Аннотация: После рассказа - портреты некоторых героев :)
Город спал. Об этом позаботились заранее: сыпнула ночь сонного порошка звезд, принес ветер запах первых трав - и уснули могилевчане. Раньше времени разошлись с улиц парочки, погасли огоньки окон, умолкли телевизоры. Даже дети, не капризничая, улеглись вовремя.
Звездочет довольно потянулся на своем высоком стуле. Таким он любил город: тихим, сонным, расслабленным, настоящим. Спал кинотеатр "Радзiма", с высокими коринфскими колоннами. Дремал сквер, вытянувшийся к далекому, опустевшему горисполкому...
Звездочет поправил телескоп, взглянул на небо и осмотрелся вокруг. Близилась полночь, а стулья на площади все еще пустовали. Конечно, оставалось еще несколько минут, но отсутствие всех членов союза Двенадцати раздражало.
- Они, что надеются, что я с ними буду всю ночь сидеть? - ворчал звездочет, отсчитывая секунды.
Он слез со стула и принялся ходить кругами, то и дело откидывая со лба длинные волосы.
- Хайратник бы мне, - в голове сами собой рождались слова, а ладонь перебирала струны невидимой гитары.
Я чужой на Арбате и на Гоголях,
Я не знаю, где Сокол и ВДНХ,
На чью шею легла кольцевая петля,
Впрочем, разницы нет, где валять дурака...
Бросить бы все и отправиться на фестиваль!
Ерунда, брат, границы и рубежи,
Если в главном и настоящем нужда -
Могилёв стоит того, что бы жить,
А Москва стоит того, чтобы ждать.
* * *
В маленькой квартире летала посуда. Кикимора Алеся швыряла тарелками в притихшего мужа. К счастью, хозяева квартиры уехали на дачу праздновать День труда, и можно было особо не стесняться.
- Не пойду! Не пойду! Не пойду! - кричала Алеся. - Не буду я позориться в этом тряпье! Это не модно! Меня русалки засмеют! И вообще! Я поправилась!
Расписное блюдо поднялось со своего места и полетело на пол. Кастусь вздохнул и метнулся ловить. Перехватил в нескольких сантиметрах от пола, бережно стряхнул невидимую пыль и отнес в уголок. Имущество хозяев беречь надо, не зря же они возле печки молоко оставляют с зефиром.
- Ты у меня красивая, - робко повернулся он к жене. - И красное платье тебе идет.
- Я в прошлый раз была в красном! А нового у меня нет! А это кошмарное! - Алеся попробовала поднять стул, но Кастусь ухватился за него, удерживая на месте. Кикимора сердито топнула ножкой, стянула платье, забросила его в дальний угол комнаты, уселась на пол и разрыдалась.
- А может тебе так пойти? - спросил домовой, осторожно подходя ближе, готовый в любой момент нырнуть за шкаф. - Или нам вообще не идти? Ну, его этот шабаш. В кои-то веки одни в квартире. И без нас справятся. Ладусь им огня принесет.
* * *
Звездочет мерял шагами площадь. Каждая минута казалась ему часом.
- Опоздаю, наверняка, опоздаю, - бормотал он и отчаянно бил по невидимым струнам. Струны стонали и лопались.
И быть может, не нужно что-либо менять...
На одной из дорог нет движения вспять.
Счастлив тот, кто имеет цель в этом пути:
Знать о цели - уже означает найти...
А увидев с земли, что упала звезда,
Глупо ждать, что исполнится чья-то мечта:
Это только окурок, лениво летящий с моста.
* * *
Старик Карпей спал. Зеленоватые волны Дубравенки мягко покачивали его, шептали о далеком. И снилось Карпею, что он не в узенькой речке живет, а в широченной реке, которую и не всякая птица перелетит. Сон был сладким, как малиновое варенье, и просыпаться не хотелось.
- Дедушка, ну опоздаем же. На шабаш, - русалки переглянулись и прыснули.
Старшая Купава обхватила младшую за плечи и что-то зашептала, та зарумянилась и опустила глаза.
- Ну, тебя, сестричка! Не нравятся мне человечьи мальчики, - Купалина презрительно повела молочно белыми плечами.
А Карпей не хотел просыпаться. Это молодым шабаш в радость, а ему, старику, мягкую кровать из водорослей, да чтоб люди мусор в реку не кидали. А то давече хулиганы - кирпич бросили, шишка до сих пор болит. Водяной закряхтел. По воде пошли волны.
- Просыпается! Просыпается! - русалки захлопали в ладоши. - Ну же, дедушка, скорее! Все уже собрались.
Сестры взялись за руки и поплыли к поверхности. Вынырнули, закачались в лунном свете. Над головами поднимался крутой склон, над которым чуть темнело здание краеведческого музея.
- Погоди, мы только дедушку позовем, - русалки быстро скрылись в воде.
* * *
Трое шли по улице Островского, от окраин к старому мосту.
- Вот было время, - Лесик печально оглянулся на квадрат парка, поросшего невысокими чахлыми деревцами. - Тут лес был. Хороший лес был, зверье всякое водилось, птица. А сейчас что? Сейчас одно название, что лесовик. Парковик-недомерок.
- Выше нос, братец, - полевик Юрась хлопнул друга по плечу. - Болота тут были. А сейчас - красота! Люди живут! На дачах-огородах в земле возятся.
- А хорошие болота были, - шмыгнул носом Вячка. - Нет, вот скажите, чем мне сейчас управлять? Воду Карпей не отдает, а болот уже и нет почти...
- Это тут нет. А в остальной Беларуси есть, - подбодрил его Юрась. - Может, тебе перебраться куда?
- Кому я там нужен? У них своих хватает, - насупился болотник. - Да и привык я тут. Тут моя земля!
- Вот-вот, - поддержал его лесовик и зло пнул машину, стоявшую у обочины. Машина взвыла сигнализацией. Заставив друзей отпрыгнуть в сторону за мусорные баки.
Вдалеке ударили часы.
- Полночь, - насупился лесовик-парковик. - Совсем опоздали.
- Звездочет нас убьет, - всхлипнул Вячка.
- Не убьет! - глаза Юрася загорелись азартом, полевик полез в мусорный контейнер.
Вячка обиженно запыхтел, Лесик хмуро стукнул кулаком по баку. Юрась кряхтел, сопел, и наконец появился со старенькой гитарой.
- Вот! Подарок. Наш звездочет давно мечтал рокером стать. Пусть развлекается.
- Кажется, она сломанная, - Лесик погладил разбитую деку. Дерево отозвалось стоном. Дереву было больно.
- А ты на что? - изумился Юрась. - Почини. Сегодня наша ночь, волшебная.
Лесовик хмыкнул и принялся колдовать над инструментом.
- И ты, Вячка, не отлынивай. Ты у нас хранитель болот. Договорись с металлом, подтяни струны.
- Вообще-то в болоте все больше торф, - усомнился болотник, но руки к гитаре протянул. Струны радостно звякнули, отвечая на его прикосновения.
* * *
На площади бушевала гроза.
Маленький домовичок испуганно вжимался в стул, придерживая крохотный светильничек, в котором метался огонек.
- Где все? Почему они опаздывают?
- Не знаю я, ясный пан! Откуда мне знать?! Я огня младший хранитель. Вот, принес от своего очага.
- Молодец, - буркнул звездочет, ему вдруг стало стыдно. Ладусь не виноват. Он единственный, кто пришел в срок. Кажется, даже луна издевалась, глядя на них сверху. Ночь шабаша! Совет Двенадцати, с ним во главе, собрался вершить судьбы мира, точнее, одного конкретно взятого города. Собрался. Как же! И как раз в ту единственную ночь, когда ему совершенно некогда!
Вдруг на небе вырисовался крылатый силуэт. Зашумел ветер. Ладусь закрыл лапкой огонек и юркнул под высокий стул.
- Посадку разрешаете? - громыхнуло сверху.
- И нам, и нам посадку! - зазвенели ручейками два девичьи голоска.
Звездочет устало махнул рукой и попытался принять грозный вид.
Русалки кинулись к нему, закружили, повисли на шее, прижимаясь гибкими телами. защебетали вместе.
- Он просыпаться не хотел. Мы уже и так и этак. И жаб ему в постель пускали, и рыбой его били, - Купалина не выдержала и расхохоталась.
- А Горыныч вообще за девочками бегал, - вмешалась Купава. - Скажите ему, что нехорошо. Он большой, страшный и туда же. За девочками.
- За какими девочками? - удивился звездочет. - Спят же все.
Змей понурил три головы сразу и печально сложил крылья.
- Не за девочками. А за девочкой. И не я бегал, а она бегала. От Лавсана бежала.
- Откуда? - не понял подошедший Карпей, он все еще зевал.
- Ну, Оксанка. Она весь год от Лавсана бежит, надо было залететь снять. Пусть отдохнет немножко.
- Мы ее видели,- вмешалась Купалина. - Красивая! И Горыныч на нее та-ак смотрит во все свои шесть глаз...
Змей попытался закрыть глаза крыльями, бурча что-то невразумительное.
Из улочки зазвучал струнный перебор. Звездочет болезненно скривился и зажал уши руками.
- Доброй ночи честной компании, - выступил вперед Юрась. - Мы к вам на шабаш, да не с пустыми руками, а с подарком.
Полевик опять лихо ударил по струнам, держа гитару на манер балалайки.
Ой, Лявонiха, Лявонiха мая!
Спамяну цябе ласкавым словам я...
Купалина и Купава подхватили мелодию, закружились.
- Изверг! Отдай инструмент, - звездочет отобрал у Юрася гитару, нежно погладил. - Разве ж можно так с ней?! Она же живая! Кстати, все есть, наконец?
- Хранители воды есть, - солидно ответил Карпей, занимая свое почетное место. Русалки, недовольные прерванным танцем, скромно махнули руками и серебристые брызги воды засверкали в лунном свете.
- Хранитель воздуха есть, - пробасил Горыныч укладываясь в центре под телескопом, и раскладывая головы на три стула.
- Хранители земли есть, - серьезно сказал Лесик. Вячка утвердительно хлюпнул. Юрась шепнул что-то сидящей рядом Купаве и она прыснула.
- Хранитель огня есть, - прошептал Ладусь, выбираясь из-под стула.
- Почему один?
- Не один, - Алеся вышла в освещенный круг. Красное платье облегало тонкую фигурку кикиморы, в темных волосах сверкали язычки пламени, такие же язычки свивались браслетами на обнаженных руках. Мужчины восхищенно вздохнули. - Простите нас за опоздание.
Звездочет оглядел круг.
- Собрание Двенадцати объявляю открытым! - с облегчением проговорил он и коснулся струн гитары.
* * *
Выждав положенные десять минут вежливости после вступительной речи, убедившись, что члены совета говорят о делах и выглядят вполне довольными друг другом, звездочет тихо скользнул в спасительную темноту Большой Садовой.
- Опаздываю, совсем опаздываю, - мантия мешала бежать и он поспешно подоткну ее. Поправил гитару, висевшую на спине. - Не дождется. Уйдет. Где это такое видано...
Атланты курили на лавочке, опасливо посматривая на временно оставленный без поддержки балкон. Приветственно кивнули, но задерживать бегущего не стали. На следующем перекрестке звездочет свернул во дворы, промчался мимо светлеющей в темноте громады костела, юркнул в узкий переулок. Вот и Драматический театр!
Никого. Только светофорный человечек медленно танцует, меняя цвет на каждое па.
Звездочет тяжело опустился на пустые ступеньки, пробежал пальцами по струнам, и грустно запел:
Поцелуями прощают,
Поцелуями предают,
Поцелуями укрощают,
Поцелуями насмерть бьют...
Всем святым на свете рискуя,
Если святость хранит этот свет,
Я иду, я ищу поцелуи
Те, которых важнее нет.
- Доброй ночи, мой звездочет, - послышалось из темноты.
Сердце подпрыгнуло в радостном ожидании. Пришла. Пришла!
Звонкий лай спугнул ночую тишину. Из темноты выплыла серебристая тень. Без пышного кринолина она казалась совсем юной и очень красивой.
- Спасибо, что дождалась, - звездочет кинулся ей на встречу. - Какая же ты сегодня! Волшебная!
Девушка улыбнулась.
- Разве я могла тебя не дождаться?
* * *
Майская ночь мягко плыла над городом. Рассыпала волшебные сны. Нашептывала таинственные истории.
Кто-то касался струн гитары, и два голоса сливались в один. Мир замирал, подчиняясь мелодии. Даже собачка не решалась лаять, а тихо лежала, укрыв морду пушистым хвостом, чтоб не спугнуть магию звуков.
Но до тех пор, пока
Мы видим чистые сны,
Наша дорога легка!
Среди цветущей весны
Она ведет в облака,
И все прогнозы ясны!
На площади Звезд младшая русалка дразнила маленького домовичка, тот притворно сердился, и прятал огонек от летящих брызг.
Спал старик водяной, грезил о чем-то далеком.
Лесовик и болотник тихо говорили о будущем. В конце концов, должен же хоть кто-то думать о нем.
В середине круга кружились две пары: огонь смешивался с серебром, червленым темной землей, в завораживающем танце. И от их танца в город протягивались волшебные нити, обещая защиту и счастье.
А на площади у ратуши крепко спала девушка, уставшая бегать. И трехглавый змей охранял ее сон.
* в рассказе использованы: песня "Лявониха" группы "Песняры" и песни Могилевской рок-группы "Сердце дурака" (автор - Тимофей Яровиков) сайт: http://morok.ru/content/gruppa-serdtse-duraka
"Дама с собачкой"; "Звездочет"; "Оксана, бегущая с Лавсана"; Тимофей Яровиков.
![[]](/img/l/ledi_dzhi/mogilew_rock/dog.jpg)
![[]](/img/l/ledi_dzhi/mogilew_rock/star_war.jpg)
![[]](/img/l/ledi_dzhi/mogilew_rock/girl.jpg)
![[]](/img/l/ledi_dzhi/mogilew_rock/tim_jarowikow.jpg)