Верхарном прокляты пустоты вечеров, 
И жизни пустота, не тронутая действом,
Но человек его перед лицом костров
Мог, захотев, найти от боли средства - 

Рассудок праздный мыслями занять,
Мог душу снова чувствами наполнить,
Но можно ли себя настолько поменять, 
Чтоб сердца пустоту хотя бы вспомнить?

Пустого человека проклял ты, не суету!
Порыв твой страстный нехитро понять,
Но нет в природе слов, чтоб эту пустоту
Или заполнить, иль хотя бы передать.

Есть бездны недр, и океанов бездны,
Задумайся о них - захочется согреться,
Безмерные! Но призадуматься полезно -
А перевесят ли они пустоты сердца?

Сердечной пустоши бескрайние равнины
Ни светом озарить и не заполнить тьмой.
И если сердце смято комом мокрой глины, 
Спасенье ль стать гранитною резьбой?

Божок на храме! Пожелать ли лучше доли?
Священным чудищем - забыть о суете!
А вдруг получится в гранитной сей юдоли
Соседкой к вечности проникнуть пустоте?

Прокляв, ты прав, фламандец, злая доля -
Лицом к лицу, без маски, видеть этот век,
И мерзко знать, что по своей медузьей воле
Пустотам душ и вечеров создатель - человек.