Ой, Иванушки кругом, да Микитки - 
Обобрали матерь вашу вплоть до нитки,
Скоро будут делить тело белое,
Что ж на ум вы такие несмелые?
Что ж на дело такие стали робкие?
Что же стоят ваши жизни короткие?
Народиться, наплодиться, наработаться,
А бросают со столов только кости вам.
Поглядите вы на мать изможденную,
Отрубили ей уже косу зеленую,
И за длинный рупь кладут ее под каждого - 
Кто погромче скрипнет бумажником.
Молоко ее и кровь льют по бочкам - 
Вы, что ль, слепы иль глухи, ее сыночки?
Аль плевать вам, пока цело сопливое,
На горбу таскать стадо глумливое?
Головой ли стали недужные - 
На собачьей свадьбе прислуживаете?
Али черною водою заговорною
Кто-то очи затирает проворно вам?
Али воском, на гроши ваши ссуженным,
Кто-то бойко замазывает уши вам?
Что попрятались за бабьими титьками - 
Смерть по вам идет, Ванькам-Митькам.
Что вы будто сон-травой опоённые,
Равнодушные, безвольные, покорные?
Меня в поле ждет хоромина богатая,
Что двумя столбами с перекладиной,
Не впервой - род богат офенями-татями,
Раздавите только эту гадину,
Золоченую, холеную, разъевшуюся,
В нашу мать под сердце яйца принесшую,
Поползут змееныши злее зла - 
Им и скормят вас, отпущения козла.
Так не пора ль грехам искать отпущения?
За покорность, за ошейник, всепрощение?
Не по церквям, не под бабьими исподницами,
А по-старому, кровавою вольницею?
Где он русский дух, пламя-зарево?
А пропили, растеряли, разбазарили...
Здесь моя земля, моя, а не ваша - 
Ваша там, где щи, да с маслом каша,
Ничего, скоро будет вам в счастье краюха,
Только поздно будет выть тебе, Ванюха.
Не вопил, не рвался ты, пока зубы драли - 
Вот тебя с конем на пару припахали.
Чудо-царь б вас спас - бояре злющие,
Все наветами несчастного измучили,
Все слова их до последнего лживые,
Как он жив еще, сердечный, не двужильный же!
Вот кого опоили отварами,
Вот кого обкурили травами,
Верит подлым лжецам чудо-царь,
А ведь жалует царь, да не жалует псарь.
Но очнется царь! А кругом - ни синь-пороху
И пойдет он к нашей матери на похороны.
Вы бессильны, безвольны. Обабились.
Вы рабы. И рабами останетесь. 
Вас никто не спасет, не надейтесь,
Верьте в русский наш 'авось', пейте, смейтесь.
В этот раз ничего уж не наладится,
Раны матери нашей не загладятся,
На своей земле быть вам чужими,
И скитаться без огня, угла и жизни.
Двадцать лет в глаза плюют - вы моргаете,
Двадцать лет отраву льют - вы глотаете,
Двадцать лет вам врут в лицо - вы довольные!
Говорят же, что вы сильные да вольные.
Двадцать лет живете чужой жизнью вы,
А все мало вам, вам бы пожизненно...
Опустел мой мешок с горчицею,
Не поднялось мое слово злою птицею,
Чтобы каждому долбила по темени.
А ведь нет его у нас, робята, больше. Времени.