- Умеет же, - уважительно сказал Бобр Коту, указавши лапою на спящего Сова. Кот вопросительно посмотрел на Бобра, но молча - он вообще был очень молчалив от природы.
- Спать умеет, - пояснил Бобр, - уж чего не отнять!
- На то и Сов, - согласился Кот, негромко наигрывая на испанской гитаре что-то уэльское.
- Да, вот так вот взять и лечь днем спать и тут же уснуть, посреди полного бодрствования. Умеет! - Восхищенно сказал Бобр. Кот лишь кивнул.
А началось все вот как. Они сидели под постаментом, разложив на нем шоколадки и карамельки, как вдруг Сов внезапно вскочил и заходил вдоль стола. Кот и Бобр только и водили за ним головами. Сов остановился и задумчиво уставился вдаль.
- А может, наш Малаховый Эмм - Жозефина? - Осведомился задумчивый Сов, ни к кому не обращаясь.
- Ну, такая себе, - все так же задумчиво отвечал Сов, рассеянно глядя перед собой.
Наступила полная тишина.
- Вы знаете, книги очень обидчивы! - Внезапно сказал Сов, - просто-таки ужасно. Я вот, когда сижу, положив лапки на тумбочку, на которой лежат стопкою книги...
- У нас есть тумбочка? - Робко спросил Бобр не то у Сова, не то у Кота.
- На тумбочку! - Пояснил, сделав вид, что недослышал, Сов, - так вот, очень опасаюсь лапкой задеть за корешки! Они так ужасно обижаются! Просто по всему переплету словно обиженная волна идет, а уж корешки, а уж корешки-то!
- И как вы это поняли, коллега? - Еще более робко спросил Бобр. Кот тоже смотрел на Сова вопросительно.
- Запросто, - скромно отвечал Сов, потупив взор, - я понял это запросто. Это было, я бы сказал, коллеги, закономерно!
- Даже закономерно? - Спросил Кот, хотя был очень молчалив от природы.
- Да. Я это все называю "терморегулятор Холпса", - небрежно сказал Сов.
- Звучит! - Признал Кот.
- Еще бы! - С жаром согласился Сов.
- А кто такой, простите, Холпс? - Осведомился Кот.
- Понятия не имею! - С жаром отвечал Сов, - но каково!
Затем он помолчал немного, пожал плечами и скрылся за постаментом, но вскоре появился вновь, волоча за собой деревянную раскладную кроватку, поставил ее возле постамента, бухнулся на нее (та заскрипела) и закутался в синенькое ситцевое одеяло. Через минуту он громко захрапел и крикнул сквозь сон: "Аллитерация!"
- А если сейчас сгустится Малаховый Эмм? - Спросил Бобр в недоумении. Кот лишь молча развел лапами, словно бы говоря: "Что же, в таком случае он будет иметь возможность насладиться лицезрением спящего Сова!", причем на слове "лицезрением" Кот умудрился молча сделать заметный нажим.
- А вдруг сработает? - Спросил вдруг Бобр, не объясняя, что сработает, это было и так понятно - Бобр надеялся однажды все же найти безотказный способ вызывать Малахового Эмма. Кот задумчиво хмыкнул, а Бобр кинулся за постамент, выволок оттуда вторую деревянную раскладную кроватку, улегся в нее и укутался в зелененькое ситцевое одеяло. Наступила тишина, прерываемая лишь храпом Сова и его залихватскими криками: "Ого! Настурция! Калевала! Хырр! Хррр!"
После продолжительного молчания Кот спросил: "Ну, как?"
- Никак, - ответил со вздохом Бобр, честно лежавший с закрытыми глазами, - я не могу уснуть, как Сов, среди бела дня. Увы. Не удастся проверить.
- Хм. Хотите, коллега, я расскажу вам сказку? - Спросил Кот, - может, тогда вы и уснете?
- Хочу! - Радостно крикнул Бобр, забывши, что Сов спит. Тот немедля отреагировал: "Хрр! Хрр! Резеда! Кандибобер!"
- Тогда слушайте, я расскажу вам сказку про Лев и Кот, - сказал Кот загадочным и таинственным тоном всех на свете рассказчиков сказок.
- Может, про Льва и Кота? - Уточнил стеснительно Бобр.
- Если вы лучше знаете, - сказал Кот, мигом сменив тон на ледяной, - то сами и рассказывайте.
- Нет, нет! - Закричал перепуганный Бобр, которому ни Кот, ни Сов ни разу не рассказывали никаких сказок, - я ничего, ничего не знаю! Расскажите, расскажите, пожалуйста!
- Ну, ладно, - сменил Кот гнев на милость, - слушайте. Всякий Лев в определенном возрасте начинает в Кот нуждаться. Вообще, все Лев хотят себе Кот завести, но все Кот у Мамаш обретаются, а Мамаш со своими Кот расставаться вовсе не хотят... Каждый Кот у Мамаш живет, как известно. Нужно Кот найти - необходимо сперва Мамаш доискаться. А еще учесть надо, что даже матерые Кот при Мамаш обретаются, а Мамаш, повторюсь, с Кот своими расставаться не собираются. Знают дела все. Несколько Кот у Мамаш не бывает. Мамаш только один Кот полагается. А вот все Лев, как доживают до стадии определенной, повторюсь, начинают в Кот нуждаться. Лев без Кот - такого не бывает, и бывать не должно. Все Лев должны своими Кот обзавестись, а не то все не то. Спи, спи, - говорил Кот Бобру.
- Сплю-сплю, - отвечал Бобр с закрытыми глазами.
- Тут-то и начинаются у Лев заботы-хлопоты, - продолжал Кот рассказывать сказку, - все Кот давно Мамаш разобраны и Мамаш, повторю, со своими Кот расстаться вовсе не спешат, а смелее сказать - не собираются даже. Каждый Лев своего Кот инстинктом чует. Нипочем мимо своего Кот не пролетят, или сказать страшно, на чужого Кот не позарятся. И вот нашел один Лев такой себе своего Кот. Тот при Мамаш, разумеется, обретался. Поздоровался Лев с Мамаш, но чувствует - не простое дело выйдет. Мамаш ведь тоже знают, для чего Лев возле Мамаш шастают.
- Здравствуйте, Мамаш, - Лев здоровается.
- Здравствуйте, Лев, - отвечает Мамаш с иронией.
- Я - Лев, - говорит Лев, запутавшись.
- Да вижу, что не Мамаш! - Мамаш отвечает с иронией. Понимает, зачем Лев разговоры затевают.
- И мне, пожалуйста, отдайте Кот, - Лев сказал негромко.
- Вам Кот? - Мамаш сердится. - Это с чего вдруг вам нашего Кот отдать?!
- Потому, что... Это мой Кот, - Лев совсем негромко отвечает, даже с робостью. Спи, спи, - сказал Кот Бобру.
- Сплю-сплю, - отвечал Бобр сонным голосом.
- Но, позвольте, - вскричал Мамаш
Кот вовсе не ваш, а наш!
И даже не "наш", а мой!
И Кот утащил домой, - продекламировал Кот. Бобр зашевелил ушами.
- Так у Лев с первого раза не вышло ничего. Расстроился Лев, пошел по улице. Смотрит - кафе "Мороженое", Э, думает, хоть мороженого поем, раз Кот добыть не удалось. Зашел в кафе, смотрит - а на витрине его Кот лежит. Спит. Осмотрелся Лев - глядь, а за прилавком - Мамаш! Эге, - мелькнуло в голове у Лев, - надо этот Мамаш обхитрить.
- Мне, пожалуйста, один молочный коктейль, одну порцию пломбира, одну слойку и один Кот, - Лев говорит скороговоркой, надеется, что Мамаш сгоряча ему и Кот отдаст, вместе с заказом. А уж забрать Кот у Лев, если отдали, нельзя. По правилам. Спи, спи, - говорил Кот Бобру.
- Сплю-сплю, - отвечал Бобр совсем уже сонным голосом.
- И один Кот? - Мамаш спрашивает с иронией, - нет уж. Коктейль дам, мороженое дам, слойку дам, а моего Кот вам не видать! - И Кот к груди как прижмет! А Кот вырывался отчаянно и был тряпкой пришмякнут. Нечаянно, - снова продекламировал Кот, но тут Бобр сказал: "Хрр!"
- Вот, - сказал Кот, помолчав и убедившись, что Бобр крепко спит, - так никто никогда и не узнает, чем кончается сказка про Лев и Кот. Так это и останется тайной, так как эту сказку никто еще никогда не смог дослушать до конца. Может, записать ее, да издать? - И с этими словами Кот принялся наигрывать негромко на испанской гитаре что-то андалузско-колыбельное.
Кот лишь покосился на него, но молча. Он был очень молчалив от природы. Кот походил немного возле постамента, разложил карамельки и шоколадки в шахматном порядке, прибавил к ним еще несколько и сел за стол. Бобр тихонько похрапывал, но очень скромно, отчаянно храпел Сов, но больше ничего не происходило.
- Кажется, эксперимент Бобра не удался. Спят они изо всех сил, но толку пока никакого. Разве что и мне лечь, но тогда как мы узнаем, был ли тут Малаховый Эмм, или его так и не было? - Раздумчиво проговорил Кот.
Довольно долгое время Сов и Бобр храпели на разные лады, а Кот тихонько наигрывал на гитаре что-то севильское, как вдруг Сов, в очередной раз выкрикнув: "Галатея!", резко сел в деревянной раскладной кроватке и сдернул ночной колпак.
- Так, - заговорил он совершенно бодрым голосом, словно бы даже и не спал вовсе, - как я понимаю, а я надеюсь, что я понимаю, наш Бобр тоже решил ставить самостоятельные эксперименты? Ну, в прошлый раз его самостоятельность завела нас в Чащобу, на сей раз он хотя бы тут.
- Тут! - Радостно проговорил Бобр сонным голосом и тоже сел в раскладной деревянной кроватке и стал протирать глаза.
- Эксперимент замкнут сам в себе, - проговорил Сов раздумчиво, складывая кроватку и унося ее за постамент.
- Это как? - Спросил с любопытством Бобр, тоже, в свою очередь, складывая кроватку и унося ее за постамент. Как они с Совом умудрились там не столкнуться, а потом еще и разминуться, потеряв друг друга из вида, осталось навеки загадкой.
- Идея нова, но дело в том, что эксперимент не до конца полон, если Кот не спит. А если Кот будет спать, мы не узнаем, был ли тут Малаховый Эмм, - пояснил блистательный Сов.
- Именно об этом я уже имел честь говорить, - неожиданно сказал Кот, хотя и был очень молчалив от природы. Сов заходил вдоль стола, за которым восседали Кот и вернувшийся уже к тому моменту Бобр.
- Это все полумеры, - сказал Сов задумчиво.
- Как полумаска? - Спросил Бобр, уже вскочивший из-за стола и ведший стенограмму на Скрижали.
- Да. И это неважно. Вообще неважно, удался бы нам этот эксперимент, или нет. Допустим даже, что Кот тоже улегся бы спать, а мы бы потом поняли, что Малаховый Эмм был - хотя бы по тому признаку, что в этом случае убыло бы карамелек и шоколадок. Это очевидно. Даже если улечься спать днем всем троим и есть надежный способ сгустить Малахового Эмма, нам от этого не прибудет, так как мы все будем спать, все это достаточно по-лабрадорски выглядит и по-лапландски реализуется.
- Как? - Переспросил Бобр. Кот тоже смотрел на Сова вопросительно. Тот нимало не смутился.
- По-лабрадорски выглядит и по-лапландски реализуется. Кажется, максимально понятно, разве нет? - Поразился он.
- Вообще-то, - начал было Бобр, но стих. Сов посмотрел на него пристально и продолжал: "Дело вообще в другом". Кот и Бобр сделались еще внимательнее.
- Пока я спал, я кое-что понял. Вы, коллеги, вольны будете сказать, что идея не нова, но мы пока на нее не натыкались. Так вот. Все, учтите, вообще - все, рано или поздно кончается.
Сов взял паузу, подержал ее в крылах и отпустил. Пауза немедля юркнула в кусты. Кот и Бобр ничего не сказали, они все так же внимательно смотрели на Сова.
- Я хочу - и сильно хочу! - сказать, что рано или поздно, а кончатся к нам визиты Малахового Эмма, вне зависимости от того, закончим мы к этому времени его изучение и уже тем более, вне зависимости от того, хотим мы этого, или...
Но тут Бобр разрыдался так, что слезы потоками, буквально потоками, хлынули у него из глаз. Сов и Кот, выхватив носовые платки, кинулись к Бобру, но утереть его никак не удавалось - взамен вытираемым слезам, Бобр тут же без устали струил новые, платки сделались мокрыми, и толку от них не было боле никакого. Бобр что-то неразборчиво бормотал, слышалось лишь: "Шоколадки-то! Карамельки! В перьях! В зеленовых... В синевых... Поросюк... Мывса... Львуся... Мармеладки!"
- Ну, ну, коллега, успокойтесь, мы же не знаем, когда Малаховый Эмм вообще прекратит свои визиты, может, это будет продолжаться еще очень и очень долго, ну, ну, в перьях, да, в зеленовых, в синевых, в чешуе, да, да, наш Эмм, Малаховый весь из себя, да, да, успокойтесь, коллега, все будет хорошо!
- Помогает? - Сухо спросил Кот, смотревший почему-то в другую сторону.
- Ничуть не помогает! - Отвечал охотно Сов, продолжая похлопывать утешительно Бобра по плечу. Бобр понемногу стал затихать.
- Так что, продолжая, увы - плачь, не плачь, а рано ли, поздно ли, а Малаховый Эмм сгущаться тут у нас прекратит. Всему приходит конец, - говорил Сов негромко. Чащоба стихла, даже листья перестали шуметь, шумели только хвойные иголки, но это, надо думать, из протеста, или просто из упрямства. Впоследствии они пересмотрели свое поведение.
- И все? И больше не увидим? И не надо будет укладывать мармеладки? - Всхлипывал Бобр, который, видимо, решил все же встретить ужасную весть лицом к лицу.
- Не надо. Не для кого будет их укладывать, - негромко говорил Сов. - Незачем будет вести Скрижаль, не для кого укладывать карамельки и шоколадки, опустеет постамент уже навсегда и наше здесь пребывание тоже станет необязательным. Хотя я, наверное, так и останусь тут. Причины я позволю себе сохранить при себе, - сказал Сов, собрал причины и сохранил в жилетном кармане.
- И никогда больше Малаховый Эмм не сгустится? - Все никак не мог смириться с положением вещей, озвученных Совом, Бобр.
- Вот только тебя нам и недоставало! - Возмутился Сов, - заткнись, заткнись там, цыц!
Бобр в ужасе смотрел на постамент и молчал. Кот перестал играть и смотрел куда-то в Чащобу. Что видел он там, о чем думал? Это можно лишь пытаться угадать, так как Кот был очень молчалив от природы.
- А как мы узнаем, что Малаховый Эмм больше к нам не сгустится? - Робко спросил Бобр.
- А никак. Мы будет ждать, ждать, день за днем, пока просто не поймем, что ожидание наше, как и подавляющее большинство ожиданий вообще, бессмысленно. Это не будет озарение, но понимание. А с ним примириться легче, чем с внезапным знанием.
- И что мы будем делать тогда? - Печально спросил Бобр.
Кот внезапно вскочил, прошел по поляне, выпил стакан воды из графина и снова сел, ни слова не говоря. Он был очень молчалив от природы. Вопрос же Бобра так и остался без ответа.
- Все на свете, да и за его пределами, рано или поздно, а кончается. Какое-то время что-то одно еще переходит во что-то другое, а потом в третье, а потом сливается само с собой и исчезает вообще. И так со всем, одно исчезает за одним, как гаснут одна за одной звезды на небе, хотя это не то, потому, что потом приходит рассвет - нет, скорее, как гаснут догоревшие свечи, после чего приходит глубокая ночь. Так со всем - и на этом свете, да и не только. Да и не только, - повторил Сов.
Все трое уселись за стол и замолчали, глядя на постамент. Чащоба тоже молчала, не было ни ветерка. Понемногу начинали сгущаться сумерки и вскоре фигуры Сова, Кота и Бобра стали терять свои четкие очертания, словно бы сливаясь с чернеющей Чащобой. Появились на вечереющем небе первые робкие звезды, пока еще очень несмелые, метнулись по небу алые полосы уходящего заката. На поляне царила тишина. Ни звука.