманием. Король широко развел руки и плавно опустил их вниз, повернув ладони навстречу стрелкам. Затем широким, зачерпывающим движением медленно и аккуратно поднял их к небу, нараспев произнося заклинание.
   От его фигуры, стоявшей точно посередине поляны, во все стороны по кладбищу разбежались серебряные, мерцающие нити, по пути обвивая каждый, даже самый осыпавшийся и неприметный холмик. Король громко и грозно крикнул что-то на неизвестном языке, и земля над холмиками раздалась. С постелей, на которых они должны были спать остаток вечности, поднялись те, кого много лет хоронили здесь лесные братья. Иссохшие скелеты с длинными, отросшими волосами и ногтями, сгнившие или гниющие тела бывших лесных братьев, в оборванных одеяниях или вовсе без них, ждали они приказа Короля Мертвых.
   - Убейте его! - взвыл трактирщик, до этого заворожено наблюдавший за развернувшимся перед ним действом. Стрела с его тетивы полетела в некроманта, но тот лишь сместился в сторону и она улетела в болото.
   - Убейте их всех! Пусть не один из вас не ляжет в свою постель, пока вы не убьете последнего! - прогремел над болотом приказ Короля, и его новое войско кинулось на лесных братьев. Поднялся крик, полетели стрелы, на которые нежить не обращала никакого внимания, часть разбойников бросилась бежать, часть попадала на колени от ужаса, простирая руки к бегущим на них бывшим товарищам, а может и к предкам, учитывая, что в лесных братствах почти всегда одно поколение сменяло другое в нелегком труде у торных дорог. Некоторые отчаянные головы попытались обороняться, побросав луки и выхватывая мечи, сабли, топорики... Эти отважные люди встретили нападающих, но боя, как такового, не получилось. Волна поднятых Королем мертвецов накрыла их и попросту растерзала. В стороны полетели отрубленные руки, с плеч мертвецов соскакивали черепа, но было ясно, на чьей стороне перевес. Ручьями текла кровь, воины некроманта рвали противников руками, выдирая куски мяса, душили их, сворачивали шеи, вцеплялись зубами. Лесные братья отчаянно сопротивлялись, но просто тонули под лавой нежити. Разбуженные покойники торопились выполнить приказ Короля и вернуться к вечному сну. По лесу шла погоня, время от времени лес оглашался очередным отчаянным криком. Таллир увидел, как два лохматых остова повалили трактирщика и, разорвав тому живот, споро тянули из него кишки.
   Скоро лес утих и поднятые стали возвращаться на поляну. Столпившись вокруг Короля, они ждали приказаний.
   - Больше вы мне не нужны. Спите спокойно! - низкий, ледяной голос Последнего из Ушедших прозвучал над поляной, и нежить поспешила лечь в свои могилы. Земля одеялом накрывала их и скоро поляна имела прежний вид, если не обращать внимания на трупы лесных стрелков.
   - Я не устану поражаться людской тупости, - раздумчиво молвил Король, - как можно нападать на того, кто на твоих глазах заставил двух собратьев приплясывая, убивать друг друга? Я почуял это кладбище, место силы, как только мы въехали в лес. И я был уверен, что они приложат все усилия, чтобы показать нам самую короткую дорогу сюда. Это даже не глупость. Это что-то другое. И это что-то, как мне кажется, заслуживает того, чтобы над этим подумать.
   Король прошел к лошадям, Таллир, обогнав его, подержал стремя, пока тот садился на своего коня.
   - Я очистил лес от разбойников, - усмехнулся некромант, - должно быть, мне полагается большая награда!
   Стук копыт, заглушаемый лиственным ковром, совсем скоро затих вдали.
  

Глава VI

Остановленный ветер

   Непроглядная, черная ночь властвовала над степью. Ветер степей, как пастушья собака, согнал тучи к Луне и теперь не давал им разбежаться. Он купался на бескрайнем просторе Великой Степи, где ничто не мешало его привольному бегу. То взлетал к небу, чтобы посмотреть, на месте ли согнанные им облака, то падал вниз и свистел в ковыле, волнами гоня его по безграничному простору. Эта ночь, как и многие другие, принадлежала ему и только ему, ибо кто или что в состоянии помешать свободному полету степного ветра в той земле, где не растут леса, и люди не строят высоких крепостных стен? Ничто. Никто. Так было от века. Так будет всегда. Так будет и сейчас.
   Ветер увидел, что далеко впереди робко мигают огоньки, которые зажгли степняки в своих жилищах, и решил позабавиться, переворачивая юрты и гася костры, распугивая табуны лошадей. Набирая силу, несся он к быстро растущим перед ним утлым людским убежищам, нацелившись на самую большую, черную юрту, перед которой в землю было воткнуто длинное копье, увенчанное семью пышными лошадиными хвостами. Еще немного - и копье, и сама юрта полетят по степи, а перепуганные степняки станут взывать к своим богам, моля прекратить ураган.
   Шкура, висевшая над входом откинулась, и высокий силуэт возник на пороге, освещенный сзади ярко горящим костром. Ну, что же - ему же хуже!
   Четко произнесенная человеком фраза с множеством протяжных звуков сыграла роль крепостной стены, внезапно возникшей на пути урагана. Ветер со всего маху ударился об нее и разбился, жалобно завывая, он упал на землю и по-змеиному пополз по траве. Тучи расступились, и полная Луна смогла, наконец, покрасоваться на небе, освещая степь и ряды юрт. Здесь явно собрался не один род, закрепив за собой пастбища. Больше это походило на огромный лагерь готовящегося выйти в поход войска. Не слышалось женских голосов и детских криков, зато громко звучали мужские голоса, люди смеялись, спорили, пели протяжные степные песни.
   Человек, остановивший ветер на взлете, вернулся в свою юрту. Вокруг костра в его жилище сидел, скрестив ноги, десяток мужчин, почтительно обративших свои взгляды на хозяина. У стен юрты стояли кожаные, богато изукрашенные лари, висело оружие самых разных стран, в которых только побывали кочевники. Пол был устлан коврами, а напротив входа стоял низкий и широкий деревянный трон, чьи резные столбики были украшены человеческими черепами, трон был застелен тигровой шкурой, падавшей с него на пол, а подлокотники были вызолочены. Убивший ветер хозяин юрты не спеша, прошел к трону и медленно сел.
   Человек был заметно выше невысоких степняков. Худощавый и широкоплечий, смуглый, с длинными косами цвета закопченной меди, падавшими с висков и скуластым лицом сына степи, он все же разительно отличался от соплеменников не только ростом. С его лица стыло, не моргая, смотрели продолговатые глаза змеи с вертикальным зрачком и красной радужкой. От широкого, приплюснутого носа падали глубокие складки, рот был твердо сжат, а с верхней губы сбегали почти до груди темно-рыжие, вислые усы.
   - Я приказал вам, темники, явиться в мой стан к сегодняшней ночи и привести своих людей. Я доволен тем, что никто не запоздал, - говорящий милостиво усмехнулся.
   - Слава Змееглазому! - хрипло проревели темники, приложив левую руку к сердцу, а правую подняв над головой.
   - Не раз я водил вас в походы и был ли неудачным хоть один поход? Разве не богатели вы и ваши воины? Разве не заботился я о вашем благополучии, темники? - негромко произнес тот, кого назвали Змееглазым. - Ответь мне хоть ты, темник Багучи!
   - Твои слова, великий каган, так же истинны как то, что после ночи всегда бывает день! - отвечал Багучи, задрав лицо к сидящему на троне Змееглазому.
   - Я велел вам собраться здесь для того, чтобы сообщить вам - настала пора, когда вам придется постараться для меня, - Змееглазый медленно обвел темников взглядом, надолго останавливая его на каждом, кто сидел в юрте, заворожено внимая каждому слову кагана, - я не обещаю на этот раз богатой добычи, темники. В этот раз я повелеваю - да будет война. Я поведу вас на земли Запада, где люди не умеют сидеть верхом, и вся земля покрыта огромными деревьями. Я хочу, чтобы вы ответили мне, боясь солгать - если я скажу, что добычи не будет вовсе, но зато все вы можете там погибнуть - не бросите вы своего кагана?
   - Веди нас, каган! - взревел совет, не потратив на раздумья и единого мига. - Мы пойдем туда, как великий каган решит повести нас, и примем то, что уготовало нам Вечно Синее Небо и воля великого кагана!
   - Я открою вам то, что долгие годы лежало на моей душе, мои верные темники. В верности вашей я мог убедиться не раз и не два. Я не забыл, Казар, как ты грудью прикрыл меня от стрелы, пущенной воином Черноволосых! - каган повернул голову к тому, кого назвал Казаром, и тот низко склонил голову, побагровев от счастья.
   - Я не забыл, как ты, Цзучи, во главе всего лишь пяти сотен весь день прикрывал переправу, когда войско отходило в степи, создавая видимость бегства для Тех-Кто-Сражается-Ночью. Я не забыл никого и ничего, что вы делали для меня. Я поведу вас в земли Запада... - каган прервался на миг, задумавшись, и темники затаили дыхание. Каган продолжал после краткой заминки: - Мое искусство открыло мне, что тот, кто долгие годы был недосягаем, ныне оставил свое жилище и странствует по землям, в которые я и думаю повести вас. Я должен встретиться с ним. Я знаю, что он постарается создать в землях Запада новый каганат, который сможет бросить мне вызов и чьей целью будет захват наших бескрайних степей, золотых рек и бесчисленных табунов. Я желаю опередить его и уничтожить Запад до того, как он станет опасным. Тот, кого я упомянул, сильный и мудрый враг, но он сделал ошибку, вернувшись в мир, где мне тесно с ним. Все степи, все холмы, все леса и все моря не дадут мне достаточно места, где бы я не почувствовал себя стесненным, пока дышит он, - каган смолк, снял правую руку с подлокотника и повернул ее вверх, а затем протянул в сторону совета, позволив им говорить. Темники, все сразу, взревели так, что нельзя было разобрать ни слова. Каган видел раскрытые в вопле рты, вытаращенные от натуги глаза, потом тот, кого он назвал Казаром, вскочил и распростер руки, призывая к тишине. Темники затихли.
   - Великий каган поделился с нами тем, что сосет его сердце и печень! Я докажу, что достоин такой чести! - крикнул Казар и выхватил нож. Лезвие с маху полоснуло его по левому предплечью, кровь ручьями полилась к ладони, которую Казар протянул над огнем, капли ее закапали в пламя и зашипели. - Я клянусь над пламенем в юрте Великого кагана, которого боится ураган, отдать всю свою кровь. Всю кровь тех, кто стоит под моим бунчуком, кровь своей семьи и кровь их семей на то дело, которое Великий каган Змееглазый доверил нынче мне! Да станет Вечно Синее Небо свидетелем клятвы! - окровавленной ладонью Казар провел по своему лицу, упал на колени и поклонился Змееглазому, прижав лоб к ковру.
   Темники повскакивали с мест, наперебой полосуя себе руки, протягивая их над костром и повторяя клятву Казара. Змееглазый милостиво кивнул и поднял руку, требуя тишины. Юрта онемела.
   - Сейчас ступайте. Я сказал все, что хотел и услышал все, что хотел услышать. Готовьте воинов выйти в поход. Он может начаться каждый миг, пусть каждый будет готов оседлать коня и встать под мою руку, - негромко произнес Змееглазый и темники, кланяясь, пятясь на четвереньках назад, оставили юрту Великого Кагана.
   Тишина воцарилась в жилище Змееглазого. Он выпрямился на троне и закрыл свои страшные глаза. Пальцы его вцепились мертвой хваткой в подлокотники трона, и он негромко заговорил, казалось, что слова мучают его, каждое шло из горла сгустком крови:
   - Сколько раз проклинал я тот день, когда моя мать остановила свой выбор на воине Красноголовых! Я родился - и родился ни человеком, ни тем, кем она была! От человека мне не досталось короткого века, а от нее той силы, что была в ней! Она так скоро ушла от нас, растаяв в степи, как струйка дыма, торопясь за теми, кто был ей роднее мужа и сына, что я почти ничего не успел узнать. Ничего, кроме того, что отравило мою душу! Жалкий полукровка, обреченный всю жизнь помнить, что никогда ему не сравняться с теми, кто был моей родней по матери - с Ушедшими! Много лет прошло, много сотен лет прошло, прежде чем я сумел найти для себя жалкое утешение - пусть никогда мне не сравниться с теми, кто ушел, но никому не дано подняться до того, кем был я! Я верил, что остался последним эхом ушедшей Силы, а последнее эхо можно возвести до трубного клича! И на этот клич Великая степь ответила мне, и я стал тем, кем никогда не мечтали мои предки из рода людей - я стал Великим каганом и не было во всей степи никого, кто не желал бы видеть меня на белой кошме! Жалкая побрякушка! - Змееглазый не выдержал и вскочил, заходил, заметался по юрте, как раненый барс. - Черным стал день, когда я почувствовал, что в этом мире я не один! Что не была моя мать последней! Что в землях Запада остался еще тот, кто по праву именуется Последним из Ушедших! И я растерялся. Я не знал, что делать. Сделать вид, что ничего не поменялось? Но это была бы слишком ядовитая ложь - в один миг из кагана, которого боится ураган, я стал жалким ублюдком, ничтожеством! Я - Великий каган! Яд власти и многовековая вера в то, что я сильнейший, отравили меня и я уже не понимал - чего я хочу?! Поклониться тому, кто повелевает мертвыми, как старшему, заставить его признать себе ровней или же уничтожить его и остаться тем, кем я был до того, как узнал о нем?
   Великий каган остановился и оправил растрепанные одежды. Медленно, величественно он прошествовал к своему трону и так же неспешно сел. Провел рукой по усам и снова закрыл глаза. Только отчаянно бившаяся синяя жилка на его лбу говорила, что Змееглазый прилагает отчаянные усилия, чтобы вести себя так, как и положено Великому кагану. Повелитель степей уронил голову и спрятал лицо в ладонях. По его телу крупными волнами шла дрожь, сотрясавшая его. Вот она стихла - и Великий каган поднял лицо. Его змеиные глаза смотрели сквозь стену юрты, сквозь ночь, сквозь все перегоны Великой степи, смотрели туда, где по землям Запада шел тот, с кем трудно было дышать сыну Ушедшей и воителя из рода Красноголовых.
   - Я знаю, что ты будешь делать, знаю, знаю! Знаю так хорошо, как если бы сам этого хотел! Из разрозненных по глупости правителей улусов Запада ты создашь свой каганат, соскучившись в своем неприступном доме! - прошипел Змееглазый. Глаза его, не мигая, смотрели на стену юрты.
   - Но я сделаю все, чтобы улусы Запада не стали каганатом! Мне наплевать на Запад и на те силы, что обретут они, собравшись воедино. Но я не позволю тебе стать над ними Великим каганом! С сего дня я начинаю войну с тобой. Что бы она не несла мне и тем, кто идет за мной - плевать! Плевать на добычу, рабов, новые земли, новых данников - на все! Я должен встать над тобой, Последний из Ушедших, равнодушный по праву рождения, пользующийся своей силой, как человек пользуется рукой, не думая, как это сделать! Века я ждал, пока ты сделаешь глупость, ты, высокомерный, как все великие, и выйдешь в путь! И я дождался! Я обрушу Великую степь на длинноногих жителей Запада, и тебе не придется править ими! И я убью тебя. Я обязательно тебя убью! - каган вдруг зло усмехнулся и резко выкрикнул: - Или погибну сам, нет разницы и нет смысла жить, будучи вторым! Если я запоздал, и ты успеешь создать королевство, борьба станет невыносимо сложной, но я готов пойти на это.
   Каган снова встал, шагнул к огню и протянул над ним руки. Шагнул к выходу, отдернул кошму и поднял руки к небу, негромко говоря что-то. В небе заметались вспугнутые тучи, небо завилось воронкой; воронка вытянула хобот к земле и понеслась на Запад.
   - Таким же смерчем Великая степь придет в земли глупцов, не сумевших поднять над собой одного кагана! - властно проговорил Змееглазый и ушел в юрту.
Оценка: 3.68*5  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"