Уже три дня без устали гремела музика. Уже три дня рекой лился эль за здоровье графа Вествуда и его невесты. Новые подробности загадочного исчезновения Эмили Морровинд почти четверть века назад и ее освобождение благодаря отваге возлюбленного снова и снова будоражили умы окрестных жителей. Старики вспоминали, как еще до похищения встречали баронскую дочь в церкви или на ярмарке, торговцы прикидывали цену отвоеванным сокровищам, а немногие счастливчики по сто раз на день пересказывали, как порой видели пленницу холмов на склонах.
- Леди прекрасна, словно и не было ни долгих лет, ни тяжких страданий. А ведь страшно подумать сколько всего ей пришлось пережить - охала пожилая трактирщица.
- Ну уж с моим хозяином ей теперь нечего бояться. Ставлю своего коня, он и от нечисти убережет и эль будет вовремя подливать - последнее заявление сопровождалось громким стуком кружек о дубовый стол
- И не говорите, сэр, только лучшего эля, чем у нашей миссис Роуз, нигде не сыскать
- А правда, что ее похититель был божественно красив? - вмешалась хозяйская племянница
- Да нет же! - с жаром возразил молодой егерь - Он был настоящим чертом. Сама леди рассказывала моей женке, что приметила копыта, когда он домогался ее
- А чертовы сокровища они таки взяли с собой - усмехнулся конюх -случилось мне видеть воз, доверху набитый сундуками да дорогими тканями. Так что не задаром она спала хоть и с самим дьяволом.
-А ну довольно поминать нечисть в моем доме - прикрикнула миссис Роуз - постыдились бы, мистер Ларк, при детях. А тебе Кэтрин давно спать пора. Рано еще такие разговоры слушать
- Ну что она с тобой, как с маленькой - конюх неожиданно привлек девочку к себе - Сколько тебе лет, красавица?
- Двенадцать - ответила Кэтрин, стараясь скрыть смущение - А вы мне расскажете про нечистого?
-Кэтрин! Спокойной ночи! - голос тети не допускал возражений
- Обязательно промурлыкал мистер Ларк - Я тебе еще и не то расскажу.
Лунный свет слабо освещал маленькую комнатку, которую Кэтрин делила с братом.
- Брат, между прочим, наколол дров и ушел после полудня на гулянку. А я проторчала целый день на кухне только для того, чтобы тетя решала, что мне знать, а что нет. Вот пойду завтра на конюшню и все-все выспрошу: откуда у черта богатства? А как граф освободил его пленницу? А как они там жили в холмах? Вот мистер Найт говорил, что в холмах живут эльфы и он сам их видел. Правда до этого он видел дно десятка кружек+
С незапамятных времен край славился лучшим элем и холмами, окутанными мрачной славой. Люди обходили их десятой дорогой. По слухам, там обитала нечистая сила, и долгожители еще помнили, как полвека назад духи украли маленького Генри. Суеверия держали Кэтрин подальше от проклятого места надежнее, чем все тетушкины наставления. Но вот утихомирить молоденькую девушку, когда в ближайшем селе так заманчиво играла музыка, не стоило и думать. Зная, что хозяйка все равно проболтает почти до зари с Джекобсом, Кэтрин распахнула окно и, цепляясь за ветви, ловко спустилась на землю.
- Спокойной ночи. Вернусь вместе с братом - улыбнулась она и побежала к светящимся вдали огонькам.
На полпути одуряющее чувство свободы отступило и Кэтрин перешла на шаг, чтобы успокоить дыхание. Стояла великолепная ночь: нежный запах молодой травы и майских цветов, соловьиные трели в ветвях, - казалось пробудившаяся природа приветствовала освященный три дня назад союз.
- Когда-нибудь я тоже выйду замуж. И будет пир горой. И я буду танцевать с Томом и с Джеком, или нет - я влюблюсь до беспамятства и буду плясать только со своим женихом, ну почти только+ И у нас будет такая же красивая история. Я даже согласна без сокровищ, но чтобы он непременно меня от кого-нибудь спас+ от нечисти+ или от шерифа. Тетушка всегда за глаза кличет его чертом. Интересно как бы он смотрелся с копытцами?.. - она обернулась заслышав совсем рядом лошадиное фырканье.
- А, мистер Ларк. Вы ведь не скажете тетушке о моей проделке? - Кэтрин хотела было напроситься в попутчицы, да заметила, что всадник опьяни едва держится в седле.
- Малютка Кэти - протянул конюх заискивающим голосом, вдруг решив спешиться - А у тебя случайно не найдется деньжат, пропустить парочку кружек эля? Какая жалость - пытаясь удержать равновесие, он ухватился за девушку - А что юная леди здесь делает, а? Уж не меня ли ждешь, крошка. А мы ей ничего не скажем. Ну иди сюда - Кэтрин безуспешно пыталась отодвинуться от воняющего перегаром лица
- Пустите!
-Куда? Я тебе сейчас расскажу про нечистого. У-у-у-у - мистер Ларк сделал рожки, и Кэтрин, пользуясь моментом вырвалась из его объятий. Она пустилась бежать, не разбирая дороги, впрочем дороги-то и не было. Главное - прочь: через кустарник, через овраг, прочь, туда, где не проедет лошадь.
От страха девушка опомнилась, лишь когда ее оглушила обступившая тишина. Она жадно глотала воздух. Прямо над ней возвышались два холма, разделенные узким ущельем. В лунном свете знакомый пейзаж, манящий днем цветами и зеленью, казался зловещим, а две громадины - тяжелыми воротами, грозящими вот-вот захлопнуться, затянув ее в потусторонний мир. Никогда еще Кэтрин не чувствовала себя такой беззащитной. От беготни в трактире и по каменистой дороге ноги невыносимо ныли, и она бессильно опустилась на еще влажную от вечерней росы траву.
- Что с вами? Неужто решили прийти покаяться? Или быть может надеетесь, что часть сокровищ он унес с собой в могилу. Самое дорогое он отдал бы вам, лишь пожелай вы это принять - Тень, словно выросшая из-под земли, не церемонясь схватила ее за руку - Оставьте его в покое хотя бы теперь. - Кэтрин хотелось заверещать на все окрестности, но язык цепенел от ужаса перед едва различимым мрачным силуэтом.
Вдруг хватка ослабла.
- А вы-то кто такая и зачем заявились? - презрение и злоба сменились тоскливым безразличием - тоже решили поискать приключений и золота? Не боитесь, что благородных рыцарей и чертей на всех не хватит? - Незнакомец бесшумно склонился над недавно насыпанной могилой - А эту ты знал? Знал, братишка?
- Простите, я не хотела никого тревожить. Не думаю, чтобы мы даже были знакомы - дрожащим голосом ответила Кэтрин, гадая, кем же был умерший, что ему не нашлось места на кладбище
- Да послушным девушкам не годиться водить дружбу с нечистой силой, неправда ли?
- После смерти даже у него есть шанс на спасение+ Наверное+ Так учат христианские законы - она пыталась вспомнить хоть одну подходящую строку из Писания, когда услышала сдавленный полусмех-полувсхлипывания
- Может ради спасения ему в грудь воткнули клинок? Может из милосердия ему помогли искупить свои грехи страданиями на Земле?
- Я не знаю каковы его грехи. Должно быть они в самом деле велики.
- Не знаешь? А по-моему уже сейчас о них слагают баллады. которые переживут века.
- Кто же он? Друид? Колдун? - Кэтрин в замешательстве оглянулась: бежать по темноте домой, рискуя вновь столкнуться с конюхом, казалось едва ли безопаснее, чем оставаться здесь
- Наплясалась и нет сил спасаться - горько спросил незнакомец, видя, что девушка не спешит убегать - Я не погонюсь за тобой. Не бойся. Свою встречу с эльфом ты будешь считать лишь плодом детской фантазии. Холмы ныне пусты.
- Эльфы холмов?
- Пожалуй это самое доброе имя, которое вы дали нашему народу.
- А как зовете себя вы?
- Эльдар. Но истинное имя, как и наш язык, давно позабыты людьми. Много столетий назад наши города стояли, залитые солнцем, и ветер играл в наших садах и развевал наши стяги. Тогда мир был еще молод. Многие эльдар погибли. Многие ушли за Море. Кое-кто пытался перенять традиции вашего народа - их судьба нам неведома. Иные ушли в холмы и леса, не желая оставлять родину даже ради заморских красот Валинора. Мой брат и наши ближайшие сородичи избрали просторы этого края много лет назад. Мы знали, что рано или поздно люди придут сюда и мы ждали этого с тревогой и надеждой.
И вы пришли. История этих земель затянется не на одну ночь. Было много смерти и много крови. Мы считаем себя хранителями. Оправдывала ли нас вера, что участвуя в бесконечном кровопролитии, мы обретем друзей и когда стихнет шум сражений, вместе сделаем эту землю прекрасней. Но радость побед и заверенья в дружбе быстро оборачивались завистью и ненасытной жаждой власти, а кровь, пропитавшую наши мечи, не смыть до конца мира. И навсегда останется с нами вопрос: чем злостные враги отличались от неблагодарных союзников. И вот перед тем, как еще раз стать бок о бок с одним из древних вождей, мы заставили его принести клятву, и он обещал что эти холмы навеки останутся за нами и никто из его подданных не переступит указанной черты после заката. Договор позабылся, но остались поверья, с каждым столетьем все более невероятные. Отчасти мы даже были рады этому: жуткие небылицы убедительней старинных обетов. И хотя поначалу мы не хотели отстраняться от людей, теперь мы довольствовались покоем. Наши чертоги были сокрыты. Наш дом, наш мир, наша память. Я даже не могу сказать, когда именно в старом замке поселились Морровинды, но я стал замечать странную перемену в брате. Мы крайне редко выходим на поверхность при свете Солнца. Потому я так удивился, увидев его на границе в полдень. Я не забуду мечтательно-детской улыбки сквозь слезы, когда он шептал: "Она хотела их остановить, она молила не рубить рощу и плакала, плакала, как и наша сестра. Не говори мне больше, что все люди одинаково жадны и эгоистичны".
Тогда я впервые узнал, что полуразрушенная крепость и прилегающие земли были отданы в ленное владение престарелому барону с целой оравой детей. Баронесса умерла, отдав последние силы Эмили, но похоже, отец не оценил ее последний дар, считая младшую дочь виновницей смерти любимой жены. Гэллемар долго лепетал о сочувствии и помощи, но я понял, что не одно сочувствие влечет его в рощу, чтобы хотя бы тайком смотреть на ее детские шалости. Близко он никогда не подходил, кляня про себя людские суеверия и эльфийские предрассудки, а главное - неизбежную разлуку, предначертанную Замыслом. Теперь, когда его тайна для меня была раскрыта, он говорил без умолку, обвиняя меня, что мы сами разверзли пропасть меж наших народов, что мы были поспешны и несправедливы в своих решениях. Но лицо его светлело, когда разговор заходил об Эмили, а рассказывал о ней каждый день. Она была для него подобна цветку, неожиданно распустившемуся в пустыне и открывшему невиданную доселе красоту. Цветок, обреченный на быстрое увядание, как и все по эту сторону Моря. Иногда я со страхом думал, что когда неизбежное случится, брат не найдет умиротворения даже в залах Мандоса. Я боялся непоправимого, когда понял. что ни ювелирное мастерство, ни танцы под звездами уже не несут ему той радости, что прежде.
- Танцы под звездами? - не выдержав, воскликнула Кэтрин - Значит это вас видел наш кузнец?
- Думаю да. Я помню я еще удержал руку одного из стражей, потянувшуюся было за дротиком - эльф впился пальцами в землю, вырывая несколько клочков травы - видит Единый, сейчас я бы этого не сделал. Но тогда я думал, что никто не поверит пьяным бредням, и уж подавно не пожелает связываться с духами, отплясывающим на колдовском шабаше. Как еще он мог нас описать?..
- Он говорил о прекрасных видениях и чарующих голосах, которые заманивали его к себе
- Они больше никого не заманят. Да никогда и не пытались+ Но теперь я догадываюсь, что подобное описание могло привлечь баронскую дочь. А Гэллемар принимал озорное любопытство за любовь и дар видеть истину. Так или иначе, но через несколько дней Эмили пришла на склон. Пришла сама, добровольно. Ее силуэт четко вырисовывался в расщелине, и мне показалось. что все вокруг замерло. Я видел лишь ее и Гэллемара, покорно идущего к грани. А потом тишину разорвал его смех, слившийся с еще детским, безмятежным хохотом, и они закружились на нашей поляне. Гэллемар надел ей на голову свой венец, в котором полевые цветы оплетали самоцветы, и ни на секунду не отходил от нежданной, но такой желанной гостьи.
С первыми лучами Солнца принесли чашу с вином, чтобы пустить ее по кругу и поприветствовать Дневную Звезду. Эмили приняла ее из моих рук и , глядя Гэллемару в глаза, прошептала: "Правда, что отведавший эльфийского нектара забывает все невзгоды, всю боль и страх. Я хочу этого забвенья, хочу навеки остаться здесь"
- И вы тогда отняли у нее память и свели с ума? - испуганно спросила Кэтрин
- Ваша память и без того слишком коротка - с горечью возразил эльф - Нет, если в ту ночь кто и лишился рассудка, то это мой бедный брат.. Помнишь - крикнул эльф в темноту - помнишь, я пытался сказать тебе, что девушка должна вернуться, что ее будут искать. А ты что кричал в ответ?.. Никогда не забуду его голоса, полного любви и гнева: "Я не отпущу ее. Я не отдам ее тому деспоту. Ты же всегда смеялся над сословными предрассудками. А чем сейчас ты лучше? Где твоя мудрость и доброта? Те же спесь и гордыня. что и в надутых вельможах, те же упрямство и неприятие, что и в увешанных четками фанатиков. Она пришла к нам, отринув все суеверия, она сделала свой выбор, а возвращение убьет ее. Сама жизнь будет для нее медленным самоубийством. Но я не оставлю ее. Ты ведь спас Генри. Почему же ты отказываешь в помощи этой девушки, чьи страдания стократ тяжелее физической боли."
- Спасение Генри - недоверчиво нахмурилась слушательница -похищение, которым до сих пор пугают детей. Отнять ребенка у семьи вы называете спасением? Да вы хоть иногда представляли, сколько слез пролила его мать?
- Думаешь ей было бы легче, умри мальчик у нее на руках, не дожив до пяти лет, мучаясь пороком сердца. Генри был бы обречен, а я не мог хладнокровно слушать его плач. который преследовал меня на каждом шагу. В роще он уже умирал, а вдова и старший брат могли предложить ему лишь пригоршню воды. Я не мог оставить его задыхаться. Даже нам еле удалось спасти мальчика, хотя через два года он был полностью здоров.
- Но вы так и не отпустили его
- Мы привязались к нему, а он к нам. Я любил его. как брата, даже как сына. Думаешь легко отречься от близкого человека, толкнув его в нищету. Наверно мои оправдания покажутся тебе глупыми+ Что ж я дорого заплатил за свою ошибку.
Кэтрин сидела, обхватив колени руками, гадая, какую роль сыграл Генри во всей истории, а рассказчик затих, вычерчивая какие-то линии на мягкой земле. Наконец он продолжил:
- Спустя много лет брат с его именем на устах попрекал меня в черствости и безразличии. Я пытался достучаться до него, но Гэллемар был готов пойти против целого мира, он грозился уйти вместе с ней. А я+ я всего лишь боялся его потерять, не понимая, что он уже потерян. И я сдался. Верил ли я или хотел верить в искренность и чистоту девушки, когда смотрел в ее восторженные глаза. Сейчас я не могу простить себе того малодушия. Мне следовало насильно отправить ее назад. И пусть бы Гэллемар попытал счастья за гранью. Возможно все решилось бы иначе. Но они оба остались и был назначен день свадьбы. Гэллемар не мог налюбоваться на свою невесту, все в ней он находил совершенным. Я пытался найти за восхищением понимание, но даже мне поначалу казалось, что Эмили любит его. А что уж говорить о моем брате. Чтобы он не делал, за чтобы не брался, будь то игра на арфе или огранка камней, она была в его мыслях, и все, к чему он прикасался, становилось прекрасным. Гэллемар видел, сколько радости доставляет Эмили игра света в самоцветах, и в совершенстве овладел ювелирным мастерством. Когда она с улыбкой принимала усыпанный каменьями браслет или изысканную диадему, для него это была высшая ступень счастья:
- Ты мой король, а я твоя королева, поверить не могу! И это все принадлежит нам!
- Все что только пожелаешь - отвечал он ей, хотя так и не мог понять, почему восхищаясь чужой работой она никогда сама не взяла в руки резец. Однажды я пытался предложить научить ее этому, но она отшатнулась, будто я протянул ей отравленный кинжал
- Это что повинность?
- Нет - заверил я ее - но вы же любите ювелирные поделки, я думал вам будет приятно
- Мне нет нужды возиться с ними самой. Я и так хозяйка этих богатств
- К каким же занятиям стремится ваша душа?
- Не хотите ли вы сказать, что я должна зарабатывать себе на хлеб?
- Что же вы будете делать по прошествии десяти лет?
-Жить, как подобает владычице
- Через двадцать?
-Жить! - она с криком бросилась на шею мужу - Они никогда, никогда не признают во мне равную
- Успокойся, родная. Никто не сможет принудить тебя к чему бы то ни было - утешал ее мой брат.
Больше мы не возвращались к этому разговору, но в мою душу закралась тревога
- Что будет, когда ее срок иссякнет? - спросил я спустя несколько дней
-Что ты имеешь ввиду?
-Ты знаешь?
- Но с нами она сохранит вечную молодость. Усталость от мира не коснется ее
- Не коснется ее тела, но что тебе останется, когда устанет ее душа?
-Я спасу ее
- От нее самой?
И все же то были счастливые годы
Помню как-то я застал Гэллемара в мастерской. В руках он держал дивной красоты украшение: сияющая бабочка, опустившаяся на ажурную ветвь, призванную оплести запястье возлюбленной. Я сам неплохой ювелир, но у меня захватило дыхание от утонченного совершенства работы. А на лице брата лежала тень
- Он ей не по вкусу. Жалуется, что я уже не люблю ее так, как прежде, и потому пожалел золота. А я просто боюсь, что еще один штрих и гармония будет разрушена. Наверно я плохой мастер.
- Кажется ничего не стоит менять - я участливо положил руку ему на плечо - По крайней мере не сейчас. Идем. Варда зажигает звезды и соловьи соревнуются в пении
- Она не пойдет. А без нее мне и рели не милы
- А я думал+
- Знал бы ты. как я хочу снова обнять и закружить ее в безмятежном танце. Но Эмили перебирает самоцветы. Разве могу я отказать ей в этой радости. В такие минуты ее глаза сияют почти как раньше. Вот только ей хочется больше золота+
На следующий день я увидел браслет на ее руке. Она казалась счастливой и с лица брата не сходила гордая улыбка. На знакомой ветви блестела осенняя позолота.
А время шло
Однажды, пока Гэллемар был на охоте, меня встревожили крики, эхом отдававшиеся в покоях королевы. Оно мое! Я так желаю и повелеваю как владычица этих чертогов. Или мой супруг так и не втолковал тебе, что поданные должны покоряться велению госпожи
- Подданные - я узнал насмешливый голос сестры - быть может у людей родство и любовь меркнут перед жаждой власти и тщеславием, да не так у нашего народа. Зачем ты несешь нам обычаи, от которых сама когда-то мечтала уйти. Неужто тебе неведома грань между уважением и преданной любовью и покорностью раболепного вассала. Не этому учат законы эльдар - грустно вздохнула Леерлин
- Быть может ты собралась давать мне наставления? Опасайся гневить меня!
- Бояться гнева? Гнева девочки, которая сама стала на путь мелких услад и бездействия, а теперь страдает от тоски и пресыщения. Ты восторженно принимаешь блестящие побрякушки, но ты не пожелала взять нашей мудрости. За полчаса научившись водить эльфийский хоровод, ты не умеешь отдавать и радость сотворения тебе не знакома. За все сокровища, дарованные моим братом можно купить целое графство с лесами и реками, но каким серыми бесцветным тебе должно быть уже кажется мир. Только гнев еще шевелит твою душу. Упивание властью и потакание вздорным капризам - вот твое последнее пристанище. Мне жаль тебя.
- В подвал! В самую темную и сырую комнату. Там ты вдоволь можешь жалеть пауков и крыс, если только они пощадят тебя. - и она обернулась к Генри, да-да к моему мальчику, которого сестра когда-то обучала целительству - Ты дважды предаешь меня. Как повелительницу и как дочь человеческого рода. Чем она охмурила тебя, заставив забыть свой долг?
Тогда я уже поднялся в залу и с порога видел. как мой воспитанник нерешительно взял сестру за руку, стыдливо опустив глаза. В тот же момент Эмили одним движением сорвала с шеи Леерлин колье и лишь презрительно рассмеялась, видя как наполнились слезами ее глаза, а губы почти беззвучно прошептали:
- Для тебя это забава на вечер, а для меня память о любимом, с которым я разлучена на долгие века. Посмотри, не пробивается ли сквозь девичью кожу чешуя, а то глядишь скоро лишь когти дракона будут рыться в королевских сундуках.
Я поскорее увел сестру за собой, чтобы защитить ее от ярости той, что мнила себя нашей владычицей
Мой брат вернулся через час. Я не посмел выспрашивать подробности разговора с Эмили. но он все повторял как в бреду: "Ведь ты не оставишь меня. Ведь не оставишь"
На следующий день я отправился проводить Леерлин в Уайтхилл далеко на юге. Если бы я только знал, что вижу Гэллемара в последний раз. Я бы отправил его вместе с сестрой, я пытался его убедить. Но на все уговоры он отвечал, что не может отвернуться от Эмили сейчас, оставив ее наедине с обидой на себя и весь мир и с, как он верил, раскаяньем. Он надеялся, что как раз теперь любовь и веря в то лучшее, что хранит ее душа, убережет ее от дальнейшего падения
-Как часть тот, кто однажды оступился катится в пропасть лишь потому, что не видит света из-под двери в прошлое, готовой снова распахнуться перед ним. Я не дам разочарованию убить нашу любовь. - мы не зря признали в нем вождя за мудрость и благородство, но он ошибался, что юной восторженной девочки больше нет и его любовь здесь бессильна.
Настало время трогаться в путь
- А по приезде вы решили, что убийца вашего брата - невеста Вествуда
- Я не решал. Я был потрясен. Моя боль не истает с годами. Но я нашел в себе силы еще раз взглянуть на ту, что дважды переступила запретную черту. Я был на площади в тот момент, когда молодая пара под всеобщее ликование вышла из собора. Да-да это был я - ожесточенно усмехнулся эльф, глядя в расширенные зрачки Кэтрин - И она узнала меня. Как она корчилась на траве у ног нового супруга. А я вцепился в нее взглядом, заставив вновь пережить и прочувствовать каждое мгновение последних дней. И священник напрасно что-то бормотал над ней. Я мог читать ее мысли яснее, чем тот свой молитвенник. Я мог убить ее, чувствуя, что поступил бы справедливо. А она была беззащитна, как гадюка, у которой вырвали ядовитые зубы, такая же холодная и скользкая. Но именно это чувство омерзения не дало мне завершить возмездие. Не хотелось мараться ядом, пропитавшим ее нутро. Я незаметно скрылся, пораженный тем, что узнал.
На мгновенье эльф снова умолк, разглядывая посеребренный луной пейзаж
- Ты не бежишь прочь. Слушай же истинную историю возвращения Пленницы Полых Холмов
В один из летних дней Эмили шагнула за черту и увидела огромный обоз, ехавший на ярмарку в соседний город. Крестьяне кланялись ей до земли, а проезжавший мимо сквайр опустил глаза, словно ослепленный красотой и роскошью ее наряда. И королева упивалась их поклонением и восторгом, но уйти как одна из них не решилась. Однако теперь она при каждой удобной минутке старалась улизнуть, являясь людям в образе прекрасной девушки, усыпанной драгоценностями, манящей и в то же время вызывающей трепет у простолюдинов. Ее тешила игра в таинственную, всевластную красавицу, внушавшую благоговейный трепет.
Гэллемару скоро стало известно о ее вылазках и мы с вами можем лишь догадываться с каким страхом он каждый раз тайком провожал ее взглядом к расщелине. Он начал следить за ней, ослепленный своей любовью и нежеланием признать неизбежное. Но однажды он не выдержал. Резко выйдя из-за скалы он гневно крикнул, что она вольна уйти на все четыре стороны немедленно. Тогда Эмили стала упрекать его, что он хочет избавиться от нее, раз она посмела ему перечить, мол он вдоволь позабавился, обесчестив ее и теперь желает выбросить, как никчемную игрушку. Гэллемар еле успокоил ее, лаская и клянясь, что никогда. даже через сто лет он никому ее не отдаст, что она навеки будет его женой. Как и в ту первую ночь они ушли в скалы, взявшись за руки, только теперь мысли Эмили были заняты сокровищами и властью.
Геллемар приказал возвести магическую стену, которую он один мог бы открыть. Отчасти он желал уберечь наши чертоги от незваных гостей, ибо слухи о несказанных богатствах холмов уже будоражили людские умы. Отчасти же, боясь, как бы Эмили под властью минутного порыва не обрекла себя на увядание и разлуку. Работа продвигалась быстро. Решено было закрыть новые врата сразу после Бельтейна. Первого Бельтейна, который мы праздновали порознь: я опоздал на несколько роковых дней.
Все эльдар уже покинули холмы, чтобы вдоволь насладиться весенним лесом. Но Гэллемар задержался. Он видел, как жена ждет его у врат, внимательно разглядывая готовую стену. Залюбовавшись возлюбленной, он не сразу заметил проезжавшего рядом всадника, не заметил и как блеснули глаза Эмили: она знала, сейчас или никогда.
Брат опомнился от грез, заслышав конный топот и отчаянный крик о помощи. Вествуд и Гэллемар сошлись в поединке, каждый веря, что мольба о помощи была обращена к нему. Брат был пешим, вооружен лишь легким мечом, ни доспехов, ни шлема. И вес же он заставил графа спешиться
- По что ты вторгаешься с оружием в мой дом? - сурово спрашивал он юношу
Но голос его тонул в лязге железа и криках Эмили:
- Не слушай его. Он околдует тебя, как околдовал когда-то и меня, возьмет в плен и навеки запрет за этой стеной.
Клинок сам выпал из рук Гэллемара. И в этот момент появился Генри, спеша на выручку своему королю. Одним ударом граф был сбит с ног. Но когда Генри поднял меч, чтобы прикончить захватчика, Эмили, схватив его за руку снова заговорила:
- Неужели раб поднимет руку на освободителя? Не тебе ли я рассказывала, как люди по ту сторону грани умирают от золота, а здесь сундуки забиты золотом, а кубки наполняются лучшим вином. Тебя обучали целительству, а там люди мрут от моров. И сейчас после возведения стены, твои познания станут бесцельной забавой. Послушный раб эльфийской гордыни и равнодушия, неужели ты отвернешься от сотен людей, которым нужна твоя помощь. неужели забудешь о них, как забыл о своей настоящей семье.
Ей не пришлось дольше убеждать. Оружие, предназначенное Вествуду, пронзило уже сраженного предательством Геллемара. - голос рассказчика становился все глуше. - Они ушли. Ушли, оставив брата истекать кровью. И эльдар, вернувшиеся в разграбленный дом, уже ничем не могли помочь, да он и не хотел. Так я потерял брата и названного сына. Несчастный Генри, глупец, каково ему будет, когда граф спустит деньги на очередной кровавый поход, когда он поймет, как часто за помощь платят завистью, а за бессилие - камнем в спину. Что ему останется, когда он увидит: руки забрызганные кровью и душа, опаленная предательством уже никого не исцелят.
- Говорят, он бродит. словно помешанный, после возвращения
- Я у же не могу ему помочь. Сейчас меня ничто здесь не держит. Мой народ покинул этот край еще до свадьбы бывшей королевы. - он помог Кэтрин встать. Верхушки холмов позолотили первые лучи Солнца. - Наше время ушло безвозвратно. Сколько раз еще опадет листва, прежде чем воспоминания о нас сотрутся из памяти, оставив разве что пару сказаний, искаженных до неузнаваемости? Но мне легче что на этом берегу будет биться твое сердце, знающее правду.
- Кэтрин! Кэтрин! Безумная! - голос Эда эхом отдавался в холмах и Кэтрин очнулась от крепкой братской оплеухи - Дурочка. Сестричка. Разве можно так?! Ты нас в могилу сведешь - пытался ругать ее старший брат, крепко прижимая к себе - Мы сбились с ног. ища тебя. Да ты хоть знаешь что могло с тобой здесь произойти. Ах ты же ничегошеньки не знаешь. Сегодня на рассвете повесился Генри, таки забрала его проклятая нечисть. Все готовятся к крестному ходу, это наша последняя надежда на избавление.
- Не стоит - вдруг серьезно возразила девочка - Холмы ныне пусты
- Что? Еще не хватало, чтобы проклятые колдуны зачаровали тебя. Да пусть только попробуют подойти - он почти тащил сестру по тропинке. Но Кэтрин вырвавшись вновь взбежала на самую верхушку холма, чтобы еще раз взглянуть туда, где лес и утренний туман поглотили ее странного собеседника. Над головой в цветущих яблоневых ветвях проснулись птицы, а она все стояла, надеясь последний раз различить серый плащ вдали.
- Этот мир слишком прекрасен. - наконец прошептала она - И вы слишком любите его. А потому вы вернетесь