Ночь. Полнолуние. На кладбище.
Я иду, тихо насвистывая,
Антураж так избит - вообще.
И, как листы перелистывая,
Свистя, я читаю даты на плитах,
Серебром луны напоенных,
Над этой звучали молитвы,
А над этой - злой смех угнетенных,
И обездоленных, и обреченных,
Я просижу здесь, на ней, до зари.
Слышу, злится снизу покойник -
Да по мне - ты хоть еще раз умри.
Я позабыл человечье чувство -
"Забыл" лучше честного "И не знал".
Им жить - ранящее искусство,
Я аскезы себе не примерял -
"Любил и страдал" - тьфу, убожество.
Есть хоть один, кто не выл на тему?
Я? Не умел быть ничтожеством,
Не пускал за колючую стену...
...Боги отцов моих!.. И не моих -
Здесь, на граните, кончены споры.
"Ночь-В-Понедельник" я, из иных -
Вот и брожу котом по забору.
Мне можно. Порой хожу в этот мир -
Изящной походкой бездельника.
На черном шелке синий сапфир -
Ждет Нибиру, гостя-наследника.
Я запиваю абсент текилой
И веду с собой громкие речи.
Тот, с лопатой, - пришел за милой,
Колдун кому-то смерть обеспечил,
Вон толпа молодых идиотов,
Сами не знают, кому молиться...
...В реку мою не входят дважды -
Это славно. Мне не воротиться.
Да, не гож человеку мой норов,
Дуб падет, одиноко стоящий...
Я странный лва снежных просторов.
"Ночь-В-Понедельник". Я - настоящий.