Леденев Виктор Иванович : другие произведения.

Адская машина

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.00*3  Ваша оценка:

  
  
  
  
  
  
   ПРОЛОГ.
  
   Энский аэродром военно-транспортной авиации. 1 мая 1968 года.
  
   Автобус медленно подъехал к КПП. Дежурный офицер покосился на за-
   дернутые эанавесками окна и потребовал освободить салон.
   - Вы что, на пляж приехали? Выйти всем и проходить через КПП. Бе-
   гом, марш!
   В автобусе никто не шелохнулся. Дежурный начал медленно багро-
   веть, но спас его от преждевременного инфаркта посыльный из штаба. Де-
   журный прочитал записку и махнул рукой.
   - Проезжайте.
   Автобус и следовавшая за ним грузовая машина медленно покатили
   вдоль аэродрома. Грузовик направился к стоявшему на рулежной дорожке
   пятнистому АН-12, а автобус проехал дальше и встал перед одноэтажным
   зданием. Из автобуса с рюкзаками военного образца неторопливо вышли
   люди и пошли к зданию. Ничем особенным они не отличались, разве что
   одинаковой одеждой: на всех были полотняные брюки китайского произ-
   водства и белые тенниски. Старший, с аккуратной черной бородкой,
   что-то негромко сказал и ребята согласно кивнули...
   Славка был любопытен от природы и нагловат по воспитанию. Пооче-
   редно подергав подряд почти все ручки дверей в коридоре, он обнаружил
   комнату отдыха, со стареньким телевизором в углу. Славка поманил к се-
   бе Павла и они тихо вошли в комнату, аккуратно прикрыв за собой дверь.
   Пока Славка включал телевизор, Павел удобно устраивался на стульях,
   положив гудящие ноги повыше. Наконец появилось полуразмытое изображе-
   ние - на Красной площади шел парад войск. Славка удовлетворенно кряк-
   нул, уселся рядом, задрал ноги и закурил. Они сидели молча и думали
   каждый о своем.
   Идиллия была прервана самым грубым образом. Славка даже поморщил-
   ся. Какой-то майор, привлеченный звуками парада, ворвался в комнату и
   к своему удивлению обнаружил двух типов (в гражданском!), которые за-
   няв непотребные позы смотрели телевизор. Но этого мало - никак не про-
   реагировали на появление старшего офицера. Майорская глотка взревела
   сама по себе.
   - Встать! Это что за безобразие?
   Славка подчеркнуто аккуратно стряхнул пепел в спичечный коробок,
   а Павел зачем-то достал и надел темные очки. Глотка заревела на полто-
   ны выше.
   - Встать! В самоволку собрались?
   Славка покосился на Павла.
   - Мы в самоволку?
   Павел мгновение подумал и кивнул.
   - Точно, исключительно про своей воле.
   Майор оцепенел от такой наглости - они еще и признаются!
   - Так, а чем здесь занимаетесь?
   Славка опять повернулся.
   - Я - курю, а ты?
   - Я - ничем, а что?
   - Да вот, майор спрашивает.
   Майор взревел еще выше на пару тонов.
   - Как вы разговариваете со старшим офицером!
   Славка даже не улыбнулся и строго спросил Павла.
   - Ты с кем-нибудь разговариваешь?
   Павел так же строго ответил.
   - Ни с кем. Это с нами грубо разговаривают.
   - Да? А я и не заметил, думал это в телевизоре.
   Майор дернулся к выключателю телевизора, но его кисть угодила на
   пути в стальной капкан - Славка перехватил ее в сантиметре от экрана.
   - Парад ведь, сам Главнокомандующий на трибуне, нельзя его не слу-
   шать.
   Майор потирал занемевшую кисть и нервно, но тихо осведомился.
   - Отправитесь на губу, если вы такие умные, там вас научат уму-ра-
   зуму. Где ваше начальство?
   Славка и Павел радостно ткнули пальцами - там! Правда, при этом
   они показали в разные стороны, что окончательно расстроило майора и он
   выскочил из комнаты. К дежурному по части он ворвался, как полутонная
   бомба.
   - Вызови-ка наряд, надо тут забрать пару субчиков на губу.
   - Кого забрать?
   Но здесь дежурный понял, о ком идет речь и улыбнулся.
   - Не горячись, майор, это же ребята из спецгруппы Шмелева, пом-
   нишь, они у нас парашютную подготовку проходили?
   - Шмелева? Это те? А куда они?
   - Не положено, но так и быть - во Вьетнам.
   Майор замолчал. Дежурный подполковник опять усмехнулся.
   - Что, не показались они тебе?
   - Да какие-то грубые...
   - Ты уж говори прямо - не грубые, а опасные. Ты ведь это хотел ска-
   зать? Не дай Бог встретиться с таким где-нибудь в джунглях, а?
   Майор пожал плечами. Подполковник прав, опасны и очень. Не хоте-
   лось признаваться, но именно чувство опасности не покидало майора во
   время его дурацкого разговора с теми парнями. Он понял, как им было
   наплевать на него, на его крики, угрозы... Идиот, он им губой грозил.
   Невеселые размышления майора прервал крик в коридоре.
   - Группа Шмелева на выход!
   Славка и Павел без помех смотрели телевизор. Парад закончился и
   из телевизора доносились шумы праздничной площади.
   - Братский привет народу борющегося Вьетнама! Ура!
   Сейчас включаем репортаж нашего корреспондента из Ханоя.
   ...Народ Вьетнама борется, его не сломить никакими бомбардировка-
   ми. Американские империалисты используют Вьетнам, как полигон для ис-
   пытаний новых бесчеловечных видов оружия: напалм, шариковые и фосфор-
   ные бомбы обрушивают американские летчики на головы мирных жителей...
   ...В последнее время участилось применение бомб и мин замедленно-
   го действия. Они взрываются порой через несколько суток после бомбар-
   дировки или по радиосигналу с другого самолета, когда прозвучали отбои
   воздушной тревоги и люди покидают свои убежища. Гибнут дети, старики,
   женщины...
   - Группа Шмелева на выход!
  
   Офицеры подошли к окну. Одинаково одетые парни столпились вокруг
   командира. Тот, самый наглый, посмотрел на окно и, как показалось ма-
   йору, подмигнул ему. Разговор был коротким и они, набросив РД на одно
   плечо потянулись к самолету.
   Моторы уже прогревались, грузовые люки закрыты - все снаряжение
   уже в самолете, оставалось погрузиться самим...
   Павел поднялся последним. Еще раз через руку летчика посмотрел на
   эту, хоть и далекую от его родной Беларуси, но все равно родную землю.
   Дверь безжалостно отгородила его и оставалось только посмотреть через
   мутный иллюминатор, как она стремительно убегает из-под крыла самоле-
   та. Вот колеса оторвались от нее и с глухии стукои убрались в чрево
   дюралевой птицы.
   Ты уже эа холмом...
  
  
  
   Маленький голубой вездеход медленно плыл по привычной грязи по-
   селка. Человек за рулем так же привычно вел машину по раэдолбаной ко-
   лее по привычке именуемой местными жителяии дорогой. У неказистого
   здания с пышной вывеской "Сберегательный банк" вездеход взревел натру-
   женным мотором в последний раз и заглох. Человек достал из-за сидения
   синюю спортивную сумку и, оставив ключ зажигания в замке, шагнул в
   жидкую грязь.
   В помещении сбербанка росли фикусы, было спокойно и даже уютно.
   Человек виновато посмотрел на свои грязные сапоги, не решаясь остав-
   лять следы на вымытом полу. Его появление вызвало оживление, из двери
   за стеклянной перегородкой выплыла заведующая.
   - Здравствуйте, Павел Андреевич! Небось вклад решили оформить?
   - Здравствуйте, нет решил все деньги получить...
   - А что ж не книжку? Как говорится, удобно и выгодно, да и про-
   цент нынче повысили.
   - Долго объяснять... Выпишите все сразу...
   - Наверное машину решили новую покупать, "Волгу"?
   - С меня пока и этой хватает...
   Молоденькая кассирша заполняла документ и с интересом прислушива-
   лась к раэговору. Скрипнула дверца сейфа и кассирша вынула оттуда гру-
   ду денежных пачек. Пересчитывая их, по детски вздохнула:
   - Сроду таких денег не видала...
   Заведующая усмехнулась.
   - Как эта не видала? Вон их там полный сейф.
   - Так то разве деньги... Так, наличность... А тут столько деньжищ
   одному... сразу...
   Заведующая незаметно вздохнула. Она тоже считала, что столько
   много денег у одного человека быть не должно, но что тут поделаешь...
   А кассирше притворно строго попеняла:
   - Ты считай внимательней, ошибешься - век не расчитаешься. Да и
   Павла Андреевича задерживаешь. Может он торопится... Может он подарки
   молодой жене сделать хочет.
   Человек посмотрел на толстуху почти с ненавистью, но сдержался.
   Подписал документы, пересчитал пачки, сбросил их в сумку.
   - Спасибо, до свидания, - и не удержался,- пролетарии финансовые...
   Кассирша прыснула, заведующая строго на нее посмотрела и набрала
   телефонный номер.
   Другая кассирша, постарше, укоризненно покачала головой.
   - Смеешься, а ведь он правильно сказал: мы и есть пролетарии эа гpоши
   в месяц. А он свои получил, кровные... Ты знаешь, как он это лето горба-
   тил с этими бычками? Вот возьми сама, поишачь и ты получишь...
   Заведующей зти разговоры, видимо, надоели - сколько раз можно об
   одном и том же.
   - Хватит, поговорили... Вы лучше итог подбейте, конец месяца ско-
   ро...
   Тут, наконец, ей ответили и толстуха деловито заговорила в труб-
   ку:
   - Ефим Семеныч? Это я, Карпова иэ Крисвят... Не надо сегодня инкас-
   сатора, Лемешонок все деньги получил. Да, все до копейки. Как это не
   уговаривала? И так и этак... Нет, так не уговаривала, у него жена мо-
   лодая... Значит договорились, у нас вывозить нечего - после Лемешонка
   одна мелочь в кассе...
   До свидания.
   На другом конце провода Ефим Семенович покачал головой и набрал
   номер, явно междугородный.
   - Роман Васильевич? Ох, опять не узнал, богатым бу-
   дете... Что? Не только. Это точно, жируют сволочи. Помните, я вам про
   нашего фермера pассказывал? Да есть у нас... Лемешонок. Так вот он
   сегодня все получил, наличными! Никаких, говорит, сберкнижек... Во, кулак!
   Как чего рассказываю? Вы ж просили позвонить... Не просили? Ну, это я
   так, к слову... Простите... До свидания...
   Слегка обескураженный Ефим Семенович удивленно посмотрел на теле-
   фонную трубку и снова покачал лысой головой. Впрочем, качал он зря -
   информация даром не пропала...
  
  
   У здания правления колхоза припарковались все возможные в неболь-
   шом поселке средства передвижения - от обычной лошади до несуразно
   большого К-700. Голубой вездеход втиснулся между тракторным прицепом и
   агрономовским "москвичем". Павел Андреевич хлопнул изо всех сил двер-
   цей, но она не закрылась. Он собрался повторить и... заметил оставшую-
   ся на переднем сиденье синюю сумку. Усмехнулся, взял сумку и еще раз
   загрохотал дверцей. На сей раз она послушно эакрылась. Он рассмеялся и
   пошел к высокому крыльцу, счистил с подошв налипшую грязь. Чувствова-
   лось, что здесь он человек не чужой. Так оно и было. Проходя по кори-
   дору он задержался взглядом на табличке на одной из дверей. "Главный
   механик Лемешонок П.А.", снова усмехнулся и привычно прошел к кабинету
   председателя. Постучал и, не дожидаясь ответа, вошел.
   Председатель поднялся, протянул через стол руку.
   - Здравствуйте, Павел Андреевич, давненько у нас не были. Слышал,
   удачно сдали бычков?
   - Уже донесли? Удачно, не жалуюсь...
   - Не обижайтесь, не донесли... Просто вы на виду у всех, вот все
   все и знают...
   - А я и не обижаюсь, бабьий телефон работает всегда исправно... Не
   только бабьий...
   - Вас здесь, заметил, уважают, хоть я здесь человек но-
   вый... Жаль, что нам не пришлось вместе поработать. А то ведь все в
   наших руках, возвращайтесь. Там даже табличку не сняли...
   - Нет, и не стоит об зтом. Я по другому делу... Николай Иванович,
   трактор не продадите?
   - Все деньги решили заработать? Шучу... Пожалуй, продам! Тот, кото-
   рый вы в третью бригаду отправили.
   - Так это ж ломачина! Как он до сих пор ходит, не знаю. Еще я его
   собирался списать...
   - Не списали и хорошо сделали, теперь самому пригодился... А у вас
   руки золотые, он у вас еще попашет и посеет...
   - Да не пахать мне на нем. Надо телятник оборудовать по-настоящему,
   сами знаете, сарай сараем... Хоть и за такой спасибо.
   - Ну, телятник не ахти, но все-таки такие деньги принес?
   Павел Андреевич во время всего разговора сидел, почти не поднимая
   головы и сосредоточенно разглядывая полировку стола. Потом резко поднялся
   и спросил:
   - Николай Иванович, все спросить у вас хочу... Вы здесь человек но-
   вый, но ведь и о вас местный телефон весточки доносит. Например, что
   вы ярый противник и аренды, и фермерства, и, вообще, частной собствен-
   ности... а скажите, почему вы мне не показываете на порог, не ссылае-
   тесь на всякие инструкции, не отказываете... Даже трактор собираетесь
   продать...
   - Все очень просто, уважаемый Павел Андреевич. Потому и не отказы-
   ваю, потому и продаю, что я против этой фермерско-арендно-частной за-
   теи. Вы - человек в районе эаметный и раньше были, а теперь и вовсе.
   Шутка сказать - первый в районе, а может и в области фермер! Все смот-
   рят, как у вас дела пойдут? И выжидают. Начни я вас зажимать, все сим-
   патии моих колхозников на вашей стороне будут. Не помоги я вам - ска-
   жут бюрократ, чинуша, ретроград, а вас жалеть будут и помогать...
   Николай Иванович разволновался. Видно было, что готовился он к
   такому разговору, вынашивал аргументы и теперь ждал реакции на свои
   мысли. Лемешонок молчал. Не дождавшись ответа, председатель неожиданно
   резко продолжил.
   - Ничего путного из этого самого фермерства в нашей стране не будет
   и не может быть. Не наше это, не родное. Мы уже пробовали всякие зао-
   кеанские методы, где они сегодня?
   Нет, мешать я вам не буду. Я подожду, пока вы сами себе шею не
   свернете на виду у всего района. Вот тогда и посмотрим, кто еще захо-
   чет фермерствовать. Вы лучше всех продемонстрируете мою правоту, а не
   свою. Уверен, пока вам просто везет, но у везения есть и оборотная
   сторона - зависть. Она тоже будет работать на меня, так что и в случае
   вашей удачи я в накладе не останусь...
   Лемешонок медленно встал.
   - Может вы и правы. Я ведь над теориями не думал. Просто делаю
   обыкновенное крестьянское дело и хочу заработать деньги. Разве в этом
   есть что-нибудь плохое? А за откровенность спасибо. Я и сам не люблю
   темнить, а тут просто не мог понять вас, вот и спросил. За трактор еще
   раз спасибо. Завтра съезжу погляжу его еще разок и оформим все, как
   надо. Деньги у меня есть...
   Председатель проводил Лемешонка и у самой двери нерешительно тро-
   нул его за рукав.
   - Да, вот еще что... Звонила директор из школы, на сына жаловалась,
   писать куда-то собирается... Вы бы зашли сами...
   - Зайду.
  
  
   Телефонный марафон продолжался. Теперь в него включились аппара-
   ты классом повыше, да и хозяева выглядели так же элегантно и дорого.
   Разговоры были деловыми и короткими. Все знали, что надо им и чего хо-
   тят от них, потому вопросов не возникало.
   - Сема, привет! Стой и не возникай: нашлась для твоей бригады рабо-
   та... Да, клевая работенка, кускаов на соpок зеленых. Да не бухти ты...
   Завтра соберешь своих. Много не надо, троих хватит.. Сам придешь...
   Ну, смотри, тебе виднее.
  
  
   Звонок был долгим и противным. Исходил он из желтого телефо-
   на-трубки, которая валялась на полу в маленькой прихожей однокомнатной
   очень неухоженной квартиры. Двое в постели ни за какие коврижки звонка
   слышать не желали, изо всех сил пытаясь продолжить поздний утренний
   сон. Наконец, парень не выдержал, сел на постели с эакрытыми глазами,
   так же, не просыпаясь, накинул на себя простыню на манер римских пат-
   рициев и, все еще не открывая глаз, побрел к телефону.
   - Привет... У тебя что, крыша поехала? В такую рань звонить... Иди
   ты со своии полднем. У меня - утро и притом раннее... Ясно, не один...
   Ну не с бабушкой же ... А кто ее знает, то ли Света, то ли Лера...
   Женщина открыла глаза и прислушивалась к раэговору. Последняя
   фраза парня побудила ее к действию. Простыню забрал для себя парень,
   потому она пошарила взглядом по царившему вокруг беспорядку, выис-
   кала в нем смятое полотенце и использовала его в виде нижней части
   купальника.
   - Меня, между прочим, зовут Вероника. Ну и надрался ты вчера, имя
   забыл...
   - Сема, ее эовут Вероника! Нет, рыжая... Ну ладно, во сколько и
   где? В "Витязе"? Буду...
   Парень попыталсл повесить телефон на стенку, но не смог и снова
   опустил на пол.
   - Какие иы обидчивые, подумаешь... Мамы родной имя позабудешь... с
   такого бодуна. Пива не осталось?
   Вероника сняла с вешалки свою сумку и достала две банки датского
   пива.
   - Ух ты! Да ты девочка что надо...
   Парень быстро открыл банку и надолго к ней приложился. Вытер пену
   с губ и великодушно протянул другую банку Веронике. Она молча отстра-
   нила руку и пошла на кухню, откуда вскоре послышалось шипение газовой
   горелки и перезвон посуды. Парень покосился в ее сторону и вновь за-
   нялся пивом, одновременно собирая свою одежду.
   На кухню он вошел уже в майке и варенках, швырнул пустые банки в
   переполненное мусорное ведро и с удивлением уставился на стол. На нем
   аппетитно шипела яичница и распространял ароиат свежезаваренный кофе.
   - Ну, ты девушка, даешь! Это ж надо!
   Не тратя больше слов на комплименты, парень принялся за еду. Ве-
   роника все в том же наряде сидела напротив и медленно потягивала горя-
   чий кофе. Парень покончил с яичницей и теперь с интересом ее разгляды-
   вал.
   - Да-а... Ты девочка в поряде... Ну и грудь у тебя, все бы отдал,
   не жалко!
   - Все не все, а магнитофон вчера обещал и то же самое говорил про
   грудь.
   - Маг? Тебе? Да, здорово я вчера нажрался. Ничего не помню. А те-
   бя я где наколол?
   - В кабаке... Ты там еще с каким-то парнем был, белый такой...
   - Это Стас... Надо будет ему брякнуть, может еще что расскажет
   веселенькое обо мне вчерашнем... А магнитофон... посмотрии. Его заработать
   надо.
   Вероника с готовностью встала.
   - Нет, с любовью пока покончено, дела. Ты вот что, подваливай се-
   годня вечером, часам к одиннадцати. Хотя нет, черт его энает, когда
   приду, а вдруг задержусь на службе, сверхурочно останусь поpаботать.
   Удаpно, так сказать...
   Вероника фыркнула.
   - Ты только на дом свою сверхурочную работу не бери, кровать
   узкая, не поместимся!
   Парень с явным одобрением еще раз посмотрел на нее и рассме-
   ялся.
   - Точно, не телка, а клад. Таких еще у иеня не было. С юмоpом. Ладно,
   оставайся здесь. На телефон не отвечать, дверь не открывать,
   убрать все и быть в полной боевой.
   Вероника вскочила, улыбнулась и шутливо отдала честь по-военному...
  
  
  
   К школе Леиешокок ехал, не отрывая глаэ от дороги и не отве-
   чая на приветствия знакомых. Ему казалось, что уже весь поселок
   знает с звонке директора и его разговоре с председателем. Школа
   стояла на краю поселка, на небольшом пригорке. Веэдеход круто
   повернул и въехал во двор. Лемешонок со элостью посмотрел на
   синюю сумку и вскинул ее на плечо. Эта яркая спортивная сумка в
   сочетании с грязными сапогами и мрачным видом произвели неизг-
   ладимое впечатление на директора школы, сухопарую женщину неоп-
   ределенного возраста. Директриса бреэгливым тоном начала выкла-
   дывать все, что ему меньше всего хотелось бы услышать о
   своем сыне. Павел умел отключаться в нужную минуту и переходил
   на, как он сам называл это,- автопилот, реагируя, однако на
   конкретные действия директрисы, но практически не воспринимая
   ее гневной речи.
   Он думал о том, что пора, наконец, заняться сыном серьезно.
   Это уже не блажь, не юношеские выходки, срывы и глупости. Водка
   - это серьеэно. Видимо, она и послужила причиной, что Алешку
   отчислили иэ университета, а не те придиры-преподаватели, о ко-
   торых он прожужжал ему уши... Жена тоже об этом ни звука. Пото-
   иу и согласилась, наверно, чтобы сын пожил с ним. И вот эа год
   второй ндстоящий запой. А то, что это запой, он не сомневался.
   Повидал. Да и сам в шестьдесят девятом... Он даже покрутил го-
   ловой, отгоняя то жутковатое прошлое.
   На директрису его покручивание головой подействовало, как до-
   пинг. Она взяла на два тона выше и запела о том, что в семье,
   где нет моральных устоев, где главное - побольше заработать де-
   нег, где взрослый человек берет в жены женщину ненамного старше сына,
   и думать нельзя о высоких нравственных ценностях и, уж конечно,
   таким людям нельзя доверять воспитание детей.
   Леиешонок смотрел, как ее рот в паузах между тирадами сжима-
   ется в куриную гузку и усмехнулся.
   - Все правильно, нельзя. Вот и не будем. Где он?
   Автоматически зафиксировав ответ, повернулся и, не прощаясь,
   пошел по лестнице вверх. Директриса заспешила за ним. Подняв-
   шись на последний этаж, Лемешонок жестом остановил ее и эашагал
   к двери класса.
   В шестом "А" царило веселое беэделье. Кто, пользуясь случаем,
   сдувал домашнее задание, кто просто развлекался, как мог. Двое
   мальчишек сосредоточенно и молча боролись в углу, другие с ин-
   тересом за этии наблюдали. Девочки болтали, прихорашивались,
   пробовали губную помаду.
   Появление в дверях Павла Андреевича выэвало переполох, кото-
   рый быстро сменился любопытной тишиной. Лемешонок взглянул на
   сына, спящего за столом. Над учительской прической потрудились
   девчата - ее украшал бантик, о пиджаке позаботились представи-
   тели противоположного пола - на спине учителя красовались три
   знакомые буквы... Мгновенно оценив обстановку, Лемешонок подо-
   шел к сыну, сорвал бантик, - кое-как затер надпись и вэвалил
   Алексея Павловича, Алешку, учителя, сына - на плечо. Класс мол-
   чал.
   Девочка на третьей парте уткнулась в ладошки и заплакала...
   Леиешонок увидел в конце коридора маячившую директрису, по-
   вернул к черному ходу и вынес бесчувственное тело сына во двор.
   Поглядывая на окна школы, Павел Андреевич погрузил сына на пе-
   реднее сиденье, забросил в машину сумку и пристегнул сына рем-
   нем...
  
  
  
   В ресторане было довольно шумно. Оркестр барабанил что-то
   тяжелое и не очень вразумительное. Впрочем слова никого здесь
   не интересовали, все предпочитали действовать. Молодежь танце-
   вала каждый за себя, несколько посетителей постарше - парами.
   Остальные за столиками беседовали, перекрикивая оркестр не сов-
   сем трезвыми голосами, и глазели на танцующих.
   За этим столиком было спокойно. Мужчина в хорошем костюме не
   спеша расправлялся с отбивной. Трое молодых парней ели не так
   элегантно, но со здоровым аппетитом и поглядывали на бутылки
   коньяка и водки, стоявшие в центре стола, пока не тронутые.
   Мужчина отодвинул тарелку, бросил на нее смятую салфетку,
   окинул хозяйским взглядом ресторан и лишь после этого обратил
   внимание на соседей по столу.
   - Я ведь , Сема, вас всех собрал не потому, что тебе не до-
   веряю. Наоборот! Тебя и сам шеф уважает, но... Перебираешь
   ты... В последний раз что было? Это слава Богу, что клиент вы-
   жил и никуда заявлять не стал. А если б помер? Тогда не только
   на тебе, на нас всех "мокруха" повисла бы.
   - Если б эаявил, вот тогда бы и была "мокруха". А так
   пусть живет, еще деньги зарабатывает.
   - Вот об этом я и толкую. Тебе, Сема, до лампочни, что на
   тебе столько статей висит, а я за тебя все-таки боюсь.
   - Что это вы такой заботливый стали? Не хотите - без вас
   обойдусь...
   - Какой самостоятельный! Тебя без нас на другой день загре-
   бут и дадут на всю катушку. Кто знает, может и на вышака наск-
   ребут, ты ведь темнить любишь. Даже я не все твое знаю...
   - А вам и не надо знать.
   - Дерзишь, Сема, я бы на твоем месте не стал... О тебе же
   забочусь. Потому вас всех позвал, чтобы предупредить: никакой
   "мокрухи", никаких утюгов, никакого грабежа. Хватит, пока.
   Пусть уляжется немного ваше шумное поведение. Но работа есть
   работа и ее надо кому-то делать. Короче, есть клиент на соpок тысяч
   "баксов". Мужик из Крисвят, на Браславских оэерах. Места
   чудные. Отдохнете, поэагораете и поработаете.
   Отвернувшись от Семена, мужчина в костюме обратил внимание
   на двух других парней, словно только сейчас их увидел.
   - Как твоя тачка, Стас? В поряде? Отлично. Вот и ты к прилич-
   ному делу будешь допущен, на равных. Хватит тебе шлюх разво-
   зить...
   Мужчина улыбнулся и почти отечески потрепал Стаса по льня-
   ным волосам. Улыбка сошла, как по заказу, с его лица, когда он
   повернулся всем корпусом к третьему парню, который привычно
   постукивал ребром ладони по краю стола. На нем и в ресторане
   была все та же утренняя майка и джинсы.
   - А тебе я вот что скажу, Шварценеггер. Брось ты свои штучки.
   Мне майор сказал, что ты за неделю три раза чуть не погорел за
   свои драки. Руки чешутся - иди в секцию, на конкурс красоты,
   хоть на чемпионат мира по бодибилдингу, но эти пьянки и драки
   каждый день по поводу и без повода - кончай. Будешь тянуть срок
   за мелкое хулиганство. Последний раз говорю. Всем сразу.
   Никакой самодеятельности, делать только то, что сказано и не больше.
   Ну, а теперь можно и по маленькой...
   Верзила, по прозвищу Шварценеггер, или попросту Шварц, раз-
   лил коньяк. Мужчина с видом знатока посмотрел его на цвет и
   пригубил рюику. Ребята выпили без церемоний. Мужчина допил
   коньяк и встал.
   - Дальше вы без иеня продолжайте. Как выйти на мужика, сообщу
   после. Контрольные звонки каждый день в двадцать три ноль-ноль.
   Гуд бай, орелики.
   Семен проводил его мрачныи взглядом и передразнил:
   - В двадцать три ноль-ноль! Как выйти - сообщу! Не деритесь!
   Не фулюганьте! Водку не пьянствуйте! Тьфу, шестерка, а корчит короля...
   Наливай, Шварц, поехали!
  
  
  
   Лемешонок сидел за кухонным столом и пил чай. Жена, Светла-
   на, просматривала заголовки гаэеты и ждала, когда он закончит
   свое традиционное чаепитие и можно будет убрать со стола и идти
   спать. Из комнаты иногда доносились храп и стоны спящего сына.
   Жена отложила газету.
   - Надо же, в такой день напился...
   Лемешонок поперхнулся горячим чаем, разлил его, чертыхнулся.
   - В какой такой день? А в другие дни можно? Какой такой осо-
   бенный день?
   Он понимал, о каком дне говорила жена, сам ждал его, чтобы
   придти домой, небрежно вывалить на стол перед сыном и женой эти
   пачки денег и душевно потолковать о планах, о будущих подарках,
   покупках... Да мало ли о чем можно помечтать в такой день. Вот он
   пришел и что же? Вместо торжественной встречи дома - все, как
   обычно, в машине - пьяный сын... И вся радость от этих денег
   уплыла, растаяла.
   - Ты знала, что он так пьет? Без меня, пока я на ферме?
   - Знала, не знала... Какая разница? Все равно его не переде-
   лаешь, поздно. И нечего из себя Макаренко или Кашпировского ра-
   эыгрывать. Ему не педагогика или внушение нужно, а больница.
   Пусть лечат.
   - Значит знала... Меня неделями дома не бывает, а ты ... хоть
   бы сказала.
   - Сказала бы, а ты раз-два, поговорил с ним и - готово! Пить
   бросил. Ты лучше в сарай загляни, сколько там посуды.
   - А может и ты ему компанию составляла?
   - Составляла... не часто, правда... А что делать вечерами-то?
   До поселка пять километров, кроме телевизора и посмотреть неку-
   да - деревья, сараи, грязь... У него хоть водка есть, а у меня
   что? Сижу здесь не жена и не холостячка. А ты в последние меся-
   цы раз в неделю приедешь чуть живой и спать.
   И опять Лемешонок понимал, что жена права, что зто не жизнь,
   о которой он мечтал, и о которой говорил Светлане перед женить-
   бой. Эх. pебята, все не так. Все не так, ребята!
   Светлана эамолчала, тоже задумалась и думали они, как видно,
   об одном и том же: как получилось, что сидят они за одним сто-
   лом, спят в одной постели, а живут как бы в параллельных мирах
   и общаются только па случаю. Светлана в который раа упрекнула
   себя в том, что в последнее время любовь и уважение к мужу все
   чаще уступают место нежиданной злости и раэдражительности.
   Правда, это быстро проходило и она снова была мягкой и доброй,
   как вседа. Сегодня у нее было с утра приподнятое настроение, но
   пьяный Алексей все перевернул... Снова ощутив раздражение, она
   оставила посуду невымытой и молча ушла из кухни.
   Павел Андреевич жадно курил. Сигарета попалась дрянная, все
   время гасла и он, со злостью ткнув ее в пепельницу с надписью
   "Сайгон, неожиданно громко сказал:
   - Завтра, все завтра!
  
  
   Утром Алексей чувствовал себя плохо, хуже не бывает. Пох-
   мелье не было для него новым ощущением, но то, что он начисто
   эабыл, как вчера попал домой и что вообще произошло во всей
   второй половине вчерашнего дня звенело в нем громкой тревогой.
   Органиэм желал пива или хотя бы чего-то мокрого. Алексей встал,
   прислушался. Отец и мачеха, как он называл про себя Светлану,
   видимо, еще спали. За окнами начинался рассвет и в кухне было
   достаточно светло, чтобы не зажигать свет. Кружка воды несколь-
   ко ослабила великую сушь и слегка прояснила мозги.
   Вспыхнувшая спичка заставила его вздрогнуть - в дверях стоял
   отец.
   - Ну и нервы у тебя, спичкой напугать можно... Садись, по-
   толкуем, пока одни.
   Алексей налил еще одну кружку воды, поставил перед собой и
   присел. Отец подошел к шкафчику, далеко запустил туда руку и
   извлек недопитую четвертинку. Как ни хотелось Алексею опохме-
   литься, ни на что на свете он не хотел сейчас зтой водки, кото-
   рую отец вылил в стакан и поставил на стол.
   - Ты что, батя...
   Павел прикурил погасшую сигарету и, не глядя на сына, жестом
   показал, пей.
   Не сводя с отца глаз, Алексей, разрываясь иежду стыдом и же-
   ланием выпить, все-таки залпом опрокинул водку и жадно припал к
   кружке с водой. На отца он старался не смотреть. Павел сделал
   несколько затяжек и поднял голову.
   - Ты эапомни эту водку...
   Что-то незнакомое в тоне отца прервало начавшуюся было лег-
   кую эйфорию и он вдруг понял, скорее просто почувствовал, как
   даются сейчас слова отцу. Павел сиотрел на сына прямо, но тот
   ощущал, что вэгляд отца проходит сквозь него и видит сейчас на его,
   Алешку, а что-то совсем иное, известное только ему одному.
  
  
  
   Я ПОМНЮ вкус той гнусной вьетнамской водки под наэванием
   "лиамой", ведь выкушал почти полную бутылку, и вкус тех переспе-
   лых бананов, которыми пытался уничтожить отвратительный ее вкус
   и запах. Помню ту жару и ручьи пота, лившиеся под рубашкой не
   переставая...
   Вчера нас вывезла иэ джунглей "вертушка": двоих мертвых и
   трех полуживых. Мертвые уместились в картонной коробке от
   апельсинов, завернутой в полиэтилен. Эдька уже был в госпитале, а
   мы со Славкой напились... Славка уже лежал под кустиком, вздра-
   гивая во сне и продолжая держать за горлышко глиняную бутылку
   из-под водки. Видимо во сне ему каэалось, что у него в руке ос-
   талась граната и он никак не хотел с ней расставатьтся.
   Через час мне полагалось дать полный отчет о том, что прои-
   зошло позавчера, а я сидел и пил с другом Славкой, которому по-
   завчера тоже повезло. Что я мог рассказать? А ничего! Олег и
   Володя колдовали над зтой сукой ракетой, за которой мы охотились
   уже две недели и, наконец, нашли. Целенькую, не раэорвавшуюся,
   как большинство из них, с диким грохотом и смертью в стапятидесяти
   метрах вокруг себя. Тепленькую, только слегка покореженную,
   скорость-то у нее будь-будь... Славка и Эдик были эапасными, под-
   менить, если надо. У меня был сеанс связи с базой. А потом эта
   сука рванула. Эдик вылез и сидел на краю укрытия, ему и доста-
   лось. Славка, как обычно, дремал в ожидании, что его раэбудят и
   позовут к этой самой американской сволочи с красивыми надписяии
   на боках и черт-те чем внутри. Вэрывной волной меня приподняло
   вместе с рацией метра на полтора и шмякнуло об эемлю. Ни рации,
   ни мне ничего не сделалось, а вот от ребят и той суки осталась
   только воронка...
   Что писать? Как иы собирали то; что от них осталось? Как
   ждали "вертушку", видя, что Эдька без госпиталя и врачей долго
   не протянет? Они и сами все энают: не иы первые, не мы послед-
   ние...
  
  
  
   - Ты эапомни эту водку... Я ее тебе дал не на похмелье, хо-
   тя и для этого тоже, уж больно жалко выглядишь, прямо какая-то
   каша-размазня... Последняя это твоя водка, пока я живой... для
   тебя. Будешь продолжать, считай, что я для тебя помер. Что я о
   тебе думать буду - мое дело. Теперь слушай: в школу ты пойдешь
   только за расчетом, нет больше такого учителя Алексея Павловича
   Лемешонка. Захочешь - снова он будет, а пока есть подсобный ра-
   бочий Лемелонок А.П. Бери бумагу, пиши...
   Алешка ошарашенно взял протянутый лист бумаги, совершенно
   эапутавшись, попытался искать авторучку , хлопая себя по голым
   ногам и груди. Отец усмехнулся и дал ему ручку.
   - Пиши. Генеральноиу директору арендного хозяйства "Путь к
   капиталиэму" господину Лемешонку П.А. от тебя заявление и так далее,
   как там обычно пишется... Так, подсобным рабочим... с окла-
   дом... сто условных единиц в месяц. Подпись.
   - Ты что, батя?
   - Заладил: батя, батя... Давай подпишу. Вот так. Работать бу-
   дешь.
   Павел Андревич подмахнул заявление и прихлопнул его ла-
   донью.
   - Все, кончилась твоя нищая свободная жизнь. Отныне ты
   и рабочий класс, и крестьянство, и трудовая интеллигенция. И мой
   работник. Все,как положено. В голове у Алексея все перемеша-
   лось: вчерашняя пьянка, ожидание разговора с отцом, ругани, ска-
   ндала, возиожный отъеэд в город, к матери и еще иногое другое,
   чего он даже не мог осмыслить своей похмельной головой. И рядом
   было какое-то успокоение, словно после долгой дороги он при-
   сел и увидел то самое иесто, куда так трудно шел. Он рассмеялся.
   Рассмеялась и Светлана, уже несколько минут стоявшая в прое-
   ме двери, и слышавшая конец этого неожиданного разговора.
   - А меня на работу не возьмешь, хозяин? Хотя бы в качестве
   жены или, на худой конец, любовницы...
   Алексей радостно и умоляюще посмотрел на отца. Вот это жизнь
   начинается!
   - Берем?
   Павел взглянул на жену весело и, продолжая игру, взял со сто-
   ла еще лист бумаги и авторучку.
   - Только вот на какую должность... Любовницей будешь на об-
   щественных, началах. Это, так сказать, твая благотворительная
   деятельность. Женой тебе положено быть по закону... А нигде не
   сказано в законе, что ты должна содержать в порядке двух мужи-
   ков. Поэтому учреждаем должность домоправительницы е соответст-
   вующим окладом в... тpи сотни у.е. - все-таки правительница,
   а не какой-то там разнорабочий!
   Павел Андреевич подмигнул сыну. Алексею от выпитой водки и
   всего того сказочного, что происходило, было уютно, как бывало
   только в детстве...
   Павел вспомнил, что сын еще ничего не знает о деньгах, кото-
   рые так и остались лежать в машине, встал и вышел во двор.
   Светлана захлопотала у плиты, забыв, что она даже не накину-
   ла халат, а так и хозяйничала в одной ночной рубашке. Алексей
   невольно залюбовался ею и впервые подумал, что отец здорово
   правильно поступил, женившись на этой красивой женщине. Внеш-
   ностью сравнивать ее с матерью он не стал,- мать была намного
   старше, а вот характер материнский он знал отлично - истеричка
   и эануда, хоть и нехорошо так думать о иатери, но все-таки подумал,
   хотя и с оговоркой.
   Наконец все шло так, как хотелось Павлу Андреевичу. Он вошел
   на кухню с синей сумкой, рванул молнию и на стол посыпались
   толстые пачки... Светлана с улыбкой наблюдала за этии большим
   ребенком, а у сына вдруг обнаружилось полное исчезновение бо-
   жественного дара речи.
   Павел протянул по одной пачке каждому и, смущаясь своей щед-
   рости, сказал:
   - Это просто подарок... или аванс, как хотите... Так ска-
   зать, не подотчетные деньги. На что хотите, на то и тратьте.
   Ваши, личные, а вот что купить для дома, для семьи, давайте об-
   Светлана хотела эасунуть пачку в карман и обнаружила,
   что халат ее остался в спальне. Смутившись, она быстро вышла.
   Алексей, обуреваемый любовью ко всему ииру, посмотрел ей вслед.
   - А славная у меня мачеха...я хотел сказать, извини, славная
   у тебя жена, папа.
   Светлана надела не халат, как обычно, а нарядное платье. Уви-
   дев ее, мужчины вдруг обратили внимание и на себя: батюшки,
   трусы, какие-то гряэные тренировочные штаны, майки... Отец
   и сын, не сговариваясь, кинулись прочь из кухни под заливистый
   смех Светланы.
   Держа в руках любимую чашку с чаем, Павел Андреевич продол-
   жал обсуждение будущих покупок.
   - Так, Алешка, с предметами быта и хозяйства покончили. Что бы
   такое купить для души, необычное и чтоб для всех с пользой?
   Алексей, эамирая от возможного отказа, робко предложил:
   - Давай "видик" купим... Какие фильмы смотреть будем! Не то
   что по ящику. Ты таких, наверно, сроду не видел...
   Павел Андреевич слегка поирачнел.
   - Всякие я видел...
   Он посмотрел на жену, прочел на ее лице и поддержку просьбы
   Алексея и ее собственное, светланино, желание иметь дорогую иг-
   рушку.
   - Решено, купим видик. Капиталисты мы или кто?
   Алексей, все еще не веpя в удачу, взглянул на улыбающуюся Светлану,
   на отца, и осторожно сказал:
   - Только дорого...
   Но Павлу Андреевичу было сейчас наплевать на деньги.
   Лучшей наградой ему были светящиеся, добрые лица жены и сына. А что
   еще нужно человеку...
  
  
  
   Валерий Петрович, которого Семен презрительно называл шес-
   теркой, кем-кем, но шестеркой не был, это уж наверняка. Маска по-
   лублатного деляги очень помогала н разговорах с такими костоло-
   мами, вроде Семы. Имени его настоящего они не энали, да и о
   месте работы тоже. Он для них вроде мальчика на побегушках при
   могучем и всезнающем шефе. Пусть так и думают, дебилы. А маски-
   ровочка ох как нужна Валерию Петровичу. Что ни говори, а у него
   опасная и рисковая работа и все из-за контактов с такими подон-
   ками, как Сема. Но и без них никуда... Самому что-ли потрошить
   клиентов? Нет уж, увольте. Его дело - исключить по возможности
   риск эасыпаться, как чуть было не случилось из-за этих крети-
   нов. Пытать клиента вздумали! Взяли у него два куска, да побpя-
   кушек на столько же, так нет же - еще пару лишних шиоток захоте-
   лось... Из-за этого баpахла чуть не погоpели. Жлобы.
   Гнев Валерия Павловича был искренним: у него был врожденный
   дар подлеца, который в любой грязной истории чувствует себя
   чистым и непорочным, заранее приготовив для себя оправдание. На
   работе он был тем, кем и значился в штатном расписании его до-
   вольно высокопоставленного учреждения - этаким полусредним ру-
   ководителем, добродушным и приветливым холостяком, обьектом
   пристального внимания женщин. Валерий Петрович не оставался
   равнодушным к ним, но жениться не торопился. С женщинами был
   галантен и даже игрив, а когда душа требовала чего-то неорди-
   нарного, звонил Стасу и тот привозил ему девочек на выбор. После
   придирчивого отбора, Валерий Петрович сообщал своему коллек-
   тиву, что отбывает по делам, грузился в стасову "девятку" с
   двумя победительницами конкуpса красоты и отбывал на дачу. Че-
   рез день он появлялся в своем кабинете слегка усталый, но неиз-
   иенно добродушный и внимательный.
   В деле с зтим богатенькии мужичком Валерий Петрович особых
   трудностей не видел, однако и лезть напролом не собирался. Этим
   костоломам все равно, когда и эа что они сядут, а Валерий Пет-
   рович сидеть очень не хотел и на собирался. То, что костоломы его не
   продадут, он не почти не сомневался: и в зоне им захочется жить нормаль-
   но, а кто поможет, как не он. Да и срок дадут не вечный, если конечно,
   на мокрое дело не пойдут. А Сему трудно удержать в рамках... Валерий
   Петрович даже передернулся, вспомнив семины "забавы". За убийство
   менты начнут носом землю рыть. А когда своя шкура на этих идиотах ды-
   миться начнет, тут они и его, Валерия Петровича, сдадут как ми-
   ленького.
   Потому и ломал он сейчас голову, как заставить зтого мужичка
   молчать. Как-то замазать его надо, хоть на чем, но замазать...
   Да и фамилия у него знакомая какая-то, вроде слышал где-то...
   Валеpий Петpович применил испытанное средство - стал обзва-
   нивать подруг... Заглядывая в заветную записную книжку, он при-
   вычно набирал номера телефонов и так же привычно врал что-то
   ласковое и ни к чему не обязывающее. Потои вдруг прекратил это
   занятие, вспомнил!
   Валя! Она-то ему и нужна. Валерий Петрович вдруг отчетливо
   вспомнил как полгода назад Валя знакомила его с эффектной жен-
   щиной среднего возраста и та просила помочь ее сыну-оболтусу,
   которого выгоняли то-ли из университета, то-ли из политеха...
   Валерий Петронич тогда высоко оценил маму, что-то, как всегда пообе-
   щал, но делать ничего не стал, просто забыл про неудачного сту-
   дента, а вот мамочка в его памяти осталась. Валерий Петрович
   достал другую записную книжку, полистал... Вот, есть! Лемешонок
   Инна, телефон, адрес... Даже адрес оставила, предусмотритель-
   ная.
   Валерий Петронич сгоряча чуть не набрал нужный ноиер, но ос-
   тановился и задумался. Нет, ему лично в это дело лезть сейчас
   не стоит. Надо с Валей поговорить...
   Валентине было за..., но она об этом не очень распространя-
   лась. Здоровье в порядке, спасибо зарядке - этот пионерский лоз-
   зунг она возвела в принцип и все силы бросила на поддержание
   отличной формы души и тела. С душой обошлось, как нельзя лучше,
   а тело... Тело тоже пока не подводило. Правда, требовало очень
   много усилий, времени, но игра стоила свеч. Холить его и сле-
   дить за ним нужно было ежеминутно, иначе я кончусь, как женщина,
   так считала Валентина. Слово у нее с делом не расходилось и
   звонок Валерил Петровича эастал ее в утренней ванне. В ней
   предписывалось быть еще полчаса и Валентина не стала прерывать
   заботу о здоpовье даже ради такого приятнсго звонка. Благо телефон
   предусмотрительно стоял рядо.
   - Валюша... дорогая, просто праздник - услышать тебя, эолот-
   це... Что поделываешь?
   - Сижу в ванне.
   - Где-где? Да... хотел бы я быть сейчас рядом с тобой...
   - Так в чем дело, бери машину и приезжай.
   Валерий Петрович замялся, начал было врать про эанятость, но
   потом решил, что по телефону он ничего толком не узнает и кроме при-
   падка ревности (а чего ревноватъ-то, что он, муж ей, что ли?) он
   ничего не приобретет. Нет, надо так делать, чтобы зта дуреха и
   позже ни о чем не догадалась. Слушая ее болтовню, он вспомнил
   двух последних девочек и вздохнул - на какие жертвы приходится
   идти... Но, по привычке наскоро придумал оправдание - зрелый
   плод всегда слаще.
   - Валюша, меня не нужно уговаривать. Бросаю все, гори оно
   пропадом, и бегу к тебе.
  
  
  
   Лемешонок с сыном стояли у автостанции и курили, прислушива-
   ясь к неясным обьявлениям дежурной. Автобус явно запаздывал.
   Оба чувствовали себя нелонко в этой ситуации, когда уже все
   сказано, обговорено и делать больше нечего, только ждать. Павел
   Андреевич прервал паузу и пошел все повторять сначала. Сын до-
   садливо поморщилсл, но промолчал.
   - Проведешь разведку, что, где и почем. Список у тебя есть.
   Со спекулянтами не связывайся, походи лучше по магазинам.
   Всех обзвонишь, кого я тебе дал, они - люди солидные, помогут,
   есть возможности. Не забудь про тракторный, может они мотоблоки
   прямо на заводе продают. Матери дашь денег, скажешь, что скопил.
   - Да не возьмет она.
   - Дурень ты, от меня не возьиет, а от сына возьмет, если не
   проболтаешься, откуда деньги... В общем, завтра, послезавтра
   жду домой, не болтайся зря.
   Наконец, "Икарус", окутанный черными клубами дыма, подкатил
   к площадке. Леиешонок грубовато хлопнул сына по спине и подтол-
   кнул к автобусу...
  
  
  
   Валентина умела принимать дорогих гостей. Валерий Петрович в
   белом купальном халате расхаживал по ее квартире, прихлебывая
   чай иэ дорогой сервизной чашки.
   - Помнишь, Валюша, ты меня знакомила как-то со своей подру-
   гой? Лина или Инна?
   Валентина насторожилась.
   - Что, на науку потянуло?
   - Да нет, нет, не волнуйся - меня это не касается, не мой
   вкус... А что, ученая что ли?
   - Кандидат наук и разведена. Квартиру ей муж оставил отличную.
   - Опять ты... Не об этом речь... И не обо ине. Есть у меня
   паpнишка один, молодой еще. Вот он и запал на нее. Может, ты его
   помнишь.
   - Еще бы не запомнить, прекрасно помню. Зовут Анатолием.
   Валерий Петрович на секунду опешил - давно уже он позабыл
   его настоящее имя: все Шварц да Шварц... А она запомнила.Вот они,
   женщины...
   - Точно, Анатолием. Он, понимаешь, увидел нас тогда с этой
   твое Инной и не дает мне проходу - познакомь, говорит, меня
   с ней...
   - Ну,ты даешь, Валера! Тебя, значит, на молоденьких тянет,
   а его на тех, кто постарше. Не дурачки, я гляжу, вы оба...
   - Что ты, Валюша, не за себя ведь прошу, за своего молодого
   дpуга.
   Валентина уже набирала номер.
   - Инночка, привет. Как поживаешь? Все скромничаешь... Да уж энаю,
   сорока на хвосте принесла. Людей с ума сводишь, а сама в кусты
   Как кого? Есть один такой. Меня просит перед тобой похлопотать,
   чтоб не отвергала... Нет, молодой, красивый... Какие шутки?
   Ладно, короче, подруга: к семи часам будь готова, приведу тебе /
   принца. Все, никаких вопросов, пока. Ты доволен?
   - Прелесть ты моя, Валюша...Иди сюда.
  
  
  
   "Луноход" Лемешонка лихо отмеривал километры дороги от рай-
   центра. Проводив сына, Павел Андреевич торопился засветло зае-
   хать в третью бригаду, помотреть на трактор. На машиннои дворе
   он привычно пошел к месту, где могла стоять машина. Вблизи ста-
   ло ясно, что трактор доживает последние дни. И даже не дни, а
   часы. У трактора деловито воэились два мужичка, явно стараясь
   снять с него все, хоть мало-мальски полезное.
   Лемешонок молча понаблюдал за работой, не выдержал и поинте-
   ресовался:
   - В расход, значит, трактор пускаете?
   Один из мужичков покосился на него и не ответил: был занят
   скручиваниеи передней фары. Она, видимо, приржавела от хорошего
   ухода и не поддавалась. Механиэатор еще раз попытался снять ее
   и вновь неудачно. Фара стояла мертво. Мужичок выругался и с
   раэмаху саданул по ней гаечным ключем, брызнуло стекло...
   - Зачем же так?- вырвалось у Лемешонка.
   - Все равно продавать какому-то кулаку... А тебе-то что?
   - Мне... ничего.
   Павел Андреевич повернулся и пошел к воротам. Рядом с его.
   вездеходом стояла серая "Волга", явно не председательская, а
   сам председатель махал ему рукой с крыльца мастерской. Лемешо-
   нок нехотя откликнулся и так же нехотя направился к крыльцу.
   В небольшой комнатке, где Павел Андреевич частенько раньше
   собирал иехаников, за замасленным столом по-хозяйски располо-
   жился незнакомый человек. Председатель, Николай Иванонич, про-
   тянул руку, поздоровался. Человек эа столом молчал и выжидающе
   смотрел на Лемешонка.
   - Ну, посмотрели трактор?
   - Посмотрел... на то, что от него осталось. Думаю, да завтра
   не останется ничего. Не буду я его брать.
   Председатель эасуетился.
   - Как же так, не будете? Я и приказ подписал: продать вам
   трактор, даже счет выписали...
   - А вы вот им, - Лемешонок кивнул в сторону трактора-, счет и
   отдайте. Пусть они за все и платят, а я не буду.
   - Так ведь такие же деньжищи! Как же так, Павел Андреевич,
   я же вам поверил. Куда ж я этот трактор теперь дену?
   - И я вам повеpил, что покупаю тpактоp, а не металлолом. Вот вы
   его туда и денете, откуда счет такой взяли... Мне трактор был
   нужен, а не куски железа. Отдайте школьникам на пионерскую колон-
   ну... Только колеса снимите, а то во "Вторсырье" засмеют.
   Мужчина за столом грозно прокашлялся, Николай Иванович испу-
   ганно затих.
   - Так зто и есть твой фермер, Николай Иванович? Прыткий...
   Ты что же ты председателя подводишь, а? Он трактор списал,
   оценил, провел по всем документам, а ты не хочешь брать. Нехо-
   рошо.
   Настроение у Павла Андреевича было какое-то уииротворенное
   после утреннего разговора с сыном. Он даже не очень расстроил-
   ся, увидев, как раскулачивали трактор, глупое положение предсе-
   дателя. Его все это просто эабавлял. Даже хамский тон неизвестного на-
   чальства его не задел за живое.
   - Хорошо, не хорошо, а покупать не буду. Это когда я у вас
   на службе был, меня можно было заставить покупать для колхоза
   всякую дрянь по вашим разнарядкам, а теперь я сам решаю, на что
   свои деньги потратить.
   Лемешонок отвернулся к председателю.
   - От вас, честно скажу, не ожидал. Сами ведь говорили - иг-
   рать честно.
   Начальство взбеленилось.
   - Какая такая игра? Что он мелет? Я что, с тобой в игры сюда
   приехал играть? Он, видите ли, не купит трактор... Купишь, как миленький,
   куркуль недобитый. Я тебя в порошок сотру, если начнешь ерепениться.
   Дают - бери, бьют - беги, так гласит народная иудрость?
   - Николай Иванович, кто это? При мне вроде таких психов в
   районе не было?
   На начальство тяжело было смотреть, но Павел Андреевич спо-
   койно подошел к столу и очень внятно произнес:
   - Ты все очень правильно говоришь: и недобитый, и куркуль, и
   когда дают, беру, а бьют - бегу. Только зря ты себя умным счи-
   таешь, а меня за дурака держишь. Это пусть тебя твои подхалимы
   хоть гением кличут, мне не жалко. Только меня ты не учи, хва-
   тит, научился. И не грози меня в порошок стереть - меня мировой
   оплот капитализма самой современной техникой в порошок стирал,
   да притомился. Так что не пугай меня, начальник, очень тебя
   прошу, а то ночью спать плохо буду.
   Председатель посматривал на начальство, виновато разводил
   руками, мол, вот такой невоспитанный, грубый у меня фермер по-
   пался, но в разговор не встревал. Начальство, вспомнив о своем
   партийно-государственном достоинстве, несколько поостыло.
   - А что это вы мне грубите?
   - Это я-то вам грублю? А кто здесь только что на людей старше
   себя орал, грозил, оскорблял? На председателя, как на мальчишку
   цыкал?
   Председатель опять развел руками: стоит ли обращать внимание
   на такие мелочи...
   - Ладно, покричали и хватит. Я вам скажу беэ лишних эмоций:
   поздно вам кулаками махать. Я теперь вольный. И не потоиу, что
   законы о эемле и об аренде вышли. Я сам свою волю почувствовал
   и ничего вы со мной больше не сделаете. Разорите, землю, фер-
   му-развалюху отберете? Это вы сможете... Только через полгода,
   год я снова силу наберу, а у вас ее, думаю, с каждыи днем по-
   меньше ""будет. Скоро мы все на равных говорить будем, вот как
   сейчас я с вами, Или не нравиться? Завтра, ну, послезавтра мно-
   го появится таких, как я, вольных. До свидания, Николай Ивано-
   вич и вы, господин хоpоший, не знаю вашего имени-отчества...
   Начальство не ответило, но головой все-таки кивнуло. Павел
   Андреевич усмехнулся и вышел.
  
  
  
   Веронике явно понравилссь у Шварца, как он предпочитал себя
   называть. По утрам они, как обычная молодая сеиья, сидели,
   завракали на кухне. Поесть Шварц любил и потому сейчас в его
   примитивных мозгах оформилась простенькая, нехитрая мысль, что
   девчонка, пожалуй, пусть поживет еше: готовить умеет, в доме
   порядок навела... А надоест, кому-нибудь сплавлю или сама уй-
   дет. Когда и как все произойдет, Шварц не знал и знать не хо-
   тел. Он неторопливо наслаждался едой и видом классной девочки,
   сидящей напротив. Прекрасно, чего еще желать: и жратва, и пиво
   на похмелье, и баба под рукой... Такой расклад Шварцу нравился.
   Пусть поживет.
   Телефснный звонок прервал его приятные мысли. С первых слов
   Валерия Петровича его настроение было безнадежно испорчено.
   Он тоскливо покосился на Веронику и чуть не закричал в трубку:
   - А почему я? Пусть Сема идет или Стас со своей тачкой...
   Опять яl Мне эти старые бабы во где сидят...
   После этого Шварц замолчал и продолжал выслушивать наставле-
   ния Валерия Петровича молча, но с видом оскорбленной невиннос-
   ти... Закончив разговор, чуть не треснул трубкой по стене, но,
   видимо, пожалел импортный телефон и просто бросил его на кро-
   вать.
   Вероника с интересом ждала разъяснений. Поняв, что их не из-
   бежать, Шварц пожаловался:
   - Друг просит развлечь его знакомую... Этого еще не хватало.
   Небось опять мымра какая-нибудь...
   - А ты и развалюх обслуживаешь? Выходит мы с тобой коллеги?
   У Шварца с юмоpом было плохо нодаже он понял, на что она намекнула
   и бpосился на Веронику с перекосившимся лицои. Она испугалась...
   - Что ты...что ты... Я неудачно пошутила, прости.
   Анатолий остановился, пришел в себя, плюхнулся на табурет.
   Хоть медленно, но все-таки сообразил, что Вероника права,
   просто он никогда не эадумывался над такими вещами... Сколько раз
   он ублажал этих потрепанных дур, воэил их куда-то, водил в
   рестораны, даже танцевал с этими раэвалинами, с тоской глядя на
   молодых девчонок, которые лихо отплясывали рядом. Но так было
   надо для дела, так приказывал или просил, какая раэница,
   Валерий Петрович. Впрочем, очень скоро эти женщины, исчезали,
   к его большой радости, но потом опять раэдавался звонок,
   как сегодня, и снова надо было надевать костюм, галстук и
   изображать робкого влюбленного молодого человека. Тьфу! Шварц
   со злостью плюнул через всю кухню. Вероника присмирнела и
   робко поглядывала на Анатолия, прикидывая, сейчас ей придется
   убираться из этой хаты или немного погодя, после постели...
   Анатолий думал о своих обидах вслух.
   - Дрючит, как родной. Что я ему, проститутка какая?
   Вероника чуть не хмыкнула, но-вовремя удержалась от комментариев.
   - Я иастер спорта по дзюдо... был. У меня три курса фиэкуль-
   турного, я даже книжки читаю. Меня иожно было и по другому... Со
   мной можно и по другому...
   Взгляд Анатолия остановился на Веронике, которая преданно
   глядела на него.
   - Вместо тебя - мымру! Ой, подохну от смеха. Ну, да ладно,
   не боись. У меня это не надолго. Покалякаю, может в кабак с ней
   потащусь, но вечеркои буду здесь, поняла? Чтоб все было, как
   вчера. Сходишь за жратвой, вот тебе деньги, и больше из дому
   ни-ни. Выпивку я привезу.
  
  
  
   Инна готовилась к приему гостей. На столе стоял букет цветов,
   на газовой плите весело свистел чайник. Иэ встроенного в секции
   бара появились бутылки коньяка и сухого вина, хрустальной резь-
   бой засверкали фужеры...
   На звонок в прихожей Инна пошла не торопясь, по дороге успев
   еще раз придирчиво осмотреть себя в зеркале.
   Валя картинно стояла в дверном проеме, позади, с огромным
   букетом, ослепительно улыбался Анатолий, по прозвищу Щварценеггер.
   - А вот и мы, принимай, подруга, гостей... Знакомься: Анато-
   лий, сотрудник и доверенное лицо моего Валеры.
   Анатолий постарался изобразить еще одну улыбку - точь в
   точь, как у своего знаменитого прототипа.
   Инна, болтая с подругой, внимательно рассматривала обещанно-
   го принца. И все больше убеждалась, что принц пришел отменный.
   Высокий, с мощной мускулатурой, приятным, хотя и туповатыи ли-
   цом. Она нисколько не верила а басню Валентины о влюбленнои мо-
   лодом человеке, но ей было сейчас наплевать на это. Ее редкие
   любовные приключения не выходили из привычного круга преподава-
   телей, научных сотрудников, чаще всего ее возраста и старше.
   Теперь она сравнивала их тщедушные фигурки, дряблые мышцы, от-
   висшие животики с этии великолепием молодости. Сравнение было
   явно в пользу Анатолия.
   Пустой, необязательный разговор перескакивал с одного на
   другое, с каждой выпитой рюмкой становился все непринужденнее.
   Анатолий, приготовившийся было преодолевать отвращение к оче-
   редной "мымре", увидев Инну, воспрял духом. Она выглядела не
   старше тридцати пяти и была такой милой и аппетитной, что уже
   через несколько минут Шварц забыл об утренних стенаниях.
   Звонок в дверь вызвал приступ веселья - еще гости, гуляем!
   Инна пошла открывать дверь и вернулась с растерянныи лицом. По-
   зади нее стоял и с любопытстном оглядывал гостей Алексей.
   - Знакомьтесь, зто мой сын Алексей... Вот приехал из Крис-
   вят... Это мои друэья, Валентина Львовна... Анатолий...
   - Алексей, сын вот этой прекрасной дамы. Мама, ты сегодня
   просто великолепно выглядишь! А что это вы здесь празднуете?
   Валентина пришла на помощь.
   - У нашего друга Анатолия сегодня важный день. Он..он...по-
   лучил премию за одно очень ценное изобретение.
   - Так вы инженер? Замечательно! Надо выпить за технический
   прогресс.
   Алексей с размаху плеснул коньяку в первый попавшийея бокал,
   выпил и эастыл с пустым бокалом в руках. Он выпил! Хотя еще полчаса
   назад, по дороге от вокзала домой он не один раз повторял себе, что
   никаких выпивок не будет, он человек слова и отца не подведет! И что же?
   Не успел войти домой, как уже бокал коньяка...Он растерянно поставил
   бокал, поймал тревожный взгляд матери.
   - Извините, я как-то некстати.
   Смущения Алексея Шварц не заметил, зато сразу засек, как
   жадно тот выпил коньяк. Это было ему знакомо. Сам он выпить
   умел, но очень часто видел, как напивались другие: быстро и не-
   уиело. И этот из таких, решил Шварц. Но что было делать в зтой
   ситуации, когда сын испортил завязавшийся было контакт с мамулей,
   Шварц придумать не мог. Надо было посоветоваться с Валерием
   Петровичем. Извинившись, он прошел к телефону в прихожей и,
   прикрыв дверь, набрал ноиер.
   - Это я, Шварц. Тут ее сын приехал. Нет ничего такого не бы-
   ло... Не успел. Так что мне делать?
   Валерий Петрович тоже не знал, но, в отличие от Шварца, умел
   думать.
   - Вот что, к даиочке не приставай при сыне, будь джентльме-
   нои, а сына вечером утащи куда-хочешь: пей, гуляй, бабу ему
   найди, но никуда от себя не отпускай. И держи меня в курсе, я
   подумаю, что делать.
   Повеселевший Анатолий вернулся в комнату. Алексей, слегка
   захмелев от выпитого, рассказывал о своих планах на сегодня и
   завтра. Увидев Анатолия, обратился к нему.
   - Вот вы мне наверняка поможете, а то эти женщины... Видик я
   хочу купить, не посоветуете что брать? Да и к машинам надо пpицениться...
   - Видик, ого! А деньги есть, хоpоший видик и стоит хоpошо, а уж
   пpо машину я и не говоpю... .
   - Есть... не у меня, правда, у отца.
   - Вот не энал, что у вас муж богатый человек.
   - Мы в разводе... Я и сама не знала, что он вдруг разбогател...
   - Не разбогател, а заработал. Отец, как он себя называет,-
   вольный фермер. Почти год вкалывал и получил...
   - Алексей, тогда я могу скаэать, вам просто повезло - один
   мой знакомый, тоже... изобретатель привез недавно из Штатов ви-
   дик с жуткими навоpотами и хочет толкнуть. Я с ним переговорю,
   а с ваии давайте встретимся часа череэ два и все обсудим.
   Анатолий стал прощаться, заторопилась уходить и Валентина.
   Инна с сожалением пошла их проводить до дверей.
   - Вы уж помогите сыну, он такой непутевый. И меня не забы-
   вайте: сын приехал и уехал, а я опять одна останусь...
   Алексей сидел за опустевшим столом и рассматривал бутылку с
   коньяком. Выпить еще хотелось. Решившись, он налил довольно
   много и залпом выпил. Инна успела заметить, как он поставил фу-
   жер и быстро сунул в рот попавшуюся под руку закуску.
   - А ты все еще пьешь? Мало тебе всего, что натворил: из уни-
   верситета выгнали, на работу только в деревне взяли. И там пь-
   ешь, с отцом на пару? Алкоголики несчастные.
   - Ты что, мать. Отца-то за что, ведь он же совсем не пьет,ни
   капельки, даже по праздникам. А что он пил разве?
   - А то как же. Только он хитрый был, если выпьет - приходит
   домой поздно, когда ты уже спишь... А после своего Вьетнама
   почти каждый день раньше двенадцати домой не являлся...
   - Какого Вьетнама, мать? Он что, там работал? А мне никогда
   не рассказывал.
   - Еще бы, это у нас запретная тема в доме. Не работал он
   там, а воевал. А потом молчал. Сядет, уставитсл во что-нибудь и
   молчит. Напьется, навеселится и опять молчит. Сутками мог мол-
   чать. Они там секретные какие-то были. Он потом много лет под
   присмотром находился. Ко мне приходили, если, мол, расскажет
   что-нибудь или по пьянке начнет болтать, сообщите.
   - Кто приходил? Кому сообщать?
   - Кому, кому... маленький что ли?
   - И ты... сообщала?
   - Ну, туда я не ходила, я отцу своему рассказывала, он ведь
   там работал... А уж он pешал...
   - А бате что-нибудь за зто было?
   - Не знаю, мы разошлись, надоели мне эти переживания...
   - Ну, родители, вы даете! До двадцати двух лет сын дожил, а
   ему только сейчас такие вещи pассказывают...
   Алексей, возбужденный от коньяка и всего услышанного, неpвно
   ходил по комнате. Инна убирала со стола грязную посуду, не за-
   мечая, какое впечатление произвел ее рассказ на сына. Она дума-
   ла о своем.
   Сын прошел в свою бывшую комнату, оглядел привычный интерь-
   ер, сел на диван. В спортивной сумке до сих пор лежали его ке-
   ды, спортивный костюм, какие-то тетради, фотографии... Он выт-
   ряхнул в шкаф вещи, положил бумаги в стол, перекинул через пле-
   чо пустую сумку. Достал из кармана пачку денег, разорвал банде-
   раль, отщипнул солидную стопку купюp и сунул в куртку. Ос-
   тальные деньги положил в комнате матери в туалетный шкафчик.
   - Я пошел, мама. Отец столько поручений надавал, ужас! Я
   ведь теперь его заместитель... По магазинам надо успеть, на за-
   вод. И с Анатолием договорились встретиться, обещал помочь че-
   ловек.
   Мать с трудом оторвалась от воспоминаний о прошлом и будущем,
   устало посмотрела на сына.
   - Я тебе ничего и не говорю, все равно, как горох об стенку.
   Приехал, называется! Полчаса побыл и побежал... Как отец... Иди
   на все четыре стороны, иди к нему, он тебя научит... Знаешь,
   сколько он крови мне попортил, сколько нервов это мне стоило...
   Ее холеное лицо преобразилось, сейчас на нем было хорошо
   знакомое сыну выражение ненависти - накрашенные губы тряслись,
   руки сжались в кулаки... Алексей досадливо дернулся: все зто он
   видел столько раз! И ушел, хлопнув дверью.
  
  
  
   Город принял Алексея, как ветхозаветный отец своего блудного
   сына. Шумом, кипением жизни на улицах, веселой толчеей в трол-
   лейбусах, привычной деловитостью метро, даже очередями в мага- '
   зинах Алексей наслаждался. Он был порождениеи города, его ма-
   ленькой составной частицей почувствовал это с новой силой,
   когда, выполняя поручения отца, отправился по многолюдью знако-
   мых с детства улиц. Он вспоминал, как в поселке невозможно было
   пройти куда-нибудь незамеченным, разве что в темноте... И сей-
   час он упивался своей анонимностью, - он был сам по себе, нико-
   му до него не было дела и это давало ощущение свободы.
   Женщины проходили мимо нарядные и удивительно красивые.
   Алексей впервые заметил, как много красивых женщин в его родном
   городе и ему вдруг непреодолимо захотелось с кем-нибудь позна-
   комиться, посидеть за -столиком в летнем кафе над речкой, прово-
   дить домой в прохладных сумерках... Чего еще ему захотелось,
   Алексей уточнять не стал, только блаженно улыбнулся.
   Город, принявший его, как родного, и пачка денег в кармане
   сыграли с ним злую шутку - он окончательно потерял чувство
   барьера - сейчас ему казалось, что он может все и все ему доз-
   волено. Из головы начисто вылетели слова отца, которые казались
   ему сейчас надуманными и ненужными.
  
  
  
   Где жил Семен, никто из его приятелей не знал. Его уголовное
   прошлое не было для них секретои, но что за ним числилось, они
   могли только гадать - сам Семен никогда не рассказывал об этом.
   Да и после зоны было, видимо, что-то серьезное, что не позволя-
   ло Семену маячить на виду у милиции. Изредка приходил в ресто-
   ран, пил много, не пьянея, любого шума избегал. Если Шварц за-
   тевал драку, Семен линял без разговоров. Поначалу это казалось
   Шварцу просто трусостью, но когда они побывали вместе в делах
   "по изъятию ценностей", как говаривал сам Семен, Анатолий убе-
   дился, что Семен безудержно жесток с жертвами, не останавлива-
   ясь ни перед какими уловкаии, чтобы добиться своего. После пос-
   леднего дела, когда Семен пытал "клиента" горячим утюгом, Шварц
   стал даже его опасаться. То, что он был сильнее и мог одолеть
   Семена в любой драке, сомнений у него не было, но не было и
   сомнений в том, что может получить от дружка и выстрел, и нож в
   спину. Оружия Шварц не признавал, разве что нунчаки, но это
   так, для забавы что ли.-.. А вот в том, что у Сеиена есть писто-
   лет, хотя никогда его не видел, он был уверен.
   Семен вышел на свяэь с Валерием Петровичем сам, а вот Стаса
   пришлось искать по городу. Анатолий взял такси и поехал по точ-
   кам, где он мог быть. Стас-шмаровоз был был приятелем почти
   всех проституток города, умудрялся помнить их имена, клички,
   адреса и был незаменим для Валерия Петровича, когда его гостям
   или просто нужным людям вдруг требовалось женское тепло и неж-
   ные руки... В остальное свободное время Стас фарцевал помалень-
   ку и числился в таксомоторном кооперативе, обслуживая в основ-
   ном своих подружек. Больших денег зто не давало, но Стаса не
   очень привлекали денежные дела с большим довеском в виде иногих
   лет лишения свободы и он жил спокойно, балансируя на грани за-
   кона и не задумываясь над будущим. Да и зачем было о нем думать -
   девочки были очаровательны , а жизнь - прекрасна.
   Стаса Шварц отыскал у гостиницы "Интурист". Он сидел в ва-
   лютном баре, где пока было пустовато - клиенты стасовских дево-
   чек мотались по городу в автобусах и рассматривали достопрпие-
   чательности. Увидев Шварца , Стас замахал рукой , приглашал его
   к столику, где он сидел с двумя шлюхами голливудского класса.
   Шварц подсел к столику, выпил какой-то коктейль, назначил время
   встречи и быстро ушел, оставив Стаса попивать кока-колу в ком-
   пании его девиц.
  
  
  
  
   После разговора с начальством Лемешонок ощущал и удовлетво-
   рение и тревогу. Вовсе не был он уверен, что ему никто не смо-
   жет помешать, что вместо настоящей работы он не будет занимать-
   ся тяжбами, собиранием бумаг, переживать нашествия различных
   комиссий. Всю эту бюрократическую мясорубку он хорошо знал, не
   раз сталкивался в своей жизни. И опять-таки не был уверен, что
   победит тот, кто прав, а не тот, кто имеет власть. Обдумывая
   ситуацию, он и не заметил, как подьехал к дому.
   Светлана возилась во дворе, готовила корм для свиней. Павел
   вышел из машины, изо всей силы, по давней привычке, хлопнул двер-
   цей. Она не закрылась. Зная норов машины, Павел покрутил голо-
   вой и не стал повторять операцию закрывания строптивой дверцы.
   Подошел к жене обнял ее сзади, поцеловал в шею. Светлана обер-
   нулась к нему и, высоко держа испачканные руки, приподнялась на
   цыпочки, чмокнула мужа в щеку. Павел сбросил куртку и стал по-
   могать жене - понес задавать корм свиньям в сарае. Работая, он
   не переставал размышлять. В том, что призжее начальство теперь
   в покое его не оставит, он не сомневался, да и позиция предсе-
   дателя может перемениться - вместо нейтралитета начнется война.
   Павел вздохнул, вот войны-то ему как раз и не хотелось... Надо
   бы с кем посоветоваться. Вот только с кем? Как ушел с должнос-
   ти, сразу обнаружил, что друзей среди тех, с кем столько лет
   тащил колхозный воз, так и не нажил. Был, правда, Василь, друг
   надежный, проверенный временем и делом...
   Павел поставил пустое ведро, потянулся и весело сказал Свет-
   лане, которая уже мыла руки у колонки:
   - Давай-ка, домоправительница, поесть хоэлину и зксплуатато-
   ру трудового народа, а то у него мысли насчет дальнейшего пора-
   бощения трудящихсл плохо шевелятся...
   Светлана ушла в дом накрывать на стол, а он присел на крыль-
   це, закурил. Точно, к Василю ехать надо обязательно, расска-
   зать. Он не любил просить друзей, обременять их своими забота-
   ии, берег это лишь на самый безвыходный случай, а тут, видно,
   такой случай и пришел. Павел почти фиэически ощущал ту нена-
   висть, которую излучал приезжий начальник и понимал, что нажил
   врага, если не на всю жизнь, то, во всяком случае, надолго.
   За ужином Павел Андреевич был необычно весел и добр, даже
   нежен с женой. Светлана удивлялась такому поведению мужа, но
   открыто боялась зто показать. Ей было приятно и радостно ощу-
   тить себя любимой и она смотрела на мужа смущенно, словно опа-
   саясь спугнуть его настроение.
   После ужина произошло еще одно невероятное для Светланы со-
   бытие. Павел помог убрать посуду, снял с нее домашний фартук и
   псвел в комнату. Оба кресла Павел вытащил с привычных мест и
   поставил посередине комнаты, включил телевизор и галантно пред-
   ложил жене:
   - Прошу. Давай-ка посмотрим, что там на белом свете делает-
   ся, а может и кино какое хорошее покажут, а?
   Светлана поэабыла, когда муж смотрел телевизор, а чтобы
   виесте с ней! Это было невероятно. Она уселась в кресло, Павел
   поближе подвинул другое и обнял ее за плечи...
  
  
  
  
   Алексей стоял в назначенном месте и поглядывал по сторонам,
   поджидая своего нового знакомого. Кое-какие покупки он сделал,
   в основном, подарки для отца и его жены. Легкий хмель от выпитого
   днем коньяка давно прошел, и Алексей боролся с желанием загля-
   нуть в какой-нибудь бар и опрокинуть пару-другую стопок... Все
   равно бросаю пить, утешал он себя, надо бы напоследок помянуть
   свое неприглядное прошлое...
   Неподалеку заскрипели тормоза и Алексей увидел Анатолия, ко-
   торый махал ему рукой из приоткрытой двери белой "девятки".
   Развалившись на эаднем сиденье, Алексей чувствовал себя заправ-
   ским прожигателем жизни.
   Анатолий обратился к светловолосому парню за рулем:
   - Поэнакомься, Стас, это Алексей - сын моей хорошей знакомой
   Инессы Васильевны.
   Стас не оборачиваясь протянул руку ладонью вверх. Алексей
   хлопнул по ней своей и рассмеялся. Стас насмешливо спросил:
   - Наш человек?
   - Наш, наш, Стас, не сомневайсл. Надо бы ему помочь - классный
   видик хочет приобрести. И машину пpисмотpеть... Сечешь?
   - Сделаем, Шварц. Отчего же не помочь. У тебя деньги с со-
   бой, а то бы сразу и забрали?
   - Нет, не вэял. Я и не думал, что так быстро... Завтра при-
   везу или послезавтра. А сегодня я просто так, проветриться при-
   ехал. Может выпьем где?
   - Правильно мыслишь, Шарапов! Стас, поехали в "Юбилейку"...
   В баре было уже иноголюдно и швейцар не пускал внутрь стайку
   парней и девиц, указывая на табличку " Мест нет". Шварц, а за
   ним Алексей со Стасои прорезали толпу. Швейцар, увидев зна-
   комые лица, бросился открывать двеpи. Алексея он попытался задержать,
   но Стас похлопал его по плечу:
   - Это наш человек, Хасаныч... Он с нами...
   Парни и девицы завистливо поглядели им вслед и снова приня-
   лись уговаривать неприступного Хасаныча.
   Официант быстро освободил для друзей столик, выгнав двух де-
   виц, которые начали было выступать, но заметив, что столик для
   Стаса, стихли и перешли к стойке. И как раз вовремя - в бар
   ввалились два вдребезги пьяных финна и буквально наткнулись на
   них. Приняв это, очевидно, за подарок судьбы, финны повели на
   чудовищной смеси языков соответствующий торг и скоро ушли в
   гостиницу, прихватив с собой девиц и несколько бутылок "Столич-
   ной".
   Алексей с восторгом оглядывался кругом - скромных денег, вы-
   даваемых матерью в годы его былого студенчества, хватало на вы-
   пивку, на не в таких шикарных местах! Его уделом были простень-
   кие кафешки или рестораны и сейчас, разглядывая посетителей, он
   чувствовал себя как за границей...
   На столе скоро появились бутылки коньяка и "кока-колы", ко-
   торую не спеша попивал Стас. а Шварц и Алексей с каждой рюмкой
   проникались друг к другу все большей симпатией.
   - Ты мне сразу понравился, и мать у тебя будь здоров, но
   ты... Сразу видно - свой человек.
   - А ты - мне! Давай выпьем за такое совпадение... Ты знаешь,
   Толя...
   - Раз ты мне друг, зови меня Шварц, как все...
   - Точно, ты на Шварценеггера похож, я по видику видал...
   Слушай, а зто все интердевочки?
   - Нет, они и за рубли тоже, да и без рублей...
   - Еще бы, тебе, да за плату... У тебя их пруд пруди, навер-
   но?
   Шварц рассмеялся и хлопнул по плечу Стаса.
   - Я что... Вот Стас у нас главный по телкам. Покажи,
   какую - и сейчас эаберем... Кстати, чего зто мы здесь киснем?
   Захватим все с собой и быстро валим на мой флэт. Черт подери,
   там же меня Вероника заждалась!
   - Так вот куда она залегла, а я-то ее второй день ищу. Тут ее
   старый клиент иэ Польши объявился, всю плешь переел - дай ему
   Веронику, сроду, говорит, такую грудь не видал...
   Шварц сделал недвусмысленный жест рукой:
   - А вот это он не хотел? Ты ему меня покажи, может ему легче
   станет. А она пусть у меня пока покантуется.
   - Мне-то что, пусть... Значит на тебя не надо.. Ладно, вы
   идите укомплектуйтесь и к машине, а я о телках позабочусь.- Он
   подмигнул Алексею,- Мы-то с ним пока холостые.
   У стойки бара Шварц выбирал закуски, выпивку, сигареты, а
   Алексей хвастливо демонстрируя деньги, расплачивался с барме-
   нои. Они слегка задержались с покупками и у машины их уже ждал
   Стас с двумя девицами. Шварц уселся на привычное место впереди,
   а Алексей между двух веселых девиц...
  
  
  
   Павел сидел за столом в квартире Василия Васильевича, дирек-
   тора совхоза, своего старого студенческога друга. На столе было
   изобилие, которое в последние годы можно увидеть только в де-
   ревне: домашние соления и копчености, овощи и фрукты, незатей-
   ливо приготовленные, но пленяющие первозданной свежестью и здо-
   ровыми ароматами природы...
   Выпивки на столе было немного - в красивой заграничной бутыл-
   ке была жидкость, но явно собственного приготовления, судя по цвету
   и травками внутри. Василь знал привычки друга, подливал еиу дома-
   шнего квасу, а сам время от времени препровождал по назначению
   миниатюрные рюмки напитка, который, судя по реакции, весьма ему
   нравился. Павел сочувственно крякал и улыбался - он тоже знал
   характер своего друга, неисправимого ,оптимиста и жизнелюба, большого
   любителя поесть, да и выпить, в меpу конечно. И сейчас, не
   спеша пробуя многочисленные деликатесы, о которых горожане и
   думать забыли, он все время, прикидывая, как ему начать разговор
   слишкои уж он не вязался с добрым настроениеи этого дружеско-
   го эастолья.
   Неожиданно Василь сам помог ему: смачно закусив очередную
   стопку, он хитро прищурился на друга и спросил:
   - Что, припекать тебя начинает?
   - Ну и нюх у тебя! Жареного петуха за версту чуешь...
   - Еще бы! Посиди на зтом месте с мое, по телефонному звонку
   настроение начальства угадывать будешь. Шучу... Просто знаю я
   наших руководителей - пока ты просто ишачил, никому до тебя де-
   ла не было. Все ишачат. А вот деньги получил большие и они мимо
   них проплыли - этого не простят... Вот я и вычислил: деньги ты
   получил, взяток ты не даешь, работать хочешь еще и... ко мне
   приехал. Значит прижучили тебя на чем-та, а помощи просить ты
   не любишь, значит сонет тебе нужен умного и тертого человека. А
   как раз я и есть такой. Выкладывай.
   Павел еще раз подивилсл проницательности друга и облегченно
   расскаэал с председателе, о приезжем начальнике и о сыне...
   - С сыном, дуиаю, ты правильно поступил. Нянчиться не надо,
   пусть учится сам думать, как ему жить. А вот что этого борова
   обругал - плохо... Паскудный человек. Везде горел, но... несго-
   раемый! И рука где-то наверху имеется. Много пакостей натворить
   может, а уж тебя слопает, как и обещал.
   - Ну, так уж и слопает...
   - А ты не хорохорься, мужик он с весом. Твой председатель
   против него щенок, видишь, как сразу оглобли раэвернул? Тебе
   железное прикрытие нужно, чтоб всем рот заткнуть. Ладно, дер-
   жись за мной и ничего не бойся, прикрою. Но для начала скажи
   мне, что такое экологически чистые продукты питания, знаешь?
   - Что ты детские вопросы задаешь...
   - Это ты так думаешь, что детские, потому как по своей наив-
   ности ты думаешь, что зти зкологически чистые продукты черно-
   быльским детишкам идут. Как бы не так! Нынче начальство зти
   продукты просто обожает, а уж их жены просто в восторге! Прямо,
   как на Западе. А кто им эти самые продукты в город поставляет?
   Я. Перевел полкомплекса на это дело и еще мало: раньше только
   ЦК и Совиин снабжал, а теперь и администpация, м веpтикаль,
   и наpодные избpанники своей доли захотели - и республиканские,
   и областные, и городские... Так что всем им жить хочется и
   чистые продукты своим, а не чернобыльским детишкам в клюве таскать.
   Соображаешь? Я им пока молоко и говядину поставляю, а ты будешь
   телятину. По государственным ценам - других они знать не хотят.
   Понимаю, что в убыток тебе, но уж с волками жить, по
   волчьи выть. Поставишь парной телятинки, не обеднеешь, зато ни
   один жлоб тебя не тронет. А попробует, ты его мордой в эту
   телятину...
   Василь эакончил и вздохнул:
   - Что бы ты без меня делал, щенок безрогий... Завтра с утра
   договор составим, подпишем, потом я его где надо проведу - со-
   беру на нем столько "одобрямсов", что никто не подступится. Вот
   тогда тебя уже голыми руками не возьмешь - будешь поставщиком
   двора их величеств, а они тебя тоже не забудут, страсть
   как любят поговорить о вашем брате-фермере. Ты им живым примером
   будешь, символом, так сказать, бескорыстного служения демократии.
   Павел еще раз восхитился умением Василя аналитически разоб-
   рать любую проблему на составляющие и тут же находить их реше-
   ния. За несколько минут он безвыходное, казалось бы, положение
   превратилл в нечто совершено иное: непоколебимо прочную, демаго-
   гически неуязвимую позицию. Чудеса, да и только...
   Честно говоря, Павлу было стыдно и противно пользоваться та-
   кой "крышей", но он был согласен с Василем, что по волчьи выть,
   если хочешь выжить, придется. И лучше уж вот так, в виде эамас-
   кированной взятки, чем унижаться каждый раз при случае и без
   случая.
   - Эх, брат Паша, не понимаешь ты своего нового положения. Ты
   теперь - кто? Представитель, хоть и малочисленного, но законного
   слоя мелких производителей сельхозпродукции. Значит и кто-то навеpху
   должен защищать этот слой для создания себе имиджа боpца за pефоpмы.
   Ну и Бог с ним. Пусть болтает, что хочет. Он - свою карьеру, свое место
   защищать. Вот тут ваши пути и сходятся. Телятина - она каждому ко двоpу
   пpидется, хоть он коммунист, хоть демокpат. Если ты зтому самому
   деятелю домой тушу притащишь, тебя можно и за воротник, а так -
   ты на законных основаниях поставляешь продукцию не одному кому-то,
   а заботишься о здоpовье элиты нации. Уpазумел? Так что ты герой.
   Павлу от зтих рассуждений легче не стало, но он понимал пpа-
   воту друга и не стал спорить. Это был выход и он его принял. Ничего
   дpугого в его положении не оставалось.
  
  
  
   Вероника встретила компанию, как заправская хозяйка, стала
   хлопотать, собирая на стол, а Алексей при виде ее совершенно
   обалдел, не отводя глаз от полуобнаженной груди, которую Веро-
   ника и не пыталась спрятать - свои же. Шварцу это не понрави-
   лось. По его лицу было видно, с каким напряжением ему приходит-
   ся размышлять: устроить скандал он не мог, Валерий приказал
   войти в доверие, обласкать Алексея, но и Веронику не хотелось
   отдавать этому полудеревенскоиу придурку. Хоть бы Семен пришел
   скорее, разобрались, что к чему...
   Семен пришел вовремя, был неожиданно весел и приветлив, ра-
   зыгрывая роль старшего товарища. Стас и Анатолий начали подыг-
   рывать ему, обращаясь подчеркнуто вежливо и даже с подобострас-
   тием. Семену это понравилось и настроение его поднималось, как
   на дрожжах. Шварц все еще продолжал соображать, как ему без
   скандала утихомирить чересчур резвого клиента и не нашел ничего
   лучшего, как пожаловаться Семену.
   - Не скули, Шварц, все это на один вечер, а там снова Мери-
   лин Монро твоя будет. Только ты скажи ей, чтоб не обчистила
   его, рано. Все равно наше будет, так напомни ей, что жадность
   фраеров губила. Он и сам ей отвалит, не боись... А ты в лучшие
   друзья лезь без мыла. Раз понял, заткнись и делай, что говорят.
   Семен рукой отодвинул Шварца в сторону, подошел к столу,
   раэлил коньяк и призвал всех к вниманию.
   - Тост за прекрасных дам! Пить всем до дна, а что самое глав-
   ное не скажу... Стас, ты воздержись.
   Стас послушно поставил рюмку, а остальные с воодушевлением
   выпили. Сеиен закусил, чем попалось под руку, и продолжал.
   - Но у нас воэникли разногласия, так сказать плюрализм мне-
   ний, кто из вас, девочки, самая-самая. Потому предлагаю провес-
   ти конкурс красоты - у нас сегодня дорогой гость, пусть ему и
   достанетсл королева. Алеха человек щедрый, королева в обиде не
   будет. Я правильно говорю, Леха?
   Алексей, который и так уже чувствовал себя на верху блаженс-
   тва, умилился от такого внимания к себе, быстро налил всем еще
   и заорал:
   - Виват! За будущую королеву!
   Вероника и девицы выскочили в другую комнату готовиться к
   конкурсу, Шварц вытащил импортный магнитофон, подыскивая подхо-
   дящие случаю записи. Семен что-то коротко сказал Стасу и тот,
   быстро набросив куртку на плечи, вышел. Усевшись вокруг стола,
   как настоящее жюри, мужчины ожидали красавиц. Шварц врубил маг
   и они появились... Одна из девиц оказалась в купальнике, другая
   использовала в качестве конкурсного наряда коротенькую комбина-
   цию, а Вероника появилась только с купальным полотенцем вокруг
   бедер, но в шляпе Шварца и туфлях на высоком каблуке. Мужчины
   заржали и встретили их аплодисментами. Далее все шло по прог-
   рамме...
   Девицы, впрочем ничуть не уступающие своим более удачливыи
   товаркам на официальных конкурсах, стали демонстрировать свои
   прелести. Мужчины с восторгом наблюдали эа этим, не забывая о
   напитках на столе. Семен внимательно следил, чтобы рюмка Алек-
   сея не пустовала. Шварц, видимо, смирился, что сегодня Вероника
   ему не достанется и мучительно соображал, какую из двух остав-
   шихся девиц выберет Семен? Ссориться с ним ему не хотелось, да
   и наперел знал, что все равно будет так, как захочет Семен...
   - Вероника - королева!
   Алексей и не пытался скрыть, что она очень ему нравилась,
   хоть и соображал, что она по праву принадлежит хозяину квартиры
   и, уж конечно, мечтать о ней не стоит. Семен бросил быстрый
   взгляд на Щварца, тот уныло повторил с покорностью, которая так
   не вяэалась с его могучей внешностью:
   - Вероника - королева...
   Семен усмехнулся и обнял Алексея за плечи.
   - Поздравляю короля! Я тоже за Веронику, значит единоглас-
   но...Девочки!
   Девицы вышли и застыли, ожидая награждения и напустив на се-
   бя выражение смущенного целомудрия. Шварц, держа в руке тюбик
   губной поиады, подошел к ним. Семен встал и тоном заправского
   конферансье провозгласил:
   - Королева сегодняшнянего кира - Вероника!
   Шварц по его команде написал раэмашисто на груди Вероники
   "Мисс Алеха". Семен продолжал:
   - Второе и третье места поделили Марина и Людмила!
   Шварц написал на груди Марины "Мисс..." и замешкался, огля-
   нулся на Семена но, прочтя в его глазах совершеннейшее равноду-
   шие, продолжил :... Шварц". На третьей девице он собрался пи-
   сать без задержек, когда его остановил голос Семена.
   - Пиши ее на Стаса. Мне такой Бухенвальд не нужен...
   Неожиданно резко прозвучал дверной звонок.
   - Открывай, эта моя Семеновна пришла.
   Шварц веpнулся от двеpи, за ним линкором следова-
   ла девица потрясающих габаритов. Рост, формы и все остальные
   размеры девицы заставили компанию замереть в изумленнои почти-
   тельном молчании.
   - Сема! Дорогой!
   Девица заворковала сочным басом и Семен расплылся в доволь-
   ной улыбке - его Зинка произвела фурор! Он осмотрел ее фигуру,
   покосился на присмирневших девиц и важно проговорил:
   - Знакомьтесь, это моя Зинка. Прошу, Зинуля, к столу.
   Алексей, чуть не расхохотался при виде Зинаиды, но в послед-
   ний моиент сообразил, чем это все может кончитьсл, и вов-
   ремя прикусил язык. Когда шум, выэванный появлением Зинки за-
   кончился, он вспомнил, что Вероника - королева и на сего-
   дня он тоже ксроль...
   Веронике конечно же польстило избрание королевой ее, а не
   одной из этих дешевых девиц, но перспектива провести ночь с ка-
   кии-то неизвестным парнем вместо Шварца ее явно не радовала.
   Попыталась было кокетливо ему пожаловаться, но Анатолий только
   прикрикнул, саи расдосадованый тем же, и она отстала. Ну и
   хрен с тобой! Побалуюсь с мальчиком... для разнообразия. Семен
   сказал, что у мальчика есть деньги. Теи лучше... И она, не об-
   ращая больше внимания ни на Шварца, ни на Семена, занятого сво-
   ей Зинулей, села на колени Алексею...
  
  
  
   Утро было мрачное. Первым проснулся Семен - его Зинуле надо
   было спешить в свой магаэин, на работу. Она презрительно загля-
   нула в соседнюю комнату, где тяжелыи беспокойным сном спали
   участники вчерашней попойки и и громко рявкнула своим фельдфе-
   бельским басом:
   - Пока, королевы!
   Деловито вышла из квартиры, напоследок нарочито громко хлоп-
   нув входной дверью. Семен покачал головой,- ну и баба! - и резко
   вскочил с дивана.
   На кухне еще оставались кое-какие запасы выпивки, Семен выб-
   рал коньяк и залпом проглотил полстакана. Разбуженные Зинулей
   друзья медленно поднимались, брели на кухню, где уже слышалось
   шипение чайника. На девиц, похоже, весь зтот шум никакого впе-
   чатления не произвел и они продолжали мирно посапывать в подуш-
   ки. Рядом с Вероникой досматривал последние сны Алексей.
   Семен молча налил Шварцу коньяка, а Стасу показал на чайник
   заварки. Пока тот воэился с чаем, молча курили. Наконец чай
   был готов, Стас разлил черный, как деготь, напиток в чашки.
   Шварц было потянулся за новой порцией коньяка, но Семен остано-
   вил его руку.
   - Потом, не спеши. В общем так - едем сегодня же вместе с
   зтим фрайером. Ты как хочешь его уломай, только не давай ему
   нажраться раньше времени, он нам там трезвый нужен. Чтоб лучший
   друг твой был, а мы тоже чернуху лепить будем. И скажи своей
   сисястой бабе, чтоб не потрошила его сейчас...
   Из комнаты уже слышались голоса: Вероника пыталась разбудить
   Алексея, но тот по-детски прятал голову под подушку и не хотел
   просыпаться. Вероника подошла к стулу, где в беспорядке лежала
   его одежда и взяла куртку. Нащупав карман с деньгами, она отс-
   читала солидную сумму, потом добавила еще несколько купюр и за-
   сунула остаток денег обратно.
   Свято выполняя указание Семена, Шварц встретил Веронику воп-
   pосом.
   - Сколько он тебе дал?
   - Сотню.
   - А сколько сама взяла?
   - Ты что, Шварцик, не трогала я его бабки...
   Сесиен приподнялся со стула и жестко взял Веронику за подбо-
   родок.
   - Сколько взяла? Быстро!
   Не дождавшись ответа, Семен отвесил ей две оплеухи и почти
   ласковым голосои переспросил:
   - Так сколько взяла?
   Вероника перепугалась не на шутку, оглянулась на Шварца, ко-
   торый улыбаясь пил чай, и вытащила из лифчика деньги.
   - Вот, все...
   - Уиница, моя иилая. А теперь положишь туда, где взяла, пока
   он дpыхнет.
   К Семену возвращалось его вчерашнее настроение предвкушения
   удачи и он продолжал:
   - Воровать грешно, красуля...
   - Ха, а вы, интересно, чем занимаетесь...
   Закончить Вероника не успела, Семен ударил ее по настоящему
   резко и сильно. Прижимаясь к стене, чтобы держаться от него по-
   дальше, она быстро выскользнула из кухни...
   - На пользу пойдет, не помрет... Шварц,- девок гони, зту
   оставь... для приманки. Обработайте его, обещайте, маринуйте,
   но чтоб он с нами сегодня поехал. Стас, сколько туда пилить?
   - Если хорошо гнать, часа за три управимся.
   - Гнать ты будешь, когда в ралли Монте-Карло участвовать бу-
   дешь, если доживешь... Значит четыре часа... Приехать надо к
   вечеру, но не поздно, чтобы часа за полтора все закончить и по
   первой темноте слинять. Я пошел, еще кое-что захватить надо, а
   вы тут без меня. Но чтоб все, как договорились. Валера будет
   звонить, скажи, что завтра едем, незачем ему все знать...
  
  
  
   Павел Андреевич тоже любил густой чай и пил его из большой
   кружки, чтоб не приходилось доливать... Светлана, пользуясь от-
   сутствием Алексея, сидела рядом в пpозpачной ночной рубашке и
   внииательно читала договор, привезенный Павлом от друга.
   - Так ведь почти задаром будем мясо отдавать... На Комаровке
   телятина по двести пятьдесятад тысяч нарасхват идет, а тут за гроши...
   - Ишь ты, считать учишься! Точно, часть задаром отдавать будем,
   зато все остальное продадим так, как захотим. Для того и дого-
   вор этот заключил. Пусть теперь председатель подергается, я ему
   в зубы эту бумагу. Тут же печати упpавления делами самого пpезидента,
   зто же охpанная гpамота! Да у него от одних подписей на договоре
   глаза на стол упадут. Я теперь его этой бумагой давить буду...
   Павел Андреевич довольно посмеивался, представив себе рожу
   председателя, когда тот увидит Бумагу! Светлана с уважением
   посмотрела на документ, протянула его мужу. Он допил чай,
   встал.
   - Спасибо, хозяюшка, пора и по делам... Сегодня так и быть,
   выходной день сделаем, Да и Алешки еще нет. Отдыхай, а я в ра-
   йон смотаюсь днем, Надо кое-с кем потолковать насчет торговли
   на рынке, не самим же стоять...
   - А почему бы и не постоять? Им же платить надо?
   - Совсем хоэяйкой становишься, Светик? Ладно, посмотрим. Хо-
   чу, чтоб не канителиться с продажей - или оптовика искать или
   придется поискать помощи сpеди стаpых знакомых.
   - Когда ждать-то тебя?
   - Потерпи немного, а я к вечеру буду. Кстати, может и Алешку
   встречу...
  
  
  
   Проснувшись с больной головой в чужой квартире Алексей чувст-
   вовал себя весьма неуютно. Он пытался вспомнить все, что было
   вчера и, как ни странно ему это покаэалось, вспомнил почти все:
   бар, pестоpан, выборы королевы, ночные ласки Вероники и даже то,
   как он, вскочив среди ночи, разбрасывал деньги по постели. Бр-р-р...
   Из кухни послышалось пение Вероники:
   - К нам приехал в гости Леша, Леша Палыч дорогой!
   В комнату торжественно входила Вероника, держа в руках под-
   нос с полно налитым фужером коньяка и бутербродом. За ее спиной
   улыбались Стас и Анатолий.
   - Ах, Леша, Леша, Леша,
   Леша, пей до дна!
   Шварц и Стас подхватили:
   - Пей до дна, пей до дна!
   Почти растроганный таким вниманием, Алексей выпил коньяк не
   задумывалсь. Вероника со смехом вытащила его из постели:
   - Пора вставать, ваше королевское величество!
   На кухне, стараниями Вероники, уже был относительный порядок
   и на столе опять были и выпивка и еда. Алексей твердо решил
   больше не пить - похмелился и хватит. Предстоящая встреча с от-
   цом в пьяном виде? Ни в коем случае, а зтот коньяк выветрится
   до вечера...
   Благие намерения его, однако, были вскоре позабыты, хотя пил
   он с осторожностью, не как вчера. Стас, опасаясь, как бы Шварц
   не испортил все дело, первым завел разговор о поездке.
   - Ты вчера о видаке толковал, так все уже на мази - привози
   бабки и видак твой. "Панасоник" со всеми пpибамбасами всего за шесть
   сотен зеленых, почти даpом...
   Алексей задумался - с отцом он толковал о дpугой сумме... Но
   хмель уже сделал свое дело - где тpи, там и шесть, согласится
   отец.
   - Заметано.
   - Только хозяин просит деньги побыстрее, сам знаешь, такие
   вещи не задерживаются. Опоздать можем, кто-нибудь даст побольше-
   он его и вдует. Это уж нам, по дружбе, такую цену
   дал... Завтра не можешь бабки привезти?
   - Завтра? Трудно будет, с автобусами не получится: один рано
   уходит, другой - поздно. Вот, если бы послезавтра?
   Шварц включился в игру.
   - Послезавтра будет поздно. Мы ж деловые люди: надо человеку
   помочь - всегда пожалуйста, но если обещали бабки завтра, изви-
   ни...
   Стас сделал вид, что сосредоточенно думает, потом взглянул
   на Алексея.
   - Все в поряде. Я завтра свободен, махнем сегодня на моей
   тачке, приглашаю: такси подано! Поедем, поглядим на твои хвале-
   ные озера, а то ты вчера, как Сенкевич выступал: какие у иас
   места, какая природа! Вот и посмотрим, какая природа, заодно и
   дело сделаем.
   У Алексея захватило дух, вот это ребята! Ради него готовы на
   все! И он полез целоваться. Стас шутливо его оттолкнул.
   - Ты сваю королеву целуй...
   - А она тоже с нами поедет?
   - Нет, у нее дела здесь, - Стас опередил радостное согласие
   Вероники.- Семен с нами поедет, давно собирался на природу
   сьездить. Вот придет - тогда и двинем, а пока пей, закусывай или
   иди с королевой... попрощайся, когда еще такую увидишь...
  
  
  
   Павел Андреевич ходил по рынку, расспрашвал цены, особенно
   на мясо, останавливался у прилавков, где продавали зерно, кор-
   ма. Здесь же, в углу у забора, собралась небольшая барахолка.
   Милиционер, уныло бродивший по рынку, старался не смотреть в ее
   сторону и лишь эаслышав скандал между двумя цыганками, не поде-
   лившими покупателя, нехотя направился на шум. При виде милицио-
   нера цыганки мгновенно стихли и он, не доходя до места, снова
   лениво отвернул в другую сторону. Павлу приглянулась красивая
   шаль. Он вертел ее в руках неловко, как всякий мужчина, покупа-
   ющий что-либо для жены или любимой женщины. Толстая спекулянт-
   ка, разбитная баба, буквально выдернула из толпы покупательниц
   симпатичную молодую женщину, ловко накинула ей на плечи шаль.
   - Смотрите, гражданин, это же чудо, а не шаль! Если жена не
   будет довольна такой шалью, так она у иас дура, а не жена, и
   вам надо искать другую. Поверьте мне, таки лучшего подарка вам
   не найти даже в Одессе, откуда я привезла эту чудную вещь. Это
   же Индия, а не что-нибудь...
   Павлу нравилась вещь и он улыбался, глядя на смутившуюся
   молодую женщину, перебиравшую пальцами бахрому шали - было вид-
   но, что ей хотелось тоже получить такой падарок... Не торгуясь,
   он сунул деньги спекулянтке и пошел к выходу с рынка, посматри-
   вая на часы.
  
  
  
   Светлая "девятка" легко шла по шоссе, уверенно обгоняя по-
   путные машины. Стас вел машину с видимым удовольствием, с той
   долей легкой небрежности, свойственной профессионалам. Алексей
   на этот раз сидел на переднем сиденье и вслух восторгался мас-
   терством Стаса.
   - Здорово ты его прижалl Видал, как он кулаком махал?
   Семен недовольно пробурчал сзади:
   - Прижал... Сказано было - не гнать, вот и хиляй потихоньку.
   Стас неохотно сбросил скорость, покосился на Алексея, по-
   ймал в зеркале его сочувственный взгляд, пожал плечами.
   Он был почти профессионалом - в армии два года сидел за ба-
   ранкой, потом отцовская машина, старый "москвич", теперь вот
   эта красавица. Придя со службы, увлекся автоспортом, участвовал
   в гонках, мечтал пересесть на "формулу", а потом как-то неза-
   метно для себя самого превратился в того, кто он сейчас есть -
   извозчика при шлюхах. Он не строил иллюзий насчет себя, пони-
   мал, что никакой спорт не даст ему этих легких денег, что там
   придется и рисковать, и пахать, как негр, и проигрывать. Вот
   последнего-то он и не переносил. Не любил вспоминать, что имен-
   но из-за проигрыша в последних гонках он и забросил спорт. И
   где-то очень глубоко сидела в нем все-таки мечта вернуться на
   трассу, хоть и понимал, что это всего-навсего только мечта и
   ничего больше. А действительность - вот она: он везет на грабеж
   и жертву, и грабителей. Вдpуг, усмехнулся своим иыслям: почему ве-
   зет грабителей, а сам-то кто? Так что везет он только жертву, а
   грабители едут сами...
   Впрочем, сам виноват, этот деpевенский пpидурок... Обрадовался,
   друзей нашел... Нет, Стас никогда бы так не поступил...
   Дорога успокаивала, навевала дремоту. Семен тихо посапывал
   на могучем плече Шварца, да и тот поклевывал носом. Алексей пы-
   тался проверить, сильно ли от него пахнет спиртным - дышал в
   ладошку и нюхал. Стас заметил и усмехнулся.
   - Что, папочка эа пьянку взгреть может?
   Алексею нравился зтот спокойный парень и неожиданно для себя
   вдруг разоткровенничался с ним.
   - Отцу слово дал, не пить больше, а вот видишь... Он у меня
   сам не пьющий, ни грамма в рот не берет, даже по праздникам.
   - Что, и никогда не пил?
   - Да мать говорит - пил, еще как. После Вьетнама.
   - Работал там, наверно, тракторы продавал? Я по телику ви-
   дел, там наши тракторы вовсю пашут.
   - Нет, мать говорит, воевал он там. Только давно это было, в
   шестьдесят восьмом что ли...Я и сам до вчерашнего дня не знал,
   вот приеду, расспрошу.
   При упоминании о Вьетнаме Стас покосился на друзей, слышали?
   Но они оба сладко похрапывали, навалившись друг на друга.
   Машина въехала на улицы райцентра, замелькали узкие улицы.
   Стас изящно припарковал машину у неказистого кафе. Семен и
   Шварц проснулись и слегка очумело оглядывались по сторонам - где
   мы?
   - Нет, пока еще не приехали. Сколько еще осталось, Леха?
   - Рукой подать, тридцать два километра, полчаса лету.
   Семен недовольно лроговорил:
   - А чего тогда встали, гони дальше.
   - Пить захотелось. Вот попьем кваску и дальше двинем.
   Хлопнули дверцы и все четверо гуськом потянулись к бочке
   с квасом. Пили с наслаждением холодный квас и разглядывали го-
   родок, куда их занесла грязная работа. Городок был старинный и
   удивительно тихий. Вдали синело озеро, по улицам, как на юге,
   бродили отдыхающие в легких сарафанах и шортах.
   - Ты гляди, Сема, как в Сочах! Что у вас тут море, что ли?
   - Моря нет, эато озеро какое! Вот сейчас поедем, сами увиди-
   те. А у нас, в Крисвятах еще больше озеро. И моря никакого не
   надо.
   - Ну, насчет моря это ты брось заливать, но места здесь кле-
   вые...
   Алексей уже сидел в "девятке", когда в переулке мелькнула
   машина, очень похожая на отцовскую. Он даже привстал, чтобы
   получше разглядеть, но похожая машина уже исчезла за поворотом.
   - Увидел кого? - от Семена не укрылось беспокойство Алексея.
   - Да нет, показалось...
   - Креститься надо, когда кажется,- ответил банальностью Се-
   мен. - Погнали, Стас...
  
  
  
  
   Алексей не ошибся. Это была машина Павла Андреевича. Ок pе-
   шил заглянуть к знакомому еще по старой работе бывшему завмагу.
   Хоть очень близкого знакомства между ними не водилось и раньше,
   он все-таки хотел потолковать с Львом Сергеевичеи о делах. Не
   верилось, что бывалый торгаш сидит доиа и выращивает помидо- 'Ф
   pы...
   Дом утопал в зелени. Бетонные дорожки аккуратно расчерчивали
   двор. В глубине двора за домом был еще один, поменьше, нечто
   вроде флигеля. Во дворе Павла Петровича никто не встретил, даже
   собаки не было видно. Он постучал и косяк открытой настежь две-
   ри. Из глубины доиа послышались шаги и на веранду вышла девуш-
   ка.
   - Здравствуйте, вы к папе, наверно?
   - Да,да, Лев Сергеевич дома?
   - Дома, только он в бане. Да вы проходите туда,- и она пока-
   зала в сторону сада. В это вреия во флигеле приоткрылось окошко
   и вместе е клубами пара оттуда донесся знакомый голос самого
   Льва Сергеевича.
   - Софочка, кто к нам пришел? Позови его сюда...
   - Это я, Лев Сергеевич. Лемешонок. Узнаете?
   - Ха, Павел Андреевич, вы хоть и редкий гость, но старый Лев
   все помнит. Софочка, дай тапочки и свежее полотенце гостю. Иди-
   те ко мне, слава Богу, пришел человек, который кое-что понимает
   в бане...
   Улыбающаяся Соня подала Павлу полотенце и тапочки, он перео-
   булся, сбросил куртку.
   - Идите в ту дверь...
   Баня не уступала тем персональным, в которых Павлу случалось
   бывать. Дерево, кафель... Из парной вывалился распаренный Лев
   Сергеевич, завернулся в простыню и застонал от удовольствия.
   - Хорошо! И скажите, каким счастливым ветром вас занесло ко
   мне, да еще в такой моиент? Я же говорю, сам Бог послал вас. Я
   помню, как мы с вами однажды парились в Беловежской пуще, пом-
   ните?
   Павел Андреевич помнил, как они оказались вместе в какой-то
   дурацкой делегации по не менее дурацкому обмену опытои, который
   свелся к выяснению того, кто больше выпьет... У Льва Сергеевича
   свои люди были везде и эти дюди отвезли их в Беловежу попарить-
   ся в бане, привести здоровье в порядок перед отъездом домой. Он
   рассмеялся.
   - Помню, Лев Сергеевич... Да и у вас банька не хуже той пра-
   вительственной.
   - Лучше, потому что в эту баньку только хорошие люди ходят.
   А туда разные... Моя Иаша уехала в город к сыну, а меня и попа-
   рить некому. Раньше сын парил, теперь Маша...
   Павел разделся, натянул на голову вязаную шапочку и шагнул в
   парную. Посидел на полке, оглядывая интерьер. Да, славная полу-
   чилась банька, в отличие от других - очень уютная. Приятно по-
   париться в такой... Он был слегка оэадачен, к чеиу бы
   такая приветливость Льва Сергеевича, ведь близкими друэьями они
   никогда не были? Ладно, разберемся... Думать не хотелось, приятная
   истома охватывала тело, расслабленность всех мышц и мыслей отод-
   вигала все проблемы куда-то далеко-далеко...
   После парной Павел пил чай с Львом Сергеевичем в предбанни-
   ке. Соня принесла самовар, тарелку печенья, свежую клубнику...
   - Маша, вы же знаете мою Машу, женщина не слабая, ей пятьде-
   сят лет и девяносто килограммов, но это женщина... И париться
   она тоже любит, но это все не то, как говорил покойный Аркадий
   Исаакович.
   - Какой Аркадий Исаакович? - не понял Лемешонок.
   Лев Сергеевич снисходительно покосилсл на него.
   - Аркадий Исаакович Райкин, великий артист.
   Лемешонок слегка смутился.
   - Да я никогда его отчества и не знал - Аркадий Райкин, и
   все... В общем, и театром-то никогда не увлекался, даже в студен-
   ческие годы, все больше в кино... Потом и совсем некогда стало,
   сами знаете, а сейчас и вовсе...
   - Бычков надо растить, мясо сдавать по хорошей цене, так?
   - Нет, Лев Сергеевич, для вас секретов нет, вы такой же, как
   и раньше.
   - Лучше. Раньше мне работа мешала все знать, все-таки ка-
   кое-то времл я был в магазине... А теперь я свободный человек и
   свое природное любопытство удовлетворяю полностью. Знаю, почем
   мясо сдали и кому, - сразу скажу, не советую больше, - и что ско-
   ро вас душить начнут, тоже знаю. И не говорите мне, что вы при-
   ехали к Льву только затем, чтобы попарить его старые кости н
   попить чайку.
   - Не буду, Лев Сергеевич, не буду. Хочу еще партию бычков
   взять, побольше - теперь сын и жена со мной работать будут, а
   вот куда сбывать, чтоб повыгодней - к вам приехал.
   Морщинистое лицо Льва Сергеевича расплылось в довольной
   улыбке - нужен еще старик, никуда вы без меня не денетесь... Он
   хорошо помнил Павла по его старой работе, уважал в нем непод-
   дельную любовь к хорошему делу, его порой излишнюю щепетиль-
   ность, даже бескомпромиссность.
   - Я энаю , Паша, вас и ценю, что вы хороший работник, но
   плохой коммерсант. Вы потеряли на своих бычках, я вам скажу,
   тысяч пять зеленых...
   - Ну и черт с ними...
   - Нет, Паша, с ними теперь не черт, а тот человек, кому вы
   сдали бычков. Это же дважды два - у вас нет пяти тысяч, у ко-
   го-то они есть! И вы поедете к нему еще раз и снова будет так.
   Вы хорошо сделали, что пришли ко мне. Кстати, вы были на база-
   ре? Вы поняли, что вам туда нечего лезть без хорошей руки? Вы
   поняли? Так эта рука - я. Да, старый Лев еще пока царь зверей,
   а это же звери, эти самые молодые пpедпpиниматели, они делают на
   грош, а хотят получить три рубля. Мне за них стыдно, Паша...
   Они думают, что открыли Аиерику, куда им так хочется поскорее
   уехать... Я вам помогу, не будем больше говорить за пустое -
   как я скажу, так и будет на рынке.
   Лемешонок слушал и понимал, что каждое слово этого старика
   сущая правда и лучше иметь его другом, чем врагом. Друг, это,
   конечно, сильно сказано, но воевать с ним нет никакого резона,
   это уж однозначно...
   Лев Сергеевич некоторое вреия пил чай молча, потом неожиданно
   продолжил с глубокой горечью:
   - Скоро останемся с Машей вдвоем. Сын уезжает, увозит моих
   внуков навсегда... Дочь тоже не удержишь, говорит, Миша устро-
   ится и мне вызов пpишлет.
   - А вы почему не поедете с сыном, сейчас многие так делают?
   - Куда мине ехать, Паша? Кому я там нужен? Детям? Для того,
   чтобы они могли получить на меня пособие? Скажите, кому нужна в
   Израиле или в Америке моя Маша, если я, не дай Бог, конечно,
   умру? Не потому я не еду, что моя Маша русская, просто я не хо-
   чу быть голым королем на чужой свадьбе. А может быть у человека
   две родины, скажите, Паша? Если у человека душа не душа, а пос-
   тоялый двор, может, таки да. Но я останусь тут. Я как тот
   Беня Крик - мне другой Одессы не надо. Ведь-таки верно?
   - Не энаю, Лев Сергеевич, не судья я вам... Согласен с вами, двух
   родин не бывает, но только эдесь как-то уж больно хитро накру-
   чено. Одна pодина - ноpмальная, гдеpодился и жил, дpугая - истоpическая.
   Какая важнее, pоднее? Не беpусь судить, не беpусь понять. Не энаю.
   - Вы умный человек, Паша. Вы ие беретесь судить и если бы
   так поступали все! А то: евреи осуждают меня за то, что я не
   еду никуда и сижу доиа, как будто сидеть в таком доме зто уже плохо!
   Русские называют моего сына чуть ли не предателем, а за что? Он
   хочет жить там, а не здесь, это что, тоже плохо? Так скажите
   мне, где теперь хорошо? Я думаю - дома, он - в гостях: кто
   прав?
   Лемешонок поднял шутливо руки вверх.
   - Сдаюсь, Лев Сергеевич. Вы настоящий философ, и как философ
   энаете: есть проблемы вечные и пусть вечность их и решает, а иы
   снова в парную, не возражаете?
   - Ох, умный вы человек, Паша .. Еще бы я возражал!
  
  
  
  
   "Девятка" медленно скатилась к берегу озера, еще немного по-
   пылила по прибрежной дороге и подьехала дому Лемешонков. Первым
   из машины выскочил Стас, сделал несколько знергичных приседаний,
   разминая затекшие ноги. Алексей повернулся к Семену и весело
   скаэал:
   - Приехали, ребята. Вот и наше поместье.
   Шварц спросонок соображал плохо, но Семен преобразился. Куда
   девались его расслабленность и благодушное настроение: сейчас
   он напоминал небольшого, но опасного зверька, который ищет слу-
   чая напасть и выбирает, как это сделать выгоднее.
   Светлана вышла из дверей сарая с ведром в руке и удивленно
   рассматривала незнакомых мужчин. Алексей эаметил ее удивленное
   лицо.
   - Светлана, не волнуйся, это мои друзья. Ребята, познакомь-
   тесь с моей мачехой. Прошу любить и жаловать - Светлана Иванов-
   на.
   Удивление Светланы при виде незнакомцев перешло в смущение
   за свой рабочий наряд. Она кивнула всем, быстро прошла в дом и
   поманила к себе Алексея.
   - Ты что ж, привозишь гостей, не предупреждаешь... И отца
   дома нет, он тебя встречать поехал, думал, что ты на автобу-
   се... Кто такие?
   - Я же сказал, друзья. Они видик завтра достанут и пленки,
   поняла? Ребята что надо, знаешь, как меня встретили!
   - Знаю, до сих пор сивухой несет. Ох, смотри, отец узнает...
   - Ничего, он поймет - это же в последний раз, на прощанье
   можно гульнуть. Даже перед смертью исполняют последнее желание,
   а мы ведь не помираем, а?
   Алексей подмигнул Светлане и выскочил во двор. Семен встре-
   тил его вопросом:
   - Она что, одна дома? А где отец?
   - Поехал меня встречать с автобуса. Так, автобус приходит
   через два часа, значит отец будет через два с половиной. Ну,
   как у меня мачеха?
   Шварц рассмеялся.
   - Ни и батя у тебя: что ни жена, то красавица. Видать и сам
   мужик будь здоров?
   - Да, отец у меня...
   Стас припомнил разговор с Алексеем в машине, о том, что за-
   был рассказать о нем Семену и Шварцу, хотел было исправить
   ошибку, но почему-то расхотел. Сейчас, когда они были в гостях
   у человека, которого через два с половиной часа они собирались
   ограбить, Стасу снова стало не по себе, словно какая-то невиди-
   иая пропасть легла сейчас между ним и этим симпатичным мирным
   деревенским домом.
   - Ребята, может на озеро махнем, искупнемся?
   Шварц было откликнулся, но Семен взглядом приказал помалки-
   вать и громко сказал:
   - Да нет, мы лучше тут посидим, на свежем воздухе, может хо-
   зяйка угостит чем-нибудь...
   - Конечно, Семен, угостим... Не каждый день такие гости у
   нас бывают.
   - Точно, не каждый... А было б неплохо каждый день, да в та-
   кой дом, как ты думаешь, Шварц!
   Шварц заржал, у Стаса непроизвольно дернулись плечи от ци-
   ничной двусмысленности Семена. Алексей снова побежал в дом, а
   Семен, от которого не укрылось движение Стаса, зло и негромко
   произнес:
   - Что, шмаровоз, дергаешься? Не нравится тебе, я вижу...Это
   тебе не б..дей возить, тут ручки придется запачкать, если ска-
   жу...
   Стас не ожидал такой проницательности от зтого тщедушного
   уголовника, как он в душе не переставал звать Сеиена, и снова
   пожал плечами:
   - Я так, ничего... Мое дело машина и я свое дело делаю.
   - Ишь ты какой, машина... Нет уж, ты с нами на всю катушку
   мотать будешь. Сделаешь все, что скажу.
   И оплть Стас пожал плечами, теперь уже, как согласие со сло-
   вами Семена - а что ж, сделаю...
   Семен повернулся к Шварцу.
   - Так, теперь достань коньяк, пошли н дои. Много не пить, к
   бабе не приставать. Тебе, Стас, "кока-кола", сегодня хоть
   ночью, но уходить будем. Дорогу запомнил до райцентра?
   Они вошли в дом. Светлана давно переоделась и собирала на
   стол снедь из холодильника. Алексей шарил н погребе, доставая
   соления для эакусок. Шварц нарочито бодрым тоном стал восхи-
   щаться увиденным на столе. Светлане, чувствовалось, это было
   приятно. Семен зорко оглядывал поиещение, прикидывая, где могут
   быть спрятаны деньги: так, значит, стенка, шкаф - сюда часто
   эти идиоты и кладут свои трудовые, под белье засовывают, так,
   комод старый - здесь тоже могут быть... Если очень хитрый, мо-
   жет и в погреб засунуть, хотя вряд ли: они ему скоро понадобят-
   ся, так что поближе положил... Ха, понадобятся, да поздно бу-
   дет... Семен снял куртку и повесил на вешалку в прихожей поверх
   синей спортивной сумки. Шварц тоже разделся и, потирая руки,
   ходил вокруг стола.
   Семен обратил внимание на шкуры кабанов и лосей на полу и на
   стенах.
   - А что, хозяин охотник?
   - Да, каждый год новые шкуры, скоро уж не энаю и куда девать
   будем...
   - Как эта куда - продавать надо. Такие шкуры в городе, если
   не на стенку, так на сиденья в машины идут - большие деньги за
   них люди платят, правда Стас? - он подмигнул Стасу и жестом по-
   казал - забрать надо...
   Шварц посмотрел, что хозяева заняты и не обращают на гостей
   пристального внимания, проскользнул в спальню и через несколько
   секунд появился в проеме двери, держа в руках ружье и знаками
   указывая на него Семену. Тот, продолжая болтать со Светланой,
   огляделся и тоже знаками показал: надо спрятать ружье с привыч-
   ного места. Посмотрел еще раз на Шварца и снова жестом спросил
   где патроны? Шварц развел руками - нету! Тогда Семен ткнул
   рукой в сторону комода - засунь туда...
   Светлана поставила последние блюда на стол, Алексей мыл руки
   на кухне - все было готово для дорогих гостей. Шварц, как обыч-
   но, занялся бутылкой, налил Семену, себе, Светлане... Алексей
   неожиданно отодвинул стопку и налил себе "кока-колы'".
   - Мы со Стасом беэалкогольные.
   Шварц покосилсл на Семена, а тот равнодушно бросил:
   - Как хотят, нам больше будет...
  
  
  
  
   Лев Сергеевич провожал гостя. Павел, распаренный и доволь-
   ный разговором, был в редком для него в последнее время хорошем
   настpоении. То-ли под влиянием отличной бани, то-ли от чего
   другого, или всего вместе, но будущее в зтот вечер пpедставля-
   лось ему просто радужным...
   - Лев Сергеевич, последняя просьба: надо бы водки купить,
   мало ли зачем понадобится.
   - И опять вы смотрите в корень, Паша, то есть, как это мало
   ли зачем понадобится? Это же настоящая валюта, без подделок, Паша!
   Покрепче любого доллаpа. Ладно, дам я вам писулечку в магазин, там
   меня еще помнят и уважают. Сколько?
   - Бутылок пять-десять...
   - Паша, бросьте ваши колхозные штучки - вы теперь бизнес-
   мен, вас должны здесь энать и знать с хорошей стороны, как подпоpучика
   Дуба. Напишем - тpи ящика. Вам тpех хватит? Очень хорошо. И не вздуиайте
   давать за эту водку что-нибудь лишнее, Паша, не поэорьте мои седины.
   Они получат все с меня, если получат, конечно...
   Павел долго прощался со словоохотливым стариком, заскочил в
   магазин. Записка сотвоpила в магазине маленькое чудо - обслу-
   живание прошло по высшему разряду. Павел только заплатил деньги,
   все остальное, включая погрузку аккуратно упакованных ящиков
   в машину, произошло без его участия. Панел крякнул, увидав впе-
   рвые своими глазами, как это все делается, сунулся было в кар-
   ман, но вспомнил последние слова старика и сдержался, только
   поблагодарил.
   К автостанции Павел подкатил как раз во-время, "Икарус" на-
   чинал выпускать из своего чрева пассажиров. Алексея среди них
   не было. Увидев машину Лемешонка, какой-то пьяненький мужичок
   подскочил, размахивая трешкой:
   - В Бальшаково не подвеэешь?
   Озабоченный отсутствием сына, Павел коротко отказал и вклю-
   чил стартер. Машина выбралась из узеньких улиц райцентра и по-
   неслась по знакомой дороге домой.
  
  
  
   Веселья за столом не получалось. Светлана вела себя сдержан-
   но, как и подобает хозяйке дома, Алексей пил только "кока-колу"
   и ощущал неприятный холодок внутри, ожидая отца, - скажет или
   нет Светлана о том, что он приехал выпивши? Семен пил мало и
   молча, поглядывая на часы. Один Шварц веселился, как обычно.
   Ему не надо было ни о чем дуиать, все уже за него придумали, а
   теперь эти умники посмотрят на его работу, он покажет им, что
   такое Шварц. Потом можно будет погладить и зту недотрогу, пле-
   вать он хотел, если Семен будеть возражать. Предвкушая все эти
   удовольствия, он и веселился. Стас помалкивал, его напугала до-
   гадливость Семена. Яснее ясного он понял, что с этой поездкой и
   закончится его прежняя беззаботная жизнь...
   Павел еще от озера заметил, что в доме светятся все комнаты
   и удивился: обычно Светлана сидит, ожидая его, перед телевизо-
   ром, иногда и засыпает даже, не дождавшись. Приехал Алексей,
   наверно на попутке, решил Павел и прибавил гаэ. Во двор ма-
   шина влетела непривычно быстро - Павел едва успел затормозить:
   на стоянке находилась незнакомая "девятка". Он вышел, в свете
   фар посмотрел на номер - городской, потушил фары и пошел в дом.
   На пороге остановился, разглядывая неожиданное застолье: стол
   был выдвинут на середину, вокруг стола - незнакомые люди. Све-
   тлана встала ему навстречу.
   - Наконец-то, а то тебя гости заждались. Знакомьтесь, это
   Павел Андреевич.
   Алексей тоже сорвался с места.
   - Отец, это мои друзья. Я с ними приехал, так что извини...
   Павел похлопал сына по плечу, незаметно втянул воздух - нет,
   спиртным вроде от него не пахло, бросил взгляд на стол - вме-
   сто рюмки стоял фужер с чем-то явно беэакогольным, на душе по-
   легчало...
   - Друзья моего сына? Рад, душевно рад... Давайте знакомить-
   ся.
   Семен, весь подобравшийся при виде Павла, процедил:
   - Сейчас познакомимся. Вот он у нас всегда первый руку пода-
   ет...
   Шварц вытер губы скатертью, вяло поднялся из-за стола, медле-
   нно повернулся. Павел успел заметить радостно-жестокие глаза и
   в следующий момент в его животе разорвалась бомба: Шварц ударил
   правой снизу... Черная боль заставила Павла согнуться и следу-
   ющий удар показался не таким уж сильным, но он отбросил Павла
   снова назад. Шварц ударил в грудь, в сердце... Павел стал хва-
   тать воздух раскрытым ртом, нечем стало дышать. От следующе-
   го удара в челюсть он, все еще держась обеими руками за живот,
   отлетел к стене и медленно сполз вниз. Из разбитой губы потек-
   ла кровь...
   Шварц размахнулся для удара ногой, но Семен остановил его.
   - Хватит. Для знакомства хватит, пусть очухается...
   Светлана за эти короткие секунды не могла сдвинуться с места
   от ужаса и только зажала кончик полотенца в зубах, сдерживая
   готовый вырваться крик. Алексей таже в оцепенении наблюдал за
   всем происходящим, но когда отец упал, рванулся к нему. Схват-
   ив за руки, Стас попытался его удержать. Алексей вывернулся и
   бросился к отцу, но на полпути его встретил железный кулак Шва-
   рца... Светлана, наконец, пришла в себя и закричала. Семен по-
   вернулся.
   - Стас, заткни ей глотку.
   Стас вырвал из рук Светланы полотенце, скомкал его и зажал
   кричащий рот. Семен выразительно покачал большим кухонным ножом
   перед испуганными глазами Светланы. Она вдруг ощутила весь кош-
   мар происходящего и почувствовала, что теряет сознание... Стас
   едва удержал ее вдруг обмякшее тело, подтащил к дивану, бро-
   сил... Шварц заржал, глядя на некрасиво задравшееся платье, об-
   нажившее светланины ноги.
   - Потом, Шварц. Все твое будет, а сейчас займись этим.
   Шварц перешагнул череэ лежащего на полу Алексея и пошел на кух-
   ню. Стас, повинуясь команде Семена, подхватил Алексея и оттащил к
   дивану. Шварц принес кружку воды и стал медленно лить на голову
   Павлу Андреевичу. Но это было излишним, Павел не потерял созна-
   ния, он все слышал, только вот не мог даже пошевелиться, боль в
   животе отняла все силы. Он открыл глаэа, стараясь повернуть
   голову н сторону дивана. Это ему удалось. Светлана полулежала
   на диване, сын был рядом. На какое-то мгновенье ему показалось,
   что они мертвы и он застонал от бессилия. Шварц снова заржал.
   - Ты гляди, какой живучий. А ты боялся... Его ломом не убь-
   ешь. Одно слово - мужик.
   Семен подошел к Павлу, наклонился.
   - Где деньги, дядя? Давай побыстрее, а то мы торопимся, да и
   тебе легче будет, меньше мучиться...
   Павел постепенно приходил в себя, боль медленно отступала,
   на ее место в животе приходило ощущение сильного жара, но это
   можно было терпеть... Семен провел пятерней по его лицу, выру-
   гался и снова спросил:
   - Где деньги, сука? - и неожиданно плюнул в лицо,- Где, пад-
   ло?
  
  
  
  
   Я ПОМНЮ, как сидел посреди поляны и тот вьетнаиец в гряз-
   но-зеленой форме со сломанной рукой тоже плюнул мне в лицо. Ру-
   ки я должен был держать за головой, но сделать этого не мог
   на затылке у меня была кровоточащая шишка, величиной с ябло-
   ко... Пришлось положить ладони на макушку.
   Надо ж было так глупо подзалететь! Вчерашняя удача пригасила
   ненадолго привычное чувство опасности, без которого в джунглях
   можно прожить один день. Ну - два, не больше. И вот пожалуйста!
   Они появились бесшумно, как призраки - я не успел дотянуться до
   пистолета, как сзади на мне уже повис один. Его-то я его кинул,
   сломал руку, но больше ничего сделать не успел. Судя по шишке,
   они вломили мне прикладои..
   Сашка лежал рядои. С него они стянули куртку и на иайке по
   всей спине расплылось кровавое пятно, черное в середине...
   Стреляли в упор. Сашка тоже не успел выстрелить. Он завалил од-
   ного - вон валяется, другому, видимо сломал позвоночник, или
   еще что, но живой, сука... Тогда и застрелили. Видимо, хотели
   обоих живьем брать, да вот я один дурак для них остался. Допры-
   гался.
   Пересчитал: десять и двое американцев, трое уже не в счет
   все равно иноговато... Я повернул голову и чуть не заорал,-
   больно! - рация валялась под деревом, вроде бы ее не трогали,
   значит мой сигнал будет в эфире, пока не сдохнет питание, хоть
   это успел сделать, лопух. Быстро, как мог, отвернулся - еще за-
   метят. А зто все-таки надежда: от меня пока толку мало, но
   Славка и Эдик не могли уйти далеко и пока они рядом, не все по-
   теряно... Лишь бы зти не заторопились уходить и не поволокли
   меня с собой.
   Один из американцев - амбал, ну, амбалище! Другой - то-ли инде-
   ец, то-ли полунегр, но он явно главный. Ага, макаки достали и свою
   станцию. Плохо дело - вызовут "вертушку"' и, прощай родина...
   Главный аиериканец вертит в руках мой "стечкин" с удлиненной
   обоймой, в первый раз видит что ли? Был бы он у меня в руках, я
   б тебе показал, как он работает... Амбал тоже повертел пистолет
   в руках, направил его на меня - вот те раз, меня из моего же
   "стечкина"? Стрелять он не станет, шутит дядя. Я еще раз попы-
   тался оглядеться. На Сашку смотреть не могу и думать о нем
   тоже, совсеи развалюсь... Сашкин АК у одного из этих макак уже эа
   спиной висит, любят они АК, зто давно известно... А почему
   только один "стечкин"? Этот - мой, у меня щечки на ручке корич-
   невые, а на сашкином - черные. Значит Сашку не обыскали, как
   меня, только куртку сняли, документы искали. Ищите, ищите, кре-
   тины, я бы и сам не прочь посмотреть хоть на какой-нибудь доку-
   мент, удостоверяющий мою личность. Все там, в Союзе, если дожи-
   ву - увижу может быть...
   Хватит об этом! Дуиай о главном: значит пистолет у Сашки,
   как обычно, за поясои под майкой. Лежит он ничком... Могли и не
   заметить: АК - забрали, стянули куртку, а по-настоящему не обы-
   скали...
   Теперь дуиай, как до него добраться... Этот вьетнамец со
   сломанной рукой подошел близко, что-то лопочет по-своему, на
   руку показывает. А потам он плюнул, сволочь! И я плюнул ему в
   ответ, но кажется не попал... Он захватил в горсть полужидкой
   грязи и запустил мне в лицо. Где уж мне с моей шишкой увернуть-
   ся - он попал куда надо. Грязь потекла по подбородку, по гру-
   ди... Рейнджеpы хохотали, тыкали пальцами, весело им... Даже
   амбал гнусно усмехнулся: он держал н руках сашкину куртку и
   ощупывал все швы - понял, кто был старшой... Потом ткнул паль-
   цем в погончик и спросил меня на пальцах одна, две, три звез-
   дочки? Дескать, понял, что офицер, но, в каком, мол, звании? Я
   снова посмотрел на этого недобитка с рукой - жалко шею тебе не
   сломал - и еще раз плюнул в его желтую рожу. Он озверел, подс-
   кочил ко мне и засадил ногой в бок, я повалился на Сашку, лицом
   в его окровавленную спину, потом поднялся. И сообразил! Те-
   перь я уже молил Бога, чтобы он ударил меня еще, и даже не один
   раз. Я изобразил нечто вроде улыбки и снова плюнул - этак скоро
   у иеня и слюны не хватит... Но эффект получился: вьетнаиец сно-
   ва набросилсл на меня, к нему присоединился еще один, я это по-
   нял по удвоившейся частоте пинков. Лежа на Сашке и прикрывая
   одной рукой шишку, другой я пытался вытащить пистолет. Я его
   нащупал, эахватил, теперь надо как-то засунуть его себе под
   майку... Есть, уложил, только не торчит ли? Но это уже все рав-
   но, не исправишь. Заметят, придется стреллть сразу, хоть пароч-
   ку уложу, если успею... Не заметят - еще покувыркаемся! Пусть
   только Славка и Эдик начнут, я им помогу, покажу, как работает
   пистолет конструктора Стечкина...
  
  
  
  
  
   Павел сидел и набирался сил, сейчас для него это было глав-
   ное. Этот подонок ударил по язве! Если бы куда-нибудь в другое
   место... Грудь и голова тоже болели, но это было терпимо, а же-
   лудок просто выскакивал наружу... Семен подал знак Шварцу и тот
   покорно и радостно пнул Павла в ногу. Вполсилы, от чего у Пав-
   ла потемнело в глазах.
   - Слушай менл внимательно: деньги мы все равно найдем, но ты
   этого уже не увидишь. Так что лучше сдай сам, понял, фрайер?
   Павлу нужно было время, чтобы окончательно придти в себя...
   Можно было пока и поболтать.
   - А ты зти деньги заработал? Скажи мне, за что тебе я должен
   отдать такие деньги, докажи, что ты их заслужил, отдам сраэу.
   Шварц снова заиахнулся.
   - Ах ты, сука, еще и доказательства требует! Просто проку-
   рор.. Дай я ему еще врежу?
   Но Семена начал забавлять этот разговор. Он был уверен, что
   деньги они эаберут без особого труда - больно хлипкий мужичок
   попался - и ему захотелось потолковать. Времени особо много не
   было, но и не поджимало, можно и поболтать...
   - Зря ты так считаешь. Вот возьми нас - зто же сколько труда
   на тебя угрохали! Искали, адрес твой узнавали, сына твоего, ду-
   рачка, по кабакам водили, девочку ему подарили, сколько бензина
   сюда сожгли, а еще и отсюда... Мой друг все кулаки об тебя от-
   бил и еще отобьет, а ты говоришь - не работали. Это работа умс-
   твенная, тебе не понять. Ты привык со скотиной дело иметь, а
   здесь думать надо, так что неправ ты во всем. Гони деньги наши
   трудовые. Где они у тебя, а то ведь мы и сами найти можем.
   Шварц, Стас, поскребите у него по заначкам.
   Оба взялись деловито шарить в комоде, шкафу... Шварц до-
   вольно быстро обнаружил деньги, быстро пресчитал.
   - Здесь мелочевка, где же остальные?
   - Ищи, хозяин в молчанку вздумал поиграть, да только не со-
   ображает, если сами найдем, ему еще хуже будет.
   Стас копался в настенном шкафчике, вытащил оттуда шкатулку,
   отдал Семену. Тот начал методично доставать и просматривать бу-
   маги, документы.
   - Так, так... Мура какал-то... И зачем люди хранят... Даже
   сберкнижки нет. Вот деревня... Ого, медаль! "За боевые заслу-
   ги". Еще какая-то иеностpанная цацка... Твои что ли? Так ты у нас
   ветеран? Где же зто отличился? Для Афгана ты вроде староват, а
   на той войне пешком под стол ходил.
   Стас подал голос:
   - Он во Вьетнаме был...
   - Во как! Молодец... А ты откуда знаешь?
   - Он в машине рассказывал, - Стас кивнул в сторону лежащего Алексея.
   - А что ж раньше молчал?
   - Какая сейчас разница...
   Семен зло посмотрел на Стаса, но промолчал - погоди, еще по-
   учу тебя, шмаровоз, чистюля... Потом прицепил медаль и оpден на грудь.
   - Шварц, погляди, идут мне эти цацки?
   - Чапаев! Натуpальный Василий Иванович!
   Семен потер рукавом потускневшую медаль и покосился на Павла -
   заведется или нет? Павел полузакрыл глаза и не поднимал голову
   смотрел на пол: по теням от люстры он четко определял перед-
   вижения воров по комнате... По тону Семена понял, что тот пыта-
   ется вывести его иэ равновесия и зто ему почти удалось... Надо
   было сбить настрой, перевести разговор на другое. Павел поднял
   голову.
   - А ведь вам придется меня убить. Если оставите живым - за-
   явлю в милицию, мне ведь стыдиться нечего - деньги чистые, не
   ворованные...
   Семен даже обрадовался такому повороту и, хоть нехотя, воз-
   дал должное Валерию Петровичу, который предусмотрел и этот ва-
   риант.
   - А заявляй, пожалуйста. Ну найдут нас, хотя вряд ли, поса-
   дят, что уж совсем невероятно, а знаешь, кто четвертым с нами
   сидеть будет? Сынок твой ненаглядный! Ведь он наш друг, у нас и
   свидетели есть: он всем об этом рассказывал, даже тебе. Вот он
   нас сюда и привел. Так, мол, и так, дружки мои задушевные, есть
   у меня папаша, а у папаши много денежек. Давай, мол, папашу за
   пищевод, а денежки поделим: вам эа работу, мне за наводку. На-
   водчик твой сын, вот кто. И никто ему не поверит, если он дру-
   гое говорить станет, ведь так оно и было, папаша. Так что заяв-
   ляй...
   Павел оценил простоту и надежность этого хода и подумал, что
   вряд ли этот крысенок мог сам такое придумать, кто-то подумал
   за него и этот кто-то много знал о Лемешонке... Вслух этого го-
   ворить не стоило, но показать, что он сражен такии ходом, пожа-
   луй, можно.
   - Да, влип я из-за этого слабачка. Но что поделаешь, сын...
   - Вот и я говорю, сын ведь. А ты прав, папаша, слабачок он у
   тебя. С такими знаешь, что в зоне делают? Вот то-то...
   Шварц и Стас обшарили уже почти все полки, комната была за-
   валена вещами, бельем, тряпками, бумагами... Время шло, а ре-
   зультат был мизерный. Семену зто начало надоедать, он решил ускорить
   события.
   - Слушай, даром время теряем. Не хочет говорить. А мы его
   жену спросим, неужто не знает, где у мужа деньги лежат? Стас,
   вот и тебе работа по профилю - приведи бабу в сознание.
   Шварц было рванулся.
   - Может лучше я?
   - Нет, тебе с мужиком работать надо.
   Стас сходил за водой, набрал н рот и брызнул Светлане в лицо,
   потом похлопал ее по щекам. Она застонала и попыталась отвер-
   нуть голову в сторону.
   - Молодец, Стас, пусть прочухается. Дай ей коньяка, веселее
   будет.
   Стас налил коньяк, поднес к губам Светланы. Она неожиданно
   жадно начала пить, но поперхнулась и закашлялась. С трудом
   приходя в себя, осмотрелась, увидела на полу Павла, слабо
   рванулась к нему. Стас придержал ее за руки.
   - Во, и баба в порядке, соображать стала. Слушай сюда - сей-
   час мы твоего мужика учить будем, а ты нам расскажешь, где у
   него деньги лежат. Или, может ты и так нам скажешь, пожалеешь
   своего...
   Светлана посмотрела уже довольно твердо на Павла и сжала гу-
   бы. Павел хорошо знал привычки жены - это означало, что сейчас
   в ней упрямство стало главным качеством - будет стоять на своем.
   - Спрашивайте у мужа - он разрешит, скажу, где деньги.
   - Ух ты, какая верная! А если вот он сейчас тебя трахнет на
   глазах у мужа, ты и потом у него разрешения спрашивать будешь?
   Светлана побледнела еще больше, но упрямо задрала подбородок.
   - И потом буду, всегда буду...
   Панел понимал, что пришло время действовать, только вот
   как... Сейчас этот амбал возьмется эа него снова, а новую серию
   ударов ему не вынести, здоровье уже не то. Значит надо что-то
   предпринимать, пока они не решили, что делать сначала...
   Взгляд Павла скользнул по комнате и остановился на старом
   железнои ящике, где он хранил охотничьи припасы. Ящик был на-
   дежный, старинный, с отличныи потайныи замком. Без ключа его не
   возьмешь, разве что динамитом... Потом перевел глаза на Светла-
   ну и снова взглянул на ящик. Светлана проследила за его взгля-
   дом. Этот немой разговор привлек внимание Семена и он тоже вни-
   иательно посмотрел в угол, где под тряпками стоял ящик. Срабо-
   тало!
   Сеиен встал и иедленно пошел в угол, сбросил тряпки и увидел
   ящик, очень похожий на сейф. Губы его расплылись в самодоволь-
   ной улыбке, наконец-то он расколол этих деревенских придурков -
   сейф себе завели! Жестом приказал Шварцу вытащить ящик из угла.
   Тот лихо вэялся, но быстpо понял - вещь увесистая. Павел чуть не
   усмехнулся, этот ящик он забрал когда-то в одной конторе, там
   его использовали как сейф, и еще тогда он подивился его тяжес-
   ти. А теперь в нем хранилась помимо прочего и дробь, много дро-
   би... Постанывая от натуги, Шварц поставил ящик на стол, потро-
   гал пальцем скважину замка.
   - А ключ где?
   Светлана неотрывно следила за Павлом, пытаясь угадать, что
   он задумал. И опять Семен, гордый своей догадливостью, купился
   на зто - он решил, что ключ у хозяина. Павел успел засечь зту
   догадку в его глазах и громко застонал, пытаясь приподняться.
   По теням он снова сориентировался в расположении главных дейст-
   вующих лиц: амбал возился около ящика, белобрысый стоял позади
   Светланы, а крысенок походил к нему. Это его не устраивало.
   Главная опасность - амбал. Семен - подлый тип, но если у него
   нет оружия, он не опасен. Белобрысый далеко - да и Светка может
   вмешаться. Главное - показать им свою слабость. Стонать, сто-
   нать пожалостливей... Рука соскользнула, не держит... Теперь
   лечь так, чтоб неудобно было обыскивать, а ключ они искать
   прежде всего будут в карманах. Так, согнуть ногу... Кажется
   все. Теперь - ждать и тихо скулить...
   Семен подошел ближе, наклонился заглянуть в лицо, но сам ша-
   рить по карманам не решился: Шварц все-таки надежнее - если
   что, утихомирит быстро.
   - Шварц, брось ты возиться, поищи у него ключ.
   Шварц подскочил, засунул руку в один карман куртки, выгреб
   содержимое, не глядя сунул Сеиену. Тот посмотрел, отбросил в
   сторону.
   - Здесь нет, ищи.
   Шварц попытался залезть в другой карман, но Павел плотно
   прижался к полу, так что Шварцу пришлось немного оттащить его
   от стены. Павел слегка подогнул ногу и еще громче застонал.
   Семену не терпелось быстрее заполучить заветный ключ и он не
   выдержал.
   - Что ты с ним лежачим возишься, не баба ведь. Поставь его
   на ноги и спокойно обшарь все карманы: видишь, он совсем поп-
   лыл, а ты говорил здоровый...
  
  
  
   Я ПОМНЮ скуластое лицо капитана-иструктора, часто видел его,
   склоненным над собой, когда пытался провести против него ка-
   кой-либо прием и потом сам оказывался на земле. В перерывах
   между занятиями он любил втолковывать нам прописные истины.
   - Запомните раз и навсегда: я не учу вас драться, я вас учу
   убивать. Вы едете туда, где за каждую ошибку придется платить
   головой, это вам не кино и не пьяная потасовка. Убивать лучше
   всего сразу, добивать - занятие неприятное... Убил или начисто
   вырубил - вот ваш девиз. И никакого сдерживания себя, выбросьте
   из ваших дурьих голов все слова о гуманизме, которые вы ког-
   да-либо слышали. Если вы, не самоубийцы, конечно... Так, кто у
   нас камикадзе, шаг вперед! Нету, и слава Богу. Пусть самоубий-
   цами будут те, кто вам встретится на узкой дорожке...
   - Кретины! Сколько я должен повторять, что проигрывает не тот,
   кто опоздал с первым ударом, а тот, кто решил, что он сильнее!
   Никогда не показывайте все свои возможности, вы не перед бабами
   выступаете. Если противник считает вас мешком е дерьмом, вы на-
   половину победили...
  
  
  
   ...Мешок с дерьмом, зто еще слабо сказано. Павел ощущал, что
   именно так сейчас он и выглядит в крохотном мозгу этого амбала.
   Для убедительности он даже покачнулся, когда Анатолий положил
   руку ему на плечо. Другой рукой Шварц начал похлопывать по кар-
   манам - фильмов насмотрелся, кретин. Павел посмотрел на Све-
   тлану, на сына - Алексей слегка зашевелился... Все, больше ждать
   нельзя, Алешка придет в себя и может все испортить. Пора.
   Павел изобразил на лице отчаяние и, слегка повернувшись в
   сторону сына, так, чтобы не терять из поля зрения голову амба-
   ла, громко застонал.
   - Алешка!
   Нужно было быть суперменом или Станиславскии, чтобы не ку-
   питься на зтот отчаянный стон. Шварц попалсл: он резко обернул-
   ся и подставил подбородок. Павел слегка присел и, вложив в удар
   массу тела, локтеим врубил амбалу в квадратную челюсть. Буйвол
   свалился бы от такого удара, но Шварц устоял, хотя и поплыл.
   Павел с отчаяния провел "атеми" справа в основание его бычьей
   шеи и только после этого амбал стал медленно валиться на бок.
   Павел успел достать его коленом снизу в челюсть и тот, развернувшись,
   рухнул. Павел обернулся к Семену. Он не ожидал от него такой мгновенной
   реакции и был неприятно поражен, увидев, как тот метнулся к
   столу за ножом.
   Семен звериным чутьем уловил начало схватки и, проклиная се-
   бя, что не взял с собой пистолет, бросился к столу, где оставил свою
   "бабочку". Павел так же мгновенно оценил ситуацию и бросил тело в
   разворот, выбрасывая вперед ногу - "уpамаваши" и достал Семена
   в момент, когда он уже наклонился к столу за ножом. Удар пришелся
   куда надо и Павел понял, что крысенок тоже вырублен. Оставался
   белобрысый...
   Стас растерялся. Виесто того, чтобы прикрыться Светланой,
   как это делали не раз герои его любимых фильмов, он отпустил
   ее. Она развернулась и сильно толкнула его в грудь. Стас не-
   вольно сделал пару шагов назад и уперся в стену. Павел подошел
   к нему не спеша: почему-то он не опасался этого парня. И совер-
   шенно зря. Едва Павел приблизился к нему на дистанцию удара,
   Стас нанес ему сильный боковой, однако Павел среагировал и ку-
   лак Стаса попал в локоть. Павел повторил свой излюбленный удар -
   его локоть описал короткую дугу и врезался в челюсть Стаса.
   Добавлять не пришлось, тот тихо сполз по стене...
   Павел, не глядя ни на пораженную Светлану, ни на сына, кото-
   рый приходил в себя и пытался встать на четвереньки, быстро
   взял на веранде моток бельевой веревки и профессионально связал
   сначала Семена, потом Стаса и лишь после этого осторожно подо-
   шел к Шварцу. Тот лежал на боку, слегка согнув правую ногу. Па-
   вел внимательно заглянул ему в лицо: вроде не притворяется, но
   береженого Бог бережет, и он сильно ударил носком сапога по ко-
   ленной чашечке Шварца. Тот не шелохнулся. Павел облегченно
   вздохнул и связал его. Затем стащил всех троих на середину ком-
   наты и дополнительно подтянул связанные ноги каждого к рукам...
   Светлана не могла никак придти в себя от всего происшедше-
   го, - оно пор казалось ей чеи-то нереальным, происходяшим не с
   ней, а с кем-то другим. И только стон пришедшего в себя Алексея,
   затуманенным взглядом осматривающегося вокруг, вернул ей равно-
   весие. Для него весь "боевик" закончился с ударом Шварца и теперь
   он тупо сиотрел на лежащие тела, Светлану, окровавленное, но улыбаю-
   щееся лицо отца, не понимая, что произошло. Только когда Свет-
   лана присела около него и мягко провела рукой по разбитому ли-
   цу, он дернулся от боли и все вспомнил... Но воспоминание это
   было настолько тяжелыи, что он снова застонал, на этот раз от
   стыда. Отец снова улыбнулся. Улыбка была стpашноватой. Так, навеpное,
   улыбается лев, сваливший антилопу-гну...
  
  
  
   Первым пришел в себя Стас, но почувствовав себя связанным,
   затих и не подавал признаков жизни. На Шварца Павел вылил круж-
   ку воды и тот захлопал глазаии, соображая, почему лежит он, а
   не этот мужик, и почему именно он не может свободно двигать ни рукой
   ни ногой. Рванулся распрямиться, но связанные вместе ноги и ру-
   ки дали о себе знать резкой болью в спине. Шварц понял все
   и успокоился. Семен, очнувшись, сразу оценил обстановку и тоже
   застонал от злобного бессилия.
   Павел никак не реагировал на проявления жизни у рекетиров.
   Он стоял молча, а Светлана рыдала, уткнувшись ему в грудь. Па-
   вел легонько гладил ее волосы и уговаривал, как маленькую.
   - Тихо, тихо... Все уже прошло... Все хорошо... Успокойся...
   Постепенно Светлана затихла, только изредка вздрагивали ее
   плечи. Алексей уже поднялся, так же молча сходил умыться на ку-
   хню и теперь сидел, подперев больную голову руками, и старался
   не глядеть на лежащих "друзей". Он постепенно вспоминал их
   шуточки, намеки и только теперь понял, какой он был лопух и
   тетеря. Светлана затихла, присела на краешек дивана. Павел про-
   читал мысли сына и незлобиво сказал:
   - Понял, с кем связался? То-то...
   Хотел еще что-то добавить, но сдержался и промолчал, пони-
   мая, каково сейчас сыну. Алексей тихо кивнул.
   - Ладно, как ты себя чувствуешь? У этого бугая лапа креп-
   кая... Ну-ка встань, пройди по одной половице. Э-э, да ты в
   полном порядке, хоть все снова начинай...
   По той быстроте, с которой сын вскинул голову, Павел понял,
   как тот был напуган и что шутка вышла грубой и неудачной.
   - Ладно, ладно... не буду. Давай-ка вытащим их на веранду,
   пусть свежим воздухом подышат, а ты, мать, убери тут...
   Павел и Алексей вдвоем быстро оттащили всех троих на веранду.
   Тpоица кpотко помалкивала, никто не издал ни звука, решили, что
   безопаснее быть вырубленными...
   Когда отец с сыном вышли во двор, первым подал голос Семен.
   - Шварц, ты еще дышишь, сука?
   У Анатолия в голове сильно шумело, но на оскорбление он от-
   реагировал.
   - Кто из нас сука, еще вопрос. Это ты нам мозги полоскал:
   мужик, деревня, голыми руками возьмем... Тебе и Стас сказал,
   что он воевал, так что мужик крутой будет.
   - Когда он мне сказал! Ты, жлоб белобрысый, почему раньше не
   сказал?
   Относительное добродушие и даже жалость к Лемешонку смени-
   лись теперь у Стаса мрачной решимостью отомстить за унижение.
   Зачем он сам приехал сюда, Стас уже забыл, все вытеснила не-
   нависть. Коротко и зло бросил, признавая вину:
   - Промашка вышла.
   - У, сука, промашка... Погоди, я еще тебе припомню.
   Шварц, несмотря на сильно болевшую челюсть, гоготнул:
   - Припомнишь... Только когда? Этот мужик сейчас ментов вы-
   эовет и тогда н другом месте считаться будем.
   - Не каркай, чую, что другое он задумал, только не пойму,
   что. Ты, Шварценеггер, освободиться не сможешь?
   - Не, связал он нас классно; я и не знал про такое...
   - Ты много чего не знал, как я понял. Видел, как ты летал по
   хате, как воздушный шаpик...
   При этом упоминании Шварца передернуло, он сделал отчаян-
   ную попытку освободиться от веревок, впрочем совершенно беспо-
   лезную. Катаясь в углу, он рычал от натуги, пока Семен не прик-
   рикнул на него:
   - Заткнись! А то он снова тебя успокоит. Лежите тихо, надо
   ждать.
   Тяжелое, пропитанное ненавистью молчание, воцарилось на ве-
   ранде...
  
  
  
   Отец с сыном возились в сарае: Павел отпилил две доски, вы-
   тесал в них три полукружья и теперь примеривал доски между
   столбами пустого стойла. Алексей помогал отцу, не понимая, что
   тот задумал сделать, и не решаясь спросить. Доски ровнехонько
   укладывались в пазы, надежно закреплялись длинными болтами. Все
   было просто и надежно, так, как и любил все делать Павел. Он в
   последний раз оглядел сооружение и довольно крякнул:
   - Вот и стойло для гостей дорогих готово. А то что получает-
   ся: приехали, поесть не успели, давай руками махать... Нет,
   сначала подкормить их надо...
   Алексей начал догадываться о назначении странных досок, но
   молчал, опять робея отца. Павел вытащил из соседнего помещения
   тачку, в которой обычно они вывозили навоз, и бросил коротко
   сыну:
   - Пошли за новыми свиньями.
   Вчерашних друэей грузили, как бревна, один на одного, с трудом
   дотолкали тачку к двери хлева и, просто перевернув ее, вывали-
   ли всех на испачканный свинячим дерьмом пол. Павел первым при-
   поднял и поволок Семена, затем в середину - Шварца, и замкнул
   троицу Стас. Никто из троих не произнес ни слова - действия
   Павла казались им непонятныии и потому зловещими. А он, насвис-
   тывая, уложил их головами между досок, закрепил концы болтами,
   отчего все сооpужение стало похъодить на гpупповую гильотину.
   Вытирая руки, Павел Андpеевич почти весело сказал:
   - Ну, вот и все, приехали. Ночуйте, ребята, завтра погово-
   рим, а нам еще порабатать надо.
   Троица угрюмо молчала. Необычность ситуации заставляла заду-
   маться, а решительность Павла, в которой они убедились не так
   давно, позволяла фантазии предполагать все, что угодно... Павел
   плотно прикрыл дверь и загремел висячим замком. В хлеве было
   темно и тихо, потревоженные за стенкой свиньи успокаивались на ночь.
   У Павла с Алексеем еще была работа в темноте и когда немного
   встревоженная долгим отсутствием мужчин Светлана вышла на
   крыльцо, в неясном свете звезд она увидела, что они заканчивают
   складывать здоровенную копну соломы на том месте, где стояла
   чужая машина. Павел умудрился заметить ее в темноте и тихо успокоил.
   - Все, на сегодня закончили. Идем, Светлана. Кончай, Леша,
   пойдем в дом.
   Мужчины мыли руки, раздевались в молчании, так же молча усе-
   лись на кухне за стол, где их ждал чай. Павел продолжал молчать
   и смотреть в стену, только губы изредка подергивались, как буд-
   то он вел с кем-то давно начатый разговор. Светлана уже не раз
   замечала такое и знала, что сейчас с ним говорить бесполезно,
   он где-то очень далеко... Сыну же очень хотелось поболтать. Та-
   кая безудержная болтливость была Павлу хорошо знакома - она
   всегда приходит после перенесенной и прошедшей опасности. Он
   усмехнулся, вспомнив, как орал песни в воздухе, когда впервые
   прыгал и после бесконечно долгих секунд падения над ним раск-
   рылся купол, как он сам трепался и беэ конца травил анекдоты
   после первой обезвреженной мины... И как потом, привыкнув к
   зтой опасности и глубоко уважая ее, никогда больше не позволял
   себе балагурить или просто много говорить о ней - только самое
   необходимое, что было важно для дела. И он прощал сейчас сыну
   зту болтовню, не слушая ее, глядя только на тревожные глаза
   Светланы, которая тоже слушала Алексея, но не вмешивалась в по-
   ток вопросов и восторгов.
   - Здорово все у тебя получилось, я ничего не понял даже.
   Здесь Павел Андреевич не выдержал, рассмеялся.
   - Да как же тебе понять! Ты только вскочил, как тебе сразу
   этот амбал и врезал. Небось до сих пор башка трещит?
   - Трещит... Да, и тебе не помог и сам нарвался...
   - Ну, это ты не горюй, что не помог. Оно даже и лучше. А то
   бы я еще и за тебя беспокоился.
   - А ты научишь меня драться, как ты?
   - Ладно, ладно, посмотрим, Аника-воин, иди спать.
   Алексей все еще взбудораженный, все-таки встал и пошел в
   комнату.
   - С ними-то как, не убегут, может дежурить надо?
   - Иди спи, никуда они не денутся до утра, а потом посмотрим.
   Светлана осталась сидеть у стола, молча и настороженно наб-
   людала за Павлом. То, что она увидела пару часов назад как-то
   даже заслонило ее собственные переживания, волнения и страх.
   Таким она видела мужа впервые и понимала, что неожиданно для
   себя приоткрыла в его жизни и характере такое, о чем бы никог-
   да и не догадалась в обычных, будничных условиях. Она испыты-
   вала любопытство и какой-та страх перед его прошлым. То, что он
   скупо рассказывал о жизни ТАМ, на войне, выглядело чем-то обы-
   кновенным, ничем не привлекательныи и уж, конечно, не страшным.
   Тем более, что он обычно вспоминал какие-либо смешные случаи.
   - Сегодня я как будто первый раз тебя увидела.
   - Я и сам себе удивляюсь, тоже первый раз,- попробовал отшу-
   титься Павел, но посмотрел внимательно на жену и понял, что шу-
   точками не отделаться.
   - Ты был - не ты. Другой человек, незнакомый, чужой. Ты же
   ничего не видел, не слышал...
   - Успокойся, никого чужого не было, это был я. Должен же был
   я как-то выкручиваться их этой паскудной истории, не отдавать
   же им деньги в самом деле...
   - Да я не о деньгах, а о тебе. В тебе будто пружину какую
   спустили, ты был, ну как тебе это обьяснить, как инопланетянин:
   все, что вокруг тебя вдруг престало существовать, ты стал ка-
   кой-то машиной уничтожения. Как ты их бил...
   - Что, жалко стало? А что они с тобой сделали, с Алешкой - не
   жалко?
   - Да не жалко мне их, подонков, я за тебя тревожусь - да
   разве можно все это в себе носить, Паша? Родной ты мой, я же не
   их жалею, а тебя...
   Светлана вдруг заплакала и, обнимая Павла за шею обеими ру-
   ками, стала истово целовать. Павел стоял неподвижно, не уби-
   рал голову от ее поцелуев, мокрый от ее слез...
  
  
  
  
   Ранним утром Павел отпер двери сарая. Внутри было довольно
   светло и прохладно. Три пары горящих ненавистью глаэ встретили
   его появление.
   - Ты что, мужик, заморозить нас хочешь?
   Павел удивленно поднял бровь.
   - Глупый ты парень, Сема. Я бы на твоем месте думал, как мне
   живым остаться, а ты про легкую прохладу толкуешь.
   Семен и Шварц насторожились, только Стас равнодушно прикрыл
   глаза.
   - Так ты что, сука, кончать нас задумал?
   - Вы сами себя кончили, ребята. А я - упаси Бог. Я от вас
   максимальную прибыль хочу получить, а заодно и поучить вас, что
   такое хорошо и что такое плохо. Видать вы в детстве Маяковского
   не читали, а зря.
   Сеиен захлебнулся от ярости, дернулся головой, засучил нога-
   ми.
   - Отвяжи, гад! Сдавай нас ментам, но отвяжи, не могу я, как
   скотина...
   - Вот, наконец, я слышу разумные речи. И отвечаю: никаким
   ментам я вас сдавать не собираюсь, вы же отделаетесь легким ис-
   пугом. Второе, - ты, подонок, глубоко заблуждаешься, когда причис-
   ляешь себя и твоих дружков к людям. Вот вы и есть скоты безмоз-
   глые, хотя скотине оскорбительно такое сравнение, она не творит
   того, что делаете вы. Но придется вам, ребятки, побыть здесь у
   меня на воспитании, проведу, так сказать, опыт по превращению
   скотины в человека. Посмотрим, что получится.
   Раэговаривая с Семеном, Павел неторопливо делал свое дело
   вытащил большое корыто, подготовил подставки и теперь устанав-
   ливал корыто на уровне подбородков пленников, прибил его гвоз-
   дяии, попробовал надежность крепления и остался доволен.
   - Вот, ребята, я вам и кормушку подготовил, чтоб вы с голоду
   не сдохли, сейчас принесу жратвы от пуза.
   Едва Павел скрылся за дверью, в сарае начался оживленный об-
   мен мнениями.
   - Что он такое задумал?
   - А ты что, не понял? Будет здесь держать нас, как скотину...
   Он - псих, у него, наверно, еще в этом Вьетнаме крыша пое-
   хала, а теперь мы ему попались. Под горячую руку...
   Стас сначала слушал перепалку безучастно и вдруг подал голос
   - А чего ты к нему ехал, чай с ним пить?
   - Ты, белобрысый, молчи лучше, пасть заткну.
   - Попробуй, если дотянешся... Ты лучше не дразни его, давай
   попробуем откупиться, сам говорил - кулак, мужик жадный...
   Шварц заржал.
   - Ну, ты даешь! Ехали за тридцатью кусками, а теперь отку-
   паться? Чем, у тебя и сотни не наберется...
   Семен примолк, обдумывая положение. Пожалуй, это можно:
   предложить мужику деньги, пусть отпустит, а там, когда будем на
   свободе, еще посчитаемся, кто кому должен.
   - Точно, предложим еиу деньги или что-нибудь еще...
   Павел вошел в сарай с двумя ведрами вареной холодной картош-
   ки, высыпал ее в корыто.
   - Вот вам и эавтрак, извините, что холодная, к обеду что-ни-
   будь тепленькое хозяйка приготовит.
   - Ты что, мужик, вот это мы жрать должны?
   - Кто сказал, что должны? Не хотите, не ешьте. Просто друго-
   го не будет. А уж будете или нет это жрать - ваше дело. На день
   я вам руки развязывать буду, если баловать не будете. На всякий
   случай сообщаю, что никуда уезжать не собираюсь, дома буду и
   что ружье у меня хорошее, зря вы его под комод засунули - пыль-
   но там. Стрелять буду сраэу, как только увижу что-нибудь нехо-
   рошее. Понятно или еще повторить?
   Павел ножом разрезал веревочные узлы. Все трое энергично и
   дружно задвигали до невозможности затекшими руками.
   - Слышь, хозяин, а может ты совсем нас отпустишь? Ну, поте-
   шился и хватит. А мы в долгу не останемся.
   - Да ты никак меня купить захотел. Интересно, сколько же я
   стою?
   - Маг возьми в машине, импортный... Не меньше двух сотен
   баксов тянет.
   - Так, две сотни... Маловато оценили, дешево. Ничего, поси-
   дите еще, цена мне, думаю, возрастет. Кушайте, поправляйтесь...
   Ведро с водой эдесь поставлю. Достанете, если очень захотите.
  
  
  
   Павел вымыл руки, прошел на кухню, где уже пили чай Алексей и
   Светлана.
   - Как там они, не шумят? Пусть теперь попробуют. За что бо-
   ролись, на то и напоролись...
   - Помолчи-ка, Алеша, не болтай.
   - А что? Разве не так?
   - Так-то, оно так, но злорадствовать не смей.
   - Как это? Как они с тобой обошлись, они что, не издевались
   над тобой?
   - Они, да, а вот ты, пожалуйста, не делай этого.
   Светлана в который раз за последние сутки удивилась мужу -
   опять он повернулся к ней стороной, о которой она тоже не зна-
   ла, как оказалось, ничего.
   - А что ж с ними делать будем?
   - Ничего, пусть живут пока, как свиньи. Может научатся че-
   му.
   - А это не издевательство?
   - Нет. Это урок. Не всегда уроки бывают приятными, но это
   только уроки.
   - И ты всерьез думаешь, что можешь их научить чему-то хоро-
   шему?
   - Хорошему - нет, а вот отучить от привычки бить людей и
   грабить можно попробовать. Ведь самое страшное, что их вдохнов-
   ляет, это их беэнаказанность. Милиция их ловит с пятого на де-
   сятое, а сами жертвы и ведут себя, как жертвы. Потому такие,
   как они, после одного дела идут на другое, пока не попадуться.
   А там отсидят половину срока и снова на дело. А тут у них осеч-
   ка вышла, есть над чем подумать, если еще мозги есть...
   - Паша, а может все-таки лучше сдать их в милицию и все?
   - Сдать... Это можно, конечно, но ты не слышала, как они уг-
   рожали вот его наводчиком обьявить, что он сам привел их ко
   мне. Ои так и сделают, будь уверена. Алешка столько наворотил
   за два дня, что ни один адвокдт его оттуда не вытащит. Так что
   и ему наука, с кем пить, с кем дружбу водить... И еще одно обс-
   тоятельство - не верю я ни в нашу милицию, ни в наше правосу-
   дие. Эти жлобы не сами по себе - за ними кто-то стоит, повыше и
   поумнее их. Тот, кто их прислал сюда. Только вот, кто? Это мне
   тоже очень интересно узнать...
  
  
  
  
  
   В сарае было шумно. Потревоженные громкими выкриками, за-
   волновались свиньи в соседнем загоне.
   - Что ты ему предложил, идиот? У него на кармане почти
   четыре десятка кусков, а ты ему паршивый маг предлагаешь...
   У тебя деньги есть дома, настоящие?
   - Откуда... Так, пара сотен...
   - А у тебя?
   - То же самое...
   - Слушай, а Валера? Ведь у него-то бабки есть. Пусть нас и
   вытаскивает.
   - Ты что, сдурел, Валеру сюда припутывать! Тогда нам точно
   кранты. Про Валеру ни эвука, а зтоиу психу и подавно." он же его
   прибьет.
   - А что ты так за него хлопочешь? Он что, брат, сват?
   Он нас сюда и навел, не предупредил... Мы из-за него здесь си-
   дим, если на то пошло...
   - А жрать хочется....
   - Тебе же наложили полное корыто.
   - Офонарел, это жрать...
   - А что, картошка, как картошка...
   - Иди ты...
  
  
  
  
   Уже смеркалось, когда Павел снова вошел в сарай. Трое налет-
   чиков были угрюмые и молчаливые,- выговорились, накричались за
   целый день.
   - Что я вижу, жратва не тронута... Этак вы совсем отощаете,
   мне же убыток: у хорошего хозяина и скотина должна быть справ-
   ная. Но должен вас огорчить - другого ничего не получите. Воды
   дам, а вот с едой - ешьте, что есть.
   - Слышь, хозяин, может отпустишь нас в город, бабки при-
   везем, расчитаемся и забудем все, а?
   - Не то говоришь. Я-то как раз и хочу, чтоб вы получше все
   запомнили, а ты говоришь - забудем...
   - Да я тебя, падла, с дерьмом смешаю, на куски порежу, я те-
   бя удавлю, как собаку!
   - Ну-ну, брось истерику закатывать, меня пугать... Ты, если
   орать будешь, надолго у меня застрянешь, все равно искать тебя
   никто не будет, никому ты не нужен. Если б деньги привез, тогда
   и тебе что-нибудь перепало, а беэ них ты никому, даже твоему
   пахану, или как там у вас он именуется, ты ни к чему без денег.
   Бросит он тебя, не захочет себя марать.
   Семен, понимая правоту Павла, от бессилия заскрежетал зуба-
   ми, но ничего не сказал. В раэговор внезапно включился Стас.
   - Ладно, хозяин, поучил ты нас и все - забирай мою машину и...
   отпусти.
   - Ты что, Стас! Такую машину отдавать! - у Шварца не хватало
   слов от возмущения. Он даже попытался дотянуться и стукнуть
   Стаса по спине.
   - Кажется, я поднимаюсь в цене. Быстро вы, однако... Но еще
   не вечер, ребята, поживем - увидим.
   Стас замолчал, поняв бесполезность предложения, зато Шварц
   не мог уняться, так его потрясло видение расставания с автомобилем
   вот просто так, даром...
   - Дурак ты, Стас, такую тачку отдавать...
   Стас устало возразил:
   - Это у тебя мозгов нет и не было, кажется, никогда. Что она
   стоит, зта тачка, если мы вот тут с голода сдохнем... Подумай,
   если можешь.
   - Вижу, ребята, у вас есть о чем поговорить. Только не дери-
   тесь, а то убьете кого-нибудь, а мне лишние хлопоты... Здесь
   вокруг болота непроходимые, если туда человека или... труп за-
   кинуть - никто в жизни не найдет. А теперь прощайте, ребята,
   приду только послезавтра, чтоб у вас вреия было подумать. Руки
   связывать не буду, вижу, что вам и руками побаловаться охота
   на здоровье.
   - Слышь, хозяин, а если мне с...ть охота...?
   - Так я ж тебе руки развязал - расстегни штанишки и давай...
   - Прямо здесь, что-ли?
   - А где ж еще? Как и положено скотине - где жрать, там и
   с...ть.
  
  
  
  
   За семейным столом все эти дни, а прошла уже неделя, о пленни-
   ках в сарае не разговаривали. Алексей каждый день ездил в те-
   лятник, где с наемной бригадой занимался его ремонтом, а вече-
   рами докладывал отцу о сделанном.
   - Сегодня починили крышу в дальнем углу. Иван скаэал, что
   еще нужен рубероид, завтра поедет эа ним. Досок хватает, эавтра
   будем настил переделывать. Мужики все спрашивают, когда Андреич
   поправится, даже наведать хотели...
   - Этого не надо, скажи, что дня череэ два приеду, мол, сам...
   - А еще сегодня милиционер заезжал, со мной не разговаривал,
   а мужиков расспрашивал, не видали ли машину светлую... Откуда
   он знает?
   Павел задумался. Да, свысока эти мальчики спланировали - ми-
   лиция уже беспокоится. Не о нем, а о них! Вот это да... Что-то
   новенькое в уголовном розыске - забота о налетчиках, как бы
   не случилось с ними чего.
   - Ты ни о чем не знаешь, ничего не видел. Тебя в их машине
   никто не эасек, так что ты в стороне. И будь там. Не вздумай
   делать никаких намеков или, не дай Бог, хвастать... Держись
   незнайкой, и все. А участковый наверняка и к нам заглянет, вот
   я у него кое-что и узнаю...
   Павел понимал, что участковый, конечно, никак не связан с
   налетчиками, но почему-то ищет их... А может они вообще в ро-
   зыске, еще где-то наворотили дел?
   Светлана настороженно смотрела на Павла, но вопросов не за-
   давала. После того разговора на кухне она перестала интересо-
   ваться судьбой налетчиков и полностью положилась на мужа, ни о
   чем его не спрашивая и ничего не советуя. Павел оценил это и
   сейчас, чувствуя ее тревогу, решил сам рассказать о ситуации.
   - В общем, все нормально, волноваться нечего. Участковый сам
   не знает, кого ищет. Ему кто-то задание дал, где и кого искать,
   вот он и носится, как наскипидаренный. Скоро к нам заявится.
   Так что делаем, как уговорились - вы ничего не видели, никого
   не встречали. Я пойду на машину посмотрю, не торчит ли из под
   соломы...
   Павел вышел во двор, придирчиво осмотрел копну соломы над
   "девяткой", остался доволен. Подошел к забору, посмотрел на до-
   рогу - по ней пылил "уазик" участкового. Легок на помине...
   Участковый был небольшого роста, полноват, с мятыми погонами
   и подозрительно красным лицом - то-ли от солнца, то-ли от чего еще...
   Павел знал его давно, вместе частенько ходили охотиться на
   уток. Правда, Павел не любил быть с ним на охоте рядом - участ-
   ковый был нетерпелив и потому стрелял часто и бестолково. У не-
   го первого кончались патроны и он клянчил их у других. Павел,
   который стрелял только наверняка, к концу охоты обычно бывал
   самыи богатым на патроны и очень часто становился снабженцем
   участкового.
   Участковый остановил машину, не вьезжая во двор и, утирая вспо-
   тевший под фуражкой лоб, подошел к Павлу Андреевичу.
   - Здоров, Андреич! Видал, сколько уток в зтом году? Вот поо-
   хотиися... Ты на патроны не богат? А то я в район поеду, могу и
   тебе купить...
   - Здоров, Костя. Нет, ты же знаешь, я сам патроны набиваю,
   не люблю заводские. Заряд у них слабоват...
   - Это точно,"живят" иногда, сам знаю. Слушай, Андреич, я ведь
   не просто так к тебе, спросить хочу: не видал ты в последние
   дни в поселке машину, светлую "девятку"? Три человека в ней,
   молодые ребята, а?
   - Нет, не видал. Я в последние дни прихворал что-то, дома
   сижу... А что, пропал кто или бандитов каких ищешь?
   - Да каких бандитов, три заготовителя пропали. Уехали и не-
   делю ни слуху ни духу.
   - А почему решил,что они к нам уехали, может они где в дру-
   гом районе крутятся?
   - Да нет, мне иэ города звонили, из управления: ищи у себя,
   к вам поехали.
   - Ишь ты, из управления. Выходит не простые заготовители,
   если о них так заботятся. Тут этих заготовителей за лето сотня
   бывает, а что-то не помню, чтоб хоть об одном беспокоились...
   Ничего, заготовители ребята ушлые - завалились к какой-нибудь
   бабенке на самогон и гуляют. Погода хорошая, отдохнуть можно...
   - Да кто их знает, может и так. Я и сам удивился, что такая
   спешка, сроду такого не было, чтоб начальство из города лично
   мне приказы отдавало... Даже в район сказано не сообщать... Ну
   их к едрене фене, этих заготовителей. Ты мне лучше кабанчиков
   своих покажи, говорят какие-то они у тебя необыкновенные.
   Милиционер направился к сараю. Павел эамер: хотя на сарае висел
   замок и Костя не мог войти внутрь, однако одуревшие налетчики
   могли поднять шум и тогда... Что могло быть тогда, Павел уточ-
   нять не стал и пошел вслед за участковым, на ходу лихорадочно
   перебирая варианты, как отвлечь его от кабанчиков.
   - Это ты хорошо сделал - соломы столько заготовил, а у меня
   кончилась, надо бы еще подвезти... Ну, показывай своих...
  
  
  
  
   Трое в сарае прислушивались к происходящему во дворе. Всех
   слов разобрать не удавалось, но понятно было, что кто-то инте-
   ресуется их судьбой и зтот кто-то - милиционер, кажется. Семен
   шикнул на друзей, принявшихся было обсуждать ситуацию, и заду-
   мался: шуметь или не стоит? А подумать ему было о чем. Если бы
   на нем не висело кроме этого случая еще кое-что, он бы уже
   орал, как реэаный... Он посмотрел на друзей. Стас по-прежнеиу
   был безучастным, а Шварц явно собирался крикнуть. Семен одной
   рукой погрозил ему, а другой нашарил ведро и запустил его в со-
   седнее стойло, к свиньям. С перепугу те начали дикий визг...
  
  
  
  
   Свиньи начали визг так внезапно, что Марьян вздрогнул. И тут
   его окликнула с крыльца Светлана.
   - Эй, мужики, да вы никак к свиньям собрались? А ну марш на-
   зад! Я им чай приготовила, а они в свинарник наладились, за
   стол не пущу гряэных...
   Павел взял расплывшегося от внимания хорошенькой женщины
   милиционера под руку и эаговорщицки сказал:
   - Пошли, Костя, не возражай ей... Видишь, как расстаралась
   ради твоего прихода, не то что мне... Пошли чай пить, а то рас-
   сердится и мне же хуже будет.
   Костя без колебаний забыл о кабанчиках и пошел с Павлом в
   дом, где их ждал наскоро накрытый стол с нехитрым угощением. За
   столом сидели недолго, участковый куда-то торопился и о ка-
   банчиках больше не вспоминали. О пропавших заготовителях разго-
   вор тоже не заходил...
   Павел посмотрел вслед "уазику" и пошел к сараю. У дверей ос-
   тановился, послушал, было тихо. На вошедшего Павла никто из
   троих почти не обратил внимания: последняя вспышка активности,
   вызванная приездом милиционера, погасла от слабости. Все трое
   почти висели на досках, на лицах, обросших шетиной, голодно
   сверкали глаза. На ругань сил уже не оставалось...
   Павел покачал головой.
   - Да, дошли супермены до ручки. Вижу, что и соображения при-
   бавилось: не стали орать, когда за вами милиционер приезжал.
   - Так он нас разыскивал? Продал Валера! - Шварц застучал ку-
   лачищами по корыту.
   - Заткнись, ботало! Язык отрежу! - Семена явно вывело из
   равновесия упоминание о Валерии Петровиче.
   Павел заметил это и понял, что это и есть, видимо, тот, кто
   их сюда послал.
   - Вот что, ребята, то что вас продали, это ежу понятно. И не
   просто продали, а еще и наводят на вас милицию. Ведь он вас ис-
   кал, у него даже приметы ваши есть,- для убедительности добавил
   Павел. - Так решайте, или вы остаетесь у меня еще на недельку
   или расскажете про вашего Валеру все, что знаете и поедете до-
   мой. Решайте.
   Не дожидаясь реакции на свое предложение, Павел быстро вышел
   и загремел снаружи замком.
  
  
  
  
   Алексей приехал под вечер, умылся и, как обычно, приготовил-
   ся за столом рассказать отцу о работе в телятнике. Отец сидел
   озабоченный и выслушал отчет сына без комментариев, просто при-
   нял к сведению и все. Сын замолчал, посматривая на Светлану,
   мол, случилось что? Светлана незаметно махнула на него рукой,
   молчи, не спрашивай... Павел, наконец, допил чай и тихо прого-
   ворил, ни к кому не обращаясь.
   - Сегодня они проговорились насчет того типа, который их сюда
   послал. Хочу узнать и потолковать с ним по душам. Их отпущу,
   если скажут, как его найти. Сейчас не скажут, завтра скажут,
   они уже сломались, а будут артачиться - картошку на них окучи-
   вать буду, вместо лошади... Скажут.
   Голос его был негромким, но настолько жестким, что Светлане и
   Алексею стало не по себе, чем-то неведомым повеяло от зтого го-
   лоса, словно заглянули они в темную комнату и не решились вой-
   ти...
   Лицо Павла затвердело, словно кулак перед ударом. Он посмот-
   рел на жену, на сына и закончил:
   - Хватит с ними возиться, работать надо. И так столько вре-
   мени из-за зтих поганцев потерял. Вот только уэнаю имя и отпущу
   на все четыре стороны, потом, попозже займусь и этим саиым Ва-
   лерой или как там его зовут.
  
  
  
  
   Уже смеркалось, когда Павел и Алексей пошли к сараю. В руках
   сына была отцовская двустволка. Павел плотно прикрыл за собой
   дверь, включил свет. В тусклом свете слабенькой электрической
   лампочки налетчики выглядели совсем неважно. Грязные, небритые,
   с впалыми щеками, они не походили сейчас на тех наглых молод-
   цов, что еще неделю назад глумились и издевались над семьей Ле-
   мешонков...
   Павел показал сыну, где занять позицию с ружьем, а сам сел
   на табурет перед стойлом.
   - Видите, я устроился надолго, надо мной не каплет, могу и
   подождать. А вот для вас я работенку нашел. Колхоз мне лошадь
   не дает, так я на вас эавтра с утра пораньше картошку окучивать буду,
   все-таки скотина какая-никакая...
   У Семена на ругань не было ни сил, ни желания. Он только по
   привычке заскрипел зубами. Шварц ошалело замотал головой - па-
   хать, на нем? Стас тоже замычал от стыда и унижения. Павел сде-
   лал вид, что не заметил никакой реакции и продолжал валять
   ваньку...
   - Хорошо завтра поработаем, у меня картошки восемь соток
   думаю, к вечеру управимся. А потом я что-нибудь новенькое для
   вас придумаю, работы у нас хватает. Вижу, вы тут застоялись,
   пора размяться.
   - Слышь, мужик, а если мы тебе Валеру сдадим, точно отпустишь?
   - Глупый ты человек, Семен. На что мне вас после этого дер-
   жать? Все, что мне надо, я о вас знаю, теперь вы мне про Валеру
   вашего расскажете и катитесь отсюда, пока вас ноги держат.
   - Ладно, у нас выбора нет. Пиши...
   - Ты говори, я и так запомню. Только, не вздумайте мне лапшу
   на уши вешать, каждый по отдельности мне выкладывать будет...
   Павел подошел к Стасу, наклонился к нему. Услышав несколько
   негромких слов, Павел кивнул и перешел к Шварцу. Тот неожиданно
   схватил Павла и попытался провести захват. Павел не сопротив-
   лялся, дал Шварцу возможность эахватить его за руку, потом рас-
   смеялся.
   - Ну и дурной же ты, первый раз такого встречаю. Ты хоть по-
   думал, где твоя голова дурная находится? Вот я сейчас легонько
   надавлю...- Павел положил свободную руку на голову Шварца, тот
   завопил и отпустил Павла.
   - Слава Богу, сообразил, а то бы всю жизнь со сломаннолй ше-
   ей так и прожил... Давай, выкладывай, только не так громко.
   Шварц, все еще морщась от боли, охотно выложил, что знал.
   - А теперь твоя очередь, бугор. Говори вслух, пусть они тоже
   послушают.
   - Чего это - они тихо, а я вслух. Иди, я тебе скажу...
   - Нет, ты громко говорить будешь, я посмотреть хочу, как ва-
   ша воровская порука работает, как вы один другого сдаете за
   свою шкуру.
   Семен чуть не взвыл, но только опять заскрипел эубами.
   - И что ты все время скрипишь, зубов не жалко? Ладно, хватит
   просторонние звуки издавать, говори. Только быстро, не останав-
   ливайся.
   - Пугачев... Валерий Петрович... живет, не знаю где ... ра-
   ботает ... не знаю... на проспекте, какой-то начальник... теле-
   фон 44-12-52... все...
   - Быстро, еще раз телефон.
   Семен бросил быстрый взгляд на друзей и повторил.
   - 44-12-62... ошибся.
   - Ну вот, а ты боялась...
   Павел подошел к стойкам и начал ключом развинчивать болты,
   освобождая пленников. Те, вытащив головы из ярма, сидели на по-
   лу и ощупывали свои натертые шеи. Павел бросил им куртки.
   - Вот ваши шмотки. Кстати, вам так хотелось узнать, где
   деньги лежали?
   Как ни слабы были налетчики, любопытство взяло верх.
   - Где?
   - В сумке, что под вашими же куртками висела, на вешалке...
   - А в ящике?
   - А ничего, там мои охотничьи припасы хранятся.
   - Ну, мужик...
   Шварц, вскочил на ноги и попытался броситься на Павла. Тот
   легко увернулся и несильно толкнул Шварца в грудь, от чего он
   снова шлепнулся на пол.
   - Сейчас в тебе наглости гораэдо больше, чем силы. Ты, как
   весенняя муха, только жужжать можешь. Так что сиди и не рыпай-
   ся, а то передумаю...
   Качаясь, налетчики вышли во двор.
   - Сука, машину все-таки взял...
   Павел усмехнулся.
   - Алексей, подержи их на мушке, в случае чего - стреляй по
   ногам, с них и этого хватит.
   Он зашел с обратной стороны соломенной копны и через нес-
   колько секунд из под соломы выползла "девятка". Шварц снова невольно
   восхитился.
   - Ну, мужик...
   Троица стояла у машины. Павел внимательно смотрел в их лица.
   - Вот так, ребята. Думаю, больше неповадно будет в наши края
   заезжать. Если мстить задумаете, не советую, хуже будет. Валере
   привет передайте, расскажите, что вы его мне продали с потроха-
   ми и что я с ним очень хочу встретиться. Думаю, он вам благодарность
   в приказе обьявит. А это вам от меня зарплата, ведь столько потратились,
   а у самих в кармане вошь на аркане. Пока, разбойнички, и
   не дай Бог вам еще раз со мной встретиться.
   - А зто уж мы поглядим, может и встретимся...
   Павел кротко согласился и засунул каждому в карман по сотне тысяч
   "зайчиков".
   - Может, только я не советую...
   Машина отьехала. Павел еще несколько мгновений смотрел ей
   вслед, потом повернулся к сыну, взял ружье, зачем-то переломил
   стволы, снова закрыл затвор и тихо пошел к дому...
  
  
  
  
   "Девятка" неслась по дороге, практически не соблюдая ни еди-
   ного правила движения, кроме тех, что обеспечивали лишь ее соб-
   ственную безопасность. Стас включил дальний свет и не выключал
   его, несмотря на мигания встречных иашин, которые, ослепленные
   мощными фарами, метались по полосе дороги, тормозили, сбрасывали
   скорость или вовсе останавливались. Водители на чем свет стоит
   материли Стаса...
   Шварц и Семен притихли на заднем сиденье, закрывая глаза при
   особенно крутых маневрах машины. Наконец, Семен не выдержал.
   - Не гони, сука, убьемся ведь...
   Стас даже не повернул к нему головы.
   - На такие дела нас водишь, а по простой дороге быстро прое-
   хать боишься? А, бугор? Так тебя тот мужик называл? Или ты уже
   не бугор?
   Семен опешил: какая-то сявка, шмаровоз над вором в законе
   шутки шутит! Он уже размахнулся, чтобы ударить Стаса сзади по
   голове, но тот эаметил его движение в зеркале и продолжал:
   - Давай, давай, ударь! Еще за руль можешь схватиться... Зна-
   ешь, что с тобой будет, если мы сейчас во что-нибудь стукнемся?
   Хочешь попробовать?
   Стас вывернул руль и машина понеслась прямо на столб, стоя-
   щий на обочине метрах в ста пятидесяти, у поворота дороги...
   Семен посмотрел на зтот бетонный столб, приближающийся с
   жуткой быстротой и эавопил:
   - Куда ты прешь, тормози!
   Голос его сорвался и перешел в истошный вопль...
   Стас медленно, чтобы не сорвать машину с полотна, повернул
   руль влево и прошел почти впритирку со столбом. Машину все-таки
   немного занесло, несколько мгновений она повихляла по шоссе и,
   выровнявшись, снова понеслась сквоэь ночь.
   Семен и Шварц, вцепившись в спинки передних сидений, выпу-
   ченными глазами смотрели вперед и тяжело дышали. Семен пришел в
   себя первым и, отдышавшись, решил даже извиниться. Черт его зна-
   ет, этого Стаса, может он малость свихнулся, пока сидел в сарае у этого
   мужика, разобьет еще, к едрене фене...
   - Ты, Стас, извини, не хотел я тебя бить... так, машинально...
   Стас сжал губы и не ответил. Шварц ничего не понял,
   кроме того, что они только что чуть не сыграли в ящик, а уж от из-
   винения Семена у него глаза на лоб полезли.
   - Ты, че, перед ним извиняешься? Во дела!
   Резкий удар тыльной стороной ладони по губам заставил его
   иэумленно замолчать. Он ничего не понимал, но драться с Семеном
   не стал, кто их знает, чего они таки вздернутые? Ну посидели,
   так не в тюрьме же? Теперь на свободе еще поквитаются с этим
   мужиком, это уж точно... Так чего психовать?
   Больше в машине раэговоров не было до самого города...
  
  
  
  
   Павел не мог заснуть, ворочался, считал верблюдов, приказы-
   вал себе спать, но ничего не получалось. Утомленный бесплодным
   ворочаньем, он осторожно, чтобы не разбудить жену, встал и тихо
   пошел н кухню, на свое иэлюбленное место в этом доме. Он пом-
   нил, как мальчишкой иногда эаставал эдесь своего отца, украдкой
   курившего по ночам крепчайший самосад... Еиу казалось невозмож-
   ныи, что кому-то может не хотеться спать и что есть такая бо-
   лезнь со смешныи названием "бессоница". Теперь вот сам частенько,
   несмотря на фиэическую усталость, сидит здесь, курит и не хочет
   спать. Не может.
   Поставил на плиту чайник, зажег настольную лампу, пригнул
   абажур к столу, чтобы не разбудить Светлану. Но она тоже не
   спала. Впрочем, она с трудом эасыпала почти все ночи, пока в
   сарае сидели эти... И сейчас она слышала, как Павел осторожно
   пробирался на кухню, как прикуривал сигарету, звякнул чайни-
   ком... Потом наступила тишина, только чайник завел тоненьким
   голосом свою песню. Она прислушалась - Алексей спал сном пра-
   ведника, слегка посапывая, как ребенок.
   Павел не удивился, почувствовав на плече руку жены. Он дога-
   дывался, что она тоже не спит, только проверять догадку не
   стал...
   - Садись, полуночничать будем. Помнишь, когда я эа тобой
   ухаживал, мы по ночам чай пили?
   - Помню... Только ты тогда другой был...
   - Как это другой, такой же.
   - Может и так, может это я тебя другим видела. Проще, понят-
   ней.
   - Вот уж, нашла сложную личность...
   - Да уж куда проще, казалось, вот он, весь на ладони. А ока-
   залось, что дура я была.
   - Жалеешь?
   - Что ты, Паша. Я ведь не о том... Мне ведь каэалось, что
   люблю тебя без памяти, а потом - нет, не люблю, а жалею... По-
   том снова так к тебе тянет, так тянет... Кажется., еще полчаса
   тебя дома не будет и умру. А иногда, как тебя нет дома подолгу,
   думаю, что не нужна я тебе, что тебе вообще никто не нужен... Я
   только теперь поняла, чем ты меня тогда взял - ты, Паша, надеж-
   ный... Тебе можно довериться на всю жиэнь. Я не понииала, толь-
   ко ощущала это, а теперь...
   - Теперь поняла. Набил морду подонкам - поняла, так что ли?
   - Нет, поняла я другое: не могу я без тебя. Вот увидела, как
   они тебя... и знаю: пусть меня убьют вместе с тобой, но без те-
   бя мне не жить. Люблю я тебя, Паша...
   - Ну-ну, на высокие материи потянуло... Сколько лет не слы-
   шал от тебя таких слов.
   - А сам-то? Я эти слова от тебя когда слышала в последний
   раз, а?
   Павел смущенно рассмеялся, поднял руки вверх...
   - Сдаюсь на милость победителя. Права ты, Светланка, такой
   характер дурной, лишний раз боюсь слово ласковое сказать, не
   идет оно из меня, хоть ты режь...
   - Знаю, не обижаюсь... Страшно мне стало за тебя.
   - Это когда эти жлобы на меня навалились? Ну что ты, все уже
   позади.
   - А мне сейчас страшно, когда ты их отпустил. И не пони-
   маю, как в тебе уживаются два человека, таких непохожих?
   - Каких?
   - Один - сильный, решительный и жестокий - как ты их бил,
   мне жутко вспомнить, а другой - наивный, как ребенок - отпустил
   бандитов на все четыре стороны. Поучил их немного, повоспитывал
   и... отпустил. Приезжайте, мол, еще. '
   - Ну, это ты преувеличиваешь, не вернутся они. Им подавай
   все на блюдечке, как их герой Остап Бендер учил, а если им за
   деньги шкурой рисковать придется, так они не очень-то и поторо-
   пятся.
   - Ох, Паша, ошибаешься.Этот маленький тебе своего позора не
   простит. Ты ж его растоптал, его воровской авторитет перед
   дружками в свином дерьие утопил. Этот - не простит.
   - Простит, не простит. Много чести думать о его прощении. Я
   подарил ему жизнь - вот пусть и живет.
   - Да не о нем я говорю, о тебе. В тебе какой-то механизм за-
   ложен, пружина какая-то... и как будто его завели когда-то, а
   выключить эабыли. Вот он и тикает до поры до времени. А слу-
   чилась вот такая ситуация, он и зарабатал. Как курок кто-то
   внутри тебя нажал. Я ведь наблюдала за тобой - ты был какой-то
   автоматический, дрался, как машина... прости, как иашина для
   убийства.
   Павел слушал ее, упрямо глядя в стену. Немного было у него
   слов, чтобы опровергуть ее или хотя бы успокоить. Он сам ощутил
   в тот вечер, как проснулась в нем та адская машина, которую в него
   вложили почти тридцать лет назад. Никогда за прошедшие годы не дума-
   лось ему, что такое может произойти, казалось, что все уже по-
   забыто, нет ситуации, которая могла бы пробудить ее. А вот, слу-
   чилось... Он понимал, как это должно быть страшно видеть женщине,
   которая его любит.
  
  
  
  
   В город "девятка" вьехала поздней ночью. Стас продолжал
   вести машину, не обращая внимания на знаки, только сбросил
   скорость. На одном из поворотов Семен взял его за плечо.
   - Заедем на вокзал... Шварц, гони в буфет, он всю ночь рабо-
   тает. Возьми жратвы, а то я скоро дуба дам от голодухи...
   Шварц выскочил из машины и бросился к буфету, расталкивая
   очередь. Здоровенные кулаки, гряэная небритая физиономия сдер-
   живали естественное возмущение граждан и он беспрепятственно
   нагрузился ворохом пакетов с нехитрой вокзальной едой.
   На площади кучкой стояли таксисты и любители заработать на
   ночных пассажирах дурные деньги. Некоторые лениво торговались,
   всем своим видом показывая полное презрение к людям с чемодана-
   ми и сумками.
   Семен вытащил из потайной заначки деньги и, размахивая
   купюрами над головой, приблиэился к толпе.
   - Водка есть?
   Один из таксистов подозрительно покосился на небритую семе-
   нову физиономию, но ничего не скаэал, только поманил Семена к
   машине. Торг был коротким и через минуту Семен плюхнулся на си-
   денье "девятки", прижимая к груди бутылку с водкой.
   - Поехали к Шварцу. У тебя никого нет?
   - Не знаю, Веронику оставлял, а есть она или нет...
   - Сплавишь, нам свидетели не нужны.
   Вероника действительно была в квартире, но даже не просну-
   лась, когда троица довольно шумно ввалилась в дверь. Семен грубо
   растолкал ее. Она увидела Шварца и защебетала, но Анатолий бес-
   церемонно отодвинул ее и сказал, не глядя в глаза:
   - Собирайся, вали отсюда...
   - Куда я ночью пойду, меня ж домой не пустят?
   Шварц растерянно посмотрел на Семена, тот не обращал на него
   никакого внимания - был занят открыванием бутылки, поиском по-
   суды. Нашел, налил полный стакан и залпом выпил, даже не помор-
   щившись. Вероника поняла, что с друэьми произошло что-то нео-
   бычное и тихо присела в уголке, мечтая, чтобы ее подольше не
   замечали. Шваврц оставил ее и последовал примеру Семена. Налил
   Стасу, тот поколебался, но тоже выпил. Теперь они сиде-
   ли, кто где, и ожидали расслабления после изнурительной гонки.
   - Шварц, звони Валере, пусть дует сюда...
   - Да спит он сейчас, лучше уж утром.
   - С..ать я хотел, что он спит, звони.
   Шварц нехотя набрал ноиер, долго ждал, пока, наконец, Валерий
   Петрович взял трубку.
   - Валерий Петрович, это я, Шварц... Мы вернулись... Нет, не
   по телефону. Да что вы кричите, все мы здесь, у меня, ждем...
   Шварц, не дожидаясь ответа, быстро дал отбой. Видно было,
   что таким тоном, он разговаривал с Валерием Петровичем впервые.
   Когда зто до него дошло, он даже повеселел и пошел в ванную
   умываться и бриться. Стас одобрительно хмыкнул, потер свою ще-
   тину и пошел за Анатолием. Семен покосился им вслед, но остался
   на месте, только выпил еще водки.
   Размягченный беэопасностью и выпитой водкой, он обратил вни-
   мание на Веронику, которая пыталась незаметно проскользнуть на
   кухню.
   - Стой, ты почему до сих пор не слиняла? Тебе что сказали?
   - Некуда мне до утра линять...
   - Ладно, сиди на кухне и помалкивай. Сюда не покаэывайся и
   не подслушивай, целее будешь.
   Валерий звонил в дверь требовательно и долго. Шварц, вытира-
   ясь на ходу полотенцем, бросился открывать. Валерий, сердитый
   за прерванный сон, и, догадываясь о неудаче, сразу взял резкий
   начальственный тон.
   - Ну что, напортачили? Что у вас там? Пьянствовали, небось,
   неделю?
   - Ты бы так попьянствовал... Об одном жалею - тебя с нами не
   6ыло!
   Стас с Анатолиеи, несмотря на паршивое настроение, предс-
  
   тавили Валерия в сарае Лемешонка вместе с ними и расхохота-
   лись. Да, это была бы картинка. О том, как они сами выглядели
   в этом сарае, им вспоминать не хотелось.
   - Что ржете, мудаки, лучше расскажите, чем вы там занима-
   лись? Где деньги, зажилить хотите?
   - Шварц, покажи ему деньги. И ты, Стас. Тут все. Бери любую
   половину.
   - Издеваешься, подонок...
   Валерий не договорил. Семен наотмашь врезал ему по лицу...
   - Заткнись и слушай. Ты куда нас послал? Ты знал, что он из
   спецвойск?
   - Н-нет.. а что, он действительно...?
   - Еще как действительно, погляди на Шварца.
   Валерий повернулся к Шварцу - на умытой физионоиии ясно вид-
   нелись следы ударов Леиешонка. Анатолий невольно прикрыл лицо
   рукой
   - Он что, вас троих... один? Ну, налетчики, ну, рекетиры...
   - А ты заткнись, сам бы попробовал. Храбрый только командо-
   вать, да планы составлять. Плевать тот мужик хотел на твои пла-
   ны! Знаешь, где мы неделю сидели? В хлеву, как свиньи...
   Семен не стал вдаваться в подробности, ему вовсе не хотелось
   рассказывать, как его, вора в эаконе, уравняли со свиньей и
   жрал он свинячий корм...
   Валерий обдумывал ситуацию. Значит этот мужик вломил его
   громилам, посадил их в хлев, но в милицию не заявил... А может
   эаявил?
   - А в милицию почему он вас не сдал? Или сообщил все-таки?
   Нет, не сообщил, это точно. Нас кто-то другой заложил...
   Скажи-ка, Валера, зачем ты нас сдал ментам? Решил, что мы эасы-
   пались и решил от нас отмазаться по быстрому?
   Семен встал и взял Валерия Петровича за горло. Шварц и Стас
   подошли и расположились позади. Валерий попробовал вырваться,
   но Семен посильнее надавил, а Шварц вполсилы стукнул ладонью
   плашия по голове. Валерий задохнулся, выпучил глаза и захрипел:
   - Вы с ума сошли... Я же своим людям звонил, просил, чтоб в
   районе ваши следы поискали... вы ж пропали... это я вас страхо-
   вал...
   Семен иедленно разжал пальцы. Валерий потер горло, закашлялся...
   - Я звонил майору, он - через управление сообщил, что пропали
   заготовители, то есть вы... Чтобы выяснили, где вы, и сообщи-
   ли...
   - Так.. Выходит этот мужик и тут нас купил... К нему мент
   приходил, о нас спрашивал, он и сказал, что нас милиция ищет,
   даже приметы, мол, у них есть...
   - Кретины безмоэглые! - к Валерию возвращался начальственный
   тон. - Может вы и обо мне ему рассказали?
   Семен молчал. Шварц поспешно выпалил:
   - Что вы, Валерий Петрович, могила!
   - Могила... Ладно, поверю. Только вот что: никаких действий,
   больше зтого мужика не трогать, пусть тешится, что вас проучил.
   И все, сидите тихо.
   - Пусть тешится? А тебя бы к свиньяи посадить, г..ном кор-
   мить, как бы ты запел?
   Валерий Петрович не выдержал и высокомерно усмехнулся.
   - Не мое дело по сараям сидеть, я вас клиентами и безопас-
   ностью обеспечиваю. Мое дело - голова!
   - Где твоя голова будет, когда этот мужик к тебе эаявится?
   - Как заявится? Вы что, все-таки сдали меня, суки?
   Стас вздохнул и неожиданно признался:
   - Сдали...
   - Кто сдал, ты? Ты?
   - Все сдали... По очереди.
   Валерий Петрович вскочил с места, забегал по комнате, мате-
   рясь от страха и возмущения, Вот она, благодарность... Сдали...
   Связался с дерьмом! Что же делать? Замирая от непонятного ощу-
   щения обреченности, тихо сказал:
   - Кончать с этим мужикои надо, как хотите, а сделать, чтоб
   замолчал. Только я в зтом деле сторона, мне вас прикрывать на-
   до... Но без мокрухи. Напугайте его, избейте, бабу тоже припуг-
   ните по настоящему, но только без мокрухи.
   Семен рассмеялся.
   - Ишь как заметался... Мы его уже пугали, и били - не пугает-
   ся, гад, и сам дерется. Вот ты с нами и поедешь, ты его будешь
   пугать и бить.
   Валерий замолчал и только смотрел на Семена, как удав на кро-
   лика. Он понимал, что выхода у него нет, и если зти трое ска-
   жут, чтобы он ехал с ними на дело, придется ехать... Повязались
   накрепко.
   - Ладно, на сегодня все, спите, отъедайтесь, а то на вас
   смотреть тошно. А мужик пусть успокоится, решит, что научил вас
   уму-разуму. Я подумаю, как лучше сделать...
   Напряжение в комнате спало, давали знать о себе и недоедание,
   и усталость и бессонная ночь... Никто не возразил Валерию Пет-
   ровичу и, не прощаясь, он быстро ушел. Семен разлил водку по
   стаканам...
  
  
  
  
   В семье Лемешонков после отьезда налетчиков быстро установил-
   ся привычный жизненный ритм. Павел Андреевич и Алексей рано ут-
   рои отправлялись на ферму, где полным ходом шел ремонт. Павел
   спешил - осенью он хотел взять новую партию бычков, а ферма к
   зиме была явно не готова. Старое помещение, которое колхоз от-
   дал в аренду Лемешонку, годилось только на слом, но Павел пони-
   мал, что в умелых руках и при должном порядке оно еще послужйт,
   пока не наберутся деньги на строительство или покупку нового.
   Потому торопил, загонял на работе и себя, и сына, и наемную
   бригаду шабашников.
   Светлана, оставаясь одна дома на целый день, боялась, что вот
   она выглянет сейчас в окно и увидит ненавистную белую машину.
   Но в окне кроме грузовиков, деловито сновавших по дороге и
   мальчишек на велосипедах, никого не было и она постепенно успо-
   каивалась. К вечеру запирала дверь на надежный засов и ждала
   приезда мужчин, не зажигая света.
   Павел замечал ее страх, но не пытался погасить его словами,
   он знал, что это пройдет само и не мешал Светлане обрести уве-
   ренность. Алексей было пошутил над ее страхами, но отец так
   резко одернул его, что больше таких шуток не последовало. Муж-
   чины держались спокойно и уверенно, говорили только о насущных
   делах и это было лучшим лекарством для растревоженных нервов
  
   Светланы.
   И все-таки какое-то неизвестное чувство постоянно напоминало
   ей, что опасность существует, она рядом. Не раз перед ней вста-
   вали горящие элобой глаза этого плюгавого уголовника. Уж
   кто-кто, а этот не простит... Но эа делаии, разговорами, домаш-
   ними хлопотами страхи уходили, рассеивались, забывались.
   Павел достал из ящика патроны, набил патронташ и положил не-
   подалеку от ружья. Это не укрылось от Светланы.
   - На всякий пожарный случай, береженого - Бог бережет,- успо-
   коил Павел. Он показал ей, как заряжать ружье, снмиать его с
   предохранителя, заставил несколько раз проделать эту процедуру,
   пощелкать курком... Все это он делал, как бы в шутку, но Светла-
   не от этого легче не становилось. По-прежнему предчувствие уг-
   нетало ее и она боялась поделиться с Павлом.
  
  
  
  
  
   Семен первую ночь провел у Шварца, а потом исчез на несколь-
   ко дней. Он сидел безвыходно в своей грязной комнатушке, пил
   водку и обдумывал план мести. При каждом воспоминании о днях,
   проведенных в хлеву, он едва не сходил с ума от ярости и еле
   сдерживался, чтобы не разнести все вокруг. Только боязнь сосе-
   дей, которые могли вызвать милицию, удерживала его. Милиции он
   не боялся, но мысль о том, что это может помешать его мести,
   заставляла только бессильно ругаться и привычно скрежетать зу-
   бами.
   Чтобы забыться, пробовал спать, но сон получался нервный, от-
   рывистый и не давал желанного отдыха. Проснувшись в очередной
   раз, Семен больше не пробовал уснуть. Выпил немного водки, по-
   мотал всклоченной головой и решил заняться подготовкой к поезд-
   ке к зтому гаду, мужику, мать его так... Пусть он хоть из "зе-
   леных беретов" будет, против пистолета не попрет. Это провере-
   но, не такие ломались... В том, что он убьет его, Семен не сом-
   невался, но еще хотелось заставить горько пожалеть, что он так
   обошелся с ним, Семеном... Чтоб на коленях прощения просил, су-
   ка.
   Семен достал из тайника пистолет, вынул обойму. Почистил
   ствол самодельным шомполом, пересчитал патроны, пошарил еще в
   тайнике, достал полиэтиленовый пакет, отсыпал из него еще пат-
   ронов, набил запасную обойму. "Макаров" был хоть куда, Семен
   усмехнулся, вспомнив, как они эабрали этот пистолет у одного
   мента, тот даже пикнуть не успел, как ему врезали по голове и
   оттащили в подворотню... Тоже мне, борец с мафией... И рацию
   забрали, жалко что одна, а то бы пригодилась завтра.
   Он аккуратно завернул пистолет, запасную обойму и патроны
   россыпью в тряпку, уложил в "диплоиат", достал из тайника нож.
   Это был, нож неизвестно почему называемый финским. Не добрый
   надежный армейский клинок, а хищное тонкое оружие убийства,
   специально придуманное для внезапного нападения, с наборной ру-
   коятью. Нож тоже последовал за пистолетом в "диплоиат".
   Встала новая задача: видимо, уходить нужно оттуда сразу далеко,
   сюда возвращаться нельэя. Он вэдохнул, пошарил по ящикам, карманам,
   разложил на столе скомканные деньги, паспорт один, другой. Забирать
   надо было все...
  
  
  
  
  
   Валерий Петрович встретился с Семеном без посторонних. Он по-
   нимал, что от второй поеэдки в Крисвяты ему отговорить этого
   уголовника не удастсяя. Что ж, надо из этого получить максималь-
   ную выгоду. И все-таки не мог эаставить себя говорить открыто,
   хотя и знал, что Семен не обращает внимания на его лицемерную
   маскировку и видит в его словах истинный смысл.
   - Семен, надо избежать мокрухи, хотя я понимаю, что тебе зто
   трудно... Но ведь сколько свидетелей будет, ты об этом подумал?
   Знаю я тебя, начнешь, так не остановишься...
   - Не знаешь ты меня, Валера, только догадываешься и трусишь,
   как бы я тебя не замарал. А ты в дерьме по самые уши: все, кого
   мы потрошили, это твои клиенты. И дурной ты к тому же - мне
   из-за обиды, но без денег тоже незачем мочить этого мужика, на-
   до заставить деньги отдать, а там посиотрим. Но ты прав, свиде-
   телей много и расколются они, как пить дать...
   Валерий не выдержал.
   - Сам-то ты тоже не долго продержался, как я понял, так что..
   - За меня не бойся, за своих ребят молись, ненадежные. Один
   дурак, другой жалостливый оказался.
   - Оба пойдут, сделают, что скажешь, только ты прав, ненаде-
   жные...
   - Валера, я тебе вот что скажу: самый ненадежный - это ты. И
   когда я вернусь, мы с тобой еще поговорим, сколько ты мне за
   все-про-все должен будешь, а за тобой должок, запомни. Приготовь
   кусков десять, не меньше.
   Валерий побледнел, закусил губу: вот оно, ждал ведь такого,
   что этот бандит потребует деньги, и вот потребовал... Валерий
   знал, что Семен от своего не отступится и тогда... Тогда повя-
   заны они будут так, что дальше уже все равно...
   - Ты что, Сема? Какие деньги? Ты возьмешь у мужика, мне ниче-
   го не надо... Ребятам дашь малость, пусть отстанут. А тебе все деньги,
   мало?
   - Мало, мне линять надо будет отсюда и залечь надолго, понял?
   Или растолковать? Половину принесешь сегодня нечером, ос-
   тальные, когда позвоню, скажу куда. Попробуешь зажать - сам
   энаешь, что с тобой будет, а то я вижу, ты многого хочешь - и
   мальчики уже не нужны, и мужику рот заткнуть. Соображаю, к чему
   клонишь. Я б тебя послал подальше, да все зто и мне надо самому,
   потому тебя пока не трону, только заплатишь, Валера. Поедем завтра
   рано утром, надо подготовиться, не так как в прошлый раз...
   Поэвоню, жди.
  
  
  
   Валерий Петрович пришел домой подавленный: влип в историю,
   из которой не выбраться. Даже если у Семена все пройдет гладко
   и он слиняет и заляжет надолго, все равно спокойствия не будет.
   Останется только ждать, что вот-вот возьмут этого уголовника,
   он расколется и тогда... С другой стороны, если Семен натворит
   дел, а этот мужик, как его, Лемешонок, останется, то опять-таки
   несладко придется, мужик, видать, тертый, просто так этого дела не
   оставит... Хорошо, если бы никого не осталось...
   Валерий даже привстал с любимого кресла при этой мысли. Нико-
   го, даже Семена... Тогда все было бы по другому - перебили друг
   друга эти бандиты, и все. Он тут не при чем. Остается Валя и
   бывшая жена этого мужика, так ведь тут никаких доказательств
   нет, разве что знакомство с Анатолием, но это можно и отмазать,
   прямых улик нет, а это главное.
   Валерий, возбужденный открывшейся перспективой, налил себе
   коньяку и... отставил рюику в сторону. Взял табуретку и полез
   на антресоли, вытащил оттуда запыленный длинный сверток. Брезг-
   ливо отряхнул пыль, разложил сверток посередине комнаты на ков-
   ре. В нем оказалась охотничья малокалиберная винтовка с патро-
   нами. Винтовка оказалась в полном порядке, патронов почти две
   пачки... Валерий проверил затвор и все снова завернул в тряпку.
   ...Часы показывали половину третьего ночи, когда "Волга" Ва-
   лерия Петровича выехала из города на шоссе.
  
  
  
  
   Около шести стасова "девятка" тихо подьехала к дому Анато-
   лия. Сам Шварц, поеживаясь от утренней прохлады и недосыпа,
   ждал на углу. Семен встретил иашину около парка, стремительно
   сел на заднне сиденье, едва Стас успел притормозить, захлопнул
   дверцу и приказал:
   - Гони.
   Стас вел машину не так, как той ночью, но достаточно быстро и
   уверенно. Все молчали, говорить было не о чем, все уже обгово-
   рено и продумано, оставалось только определиться на месте, как
   осуществить задуманное...
  
  
  
   Против обыкновения Павел встал довольно поздно, около восьми.
   Светлана еще спала и он осторожно прошел на крыльцо. Утро было
   свежее и солнечное. День обещал быть жарким и сухим. Павел об-
   лился водой у колонки и пошел к иашине - сегодня надо было бы
   съездить в район, раэузнать насчет стройматериалов. Ремонт за-
   тягивался и Павел беспокоился, успеют ли они закончить его до
   дождей. Павел осмотрел мотор, проверил и долил масла, захлопнул
   капот. Все в порядке, иожно ехать.
   Снетлана проснулась от стука капота и, не вставая, сладко
   потянулась. Вспомнила, что Павел собирался в район, вскочила и
   побежала на кухню - он не любил ждать свой любииый чай...
   - Может и мне с тобой сьездить? Кое-что купила бы...
   - Как хочешь, только ничего не купишь, день будний, базара
   нет...
   - И то верно. Ты-то долго будешь?
   - Нет, думаю, засветло вернусь, но не раньше. Много успеть
   надо. Вы тут без меня чем-нибудь займитесь, не скучайте.
   - Где уж нам скучать, я займусь сегодня уборкой, а Леша...
   - Леша пусть забор починит, а то дожди пойдут, опять на зиму
   останется с дыраии, перед людьми неудобно.
   Павел наскоро собрался, поцеловал жену и его "луноход" через
   пару минут запылил по дороге в райцентр. Светлана проводила его
   взглядом через окно, переоделась в старый халатик и знергично
   принялась за уборку.
   Проходя с ведром мимо алешиной комнаты, весело закричала: !
   - Подъеи, лентяй! Петушок пропел давно.
   Заспанный Алексей, подражая отцу, сразу же побрел на кухню за
   чаем. Не обнаружив налитой чашки, начал что-то ворчать про по-
   рядки в доме, но Светлана весело ответила на его ворчание:
   - Не велик барин, сам нальешь. Вот будешь зарабатывать, как
   отец, так тебе и в постель кофе подавать будут.
   - Кто это мне подавать будет?
   - А это уж, не знаю, кто. Тебе видней, из города привезешь
   кралю, у тебя их много, видать?
   Алексею было приятно, что Светлана шутит с ним, не пытается
   "воспитывать", особеннно после всего случившегося, понимает
   его. Он сидел на отцовском месте, прихлебывал чай и улыбаясь
   слушал Светлану.
   - Еще отец наказал, чтобы забором занялся, стыдно, говорит,
   фермеры, а забор дырявый. Так что, топор-пилу в руки и давай,
   марш отсюда, я хоть в доме приберу...
   Алексей взял в сарае инструменты и пошел к дальнему концу
   огорода. Вскоре оттуда послышалось веселое постукивание и не
   менее веселое пение.
  
  
  
  
  
   Валерий Петрович остановил машину у поворота на грунтовую
   дорогу. Табличка на придорожном столбе указывала направление и
   расстояние:"Крисвяты 12 км". "Волга" медленно сьехала в неболь-
   шую низину и укрылась в кустах. Валерий Петрович вышел из маши-
   ны, захватив сумку с провизией, и принялся эа завтрак, внима-
   тельно поглядывая на дорогу.
   С завтраком было давно покончено, тянуло в сон на свежем воз-
   духе... Валерий начал поклевывать носом, когда на повороте поя-
   вилась энакомая "девятка." Она, не останавливаясь, проскочила
   поворот и небыстро пошла по грунтовке. Валерий не спеша выехал
   на дорогу и пошел следом, стараясь не сбнаружить себя, а глав-
   ное, вовремя заметить остановку "девятки" и не наткнуться на ее
   пассажиров...
   Когда машина свернула к Крисвятам, Семен насторожился и сно-
   ва стал похож на небольшого хищного эверя. Он вертел головой
   по сторонам, эамечая все ответвления дороги. Наконец, сказал
   Стасу:
   - Свернем сюда, посмотрим.
   Машина, переваливаясь по корням деревьев, катилась по лесу.
   Неожиданно большие деревья закончились, дорога стала ровной, но
   мокрой. Стас вышел, потопал ногами по земле.
   - Болото начинается, как бы дальше не застрять.
   - Давай еще немного...
   "Девятка" осторожно поползла по мягкой дороге. Через полкило-
   метра стало, ясно, что дальше ехать некуда...
  
  
  
   Валерий потерял "девятку": по спидометру вроде бы и Крисвяты
   должны вот-вот показаться, а машины впереди не было. Валерий не
   решился псвернуть обратно, чтобы не наткнуться на дружков, а
   снова повторил маневр - загнал машину в кусты и стал наблюдать
   за дорогой. Расчет не подвел - минут через двадцать "девятка"
   проползла мимо него. Проехав метров двести, она вдруг свернула
   в лес по мало наезженной дороге. Валерий не сразу решился прес-
   ледовать их, подождал, не возвратятся ли... Прииерно через час
   и его "Волга" поползла по болотистой, едва эаметной колее. Че-
   рез некоторое время дорога поднялась повыше и стала песчаной, а
   еще через минуту Валерий неожиданно для себя выехал почти на
   берег озера. Интуиция подсказала ему не показываться на откры-
   том месте. Снова укрыв иашину, он пошел разведать обстановку.
   Дорога кончалась на берегу, однако в сторону вела свежая колея - значит
   проехать все-таки можно. Валерий вернулся к машине, про-
   верил надежность маскировки и снова стал ждать.
   И опять он не ошибся: "девятка" показалась на берегу. Вале-
   рий удовлетворенно хмыкнул, но их машина вдруг остановилась всего
   метрах в пятнадцати от него. Он быстро втиснулся в кусты, однако
   тревога была ложной - Стас вышел посмотреть на колею.
   - Здесь быстро не поедешь, машину надо оставлять ближе к до-
   роге, иначе мы тут засядем на скорости и все...
   - Ладно, уиник, так и сделаем. Садись, еще успеешь оглядеть-
   ся, когда вернемся.
   У Валерия отлегло, значит они наметили это место для стоянки,
   что ж, очень хорошо... Едва "девятка" скрылась за деревьями, он
   отправился по ее следу в обратную сторону. Колея довольно быст-
   ро оборвалась и он сначала не понял, почему. Оглядевшись, даже
   присвистнул - метрах в ста, почти на берегу стояла бревенчатая
   избушка, по виду - нежилая. Валерий, держась кустов, осторожно
   приблизился - никаких следов людей не было видно. Он обошел из-
   бушку. Вокруг была засохшая чешуя, в полураскрытом чулане сва-
   лены ящики из-под рыбы, но рыбного запаха не было, видиио, ры-
   баки или браконьеры были здесь давно, не иеньше наскольких дней
   назад. Отличное убежище, ай да Семен...
   Валерий быстро пошел к иашине. Перегнать "Волгу" в удобное
   место было делом нескольких минут, еще полчаса заняла тщатель-
   ная маскировка ее ветками и травой. Теперь снова надо было
   ждать...
  
  
  
  
   Машину оставили в лесу, не доезжая до поселка. Дальше шли
   пешком. Перед поворотом к дому Лемешонков, Семен круто взял в
   сторону и стал обходить дом со стороны небольшой возвышенности,
   откуда хорошо просматривался двор. Друзья залегли в кустах,
   разделись, словно загорая на августовском солнце.
   - Стас, дай-ка сюда бинокль.
   Стас вытащил из сумки бинокль в чехле и подал Семену. Нежи-
   данно, зацепившись за ремень бинокля, иэ сумки вывалился охот-
   ничьий нож. Семен с любопытством поглядел на Стаса.
   - Да мы никак вооружились? Это зачем же, неужели хотите чело-
   века зарезать, а? Ка-а-ак интересно!
   Стас быстро уложил нож в сумку и ничего не ответил. Семен то-
   же не стал больше подкалывать его и эанялся наблюдением. Алек-
   сея он засек сразу - тот работал в углу огорода. Больше никто
   из дома не показывался.
   - Так, пащенок доиа, а вот кто еще - не знаю. И где зтот гад
   сейчас? Трудится, наверно...
   В дом идти Семену не хотелось, особенно днем, не будучи уве-
   ренным в том, что хозяина нет дома. Он помнил и кулаки Павла и
   ружье, что висело на стене. Этот мужик может и пристрелить, че-
   чего доброго. Правда, Семен кокетничал сам с собой, он был уве-
   рен, что против пистолета Павел не попрет, поймет, на чьей сто-
   роне сила и уж второй раз он так не отделается...
   - Будем ждать до шести - приедет мужик, будем брать всех тро-
   их, не приедет - только этих. Загорай, ребята, вдруг больше
   никогда так позагорать не придется.
   - Не каркай...
   - А ты закрой хавало и заткнись, я не каркаю, а рассуждаю...
   Больше никто не промолвил ни слова до самого вечера.
  
  
  
  
  
  
  
   Павел мотался по райцентру из одной конторы в другую, от од-
   ного начальника к двум другим. Они вырастали на его пути, как
   новые головы у дракона. Стоило договориться с одним, как тут же
   возникала необходимость подкрепить договор еще двумя, а то и
   тремя подписями. Павел собрался в кулак, чтобы не дать волю
   эмоцияи и не высказывать в каждом кабинете все, что он думает о
   его владельце. В последней конторе, где наконец-то подписали
   заказ, Павел обратил внимание на человека в кожаной курточке,
   внимательно следившего за борьбой Павла с бюрократами. Когда Павел
   облегченно закурил на крыльце, пряча заветные договоры в карман,
   человек в кожаной куртке окликнул его.
   - Здравствуйте. Вы - Лемешонок?
   - Да, он самый, а вы, простите, кто?
   - Степанов, из гаэеты. Мне тут про вас столько расскаэывали -
   лучший в районе арендатор, фермер. Хотелось бы поговорить, вы
   не торопитесь?
   - Да нет, уже не тороплюсь. Не думал, что до конца рабочего
   дня все успею подписать, загоняли проклятые по кабинетам...
   - Идемте, посидим где-нибудь, перекусим.
   - Это бы не помешало, целый день пообедать некогда было. Са-
   дитесь в машину, поедем в ресторан, пока там пусто.
   Ресторан мало чем напоминал своих городских собратьев по наз-
   ванию - столовая и столовая, только по вечерам здесь подавались
   и спиртные напитки. Тогда здесь было не протолкнуться, пили за
   столами, на подоконниках, в коридоре, вестибюле, на лестнице.
   Что нельзя было выпить здесь, уносили с собой...
   Сейчас пока была тихо, только за двумя-тремя столиками видне-
   лись посетители, явно командировочные. Степанов и Павел сели у
   окна и стали тоскливо поджидать офицйантку, одну-единственную
   на весь зал.
   - Я пишу на сельхозтему, вот и решил с вами познакомиться,
   хотел даже к вам домой ехать, но вот так получилось...
   - А что вас интересует, я ведь фермер без году неделя и успе-
   хов пока особенных нет. Вэял бычков, откормил, продал - вот и
   вся работа.
   - Мне не хотелось бы писать о вашем хозяйстве, о вашей рабо-
   те, меня интересует ваша политическая позиция, философская...
   - Ого, куда вас потянуло. Это не ко ине, какая у меня филосо-
   фия, я уже расскаэал вам только что: откормил - продал, вот и
   все.
   - Слышал я, что вы враг колхозов и эдесь я с вами полностью
   солидарен.
   - Скажите, сколько лет вы пишете на эту самую сельхозтему?
   - Я, можно сказать, ветеран - лет пятнадцать по районам мотаюсь.
   - Ну, вот, а теперь другой вопрос: давно ли вы стали таким
   врагом колхозов?
   - Ну, это демагогия. Некорректный вопрос, сами понимаете, ка-
   кое время было.
   - А какое было? Такое же. Для вас ведь ничего не изменилось:
   вы как ели хлеб, мясо, картошку из магазинов, так и едите...
   А вы не задумались над тем, почему вы за мной охотитесь, как эа
   редким зверем? Потому, что я и есть пока очень редкий эверь.
   Мало пока нас, фермеров.
   - Колхоэы мешают...
   - А чем это колхоз мне помешать может? Председатели, началь-
   ники - зти могут, да и то не все. Колхозы разломать можно очень
   быстро. Согласен, они народ плохо кормят. Но разрушать... иэвините.
   Вот когда мы, фермеры, станем по-настоящему на ноги, тогда делайте с
   ними, что угодно.
   - Честно скажу, не ожидал я от вас таких реакционных, прямо
   скажем, взгядов...
   - Лгать грешно, но еще более страшный грех - говорить правду.
   Человек стал человеком только потому, что научился лгать, а
   значит испытал, что такое радость и забвение. С тех пор челове-
   честву всегда хочется радости. А какая радость от той правды,
   которая идет с экрана телевизора или из вашей газеты? Пара та-
   ких вот правдолюбцев может погубить в сто раз больше людей, чем
   армия лжецов. Посмотрите внимательней вокруг и вы увидите эти
   жертвы...
   - Странная у вас философия, прямо какой-то Лука из пьесы
   Горького... Как вы можете оправдывать все, что творится у нас?
   - Ничего вы, однако, не поняли и не поймете. Страну спасут
   обыкновенные человеческие чувства: любовь, сострадание, дружба,
   долг, наконец... Хотя мы это уже проходили: я - должен, ты - дол-
   жен... Никому я ничего не должен.
   Вам тоже могу посоветовать - зарабатывайте побольше и не будете
   никому ничего не должны.
   - Как просто у вас, все свели к материальному благополучию.
   - А к чему еще сводить? Что вы делаете в жизни такого, чтобы
   вас это отличало от остальных людей. Как вы пишете, не знаю, не читал,
   а возраст уже не детский, значит пишете не очень, платят вам мало.
   Вот вы и ищете, чтобы еще разломать, чтобы стать знаменитым в
   одночасье, все вас любить будут, автографы просить. Нравится вам такая
   правда?
   - Какая же это правда, вы же совсем меня не знаете?
   - А вот так! Это моя правда и неважно, прав я на самом деле
   или нет. Моя и все тут. Вам, я вижу не нравится, а мне может не
   понравиться ваша, так что же делать? Вот и идет война разных
   правд, а страдают люди и кровь льется настоящая, людская...
   - Вы, я слышал, тоже воевали, ранены... Но ведь воевали за
   неправое дело, вмешивались в чужие дела, как же быть с зтим? И,
   наверно, пенсию за это получаете, льготы имееете?
   - Вот вам и еще одна правда: война была преступная, участники то-
   же чуть ли не преступники: воевали не там, где надо -эначит
   просто плохие люди. Одни, мол, протестовали против войны, а вы
   отправились воевать. Тоже правда.Только вам этого не понять
   никогда. Для этого надо было быть там...
   Павел помолчал, заканчивая ужин, отодвинул тарелку, взял ста-
   кан с компотом, посмотрел на подозрительную жидкость и отставил
   в сторону.
   - Нет, дорогой товарищ Степанов, пишущий на сельхозтемы, пен-
   сию я не получаю, льгот не имею, не эаалужил. А деньги я зарабатываю,
   чего и вам желаю.
   Положив на стол деньги, Павел Андреевич, попрощался с журна-
   листом кивком головы и пошел к выходу.
  
  
  
  
  
   Семену уже надоело наблюдать за домом и двором Лемешонков.
   Алексей все еще возился с изгородью, жена часто выбегала во
   двор выбивать половики, ковры, выносила мусор... Уборка у нее.
   Мужик трудится, жена дом стережет. А фрайерок эабор чинит. Чи-
   ни, чини, не поможет твой забор против настоящих воров... Глав-
   ного не видать, но скоро будет: что-то те, во дворе, часто на
   часы посматривать стали и на дорогу. Пора начинать, но хоте-
   лось, чтобы они были в доме, хотя... Семен привстал на коленях.
   - Шварц, тебя он сразу узнает, а вот Стасу наденем кепочку...
   Так, ты подойдешь со стороны дороги к фрайерку, пусть он на те-
   бя смотрит, пусть узнает, он сразу не сообразит. А я пойду за
   сараем. На меня не смотри, будет разговаривать - поговори со
   старым другом. Шварц на месте пока, а как только я этого дурач-
   ка уговорю, быстро в хату и чтоб баба не пикнула. Только не вы-
   рубай, пусть своими ногами идет. Я за тобой в хату, а Стас бе-
   гом за машиной. Сдавай задним ходом, чтоб сразу рвануть. Пошли.
   Стас неторопливо шел по дороге, намереваясь пройти вдоль за-
   бора, где возился Алексей. Уже подходя ближе, он вдруг со-
   образил, что у Алексея в руках топор! Ничего себе задачка! А
   что, если он меня этим топором? Настроение упало, но Стас про-
   должал двигаться, как антомат. Семен кустами проскочил к другой
   стороне забора и теперь тоже приближался ко двору, стараясь,
   чтобы между ним и домом все время находился сарай и укрывал его
   до поры до времени. Алексей был занят упрямой перекладиной и
   заметил Стаса только метрах в пяти от себя. Рука невольно под-
   тянула к себе топор, но вид у Стаса был самый, что ни есть,
   мирный, да и припомнился ему такой задушевный разговор тогда, в
   машине...
   - Опять приехали... Что еще надо?
   Стас не спускал глаз с топора и боялся, как бы Алексей не ог-
   лянулся - Семен был уже в двух шагах с обрезком палки в руках.
   - Я один приехал... Порыбачить, сам ведь говорил...
   - Нечего тут рыбачить, катись, откуда приехал.
   Алексей показал рукой, куда следовало катиться Стасу и заме-
   тил тень, легшую ему под ноги, резко повернулся, но топор под-
   нять не успел. Семен ударил его сильно, с оттяжкой, прямо в
   лоб. Алексей мешком осел на землю.
   Шварц хорошо видел эту короткую стычку и почти бегом бросил-
   ся к дому. Но и Светлана, случайно глянув в окно, увидела тех
   двоих, упавшего Алексея и бросилась в комнату, где висело
   ружье. Сорвав его со стены, она неумело попыталась переломить
   стволы, но все уроки Павла вылетели из головы и теперь она,
   чуть не плача от досады, ломала стволы о колено...
   - Ну, ружье не сломай, красотка.
   Светлана подняла голову - в дверях стоял тот здоровенный де-
   тина, которой бил тогда Павла. Она вскинула ружье, почти упер-
   лась в грудь Анатолия и нажала курок... Анатолий взялся за
   стволы и рванул ружье к себе.
   - Заряжать сначала надо...
   Он открыл затвор и побледнел - в обоих стволах желтели патро-
   ны. У него предательски подкосились ноги. Вот стерва, чуть не
   убила... Хорошо, что с предохранителя не сумела снять. Светлана
   тоже оторопело смотрела на заряженное ружье и не понмиала, по-
   чему же оно не выстрелило?
   - И с предохранителя снимать, стерва,- пришел в себя Шварц и
   ударил Светлану по лицу. Ошеломленная неудачей, она слабо попы-
   талась защититься, но в комнату вошли те двое: маленький уго-
   ловник и белобрысый водитель. Силы внезапно покинули ее.
   Все, это конец, сейчас они просто убьют меня и все... Светлана
   села на стул и тоненько заголосила...
   - Заткни ей пасть, а то всю деревню поднимет. Стас, ты еще
   здесь? За машиной, быстро!
   Стас исчез, а Шварц эавязал Светлане рот какой-то тряпкой и
   быстро шарил по шкафчикам. Обнаружил бижутерию, женские безде-
   лушки, сунул в карман. Семен тоже не стоял на месте - он тороп-
   ливо эаглядывал в ящики, шкафы, не особенно надеясь найти
   что-либо ценное, но все-таки - а вдруг деньги где-то близко...
   При этом не забывал посматривать на дорогу, чья машина появится
   первой. Потом подошел к сидящей на стуле Светлане.
   - Деньги где, знаешь?
   Светлана замотала головой.
   - А муж скоро приедет?
   Светлана снова замотала головой и замычала.
   - Ладно, заткнись, и без тебя управимся, мужик сам принесет,
   чтобы тебя выручить, кисонька...
   Светлана замолчала и испуганно уставилась на Семена - что
   еще они задумали? Семен взял со стола Алексея лист бумаги и ручку,
   стал что-то писать. Шварц выглянул в окно и сообщил:
   - Стас приехал, потащили...
   Семен закончил писать, укрепил записку в середине стола и
   подошел к Светлане, показывая ей стасов нож.
   - Сейчас сама пойдешь и сядешь в машину, а то я тебя немного
   пощекочу.
   Не отводя глаз от сверкающего лезвия, Светлана бочком ста-
   ла медленно двигаться к двери.
   - Быстрее, сука, не надейся, муж твой еще далеко. Шварц, та-
   щи фрайера.
   Светлана села в машину, все время ощущая острие ножа на спи-
   не и втиснулась в угол, подальше от зтой хромированной смерти.
   Шварц дотащил Алексея до машины, вбросил его на колени Светла-
   не. Алексей слабо застонал, но в сознание не пришел. Кровь на
   лбу запеклась, и рана только слегка кровоточила. Светлана пла-
   тьем попыталась стереть кровь, Алексей вновь застонал.
   - Ты глянь, сестра милосердия! Ты его своим бюстгальтером
   перевяжи, ему приятно будет.. и мне!
   Шварц еще ржал, когда Семен резко вкинул свое тело на перед-
   нее сиденье и приказал Стасу:
   - Вперед. А ты положи их на сиденье, пусть не торчат в маши-
   не.
   "Девятка" быстро проскочила участок дороги, где им могли
   повстречаться люди, но на всякий случай Стас надел большие тем-
   ные очки, Семен все время противно сморкался в грязный платок,
   а Шварц подтянул Светлану к себе, облапил ее своими ручищами и
   сам навалился на нее, отпуская грязные шутки.
   - Не прозевай поворот,- голос Семена вновь приобрел команд-
   ные нотки.
   Машина плавно скатилась с дороги и осторожно пошла по узкой
   колее между болот. Не доезжая берега, Стас повернул к избушке,
   остановился.
   - Шварц, погляди, нет ли там чего?
   Шварц взял нунчаки и, поигрывая ими, иедленно пошел к избе.
   Через минуту он призывно помахал рукой. Все было тихо. Машина,
   эавывая мотором, преодолела последние метры болотистой почвы и
   застыла под кустами.
  
  
  
  
  
  
   Валерия Петровича разбудил как раз этот последний надсадный
   вой иотора. Он укорил себя эа то, что чуть не проспал, и заду-
   мался. Одни они приехали или нет? Кто с ними, или дело сорва-
   лось? Выходить сразу было опасно, сейчас они начеку и могут
   засечь... Надо подождать темноты...
  
  
  
  
   Павла немного расстроил разговор с журналистом, однако не
   очень. Он понимал зтого человека с его желанием поскорее до-
   биться успеха и признания, видел его попытки найти простые ре-
   шения всех проблем, при которох достаточно произносить громкие
   слова о деиократии, частной собственности, плюрализме и все тут
   же обернется изобилием. Он не мог понять, как такие люди до сих
   пор не могут понять, чтс булки растут не на деревьях, что вымя
   у коровы не находится не между передними ногаии, а совсем нао-
   борот, но при этом со всех газетных страниц, телеэкранов учат
   крестьян уму-разуму и гордо именуют себя их защитникаии и раде-
   телями. А стоит кому-нибудь сделать что-либо стоящее6 его тут же
   либо душат бесчисленными проверками, либо вообще обьявляют жуликом...
   Скоро мысли переключились на дом. Обещал приехать засветло,
   а солнце вот-вот сядет и тогда через полчаса будет темно... Не
   выполняете обещание, Павел Андреевич, нехорошо, надо бы поторо-
   питься. Ужин в этом ресторане был паршивый, а может разговор
   этот дурацкий всю польэу от еды уничтожил? Есть вдруг захоте-
   лось до боли в желудке. Сейчас неплохо бы блинов со шкваркой...
   Он прибавил газу.
   Настроение улучшилось. Павел даже эамурлыкал старую
   песню, которую пел редко и то, только когда бынал один.
   Эх, трали-вали, а мы того не знали,
   Не думали, не ведали, ребята, не гадали,
   Что где-то в центре Азии
   На брюхе будем лазить мы
   По джунглям за останками "фантомов".
   Над нами самолеты и Джонсона пилоты
   Сегодня отбомбились стороной....
   Съезжая к озеру, Павел успел заметить, что в доме не было
   света, спят что ли? Вроде бы рановато... Павел почувствовал,
   как где-то внутри него сработал сигнал опасности. Это было нас-
   только явственно, что он усиехнулся, вспомнив слова Светланы,
   что в нем заложен адский механизм, который забыли выключить. Но
   усмешка быстро исчезла - Павел доверял зтому сигналу и все меч-
   ты о блинах улетучились навсегда.
   К дому машина подошла накатом, мотор у вездехода был шумный и
   Павел не захотел рисковать. Во двор он тоже не стал въезжать, а
   остановился в воротах, загородив их. Минуту он неподвижно си-
   дел, всматриваясь в темные окна дома и надеясь заметить ка-
   кое-либо движение в нем. Занавески не шелохнулись, а вот дверь,
   ему показалось, вроде бы приоткрылась. Мишень из иеня сейчас
   знатная, пали по стеклу - не промажешь. Так, проверим на реак-
   цию. Павел тихо приоткрыл дверцу, вкючил фары и вывалился из
   машины...Выстрела не было. Павел иэ-под машины осторожно выгля-
   нул - дверь была приоткрыта и неподвижна. Иллюиинацию пора кон-
   чать. Он привстал и выключил свет. В наступившей темноте рывком
   бросился к двери и стал у косяка, стараясь не дышать громко. В
   доме было тихо. Так тихо, что Павел понял без дальнейших прове-
   рок - дом пуст.
   Сигнал близкой опасности вроде затих, но не уходил. Медленно
   открыв дверь, Павел осторожно вошел в дом, настороженно ожидая
   нападения, хотя понимал, что сейчас нападения не будет, здесь
   его ждет что-то другое. Проклятая язва заныла в левом боку
   весьма некстати и Павел понял, как он сейчас волнуется - язва
   была прибором безошибочным. Нащупав выключатель, он включил
   свет в гостиной и отпрянул назад за дверь, успев, однако заме-
   тить беспорядок. Теперь у него сомнений не было - Светланы и
   Алексея здесь нет. Во всяком случае живых...
   С обычныии предосторожностяии он осмотрел весь дом. Затем
   взял фонарь и вышел во двор. У забора лежали инструменты, на
   крыльце валялся окурок сигареты с фильтром... Сарай встретил
   его визгом голодных свиней. Жена и сын исчезли. Павел вернулся
   к машине, хотел по привычке поставить ее на место, но переду-
   иал. Он тщательно запер дверь на все засовы, потом методично
   задвинул шторы на окнах, стараясь не показываться в проемах
   окон, вместо люстры включил торшер. Он стоял в углу и опреде-
   лить, где находился Павел по его тени на шторах мог только про-
   фессионал. Павел Андреевич сейчас не раздумывал, он действовал
   так, как срабатывала в нем эта самая машинка внутри.
   Теперь можно было осмотреться основательно. Записка на столе,
   заботливо прикрепленная Семеном, не сразу бросилась в глаза
   из-за кавардака в комнате, но Павел заметил ее. Она было напи-
   сана корявыии печатныии буквами.
   "мы ждем тебя в рыбацкой избе на озере. Прехвати бабки и не
   зави ментов сам знаеш что будит с твоей бабой и сыном".
   Павел знергично потер щеки и снова перечитал записку. Сон,
   дурной сон, этого не может быть, не должно быть... Теперь он
   понял, что все его меры предосторожности были бесполеэны. Эти
   сволочи и так держали его за горло. Им не надо было рисковать,
   они обошлись без этого, сыграли в одни ворота. Сыграли? Или
   только выиграли первую схватку? Ее-то они выиграли, это точно,
   тут уж никуда не денешься. Просчитаем их ходы. Светлана и Алек-
   сей там, значит здесь они не решились... Что не решились, день-
   ги отобрать? Нет. Первый раз они так и сделали, сейчас - нет.
   Сейчас у них другая цель. Светлана говорила, что этот уголовник
   не простит унижения... Она окаэалась права, а вот он опять...
   Унижение и страх. Страх, что они проболтались про своего паха-
   на? Может быть, но тогда еще один человек в игре? Это хуже.
   Четверо, пожалуй, многовато. Страх... Самое опасное, что они
   чего-то боятся и от страха сделают все, что угодно. Вывод, де-
   лай вывод, не бойся сказать вслух, что они приехали тебя убить.
   Убить. Тебя. И твою семью, так как свидетели им не нужны, это
   элементарно. Варианты? Отдать деньги и пообещать молчать. Про-
   тивно, но можно. Что это дает? Отпустят? Изобьют и отпустят?
   Маловероятно, но могут. Только при зтом заставят унижаться, бу-
   дут долго бить... Черт с ними, пусть бьют, унижают, пусть берут
   деньги... Перетерпим.
   Стоп. Хватит болтать и прятать голову в песок. Ничего ты не
   перетерпишь, ничем не откупишься - у них в руках твой сын и
   твоя жена. Это ты тоже собрался терпеть, толстовец недорезан-
   ный? Вот то-то..
   Павел пошел на кухню и заварил чай. Бежать сейчас, ночью,
   слоия голову, бесполезно. Он хорошо знал эту иэбушку - если там
   закрыться иэнутри, можно высидеть долгую осаду... Они вооруже-
   ны, сомнений нет. Привезли с собой и здесь ружье прихватили.
   Оставлял для защиты, а выходит сам вооружил этих жлобов. Хоро-
   шо, что на этот раз не устраивали обыск - надеются, что сам на
   блюдечке деньги принесу. Принесу...
   Время у него есть, до рассвета еще далеко, в темноте они сами
   никуда не двинутся - мест не знают, а там такие болота, что
   ночью из них и местный не выберется, не то что эти... Вреия у
   него есть, а у жены, у Алешки? Этот гад еще в тот раз так смот-
   рел на Свету, что... И сейчас она у них! Павел рубанул ладонью
   по спинке стула: она с треском разломилась. Он отбросил ногой
   искалеченный стул в сторону и пошел старому шкафу в углу кухни.
   Под обычной фанерной дверцей оказалась еще одна, стальная. Па-
   вел открыл ее ключом, распахнул. Это был его оружейный сейф,
   где хранились любимые ружья. Рука привычно вытащила оружие из
   стойки, другой он прихватил коробку с патронами.
   Точными скупыми движениями, почти не глядя, он разобрал
   ружье, тщательно осмотрел затвор, механизм подачи. Это ружье,
   "Браунинг" он редко брал на охоту, если бывал не один. Ему
   надоедало выслушивать восторги, осточертели просьбы подержать,
   выстрелить и все зто в общем понятное, но надоедливое внимание
   к замечательному оружию. Он сам любил его той сдержанной
   страстью, которая отличает хорошего охотника, от любителя даро-
   вой дичи.
   Сейчас он смотрел на разобранное ружье, как на верного друга,
   стоящего рядом и на которого можно положиться. Павел протер
   масляной тряпкой аатвор, спуск, собрал ружье и аккуратно вытер
   его чистыи полотенцем, удаляя лишнее масло. Пора приниматься эа
   патроны, в его распоряжении было еще часа два, надо успеть. Он
   вывалил на стол содержимое коробки и стал отбирать патроны. Из
   нескольких десятков на столе осталось всего штук пять, а ос-
   тальные снова перекочевали в коробку. Павел поставил их перед
   собой: на картонных накладках четко выделялась буква "И". Мало-
   вато для такой "охоты", надо бы снарядить еще. Кажется кое-что
   осталось... Из оружейного ящика Павел достал гильзы, снаряжен-
   ные только порохом, и яркую пачку с надписью "Wingstar". Это
   был подарок старого друга, который неизвестно как из инженеров
   попал в дипломаты и при встрече вдруг вспомнил о страсти Павла
   и пообещал привезти что-нибудь необыкновенное. Павел и думать
   забыл об зтом, однако через полгода вдруг получил посылку с
   оказией: вот зти знаменитые пули на крупного зверя... Сейчас
   они лежали в коробке и даже тут от них исходило ощущение мощи.
   Тупорылые, с аэродинаиической нарезкой, они напоминали миниа-
   тюрные космические корабли из фантастических фильиов. Лишь од-
   нажды он применил такую пулю при охоте на кабана. Загонщики
   выгнали зверя прямо на его ноиер. Кабан серьезный, пудов на
   шесть, не меньше. Павел повел стволом и, поймав в прицел голо-
   ву, нажал на спуск. То, что произошло, заставило его опустить
   ружье и застыть в удивлении: кабан почти не проскочил вперед по
   инерции, пуля практически остановила его... Когда Павел увидел
   рану, ему стало не по себе. Товарищи по охоте не поверили своим
   глазам и стали наперебой просить хоть одну единственную пулю.
   Павел твердо отказал и сам больше не брал их даже на кабана,
   обходясь обычными, из охотничьего магазина.
   Теперь "Wingstar" лежали перед ним, спеленутые, как дети,
   тонкой цветной бумагой. Он снарядил еще около десятка патронов,
   тщательно завертывая гильзы и проверяя их по разиеру. Несколько
   раз прошел прогонкой и удовлетворенный поставил снаряженные
   патроны рядом с ружьем цепочкой, как домино...
  
  
  
   Я ПОМНЮ, что такое тропический дождь и жара. Это гнусное со-
   четание эаставляло ржаветь даже нержавейку. Оружие за два дня
   покрывалось налетом противной слизи, его прятали под куртками,
   заворачивали в промасленные тряпки, чистили, не переставая, но
   оно все равно ржавело. Толька фантастическая неприхотливость
   "калашей" спасала положение. Их не брало ничто: покрытый
   слизью, грязный, нечищеный он все равно стрелял, не то, что эта
   капризуля М-15. И все равно, даже зная все это, чистили и холи-
   ли эти смертоносные сгустки железа, как любимых лошадей. Почти
   каждый день все, кто не был на задании, обязаны были ходить на
   стрельбы в соседние заросли. У Лехи были эамашки старшины-свер-
   хсрочника, на ему прощали все за его стрельбу. Это нужно было
   видеть. Падая с вышибленной из под ног доски, редко кто из нас
   попадал в импровизированную мишень. У Лехи меньше двух пробоин
   не бывало...
   Помню, как он прикрывал меня, пока я возился с радиостанцией,
   когда вьетнамские рейнджеры прищучили нас на склоне горы.
   Лихорадочно свертывая станцию, я только боковым зрение успевал
   увидеть, как он мгновенно перекатывался по каменному склону
   и вел прицельную стрельбу. Пули над нами свистели где-то высоко,
   значит он их прижал так, что палили они в белый свет, для
   поддержки штанов. Когда я, наконец, присоединился к нему со
   свом "стечкиным", он повернулся с жутковатой гримасой, отдаленно
   напоминающей улыбку, и сказал:
   - Вот черт, даже устал убивать...
  
  
  
  
   Павел подошел к шкафу и снял стоявший наверху старомодный
   чемодан. Замки были сломаны, ничего дорогого и ценного в нем
   давно не хранилось. Аккуратно сложенные десантные куртка и брю-
   ки лежали в самом низу, на дне. Павел неторопливо переоделся,
   вытащил иэ кармана кепку, примерил... Подпоясался партонташем,
   часть патронов уложил в нагрудные карманы. Из оружейного ящика
   он достал старый десантный нож с рукояткой из наборной кожи,
   укрепил ножны на ноге, под правую руку, и несколько раз прове-
   рил, как он вынимается. Взгляд его упал на записку, лежащую на
   столе - она напомнила о страшной действительности. Той, о кото-
   рой Павел заставлял себя не думать все время с того момента,
   как прочел безграмотное послание уголовника...
   Павел еще раз перечитал записку, плюнул на измятый листок
   бумаги и с размаху пришлепнул его к входной двери, Пройдя не
   оглядываясь через всю комнату, он резко развернулся. Коротким
   блеском сверкнуло лезвие и тяжелый нож вонзился в середину за-
   писки...
  
  
  
   Алексей уже пришел в себя, только голова разламывалась от
   боли. Светлана нашла в его кармане платок и парень теперь сидел
   на полу, опершись на бревенчатую стену, и прикладывал мокрый
   компресс ко лбу, чтобы унять прыгающий внутри комок боли. Те
   трое, казалось, не обращали на них внимания. После приезда
   пленников заперли в доме, а сами пошли обследовать окрестности,
   пока не наступила темнота. Осмотром Семен остался доволен: про-
   ехать к избушке можно было только одной дорогой, той самой, по
   которой они сами добрались сюда. Она легко держалась под конт-
   ролем, кусты были далеко, метрах в ста от избушки, и подобрать-
   ся незаметно было невозможно. Мужику волей-неволей придеться
   выйти на открытое место, будет как на ладони под его, Семена,
   прицелои. Посиотрим, как он тогда запоет... Лишь бы только при-
   нес деньги с собой, чтобы не пришлось возвращаться в поселок и
   искать их в доме. Найти-то их он найдет, только сматываться на-
   до будет по-быстрому, а на поиски надо время. Ничего, мужик ви-
   дать, любит и бабу и щенка своего, принесет, куда он на хрен
   денется...
   Пора настала подумать о том, как отсюда скоренько удрать, по-
   сле всего.
   - Стас, машину перед рассветом перегонишь поближе к дороге,
   поставишь на краю болота, укроешь чеи-нибудь и будешь ждать нас
   там. Мы тут утром и без тебя управимся.
   Шварц привычно загоготал, потрясал лемешонковским ружьем.
   - Мы ему устроим прием-люкс...
   - Устроим,- кротко согласился Семен, хотя внутри он весь ки-
   пел от предвкушения мести.- А для начала у нас есть с кем поба-
   ловаться. Вы ведь и прошлый раз хотели, оба, я же видел, да
   только быстро спать вас этот мужик отправил.
   - А сам-то? Ты сам не валялся?
   - И я валялся, вот он и заплатит мне... С бабой поразвлекать-
   ся можно, время есть, ночью он не сунется. А утром ему негде
   больше проехать, кроме как здесь. Там горка, там озеро, камыш,
   вот тут мы и устроим, как ты говоришь, прием. Ладно, пошли в
   дом, а то нас гости заждались...
   В избе Шварц отыскал керосиновую лампу, взболтнул - керосин
   был. На деревянных полатях валялись несколько старых одеял и
   одним из них Стас завесил единственное окно. Семен запер дверь,
   посунув в железную скобу крепкую палку. Теперь они чувствовали
   себя в полной безопасности - даже если этот мужик сунется
   ночью, ничего у него не выйдет. Заложники в любом случае оста-
   нутся здесь в их полной власти, пусть караулит снаружи сколько
   желает. А пока...
   Семен уселся на скамью перед дощатым грубым столом, заляпа-
   ном, как почти все в избе, рыбьей чешуей и открыл "дипломат".
   Шварц, Стас и даже Светлана с любопытствои наблюдали за его
   действиями. Он сначала неторопливо достал сверток, развернул
   тряпку, вынул пистолет, матово блестевший на свету керосиновой
   лампы.
   - Видишь дура, что я твоему мужику припас? Скоро он сам сюда
   придет за тобой, а мы его... Пиф-паф! Для тебя тоже кое-что. -
   Семен достал нож. - Это тебе лично подарок, глянь-ка... И знаешь,
   куда я тебе его засажу? Вот у них спроси, они для начала тебе
   кое-что другое засадят...
   Семен неожиданно рассмеялся, даже Стас с Анатолием вэдрогнули
   смех Семена они слышали впервые. Он смеялся удивительно тон-
   ким голосом, как ребенок, почти пищал. Светлана передернула
   плечами, словно от озноба. Смеялся Семен долго и так же неожи-
   данно прекратил, как-будто его выключили...
   Из "дипломата" Семен вынул бутылку водки, два стакана. Стас
   спохватился и из своей сумки тоже начал вынимать свертки с
   едой. Голод давал себя знать - целый день они ничего не ели и
   сейчас набросились на еду, забыв о водке. Когда первый голод
   был утолен, все почти одновременно посмотрели на бутылку.
   - Пожрали - теперь можно,- милостиво разрешил Семен.
   Пили по очереди, Семен налил себе больше, поднял стакан и из-
   девательски поклонился Светлане:
   - За вас, мадам! Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким
   помрет!
   Светлане было почему-то не страшно, только омерзительно до
   рвоты. Эти подонки казались ей придуманными, не настоящими и все,
   что происходит, все не взаправду, не может быть такой мерэости.
   Но все-таки постепенно страх вытеснял все остальные чувства, мед-
   ленно овладевал сознанием, заставлял холодеть кончики паль-
   цев...
   Прикончив бутылку, трое налетчиков молча курили и Светлана
   несколько успокоилась - когда они молчали, то выглядели обык-
   новенными нормальными людьми. Вот они приехали на рыбалку, на
   охоту, ждут утра, чтобы отправиться на озеро... Она не раз наб-
   людала такие картины, когда к Павлу ночью, задолго до рассвета
   приходили наиболее нетерпеливые охотники и они сидели на кухне,
   пили чай или водку, молчали или разговаривали шепотом. Она лю-
   била наблюдать за ними, даже посмеивалась - дети, ну просто де-
   ти... Этих - детьми она не считала. Даже когда они молчали, от
   них исходили миазмы ненависти и грязи, даже ожидание было на-
   полнено подлостью желаний. Что с ней произойдет, она знала и
   неожиданно для себя успокоилась. Она эаметила, что двое из них
   жадно поглядывают на нее, ожидая, наверное, команды от своего
   главаря, но тот пока сидел, уставившись на пустую бутылку, и
   молча курил. Алексей, видимо, получил тяжелое сотрясение мозга:
   его неожиданно стало рвать прямо на пол... Шварц выругался,
   вскочил, ударил ногой беспомощного парня, тот молча завалися на
   бок и затих.
   - Убери за своим пасынкои, нагадил тут, воняет...
   Светлана встала, решительно начала развяэывать повязку на го-
   лове, но Семен прикрикнул:
   - Не трожь, а то кляп воткну. Не хватает еще твоего визга.
   Один гадит, другая верещит - что за семейка! Платье сними и
   убери блевотину. Шварц, помоги мадам, она стесняется.
   Светлана уже перешагнула через страх, сейчас она уже не дума-
   ла о себе, впервые она испытала такое чувство. Самое главное
   было для нее - помочь Алексею, облегчить его страдания и как-то
   предупредить Павла. Ей передалась на расстоянии уверенность му-
   жа и она верила, что он придет, что он поможет, выручит. Глав-
   ное - не спровоцировать этих подонков, не дать им разьяриться.
   Тогда все, они не остановятся ни перед чем и любые жертвы будут
   напрасны, она не поможет ни Павлу, ни Алексею, ни... себе. Ста-
   раясь казаться спокойной, он сняла платье, оторвала полосу тка-
   ни от подола, вытерла пол, бросила изуродованное платье на по-
   лати. Полосой перевязала Алексею рану, которая вновь стала кро-
   воточить.
   Троица безмолвно наблюдала, только у Шварца просыпалось вож-
   деление при виде ее полуобнаженного тела. Он нетерпеливо ожи-
   дал, когда она закончит возиться с Алексеем... Семен заметил
   его подрагивающие губы и насмешливо сказал:
   - Что, это не твои шлюхи? Тут кайф другой, ни разу что ли не
   пробовал? Так попробуй...
   Шварцу уже разрешение не требовалось. Не сводя глаз со Свет-
   ланы, он зацепил пальцем лифчик и потянул. С трескои оборвались
   застежки и ничем не прикрытая грудь зрелой женщины колыхнулась
   перед его глазами. Он издал короткий смешок и, схватив Светлану
   за голову, начал ее неистово целовать. Она этого не ожидала. То,
   что он хотел ее тело, ей было понятно и она готова была к это-
   иу, но поцелуи насильника? Это не укладывалось в ее сознании.
   Он попыталась увернуться от его слюнявого рта, но железная рука
   Шварца не позволила. Наконец он утолил порыв нежности и толкнул
   ее к полатям, расстегивая молнию на своих потертых джинсах. Она
   взяла себя в руки, легла на грязные одеяла и подняла вверх ком-
   бинацию... Шварц рычал от возбуждения, старался причинить ей
   боль, но она закрыла глаза и, полумертвая от ужаса и отвраще-
   ния, каким-то чудом сохраняла молчание, удерживала стоны, когда
   было особенно больно...
   Шварц мял своими ручищами ее равнодушное тело и все больше
   свирепел от этого равнодушия.
   - Кричи, стерва, сопротивляйся, сука! Чего валяешься, как
   подстилка? Дергайся, мать твою... Ах ты, падла... Получи, полу-
   чи...
   Шварц начал хлестать по лицу, голова ее моталась по скомкан-
   ныи тряпкам, она лишь вздрагивала от каждого удара. Наконец,
   верзила задергался... Она открыла глаза... Неужели все кончи-
   лось или это только передышка? Шварц с ненавистью смотрел на
   нее.
   - У, сука...
   Семен тем временем достал еще бутылку и отковырнул пробку.
   - Ну, как тебе понравилась мадам? На-ка выпей, подкрепись, а
   то на второй раз не хватит.
   Шварц опрокинул полстакана водки, сел, тяжело дыша, на ска-
   мейку. Семен повернулся к Стасу.
   - Теперь твоя очередь, пока наш чемпион очухается.
   Светлана глядела на Стаса и почему-то надеялась, что зтот па-
   рень с льняныии волосами и простым лицои сейчас откажется вы-
   полнять распоряжение главаря и попросту пошлет его... Стас тоже
   еще час назад, когда Семен впервые заговорил о том, как они бу-
   дут развлекаться с женщиной, думал, что под любыи предлогои от-
   кажется, благо предлог в таком деле всегда найдется. Но сейчас
   он и думать об этом забыл: пришла, наконец, и его очередь...
   Стас завороженно смотрел на распластанное обнаженное тело жен-
   щины - Шварц разорвал последние остатки ее одежды - и иедленно
   раздевался. Глядеть на его приготовления было особенно противно
   и Светлана, не выдержав, застонала от унижения. Ощущать его
   скользкое голое тело на груди, бедрах, животе было мукой.
   Этот, скользкий, хотел быть ласковыи. Он ее не бил...
  
  
  
  
   Павел повертел в руках продырявленную записку, чиркнул спич-
   кой и поджег ее. Пепел он растер в руках, подошел к эеркалу и за-
   камуфлировал лицо косыми полосами от лба к подбородку, остатка-
   ми пепла натер тыльные стороны ладоней. За окном было темно, но
   угадывался уже близкий рассвет. Он на несколько секунд присел
   на стул и быстро, не оглядываясь, вышел из доиу. Мотор завелся
   сразу и Павел, не прогревая его, чтобы не сильно шуметь в по-
   селке, осторожно вывел машину на дорогу. Здесь он прибавил ско-
   рость, включил фары, не опасаясь, что его заметят - машина дви-
   галась в направлении, протвоположном тому, куда поехали налет-
   чики. В лесу Павел поехал медленней, пристально вглядываясь
   вправо. Скоро он свернул прямо в заросли, где дорога, как та-
   ковая, исчезла. Это была скорее просека и проехать по ней, по-
   пожалуй, легкий вездеход мог. Павел давно знал зту просеку, не
   раз пользовался ею, но только поздней осенью или в очень сухое
   лето. Там, впереди было болото, которое можно было преодолеть
   только когда оно замерзало или подсыхало... Он давно не был на
   этой просеке и теперь молил Бога, чтобы ему немного повезло.
   Вот оно, это проклятое место, здесь не раз по уши садились даже
   мощные "уазики" и сутками ждали трактора. Сейчас эасесть ему
   было никак нельзя, да и время поджимало, восток уже начинал
   светиться. Павел осмотрел брод в свете фар, снова сел за руль,
   включил задний мост, заблокировал дифференциал, перевел рычаг
   на пониженную передачу и медленно вполз на болото, стараясь вы-
   держивать постоянную скорость. Машина буквально поплыла по жид-
   кой грязи, но колеса зацеплялись за дно и вездеход помалу приб-
   лижался к твердой почве. Еще через несколько секунд рифленые
   покрышки, наконец, ухватились эа нее своими выступами и машина
   выпрыгнула на небольшой пригорок. За ним лежало озеро...
   Павел оттер пот со лба, сосредоточенный и спокойный, акку-
   ратно повел вездеход по самой кромке воды через заросли камы-
   шей. Скоро они эакончились, машина оказалась в большой иэлучине
   озера, которое оловянно блестело в первом рассветном полумраке.
   У кромки леса чернел стожок сена и вездеход уткнулся в него ра-
   диаторои. Мотор эаглох. Наступившая тишина не нарушалась ника-
   кими эвукаии. Ветер еще не поднялся и оэеро казалось зеркалом
   черной воды... Павел забросал охапками сена машину, впрочем не
   особенно заботясь о маскировке, хотя он знал - отсюда до избуш-
   ки рыбаков не более километра - просто он был уверен, что от-
   сюда они его не ждут. Прижимаясь к кустам, он бесшумно прошел к
   воде, безошибочно угадав направление к стоящему среди деревьев
   рыбацкоиу сараю - хорошо, что эти сволочи плохо знают места,
   они бы меня здесь ждали, отсюда выбраться труднее, да где ж им
   на своей нарядной таратайке проехать... Размышлять, впрочем,
   было некогда, рассвет наступал неумолимо, а сделать надо было
   еще много. Торопливо Павел отпер дверь сарая, вытащил подвесной
   мотор и весла. Взялся эа топливный бак, встряхнул его - почти
   половина... Это хорошо, не надо тратить вреия на заправку из
   машины... Его моторка лежала на берегу и сейчас Павел пожалел,
   что она белого цвета. Перетащить и установить мотор, уложить
   весла, подсоединить бак, все это было делом нескольких минут,
   но вот белый цвет... Нарядный и красивый в той, обычной жиэни,
   сейчас он был смертельно опасным. Павел разозлился на себя - не
   продумал,- но выхода не было, приходилось рисковать. Он принес
   несколько пригоршней грязи, наляпал их на белоснежное изящное тело
   лодки, сам почувствовал нелепость своих действий и невольно усмех-
   нулся - о чем он думает, о чем заботится? О какой-тс паршивой
   лодке, когда там... Но тут же одернул себя - о них он и забо-
   тится: если его засекут раньше, чем он их, значит он и проигра-
   ет. Проиграет так, что некому будет сожалеть о просчетах.
  
  
  
  
  
   Семен приподнял край одеяла и выглянул в окно. Небо над озе-
   рои уже посветлело. Он задул лампу и сдернул одеяло с окна.
   Шварц сидел, пресыщенный и еще не отрезвевший окончательно, на
   Светлану он не смотрел, надоела, стерва деревенская... Стас
   положил голову на скрещенные руки и уже несколько часов почти
   не двигался, не вмешиваясь во все происходящее. Ему мало было
   известно, что такое совесть, но сейчас он, быть может впервые в
   жизни, понял, что то состояние стыда и раскаяния за себя, своих
   друзей, за то гнусное, что он сделал и делает, и есть муки со-
   вести... Понимал и ничего не делал, чтобы остановить этих по-
   донков, издевавшихся над беэзащтной женщиной. А сам? Его начи-
   нала бить крупная дрожь, едва он вспоминал себя самого, какой
   скотиной он был всего несколько часов назад... Вспоминал шуточ-
   ки и реплики Семена, понуждавшего к новым гнусностями, тот жал-
   кий лепет, когда он придумывал причину, чтобы не делать их. Ис-
   кал причину, а не откаэывался. На другое духу не хватило. Перед
   рассветом его начал охватывать страх: что они наделали, и что
   им еще предстоит сделать! Ведь женщину и парня придеться
   убить... В памяти всплыло лицо того мужика, Павла, в ту ночь.
   Что он сделал с ними тогда! С тремя здоровенными парнями, один
   старый мужик... Какой он к черту старый... И этот - не простит.
   Выходит и его тоже надо убивать. А он согласиться быть убитым?
   Чеи больше Стас думал об этом, тем сильнее убеждался, что ниче-
   го у них с этим мужикои не выйдет. Его не покидало ощущение,
   что его самого уже поставили к стенке, и помилования не ожида-
   ется. Они приговорены этим мужикои к смерти... И ничего изме-
   нить нельзя. Надо бежать, бежать отсюда... Пусть эти двое дела-
   ют, что хотят, но ему, Стасу, надо бежать...
   Сеиен похлопал его по затылку.
   - Эй, водила, пошли перегоним машину, скоро рассветает.
   Они вышли, осторожно оглядевшись по сторонам. Стас завел дви-
   гатель и "девятка" медленно поползла по скользкой траве. Далеко
   отгонять машину Семену не хотелось, но спрятать ее было необхо-
   димо, чтоб не торчала перед избой.
   - Стой. Вот здесь и поставим в кустах.
   Стас свернул влево, но потом снова выехал на прежнюю дорогу.
   - Ты что, чокнулся? Я же сказал, гони туда.
   - Никуда я не погоню, я домой еду, управляйтесь без меня.
   Для Сеиена это не было неожиданностью, он давно присматривался к
   Стасу и замечал в нем желание развязаться с ними, но, увидев,
   как он сегодня ночью навалился на эту бабу, подумал, что это
   был просто страх новичка, а теперь все позади... Но, как видно,
   ошибся.
   - Что, струсил? Решил заложить, а себе снисхождение за чисто-
   сердечное раскаяние вымолить у ментов?
   Семен эадыхался от злобы, но неожиданно успокоился и почти
   примирительныи тоном попросил:
   - Ты пока поставь машину туда, куда я просил, не торчать же
   ей тут, на дороге... Поговорим еще.
   Стас задним ходом снова загнал машину в кусты, но не тронулся
   со своего сиденья.
   - Давай, говори, только я все знаю, что ты скажешь и что я
   тебе отвечу. Да, я боюсь. Ты не боишься, а я боюсь. И знаешь
   кого? Не ментов, о которых ты говоришь. Они нас не найдут, а
   если найдут, то не скоро. Я боюсь этого мужика. Он - крутой, я
   и не знал, что такие крутые бывают. Ты, по сравнению с ним,
   шавка.
   Семен вздрогнул от оскорбления, но сдержался, только рука в
   кармане крепче стиснула рукоятку "макарова". Убирать зтого соп-
   ляка рано, он должен вывезти меня отсюда, но ничего не подела-
   ешь, придется сейчас, как-нибудь сам доведу тачку до ближайшего
   вокзала. С ним было бы быстрее и безопаснее, но представится ли
   еще такая возможность избавиться от него тихо? Пожалуй, нет...
   Семен вытащил пистолет и упер его в бок Стасу.
   - Все сказал? Теперь вылазь.
   Ствол больно уткнулся в ребра. Стас похолодел от страха и
   застыл. Теперь даже крутой мужик не казался ему страшным,
   смерть сидела рядом с ним. Он медленно, боком выползал из маши-
   ны, Семен двигался следом, не отрывая дула от стасовых ребер.
   Он раздумывал: стрелять или нет и жалел, что нож остался в из-
   бушке. Его сомнения раэрешил сам Стас, отчаянно бросившись бе-
   жать. Семен выстрелил и тот, пробежав всего несколько метров,
   свалился на траву...
   Матерясь, Семен потащил тело Стаса к небольшоиу обрывчику и
   столкнул вниз. До болота тело не докатилось и неподвижно засты-
   ло у самого края трясины. Семен выругался еще витееватее, но
   вниз не полез, надо было спешить - выстрел в утреннем лесу
   прозвучал особенно гулко и мог спугнуть мужика. Вдруг ему еще
   показалось, что Стас шевельнулся. Семен поднял пистолет, разду-
   мывая, стрелять или нет. Потом опустил - сам подохнет, а не по-
   дохнет, прихлопну на обратном пути...
   Семен засунул пистолет в карман и бегом напранился к избушке.
  
  
  
   Валерий Петрович уже не спал, когда услышал выстрел. Из пис-
   толета, определил он, значит стрелял Семен. Только вот в кого?
   Больше выстрелов не было... Валерий открыл термос, налил в
   крышку горячий кофе, с наслаждением выпил... Сверток с винтов-
   кой лежал за передними сиденьями. Перегнувшись, он достал его,
   развернул и начал неторопливо заряжать винтовку...
  
  
  
   Павел греб длинныии неторопливыии гребками. Лодка двигалась
   небыстро, но бесшумно, только вода, стекая с весел, негромко
   капала в тихое озеро. До избушки оставалось совсем немного и
   если бандиты караулят все направления, они могут обнаружить
   лодку. Павел прижимался в камышам: пока они были его надежным
   прикрытием, но в заливе перед избушкой их не было и он решил
   рискнуть. Из двери или окна залива не видно, надо выйти пряио к
   берегу, а там место открытое. Если кто-нибудь там маячит, я его
   первым засеку...
   Он отсторожно привстал в лодке и глянул поверх камышей - бе-
   рег пуст. Но и лодке скрываться больше было негде и Павел налег на
   весла, торопясь побыстрее проскочить открытый кусок воды.
  
  
  
   Светлана не могла сдвинуться с места. Все тело, покрытое си-
   няками, безжалостно ныло, руки и ноги не повиновались воле...
   Ей недолго пришлось притворяться мравнодушной - неистовство
   этого зверей, побои, издевательства почти выключили ее созна-
   ние. Она уже не реагировала ни на что: завеса полного отключе-
   ния чувств спасла ее от безумия...
   Алексей временами приходил в себя, видел, что творилось в из-
   бушке и только беззвучно плакал, бессильный что-либо изменить,
   хоть что-то сделать. Голова раскалывалась от малейшего движения
   и единственное, чем он мог помочь Светлане - стараться закры-
   вать глаза, когда она останавливала на нем полный невыносимого
   страдания взгляд. К утру ему стало легче, он даже встал и, не
   обращая внимания на окрик Шварца, сел на полати рядом со Свет-
   ланой и стал гладить ее избитое лицо, развязал стягивающую рот
   повязку... Шварц ухмыльнулся, глядя на них. Телячьи нежности...
   Ничего, пусть потешатся, все равно... Баба пусть хоть перед
   смертью покричит, а то ведь так и молчала, только стонала. Да,
   славная была ночка и чего это он, дурень, раньше такого не поп-
   робовал? Хорошо...
  
  
  
   Выстрел Павел услышал, когда оставил лодку у едва приметного
   в камышах мосточка и вброд добирался через заросли к берегу.
   Патронташ он положил на голову, а ружьем придерживал его свер-
   ху. Выстрел раздался справа. Стреляли из пистолета. Значит у
   них два ствола. Наверняка пистолет у этого уголовника, вряд ли
   он доверит его амбалу. Значит в избе либо двое либо один. Плюс
   его ружье... с картечью. Алешка и Света тоже здесь, если жи-
   вы... А если нет?
   Ничего в этом раскладе он изменить не мог. Надо было идти.
   Идти туда...
  
  
  
   Я ПОМНЮ те полкилометра каменистой дороги, где они нас жда-
   ли, терпеливо и безмолвно, как уиеют ждать только на Востоке.
   Впереди они оставили приманку: ту самую ракету, за которой мы
   безуспешно охотились два месяца. И двое наших уже поймались на
   этот крючок: Генка и Костя ушли за ней вчера вечером и исчезли.
   Пришла наша очередь, только теперь мы плевать хотели на эту же-
   лезяку и они тоже понимали это. Генкина "walky-talky" подала
   сигнал тревоги всего три часа назад... Кто включил ее, сам Ген-
   ка или они? Сейчас это было неважно, кто. Был шанс один из ты-
   сячи, что хоть один из ребят жив, а значит ловушка была открыта и
   мы в нее собирались влезть. Только не закрыв глаза. Это и было
   главным препятствием - глаза хорошо видели эти полкилометра от-
   лично пристреляной ими дороги. Спрятаться или разделиться на
   обход можно было только под их прицелом. Они это тоже понимали
   и потому ждали.
   Три часа прошли не напрасно, командир выпросил старый фран-
   цузский БТР у местного командования. Это была старинная колыма-
   га, напоминавшая слегка бронированный ящик на колесах. Славка
   постучал по броне кулаком и невесело пошутил, что такую штуку
   навылет не прострелишь, все пули залетят внутрь, пошумят и об-
   ратно не вылетят..
   Командир, как всегда, не прикаэал, а вроде бы попросил изви-
   няющимся, но до жути бесстрастным голосом.
   - Ребята, один шанс у нас есть, а может быть и два. Надо до-
   ехать на этой кофемолке вот до того бугорка. Там трое смогут
   спрыгнуть во-о-н в ту ямочку. Пока они будут добивать нас в
   этом гробу, трое будут сбоку, а это косоглазым сильно не понравится...
   Если сумеем, мы вас поддержим огнем и маневром этого дедушки
   мирового танкостроения. Как минимум, еще двое, если они нас не
   накроют с первой ракеты, тоже выскочат во-о-н на тот камушек и
   внесут свой посильный вклад. Вы меня поняли, ребята? Больше мне
   вам нечего скаэать, сами все сделаете, как сможете. Там наши...
   Славкин язык не удержался на месте.
   - И еще ракета...
   Командир обвел всех своими близорукими глазами и повторил:
   - И еще ракета.
   Я впервые сидел на водительском сиденье этой коробки, руль
   казался чужим, педали - неудобными... Ладно, пилить по прямой,
   никакаго искусства не надо, только тормозить вовремя. А с этим
   делом у дедули все было в порядке - тормозил мертво... Ребята
   скрючились возле заднего люка, первым был Леха с ручником -
   прикроет высадку. Остальные нашпиговались гранатами до упора.
   Если начнем гореть все вместе - далеко слышно будет. Командир
   положил мне руку на плечо.
   - Поехали, Паша...
  
  
  
   Выстрел услышали и трое в избушке. Никто иэ них не мог раз-
   личить, кто и из чего стрелял, но все трое отреагировали на
   раскатистый звук. Алексей и Светлана с надеждой, Шварц - с бес-
   покойством. Кто стрелял, Семен? В кого? Неужели мужик объявился
   так рано? Или еще что случилось?
   Шварц осторожно выглянул в окно, сжимая в руках ружье. Нико-
   го не было видно, только поднявшийся легкий ветерок шевелил
   кусты. Солнце появилось не надолго и теперь скрылось за грядой
   облаков. Погода явно портилась. Шварцу было наплевать и не по-
   году и на солнце - его интересовало, кто стрелял. Однако из из-
   бы выходить он не решался, лучше подождать Семена... Шварц нем-
   ного успокоился, хотя еще с минуту продолжал наблюдать за поля-
   ной.
   Увлекшись наблюдением, он не эаметил, как Алексей, покачива-
   ясь , но старалсь шагать тихо, медленно подошел к двери. Палки
   в скобе не было, Шварц дверь не запер...
  
  
  
   Семен быстро выдохся. Закололо в боку, пересохла глотка...
   Он перешел на шаг, успокаивал себя тем, что вряд ли мужик су-
   нется к избе так рано. Еще его беспокоил Шварц, от него тоже
   надо было избавиться, но ведь ружье... Дал дураку, надо было
   припрятать по дороге, из него убирать было бы надежнее
   ружье-то мужика... Вот пусть и копают, если захотят, конечно.
   Ну, об этом думать будем позже, сейчас надо приготовиться к
   встрече хозяина ружья, а там посмотрим...
  
  
  
  
  
   Павел последние иетры в кустах прополз на животе. Теперь он
   хорошо, на дистанции выстрела, видел дверь в избушку. Она была
   прикрыта. Сколько бы их там не было, надо было спровоцировать
   их на действия. Павел сложил руки рупорои и громко крикнул:
   - Эй, подонки, что ж не встречаете гостей?
   Дверь распахнулась, точно кто-то только и ждал его крика...
   Алексей услышал голос отца и, не сознавая, что делает, рванул
   дверь, выскочил наружу. На поляне перед избой никого не было и
   он растерянно шарил глазами по кустам. Отец словно вырос из-под
   земли прямо перед ним, почти незаметный в своей камуфляжной
   униформе. Нервы Алексея не выдержали, он совсем по-детски вск-
   рикнул:" Папа!" и бросился навстречу отцу...
   Шварц, услышав голос Павла, сначала пугливо пригнулся, ожидая
   выстрела, затем заметил, как распахнулась дверь. Фрайер-то
   ожил, сученок! Шварц рванулся эа ним. Алексей, пошатываясь,
   пробовал бежать к какому-то человеку в десантной форие, в кото-
   ром Шварц не сразу узнал Лемешонка. Ноги Алексея заплетались,
   голова отчаянно моталась и он изо всех сил пытался не упасть...
   За спиной сына Панел увидел Шварца с двустволкой в руках и
   чуть не взвыл - Алексей шатался и почти полностью перекрывал
   сектор обстрела. Павел рванулся вправо, пытаясь переключить
   внииание Шварца на себя, эакричал что-то, но Шварц был дура-
   ком...
   В этом огромном теле мозгам досталась самая малая часть.
   Анатолий, по прозвищу Шварценеггер, сделал последнюю в своей
   жизни глупость. Он увидел как Лемешонок бросился в сторону, пы-
   таясь эаставить его, Шварца, отвлечся от бегущего фрайерка и
   стрелять по нему. Может он и сообразил бы, где для него была
   главная опасность, но для этого надо было чуть больше времени и
   мозгов. При полном отсутствии того и другого, в нем сработал
   эаложенный неизвестно кем и чем инстинкт подлого убийцы: Шварц
   он выстрелил в спину...
   Алексей даже не взмахнул руками, он просто сложился вдвое и
   застыл на траве.
   Шварц еще только переводил ствол в сторону Павла и в эти пос-
   ледние мгновения своей глупой и подлой жизни он увидел замедле-
   ние времени. Ему показалось, что он переводит ствол с упавшего
   Алексея на фигуру в пятнистой одежде ужасно быстро. Сейчас он
   нажмет на спуск и эта фигура тоже сложится пополам и замрет
   на траве, ведь он даже не успел поднять ружье от бедра, ло-
   пух...
   С этой нехитрой мыслью в своих крохотных иоэгах Шварц и уиер.
   Ствол ружья Павла дернулся дважды. Первал пуля "wingstar" отб-
   росила огромное тело Анатолия на на бревенчатую стену и он на
   какое-то мгновение прилип к ней. Вторая пуля проделала еще одну
   дыру в этом, уже мертвом, теле и была лишней.
  
  
  
  
   Семен услышал три выстрела, прозвучавшие быстро, один за дру-
   гим, и остановился. До избушки оставалось еще метров триста и
   сто из них лежали через открытую поляну. Похоже, что роли пере-
   менились и теперь ему придется в открытую подходить к избе.
   Стреляли двое, выстрелы были немного разныии: гулкий первый и
   посуше - два других. Кто же выстрелил последним? Это раз. А
   второе неприятное открытие - у мужика, значит, есть еще одно
   ружье? Хитер, сука... Одно на виду, а другое где-то прятал?
   Семен пригнувшись стал приближаться к избе.
  
   Павел держал голову Алексея на левой руке, а правой по-преж-
   нему сжимал ружье, ожидая выстрелов. Было тихо и он перевернул
   сына на спину - три картечины... Одна в ногу, это ерунда, дру-
   гая в плечо, тоже не страшно, но вот третья... чуть ниже ребер.
   Иэо рта Алексея показалась маленькая струйка крови. Если иэ
   легких, еще терпимо, а вот если ниже... Печень или почка? Павел
   лихорадочно соображал, что же делать? Ясно было одно - оста-
   ваться на открытои месте, когда рядом бродят двое вооруженных
   уголовников нельзя. Так, двое или один? Один стрелял, другой
   лежит, а третий? Павел вэглянул на дверь. В проеие двери стояла
   Светлана в каких-то лохмотьях... Он подхватил сына и бегои бро-
   сился к дому, не посмотрев даже толком на жену. Она вошла сле-
   дои и прикрыла дверь. Павел обернулся и только сейчас разглядел
   ее опухшее от побоев лицо, неуверенную походку и багровые кро-
   воподтеки на руках, ногах, груди - разорванное грязное платье
   еле-еле прикрывало наготу...
   - Боже, что они с тобой сделали... родная... Помоги мне.
   Здесь, в кармане, пакет. Достань и перевяжи ему плечо, я пос-
   мотрю живот.
   Павел задрал рубашку сына - выходного отверстия на животе не
   было, плохо дело... Вот если бы была водка, влить ему сейчас
   хоть несколько граммов. Да и позже, когда придет в себя, не вы-
   держит ведь болевого шока без лекарств... И нечем его снять. Он
   проверил бутылки, валявшиеся на полу - допивали, гады, до пос-
   ледней капли. Он даже застонал от бессилия помочь сыну. Светла-
   на со слезами на глазах смотрела на отца и сына...
   Павел вышел, осторожно обошел избу, брезгливо отбросив в сторону
   руку амбала, который так и остался лежать с недоуменным выраже-
   нием лица... У дальней стены лежала короткая деревянная лестни-
   ца. Павел осторожно приставил ее почти вплотную к бревнам и
   поднялся на несколько перекладин. Теперь его голова была на
   уровне кровли. Осторожно выдвинувшись вперед, он осмотрел эту
   сторону. Ничто не выдавало присутствия людей, только вот там,
   слева над кустаии трещала сорока. Значит они там. Боятся выйти
   на открытое пространство... Пожалуй, можно успеть. Павел спус-
   тился вниз.
   - Идем, Света. Как он? Пульс есть?
   - Есть, но слабый... Прости меня, Паша!
   - За что, глупая? Помолчи лучше и помоги.
   Он проверил повязки и подхватил сына на руки - на плече нес-
   ти было опасно с такой раной. Выйдя наружу, он жестом приказал
   жене прихватить ружье, патронташ он еще раньше набросил на шею,
   и показал, куда им идти. Светлана без страха вырвала ружье из
   руки Шварца, взглянула, не видит ли Павел, и дважды изо всей си-
   лы ударила прикладом неподвижное тело между ног...
   Павел ломился через камыш, мало эаботясь о тишине. Эти не
   сразу осмелятся вылезти, будут выжидать, а Алексей ждать не
   мог. Светлана следовала за ним, он слышал ее дыхание. Вот и
   лодка. Павел опустил Алексея на рыбины и начал заводить мотор.
   Он чихал, хватал было, но никак не хотел работать. Павел прек-
   ратил бесполеэные попытки и внииательно осмотрел двигатель. Так
   и есть, мало подкачал горючего... Мотор взвыл на холостых обо-
   ротах - теперь эти подонки точно засекут их. Ну и пусть, даже к
   лучшему, осмелеют...
   - Света, родная, гони на ту сторону. Может успеешь в больни-
   цу довезти. Пожалуйста, родная...
   Светлана шагнула в лодку, поцеловала Павла и взялась за рум-
   пель мотора. Резко лязгнуло сцепление, но шпонка выдержала.
   Лодка, мгновенно набирая скорость, развернулась и рванулась к
   далекому берегу, где была больница и где, быть может, ждало
   спасение...
  
  
  
   Семену не было видно, что происходило за камышами, но когда
   лодка появилась на открытой воде, он понял - удирает баба, му-
   жика рядом не видно. Значит Шварцу капут... А мужик остался на
   берегу. Ему по камышам ползти, а я смогу бегом до избы добрать-
   ся. Бегом...
  
  
   Павлу не повезло. Он попытался пройти к берегу другим путем,
   вляпался на топкое иесто и теперь с трудом выбирался из густых
   камышей. Хватаясь за жесткие стебли, он не переставал думать о
   сыне: довезет его Светлана живым? Из горького опыта знал, что
   два таких ранения без возможности остановить внутреннее крово-
   течение... Шансов у сына не было. Да и у него положение было не
   лучше - застрял, как приклеенный. Каждый шаг давался с трудом,
   нельзя было спешить. На болоте спешка плохо кончается, а уме-
   реть вот так, за здорово живешь, он просто не имел права, пока
   живым ходит хоть один из этих подонков, а их пока двое. И оба
   живы.
  
  
   Павел ошибался, охоту за нии продолжал только один, зато са-
   иый опасный из этой троицы. Недостаток опыта, он восполнял зве-
   риной хитростью и избыткои элобы, которая и делала его еще бо-
   лее опасным. Сейчас сн угадал, что Павел ему не страшен, что-то
   там случилось, так как он уже пробежал метров пятьдесят совер-
   шенно беспрепятственно. Дверь в избушку было открыта и Семен
   чувствовал, что за ней никто не прячется. Подбегая к избе, он
   успел заметить тело Шварца в луже крови и его дважды простре-
   ленную грудь.
   Только отдышавшись, он понял, что его поразило неосознанно,
   когда он увидел мертвого Шварца.
   - Ох, нй хрена себе, чем он стреляет, этот мужик? Такие дыры
   делает...
   Его продрал озноб. Кажется, мужика разоэлили основательно.
   Рано я Стаса убрал, сейчас бы пригодился, хоть отвлек бы.
   Теперь одному расхлебывать. Семен схватил свой "диплоиат", ко-
   торый так и лежал в углу, судорожно рассовал по карманам день-
   ги, документы, нож... Теперь отсюда надо было смываться и по-
   дождать иужика неподалеку, наверняка он сюда вернется... Он вы-
   глянул иэ двери и рывком рванулся к кустам на берегу. Из них
   хорошо просматривалась избушка, подходы к ней. И дистанция для
   стрельбы подходящая, отсюда он не проиахнется.
  
  
  
   Павел прекратил шумную возню в камышах и выбирался с особой
   осторожностью, он потерял темп и теперь не мог диктовать свои
   условия игры. Упустил противника из поля внимания: придется
   снова искать и эаставить обнаружить себя. Если только эти двое
   не успеют первыми. Он взглянул на часы - прошло всего полчаса с
   того момента, как он высадился на берег. Всего полчаса... И нет
   Алешки. Он уже видел такие безжизненные лица, наливавшиеся той
   неизвестной художникам мира краской, которая предвещает смерть.
   Помочь ему он был не в силах. Оставалось покарать. Один мертв.
   Он свое уже получил. Павел подумал о Шварце мельком, как о вы-
   полненной работе, вернее, только части работы - оставались еще
   двое...
   Светлана... Может быть она успеет и свершится чудо. Боже,
   помоги сыну и ей, если можешь. Он понимал, даже знал наверняка,
   что с ней случилось, что произошло в эту ночь в избушке и был
   рад, что сейчас жене некогда было размышлять о случившемся, по-
   ка у нее была другая цель - спасти, ну, постараться спасти
   Алексея...
   Павел, наконец выбрался из трясины и внимательно рассматривал
   избушку и соседние заросли. Где они сейчас?
  
  
  
   Семен заметил легкое колебание веток, ему даже показалось,
   что он увидел какое-то жуткое лицо, но длилось это всего
   несколько мгновений и выстрелить наугад он не решился, чтобы не
   обнаружить себя. Мужик был там, в кустах, он не сомневался,
   пусть только покажется... Семен встал за кустами, изготовился к
   стрельбе. В зтот момент он стал виден со стороны озера.
  
  
  
  
   Светлана плакала не переставая, беззвучно, без всхлипов и ры-
   даний. Просто слезы текли беэудержно, размазывались встреч-
   ныи ветром, снова текли и текли. Она выжимала из иотора все,
   что он мог дать, но все равно казалось, что лодка движется
   ужасно медленно. Струйка крови изо рта Алексея не унималась,
   тихо стекая на настил лодки. Светлана сбросила обороты мо-
   тора, оставила румпель и склонилась над Алексеем.
   - Что, Алешенька, потерпи еще немного, потерпи, скоро приедем...
   Алексей открыл глаза, он пришел в себя и на него навалилаеь боль.
   Боль жуткая, взрывающая все внутри...
   - Свет... ла...
   Кровь хлынула фонтаном на ее лицо, руки... Алексей вытянулся
   и затих. Она схватила его руку, торопливо нащупывая пульс. Его
   не было. Светлана медленно вернулась к мотору, зачерпнула за
   бортом воду, плеснула в лицо, смывая кровь Алексея, залившую ей
   глаза... Затем еще и еще зачерпывала воду, пила ее из ладони,
   снова смывала кровь. Затем дала полный газ, развернулась "на
   пятке" и на полной скорости погнала лодку к избушке. Она интуи-
   тивно выбрала верное направление - прижималась к камышаи, пов-
   торяла все изгибы берега.
   Перед эаливчиком она уменьшила скорость до малой, нагнулась
   эа ружьем. Неумело переломив стволы, зарядила ружье, осторожно
   спустила предохранитель, который так подвел ее вчера вечером...
   Семена она увидела сразу, как только лодка обогнула последние
   камыши. Он стоял за кустами и целился из пистолета. Он хотел
   стрелять в ее Павла... Светлана, не вставая с банки, подняла ружье
   и, эакрыв глаза, надавила на спуск, потом на второй. Отдача от
   дублета чуть не выбросила ее из лодки. Лодка вильнула и это
   спасло Семена. Картечь прошла слишком высоко, не причинив ему
   вреда. Он обернулся и несколько раз выстрелил. Одна пуля, про-
   бив тонкие борта, прошла рядом с ногами Светланы, другие пропе-
   ли рядом. Лодка вертелась на месте, пока Светлана пыталась пе-
   резарядить ружье. Семен прицелился тщательней - женщина в лодке
   выпустила ружье и схватилась за руку...
  
   Выстрелы с озера Павел оценил сразу и однозначно - сына
   больше нет и Света решила помочь еиу... Это было некстати. Те-
   перь на него ложилась двойная нагрузка - добавилась забота о
   Светлане. Иэ кустов напротив эахлопали выстрелы. Павел выстре-
   лил на звук и выскочил на поляну. Противник был закрыт густыии
   заросляии и Павел наугад стрелять больше не стал. Еще выстрел
   из-за кустов и Павел заметил, как присела Светлана. Теперь все
   решали секунды, проскочит он это открытое пространство или...
  
  
  
   Пуля прошла рядом, что Сеиен вжал голову в плечи чуть не до
   пупа. Звук был противный, с шелестои, будто по гравейке рядом
   прошел грузовик. Вспомнив о дырах в груди Шварца, он ощу-
   тил дикий страх, что следующая дыра останется в его голове. Не
   думая ни о чем, он бросился к машине. В уэком просвете между
   кустами он заметил бегущего Павла, не целясь выстрелил в его
   сторону и изумленно заметил, как тот словно споткулся... Но
   страх продолжал гнать его вперед. Сейчас он думал только об од-
   ном - скорее в машину и бежать от зтой верной смерти в пятнистом
   комбинезоне...
  
  
   Пуля задела бедро. Рана была неопасной, кость цела - зто Па-
   вел понял сразу, когда почувствовал, как обожгло огнем ногу. Он
   резко бросил тело вправо, прокатился несколько метров и залег,
   держа в прицеле подозрительный сектор кустов. Но выстрелов
   больше не последовало, в наступившей тишине слышался лишь дале-
   кий треск сучьев под ногами убегающего человека. Павел встал,
   стараясь не опираться на простреленную ногу. Да, с ней не побе-
   гаешь...
   Лодка кружила неподалеку, Светлана наскоро затянула поцара-
   панную пулей руку и держалась вне досягаеиости выстрелов. Павел
   взмахнул рукой и поковылял к воде. Светлана поняла и на полной
   скорости погнала лодку. Через полминуты Павел уже сам повел
   ее к месту, где оставил машину. Время, время! Оно сейчас стало
   его главныи врагом...
   Лицо Алексея Светлана прикрыла куском брезента. Павел смотрел
   на тело сына, сжав зубы так, что побелели скулы. Когда лодка с
   размаху вылетела на песок, бреэент свалился и Алексей увидел
   мертвое лицо сына...
   Вездеход сорвался с места, как застоявшийся конь. Павел не
   стал выезжать прежним путем, а повел машину по краю озера. За-
   тем свернул к лесу и, лавируя среди деревьев, пошел на пе-
   рехват. Здесь была доля риска - куда поедут эти сволочи, он не
   знал... Череэ поселок? Там дорога лучше, можно гнать побыстрее,
   но больше машин и людей... Вправо? На Оболь? Там перерыли доро-
   гу строители, на "девятке" не проскочишь... Значит, все равно
   они вернутся сюда. Только бы не пропустить их на хорошую доро-
   гу, там они меня обштопают в два счета...
  
  
  
   Валерий Петрович был терпелив, как гиена. Уже хлопали выст-
   релы, что-то там происходило, а он ждал. Короткая разведка под-
   твердила его предположения: никуда им не деться, поедут эдесь,
   больше негде. Место для стрельбы было отличное, а в том, что не
   промажет на таком расстоянии, он не сомневался. Выстрелов было
   много и Валерий ждал развязки. Лучший вариант - побольше тру-
   пов, которые будут молчать и пусть тогда разбираются, кто кого
   и за что пристрелил. Неясную тревогу вызывали три выстрела,
   какие-то отличные от остальных, от них веяло страхом. Но вот
   выстрелы прекратились, последний был пистолетный. Ай да Семен,
   молодец, кретин... Тебя я пришью с удовольствием. Валерий поу-
   добнее расположился на пригорке.
  
   Стас пришел в себя от холода. Все тело было налито тяжестью
   и холодом. Попробовал пошевелить рукой и вскрикнул от боли. Хо-
   тя ему только показалось, что он закричал. Этот сдавленный звук
   напоиинал скорее хрипенье...
   Но боль была настоящей. Он отдохнул и попробовал пошевелить
   другой рукой. Это еиу удалось, рука действовала. Он пошевелил
   еще и услышал плеск воды. С трудом приподняв голову, он увидел,
   что лежит наполовину в болоте...
   Он ощупал себя правой рукой, левая по-прежнеиу не подчинялась.
   На груди рука нащупала липкое, кровь. Откуда? И эдесь Стас от-
   четливо вспомнил, что с ним произошло: попытку уехать, разговор
   с Семеном, выстрел в спину... Пора было выбираться из болота.
   Он попробовал перевернуться на правый бок. С нескольких попыток
   зто ему удалось. На живот лечь оказалось полегче и он медленно,
   часто отдыхая, пополз по песку на небольшой пригорок, который
   покаэался ему самой высокой горой мира...
  
  
  
  
   Семен подбежал к машине совершенно обессиленный - кросс по
   лесу был для него непосильныи занятием. Сейчас он повалился ря-
   дом с машиной на землю и бессознательно гладил полированный бок
   "девятки". Он любил ее, зту машину, она могла увезти его от
   смерти... Хорошая, самая лучшая в мире машина...
   Водить иашины вообще он умел, хотя и давно не сидел за ру-
   лем. На такой он сидел впервые. Подергав рычаг переключения
   скоростей, он запомнил порядок включения и врубил стартер.
   Машина послушно заурчала. Но первые попытки тронуться с иеста
   были неудачными - мотор глох. Семен нервничал. Наконец рывками
   машина пошла. В управлении она оказалось легкой и на малой ско-
   рости он без труда вел ее по пустой лесной дороге. Ехать быст-
   рее он не решался, множество корней и поворотов делали такую
   попытку опасной, можно было разбить машину, а ею он как раз и
   дорожил...
  
  
   Стас уже забрался на вершину своего Эвереста, когда услышал,
   как Семен пытался стронуть машину с места. Еще несколько усилий
   и он увидел, что его "девятка" медленно увозит уголовника. Все,
   теперь конец... Этот гад убил всех, теперь удрал... На его ма-
   шине. А Стас остался здесь - отвечать за все или... подыхать.
   Злость придала ему силы. Он сел, попробовал разорвать майку и
   перевязать рану. Ничего не вышло. Тогда он уложил майку большим
   тампоном на грудь и стянул ремнея. Неподалеку валялась толстая
   палка и он на четвереньках добрался до нее. Отдохнув, попробо-
   вал встать. Качаясь, постоял несколько минут и медленно побрел
   к дороге.
  
  
   Валерий Петрович увидел "девятку", когда она, покачиваясь на
   ухабах, выехала на дорогу и остановилась. Он поудобнее прист-
   роил локоть и прикинул: на повороте Стас притормозит и тогда...
   Семен вылеэет из машины, если останется живой, когда эта краси-
   вая игрушка вломится во что-нибудь.
   Но следующий маневр "девятки" заставил его забыть об осторож-
   ности и вскочить на ноги: машина повернула... вправо и медленно
   удалялась, поднимая пыль. Ругаясь, Валерий побежал к своей
   "Волге". Несколько секунд ему потребовалось, чтобы расшвырять
   ветки, укрывавшие машину от посторонних глаз, и машина, выбра-
   сывая землю из-под задних колес, рванулась вперед.
   Что-то его смущало, что-то здесь не так. Стас ведь так мед-
   ленно ездить не любит... Он не подозревал, что Стас сейчас бре-
   дет к этой самой дороге, часто останавливаясь и падая от боли и
   потери крови. Он не знал, что за рулем "девятки" тот самый Се-
   иен, которого он хотел убить с удовольствием. Он не догадывался
   о том, что мужик, из-за которого и началась вся зта карусель,
   находится в своеи джипе всего в пятидесяти метрах от него...
   Валерий Петрович прекратил погоню и остановился.
  
  
  
   Еще из-за деревьев на вершине небольшого холма Павел заметил
   облачко пыли справа и успокоился. Так и есть, решили похитрить,
   подонки. Ну-ну... С такой ногой я много не набегаю, стало быть
   надо что-то придумать. Съезжая с холма, он успел заметить голу-
   бую "Волгу", стоявшую у дороги. К своему удивлению, он не уви-
   дел ее за собой через несколько секунд. Куда же она девалась,
   таи ведь некуда ехать... Но размышлять о какой-то посторонней
   машине было некогда: времени хотя и хватало, но в обрез. Два ки-
   лометра до раскопок, - это пять минут по такой дороге. Еще пять
   минут для того, чтобы сообразить, что проехать нельзя и развер-
   нуться. И три минуты еще... Павел уже знал, где он встретит ма-
   шину, которая привезла в его дом столько горя...
  
  
   Семен уже освоился с управлениеи и порадовался, что иэбрал
   эту дорогу. Вряд ли мужик решит, что он выбрал дальний путь,
   скорее всего подумает, что он рвется на хорошую дорогу. Нет,
   Семену спешить в город незачем, уходить надо в глушь, куда по-
   дальше. Пока. А потом поеэд увезет его в какой-нибудь город в России.
   Ищите!
   Он миновал крутой поворот, слева - чернело болото, справа - невы-
   сокий взгорок, густо поросший травой. За поворотом открылся до-
   вольно длинный участок прямой дороги и Семен прибавил газу.
   "Девятка" послушно ускорилась и он, довольный собой, покрови-
   тельственно похлопал ее по рулевому колесу. Его настроение рез-
   ко ухудшилось при виде земляных увалов на дороге. По традиции
   строители, видимо, попытались сровнять зтот участок, начали ра-
   боты, да на этом и закончили. Брошенный бульдоэер одиноко напо-
   минал о благих намерениях. Семен остановил машину, вышел, поис-
   кал обьезд. Он был, но проехать там мог, пожалуй, только вот
   тот бульдозер...
   Возвращаться не хотелось, но другой дороги не было. Бросить
   машину? Но тогда он будет выбираться отсюда не день и не два...
   Вся милиция будет на ногах. Нет, машину бросать нельзя, на ней
   он прорвется. Только надо спешить, надо спешить...
   Разворот на узкои месте был делом нелегким, но, наконец, ма-
   шина снова послушно пошла по дороге. Вот и прямой участок, мож-
   но добавить...
  
  
   Валерий увидел вездеход Лемешонка во-вреия и ударил по тор-
   мозам. "Волга" застыла в нескольких метрах от дороги, когда на
   нее вывалился из леса зтот "луноход" и устремился за "девят-
   кой". Да, игра, как оказалось, не кончена и трупы так быстро на
   машинах не ездят... Придется еще ждать. Но теперь ситуация из-
   менилась, прежнее место засады стало невыгодным и Валерий решил
   ждать в машине, предварительно перегнав ее повыше по склону,
   откуда просматривался довольно большой участок дороги. "Волга"
   чуть-чуть скатилась на обочину и замерла.
  
  
   Павел ждал "девятку" на повороте, развернув машину почти
   перпендикулярно дороге. Несколько минут ожидания он потратил,
   чтобы перевязать куском ткани ногу поверх штанины и дозарядить
   "Браунинг". Затем подогнал привязной реиень и, привстав на под-
   ножке, стал глядеть на дорогу, поверх куста. "Девятка" шла быс-
   тро. Павел быстро сел за руль, застегнул ремень и вслух начал
   отсчет.
   - Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь...
   Он надавил на гаэ и отпустил сцепление, мало заботясь о том,
   переживет ли оно еще хоть один раз такое варврское обращение.
   Вездеход появился перед "девяткой" неожиданно, как чертик из
   табакерки, так, как и задумал Павел. Удар пришелся в переднее
   левое крыло. "Девятка", отброшенная вправо, вылетела с дороги
   и, описав красивую дугу, грохнулась плашмя в болото, подняв
   фонтаны воды, перемешанной с ряской. Павла бросило на руль, но
   ремень удержал от удара, машина с изуродованныи передком
   крутнулась на месте, на несколько мгновений встала на два ко-
   леса и снова шлепнулась на все четыре...
   "Девятка" тонула медленно. Семен был оглушен, но не постра-
   дал. Мгновенна поняв, что произошло, он попытался открыть
   дверь. Она не поддавалась. Тогда он метнулся к противоположной
   дверце, судорожно завертел ручку стекла и полез через окно,
   стараясь не сорваться с машины. Когда он вылеэ на крышу тонущей
   "девятки" и огляделся, ему стало жутко. Сиерть пришла к нему
   совсем не в том виде, в каком он ее боялся. Его смерть была в
   этом вонючем болоте, среди пузырей, поднимающихся вокруг обре-
   ченной иашины. До берега было всего метров пятнадцать, но это
   были пятнадцать метров бездонного болота... И все-таки он ошиб-
   ся опять.
   Его смерть стояла в старом десантном обмундировании, с пере-
   вязанной наспех ногой, и в руке у этого ненавистного Семену че-
   ловека было то самое ружье, которого он так боялся. Семен, стоя
   на коленях, замолотил кулаками по крыше машины.
   - Нет, нет! Вези меня в ментовку... Меня должны судить по за-
   кону... Это все не я сделал, Это Шварц твою жену трахал, я не
   при чем... Меня суд оправдает, слышишь, ты... Вытащи меня отсю-
   да, ты не имеешь права...
   Павел стоял неподвижно. Этот слизняк внизу не вызывал у него
   никаких чувств. Никаких, даже ненависти. Он просто был непонятным
   и ненужным для природы и для Павла существом, достойныи чело-
   веческих змоций. Так, грязь на подошвах, которую надо соскрести
   и забыть.
   Вода дошла до открытого окна и машина резко пошла вниз. Те-
   перь Семен стоял почти по колено в воде. Еще пара минут и сто-
   ять ему будет не на чем. Павел медленно отвернулся и направился
   прочь, ему противна была агония этого подонка, пусть подыхает
   один. Он уже сделал первый шаг, тяжело переставляя прострелен-
   ную ногу, как боковыи зрениеи заметил резкое движение бандита.
   Сеиен выхватил из мокрых брюк пистолет.
   Павел вскинул ружье, коротко дернулся ствол и на месте головы
   у Семена распустился пышный красный цветок... Его тело иедленно
   погрузилось в черную болотную воду, ненадолго окрасив ее в бу-
   ро-красный цвет. Ряска уже начала смыкаться над инородными
   предметами, потревожившими вековую тихую жизнь болота.
  
  
  
   Машина была изуродована, передок вглядел так, словно побывал
   в мясорубке, но мотор завелся, как всегда, с полоборота. Павел
   с трудом втиснулся на сиденье, нога совершенно онемела и каза-
   лась набитой мешком дроби. Он несколько секунд раэмышлял
   где искать Светлану? Сейчас, когда все закончилось, он почувст-
   вовал, как ему нужно быть в эту минуту рядом с ней и сыном.
   Он вел машину медленно, каждый ухаб отдавался острой болью в
   бедре. У поворота к озеру среди деревьев мелькнула странная, но
   знакомая фигура - льняные волосы, на груди что-то непонятное...
   Ого, да это же еще один. Павел взял ружье и приоткрыл дверцу.
   Стас, полуживой от непосильной ходьбы, выбрался все-таки на до-
   рогу и стоял, уцепившись за сосенку, глядя на подходившего Пав-
   ла. Он увидел страшное от камуфляжа и горя лицо зтого человека
   и понял, что сейчас умрет. У него уже не было сил даже двинуть-
   ся с места, но моэг работал удивительно ясно и в нем билась
   единственная мысль - о прощении. Пусть простит и...делает с
   ним, что хочет. Ему было все равно, только бы простил...
   Павел подошел ближе и увидел, что парень совсем плох, повяз-
   ка сползла и рана на груди была весьма нехорошей...
   - Кто тебя? Тот, дружок твой?
   Стас кивнул и посмотрел на Павла так, что ему стало не по
   себе, впервые с того самого момента, как он понял, что случи-
   лось с женой и сыном и когда он прочел ту страшную эаписку. Па-
   рень напоминал ему больную собаку, которую он так и не смог
   пристрелить когда-то, потому что посмотрел перед выстрелом ей в
   глаза.
   Стас медленно опустился на колени и обнял Павла за ноги.
   - Простите, простите меня... Делайте, что хотите, но прости-
   те... Не могу больше, простите... Если можете...
   Павел растерялся. Он ожидал чего угодно, но не настоящих
   детских слез и этой доверчивой мольбы о прощении. Он поднял
   парня, который, как заведенный, просил, молил простить...
   - Вставай, пойдем к машине... Надо жену забрать.
   Стас вздрогнул, как от удара.
   - Нет, нет, не-е-е-т!
   - Так, значит, и ты, ублюдок?
   Павел хотел уже просто стряхнуть его с себя, как вдруг увидел
   ту самую голубую "Волгу".
  
  
  
   Валерий Петрович услышал знакомый выстрел и понял, что стре-
   лял Лемешонок. Семена больше нет, но остался этот мужик и все
   пошло прахом. Кретины, недоумки, садисты, сволочи... Валерий
   колотил ладонью по баранке пока не ощутил боль... Рука была залита
   кровью, он рассадил ее о рычаг поворотов. Валерий слиэнул кровь
   и опустошенно уставился на дорогу перед собой. Как всякий жлоб,
   он винил своих бывших помощничков, верой и правдой служивших
   ему, плативших ему, в своей неудаче. Даже если бы не удалось
   расправиться с Семеном, ему не было бы так страшно. Но этот му-
   жик... Это все. Он либо сам до него доберется или милиция, пос-
   ле такого побоища. И все "схваченные" намертво полковники отре-
   кутся от него - не такое дело, чтобы мараться. Провалившихся не
   любит никто и ни на чью помощь Валерию Петровичу расчитывать
   было нечего. Он это понял в короткие минуты, когда сидел эа ру-
   лем любимой "Волги" на проклятой деревенской дороге...
   По дороге медленно катил голубой вездеход с разбитым носом.
   Лемешонок был один и явно не видел машины Валерия Петровича, а
   если и видел, чего ему бояться обыкновенной "Волги". А может и
   не все потеряно? Маленькое дорожно-транспортное происшествие на
   глухой дороге и все? Это еще лучше, чем пускать в ход винтов-
   ку... Валерий завел мотор.
   Вездеход неожиданно свернул к лесу и остановился. Из машины
   Валерию не было видно, что там случилось и он, крадучись, подо-
   шел к краю пригорка. Открытие его поразило - еще один свидетель
   живой, хотя, кажется, и не очень... Итого двое. Один из них во-
   оружен и неплохо владеет этим оружием. Валерий мог ввязаться в
   дело, если ему самому это ничем не грозило, как, например, в
   засаде на Семена... Но связываться с этим головорезои не хотелось
   ни за что. Лучше тюрьма завтра, чем пуля сегодня.
   Оставался вариант с машиной. Валерий снова сел за руль и вы-
   вел "Волгу" на дорогу. Метров за сто он увидел, что Лемешонок
   тащит Стаса к машине. Вот они остановились, заспорили...
   Валерий взял правее и дал полный газ. Машина понеслась по
   обочине, чтобы потом, после наезда, успеть выскочить на дорогу
   и не врезаться в деревья.
  
  
   "Волга" взревела двигателем и понеслась пряио на них. Чело-
   века за рулем Павел не мог разглядеть, но мгновенно понял:
   сворачивать он не собирается. Больше ни о чем он подумать
   не успел, заработали другие механизмы его тела. Он отпустил
   Стаса, тяжело отпрыгнул в сторону, чтобы мелкие сосенки не ме-
   шали прицеливанию, и вскинул ружье. Две пули "wingstar" с
   ревоv сокрушили стекла "Волги", превратив их в серебристую пыль,
   и по пути разворотили грудную клетку человека за рулем...
   Водитель был мертв, но машина зтого не знала и продолжала
   свой последний смертоносный путь. Она неслась на Стаса, который
   от слабости не мог сдвинуться с места и только глядел на надви-
   гающуюся голубую смерть.
   Она была уже рядом и Стас зажмурился, настолько страшен был
   вид обезумевшей машины с мертвыи водителем. Павел рванулся впе-
   ред, обхватил Стаса за шею и рванул на себя. Оба покатились по
   траве и машина пронеслась рядом, обдав их эапахом сгоревшего
   бензина и смерти. Манекен за рулем был уже никудыдышним води-
   телм - отвернуть от стоящих на пути сосен он не сумел. Машина
   ударилась боком в огромный ствол, отлетела рикошетом на дорогу,
   дважды превернулась и застыла, уткнувшись радиаторои в кювет...
  
  
   Стас лежал на спине и смотрел на небо. Оно было облачное и
   совсем не красивое, обыкновенное небо перед дождем. И все-таки
   не было для него сейчас картины более великой, красоты большей,
   явления более величественного, чем эти серые облака над землей.
   Они означали жизнь. Он приподнялся.
   Павел сидел рядом. Его руки неподвижно свисали с ружья, лежа-
   щего на коленях. По его лицу, промывая извилистые дорожки среди
   копоти и гряэи, текли слезы.
  
   Виктор Леденев.
  
  
Оценка: 6.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"