Ледащёв Александр Валентинович : другие произведения.

По воле их

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Свершилось! УРА! Попаданец НАОБОРОТ! Только сегодня и только у нас!

  1
  
   В этот хмурый осенний день Джеку не везло. Просто вообще. Ему не подавали. Никто. Весь долгий день сидел он у давно уже привычного угла, протянув обрубки ног и не глядя на людей.
   Это был редкий случай - он и в самом деле нуждался в деньгах. Пособие ему платили, но оно почти все уходило на содержание больной матери в онкоцентре, а самому жрать, хочешь или нет, а надо.
  А жрать ему не хотелось. Да и жить тоже. Дождик то шел, то не шел, его брезентовая куртка промокла, наконец, сдавшись этой непрекращающейся мороси. Домой он тоже не спешил, в той жуткой конуре ему делать было нечего. Накидаться дешевым бухлом в его планы не входило, так он просто не пил. Был он белый, что для страны, где он проживал, понемногу выходило из моды. Во всяком случае, вслух и уж во всяком случае, для него. Он мрачно улыбнулся - кто бы мог подумать, что ему порой хочется стать ниггером? То есть, тем, из-за шалостей которых он и сидит сейчас на картонке, подложив под нее доску и даже глаза поднимать не хочет - не на что там смотреть. На обрубки не наступают - и на том спасибо.
  Черные, разыгравшись на станции метро, столкнули его под поезд. Вот и вся история. Обычный, а точнее, неплохой рабочий-электрик, пусть небогатый, но вполне себе обеспеченный, пусть хоть крышей и едой, оказался за бортом как-то быстро, нелепо и враз. В стране свободы все законы, созданные для него, как он долго верил, имели массу подпунктов, которые читать умели не все. Он - не умел. А вот страховая, врачи, профсоюз и работодатели умели, глазами умных, улыбчивых юристов.
  Сегодня просто не подавали. Даже в насмешку, как часто бывало, никто не кидал ему цент. Порой таких центов набегало за день доллара на два - и он удивлялся, сколько на свете ходит, он снова усмехнулся при слове "ходит", вновь ощущая доставшую уже фантомную боль, веселых людей! С юмором.
  Он не злился. Не спрашивал небо "За что?!" Он просто жил. Не ждал, не надеялся, не просил и не боялся. Точнее, боялся не за себя, только за мать - в бесплатном хосписе без его пособия ей станет совсем хреново.
  Темнело быстро, да и было-то весь день не пойми, что. Дня словно и не было. Он ненавидел такие вот переходные дни - в них почему-то всегда меньше подавали. Люди еще не пообвыкли к новым одеждам и новой погоде, а потому на нищего времени нет. Все просто, но от этого ни хрена не легче. Черт, да откуда же так несет?!
  Несло серьезно. Зверем пахло, мокрым, тяжелым, большим. И запах все усиливался, шел он из переулка, возле которого он и сидел. На миг его окатило ледяным, острым холодом - неужели собаки? Собачья стая - весьма болезненный способ отправиться на тот свет, а тут, далеко от центра Вечного Города, собаки порой бегали стайками голов по пятнадцать, а в роду у некоторых встречались и питбули, и прочие серьезные собаки, однажды осчастливившие дворовую суку. Однажды его уже чудом успели спасти, как ни странно, копы - просто начали стрелять по собакам, что уже рвали его одежду. Кстати, куртку ему тоже кинул коп - так как его куртке настал конец. Плотного брезента куртка, с капюшоном, да еще и с теплой подкладкой. А в кармане нашлась пачка с четырьмя сигаретами и два доллара по одной бумажке. Что это была за куртка и откуда она была у копа, он не задумывался. Да хоть с покойника, какая разница? Он и сам почти покойник... Да все никак. И нельзя.
  Вонь стала невыносимой и он поднял голову, осматриваясь. Возле него, подобно двум колоннам расположились две могучие ноги, обутые в какие-то чудовищные сапоги, мехом наружу. Он поднял глаза вверх.
  Закрывая от него небо, смотрел сверху могучего телосложения человек, от которого и несло так ужасно этим самым мехом. На плечах человека красовалась длинная, почти до пят, шкура с грязным, и, даже на взгляд, грубым, жестким ворсом, какие-то, как ему показалось, промасленные штаны, тяжелый пояс невероятной ширины, украшенный грубыми металлическими украшениями, бляхами и мелкими ремешками, затем шла кожаная рубаха, больше походившая на броню омара, висели тяжелые цепи, потом снова шла та же шкура, точнее, лапы зверя, пошедшего на плащ, сходились под шеей человека. На лапы и ниже падала борода, в наступивших сумерках он не смог бы определить ее цвета, затем усы, закрывавшие рот и практически, закрывшие ноздри, длинный, прямой, острый, как клюв ворона, нос; скулы были расписаны грубоватой татуировкой, затем, глубоко посаженные, располагались на лице этого борца с природой, глаза, пронзительные, хищные, даже в сумерках это просто чувствовалось шкурой, на которой у нищих и вообще, у тех, чья жизнь сильно зависит от прихоти окружающих, расположено большинство рецепторов. Волосы гостя из мрака падали на плечи и были частично распущены, частично заплетены во множество косичек, в которые были вплетены то колечки, то косточки. Странные амулеты украшали и ту самую цепь, которую он чудом увидел под густой бородой. Лоб у человека был широкий, высокий, надбровная дуга же, казалось, даже чуть переразвита. В одной руке он держал сумку грубой какой-то материи, а во второй огромную секиру. Пахло деревом, железом, тяжелым, горьковатым запахом железа, почему-то каким-то растительным маслом, немытым и очень давно, телом, но все забивал запах зверя, исходивший от плаща подошедшего к нему первым за весь долгий день, человека.
  Запахло смертью. Объяснить почему, он бы не смог - это был просто факт, который пришел ему в голову. Гигант присел рядом с ним на корточки, затем вытащил из ножен, висевших на широченном поясе, длинный, непривычной формы, нож. Подумал, посмотрел на нож, на Джека, что-то громко проговорил, словно спрашивая сам себя, но язык был нищему не знаком.
  "Псих. Убьет просто так. Или какой-то обожравшийся жизни биржевой игрок, который играет в воина древности и приносит жертвы". В Вечном Городе сумасшествие было на любой вкус, подставляй голову! Да и наркота любая, хоть под цвет глаз.
  Брови чудовища сошлись к переносице, острая морщина врезалась в кожу, он встал и за шиворот, легко, как котенка, поднял нищего над землей, глядя почему-то ему на ноги. Что он там думал увидеть? Ноги?
  Бородач снова проговорил что-то, но угрозы или злости в голосе не было. Он посадил Джека, откуда взял, а затем, прислонив к стене свою жуткую секиру, сунул руку за пояс.
  В следующий миг на ноги Джека упал пухлый бумажник, дорогущей, мягкой кожи. Тяжеленная ладонь на миг хлопнула его по плечу, заставив согнуться, а затем человек развернулся и двинулся в сторону призывно горевшего в наступающей темноте огнями, бара.
  - Мистер! - Крикнул Джек, - я бы не ходил в этот бар, там очень... Нехорошая публика... - И Джек знал, что говорил. Человек даже не замедлил шага, сложно было бы и сказать, слышал он обалдевшего Джека или нет.
  Сам по себе бумажник стоил долларов триста-четыреста, тут Джек ошибиться не мог - похожий он видел у больших боссов и, ради интереса, узнавал их стоимость. Внутри оказались полторы тысячи долларов сотенными, немного мелочи, две карточки и водительские права на имя некоего Дж. Ф. Рокуелла, судя по фото, бывшего черным. Права нищий разумно уронил в решетку слива, неподалеку от себя, а бумажник сунул за пазуху. Полторы тысячи, плюс бумажник, плюс карточки... Он не понимал, что произошло. Потом понял, остро и бесповоротно - чудо. Чудо, что снова поменяет его жизнь. А что до костюма человека, который походя творит чудеса - как же он забыл! Ведь на носу Хэллоуин! Просто странный человек решил начать его праздновать чуть раньше. На несколько дней. И слава Богу! Это было самое искреннее "Слава Богу!", прозвучавшее за этот день на этом участке земли на планете Земля.
  Он оказался прав, решив, что свершилось чудо, самое же странное, что в лучшую сторону - случай редкий, почти беспрецедентный, он выжил и вернулся в мир людей, в тот самый социум, что упорно его не хотел видеть. Но до мелкого торговца чаем и кофе мир снизошел.
  Но что Вечному Городу до таких мелочей, как чудо в жизни нищего, вновь ставшего человеком, который понимает, что такое счет за газ, свет, воду и электричество, налоги и прочее великолепие цивилизации, мощнейшей, что знала эта планета!
  Меньше, чем просто вообще ничего.
  
  2
  Что делать с зелеными бумажками в плоском мешочке, Гундер не знал, а потому сунул за пояс просто так, не думая. Встретив же нищего, который и впрямь оказался калекой, что Гундер проверил, пообещав тому на самом деле отрезать ноги, буде они окажутся, он решил, что тот, как человек местный, сообразит, как применять этот мусор, который не годился вообще ни на что. Да и не нищему выбирать, что ему кинули. Не убили - и спасибо.
  
  3
  
  Желтолицых и настолько узкоглазых маленьких людей Гундер еще не видел, а потому, здраво рассудив, что свободным человеком это странное создание быть не может, ухватил его за воротник и поднес к лампе, чтобы получше рассмотреть. Тот что-то потешно и протестующе завопил, а Гундер расхохотался, разжимая пальцы. Забавное существо. Он отвернулся от шмякнувшегося на четвереньки, человечка, признав, что тот, все же, человек, да и забыл о нем.
  Но маленький человечек рассвирепел, казалось, не на шутку, он что-то кричал в спину огромному белому человеку, обряженному в меха и кожу, словно не замечая огромного топора, который тот прислонил к стойке рядом.
  Старик-вьетнамец, сидевший в самом дальнем и темном углу бара, негромко молвил: "Хо!", явно обращаясь к раскричавшемуся соплеменнику. Как старик надеялся покрыть гам и шум, царившей в баре - а черт его знает, он просто сказал, нимало не сомневаясь. И молодой человечек, что послужил предметом научных изысканий Гундера, обернулся. Поняв, что его позвал дядя, он ожег на прощание спину огромного ублюдка злобным взглядом и побежал на зов.
  - Не обижайся на этого человека, Хо, - сказал старик-вьетнамец, покуривая трубку с длинным чубуком и маленькой чашкой для табаку, - я уверен, что он не хотел тебя оскорбить.
  - Но, дядя Чин, он поднял меня к свету, как обезьянку! - Молодой вьетнамец настолько рассердился, что посмел если и не возражать, то, как минимум, не сразу смириться. Молодо-зелено...
  - Он... Не совсем простой человек, Хо. Это обидно, я не спорю, но он не понял, что обидел тебя, не хотел обижать и не поймет, как бы ты ни старался. Кроме того, он не понимает этого языка. Уверен, что и никакого другого языка в этом баре он не поймет, - старик Чин посмотрел в глаза Хо своим острым, как игла, взглядом, и тот понял, не испугался, а просто понял - дядюшка, как всегда прав. Старик Чин был мудрым и терпеливым человеком, да и каким еще мог быть вьетнамец-эмигрант, умудрившийся открыть бар на территории латиносов и не быть ни убитым, ни сожженным, ни вообще не попадать в неприятности с горячими южными ребятами?
  - Может, он больной? - С надеждой спросил Хо. Видимо, все-таки было слишком обидно.
  - Нет, Хо. Он другой, - дядя Чин не улыбался, как обычно, был спокоен и миролюбив, но Хо знал - дядя Чин не совсем обычный человек, вернее, совсем необычный человек, он прекрасно чуял что других людей, что зверей, что ситуацию. В их семье этот дар кочевал из поколения в поколения, просто сам Хо еще был слишком горяч, чтобы научиться его слышать. Но был умен, а потому умел слушать старших.
  - Я понял, дядя, - Хо коротко поклонился старику, - может, не стоит подавать ему и счет?
  - Если сам не заплатит, не надо, Хо, мы не обнищаем, а карма только ярче блестит, натертая добрыми делами. А если станет платить чем-то странным, скажи братцу Ши, чтобы брал и благодарил, как будто это самые обычные баксы или евро. И сделай это немедленно, Хо, - старик улыбнулся и племянника как ветром сдуло.
  
  4
  
  Это прозвучит глупо или нелепо, но бог был прав. Гундера на миг ошеломило изобилие света, цветов, звуков, непривычных запахов и дикая картинка, но испугаться он не испугался и в шок или истерику не впал. Как поговаривали его друзья порой: "А Гундер и рад бы испугаться, но он так плохо умеет это делать, что и не пытается". Среди его сородичей и соплеменников, где страх был вообще понятием достаточно отвлеченным и редким, такие слова значили очень немало, особенно же потому, что были чистой правдой.
  
  5
  
  - Скажи, ты бегал по веслам? - Один спрашивал совершенно серьезно.
  - Да, великий Один, бегал, разумеется, особенно, когда был помоложе, - вежливо отвечал Гундер, склонив голову. Но склонив лишь слегка, в конце концов, он ничего такого, что могло бы разгневать Всеотца, не сделал, а кланяться умел плохо.
  - Скажи, что самое главное в этом деле, чтобы не упасть в море? - Спросил Сеятель Раздоров, имея в виду одну из забав викингов - пробежаться по веслам драккара, от начала и до конца корабля, не упав.
  - Равновесие, великий Один, - несколько удивленно ответил Гундер.
  - Верное слово. Самое верное, - кивнул головой Сеятель Раздоров. - Но что может помешать тебе, даже при соблюдении равновесия? И что помочь?
  - Вовремя понять, что мешает - ремешок на сапоге, приставший камушек, ракушка, любая мелочь, великий Один, - почтительно отвечал Гундер, - все, что угодно, в общем. Мелочи. И помочь тоже. Любая мелочь. Вроде убранного камешку или ремешка.
  - Вот. Слово сказано. И сказано хорошо, - хлопнул в ладоши Один.
  
  6
  
  Вскоре они упились до блаженного перехода к полному беспамятству. Весь хирд и сам он, Гундер, тоже, разумеется. Они тягались в количестве чаш с приятелем, Олафом, Гундер уверенно шел к победе, ибо Олаф уже ткнулся лбом в столешницу.
  Не настолько пьяный ярл Адельстайн увидел вдруг, как Гундер твердо и прямо встал из-за общего стола, накинул на плечи свою вечную шкуру, подхватил топор и твердым шагом вышел за дверь. Ярл несколько удивился, если на двор, то топор зачем? И почему он, Гундер, такой трезвый? Хотя... Мед, вина, брага и пиво могли сыграть и не такую шутку, это было общеизвестно. А Гундер просто и не вспомнит, с чего это он вдруг вскочил и смылся посреди общего веселья. Проснувшись наутро на улице или в постели какой-нибудь бабы. На этом ярла оставили мысли о Гундере.
  Но передались Олафу. В голове у того шумело вечное море, да и виделось все, как в жуткий шторм, но он все же нашел в себе силы прокричать в шуме и грохоте то ли шторма, то ли пирушки: "Гун-дер! Где Гун-дер?!" "Ушел!" - Как-то мягко, но отчетливо слышное, вползло ему в голову простое объяснение, сказанное чьим-то знакомым голосом. Правда, чьим, он ответить бы не смог.
  - И правильно сделал! - Восхищенный поступком друга вскричал Олаф и снова рухнул лицом в тарелку с кашей, раскидав по столу могучие руки.
  Гундер же твердым шагом поспешно шел по хорошо видимой в лучах наливающейся луны, дороге. Он не понял, с чего вдруг он так резко протрезвел и что его поволокло наружу, из-за пиршественного, в честь возвращения домой, стола. Но словно железные клещи взяли его за плечи, поставили на ноги и повели за порог, а какая-то странная волна вымыла из башки весь, до последней капли, хмель. "Иди!" - Властно сказал в ней, в башке, кто-то невидимый и Гундер пошел. Сказано было так, что спорить не нашлось ни малейшего желания.
  Кому бы он мог понадобиться-то? И на кой? Утра, что ли, было нельзя подождать?
  
  7
  
  - Все ли доски важны в драккаре? Все ли бревна важны в доме? Все ли камни в горе? - Спросил Потрясающий Щитом.
  - Все, разумеется, великий Один. Убери хоть мелочь - целое рухнет, - уверенно отвечал викинг.
  - Вот. Мелочей в этом мире нет. И в других - тоже, - торжественно, величаво и неспешно сказал Один.
  
  8
  
  Ведьмы, что ли? Да ну, голос мужской. И зачем? И куда он идет-то вообще, и долго ли ему еще переться?! - Гундер как раз дошел до холмов и встал, внезапно рассвирепев. В конце концов, он не теленок на веревке. Если кому-то было так надо, чтобы он вышел из дома, он вышел. Но идти на другой конец Норвегии - нет уж.
  Луна заливала распадок и в свете ее внезапно появилась черная фигура, идущая к нему. Впрочем, сделала она только шаг, а затем тот же голос сказал, но уже вслух: "Иди сюда!"
  Гундер, поудобнее взяв свой топор и мимоходом проверив, на месте ли нож, спокойно пошел к незнакомцу со столь странными возможностями.
  - Кто ты? - Спросил он, спокойно, без угрозы. Кто он сам такой, человек, который способен на такие фокусы, знает уж точно.
  - Ослеп, викинг? - Усмехнулся человек и свет луны вспыхнул ярче. Через миг Гундер понял, что луна тут не при чем, а просто вспыхнул рядом с ними большой костер. В его свете виден стал мужчина, позвавший его. Роста он был с самого Гундера, плащ, накинутый на плечи, в свете костра и луны дал увидеть свой цвет, оказавшийся синим, на голове незнакомца была высокая шляпа. А довершали картину седая, длинная борода, одинокий глаз, горевший ярче луны и два ворона - по одному на каждое плечо. Гундер шевельнулся и две тени, которые он сперва принял было за собак, тут же неслышно подбежали к человеку. Он ошибся. Это были два волка, а не собаки. Он ошибся - незнакомец не был человеком.
  - Великий Один! - Только и смог произнести Гундер.
  - Угадал, - усмехнулся Один, - и быстро. А точнее, узнал и быстро, что важнее и лучше. Догадки порождают сомнения, а мне они сейчас не нужны. Тебе - тоже.
  - Я что-то должен сделать, - утвердительно сказал Гундер.
  - Молодец, - снова усмехнулся Один, - должен. Вопрос, захочешь ли.
  - А что, могу отказаться? - С интересом спросил Гундер. Он не был виноват в нарушении обычаев, не крал, не обманывал, не давал ложных клятв, не предавал и не вязался с колдовством. Ему нечего было бояться своего бога.
  - Можешь. Но ты еще не знаешь, от чего, верно?
  - Верно. И очень хочу узнать.
  - Скажи, ты бегал по веслам? - Один спрашивал совершенно серьезно...
  
  9
  
  - Понимаешь, Гундер, все на свете строится из мелочей, таких мелочей, что и глазу не видны. И не скоро будут. Ты сильный человек и хороший викинг, хороший гребец, не дурак и плохо умеешь бояться. Но ты - мелочь. В сравнении со всем миром и временем, согласен?
  - Разумеется. Хотя и обидно, - сказал Гундер, вдруг поняв, что это и в самом деле, немного обидно.
  - Вот потому-то мне и нужен ты. Потому, что тебе обидно, - сказал Один внезапно, - ты мелочь, которая может поправить несколько других мелочей. Ты не сильно напугаешься, если я предложу тебе отправиться на тысячу лет вперед, в другой мир, где правят другие люди, где другие люди, другие ценности, другая вера, другой язык, все другое? Мир, где предпочитают красть, а не отнимать. Обманывать - и считать правдой самый лучший обман. Мир, где вот-вот равновесие будет нарушено и именно, из-за разыгравшихся мелочей?
  - Красть, а не отнимать? - На лице Гундера мелькнуло отвращение. В конце концов, их саги говорили кратко на сей счет: "Мы не воруем, а отнимаем".
  - В том числе. Отнимают тоже и куда более жадно, чем вы все за все время существования фиордов.
  - А что мне за дело до чужого мира? Я думал, мне нашлось дело в этом, - Гундер был искренне заинтересован.
  - Нет чужих миров. Точнее, нет чужих настолько, чтобы не соприкасаться и совсем не зависеть друг от друга. Как нет и времени. В котором есть прошлое, настоящее и будущее. Скажем так, я вернулся за тобой. Из того времени, что для тебя очень отдаленное будущее. Там меня еще помнят.
  - Тысяча лет вперед? И тебе нужен я?
  - Да. Тысяча лет вперед и нужен ты.
  - А что я должен буду делать?
  - А что ты умеешь делать лучше всего?
  - Убивать, - отвечал викинг, - сражаться. Воевать.
  - Верно. Вот это и будешь делать. Чтобы что-то исправить в прошлом, кидать людей из будущего или настоящего нельзя - последствия непредсказуемы. А вот так - можно. Кого убивать, я тебе покажу. Точнее, ты просто будешь оказываться перед теми людьми, которых надо убить. Но учти. Оружие там другое. Способы боя - тоже. Возможности у людей - иные. Они слабее тебя духом и телом, но их оружие убивает куда быстрее твоего и куда более надежно. Ворожба там такая, что видно человека и во тьме, и в воде, и где угодно. Поэтому тебе там, парень, солоно придется, - и стало ясно, что Всеотец не шутит.
  - Да мне все равно, Сеятель Раздоров, - пожал Гундер могучими плечами, - просто расскажи толком, что за место, куда ты хочешь меня послать, сколько времени это займет, что мне нужно знать, а главное - что я получу в награду.
  - Ого, шустро, - рассмеялся Сеятель Раздоров, - уже о награде речь?
  - Вы, боги, тоже заранее оговаривали плату за услуги, разве наши скальды нам лгут? - Искренне удивившись, спросил викинг.
  - Мы - боги, не видишь разницы? - Хитро сощурился Один.
  - Нет, в этом не вижу. Мы созданы вами и учимся у вас, - твердо ответил викинг.
  - И учитесь, проклятые, очень быстро, - сурово нахмурил брови Один, но Гундер понял, что если Всеотец и гневается, то не на него.
  - Учиться можно без конца, - спокойно отвечал Гундер, протягивая к костру свои жесткие от вечной гребли, смолы, соли и рукояти топора, ладони.
  - Но времени у нас нет, - отвечал Один, - точнее, почти нет. Не скажу, что все зависит от тебя, нет, конечно, вас много, но от тебя - тоже. Тот мир... Там нельзя пить из рек - вода там ядовита. Там скверный воздух, в том горде, куда я тебя отправлю. Там на воинах, если тебе доведется с ними столкнуться, в самом деле, непробиваемые доспехи. А на тех, кого тебе придется убивать, тоже.
  - И головы покрыты доспехами? И руки, и ноги? - Спокойно спросил Гундер.
  - У тех, кого ты будешь убивать, нет, - отвечал Один.
  - Ну и хватит с меня, - все так же спокойно сказал викинг, - но я не знаю их языка. И нельзя ли мне тогда получить какое-нибудь другое оружие? Непобедимое?
  - То, что языка не знаешь, хорошо, - сказал бог, - не услышишь лжи и не поверишь ей. А оружие - нет, таково условие. Все или так, как есть, или возвращайся пьянствовать.
  - Значит, так. Но хоть что-то ты мне можешь дать в помощь? - Он не боялся, просто хотел справиться получше. Глупо идти на дракона, не попросив оружия, способного проломить чешую!
  - Могу. В промежутках между тем, для чего я тебя туда посылаю, люди будут видеть тебя только тогда, когда ты сам этого пожелаешь. Хотя... Я могу послать тебя туда полностью невидимым, хочешь?
  - Нет. Что за бой, где тебя не видят? Это даже не убийство, - с отвращением сказал мореход и Один одобрительно улыбнулся в бороду.
  - Да, викинг есть викинг. Хоть песен о тебе тут петь не станут, а тамошние ты не услышишь, все же хочется оставить о себе память, верно?
  - Верно, великий Один. И ты упустил речь о награде, - напомнил Гундер.
  - Я обещаю тебе, что ты получишь то, что хочешь больше всего, - веско отвечал бог и Гундер понял, о чем речь. О смерти в бою. Он задумался на миг и понял, что это и есть настоящий вопрос Одина и настоящее испытание. Если он хочет чего-то другого - какой он тогда, к Ёрмунганду, викинг?
  - Там в самом деле ядовиты воды и воздух? - Уточнил Гундер, - а ложь правдивее правды?
  - В самом деле, - мрачно отвечал Один.
  - Такому миру нужен Рагнарёк, - сказал Гундер, подумав миг.
  - Вот за это не переживай, он там уже на подходе, - успокоил его Всеотец, - но пока еще не так скоро и потому ты должен помочь уравновесить чашки весов. Все мы в этих чашках. И нужна порой песчинка, чтобы равновесие продержалось чуть дольше.
  - Тогда я хочу еще кое-чего, - решительно сказал Гундер.
  - Говори, - приказал Страшный.
  - Если я погибну там, отправь меня в Валгаллу отсюда. Из этого дня, - твердо сказал Гундер.
  - Почем? Какая разница? - Удивился Один.
  - Тысяча лишних лет в Валгалле, Скрывающийся под маской, это не мелочь, - улыбнулся Гундер, - разве не так?
  - Здорово, решил стать хитрее бога? - Спросил, посмеиваясь, Один.
  - Да, - так же, посмеиваясь, отвечал Гундер. Если он после смерти достоин сидеть со Скрывающимся под маской за одним столом, то стоит хоть раз его перехитрить!
  - Тогда слушай и запоминай, - Один чуть подвинулся к нему.
  
  10
  
  - Клянусь Синекожей Хель! - Вырвалось у Гундера, когда он осмотрелся. Он стоял посреди огромной площади, во всей своей красе, с походной сумкой, в которой лежал его шлем, кольчуга и некоторые мелочи, с топором на плече, в своей медвежьей шкуре (с этим медведем он дрался лоб в лоб, с одним ножом, напоровшись на того в лесу, осенью. Нагулявший жиру косолапый искал себе берлогу на зиму, а потому был сильно не в духе, впрочем, как и весной, после спячки), воняющий зверем, потом, железом и старой кровью, пропахший морем и дымом чадных костров.
  Горд, как и обещал Всеотец, был огромен и ужасен. Гундер был предупрежден, но на миг оторопел. Это прозвучит глупо или нелепо, но бог был прав. Гундера на миг ошеломило изобилие света, цветов, звуков, непривычных запахов и дикая картинка, но испугаться он не испугался и в шок или истерику не впал. Как поговаривали его друзья порой: "А Гундер и рад бы испугаться, но он так плохо умеет это делать, что и не пытается". Среди его сородичей и соплеменников, где страх был вообще понятием достаточно отвлеченным и редким, такие слова значили очень немало, особенно же потому, что были чистой правдой. С выбором бог пока не прогадал.
  Невидимость Гундера была проста - хочешь, увидят, не хочешь - нет. Но от невидимости в бою он отказался, а еще Один сказал, что невидимость будет падать с него во время сна. Так и никак иначе. Ну, так, значит, так...
  - Царство покойников, - проговорил Гундер, осматриваясь. Людей было столько, что он и представить себе столько сразу в одном месте не мог. Не на площади, где он стоял, как столб, к обалдению окружающих, возникнув ниоткуда. В горде. Назвал его Один "Вечным Городом", а потому с названием Гундер и не мучился. Видел он и Париж, и Лондон, и Новгород, и много других гордов, богатых, больших, даже арабские города, но такого!
  Судя по всему, жили тут люди, не знающие, куда девать деньги, или чем они тут друг с другом расплачиваются. Дома, как он успел заметить, были сплошь из камня, с огромными и глупыми окнами, за которыми видел он своим острым зрением полуголых людей. Значит, внутри тепло. В замках вельмож франков и англов было холодно, а протопить такой огромный дом... Леса тут, наверное, просто уже свели на нет, решил он. Куда не кинешь взор, всюду он. Вечный Город. Даже дороги эти люди забили в камень, отметил викинг. О повозках без лошадей он просто умолчал. Ворожба тут и впрямь дурной силы. Он погладил амулет с рунами и, просто на всякий случай, вытащил его из-под рубахи на грудь. Зачем напрашиваться на неприятности, если можно не напрашиваться? Тут он вспомнил, что видим. Да уж. Стоило заботиться о ворожбе, если он тут стоит, как... В общем, поутру. Он рассмеялся и... Исчез. Картинка исчезающего викинга потом долго моталась по интернету, так как он привлек внимание многих зевак, спешно направивших на него свои телефоны. А полиция потом очень интересовалась странным исчезновением со всех камер. А потом и не только полиция. Но это - потом.
  Гундер исчез и пошел себе спокойно в толпе, стараясь не толкаться, но потом понял, что всем наплевать - это тебе не горд в родной стороне, где такой толчок может стоить удара топором по голове в последовавшем поединке. Люди шли таким косяком, что и сельди за ними было бы не угнаться. Гундеру было все равно, куда идти и пошел налево. Люди толкали его, точнее, бились об него, он толкал людей, те падали, вскакивали и неслись дальше. Пожар, что ли, где-то? Тогда почему они все бегут в разные стороны? Суетливое место.
  Воздух был противен. А повозки эти, получается, не очень-то и волшебные, понял викинг, увидев клубы дыма за каждой из них. Что-то они употребляют. Хотя, может, просто внутри, как в богатых повозках франков, стоят печи? Может, может. Да и пес с ними.
  Есть он пока не хотел, а вот пить хотелось. Правда, Один поставил еще одно условие, тоже не из простых - напиваться Гундер права не имел. Вообще. Так как в любой миг мог оказаться там, где нужно будет биться, чтобы уцелеть и, главное, успеть как можно больше.
  
  11
  
  - Дж. Ф. Рокуелл, кличка "Гордец", торговец кокаином, член крупного наркокартеля, - мрачным голосом промолвил старый сыщик из убойного отдела, сержант Слейд, - посадить, на его беду, не успели.
  Что до беды, выглядела она следующим образом - кто-то разрубил Дж. Ф. Рокуелла практически пополам, от правого плеча до левой подвздошной кости. Белели, хищно скалясь разрубленные ребра, на лице Дж. Ф. Рокуелла застыл ужас пополам с презрением, лежал он навзничь в луже своей же крови, которая, судя по всему, вытекла почти вся.
  - И что это? Разборка? - Спросил его напарник, человек еще достаточно молодой и весьма шустрый.
  - Я бы сказал, что грабеж. Ни денег, ни часов, ни перстней, ни цепей, ничего. Вообще. Пусто. Вывернут наизнанку. Во всех смыслах. Может, кто-то залетный ограбил его, а когда тот, посмеявшись, представился, убил, чтобы не гадать - простят или нет? Ведь не простят.
  - Если бы это не был Гордец, я бы такую версию оставил, как рабочую. Или особо жадный киллер? Чушь. На таких людей не нанимают нарков за пятьсот баксов. Да и спеца найти трудно, по каналам быстро разойдется, кто искал такого спеца. А Гордец столько покушений предотвратил, что уверен, среагировал бы, - задумчиво проговорил напарник, сержант убойного отдела Марвелл.
  - Имитация, - уверенно сказал Слейд, - закос под нарка, которому все равно, кого, лишь бы прожить еще пару дней. Сейчас, уверен, точнее, чуть позже, полетят кверху задом все точки по скупке ворованного - ребята Гордеца будут искать его вещи. Они, по сути, уникальны, Гордец не отоваривался в бутиках. Его украшения делались по спецзаказам. И стоили соответствующе. На лом их продать - только и остается.
  - Интересно, что с его пальцем? - Спросил, всмотревшись, Марвелл. Палец был и в самом деле, не ахти - от средней фаланги кожа и мясо были просто сорваны, как оторвался бы палец от перчатки.
  - Перстень врос, - ответил небрежно Слейд, - с этим перстнем он даже успел посидеть в "предвариловке", никто снять и не дернулся. Ни наши, ни зеки. Врос в самом деле. Но парню, что полюбил деление, видимо, это не показалось аргументом. Вон и мясо, - Слейд показал носком ботинка на кровавый комок.
  - Да, похоже. Выбил из перстня и бросил, - согласился Марвелл. - Но почему Гордец был один? Где его ребята?
  - Потому и "Гордец". Он тут был у любовницы, филиппинки. К женщинам он всегда ходил один. Не позволял подумать о себе, что может кого-то бояться.
  - Лучше бы позволял, - ответил Марвелл задумчиво, - хотя нет, не лучше. Теперь в картеле возникнет брожение, как я понимаю, претендентов там целых трое?
  - Четверо, - поправил Слейд, - четверо претендентов. Будет разбирательство, следствие, резня и коронация, если их, пока они будут грызть друг другу глотки, не перережут конкуренты.
  - Этот душегуб, по-видимому, хорошо понимал, что делает, - сказал Марвелл.
  - Верно, - раздался чей-то холодный голос сзади. Сыщик обернулись. Позади копов оказался высокий, худощавый, подтянутый, очень аккуратно одетый человек средних лет. У него хватило наглости или власти пролезть под желтой лентой.
  - А вы еще кто? - Неприветливо спросил Слейд, чей норов упрямо не давал ему стать лейтенантом.
  - Частный детектив, мое имя Роджер Рауде, вам оно вряд ли, что скажет, но прозвище мое, вы, думаю, слышали - "Оса", - представился человек тем же холодным голосом.
  - Слышали. Но как вы узнали, что тут творится? - Спросил Марвелл. Он слышал про этого парня с феноменальной эрудицией, связями и талантом сыщика, что упорно отклонял все приглашения работать на государство и упорно брался только за дела, носившие таинственный или даже, мистический оттенок.
  - Редьярд Джозеф Киплинг как-то сказал мне, что умный человек старается установить союз между полицией и экипажами. Я так и сделал. Теперь я в курсе почти всего, что происходит в Вечном Городе. Благодаря таксистам и патрульным машинам.
  - В смысле, вам "сказал Киплинг"? - С вялым интересом спросил Слейд. Он тоже был наслышан об Осе, но полагал, что тот просто помешанный.
  - Когда читаете книгу, сержант Слейд, вы говорите с ее автором. Он же говорил для вас, следовательно, с вами, - так же холодно отвечал Рауде и на миг присел возле тела. Мешать ему не стали. Информация через него не утекала никогда, а вот помощь он порой оказывал и весьма ощутимую. Поговаривали, что ему покоя не давали лавры Холмса, но потом перестали, когда выяснилось, что если речь идет о лаврах, полученных выдуманным сыщиком за работу на королевские дворы Европы, то Рауде ему тут уже давно не уступает.
  - Детектив Слейд, позвольте, - Оса слегка отодвинул Слейда и присел над Упрямцем, разжал тому сжатые в кулак пальцы и поднес к лицу нечто.
  - Что это? - Оживился Марвелл.
  - Шерсть, - отвечал Рауде, возвращая находку, - судя по запаху - медведь.
  - Упрямца убил медведь? - Усомнился Слейд.
  - Нет, его убил человек, обряженный в медвежью шкуру. Вы позволите мне взять пару шерстинок из пучка себе, детективы?
  - Пару - да, - позволил Слейд, а Марвелл только кивнул.
  - Да, вот еще что, - словно бы вспомнил Оса, - я бы на вашем месте настаивал на радиоуглеродном анализе шерсти.
  - Зачем? - Поразился Марвелл, - какое нам дело, когда был убит медведь?
  - Можете мне поверить, детективы, это куда важнее и интереснее точного времени смерти этого ублюдка, - указал Рауде на труп Гордеца. - До скорого свидания, джентльмены! - Он коротко поклонился, развернулся и неспешно пошел к желтой ленте. Остановился на миг, завязывая шнурок, для чего ему пришлось присесть и вскоре исчез во тьме Вечного Города.
  "Это уже интереснее" - пробормотал Оса, рассматривая незаметно поднятый с земли кусочек металла. Это был наконечник стрелы. Судя по форме - скандинавский, но Рауде предпочитал точность, а потому убрал находку в другой маленький пакетик, по соседству с тем, куда спрятал подаренные ему детективами, шерстинки.
  
  12
  
  Как и предполагал Оса, первые сведения об убийстве Гордеца он получил в интернете. Более того, как он был просто уверен, получил их первым. Некий афроамериканский ребенок, живший в соседнем домике, судя по всему, просто умирал по тачке Гордеца, красной, как закат, "Ferrari", а потому снимал на видео и приезд, и отъезд. Ну, вот и снял. А так как был негритенком ответственным, не каким-то там любителем, то работал со звуком. Видимо, рев мотора многосильного движка его просто очаровывал.
  Вот открывается дверь подъезда (Гордец не спешил переселить свою зазнобу в более фешенебельный район, полагая, что успеется), вот Гордец, лениво порывшись в кармане, достает ключи, нажимает кнопочку, движок нежно поет, сложно сказать, видит ли глава наркокартеля съемку, или нет, но, даже если и видит, то ему наплевать. Скорее, да. Движения его куда более изящнее и увереннее, нежели обычно. Хотя и так ловок был, как кошка. Вот он идет к машине.
  Гигант возник перед ним из воздуха. Рауде десятки раз перематывал ролик, пытаясь поймать момент, когда идет склейка - когда Гордец вдруг оказался в компании человека в медвежьей шкуре, весом очень хорошо за сотню килограммов, с длинной, ниже грудины, бородой, сливающимися с ней усами и в меховых сапогах, мехом же наружу.
  Камера была хорошей, все же Гордец не трахал какую-то джанки, снимающую дешевую дыру. Это был двор весьма уверенно миддл-классового района. Человек, одетый в кожу и шкуры, в бороде и усах, в руках, которым позавидовал бы любой рестлер, держал боевой топор.
  "Десятый век, даже скорее, конец девятого века", - автоматически отметил про себя Оса, не утруждаясь поисками в справочниках.
  Гордец не был трусом, что звучит, конечно, банально. Трусы не возглавляют картели. Но и идиоты тоже. Он заговорил. На английском, отступив на пару шагов, а северянин, на миг задержавшись ответил.
  "Что тебе надо, парень?" - Спросил Гордец. Без вызова, без грубости. Спокойно.
  Но вот ответ человека, которому Гордец хорошо, если достал бы макушкой до плеча, Оса не понял, несмотря на феноменальную свою эрудицию. Перемотка. Перемотка. Перемотка. Скачал, прогнал на студийном оборудовании, замедлил - лающая, незнакомая речь. Явно северная группа. Но чья? Идем дальше.
  А дальше ничего особенного и не было, когда не считать того, что бородатый человек шагнул вперед, более ничего не произнося и разделил Гордеца практически пополам, быстро вырвал топор и шагнул в сторону. Видно было, что он не боится замараться в крови, но и лишняя на одежде тоже ему ни к чему.
  Гордец умер, не успев вскрикнуть, а пожалуй, что и не успев упасть. Викинг, как про себя назвал Оса человека, опустился рядом с тем на корточки, снял цепи, браслеты, сорвал перстни, в точности сделав то, о чем говорили детективы - сорвал с мясом вросший перстень и просто ссыпал себе в суму. Бумажник вызвал у него недоуменное хмыканье и за пояс себе он его убрал, как показалось Рауде, просто автоматически - может, надеясь разобраться позже, а может, решив, что найдется для него способ использования.
  Человек повернулся лицом к объективу, дрожавшему в руках парнишки, видно, тот просто не совладал с собой или был слишком ошеломлен, чтобы спрятаться, и теперь читал себе отходную.
  Бородатое, татуированное лицо осветилось веселой улыбкой, он снова что- то рявкнул, приветственно помахал парнишке топором и... Исчез.
  Рауде, измучив технику перемотками, программы повторами и разборками файлов на дорожки, утомленно откинулся в кресле. Кое-что ему стало понятно, но этой понятности стало только хуже.
  
  13
  
  - Армагеддону положен свой срок. Но людям не терпится. Неймется. Вот Создатель и лечит мир, оттягивая его край до положенного срока. Да, да, вы вправе спросить - зачем для этого дергать людей из прошлого, чтобы чинить настоящее? Отвечу, охотно! Понятия не имею, но, полагаю, что Ему виднее. Это Его творение и ему лучше знать, как его лечить. Да и какая на вас надежда? Вы не чистите свой мир, вы его убиваете, закрываете глаза на все - от геноцида до охраны окружающей среды, милуете и просто не сажаете таких ублюдков, что и на перегной-то не годятся, в России президент откровенно смеется в лицо своим избирателям, с эдакой барской ленцой давая такие ответы, что гарантировали бы ему импичмент, у нас в президенты вы выбираете негра, который, судя по всему, сам не до конца понимает, что у него за должность, да ему и не к чему. Пол Пот вырезает половину населения страны. Но зато вы лихо сажаете человека, который был патриотом своей Родины и никогда не лез в диктаторы, зато вывел ее из полного тупика - Пиночета. Вы знаете, что сказано об атеизме? Что это самое выгодное, что мог получить Сатана за всю историю мироздания. Его нет! Значит, происков тоже нет, его происков, значит, все в порядке. Да ему и желать больше нечего. Вот вам и результат, идиоты, - Рауде откинулся в кресле, глядя на мониторы и вертя в пальцах потерянную Гундером стрелу. - Во всей красе. Уверен, что такие же дикие по способу преступления творятся повсеместно, в странах, что хоть как-то влияют на равновесие в этом мире. У нас лечат викингом, у кого-то - ниндзя, где-то, наверняка, еще кем-то из воителей или профессиональных убийц древности. Все в порядке, слепые уродцы. Я это вижу и знаю, но вы мне никогда не поверите. Вы не поверите даже тому, что свежая медвежья шерсть имеет возраст около тысячи лет. Если не больше. Чего еще желать Лукавому? Фома, хотя бы, потрогав раны Искупителя, поверил глазам своим. А вы по локоть сунете руку и все же будете сомневаться. Ну, вот вам этот парень сомнения-то и поубавит. Или приведет к психбольнице. Что, в общем, тоже неплохо. Почему убивают всякую мелкую тварь, мелкую на фоне Мироздания? Да потому, что. Что не бывает мелочей. Да, Гордец мелок на фоне гибели Лемурии, да, Обама мелок на фоне Небесной битвы, да. Но. Выньте мелкую деталь из сбалансированного механизма. Сбалансированного так, как и не снилось ни вам, ни Джобсу, никому вообще. Что будет? Он продолжит работать, но не в ту сторону. Он станет метаться. Точнее, работать с непредсказуемыми сбоями - абсолютно непредсказуемыми с нашими возможностями. Вот этот бородач и вставляет деталь на место.
  Рауде легко, пружинисто встал, прошел в ванную, укоризненно посмотрел на свое отражение - в волнении, что было для него крайне непривычным состоянием, он взъерошил себе волосы и расстегнул пуговицу на рубашке, даже две. Покачав презрительно головой, человек, который вывел простую закономерность о самолечении Мироздания, просто сидя за столом, привел себя в порядок и вышел из ванной комнаты, аккуратно погасив свет.
  
  14
  
  - Сломана лучевая и локтевая кости, повреждены пястно-фаланговые суставы пальцев, ощущение, что человек со всей своей немалой силы врезал в стену дома. Кожа на костяшках, простите за вульгарность, рассечена. Но история куда забавнее, - поведал Слейду и Марвеллу старый хирург приемного покоя больницы, расположенной, скажем так, в неблагополучном районе.
  ...Посетитель сразу не понравился тамошней грозе - Большому Нику. Или Большому Майку. По четным дням он отзывался на Ника, по нечетным - на Майка, и не дай Бог перепутать! А вот как его звали на самом деле, не знал никто. Это был огромный дядя, мы говорим о Майке, (или о Нике), весом никак не менее ста пятидесяти килограмм, бывший спортсмен-тяжелоатлет, потом рестлер, а попутно вышибала в самых злачных местах Вечного Города, куда удавалось его залучить - его присутствие гарантировало заведению порядок и покой хотя бы на время его смены. По выходным же он отдыхал, в одном и том же заведении, в пивной "У курицы", в одном из самых мрачных районов Вечного Города, а посетители же, зная о том, что великан очень ревниво относится к своим выходным дням и покою (как он его себе представлял) предпочитали об эту пору там особенно не мельтешить и не суетиться.
  Вошедший в дверь новый посетитель выглядел, мягко говоря, странно, даже учитывая грядущий, но еще пока на днях, Хэллоуин. Ростом он никак не уступал местной грозе, а в плечах был, пожалуй что, и пошире. А с учетом того, что он на себя намотал - какие-то шкуры и кожи, он смотрелся еще мощнее, чем был на самом деле. Освещение в баре было слабеньким, потому разобрать точно, что было на нем нацеплено, было непросто, но когда он подошел к стойке, стало видно, что это какая-то очень мохнатая и тяжелая шкура с длинным, жестким ворсом. Обут он был тоже, не пойми, во что, одет - тоже. Голова его, гордо посаженная, со лба уже начинала лысеть, но волосы его, все еще очень густые, были собраны сзади в длинную тугую косу, падавшую до пояса и в мелкие косицы вперемешку с распущенными волосами, с боков. О такой ерунде, как мытье, стрижка и бритье он, по-видимому, не слышал с того момента, как у него начали пробиваться первые волосы. Но дело было в ином. Самим фактом своего бытия этот человек непроизвольно (а хотя какая разница?) бросил вызов Большому Нику. Или Майку.
  - Вырублю с одного удара, - пообещал тот своему соседу.
  - С одного может и не получиться, - рассудительно, но прекрасно понимая, что обильно льет масло в огонь, поддел его собеседник, мелкий крысеныш, букмекер, единственный парень, который мог подначивать Большого Майка, по той простой причине, что вышибала был постоянно должен ему денег и знал, что, если дело дойдет до серьезного взыскания долга, ему не помогут ни его мощь, ни его пудовые кулаки, ни его репутация записного забияки и опасного бойца - его просто застрелят.
  - Ставлю весь свой долг, что через минуту ровно он будет лежать на полу, слушая колокольный пасхальный звон под черепом, - сказал Большой Майк.
  - Очень интересно, где ты к трем штукам достанешь еще три, - не унимался букмекер, чья крысиная мордочка оскалилась в предвкушении глупой и легкой поживы.
  - Засекай время, - Большой Ник шагнул к барной стойке и сел на высокий табурет прямо рядом с вошедшим чучелом. При ближайшем рассмотрении чучело оказалось совсем уж звероподобным. Расписанные грубой татуировкой щеки, там, где вязь синих значков не тонула под набегающей бородой, хищный, тонкий, прямой нос, глубоко посаженные, пронзительно-синие глаза. Лицо человека было сильно загорелым, обветренным и шелушилось на скулах. Несло от него вполне под стать костюму.
  Майк закурил то, что курил всегда - самые крепкие и дешевые сигары, какие только можно было достать в вечном городе и выпустил струю дыма в лицо бородачу. Точнее, в ухо, поскольку тот даже не соизволил повернуться к новому соседу. В это время тот как раз поднимал ко рту свою кружку с пивом, а всем известно, что в такие моменты, когда в руках сосуд с жидкостью, человек особенно уязвим. Почуяв неприятный запах табачного дыма, клубами окутавшим его лицо, он что-то коротко сказал, громко, но совершенно непонятно. Что было странно - сказано было действительно громко, казалось, что звук шел не из его горла, а из его живота. Но сказано было грубо, в этом сомневаться не приходилось. А потому Майк, не теряя драгоценного времени, ударил того в скулу, вложившись в удар целиком, зная наперед, что сейчас она хрустнет и сломается, невзирая на то, что голова пришельца сидела явно на бычьей шее, пусть она и была закрыта его странной меховой курткой.
  - Странно. Сломана лучевая и локтевая кости, повреждены пястно-фаланговые суставы пальцев, ощущение, что человек со всей своей немалой силы врезал в стену дома. Кожа на костяшках, простите за вульгарность, рассечена. Вы что, ударили в стену? - Осведомился старый хирург у Большого Майка, доставленного в приемный покой, повторяя почти дословно то, что уже поведал детективам.
  - Да не в стену я ударил, а в одну глупую рожу! - Отвечал, постанывая, Большой Майк.
  - Но в рожу ты не попал, - поправил Майка один из тех, что и доставили его в больницу.
  - А куда же это он попал? - Заинтересовался доктор.
  - Действительно, интересно, - сказал Слейд, которого, вместе с Марвеллом, занесло в эту больницу странствие в поисках убийцы Гордеца. Оса, Рауде, дал им совет пройтись по травмопунктам, заверив, что там встретятся те, кто так или иначе пересекся с объектом их поисков.
  - Этот мудак в мехах просто выставил правую ладонь навстречу удару, Майк сидел слева. А другой рукой как раз подносил ко рту кружку с пивом. Левой. То есть, успел просунуть правую через левую. И отхлебнул. Не пролив ни капли, - поведал эскулапу и сыскарям все тот же задохлик.
  - И что?
  - И ничего. Он поймал руку Большого Майка в ладонь, допил пиво, потом отпустил. И Майк упал. А сам он пошел на выход. Когда бармен крикнул: "Эй, парень, а расплатиться?!", он только башкой потряс, так, насмешливо, что-то прорычал на каком-то песьем языке и указал на Большого Майка, давая понять, кажись, что платит проигравший. А потом смылся. Догонять его дураков не нашлось.
  - Это я понимаю, - согласился детектив, посмотрев на ребят, доставивших Большого Майка.
  - Может, у него было что-то в ладони? - Задумчиво сказал Марвелл.
  - Судя по костяшкам пальцев, у него там и в самом деле, что-то было. И по перелому со смещением.
  - Например?
  - Да мало ли. Ты слышал о таком старинном оружии русских, как "наладонник", если перевести буквально? Это толстая железная пластина, что крепилась на ладонь. Часто с шипами. Отсюда и сорванная кожа.
  - Это еще ладно. Но, тем не менее, странен другой факт. Чтобы ни было в ладони нашего друга, Большой Майк таким ударом должен был снести того с ног, во всяком случае, здорово подвинуть вдоль стойки, не говоря уж о пролитом пиве. Бред. Удар, как в стальной памятник.
  - Это верно, инспектор, - раздался голос Рауде, неожиданно появившегося в приемном покое.
  - Опять вы? - Нахмурился слегка Марвелл.
  - Опять я, - не стал спорить Рауде с очевидным.
  - И вам есть, что сказать?
  - Я предложил бы выйти на улицу, наши с вами беседы не для посторонних ушей, - деликатно предложил Оса и все трое покинули больницу.
  - Так что вы хотите нам еще поведать? Со слов посетителей бара мы можем составить разве что ненужный, в свете имеющегося видео, фоторобот, и сведения о том, что он силен, как носорог.
  - Смотря, что мне скажете вы, детективы. Я имею в виду, что показал анализ шерсти, - спокойно сказал Рауде, уверенный, что его советом не пренебрегли.
  - Видимо, у нас что-то с аппаратурой. Возраст шерсти более тысячи лет. А она максимум, как сказал при первом осмотре эксперт, позапрошлого года. Чушь.
  - Имеющие уши, да не слышат, - усмехнулся Оса, - ну, отправьте ее на анализ куда-нибудь еще, если не верите глазам своим. Там будет то же самое.
  - Музейный экспонат? - Предположил Слейд.
  - Чем надо обработать шерсть, где и как хранить тысячу лет, чтобы она выглядела "от позапрошлого года"? - Невинно осведомился Рауде, - я, например, не возьмусь себе представить такой способ.
  - Что вы хотите этим сказать, Оса? Хватит уже демонстрировать нам наш же идиотизм, - сказал Слейд.
  - Это его шкура. Добытая в позапрошлом году. Для него - в позапрошлом. А для нас - тысячу лет назад. Он гость из прошлого. Викинг.
  - Вы спятили, - радостно заключил Марвелл. - Не довели вас ваши пристрастия рыться в черт-те каких делах, до добра.
  - Я не ждал другого ответа. Вам даже радиоуглеродный анализ не поможет. Я бы рекомендовал лоботомию, чтобы вы со спокойной совестью ушли на покой. Подождите, следующие поступки этого человека и следующие анализы приведут вас в ваше рабочее состояние - окончательный ступор - с еще большей гарантией, - сухо сказал Оса.
  - Вы спятили, Рауде, что викингу делать у нас и зачем? - Снова заговорил Марвелл.
  - Лечить наш больной мир, детективы. Так как у нас с вами ни черта не выходит, - спокойно сказал Рауде.
  - От Гордеца и Большого Майка?
  - От Гордеца и прочих ублюдков. Майк просто случайно попал под руку. Он, как вы знаете, никто. По факту. Потому наш викинг не убил его.
  - Но тогда почему он вошел в бар с наладонником, если ваша гипотеза о том, что он работает только по крупным фигурам, верна? - Осведомился Слейд, закуривая. Хоть с помешанным поговорить, отвлечься. Пока сам не тронулся.
  - Вы вцепились в свой "наладонник", детективы, а он мешает вам смотреть. Он встретил кулак Майка пустой ладонью. Просто на ладони у него настоящий панцирь - мозольный, смоляной, грязевой, простите. Вы представляете, что такое гребля на драккаре? Простите, драккар - это корабль викингов, приводимый в движение веслами. Огромными и тяжелыми. Если не было ветра. Год за годом он греб на драккаре. Плюс смола, морская соль, прочие ингредиенты, оружие, тяжелая физическая работа. Это же относится к тому, почему Майк, при всей своей огромной силе, не смог сбросить того на пол - у викингов была поговорка: "Драккар движется веслами". Вот вам и ответ. Учтите, что их драккары, часто на веслах, проходили тысячи миль. Сезон за сезоном. А в теплых морях - и без сезона, если мореплаватели не спешили домой. Этот человек сильнее Майка в разы. Выносливее и здоровее. А то, что он умудрился дожить до начавшейся лысины, говорит о том, что он великий воин. До седины в то время доживали редко, даже на берегу. А викинги - тем более, учитывая, что они такой цели и не ставили, мечтая умереть в бою и попасть в свой рай.
  - И что вы хотите сказать всем этим? Что у нас в Вечном Городе бродит викинг, попавший сюда через тысячу лет и вершит правосудие?
  - Нет. Не вершит. Слегка способствует починке мира, чтобы тот добрался к Армагеддону в запланированный срок, а не как шла работа в СССР - ударными темпами.
  - И вы что, всерьез в это верите? - Задумчиво спросил Слейд.
  - Нет, не верю. Я это знаю. Я описал вам краткий ход мысли. Удар топором. Следы в ране наверняка дадут тот же возраст оружия, что у шкуры, а следы там есть - железо тех времен не было высококачественным. Шерсть. Одежда. Язык. Образец записан на видео, в ютубе, где ролик со смертью Гордеца. Я бы советовал вам пообщаться с лингвистами, или же с исландцами. Те берегут чистоту речи с незапамятных времен, не исключено, что они поймут его слова. И теперь его ладонь и сила. В совокупности у вас выходит кто? Ограбивший музей сумасшедший филолог, переевший стероидов? Есть сигналы о грабежах в музеях истории? Нет? Я так и знал. А удар, что он нанес топором, говорит сам за себя. Дело тут не в силе. В умении. Попробуйте развалить свиную тушу вдоль одним ударом топора, детектив. Вы, человек физически крепкий, не сможете этого сделать. Так что выходит?
  - Выходит чушь, - упрямо сказал Слейд, - но мне теперь еще важнее поймать его.
  - Утереть мне нос? - Улыбнулся Оса, - что ж. Попробуйте. И я тоже попробую. Ловить я его не собираюсь, да у меня и прав таких нет, но, быть может, я помогу вам. Хотя, судя по всему, моя помощь вас только сбивает с верного пути. Всего доброго, - на чем Оса и откланялся.
  
  15
  
  Все шло привычно хорошо. Группа детей была собрана, посажена в машину и доставлена по назначению. Дальше - кого куда. Кого на потеху, кого на органы, кого на что, в общем. Все, как обычно.
  - А вот эта маленькая куда? - Нежно спросил Синий у своего непосредственного босса.
  - Эта на роговицу. Органы пока еще никуда не годятся, не сформировались, - говорили эти люди просто, спокойно, как о самом обычно товаре, партии сапог, к примеру. Или скота, что ближе. Кого на мясо, кого на шкуру, кого зоофилам, но уже дороже.
  - Так я ее пока заберу? - Улыбнулся Синий, мягко гладя перепуганную девчонку по голове. Та не понимала, о чем идет речь и потому больше боялась босса, чем Синего, который был так ласков и мягок.
  - Забирай. Только сердце может у нее попросту не выдержать, а мертвая роговица нам уже не нужна. Давай позже? - Спокойно предложил босс. Остальные охранники за диалогом следили равнодушно, больше внимания уделяя, хотя и без особой нужды, пункту прибытия, всегда одному и тому же. Но все же. Платили им именно за это.
  - Можно и потом, - подмигнул Синий, и обратился к ребенку: "Сейчас дядя врач вырежет тебе глазки, а потом мы с тобой поиграем..."
  - Глазки? - Ужаснулся ребенок.
  - Да, совсем, причем просто так, тебя просто свяжут и все, уколы делать не будут, - продолжал улыбаться Синий.
  - Уколы? Глазки? А потом домой? - Ребенка накрывал шок.
  - Ну, что ты, малышка. Потом ты умрешь, как собака. А потом мы утопим тебя в пруду и тебя съедят рыбки, - Синий просто цвел отеческой улыбкой, охотно просвещая ребенка о его дальнейшей судьбе. Ему это доставляло ни с чем не сравнимое наслаждение - со взрослыми не так интересно, те и так понимают, что куда и потому такого светлого, наивного ужаса там не добиться. А если чего и стоит добиваться, так именно его.
  Об уколах Синий не врал. Хирург, что работал на их производстве, в самом деле не признавал анестезии и наркоза. Говорил, что уверен, что тот понижает качество продукции. Со взрослыми людьми порой приходилось прибегать и к нему, но с детьми было попроще - фиксировать было легче.
  Ребенок зашелся, наконец, в истерике и Синий пересел к другим детям, повествуя тем, кого и куда увезут, что там с ними будут делать, как повезет к тем, кто попадет просто к извращенцам и как не повезет тем, кто попадет к маньякам. Среди покупателей были и такие. Вскоре истерика стала общей и Синий удовлетворенно привалился к стене бункера. Он походил на только что уколовшегося нарка, как всегда отмечал босс. Впрочем, на качестве работы это не сказывалось - никто, лучше Синего, не мог приманить к себе глупое чадо, на миг оставшееся без присмотра, когда грубый наскок был невозможен - людное ли место или густонаселенный подъезд. За ним шли все - и те, кто просто был доверчив, и даже те, кого родители миллион раз инструктировали не ходить за незнакомыми людьми. Ложь. Дети не всегда чуют плохого человека. Или правда - Синий и иже с ним людьми давно уже не были. Или никогда не были. Не важно. Важно то, что сегодня выпадал удачный день.
  - А что вы будете со мной делать дяденька, после того, как мне вырежут глазки? - Спросила девчонка, видимо, совладав с истерикой или решив, что это, все же, игра.
  Синий охотно начал было описывать процесс, но тут в коридоре раздался истошный крик, дверь упала вовнутрь и на ней, извиваясь ужом, оказался внешний охранник, чьи глаза слизью и полураздавленными яблоками лежали теперь на щеках. За ним в комнату шагнул совершенно голый человек жуткого обличья.
  И тут дети подняли настоящий вой - человек был ужасен. Руки его были по локоть в крови, а ногой он, спокойно и методично, раздавил шею безглазого охранника. Как тот остался без глаз, было понятно - так как голый монстр тут же схватил второго, оказавшегося рядом, охранника и вцепился ему в лицо, молниеносно повторив всю процедуру от и до.
  ...Гундер знал, что нельзя пить, да. Но почему же нельзя веселиться с женщинами?! В том самом кабаке, где он так хорошо начал, открыв для себя новый вид людей, он задержался. Люди вели себя тихо, мелкие люди были очень предупредительны, Гундер понял, что они все кому-то принадлежат, а владелец просто использует их труд в кабаке. Потом понял, что, как ни странно, кабак принадлежит им самим. Он пил пиво, указав пальцем на трехлитровый жбан с похожей по цвету жидкостью и угадал. Дальше он потребовал еды, но осознал, что мелкие люди его не понимают, а потому показал пальцем на рот и выразительно щелкнул челюстями, поглядывая на стоявшего за стойкой упоминавшегося братца Ши. Тот уже выслушал распоряжения дядюшки Чина, переданные Хо, а потому старался, как мог, но мог плохо - был еще молод и неопытен, а потому боялся посетителя ужасно. Гундер начал сердиться, как вдруг Ши был сменен на посту дядей Чином, чего практически никогда не случалось. Дядя Чин подействовал на викинга успокоительно, Гундер вообще не был буяном по меркам собратьев и почти всегда умел хотя бы дослушать человека, прежде, чем убить или покалечить. Вот и сейчас он понял, что старший малыш сменил глупого младшего малыша, учившегося ремеслу кабатчика, и повторил свой заказ. Дядя Чин понял все прекрасно и вскоре перед Гундером оказалось огромное блюдо мяса с рисом, вопреки обыкновению, не сдобренное ни вьетнамскими, ни, тем более, адскими мексиканскими специями. Дядя Чин четко дал понять на кухню, что дать гостю - много! Много, вкусно, не остро, не солено, ни сладко, где не надо! И очень, очень, очень быстро!
  Возле блюда с едой образовались ломти хлеба очень странной формы, тарелка с кашей, жирно политой мясной подливой, овощи и много, чего еще. Гундер улыбнулся дяде Чину и приступил к трапезе. Платить он собирался честь по чести, как-никак, тут себя повели хорошо, да и вообще, было бы просто подло поесть и уйти. Он кинул на стол маленькую золотую цепочку, снятую с Гордеца и снова потребовал пива. Цепочка исчезла, как корова языком слизнула, а на коленях у Гундера оказалась Ка, "Первая", местная краса и гордость, необычайно умелая, опытная и, что дядя Чин полагал в данном случае, необходимым, живучая, выносливая и разъезженная во всех своих входах, проститутка. Как всегда, старик не ошибся. Гундер быстро смекнул, несмотря на незнание языка, о чем идет речь и чего добивается мелкая бабенка, с черными волосами и желтой кожей и, движимый как плотью, так и любопытством, проследовал за ней наверх. Правда, он слегка сомневался подойдет ли она ему по размеру, но потом решил, что это уж точно шлюхины трудности.
  Да, ему было сказано, что он внезапно может оказаться в месте, где убивать надо всех, да! Но не так же! Непосредственно в момент семяизвержения! Которое и пришлось на штаны первому охраннику, когда голый викинг возник перед ним. Обидеться и пустить в ход автомат тот не успел - викинг просто свернул ему голову, схватив обеими руками. Дальше он оказался в коридоре, где и кинулся к нему второй, тот самый, что вскоре очутился в комнате с детьми, Синим и боссом, лишенный драгоценного зрения. Приказ Одина был краток - убивать всех. Гундер понимал, что под "всеми" не рассматриваются дети. А вот остальные... Второму он, не разнообразя приемы, так же выдавил глаза и раздавил кадык, а затем бросился к двум другим.
  Синий умел драться, он понимал, что происходящее ужасно - по всем параметрам, от исполнителя до самого факта обнаружения. Краем сознания он отметил невиданный внешний облик пришельца, от бороды до грозно торчащего мужского начала, но мигом смел ненужные мысли - в конце концов, извращения бывают разные, чему он сам был ярким примером. Он дернул из-под мышки пистолет, босс повторил его движение, но гигант быстрее, чем оружие пошло в ход, а если быть точнее, то быстрее, чем его окончательно извлекли, оказался между ними и, пользуясь тем, что оба сидели по разным стенам узкого коридора, (дети сидели в том же коридоре, но чуть дальше, ближе к двери, которой кончался коридор), успев вскочить, ладонями припечатал их головы к стене и, слегка, как показалось бы стороннему наблюдателю, напрягши плечи, раздавил обе головы в лепешку. Вернее, раздавил, как два пирожка с начинкой в лепешку - судя по получившейся картине. Не отряхивая рук, Гундер кинулся мимо детей на дверь, из-за которой уже начал кто-то кричать тонким детским голосом (покупатель "примерял" ребенка), вынес ее, как и первую, не задаваясь идиотским вопросом, как можно голым плечом выбить стальную дверь, мужика, что рвал одежду с маленького мальчика, викинг просто убил ударом кулака в висок, а затем попал в какую-то странно белую комнату, где от него, как от призрака, пятился какой-то недоносок, со странными стеклами на глазах. Комната, как ощутил Гундер своей шкурой, была ужасным местом, не смотря на чистоту и порядок. Тут пахло рекой Слид, текущей льдом, ядом и мечами, той рекой, против течения которой вечно идут те, кто принимает свои муки за дела земные. Схватив человека в белом за грудки и за пах, Гундер поднял того над головой и сломал о выставленное колено пополам, в самом прямом смысле слова, сброшенное им на пол тело сложилось тупым углом. Не все. Он просто знал это, что тут еще не все.
  Он бросился дальше. Снова дверь. Снова улица.
  Случилось так, что владелец этой фабрики живого товара сам решил почтить своим визитом подчиненных, а с собой, вечно играя роль простого человечка среднего достатка, даже и оружия не взял.
  "Он!" - Ударило колоколом в голове северянина, и он знал, кто сказал это слово. Значит, этот человек заслужил больше остальных. Гундер оторвал дверь машины, которую стремился закрыть этот ублюдок, выдернул того на воздух, наступил на одну ногу, а вторую резко рванул вверх. Убедившись, что уйти тот уже вряд ли сможет, Гундер вернулся в комнату "Слид", взял там со стола нечто, что формой слегка напоминало большой нож и вернулся к тому, кого нарекли "Он".
  Вскоре он стоял посреди двора один, залитый кровью и хищно поводил головой, осматриваясь. Никого. Сверху водопадом хлынул ледяной ливень, смывающий с тела морского бродяги чужую кровь и он удовлетворенно зарычал, остывая после драки.
  - А теперь верни меня, откуда взял! - Попросил Гундер, тяжело дыша. Что и было сделано, так как огромный голый бородач, на которого во все спасенные им глаза, смотрела девочка, оказавшаяся самой смелой, исчез.
  В памяти спасенных детей он и остался самым ужасным, что стряслось с ними с момента похищения - огромный, бородатый мужчина, убийца, монстр, рвущий с шей убитых цепочки, а с рук - браслеты и кольца, а потом что-то кричащий в небо и тут же пропадающий...
  В памяти же Ка...
  Рычание, истошные женские крики и скрип дерева раздавался из комнаты, куда дядюшка Чин поселил своего платежеспособного гостя, раздавались до глубокой ночи. А наутро проститутка крабьей походкой спустилась вниз, держась за стену, с синими кругами под глазами, с распухшими губами и глупым, совершенно счастливым выражением лица. После первого натиска Гундера она просто вырубилась и в себя пришла, когда тот уже вернулся и тут же пошел в атаку вторично.
  - Я не знаю, где ты взял этого мужика, дядюшка Чин, но, если придется ему платить, то я не против, - пролепетала Ка, накинувшись на еду. Затем спешно, насколько позволяли ей никак не соглашавшиеся ни слушаться, ни повидаться, коленки, ушла обратно.
  - А я думал, что на самом деле, ты любишь женщин, - лукаво улыбнулся дядюшка Чин.
  - Да? Я тоже так думала, - проговорила Ка все еще не до конца пришедшая в себя, - чушь это все, дядюшка Чин. Бабе нужен мужик! - И, сделав это ошеломляющее новизной, открытие, Ка скрылась за дверью.
  Гость спустился в общий зал вечером, с топором на плече (еду днем ему носила все та же, слегка медлительная, но счастливая Ка) и жестами стал сговариваться с дядей Чином о его, госте, временном постое. Дядя Чин, способный по полету пчелы понять, в улей она летит или на поле, понял его моментально и начал часто и утвердительно кланяться.
  - Гундер! - Ударил себя кулаком в грудь гость.
  - Чин! - Дядюшка Чин себя в грудь бить не стал, показал тонким, сухим пальцем.
  Гундер, кивнув, небрежно кинул на стол несколько монет и ушел в ночь.
  Дядя Чин, осмотрев монеты, понял, что ни один банк их не примет. А потому снова улыбнулся. Он действительно многое знал, а кроме того, прекрасно ориентировался и в современной технике, в частности, в работе в интернете. Потому вскоре узнал из этого интернета, сколько стоят монеты, что оставил ему новый постоялец.
  Монеты эпохи Карла Великого. Одна из которых была тем самым денье, на котором он был изображен императором. Любой нумизмат на "Сотбисе"...
   Дядя Чин улыбнулся и спрятал монетки. Успеется. С годами этот товар вряд ли подешевеет!
  
  16
  
  - Звони Осе, - распорядился Слейд сухо, - выставим себя идиотами.
  - Сам звони, ты же считал его идиотом! - Огрызнулся Марвелл, хотя обычно с напарником и другом не спорил.
  - Окей, - так же сухо согласился Слейд и набрал номер. "Откуда у него номер сумасшедшего и зажравшегося детективишки, как он вечно его зовет, интересно бы мне знать?" - Про себя усмехнулся Марвелл.
  Звонок прозвенел у них за спиной. Точно. Рауде уже был здесь. Но Слейд, который был человеком упорным, а сейчас еще и обалдевшим от бессонницы и увиденного, продолжал ждать ответа. Оса встал рядом с ним и ответил на звонок.
  - Утро доброе, Рауде, это Слейд, - представился детектив.
  - Здравствуйте, детектив. Я могу быть вам полезен? - Вежливо осведомился Оса. Марвелл голову бы дал на отсечение, что тот не издевается, говоря по телефону с человеком, возле которого уже стоял, плечом к плечу в прямом смысле этого слова. Сам Марвелл давился беззвучным смехом.
  - У нас тут снова... Кажется, наш фигурант. Во всяком случае, такого трупа я еще не видел, - признал Слейд.
  - А на что похоже? - Серьезно осведомился Рауде.
  - Он привязан к машине, к проему водительской двери, которой нет, ребра разрезаны и разведены от хребта. Легкие на плечах, - деловито отвечал Слейд.
  - Это называется "Красный орел", детектив, - сказал Рауде и захлопнул мобильник, слегка тронув детектива за руку. Тот даже не вздрогнул, судя по всему, творившееся его настолько затянуло, что на шутовской звонок он и внимания не обратил.
  - Что за "Красный орел"? - Спросил он.
  - Казнь. Результат налицо. Жестокая вещь, могу заверить. Режется кожа, мясо, ребра. Отделяются от хребта, потом вытаскиваются легкие и кладутся на плечи. Весь фокус в том, чтобы человек не умер до конца процедуры. Что тут и было сделано, уверен.
  - Ну, собаке - собачья смерть. Судя по тому, что мы нашли в холодильных камерах, тут просто мясокомбинат и попутно поставка детей ублюдкам, потерявшим человеческий облик. Правда, на него мы выйти никак не могли. Даже рядом не ходили. ФБР - тоже, - спокойно разглашал Слейд служебную информацию, словно найдя, наконец, родную душу.
  - На него почти вышел я, но викинг успел раньше. Вы все еще не верите мне, что это викинг? - Спокойно спросил Рауде.
  - Не могу, - честно сказал Слейд, да и Марвелл, подумав, кивнул, соглашаясь с напарником.
  - А от меня вы что хотите, в таком случае? - Деловито осведомился Рауде.
  - Боюсь, что вскоре захочу правды. Вы чересчур осведомлены о способах и прочем, даете нам ведущие в тупик, наводки, а попутно оказываетесь там, где вас быть не должно. Ваши беседы с Киплингом оставьте для ослов, - улыбнулся Слейд.
  - Предвидел. Можете меня задержать. Или взять под наблюдение на то время, что вам будет угодно, - вежливо отвечал Оса. - Надеюсь, следующая бойня вам проветрит голову.
  - Ну, что делать с вами, решать нам, - снова улыбнулся Слейд, - но, может статься, вы нам поведаете, кто следующий?
  - Не поведал бы, даже если бы знал. На помощь следствию мне наплевать, извините. После вашего лестного мнения о том, что чисткой авгиевых конюшен Вечного Города занялся я - вы шутите? Скажи я вам, если бы даже знал, кто следующий - проще было бы прийти к вам с повинной.
  - А это не самая дурацкая мысль, кстати, - сказал Слейд. Марвелл слегка опешил. Он понимал, что Слейд сейчас не "разматывает" Рауде, нет, тот говорил искренне.
  - Повременю пока, - сухо отвечал Оса, - хотите меня задержать? Воля ваша. Я не бегаю. И не побегу.
  - Пока не за что, - сожалеюще развел детектив руками.
  - Ура, - мрачно сказал Оса, - вы спрашивали, кто следующий? Уповайте, чтобы не шеф полиции, или не мэр. Или не представитель городского совета. А так - пробивайте картотеку. Фигуры уровня Гордеца и "мертвые" дела. А еще лучше - оставьте человека делать то, для чего его прислали и не путайтесь у него под ногами, уважаемые детективы, - и Оса быстро пошел прочь.
  - Послали? - Удивился Марвелл, - эй, Оса! Кто послал?
  Не останавливаясь и не обернувшись, Оса рукой указал на небеса и ушел.
  Но звонки того дня еще не кончились, правда, на сей раз звонок был обычным, не тем, что с утра.
  - А викинг-то ваш, господин специалист, обычный извращенец! Да еще не трахавшийся пару-тройку лет! - Торжествующе прозвучал в трубке голос Слейда, - у одного из убитых все брюки в сперме, которая никому, из бывших там, не принадлежит. По нашим базам ДНК такой не значится.
  - Надо же, - покачал головой Рауде, - какой позор. Ну, ищите извращенца, способного прожить тысячу лет, лелея медвежью шкуру и голыми руками отправить на тот свет группу взрослых вооруженных, тренированных мужчин, будучи обряженным в костюм Адама, яйцеголового лингвиста, весом за сто с лишним килограммов, говорящего на древнем языке. Удачи, детектив! - И повесил трубку.
  "Кажется, получается примерно так, - решил Рауде, - этот парень, викинг, оказывается в нужном месте в нужное время, причем сам он понятия не имеет, где и когда он окажется. Он может быть хоть здесь, в Вечном Городе, верхом на проститутке, с которой его и сдернули для бойни в этом пункте торговцев живым товаром, хоть в Скандинавии - причем тысячу лет назад. Тот, кто способен перенести человека за тысячу лет, может и кидать его по всему городу, а то и миру. Картина ясна - он просто инструмент. И гипотеза моя о чистке точек, следовательно, тоже. Если он в Вечном Городе, шанс выйти на него есть. Слабый, почти нереальный. Но есть. Он должен чем-то питаться - красть он не станет. Значит, его видят. Он платит. Это запомнят. Как и его самого. Должен где-то спать - где? У воды? Не обязательно. То есть, нужно оказаться там, где он материализуется, скажем так, в тот самый момент. Шансы? Равны нулю, стремясь к отрицательному значению. Только случайное пересечение в месте очередной резни. На кого бы поставил я сам, если следовать вопросу этих двух идиотов, которые тянут, в лучшем случае, на одного?" - С этой мыслью Рауде открыл свою картотеку на том своем компьютере, что никогда не знал скверны погружения в интернет. За эту картотеку Рауде продали бы душу и полиция, и ФБР - если бы они по-прежнему на самом деле стремились "Хранить и защищать", а не отбывать свой номер на арене, в погоне за чинами и пенсией. Да. Увы. Даже если там и есть те, кто рад бы работать, их настолько мало, что нам уже надо слать викинга.
  Но звонки еще не закончились. Очередной раздался за полночь.
  - Слушаю вас, Генрих, - ровным, совершенно обычным тоном отвечал Рауде, не открывая глаз и не подняв головы с подушки.
  - Я вас не разбудил, мистер Рауде? - Заискивающе спросил тот, кого величали Генрихом.
  - Я разрешил вам звонить мне в это время, так что какая разница? - Рауде не спал уже двое суток, но был вынужден говорить с этим человеком. Вот только просыпаться для этого нужды не было.
  - Я просто хотел вам сказать, мистер Рауде...
  - Что опять? Платеж не прошел, карточку украли или она потеряна, деньги отнял огромный наркоман прямо у банкомата? Или что-то поновее? - Все так же ровно и спокойно спросил Оса у человека, состоявшего у него на жаловании, а попутно работающего экспертом в лаборатории криминалистики.
  - Да нет, все в порядке, все пришло вовремя, большое спасибо! Но, мистер Рауде, в стране кризис, я бы хотел...
  - Больше денег? Хорошо. У вас сохранился семенной материал с утренней бойни по "делу северянина"? - Спросил Рауде.
  - Естественно. Я потому и звонил, кроме как поговорить об оплате, так как знаю, что вы заняты этим делом. Это какой-то неестественно живой и здоровый материал! Я такого и не видел! Какой-то эталон для образцов, если так можно сказать.
  - Можно. Платить я вам буду столько же, а может, и нет, так как нужды в этом больше не будет. У вас этот материал сохраняется в пригодной для оплодотворения яйцеклетки форме и состоянии? - Спросил Рауде, одновременно видя сон про морское сражение у Свольда, когда конунгу Олафу Трюггвасону наломали хвост. Причем именно благодаря его высокомерию и слишком большой самоуверенности.
  - Да, я как чуял, что это стоит сберечь, тем более, что объема семенной жидкости там хватит, чтобы оплодотворить не то, что одну яйцекле...
  - Так, - перебил Рауде, - у вас хватит ума найти бездетную пару белых миллиардеров-расистов? - Он не оскорблял собеседника, он задал вопрос, который нужен был ему для дальнейшего построения беседы.
  - Э-э-э...
  - Понятно. Тогда тут вам помогу я. Можете гарантировать этой паре, что ребенок будет совершенно, просто парадоксально, вызывающе здоров, белый - сто процентов, нордический тип. Разве что чуть неуравновешен. Можете во всем этом поклясться.
  - Чем? - Ошалев от перспективы, спросил эксперт.
  - Стивенсон, как я помню, говорил мне, что его персонаж, доктор Ливси, клялся своим париком. Можете поклясться святым Ланцетием, если хотите, - Рауде по-прежнему не открывал глаз.
  - Такого нет, - растерянно сказал Генрих.
  - Милый мой, люди, о которых мы говорим, так высокомерны, что им в голову не придет, что кто-то рискнет им врать, тем более, что вы и не будете врать. Вот и продавайте им эту сперму на здоровье. Нации, - уточнил Оса.
  - Вы сказали, что поможете мне, а так как материала там не на одну яйцеклетку, то я готов, разумеется, вычесть ваш посреднический процент, - Генрих, вечно сидевший без денег, так как не умел с ними обращаться, воспрял.
  - Я богатый человек. Достаточно богатый, милый мой Генрих, чтобы не нуждаться в процентах с торговли спермой из-под полы. Можете также заявить, что это какой-нибудь супер-уникальный образец. Да, кстати. Если вы продадите ее всю всем, кого я вам послезавтра назову, то вы, не исключено, что сможете уйти с работы. Так что позаботьтесь, будьте добры, о смене, лояльной ко мне и моим деньгам. Вы все поняли, Генрих?
   - Уйти с работы?! - Бедолага мечтал об этом много лет, чтобы иметь, наконец, возможность полностью посвятить себя науке и резьбе по дереву.
  - А вы думали, я веду речь о паре тысяч долларов? Милейший, давайте, вы поработаете, наконец, головой в непривычном русле финансового благосостояния и поработаете так же с ценами в интернете, чтобы не продешевить. Потому я и сказал, что имена вам дам послезавтра. У вас целый день на этот тяжкий труда во блага своего кармана. Всего доброго, - и Оса выключил телефон и досмотрел свой сон, где Олаф Трюггвасон потерпел сокрушительное поражение. Но, видимо, в сон его, благодаря бизнес-плану, составленному им для Генриха, что-то вкралось, так как ему привиделся еще и счастливый миллиардер, увлеченно баюкающий бородатое чадо, судя по розовому цвету одеяльца, девочку, с густой, вьющейся бородой и в рогатом шлеме. Шлем Рауде настолько обозлил, что тот поднял брови во сне и вышел из мира грез.
  - У викингов никогда не было рогатых шлемов! - Произнес он вслух и окончательно проснулся.
  
  17
  
  Оса жарил себе яичницу о семи яйцах (так как двое суток просто не ел) и размышлял. С той бойни на фабрике по торговле живым товаром, прошло уже немало времени. Викинг все еще оставался в городе (да еще, шельмец, и жил в одном и том же месте, но об этом Рауде не знал) и продолжал санитарную свою деятельность. Удары его нельзя было просчитать. То погибал лютой смертью мелкий торговец травой, то такой - глава серьезной банды и с ним вся его королевская рать из трех человек.
  Несколько раз гигант был ранен, но кровь, собственно, ничего никому не дала - ДНК было у них уже давно, а вот толку от него не было.
  Непредсказуемость поступков викинга навела Осу, который мог допустить все, что не было полным абсурдом (абсурд он оставлял напоследок), что викинг и сам лишь оружие в руках какого-то супер-мозга, который хорошо знает всю криминальную структуру города и потому его посетила следующая мысль - викинга сюда прислал не человек. Не будучи человеком религиозным, Оса, как и всякий человек разумный, не был и атеистом.
  И этот кто-то лечил Город прижиганиями, иначе не назвать, "Красные орлы" перестали пугать уже даже первогодков. Да и "прогулки" уже имели место быть. Для нее многого не надо - крепкий столб и штырек, чтобы зацепить за него кишки казнимого, которого потом гоняли вокруг столба, заставляя, мало-помалу, намотать на столб чуть не весь кишечник. Долгая, как ни странно, смерть.
  Проще говоря, звериная жестокость викинга заставила поджать хвосты даже людей серьезных, многие подумывали об общем сходе самых серьезных людей - но дальше мыслей на эту тему дело не шло - главы синдикатов, семей, банд, картелей и прочих объединений подозревали и друг друга и не стремились дать одному из них шанса накрыть всех остальных разом.
  Гундеру же жилось пока очень неплохо. Он, наконец, с помощью дядюшки Чина, выяснил, что за бумажки тут все суют друг другу, словно те и впрямь что-то стоят. Он от души посмеялся, когда понял, сколько денег отдал тому нищему. Он не жалел о них - он и сейчас норовил платить старинными деньгами, в результате чего дядюшке Чину удалось открыть еще один бордельчик неподалеку, а тогда он и подавно не знал, что это за странные листы.
  Он быстро овладевал каким-то диким жаргоном, схожим сразу со всеми языками Вечного Города, но, что странно, его стали прекрасно понимать - очевидно потому, что он вызывал желание постараться понять, что хочет паренек ростом в два метра и весом примерно под полтора центнера. В бороде, которая заставила бы побриться от зависти самого Санта-Клауса.
  Пару раз он был ранен, но до тяжелых ран дело не доходило, а со всем остальным дядюшка Чин справлялся лучше любого фельдшера со "Скорой помощи" - промыть, удалить, зашить, в конце концов, на войне он был полевым хирургом, а Гундер пока не бывал еще задет столь серьезно, что потребовало бы полостной операции и более серьезного оборудования.
  
  18
  
  - Это какой-то... - начал было Слейд, как Марвелл закончил: "Бред".
  Дело, по нынешним временам было самое обыкновенное, пока в дело не вмешался мост.
  Началось все с привычной уже бойни в каком-то убогом переулке, где викинг снова накрыл какого-то наркобарона, но на сей раз не самоубийцы, в отличии от Гордеца. В охране его, всегда бывшей с ним, служили ребята, ранее подвизавшиеся в спецслужбах их общей жаркой родины. Что означало, что они обучены не терять головы ни в прямом, ни в переносном стиле.
  Чудовище в кожах и мехах все же выбило их слегка из колеи, несмотря на то, что весь город уже гудел от слухов (не попадая в бордельчики дядюшки Чина), описывавших эту жуткую тварь. Но слушать, да даже смотреть видео - одно, а вот оказаться втроем против этого гиганта, проворного, как капля ртути, было делом совсем другим.
  Все может быть, не исключено, что ребята из охраны сделали бы из Гундера покойника, но случилось вот что. Как только Змий, как называли за глаза их хозяина, сел в машину, они, готовые ко всему, стояли, контролируя сектор возле машины на все триста шестьдесят градусов.
  Чудовище обрушилось из ниоткуда, но не перед ними, а на багажник машины, а дальше сто раз отработанная ситуация по охране шефа, дала сбой - тот, видимо, поддавшись панике (годы, все проклятые годы!) сам прыгнул за руль и так дал по газам, что трое его охранников и вытолкнутый им водитель, остались растерянно пожимать плечами и плеваться в "мобилы". Чудовище унеслось вместе со Змием, вцепившись в багажник мертвой хваткой. Стрелять никто не решился, слишком уж тесен был контакт между Змием и тем, кто упал на багажник с ясного неба.
  Машина неслась все быстрее, а Гундер, одной рукой держась за багажник, понемногу перебирался на крышу - он уже знал, какие значки означают непробиваемую слюду в окнах повозок и такое же железо. Его манил люк на крыше - он был открыт, а Змию сейчас, в приступе паники, было не до люков.
  Две огромные, чудовищно жесткие ладони схватили Змия за шею и несколько раз повернули его голову вокруг своей оси. Дальше авто, уже сбросившее скорость, врезалось в перила моста, а Гундер заметил, что у него масса сопровождающих - он знал эти ревущие повозки с вертящимися глазами на крыше. Скатившись с машины кинулся он бежать, так как его игры со Змием создали уже на мосту жуткую пробку и теперь полиция только и могла, как пуститься бежать за ним вдогонку. Острым зрением морехода Гундер увидел, что с другой стороны моста несется к нему такая же компания встречающих. Один не запрещал их убивать, но Гундер не полагал особенной доблестью убийство тех, кто сначала что-то кричит, потом только старается убить, да и то не особенно. Скука.
  Тем не менее, он понимал, что орава этих служилых людей его, все же, скрутит, если настигнет. Он мог бы воззвать к Одину, но почему-то эта мысль не пришла ему сейчас в голову, несмотря на ее многократную опробованность. Он бросился к перилам.
  - Да что это было, вашу мать?! - Возопил Марвелл. - Это бред, прыгнуть с моста Байон, да еще и не с полотна, а с арки! Все, что нам останется - это собирать его кишки по всей реке.
  - Не думаю, мистер Марвелл, - Оса указал рукой на темное пятнышко, показавшееся над водой. Кстати, по моим подсчетам, он только что поимел того швейцарца, что махнул с пятидесяти восьми метров и восьмидесяти сантиметров. Если поймаете, соблаговолите ему сообщить. Эти люди ужасно любят подвиги.
  - Вы снова о викинге?! - Заорал Слейд.
  - Разумеется. Это все тот же человек, - Оса уже настолько примелькался в этой бригаде, что порой ему и кофе носили, как начальнику. А сказать по чести, то охотнее и быстрее, чем непосредственным шефам.
  - Но зачем было прыгать?! Это же верная смерть!
  - Не для него. Оружия при нем не было, драться с вашей оравой голыми руками - рискованно, в плен он не сдастся. Видимо, у него своя миссия. В общем, вы не оставили ему выбора, можете считать, что вынудили его. У вас есть в воздухе вертолет?
  - Есть! Только вашего психа уже нет в воде! Пилоты вертолета в обалдении - он просто исчез, не погружаясь. "Хищник, часть сто сорок пятая", в главной роли викинг времен крещения Норвегии!
  - Раньше. Он чистокровный язычник. Но не суть. Это не "Хищник". Это викинг.
  - Это шизик! С отбитой в голове частью, что заведует инстинктом самосохранения, скорее, - мрачно сказал Марвелл.
  Мокрый и злой оказался Гундер на полу бордельчика дядюшки Чина. Как бы ни восторгался им Оса, удар об воду был чудовищен даже для этой машины смерти. Он сел, потом встал. Сюда, в кабак, он попал уже по своей просьбе, напился пива и, как и велел ему Один, когда переносил, поднялся наверх и собрал свои вещи. В общем, заработал он тут неплохо, грех пенять. Да и Ка, да и дядюшка Чин - тоже. Точнее, перечисление следовало бы начать с дядюшки Чина, продолжить Гундером, а заканчивать Ка. Та как раз вбежала в его комнату, когда он исчез, подняв прощально могучую руку, так хорошо ей известную. Женским чутьем она поняла, что он ушел навсегда, а не просто вежливо помахал. Горсть золотых безделушек на столе на ее косметичке (она давно уже жила у него в комнате) говорила о том же. На жалобные завывания "Первой" не поленился подняться даже дядюшка Чин, который тоже моментально осознал ситуацию и тоже расстроился и было бы нечестным умолчать о том, что не только потеря больших доходов опечалила почтенного старца.
  
  19
  
  - Кажется, наш викинг, наконец-то, свалил, - сказал Марвелл ранним зимним утром. Несколько месяцев оба детектива настолько боялись сглазить пропажу гостя из прошлого тысячелетия, что и разговора об этом не заводили, неспешно пытаясь раскрутить мертвые "висяки" по этой серии убийств.
  - Передал эстафету, - раздался рядом чей-то вежливый голос.
  - Только не вы! Только не вы! - Взмолился Слейд, стоявший от Марвелла по правую руку, стояли они на мосту Байон, облокотившись на перила. Голос раздался слева и принадлежал Осе, черт бы его побрал!
  - Не пугайтесь, Слейд. Просто посмотрите газеты, пока пьете кофе. До свидания, господа, - и Оса, не оборачиваясь, зашагал к своей машине, запаркованной неподалеку. Не стану таить, что он так и хотел "накрыть" обоих детективов - в момент приятной расслабленности. Он скупо улыбнулся и уехал.
  А в газете же два отважных сыскаря прочли о ряде странных удушений в Москве и не менее странных убийств в Мексике - от использования меча до метательной "звездочки", сюрикена. Заодно отмечались не менее странные убийства в Германии, судя по всему, совершенными в сжатые сроки рабочими, трудившимися на объектах, куда приезжали посмотреть и пофотографироваться очень влиятельные люди. Орудовали они тем инструментом, что был у них в руках. Отвертки, молотки, все, что угодно.
  От каждого абзаца, с описаниями странных убийств, обведенных красной ручкой, шла стрелочка и бегущим почерком Осы на полях написано - он словно перечислил убийц, на розыске которых ломали зубы местные службы безопасности.
  "Москва. Тхаги. Они же туги".
  "Мексика. Ниндзя, клан Кога-Рю".
  "Германия. Ассассины".
  Эти краткие ремарочки и сделал на газете, что он так щедро оставил детективам.
  В конце концов, думал Оса, если эти дебилы не поймали викинга, то пусть теперь убедятся что они - ослы и поверить в неведомое им все же придется.
  Мир болен. И лечить его надо уже хирургическим путем. Судя по всему, первый опыт удался и теперь боги посылают своих последователей туда, где все сложнее становиться сдержать тот чудовищный нарыв, который однажды лопнет Армагеддоном.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"