Аннотация: Комментарии и оценки, если вдруг кто пожелает, пишите и ставьте, пожалуйста, в основной файл, тут я оценки и комменты, по старой памяти, отключаю. Спасибо за внимание.
12
Хан снова вернулся в город, после того, как ему зашили спину (штопал, напевая "Ветер перемен" из кинофильма "Мэри Поппинс, до свидания!" лис Михаил и штопал, отдал ему должное Хан, прекрасно) Что-то словно тянуло его к себе. В свой район, в свою квартиру. Дом оборотней был прекрасен, а житье там напоминало сладкую грезу, но Хан не умел долго пользоваться чем-то хорошим, не разбавив его чем-то поострее. И добился-таки своего.
Ночью ему позвонил на домашний телефон, что бывало крайне редко, отец Сергий. Диалог, а точнее, практически, монолог, был краток.
- Алло, Хан? Спасибо за пожертвование. Стоит, стоит, не скромничай. Я звоню вот почему - я тут порылся в старых записях, архивах наших библиотек - знаешь, отношения оборотней и церкви никогда не были однозначными. Сам факт того, что об оборотнях говорят, как о рядовом, относительно, конечно, явлении, о многом говорит. А теперь самое интересное - оборотни никогда не сражались против церкви, а некоторые даже крестились. Представляешь? Видимо, вы - что-то такое, что по сю пору непонятно ни мирянам, ни нам. Два в одном. И зверь, заметь, не мешает человеку в его поступках, показавшимися бы странными любому, воспитанному на суррогате знаний и глупых кинофильмов. Это очень интересно, Хан.
- Да, отец Сергий, ты прав. Но для чего ты все это сообщил мне?
- Думай, - ответил отец Сергий и повесил трубку.
Вот тебе и поговорили...
Что хотел сказать отец Сергий? Просто поделиться интересной информацией? Вряд ли. Хан недоуменно пожал плечами. Что ж, очередная загадка, которую удастся или же не удастся решить. Еще интересен один момент. Почему Чистильщики уже давно не взяли какого-нибудь оборотня живьем и не узнали, после допроса с пристрастием, где находится Дом, да и не накрыли всех разом? Не хватит сил или что-то еще? Мастер заикнулся было о чем-то, вроде равновесия, но Хан сглупил, показав живой интерес и Мастер тут же свернул тему. Вообще, что-то все чаще и чаще Хан ловил себя на каких-то мыслях, которые отнюдь не были переполнены благодарностью и верой Мастеру. Странно. Знакомы-то всего ничего и уж никак нельзя сказать, что Мастер был груб, жесток или несправедлив. Выживая в людском обществе (а это вам не продуманный и уравновешенный социум природы), Мастер обязан быть строгим, а возможно, и жестоким, на нем лежит огромная ответственность по сохранению Кольца. Но пока печалят мысли о том, что много громких слов, много демонстрации дружбы и любви внутри Кольца, а когда такие вещи уже надо демонстрировать, значит, что в реальности их уже нет. Жаль. Что же выходит - к расцвету Колец он опоздал, что ли? Жаль. Очень жаль. Но это лирика. А у нас пока грубая проза, требующая простого решения. И правильного. Продолжим.
Хорошо, Мастер у нас просто заинька. Правда, Росомаха, провокатор он или нет, говорил интересные и, похоже, правдивые вещи. Все вырождается? И вдруг приходит тигр, вымерший тысячи лет назад? Регресс? Или, напротив - возрождение? Не отправили бы тебя, Хан, в поликлинику, как говорил Печкин, "для опытов". Хотя, судя по всему, опыты на нем кое-какие, больше психологического плана, ставят, он это чувствовал просто шкурой. И почему ему, новичку, не разбирающемуся почти что в теме "Оборотни и окружающий мир" дают столько свободы? Хочу - дома живу, хочу - в Доме... Странно. Непонятно. И неприятно, словно кто-то проверяет, кто-то сильный и невидимый, сколько продержится в миру оборотень Хан. Кто? Мастер?
Опять Мастер. Почему именно он? В Кольце Хан успел нажить себе недругов, невзирая на краткий срок пребывания. Но нет, медвежий максимум, как он понял - это физическая сила и коварство уровня трехлетнего ребенка. Когда встречается большая сила, медведи пасуют. А тут... Он словно чувствовал, что его держат на длинном поводке. Он был уверен, что это Мастер. Он не знал, с какими целями. И как же это все его бесило!
А если не Мастер? Если кто-то из Совета? Из тех, с кем он пока не был знаком, но кто наделен властью, пусть и меньшей, чем у Мастера, но существенной? И, кстати говоря, странно, что его по сю пору не показали Совету, как волчонка у Скалы Совета, что описана была блестяще Киплингом. Неужели им неинтересен свой же смилодон? Странно, странно. Многовато странностей в последнее время. "А так все было хорошо до этого, да? Жил себе, тренировался, убивал плохих людей, а тут - раз! И надо много думать, а к этому не привычны, так, что ли, Тигр?" - по привычке обратился он к себе и снова в голове всплыла неуместная цитата из "Морского волка": "Так, что ли, Керфут?"
"А вопросец-то недурен, ой, недурен! Каждому чудится, что он умеет думать, не говоря о том уже, что каждый считает себя самым умным, а на поверку? Болтать с собой любят все, а вот думать - немногие. Но у тебя же были отличные учителя! Думай!" - приказал он себе. "Прочь эмоции, прочь интуицию, оставим факты. Есть Кольцо, есть оборотни, ты оборотень, ты в Кольце, Кольцо принадлежит Мастеру, как бы он не отнекивался. Зачем ты Мастеру? Да коню понятно! Или ты, тигр, на его стороне - и тогда его авторитет укрепляется и взмывает на недосягаемую уже высоту, либо ты, тигр, сам по себе, хорошо, если не враг ему - и тогда можешь гулять по городу вволю, пока не получишь серебряную пулю в башку. О том, что я ему нужен, он проболтался сам, в разговоре о том, что мы, оборотни, если и бывали кому-то нужны, то только власть предержащим... Просто так в мире ничего не делается и без отклика не остается. Отлично. Значит, цель Мастера - абсолютизм. Допустим. То есть, на данный момент у него абсолютной власти нет. Немудрено, учитывая свободолюбие оборотней. Значит, он пока опирается на Совет, и, думаю, на медведей. Даже уверен в этом. А тут судьба преподносит ему данайский дар - саблезубого тигра. Бед в том, что приручить его пока не вышло. Вывод? Пока рано. Убивать тоже пока рано, может, прозреет? Прикормить, приласкать... Вареньем подкормить, земляничным... Тьфу, не то. А в противовес Тигру имеются медведи, обиженные кровно, Чистильщики (которым его можно просто сдать), полиция, чей энтузиазм в поиске тех, кто убил группу спецназа, ничуть не угас, уверен в этом. Хорошо. Чего плохого можно ждать ему от меня? По максимуму? Смерти. Вот и все, на большее я пока не способен. Организовывать какие бы то ни было комплоты не обучен. Значит, он может опасаться только того, что я его убью. Отлично, на том и закончим. Расстановка сил точно не в мою пользу". Хан открыл глаза. Он сидел в своей кухне, а перед ним остыла как раз до должного состояния, чашка чая. Когда думаешь или вспоминаешь, только кажется, что время идет медленно. Как раз в эти моменты оно начинает лететь. Вот и чай остыл в самую пору. Хан не любил кипятка, а разбавлять считал дурным тоном, но, если говорить всю правду, то в одиночестве мог и разбавить слегка. Сейчас этого делать было не нужно и он с удовольствием отпил чая. Как раз то, что и требуется. И не простывший, и не горячий. Почему-то, несмотря на многолетние отношения с чаем, он так и не мог отметить для себя какое-то время, за которое чай остывает как раз до нужной температуры. Так. Судя по всему, перетрудил ленивую голову думами, вот и лезет всякий бред. Привычным усилием Хан очистил сознание и весь ушел в процесс чаепития.
Чай был выпит, чашка вымыта, а сам Хан продолжал сидеть на кухне, подперши голову могучими руками. Дальше-то что? Странный вопрос. Дальше - это относительно чего? Сегодняшнего дня? Скоро спать. Всей жизни? Пока не ясно. Какой-то конкретной ситуации, что ли? Наверное. Что велел сделать Мастер? Стать таким, как все. Всего-то делов, а?! Раз плюнуть, вашескородие. Мало того, что дожив почти до сорока лет, узнал, что оборотень, а не человек (да сущие пустяки...), так еще и оборотень, дотоле невиданный. И с этим набором стать, как все? Да он издевается. Нет, не издевается, нет... Отнюдь! Он просто требует невозможного. А вот если я откажусь, тогда и начнется самое интересное.
Рассердившись, Хан вскочил на ноги и кувырком кинулся из кухни, в самый последний момент обратившись в тигра и едва успев остановиться перед стеной. Интересно, берут ли оборотня обычные пули и как на него подействует удар рожей об стену? Попробовать, что ли? Как всегда, обращение подействовало на него живительно, настроение поднялось и он, гордо подняв хвост к потолку, важно заходил по квартире. Детский вызов! Но что поделать, как справедливо сказано в отличном фильме "Год дракона" (но только в "видачном", гнусавом, настоящем переводе!) "Каждый настоящий мужчина в сердце своем всегда мальчишка!". Так что Хан чувствовал себя в этот момент почти хорошо. Но что-то тревожило его, тигра. Почти, как тогда, когда его впервые взяли ребятки Мастера. Что случится? Явятся Чистильщики? Исполать им. Да и ему, Хану. Полиция? Ну, то же самое. Тогда что? От какой беды, а скорее, от свершения какой глупости старается упредить его выплывший из бездны времен саблезубый тигр? Хан бесшумно ходил по комнате. Мелькнула мысль царственно улечься на кровать, но он вовремя одумался, вспомнив, что весит более четырехсот пятидесяти килограммов, а потому от постели у него останется только груда поломанных досок. И, кстати, хорошо, что в комнате нет света, а то хорош бы он был, в таком виде таскаясь по ней под прекрасным обзором из окон дома напротив! Хан подошел к окну и лапой спустил плотные шторы. Береженого Бог бережет. На кровать он так и не лег, а вот на пол улегся и очень важно.
Он уже почти спал, когда запиликал его телефон. Он попытался взять трубку, чуть не вспорол линолеум когтями, перекинулся и не очень ловко спросонок, и смог, наконец, говорить.
- Хан? Это Мастер. Росомаха подъедет за вами через пятнадцать минут. Будьте готовы.
- Мастер, здравствуйте. А могу я узнать, что произошло и в чем причина такой скоропалительности?
- Нет, к сожалению, не можете. Могу лишь заметить, что вас ждет присутствие на очень важной встрече. До скорого свидания, Хан.
- До свидания, Мастер, - сказл Хан спокойно, но складка на его переносице, которую любой японист, при наличии некоторой фантазии, сумел бы определить, как иероглиф "император", прорезалась еще глубже. По китайским поверьям, лоб тигра украшал иероглиф "ван" (три горизонтальные черты, соединенные одной вертикальной линией), означающим: "владыка", "король", "правитель", "царь". Вот точно такой же был и у Хана, как в человеческом, так и в тигрином обличии. И лишь порою походил он на "w".
Что же, позвольте спросить вас, смилодон, могло столь срочно понадобиться Мастеру? Уж не принял ли он, не ровен час, какое суровое решение о судьбе вашей? Но ерничанье не помогло - как только в голове Хана сформулировалась мысль о том, что кто-то может принять решение о его судьбе, как алая краска залила его глаза и окрасила стены комнаты в кровавые тона. Так. Спокойно. Мастер может думать, что принял решение. Это совсем не значит, что я стану его выполнять. Далее. Может, это будет мудрое решение, в конце концов, целое Кольцо потомственных оборотней уж всяко лучше знает, как выжить в этом мире и что лучше делать, чтобы выжить. Может, ему сделают нынче такое предложение, от которого он не в силах будет отказаться? В любом случае, узнает он это только там. Хан проверил, выключена ли вода и газ, погасил свет, прихватил свою дежурную сумку и вышел к подъезду, встречать Росомаху.
Тот подъехал минуту в минуту, как и было обещано. Хан снова сел на переднее сиденье и протянул руку маленькому оборотню, которую тот благодарно пожал.
- Ты не в курсе, Росомаха, по какому случаю меня экстренно требуют в Дом? - небрежно спросил Хан.
- Да там какой-то переполох, чуть ли не внеочередное заседание Совета проводить будут. Сдается мне, что из-за тебя, Хан. Но точнее не скажу, я шофер, точнее знают только горничные.
- Понятное дело, - усмехнулся Хан,- но с ними так быстро накоротке не сойдешься.
- Да тебе с кем угодно сойтись - плевое дело. Не то, что накоротке, любая в постель к тебе будет рада прыгнуть - вдруг тигренка родит! - Росомаха говорил совершенно серьезно, а Хан призадумался. Что-то в этом совете было, пока еще не до конца оформившееся в голове у него, но было. Оставим на потом.
- Приехали, барин! - молодцевато, дурашливо крикнул Росомаха и вдруг добавил шепотом: "Где гараж, знаешь? Наземный? Хорошо. Если что, я там буду, пока не позвонишь и не скажешь, что все в порядке. Если что, то беги сразу туда, я вывезу тебя отсюда". И, не дожидаясь ответа, уехал в свой гараж, а Хан, забросив сумку к себе, прошел к апартаментам Мастера и почтительно постучал. Дверь ему открыла зеленоглазая, невысокая, плотненькая, грудастая девица. Россыпь веснушек лежала на щеках, хотя весна уже давно кончилась. Темно-рыжие волосы выбивались из-под наколки на голове. На нее приятно было смотреть, как приятно смотреть на породистое животное или спелый, крепкий плод. Вид здорового человека всегда приятен. А уж такого...
- Как звать? - низкий, мягкий голос Хана бросил девушку в краску.
- Алевтина, кошка - представилась она.
- Редкое имя. Красиво, - задумчиво сказал Хан. Слова Росомахи, что вся информация у горничных, осела в сознании. - Мастер у себя? - резко сменил он тактику. Девушка растерялась (как и было задумано, кстати) и ответила: "Да, Хан".
- Я смотрю, что ты меня знаешь, Алевтина. Откуда? - спросил Хан, не торопясь вступать в апартаменты, куда, подвинувшись, открыла ему проход Алевтина.
- Кто же в нашем Кольце не знает, что вернулся Великий Тигр! - Алевтина удивленно посмотрела на Хана.
Хан внезапно обвил рукой ее талию и прижал к себе, лицом к лицу. Дыхание девушки сбилось, стало прерывистым и громким, словно против воли своей, она вжималась в Хана все сильнее и сильнее, хотя усилий Хан не предпринимал вообще.
- Меня тут еще плохо знают, - улыбнулся он, - но это поправимо. - И, не обращая на девушку больше никакого внимания, шагнул в жилище Мастера. Великий Тигр, епа мать, надо же! Не потому ли тут и кипиш, как говорит Росомаха? Прошел слушок, как зовут неофита в низах, верхи затомашились... Неудивительно. Так. Значит, уши держим топором.
Мастер вышел Хану навстречу, одетый в серый балахон до самого пола, с широким и низким капюшоном, скрывающим лицо. Подпоясан, однако, он был не совсем в стиле своего рубища - яркий, многоцветный шелковый пояс с кистями несколько раз обвивал его талию.
- Здравствуй, Хан, здравствуйте, Великий Тигр! - Мастер рассмеялся, чисто и звонко, давая понять, что двум столь серьезным и высокостоящим особам, как он и Хан, над выдумками оборотничьего плебса можно только смеяться. Хан хохотнул в ответ: "А ведь звучит, а, Мастер?" Тот сразу оборвал смех, покивал капюшоном и голосом, хоть и не таившим опасность, а скорее, родственным, теплым, сказал: "Не все то золото, что блестит, Хан, вам ли этого не знать!" Намеком это мог бы назвать разве что поручик Ржевский из анекдота: "Намек-с понял-с!" Хан удержался от цитатки. Что-то сказало ему, что он в опасности, почти в беде. Она стоит, сдерживаемая последней какой-то преградой, но вот-вот преграда рухнет и беда, голодная тварь, кинется на Хана.
- Хан, вам предстоит предстать перед Советом. Нет никакой особой церемонии, чтобы мне было, чему вас обучать, просто будьте самим собой. Пойдемте же! - и Мастер быстрой походкой пошел вдоль по коридору.
"Что-то, Мастер, вы не то говорите, простите великодушно. Так "как все" или "самим собой"? Как бы то ни было, второе мне нравится больше" - думал Хан, поспешая за скорым на ногу Мастером. Они спускались все ниже и ниже, Хан уже решил, что они идут в ту же комнату, где произошло его обращение, где он снова будет стоять внизу, а с галерки в него станут бросать кости члены Совета. Вышло немного не так.
Заседание Совета происходило в комнате за тяжелой, деревянной, укрепленной толстенными стальными, темными от времени, полосами и огромными гвоздями. За ней оказался зал, небольшой, амфитеатром, чем-то похожий на тот, где проводились состязания оборотней. На каменных, как увидел Хан при свете факелов, скамьях сидели члены Совета, как и Мастер, пряча лица под капюшонами. Хан же остался стоять посреди зала, возле невысокого, по пояс ему, деревянного заборчика - не заборчика, у трибуны - не трибуны, у барьера, в общем.
- Здравствуйте, Хан. Смилодон Хан! - приветствовали его.
- Здравствуйте, - негромко, спокойно, как всегда, чуть замедленно, отвечал Хан.
- У Совета к вам несколько вопросов, не волнуйтесь, отвечайте спокойно, от ваших ответов зависит очень и очень многое, - речь держал не Мастер, а какой-то другой оборотень с приятным баритоном.
- Задавайте ваши вопросы, - отвечал Хан, но так спокойно, что никто не счел бы это грубостью. И напрасно.
- Верно ли то, что впервые вы узнали и были обращены в возрасте тридцати девяти лет?
- Верно.
- Верно ли то, что вы понятия не имели, кто был ваш настоящий, биологический отец?
- Да.
- Ваша матушка не была оборотнем? - вопросы задавались медленно, с паузами, словно Хану противостоял компьютер.
- Насколько я могу знать, нет. Я почти ее не помню.
- Ни разу в жизни до тридцати девяти лет вы не слышали зверя в себе?
- Не знаю. Я занимался боевыми искусствами и порой выводил для себя некий образ зверя над головой, не более того. Но чувствовал временами, что во мне что-то еще или кто-то еще есть.
- Верно ли, что не так давно вы начали охоту на людей в нашем городе? - А вот и первый опасный вопрос.
- Нет. (зал удивленно зашептался)Я не трогал людей. Я охотился только на нелюдей, защищая людей или же обороняясь.
- Но вы же дели это осознанно, не могла же такая цепь убийств быть одним, растянутым во времени, совпадением?
- Разумеется, нет. Что-то во мне требовало ночной охоты, я понял, что с этим мне не совладать и вышел на улицы.
- Кто-нибудь из ваших старых друзей или родных, если они есть, знает о том, что вы оборотень?
- Нет. У меня ни друзей, ни родных. Жена ушла много лет назад. Отец приемный и настоящий умерли очень давно. Последний мой тренер (Хан умышленно понизил наставника до серого "тренера") порой бывал у меня в гостях, но само собой, что я ничего ему не говорил, потому, что не знал вначале, а потом, когда узнал сам и он снова пришел, я не стал открываться. Это просто не его дело, - так, так, Хан. Больше правды в ложь, глядишь, проскочит.
- Но у вас вышла драка! - это сказал кто-то другой, не владелец баритона.
- Тренер переживал, когда я бросил у него заниматься. Придя ко мне, он старался доказать мне, что я потерял форму и стал обычным человеком. Он ошибся. Я не в претензии на него, старый порой, что малый.
- Вы понимаете, что своим недавним сражением с Чистильщиком, могли накликать беду на всех нас?
- Теперь - да. Тогда я просто собирался съесть корову и Чистильщика принял за ее владельца. Разумеется, с моей стороны это был рискованный поступок, - понятно, что Совет хотел бы услышать: "Такого больше не повторится!", но Хан не был в этом уверен, а потом и не торопился со словами.
- Вы в курсе, что вы сейчас единственный тигр, я уж не говорю о том, какой тигр, на всем белом свете? Ни одно Кольцо не удостоилось прихода тигра.
- Я не понимаю суть вопроса. Вы ставите мне в вину то, что в других Кольцах тигры не появляются? - пока еще спокойно спросил Хан.
- Вопросы здесь будем задавать мы, - негромко, но внушительно проговорил кто-то из Совета. И зря.
- Не думаю, что только вы. У меня тоже есть ряд вопросов, из которых главный - почему вы следили за мной, знали, кто я и не вышли на контакт со мной раньше? Это просто чудо, что тигр мой не вынырнул раньше, сейчас бы меня давно уже распотрошили в какой-нибудь закрытой государевой лаборатории, не находите? И это чудо, что меня научили настолько владеть собой, чудо, что я попал к мастерам боевых искусств, но это мои чудеса, а где были вы?! Вы вообще не задумывались, как могло бы сказаться такое приключение, как обращение в оборотня, на психике взрослого человека?
- Вы сказали, что вас научили владеть собой. Покажите нам это, а не ваш нервный приступ, - издевательски проговорил кто-то из темноты. В следующий миг барьер в щепки и досточки разлетелся под двумя ужасными ударами Хана.
- Вот так бы я говорил, если бы не владел собой, уважаемый Совет. Но я не слышу ответов на свои вопросы. На ваши я отвечал, - спокойно, уверенно проговорил Хан.
- На ваши вопросы вы получите ответы чуть позже. Пока что Совет удовлетворен услышанным. Вы, смилодон Хан, можете идти, - вновь взял инициативу обладатель баритона.
Хан улыбнулся, поклонился совету и стремительно вышел за дверь. Прошел к себе, вылил земляничное варенье в унитаз и поставил чайник. Всего-то какую-то жалкую пригоршню дней он чувствовал себя дома. Здесь, среди оборотней. Теперь же, кажется, все пошло немного не так. Точнее, все пошло совсем не так. Почему все - и люди, и оборотни отходят от него? Всю его жизнь - одно и то же. Не успел Хан толком себя пожалеть, как позвонил внутренний телефон. Звонил Мастер, заманивал на чай. Хан переоделся и вышел из комнаты.
Когда они уже напились чаю и перекинулись парой десятков ни о чем не говорящих фраз, Мастер вдруг слегка посунулся к Хану:
- Я настоятельно советовал бы вам не выказывать так явно Совету Старших свое презрение. Это может очень скверно для вас кончится, - мягко, почти по-отечески сказал сидевший в кресле. Теплый, неяркий свет, роскошная, хрустальная люстра, камин, в котором пылали дрова - все это должно было создавать уютную, теплую обстановку и так оно и было как правило. Но сейчас Хана обдало ледяным холодом, заставив дыбом встать все волоски на теле, словно кто-то внезапно вылил ему за шиворот стакан ледяной воды. Никто не смеет угрожать тигру. Как бы велик, знатен и известен в некоторых кругах он ни был. Но в то же время он чувствовал, что за говорившим стоит и власть, и сила, и что его слова, которые он только промурлыкал, являются последним предупреждением. Так же мягко он может промурлыкать и приговор. И пусть! Хан вежливо улыбнулся, кивнул на прощанье и вышел из роскошной и в то же время, очень уютной комнаты, не сказав в ответ ни слова. Все было сказано без него и, кажется, что Мастер уже решил, что с ним делать. Посмотрим. Проходя мимо, ясное дело, чудом случившейся в коридоре Алевтины, Хан негромко бросил: "Ровно в полночь" и ушел к себе, оставив Алевтину или гадать, о чем он, или смеяться цитате, или жаловаться Мастеру, или же сделать то, что сказал ей "Великий Тигр".