Ночь.
Дозревает Луна
На черном, исколотом
Татуировками звезд,
Небосводе.
Я с маленькой лодочки
Тихо лью кровь 
В том месте, что зачем-то
Точно назвал Лавкрафт - 
Точно при его тяге к мистификации правды.
Вы мне не нравитесь.
Ни ваша алчность, ни злоба, ни тупость, ни жестокость, ни лживость, ни слепота.
Вы мне не нравитесь. 
Я рецитирую пра-заклинания,
Что много древнее любой человеческой 
Цивилизации,
Что когда-то уже уродовали земной диск.
Посмотрим, что останется от вашей гордыни, вместе с жестокостью и слепотой,
Когда в небо вонзятся чудовищные 
Колонны спящих сейчас городов.
Что останется от вашей спеси и вечно-голодных глаз,
Когда до-первобытный, космический 
Ужас
Древней плетью хлестнет вас прямо по душам?
Это вовсе не то, чего вы боялись и как-то готовились - 
Не война, не взрывы вулканов, не удар кометы, не самое страшное - падение бумажных денег,
Нет. Все куда хуже. 
От этого нет ни оружия, ни лечения.
Я не ищу той славы, что искал Герострат,
Разница в том, что вряд ли кто-то узнает,
Что в нужную ночь
Человек
С маленькой лодочки лил кровь в океанские волны
И именно там, где верно сложились звезды.
Из черной бездны, что миллионы лет не ведала дна,
Первым поднимется Ктулху, он же пробудит Древних,
А там крутите себе шапочки
Из фольги. 
Надевайте вериги.
Ищите тех немногих, что знают, кто вернулся и как следует поступить.
Вас не устроят ответы - участь раба окажется самой завидной,
Что вам предложат Древние, все остальное намного хуже.
И никто не узнает, что однажды, просто слишком долго смотрев вокруг,
Я вдруг произнес: 
"Вы мне не нравитесь. Ваша алчность и спесь, а особенно, тупость. Ваше место во мраке,
Свет и воздух вас только пугают, отвлекая от бесполезнейших ваших дел"
Ночь.
Дозревает Луна
На черном, исколотом
Татуировками звезд,
Небосводе.
Я с маленькой лодочки
Тихо лью кровь 
В том месте, что зачем-то
Точно назвал Лавкрафт - 
Точно при его тяге к мистификации правды.