Я ухожу туда, куда
Вечно боялись, боятся и будут 
Бояться ходить 
Белые люди, 
Привыкшие к сухости, свету
И к сотням подпорок
На гладком пути их
Никчемных жизней - 
Я ухожу в полуночные, вечные,
Черные джунгли, к болотам,
В которых нет и не было
Дна.
Ныряю
Под тяжкие, низкие ветви,
Куда никогда не посмеет
Явиться солнце...
Белый должен бояться черного леса,
Только я уж, наверно, давно не 
Белый, да и вряд ли удастся
По шкуре мне выбрать цвет.
Я понимаю 
Значенье любого цвета
В палитре мира, а потому и
Навечно
Избавлен от глупого страха,
А вы, к сожалению, нет, вы
Сами себя обокрали.
...Я, вечный капитан разбитых
Шхун и затонувших
Галеонов, я устал 
От попыток достичь горизонта и
Непересеченных прямых, я 
Оставил море и потерялся
В джунглях, чтобы найти
Там ответы - и, как обычно, нашел,
И, как обычно, там,
Где искал - 
И вот я танцую
С болотной колдуньей,
В ее доме на 
Сваях, над темной водой,
И нежно касаюсь
Ее щеки, изукрашенной
Татуировкой...
В ее доме,
Наполненном странными
Травами, незнакомыми 
Ароматами, мрачными куклами,
Страшными масками, и лучами
Луны, текущими, льющими,
Бьющими сквозь ее 
Дырявую крышу,
А значит, и дождь, и луна
Не выставлены за дверь. 
Мы тратили годы и дни нашей жизни,
А все оказалось проще простого - 
Явиться в джунгли, найти
Твой дом на болотах и, не знакомясь,
Молча
Прильнуть друг к другу, поняв,
Что окончен бесплодный доныне
Путь.
Once you go black you never go back - 
It's true, it's true, it's true,
Но мне давно не к кому и некуда
Возвращаться, так что за беда?
И тьма болотного леса,
И ночь твоих глаз,
И чернота твоего тела,
И лавина аспидно-черных
Волос, заплетенных
Змеиной кожей,
Слились в одно неразрывное и,
Должно быть,
Последнее счастье
Мое.