*Часть Первая.

*Глава первая.

Ночь опустилась над крепостью Раммас-Этхен, что находится на северо-востоке от Лат-данара. Сын лорда Эфалийского Драрт высокий ждал сообщений разведчиков о том, что происходит в окрестных деревнях. Вестей не было. Драрт был обеспокоен, творилось что то непонятное, казалось, что вся округа вымерла. Наконец то часовые на башнях возвестили о движении с севера.

Снарядить отряд! - скомандовал Драрт. - Я поеду во главе.

*

Эодварт сын Эодина, лорда Эфалийского, сидел за круглым столом и вслушивался в каждое слово что говорил седой старец, которого ему представили как Йогула Светоносца - представителя совета магов, и второго по силе мага Среднеземья.

Я вам говорю что это были орки, слуги Са...Экхм, Того Кого Нет! - спорил маг с остальными членами чрезвучайного собрания ''силъных'' Белых земель, при этом его густые, белые как снег брови вставали дыбом, а серые, и на вид холодные одежды, казалось, излучали горячий холод негодования.

Чепуха! - воскликнул в ответ главный противостоятель. - Йогулу, и совету магов давно следует признать, что наш главный враг конечно жив (был, есть, и будет), но Садону уж никак не могло прийти в голову захватить Раммас-Этхен!- говорил весьма высокий для гнома король Горы Брад Рыжебородый. Одетый в начищенную до блеска мифриловую кольчугу, он впечатлил своим видом, и идущей, буквально ощутимой в спертом воздухе зала отвагой, очаровал юного Эодварта.

Да, - сказал маг. - Садон ожил, а с его новым обличием у него наверняка появились и новые амбиции. Однажды я и сам прикончил этого ублюдка в честном поединке, и кто другой может судить о нем как не я!? Покажите мне этого человека, что-то я никого не вижу, где он? - Все вокруг молчали, а некоторые даже незаметно придвинулись поближе к Йогулу.

Но если так, тогда объясни нам, невеждам, коварный план врага! - твердо, сидя на месте сказал король Брад.

План врага прост, видимо, он просто хочет внести раздор между нами! - ледяной взгляд мага скользнул по Браду. - Но это конечно не все, как один из четверых первоначальных магов я чую опасность издалека. Садон намерен отвести наше внимание от Валии, и в частности от Анкара, где, по сообщениям некоторых моих информаторов, не сомневаюсь что и ваших, активизировались шпионы Тартара. - После этих слов мага, на стороне короля Брада остались лишь гномы из его свиты.

Так ты хочешь сказать что враг надеется что мы нанесем удар с полной силой по ненужной ему крепости, в то время когда сам будет атаковать Валию, правильно я тебя понял? - спросил гном.

Именно, дражайший Брад, я рад что ты понял наконец истинную обстановку дел! - глаза Первоначального мага при этом сверкнули хитроватым смехом.

Нет Йогул, ты меня конечно прости, но я с тобой не согласен!

Почему гном, ведь ты еще даже не слышал моего предложения лордам Белых земель?!

Я представляю себе смысл твоего предложения, и если это то что я думаю, то я полностью против, и отказываюсь заранее! - Сообщил свое решение король Горы.

Уважаемые представители Лат-данара и Эфалии, в таком случае я вынужден уповать лишь на ваш здравый рассудок. Мой план наиболее разумен в сложившейся ситуации... От имени всего Совета Магов, - при этих словах на лице старого чародея отразилась легкая ухмылка, однако заметил ее лишь король Горы. - Я даю согласие, нет, настаиваю на отправке достаточного количества войск на помощь Валийцам, столько лет охранявшим Среднеземье от второго прихода Тьмы и наступления Тёмной эры.

А как же Раммас-Этхен? - спросил один из представителей Эфалии.

По словам выживших, после захвата крепости в ней остались лишь пятьсот орков. Так стоит ли так боятся этой кучки сброда, на освобождение крепости вполне хватит тысячи воинов! - уверенно сказал Йогул.

За столом на несколько казавшихся магу вечностью минут наступила тишина, представители Эфалии и Лат-данара удалились на обсуждение в другой конец зала. Хоть маг и оттуда мог прекрасно слышать жаркий разговор представителей знати обоих королевств, они все как один боялись даже случайного взгляда чародея, не говоря уже его осмысленного вмешательства в их мысли, грязные и корыстные.

Наконец, все они пришли к единому решению. Молча, но с самодовольными физиономиями уселись они на свои места. Король Брад продолжал сидеть за столом с тем же невозмутимым видом, и никто из присутствующих не мог сказать какая буря эмоций играла в нем на тот момент.

Мы пришли к решению, - объявил, встав, во всеуслышание инспектор по торговле между обоими королевствами, маленький, лысый, подслеповатый старичок. - что на отбитие у врага крепости Раммас-Этхен, Эфалией будут отправлены одна тысяча двести воинов из числа иноземных наемников. На помощь Валии от Лат-данара будут отправлены шесть тысяч воинов из регулярных войск, Эфалия отправит на помощь Валийцам второй, третий, и четвертый гард.

Эффект от сказанного лысым человечком оставил на гнома ужасное впечатление. Бывалый воин, он знал, что отправив в Валию три четверти своих войск, оба королевства теряли любой шанс отбить неожиданное нападение врага, и возможно не одного...

Как, понимаете ли вы что делаете? Это то же самое что бросить меч во время сечи! - сдерживая крик, вставая из-за стола, сказал король Брад.

Защиту обоих королевств я возьму на себя! - поспешил добавить Йогул.

Я не сомневаюсь! - мрачно сказал гном, выходя из зала вместе со своей свитой.

Предчуствие чего-то страшного не отпускало Брада. Покидая замок магов Мифрандиф, где всем, по сути, заправлял один Йогул, в голове короля не умолкала одна настойчивая мысль, к которой волей-неволей рано или поздно приходит каждый владыка: ''Хочешь мира, готовься к войне!''. Тихо, оставляя в замке одни, и забирая с собой другие проблемы, карета короля Горы двинулась прочь от замка магов, где представители северных королевств уже отмечали начало военного похода на Тартар.

*

Однажды кто-то сказал, что Лат-данар это город, где все время что-то происходит. Полурослик, шедший по Хвойной улице знал это, наверное, лучше всех, потому что именно он то подчас и обеспечивал в славном городе хорошенькую суматоху. Полуростков в городе было полным полно, поэтому босой полурослик в коричневом, затасканном костюме и рыжими кудрями, пробивающимися из под выцветшей зеленой шапчонки, особо и не выделялся. Вокруг него шли богато одетые дамы в пышных платьях, в основном синего цвета недавно вошедшего в моду, а рядом с ними, словно пингвины, шли их вечно самонадеянные мужья, такие разные, что трудно даже сразу приметить то одно, что так объединяет их всех и в то же время расслаивает их до полной непохожести. То единственное, о чем втайне мечтает каждый из них, то, что является для них мерой всего - от роскошного дома на Сливочной, до шлюхи за углом, такой близкой из-за тяготящего имения того, и такой далекой из-за жены под жирным боком. Речь идет конечно же о кошельках, а именно о их содержании - деньгах.

Вот один господин подошел к книжной лавке и со взглядом профессионала быстро пролистал первую попавшуюся книжку, из тех что свиду подороже, затем вытащил на свет увесистый кошелек и расплатился с продавцом парой-тройкой серебренников. Все это время с ним рядом стояла его жена, на вид одна из тех матрен из высшего света, разодетая по последней моде и смотрящая на всех сверху! Полуростик не спускал глаз с пары и не переставал удивляться их чувству собственной защищенности и плохо скрытой иллюзии вседозволенности за маской безразличия к происходящему вокруг. ''Их напыщенность их же и подведет!'' - подумал он про себя.

Тихо и незаметно, но и не выделяясь из толпы, он проследовал за парой несколько улиц, по обеим сторонам которых стояли разнообразные лавки торговцев, торгующих самым разным товаром. Наконец жена богача приметила на одном из прилавков какую-то причудливую ткань, и чуть ли не бегом побежала в ее сторону не забыв прихватить за собой мужа. ''Полдела сделано! ''- подумал, выдохнув, полуросток.

Увлеченная разглядыванием новой, невиданной доселе ткани, матрона не обращала ни малейшего внимания на какого-то полуростка, вдруг подошедшего сбоку и пристально осматривающего все ту же ткань. Муж увлеченной, оставшийся не у дел, стоял молча рядом и демонстративно не обращал никакого внимания ни на подошедшего, ни на свою же супругу.

Пальцы рыжеволосого воришки сами нашли дорогу к карману мужчины. Словно по хорошо протоптанной дорожке скользнула его рука по шву пиджака ведшему к сокровенному карману. Ловкие пальцы быстро нащупали кошелек, рука бесшумно скользнула обратно, на сей раз неся с собой в карман чужое, но от этого не менее теплое для холодного бока .

Посмотрев на диковинную ткань еще с минуту, полуросток спокойно двинулся прочь. Пройдя Лужную, а затем и Кривую, он заглянул во двор ближайшего жилого дома, спросил у стоявшего неподалеку и орущего на играющих рядом детей дворника:

Таин дома? День добрый, кстати! - добавил он, видя недобрый взгляд последнего.

Добрый-недобрый, те какое дело? Нету его, ушел он, и передай ему, чоб за комнатку заплатил. Жильцы поденежней найдутся! А то опять на улице высыпаться будет! - выпалил дворник.

Бодрым шагом, и с ухмылкой на лице двинулся воришка прочь, а между тем, дворовые мальчишки продолжали дразнить дворника, воображая, что это тролль машет метлой, а не знакомый всем дядя Миша. Вот один из них, долговязый, воображающий себя эльфийским воином, попал самодельной стрелой троллю в ухо, и тот тут же понесся за ним с метлой в руках тряся седой бородой.

Холод начинал становиться невыносимым, руки уже давно перестали слушаться, когда полуросток наконец добрался до таверны под вывеской ''Дрянная коняка'', где надеялся согреться, поужинать, и быть может, даже и отыскать приятеля. В дверях заведения воришка столкнулся с толстым, высоким и вонючим типом, зато само заведение приветствовало его волной приятного тепла и запахом жареной курицы. Медленным, размеренным шагом прошел он к барной стойке, на ходу снимая заношенный коричневый пиджачок. Владелец таверны сухо поприветствовал гостя и указал ему на столик возле стилизованной под орочий тотемный столб колонны, где его уже давно ждал сам Таин. Несколько нерешительно подошел воришка к приятелю, целую неделю он не видел его, и вот он, сидит так, будто он уже успел ему надоесть!

Привет Проныра, с чем пожаловал? - лениво спросил он, чуть приподнявшись над кубком наполовину наполненным пивом.

Тебя искал, и вот, к несчастью, напоролся! Ты когда хозяйке квартплату заплатишь? - спросил, садясь напротив, Проныра.

Будут - отдам, ты же знаешь что у меня в холод руки мерзнут! Будь он проклят! - воскликнул в душах полуросток.

Значит никогда! - заключил Про смотря на друга. Ввалившиеся за неделю скитаний по пабам глаза того, казалось, будто два черных колодца смотрели на него, потертая куртка из кожи норла выглядела жалко уже издалека, к тому же она была ему большевата.

Не каркай! - отрезал Таин. - Сам то надыбал чего? - добавил он смягчившись.

Вот, - сказал Проныра положив на стол кошель. - Все что удалось, неурожайный год из-за холодов, даже в городе. - заключил он и глубоко вздохнул.

Год не из легких! - согласился с кузеном Таин.

На несколько минут за столиком воришек, да и во всей таверне наступила тишина. Казалось, что вдруг во всей округе стало вдруг не о чем говорить, мысли у всех были об одном, но даже об этом говорить уже не хотелось. Небывалые холода бушевали в Белых землях, и даже некий ореол безысходности навис над северными королевствами, особенно ухудшилось у всех настроение после захвата Эфалийской крепости Раммас-Этхен, по некоторым слухам гоблинами Садона, по другим, кем-то иным, доселе незнакомым. Масла в огонь добавила новость об объявлении войны Тартару, тёмному государству Садона. Вот уже неделя прошла со времени проводов войск в поход, и теперь, к бездельно шляющимся по городу добавились и жены солдат, ждущие и волнующиеся за мужей.

Со скрипом отворились двери таверны, в просторное помещение вошли двое, один крупного телосложения и одетый в варварский плащ из грубо обработанных шкур лис, второй худощавый и в зеленом камзоле с начищенными до блеска оловянными пуговицами. Оба быстрым шагом, и, как показалось полуросткам, скрывая лица, двинулись к одинокому столику стоявшему поодаль от других, хоть и чуть ли не у самого входа. Остальные посетители, в основном искатели удачи бывшие проездом, тут же вновь уставились в свои кубки, наполненные пивом, ромом, грогом. Одни лишь полуростки продолжали следить за новоприбывшими. Чувство легкой наживы вдруг зажглось в них, сладкий звон золотых монет зазвенел у обоих в ушах.

По виду народец денежный, но и грозный и осторожный. С такими надо держать ухо востро кабы самих не ограбили! - заключил Таин приглянувшись.

Мда, горцы с севера без денег в города не являются, но они и осторожные, да и деньги у нас пока есть!

Что, воровская твоя душа, боишься? А тот солдатик, наверное, с запада, у нас таких не водится!

Может, знает чего про нашу землю? Может, кто нибудъ из наших уже вернулся, а мы не знаем!? - спросил, явно желая услышать одобрительный ответ, Проныра.

Не будь наивен, такие вести разлетелись бы быстро. Да и некому, половина наших тут, в Лат-данаре, душ пятьсот в Эфалии, остальные в поселках, деревнях, другие в цирках выступают, вот до чего дожили! - с великой горечью в голосе сказал Таин. Наверное, так говорить могут только люди, живущие далеко от родины, беженцы, и те, кто мечтает о земле предков, своей, кровной земле.

Тем временем оба новопришедших уселись за тот самый столик и начали беседовать с седым старцем, которого, еще секунду назад, воришки и не видели вовсе, в этом оба могли тут же на месте поклясться. Странная троица сидела теперь, и буйно обговаривала что то между собой, и хоть столик воришек был не так уж и далеко от ихнего, до их ушей странным образом не долетало ни звука.

Странная компания, правда!? Старик даже на мага смахивает! - осторожно вглядываясь, сказал Проныра двоюродному брату, в голосе его слышались наталкивающие на привычное дело нотки.

Берешь на слабо?!

Нет, что ты, чтобы я! - по лицу Проныры скользнула недвусмысленная улыбка.

А самому слабо? - спросил в лоб Таин.

Да нет, просто в этой конуре жарище, ажно руки вспотели, а я так работать не могу! - с издевкой сказал Проныра пристально смотря на друга и поднося ко рту полный пива кубок.

Хорошо.

Ну, иди!

А ты не командуй!

Не волнуйся, я за тобой присмотрю, иди, иди! - смеясь сказал Проныра.

Без тебя справлюсь! - отрезал Таин.

Угм, как всегда! - сказал вслед уходящему другу Проныра, ни на секунду не отрываясь от пива, а взглядом следя за действиями напарника.

Пошатываясь, словно пьяный, Таин шел к столику будущих жертв, и, надо признать, шел довольно натурально. Лица остальных посетителей мелькали перед его затуманенным взором, но какой то странной силой тянуло его именно к старику - магу. В какой то миг взгляды обоих встретились. Таин открыто оторопел от силы старика, потому как даже в секундном взгляде его можно было почувствовать всю ту силу что была ему подвластна, но как ни странно, остальные посетители вовсе и не обращали внимания на выделявшегося среди всех их мага. Не обратил внимания и сам старик на подвыпившего полуростка, только на секунду задержал на нем свое внимание, будто почуял что то неладное, но тут же вновь переключился к разговору с собеседниками. Таин освобождено вздохнул. Хоть вся затея и показалась ему тогда дурной, но ноги сами уже несли его вперед, а простая и банальная гордость хорошенько их подгоняла.

Сосредоточившись, но пытаясь не нервничать, подходил воришка к старику и его собеседникам, в голове его был готов план, многократно проверенный и конечно всегда срабатывавший. Подойдя почти вплотную к магу, сидевшему у края столика, Таин вдруг изящно зацепился за гвоздь, торчавший из пола, и миг спустя так же изящно приземлился своим малым весом на мага.

Старый трюк. - процедил сквозь зубы Проныра сидя на месте, готовый в любую минуту кинутся на помощь брату.

А Таин уже стоял, покачиваясь, на ногах, и грубо извинялся перед магом. Оба собеседника того в это время смеялись над глупым, неуклюжим малявкой.

Извинит-те пожалуйста, ик, простите великодушно! - пытаясь воспроизвести говор пьяного, лепетал Таин, в руке сжимая кожаный кошель старика мага, а в душе ужасаясь своему поступку - маг то наверняка был одним из Семерых, а значит, был уважаем и почитаем. - Ваши великодушия, ик, не опускайтесь до моего уровня, ик, и не судите строго! - слова сами вылетали из его уст, в то время как рука с кошелем скользила к карману брюк. - Ой как плохо, я наверное поползу уже, не буду раздражать господ, ик...

Убирайся малявка, и будь благодарен что еще жив! - хриплым голосом бросил горец.

Да! - поддакнул солдат с запада не без акцента.

Неуклюже Таин повернулся чтобы уйти, и именно в этот момент кошель мага оказался у него в кармане, а спустя всего лишь секунду что то громко ударилось об пол. Бедный Таин сжался от ужаса когда его самые страшные кошмары сбылись...Кошель лежал на полу у всех на виду, деваться было некуда!

В -вор! Ловите вора! - были первые слова мага.

В это время уже половина посетителей во главе с самим хозяином готовы были кинуться на воришку и растерзать с потрохами.

Опять! - вздохнул Проныра видя происшедшее. Ногой он подтолкнул поближе ближайший табурет, глаза жадно смотрели вокруг в поисках спасения кузена. Нога вдруг рванулась вперед, повинуясь какому то порыву, табурет пролетел над двумя столиками и угодил прямиком по руке горцу, уже встававшему с места с кинжалом в той самой руке. Сам маг почему то сидел смирно на месте, очевидно злой но не знающий что делать, хотя по устам можно было заметить что он готов произнести заклинание, вот только что то его удерживало. Все это Проныра успел приметить во всей той сумятице, что тут же началась, и потом еще не раз удивлялся себе.

Беги! - крикнул Проныра, видя что кузен все еще стоит столбняком на месте.

Словно ошпаренный кинулся к выходу, услышав крик Проныры Таин. На полпути он неожиданно остановился, на цыпочках подбежал к брошенной добыче, подобрал ее, и на этот раз припустил из здания по полной. Пятки горели от напряжения, дверь таверны поддалась легко, и уже в следующую секунду не особо удачный воришка стоял на холодной, пустынной и темной улице Лат-данара. Уже горели лампы, темнота в это время года никогда не наступала так рано, но этот год стал во многом исключителен.

В легком недоумении стоял Таин возле распростертой настежь дверью таверны. Через мгновение ока откуда уже выбежал и Про, сыпя деньги налево и направо, дабы задержать преследователей из числа полупьяной своры. Раз и два метнулся Таин то в одну, то в другую сторону длинной, мощенной камнем улицы.

Туда! - указал наконец управление Про, которому была явно не по душе сложившаяся ситуация. И хоть обычно команды и отдавал Таин, в этот раз более прозорливый Проныра взял ситуацию в свои ловкие пронырливые ручонки.

Оба авантюриста пустились бежать вправо, и лишь их пятки, исчезнувшие за поворотом увидели обворованный, синий от злости маг и его прихвостни, тут же побежавшие им вдогонку.

*

Фу, кажется оторвались! - радостно сообщил Таин оглядываясь, запыхавшемуся Проныре.

Чтоб тебя! - Про начал колотить подельника снятой с головы зеленой шапчонкой, при этом рыжие кудри его накрыли обозленное, но облегченное лицо хозяина. Сердце билось как бешеное. -Ты, ты нас, меня чуть не подставил Та!

Не подставил же. - спокойно ответил тот. - Лучше добычу давай осмотрим!

Не мы - ты! Меня в это дело не ввязывай, хорошо?! - энергично отмахиваясь руками от Таина, заявил Про пятясь назад. Через два-три шага он натолкнулся на мусорный бак и чуть успокоился, здравый рассудок победил в нем страх, и он теперь уже спокойно присел на корточки рядом с другом и начал рассматривать странную добычу.

Воришки укрылись за газетным киоском, который в это время был закрыт, и у которого не было вокруг ламп в радиусе двадцати метров, что и оказалось решающим в выборе между ним и ближайшей выгребной ямой в качестве укрытия от гнавшихся за ними прихвостней мага. Место было действительно хорошим: киоск, мусорный бак и жилой дом укрывали их от глаз редких, но слишком любопытных вечерних зевак с трёх сторон, место было глухое. Повезло воришкам и со стражей, вернее с ее отсутствием; так как королевство находилось в военном положении, стража на городских стенах была учетверена, а на улицах как обычно решили сэкономить.

Ну, что там? - спросил Проныра Таина, который держал в руках кошель мага и что то медленно оттуда вытаскивал.

Не поверишь, - загадочно прошептал Таин. -Ничего!

Как? - не веря собственным глазам, ушам, а больше самому Таину, Проныра вырвал у того из рук заветный кожаный мешочек. -Издевательство! За чем же они тогда гнались, норлы позорные? - возопил он после нескольких минут пристального осмотра кошеля.

Может за этим? - не веря собственной догадке сказал Та, протягивая другу маленькую книжонку, больше похожую на записную книжку, и маленький железный медальон. Руки его тряслись, бедняжка еще не отошел от случившегося, к тому же глаза его подозрительно смотрели на дряхлую книжонку, которую он имел неосторожность просмотреть.

Небрежно взяв ее в руки, Проныра начал листать её пристально вглядываясь в каждую расписную букву написанную магом. Прошла минута, другая, и вдруг он отпрянул от нее как от раскаленного куска железа. В этот миг оба полуростка пожалели, что вообще умеют читать эльфийские письмена.

Ты зачем мне это дал? - негодуя спросил Проныра.

Не одному же из этого выпутываться, да ты и сам во многом виноват!

В чем же это?

А в том что...В том что накручивал меня!

Ничего себе, да ты читать то хоть умеешь, что там накарякано - видел?!

Не слепой!

Ха, да нет, слепой... - загадочно проговорил Проныра смекнув вдруг что и из неприятностей можно извлечь выгоду, а чем больше неприятности, тем, соответственно, и выгода пожалуй будет немалой. - Слушай, давай это, подумаем логически. Если то что у него в книжонке отдать ему обратно...

Чего!? - недоуменно вскрикнул Таин.

Да ты не волнуйся, не задарма, мы можем, например выкуп попросить!

Ну уж нет, этот парень мягко сказать сумасшедший! - возразил Таин другу, и взял в руки ту самую книжку, а Про прихватил медальончик с изображением символики Семи магов: древнего дерева окруженного дымкой тумана. - Послушай, - продолжил Таин. - ''В последнее время все эти лорды вновь ссорятся между собой из за раздела земли, пришла наконец пора поставить их на место, все таки семьсот лет я ждал этого. Семьсот лет бессмысленной помощи всем этим козявкам в борьбе с самым умным, продвинутым из них, с Тёмным... Но и он всего лишь жалкий будущий раб моего величия, так как я самый лучший!!! Я стремлюсь к совершенству, в то время как шестеро остальных желают спасти всех этих козявок. Эльфы, гномы, люди и полуростки, да еще и таргонцы, твари похуже орков и троллей вместе взятых, твари, твари, твари!!! Вместо того чтобы ослаблять себя в случае войны Эфалии с Лат-данаром, я отправлю этих дураков по ложному следу, в пасть к врагу, моему сопернику и по воле случая самой родственной душе во всем Среднеземье, к Тёмному духу, Садону. Неплохо придумано, да!? Голоса снова беспокоят меня, но они заткнуться, все! И тогда все поймут, осознают что нет лучше меня, и пожалеют о том что пренебрегли мной, отказали моему вежливому предложению властвовать безраздельно! Не хотели по хорошему, будет по плохому! И пусть хоть все встанут у меня на пути, они осознают, они придут сами, но я не могу ждать, Брад вновь взялся за меня! Его подозрения пока лишь таковыми и остаются, но это пока, Сибсимус тоже заметил мои проявления агрессии, надо быть осторожней...''

-Убедил. - тяжело вздохнув, сказал Про выслушав прочитанное Таином. Голова его распухала с каждой секундой от переизбытка идей, но по мере того как Таин читал записи сумасшедшего, они отпадали одна за одной, и под конец осталась всего одна, по крайней мере от нее можно было выручить хоть что то.

Так когда сдадим ее Лорду Лат-данарскому? - полный надежд спросил Таин.

Сделаем что!? - удивился Проныра. - Извини, мне послышалось, или ты действительно сказал:''Так когда мы добровольно откажемся от денег, уважения, возможности вернуться в родной дом?'', так ты сказал?!

Опять ты все преувеличиваешь. Эодин Лат-данарский наверняка вознаградит нас за сообразительность!

Не будь наивен Та, неужели ты думаешь что он или кто либо другой нам поверит, это ж маг! Да и подумай, почему это он не остановил нас там, в таверне с помощью магии, а, ему же это раз плюнуть!

Э-э, ну потому что он не желает чтобы кто-нибудь знал что он в городе, особенно в компании тех подозрительных типов. - поулросток озаренно поднял голову кверху. -Так вот почему никто в таверне не обращал на него внимания; мы, полурослики, так просто магии не поддаемся в отличии от огромин!

Да, я тоже об этом подумал. Позволь я тебя перефразирую: так когда мы отправимся в Мифрандиф и ограбим его подчистую, при том что сумасшедший описал замок вдоль и поперек, а!? - подмигнув кузену, широко улыбаясь спросил Проныра.

Ох, чувствую что мы еще крупно попадем, попомни мои слова, нет, ты попомни... - говорил Таин, когда они направились вперед по Бандажной в сторону открывающихся на рассвете северных городских ворот, к тому же надо было где то заночевать, а Таин как раз знал подходящее место...

*

Подходящее место оказалось огромным трактиром чуть ли не у самых северных ворот, вывеска на нем гласила - ''Одноногий Джим''. Джим, хозяин заведения и впрямь оказался одноногим, как он рассказал новым гостям, ногу ему оттяпал огромный тролль в небольшой стычке при Эфалии, еще когда он служил там рядовым лучником. Усадив полуростков в самом углу большого зала, Джим умчался по своим делам, успев добавить лишь, что в этот вечер в заведение заявятся многочисленные посетители из Эфалии.

Место конечно неплохое, - скептически оглядываясь вокруг заметил Проныра. - но я бы сотню раз подумал прежде чем зайти.

Ты всегда слишком много думаешь, будь спокоен, тут мы в безопасности. - сказал Таин берясь за баранью ногу, приготовленную на вертеле невдалеке от их столика.

Проныра промолчал, он и сам знал что часто увлекается, но такова его природа, и не суди, да не судим будешь. Местечко хоть и было близко от ворот, но зато было внушительно большим, да и посетители здесь, хотя бы по виду, были более приличны чем в предыдущем их пристанище, а Джим так и вовсе здоровался со всеми как со старыми друзьями. Цены не кусались, а потому кусались часто и раздражающе громко, огромные детины за соседним столиком, кусали и отрывали кусками говядину, так что человеку с огромным аппетитом тут было что делать. В воздухе роились потрясающие ароматы всевозможных блюд, так что зайди сюда нечаянно человек с улицы, первой его мыслю было бы что он попал в хороший ресторан, только огромный и переполненный, так что даже дух захватывает.

Однажды они с Таином были в ресторане, эх, многие знатные господа остались в тот день без новомодных бумажников! Тогда они хотели лишь взглянуть на реакцию всех тех графов на кражу, да еще на то, как они впоследствии моют посуду в том самом ресторане, а кое кто из них расстался с драгоценностями, лишь бы не унижаться до уровня простолюдин. Позднее они конечно вернули бумажники со всем содержимым, но только тем, кто не поднимал из-за всего этого большого шума.

Деньги у обоих воришек водились почти всегда, лишь в первые годы они беженцами метались из конца в конец огромного города в поисках куска хлеба. Часто просили милостыню на улицах холодного, равнодушного к их страданиям города, их били, пинали, шпинали из угла в угол. Но как-то раз голод вконец замучил их, не могли помочь тогда еще маленьким полуросткам и их сородичи, нашедшие к тому времени хоть какую-никакую, а работу. Загнали их голод и отчаяние в самые трущобы, где даже крысы, кормившиеся помоями, были выше тамошних обитателей. Еще с полгода терпели Проныра и Таин такое житье, пока истощавшие руки их сами не полезли в чужой карман за куском хлеба.

Пять лет прошло с тех пор, забитые малыши возмужали, и изменились с тех пор до неузнаваемости, но с каждым днем, с каждым часом росла в них горечь утраты близких и родного дома, все чаще все разговоры стали сводиться к этой теме...

Возвращаться надо, не то пропадем мы рано или поздно в этой яме. Чем мы лучше тех самых орков что разорили наши дома, выгнали с нашей земли? - внезапно проговорил Таин спустя полчаса после того как слопал баранью ногу. В глазах его зияла рана горечи, злости и грусти. - Но ждет нас богатство, богатство впереди, так?

Проныра не ответил ему, да и сам Таин не искал ответа, он его прекрасно знал, и это било его, совесть хлестала его теми хлыстами о которых мечтает каждый палач. Тоска по дому, по семье и близким доводила его часто до полного отчаяния. Всегда приходил Проныра и успокаивал его, пытался увести от грустных мыслей глупыми шутками и нелепыми баснями из воровской жизни, которые ему рассказывали другие городские карманники, а таковых было немало. Но в последнее время не помогало и это, и вслед за Таином начал грустить и сам Проныра.

Никогда он не забудет тот день, когда орки пришли на их землю, как плакали малые дети, бились и погибали отцы, в страхе бежали матери вместе с детьми, старики и раненые. Тот день был ужасен, как впрочем и две тысячи пятьсот девяносто семь последующих.

Громко, и как то торжествующе прозвенел колокольчик над массивной дубовой дверью, та распахнулась так легко, словно это было перышко. В и так переполненную таверну валом повалили солдаты, вот только их теплые, зимние плащи были окрашены в темно зеленый цвет, цвет Лат-данарского войска всегда был синий.

Эфалийцы! - радостно крикнул Джим, и подбежав, начал сердечно здороваться с каждым из них. Тут радостного хозяина заведения и вовсе охватило ликование - среди иных редких, незнакомых ему Эфалийских солдат, он увидел одного. - Лопнуть мне на месте, если ты не ты! Ха!! - крикнул так, что некоторые эфалийцы поежились, Джим.

Ха!! Джим, здорово старый вояка! - крикнул еще громче здоровяк.

И не напоминай, - сказал Джим тряся холодную руку гостя. - Года не те, а вы как на зло на войну.

Мы то, как раз не на войну - Сайрус, лорд Эфалийский, послал мой отряд на помощь гномам Горы, они, говорят, бояться кое-кого начали.

''И правильно делают что бояться, с таким то психом - магом соседствовать.'' - подумал Про, пытаясь прочитать, что говорит Эфалиец, по губам. Этому искусству его обучил дядя, ушедший на бой с орками, когда начались гонения.

Ну, зная твои отношения с гномами, он поступил мудро, а беря во внимание твои боевые качества, он очень умно поступил, в смутные времена хорошего бойца надо держать под боком.

Вот в этом я с тобой не согласен, я, как и каждый из моего племени, по сути своей ронин...

Последующего разговора Проныра уже не ''услышал'', чья то спина заслонила обзор, да и любопытство полурослика тоже не было безграничным. Теперь только ужасный шум вошедших солдат донимал ум полуростка, их стальные кольчуги цеплялись за что угодно в переполненном огромном помещении.

Незаметно, скучно и медленно тянулись последующие часы. Проныра давно заснул, хоть вокруг все еще вовсю веселились эфалийцы. Свет вокруг стал тусклым, но что-то в нем было, какая то трудноуловимая магия очарования. Казалось, что все осталось таким же как и час назад, только атмосфера была уже не той.

День добрый. - прозвучал рядом незнакомый голос. Проныра внезапно проснулся, и узнал в говорившем того самого воина - эфалийца, что так сердечно разговаривал с Джимом. - Я надеюсь что не помешаю, просто во всем заведении не осталось и свободного места для такого огромного как я. Могу я присесть?

Не...

Да, да конечно, садитесь! - перебил друга Проныра и посмотрел на него так злобно, будто тот чуть не оскорбил королевскую особу. - Вы тут давно, куда направляетесь? - не собираясь тянуть с замыслом, только что обрисовавшемся в голове, спросил он.

Э, может, следует сначала познакомиться?! - вежливо спросил воин.

Только тут Проныра по настоящему разглядел севшего рядом с ним воина. Был он высок и с виду очень силен, формы лица его были не то чтобы жестки, но для приятных, добрых глазах, с, не то безграничной отвагой, не то грустью, горящей внутри, они были неподходящими: мощный подбородок, которым только телеги подпирать, точеный нос, высокий лоб. Огромный торс его был укутан в богатую кольчугу, на поясе висел вконец тупой от частого пользования кинжал. Волосы воина были русы, золотой обруч на голове сверкал при тусклом свете масляного фонаря. Толстая жилистая рука легла на стол, и тот томно заскрежетал, словно говоря: ''Эй ты, да, ты, убери с меня свою лапу, она тяжела для меня, соснового стола!''

Я Проныра. - представился полуросток, подавая руку.

Приятно познакомиться, Тельнар, с эльфийского - Прожигающий Жизнь. Капитан Эфалийского военно-дипломатического отряда.

Так ты дипломат? - спросил удивленно Таин, тоже успевший по достоинству оценить мускулы Эфалийца.

Что-то вроде того, миротворец если угодно, так нас величают владыки Среднеземья, или таргонец, дитя племени Крона. В общем, как вам угодно, мне лично все равно! - заявил Тельнар.

Ух ты, таргонец, а я даже не знал как они... вы, выглядите! Я Таин, приятно познакомиться. - смутившись, сказал он, голова закружилась от переизбытка событий случившихся за последние часы. Подумать только, таргонец! В этот миг глаза воина стали особо грустными, казалось, старая душевная рана скреблась изнутри.

А что вы делаете тут, в Лат-данаре?

Вообще то живем! - живо ответил Таин. - А вы, то есть ты?

Ну, я то тут проездом.

А мы тоже собираемся отправиться в путешествие, хотели в Мифрандиф заскочить, дела. - проговорил скороговоркой Проныра.

В Мифрандиф, - подумав сказал Тельнар. - Нам по пути! Знаете, плохое время вы выбрали для путешествий, войны вокруг, да еще в такое место! - При этом глаза его хитро блеснули. Проныра заметил это, но промолчал, хитрость воина была озорной, лицо воина озарилось саркастической улыбкой.

Да, говорят, там даже теплее чем здесь в это время, атмосфера, видите ли другая! - брякнул Про.

Это ладно, вы послушайте пока мою историю. Минуточку! Эй, - крикнул он на весь огромный зал. - Всем пива за мой счет! - воины и другие посетители встретили фразу радостным возгласом, звук открывающейся бочки пива заполонил таверну. А Тельнар начал рассказ...

Случилось это лет восемь назад, я тогда был еще совсем юнцом, года двадцать два от роду было мне. В то время я только поступил на службу в Эфалийскую армию, и был еще простым солдатом. Помню, только прибыл я в Эфалию из... Ну ладно. Так вот, только я поступил, а меня, и ещё шестерых парней, сущих сосунков, посылают в Гартские горы. Поговаривали, что там, будто тролли собираются в северные земли вторгнуться, то есть в первую очередь к гномам. А у Эфалии с гномами Горы всегда, почти, хорошие отношения были, да ещё и мечи первоклассные всегда у них закупали. В наше время без хорошего меча в бой ни-ни. Так вот, эти умники пэры решили послать меня и тех желторотиков ''на разведку''. Это в Гартские горы то, самоубийство по сути дела. Но парни мы были тогда горячие, страху смотрели в лицо, и ещё смеяться умудрялись.

Вот так мы и отправились на задание. Мысли лезли в голову самые страшные, и не буду греха таить, из всех больше боялся я. Потому что видел троллей! Огромные гады, с полтора человеческих роста, кожа у них серо-зеленая, толстая, даже копье иногда ломается, верхние клыки по подбородок, а подбородок большой, с их лапу, а лапа с пузо. В общем, такого встретишь - поневоле сдрейфишь.

Шли мы неделю, это по морозу. Холода тогда конечно были не то что сейчас, но все же! Дошли мы до пика под названием Узорный, это мы его так назвали. Состояние наше было не лучшим, одному мы даже палец на ноге ампутировали, иначе не выжил бы. Пайка оставалось на четыре дня, кое-кто пал духом, но я подбадривал всех тем, что говорил, что всем нам домой живыми все равно не добраться, так хоть съедим кого лишнего. И вот, в один ''прекрасный'', по мнению одного из моих тогдашних товарищей день, мы заметили троллей.

Все были точно такие, как я описывал, только у кое-кого то уха не было, то клыка, то глаз был выбит. Товарищи мои тогда превзошли меня в страхе перед этими громадинами, конечно. Тот, с пальцем, то есть без него, чуть на месте в обморок не грохнулся, жаль его, конечно, было, но зря. Тролли шли по дну ущелья, мы же наблюдали за ними сверху, скрываясь за камнями. Всё вокруг было белым-бело, скалы, покрытые снегом, выглядели просто потрясающе. Но нам до всего этого не было дела, нашей задачей было проследить за передвижением трольего отряда.

Их было душ восемьсот, все в чешуйчатых кольчугах, и с оружием в руках. Стольких троллей вместе я еще не видывал, и сомневаюсь, что когда-либо ещё увижу хотя бы треть их тогдашнего количества. Превосходство в бою определяет, конечно, не количество, а качество, это каждый подтвердит, но у тех животных явно было и то, и другое, вне зависимости от того, какая армия бы против них не встала.

Медленно но верно мы стали следить за ними. День и два мы шли им по пятам, пока окончательно не убедились в том, что они действительно собираются напасть на Гору. Утром третьего дня я понял, что гномов необходимо предупредить. Тайком, сказав лишь тому парню без пальца куда я направляюсь, я тихонько двинулся в путь. Спросите - почему тайком? Обстановка у нас там была такая, что некоторые из моих товарищей были готовы перерезать друг другу глотки, некоторые ненавидели меня за то, что я был самым крепким из них, дорога на мне не сказалась. Уйдя тайком, я натворил бы меньше шума, а скажи, за мной непременно поплелись остальные, уставшие и недовольные. Я и по сей день считаю что поступил правильно.

Я шел день, другой, третий, идти было нелегко, два дня я практически голодал. Дул холодный северный ветер, я мерз, но я продолжал идти, оставалось немного. Я шел и мечтал о том, как доберусь до Горы, как из последних сил попрошу аудиенции короля, и как я сообщу ему новость об ожидаемой атаке. Два дня я жил этими грезами, представал самому себе в образе героя, думал о том, как менестрели сложат обо мне песни. Тщеславие гнало меня вперёд, но я не виноват, таргонцы почти все такие, вот так. Замысел мой, все мои мечты и грезы были разрушены, нещадно порушены тем, кого нынче я считаю другом.

Ну вот, иду я третьим днём по снегу, ковыляю, мечтаю себе, обгоняю троллей на день. Вдруг, откуда ни возьмись, появляется гном. Весь в грязи, перепачканный, и спрашивает меня, в какую сторону Гора. Я то ему ответил, мол, туда, а он вдруг спрашивает меня, куда это я так спешу! Я не промах, говорю, что не его это дело, но гномы же не понимают шуток! Он на меня раз, топор наставил, и опять спрашивает ''Куда идешь?!''.

Я тогда дико разозлился, но не мог же я с ним драться, когда народ этого туповатого гнома был в опасности, это глупо. Пришлось мне ему, все как было выложить, и про товарищей, и задание, и, конечно, про троллей тоже. И что бы вы думали!? Только я ему рассказал, а он возьми, да побеги как угорелый в сторону Горы, на меня даже не глянул. Я там и стоял как дурак минут десять, никак очнуться не мог.

Дошел я до Горы к сумеркам, попросился внутрь, а меня там уже, оказывается, ждали, как героя конечно, но все-таки обидно. Там меня напоили, накормили, и одели, но заснуть я в ту ночь не смог, совесть... Нет, не совесть, а дурное предчувствие насчет моих товарищей меня вконец замучило.

С самого утра я попросился записать меня в отряд ''встречи'' троллей. Не без труда я попал туда - иностранный подданый все-таки. Зато далее все пошло как по маслу: командиром отряда оказался тот самый гном, звали его Бальдур, он оказался племянником самого Брада, короля гномов Горы. Оказывается, в тот день когда я его встретил, у гномов происходило что-то вроде боевых учений, а незадачливый Бальдур умудрился заблудиться во время переполоха.

Снег шел как бешеный, к тому же дул сильный ветер, когда мы, отряд из двух тысяч гномов и я, стояли посреди огромного поля поодаль от Горы. Простояли мы так два часа, пока не промерзли наши кости, не окостенели наши руки, не помогли согреться ни горячее сердце, ни холодный эль. И все уже собирались двинуться назад, холодные и злые, как вдруг, откуда ни возьмись, с флангов на нас начали сыпаться тролли, прямо как чулки с девок на день Ведения.

Как выяснилось позже, чуть ли не сразу после моего тайного ухода от товарищей, их, спящих, захватили врасплох тролли. Точно я не знаю, но предполагаю, что всех их тут же прибили, всех, кроме одного, безпальцего. Он то и спас свою жизнь, доложив зверям о том, куда я отправился и зачем.

Но тогда мне, да и всем гномам было не до предположений - тролли нагло неслись вниз по наклонной - на нас. Их атака оказалось довольно неожиданной, а если имеешь дело с этими зверьми, неожиданность может стоить очень дорого. Тот кто хоть раз в жизни видел разъяренного тролля в атаке, никогда этого не забудет; их пасть раскрыта, на тебя уставлены мелкие буравчики глаз, мир в этот момент переворачивается вверх дном. Их боевые молоты отнесены назад, готовые ударить в любой момент, их рев разноситься повсюду, душа уходит в пятки, и лишь в момент, когда он уже опускает молот, голос в голове твердит лишь одно: ''ударь!!!!!!!''.

Ты видишь как опущенный молот другого зверя давит кого-то рядом, раздается приглушенный крик, затем лишь хлопок, а от кричавшего остается мокрое, красное пятно, расплывающиеся по снегу. И все...

Рассказ Тельнара окончился, обстановка шумного трактира ударила в голову так же неожиданно как Тельнар окончил свою историю. Все вокруг полуростков вдруг преобразилось: морды троллей превратились в пивные кубки, величественная Гора - в опрокинутый столик у барной стойки, сами же они из рыцарей Эфалийского войска превратились в двух уставших полуростков, впечатленных рассказом такового.

А что потом!? - спросил впечатленный рассказом Таин, сердце его бешено билось, еще бы, ведь он вернулся с боя!

Проныра сидел напротив, и больше глядел на разгоревшегося Таина нежели на что либо еще. Поведение того было в высшей степени необычным, впервые за долгое время он по настоящему разгорелся, впервые. Все это было непривычным, и то что рассказывал таргонец, и то, как на это реагировал приятель. Это было неслыханно, чуждо, небезопасно, но вместе с тем и заманчиво. В тот момент даже Проныра проникся рассказом, перед глазами то и дело маячили бородатые гномы с топорами в руках.

Дальше, - задумался воин над столь необычным вопросом. Как, дальше? Оказывается, он никогда всерьез об этом не задумывался - дальше, видите ли! Ничего, хорошего ничего. А, это он о бое? Ничего, все равно ничего хорошего! Так зачем, может ради хорошего? Чего? И снова то же самое! - Я, я не знаю! - честно признался Тельнар и присосался к кубку с элем.

У Таина скользнул смешок, как, таргонец, таргонец не знает!? Смешно, он ведь наверняка смеется, да, да, смеется, да...

Может, отправимся спать? А то ведь мы все устали. - озвучил Проныра общую, вдруг накатившуюся мысль.

Угм! - согласился воин вставая. - А, кстати, мы отправляемся на рассвете, не проспите! Если что. - добавил он, не особо поняв, зачем сказал полуросткам про отправление, и как их вообще зовут то? Эль бил в голову сильно.

''Ура!'' - был готов крикнуть в тот момент Проныра, да и Таин был согласен с ним, за долгое, долгое время.

*Глава Вторая.

Рассвет в Лат-данаре красивый, так что даже слов не хватит чтобы его описать. К великому сожалению эфалийцев, он настал как-то быстро, и, по их мнению, даже как-то неожиданно. Бурная ночь веселья окончилась, начинался новый день, со всеми его плюсами и минусами. Наступило седьмое октября.

Почти не выспавшись, Тельнару пришлось собирать отряд воедино по всему городу еще задолго до восхода солнца. Кое-кто сам вываливался из борделей, таверн и пабов, кого-то приходилось силой вытаскивать оттуда, ну а некоторых попросту нести на себе, а потом по полчаса топить в бочке с водой, чтобы те протрезвели. Затем весь отряд надо было вывести строиться, там то, у трактира, Таин и Проныра присоединились к эфалийцам.

Когда шеренга наконец была построена, хоть и с небольшим опозданием, но все же, Тельнар начал пламенно отчитывать своих подчиненных.

Итак, кто опоздал, тот будет лишен следующих увольнительных, а это день Ведения, да! Так вам и надо, лентяям! Разве вы не знаете старой воинской истины что передается поколениями в славном эфалийском войске, нет? Так вот, - голос Тельнара стал ледяным, но как он ни старался, эмоции захлестывали его. Ясно было одно - сегодняшний Тельнар не был похож на вчерашнего, весельчака и рассказчика, теперь он стал спокоен, сдержан, властен, эдакий каменный монолит к которому не притронуться, не возразить. - Можешь вольно думать, изредка не подчиняться приказам и веселиться, наслаждаться жизнью, но на поле боя, при задании, изволь уж отдать свой воинский долг сполна. Порви последнюю рубашку для перевязи ран раненого товарища, поделись пайком с ближним, почувствуй вкус скорой победы, что уже летит, опережая тебя! Ворвись, уничтожь неприятеля, как это делали великие герои - Сарбат, Николас, ведь они начинали простыми солдатами, а ведь вели армии, сбивали врагов с ног! Так почему же вы, вы, живущие сейчас благодаря им, не хотите отдать долг стране, что взрастила этих людей, не стремитесь быть похожими на них!?

С минуту большинство солдат стояли в шеренге понурив головы, Тельнар всегда знал слабые места, и в бою, и в мирной, если можно так назвать так политику, жизни. Пока подчиненные глухо молчали, Тельнар ходил вдоль шеренги и внимательно вглядывался в каждого.

Вот он прошел мимо Керка, сильного деревенского парня, а вот стоит Джон, долговязый, нескладный новичок, но вот и Борн, ровесник Джима, хозяина трактирчика, он, как всегда, гордо держит голову высоко, иногда даже слишком. Пройдя из одного конца шеренги в другой раз пять, таргонец наконец отдал приказ садиться по коням. Тут же все семьдесят бравых эфалийцев вскочили на скакунов, заранее выведенных из конюшен и оседланных.

Только тут командир заметил двоих полуростков, робко стоящих рядом.

Вам что, специальное приглашение нужно, дамы! - грубо обратился он к ним, а на лице его изобразился легкий смешок, который никто так и не увидел, а увидел бы, промолчал.

Оба полурослика тут же кинулись в сторону оседланных лошадей, вот только на всех их сидели, напустив на себя маску безразличия, воины.

Садись! - сказал, подав руку, Борн. - Эй, Джамал, - обратился он к высокому, загорелому детине в седле. - Лошадь у тебя крепенькая, возьми второго карапуза к себе!

Брайан ленно исполнил просьбу, теперь Таин и Проныра красовались позади двух воинов, сидя на двух лошадках-крепышах, или конях, разницы они не понимали.

Я не карапуз. - обиженно ляпнул Проныра.

-А я не нянька, сиди, не дергайся! - проворчал Джамал.

Отставить разговоры! - крикнул Тельнар, садясь на своего скакуна впереди отряда. - В путь, конь да посох! - и пришпорил скакуна.

Отряд плавно двинулся вслед за ним. Копыта лошадей зацокали по мостовой, и вот уже открывались большие, дубовые, обитые железом городские ворота. На минуту остановившись, отряд вновь тронулся, но на сей раз копыта лошадей осторожно ступали по тонкой кромке льда на большой дороге. Было холодно, на всех лошадях рисовались одинаковые зелёные попоны.

Они скакали целый час, пока утомленный, не выспавшийся Таин, не заснул, вновь погрузившись в прекрасный мир сражений и побед, рисуемый его воображением. Вчерашней ночью он почти не спал, он рисовал в своем воображении огромные баталии, и во всех их впереди, на врага мчался Тельнар, только маленький, похожий на Таина, так, ему казалось, выглядело лучше. Бедный полуросток, мечтая о боевых подвигах он совсем забыл о мирной жизни, о зелёных лугах, о огромном дубе, что называли дубом-колдуном, а ведь в детстве он часто сидел под ним и сочинял песенки. В один момент все это затмило страшная картина сражения, где Таин вселял ужас в противника, он главенствовал, он чувствовал себя королем мира.

Таин проваливался все глубже в небытие, одна кровавая картинка сменялась другой, и вдруг он оказался на перепутье. Дорога, разветвляясь, уходила вдаль, по сторонам росли длинные, серые и сухие кусты, сама дорога была пустынной и пыльной. Она взывала к выбору, мысли полуростка перемешались, в голове была сплошная каша. Он увидел себя со стороны, он стоял и разрывался напополам, не в состоянии выбрать путь. Нет, он не видел, он чувствовал, не показывая при этом даже вида тяжелых раздумий, голова раскалывалась от них.

И вдруг Таин осознал; то был не он, маленький полуростик был Проныра, это удивило. Задача эта наполнила мозги Таина горечью, а тем временем он улетал, отдаляясь от все еще стоящего в раздумии Проныры. ''Выбирай!!!!'', хотелось крикнуть ему стоящему другу, но он бы не услышал, все стало тщетно, надежда медленно угасала...

...Однажды была большая война, мой дед погиб на войне той,

Хоть конь под ним был и гнедой.

Ворвалися орки златою ордой в город с крепчайшей стеной!

Горько им пришлось заплатить нам в тот день,

Ой, ой, ой, ой, ой, ой, ой.

Зову этот город Эфалией родной,

Город тот мой, мой, мой, мой!!!

Солдаты пели ''Песнь Победы'', и пелась она всегда в военных походах, и хоть миссия и была почти полностью дипломатической, солдаты всегда оставались солдатами.

Таин же поймал себя на том что спал, сон был ужасен! Как могли они расстаться, если с самого начала беженства они были почти неразлучны, как? Хотя, впрочем, беспокоиться было не о чем, то был лишь глупый сон. Но убедить самого себя оказалось не так уж и просто, ведь сны разными бывают, даже пророческими.

Посидев с минуту на корточках, поняв что они на привале, и по видимому собираются тут заночевать, Таин, стряхнув с себя остатки сна, вскочил на ноги и подошел к костру. Жутко хотелось есть. Подойдя поближе, он увидел что солдаты жарят над костром кабана, которого, по видимому, успели пристрелить по дороге. Хотя дороги как таковой уже давно не было: на север от Лат-данара отходила лишь малая полоска широченного, монолитного каменного полотна, затем начинались сельские дорожки.

Таин не знал сколько же верст они проехали, а знал лишь то, что они уже давно продвигались по Коварным топям, которые, благо, замерзли, поэтому были проходимы для лошадей, иначе - никак. Копыта лошадок могли вполне устойчиво стоять на толстом, испещренном жухлыми болотными растениями льду. И всё же они проехали достаточное расстояние, это было понятно по довольным лицам эфалийцев, ну, и по уставшим лошадкам тоже. Усталые лошади кормились овсом неподалеку, рядом с ними стояли деревянные кадки, наполненные чистой родниковой водой; ручеек протекал в полукилометре от лагеря.

Тут Таин заметил что стоянка устроена в хорошем месте, а последнее было нелегко отыскать среди, хоть и замерзших, болотных буреломов. Под ними была земля, настоящий чернозем, вот что было прекрасно! Даже живя в городе полуросток не часто видел землю, найти же клочок земли среди топей было сравнимо с подвигом, наверняка его первым увидел Тельнар!

Как же прекрасна была на вкус кабанина, да, она была прекрасна, а главное, как приправлена! И тебе соль, и перец, и даже кориандр чувствовался. Все было прекрасно, было бы, если бы не треклятый сон. Ох, как же он был необычен, полуростку в жизни не снилось ничего странней этого, он и сны то не запоминал, куда там! Да, вечерок выдался на славу, поспал, поел, вот только Тельнара и Проныру ещё не видел. Но и это можно было спокойно уладить. Спросив у юного солдата, сидящего у костра, где командир, он получил утвердительный ответ.

У второго костра. - ответ оказался сухим и содержательным. К полуросткам относились как к лишнему грузу, ну, как к хрупкому и забавному грузу.

Ничего больше узнавать Таин не собирался, а потому, чуть пораскинув мозгами и поняв, что есть и второй костер, огляделся по сторонам и поплелся к тому, закутавшись в шерстяное одеяло. Подойдя поближе, он увидел обоих, Тельнара и Про, сидящих рядом и напевающих одну известную в ивзестных кругах эльфийскую мелодию, Проныра насвистывал, а Тельнар пел:

Когда Ирион шел по лесу Материнскому, древнему, но тогда еще юному,

Думал ли он, смел ли предположить, что жизнь интересную дастся прожить.

На выдумку богат был он, и выдержкой, и силой блистал он, эльф лесной.

Но были те, что миром правили своей, недоброй стороной - как гной,

Как тролль с косой, косили народ свой, и земле где жили, причиняли боль.

Но раз влюбился юный эльф, таков был юный Ирион, влюбчив и любим.

Невестой оказалась никто иная, как дочь правителя верховных эльфов,

Тех самых чудишь, что днем и ночью покоя не давали, лишь истязали тех,

Кто верой, правдой им служил, бессмертным королям всю жизнь предложил.

Ведь те были бессмертны и красивы, таков же был и Ирион, еще лишь и умён.

Прекрасен был роман его с Кометой тою, уж это точно назову любовью!

Он днями и ночами втайне к невесте приходил нежданно, но жадно

На нее смотрел другой, завистливый, грубый, но непростой, из знати Ин был

Красавица не знала, что отец, подлец, ей не зная, в мужья сосватал Ина,

Назначив его дочери сердца господином, а его, черное, отдал в мечтах Комете,

И долго продолжались бы перипетии эти, если бы не случай - влюбленных увидал,

Нет не Ион, папаша к дочке раз зайдя, вдруг увидал невиданного ''зятя''.

Каков ж был гнев оскорбленного отца, подобен грому у могучего лица,

И в миг, когда вдруг Ирион, закованный в холодное железо, оказался вдруг,

Нет не в гостях, не у подруг, а на столе у палача, он затих, в тишине громко плача.

Он был печален, был пуглив, вначале потеряв прекрасный лик лесного чародея,

Но не таков был Ирион, спустя года, злостью, местью, любовью воспылал он...

Песня затихла, несколько солдат, сидевших у костра, внезапно удалились прочь, Таин ничего не понял. Тельнар медленно обернулся назад, глаза его еле видимо сверкали, метали молнии налево и направо. Вслед за ним повернулся и Проныра.

Нет, ну как тебе не стыдно, такую песню испортить, а! - сказал, оскорблено, Проныра. - Весь день дрых, никому не мешал, а под ночь, на тебе, получай, враг искусства!!

Только сейчас, пока Проныра говорил, Таин заметил что сам про себя притоптывает и насвистывает мелодию вслед другу, вот только никакого музыкального слуха у него не было, в отличие от кузена. Услышав свою интерпретацию, он сам ужаснулся и затих, маленькая, правильных форм мордашка покраснела.

Да ладно, песнь длинная, все равно бы всю не спели. - сказал, остыв, Тельнар, увидев как Таин один стоит в сторонке. - Садись, чего стоишь?

Таин присел рядом с ними, втроем они сидели у костра на полусгнившем стволу поваленного дерева, единственного, что они увидели в топях. Острые языки пламени костра плясали перед их глазами, присмотревшись, в нём можно было увидеть многое, скрытое, все, когда-либо сожженое. На минуту, а может и на час всмотрелся Таин в пламя, импровизированная деревянная кочерга то и дело ковыряла редкие полена, в костре полыхал хворост. Время не остановилось, нет, только текло теперь необычно, будто в другом мире, странном, неизвестном, но мягком и приветливом - природа мать.

Задремавший вновь Таин пробудился сам по себе, но нет, это жар от костра начал обжигать лицо, пробудившись, он вскочил на ноги словно ужаленный. Тельнар и Про вскочили вслед за ним, рука воина хватилась кинжала.

Мда, пора отходить от костра, обычно за ним не заснешь, а сегодня прямо таки и тянет в сон. Пойдемте за мной, я вам кое-что покажу! - бодрым шагом командир двинулся к месту где отряд свалил всю свою поклажу. - Вот, гляньте, маленькие и удобные, почти ничего не весят, я думаю, вам понравятся. - При этих словах таргонец вытащил на лунный свет увесистый свёрток. Развернув его, Тельнар с улыбкой показал полуросткам сверкающие кинжалы. Их было не меньше десятка, и каждый красивее другого. Отблески луны заиграли на удивленных лицах воришек.

Ух ты! - только и сказал Таин, рука его неуверенно потянулась к распростертым пред ним клинкам.

Стой, я не понимаю, зачем они нам?

Проныра, ты что, думаешь, что на прогулке? Объявлено военное положение, а в войну без оружия?! Нет, ребят, вы меня поймите, пока вы в отряде, то вы в отряде, со всеми из этого вытекающими последствиями. Выбирайте, какой вам надо, завтра мы возможно столкнемся с орками, такого мое предчувствие. И можете назвать меня сумасшедшим воякой, но я, таргонец, в этом понимаю, поэтому берите клинки и не стройте из себя барышень! Я за вас отвечаю, и еще я не люблю когда кто-либо умирает, будь то друг или враг, я вообще пытаюсь прекратить всю эту резню. - Тельнар вопросительно глянул на Проныру, глаза того не мерцали при виде оружия, он морщился от отвращения. - Я не заставляю тебя брать их, но если ты мне доверяешь, то возьмешь, на поле боя прохиндейство не поможет.

Хорошо, возьму, во-оот этот, маленький и незаметный. - Проныра взял в руки неприметный кинжальчик, прочный и острый.

Ах так! - надулся Таин, он первым хотел выбрать себе клинок. - Я тогда возьму этот, сверкающий, тонкий, легкий, а главное - страшит!

Выбор хорош, -серьезно, одобрительно качнув головой молвил Тельнар. - в древности воины давали имена своему оружию, я это только приветствую, ну!

Я, я свой ножичек назову Разящим. - сказал Таин рассматривая рукоятку кинжала.

На староэльфийском это красиво звучит, знаешь как? Сунарин.

-Ну раз так, то я свой Свиньей назову, на счастье. Знаете как говорят: ''Он мне свинью подсунул!'', красиво звучит, не находите? - широко улыбаясь, сказал Проныра.

Хе, мне клинок с таким названием назад не нужен, можешь свою ''Свинью'' себе оставить. Надеюсь, она принесет тебе счастье! Ты себе Разящего тоже оставь, Таин, а то нехорошо выходит, Проныра с ''Свиньей'', а ты ни с чем.

Эй, Тельнар, а как на староэльфийском будет свинья? - дразнясь спросил Про.

Точно не помню, но по-моему, Проныра, да, точно! - Таргонец покачал головой сдерживая гогот. Лагерь озарил громкий смех, затем все затихло. - Хорошо барышни, всем спать, отбой, слышите? - объявил во всеуслышание командир. - Корус, Натаниэль, Боб, ваше дежурство на часах. Живо!

Спустя несколько минут все в лагере умолкло, лишь хворост громко щелкая догорал в кострах, да голос Проныры спросил:

Тельнар, а как твой меч зовут?

Скоро узнаешь! - брякнул, засыпая, командир.

*

Вновь лошади несутся над просторами замерзших топей, Коварных топей. И вновь лёд толст и прочен, эфалийцы мчатся к Горе, а вместе с ними и полуростки. Холодно, глаза слезятся, руки и ноги недвижимы, думы летают где то вдалеке.

''Что это за дело?'' - думал Проныра, сидя за спиной здорового детины Джамала. - ''Ради чего или кого мы с Таином собираемся ограбить Мифрандиф?'' - ответ явился сам собой.

Поездка продолжалась весь день, но, по словам Тельнара, они должны будут добраться до Горы к ночи. Начинало смеркаться, Таину уже порядком стали надоедать рассказы Борна о войне - ему самому не терпелось принять в ней участие. Время тянулось, солнце медленно-медленно уходило за окрашенный в белое горизонт.

Теперь лошадям, или всё же коням, стало чуть легче, под их копытами наконец стала появлятся твёрдая земля, они ускорились. Начали попадаться на глаза и камни, изредка целые валуны. Это было хорошим знаком, значит поблизости скоро должна была вырасти Гора, вот только пока ее не было видно, наверное, из за зашедшего наконец за горизонт солнца. К счастью, тут же светлая луна заменила ее на небосводе, в черном небе начали плясать мириады звезд, в городе такого увидеть нельзя.

Ветер свистел в ушах эфалийцев, а копыта лошадей создавали вокруг страшный грохот, когда Тельнар неожиданно остановил коня и жестом приказал сделать остальным то же самое. Ладонь командира плавно легла на рукоять меча, что он прицепил на пояс, когда до Горы стало рукой подать. Воздух как будто загустел в тот момент, когда все всадники как один последовали примеру таргонца. Да, он действительно загустел, то полетели стрелы, пускаемые из ближайшей канавы, на них напали!

Сердца полуростков сжались, когда они увидели, как несколько эфалийцев упали с коней, пораженные стрелами. Сжались, но по разному, Проныре это было отвратительно, он боялся, Таин же ликовал от осознания того, что наконец попал на место небольшой, но реальной битвы, сердце его загорелось, в глазах зажегся кровожадный огонек.

Мир вдруг повернулся на сто восемьдесят градусов, это оба полуростка полетели на землю когда воины увидали гоблинов - всадников на норлах. Большинство лошадей, начавших беспокойно топтаться на месте и недовольно фырчать после приказа остановиться, теперь понеслись на вооруженных гоблинов-наездников с нескрываемым жаром.

Оба, Таин и Проныра недоуменно сидели на земле и потирали ушибленные места. Проныра первым сообразил в чем дело, и поняв, ужаснулся, вокруг них шёл бой. Он с любопытством и отвращением наблюдал за его ходом, понемногу резня удалялась подальше от них. Повсюду слышались крики и проклятия, рев раненых гоблинов, норлов, людей, и изредка, лошадей. Весь мир превратился, изменился до неузнаваемости за те несколько секунд, за то скудное время пока длился бой.

Повсюду резали, кромсали, увиливали от ударов, лилась алая и чёрная кровь. Гоблинов было в полтора раза больше чем эфалийцев, сражались они отважно, что редко случалось с этим сословием орков. Обычно гоблины были лишь сырьевым придатком орчьих отрядов, некими оруженосцами, если так можно выразиться. Они были малы и безобразны, чуть больше полуростков, но меньше гномов, поросшие местами рыжеватым мехом, с клыками, когтями и весьма скудным, но весьма изобретательным на всякие нехорошие делишки умишком.

Испокон веков они жили в недрах всевозможных гор, воевали между собой, создавали межклановые коалиции, совершенствовали свое оружие, и довольно часто появлялись на равнинах, дабы помешать людям обосноваться в Среднеземье. Особенно эти маленькие бестии продвинулись в плавке железа, со временем их оружие приобрело великолепные качества, так необходимые им на всевозможных войнах в которых они так любили участвовать. Во время войн у гоблинов всегда замечались огромные скачки в самых разных областях, поэтому неудивительно, что со временем они начали воспринимать ее как что-то само собой разумеющееся, и что самое страшное - хорошее.

Норлы представляли из себя огромных крыс, размером с кабана и нравом гиены. Жили они повсюду, где только ступала нога человека. Норлы тупы до безобразия, но однажды заброшенное в них семя злобы росло и множилось, садовник - Темный дух мог по праву гордиться собой.

Проныра с ужасом смотрел на безобразную рубку, увлеченный жутким зрелищем он все таки уловил, что большинство пущенных гоблинами стрел летели в их с Таином сторону. Стрелы летели, только не долетали, и тогда воришки заметили несущегося на них всадника в шкурах, конь под ним жадно вдыхал холодный воздух, выдыхал же горячий пар, бока черного красавца работали словно горн.

Всадник приближался, в руке его показалось копье, направленное на воришек, оно будто испускало жуткий, леденящий свет, но то был лишь свет луны. Тот же свет на мгновение осветил и лицо всадника, им оказался никто иной как тот самый горец, прихвостень мага из таверны.

Проныру кинуло в дрожь, никогда еще он не смотрел так близко смерти в глаза. Он застыл на месте, остолбенел, не зная что предпринять. Тогда, единственный раз в жизни он пожалел о том, что выбрал для себя дорогу скользкую, преступную, и, как оказалось, весьма опасную.

В чем дело? - спросил Таин друга, дернув его за рукав.

Голос Таина прозвучал приглушенно для испуганного Проныры, но и этого хватило чтобы вернуть его к реальности.

Ложись!! - крикнул Проныра валя друга с ног.

Падение было долгим, так им обоим показалось, но еще дольше пролетало над ними кинутое горцем копье, просвистев над их головами, оно ровно вонзилось в холодную, твёрдую землю. В трех шагах от него лежали они, те, за головами которых уже скакал горец на красавце коне, на сей раз он на ходу вынул меч. Время снова вернулось в привычное русло движений нападающего, на сей раз показавшиеся жертвам молниеносными.

Но то были полуростки, к тому же неплохие воры, поэтому следует ли говорить что они с легкостью увернулись от меча горца, в последний момент перекатившись набок. Холодная сталь задела землю, оставив в ней внушительную борозду метра два в длину. С огромной скоростью всадник проскочил мимо воришек, но остановив и развернув скакуна, направился в новую атаку, на сей раз еще стремительней, и, честно сказать - злобней.

В это время в голове Проныры роились тысячи мыслей, одни из них несли вероятное спасение, другие машинально отметались прочь за невозможностью выполнения. Но ни одна из мыслей не содержала в себе того, что произошло минутой позже.

Борн, старый вояка, уже летел на своей лошадке прямо на горца, столкновение было неизбежным, увидев это, Проныра закрыл глаза. Таин же взглянул на сражающихся спустя секунду. Голова гудела от удара о землю, руки отмерли от страха. Приступ отчаяния заставил его вскочить на ноги. И тогда он увидел, как Борн врезается в горца, готового было напасть на него. Он увидел, как оба валятся на землю от ужасного удара, видел, как черный красавец-конь горца и чубарый армеец Борна валятся замертво, как дергаются в воздухе их лишенные радости коснутся земли на скорости свободы, копыта.

Сердце полуростка забилось в такт сердцу Борна, по крайней мере, ему так показалось в тот миг. Воин поднимался на ноги, медленно, экономя силы для удара мечом; каждое движение было рассчитано, и каждое отдавалось болью - отдавалось в сломанной ноге. Меч появился в руке старого воина, и не было для него жизни и смерти, был лишь удар, ослепляющий, быстрый, смертоносный, последний...

Таин расслышал тяжелый вздох Проныры в тот момент когда Борн опустил меч на врага. Было много посторонних звуков, но этот не подлежащий описанию вздох перекрыл все. И тут же клубы алой крови, от которой шел пар в холодном воздухе, разлились повсюду. Два воина: горец и Борн-эфалиец сцепились в предсмертной схватке, и ни тот ни другой не отпустил своего убийцу, но, показалось Таину, что умирая, они перестали быть врагами - в Туманах все равны. Ещё лишь одно слово слетело с остывающих уст Борна.

Пустота, всепоглощающая пустота не оставляющая места ничему другому. Не было даже боли, ни телесной, ни какой иной. Да и откуда было ей взяться, если была пустота, везде, во всем, повсюду. Таин стоял словно прибитый среди поляны, замерзшей, окровавленной, неживой. Глаза остекленело смотрели на два трупа, не отпускавших себя, не подаривших друг другу жизнь, и видно, не отпустивших даже после смерти.

*

Бой окончился, Проныра блевал невдалеке - вид отсеченных конечностей не прельщал его. Эфалийцы, уставшие и пораненные, бросали в костер тела гоблинов, их оружие взяли себе. Тела немногочисленных убитых товарищей сложили подальше, чтобы затем, закончив с гоблинами, со всеми почестями проводить в последний путь своих друзей.

На камне, успокаивая Таина сидел Тельнар, лицо его не выражало ничего иного кроме недоумения, но в глазах мерцали мокрые кристаллы слез. Он действительно не понимал того что произошло, нет, бой был боем, все было почти так же как обычно, но!

Эти гоблины являлись элитой, - подумав, сказал он. - Они не могли бессмысленно напасть на такой многочисленный отряд как наш, они же не дураки, и вопреки всем мнениям, очень даже расчетливые. Гоблины всадники - это пастухи, преследователи, маленькими группами они крайне неэффективны, пастухи, да. А кого ищет пастух, охотник в первую очередь? - вопрос остался без ответа, Таин успел заметить, что таргонцу нравится отвечать на собственные вопросы. - Вожака, убей вожака стада и стадо растеряется! Но вожак здесь я, а на меня даже внимания почти не обращали, что-то тут не так...

Нет, ладно, - продолжил он спустя минуту. - Почему их было так мало и почему так близко от Горы, где так часто шастают, особенно сейчас, гномы, почему? - чуть не воскликнул он. - Нет, по другому: почему так близко? Потому, потому что срочно, важно, потом было бы поздно, но почему такая спешка при таком малом количестве, надежды на их победу не было, перевес был на нашей стороне! Цель! Цель оправдывает средства, а так как их средства их были весьма скудны, то цель должна быть огромной. Нет, это тупик, какая огромная цель? - и вдруг его осенило. - Нет, не огромной должна быть цель, а наоборот, а самое малое в отряде - это вы с Пронырой!

Таин занервничал, плотина, задерживающая эмоции грозила прорваться, он был готов рассказать Тельнару все - и про мага, и про книжку, про воровство, про знакомого горца, что пытался убить их, все, все, все с самого начала! Но тут сзади подошел Проныра.

Мы не расскажем ничего, пока не окажемся в безопасности! - твердо заявил он.

Гора устроит? - спросил Тельнар, трезво оценив сложившуюся ситуацию и приняв во внимание твердолобость полуростков.

Да, вполне.

Тогда отправляемся в путь, до Горы недалеко!

*

Когда до подножия Горы оставалось пара сотен метров, эфалийцев встретили гномы. Одни довольно рослые, другие поприземистей, все с оружием, обутые в окованные железом сапоги. Удивительно было наблюдать за этим странным народом, свиду суровым и эгоистичным, а внутри словно олово - мягким и послушным. Все встречавшие их гномы-воины носили красные бороды, Тельнар заранее предупредил остальных что это гномы из семьи Брада, клана гномьей Горы - его друзья.

Один из гномов отделился от группы и подошел прямиком к Тельнару, когда тот слез наконец с коня, как подобает по правилам приличия. Гном пристально смотрел в глаза Тельнару, тот спокойно дал себя оглядеть.

На лице гнома были заметны шрамы, и один из них был совсем новехоньким, он шел от левого уха к подбородку. Стоя невдалеке можно было с полной уверенностью заявить что рана прижжена совсем недавно - вокруг краснобородого витал запах жареной плоти.

Привет тебе от дядюшки, Тельнар таргонец. - медленно, с расстановкой сказал гном.

Добрый день и тебе названный брат мой, Бальдур Ржавый.

Да, денёк ничего, да я смотрю вы попали в передрягу? - гном глянул Тельнару через плечо, что не получилось, учитывая его рост.

Несколько людей ранены, пятеро погибли в бою.

С кем же сражались вы на сей раз?

Простая перепалка, но если тебе так интересно, тогда ладно, на нас напали гоблины, хорошо обученные всадники.

Гоблины, норлы... Похоже дядюшка был прав!

Насчет чего?

Сейчас не время и не место обсуждать такие вопросы, но если тебе интересно, то приходи на Собрание сегодня ближе к полуночи в Главный Зал.

Я приду, обязательно приду. Мне есть что сказать, и еще я привез собой гостей, которым, похоже, тоже есть что сказать.

И кто же из них? - спросил гном махнув рукой на группу солдат стоявших за таргонцем.

Те двое... - хотел было показать Тельнар на полуростков, но вмиг передумав, протянул руку для пожатия гному.

Всё с вами понятно, скрытые жители низин. - Заговорщицки сказал гном, повернулся спиной к эфалийцам и махнув рукой сказал - За мной союзники гномов Горы, Бальдур поведет вас туда, куда ещё не ступала нога простолюдина жителя низин!

Один за другим скрывались гномы а затем и воины с лошадьми на поводу, входя в южные врата Горы. Когда же врата закрылись, тяжелая снежная шапка упала сверху, подул ледяной ветер, внезапно похолодало.

*

Комната отведенная полуросткам больше была похожа на тюремную камеру, разве что чище, с кроватью, на которой отсыпался Таин, и ванной. Да, все таки на камеру не тянуло, разве что на маленькую комнатушку где-то среди бесчисленных переходов Горы, которая изнутри гораздо больше чем снаружи, охраняемая двумя стражами у дверей.

Итак, планы катились по наклонной, хм, как ни странно - Горы. Все пошло совсем не так как этого ожидал Проныра, а если уж совсем честно, то всего два часа назад, до битвы с гоблинами, сидя за спиной у воина он представлял себе как славно будет купаться в несметных сокровищах замка Мифрандиф. Теперь же его грезы оказались безжалостно разбиты, разбиты, как гоблины эфалийцами. Нельзя сказать что он этого не предполагал, но всё полетело коту под хвост слишком быстро.

Да, дальнейшее развитие передряги в которую они с братишкой попали, было непредсказуемо. И это было прекрасно! Ведь это означало, что не надо больше заморачивать себе голову бессмысленными планами! Уж если он чего то и научился во время плутовской жизни, а он научился, так тому, что не надо забегать событиям вперед. Воспринимать всё надо было с холодным рассудком и горячим сердцем, или наоборот. Решать задачи всегда надо было по мере их возникновения, импровизировать, и думать всегда только о своей шкуре, так-как она у тебя единственная.

Кого он пытался обмануть! Дела были плохи! Во первых - знающий где они находятся маг, во вторых неоднозначная ситуация, или предстоящая таковая. В любом случае предстояло что-то неприятное: либо заточение, либо предоставление ответственной должности без права отказаться, что ничем не отличалось от того же заключения. На Совете ему, им, придется рассказать историю с начала до конца, и предъявить книжку.

В который раз за последние сутки голова Проныры чуть ли не горела от перенапряжения - сказывались почти бессонные ночи. Еще на полуростка давило отсутствие окон в их комнате, но точно такая же картина была и в остальных пяти тысячах шестьсот пятидесяти семи комнатах Горы, и в пяти залах. Холодный до невероятности камень, хоть и подогревался отовсюду печами, но все же казался до безобразия чужим Проныре, он студил его горячее сердце. И он давил, невероятно давил на взор. Куда ни посмотри, всюду можно увидеть камень, камень, камень, камень, камень, камень. Каменный пол, каменный потолок, каменные стены. Лишь одна дверь, единственная дверь, за которой стояли стражи, была сделана из дуба. Как мила была эта дверь ведшая на свободу!

Таин спал на кровати, и Про не собирался будить его, а посвящать в свой полусозревший план тем более. Можно было бы сбежать, но это ничего не решило бы, оставалось отдаться на волю судьбы и продолжать плыть по течению, осторожно минуя пороги. Хотя, с судьбой всегда можно сыграть злую шутку, главное чтобы она потом не отомстила.

Проныра подсчитал что два часа, данные им на отдых, почти прошли. Взял полурослик со столика кипу никому не нужных бумаг, видно оставленных кем-то из бывших ее посетителей. Проделав, не видя просыпающемуся Таину некую махинацию, Проныра повернулся к нему и улыбнулся так широко, что стали видны все его зубы, а один из них был золотой, так говорил сам Проныра по крайней мере.

Ты чего там делал, а, пройдоха! - спросил, потирая заспанные глаза Таин.

Во сне ему виделся Борн, только был он молод и скакал на резвом коне, преодолевая вражеские укрепления. Он мчался против холодного, порывистого ветра. Мчался туда, где его ждал горец, а сверху на это всё смотрел тот самый маг. Внезапно грянул гром, с красных небес полился кровавый дождь. Борн страшась уставился наверх. Тогда все прекратилось.

Так что ты там делал? - повторил вопрос Таин.

Надеюсь, что ты этого не узнаешь!

Таин хотел было что-то сказать, но его прервал скрип открывающейся двери. На них сурово глядел гном-страж.

Ваше время истекло, Совет требует вашего присутствия. - столь же суровым голосом сказал он морща лоб.

Щас, дай собраться! - рявкнул на бедного гнома Про.

Тот, похоже, даже испугался, но миг спустя уставился на полуростков недвусмысленным взглядом.

Спустя несколько минут они были готовы. Когда они вышли в холодный коридор, оба охранника, готовые в любой момент стать палачами, последовали вслед за ними, а заодно показывали направление серебряными секирами. Проныра, а Таин вместе с ним, ужасно нервничали. Проныра невидимо для охранников подмигивал Та, чтобы чуть успокоить того, но вместо того чтобы успокоится, Таин начал нервно отбивать громкие шаги по каменным плитам.

Улыбка, непонятная и нервирующая не исчезала с лица плута-Про . Но на очередном неожиданном повороте в лабиринтах Горы, ее будто ветром унесло. Вокруг стало леденяще холодно, взглянув краем глаза на гномов, Таин отшатнулся и побледнел - на месте стражей стояли две обледеневшие фигуры, на их лицах отчетливо читался страх.

Проныра кинулся в сторону, но за поворотом его уже ждал маг. Не надо было даже смотреть на него чтобы понять что он явно не в духе. Вокруг него даже возникло нечто похожее на ореол, ореол ужаса, леденящего, охватывающего душу страха.

Я вам, это... Извините а?! - вякнул Проныра, руки его от страха тряслись, что не помешало ему протянуть магу книжку.

Молодец, из тебя получился бы замечательный раб. - усмехаясь собственной, как ему самому показалось, шутке, проворчал маг и принял из рук полуростка книжку.

Мы, это... Живыми то оставите?

Будь ты поумнее, и не проболтайся сейчас что так боишься меня, может быть и оставил. Раз боишься - значит знаешь, а раз знаешь... - после этих слов маг явно напрягся, готовясь уничтожить Про, но тут позади мага послышался крик. Он обернулся, на него, с мечом наперевес мчался Тельнар, даже Про и Таин испугались его - злой горы мускулов бегущей в их сторону.

Тельнара было не остановить, и маг лишь злобно зыркнул на него в беспомощности, после чего словно онемел, а миг спустя, когда меч Тельнара уже опускался на его голову, тот словно растворился, растаял в воздухе, а всех вокруг, включая застывших стражников, обдало волной холода.

Быстро надо разморозить этих... стражников. - приказал Тельнар подбежавшим вслед за ним гномам, среди которых был и Бальдур.

Что случилось, что ты передал ему? - взяв Проныру за шиворот, нервно вскрикнул Бальдур.

Не беспокойся, в конечном итоге почти ничего, если вам, гномам, не жалко бумаги. - преспокойно ответил Проныра.

Хорошо, ладно, пора отправлятся на Совет, мы вас проводим. Главное, что теперь мы точно знаем против кого надо выступать, я его узнал. - сказал таргонец, не отводя взгляда от утаскиваемых куда-то замороженных гномов.

Боюсь что это так. Невольно пришлось согласиться Бальдуру, а ведь сколько раз ему приходилось отговаривать Брада от открытого выступления против Йогула!

Вчетвером теперь шли они по узким ходам Горы. Вначале Таин ещё пытался запомнить частые повороты, дабы успеть слинять, если случаем, случиться непредвиденное, но запутался после пятнадцатого. Незнание плана Проныры трясло его изнутри, потел он, будто только вышел из бани.

Раз за разом менялось направление, и вот когда уже казалось что конца им не будет, пред взором полуростков предстал огромный зал подпертый резными каменными колоннами. Странное ощущение охватило Таина, ему вдруг почудилось что он всего лишь частица большого, непостижимого, а огромный зал всего то очередное тому доказательство. Зал вёл все дальше, но когда они предстали перед непостижимо широкими двустворчатыми дверьми из неизвестного Таину дерева, тогда они оказались почти в конце своего маленького путешествия, сердце Таина забилось вдвое быстрее.

Двустворчатые двери тихо скрипнули под силой Тельнара толкнувшего их, медленно-медленно створки пошли в сторону. Все вчетвером они зашли в не менее просторную залу чем предыдущая, только в отличии от предыдущей, эта была заполнена людьми. Посередине зала располагался огромный круглый стол с подъемным механизмом, так что при необходимости стол мог стать полом, а пол, соответственно, столом. На стенах тут и там висели подвесные печи дающие достаточно света, такие же печи были развешены по всей Горе.

За столом, соблюдая приличные дистанции, сидели делегации разных народов и заинтересованных сторон. На огромном троне расположился сам король Горы Брад, справа от него уселся друг Тельнара и племянник Брада Бальдур. Слева от короля сидели множественные советники, а за ними расположились, явно чувствуя себя не в своей тарелке, эльфы Материнского леса. Во главе их сидел Эльвинд, старейший их представитель, владыка и безоговорочный мудрец. Хоть эльфийскому вождю и было около восьмиста лет, по человеческим меркам он выглядел как пятидесятилетний. Вокруг него сидели двое его сыновей и несколько представителей эльфийского духовенства, Храма Туманов.

За ними заняли место шестеро магов, шестеро из семерых. Полуростки и Тельнар, как представитель Эфалии уселись между магами и эльфами. Король Брад, а затем и все остальные привстали. Король Горы объявил Совет открытым. На лице его лежала тяжкая мина, надо сказать, что не без горького победного привкуса, словно говорящего: ''Вот видите, я же говорил!''. Но все утихомирилось. Все вновь сели на свои места когда король начал говорить.

Добрый вечер! - начал он, ему не терпелось добавить: ''в недобрый час." - Все мы друг друга знаем, знаем давно, - последние слова он подчеркнул, и многозначительно оглядел магов, сидевших в невероятном молчании, будто детишки провинившиеся перед учителем. - Я от своего лица хотел бы поприветствовать наших гостей из Лат-данара, а также всем хорошо известного Тельнара, друга гномов. Мы уже наслышаны о маленьком происшествии происшедшем в коридорах, так сказать, нашей власти. - говоря ''нашей'', он имел в виду своей. - Я дико извиняюсь за это, но готов поспорить, что не только я один, но чуть позже еще извинюсь перед вами должным образом. Но я знаю, что вы явились сюда с некими новостями, по крайней мере, мне так сообщили. Возможно ли перейти к делу, нас ждет прекрасный ужин, и я не хотел бы его пропустить. - сказав это, монарх шустро сел в кресло с видом триумфатора, он явно ожидал услышать от полуростков слова, а лучше доказательства в его пользу.

Таин великолепно понимал свое с Пронырой положение, понимал так прекрасно и ясно, как не понимал еще ничего в своей жизни. От этой ясности стало резать в животе, перед глазами начало туманиться. ''Интересно," - подумал он, - "практикуют ли гномы пытки?''. Книжки не было, паршивый маг забрал её у паршивого Проныры прямо из рук, да нет, он даже сам ее отдал! Ну ничего, если ему придется мучиться, он еще успеет упомянуть друга крепким словом!

Проныра поднялся с места и кашлянул, привлекая и без того огромное, всеобщее внимание. Все смотрели на него, а он смотрел лишь на магов, но по их виду нельзя было ничего сказать - такой народ. Ожидать можно было всего что угодно. Возможно у мага тут были приспешники, а выступление Проныры могло негативно повлиять на его же здоровье. Оставалось делать хорошую мину при плохой игре.

Добрый вечер господа, вероятно вам уже известно и о том, как мы попали в отряд эфалийцев... Поэтому я пропущу эту часть, и перейду сразу к главной части. - с этими словами Проныра вытянул из глубинного кармана куртки кучку бумаг. В этот момент Таин чуть не вскочил с места и не побежал, ведь он собственными глазами видел как Про отдавал книжку хозяину. Сдержала его лишь твёрдая уверенность Про, да четверо гномов-охранников стоящих сзади, и сразу встопорщившихся, заметив как Таин нервно заерзал в кресле когда его друг показал на свет кипу бумаг.

Не буду вдаваться в подробности, просто прочитайте, это и есть доказательство того, во что многие из вас верят, а некоторые не смеют даже предположить. - держа бумаги высоко над головой, он сам прошел к королю Браду и отдал ему в руки то, ради чего погиб Борн.

Гулко отбивая шаги, он прошел к своему месту и повторил триумфаторский маневр задницы Брада, стул под его легким тельцем скрипнул.

Как тебе это..? - спросил, догадываясь Таин.

Все вопросы потом, а сейчас во всём следуй за мной, игра еще отнюдь не окончена, всё только начинается!

Тельнар, сидевший рядом и все слышавший, молча и многозначительно качнул головой в знак согласия, на невероятно непонятном лице его появилась уже знакомая полуросткам улыбка, она уже начинала надоедать.

Йогул! - вскрикнул владыка эльфов так, будто отсутствие оного среди магов, сидевших напротив его, ничего не значило.

Сыновья Эльвинда оглядели книжку без особого энтузиазма, видно было, что они сами твердили папеньке то, о чем Брад говорил уже давно. Далее книжка перекочевала в руки Тельнару. Он прочел ее всю, что заняло довольно много времени, затем заговорщицки улыбнулся полуросткам, как бы предупреждая тех, или предвещая кое-что интересное. Когда книжка попала наконец в руки к магам, те стали читать излияния бывшего товарища так страстно, будто пытались найти доказательства невиновности только что пойманной с поличным супруги. Это было неудивительно, и остальные отнеслись к этому с терпением. Все сознавали то, что многие сотни лет маги считали его товарищем, другом, подчас нетерпеливым и неконтролируемым, но другом. Было время, когда именно они помогали Йогулу, одному и четверых Первых магов, возводить величественный замок Мифрандиф.

Настроение у всех было паршивое, особенно после того как главный маг по имени Сибсимус, знавший Йогула вдоль и поперек, окончательно убедился в измене друга, узнав его почерк. Многое было ясно без слов: предатель готовил удар, готовил давно, и в первую очередь по Горе. Это волновало всех, помимо, наверное, самого владыки гномов Горы. Улыбка не исчезала с лица краснобородого гнома с тех пор как Совет официально признал Йогула изменником. Обида витала в воздухе ещё и потому, что главные силы Белых земель были отправлены на юг, в помощь Валийцам, в этой помощи, возможно, совсем и не нуждающимся. Очередная возможная подлость предателя вконец взбесила Эльвинда.

Что делать? Максимум через два месяца предатель нападет на Гору, и я со всей уверенностью предполагаю, что даже если и после осады, но не оставит в живых никого, а затем, никем не потревоженный, обоснуется тут и нанесет удар уже по всем! - вскочив на ноги, никому не ожидая пропел своим мягким тенором Эльвинд.

Не беспокойся дражайший друг, - процитировал Брад Гомера, стародавнего поэта из Сакту-Каара. - На такой поворот событий у меня есть замечательный план как раз в твоем духе.

Ну и какой же, если не секрет? - спросил заинтересованный Эльвинд.

Как какой, банальный - попросить помощи!

У кого же? - влез в разговор верховный маг Сибсимус. - Имейте в виду: мы, маги, вам поможем, но и наши возможности не безграничны.

Нет, на вашу помощь я надеялся изначально, вы же маги, это ваша задача. Я имею в виду Трайна, моего троюродного брата.

Его! Да ведь он чокнутый! - выразил общую мысль, прокатившуюся по залу, сын Эльвинда Леструд.

Попрошу не выражаться, ещё нам не хватало между собой передраться! - остановил Карлифлар словесную бойню между эльфами и гномами, когда те уже собирались ответить чем-нибудь язвительным в адрес первых. - Хорошо, Брад, объясни суть.

А вам что, непонятно!? - искренне удивился гном. - Это ж, я не знаю, хлопцы, ну как дурака заставить пойти в бой за конфетку. То что он сумасшедший, это я и сам знаю, да только не забывайте что он мне родственник, хоть и нелюбимый. К тому же, это нам только на руку, а из надёжных источников мне стало известно, что его сын Тангар, славный малый, почти что управляет в Гномьих горах, только неофициально пока. Тангар быстро смекнет что помогая нам он помогает сам себе. Политика нынче вещь сложная, особенно для него - когда у него на юге орки Арлаха воют, а ещё чуть западнее Изергиль нарисовался. Между прочим, надежные источники...

Шпионы. - поправил гнома один из магов, на вид самый молодой, с ещё не поседевшими волосами и только-только начинающей пробиваться настоящей бородой, с коей он, видимо, боролся ежедневно.

Как вам будет угодно. Так вот, они сообщают мне, что Изергиль - это ничто иное, как государство-протеже Йогула, там он вроде почетного гражданина. В свободное время он даже помогает изергильцам совершенствовать их технику, шагнувшую в тех местах далеко вперёд от наших разработок. - Проныра заметил, что последние слова он адресовал только, или точнее, как раз магам.

Как же быть? - спросил второй сын Эльвинда Лафлас.

Быть? Я же сказал - просить о помощи, а как - это уже решать тем кто пойдет. Одно я могу сказать точно, что Трайн не любит простолюдин, а на простых гонцов так и вовсе не глянет.

Значит, ехать должны благородные? - просил Карлифлар, второй по силе маг Среднеземья.

Желательно, но как вам и так известно, ехать не получиться. Почему, спросите вы. Да потому, что Йогул послал на Гору такие морозы с метелями, что уже сейчас снаружи холоднее чем на ледяных равнинах.

Люди смогут без проблем пройти первые верста от Горы, а там уж посмотрим! - заявил Тельнар, уже догадавшийся о своем назначении. - Правда, было бы желательно иметь с собой какой-нибудь источник тепла. - спустя мгновение добавил он уныло.

Тогда без меня в этом отряде не обойтись. - самодовольно, встав во весь свой дюжий рост, сказал самый молодой маг. При этом всем он показался еще моложе, видно он уже давно подумывал о путешествии. Редкая седина не мешала ему выглядеть в тот миг похожим на мага, привычного остальным, скорее он был похож на сельского мужчину средних лет с юношеским задором внутри. - Позвольте представиться, я есмь Кромак, магистр огня среди сих моих достопочтенных коллег. - он усмехнулся. - Это иронично, признайте, ведь Йогул является, пардон, являлся магистром холода, льда.

Таину сразу понравился этот малый маг, уж очень он был представителен, на первый взгляд по крайней мере. Тельнара насторожила энергичность магистра, но в целом он счел полезным держать чародея в команде. Лафлас и Леструд оглядели мага внимательно, они могли этого и не делать, ведь Кромак являлся однажды к еим в лес, тогда еще совсем молодой, лет двести тому назад... Туда его привел Сибсимус, у которого была давняя дружба с их матерью, отец же магистра почти не знал, да он и не бывал в лесу в последнее время - Эльвинд лично руководил так называемыми ''Лесовиками''. Их было около шестисот, и все были фанатиками леса до мозга костей и поголовно состояли в церкви Туманов.

Да, - одобрил кандидатуру Кромака Брад. - Маг в пути всегда пригодится. А что вы думаете об этом? - вопрос был адресован Эльвинду и Карлифлару.

Эльвинд лениво, и даже брезгливо махнул рукой в знак согласия, Сибсимус же серьезно покачал головой, как бы говоря: ''Этот уж не подведет, проверенный!''.

Таин, давно потерявший интерес ко всему происходящему, до боли в глазах вглядывался в эльфов и гномов. Нельзя сказать чтобы он раньше их не встречал, или не был знаком с каким-нибудь Ароном Лесным или Коном Камнеглазым, но те были совсем другими, городскими что ли. Эти же субъекты казались более серьезными, повидавшими жизнь и всезнающими, будто они пришли из совсем другого мира, мира битв и подвигов, не городского мира.

Эти эльфы были выше своих городских собратьев, краше и благородней, но и жили они на земле уже не первую сотню лет. Что бы не говорили всякие мудрецы, но в эльфах и гномах это заметить можно. Правда, в отношении гномов особо ошибиться нельзя, они то живут в среднем полторы-три сотни лет, а вот с эльфами уже потрудней, эти, хоть уже и не бессмертные, лет семьсот прожить могут, хорошо, что они не особо плодовиты. Эльвинду, по подсчетам Таина, было не меньше девятисот лет, но он случай особый, король все таки.

Гномы наоборот, были поспокойней, в городе они кичились своими секирами и хвастались боевыми подвигами, да только Таин думал, что все это было вранье. Никогда они не ступали по холодной траве поля перед боем, не слышали звука ломающихся костей, всего того, что Таин познал всего несколько часов назад. Всё было враньем, и сейчас Таин искренне обрадовался тому, что никогда так и не верил им до конца, и видимо - оказался прав. Тут Таина привлек разговор идущий повсюду вокруг него, но который он почему-то не замечал ранее.

Итак, маг есть, таргонец тоже, - сказал, констатируя факт Сибсимус. - Для полного, так сказать, комплекта, не хватает только гнома и эльфа.

Я пойду, без меня никак, да и Трайн не станет слушать не гнома, а я ему ещё и родственник вроде. - Не предполагающим возражений голосом заявил Бальдур. Красная борода племянника короля Горы в эту минуту затмевала всё вокруг своей красностью, как затмевает красным светом закатное солнце.

Нет, не смеешь! Да и как может воевода унестись в неведомые дали, когда на горизонте только начал маячить призрак будущей битвы!? - это высказалсяся Брад, голос был холоден.

В таком случае, я отказываюсь от всех своих полномочий, официально.

Ладно, но без войска Трайна чтобы не возвращался! - твердо, с отцовскими нотками в голосе сказал Брад, король Горы.

Бальдур обомлел, удивлению его не было ни начала ни конца, он явно не надеялся на столь быстрое согласие, ведь первейшей обязанностью гномьего монарха было сохранение, строжайшее сохранение обычаев предков, а один из обычаев заключался в том, дабы не давать будущему наследнику трона общаться с представителями других кланов вплоть до коронавания. Обычай обещал быть нарушенным.

Гном, значит, есть, - заговорил Карлифлар, когда начал улавливать в зале, затихшем было на время перепалки гномов шушукивания. - Осталось найти эльфа и еще кое-кого.

Оба брата заерзали в креслах при словах мага, обоим молодым эльфам не терпелось отправится навстречу приключениям. Взгляды их встретились, идти должен был один - один отец, один трон, одна жизнь, наконец. Да только, хоть Эльвинд и Синервина не любили об этом распространяться, но один из братьев был приёмышем: Леструда ещё совсем малышом нашли в лесу в плетеной корзине, выкинутой на берег реки Матери. Каждый из братьев желал приключений и славы в одинаковой степени, ведь и в жизни их не делили и не различали по каким либо признакам. Отец молчал.

Масла в огонь подлил Тельнар, вскочивший вдруг с места так проворно, что полуростки только диву дались его многосторонним талантам. На всех парах заскочил он ногами на круглый стол, и, пройдя в центр вытянул вперед руку. В это же время Брад сообразил смысл затеи и нажал на никому кроме него неизвестный рычаг - тут же стол начал медленно опускаться. Бальдур пулей взлетел вслед за Тельнаром, встав с ним рядом, и опустил свою ладонь на ладонь таргонца, стол ускорился. Теперь и Кромак смекнул смысл странного действа. Мерно и не спеша он забрался на гладкую поверхность огромного камня и присоединился к отряду, положив поверх и свою ладонь в знак доверия и единства. Теперь массив каменного стола скользил вниз с весьма впечатляющим скрипом, три пары глаз вопросительно впились взглядами в братьев, давление стола на дрожащий пол начало ощущаться всеми.

Но дрожал не только пол, а может быть, дрожал совсем не из-за давления, оказанного на старые механизмы - дрожали братья. Коленки тряслись так, что казалось, коленные чашечки сейчас попросту выпадут и покатятся прочь, а может, и вовсе разобьются словно фарфоровые. Стол уже медленно но верно опускался в каменную гладь пола, покрытого такими же плитами что и в остальных помещениях, до него оставались уже считанные сантиметры.

Нервы братьев были на пределе, казалось бы, что может быть проще? Но так только казалось - было действительно непросто, но тут вдруг Леструд ступил одной ногой на край стола, достигшего уровня его щиколотки. Вряд ли он сам осознавал что делал, всё получилось само по себе, ноги сами понесли его вперёд, а рука, будто сделанная из куска того же камня что и стол, распростерла ладонь и уложила ее поверх остальных. Теперь уже взгляд Тельнара пал на полуростков, мирно сидящих в сторонке и не особо интересующихся происходящим.

Таин рванулся было вперед, ведь Поход сулил приключения и опасности, что собственно и являлись неотъемлемой частью приключений. Его остановил Проныра, нет, не рукой, не словом и даже не взглядом, сама сущность пройдохи была против.

Ну пойдем же! - чуть ли не взмолился Таин.

Идите же, вы эту кашу заварили, вам ее и расхлебывать вместе с нами! - сказал Тельнар, явно уверенный в том что Проныра непременно встанет.

И он встал, с таким же в точности гонором как ранее садился, мерно подошел к товарищам и положил ладонь поверх ладони Таина на последних миллиметрах до пола. Как только это случилось, раздался глухой стук, это стол опустился до основания. Все члены совета встали, да и неудобно уже было сидеть в креслах посреди свободного от огромного стола зала, когда того поглотила гулкая, холодная каменная бездна такого же каменного пола.

*Глава Третья.

Широкий проход с множеством подвесных печей на стенах и потолке вел к ''черному ходу'', а точнее - выходу. Еще одну ночь провели новоиспеченные члены новоиспеченного Отряда в стенах Горы, этим утром все собрались на выход. Дорога впереди представлялась долгая, хотя в хорошую погоду, и на лошадях, такой путь можно было преодолеть за шесть-семь дней, конечно, многое зависело от коня. Погода за стенами Горы была ужасная, редкие стражи побывавшие на улице сообщали что всё вокруг заметено снегом, ветер такой, что сносит с ног, а вода превращается в лёд в мгновение ока. Все шестеро были в сборе и стояли, толпясь в проходе. Брад всё-таки выделил им лошадь, самую сильную и стойкую. На лошадку был загружен паек и кое-какие весьма нужные в походе вещи, такие как одеяла, бурдюки, лекарства и копья, Бальдур не сказал какой, но среди поклажи лежал также подарок для Трайна.

Выйти было довольно сложно - боязнь холода одолевала полуростков сильнее чем остальных. Пару раз Бальдур предлагал достать для них две пары ботинок их размера, но они отказались, так-как оба посчитали это предательством относительно своего племени, которое отродясь не носило на ногах ничего иного кроме зарослей густейших теплых волос. Пришли попрощаться с Отрядом и сильные мира сего - Брад, Эльвинд и маги. Все они подходили к каждому из посланников по отдельности и давали напутствия в дорогу. Этого не было видно, но члены Отряда нервничали, на их лицах то и дело вспыхивали гримасы сдержанного гнева. Очередное нелепое слово со стороны советующих будило в них такое желание поскорей отправиться в путь, что в конце концов Бальдур не выдержал и приказал двум стражам стоящим у двери скорей ее открывать.

Годами не использовавшаяся дверь натяжно скрипнула, в проход ворвался порывистый холодный ветер несуший за собой снежные хлопья. Не прошло и минуты, как у самого входа образовался снежный нарост, Тельнар поморщил густые брови.

Всё, тянуть нечего, сейчас или никогда. - сказал он обращаясь ко всем собравшимся.

Да, пора в путь. Если замерзнем, вернемся обратно. - пошутил Кромак, у которого ноша была самая легкая, всего то длинный посох перекинутый через плечо и небольшой, и точно не тяжелый мешочек привязаный к нему.

Удачи! - сказал, помахивая рукой вслед собравшимся уходить Эльвинд.

Брад взял за узды коней и повел их прочь, буркнув на прощанье что-то себе под нос. Настроение у него действительно было скверное - эльфийское вино с вчерашней вечурки дурно подействовало на голову под утро. За ним, понурив взгляд, потянулся Кромак, то и дело придерживая свободной рукой объемный капюшон на голове, а ветер то и дело норовил сдуть его с седо-каштанового волосяного покрова мага. Далее, стараясь держаться за спиной мага, шли оба полуростка, всё время толкаясь из-за нехватки места за костлявой спиной мага. То и дело один из них нарывался на холодные брызги южного, но холодного ветра со снегом вперемешку, но тут же толкал второго, и вот уже с другого бока из-за спины Кромака возникала недовольная мордашка полуростка и снова исчезала. Спустя минуту к уже отошедшему на приличное расстояние Отряду присоединились Тельнар и Леструд, они еще долго бы прощались со всеми, если бы Карлифлар не заметил им, что в таких темпах они выйдут из Горы лишь к дню Ведения. Нехотя пришлось Браду и Эльвинду отпустить обоих, король Горы прощался с Тельнаром-таргонцем как с родным сыном, так он успел его полюбить.

Заметив Тельнара, Проныра живо перебрался за широкую спину друга, а затем ещё долго показывал оттуда язык озябшему за костлявой спиной мага Таину. Леструд шёл как бы отдельно от всех, он гордо шагал в сторонке самолично протаптывая себе дорогу через сугробы. Одетый в белоснежные одежды эльф выглядел довольно эффектно посреди белой равнины, если его конечно удавалось различить среди той белизны что проносилась перед взором путников завываниями отдаваясь в замерзших ушах. Волшебная вьюга накрывала их с ног до головы, снег лип к лицу, как язык щенка прилипает к холодной стали. Снегом округу засыпало так быстро, что борозда в снегу, протоптанная Бальдуром перед магом, в несколько секунд превращалась в новый сугроб. Когда магистра огня всё это вконец выматывало, он брал свой посох и неглубоко втыкал его в покрытую белой пеленой землю, клубы пара начинали валиться почти сразу, а уже спустя мгновение в радиусе десяти метров вокруг магического посоха зеленела сочная весенняя трава, идущих же сзади обдавало волной горячего пара, за что ему были только благодарны.

Ноша Тельнара была самой тяжелой, за спиной он нес щит, арбалет и колчан полный стрел, на поясе, в черных обитых серебром ножнах висел меч. Полуростки тащили с собой свои кинжалы, а Таин тои дело вытаскивал из кожаного мешочка на поясе кусочки сушеных яблок, каждый раз подозрительно озираясь по сторонам. Бальдур, почти не отходивший от лошадки, повесил тяжелый топор и щит на стремена, но в сапоге у него был потайной карман, куда он спрятал неприметный, но до крайности острый кинжальчик. Леструд шёл и вовсе налегке, лишь с луком да стрелами за спиной и кинжалом за поясом. К тому же ноги эльфа были обуты в эльфийские ноты - подобие мокасин, только из волокон очень редкого растения растущего близ обиталищ эльфов.

Первую половину дня шли почти без остановок, затем решили сделать привал. Место будто для того и было создано, особенно в такую ужасную погоду. С юга, откуда дул холодный ветер, стоянку защищала скала, неизвестно откуда возникшая, потому что Бальдур сказал, что никакой скалы поблизости быть не должно, на что Тельнар ответил, что Бальдур не вспомнит где находиться его нос, даже если от этого будет зависеть его жизнь. Поблизости располагалась маленькая рощица, что сейчас больше напоминала кучу дворницких метелок повернутых сучьями вверх. За дровами пошли Бальдур и Тельнар, гном прихватил с собой свой боевой двудольный топор.

Кромак и Леструд решили растопить снега, воду ведь с собой не везли. Метель не прекращалась, ветер зло огибал скалу, проносясь, правда, стороной от путников. На без того тёмном от набухших колдовских туч небе начало темнеть, не виданное за весь день солнце и вовсе отвернулось от посланников Белых Земель.

Колдовство Йогула сильно, - сказал, протянув руку над чаном с белым снегом маг, снег начал сначала медленно таять, а потом и вовсе запузырился. - Он конечно истощился после применения такого сильного заклинания как телепортация, но он маг бывалый, из Первых.

А кто эти "Первые", что это все о них так отзываются?! - спросил, не отводя глаз от чана в котором творились такие чудеса, ну такие чудеса! Холодный снег превратился в кипяток. Воды естественно оказалось меньше чем было снега, но Кромак видно, решил что хватит.

Первые, я даже не знаю как объяснить, для меня это так обыденно. Их еще называют Начальными, Первоначальными,это некоторые из моих коллег, магов.

Но как же, разве вы делитесь как то, по рангу что ли, я думал что вы равны.

Вроде как равны, а вроде как и нет... Прости, как тебя...

Проныра, - с готовностью ответил полуростик. - Это фамилия такая!

Ах, так даже, фамилия. Я Кромак, магистр огня...

Я знаю. - бесцеремонно перебил Проныра. - А это Таин, мой брат двоюродный. - сказал он, указывая на сидящего рядом с разгруженными лошадьми полуростка. Таин затачивал свой кинжал и кутался в тёплое одеяло, снятое им с лошадей, оголенные руки молили о костре красноречивее всяких слов. - Он немного странный, ну, мы все такие, но он вообще о боях мечтает, вон, даже кинжал чистить достал.

А ты, значиться, о боях не того, не задумываешься?

Куда мне, деревне, я вон больше ручным трудом интересуюсь, руки прямо золотые, покажу когда-нибудь, возможно. Я еще и магией немного интересуюсь, но вам наверное перед советом о многом рассказали, да только ты не верь, врут все!

Сейчас многие врут. - многозначительно сказал маг кидая в кипяток сухие листья из маленького мешочка на поясе.

Многие, да, тварей развелось видимо-невидимо, куда ни глянь сплошь они. И все же, расскажи о магах.

Ладно, я вижу тебе история нравиться, тогда я тебе многое могу рассказать, но если желаешь услышать побольше, то спрашивай у Тельнара, он такое расскажет! Я говорю, потому что знаю, сам много раз слышал пересказы его историй от многих, он, между прочим, по миру больше своими историями славиться, хотя и в бою я слышал ему замены нет, таргонец, что сказать. А рассказывает так, будто сам всё пережил, голос предков!

Я тебе расскажу многое, но не всё, всё знать опасно, расскажу про магов и ещё про что-нибудь. Первые настоящие маги, как Сибсимус и... и Йогул, да ещё двое появились спустя несколько лет, их послали из Туманов на помощь всем тем кто страдал от Войн Камней. Войны Камней же начались оттого что после Первого Пришествия Темного Духа...

А кто такой этот Темный?

Темный Дух?! Темный Дух это воплощение зла, само его естевство, некоторые, да я и сам так считаю, говорят что Тёмный Дух является самым древним созданием в мире, только без плоти и крови.

А как же он тогда... это...приходит в наш мир? - замялся Проныра.

Он, в сущности, никуда и не уходит чтобы вновь приходить, вот, многие считали что он навеки исчез из мира сего, еще некоторые думали что он надёжно заточен в гробнице в Драконьих горах, но это нелепые слухи которые распространял сам Йогул. Предателю это было выгодно до тех пор, пока он сам не пожелал уподобиться Темному, но вы его планы порушили, а, молодцы! Семьсот лет он хвалился будто помог одолеть Того кого нет во время Второго пришествия, это удовлетворяло его амбиции довольно долго, но дольше терпеть, я вижу, он не намерен. Более того, я считаю, это мое личное мнение, что Йогул даже помог Тёмному вселиться в новую оболочку, и вот уже мы переживаем Третье Пришествие Того Кого Нет...

Ты сказал что Йогул помог найти ему оболочку, какую? - с глубочайшим интересом спросил Про.

Ха, смешно даже, какую, какую, людскую, злую, понимаешь!?

Нет, я всё таки считаю что зла не существует, и злых людей нет, это все выдумки.

Дурень, с самого начала времён все было разделено, кто хороший, кто плохой. Хорошими традиционно считают тех, кто живет по правилам социума, сечешь? Социуму не выжить если кто-то ему яростно продвигает свои мысли не считаясь с социумом, с обществом. Вот ты кем себя считаешь, плохим али хорошим?

Ну, если смотреть с этой стороны, то скорее плохим. - Задумчиво проговорил воришка Про.

А, вот, плохим, но не в коем случае не на стороне Тьмы, так ведь?

Допустим что так, только я не вижу разницы между плохим и Тёмным.

Ага, - голос мага стал напористым и сильным, в нём послышалась мудрость прожитых лет. - Плохое, это то что запрещено законами общества, что-то невиданное, дикое и дерзкое, нечто открытое, чувствуешь разницу?

Нет. - коротко ответил Проныра чувствуя легкое покалывание под коркой черепа, мозги словно раздувались от обилия новой и непонятной трактовки того, что раньше было простым и понятным.

Скажу ещё проще: хаос и стабильность. Теперь чуешь разницу.

Ага.

Ага. - передразнил Кромак полуростка. - Одно не подвластно ничему, это хаос, но и в хаосе необходима крупица здравого смысла, вот уже из получившейся смеси и выходит Тьма, Мрак, добавь к этому кой какие моральные устои, стремление хоть к чему-нибудь, да кой какое воспитание, и уже выходит зло, его можно контролировать.

Похоже Кромак, я тебя понял, в хорошем тоже есть крупица плохого, так!?

Нет, - отрезал магистр огня. - Хорошее даже еще дальше от этого, за пределами вообразимого.

Это как понять?

Как ни будет хорошо, всегда будет плохо. - коротко пояснил маг.

Нет, прости, не понимаю.

Ладно, представь себе то самое, самое ужасное что может случиться вообще.

Вообще, вообще? Ну, я не знаю, если меня схватят и будут пытать и я умру, то это будет плохо, если я никогда больше не увижу близких, это тоже будет плохо, много плохого.

Но у плохого есть предел. - заключил маг.

Пожалуй да. - чуть подумав, сказал Про. - Эьл наверное смерть, да и у хорошего тот же самый предел...

А теперь попробуй представить то самое, самое, самое лучшее что может случиться, то, что стоит за пределами мечтаний.

За пределами мечтаний. - повторил полуросток слова мага. - Разве может быть предел мечтаниям?

Мы пришли таки к одному заключению, так бы и сказал что у людской жадности нет предела, нет и у гномов и эльфов, у полуростков тоже. Пусть говорят что люди жадны до беспредела, но по моим наблюдениям, гномы и эльфы и все остальные тоже не так уж и далеки от этого. Всегда будет что-то хорошее, но всегда будет хотеться ещё чего-нибудь получше, а то что этому препятствует, то будет отнесено к плохому, или попросту отметено как ненужное, а значит запретное, манящее, злое. В общем, ты меня понял.

Да, наконец то, это трудно понять, но это просто как все гениальное: у хорошего нет предела, у плохого, у хаоса есть, и не стоит так рьяно делить эти два понятия, всё давно разделено но едино. И смысла у этих размышлений нет. Хорошее прогрессирует, а за ним в геометрической прогрессии растет и плохое, они едины как огонь и свеча, ну, возможно сравнение неудачное. - виновато поправился Проныра.

Кромак уже не слушал полуростка, из рощи шли с охапками дров в руках Тельнар и Бальдур. Кромак подошел к ним и спросил:

Зачем так много, мы же не ночевать здесь останемся.

Останемся, - спокойно пояснил Тельнар. - Даст случай, вьюга к утру утихнет, к тому же темнеет. Мы прошли достаточно для первого дня, надо отдохнуть, а более подходящего места для ночлега мы не найдем.

Скоро под скалой горел яркий костёр, вся шестерка сидела вокруг него укрывшись тёплыми одеялами, лошадь была стреножена и оставлена наедине с кормом в нескольких шагах от путников. Костер пылал ярко, все вместе смотрели в яркое пламя костра, сидели тихо, вдали завывал злобный ветер.

Что это ты сделал с Пронырой, о чём болтали, не заколдовал ли его своими фокусами, чой-то молчит как рыба, всё думает о чем-то.

Переваривает. - мерно вдыхая морозный воздух, ответил маг, попутно ещё попивая из кружки напиток что он назвал чаем. - Я ему сегодня рассказал основы понимания мироздания, без нескольких весьма важных мелочей конечно. Ты то, я вижу, их и без меня знаешь, все ходишь какой-то странный, будто опечален или встревожен всё время, иногда прямо кажется, что в тебе неиссякаемый колодец скорби, бездонный.

Угм, - ответил Тельнар, остекленело смотря в огонь. - Беспредельный, бездонный, голос предков.

*

Вчерашнее дежурство на посту не могло не оставить на Кромаке свой печальный, нервный и недовольный всем вокруг отпечаток. Всюду совался маг и всюду критиковал все что ни попадись, он даже высказал замечание Тельнару, будто вчера они с Бальдуром не нанесли достаточно дров для костра. Тельнар же наоборот оказался спокоен и почти ничего не замечал, на замечание мага он ответил лишь, что тому не следовало подпитываться от пламени, тогда бы и дров хватило.

Настроение Таина было двойственным, во первых, он был в путешествии о котором он так долго мечтал, во вторых же, дикий холод с самого утра, а потом еще умывание хоть и теплой, но все же водой на морозе, диктовало свои условия. Проныра от утреннего мытья отказался, лишь пожевал прихваченную из Лат-данара жвачку из какой-то смолы и сбора трав, а затем выпил чай. Бальдур и Леструд много не говорили, в этом два разных народа были до чрезвучайности схожи.

Дул все тот же пронзительно холодный южный ветер - чары Йогула и не намеревались стихать. Идти все же оказалось легче чем вчера, а наловчившиеся полуростки так и вовсе прыгали след в след Тельнару и магу, на лицах их пылала озорная юношеская усмешка, глаза Проныры так и кричали: ''Посмотрите на меня, никто так не умеет, недотепы!''. На полуростков все же внимания обращали мало, головы посланников были забиты более насущными вопросами, такими например - не догадался ли Йогул об их намерении, а если не догадался, то почему не утихает снежная буря. Кромак утешил товарищей, сказав, что колдовская буря может утихнуть так же внезапно, если не еще быстрее чем началась.

К середине дня ветер начал понемногу утихать, настроение Кромака улучшилось, зато гном и эльф начали еще больше сторониться друг-друга. Темнота же подкралась к путникам незаметно, Кромак высказал предположение, что и это колдовство Йогула. Эльф хотел было поспорить с магом, ведь и он умел кой-какие трюки, но зная какое у того изменчивое настроение, промолчал.

Вновь над равниной запылал костер, в этот раз все действовали слаженно, Тельнар даже заметил, что со временем из них может получиться неплохая команда. Остальные его мнения ничуть не разделили, Бальдур и вовсе презрительно фыркнул в адрес эльфа. Леструд промолчал, он и вообще часто молчал. Несколько раз за вечер Проныра пытался разговорить Леструда, а тот, кто хоть когда-то говорил с Пронырой, поймет эльфа, который отнекивался от полуростка под всякими предлогами и непрестанно проверял одну стрелу за другой, а лук, он, казалось, и вовсе никогда не выпускал из рук.

Когда-то в детстве у Таина была мечта: он желал увидеть эльфов, таких, про каких ему рассказывал дядя Проныры Тобиас, а тому его прадедушка. В своих рассказах он представлял эльфов как благородных, всегда и над всем вышестоящих существ, способных прийти к компромиссам в самых разных жизненных ситуациях. За всю свою жизнь в Лат-данаре он не встретил ни одного такого, городские эльфы были больше похожи на людей-снобов, нежели на благородных обитателей леса, его охранников, и, как любили поговаривать они сами-"хранителей". Леструд оказался первым хоть отдаленно напоминающим описания Тобиаса, но вот незадача, он оказался молчалив как гном без пинты пива, даже Проныра не смог вытянуть из него единого толкового словечка за весь вечер, а значит, Таину не следовало и пытаться.

Шестеро путников уселись вокруг костра, и с жадным взглядом наблюдали за действиями мага, который, как это ни странно, умел не только заклинания произносить, но и весьма недурно готовить.

Поживите на свете семьсот лет, и вы превзойдете почти любого почти во всем. - Любил говорить он.

Талантов у мага действительно хватало, но полуростки ценили, наверное, лишь его способность потчрясающе рассказывать истории, и, что не маловажно, не выдуманные, а вполне реальные. Вот и сейчас, помешивая суп в подвешенном над пламенем котелке, он умудрялся рассказывать "случай из жизни".

Это произошло жарким летом не помню уже какого года, но давно это было. Я, Сибсимус-верховный маг, и три десятка рыцарей. Ох, тогда ведь и рыцари еще были, видно действительно давно это было, сколько же мне все таки полных лет! Так, где я остановился. Ах, шли мы из Анкара в Тартар, тогда была первая, а может и не первая, кто её знает... Война была с Темным, и Йогул тогда был за нас, и как сам рассказывал, дрался в это время с самим Темным, пытался повторить подвиг предка Тельнара. Он всегда хвастался что это именно он побил Темного во втором его воплощении, или каком по счету, да только я ему никогда не верил. Ну да то была война, а после драки, как говориться, кулаками не машут, ни враги ни союзники.

Так ты даже не считал Йогула своим другом? - удивился Проныра.

Почему ты так думаешь?

Ты сказал - союзники, но не друзья.

Эх, Проныра, с твоими то способностями да в городе по карманам... Кхм, я хотел сказать - далеко пойдешь. - Кромак кашлянул. - Ты прав, другом я его никогда не считал. Некоторые из нас, остальных шестерых, с ним даже неплохо общались, и даже хорошо о нём отзывались, но доверять никто не доверял, что-то в нем такое было, необьяснимое. Я часто говорил это Сибсимусу, который меня магом и сделал, я ведь не из Первых, как Йогул. В общем, то ли он доверял ему потому что тот был из Первых, то ли потому что умел разглядеть в нем хорошее, или еще почему-то, но доверял, и посмотрите к чему это доверие привело! - секунду подумав, Кромак добавил с сожалением и чувством вины. - Но не мне судить. - еще с минуту маг молчал, молчали и остальные. - Ну, чего утихли, я же вам так и не рассказал историю. Шли мы неделю, пока не добрались до Разлома Вечности. Мы могли преспокойно дойти до разлома и за три дня, но в пути нам постоянно мешали мелкие шайки орков с кривыми ятаганами в руках, этот народец, орки Тартара, может и не сильнейшие из паршивого племени, но уж если прицепились то не отцепятся до последнего.

Как дошли мы до Разлома Вечности, так всех орков как ветром сдуло. Я конечно сразу же насторожился, а тупые солдафоны даже и не спохватились. Не тебе в обиду было сказано Тельнар, но тебе обижаться особо не из-за чего, среди рыцарей и их дружинников не было ни одного таргонца, все твое племя тогда уже воевало с Темным в первых рядах. Весь день я говорил предводителю рыцарей, что что-то не в порядке - ну не могли эти негодяи просто так взять да исчезнуть! И что бы вы думали - на одном из привалов на нас напали эти паршивцы. Сразу после того, как мы прошли один из мостов, а они там длиннющие. Не просто напали, они просто хлынули на нас из темноты, из многочисленных маленьких разломов в скалах, куда простому человеку и не пролезть. Они давили нас справа, давили нас слева, их кривые ятаганы насквозь прорубали ночную темноту, двуручные же мечи рыцарей не годились ни... Никуда не годились, бесполезно бороться с врагом на его территории, да к тому же со своим оружием, приспособленным для равнинных битв а не к узким пространствам изрешеченного мелкими скалами Тартара.

И что ты сделал, как спасся? - с пробудившимся внезапно интересом спросил Бальдур, более жадно, конечно, глядящий на котелок.

Бежал. Только не подумайте что из трусости; я хотел сражаться и умереть рядом с Сибсимусом, но он, почувствовав неладное велел скале расступится, он это может, маг земли как-никак. Силой он втолкнул меня, тогда еще только вступившего в ряды магов юнца в эту уплотнившуюся щель и закрыл ее за мной. Все что я услышал тогда, было - "Это не твоя смерть", как оказалось впоследствии, и не его тоже. Но тогда я был один, начинающий маг, один в бесконечных пещерах уже Тартарского подземелья. Вы никогда не сможете себе представить что я пережил за то время пока блуждал среди всех этих темных переходов, и хорошо еще что я, вступив в маги, выбрал для себя огненную стихию, иначе бы я свихнулся в той необъятной темноте пещер, а может быть мои косточки до сих пор белели бы средь того подземного мрака. Этого я уже никогда не узнаю, и даже если бы мог, то не узнавал бы, ведь со временем шутки плохи. Я вышел, я выбрался наружу. Как потом мне сказали, я пробыл под землей без пищи и почти без воды неделю. Когда я увидел солнечный свет, то чуть не ослеп, да, даже от того тусклого солнечного света что проступает сквозь черные тучи Тартара изрыгаемые горой Ад-Шатур! Не успел я увидеть свет, как откуда то сбоку мне послышалось тусклое орчье бормотание. Я ничего не разобрал из их разговора, но судя по их направленным на меня алчным взглядам, те двое отродий готовы были пленить меня, меня, мага, голыми руками. И я их не сужу, что ещё они могли подумать беря во внимание мой тогдашний вид. Но и поплаптились они тогда дорого, вероломным не повезло, но пусть их потомки скажут мне спасибо за то что я не сжег подонков окончательно, а лишь опалил им шерсть для приличия.

Вы не за что не поверите куда я попал! А я попал! Место куда я вышел оказалось не чем иным как подземными рудниками Тёмного, рабским лагерем. Никогда я не забуду того ужаса что тогда увидел, но мне надо было бежать, потому что силы мои были на исходе. К сожалению, мне не было суждено вернуться туда. Там были человеческие дети, сотни детей, голодных и не мытых, молящих о помощи, а над всем этим стояли орки... Этого не описать словами, я видел, как эти подонки брали у детей кровь для раненых на поле боя мерзавцев Бархадцев и Хифристанцев, я видел, и в сердце моем никогда не зажить этим ранам...

*

Ночь оказалось холодной, путники вновь спали, укутавшись в теплые одеяла, вокруг костра, где то вдали завывали волки. Бальдур не спал, он, возможно единственный из шестерки не привыкший к волчьему вою, он, воин клана Горы, боялся. От очередного душераздирающего завывания он поежился, затем подкинул в костер хворосту и поплотнее укутался в одеяло. Его рука покоилась на рукоятке топора: волки были поблизости, он знал, он боялся.

Рука уже посинела, когда в лесной чаще невдалеке он расслышал горячее дыхание хищников. Секунда колебаний, и вторая рука гнома поднялась кверху с пылающим поленом в ней. Леструд и Тельнар сию минуту вскочили на ноги, озаренные теплым светом огня в руках гнома.

Что случилось? - спросил, вскочив, Тельнар гнома , в руке его уже поблескивал гномской работы меч.

Волки. - коротко ответил Бальдур. - Стая, голодная.

Больше слов не потребовалось, все трое тут же встали спиной к костру и вооружились. От шума поднялись остальные и последовали их примеру. Полурослики вооружились данными им Тельнаром кинжалами, Кромак сжал в руках посох и начал сосредоточенно смотреть сквозь посеребренные ветки елей, стараясь увидеть голодных хищников. То тут то там показывались их хвосты, лапы, морды, волки выжидали, они чувствовали что численный перевес склонен в их сторону, поэтому не решались рисковать. Время, холод, недосыпание рано или поздно должны будут сломать добычу, и тогда стая сможет всласть насладиться ее мягким, холодным мясом.

Чего мы так боимся, это всего горстка волков, а у нас горит костер, и среди нас есть маг, и если я не ошибаюсь, то и три отборных воина трех племен. - сказал, замучившись ожидать нападения Проныра.

Во первых, - сказал громко Леструд и окатил полуростка гневным, выдержанно заносчивым взщглядом. - я не воин, эльфы не такие, а во вторых, никогда не недооценивай врага, он может оказаться гораздо сильнее чем кажется вначале.

Может ты и не воин, но говоришь как таковой, и пойми тогда вас! - недовольно пробурчал Про, правда кинжал из рук не выпустил, да и с места не сдвинулся. - Ладно, а почему нам тогда первым не напасть?

Нн говори так. - предупредил Кромак. - Эльфийская философия не допускает нападения на зверей без крайней надобности, даже когда те напрямую им угрожают. Только защита, избежение кровопролития и разговор. Правда, со зверьми особо не разговоришься, но некоторые эльфы это умеют. Вот с орками другое дело, да и со всеми остальными кто по ту сторону, они хоть и умны, достаточно умны для того чтобы думать и прогнозировать последствия своих действий, но по другим показателям простым зверям, как например белке, и в подметки не годятся. Поэтому эльфы их и презирают, у гномов, кстати, менталитет похожий...

Да, похожий, - продолжил слышавший разговор Бальдур. - Но у нас, гномов, все гораздо сложнее, и, я думаю, полуростку этого не понять.

Кромак наклонился и прошептал Проныре на ухо:

- Одна из их столь непостижимых особенностей, это уму непостижимая заносчивость.

Я всё слышал! - сказал Бальдур, но на лице его отразилась улыбка.

В это самое время один из волков помладше и не столь опытный как остальные, выскочил из за укрытия веток, один из полуростков взвизгнул. Вслед за первым появились и остальные волки, их морды были оскалены, белые клыки странным образом гармонировали с окружающей на десятки миль путников белизной.

Волки кружили вокруг костра, Бальдур слышал клацанье их, да и не только их, зубов; кто-то из полуростков вовсе не умел сдерживать эмоции. Внезапно один из стаи дернулся вперед, навстречу клинкам путников, это вновь оказался молодой, видимо, впервые вышедший на настоящую охоту.

Никто не ожидал от молодого волчонка такой отчаянности, и больше всего Бальдур, на которого тот и кинулся. Молодой хищник оперся задними лапами о землю и оттолкнулся, серебренная шкура повисла в воздухе, вооруженная когтями и клыками. Что страшнее всего, весь этот арсенал был направлен на бедного гнома. Все произошло в мгновение ока, но гном не успел даже моргнуть, когда сообразил, что клыки зверя сейчас пронзят его горло. "Какой же я дурень, - подумал он. - Не будь я столь глуп, не стал бы связывать бороду на затылке, она бы пригодилась мне сейчас там, где ей и место!". Но было поздно, гном лишь зажмурил глаза чтобы не предоставить хищнику радости глянуть в его глаза когда он будет повержен.

Прошла, возможно, вечность, все чувства исчезли начисто, и тогда гном осмелился открыть глаза. Вокруг было белым бело. "Вот так, наверное, и выглядит земля предков." - подумал он. Но всё оказалось таким же как и секунду назад: ели, покрытые снегом, мороз, от которого мерзнут щеки, и жар от костра греющий спину. Все, но раненый, умирающий хищник у ног издавал последние вздохи - эльфийская стрела пронзила его бок насквозь.

Стая смотрела на путников с ненавистью и злобой, но нападать волки явно не решались, к тому же, шансы на победу сравнялись. Численный перевес волков умирал на снегу, из раны медленно вытекала алая кровь, снег таял от ее жара, от жара, который и погубил волка.

Старая волчица оскалилась в последний раз, от этого все шестеро поежились - столько обиды было в этом первобытном существе, и правда, на снегу умирал выкормленный ею волчонок-приемыш. Один за другим хищники поворачивались, и изредка оглядываясь в сторону костра, бежали в занесенную снегом чащу Малого леса. Старая волчица остановилась у самого его края, ее наполненные влагой глаза в последний раз посмотрели на своего названного сына, волк издох.

Бальдур будто очнулся от ужасного, и одновременно чудесного сна, он резко глянул на эльфа, догадываясь, чего это тому стоило. Слезы скатывались с щек Леструда, топили снег, и где то глубоко-глубоко под землей встретились две капли горячие как раскаленные угли: слеза и кровь, и кровь простила слезу.

*

Река бурлила, ее холодные потоки чуть ли не валили с ног, но все держались. Проныра думал, что никогда еще не испытывал такого леденящего холода, поэтому он не мылся, а попросту мерз. Остальные, в том числе и лошадь, о которой все таинственным образом забыли вчерашним вечером, когда волки напали на стоянку, преспокойененько плескалась в воде, вся поклажа лежала на берегу.

С утра, проснувшись, Таин напомнил всем что со вчерашнего вечера не видел лошади, и куда она пропала, понятия не имеет. Лошадь вскоре нашлась сама, в миле от места стоянки, а до того, всю поклажу включая вооружение, пришлось нести на своих плечах. Лошадь скорее всего убежала сама когда почувствовала опасность, и теперь Проныра был благодарен судьбе, что та так скоро нашлась, а то уж больно много пришлось бы нести самим, а это было единственным, что пока было неприятно полуростку во всей этой затее с посланием.

Таин же выглядил и вовсе счастливым, но на его вечно чуть хмуром лице это не отражалось, это было видно по его поведению. А поведение его стало и вовсе странным, особенно после нападения волков, и Проныру это удивляло. Например, Таин начал чуть что, сразу выхватывать из-за пазухи кинжал, да так быстро и ловко, что Тельнар и остальные только диву давались. Правда, выхватывал он его по пустякам - где белка на суку шевельнется, где сова во сне ухнет. Проныра смотрел и удивлялся, так это было странно и жутко непривычно.

Таин все больше начал общаться с другими, а все утро он проболтал с Леструдом. Ближе к полудню Тельнар сообщил, что совсем скоро они приблизятся к реке Матери, и чтобы пересечь ее им всем придется раздеться и перенести вещи на тот берег, а заодно и помыться, потому что было вполне возможно, что такой возможности у них не будет ещё недели две.

И вот, все шестеро плескались и растирались травами, прихваченными Леструдом, в ледяной воде реки Матери. Из за температуры воды все пришли к единому мнению, а именно, что реку скорей следовало назвать Мачехой. Один за другим переходили раздетые и мерзнущие путники с одного берега на другой, вещь за вещью оказывалась на западном берегу. Последним из воды вылез Тельнар, взяв полотенце, он начал вытирать бугры мышц от влаги, на всю эту огромную по человеческим меркам площадь ушло три больших полотенца, и еще одно пошло на волосы.

Когда все оделись, таргонец заявил:

Теперь мы перешагнули один опасный рубеж, за рекой уже не так холодно, тут чары Йогула слабеют, но берегитесь, не расслабляйтесь, враг может подкрасться к вам в самом необычном обличии. Не думайте что на этом берегу вы находитесь в большей безопасности, скорее даже в меньшей. Поэтому отныне мы будем выставлять на ночь часовых, по трём на ночь, посменно, сегодняшняя смена моя, Кромака и Таина, надеюсь, вам понравится, потому что иного выхода у нас попросту нет.

Каждый по разному отреагировал на это сообщение: Бальдур, Проныра и Леструд, например, отнеслись к этому спокойно, потому, наверное, что первая смена не пришлась на них. Кромак кое-как стерпел свое назначение, а Таин просто напросто просиял - непривычная для него и остальных улыбка не сходила с его лица до самого вечера, когда они вновь собрались вокруг костра, на сей раз рядом находилась и стреноженная для верности покрепче лошадка.

А знаешь, Леструд, в моих краях леса другие, они там пышнее, живее. - обратился к эльфу Таин, когда остальные уже спали.

В моих тоже, просто ты не видел настоящего эльфийского леса, а у гор леса и вовсе всегда вялые. Ну, не то чтобы вялые, они сочные и, и зеленые, но не такие, не настоящие что ли.

Вот и я об этом, но это в зависимости от того где твой дом, мой же дом далеко, и своих лесов я не видел годами.

Даже не могу представить какого это, я бы, хоть я и не фанатик "зеленого" движения, но я бы не выжил. Если эльф подолгу не бывает в родном лесу, он теряет с ним связь.

Какую? - в глазах Таина блеснула какая то тусклая надежда, вот только на что?

Таинственную, это никому не известно.

Вот поэтому вы мне, эльфы, и нравитесь.

При этом Таин чуть приврал - Леструд был единственным не городским эльфом кого он знал лично.

Где то прокаркал ворон, золотой полудиск луны затмил с половину ночного неба. Был слышен странный звук, это летучие мыши вылетали из своих пещер дабы найти себе пропитание до восхода солнца. Снега на западном берегу оказалось мало, и тут его слой был не сравним с теми сугробами что были у Горы. Но все же и сюда продвигалась зима, а вместе с нею крепли чары Йогула предателя, час от часа становилось чуть холодней, холода били природу, все вокруг поникло.

*Глава Четвертая.

Черные тучи вились над горой Ад-Шатур, красные языки расплавленной магмы грозились вырваться из недр земли, из жерла вулкана, на котором Садон обосновал свою неприступную твердыню. Пока же, сдерживаемая темной силой Садона гора выплевывала лишь жалкие плевки лавы, зато серные дымы валили из нее как из дымохода. Эти то дымы и внушали ужас врагам Тёмного, управлявшего этими жуткими воздушными сгустками с той легкостью, с которой ребенок пускает воздушного змея. На десятки миль вокруг его обиталища простирались безжизненные равнины, уничтоженные до основания, выжженные пособниками Тёмного. Не было ни одного зеленого деревца, ни кустика, ни даже травинки. Сам воздух тут был отравлен настолько, что даже оркам, привыкшим к вечному смраду и пыли, было трудно дышать этим пропитанным злостью, хотя нет, не злостью, злость заставляет жить, все же вокруг убивало наповал.

Все было приспособлено для того, чтобы не было житья, не было жизни, не было ничего. В тусклой тишине притихшего, усмиренного тьмой вулкана раздавались лишь крики и стоны жертв палачей, мастеров своего дела, которым тут было самое место, тут была их земля обетованная. Все было пусто, никто не ходил у горы, изредка конечно то из-за одного то из-за другого закопченного, истертого камня наружу выползали сумасшедшие, игрушки Садона, те, кто пережил перечень страшных пыток в его цитадели боли и большого, огромного НИЧТО.

Среди сумасшедших был и другой, иной. Он шел прямым, уверенным шагом прямо к вратам цитадели, черная пыль поднималась за ним, когда его тяжелые, окованные железом сапоги ступали на землю. Земля молчала, она не кричала, не сопротивлялась незнакомцу, она привыкла, она умерла. Да и не было сил, не было воли, и хотя незнакомец с явным удовольствием топтал эту увядшую землю, с каждым шагом она все больше оживала. Незнакомец не был таким как другие здешние, в нем все еще была злоба, ненависть, а значит и жизнь, хоть что то, глоток воды для истлевшей под бременем вечного НИЧЕГО земли.

Незнакомец смотрел прямо перед собой, сумасшедшие с явным удовольствием наблюдали за его резкими движениями, быстрыми, как дуновение ветра, плавными, как фигура молодой девушки. Незнакомец не спешил, но и не торопился, если бы не его нарочито злодейский вид, его можно было бы принять за молодого дворянина.

Жених!!! - вскричала одна из оборванок, притаившаяся за черным как смола камнем. Невеста оказалась изуродованной человеческой девушкой лет двадцати, во рту у неё не было не единого зуба. - Жени-и-х!!! - вновь завопила сумасшедшая и кинулась к названному ухажеру.

Один беглый, отточенный как у машины взгляд кинул незнакомец на оборванку, и когда та приблизилась, распростерев руки для обьятия, молниеносным движением правой руки свернул сумасшедшей шею. Мертвое тело упало на землю и подняло облако мертвой пыли, но пыль вновь осела, незнакомец же как ни в чем не бывало продолжил свое движение к цитадели. Почувствовав вкус смерти, незнакомец в черном ускорил свой шаг, движения его стали ещё уверенней. Хоть и сумасшедшие, изуродованные оборванцы не пытались остановить гостя в черном, они даже расступались перед ним, но на лице незнакомца ни одна черта не шевельнулась, ничего не изменилось, чья либо смерть не имела никакого значения, все осталось по прежнему.

Незнакомец все еще шел к цитадели, когда убитую им оборванку уже оприходовали в качестве пищи двое горных троллей из охраны Садона. Обглоданные кости полузвери кидали другим сумасшедшим, те набрасывались на обьедки со стола зверей с той яростью, с какой не набрасывается на свою добычу голодный крокодил. Сумасшедшие дрались, терзали друг-друга, перекатываясь из стороны в сторону, поднимая чёрную пыль, но пыль вновь садилась, на поле появлялись свежие трупы, но всё оставалось по прежнему.

Ворота цитадели напоминали собой пасть ярого хищника, только были они настежь открыты, жертва сама шла в пасть хищнику. У ворот не стояли стражи, они не троебовались, всё находилось под полным контролем хозяина горы, хозяина Тартара, хозяина Хифристана и Бархада, хозяина Тёмной стороны всего, Тёмного, Садона.

Незнакомец вошел в твердыню не думая, шаг его тут стал даже более тяжел, он ненавидел все и вся, он был зло, орудием ничего, всего лишь пешкой в большой игре, пешкой с большими возможностями. Пройдя узкий зал, устланный костями сотен врагов, пытавшихся убить повелителя, незнакомец вошел в неприметную, затянутую паутиной дверь, за дверью был зал повелителя, зал без трона.

Привет тебе, ученик, вот и окончилось твоё обучение, или, может ты хочешь узнать что-нибудь еще? - прозвучал голос из темноты.

Тусклый, темный даже свет падал на пол зала из трех окон, расположенных у самого свода монолитной каменной крыши. Странно, но свет будто стоял в окружавшей темноте, голос доносился из дальнего конца зала, оттуда, где мрак был абсолютным. Внезапно в тишине темноты что-то чиркнуло, незнакомец стоял на месте как вкопанный, в темноте загорелся огонь, это зажглась спичка, ее малый жар в руках Салона зажег факел висевший на стене.

Не выношу темноты, - сказал Темный. - Но и от жара всех этих факелов и каминов, даже свечей, мне становиться не по себе.

Я хотел бы узнать лишь одно. Кого? - спросил юноша, подняв глаза в повелителю. Короткие черные волосы юноши при этом будто поседели, он показался намного старше своих семнадцати. Лицо юноши было обезображено шрамом, идущим от лба, пересекая правый глаз и оканчиваясь у рта. В целом в слуге Садона что-то определенно было, некий злобный, молчаливый шарм прирожденного убийцы.

Кого? - недоуменно спросил Садон. - Ты не хочешь узнать даже зачем или за что?

Нет, это второстепенно.

Странно, видимо твои учителя перестарались, надо будет наказать их за это.

Уже сделано, все мертвы, все до единого.

Как! - вскрикнул Садон выходя на свет. - Кто посмел? - в голосе прозвучала безграничная мощь, но была она не только в голосе, всё существо Тёмного просто кричало об этом.

Они стали ненужными, их методы - устаревшими, они подлежали уничтожению за ненадобностью.

Ты хочешь сказать, что ты... Быть того не может, ведь это же...

Были, теперь мертвы. Я убил их в честном бою, каждого по очереди я вызывал на бой не на жизнь а на смерть, некоторых, правда пришлось устранить весьма интересными способами.

Что же ты за исчадие... А впрочем, если ты расправился с ними с такой легкостью, то почему бы тебе не попробовать проделать то же самое со мной! - взгляд Темного повелителя стал хитрым, на лице изобразился пренебежительный смешок. Повелитель молча подошел к юноше, в руках его лежал, переливаясь, острый кусок стали. - Возьми, это кхивар, кривой нож убийцы. Он силен, многие столетия он служил кое-кому, не скажу что служил верой и правдой, тебе, щенку, такой нож не пргодился бы. Кхивар этот воистину силен, и если ты его достоин, то возьмешь его в руки и поднимешь против меня, но если есть в твоей голове ум, то ты возьмешь его, и воспользуешся им по другому, но ты, щенок, навсегда станешь неразрывным с Тьмой, со мной, с нами всеми, но главным образом с самим собой.

Трясущаяся рука юноши хватилась кхивара так, будто всю свою жизнь он спал и видел его одного, ради него было все, но теперь вдруг захотелось, чтобы ничего и не было, будто все это дурной сон, реален лишь он, нож, кхивар. "Нож убийцы." - прозвучало в мозгу слуги Темного. - "Убийцы!" - повторилось снова. Юноша очнулся, он по прежнему стоял напротив хозяина в плохо освещенном зале его цитадели, рука его крепко сжимала кхивар, тот больше не переливался на свету, он стал черным, как и сердце хозяина.

Если бы ты и захотел что-либо изменить, то теперь уже поздно. Но нож у тебя в руке, выбор у тебя есть, стань либо пешкой, либо королем, тебе решать.

Я сделал свой выбор... Хозяин. Я сделал его давно, и не надо было играть в эти глупые детские игры с ножиком, нож как нож.

Думай как хочешь неназванный, мне нужен такой как ты; думающий, быстрый, злой, неостановимый. Ты заменишь меня в мире, станешь мне вместо правой руки, уподобишься мне максимально, но помни, у меня есть обе - левая и правая. Но ты так и не назван, считай что ты удостоился этой чести. Будешь моим псом, я назову тебя Бессаханом. Бессахан?

Да, хозяин?

Я смотрю ты быстро смахиваешь, молодец! Теперь же слушай щенок: старик Йогул обвел вокруг пальца недотеп с севера, но при этом направил их армии на юг, на Тартар.

Невиданная дерзость господин.

Молчи щенок. Твое дело встретить этих недотеп так, чтобы они никогда этого не забыли. У Провала тебя ждет войско, сброд, но в нем есть и хорошее мясо для отвода глаз. Ты поедешь в его главе, по тайным путям преодолеешь Провал, и тогда тебе открыта дорога в Валанор. Не бей их сильно, оцепи город и иди навстречу северянам, время дорого, покинутая твердыня будет ждать тебя с распростертыми обьятиями, три тысячи хифристанцев составят тебе компанию в дороге к ней, торопись! И помни; у меня везде есть глаза и уши!

*

Солнце светило ярко, утро двенадцатого октября оказалось очень солнечным, но вот полдень принес путникам сплошные разочарования. Полил дождь, путники вымокли до нитки, холод приближался, он уже щекотал пятки посланникам севера.

Настроение у всех было препоганейшее, да и каким еще оно могло быть? Дождь лил как из ведра, босые ноги полуростков были в грязи, копыта лошади вязли в грязи до такой степени, что пару раз ее приходилось попросту вытягивать из нее. Так было до тех пор, пока Кромак не посоветовал обмотать ее копыта тряпками, копыта больше не вязли, и путники смогли спокойно продолжать свой путь.

На одном из привалов, пока остальные обедали под ливнем, Проныра вдруг запел:

Идем в поход мы день и ночь,

Хотим мы северу помочь,

Нам злобный Йогул нипочем,

Мы победим его отвагой и мечом!

Песню подхватил Тельнар:

Но Йогул не один злодей на свете,

Ведь есть еще Садон.

За век свой натворил он много бед,

Но и его сьедим мы на обед!

Веселый смех прошелся по маленькому, потерянному среди огромных земель отряду. Перекусив, они хотели уже были вновь двинутся в путь, но тут Леструд, стоявший на валуне и осматривавший окрестности, возвестил тревожным голосом.

Опасность друзья, похоже Йогул все таки вычислил нас, песенка спета.

Что там? - спросил, вскочив на ноги на воинский манер Тельнар.

Сорок рюков, они еще далеко, но при такой погоде догонят нас к вечеру, но я думаю что мы еще сумеем убежать.

Не думай, сможем! - твердо отрезал гном. - Возможно это всего лишь хилая шайка, у Горы, вместе со своей дружиной я рубил таких на кусочки по два раза на дню.

Но мы не у Горы, к тому же у нас ответственное задание; мы не можем рисковать, поэтому надо думать, а не тупо махать топорами. - сказал с неподдельной твердостью в голосе Кромак.

Да, - промямлил Бальдур. - Это намек на мою тупость?

Нет, это не намек, а совет поторопиться с принятием решения! Так что, предложения будут?

А вы уверены что они следуют за нами, может это просто случайность, совпадение? - неуверенно предположил Таин.

Нет, они точно идут нам по пятам, идет дождь, они неподалеку, а следы еще свежие. - ответил Тельнар. - Надо думать, мы не можем позволить себе опростоволоситься!

Ну, если это простые разбойники орки, тогда надо попросту избавиться от всего наименее необходимого, оставить все здесь, прямо на дороге. - вставил слово Проныра.

Не понял, что это нам даст? - недоуменно спросил гном скептически глянув на полуростка.

Да нет же, это то что нам нужно! - вскрикнул, сообразив Кромак. - А главное, будем надеяться - им.

Нет, - все еще непонимающе сказал гном. - Мне этого наверное не понять! Обьясните же вы что ли, а?

Слушай, а ведь точно же, - понял и Тельнар. - Ведь если это разбойники, то они не только подберут наши вещи, но и передерутся за них между собой! А ты, Леструд, точно уверен что это орки?

Сорок рюков как на подбор, мне повезло что я их разглядел. Они не пытаются спрятаться, но все же их трудно увидеть невооруженным, хоть и эльфийским глазом сквозь такую сплошную, плотную завесу дождя. - Эльф явно был доволен собой, глаза сверкали победным светом, белые, прямые волосы светились даже из под промокшего насквозь белого капюшона эльфийской работы. Он сиял, ну чем не принц эльфов, хоть и приемный! - я смогу спокойно уложить десять подонков издалека, в колчане двадцать стрел, пока, две на труп, хэ-хэ.

А ты злой! - пораженно воскликнул Бальдур.

От тебя набрался! - парировал Леструд.

Ну хватит, хватит, я например не особо хочу ввязываться в драку. Лишь дурак лезет первым в драку! - заявил Проныра.

Поосторожнее с выражениями братец, - посоветовал Таин указывая на Тельнара. - возможно сегодня один из этих "дураков" спасет твое мягкое место от вражеского удара!

-Ну да, в чем то ты прав конечно. Шутка! - сказал Проныра глядя на Тельнара исподлобья.

Почему же я не смеюсь?

Неудавшаяся шутка?! - попробовал исправиться Про.

Да ладно, не юли, спасу я твое мягкое место, не волнуйся. Только вот сомневаюсь что орки увидят в бою твой тощий зад!

Эгм, ну да, смешно. - понурился Проныра.

Свое слово вставил и Таин:

Если освободимся от ненужных вещей, то и идти можно будет быстрее. - он тоже был крайне доволен собой, нельзя сказать, конечно, что он был похож на принца, даже на принца полуростков. У полуростков никогда и не было царственных особ, а лидеры появлялись лишь в экстренных случаях, которых до сих пор было немного. Он был похож на деревенщину, деревенщину с чистым сердцем.

Никто больше на стал тянуть драгоценное время, все спешно кинулись к своим мешкам, и стали перебирать в руках то да се. В результате самоуправного обыска на земле недавней стоянки, спустя две минуты валялось немного-нимало чем три одеяла, три золотых и два серебренных медальона, золотой кубок, кальян (Кромака), один кожаный плащ, горстка золотых самородков, а также два бурдюка вина (прихваченных на всякий случай). Каждый подолгу прощался со своей вещью, ведь прощаться приходилось с самым дорогиим из им дорогого, хлам ведь в путь не потащишь.

Стойте, есть идея! - крикнул маг остальным, когда те уже было собрались идти. Кромак подошел к бурдюкам с вином, сваленным на землю, в руках его Проныра увидел два мешочка. Маг вынул пробки из обоих, и в оба бурдюка опрокинул содержимое мешочков. - Ужасная смесь, не берусь даже предсказать эффект, но одно могу сказать с точностью - не посчастливится тому кто глотнет этого винца!

Никто не ответил, легкий смешок скользнул по лицу каждого, но следовало торопиться, потому как орки были уже на расстоянии версты от посланцев. Нерные клубки распутались и сплелись вместе, головы путников распухали от ощутимой опасности и смеха, когда они пытались представить себе реакцию бандитов на названное ими "Пойло Кромака".

Было смешно, смешно до самого вечера, когда назначив часовых, все молча двинулись спать. Ночь была тихой, если не считать не прекращающегося ливня. Все вокруг молчало под давящими на нервы каплями воды, летящими с неба, будто кем то посланные то ли впрок, то ли совсем наоборот. Утро вечера мудренее.

*

Неохотно поднялись путники утром тринадцатого октября, небо было мрачным, похожим было и настроение шестерки. Но было и исключение - Тельнар носился вокруг как угорелый, непрестанно о чем-то толкуя то с одним то с другим. Он готовился, охотник поджидал жертву, план за планом возникал в его голове, голове таргонца, а не привыкшее томится воображение проигрывало это все. Тельнар бы поражен, поражен тем, как мастерски он чувствует приближающуюся битву, вся кровь его бурлила, кипела от кончиков пальцев на ногах до самой макушки. Этими своими впечатлениями он и делился теперь со всеми.

Одна его часть чувствовала приближение орков-разбойников и ждала их с нетерпением, какое бывает разве что у трехлетнего ребенка в утро своего четвертого дня рождения. Вторая половина молчала, она не могла препятствоать той что желала крови врага, она молчала всегда, иногда она вырывалась на свободу, но и тогда она молчала в гордом одиночестве, ведь не было никого кто смог бы понять её, и усмирить ту вторую, кровожадную. Тельнар знал что враг рядом, поэтому немедля собрал всех и двинул вперед в путь.

Можно было бы ыстретить врага и здесь, но это было бы не то, ведь пространство на многие мили вокруг было открытымвсем ветрам, а численное превосходство в случае драки неминуемо перетянуло бы победу на сторону бандитов. Нет, это место явно не годилось, оно орало о том чтобы здесь пролили кровь. Нападение должно было стать неожиданным, таким, чобы бандиты никогда не догадались каким образом на них напали. Тельнар уже не убегал, он настигал, вот только добыча этого ещё не знала.

Стопы великана-таргонца весело шлепали по лужам, в воздухе моросил мелкий дождь. Он шел глядя в землю, туман впереди резал глаза, а еще он казался будто посланником эльфов, не тех что по сей день живут, а тех самых настоящих бессмертных эльфов что навсегда ушли в туманы. Посланником в помощь путникам от тех самых эльфов, что дали предкам Тельнара пять Камней, Камней Раздора, как потом их назовут. И была война, нет, война идет по сей день, лишь враг снова тот же что предшествовал Раздору.

Образы в голове Тельнара плавно перетекли в сцену охоты, его охоты, где он был охотником. Не той безнравственной и безинтересной охоты где с десяток мужиков идут по лесу с самым современным оружием в руках, охотясь на какого-нибудь кабана. Тельнар не ходил на охоту таким варварским по его понятию методом, он удалялся на недели, а то и на месяца, и шел лишь с ножом в руках, крался, выслеживал, нападал на добычу, освежевал и ел. Ел всегда столько сколько требовалось, и убивал из-за еды, он не любил этого делать - убивать. Такова была его судьба, это было даже неприятно порой, но удаляясь в леса, он мог хотя бы унять, приспособить свои инстинкты в согласии с природой, с ее законами. Хищник, хищником он родился, хищником он и помрет.

В отряде был и иной, тот, кто приплыл издалека, и судьбой был назначен ходить в одеже аристократа, так любил называть себя про себя сам Леструд. Эльф без прошлого и будущего, без настоящего и надежд на таковое. Он вечно боялся, он был трус, он боялся того, что мог родиться не эльфом, а скажем гномом, и тогда он не мог бы так мастерски владеть луком, как он сам считал - оружием труса. А ведь он был трус, он боялся городов и сражений, но больше всего он боялся того, что однажды ему возможно придется взойти на престол, престол, не принадлежащий ему по праву, ведь он был приемышем. Этим Леструд всегда обьяснял самому себе свою безграничную заботу и любовь к семье принявшей его. Он никогда не мог обьяснить любовь, и он всегда страшился этого, он вечно пытался найти ответы на несуществующие вопросы, ответы на то, что было заложено самой природой, ответы на происхождение чувств. А может, может и не стоило искать, ведь все и так понятно, все ясно, все обьяснено. "Лишь трус ищет ответы, пытается скрытся от правды!"- звучал голос у него в голове, и он боялся этого голоса.

Еще один член отряда, Кромак шел вперед укутавшись в свою серую с синими полосами по бокам мантию. Мысли его витали в облаках, сознание расслаблено. Все было спокойно в его душе, лишь призраки, смутные, молящие о помощи призраки терзали его. Они вопили, они смотрели в его глаза, но он был беспомощен, он бежал, он боялся неудачи. Но он всегда встречал опасности глядя им в глаза, но то была всего лишь игра, месть и игра, месть за свою былую беспомощность. Там, у Провала, и была еще одна, но нет, он вновь обманывает себя, вновь!!! За что ему это, ведь он всегда старался делать то, что считал правильным! Но он видел, он был виноват, он был беспомощен, и теперь должен расплачиваться за это всю свою долгую жизнь. Ему было пять лет, он был тогда мальчиком, он не был виноват, он не мог помочь, не мог, а может не хотел. Нет!! Он не мог, это было не в его силах...

Гном, всегда правильный, всегда знающий что делать. Он не знал, он играл роль, пожизненно. Жесткий дядька с топором в руках и бородой до пояса, маленький, вечно ворчащий, но внутри он был другим. Он мечтал, всегда мечтал, стены из серого камня и вечное заточение в Горе ради нескольких битв на воле - его роль. Он вечный шут, он плачет, но никто не должен знать, никто и никогда не должен. Но его видел белолицый, эльф в лесу, в день, когда он убежал из своей темницы, он не хотел быть борцовым псом. Эта жизнь была не для него, он ненавидел серый камень, но как он любил золото и драгоценные камни! Но эльф в лесу, он видел как плакал лежа на земле гном, Бальдур. Эльфу не надо было ни камней ни золота, он был свободен, он возможно и не знал своей родни, у него не было клана, но он был свободен, но вот у Бальдура всегда были слезы и топор за плечом.

Вечер, снова вечер. Измученные каждый своим, путники увидали каменистое место, Тельнар выбрал его для маневров, он жаждал крови! Место оказалось идеальным для амбиций таргонца, валуны с рост тролля стояли хаотично, но только на первый взгляд. Многие из них были расположены по прямой, как туннель, коридор, коридор смерти в воображении потомка племени Крона. "Коридор" был опоясан валунами поменьше, все они были цилиндрической формы, каменистое место располагалось на небольшом возвышении.

План Тельнара требовал детальной подготовки, но наконец все было готово, каждый знал как ему действовать, роли были распределены. Орки приближались, дождь усиливался, как Тельнар и полагал, смывая их следы, были оставлены видными лишь те, что вели через "коридор смерти". Шаги бандитов были слышны каждому, но места были распределены.

Шаг, еще шаг, шаг за шагом орки лезли в капкан отряда дипломатов. Шаг, длинный как жизнь, еще шаг. Главарь орков, напяливший на себя шлем какого-то убитого им рыцаря достиг середины коридора. Начался отсчет.

Леструд воспрял духом, "Сейчас или никогда" - сказал он себе. Одна рука держала лук, другая, правая - натянутую тетиву с стрелой в ней. Он как молния высунулся из-за своего убежища, расположившегося чуть поодаль середины коридора, сцены главного действа. Он увидел перед собой шлем главаря, с такого расстояния эльфийская стрела с закаленным гномами наконечником могла прошить насквозь пятеро таких шлемов. Двадцать шагов, Леструд отпустил тетиву. Стрела летела невыносимо долго, и вот когда она должна была уже вонзиться в голову главаря, прошибив его шлем, главарь сделал шаг вперед. Шаг длинною в жизнь спас жизнь поганца, стрела вонзилась в горло одного из его приспешников, тот сдавленно крякнул и упал наповал, Леструд насаживал следующую...

Кромак вышел из-за укрытия так внезапно, что орки и подумать еще ни о чем ни успели, лишь перевели взгляд от издыхающего товарища, на наглогово старикана. Ярчайшая вспышка ослепила их на месте, паника охватила каждого, у стоявших ближе всего к магу обожгло лица и руки, страшные волдыри вскочили как грибы в ближайших лесах после такого-то ливня. Кромак поспешно скрылся с глаз, хоть и незрячих, готовя к применению следующее заклинание.

Орки орали как недорезанные свиньи, из своих укрытий повылезали Тельнар с обоими полуростками, началась ни с чем не сравнимая бойня. Тельнар резал беспомощных, ослепших орков как помидоры за завтраком, черная кровь обильно лилась на камни, зал ликовал. Полуростки осторожно прокладывали себе путь, еще и потому, что многие из ослепших бандитов, чувствуя опасность попросту повыхватывали из ножен кривые ятаганы и начали махать ими направо и налево. Нередко они сами уродовали своих же товарищей, но пару раз острые лезвия пролетали в дюймах от лиц Проныры и Таина. Больше защищаясь чем нападая, полуростки все-таки прирезали каждый по двум разбойникам теми самыми подаренными им ранее Тельнаром кинжалами.

Втроем орудовали они в начале коридора, Бальдур же с криком набрасывался на ослепших, не видящих больше чем кроты орков, и попросту расслаивал их пополам, его двудольный топор напоминал больше циркулярную пилу про которую ему рассказывали люди из загадочного Изергиля. Он кричал, он умудрялся даже перекрикивать умирающих от его рук в страшных муках орков рюк. Лицо его было искажено невероятно стражной, вымученной гримасой ненависти, а топор все поднимался и опускался, поднимался и опускался, поднимался и опускался.

Кровь, черная как ночь вокруг, текла за шиворот, а враг начинал прозревать. Уцелевший во всей той резне что творилась вокруг около двух минут, главарь бандитов собрал оставшуюся двадцатку негодяев вокруг себя, то и дело протирая тыльной частью ладони глаза, он кричал:

Бей их, азыр гым, шнак ри!

Мил недак кан ри! - крикнул в ответ Бальдур, и с бешенством берсерка врезался в гущу бандитов, взглядом он искал главаря. - Руби гадов несущих зло!

Убей их, больше зла! - вопил главарь так, будто находился на трибуне а не в гуще сечи.

Вот разговорились. - пробурчал Проныра пролезая под скользящий удар ятагана одного ещё не совсем прозревшего орка. - Опа! - воскликнул он секунду спустя, когда обернувшись назад увидел поднятый вверх окровавленный двуручный меч Тельнара, а рядом с ним теперь уже точно никогда не прозреющего обезглавленного орка.

Таин шел по пятам Тельнара и наблюдал как тот на ходу косит бандитов. "Прямо как фермер," - подумал он. - "Только вместо косы у него меч, а вместо скошенных колосьев в стороны летят и ложаться руки и ноги рюков." Но и "колоски" не были столь безобидными, и раз или два им чуть было не удалось ранить таргонца, но Таин был начеку и отбивал удары орков как только мог, а мог он на удивленье хорошо.

Таин шел и убивал, шел и убивал, он даже не особо представлял себе где именно среди камней он находится, но увидев наконец сквозь поредевшие станы бандитов камни, растущие ровно, как грибы в Островолесье, он понял что Тельнар продвигается прямо по коридору камней, ища, видимо, орочьего главаря. Он все шел и шел, пока руки его не отяжелели от тяжести кинжала, а рука не стала похожа на кусок корабельной доски промокшей в смоле, кровь ведь у орков была далека от пурпурного цвета.

Тут орки начали атаковать по настоящему, так, как они это умеют, безжалостно. Орки с ревом прорывались к осточертевшему им за время бойни гному, но тот не видел, он продолжал все так же слепо махать вокруг себя топором, и хоть бандиты и опасались, их численное превосходство вот-вот должно было сломить Бальдура.

Орки рюк, самые подлые и ненавистные всеми орки, порождения Темного, его эго. Темный всегда ставил племя рюк в передовые отряды, так как прекрасно знал о их безжалостности и ярости в бою. Сильнее и выше племени гоблинов, племя рюк стало вскоре фаворитами Темного, сразу же после своего невиданного появления, к которому, как говорили слухи он сам приложил руку. Но не долго оставались рюки его любимцами, ведь вслед за ними он создал себе новые игрушки - орков бессарюк.

Бальдур из последних сил отбивался от десятка бандитов окруживших его. Все чаще удары орков попадали в цель и утыкались в кольчугу, рвали ее кольца, рвали защиту гнома, его верную опору. Тогда Бальдур пожалел что оставил свой щит на лошади, надеясь на легкую расправу над бандитами.

Руби, кромсай! Тому кто повалит гнома обещаю сто золотых, Арлах его подери! - вскричал подняв вверх свой ятаган главарь шайки, увидев что гном, несмотря на все учащавшиеся удары упорно двигается на него, не сводя глаз, не чувствуя боли от тупых ударов, но неумолимо теряя силы.

Все это время Леструд стоял у камня и упрямо пускал во врагов стрелы пока колчан не опустел. Но он не опустел, ему показалось, не видя стрел, усмотрев окруженного врагами Бальдура нащупал он последнюю стрелу в колчане. Он натянул тетиву, стрела уже указывала наконечником в руку одного из бандитов. Стрела полетела вперёд, со свистом, с гневом она вонзилась в руку орка пробив ржавые доспехи, орк взвыл и обнажил ряд желтых, кривых зубов.

Кромак приготовил новое заклинание и как раз наслал его на бандитов сгрудившихся вокруг гнома, половина поганцев попадало замертво, зацепило и Бальдура. В этот самый момент на негодяев набросился с кинжалом в руках Леструд, пылая как тигр бросился он на защиту друга. Секунду спустя в кучу ревущих от восхищения орков ворвался и Тельнар, на ходу посшибав троих, он буквально затоптал их сапогами. Широко замахнувшись, Тельнар рубанул по спинам ещё двоих широким лезвием меча, оба упали на землю издавая противные звуки, в их голосе звучали проклятия, глаза были залиты удивленным ужасом.

Тельнара свалил один из охранников главаря, Леструд же полосовал спины оставшихся пятерых, упрямо не отходящих от упавшего уже гнома. Леструд оказался беспомощен, сознание того что он ничего не может поделать казалось ему ужасным.

Всё вокруг плыло как в тумане, Бальдур не чувствовал ничего, лишь инстинктивно, лежа на спине он укрывался ещё топором, широким его лезвием. Еще раз или два проскальзывали удары негодяев по его телу, но он не чувствовал, лишь видел алые фонтаны крови поднимающиеся вверх. И вот над ним навис ятаган, огромный, неумолимый, он опускался наверное целую вечность. Бальдур видел, наблюдал снизу но не мог двинуть даже рукой; боль парализовала его, умертвила на девяносто девять процентов, сотый приближался, он был нацелен прямо в горло.

Таин проскочил под рукой главаря, краем глаза увидев поднятый над обнаженным горлом Бальдура лезвие ятагана, душа его ушла в пятки. Как огромная волна в море, которое он никогда в глаза не видел, по его телу прошла конвульсия, он запнулся. В следующий момент он собрался с силами и двинул по мохнатой лапе мерзавца сжатым до боли в руке кинжалом. Рука заболела и секунду спустя онемела, но главное было то, что жизнь гнома была спасена, жизнь Бальдура, хотя бы на этом этапе была спасена.

Главарь бандитов отошел в сторону, чёрная кровь из раны на руке лилась ручьем. Он рычал, боль была не столь большой как его ненависть к этим посланникам, таким преданным, и от этого невыразимо противным. Он ненавидел их, но подлость томилась в нем, и он не мог не выплеснуть ее, тем более что был повод. Он обожал смеяться, и, как говорится, смеется тот кто смеется последним.

Таин молниеносно оглянулся вокруг - все пораженно смотрели на него. Что-то теплое и одновременно холодное потекло по правому боку.

Малявка! - воскликнул орк-главарь, поднимая вверх нож в здоровой руке так, чтобы Таин смог его увидеть, с него стекала кровь, не его кровь. - Привет Шпиону от Садона! - крикнул отчетливо орк, и подмигнув напоследок залитым успевшей уже засохнуть кровью глазом, вонзил нож себе в сердце.

Ноги его подкосились, хриплые звуки полились из его горла ручьем, а за ними и кровь. Он посмеялся - на лице главаря отобразилась невообразимо противная ехидная улыбка, от этой смертельной для него же улыбки веяло ядом, но он был пропитан ядом ещё при жизни, ему нечего было бояться.

Таин! - крикнул Про, бросаясь к упавшему на колени на мокрую землю другу. - Скажи что с тобой всё в порядке, Та! - Ответа не было.

Это всего лишь... Царапина... Помогите... Бальдуру. - нашел силы сказать Таин.

*

Все вокруг плыло, все перемешалось.

Ге-Ге-Ге!!!!! - гудели вокруг запахи.

Мо-РО-Но-ПО. - отзывались прикосновения.

Шака-Орапо-Нок? - вопрошали звуки.

И вдруг всё прояснилось. Запах уже не гудел, это завоняло нашатырем. Прикосновеня больше не роптали бессвязно, это холодные руки мага бинтовали его ранения. Звуки больше ничего не спашивали у полуростка, это потрескивал хворост в жару пламени, шумел ветер, в ночном небе летали совы.

Ох, где это... - наступила минута молчания, Таин напряженно вглядывался в лицо нависшее над ним. Наконец он рассмотрел его, точнее их, лиц было двое. - ...Мы? - закончил он предложение узнав Кромака и Про.

Недалеко от камней, прошло пять часов, мы уж думали что ты не выкарабкаешься. - сказал Проныра.

Пять?

Да, скоро начнет светать. - ответил Кромак продолжая колдовать над его боком.

Что с Бальдуром? - спросил Таин пытаясь поднять голову, но тут же бросил эту затею.

Ну, если я скажу что с ним всё в порядке и его жизни ничто не угрожает, ты мне не поверишь, так ведь? - спросил, не отрывая взгляда от ран Таина Кромак. - Поэтому я не буду тебе врать, состояние его ужасно, но я думаю он выкарабкается, уж он таков, гном как-никак.

А что, что за раны?

О, тебе лучше не знать о его ранах, а у тебя всего лишь бок проткнули, и повезло еще что нож подлеца не задел никакие органы, вот тогда бы я - пас! - проговорил, закатив заплывшие глаза вверх маг.

У него сломано два ребра, правая рука, разбита голова, а левая нога вся в спложных рубцах, ссадинах и кровоподтеках. - сообщил, не думая не о чем Проныра, глаза его были красными, то ли от слез, то ли от усталости.

Проныра, не принес бы ты мне еще бинтов из сумки, она недалеко от Бальдура, скорее!

Сию минуту, - кинулся Про по указанию мага.

Ты знаешь, он очень пережевал когда ты потерял сознание, он даже будто расплакался. - прошептал маг склонившись над ухом полуростка.

А над Бальдуром никто не плакал? - с наигранной обидой спросил Таин.

Леструд носился как угорелый, сначала ведь все к нему кинулись. Потом наш эльф свои стрелы из трупов выдергивал.

А я ему жизнь спас!

Ну начинается! А мы с Пронырой даже поспорили на золотой - станешь ты хвалиться или нет. Теперь я должен ему золотой!

Да не хвалюсь я!

Ага, знаем вас!

Кого?

Да иноземцев.

Да я в Лат-Данаре с совершеннолетия жил, какой я иноземец?

Все, молчи! Ты мне еще золотой должен будешь отработать.

В долгу не останусь.

Меня беспокоит другое, - сказал, отбросив шутки в сторону, маг в пустоту. - Среди нас есть шпион.

*Глава Пятая.

Третий гард Эфалийского войска отступал, остатки втогого и четвертого тянулись следом. Три тысячи бойцов было потеряно в самой заурядной стычке, главнокомандующие поверженных гардов были убиты, вся тяжесть забот об Эфалийской армии мигом легла на не окрепшие ещё мужские плечи Имрадила - главнокомандующего третьего гарда. Никто не знал о предательстве Йогула, но сражались не за него, сражались за то что обьяснить не возможно, а может быть и возможно, но звучит как-то банально - любовь.

И кровь лилась на землю эту, лилася там, где спасу нету,

И пепел стал для падших пухом, таким он стал для падших духом.

И плоть молила о пощаде, хоть воевали жизни ради.

"Отвага, о, прошу приди к нам - Садону Эфалии не отдам!"

Он был молод, слишком молод не только для того чтобы руководить армией, но, по стандартам Эфалии, он не мог считаться вступившим даже в пехоту, куда уж в начальники! Все же в свои двадцать лет молодой человек добился многого, и теперь должен был либо удержать это все, либо распустить по ветру, распустить вместе с прахом трех тысяч только-что погибших солдат. Он был простым кадетом Эфалийской военной академии при дворе Лорда ещё два месяца назад, и вот куда он попал, поднялся, а может, упал!? Выбился в люди он случайно, попросту Лорд, в очередной раз осматривая кадетские корпуса, заметил, как молодой кадет Имрадил играет в кванг с офицером. Увидев, как мастерски руководит юноша фигурками, и делает это ведомый чутьем а не знаниями, Лорд Эфалийский снял с себя все знаки отличия, и вскоре уселся вершить деревянные баталии сидя на деревянной табуретке, противником выбрав того самого Имрадила.

Далее все было как в сказке: юноша не узнал в противнике Лорда, поставил ему шах и мат на тринадцатом ходу, после чего проигравший представился юноше, и вскричал:

"Что это происходит в Эфалийском королевстве! Лучшие стратеги от рождения до смерти вынуждены прозябать в кадетских корпусах, устраивая победные баталии на столетних табуретах! Живенько зачислить сего молодого человека в главнокомандующие! Что? Поступил на обучение три месяца назад? Из деревни? Безотцовщина? Так тем более, что вы мне голову морочите, надо же дать парню шанс в жизни."

Так парень получил "свой шанс" в виде трех тысяч матерых дядей с мечами в руках. С месяц он учился более-менее связно говорить, на парады и учебы попросту не хватало времени. И вот, вскоре на горизонте замаячила война, прошло две недели, и вот он уже стоит на этом самом "горизонте", а кто-то еще говорил, что нет края света, да он на нем стоит! Ведет мужиков на верную смерть, и ведь никто ему не доверяет, и поделом. Теперь же на его плечи взвалили еще три тысячи беглых солдат из второго и четвертого гардов.

"Нет, так больше не может продолжаться, я должен сложить полномочия сию же минуту." - думал он глядя на разбивающих на краю Сожженых земель лагерь солдат, измученных, израненных, недовольных. Что-то упрямо держало его, не давало ему сделать этого шага, ему самому казалось что это его гордость, его упрямство. Он попросту зазнался, так не может продолжаться вечно, из-за своей гордости он поведет на верную смерть шесть тысяч солдат, шесть тысяч личностей, в высшей степени людей, у многих из которых есть семьи, дети. И ведь он никогда не убивал, разве что муху по стенке размазал, а орк не муха. Садон не муха.

Сэр, сэр! - завопил один из солдат годившийся Имрадилу в отцы. Рассмотрев одеяние солдата: зелёное с коричневым трико и коричневый кожаный жилет, Имрадил понял что перед ним один из его разведчиков.

Подобравшись поближе к военачальнику, перед этим чуть ли не прорвавшись сквозь стену лошадей, ведомых наездниками на водопой, разведчик начал:

Сэр, ситуация плоха...

Это мне решать, - гордо заявил Имрадил, поправляя каштанового цвета волосы, трепаемые ветром. - И говори потише, не хватало ещё чтобы ты мне тут бунт поднял. - добавил он перейдя на шепот.

Извините сэр, я хотел лишь доложить, что войско Садона в семи верстах от нас, такими темпами они доберуться до нас через пять часов. Эта их западня с налётом на второй и четвёртый!

Плохо.

Что же делать, сэр?

Принять бой.

Но, но как? Наших осталось всего шесть тысяч, а войско Тёмного насчитывавет девять тысяч голов, а среди них дюжина великанов грот, две тысячи бархадцев, три тысячи орков рюк, сотня троллей и неисчислимое количество разбойников!

А у нас что?

Сэр?

Нет, я действительно не имею понятия! - искренне сказал Имрадил.

В этом я вам не помошник сэр, моё дело за противника войском наблюдать, а за нашим войском присматривать должны вы и ваши помошники.

Помошники... - задумался генерал.

Да сэр, именно они должны все знать. - сказал разведчик. - Скажу вам сэр, что среди спасшихся из второго и четвертого гардов есть и толковые полководцы, их имена Слагар и Кастомир, они довольно известны.

Так позови мне их, найди их! - чуть ли не взмолился Имрадил.

Это же все таки армия, сэр, не раскисайте, ведь в армии у каждого есть свои обязанности; своё дело для каждого, и каждый для своего дела. Если я не буду на своём посту и не буду заниматься тем что мне положено, я выпаду из общего цикла, а армия это отлаженный механизм, и если я из него, из этого механизма выпаду, то машина сразу же потеряет обороты, а мы не можем себе этого позволить. Простите сэр! - с этими словами разведчик удалился, мигом пропал среди того великого множества тюков с провизией, толп людей снуюших вокруг, и полотнами походных палаток, воздвигаемых вокруг лагеря. - Спросите какого-нибудь рядового, сэр, они с радостью вам помогут! - раздался напоследок голос разведчика, когда сам он уже скрылся из виду.

Имрадил остался один стоять в недоумении посреди того вороха действ, что происходили вокруг. "Так, что это он там говорил, Слагар и Кастомир, ага!"

Эй, ты! - Окликнул он проходившего мимо юнца, ещё более молодого чем он сам. - чтобы через пять минут на месте этих палок и кусков ткани красовалась генеральская палатка, понял! Дружков своих тоже можешь призвать на помощь, будете у меня на побегушках, и тогда, глядишь, не погибнете в первую же минуту атаки врага. Я сказал мигом!

Да, э-э, сэр, ща! Мигом, я! То есть, я мигом! - ответил рядовой просияв от счастья, и помчался за своими дружками.

Не через пять минут, но через пятнадцать, на месте палок и тканей возвышалась самый большой из шатров во всем лагере - генеральский. У входа в него уже стояли двое - коренастый средних лет мужчина, покрытый густой черной растительностью на лице, похожий на бархадца, и блондинка женщина, высокая, облаченная в кольчужный костюм с головы до ног, по виду дворянка. Имрадил ожидал в шатре, сидя на походном раскладном стуле и попивая чай.

Пусть войдут. - вяло повелел он стражу у входа, огромному бугаю бандитского вида, одетого в костюм эфалийской стражи - черный с синим камзол. При этом секира охранника, преграждавшая путь, как по волшебству отьехала в сторону.

Мужчина и женщина ступили в генеральские апартаменты.

Капитан Кастомир, капитан... Э-э, женщина? - провалился в надежде оставить хорошее впечатление, стоя и отвешивая вежливые поклоны гостям, Имрадил.

Вас это удивляет, я думала что вы знаете что древний род Слагаров славиться именно своими воинскими качествами, так какая разница, женщина или мужчина? - гордо глянув на слегка покрасневшего Имрадила сказала блондинка.

"Большая" - подумал Имрадил, а вслух сказал:

Извините меня, простите мою несообразительность, присаживайтесь. - сказал он, указав на два походных стула.

Что же заставило вас просить у нас совета, генерал? - ехидно спросила Слагар.

И-звините, не расслышал вашего имени!? - спросил Имри садясь.

Странно, обычно люди сперва спрашивают мой титул, и лишь потом спрашивают имя, а иногда даже и не спрашивают.

И всё же?

Дарья, можно просто Даша, а титула нет, но мой дядюшка большой человек в Эфалии - председатель торговой палаты.

Ух-ты, я, я хотел сказать ух-вы, Вы! - поспешил исправиться Имрадил.

А Имрадил - это имя? - кокетливо спросила Дарья, попутно осматривая Имри с ног до головы. "Высокий," - отметила Слагар. - "Волосы до ушей, каштановые, чуть худоватый. Нос точеный, такой можно увидеть на профилях на изображениях Лордов на Эфалийских монетах. Одет же во что попало!"

Да, а фамилия Торринг. - продолжил новоявленный генерал.

Интересно, Торринг, Торринг...

Не пытайтесь, я из простой семьи. - "Из простой семьи, вот в чем собака то закопана. Закопана...Закопана?"

Экхм!! - напомнил о своём присутствии Кастомир.

А ваша фамилия? - спросила Кастомира Дарья, улыбнувшись Имрадилу. Румянец на лице военачальника стал больше похож на шкурку помидора.

Это не имеет никакого отношения к делу.

Нет, действительно! - настаивала девушка.

Боряк, Боряк!! -вскричал Боряк. Ткань шатра при этом чуть дернулась, это встрепенулся стражник, но тут же вновь застыл как вкопанный. - Хорошо, давайте спокойно перейдем к делу. Первое что я хочу узнать, так это то, что у нас есть в наличии.

В наличии? - недоуменно глянул Имрадил на Боряка. - Вы о чём?

Это он про наши ресурсы. - пояснила Дарья.

Какие... А! Людей, лошадей, провианта, стрел. Понял! - но про себя подумал - "Пока что я выставляю себя сущим дураком, но выше головы, как говориться, не прыгнешь." - Можно ли не употреблять такие выражения при мне? Мне это неприятно, как-то неэтично называть людей "ресурсами", обозначайте все конкретнее, так, как полагается воспитанному человеку.

Боряк лишь кивнул в ответ.

Кхе, так что же делать, через три-четыре часа тут будут орды неприятеля, а у нас нет ни плана, ни людей. - сказал, начиная терять терпение Кастомир. - После этого боя тут только гномы будут раскопки вести! - проворчал недовольный Боряк.

По моему у меня есть план господа! - вскочил, ужаленный идеей, озарением Имрадил. - Закопана!!

*

До боя оставался час, и будто бы для военачальника шеститысячного войска это самое жаркое время, но переложив все обязанности на своих новых помошников, Имрадил понял вдруг, что остался совсем без дела, ведь предложив свою идею, ее тут же пустили в оборот его новые советники; Дарья и Кастомир, да так, что Имри оставалось только диву даваться.

Теперь уже все были обвещены о ходе действия, все вмиг стало понятно, каждый вдруг понял где его место, какой деталью огромного механизма является он, а глашатаи то и дело поднимались на возвышения и начинали вешать голосом, больше похожим на воронье карканье.

Еще триста стрел на левый фланг! - каркал один.

Нет, четыреста стрел на левый, и пятьсот на правый! - кричал второй.

Раздать пятьдесят мечей из запасов тетерям из четвертого гарда, потерявшим свои при отступлении! - крикнул третий. За это он чуть не схлопотал в глаз, но отделался лишь с условием что "тетерям" выдадут самые лучшие мечи, а не куски стали из тех что дают новобранцам.

Наконец, сполна насладившись прелестями генеральской жизни, Имрадил решил пройтись по рядам солдат и лично понаблюдать за приготовлениями. И он пошел, и как только он отошел от своего шатра на приличное расстояние (двадцать метров), как в нос ему ударила непонятная дурманящая смесь вони: пота конского, пота человеческого, и даже пота чего-то совсем нечеловеческого, вонь фекалий и незыблемый след смрада тех, кто месяцами бывал в таких вот военных походах, и неудосуживался даже сменить рубаху. В глазах зарябило от буйства красок: серые, мокрые ещё рубахи на растянутых между редкими корягами веревках, рубахи сознательных воинов, заботящихся о здоровии своего военачальника. Были на виду и нечищенные месяцами зубы тех, кто портил этим самым вид не только лицезримый, но и добавлял к тому же к всеобщему аромату свои неповторимые оттенки. Также повсюду кто-то все время хлебал похлебку, то и дело противно облизывая ложку, а по звукам - скорее поварешку.

Неугомонное ржание лошадей доводило до исступления, один человек однозначно не мог вынести столького, поэтому Имрадил поторопился уйти подальше от частей пехоты и кавалерии, продвигаясь в месту облюбованному лучниками, по призванию людьми чистоплотными и аккуратными. И наконец то в голове перестало свербить, а вместо истоптанной ногами тысяч пехотинцев земли, шедро приправленной смердящей слюной, от этого больше похожей на грязь, под ногами Имри оказалась зеленая травка, что само по себе являлось редкостью даже на окраинах Сожженных земель.

И вот на снопах сена он увидел их, лучников Эфалии под предводитиельством старого Пучеглаза, глаз у того, правда, остался один, но и с одним глазом этот человек попадал в мишень со ста ярдов. Но старый Пучеглаз больше не брал в руки лук, зато прекрасно обучал и командовл лучниками, да так, что лучники Эфалии приравнивались чуть ли не к лесным эльфам, непревзойденным стрелкам, кудесникам лука.

Подойдя поближе Имрадил увидел как Пучеглаз показывает новобранцам, как правильно заботиться о луке, как правильно готовить его к бою. Сперва старый стрелок натянул тетиву своего боевого тисового, промасленного лука, потом проверил каждую стрелу, проверил, каждое ли перышко на своем месте. Новобранцы повторяли за ним каждое движение, их руки слегка тряслись - грядущий бой давал о себе знать. Затем, проверив оперение стрел, старик осмотрел каждый наконечник, внимательно высматривал он малейшую трещинку или шероховатость, осматривал их на свете блеклого солнца, проверяя, присущ ли им характерный голубоватый оттенок, характерный для хорошей, крепкой стали. Если стрела не подходила хотя бы под один из параметров, он укладывал ее отдельно от остальных, Имрадил знал - эти стрелы старик использует в более-менее ближнем бою, где скорость полёта и точность не так важны.

Запомните, - сказал старик завидев Имрадила, а потому вставая. Голос Пучеглаза был похож на голос глашатая, только этот ворон был мудр. - Настоящий лучник холоден как лед и горяч как раскаленное железо, расчетлив и поспешен, и у настоящего лучника эти два качества должны сочетаться как ни у кого другого. - Бросив заумную реплику и отвернувшись от задумчивых лик пареньков, Пучеглаз лихо улыбнулся. От этой улыбки по спине Имрадила прошла дрожь.

Имрадил на миг зажмурился, пытаясь стряхнуть с себя это недостойное военачальника наваждение, а когда открыл глаза, перед ним стоял Пучеглаз.

Что, парень, рожа моя не приглянулася, а когда под стол пешком ходил она тебе ничего не говорила!? - прокаркал старик, при этом его рот открывался всего наполовину, его правая часть лица вовсе не двигалась, зато целый правый глаз смотрел на него взглядом мудреца, и можно было не сомневаться что он видел все, он видел больше.

Дядя Пуче...

Молчи парень! Кхе-кхе. - прохрипел старик, от негодования притопнув ногой и смяв клевер, единственный увиденный Имри на маленьком зеленом лугу.

Извините дядя. - ему стало жаль старика, хотя клевер, наверное, больше.

Вот, посмотри какой вымахал! Эх, дылда, как мать то поживает?

Последний раз когда её видел, всё было в порядке.

И когда это было?

Две недели назад.

А теперь вон жрёшь солдатскую похлебку гад, да я таких как ты...!!!

Дядя, дядя успокойтесь, в ваши годы вредно беспокоиться.

Ах ты! А впрочем чего там, я то тебе не завидую Имри, ты просто слишком мало видел на своём веку.

Вы о чём? - не уловил смысла Имрадил.

Хи-хи! Ты чего, не знаешь что сброд Садона делает с военачальниками противника если захватывает живьем, поди, об этом в академиях не говорят, а?

Имрадил сглотнул слюну, на миг ему показалось что он сглатывает кровь, дрожь вновь прошла по всему телу. "Никак боюсь!" - подумал Имри. "Позор".

Ну и что же понаделают эти уродцы с моим задом, если их лику предстанет таковой?

Никак бравада в голосе? Хорошо! Правильное отношение. - внезапно старик схватил Имри за шкварку и силой притянул к себе, откуда только взялись силы! Противное дыхание старика коснулось уха и щеки Имри, он хотел было вырваться, но железная хватка Пучеглаза была непоколебима, руки старика показались парню тисками. - Лишь это отношение поможет тебе выдержать те муки, что не выдерживали такие герои как Акир и Мобсус, Садон лично потрошил их еще живых и показывал им их кишки, мучал часами. - Пучеглаз говорил на полном серьезе, из головы Имри мигом вылетели все шутки, лишь огромным усилием воли он подавил внезапно накатившее желание расплакаться на месте, от беспомощности, безнадеги, но он цепко держался за соломинку идеи в надежде на то, что его план сработает. Свет вдруг померк, он сам подумал что упал в обморок, так длилось мгновение длинною в вечность, длилось до тех пор, пока хватка старикана не ослабла, а Имри не осознал что на небо нахлынули непомерной темноты грозовые тучи, затмив и так тусклое солнца, убивая и так слабую надежду, но тут вдруг он понял что это им только на руку, план сработает, должен сработать, обязан, идея вновь вдохнула в него жизнь.

*

-Жизнь, жизнь это то, ради чего мы готовы отдать свои же жизни, ибо было бы глупо отдавать их ради смерти и разрушения! - вещал Имрадил сидя на коне и оглядывая взглядом все шесть тысяч душ что стояли на поле, тех, кто пойдут с ним на смерть. - Я не убивал, в жизни мне не приходилось разделаться ни с одним орком. Да! Я не убивал и горжусь этим, но не подумайте что из-за этого я меньше уважаю вас, нет!!! Ведь проливая кровь приспешников Садона вы давте волю жизни, вы творите, ваши возможности безграничны, вы цари! - Имри говорил и не верил самому себе, он не верил никому, потому что страх убивает веру, а страха было много, он лился через край, лишь вездесущая надежда, ведомая идеей удерживала его в седле, не давая бежать без оглядки, бежать с позором, но живым. - Вас будут вспоминать поколения, вы есть будущее, вы есть хранители мира, ибо невозможен мир без борьбы!!! - армия поддержала своего генерала одобрительным ревом; лошади вставали на дыбы, играли трубы, били барабаны, а навстречу, к полю подходили силы Тёмного.

Ура!!! Ура!!! Ура!!! - трижды проскандировали воины, и страх отступил, ибо он слеп, как слеп человек в своей правоте.

А черные тучи, нависшие над всем огромным полем будто несли проклятие на войско эфалийцев, энергия хлестала через край. На всем поле невозможно было увидеть даже малюсенького лучика света, все что сверкало было убийственным, ужасным, помаранным смертью; щиты и мечи, топоры и секиры, наконечники стрел и доспехи, кольчуги и ждущие смерти врага, холодные как мрамор глаза воинов эфалии. А страх возрастал, чаша была полна, и вот, добавляя в зловещему сверканью свою непримиримую злость, на горизонте начали показываться орды врага.

Враг двигался медленно, ему незачем было спешить, незачем было рваться в бой, не было ни страха ни ненависти в его рядах, хватало воли Повелителя, Садона, Темного. Чернота, сплошная безпроглядная чернота, и ничего, пустота, разрушенья и смерть, разрушенья,смерть, разрушенья и смерть.

Разрушенья и смерть... - молвила Дарья, сидя на своём скакуне у правого бока Имрадила.

Что?! - спросил тот ерзая в седле, нервы не держали. Лошади пыхтели и роптали переминаясь с копыта на копыто. Вся трава, бывшая редкостью в этих краях, была истоптана.

Смерть и разрушенья, даже мы сами несем их за собой. - закончила она мысль, взглядом указав на клочья травы под копытами коней.

Ты не права, мы боремся за правое дело, мы боремся за высокое. - ответил Имри голосом человека готового превратиться в покойника. Вялым взглядом он окинул стройную фигуру помошницы, с ног до головы укутанную в кольчугу, закрывшуюся, удалившуюся, скрывшуюся от ожидаюшегося ужаса уничтоженья.

Сколько еще ты будешь заниматься самообманом, это бессмыссленно, это... - на глазах девушки выступили слезы.

Я пони... Нет!!! - вдруг вскрикнул Имри оглашая оцепеневшую от страха толпу солдат вокруг, враг приближался. - Я отказываюсь понимать!! Я не имею права понимать, когда веду на смерть шесть тысяч, понимаешь, шесть тысяч! Но дело даже не в количестве, я веду, я руковожу, я ответственен за всех и за каждого в отдельности.

Девушка уставилась на генерала Имрадила пустыми глазами.

Прошу тебя, не смотри на меня такими глазами! - взмолился он. В этот миг его ослепило от света собственных доспехов, начищенных до блеска, мерцающих уничтожением.

Их девять тысяч Имри, нас шесть, они безжалостны. Да, я понимаю, честь, достоинство, но...

Я знаю что ты хочешь сказать, не говори, лучше молчи ради всего святого что в тебе есть. Мне есть лишь одно что тебе сказать; никто никого не держит.

Наступила минута молчания, минута тягостного тянущегося молчания, за которую Враг прошел полсотни метров, на горизонте стали отчетливо видны очертания передовых бойцов, как и следовало ожидать, то были рюки, две тысячи рюков.

Дарья Слагар гордо выпятила грудь навстречу опасностям, укусила нижнюю губу.

Я останусь, - ответила Дарья. - Не потому что во мне пылает надежда. - сказала она, шепотом же добавила, видя что взгляд и мысли Имри устремлены на Врага. - Надеюсь, ты знаешь что во мне пылает.

Прекрас-сный денек для кровавой бани. - не отрывая взгляда от наступающих, безмолвных орд врага, бодро сказал Кастомир, подьехав на своем скакуне, и остановив его у левого бока генерала Имри.

Имрадил окинул Кастомира отсутствуюшим взглядом; Боряк оделся в шкуры, за пояс заткнул боевой топор, на голову напялил окованную железом меховую шапку, он был похож на кучу шкур верхом на коне, его короткие ноги не доставали до стремян. "Странно," - Подумал Имри. - "Таким радостным я его еще не видел, хоть я и знаю его пару часов, но и за это время человека возможно неплохо познать."

Генерал, эй, генерал! - окликнул Боряк Имри возвращая его к реальности, говорил он полушепотом. - Прежде чем мы отправимся в бой, хотел бы вам признаться.

Само внимание. - неподдельно сказал Имри, острый взгляд впился в Боряка как зубы волка в олененка.

Генерал, я скрывал тот факт, что, кхе, я бархадец генерал. Но я не на стороне Темного капитан, он просто монстр. Я вступил в армию Эфалии много лет назад, ибо не хотел стать всего лишь очередным куском мяса в его лавке.

Я знаю, то есть догадывался.

Как!? - изумился Боряк.

Свирепей всего мы боремся против сородичей, Кастомир, ты не первый и не последний. Но прошу тебя, не мешай мне, мне надо подумать.

И все затихло, мир попросту уплыл куда-то вдаль. Имрадил думал. "Как страшно, поджилки буквально трясутся, а я еще думал что это такое выражение. Страшно, будто смотришь в глаза самой смерти, беседуешь с ней, то-есть говоришь только ты, а она молчит, упрямо молчит паскуда. Ожидание, а впереди разрушенья и смерть, разрушенья и смерть... Вначале падет Эфалия, там родные, знакомые, любимые, но на линии мы, я , нет мы. Мы сгинем первыми, и не увидим как падет родной город, а после него все начнет рушиться как карточный домик. Кто знает куда пропали Лат-данарцы, их было четыре тысячи, а пропали они в одну ночь, и ходят слухи будто они вошли в Бархадский лес. Оставили нас одних отдуваться, глупцы, Лат-данар станет следуюшим. Что делают маги в это время, какие творят чудеса пока парни гибнут на передовой. Все игра, игра не на жизнь а на смерть, где правила знакомы всем, но все шулера, обманщики, а парни всего лишь фигурки, а ставки в этой игре высоки, заоблачны даже. И где же Йогул, изящно пославший нас на смерть, где его помощь?"

Кастомир Боряк гордо сидел верхом на своем пегом жеребце, он хладнокровно обозревал наступающее войско неприятеля, а оно уже было видно вовсю, от глаза бархадца не укрывались даже мельчайшие детали. Впереди войска Врага шли две тысячи рюков - оскаленные морды, полные ненависти и в то же время невероятно спокойные, ведомые волей Темного повелителя. В руках у орков кривые ятаганы, груд защищена плотными кожаными доспехами, наспех сварганенными их рабами, а может, и приспешниками Садона бархадцами, хотя существенной разницы не было. За волною орков шла волна бархадцев - гордых и упрямых, готовых служить лишь себе, и все же проливаюших кровь свою и чужую во имя Темного. Бархадцы были все как один с черными бородами, приземистые, похожие на Кастомира, и их можно было бы принять за гномов, но то были люди, жители леса. От них не пахло камнями, как от гномов, они не были так сильны как гномы, они не были столь упрямы как гномы, они не были так стройны как гномы, это были не гномы; вечно злые и недовольные, тупые и неповоротливые, берсерки в чистом виде, таковыми были бархадцы, и Кастомир это прекрасно знал.

От взгляда Боряка не укрылись ни сотня горных троллей, по пятьдесят тушь на каждом фланге войска неприятеля, ни дюжина великанов грот. Тролли были такими же как всегда; ограниченные и невероятно сильные, неостановимые, полузвери с нравом хищника, с боевыми молотами в руках, покрытые чуть ли не каменной кожей монстры. Великаны грот являли собой саму дикую силу в чистейшем виде, природа явно не экономила своей фантазии когда создавала этих существ. Ещё более тупые чем тролли, более коварные и кровожадные чем орки, величиной с трёх взрослых коней, силой сопоставимой разве что с силой полсотни таргонцев, великаны грот являли собой живой ужас, на поле боя это были скорее мясорубки во плоти, нежели создания природы. Поросшие грубой серо-синей шерстью, закованные в стальные латы благодаря стараниям Садона, с клыками, достающими им до мощной груди, одним словом - звери.

Нелегко будет выиграть эту битву! - ахнул Боряк, при этом лицо его исказилось от сомнений, отягощавших его.

Ты, со своими умозаключениями! - рявкнул Имрадил. Голос в его голове вопил: "Лишь бы план сработал!!!"- ему вторил второй голосок, писклявей: "Скорей бы всё началось и закончило-ось!"

И все будто началось и закончилось - просто Враг наконец прекратил свое, казалось, безграничное движение. В один миг по немой команде остановилась вся убийственная масса, машина для убийства была готова. Имрадил с натугой проглотил протиный комок, застрявший в горле. Черное небо заслоняло от глаз эфалийцев картину происходящего впереди как только могло, казалось, что всё вокруг против эфалийцев.

Глаза Имрадила, сухие как драгоценные камни и столь же дорогие на тот момент, наблюдали за сплошной полосой - земным возвышением, идущей параллельно растянувшейся на полторы мили армии Садона. Все зависело от команды Имри, а Имри зависел от времени, кольцо напряжения замкнулось, и вот, передовые ряды вражеской орды пришли в движение. Ноги рюков сначала медленно, а затем все убыстряясь начали идти навстречу эфалийцам. Били барабаны, приглядевшись, можно было разглядеть что каждый шаг каждого вражеского бойца был сделан в сопровождении барабанного боя. Движение моря смерти только на первый взгляд могло выглядеть хаотичным, на самом же деле Садон наблюдал за всем и контролировал всех и вся: каждый шаг, сделанный орком, каждый вдох, сделанный мощной грудью великана грот, каждый косой взгляд, пущенный троллем исподлобья.

Не может быть, - вскрикнула, а может просто прошептала Дарья, но послышалось в предсмертной тишине предсмертным же криком. - У них там пустынные колдуны. - Пояснила Дарья обернувшимя на ее вскрик Имрадилу и Кастомиру, попутно указывая изящной рукой, укутанной в все ту же кольчужную рукавицу на маленький поток в море смерти, это дрейфовали к острову победы полсотни укутанных в лиловые, а может и черные при свете дня, плащи фигур.

Не надо было больше говорить ни слова, все вмиг стало понятно. Железная решимость овладела Имрадилом, схватила и не пожелала отпускать. Имрадил нахмурился под желеным шлемом, никто этого, конечно, не заметил.

Ну все, достаточно. - подумал вслух генерал Эфалийского сборного гарда, как он сам назвал предоставленное ему волею судьбы войско.

А первая волна Садоновского войска уже не шла - неслась к берегу поражения. Барабанный бой в море смерти участился до невозможности, барабанщики, наверное, старались изо все сил, считая бой своим сольным концертом. Имрадил считал метры до земляного возвышения, его правая рука указывающе поднялась в воздух, трубачи уставились на руку как на дражйшее сокровище - мало того что вражеские барабанщики им уже изрядно поднадоели, рука являлась условным знаком, точнее - ее резкий опуск.

Ближайшему окружению Имрадила его рука казалась сосредоточием всего на тот краткий миг, когда первая волна, волна рюков с воем понеслась на войско эфалийцев. До авангарда эфалийцев оставалась сотня с лишним метров, до земляного вала, для простого глаза не особо заметного - двадцать.

Секунда, вторая, ожидание достигло своего апогея, скорость рюков навстречу эфалийцам - тоже. Мысль словно молния пронзила мозг Имрадила: "Сейчас! Или никогда!". Рука опустилась с бешеной скоростью, трубачи, только того и ждавшие одновременно дунули в трубы, короткий, незамысловатый звук пронёсся над полем битвы, готовым принять на себя все бремя крови что враги уготовили друг другу, казалось даже, что поле отозвалось на звуки труб, прям как отзывается голодный мальчишка на зов матери обедать.

Звук труб, пронзительно жестокий, застыл в ушах копейшиков и алебардшиков, но ненадолго, так как уже в следующий миг вся эта тысяча встала на смертный бой, встала буквально. Земля и сухие сучья мягко спали с них, обнажая взгляду ничего не подозревавших врагов смертельно острые копья в руках эфалийцев, копья, глядевшие врагам в пуза.

*

Имрадил все еще сидел в седле и наблюдал за действом, происходящим на поле брани. В его голове бушевала лишь одна мысль - он думал о том что прозвучал его первый настоящий приказ, приказ генерала. А поле вдруг будто разверглось - тонкое земляное возвышение в один миг превратилось в тысячу готовых к бою копейщиков и алебардщиков. Алебардщиков было пятьсот, столько же было и копейщиков, и одни прикрывали сзади других. Несколько тонн мелких сучьев и зелёной травы валялось теперь по периметру этих, вдруг возникших на пути орков эфалийцев, первая часть плана Имрадила сработала, ловушка - древнейший способ если не победить врага, так серьёзно его ранить.

Тем временем, орки как ошалелые пытались стормозить, до смерти напуганные вмиг выдвинутыми в их сторону копьями и алебардами. Остановиться бедняжкам не получалось, задние ряды наступающих товарищей попросту гнали их на огромный вертел, так мастерски подставленный Имрадилом. Один за одним рюки в ужасе натыкались на острые копья эфалийцев, сами же воины эфалии уже с трудом удерживали в руках отяжелевшие от тел мертвецки раненых ублюдков Тёмного копья, но тогда на помощь приходили алебардщики, осторожно снимающие с копий истекаюшие чёрной кровью тела орков. То и время кто-то из мерзко орущих орков, видящих что вот-вот станут огромным канапе, всё таки продирался сквозь плотно стоящие друг к другу копья, и тогда уже не особо обременённые работой алебардщики мастерски воплощали в жизнь недавние страхи орков.

Но копья ломались, люди уставали, а несметный поток врага всё давил.

Имрадил вдруг словно опомнился от небытия, но в момент вникнув с сложившуюся ситуацию и оценив ее, Имрадил принял решение. Уловка удалась, земляной вал послужил прекрасным прикрытием для копейщиков, время будто убыстрилось.

На сей раз левая рука генерала быстро поднялась в воздух, опустилась же еще стремительней. Трубачи, расположившиеся в стороне от Имрадила, казалось, ждали знака генерала с нетерпимостью. Как бы там ни было, но трубы пропели над утолившим первый голод крови полем брани свою условную песню. Тотчас же лучники на флангах натянули тетивы; рой стрел поднялся в воздух уже по команде Пучеглаза. Свист стрел оглушил, казалось всех, но и те пропели свою скорбную песню, и достигнув цели впились в бока заходившим уже было с флангов на копейщиков оркам.

Дикие вопли оных исчадий Тартара заставлял кровь кипеть в жилах, а уму давали понять что победа не за горами, но горы, конечно, бывают разные. На сей раз, видя что копейщиков понемногу начинают сминать с серёдки поля, Имрадил принял окончательное решение - идти. Не было больше каких либо приказов, Имри попросту взял в руки поводья, и пришпорив гнедого коняку двинулся навстречу потокам врага, попутно, правда, предупредив Кастомира оставаться на месте до того самого момента, когда в бой придется вести пехоту, Боряк лишь молча кивнул головой.

Дарья двинулась вслед за генералом, её конь не отставал от гнедого Имрадила ни на шаг. Эти двое проехали сквозь весь боевой построй, по пути, не говоря ни слова собирая воедино всю кавалерию, вот так - безмолвно двинулись в бой отважные всадники войска под предводительством своего генерала. Их было около тресот, но отваги в них было хоть отбавляй, оружие наилучшее, доспехи же блистали за милю, разгоняя Темноту, влекомую темными тучами, и в то же время разжигая на поле боя дикую ярость в противнике.

*

Три сотни всадников скакали верхом на бесстрашных конях навстречу опасностям, орки рюк при их виде встрепенулись. Тяжело было оркам взирать на этих самоуверенных по сути своей воинов, коими всадники эфалии являлись по своей воле, своему выбору, орки же черпали силы у Темного, его силы были их силы, их умом, ибо иначе жить они не умели. Поистине большими глазищами уставились рабы воли Садона на свободных в душе своей воинов, сражаюшихся не за добычу, не по чужой воле, и не по навязанным кем-то понятиям, а от сердца, ибо каждая частица воинов эфалии возжелала мира, но мир, как это не парадоксально, всегда приходиться завоевывать.

И помчалось облако негодования на срамных агнцев Тартара, и черная пыль поднималась в воздух там, где копыта славных коней эфалийцев ударялись о землю. И трепетала земля под копытами оными, и трепетали сердца черные у рабов воли Темного, ибо каждый из них не веровал ни во что, а без веры нет дела, лишь подобие. Как не было веры в сердцах темных, так вмиг не стало голов у подвластных Тьме, но оружия не сложили поганцы, ибо знали, что попадись они в руки палачей Тёмного, кем сами они и являлись, каждый сам для себя, сам судья и сам присяжный, сам палач и сам судьба.

Вторглись славные рыцари эфалии в расстроенные ряды поганцев нечестивых, три сотни бойцов верхом на верных конях, три сотни смелых, чистых душою воинов, каждый из которых готов был голову сложить ради семьи своей. Безумцы, скажете вы, но спросите себя, не отдали бы вы силы все на искоренение зла насущного, ради мира, добываемого мечом и секирой, но мира от того не становящегося хуже. И дрогнуло все, ибо всем было все, и каждое тело бренное было в тот момент всем и вся, носящее драгоценность великую, кою не порубит враг мечом поганым, ибо не мечом рубят драгоценность великую. Обречены были слуги Темного, так как не было в них драгоценности, лишь чужие пометы валялись в сердцах их темных, но не их это были пометы, но сердца были ихние, а на то уж воля каждого, что в сердце его творится, сердцу, как говорится, не прикажешь.

*

И только летя на полной скорости верхом на коне, Имри вдруг осознал что он полностью безоружен! Дурень, сверкающие латы помогут спастись от пяти - шести прямых ударов, но без оружия его попросту повалят на землю, разомкнут забрало шлема и поминай как звали! И ведь не вспомнят даже, гады! Но конь во всю прыть мчался на стену врагов, осоловело смотрящих на безумца, летящего на них в дорогущих латах, и при этом не вооруженного.

Остановиться было равносильно самоубийству: скакал он в авангарде, а за ним было двести девяносто девять тяжело груженых коняк несяшихся со скоростью не меньшей, а теперь может и большей чем его. Коняка вроде как и тормозил, будто понимая что хозяин опростоволосился, а может, он и просто-напросто дурень - этот хозяин, но хозяин, он друг, подопечный, двуногий как-никак. Коняка, значиться, остонавливался, да только обстоятельство это меча в руки не давало, или хотя бы палки, в сложившейся ситуации Имрадил не отказался бы и от такой.

Считанные метры, а пути к спасению никакого, считанные метры до стены врагов, столь удивленных его тупостью и напуганных видом открывающимся за ним: двухсот девяносто девятью вооруженными до зубов воинами славной Эфалии. Длинные мечи мелькали в этой круговоротице коней и всадников, топоры с длинными ручками, утренние звезды, щиты и блестящие латы, собранные вместе стоящие нескольких добротных деревень на границе Материнского леса.

Столкновение неизбежно; Имри зажмурил глаза, одуваемые скверным южным ветром, весь он скукожился сидя в седле. И тут словно чудо, нет, не чудо - проведение судьбы, иначе не назовешь, случилось. Резкий красный свет озарил его, Имри, впился в него в мгновение ока и не отпускал, стало страшно. Имрадил понял - если сейчас они не остановяться, то гибель грозит им троим. Свет оказался неразрывно связан с Имри на эту долю секунды, сделался частью его, его продолжением, помошником на равных условиях. Ведомый светом Имрадил вдруг рванул поводья с такой силой, силой нечеловеческой, что поводья пропитались алым светом, воздух словно сгустился в тот самый момент, когда грудь коня вот-вот должна была столкнуться с ятаганом орка, паршиво ожидающего с гнилой ухмылкой на лице. Конь вдруг приподнялся на задние лапы, его передние копыта замелькали в свете единственного солнечного лучика, пробившегося сквозь тёмные чародейские облака Садона.

Белое пятно на чёрном поле боя не могло остаться незамеченным, именно в этот момент на Имрадила, окутанного красным светом, сидящего на лихом коне, вставшем на дыбы в свете солнечного луча, пялились несколько тысяч недоумевающих пар глаз. Чудо было невообразимо - косые лучи солнечного луча, отражаясь от зеркально чистых лат Имри падали на стоявших рядом наготове орков. Шерсть орков дымилась там, куда попадали лучи света, страшные ожоги доводили бедняг орков до полнейшего исступления, пятеро или шестеро бедолаг, обожженные лучами света попросту побросали на землю ятаганы и непрочные щиты и принялись выплясывать на горелой почве поля свой причудливый танец - танец поражения. Никто не смог тогда сказать как, но уже спустя три секунды на месте где были орки, красовались шесть кучек смрадных, не остывших еще углей.

Сражение прекратилось на время этого действа, по крайней мере на правом фланге Темного войска, куда ударили, или собирались было ударить всадники эфалии. Тысячи пар глаз с ужасом наблюдали тлеющие тела злополучных жертв и с еще большим ужасом представляли, насколько им позволяла им их корявая фантазия, представляли себя на месте бедняжек. Но в голове Имрадила гремела одна мысль...

Вперед!! - озарил поле боя громоподобный голос Боряка, трубы не понадобились - завидев чудо воины сами рвались в путь.

Топот ног о черную, выгоревшую столетия назад поверхность Сожженых земель был невообразим, хотя воображать ничего и не требовалось - хватало собственного слуха. Еще больше грохота добавили неразборчивые возгласы эфалийцев, кричали все уже не стесняясь, ведь то вполне могли стать последние минуты жизни многих из расхрабрившихся вояк.

Имрадил прекрасно видел как столкнулись две армии, как забили в воздухе фонтаны крови при их столкновении, как лихие крики сменились отчаянными визгами. Он слышал как бряцал металл невдалеке, но так падают на землю клинки, а не встречаются в воздухе - то падали воины, его воины, повергнутые, но до самого последнего мига не выпускавшие оружие из рук, высшая доблесть и низшая награда.

Имри узнал как звенят клинки в воздухе тогда , когда из-за спины ему просунули под нос - чтобы он увидел, рукояткой вперед короткий меч, то был меч Дарьи, он, Имри, запомнил его эфес перед тем как пуститься вперед. И вот ее рука, как обычно в кольчужной рукавице протянула ему меч. С миг казавшийся минутой он некоторым недоверием глядел на лезвие меча, хотя, так показалось тем кто окружал в тот момент обоих, Имри и Дашу. Но они то знали: то было не недоверие, еще конечно не любовь, если таковая существует, но уже и не простое чувство, нечто большее, возвышеннее, но что, того они сами не знали - слова над чувствами не властны.

Имри принял меч, но лишь тогда когда он увидел сквозь узкую щель забрала ее удивительную улыбку, и вновь - слова над чувствами не властны! Дарья натянула поводья и была такова тут же, следуя за десяткой всадников направившихся в самую гущу сражения, место, куда только что ударила масса эфалийского войска. Имри стоял обескураженный, в голове томились мысли о вдохновенной атаке на орков, он воображал, безумец, воображал как он сразит этим мечом не одного орка, сотню...

Но недолго грезил генерал; вперед шли тролли, злые и невероятно сильные. Он двинулся на них окрыленный идеей. Меч в его руках выглядел не лучше неотесанного бревна, да и не доводилось городскому парню из бедного района держать в руках меч, настоящий меч, боевой а не тренировочный. Но идея окрыляла, потому и клинок плясал в его руках как заведенный: двое орков пало под тяжелыми ударами сверху, ещё троих он ранил на пути к своей заветной цели - здоровенному троллю, тоже не спускавшему с Имри громадных карих глаз.

Меч в руках Имри поднялся над твердолобой головой тролля, но что-то сорвалось, какая-то страшная волна беспомощности вмиг захлестнула его, и он понял - пустынные колдуны совершили что должны. Было уже слишком поздно, заклинание колдунов выбило из головы всё подчистую, и генерал эфалийского сборного гарда теперь с трудом смог бы вспомнить собственное имя. Рука обмякла, меч данный ему любимой, да, любимой, нещадно вывалился из рук. Тролль, не будучи подвергнут чарам колдунов не преминул воспользоваться представившимся шансом. В следуюший миг Имри обдало ледяной волной - то была волна воздуха обычно опережающая удар великанского молота тролля, Имри потерял под собой опору, он мягко проваливался куда-то, глаза запеленала не дающая скидок темнота.

*

Хо-хо, не слабо... - промямлил, пытаясь вспомнить последние мгновения перед забвением, и одновременно предпринимая вялые попытки подняться на ноги Имри, генерал эфалийского сборного гарда.

Сэр, - склонившись над Имри верпетал тот самый разведчик что посоветовал ему найти Боряка и... Дарью. - Сэр, вставайте сэр, мы вроде бы выиграли. Сэр?

Ой, да как же тебя зовут то в конце то концов!! - пытаясь изобразить гнев крикнул, а вернее попытался крикнуть Имри, потому что получилось это у него не особо убедительно.

Если сэр хочет знать, то сэр узнает, но потом, дела...

Выиграли? Говоришь выиграли! - странным был голос Имрадила, в нём не звучало больше какого-то вечного испуга. Он озирался вокруг. И поражался: тысячи мертвецов, раненых, кучи поломанного и так и не выпущенного из рук воинов оружия, и все это на одном поле. Куда не глядел глаз Имрадила, всюду он видел одно и то-же. Имрадил понурил взгляд, смотреть попросту не было сил, он почувствовал слабость в ногах; вот-вот могло вернуться забвение.

Сэр... Я... Сэр?

Имрадил даже не пытался вслушаться в слова разведчика, его взгляд упал на землю у себя под ногами. Кровь. Пепел более не был сухим и черным, да и похожим на мельчайшую пыль он тоже более не был. Кровь. Имрадил припомнил вишневый кисель, что бывал дома на столе по праздникам, обычно в день Ведения. Кисель, да, точнее описать увиденное не смог бы никто. Кисель.

Страшно. - выбросил генерал. - Механизм порушен.

Дела плохи. - сказал разведчик, и Имрадил прислушался. - Среди наших четыре с половиной тысячи падших, а...

Враг? - отвлеченно спросил Имри не обращая внимания на множественные кровоподтеки расбросанные по всему телу, не видимые под ставшими от чего-то столь тяжелыми доспехами.

Враг повержен, по крайней мере его видимая часть. Те девять тысяч мы повергли, ну, некоторые конечно разбежались. Правда, боюсь есть и плохая новость сэр.

Что ж, говори. - вспомнив про одно очень важное дело брякнул на лету Имри. Он пошёл вперед, не переставая что-то искать на земле, глаза сделались мокрыми. - Говори же!

Экхм. Три тысячи всадников направились на северо - восток.

И что же? - не прекращая поисков кинул Имрадил.

То были бархадцы сэр. Не из основного войска, благо что я их заметил. Они двигались скрытно, но у меня-то глаз наметанный!

Молодец. - вновь сухо бросил Имри идя по кровавому "киселю", не переставая искать, он был поглочен лишь одной мыслью.

Вы может удивитесь тому что на поле никого нет, живых, кроме нас, но большинство выживших в лагере.

Там есть кто из командующего состава? - выпалил Имрадил, полный скрытой боли взгляд окатил разведчика. - Говори! Прошу тебя!

Лишь капитан Боряк... О! - смекнул разведчик. - Если вы хотите знать о Дарье, капитане Слагар, то она до сих в пор в списке пропавших.

Слепая злость охватила Имри, его зубы обнажились в жутком бессилии. Он готов был убить в тот момент вездесущего разведчика, и на глаза ему попался одинокий кинжал лежащий на земле, чистый, будто только вырванный из ножен или какого потайного кармана, столь блестящий и не омаранный кровью, что это даже пугало, все пугало. Рядом с кинжалом он увидал еще кой-что, то была рукавица, кольчужная, Дарьи - в этом он не сомневался, в крови. И он закричал, мысленно, громко и протяжно. Вороны взлетели в воздух, бросив пировать на кровавых останках, их карканье перечеркнуло серое теперь небо; черные тучи ушли на северо - восток.

*Глава Шестая.

Птицы возможно в последний раз чирикали восточнее Бесноватого леса, Про знал - сегодня же они двинуться на запад. Так же как и сами путники, между прочим. Про лежал под сенью одинокого дерева закутавшись в теплое одеяло по горло. Вставать совсем не хотелось, да и мало того что он совсем не выспался, живот желал своего, а припасы путников неумолимо шли к концу, поэтому приходилось нещадно экономить. Оказывается, в тот день когда они впервые увидали бандитов, в тот же день когда Таин предложил свой прекрасный со всех сторон план, то бишь избавиться от всего лишнего, в тот же самый день отважный воин Тельнар счел "ненужным" половину провианта. Будто тот занимал много места на спине лошадки! Да сказал бы он об этом тогда, Про предложил бы провианту отправиться в куда более пригодное место чем холодная земля, и как назло это самое место сейчас бурчало своё, буквально сводя с ума бедного полуростка.

Солнце уже в который раз вставало из за горизонта за время пути от Горы, "Седьмой раз." - отметил для себя Проныра. Он не хотел себе этого говорить, да и не мог он поверить что хотя бы так думает, но он начинал ненавидеть солнце. И неудивительно - днем теперь отдохнуть удавалось крайне и крайне редко, да и то даже кратковременным привалом назвать язык не поворачивался. Ночь же давала заслуженный покой и отдых. Иногда, засыпая Проныре казалось что лишь засыпая в ночи он начинает дышать, так-как днями теперь было не расслабиться - даже ему приходилось теперь изредка тащить носилки с раненым гномом. Хотя чаще ему предоставляли заплечные мешки остальных, когда те брались за рукояти самодельных насилок, то бишь, когда те брались за концы двух доморощенных палок, наспех перетянутых куском грубой серой ткани, раньше бывшей походным плащом Тельнара, и хотя мешки эти становились легче с каждым днем по одной ясной причине, Про от этого легче почему-то не становилось.

Изредка Проныра даже тихонько, скрывая это даже от себя, завидовал раненому Та, который уже вот третий день будет ехать один на спине лошадки, в то аремя как сам он будет снова и снова мять ступнями холодеющую с каждым днем землю, так ему опротивевшую.

Нехотя, проделывая невероятные для большинства полуростков усилия, Про все же откинул в сторону согретое его малехоньким телом одеяло. Встать на ноги оказалось поистине трудно, хоть явного истощения Проныра не испытывал, пока не испытывал, да и не собирался. Сам он прекрасно знал, да он вообще многое о себе знал, не в пример другим, что истинная причина усталости вовсе не в голоде, хотя и тот давал о себе знать, а в моральном настрое, а вот настрой этот был поистине поганым.

Вялым взглядом, в коем каждый, даже не особо одаренный человек увидел бы крайнее безразличие, Про оглядел место стоянки. Вроде бы все выглядело как вчера, то есть не выглядело никак, потому что насчет в темноте видеть полуросток был не мастак, но все же картина была уже обыденной: затухающий костер, опавшие редкие листья с редких деревьев, покрытая инеем, зеленая еще трава, лошадка, сладко спящая на боку, стреноженная естественно, да часовой у костра. "Часовой," - подумал Проныра. - "Часовой один!!!" - Все внутри его забило тревогу. Сон с полуростка смело мигом, нещадное осознание того что он мог стать причиной гибели отряда пробудило в нем чувство долга, ну, и вины тоже конечно.

Он припомнил всё что произошло за последние два дня: и накаленную обстановку после обсуждения типа: "Чаво делать то будем?", и предложение все того же премудрого воина Тельнара о двойном ночном дозоре. "Орк не говорил что шпионов несколько, шпион один, значит, если часовых ставить по двое одновременно, шпион не сможет перерезать нам глотки - второй то его остановит!" - Говорил тогда Тельнар. Кромак было пытался спорить с таргонцем, но на стороне того был Леструд, поддержавший мнение Тельнара о том, что вероятнее всего шпион именно маг, ведь один из семерки уже предал недавно своих былых товарищей, так почему бы другому не проделать того же!? Про вроде как и был на стороне Кромака, мол, магистр огня могущественен, и захоти он, на месте остальной пятерки не осталось бы и мокрого места в долю секунды. Но и Тельнар был чертякой языкатым, а потому спокойно предположил, что шпиону, кем бы он ни был, просто напросто велено захватить путников живыми, потому как среди них есть немало личностей известных и почитаемых, и даже двое наследников тронов имеются, а потому Садону было бы выгодно захватить их живыми с целью щедрого выкупа, он и не такие штучки любил проделывать, уж Тельнар то знал.

Ватными ногами Про подошел к костру. Затушив догоравшие свой век угли самым оптимальным образом, тем самым освободив в животе место для завтрака, Про еще больше опечалился отсутствием такового, так как завтрак он сьел еще накануне вечером, а потому он поросту вперил взгляд в поднимающиеся от потушенного костра клубни пара. Печально было смотреть на медленно тающие струи пара; они улетучивались так же, как улетучились чуть ранее надежды Про на некое благо от всего этого предриятия. Да! Давно уже дипломатическая миссия переросла в нечто более опасное, а именно - вооруженный проход по землям, где нога здравомыслящего существа не ступала десятилетиями, в надежде помочь Белым землям уцелеть во всей этой передряге с Йогулом и Садоном. Хотя, лично Про казалось что во всем этом деле замешан и некто третий, возможно даже Шпион!

Но эти мысли полурослик отбрасывал как пустые догадки, но, как любил поговаривать дядя Сид: "Не знание ведет нас, а желание обладать этим знанием." Желание у Проныры было огромное, самих же знаний не было никаких. Иногда же ему казалось что во все это ввязал его некто иной,словно манипулируя им как кванговой фигурой. Кванг, как он играл в кванг! Хорошо, отлично, он был лучшим игроком в поселке, а теперь вот он вынужден смотреть на то как улетучивается его моча, и это на пустой то желудок!

Вообще весь отряд в глазах Про теперь выглядел как рвущийся по швам камзол: поначалу он был красив и внушал вид благородный, потом чуть испачкался в грязи и из праздничного перешел в разряд повседневного, теперь же он попросту трещал по швам, то и дело ожидая того что его превратят в половую тряпку, тем более что волшебничек то уже имелся, и совсем неподалеку.

Ага, - очнулся от дрема Кромак, напугав Про до смерти, он и оказался часовым. А Про даже и не вспомнил, а под одеяом даже и не приметил в дежурном мага. - Эвона как, хорошо что ты проснулся то, а то встал бы Тельнар и напподал бы нам обоим.

Уж тебе то вряд ли! - стараясь говорить как можно более мягким голосом ответил Про.

Кромак смотрел на Проныру странным взглядом, будто он сам подозревал полуростка в шпионстве. А вот вид мага вовсе не наводил былого страха, хотя Про его и не боялся никогда. На старческом подбородке виднелась трехлневная щетина, мешки под глазами от постоянных недосыпаний и ворожбы над ранеными гномом и полуростком были огромны, лицо было исхудавшее, руки морщинистые, а вот в пряых коротких волосах мага, в отличие от волос, можно было разглядеть редкие седые волосенки. Но каким бы уставшим маг ни был, то был и оставался уже знакомый Проныре добрый Кромак, он сам, и Проныра не верил что Кромак мог быть шпионом.

Чой-то мочой смердит! Опять наверное этот раненый паскудник Таин помочился далеко не отходя! Я ему дам! Всегда говорил и говорить буду: от ран умираешь на месте, а от нечистоплотности страдаешь всю жизнь. - погрозив кулаком проговорил Кромак.

Да не ори ты! Это я, э-э-э, тут пока ты спал пожар начался. Да ты чуть нас всех не погубил, заспался он! - проворчал злобно Проныра.

Чародей воззрился на полуростка как на козла греховного, и только тут Про припомнил, что Кромак-то магистр огня. Чародей промолчал на эту тему, но по лицу мага Про отметил что тот оценил действие полуростка как святотатство.

Заспался! - вспылил вдруг маг. - Да я, если хочешь знать, всю ночь у костра один сидел; эльфу и тебе выспаться дал, а Тельнару вволю по окрестностям прогуляться. - обиженно добавил он.

А чего он по лесу шастает, да еще нас троих оставил. Сначала правила дурацкие ввел, а потом тебя одного на дозоре оставил! Умен!

Хэ, да нет, одного он меня не оставил на дозоре. Сначала планировалось что эльф со мной посидит, а потом и ты, да только я видел что вы оба вялые, на ногах уже не держались. Вот я вам и дал выспаться. - на лице Кромака отразилась понимающая плутовская улыбка.

Не к лицу магу так смеятся. - обиженно сказал Проныра.

Око за око. - спокойно ответил чародей, мельком глянув на кострище.

С минуту оба хранили молчание, затем Проныра спросил:

Так что наш таргонец в лесу забыл?

Э-э, да на разведку наверное пошел, окрестности проверял. - очнулся от несладких мыслей маг.

Думаешь, неподалеку есть еще какие-нибудь опасности. - спросил Про, пытаясь чтобы его голос звучал спокойно и не выдал его желания услышать от мага негативный ответ.

Думаю да. - ни секунды не колеблясь ответил Кромак. - Тебе это наверное вновь, я имею в виду все эти переходы и опасности в пути. Тельнар же провел в таких вот походах большую часть своей жизни, у него есть нюх, понимаешь о чем я?

Вроде бы да. - неуверенно ответил полуростик. - А ты? У тебя есть нюх?

Я живу на этом свете вот уже более семисот лет, и поверь, уж я то знаю как он смердит.

Понимаю. - улыбнулся Про.

От этой вони со временем притупляется любой нюх.

Да ладно, хватит! - уже более серьезно сказал Про.

Знаешь зачем маги были призваны в Среднеземье? Затем чтобы сохранять баланс который нарушили данные самими же Туманами Камни, затем из Туманов пришли и Первоначальные маги. Но ты знаешь что меня бесит? То, что я больше не вижу точки равновесия, я больше не вижу баланса, той самой золотой серединки, и боюсь, что не увижу больше никогда. - раздраженно сказал Кромак.

Да не волнуйся ты, скоро все встанет на свои места. Принесем мы весть в Гномьи горы, там они помощь точно отправят, они тама ж гномы, да, а там и мы с этим войском на помощь Горе, то-то вид будет! - подбодрил друга Про.

Ну ты деревня, говорить вообще не умеешь! - усмехнулся Кромак.

В другое время Проныра ответил бы на это остреньким словцом, но на этот раз промолчал - не тот случай. Неизвестно сколько времени оба сидели бы вот так, у кострища, но тут к лагерю подошел Тельнар. Весь перемазаный грязью и запекшейся кровью, он нес на плече мертвого оленя. Сил у него на это хватало даже после всех тех неимоверных нагрузок, что уже третий день перепадали путникам, и даже после очевидно бессонной для него ночи. Иногда могло показаться что таргонец и вовсе не устает, а ему попросту надоедает какое-то дело и он решает отвязаться от него прикинувшись чуть уставшим. Так мог подумать кто-то, кто Тельнара знал не особо хорошо, а потому осальные пятеро путников так не считали. Тельнар уставал зверски, просто нечеловечески, но он был таргонцем, то есть не совсем человеком. Самое тяжкое бремя ложилось на плечи Тельнара, особенно после ранения Таина и Бальдура: и тебе путь укажи, и лошадь оседлай, и воды принеси, и хвороста набери, да еще спор рассуди. После стычки у камней большинство обязанностей явно легло как-раз на плечи Тельнара - Кромак был вечно занят ранеными, особенно не просыпающимся вторые сутки гномом, Проныра часто уставал, и кряхтел пожалуй побольше раненого кузена, Леструд потихоньку занимался всем понемножку, но большую часть времени отлынивал от какой либо работы занимаясь своими делами.

Тельнар шел твердой походкой, все так же осторожно ступая на побелевшую от первых заморозков траву как и всегда. Масса оленя будто даже и не мешала ему, и вообще недюжинная сила таргонца, казалось, была безгранична. Проныра вспомнил бойню у камней где полегло сорок орков - бандитов. Тогда Таргонец больше напоминал некую железную машину из тех что Про видел в театре "Модерн" в Лат-данаре, там в спектакле "Фэррувимо" главный герой - железная кукла Крррр двигалась наподобие Тельнара, она была неостановима, тот единственный поход в театр оставил на полуростка неизгладимое впечатление.

Тогда, в битве, Проныра видел какими отточенными до автоматизма движениями атакует Тельнар врагов, как плавно и одновременно жестко выгибается запястье правой руки, что держит длинный меч. Он видел насколько отточенно было каждое его движение, каждое было обдумано по сто раз прежде чем было сделано, в этом Про не сомневался, и всё же думать Тельнару приходилось не более доли секунды, но все таки приходилось и думать - вот наивысший профессионализм!

И сейчас каждое движение Тельнара было точным и резким, например движение руки было попросту незаметным; тут она в воздухе, а тут вдруг поправляет ремень заплечного мешка на голой мускулистой груди, алой с черным от крови оленя и чернозема. Дитя племени Крона подошел к самому кострищу тем самым уверенным шагом, идя вперед он даже не смотрел на мага и полуростка, так и вперивших взгляд на странного вида товарища. Тельнар молча повалил оленя на землю у самого кострища; тот упал подобно камню, кровь давно остыла в его жилах. Все так же молча, не сводя глаз с кострища, Тельнар присел на корточки перед друзьями.

Каменным взглядом он наконец оглядел товарищей. Космы обоих были сальны, будто побывали в чане для плова, волосы мага были коротки, а вот длинные рыжие кудри Про выглядели весьма непривлекательно. Одежда обоих была грязной. Поблекшая за время пути красно - синяя мантия Кромака была больше похожа на половую тряпку, тем более что в некоторых местах зияли весьма приличные дыры, а на рукавах швы расходились как несостоявшиеся любовники. Коричневый пиджачок Проныры тоже был не в лучшем состоянии, но швы держались на славу, пиджачок то был проверен временем. Вообще-то, подумал Тельнар, если бы он не знал этих обоих, он бы принял их за умолишенных.

Охота прошла на славу? - спросил, желая сменить тему, заметив критичный взгляд Тельнара Проныра.

М-да, - проговорил таргонец. - Добыча это чистая случайность. Ночью неподалеку от лагеря увидал двух гоблинов, оба были вооружены до зубов. Один из них как-раз подстрелил из лука вот этого самого оленя. Я, как человек расчетливый и весьма неприхотливый...

Нечеловек. - поправил Проныра, но Тельнар не обратил на это никакого внимания.

...И допросил обоих. И вот что они мне поведали: после исчезновения из Горы Йогул, а работают они на Йогула...

Работали. - вновь поправил Проныра.

Да нет, работают, только теперь они работают и на меня тоже.

Как!? - воскликнули маг и полуростик одновременно. От вскрика проснулся эльф, лежавший под ближайшим кустом, заворочался во сне Таин, примостившийся около лошади.

Так. - как ни в чем не бывало продолжил Тельнар, хотя на лице его изобразилась самодовольная улыбка. - Я поговорил в ними по душам, и мы договорились. Теперь нам в пути ничего не угрожает, по крайней мере со стороны Йогула. Не думаю чтобы нам что-нибудь угрожало и со стороны Садона, мы ведь пока боремся против его противника.

Но он то знает что когда мы разделаемся с Йогулом, если разделаемся, потому что у этого игрока не один козырь в рукаве, тогда примемся за него самого. - сказал уверенно маг. - Нельзя конечно думать о том что Садон так боится нашей шестерки, но то что он о ней знает, это точно.

Так значит, среди нас все таки есть шпион!? - удивился проснувшийся Леструд; он осторожно подкрался к троице сбоку, к счастью никто не дрогнул, а ведь нервы у всех были попорчены и руки уже сами часто тянулись к кинжалам.

А ты как думал, не мог же орк это просто так сказать! - вспылил Тельнар.

Да, - согласился Кромак. - Орк не мог этого сказать просто так, ради потехи. Все выглядело как нападение шайки бандитов, да то и была скорее всего простая шайка бандитов.

Только главарь у них был не простой. - закончил мысль Про.

Да, а значит, орку было известно и о цели нашего похода, и куда мы держим путь, естественно. - мрачно закончил Кромак.

Я не договорил. - сказал Тельнар спустя мгновение, когда все уже переварили то что сказал маг. - Гоблины сказали и то, что напавшие на нас бандиты не пособники Йогула, а простым шайкам они не позволяют гулять по их территориям.

Их территориям! - не сдержался Кромак. - Йогул дорого заплатит за предательство!

Да, так вот, гоблины, а звать их Криши и Хурк, поведали и об усталости Йогула - будто бы тот вернулся в Мифрандиф после той стычки в Горе весьма уставшим, он еле мог пошевелиться. - доложил Тельнар.

Это хорошо, - подумал вслух Кромак. - У Совета Магов были такие подозрения, ведь телепортация очень сложна и отнимает много сил, но мы не сказали это на совете чтобы не обнадеживать владык. - обратился маг уже к товарищам.

Леструд насупился после слов мага и сказал:

Не думай что мой отец или дядя Бальдура такие дураки, они все прекрасно знали, или хотя бы догадывались. Хороший владыка как раз тем и отличается от простолюдина, что у него есть своя голова на плечах, а свою голову они каждому встречному не доверят.

М-да. - только и нашелся что сказать Тельнар, а про себя же подумал - "Хорошая команда!"

Просидев вот так вместе, молча переглядываясь между собой с полчаса, путники наконец встали и и начали готовиться к пути. Вначале Проныра разбудил Таина, затем помог Леструду оседлать лошадь, затем посадил верхом самого Таина, что далось ему нелегко, а чуть позже помог Кромаку водрузить на лошадь ещё и тушу оленя. Тельнар всё это время умывался, Леструд и Кромак на ходу дожевывали последние припасы; вяленое мясо и затвердевший сыр.

Когда все вроде бы уже было готово, все вместе подались к носилкам, на которых возлежал раненый Бальдур. На второй день после стычки у Камней, Кромак предположил что Бальдур отравлен, и обследовав его тщательней обнаружил маленькую царапину на шее, из царапины, следа от шальной стрелы, шел чёрный маслянистый гной. Кромак угадал в нем след от распространенного в Тартаре яда "укус". "Укус" делали из желчи тартарских шипокрылов, больших летучих тварей с кожистыми крыльями, острой шерстью и мелкими но цепкими зубами. Поговаривали, будто шипокрылы являются точной копией чудовища, когда-то увиденного Садоном в кошмаре. Никто из отряда в слухи не верил, тем более не верили в то, что Садон мог видеть кошмары похлеще тех что творились у него перед носом, и которые творил он сам.

Носилки приходилось нести самим. Можно было бы конечно присобачить один их конец к седлу лошадки, да только бы гном скончался бы от такой поездки побыстрей чем яйцо, пущенное под гору. Земли в этих краях, что Йогул обьявил своими, хоть и были сравнительно ровными, но маленьких кочек на пути следования отряда пока что было предостаточно, а у Бальдура возобновлялось кровотечение при каждом мало-мальски значительном встряске. И сейчас носилки, с гномом на них, взяли с двух сторон Тельнар и Леструд, Кромак шел за ними, Проныра вел под уздцу лошадь, верхом на которой сидел полумощный Таин.

Так, молча и в атмосфере недоверия двинулся отряд дальше. Все вокруг давило, уныние печаталось в сердцах путников все отчетливей с каждым шагом что они делали навстречу Гномьим горам. Земля под ногами была сухой и холодной, морозы приближались догоняя путников, все холодней и холодней становилось с каждым шагом что они делали прочь от замка Мифрандиф. Угроза, невидимая и неосязаемая угроза грозила всем и каждому из Шести, угроза холода, а заодно и мощи Йогула, и угроза шпиона, предателя среди них.

Был полдень, Солнца не было и в помине, а от холода стучали зубы, но несмотря на это, путники, а особенно Леструд с Тельнаром, обливались потом. Носилки на которых лежал Бальдур мягко поднимались и опускались в воздухе в такт шагам обоих. Хоть гномы и малы, и не особо то и тучны, если смерить гнома на весах, то просто невозможно не поверить легендам будто гномы это порождения камня. Вес их не соответствовал ни росту ни пропорциям, откуда он брался - Темный его знает! Но и другая забота давила на путников, ведь с каждым днем легчали не только заплечные мешки, но и сам раненый гном. Кромак говорил что это не что иное как действие яда. Яд высасывал из Бальдура жизнь, каплю за каплей. Изменений в лучшую сторону было не видать, а вот в худшую - того мог не заметить лишь слепец. Все синюшней и спокойней становился Бальдур, воевода Горы. Но в те редкие проблески когда гном открывал глаза, нетерпеливо ворочаясь, то можно было увидеть как борется он за свою жизнь, какая нешуточная борьба ведется на поле боя что некоторые называют Границей - между жизнью и смертью.

Многим опускавшим руки в своей жизни столкнувшись с неприятностями или трудностями следовало бы глянуть в глаза этому гному, и они бы увидели какая воля кроется в этом пораженном болезнью теле, как рьяно гном пытается удержаться от манящего, дающего успокоение и убежище от боли прохода именуемого смертью. За чертой не было ни Сдона ни кого иного кто потревожил бы его от сладкого сна, но гном знал - то лишь сон, пробуждение от которого не возможно даже если бы сам Садон заявился к нему в гости, за Границу. И он знал что рано или поздно, но Садон явиться туда, и тогда гном будет смеяться над незадачливым правителем Тьмы, но то будет не победа, то будет компромисс, а Бальдур знал что никогда не согласиться на компромисс.

Серая и промозглая равнина казалась бесконечной. За весь день, если не считать места утренней стоянки, отряду не встретилось даже доморощенного куста, деревья же, казалось бы невдалеке от одного из старейших лесов Средниземья не встречались вовсе. Уныло и медленно продвигались все шестеро по равнине; Бальдур боролся с ядом, Таин боролся с непрекрашающейся болью в боку, куда был ранен подлецом главарем бандитов, сказавшем вслух то, что лучше бы унес в могилу, которой у него не было, потому что все сорок трупов путники сожгли в грандиозном костре. Кромак получил тогда чуть сил, тогда, когда жар от огромного костра, с привеликим трудом зажженного Тельнаром и Леструдом, касался его лица и рук, ласкал их, давал ему так необходимые для помощи раненым друзьям силы.

Но и этот день мучений подходил к концу, шаг становился медленнее, конечности тяжелее, желудок меньше, а небо темнее. У каждого из шести были свои мысли в голове, но все они сводились к одному, к чему - догадаться нетрудно. Трудно было не думать о предателе среди них и отсутствии еды в желудке. То и дело все посматривали на мертвого оленя взваленного на круп лошадки. Когда они так смотрели, невольно с губ начинала течь слюна, а лошадка даже подумывала что каждый из них сейчас мог стать шпионом и сдать остальных за кусок этой оленины.

Смеркалось, Тельнар обьявил остальным что больше идти нет ни смысла, ни сил. Все с радостью восприняли приказ - носилки с гномом были вмиг поставлены на землю, Таин снят с лошади, Леструд кинулся разводить костер, не забыли и про оленину. Спустя несколько минут на месте простенькой стоянки уже пылал костер, над которым, воздетый на огромный вертел, что был ранее копьем одного из бандитов, жарился, истекая аппетитным соком освежеванный умелыми руками Тельнара олень. Было решено жарить все мясо сразу - тогда в пути его можно будет взять с собой не опасаясь ни кровавых следов ни не успокоившихся не смотря на ранние и жестокие морозы мух и прочих насекомых.

Спустя еще два часа, когда солнце уже давно скрылось за горизонт - туда, куда тянулись путники, когда звезды показались на небосводе и стало холоднее, когда в костре выгорело половина из прихваченных путниками с собой поленьев и хвороста, тогда небольшой отряд наблюдал за тем, как аккуратно Леструд и Тельнар снимают с вертела прожарившегося наконец оленя. Слюни напоминали скорее водопад, льюшийся из разверзнутых вдруг, молчавших тысячелетиями скал. Ни Проныра ни Таин ни Кромак ни Леструд ни Тельнар, не замечали даже как глупо они выглядели, а выглядели они воистину глупо.

И вот настал долгожданный момент, туша была снята и куски её были разделены между путниками. Ели молча, жадно глотая каждый кусок, хотя то и дело каждый посматривал на остальных, мол, не заметили ли как некрасиво он ест. Ели то молча, да и еда была довольно таки вкусной, только однородной, все чувствовали что одних только трав из запасов Кромака не хватает чтобы вполную насладиться мясцом. Но, как говориться - голод не тетка, потому все выделенные куски были сьедены. Проныра полез за добавкой, но общая мысль, ему на благо, осталась невысказанной. Когда все наконец были сыты, включая раненого Таина, Кромак вспомнил о том что Бальдур то до сих пор голодный. Тихо встав, не говоря никому ни слова, и отойдя от костра до места где Бальдур продолжал свой невидимый для остальных бой, Кромак опустился рядом с гномом на колени и вынул из-за пазухи мантии маленький глиняный сосуд и сверток величиной с колбасу.

Сперва маг приоткрыл гному рот, при этом лицо Бальдура, и так испещренное шрамами былых битв и покрытое густой растительностью, исказилось до полной неузнаваемости. В темноте, там, куда не падали блики огня от костра, стоял Таин и подозритнльно за всем наблюдал. Боль в боку не особо беспокоила его теперь - не без помощи Кромака рана понемногу переставала болеть, и Таин чувствовал как медленно, но гораздо быстрее чем это было бы без усилий магии, рана затягивается. Таин молча стоял в ночи и наблюдал за каждым действием мага; он видел как умело, одной рукой, второй держа рот гнома открытым, Кромак вынул пробку из глиняного сосуда, и не теряя ни секунды плеснул часть содержимого гному в рот. Далее Кромак ловко отдернул руку державшую пасть Бальдура открытой в сторону, и закрыв сосуд всё той же пробкой, начал массировать горло гнома обеими руками. Таин глаз не сводил с мага, то и дело выгибая шею под чуть ли не возможными углами, дабы не пропустить ни капли и не дать Кромаку заметить себя.

Тем временем гном начал брыкаться руками и ногами, но Кромак не прекращал массировать его массивную шею. Таин еле сдерживал себя от порыва броситься или к остальным и всё рассказать, или на мага с кинжалом в руке, и в миг когда он готов был уже сделать то или иное, Бальдур вдруг успокоился, будто ничего и не было. Таин облегченно вздохнул, "Может, всё это сон, или я ничего не понимаю!?" - мелькнуло у него в голове. Но подозрения полуростка крепли с каждым мигом, с каждым непонятным уму Таина движением мага.

Далее Кромак осторожно вынул из свертка что-то похожее на пюре и начал кормить этим Бальдура, а скорее просто проталкивать "пюре" по пищеводу. Таина мутило от этого зрелища, ноги подкашивались, но он стойко молчал, снова заболела рана в боку, словно наталкивая Таина на неприятную мысль, мысль, которую он упрямо гнал прочь от себя. В ночной тишине прокаркал ворон, Таин чуть не упал в обморок и пригрозил кулаком невидимой птице.

Чем дальше - том страше. Когда Кромак наконец закончил "кормление", его лицо озарила довольная улыбка. Таин еще раз облегченно вздохнул, и сам не понял как раздавил улитку. Раздался приглушенный хруст, Кромак моментально обернулся на звук, вгляделся в темноту. Таин не смел двигаться, он не боялся гнева Кромака, он боялся потерять доверие друга своими мерзкими предположениями. Таин покрылся испариной, маг продолжал глядеть в темноту, губы его безмолвно двигались, руки были наготове. Таину стало невыносимо холодно, на миг ему стало жаль себя со своими жалкими идеями найти что-то в пути, так он думал в Лат-данаре, но что найти, не знал ни тогда, не узнал и сейчас.

И в этот самый момент Бальдура схватила жутчайшая судорога - тело его сначала содрогнулось, да так, что могло показаться что его коти этого попросту не выдержат, тем более сломанные, а затем вытянулось и застыло в такой позе. На миг Кромаку и Таину показалось что все минуло и гном успокоился, но тут же Бальдур крикнул голосом, голосом, которым живые не кричат. И тут Кромак подумал было что слова орка о шпионе были про Бальдура, что тот отравлен ядом, превратившим его в слугу Садона. Таин же позволил мелькнуть давно сдерживаемой мысли - Кромак шпион и он отравил Бальдура. Крик гнома не прекращался, Кромак застыл как каменный на коленях возле гнома. Таин зажал уши, но ужасный крик будто стал сильнее. Таин понял - это он сам вторит гному.

На крик сбежались остальные, остановившись рядом с Таином. Ошарашенный Кромак не выдержал, услышав сбоку шорох жухлой травы и множественный топот ног. Заклинание вырвалось на свободу, яркая вспышка, подобная той что маг сотворил у Камней заполонила и обожгла холодный холодный воздух. Где-то, где точно было уже не понять, заржала с испугу стреноженная, а теперь и встревоженная лошадь.

Красные блики играли на крошечном клочке земли как дети в песочнице - им было подвластно все, магия парила в воздухе и правила всем. Магия огня.

*

Глаза Проныры стали незрячими, в панике он схватился за голову и побежал вперед сломя голову. В голове гудело, кожу жгло - только теперь полуростик понял что чувствовали орки, там у Валунов. Было просто невозможно о чем-нибудь внятно подумать, любая ясно сформировавшаяся мысль тут же притуплялась яркой вспышкой в незрячих очах. Заболела голова, непобедимый жар шутя вытягивал из полуростка всю влагу. На миг Про показалось что еще миг этого Тартара и он или сойдет с ума или упадет в обморок и тогда сойдет с ума. С ума, к которому, казалось, доступа не будет уже никогда. Все грохотало и гремело, это было самым ужасным что когда либо происходило в полуростком. Про показалось что по щеке у него течет слеза: тоже горячая, тоже обжигающая, такая хорошая и плохая, такая родная. Лишь спустя секунду, казавшуюся Про вечностью он понял, осознал что он плачет потому что сожалеет, он и представить себе не мог как ужасно мучались орки после такого безобидного на вид заклинания. "Уж лучше тысяча ударов мечом чем это, это, это...!!!!!"

Казалось, теперь он одновременно плакал и смеялся, проживал свою жизнь и умирал. "Шпион!!!" - Вопило сознание, и слово это повторялось в его мозгу миллион раз, пока он наконец не пришел в себя. Глаза по прежнему внятно не видели, но теперь полуросток мог видеть раслывчатые фигуры и не чувствовал этого жара. Приглядевшись мутным взглядом и почувствовав на горячей коже какие-то прикосновения или что-то подобное, чего он никогда ещё не испытывал, Про понял что перед ним Кромак.

Не убивай! - неистово завопил Проныра падая на землю, хотя что земля что небо для него на тот момент были одинаковыми.

Не испытывай судьбу воришка, я лишь хочу тебе помочь! - Крикнул Кромак в ответ. В голосе звучало истинное сожаление. - Я нечаянно! Прости.

Проныра не слушал уже. Было все равно - умирать или оставаться живым, ведь он только что испытал ВСЕ. Была пустота, он попросту сел на холодную, все таки холодную землю, обхватил ноги руками у колен и уткнувшись лицом в колени заплакал. Было горько, противно, обидно, больно, но это было хорошо. Он знал что он жив, потому это было хорошо, таковой была его жизнь. Это была уже реальность, он был рад но рыдал как малое дитя. Протерев глаза и открыв что он может сносно видеть, Про увидел что Кромак помогает остальным.

Мелкими шажками он приблизился к Таину, валявшемуся на боку поджав колени в подбородку. Он выглядел беспомощней ребенка, тихонько похныкивая в ночи. Про присел рядом с ним и положил руку ему на плечо, Таин в страхе отпрянул, прикусив зубами ладонь.

Послушай Та, это я! Я! Проныра!! Слушай, расскажи что случилось то наконец!

Я... Мы...Предатель маг. Отравил Бальдура, потом ослепил нас. Шпион!! - тихонько завопил Таин, не выпуская из рта ладони, глаза его оставались незрячи. - Кто это?

Говорю же, я, Проныра! Твой двоюродный братец.

У - Уходи... Кем бы ты ни был! - угрожающе, хотя по виду больше умоляюще, просвиристел Таин покусывая ладонь. С ладони начала течь кровь, но Таин не унимался.

Ладно, пройдет братец!

Проныра встал и подошел теперь уже к Бальдуру, лежавшему на носилках без единого движения, в темноте казалось что и вздоха. Идя к нему он слышал трель Кромака:

Я нечаянно, кто-то напугал меня еще заранее, я думал что это или орк какой, или шпион. Я же не знал...

Зрение вернулось в Про в полной мере. Он шел к Бальдуру и надеялся что тот жив, и его худшайшие предположения не подтвердятся. Земля была леденяще холодной, он чувствовал её даже сквозь толстый слой роговой кожи на ступнях. Бальдур был жив, Проныра убедился в этом увидев что тот дышит, но что тогда Кромак с ним сделал что тот так завопил? Что сказал Таин, вернее, что он видел?

Не обращая внимания уже ни на что, Проныра двинулся в сторону костра - становилось реально холодно, зубы стучали помимо его воли, весь он продрог. Когда он миновал каких то двадцать метров до костра, пройдя мимо Леструда и Тельнара, которых теперь поднимал на ноги извиняющийся маг, он не сразу заметил одну важную деталь. Потянуло поесть, снова, Про глянул на место где должна была лежать оленина, у полена, на котором сидел он сам, и ахнул. Мяса не было. Сначала страх а потом и гнев, оттолкнув в сторону голод и замешательство, накатили на полуростка не волной - водоворотом мыслей и предположений, которых в последнее время все сторонились.

Шпион!! Ты сдохнешь от голода первым! Первым, я говорю! - вырвалось у Про. Со слезами на глазах он смотрел на мясо лежавшее в ярком пламени костра, угли от костей догорали. Противный запах горелово мяса заполонил воздух, мерзкий, неприемлемый дым дышал смрадным дыханием Проныре в лицо. "Кто шпион? Кто успел?" - роились мысли у полуростка в голове - "Как успел?"

Одним резким движением Про поднял с земли свою зеленую шапчонку, скатившуюся с головы наземь. Захотелось вдруг взять за шкирку каждого и допросить по мужски, рука плавно нащупала кинжал на поясе. "Нет, - передумал Про. - Надо действовать наверняка. Ясно одно - шпион есть, и он среди нас!"

*Глава Седьмая.

-Я откуда знал что там твои стрелы?! - оправдывался на ходу Проныра перед Леструдом, пока Кромак и Тельнар несли носилки с тяжело раненым гномом.

Леструд зло покосился на полуростка из-под белых, почти невидимых бровей.

У остальных это место вроде мягкое, а ты, видишь ли, особенный! Сел и не заметил!

Отряд все еще двигался по равнинам близ западного края Бесноватого леса. Было по прежнему холодно, небо было серым, казалось, вот-вот с неба посыпится первый снег. У Горы холод был уже давно, сюда же он только-только приходил, добавляя сил Йогулу, и лишая отряд драгоценного времени.

Ну с кем не случается! - продолжал оправдываться Про.

Вчерашнее происшествие, в точнее несколько происшествий, вроде были забыты, но чувствовалось что были лишь слабо замяты. Все все еще были в замешательстве из-за странных событий, а главное из-за того, что они впервые реально задумались над тем что в их рядах шпион Садона.

Да ни с кем такое не случается! - Леструд с досадой поглядел на полдюжины поломанных стрел у себя в руке. - И вес маленький, а все туда же.

Далее шли молча, казалось будто все давно сказано, а остальное можно понять и без слов. Еще час отряд двигался вперед, туда, где по предположениям Тельнара должен был начаться Бесноватый лес. Жестокое молчание хранило память о вчерашних событиях, но начни они об этом говорить, молчание показалось бы им Туманным благом.

Все шестеро впали в меланхолию - одна и та же обстановка действовала удручающе. Правда, радость была на лице эльфа оттого что скоро они войдут в лес, но то был Бесноватый лес, где не обитали эльфы и о котором ходили странные слухи. Леструду было двесьти пятьдесят лет от роду, но за всю свою долгую по меркам людей жизнь он так и не понял ничего конкретного о Бесноватом. Это было странно, ведь как бы ни был мир велик, он все же был мал до невозможности, особенно для эльфа.

Еще через час с лишним однообразного пути путники стали мало-помалу различать вдали верхушки деревьев, равнина плавно опускалась вниз. Первым деревья конечно же приметил Леструд, сердце его бешено забилось при виде этой дальней и манящей красоты. Даже издали можно было разглядеть что лес необычный, деревья там росли необыкновенные. Особенно четко это было видно в отсутствии солнца, при уже привычной всем жителям Белых земель погодных условиях - холоде и серости.

Деревья попросту были золотыми, вернее, как заподозрил эльф, их листья, и не золотые конечно, но цвета золота. Под кронами деревьев издали был виден белесый туман, все вокруг было тихим и спокойным.

Вот бы это увидел Бальдур! - смотря в золотистую даль сказал Леструд, глаза его светились светом гномьим глаз завидевших золотишко. - Он бы это оценил.

Таин заворочался в седле и вперил взгляд вдаль, глаза его напряглись в ожидании увидеть не обыденное чудо.

Я что-то вижу, это золото. Золото!? - ошарашен был полуросток.

Истинное! - с любовью, но не той, эгоистичной, что люди, сказал эльф.

Невольно в голову Леструду все таки лезли те рассказы что он слышал о этом дивном лесе. Рассказывали, что когда-то давным давно, когда истинные эльфы еше не ушли в Туманы, а первые люди еще только приходили в Среднеземье, в дивном лесу жила прекрасная эльфийская девушка. Она жила одна, но не знала горя. Птицы и звери любили ее как родную сестру, а куда бы она ни шла, все вокруг становилось светлым. Прекрасные песни что пронизывали душу и смягчали черствое сердце знавала та девушка. Она могла день и ночь петь эти песни, а все вокруг слушали ее затая дыхание, боясь пропустить хоть слово, в котором, как потом казалось, была сама любовь ко всему. Все тянулись к девушке из-за ее красоты и доброты, и та не отталкивала никого, выслушивала каждого, но никогда не давала советов. Слава о дивной эльфийке разошлась по всему белу свету, и все больше люда тянулось к ней. Со временем первые люди стали боготворить девушку и прозвали ее богиней любви. Доброты девушки хватало на всех, и хватало лишь побыть рядом с ней хоть минуту, вслушаться в ее дивный голос, как все беды пропадали, а на душу печаталась сама доброта. Но никто не думал даже, как больно от этого ей самой, ведь даря добро, она забирала себе всё то зло что таилось в сердцах приходивших. И однажды девушка просто ушла, куда и почему, никто не знал, но еще долго ходили по земле слухи о том, что сердце эльфийки не снесло людского худа, она увидела что нет спасенья от зла и все тщетно, ведь хоть все и тянулись к доброте, зло томилось в них от этого еще горше. Прекрасный же лес где эльфийка обитала, стал после ее ухода золотым - в знак стремления люда к красивому, но распаляющейся в них от этого еще больше жадности, то бишь зла.

То был не единственный рассказ что знал Леструд о дивном лесе, но единственный добрый, не сулящий никаких опасностей для и так потрепанных долгой дорогой и долгом на душе путников.

Жизнь в Бальдуре понемногу угасала, это видели все даже без обьяснений Кромака. С каждым часом ядовитого сна гном становился все слабее, все меньше ворочался он в беспамятстве, что было худым знаком, ведь если есть движение, то есть жизнь - идёт борьба. Слабели и его спутники, ведь невидимый шпион уничтожил последнюю еду - оленя.

Кромка леса приближалась, и как-то незаметно отряд преодолел расстояние до него. Когда Леструд поднял глаза от земли, он изрядно удивился - вот-вот они войдут в лес. Тут же в голове эльфа мелькнула другая мысль - земля, даже у самого края дивного леса была всё такой же серой, без растительности, как и на всем их пути от реки Матери, где попросту не было снега.

Золотистый блеск ослеплял, но не грел продрогших путников. Шаг за шагом, друг за другом они переступали невидимую грань леса, его невидимую черту и границу. Леструду показалось что стало гораздо теплее сразу же, как только он зашел чуть дальше первого же золотистого дерева. Подозрительная тишина давила на уши - необычное для лесов явление, ведь обычно леса полны всяких, хоть и не слышных простому уху звуков, уж эльф то знал.

С неким благоговением смотрел Леструд на золотистые деревья, хотя их стволы были вполне обычными, коричневыми с зеленым мохом на них. Высота этих необычных представителей флоры была довольно внушающей, метров эдак под тридцать пять была средняя высота этих золотых исполинов. Золотистые листья на первый взгляд были ничем не отличны от листьев обыкновенной сосны, ветки были самыми обыкновенными, толькл очень-очень гибкими.

Привет! - вежливо сказал Леструд в пустоту, когда отряд продвинулся уже метров на двадцать вглубь, благо ветви золотистых деревьев силь не переплетались, да и сами деревья росли на приличном расстоянии друг от друга.

Все, за исключением конечно же Бальдура, воззрились на Леструда, шедшего позади в полнейшем непонимании.

Ты это чего? - озвучил общую мысль Таин, все еще сидящий верхом на лошади.

Поздоровался просто, мы ведь в гостях. - как ни в чём ни бывало сказал эльф в ответ, на лице его лежала идиотская улыбка.

Ветви золотистых деревьев вокруг одобрительно зашевелились одобряя Леструда, хотя может то был просто ветер, но с самого утра царило полнейшее безветрие.

Да ладно, - примиряюще сказал Таин озираясь вокруг на стволы золотых исполинов. - Я не спорю.

Еще несколько минут шли настороженно молча, привыкая к невиданной обстановке. В эти несколько минут эльф заметил еще кое-что интересное - на земле не было ни листочка! Была ведь осень, уже почти зима, хоть и невероятно ранняя. На земле рос мох, самый обыкновенный, тут и там встречались малюсенькие папоротники, грибами и не пахло.

Странно, - проговорил в таинственной тишине Кромак. - На земле ни листочка.

Я тоже это заметил. - поспешил вставить Леструд. - Но лес то Бесноватый, то бишь и необычный, к тому же, судя по виду, он не привык принимать у себя гостей, поэтому советую быть поосторожнее. Он кажется мне странным, будто то что мы видим лишь красивая картинка. Честно говоря, я ему не доверяю.

Полностью согласен, ух. - сказал Кромак, державший задний конец носилок. - Лес необычный.

А ведь Таин то из Лесовиков! - выпалил вдруг Проныра. - Ну ка, братец, знаешь чего про лес энтот?

Таин выглядел довольно ошарашенным, но тут вдруг понял шутливую интонацию друга.

Лесовиком был мой прадед, то бишь твой прадед тоже, да ты и жил ближе к лесу, так что расскажи ка ты нам чего-нибудь!

Я, э-э. - не ожидал Проныра.

Да хватит вам, лешие! Есть у нас один ботаник, его достаточно! - пропыхтел Тельнар, тужась под тяжестью стальной кольчуги и меча на поясе.

Это ты про меня? - словно опомнился ото сна Леструд.

Дружный смех, тихий и понятный всем прокатился по Отряду, даже Леструд тихонько улыбнулся.

Тут же яростный порыв негодования омыл ближние к отряду деревья, те вдруг потемнели, неприветливо закачались и зашипели. Проныре показалось что неслышный шепот прошелся по всему лесу - от края до края. Лес бесновался, и тут вдруг все ясно осознали почему лесу было дано такое название, вернее, судя по характеру - почему сам он таковое выбрал. Леструду тут-же показалась неправдоподобной та история о девушке, показалось, что остальные, более ужасные байки все таки поближе к правде, хотя так близко к правде как они, отряд, не стоял ещё никто.

Снова был вечер, смеркалось, хоть этого и не было видно сквозь редкие, но густые ветви золотых деревьев что нависали над путниками. Света от золотых листьев было предостаточно, а потому отряд ещё некоторое время продолжал свой ход. Казалось, а может так в действительности и было, что Бесноватом лесу устать невозможно, тот как будто подпитывал усталых путников, правда, как путники уже успели заметить - лес не любил шума и громких эмоций. Что-ж, у каждого свои причуды!

А отряд всё шёл и шел; впереди Таин на лошадке, держа одну руку на ножнах, позади него Тельнар и Кромак, несущие носилки с раненым другом - гномом, за ними Проныра, постоянно тихо насвистывающий какую то мелодию, отряд замыкал Леструд, который постоянно был начеку, хоть виду и не подавал.

Примерно через час путникам все же пришлось остановится - даже света золотых листьев не могло хватить навечно. Остановились они на странном месте, должно быть единственном таком во всем лесу. То была малая поляна, покрытая единственными во всем лесу опавшими золотыми листьями, вокруг поляны росло несколько больших папоротников, ваялялась также пара поваленных теченьем времени стволов золотых деревьев.

Стволы деревьев подтащили поближе к центру поляны, предварительно очистив местечко от листьев. Поистине великанскими взмахами топора Бальдура, Тельнар принялся разделывать стволы на горючее для костра. Это было привычным для него делом, приятным отдыхом между боями, и в то же время хорошей тренировкой, хоть топором в бою он в жизни не махал и махать не собирался.

Проныра вообще удивлялся его грустному оптимизму, он хотел даже быть похожим на Тельнара, но ужасно страшился одиночества воина, какой-то необьяснимой грусти что сьедала того день за днем. Тельнар постоянно находился в какой то прострации, необьяснимом для него самом состоянии, будто боевая стрела лука Тельнар был по жизни на тетиве, в боязни, что вот-вот его отпустят и он полетит и не вернется, полетит в бой, в кровь. Иногда Проныра, часто наблюдавший за таргонцем, относил это на внутреннюю миролюбивость, всегда подавляемую в пользу воинского долга, но было в потомке племени Крона ещё что-то. Была тайна, разгадки которой не знал верно и сам Тельнар, он лишь ясно осознавал это, но обьяснить не мог, а потому скрывал даже знание не самой тайны, а ее существования.

Но что бы там ни было, все это было лишь пустыми догадками, еще одними пустышками в и так запутанной жизни отряда, от которого зависело так много, так много жизней.

Понемногу все засыпали под вялое потрескивание сырых поленьев, сон одолневал всех, даже Леструда и Таина, поставленных на часы в первую смену. Их громкое зевание нарушало привычный для леса ночной покой, но на этот раз лес не жаловался, не жаловалась и стреноженная лошадка, лежавшая рядом и вечно мучавшаяся от чуткого сна. Кромак часто говорил, что никакие часовые на ночь им и подавно не нужны, если у них есть такая чуткая лошадка, верная спутница в дорожных невзгодах.

Мало-помалу прикарнули и оба часовых, ведь казалось, что в дивном, хоть и Бесноватом лесу им ничто не грозило. Малый ветер нежно огинал редкие деревья опоясававшие поляну, дивный сон выливался в сложнейшую фактуру создаваемую воображением друзей, мир в их снах менялся.

*

Во сне мы путешествуем по закоулкам нашего сознания ведомые подсознанием, постоянно напоминающем нам, как гид, что мы упустили, чего боимся, чего поистине желаем и чего желаем избежать. Истина бывает только одной, но у каждого она другая, так в наших снах отображается наше представление об истине. Подсознание есть проводник к истине, наше подсознание.

*

"Какого...?" - недоумевал Кромак опускаясь все ниже, а может поднимаясь выше, потому что в белом свете окружившем его вдруг, понять где верх где низ было трудно. Единственное что маг ясно осознавал, так это то, что в белом пространстве присутствовали все они, все шестеро включая Бальдура, живого и здорового.

Все они находились неподалёку друг от друга, но когда пытались пойти друг другу, их ноги попросту повисали в белой пропасти. Состояние было наподобие того что испытываешь во сне, нечто вроде излюбленного кошмара - падения. Самого падения как такового не было, да и все шестеро находились по крайней мере на одной плоскости, это успокаивало и волновало.

Никто из отряда не помнил как оказался в этой белой до боли в глазах камере без стен и даже пола. Все шестеро висели в воздухе, одетые в белые одежи; штаны и рубахи. Тела казались им невесомыми, усталость не ощущалась, но это-то и беспокоило неуемных путников, ведь усталость своя, не чужая, да и что может быть дороже своей же усталости, приобретенной тяжелым трудом, лишениями и тяготами, напряжением и борьбой, если подумать. Не сказать что посланникам Белых земель было страшно, да и чего им в сущности было страшиться? Того что они заснули и хоть даже и вместе, что только радует, увидели одинаковый сон? Но что-то было ещё впереди, медленно надвигалось, хозяин, хозяин был впути, а может, он был уже поблизости, и теперь раздумывал, размышлял?

"Приветствую!" - услышали они в пространстве белого света голос, отдававшийся эхом, от чего только, понятно не было, но то был всего лишь сон.

Все до единого просто кивнули в ответ, не особо задаваясь вопросом о том, кто это сказал, и даже не сказал а подумал, и где они собственно находятся, но мысли стали понемногу возвращаться к ним.

"Где мы?" - спросил, а вернее подумал Кромак, первым пришедший в себя.

"В мире духов, маг, в мире духов. Тебе бы следовало знать."

"Я не из первоначальных." - ответил мыслью Кромак, его мысли слышали и остальные, он это понимал.

"Как мог Совет Магов отправить на такое дело призванного!"

"На то он и Совет Магов чтобы самому принимать ответственные решения и самому же за них отвечать, а подчас и горько расплачиваться за свои решения." - голос, мысль мага была горячей, его сила явно чувствовалась сквозь тонкую пелену мира духов, его жар обжигал спутников.

"Приветствую и вас!" - вежливо продекламировал дух остальным, почувствовав что и те наконец пришли в себя, насколько это было возможно во сне.

"Что происходит?" - то были общие мысли.

Дух молчал, поэтому Кромак взял инициативу в свои руки.

"Вы нам поможете?"

"Трезво оценивая вашу ситуацию и наше отношение к вам, да."

"Какое отношение к нам?" - спросил Кромак.

"Самое доброжелательное." - голос духа эхом прокатывался по белым просторам.

"В чём же оно отмечается, это отношение?"

"Проснётесь - увидите."

"Ладно, попробуем иначе - откуда вы о нас знаете?"

"Мы - духи, не следует забывать об этом маг."

"Я и не забываю, по сути, я вообще не могу здраво мыслить, ведь это всего лишь сон..."

"Проснётесь - увидите." - повторил дух.

"И всё таки?" - продолжал Кромак.

"Трудно было бы не узнать о вас, больше ничего не скажу. Вам пора удалиться, вам пора в путь."

"Постой, мы хотим многое узнать! Кто шпион?" - всричал Кромак, ему вторили остальные.

Белизна начинала уплывать у путников из под ног, ощущение падения обуревало их, заставляло проснуться.

"Кто ш-п-и-о-о-о-н-н???" - вопрошали все вшестером уплывая всё дальше и дальше в светящуюся белизну.

"Помните," - проговорил дух на прощанье. - "Все зависит от вас, чудес не бывает!!"

*

Яркие солнечные лучи, из первых, коснулись кожи Леструда. Эльф чуть поежился и проснулся, вскочив на ноги и вспомнив странный, дивный сон. Эльф изрядно удивился. Алые рассветные солнечные лучи глядели на путников, в большинстве своем еще спавших, но уже начинавших понемногу просыпаться. Не обращая внимания на такую мелочь как потревоженный сон, Леструд кинулся будить товарищей.

Один за другим они вяло вставали на ноги, Проныра прямо таки подпрыгнул на ноги вспомнив дивный сон. По лицу каждого можно было понять что он хочет поделиться с остальными своим дивным ночным путешествием, правда, увидев что Бальдур стоит на ногах наравне со всеми, пятеро лиц с разинутыми ртами воззрились на него.

Завоевав неделимое внимание, Бальдур явно решил насладиться отменной фразой. На лице гнома пылала самодовольная улыбка, хотя его заслуги в происшедшем вроде бы не было никакой.

Слушайте, а это дело с духами помогает! - радуясь словам, первым что он сказал за долгие дни, выпалил гном. - Что на завтрак?

Тут тебя ждет разочарование, - сказал, не любивший когда другие его удивляют, Проныра. - Из еды только овес, но за него тебе придется драться с нашей лошадкой, но тогда уж лучше зарезать ее сразу - вы, гномы прожорливые.

Радостное напряжение спало, пятеро друзей кинулись обнимать гнома. Счастливая улыбка не исчезала с лица Бальдура, не смотря даже на отсутствие еды. Каждый по очереди обнимал выздоровевшего гнома, когда же дело дошло до Таина, гном взял его легонькую лапенку в свою, теперь уже довольно похожую, и сказал:

Тебе, Таин полуросток я обязан жизнью, не думай что я не видел как ты спас меня. Моя благодарность тебе высока, и будь уверен - Бальдур Ржавый, воевода гномов Горы не останется в долгу.

Дай то Туманы! - с надеждой в голосе и фирменной улыбкой карманника сказал Таин. - Я рад за тебя Бальдур, правду сказать, мы уж думали что ты ноги то протянешь, чего там оставалось!

Спасибо, о духи! - прокричал в воздух, протяжно и свободно, Бальдур.

Да! - поддакнул Таин. - И за мой бочок тоже благодарность! - деревья в золотыми листьями теперь молчали, правда, их золотые листья изредка поблескивали в свете солнца, словно подмигивали вновь вставшим на ноги путникам - посланникам Белых земель.

*

Первое что сделал выздоровевший гном: сжег носилки. Затем же распорядок дня отряда стал внова таким же как и до битвы у валунов. В первую же половину дня лошадку нагрузили грибами и ягодами, собранными по дороге через лес. Погода была чудесной, холод, бушевавший за чертой леса, в самом лесу не наблюдался. Путники не сомневались - им вновь помогает дух, а еще говорил что чудес не бывает!

В тот же вечер повторилась завсегдашняя история; двое часовых по три смены. Следующее утро, так же как и послеследующее, встретили странников солнцем и теплом, а также доверху набитыми дорожными мешками грибов и ягод, их правда пришлось пособирать, но на вкусовых качествах это никак не отразилось, скорее наоборот!

Но то была всего лишь, или только, видимая часть пути; в душах же членов отряда кипели нешуточные страсти, лес хоть и предавал им сил, но некоторые из них охотно бы от них отказались - силы физические шли нога в ногу с силами духовными, а это уже доставляло проблемы путникам, ведь слишком много неразрешенных проблем и загадок стояло на их пути, а как раз эти то два палача (проблемы и загадки) и мучают дух извечно.

Утром двадцать первого октября Тельнар поведал остальным что по его мнению они выйдут из лесу уже к вечеру, Гномьи же горы будут лежать еще где-то в дне быстрого хода, если же идти как они шли от реки до лесу, тогда дорога к горам затянется на полтора, а то и на два дня. Благо для путников - Бальдур и Таин были вновь на ногах, и брезжили здоровьем чуть ли не лучшим чем у тех кто нес все это время гнома на носилках.

Вроде бы и все проблемы и невзгоды были позади, была еда, было кой-какое позитивное настроение и радость от того что их цель уже близко, так думали полуростки. Кромак, таргонец, эльф и гном знали что как только они достигнут Гномьих гор, проблемы возможно только начнутся. Никто из них не знал пути в входам в пещеры гномов, никто, даже Бальдур. Если бы был такой чудак среди Белых земель, то все бы об этом уже давным давно знали, но такового не было, и в том-то проблема.

Трайн и Брад были двоюродными братьями, но таковыми, что не только никогда друг друга в глаза не видели, но и питали обоюдную неприязнь. Отцы обоих были братьями, наследниками трона Горы от их отца - Дамнака Крупного, прадеда Бальдура и Тангара, сына Трайна, сына Трана. Кард и Тран оказались перед важнейшим выбором в своей жизни, когда их отец Дамнак решил уйти в предкам, предприняв перед этим нападение на орков из Орчьих пещер, туда, где нынче Гномьи горы. Конечно, и тогда то были горы, но орки как жили так и живут в южной части тех гор, в которых у них прорыты пещеры даже получше гномьих. Тогда когда их отец решил уходить, Кард принял решение двинуться в путь ним, дабы захватить те горы и освоить залежи богатвств, лежащих в их глубинах. Когда всё у же было решено, Тран, старший брат, остался властвовать в Горе, младший же из братьев, Кард, двинулся вместе с отцом и войском на орков.

Пять лет у Трана не было вестей от брата и отца. На седьмой год после их отбытия, до Трана, тогда уже имевшего двух наследников, дошли слухи о том что горы были успешно захвачены, Кард укрепился в их недрах, и уже отстроил в новоявленных Гномьих горах просторные залы. Отец обоих, по слухам, погиб в стычке с орками в горах, но от Карда всё не было и не было никаких официальных вестей, Тран счёл ето за оскорбление и с того времени запретил гномам Горы какое либо общение с гномами Карда, гномами гномьих Гор.

Пока в Горе подрастали Брад и Дирлим, отец Бальдура, в гномьих горах у Карда тоже появился наследник - Трайн, люто ненавидевший своего дорогого дядюшку Трана и его отпрысков, Трайн, к которому с просьбой шел отряд. Бальдур, Кромак, Тельнар и Леструд прекрасно знали эту историю, и знали также, что городские полуростки и слыхом не слыхивали о всех перепетиях гномьей монархии. Не знали двое полуростков и того, что их спутники и понятия то не имели как найти в горах самих гномов. Пусть горы и назывались Гномьими, зная это племя можно было предположить что входы в свои просторные пещеры те замаскировали так, что пришлым дипломатам из Белых земель их не за что не найти.

Даже если отряду и посчастливилось бы найти вход, Кромак сильно сомневался что Трайн встретит их теплым приемом, в придачу ко всему по Среднеземью ходили достоверные слухи о сумасшествии Трайна. Кромак сильно надеялся на достоверность этой пустой болтовни ходившей по землям, отчасти ещё и потому, что он сам несколько лет назад пустил эти слухи, правда, тогда он встречался с Трайном на каком-то перепутье дорог вблизи Анкара. То была случайная и короткая встреча, но и по ней многое можно было заметить, в частности - странное поведение Трайна, хоть сумасшествием это не назовешь.

Полной самообмана была миссия отряда, но странники с чувством долга упрямо шли к своей цели. Полуростки и не догадывались о всем том что ждет их впереди, они шли весело, постоянно напевая что-то из своего репертуара. Тяжелая ноша лежала на плечах Кромака, Тельнар эту ношу хоть и не разделял, но чувствовал себя от этого ничуть не лучше. Это был не только самообман, это был просто обман, и он это великолепно понимал. В нем вскипало всё накопленное в нем за более чем семисот лет жизни, все неудачи и вся ложь, его ложь, хоть и во имя благих целей, но ложь...

Он мог не впутывать в это дело полуростков, но это уже ложилось на плечи Тельнара. Это таргонец повстречал обоих и заметил в них нечто необычное, это таргонец взял их с собой, и за это Кромак злился на воина еще больше. Но тот был прав выбирая худшую из зол, ведь если бы он не взял их с собой, полуростков бы уже давно не было бы в живых, Кромак прекрасно знал Йогула...

Кромак всегда выбирал меньшую из зол, он жил по принципу наименьшего зла. Ведь если бы Проныра и Таин не повстречали Тельнара, кто знает что случилось бы с ними, что было бы с Белыми землями на это время? Что же? Не знал никто, но они выбрали меньшее зло, не полуростки, они - ответственные за их жизни Тельнар и Кромак. Да, они рисковали не раз за время пути, все рисковали, но все были в одинаковых условиях, да и полуростков, если так подумать с ними вместе идти никто не заставлял.

Значит, это был их выбор, и пенять они должны на себя. Но многие, очень многие были им благодарны жизнью, только они этого не знали, ведь неизвестно скольких полуростки спасли узнав о плане Йогула. Да, Кромак не имел над ними власти и не заствавлял трогаться в путь, не заставлял переживать лишения, те что были и что только ожидали их впереди. Но и он был благодарен им за спасение, спасение от дотоле невидимого предателя. Это был заколдованный круг, двойственные чувства не давали ответа, чувства никогда не давали четкого ответа. Да и зачем ответы... Ну да.

Раз в чувствах не было ответа, оставалось воспользоваться разумом, но маг боялся - он знал ответ на поставленный вопрос. Да, он был и есть в ответе за жизни полуростков, и не только их, всего отряда, и даже шпиона, кем бы он ни был...

*Глава Восьмая.

А вот вечер двадцать первого октября оказался не таким радужным как утро. Вышедшие из лесу путники тут же попали под шквальный северный ветер, он буквально сбивал с ног и не давал нормально дышать, глаза слезились.

Что происходит? В лесу погода была хорошей... - орал Бальдур спутникам, еле поспевающим за ним, да он и сам уже еле шел, хоть они и отошли от леса всего на какой то километр. Ветер уносил срывал слова с губ гнома, рвался в открытый рот и не давал дышать.

Происки Йогула? - крикнул кто-то Кромаку.

А-а?

Происки Йогула? - повторил некто из шедших позади.

Не!

А что тогда? - снова проорал докучливый собеседник, но хоть он и орал, Кромак еле слышал обрывки слов.

Северные ветра! Северные ветра говорю! Ага!

Скоро стихнут?

Коли повезет - скоро, коли нет - мы тут и останемся!

Не шути так!

Кромак промолчал. Дыхания не оставалось даже для того чтобы пикнуть, но маг упрямо шел вперед. Впереди он видел пики гор с белоснежными вершинами, он знал - где то там ответ на вопрос мучавший многих уже вторую неделю.

Отряд шел к горам наперекор сильному ветру, дувшему в правый бок. Правая часть лица у полуростков замерзла на ветру до такой степени что они не могли пошевелить ни мускулом. Проверочная улыбка оказалось до невозможности кривой, правая сторона лица не шевелилась.

Ну все, надо искать убежище. - сказал через некоторое время такого хода Тельнар.

Проныра услышал слова Тельнара лишь тогда когда их ему повторил Леструд, который слышал их от Таина, который в свою очередь сумел расслышать таргонца сквозь плотную завесу пронзительного шума ветра. Отряд шел вперед в поисках убежища на время непогоды - на небо надвигались тучи предупреждающие о дожде. Шли довольно странно - чуть наклонившись на правый бок чтобы не свалиться под великанскими порывами свирепого ветра.

Когда же Таин расслышал слова Тельнара, на ум ему сразу же пришел рассказ о дубе и молодом деревце. В каком то лесу, на самых его задворках росли двое - могучий многовековой дуб и молодое деревцо. Росли они рядом, а потому часто заводили свои, непонятные никому кроме них разговоры.

"Я сильнее тебя, я могу перенести все!" - похвалился как-то дуб.

"Ну и что, а я моложе!" - ответило в свою очередь деревце.

"Но я сильный, меня никто не сможет ни повалить ни сломать, я могуч!"

"И что же?"

"Ты, малявка, прогибаешся даже под малейшим дуновением ветра, я же даже не чувствую этого порыва!"

Деревцу не было чего ответить дубу, поэтому оно и промолчало. Но вскоре на лес обрушилась ужасная гроза, ветер рвал и метал повсюду, дошел он и до места где росли те двое. Вначале ветер пытался свалить маленькое деревце, еще совсем вялое и не окрепшее, но сколько не пытался ветер, ничего у него не удавалось. Разочаровавшись в своих силах ветер с досады решил дунуть на дуб, и как только он дунул, дуб тут же рухнул.

"Мораль истории понятна каждому, да она в истории и не одна, да только в жизни все чуть по другому!" - подумал Таин.

Спустя несколько минут, показавшихся эльфу вечностью, они подошли к небольшой рощице, Леструд глянул вперед наперекор морозному ветру и мелким дождевым каплям. Увидев нечто неожиданное, Леструд сказал:

Вы не поверите - до гор как рукой подать!

Но не в такую погоду! - жалобливо сказал Проныра потирая замерзшие морые пятки.

Ладно, - сказал Кромак снимая с плеч дорожный мешок с грибами в нем. - Останемся здесь до завтрашнего утра, потом же двинемся в путь с удвоенными силами.

Не потребовалось больше ни слова, и спустя еще несколько минут был разведен костер, собран хворост, промокший но годный, расседлана лошадь. С мрачным видом все вместе расселись вокруг костра, ставшего для путников символом безопасности на время пути. Сидели молча, изредка кто-нибудь вытягивал из самых тёмных закоулков одежды кой-какие припасы собранные по пути через лес. Орехи и ягоды утоляли голод, но наесться ими вдоволь было нельзя.

Каким то странным образом никто даже не собирался браться за мешки с грибами, и это бесило полуростков. Сидели по прежнему молча, прислушиваясь к хлесту дождевых капель по веткам хлиплых деревьев под которыми устроились путники. Тут и там поблескивали в воздухе молнии, озаряя пейзаж недалеких гор мутным синеватым светом, от которого шла дрожь по всему телу.

Таину было страшно, он с самого детства недолюбливал молнии. Они представлялись ему вестниками нехорошего, и в то же время Таин сознавал что это ведь просто очередная проделка мира в котором живет он и многие-многие другие, те, кого он должен был теперь спасти. Это чувство, странное чувство ответственности не часто посещало его, но вот оно захватило его полностью. Казалось, что чувство это заразительно, ведь вот уже долгое время вокруг него лишь люди ответственные, случайных людей в отряде не было, были те, у кого была цель, правда, у каждого своя.

Но был и предатель, и теперь это уже не представлялось Таину неким мифом, посторонней болтовней его не касающейся, это его касалось, касалось принося боль в самые глубины его сознания. Один из его друзей - предатель продавшийся Садону и его злым помыслам. Один из его друзей - убийца, притаившийся в засаде, убийца, который не убивает - ведет их к цели ведомый умыслом врага, кем он сам и являлся, являлся шпионом.

Таину не нравилась эта мысль, мысль неприятная, но факт, как говориться, не оспоришь. Один из этих пяти явно был предателем, может, даже помимо своей воли - но это сути дела не меняло. Один из этих пяти, сидящих на кривых корягах вокруг костра и жующих собранные в лесу, явно не без помощи духа, ягоды. Кто-то из них, и даже он сам.

Таин и не заметил как уронил слезу на землю, скатившуюся сперва по его похудевшей щеке, как гулко та отозвалась в его омраченном безутешном умишке, упираясь о голый факт возникший в тот вечер при битве у валунов, вернее, тогда он лишь вылился в свет.

И ведь никто не предупреждал их... Его, что по пути он столкнется с такими ужасами, не сравнимые ни с волками ни с орками, ни с голодом ни с холодом. Никто не предупредил его, да и поделом, не стоило и ввязываться во всю эту заваруху, но тогда... Тогда погибли бы многие, не только они с Пронырой - многие плохие и хорошие, дети, старики, женщины, мужчины. И вновь совсем даже и не сладкое бремя навалилось на его плечи. Он принял его, ведь он сам взвалил его на свои хрупкие плечи - ещё тогда, в Лат-данаре. Он чувствовал что сам выбрал свою дорогу, и никто не толкал его на этот неотступный шаг - он сам, всегда сам.

*

Среди ночи разбуженный полуросток пострашней разьяренного дракона, различие лишь в том, что драконов давно уже не было, а вот полуростков водилось поистине немало.

Кто... - оборвал говор Таин, разбуженный тихим шорохом, рот его был зажат спереди чужой ладонью. Он было хотел уже ударить дерзца заныканным в правом рукаве кинжалом, благо рука оказалась свободной, но тут же сообразил что ладонь то размером с его же.

Успокоился!? - шепотом спросил Проныра, нависший над братом в ночи и не отнимавший ладони от его губ.

Таин молча кивнул, пристально вглядываясь в своего напарника заспанными глазенками.

Вставай, надо поговорить. - столь же тихо как и раньше сказал Про и отнял ладонь от рта друга. - Отойдем в сторонку, дело срочное.

Таин молча повиновался. Встал он тихонько, так, как это умеют полуростки когда требуется. Он посмотрел по сторонам. Ветер давно утих, над стоянкой стоял густой храп спавших спутников, гном храпел особо несдержанно и неутомимо. Таин удивился сперва что все кроме их двоих спали, хотя на страже должны стоять по меньшей мере двое одновременно, но тут же он вспомнил как накануне вечером Проныра что-то уж слишком усердно ходил вокруг да около мешочка Кромака. Все сразу стало на свои места и Таину только и осталось что слабо усмехнуться. Тем временем Про уже манил его пальцем отойти подальше, туда, где их уж точно никто не расслышит.

Ну! - сказал полушепотом Таин через некоторое время, когда они были уже на приличном расстоянии от разбитого лагеря. Взгляд его был обращен на запад, где совсем уже вблизи виднелись гномьи горы, видные в наступившей после грозы тишине на многие километры. И все же Таин не мог понять почему они сегодня даже не притронулись к заветным мешкам набитым грибами.

Слушай, - Начал Проныра. - Нам надо серьезно поговорить!

Ага, - со всей серьезностью ответил Таин. - Понимаю! - взгляд его потупился, ведь он так не хотел затевать эту тему.

Что происходит, хочу я тебя спросить. Что ждет нас впереди братишка? Нужно ли нам и дальше переться вслед за этими самоубийцами!?

О чем ты говоришь, я, я не понимаю! - Ссискренним недоумением, подернув плечами спросил Таин.

Слушай, хватит! С самого нашего выхода из Лат-данара ты прикидываешься дурачком, но я тебя знаю. Можешь играть перед Тельнаром, но я знаю тебя многие годы братишка. Чего ты добиваешься?

Я просто хочу начать новую жизнь, разве мне это недозволено?

Проныре показалось что по голове его вдруг треснули чем то необучайно тяжелым, тупым, невиданным и непонятным.

Ты хочешь? Я имею ввиду - ты хочешь вернуться домой, да? - глаза Про впились в глаза Таина, буквально заглядывая в него снаружи. - Я знал, - обреченно сказал Про схватившись за карманы своего коричневого пиджачка. - Я знал это уже тогда когда мы были в том заведении в городе, куда позже вошел Йогул. Я знал!

Не ори, разбудишь всех! - яростно сказал Таин делая шаг навстречу другу.

Я не ору, но вот твоя затея выводит меня из себя. Откуда ты знаешь, вернулся ли кто или нет, что будешь делать там один если дойдешь? Если пойдешь один - не вернешься, у меня есть нюх на эти вещи.

Ты поднимаешь не тот вопрос и не в то время.

Ты считаешь что это неподходящее время! А когда будет подходящее? - громко говорил Про буйно жнестикулируя руками. - Когда ты в одиночку решишь перейти Гномьи горы? Ну, знаешь, в этом я тебе не помошник. Я считаю, искренне считаю, что это то ты знать должен - я тебе не помошник.

Хорошо. - холодно и решительно сказал Таин успокаивая этим разбушевавшегося друга. - Ты меня не понял, я не желаю браться за это сейчас. Ведь у меня тоже есть нюх, ты знаешь что мы вместе через многое прошли. Так вот, знай же - у меня тоже есть нюх, и он говорит что еще не время, не сейчас.

И что же твой нюх раньше молчал, когда ты у Йогула по карману шарил! А? - с издевкой, исподлобья смотря на друга, сказал Про, тембр голоса у него при этом был не столь высок как прежде.

Он вопил - не молчал.

Проныра ухмыльнулся в ответ, понятно было одно - Таин свихнулся за время пути, да, это было единственным обьяснением, Таин не выдержал. Друг явно бредил, наверное у него жар, наверное Проныра все таки подсыпал сонного зелья и Таину, но оно, видимо, на полуростков действует по иному. То было единственным обьяснением, единственным возможным.

Да как ты... Ты! - Проныра задыхался говоря, он не мог понять что происходит, рушилось то что было стабильным многие годы после ухода, годы беженства. Горькие годы без семьи, без поддержки, годы лишений эхом прокатились по ошарашенному воришке. Опорой, невидимой но сильной всегда был Таин, он для него и наоборот. Они были двумя опорами у основания одной арки - их жизни. И тут все рушилось, но Таин сказал что еще не время, значит не время.

Успокойся. - голос Таина потеплел, Проныре показалось что тот хотя бы теплее ночного воздуха, общигавшего легкие.

Я спокоен. - ответил Про потирая замерзшие ладлни друг о дружку.

Я же хотел бы поговорить о том, о чем все вместе мы говорить не решаемся. Прекрасно понятно что среди нас есть шпион. По своей воле шпион или нет, мы не знаем, но знаем что он не симпатизирует Йогулу, хоть кой-какие козни против нас и строит, но не знаем мы что то что сказал орк - правда, может, он вовсе и не служит Садону.

Таин, я всегда знал что башка у тебя варит, нужен только огонь. Метафора - великая вещь, тебе так не кажется?

Даже не знаю. - не понял Таин вопроса не по теме.

Метафоры позволяют воспринимать многое что непонятно простому глазу. Что поначалу не видно, то становится видным переведя это в метафору.

Я понял к чему ты клонишь, только не думай что я тебя одобряю. Чтобы воспользоваться метафорой, сперва надо понять истинную сущность дела, мы же - слепые идущие в темноте. У нас есть слух и осязание которые нам помогут, но нет бесполезного для нас зрения, это мы. Один лишь шпион пытается найти выход подталкивая нас сзади чтобы мы упирались о препятствия, таким образом показывая ему путь из темноты, ведь он зряч но беспомощен.

Поздравляю компаньон, ты только что воспользовался метафорой и мне сразу многое стало ясно, осталось лишь кое-что обдумать.

*

Я говорю тебе - кто то из них шпион, предатель. - полушепотом вещал Леструд Тельнару.

Я не верю, может это ты шпион, а на них просто наводишь клевету.

С таким же успехом шпионом можешь быть и ты.

Оба сидели на корточках на значительном расстоянии от остальных и не спеша собирали в дорожные мешки все то, что в прошлый вечер пришлось вынимать. Солнца видно не было, небеса застилала плотная пелена серых облаков несущих снег, много снега. Остальные вешали свои мешки на седло лошадки.

Я о том и говорю, - сказал Тельнар пристально глядя на эльфа. - предателем может оказаться любой из нас. Ему же только того и надо чтобы мы понемногу перессорились. Сомненья рождают слабину. Шпиону надобно чтобы мы помогли остановить Йогула, но вот до Садона нам не добраться.

Да, таргонец, я тебя понимаю и поддерживаю, но ночной разговор полуростков встревожил меня. Что могли они обсуждать посреди ночи?

У каждого есть свои секреты, на то они и секреты. Мы должны уважать друг-друга и помнить что все мы, покамест, боремся за исполнение одной цели, на ней то и надо сосредоточиться

Но Тельнар, - чуть повысив голос и яростно взглянув в глаза собеседнику сказал Леструд. - Я слышал отрывки их разговора. Говорю тебе! Хороших намерений у них нет. Какие намерения могут быть у них после того как усыпили нас всех с помощью сонного зелья?

Ну, - вяло сказал Тельнар, поднимаясь на ноги и одновременно закидывая мешок за могучее плечо что потолще иного бревна. - Это еще надо доказать!

Кромак их не сдаст даже если и найдет пропажу зелья, ведь за время пути они сдружились накрепко. Ты же знаешь этих магов, они... Они... Они такие странные!

Они пугают тебя? - спросил Тельнар идя вместе идя вместе с Леструдом к остальным.

Кто? Маги меня пугают тем что я их не понимаю, полуростков же я держу под подозрением.

Позволь мне сказать Леструд, я считаю что говоришь ты как заправской шпион и предатель. Странно что ты так и не подружился с полуростками за время пути.

Дружба дружбой, а табачок врозь. - уверенно сказал Леструд, при этом весь он светился неким внутренним светом - эльфийским.

Это что, новая эльфийская поговорка?! - усмехнулся Тельнар на ходу улавливая этот призрачный свет.

Нет, я только подумал что путь у нас впереди еще нелегкий, и, возможно, долгий.

*

Ну и чего же мы добились с нашими целями и методами! - крикнул Леструд стоя на краю обрыва на одной из очередных гор.

Многого, да только тебе этого не понять! - крикнул в ответ Кромак, готовый в следуюший миг предпринять все что угодно если того потребует случай.

Пики гор были заснежены, нежный но плотный снег падал с небес, которые, казалось, подпирают те самые горы.

Мы не добились ничего, нничего! Мы подохнем тут как последние норлы, и никто о нас не вспомнит! Вновь завопил эльф заходясь слезами.

Не только ты об этом думаешь Леструд, мы все в одной... Тарелке. - обращая руки к эльфу сказал Тельнар.

Прыгай! Прыгай! Прыгай! Прыгай! Прыгай! - кричали в унисон полуростки.

И Леструд прыгнул. Ветер подхватил полы его белой одежды, он же растрепал длинные белые волосы по плечам. Безобразный предсмертный крик одарил Гномьи горы нужной силой для схода лавины. В следующий миг лавина смела всех.

Леструд проснулся в холодном поту. Было удивительно то, каким страшным был сон, но тут эльф припомнил где он находиться и в каком положении. Да, жизнь была порой страшнее кошмара, такой, каковой она представлялась сейчас: не было больше еды, не было теплой одежды, выкинутой ими самими, не было сил и не было желания дальше бороться, да и за что, спрашивается, ради кого?

"Те кого я считаю за родных мне, вовсе не родные. Да, они дороги мне, но не родные. Я не знаю что же это такое - любовь. Я не любил, никто не любил меня, не будет... Я подохну в этих горах вместе с остальными, и хорошо еще если останется в живых хотя бы тот самый шпион, хорошо бы. Авось он закопает нас хотя бы в снегу, или же сьест от голода. Хорошо бы если..." - ход мыслей Леструда прервал самым безобразным образом Кромак, вставший в ночную стражу.

В чем дело сынок? - нежно спросил маг, как никто чувствовавший спад духа отряда.

Если я тебе сынок, маг, тогда кто же тебе остальные, внуки, правнуки? - дерзко отрезал эльф сидя на одеяле, постеленном на голой скале, на которую хотя бы не ложился тот самый нежный снег что превиделся ему в кошмаре.

Зачем ты так. Между прочим, сейчас и твоя очередь стоять на часах.

Да, знаю. - соврал эльф. - Знаю, но не понимаю в чем смысл всего этого.

Чего же?

Ночных смен. Особенно сейчас, когда никто чужой к нам за многие мили не подберется, а шпион нас сейчас всё равно не тронет.

Ты так уверен? - вопросительно глянул маг на эльфа.

Да, шпиону нет смысла убирать нас с дороги сейчас, когда мы еще так далеки от цели которую они сам преследует. - сказал Леструд и укутал голые ноги в теплое одеяло.

Я не об этом эльф Леструд. Ты уверен? - повторил вопрос маг и многозначительно глянул на царевича эльфов. Леструду показалось что такой взгляд может быть только у магов, только у Кромака в частности. Ведь он часто видел Кромака гостем в родном лесу, куда его принесла река. Часто по пустякам, но бывали и случаи когда именно вмешательство Кромака приносило мир на земли в ущерб опустошающей войне.

Нет, Кромак, я не уверен. Если подумать, то я не уверен ни в чем, ты прав. - Леструд резко опустил взгляд, не в силах выдерживать невидимое давление.

А вот в этом, сынок, ты должен убедиться сам.

В чем именно? В правильности того что мы пытаемся сделать. Ради чего? Ради того чтобы все все также продолжали грызться друг с другом, ради этого?

Это часть, невозможно судить об истине не познав всего.

Ты познал? - спросил Леструд гневно глянув на мага, на сей раз тот отвел взгляд.

Нет, это невозможно.

Зачем тогда?

Чтобы ты и твои потомки и потомки твоих потомков продолжали задаваться этим вопросом, потомки многих.

И?

А вот смысл у каждого свой, особенный и неприкосновенный. Истина, сынок, у каждого она своя, даже у Йогула и Садона есть таковая.

Даже у Темного духа?

Да. Я рад что ты понимаешь разницу между Садоном и Темным духом, поистине.

Истина. Как странно звучит это слово. Эфнут, на эльфийском.

Вслушайся в значение, там ответ.

То же самое, - ответил спустя минуту эльф. - Такое же.

Не кажется ли тебе что ты обманываешь сам себя?

Я знаю свои чувства, я знаю что чувствовал то же самое что и всегда! - вспылил Леструд, белые волосы стали похожи на стрелы.

Правда?! Странно. - усмехнулся Кромак по доброму глядя на эльфа.

Э-э... Нет. Я понял.

Но познал ли ты?

Я понял то что скрывал от себя всю свою жизнь.

Но избавился ли ты от страхов, сынок?

Нет, - неуверенно ответил Леструд. - К сожалению.

Ты вновь обманываешь себя Леструд, это хорошо.

Страхи?

Истина!

*

Зачем. Остался лишь один вопрос - зачем? - горестно сидя на выступе скалы в небольшой расщелине среди видимо бесконечных гор сказал Проныра.

По моему, - Обмолвился Кромак. - вопрос должен звучать иначе. Бальдур и Таин, сидевшие рядом с лошадкой чтобы хоть как-то согреться, обернулись к магу с крайним удивлением на лицах. - сумеем ли мы. - Закончил маг и бессильно опустил голову.

Пустой разговор. - сказал Тельнар смотря на вьюгу, царящую там где края расщелины кончались. - Еды нет, нет сил, осталась лишь уверенность и тупая, непробиваемая убежденность.

Я не хотел вам говорить, - обмолвился вдруг Кромак. - Но вот уже несколько дней я чувствую смерть идущую от Соженных земель. Садону был дан бой. Наши победили, но как-то подозрительно легко.

Очередная проделка Садона, - грозно сказал Бальдур оглядывая всех вокруг. - Он ведь играется с нами, смеется над нами. Мы его игрушки. Шпион знает и смеется над нами, один из нас. Кто это? Ты, Тельнар, или ты, Кромак? Проныра, Таин, Леструд... Бальдур??

Все мы предатели если сомневаемся в друзьях тем самым помогая Йогулу и Садону. Нам ничего не дают пустые догадки. Подумай сам Бальдур. - молвил Леструд.

Если тут и есть шпион, то говорит он твоими устами! - отрезал Бальдур.

Хватит вам, хватит! - вскричал, вскакивая на ноги Кромак. - Два вероятных вождя двух великих племен грызут друг-другу глотки из-за простейших проблем. Действительно, за что же мы боремся если будущие властители уже начинают развязывать споры не ступив еще на престол.

Я не желаю быть властителем эльфов, никогда не хотел. Я не гожусь на это, я - не родной сын.

Важно то что внутри, что в основе. Не кровь важна, а по чему ей протекать. - резюмировал Тельнар то и дело жадно поглядывая на лошадку. В мозгу играла одна назойливая мысль - пустить ей кровь и наесться. Он прямо пожирал ее глазами, голодно глядя на пульсирующую вену у нее на шее. Желая отогнать наваждение таргонец спросил:

Так что же там с боем Кромак? В чем дело, есть ли реальный успех?

Успех есть, и неплохой. Но это не все, я чувствую, у меня есть нюх.

Проныра усмехнулся сидя на выступе, и тут же подвинулся, давая место для эльфа, так и не нашедшего себе свободного места рядом с лошадкой.

В чем же дело? - спросил Таин закутываясь в свою потрепанную временем и испытаниями куртку из кожи норла.

Есть нечто страшное, и оно приближается.

К нам!? - испуганно вскрикнул Тельнар.

Э-э-э, нет Тельнар, не к нам. - Кромак подумал вдруг что многие уже совсем не управляют собой.

Тогда ладно. - рассеянно кивнул таргонец упорно глядя вдаль, которой видно не было из-за плотнейшей завесы снега и ветра, а также холода, но Тельнар не открывал взгляда.

Оно несет смерть и разрушения... - пытаясь найти слова говорил Кромак маг. - Это человек, и он опасен, но для кого - не пойму!

Сейчас опасность повсюду. - ясно, чтобы все слышали, сказал Бальдур прижимая к себе свой поломанный в бою с орками щит.

То опасность иная, неведомая. - ответил маг по своему.

Значит - неведомая. - добавил Проныра клацая зубами от ужасного холода, окатившего его ни с того ни с сего со спины.

Что за холод? - уныло промямлил Леструд, но назад, откуда шел холод, оглянулся.

То что они посчитали расщелиной, на деле оказалось огромной аркоподобной пробоиной в скале, с одного конца заваленной снежной стеной. Стена тревожно задрожала, глаза путников приняли самый удивительный вид. Стена начала медленно сползать на них, лошадь пронзительно заржала и норовила рвануть вперед, сдержало её только то что невидимая белая, движущаяся пелена при выходе пугала её больше чем ясная опасность. Вьюга пугала и парализовала ее, в отчаянии лошадь заметалась на месте.

Остальные, если не считать выпученных глаз, никак на это не реагировали. Внезапно вся та усталость и все разочарования приковали их к месту где те находились. Несбывшиеся надежды заставили их сидеть и смотреть как огромное, многотонное снежное одеяло накрывает их с ног до головы, как погребает их заживо за доли секунды. Хриплый крик раздался из под снежного гроба.

Удушье, сковавшее погребенных, сперва ужасало. Затем же все затихло.

Кромак с ужасом пытался осмотреться вокруг, но будучи не в состоянии этого сделать молча паниковал. Воздуха в воздушном кармане в который он попал должно было хватить на час, затем смерть. Маг в панике начал звать друзей: Проныру, Тельнара, всех. Никто не отзывался, но маг чувствовал что они живы, пока. Кромак напряг слух и расслышал тихое бессазнательное сопение слева. Нога мага была плотно прижата к земле ледяной глыбой, дикая боль пронзала плоть до самой кости.

Он не видел но ясно чувствовал что по охолодевшей в ледяном плену правой ноге течет теплая кровь, согревая ледяной гроб и вытягивая жизнь из него. Кромака вновь обуяла паника: "Что делать? Как спастись? Где все?". То были мысли смертника, но не мысли мага.

Мало помалу, прислушиваясь к все утихающему сопенью слева он сосредотачивался, призывая к себе все свои силы воедино. От дикого напряжения и отвлекающей боли в ноге рябило в глазах. Снежная масса давила все сильнее с каждым мгновением. Среди всего того недвижимого хаоса что окружал магистра в тот миг он успел уловить одну немаловажную деталь - снег вокруг него начинал понемногу таить, сила магистра росла с каждым мгновением снежного плена. Только он мог может помочь, только от него всё зависит.

Фокусируя жаркую силу чародей отметил что вода от тающего снега никуда не уходит, а лишь скапливается в том заповеднике жизни в коем ему суждено было оказаться. Островке жизни среди ледяного моря, но и тому грозило уничтоженье. Вода упорно не желала уходить, поднимаясь все выше - к горлу мага, лежащего неподвижно во власти снега, стихии его заклятого соперника а теперь и врага - Йогула.

Магистр Кромак все сосредотачивался в то время как к его горлу подобралась вода, несущая еще одно смертельное поражение всему отряду в лице Кромака, магистра огня. Пот лился с лица мага ручьями, нога невыносимо ныла, на счету была каждая секунда. Кромак казался себе плотиной, сдерживающей невыносимую массу воды у своих стен. Плотина была на грани.

В этот момент он дал волю всему что было в нем. Ужасная сила взорвалась яркой вспышкой, обжигающей его самого и должно быть друзей. Он шел на риск и знал это, возможно он жертвовал жизнью не одного товарища ради спасения по крайней мере одного единственного, того, кто донесёт сообщение и сумеет убедить гномов гор.

Тем временем невыносимый жар огня, в коем скопились все чувства мага, разрастающийся шар несущий жар мести нёсся сквозь снежную пелену пожирая её на ходу.

Серце Кромака сжалось от одной лишь мысли о том что он стал убийцей своих товарищей. "Чем я лучше того самого Йогула!?" - Мысленно кричал маг. И тут раздался гулкий взрыв. Кромак понял - он выполнил то что должен был, путь на свободу был открыт, но сумеет ли кто им воспользоваться?

Невероятных усилий стоило ему открыть глаза полные слез. Он лежал на земле, на черноземе, неизвестно откуда взявшемся на горном пике. На лице Кромака отразилась мучительная улыбка - маг увидел дневной свет пробивающийся сквозь проход что он сделал. Чувство выполненного долга обуяло Кромака и тут же ушло в небытие, как только бессильная рука его коснулась заветной земли, с которой связано столько приятных воспоминаний, было связано.

Падая в белесую неизвестность, невесть что несущую, Кромак понял что он из последних сил сжал в кулаке горсть той самой теплой земли, теплой... Смерти...

*Глава Девятая.

Казалось бы, впору бы уже и успокоиться после такой убедительной победы, да только Имрадил знал что дремать нет времени. Конный отряд Садона двинулся на Траг-фарлад, давнишнюю твердыню Тартара неспроста. Как стратег, Имри прекрасно понимал задумку Темного, ведь твердыня была полностью необитаема вот уже несколько столетий, к тому же давала прекрасную возможность укрепиться в опасной близости от Белых земель.

Имри бил озноб от одной только мысли, предположения, что войско Садона доберется таки до Траг-фарлада и обоснуется там. В таком случае не поможет никакие войско вроде того что сам он собрал почти сразу же после боя, и как сам назвал - Эфалийский сборный конный гард. К Эфалии он впрочем почти никакого отношения не имел; треть новоявленных всадников состояла из добровольцев из разоренных Садоном деревень близ Валанора, треть из пройдох наемников и головорезов, вечно крутящихся рядом с местами где идут бои служа тем кто больше заплатит, в общем, войско ненадежное. Правда, одну треть гарда составляли проверенные в бою и верные ему воины из числа Эфалийского сборного гарда, те, с кем вместе он несся на орков Садона.

В общем конный гард насчитывал около полутора тысяч всадников на конях. Кони были отдельной темой, ведь на их покупку у крестьян и подчас не совсем честный обмен ему прищлось потратить почти всё золото что было дано войску в путь, в ведь то было три сундука всерху доверху набитых золотом. Теперь, если он все таки престанет пред Лордом эфалийским, ему придется изрядно попотеть чтобы обьяснить сложившуюся на тот момент ситуацию.

Но мчась верхом на коне в сторону заветной башни Имрадил и не думал о чем другом как о предотвращении той опасности что грозила Белым землям. "Интересно," - подумал Имрадил. - "Сможет ли Йогул эффективно держать оборону от сил Садона?". Еще одной раной в мыслях и чувствах Имри осталась Дарья, вернее ее потеря. Еще тогда, в лагере после боя он обыскал самолично все закоулки, любимой не было нигде.

Правда, кое кто из солдат, а также Боряк, которому нельзя было верить, потому что его боевой азарт не спадал и после боя, говорил что видел как белокурую красавицу забирает с собой в пылу боя некий юноша на чёрном коне, на плаще у юноши красовался знак - перевернутая чаша.

Ни до ни после боя Имрадил так и не видел этого юнца ни среди живых ни среди мертвых, и все таки он был уверен что тот был из конных сил Садона. Эта слепая догадка лишь прибавляла масла в огонь негодования главнокомандующего Имрадила. Но догадка эта не то что не имела под собой никаких обьяснений, ведь тогда когда он мчался навстречу живой стене орков, позади него скакала она, Дарья. Он разговаривал с ней на поле боя, и это тоже не могло не пройти мимо глаз того юнца, предположительно юного воспитанника Тёмного Садона, посланника ужаса на земли севера.

"Что-ж, если школяр Темного думает что это он посланник смерти и разрушений, то он дико сомневается, он еще не видел Имрадила. Если он считает страданиями то что он проделывал там, у себя в Тартаре, то интересно как он запляшет и что запоет тогда когда Имрадил до него доберется. Как поплатиться он, если не признается куда девал девушку. Как будет ныть в предвкушении того невыносимого что Имри сделает с ним если с Дарьей что-то случиться."

Гард продвигался все дальше, преодолев за два дня пути приличное расстояние, вот уже гард промахал мимо Драконьих гор, подняв напоследок в воздух столп белесой пыли. Кони под наездниками мчались неистово быстро, будто опасаясь что след за ними загориться алым пламенем и опалит их.

Пыль часто попадала в глаза, ведь скакать приходилось не по одному и не в группе - тысячей. Мелкие камни довольно часто вылетали из-под копыт скакавших впереди коней и так же часто попадали имрадилу в лоб, а самое неприятное - в нос.

В конце второго дня конного хода, а скорее бега, во время очередного кратковременного привала к Имрадилу подошел неприметный на первый взгляд человек невысокого роста. Неприметным он мог показаться только тому кто много времени проводит в пути: костюм человека из брюк и пиджака оленьей кожи был весь перепачкан грязью, и покрыт сверху свежим слоем дорожной пыли.

Сэмюэль Нумат, - низко поклонившись представился человек низко кланясь и попутно протягивая Имрадилу белый конверт излучающий запах ириса. - Посланник Лорда эфалийского Эодина Второго. - Не разгибаясь окончил человек опустив взгляд в землю.

Имрадил несмело принял конверт из рук курьера. Видя что курьер и не собирается двигаться, Имрадил сказал:

Вольно!

На миг Имри кинул взгляд на конверт, на котором красовалась печать самого Лорда оттесненная красным воском - птица феникс расправившая крылья. Но то был миг, в следующее мгновение имри вновь глянул на гонца все еще стоявшего в той самой позе не разгибаясь и смотря в землю. Имрадил окатил курьера непонимающим взглядом, затем приподняв правую бровь сказал:

Вольно! - приказ прозвучал негромко, чтобы не оскорбить гостя, чего Имри лично не любил, но и не тихо, чтобы быть уверенным что гонец слышит его.

Секунд на десять между Имрадилом и гонцом Сэмюэлем установилась тишина.

Сэр, я бы с радостью, - как бы извиняясь сказал гонец. - Но этот Садонов радикулит!

Ни слова больше! - с пониманием сказал Имрадил и подошел к Сэмюэлю сзади. Обхватив гонца руками за плечи, а расставив поплотнее и посильнее упершись в землю, Имрадил резко рванул Сэмюэля вверх и на себя. Кости благодарственно хрустнули, изо рта гонца вышло непристойное словцо.

Ой, спасибо вам сэр! - решив что другие слова будут попросту лишними, посланник спешно ушел прочь шаркая кривоватыми ножками обтянутыми штанами из оленьей кожи.

Угм! - задумчиво произнес Имрадил и мысли его тут же вернулись к конверту.

Распечатав его, при этом повредив печать Эфалии, Имрадил в тоской задумался о родном доме. Но воспоминания как нахлынули так и отхлынули, когда на бумаге извлеченной им из конверта он уидел причудливый почерк одного из писцов при Лорде. Письмо гласило:

Срочно!

Официальное сообщение Лорда эфалийского подтвержденное Брадом королем Горы и лордом Лат-данарским. С великой тоской передается сие сообщение посланникам воли владык Белых земель. Недавно раскрыто предательство приближенного к белым землям мага Йогула Светоносца, ныне именуемого не иначе как Йогулом Предателем.

Предательство идеалов сих государств было раскрыто при собрании чрезвучайного Совета Белых земель, на коем присутствовали также и представители эльфов из Материнского леса. Отступник был разоблачен и официально изгнан из рядов Семи магов, также называемого Советом Магов.

По некоторым сведениям официально признано саомообьявленное государстово под предводительством того же Йогула. Также признано сотрудничество мага- отступника с государством Изергиль что возле Приморского леса на западе.

Сим сообщением от имени всех владык Белых земель постановляется что отныне и навсегда Йогул Предатель, он же Светоносец, обьявляется злейшим врагом Белых земель. Война обьявлена государству Йогула и его госсударству-прихвостню Изергиль.

Всем подчиненным всех государств Белых земель приказано при получении сего письма немедленно поступить в соответствии с постановленными приказами высшего руководства всех государств официально входящих в Союз Белых земель, и действовать в соответствии с обстановкой.

В срочном порядке приказывается повернуть на север в помощь в войне всем войскам Эфалии, Лат-данара и добровольным военным формированиям от сих государств!

П.С.

С дипломатической миссией от Совета Белых земель, в коий входит также Совет Магов, был отправлен отряд из шести достойнейших мужей к Гномьим горам на переговоры с королем Трайном о военной помощи Горе и Белым землям в частности. Приказано проявлять всяческие почести членам сего отряда и относиться к ним не иначе как подобает относиться к официальным посланникам суверенных государств Эфалия, Лат-данар и Гора.

П.П.С.

Удачи!

Лорд Эфалийкий Эодин Второй

Десятое октября 2856 года от летоисчисления.

Прочев письмо Имрадил резко убрал его с глаз своих. Подальше! Такого не могло быть, значит, все гораздо хуже чем он себе представлял. Имрадил внезапно почувствовал себя смертником выпущенным на одну арену с изголодавшимся львом.

Да! Ситуация была очень даже нехорошая, говоря по простому - полная... Безысходность со всеми вытекающими из нее последствиями.

Так вот чем занимался чтимый им Йогул всё это время, вот о чем думал, какие мечты лелеял! Имрадил не находил слов для описания своего недовольства той личностью коей он тайно даже от самого себя восхищался до этого момента. Восхищался тайно, так как такое было просто непозволительно главнокомандующему эфалийского войска. Да что там главнокомандующему! Ни о чем таком не мог даже подумать и простой пехотинец, если бы узнали - строгое административное наказание в виде десяти плетей и публичный позор до конца службы. Восхищаться было нельзя, и только теперь, будучи на посту главнокомандующего и почувствовав не только сладость власти, но и бремя налагаемых обязанностей, только теперь он понял как это важно - не восхищаться.

Вообще-то, с самого детства Имри слыл известным вольнодумцем и всегда гордился этим. Правда, недобрая правда жизни не раз била его за это, и била больно, но он оставался таким каким был, и гордился. Трудно было не гордиться своей бедноты и неуклюжести когда тебя окружали люди совсем иного склада. Нелегко приходилось парню, но сейчас он понял, вернее - придумал новую, удобную для него истину, но и старая далеко не ушла.

Да! - сказал он для себя и только для себя это единственное слово.

Затем Имрадил позвал к себе главного глашатая, и отдав ему письмо, приказал ему зачитать его всему дагерю.

"Пошел отсчёт." - подумал Имри сидя на походном стуле.

*

Конь под Бессаханом был могуч как гора, правда, гора движущаяся, нещадно колотящая землю едва касаясь ее копытами. Черный рысак мог посоперничать в скорости и выносливости со многими скакунами, но Бессахан знал - конь Садона, его хозяина - лучше. "Лучше, быстрее, острее, выше, сильнее, точнее... " - вспоминал Бессахан бесконечные приказы его учителей, мучителей его плоти, а что самое страшное - души, если таковая у него, а тем более у них, все таки водилась.

Бессахан отплатил им смертью - тем, к чему его приучали годами, с детства, которого он не помнил, да и было ли оно? Его учили не думать - действовать инстинктивно, используя максимум данного, вися на Пределе. И то были бы сладкие годы, если бы он не нарушал главного правила. Он думал. Продолжал, несмотря на наказания, в которых раскаленная кочерга была лишь кратким предисловием.

О Сладкая боль!

Как он любил ее и ненавидел, понимая что это часть его, всего лишь часть которую годами старались приписать ему. Сделать его болью, пропитать его ею. Окунуть в бассейн полный крови, его он помнил, и оставить его там навеки если потребуется. Не потребовалось.

Бессахан вспоминал те тяжкие мгновения когда он измученный пытками все-таки сумел найти в себе неизвестно откуда взявшиеся силы и выбраться из крови, чтобы увязнуть в ней уже навсегда...

И все же он понимал как ему повезло. К нему относились снисходительно, так он искренне считал несмотря ни на что. Несмотря на то, что и вспоминать было... Уже приятно. Уже приятно.

Надо было подумать о тех несчастных кого начисто лишили рассудка, и даже разума. Бессахан, когда он еще не был Бессаханом а всего то учеником учителей, он видел их, но то были скорее предметы чем люди. Они молча выполняли все что требовал их хозяин, не пытались даже спорить, даже думать. Им не приходило в голову убежать, хотя он и предлагал им, а они донесли. И сладкие плети лизали кровавую спину мальчика. А слезы лились ручьями, у него, не у них.

Но и он был снисходителен к ним, понимая отчего они стали... Ну, просто стали. И он сам великолепно знал эту процедуру, сам неоднократно ее повторял, и у него всегда были наилучшие Безвольные, баррипы, как их называют Хифристанцы, придумавшие эту технологию и активно применяющие ее.

Вначале надо было перерезать горло верблюду, осторожно, дабы не повредить трахею. Затем полупрозрачный материал резался на куски, достаточно длинные, чтобы могла поместиться голова. Этот то свежий, обязательно свежий шланг из трахеи верблюда и надевался пленнику на голову, на макушке завязывался тугой узел. Голову пленника всегда предварительно стригли, он не понимал зачем, пока однажды ему самому не надели на голову этот "колпак".

Это было еще до того как он проделал это сам хоть единожды, и если бы видел как они страдают, он бы умер еще тогда, посреди пустыни.

С "колпаком" на голове, и с завязанными руками за спиной, пленника оставляли посреди пустыни одного, без еды и питья наедине со свом мучителем, не дающим дышать, видеть. Обычно пленников оставляли в таком состоянии на дня два - три, хотя были и случаи когда пленник оставался вменяем и на четвертый день, правда редко.

Как только на голову одевался "колпак", считай, ты уже не жилец. Уже в первое же мгновение чувствуешь что не можешь свободно дышать, затем видеть, нос улавливает лишь зловоние верблюжьего пищевода. Когда солнце печет а луна холодит, разум уходит, может, он куда-то прячется на время, но его находят и он испаряется.

На третьи сутки ты начинаешь чувствовать боль, острую как бритва и раскалывающую голову как камнепад. Тогда понимаешь зачем надо было брить голову, начинаешь сквозь боль, оттесняющую разум, корить себя что не покончил с собой, несчастным, ещё тогда когда в руках было лезвие бритвы. Это-то лезвие часто потом воспринималось им как Предел, граница между жизнью и смертью. То лезвие что было у него в руках перед пустыней и мукой, оно стало для него нарицательным. Для него, Бессахана теперь уже.

И волосы вдавливались обратно туда откуда росли, причиняя пленнику нечленораздельную боль. Они давили как самая тяжелая ноша на свете, не переставая, не давая передышки.

Не стоит и думать о том, а тем более вспоминать как с каждой минутой мучений, растягивающихся в вечность, лишающий разума "колпак" давил все сильнее.

"Колпак" вонял, но это ничего не стоило по сравнению с тем что испытывал баррип, не могло и близко стоять с той нечеловеческой болью и изнемождением что раскалывали черепную кость на кусочки.

Понемногу, испытывая боль каждой клеткой своего организма, баррип отказывался от разума, отказывался от всего - так легче пережить боль, именно пережить, не перенести ее. И понемногу, с каждым тяжким вдохом и выдохом, пленник освобождался от своих воспоминаний, оставлял их, а их место занимали боль и непрекращающаяся боль в черепке, словно пронзенном тысячами раскаленными добела иглами, каждая весом с того верблюда, чей пищевод уничтожал разум пленника.

Безвольные становились теми кем становились, рабами уже по собственной воле, никогда даже не подумающими о том чтобы сбежать или не угодить чем то хозяину.

И он стал таким же, почти, ведь его спасли, его пожалели его учителя. Немой зловонный мучитель не сьежился у него на голове до предела, его спасли. А в Тартаре умели ценить жизнь, ой как умели! И он знал это лучше многих, поэтому убил учителей без зазрений не то что совести - чего либо, хоть отдаленно похожего на нее.

И все стало прекрасным - появилась давно желаемая цель. Первая - служить хозяину. Вторая - Траг-фарлад.

Резвый конь начинал уставать, а это плохо, Бессахану не хотелось убивать его, он хотел вьехать на нём в твердыню. Пафосно, дерзко! Но конь уставал а он волновался.

Твердыня Траг-фарлад! Символ былого могущества Тартара был так близко. Во время предыдущего правления Темного эта башня была построена всего за несколько лет, но главное не то сколько строилась, главное - строилась надолго. Бессахан и не сомневался что башня сохранилась в первичном состоянии, ещё он не сомневался что не только Садон мог додуматься до того чтобы захватить бесхозную твердыню, поэтому мчался вперед как ветер. Ветер злых перемен.

Великий Траг-фарлад стал маяком власти Темного на севере, это был форпост, вершина могущества. Теперь же это ничейный флаг власти, той власти что должна вновь восстать и ответить как полагается. Люди и все остальные должны страдать, потому что только на то они и годны. Да и кто они по сравнению хотя бы с ним, Бессаханом, а с Садоном?

Никто, вот правильный ответ. Боль и страдания, это то чем должны руководствоваться рабы. Они этого не понимают, но каждая минута войны делает из них рабов, делает из них послушных зверьков. Ведь не могут они выигрывать на поле боя что изначально является полем врага, Тёмного. Каждая смерть, каждая капля крови что они проливают лишь приближает время правления Темного. Дурни даже не понимают что сопротивляясь они лишь лишают себя всяких шансов на спасение в будущем.

Бессахан мрачно улыбнулся, на скаку пригладил коротие черные волосы, поправил черный плащ, прикоснулся к кхивару прикрепленному к поясу. Снова улыбнулся завидев вдали шпиль башни, их отделял лишь холм. Затем Бессахан посмотрел по сторонам и заметил что Нимроды, бывшие оболочки Темного, все еще скачут рядом с ним, словно охраняют. Нимроды тоже были закутаны в черное, только так, что не было видно даже лица. На поясах у них висели тяжелые старинные, наверняка магические мечи. Казалось,они не дышали. По сути, это были трупы которым не одна тысяча лет, великие правители былых времен...

Бессахан убрал с них взгляд, даже это было неприятно. Он знал что ему, возможно, уготована та же судьба. От этой мысли та часть его что принадлежала Садону возликовала, другая же наоборот, ужаснулась. Бессахан беззвучно сглотнул противный комок слизи что застрял у него в горле.

Время Траг-фарлада было для Тартара временем цветения, и вот Бессахан становиться вестником второго цветения, после долгой, долгой зимовки...

Хифристанцы во главе с Бессаханом уже обьехали холм и воззрились на твердыню во всей ее красе, красе нетронутой. Башня была высотой с пятнадцать этажей простого дома. Стены были гладкими, хоть башня была и круглой в диаметре, с широкими бойницами, твердыня была практически неприступной, такой, какой Бессахан ее и представлял. Камень из которого она была сложена можно была назвать разве что черным мрамором, так он и выглядел. Бессахан же знал - это камень с подножия Огненной Горы, по сути это и была Огненная Гора, и Бессахан был теперь её властителем.

Но что это такое! Перед огромными двустворчатыми воротами что преграждали путь в башню стояли привязанными пять лошадей. Это было странно, подозрения Бессахана подтвердились в следующую секунду, когда земля под ним и его Хифристанцами закачалась, заходила ходуном, кого-то раздавило. Бессахан даже не обратил внимания на вскрики за его спиной, жестом приказав Нимродам двигаться за ним, Бессахан слез с запыхавшегося коня и побежал к воротам.

Гул земли прокатился далеко...

*

Пятеро чародеев стояли у дубовых ворот Траг-фарлада, башни ужаса. Даже после отбития сил Темного от твердыни никто из Белых земель не решился занять ее, уж слишком мрачной она была, слишком много неприятного было связано с ней, слишком много мук, страха, жертв. Не разнесли её в щебень все по той же причине, ну, камень конечно тоже был не лыком шыт.

"Камень шыт." - подумал Сибсимус, одетый в коричневый балахон из мешковины, у пояса перетянутый простой веревкой. - "Интересное словосочетание." Поглядев вверх он не смог рассмотреть шпиля башни. Прикинув высоту твердыни он решил что это самое высокое строение что ему приходилось видеть. Его пепельного цвета борода достигала довольно приличных размеров, короткие пепельные волосы вставали дыбом глядя снизу вверх на этого гиганта смерти.

Внешне башня выглядела будто была построена только сейчас, а не больше чем семисот лет назад. "Будто только что красную ленточку перерезали!" - поразился про себя Карлифлар, но зайдя внутрь твердыни тут же поменял своё мнение.

Ну и вонь! - коротко пояснил ситуацию остальным Карлифлар, полный старичок в голубом облачении, магистр воздуха. Старичок брезгливо дернул носом, его длинная густая, и при этом седая борода дернулась будто живая. Карлифлар поднапрягся и помахал рукой в воздухе, противная вонь тут же исчезла.

Так то лучше! - сказал он глубоко вдохнув.

Внутри башня оказалась больше похожей на брошеный сарай; копны стухшего сена вокруг, тусклый свет, пара поломанных и полусгнивших телег, голубиный помет тут и там, и сами летучие крысы воркующие на недосягаемых высотах башенных конструкций. Маги с непритворным отвращением и неким непонятным уважением одновременно оглядели первый, самый большой этаж башни. Широкая каменная лестница вела наверх, по ней то и направились чародеи.

Второй и третий этажи оказались весьма сходными с первым, на этажах с четвертого по десятый царил дух старины: брошенные, покрывшиеся толстым слоем пыли доспехи былых рыцарей Тартара тускнели там и ржавели, их оружие было до такой степени загажено голубями и крысами что его казалось невозможным не то что поднять - хотя бы разглядеть! Но вот этажи с десятого по пятнадцатый обнадежили магов, там действитиельно сохранилось то что они ожидали увидеть.

Стены, простые стены в которых можно обоснаваться хотя бы на время, укрепиться до прибытия подмоги от государств Белых земель. Маги отправились в путь по собственному желанию, да по иному быть не могло, ведь маги всегда поступали как хотели, и никогда ещё не находилась сила столь сильная чтобы маги ей повиновались.

На последних пяти этажах было и вправду чисто, к тому же на них чувствовалась скрытая сила, дремлющая внизу и пробуждающаяся лишь тут. Именно этот фактор и был решающим, потому что если честно, маги как и многие боялись высоты. Обычно высота кружила голову и представляла вполне реальный шанс свалиться вниз, но Траг-фарлад был особенным, маги убедились в этом как только поднялись наверх. Башня вдохновляла, давала не силы и не средства для их достижения, она именно вдохновляла, а уж кого и на что, разговор отдельный. В большинстве случаев ещё и краткий.

В общем то маги планировали укрепить твердыню и удержать ее, законсервировать за Белыми землями до прибытия дружного войска. Они прекрасно понимали что ничейная твердыня находящаяся в удачном месте, башня, захватив которую, захватить всё остальное что плюнуть - легко. Ну, вообще то все было несколько преувеличнено, но у великих личностей по другому не бывает. Траг-фарлад представлял из себя идеальный пункт для перевала, отдыха и переподготовки войск, ключи от Траг-фарлада открывали двери от всех Белых земель - иди куда хочешь, бери что хочешь, если конечно смелости хватит да армия имеется.

У Садона смелости и бесшабашности было хоть отбавляй, армия неисчислимая. У Йогула с этим было победней, зато старый Предатель знал много секретов из тех, что знать должны лишь люди достойные, Йогул в таких не числился. Маги все это понимали и заранее просчитали; башня теперь была в полном их распоряжении, вопрос лишь в том, смогут ли они её удержать.

Войска они ни у кого не просили - всего то и дела что башню прикрыть на время. Вообще поднимать такой вопрос во время шатких союзов и стойких распрей было бы полным безрассудством с их стороны, к тому же государства Белых земель уже еле сдерживали натиск Йогула.

Постоянные набеги его шаек, с каждым разом лучше обученных и экипированых, стали для Эфалии и Лат-данара гнастоящей напастью. Набеги начались две недели назад, неожиданно, потому что все ожидали вялого штурма Горы со стороны Йогула, а не вялых, но непрекращающихся нападений на города-государства.

Ситуация в городах становилась печальней с каждым днем - люди роптали, торговля никла, Лорд молчал. Всё это повлияло на решение магов и они двинулись в путь. И вот они здесь, все - сам Сибсимус, глава магов, среднего телосложения пожилой маг с длинными, до подбородка, усами пепельного цвета. Сибсимус был магистром земли, он, Карлифлар и Пиллар Долголицый были Первоначальными магами, или просто Начальными.

Пиллар был непохож на своих товарищей. Во первых его выдавал его высокий рост - он был на голову выше остальных, во вторых, его оранжевое облачение было более чем странным для магов. Прозвание Долголицый было правдивым, лицо чародея поистине было приплюснуто сбоку, щеки ввалившиеся, глаза выпученные, сам худоват. В общем, магистр воды, коим Пиллар являлся, был весьма похож на рыбу.

Остальные двое, Конрад и Брим тоже были людьми, или были хотя бы похожи на людей. Оба были из Призванных, Второстепенных как и Кромак. Конрад, хоть и был среди магов самым молодым, успел обзавестись лысиной, но густая черная поросль вылезающая из ушей покрывала этот небольшой для такого ученого мужчины недостаток. Брим был невысок и худ, ну настоящий книжный червь! Но то только свиду, и все его знающие могли это подтвердить, внутри Брим, магистр летучести был настоящим воином и верным товарищем.

Сколько же несчастных рабов Темного погибло возводя эту башню! - сказал Конрад когда пятерка поднялась на пятнадцатый этаж.

Конец пути. - добавил Сибсимус.

Ну, я думаю тысяч тридцать тут померло. - ответил Карлифлар на восклицание Конрада.

Да больше! - воскликнул Пиллар осматривая этаж.

Пятнадцатый этаж или ярус оказался непохожим на остальные, это скорее даже был пантеон. Потолок, шпиль башни подпирали могучие колонны расположенные по периметру. Между колонными зияла пустота, хотя имелся и один просторный балкон. Тут, наверху камень был иной, или иным он казался в лучах заходящего солнца, красного, сочного, не совсем зимнего но уже точно не летнего. Солнечные лучи падали на камни, а скорее больше на башню, которая была слеплена из тих монотонных глыб, каждая из которых была величиной со взрослого, упитанного человека. Наверху камень был коричневым, Сибсимусу это нравилось, коричневый - цвет старины, выдержанности, земли. Камни на верхнем ярусе и действительно казались старее своих собратьев с нижних этажей. Должно ли это что-то означать.

Внезапно давящая своей тишиной округа недовольно зароптала стуком тысяч копыт. Прервавший идиллию грохот заставил Сибсимуса выглянуть наружу. Встав между колоннами что были на южной стороне башни, маг пристально вгляделся в море пыли что лежало внизу. Секунду он хранил молчание.

Дождались! - грозно сказал он повернув голову в сторону товарищей насколько тоьлко это возможно не отрывая рук отколонн о которые он облокотился чтобы не упасть. - Хифристанцы, целая стая...

Всадники Тартара! - воскликнул кто-то у него за спиной.

Ворота! - вскричал тихо, но так чтобы всем стало понятно, Сибсимус. - Я задержу их! Вы бегите вниз и закройте ворота! Земля предупреждает меня о невиданной еще опасности, скорее!

Вчетвером кинулись маги не говоря ни слова вниз сломя голову. Каменная лестница, вопреки всем инженерным фантазиям выходящая на пятнадцатом этаже в центр зала, хотя на всех других и держащаяся подле стен, казалось даже содрогнулась.

Ну, - сказал Сибсимус, не теряя ни мгновения драгоценного времени для подготовки заклинания. - Держитесь крепче сучьи дети!

И закачалась земля под ногами врагов...

*

Миновав десятый пролет, очредной огромный на лестнице всё уходящей вверх, в сознании Бессахана мелькнули картины того что произошло когда земля ожила.

Земля ходила под ногами ходуном, было трудно даже стоять на ногах, не то что бежать. то и дело приходилось прыгать с одного на глазах образовавшегося бугра, на другой, что вылез секундой позже. Он чувствовал как Нимроды следуют за ним, как четверо теней прошлого следуют за ним как за хозяином, как за хозяином. Будучи уже у самых ворот он оглянулся; теперь его и хифристанцев отделяла огромная щель в земле, пропасть что не исчезнет и за тысячи лет. Но нимроды были при нем, а вот ворота уже были заперты.

Он смолчал - это было мелочью. Один из нимродов молча вынул откуда-то из нескончаемых закоулков одежды небольшой пузырек. Вскинув его в руке он показал остальным что это такое. Трое остальных оболочек отошли подальше, Бессахан попятился. В следующее мгновение пузырек мелькнул в воздухе, стеклянные стенки сосуда полыхнули красным светом закатного солнца.

Еле слышно хлопнуло содержимое. В воздух поднялась небольшая лужица пыли, сквозь дым стала заметна приличная дыра в воротах. Бессахан и Нимроды без раздумки рванулись внутрь, подбадриваимые радостными возгласами хифристанцев за чертой новоявленного земляного разлома.

Миновав десятый пролет, Бессахан подумал о том что совсем не устал; ни капельки пота, ни отдышки, лишь стремление. Это радовало, значит годы боли и тренировок не прошли зря. Нимроды продолжали молча следовать за ним, в руках у них появились мечи, в мёртвых глазах - блеск.

"Маги на пике, на самом верху!" - подумал Бессахан и задумался, почему постоянно об этом думает, не боится ли он?! Нет, не боится, это нормально, как бы сам он и ненавидел слово "нормально", потому что нормы не было, было лишь желание большего и некие ограничения на пути этого желания, пришлось признать что это "нормально".

Не считая этажей, уровней, ярусов, как бы они не звались, Бессахан не считал и не замечал их, он только изредка поглядывал, рядом ли Нимроды. Увидев на ступенях камень чуть иной окраски чем везде, коричневый, он нащупал на поясе кхивар, холодный, жёсткий, требовательный, свой. Одним рывком он взмахнул на площадку и оказался на площадке последнего яруса, какого по счету, он не помнил, но что последнего, то чувствовал, об этом напомнили и маги, стоящие полукругом вокруг выхода. Бессахан кинулся в сторону так быстро как только мог, и правильно, там где он только что стоял, в камне зияла дыра - Сибсимус постарался!

Тут же следом за ним на свет выскочили и нимроды. Чёрные, холодные, безжизненные Нимроды, все негодяи и при жизни, женщины ли, мужчигы ли, понять было невозможно, но все пятеро были похожи друг на друга как две капли воды, только мечи у них были разные. Не теряя столь дорогого времени слуги Тёмного кинулись в атаку.

Фигуры магов растаяли в воздухе как только их коснулись мечи мертвецов, те замерли в непонимании и глянули на Бессахана.

Иллюзии. - негромко, уже заметив настоящих чародеев стоящих возле колонн что на краю зала, сказал Бессахан медленно поднимаясь.

И как только Нимроды глянули в сторону магов, окружающее пространство заполнилось хаосом заклинаний. Там были иллюзии гигантских летучих мышей что сводили нимродов с толку, были смерчи, вполне настоящие но слабеющие с каждым ударом нанесенным Нимродами магам. Были волны воды что сбивали с ног.

С минуту Бессахан спокойно смотрел на сечу и не проронил при этом ни слова. Шаловливые взгляды магов, ставшие все чаще мелькать, в основном смотрели на спокойно стоящего в сторонке юношу. Не зная чего от него ожидать, маги начали нервничать и явно уступать не устающим, хоть и изрядно потрепленным Нимродам. У кое-кого из четверки не стало руки, но двигаться медленней или терять свою нечеловеческую силу они при этом не собирались, всё сильней обволакивая магов Тенью с каждой секундой, с каждым попаданием меча в цель.

А крови было много, маги хоть и отбивались от бездушных созданий как могли, но большинство их заклинаний на живых мертвецов не действовали. Медленно но верно чародеев охватывала паника. Малое сражение происходило в непрерывном темпе, не давая вздохнуть, лишь умереть. Пятерка магов и четверка теней двигались по залу в каком то смертельном танце, нанося одни другим увечья что не вынесли бы даже могучие воины.

Рваная рана в правом боку Сибсимуса была видна всем, особенно Бессахану, который только того и ждал. Пришла его пора!

Скочив одним прыжком в самую гущу сечи, где маги оборонялись посохами от разящих мечей, изредка посыпая противников заклинаниями, Бессахан сосредоточился. Сердце убыстрило свой ритм десятикратно, мысль стала быстрей молнии, мир расплылся для Бессахана - иди куда хочешь, бери что хочешь...

В понимании и восприятии остальных он стал расплывчатой точкой, глазами за передвижениями которой уследить стало просто невозможно. Точкой, смерть несущей.

Мир словног остановился, Бессахан радостно улыбнулся, осторожно, чтобы не соскочить с грани, за которой - смерть. Даже казавшиеся доселе быстрыми и проворными Нимроды стали для него медленней черепах, на себе он уловил полный страха взгляд Сибсимуса.

Молниеносным движением, которого маг верно и не заметил, Бессахан приблизился к нему вплотную, оттолкнул в сторону одного из Нимродов, что готов было уже сразить раненого мага одним ударом.

Сибсимус с удивлением воззрился на упавшего перед ним посланника Тёмного, еще с большим удивлением глянул он на глубокую рану, тут же появившуюся у него в груди. Забила ключом кровь, брызнули слезы из глаз, оглушили звуки мечей вокруг, шелохнулась расплывчатая точка что вдруг оказалась у него перед глазами.

Сквозь боль и отчаяние Сибсимус осознал кто перед ним. Тень перед ним выжидала, смеясь над практически беспомощным, некогда могучим чародеем.

Ничего, я тебе еще покажу! - молвил он тени прижимая ладонью глубокую рану. Он хотел было сказать еще что нибудь дерзкое, но осекся услышав сбоку предсмертный крик Карлифлара - тот падал сраженный клинком Нимрода.

Тень смеялась, мир вертелся перед магом как будто нарисованный художником-экспрессионистом, из тех, что рисуют свои произведения на пике личных пережеваний, зачастую ими самими и создаваемых.

Сибсимус вновь напрягся, возможно в последний раз в своей долгой и непростой жизни посланника Туманов.

Бессахан продолжал пребывать на Грани. Окружающее продолжало существовать для него в замедленном состоянии, так, будто он был конем среди стада ослов. И все стало игрой, все стало легким как перышко, и даже проигрыш не сулил уже ничего плохого, Грань давала контроль над всем, но лишь на время. И это время начинало уже подходить к концу, смех Бессахана стих...

Коричневые, цвета земли глыбы камня из пола, колонн, потолка, полетели на Бессахана рассекая воздух, раздирая его своими острыми углами в клочья. Камней было пять, и нацелены они все были на него, посланника Садона. Сибсимус протяжно улыбнулся, превозмогая невыносимую для многих других на его месте боль, протяжно для Бессахана, для самого мага это была вялая попытка привести себя в чувство.

Капля крови из одной из многочисленных ран нанесенных магу еще падала наземь, когда Бессахан успел увернуться от четырех камней, для мага он был похож на огромную стрекозу, вернее её крылья. Но магом все было рассчитано заранее: уклон Бессахана влево, затем вправо, прыжок, полуоборот, а затем... Тупая боль и вид сломанного предплечья, открытый перелом в открытом виде, да только на перелом это похоже не было, скорее кровавая каша мышц, нервов, кусочков костей. Особой боли он не почувствовал, тренировки всё же давали свое, но правая рука отнялась, стала не более живой чем поломанный сук дерева. Но сук может отрасти! Впрочем, рука тоже, и не только, так что...

Крик кхивара, опускающегося медленно для Бессахана, быстро, почти незаметно для мага, окровавленного, почти поверженного, с двумя концами посоха в руках, посоха, что миг назад был целым. Еще крик, на сей раз крик Сибсимуса. Ужасный, протяжный крик в коем слышны нотки мольбы о пощаде, бесппомощность, и всё же твердая решимость идти до конца.

Выбирай! Долго ли, медленно? - пытаясь говорить как можно медленнее, чтобы маг его расслышал, сказал тень. Его слова совпали со звуком упавшего тела Брима, мертвого. Почти тут же сверкнул в красных лучах солнца и кинжал в руках Конрада, кинжал, предназначенный для него. Обмякшее тело чародея-самоубивца упало на холодный пол словно в унисон те.

Все это произошло на глазах Сибсимуса, услышавшего слова врага и ужаснувшегося. Последней точкой стала внезапная смерть Пиллара, чистая случайность - его убило его заклинание, он просто был уже не в силах сдерживать мощь магии, давящую, разрушающую в слабых руках все на своем пути, и не только на своем.

Даже... Экхм... - подавился кровью оставшийся в живых Сибсимус. - Не думай гад.

Чародей начал поспешно пятиться к балкону, туда, куда продолжали падать последние лучи закатного солнца. Такого красивого, такого последнего.

Его шаги были вялыми, он еле держался на ногах, но продолжал упорно глядеть врагам в глаза. Оставляя за собой кровавый след маг упорно продвигался в балкону, зашел на него, глянул на перила. Наступающие на него всё сужающимся полукругом враги переглянулись - все было ясно. Пятеро на одного.

Внезапно один из нимродов гордо вскинул мертвую голову и рванулся к магу, Сибсимус почувствовал спиной перила. Столкновение не было сильным. Маг схватился за одеяния нимрода мертвой хваткой.

Живуч! - признал один из нимродов стоящих в стороне, и то были его единственные слова.

Ухватившись за врага, пытающегося высвободить руку и удавить мага, Сибсимус отчаянно глянул вниз, за перила. Внизу копошился десяток хифристанцев, видимо сумевших переправиться через пролом. И правда, затуманенным взглядом маг различил у края разлома шест с прикрепленной к нему веревкой. Всё тщетно...

Сибсимус сиганул вниз не раздумывая, лишь еще сильнее прижав к себе Нимрода, лишая его любой возможности освободиться. Кубарем, быстро. Где-то раздавались крики, где-то слышался плач, и все это слышал и Сибсимус падая вниз вместе в врагом. "А может, может не все еще тщетно... Может?!!!" - полные слез и горечи глаза чародея продолжали упрямо смотреть наверх, откуда на него взирал победитель. "Неужели они не понимают что и на них распространяются те же самые законы что и на нас! Победители - они??" - успел подумать Сибсимус перед гулким ударом о землю.

Гулким, потому что Нимрод оказался под ним. Маг был еще жив. Он глянул вокруг. Земля. Силой удара их обоих вдавило в землю, душистую, сильную, хоть и пропитанную злом землицу. Он услышал быстро приближающиеся шаги, приметил плевок, дань полнейшего неуважения к поверженному противнику, летящий на него сверху, пущенный посланником Садона ему вдогонку. Радость, избавление от мук было неподалеку. Надо лишь...

Горсть земли сама скатилась Сибсимусу на ладонь, смешалась там с кровью, дала сил. Острая мысль резанула чародея, пробудила его и унесла вдаль. Через горы и дола, леса. Возможно не в том порядке, но неважно. Главное - он наконец был свободен, боль растаяла, чтобы вдавиться в его ученика. Последняя мысль направилась к тому кто держал в ладони горсть земли, держал, не отпуская, к тому кто был уже на Грани, и тут вдруг мысль.

Ясная, крепкая, последняя...

А солнце ушло, Траг-фарлад вмиг застлали тучи, полил дождь. Два тела лежали недвижимо. Одно из них неистово терзали хифристанцы своими короткими копьями. Наконечники копий вонзались в итак глубокие раны и проходили сквозь них без сопротивления. Да и зачем? Он простил, он обрел покой.

И остался лишь один маг. С горстью земли в сжатой ладони, и мыслью. Кромак Вездесущий стал опорой и надеждой Средеземья. Погиб Совет магов. Погибли Карлифлар, Конрад, Пиллар, Брим, Сибсимус. И многие бы заплакали в этот горький момент, если бы знали что их не стало.

А внизу неистовые хифристанцы продолжали как норлы, гиены или крысы терзать тело гордого льва-Сибсимуса. А он простил... Кровь-слеза-земля...

*Глава Десятая.

Кромак и остальные лежали на носилках. Гномы неустанно тащили незадачливых путников в гору в которой виднелся вход в царство каменного племени. По прежнему шел снег, только теперь он падал будто нехотя, медленно ложась на неровные камни вокруг, возвышая ледяные шапки на горах повыше.

Гномы шли молча, так, как обычно. Все были довольно похожи, верно братья, что для них характерно. Все они носили хилые бороденки чёрного цвета, такого, что самый матерый уголь не стоял с ними и рядом. Хоть гномы Горы и гномы Гномьих гор и были весьма близкими родственниками, на вид они были весьма отличны: у гномов Горы бороды были в основном рыжими, но вот гномы Гномьих гор были более худы по сравнению со своими восточными сородичами. И что бы не говорил король Трайн о родстве обоих кланов, будто: "Только и родни что лапти одни!" - похожесть все же удивительная. И неудивительно, ведь разрыв между ними случился каких то сто семьдесят лет назад, когда продолжительность жизни гнома достигает иногда трехсот лет.

Все за исключением Кромака лежали на носилках недвижимо, некоторые, как Про и Леструд - еле дыша. Кромак же неустанно ворочался и не желел успокаиваться, постоянно морщась и подрагивая находясь без сознания, чем доствавлял большое недовольство несущим его гномам. Никто из них не видел как судорожно сжимает маг правую ладонь. Сжимает так, будто то что в ней находиться разом самое дорогое для него, и самое ненавистное, то, что он желает раздавить, но не в силах, потому продолжает сжимать ладонь с горстью земли в ней.

Здорово им досталось, - пролепетал на ходу один из гномов.

Угм, - нехотя ответил другой, поправляя в руках вдавившиеся в ладони ручки. - Снегом накрыло, это тебе не снежком в морду.

Морда - у тебя! - огрызнулся первый. - У меня лицо!

Угм, - ухмыльнулся второй. - Черномазая!

Какая есть. - обиженно буркнул гном. - Да уж лучше такая, чем та что у тебя. Не понять даже сразу, чего это у тебя такое.

Эхе! Дык тебе ваще на зеркало нечего пенять, коли рожа крива!

Какая есть... - устало ляпнул гном придерживая носилки.

*

Ощущения у Кромака были такими, будто у него отрубили ысе пальцы на руке, а ладонь осталась. Но самое сильное ощущение было, когда отрубали пятый, последний, указательный.

В муках Кромак очнулся и молниеносно вскочил с кровати на ноги. Глянул на руку - в порядке. Ослабил хватку - на пол упала горсть чернозема.

В какое страшное время покинули вы меня!! - взвыл последний маг хватаясь руками за голову. Внезапный порыв рвать на себе волосы утих, когда он осознал что рвать то особо нечего.

Ууууууууууууу... - вновь от бессилия что-либо сделать взвыл он.

Не ори, все спят! - прервал его слабый голос.

Кто спит? - машинально спросил маг оборачиваясь и пялясь на все удивленными глазами.

Ну, я. Проныра! - отозвался голос.

Ты где? - по прежнему недоуменно осматривая комнатенку с одной тумбочкой в ней и двумя кроватями, спросил Кромак.

Под одеялами! - глухо отозвался голос. - Эти паршивые гномы завалили меня ими, будто я сундук какой. А у меня уже косточки хрустят между прочим...!

Ага! - Понятливо вскрикнул Кромак заметив чуть шевелящуюся кипу одеял и нос Проныры под ней. Кромак подошел к кровати и помог Про освободиться от гнета злобных одеял.

Ух! Хорошо дышиться, свободно, морозно даже!

Мда, - впав в свои думы ответил маг. - Так мы все-таки у гномов? - радостно, но с ноткой недовольства, которую Про тут же уловил, спросил Кромак.

Вроде да, если ты конечно не знаешь других существ трех с половиной локтей в высоту, бородатых, с лицами суровыми и глазами алчными-преалчными. Али знаешь? - лукаво спросил Про, надевая на кудрявую голову любимую зеленую шапчонк невесть как все таки оказавшуюся при нем, ведь оба были одеты в ночные сорочки белого цвета, ничего иного из экипировки при них не было.

Из наших все живы? - словно прозрев спросил маг.

Вот уж не знаю...

И я.

А чего это ты не такой какой-то?! - подозрительно воззрившись на мага поитересовался Про.

Если бы ты знал что везде твориться! - вздохнул Кромак.

Наши прос... Проигрывают?

Еще как! Ну да ладно, давай остальных найдем, если живой кто, там и поговорим.

Неохотно оба дипломата встали с края кровати и подошли к двери. Холодный камень под ногами пронзал голые пятки мага тысячами морозных игл, но это ещё можно было терпеть, а вот неведение - нет.

Дубовая, как обычно у гномов, дверь, сразу не открылась. Что касалось дверей - их гномы всегда пригоняли к косякам так плотно, словно боялись что однажды их сокровища отрастят ноги и убегут. Про сокровища - шутка, да только в каждой шутке есть доля правды, потому, наверное, полуросток и маг минуты две пытались открыть дверь, а когда им это удалось, одновременно ахнули.

За дверью стоял явно молодой гном в чешуйчатой кольчуге явно собственной работы, уж больно хорошо пригнанной она смотрелась, прикрывая такие места, что Лат-данарский кузнец только б рот открыл, да так сттоять и остался. Но маг и полуросток поразились не этим, а тем, что рука гнома покоилась на дверной рукоятке.

Зачем вы дверь ломаете? - серьезно, будто готов голову за дверь оторвать, сурово вопросил он нахмурясь.

А это мы древесину проверяли. Крепка ли? - начал молоть чепуху Проныра, просто обожающий выпутываться из таких вот маленьких передряжек. - Выдержит ли в случае чего? - заговорщецки проворковал полуросток.

Каком случае?

А вдруг крысы!

Какие крысы?

Ну которые двери грызут и сокровища воруют.

Лицо гнома побелело.

Сокровища, говоришь, воруют! А сами то чего в наших горах искали?

Дипломатическая миссия от владык Белых земель. - вмешался в разговор Кромак. - Детали приказано обсуждать лишь с правителями Гномьих гор. - гордо и надменно, несмотря на свой внешний вид, пояснил маг.

Понятно. Дипломаты значит! - так, что стало ясно что совсем ему ничего непонятно, пробубнил гном. - А те, четверо что с вами были, тоже дипломаты?

А они живые? - поинтересовался Про.

Я первый задал вопрос! - отчетливо сказал гном и покачал в воздухе небольшой алебардой, невесть откуда взявшейся.

Да, они были с нами. - спокойно ответил маг.

Гном одобрительно кивнул и чуть улыбнулся.

Да, живые. То что вы сказали совпадает с тем что говорили они. Они находяться в соседних в вашей комнатах. Еще только один вопрос и все: как звали и зовут трех правителей Гномьих гор?

Ну, - призадумался Кромак. - Кард, сын его Трайн, нынешний правитель, и если языки не врут, то Тангар Молот, сын Трайна.

Правильно. - будто даже сожалея об этом согласился гном. - Меня звать Тангаром Молотом, да только вы это, верно, и так поняли.

Э-э-э, нет, если честно. - честно молвил Про.

Да!? Ну и ладно. Главное - вы прошли проверку, вы приняты. Можете свободно перемещаться по нашим вледениям, но только в моем сопровождении и слушая меня, таковы у нас правила.

Понимаю, - согласился маг. - не входи в чужой храм со своим уставом, или что-то вроде этого.

Так ведь ты маг, да! - радостно вскликнул Тангар. Тут же зашевелились доселе незаметные тени за углом, видимо, Тангар вовсе не был столь глуп чтобы одному идти встречать незнакомцев.

Да, - неохотно признался Кромак. - Маг.

Тангар, блин, есть хочется, да и в сорочке в этой я че-то мерзну. - честно сказал Про.

Какое то мгновение Кромаку, да и самому Проныре казалось что он обидел гнома, затем напряжение спало.

Хе, - ухмыльнулся гном убирая прочь секиру. - такой наглости я еще не видел. Но ценю в жизни как раз все новое, главное, чтобы это не повторялось. - на его лице, поросшем густой порослю, мелькнула недобрая улыбка.

Не будет. Я человек, ну, вообще-то полуросток, впечатлительный.

Вы идите в свою комнату, через пять минут вам и вашим друзьям принесут ваши вещи. - выпалил Тангар и быстро развернувшись зашагал прочь не говоря больше ни слова.

Кромак и Проныра послушно скользнули обратно в отведенную им комнату, предварительно не захлопывая за собой дверей, имея за плечами печальный опыт их отворить.

Ну, и что ты думаешь обо всем этом? - присев на край кровати, скрестив руки на груди спросил маг.

Не знаю, пчхи, - смачно чихнул полуросток. - Трудно судить, мы же не видели ни зги тут.

Ну да... - задумчиво пролепетал маг и поднял ноги с холодного каменного пола, подогреваемого снизу, но все же холодного. - А ты небось простыл?

Пора бы уже, - молвил Проныра вытирая нос о белую простыню. - Три недели мотаюсь по холодной, никому не нужной земле. Сражаясь, недоедая, нервничая, попадая под снежные обвалы. Отчего же тут не заболеть - пора бы! Самое время, мы ведь добрались до цели нашего похода!

Так то оно так, да только не думаю что это наша последняя точка. И ведь еще неизвестно, уговорим ли мы Трайна прислать помощь Белым землям. А если даже и уговорим, какова будет цена?

Для меня это точно последняя точка, с меня хватит. А насчет дела, так это просто!

Как? - заинтересовался маг, уже успев заметить что у полуростков порой появляются вполне подходящие мысли в вполне подходящее время.

Да этот малый - Тангар - вроде неплохой, с ним можно будет договориться в случае чего.

Ну как же он сам не догадался, конечно! Конфликт отцов и детей! К тому же, в Гномьих горах как раз сейчас происходит раздел сфер влияния. Тангар - сын Трайна, а значит, по традиции каменного племени - воевода.

Прекрасно! - воссиял Кромак. - Позволь сказать: Проныра, ты умница!

Да ладно...

*

До приема у Трайна - короля Гномьих гор, оставался час с лишним. Кромак сидел в комнате один. Его любимая серая с синими полосами по бокам мантия была на нем. Новые сапоги, подарок гномов, пришлись ему впору, штаны же были старые, потому что никто здесь таких больших не носил. Посох лежал рядом, на кровати, на которой удобно и фривольно расположился сам маг.

"Последний маг." - подумал Кромак глядя в серый потолок. Такой же серый, непонятный и холодный как и его думы о том, что делать дальше. Он надеялся что ему что-нибудь посоветуют друзья, но, как говориться, не сложилось. Друзья ничего не посоветовали, про новость о смерти магов, правда, порасспрашивали, поохали да и успокоились. А что ему делать, куда идти?

Слава Туманам все оказались живы, и на том спасибо, да только "спасибо" и они и он сам должен говорить лишь ему одному, ну да проведению тоже, как же без него, без "счастливого случая" то! Кости у всех были в порядке, на гноме и обоих полуростках не было ни единой царапины, а вот таргонцу и эльфу повезло чуть меньше, у них обнаружились синяки да ссадины. Вот так неудача! А кого они должны благодарить!?

Да все того же Кромака, только никто об этом даже не задумался. "Кажется, Йогула даже можно понять." - подумал Кромак. - "Отчасти. С кем не бывает?" Никогда, или почти никогда не бывало с ним, с Кромаком, и вот - докатился, дожил. "Хорошо что дожил, но что дальше?"

Снова борьба? Вновь интриги и шпионские страсти. Хотя какие там шпионские страсти!! Все очень даже банально, и явно преувеличено.

Шпион! - ухмыльнулся маг продолжая глядеть в холодный потолок.

Шпион есть, но кто он? Да и какая разница? Если он есть, он рано или поздно появится, и тогда все вновь станет ясным. Но не поздно ли?

И кто этот таинственный посланник Садона на севере? Он могуч, и если он будет развивать себя в таких же темпах, очень скоро он перплюнет своего учителя, и тем самым подпишет себе окончательный и бесповоротный смертный приговор - он примет Темного, вернее, подготовит себя к его входу, а Темным станет сам. Станет духом во плоти, Духом Тёмным, таким же как Садон, если не хуже. Оболочка Убийцы магов останется, дух же испариться, останется лишь малая его часть, но ведь и та примет Тёмного, а значит - самоуничтожится. Будет шанс, но вновь - не поздно ли?

И вся жизнь такова, одни вопросы, а ответов нет, но всё же, зачем ответы, когда есть такие вопросы? Да затем чтобы появлялись новые вопросы, которые тоже надобно решать, и так всегда, пока Туманы не примут тебя.

*

Я говорю вам: шанс есть. - уговаривал леструд товарищей у ведя их за угол, опасаясь вездесущих шпионов короля Трайна. - Если не здесь, так у эльфов Срединного озера.

Это ж сказки все! - фыркнул Бальдур, с любовья гладя холодную стену вытесанную в одной из многочисленных гор, которой, верно не знал никто, даже сами гномы Гномьих гор.

Это вы, гномы так думаете, а для нас, эльфов, это как рассказ о дальних родственниках. Как если бы вам рассказывали о вашем троюродном брате, или вашей троюродной сестре, живущих за горами за долами.

Так ты хочешь пойти к ним? - спросил, явно сомневаясь в этой затее Проныра.

Ну да! - уверенно выпалил эльф, как всегда одетый в белые одежды. - Озером и островом среди него правит Озерная леди, дальняя родственница нам, лесным эльфам.

Ну ты сказки заливаешь! - не веря словам эльфа буркнул Таин, все еще сонный после снежного обвала. По сути дела сейчас ему надо было лежать в кровати, потому что хоть на нем и не было ни единой царапины или чего-то еще, но нехватка кислорода во время обвала чуть не погубила его. Тангар сказал, что Таина они вытащили из завала последним, и тот уже еле дышал, но гномы удачно откачали беднягу, и гляньте - как огуречик, только такой же зеленый...

Нет, честно, - упрямо продолжал настаивать на своем эльф. - Все это сущая правда!

А если нет, а если ты шпион! - сорвался Тельнар, с пренебрежением взглянув на эльфа, хоть и высокого, но не на столь, чтобы соперничать с таргонцем. - Если ты просто захочешь завести нас куда подальше, вернее поближе - к своему хозяину! Если ты нагло врешь нам в лицо, в лица, а?

Ну, не знаю, не знаю... - почесав только что гладко выбритый подбородок, задумчиво и сомневаясь молвил Кромак.

Проныра с ужасом и удивлением смотрел на друзей. Сбившись в тесный круг все шестеро обсуждали важные дела, и все это слышали стоявшие неподалеку гномы-стражники. В этот момент Про вспомнил о мертвой лошадке, так и оставшейся в той самой пещере. Подумал он и о погибших от рук таинственных нимродов и столь же таинственного посланника Садона магах.

А кто знает, - вновь вспылил Тельнар, глаза его загорелись той яростью, что блистала в них только во время сражений. Проныра и раньше видел этот странный блеск, и понемногу начинал его недолюбливать. - Кто может заверить нас в том, что шпион не ты?

А может все мы шпионы, всего лишь марионетки! - ответил криком на крик Кромак. - Окстись Тельнар!! Да, ты таргонец, и тебе свойственно такое поведение, но подумай - даже шпиону выгодно то, чтобы мы победили Йогула!

Главное, - вставил слово Бальдур. - Чтобы победив Йогула, мы не проиграли Садону. Возможно даже, что первым мы поймаем в капкан не того зверя, поймаем слабого, вместо того чтобы расправиться с самим Темным. - Бальдур поймал на себе злые взгляды мага и таргонца. - Хотя ну их всех! Пойдем к королю, там увидим!

Страсти улеглись, Тельнар бросил лишь один многозначительный взгляд на друга своего Бальдура, тот сьежился. Вся шестерка медленно двинулась к огромным двустворчатым дверям в огромной стене. Видимо, Бальдур угадал - их уже собирались звать на прием - двери медленно открвались двумя огромными, вооруженными до бород гномами.

Чуть отстав от остальных, Бальдур приблизился к Леструду, всегда шедшему позади по каким то своим, неизвестным другим соображениям.

Мне твоя идея нравиться, если что! - Шепнул гном нагнувшемуся к нему эльфу, затем заговорщицки подмигнул. Леструд улыбнулся, гном отрицательно покачал головой, глядя на своего друга Тельнара, как всегда самоуверенного.

Двери открылись, шестерка вошла в просторный зал простершийся перед ней, неуверенно смотря по сторонам, и при этом стараясь выглядеть как можно более гордо. Получалось это не у всех, особенно, когда перед ними предсал король, вернее не предстал, попросту внезапно появился сидя на каменном троне, ни с сего ни с того.

Оптический обман. - Услышал Таин голос Кромака, осторожный и напряженный.

Приветствую вас, путники! - Встав с трона, пренебрижительно окинув взглядом гостей, заявил король Трайн.

Мы рады, король, присутствовать в ваших землях! - Сохраняя спокойствие, и напрягая голос, чтобы выдавить из себя хоть каплю, хоть и лживую, уважения, приветствовал монарха Кромак, выступив вперёд и показывая свой посох - единственное оружие, которое им разрешили внести в холодный, негостеприимный зал.

Ага! Маг! - Прищурясь, грузно осев на холодную гладь трона, пркрикнул Трайн.

Кромак дернулся словно ошпаренный.

Давненько никого из ваших не видел. - словно извиняясь, хотя видно было, что даже и не подумал об этом, пояснил король. Одет он был в странное красное одеяние, по виду больше подходящее для придворного шута.

"Возможно, слухи о ненормальности Трайна не столь уж и преувеличены." - подумал Кромак, но сказал:

Да, из-за некоторых осложнений на севере мои коллеги нечасто бродят по землям. К сожалению, все мы так или иначе привязаны к клочку земли, на котором нам родиться и помереть суждено.

Мда... Угм... - невнятно пробубнил монарх глотая слюни.

Ваше королевское величество... - начал было Тельнар покорно склоняя голову. Он хоть и был выше гномьего монарха, но тот восседал на троне, находящемся на внушительном постаменте.

Друг гномов, что-то я не слышал ваших имен! - закапризничал Трайн.

Так ли это важно, - чеканя слова, сквозь зубы проговорил Тельнар. - Когда идет война. В войну обычаи иные, и даже эта секунда промедления может стоить многим и многим жизни.

Но не вам же! - гримасничая дерзнул король.

Ваше величество, - выступил вперед таин. - Послушайте паожалуйста нас, и мы в долгу не останемся!

Ого! Полуросток! Да вас двое! - возрадовался король.

"Нет, от этого нам честно ничего не добиться!" - печально подумал Кромак.

Король Трайн! - оттесняя остальных, вперед выбился Бальдур. Резких движений он не делал, так как даввно заметил многочиссленную стражу расположенную у стен, опять же оптический обман, так как простому, ненаметанному глазу их заметить было трудновато. - Я родственник ваш! Имею честь - Бальдур Ржавый, сын Дирлима Нарушителя, племянник Брада Рыжебородого!

Да-а, вроде родственничек! Да только что ты тут появился! Армии захотелось, королевство мое разграбить, да!

Нет, нет...! - в полнейшем непонимании попытался оправдаться гном.

Знаем вас, пособников магов!

Много же вы знаете, ни с кем не общаясь! - вспылил Кромак, дерзко сделев шаг вперед, принебрегая гневной позицией короля, облокотившегося о подлокотники руками, и вытянувшись. Кромак с радостью заметил как изменился в лице король, еще секнду назад думавший что ему все сойдет с рук. - Знай же, гномище - Совет магов уничтожен, и вместе с тем в этом мире осталось всего два мага, я и Йогул Предатель. Но он Предатель, я же явился к тебе по доброй воле, сам, понимаешь!

Не пойму, никак. Не пойму и не желаю даже! Краеугольным камнем ваших желаний, всех без исключения, является желание власти, власти над нами, народом незавмсимым!

Внезапно поднял вверх руку Бальдур, грозно, быстро, по королевски. Сказал:

Вы столь зависимы от своих страхов, что сами даже того не осознаете! Вы рабы, и ваша роль такова - быть рабами своих предубеждений. Я, будучи воеводой гномов Горы, готов сказать во всеуслышание: вы рабы, и не освободитесь от этого ига, покуда не осознаете что наступающая опасность намного ужасней той, что у вас самих в головах. Попомни мои слова родственник Трайн, и вспомни их тогда, когда победившая сторона явиться к тебе и прикажет подчиниться ей. А такая сторона обязательно найдется, и я даже думаю, что далеко ходить не придется! Никто не любит трусов, ниому они неприятны. Тем более неприятно видеть труса из числа своего собственного племени, видеть ближнего, боящегося поднять топор на врага, готового подождать, пока враг подберется вплотную, и всадит в бок отравленный кинжал! - глаза гнома пылали огнем негодования, лицо было красным, таким красным, что чуть ли не сливалось вс бородой. руки гнома дрожали от бездействия, т он бы сейчас с радостью поднялся на постамент и отрубил королю голову, за позор. Но он не стал делать этого, во первых потому что видел охранников, напрягшихся, во вторых потому что знал - живыми им не убраться. Но первый и второй аргументы были слишком слабы для того, чтогбы остановить гнома, поэтому он сам нашел третий - он победил. Он не знал как и почкму, но он победил. Бальдур одержал победу, только это поле боя было для него новым, непонятным, но он понял что победил, а потому успокоился.

Не понимаю я, - брезгливо бросил Трайн. - Что делает гном среди вас, сброда. Неужто Брад решил опозорить себя, свой род, свой народ, и это на старости то лет! Что ищет он?

Король Трайн, - поклонился монарху Леструд, сияя перед Трайном в белых одеянияхи смело смотря ему в глаза. - Я сам, хоть я и эльф, знаю, что король Брад никогда, слышишь, никогда не занимается мелочами! Не тратит попусту свое время и мой отец, Эльвинд, владыка эльфов Материнского леса.

Сплошные титулы... - будто ничего не замечая, бросил Трайн.

Война идет в Среднеземье, - продолжал, тоже не беря близко слова Трайна Леструд. - И она уже пришла. Темные годы вновь могут стать реальностью, а не призрачным мифом, каковым его многие считают. Но мы, эльфы, знаем что это было, да, было. Как ужасно это было, и ведь отголоски тех Темных времен слышны до сих пор.

Где же? - поинтересовался Гном-монарх болтая ннедостающими до пола ступнями в воздухе.

Да здесь, у тебя. - спокойно ответил эльф, уперев при этом руки в бока. - Здесь! На этом самом месте ты творишь то, чему противостояли твои предки. Они противостояли Мраку, хоть и не знали что же это такое, но они противостояли ему на севере, хоть и знали что делается с непослушными на юге. Они не боялись. Боишься ли ты?

Это похоже на угрозу. - спокойно сказал Трайн, даже не поведя кустистой бровью. - Я прекрасно знаю что вам нужны мои люди, знаю об измене Йогула, но не считаю это изменой. Он просто пытается думать и действовать самостоятельно, что в этом плохого? Он не хочет существовать в придуманной вами системе. Он тот, кем были мои предки, как и ваши. Он вне системы, вне зла, которому вы пожчинились сами того не осознавая. Союзничая, неустанно проливая кровб врагов не за конкретные цели, а по зову вашей идеологии вы стали похожи на баранов. Неужели вы не видите что сами уподобились Садону, Темному, неужели не видите что отправляете своих людей на смерть точно также, как это делает он. - голос Трайна плавно посерьезнел, взгляд стал ловить каждого из шести посланников. - Скажите мне каждый, здесь и сейчас, за что вы боретесь, и тогда я подумаю.

На несколько секунд в зале наступило молчание, Бальдуру даже показалось что не дышат даже охранники у стен.

Хорошо, - сказал Леструд. - Я скажу. Я сражаюсь за правду в моем понимании. А правда в моем понимании такова - никто и никогда не смеет повелевать другими без их на то добровольного согласия. За это я борюсь, за это дышу.

Это слова всех эльфов, не твои.

Слова моих собратьев - мои слова! - твердо сказал Леструд и прикусил нижнюю губу.

Правда!? - дерзко спросил Трайн. - Такие ли они тебе собратья, раз воспитали тебя таковым, что за свою, одиночную истину, ты считаешь истину ихнюю. Ту истину, что давали тебе вместе с едой и питьем, кровом и любовью, которая вовсе не является частью их, твоей истины. Я не прав? Не является ли это в высшей степени насилием?

Любовь? - пытаясь хоть что-то противопоставить словам Трайна, спросил эльф.

Разве любовь это не насилие. Любовь, это скрытый эгоизм. Да и так ли она важна, если она не входит в истину, правду твоих так называемых "собратьев"?

Леструд смолчал, отошел в сторонку и сильней закусил губу, пока зубы не окрасились в ярко алый цвет.

Ну а ты, Бальдур, за что борешься ты?

Я борюсь за то, чтобы остальным не приходилось бороться.

Так ты сражаешься с тем что вы так любите называть "злом", вовсе не затем, чтобы просто сражаться?

Нет. - сказал, словно отчеканил гном, встав в непоколебимую стойку, всем своим виддом показывая родственнику что он таков.

Так значит, - продолжил Трайн хитро улыбаясь. - Ты жертвуешь собой во имя других, так? Ты сражаешься затем, чтобы другим не пришлось побывать на твоём месте?

Гном задумался, в зале вновь воцарилась гробовая тишина. Друзья неопнимающе, и одновременно сочувствующе смотрели на Бальдура.

Да. - произнес наконец гном.

И что же?

Воюю. - спокойно ответил Ржавый.

Страдаешь. - поправил Трайн. - И где конец твоим страданиям?

Мне конец там, где полягу я в борьбе с недругом.

Тебе смерть грозит даже не везде. - вновь поправил Бальдура Трайн, хитро улыбнувшись. - Всегда грозит она тебе.

Бальдур умолк, только мимолетно глянул на Трайна так, будто готов растерзать его голыми руками, но понимает что это лишне.

Ну а я, как ты думаешь, за что сражаюсь, и не перестаю идти вперед я?! - зажегся Кромак.

Это ты мне скажи.

Нет, говорят все, но кажется что ты и так всё знаешь, а раз знаешь - скажи!

Ладно. - улыбнулся Трайн. - Ты думаешь что идешь вперед, но это не так. Всю свою жизнь ты топчешься на месте, всю свою долгую-предолгую жизнь мага.

Кромак усмехнулся, но Проныра заметил как дернулась его бровь, приметил как отделился от брови волос, седой волос, единственный такой, по крайней мере раньше он на маге седины не замечал. Он увидел как тот упал на холодный камень, остался там. Трайн продолжал:

Ты сожалеешь о прошедшем, живешь прошлым, сожалеешь о своих утратах. Но ты сделал свой выбор давно, так стоит ли поэтому горевать?

Хочешь сказать, Трайн-король, что я живу и борюсь, не сдаюсь врагу ради прошлого, не ради будущего или настоящего?

Да.

Ты ошибаешься. Когда я вижу рядом с собой тех кто готов сражаться, тех, у кого есть идеалы... Пусть даже не идеалы - мечты, хотя бы одна мечта... Вот за них я борюсь, вот за них и ради них я не сдаюсь и не опускаю руки. И я бы не боролся если бы не они, ибо я маг, я могу осуществить их мечты, но только если они борятся. Да, я мог бы им помочь даже тогда, если бы они и не думали сопротивляться Темному и ему подобным, но зачем?

Ты умен Кромак! - признал Трайн постукивая пальцами по подлокотнику трона. - Да только ты не воспринимаешь их как личностей.

Мне лучше знать.

Тебе легче понять. Но знать и осмыслить - два разных понятия.

Бред. - проворчал Кромак, и махнув полой своей мантии по холодному полу, отчего седой волос взлетел в воздух, встал в сторонке, зло глядя на Трайна. "Точно сумасшедший!" - подумал зло магистр огня и отвел недовольный взгляд.

Что скажешь ты, эльф!

Скажу? Разве я должен говорить с тобой в то время как должен бороться? Из всего тобой сказанного итак понятно что ты нам не помошник, так должен ли я тратить свое время на тебя, который и не думает бороться. Кромак только что сказал, что незачем помогать тем, кто сам себе помочь не желает. Так должен ли я, тот кто сражается и терпит невзгоды, разговаривать с тобой и тем самым тратить драгоценное время? Нет.

Значит, - озлобился Трайн. - Ты не говоришь - делаешь?!

Да.

И много ты сделал?

Достаточно для того что бы понять, что с тобой мне говорить не о чем.

А по моему ты боишься! - вскрикнул Трайн, когда Леструд повернулся к нему спиной и готов было отойти в сторону.

Я пытаюсь понять! - дерзко глядя королю в глаза заявил Леструд. - В этом нет ничего постыдного, да и тебе тоже не помешало бы это осознать.

Угм. - недовольно проворчал монарх, стражники у стен зашевелились, ловя нотки недовольства в голосе владыки.

Я? - неуверенно проверпетал Проныра выходя вперед, под злобный взгляд гномьего монарха.

Ты, ты! Ну? - громоподобным голосом рявкнул гном на троне, показывая полуростку свои толстые от постоянного ничегонеделанья ноги.

Я то что! - нагло рявкнул в ответ Проныра. - Ты то сам зачем не сражаешься?

Трайн был явно ошеломлен. Его челюсть отвисла, глаза от негодования выпучились, но он, продолжая играть свою роль, сдержался и сказал:

Мне казалось что я все сказал. Оказывается, некоторым надо пояснять. И именно полуростку! Нет, ну кто бы мог подумать!

Уж не ты то точно! - дерзнул Проныра, и повторил слова гнома: - Кто бы мог подумать!

Хам!

Слюнтяй!

Вот против таких как ты, дерзкий полуросток, и надо бороться!

А ты попробуй! - разгорячился Про. Лицо его вмиг стало красным как помидор, быстрыми движениями он закатал рукава своего коричневого жакета, кое-где порванного, грязного и потертого.

Жилы на лбу короля Трайна разбухли. Несколько минут все, кто находился в огромном зале, напряженно ждали. Никто, даже стражники, и не думал вмешиваться, только молча наблюдали.

Хам! - повторил Трайн, только на этот раз на его полоумном лице расплылась улыбка.

"А ведь он и вправду не от мира сего!" - подумал Про, но тут вспомнил что перед ним сидит особа из королевских, а потому сказал:

Я борюсь против таких как ты, и против тебя в частности. Мы просто не можем сосуществовать. Я все понимаю, - прервал полуросток Трайна, который хотел было возразить, недвусмысленным жестом руки. - Понимаю и не осуждаю. Да, есть нейтральные, такие как ты сам Трайн, или я. Но разница между нами все-таки есть. Даже нейтралитет должен клониться в какую-то из сторон, и он должен быть на чем-то основан. Так вот - у меня все обоснованно, я, если можно конечно так сказать - мщу. В чем твоя правда, я не знаю, и если честно, знать не желаю вовсе!

Умно говоришь. - признал Трайн пытаясь спрятать от Про свои толстые ляжки за полой легкой, сиреневого цвета накидки, которую держал на плечах.

Учитель хороший. - повернулся и подмигнул Про Кромаку, тот будто не заметил и продолжил каменным взглядом наблюдать за гномом, королем Гномьих гор.

Мда. - только и промолвил Трайн и махнув рукой в сторону, приказал полуростку убраться в сторону, Проныра нехотя подчинился, понимая что в зале король не один. Его место занял Таин.

А я ни за что не борюсь. - выложил все и сразу начистоту Таин.

Трайн глянул на полуростка с удивлением и пониманием.

Так, так...

Я иду домой.

Так вы из тех полуростков что ушли с своих домов семь лет назад? - полюбопытствовал Трайн.

В общем... Да! - утвердительно ответил Таин неловко переминаясь с ноги на ногу перед великим, хоть и сумасшедшим королем гномов Гномьих гор.

Хотите вернуться?

А вам то что!? - вмешался Проныра чувствуя неладное.

Мы в этом заинтерисованы, ведь с вами у нас была торговля, и неплохая, несшая выгоду и вам и нам. С тех пор же когда вы укатили прочь... Эх, все изменилось, клан пал в упадок. Мы бедствуем.

Так вы хотите чтобы вы вернулись обратно на нашу землицу? - радостно, с надеждой на помощь спросил Таин. Тельнар рядом недовольно поморщился.

Этого я не говорил! Я лишь сказал, что те времена прошли. - обрушил Трайн надежды полуростка.

Но что тебе, Трайн, мешает восстановить их? Так, чтобы все было по старому! - взмолился Таин, готовый пасть перед королем гномов Гномьих гор хоть на колени, если потребуется.

Те времена прошли, их нет... - вновь сказал Трайн, его голос прозвучал будто из далекого прошлого, глухой, полный грусти и безнадежья.

Но... ?

И вы уже не те, и мы. - поставил точку король.

И все же...

Все, - игнорируя полуростка, поднявшись с трона и оглядев зал, сказал Трайн. - Я решил - помогать я вам не буду, просто незачем.

Ну ты!! - рванулся было Тельнар вперёд, выставляя вперед кулаки, но Бальдур и Леструд удержали его и он успокоился. - Предатель!! - крикнул таргонец голосом обреченного, которого лишили последней соломинки.

Не бесись. - положил Кромак руку Тельнару на плечо. Руки таргонца ослабли.

Ты даже не знаешь что происходит в мире, а уже отказываешься! - грозно, угрожающе заявил трайну Кромак. Стража у стен тут же начала меденно двигаться в сторону просящих.

Трайн издевательски заулыбался:

Знать не хочу, а вас за своих врагов если что посчитаю, так что нечего совать свои носы куда не надо. Я скажу вам прямо - проваливайте! - стража начала двигаться все быстрее.

"Все рухнуло," - подумал Тельнар. - "Войска Йогула захватят Эфалию, но сначала разделаются с гномами Горы. Садон захватил Траг-фарлад, если Кромак не врет, а значит, скоро по земле прокатиться волна крови."

Ты не посмеешь!! - вновь попытался прорваться к Трайну Тельнар, на этот раз Леструд и Бальдур еле удержали таргонца.

Бальдур презрительно глянул на Трайна, продолжая наблюдать за стражниками боковым зрением.

Садон захватил Траг-фарлад, и не мне обьяснять тебе что это значит! - вскричал Бальдур, нервы начинали сдавать. Два десятка стражников бриближались, на ходу обнажая кинжалы, и продолжая держать внушительного размера секиры. - Трайн! Я обращаяюсь к тебе как к родственнику, выслушай м-м-меня, прошу! - чуть ли не взмолился Бальдур. Тельнар с презрением уставился на своего недавнего друга и вырвался из его железных обьятий, но с места не двинулся, приготовившись в любую секунду вытащить на свет кинжал из потайного кармана в сапоге.

Про взирал на все словно во сне. Этот холодный зал из холодных и негостеприимных камней выглядел нереальным, несущечтвующим, хотелось убежать прочь, но ноги не слушались. Взгляд невольно скользнул к двустворчатым дверям в конце зала, единственному ходу и выходу из него. Двери были заперты.

Матерые стражники остановились повинуясь жестовому приказу короля Трайна. Все стихло.

Бальдур продолжил, пытаясь собраться и не выглядеть так жалко:

Я прошу тебя Трайн, отпустить меня и моих друзей живыми. Я, я лично прошу тебя освободить нас, прошу...

Не знаю, не знаю...

Уголки глаз воеводы гномов Горы стали мокрыми.

Отпусти... Я, воин и возможный наследник трона Горы прошу тебя, - заметил ухмылку Трайна. - Нет, прошу!! - Бальдур упал на колени. Все как один ахнули.

Вставай безумец!!! - крикнул Тельнар и силой поднял его на ноги вопреки его воле.

Стражники не спеша продолжили свое ход, у Проныры душа ушла в пятки.

Нам всем грозит гибель! - в отчаянии вскричал Леструд, пытаясь вырваться из круга стражников вокруг них, сужающегося круга. - Но я рад, - неожиданно продолжил он остановившись. - Рад что мы умрем первыми и нам не придется мучиться у горы Садона. Я готов умереть, зная что наше дело будет жить.

"Замолчи-и-и!!" - хотелось крикнуть Таину эльфу, но глубоко в себе он был согласен с ним на все сто, поэтому смолчал, приготовившись продать свою никчемную теперь жизнь подороже.

Проныра смотрел на алый парадный ковер у себя под ногами и ужасался тем, что его кровью испачкают такой перекрасный ковер, ведущий между прочим к заветным дверям...

Я готов отпустить вас, - прозвучали, словно луч солнца среди туч, слова Трайна короля, все ухмыляющегося, чернобородого, похожего на шута, короля-безумца. - Но только с одним условием.

Каким? - настороженно спросил Бальдур.

Уйдут только пятеро, и вам самим придется решить, кому остаться. И, да, вам самим придется убить лишнего тут, у меня на глазах.

Мы против! - растолкав всех, вырвался вперед Кромак. - Мы безоружны, но будем сражаться до конца. До твоей смерти Трайн!

В наступившей гробовой тишине громко чихнул Проныра.

*Глава Одиннадцатая.

Стражники навалились на послов почти мгновенно, правда оружием не воспользовались, ограничились кулаками. Кинжал Тельнара порхнул в воздухе и пролетел мимо Трайна в пяти сантиметрах. Полуростки почти сразу прошмыгнули у гномов между ног и побежали к дверям, начавшим подозрительно шататься и скрипеть, будто кто колотит в них с другой стороны.

Кромак не мешкал, как только стражники кинулись на них, он выпустил приготовленное заранее заклинаньице. С половины гномов полегло на пол, но еще столько же оставалось на ногах, умудряясь наносить при этом магу удары. Кромак обмяк. Леструд отбился от пары стражников двумя немудреными ударами в пах, отчего гномы сложились пополам не чуть не хуже чем какой-нибудь людской мужик на их месте. Не стоял на месте и Бальдур. Ловко ударив одного стражника в живот, он выхватил у него из-за пояса секиру и уложил круговым ударом двоих наповал.

У одной из колонн жалось еще четверо, но не решаясь напасть, они с надеждой посмотрели на своего короля. Двери продолжали дребезжать.

Ну вот и все Трайн, дело с концом. - пояснил Кромак потирая ладони. - Спрашиваю в последний раз: поможешь. Сегодня ты поможешь соседу, завтра сосед поможет тебе, ну!

Нет! - будто только-только поняв что произошло, сказал король. Оно и немудрено, потому что схватка длилась секунд пять.

Понятненько, но ты подумай лучше! - с этими словами Тельнар ногой подкинул лежавшую на полу секиру одного из стражников, многие из которых полегли на холодный пол без сознания, схватил ее в воздухе и одним прыжком очутился на парапете. Секира скользнула по воздуху, нацеленная на горло осоловевшего короля, она остановилась всего в дюйме от него, обдав Трайна напоследок холодным, почти морозным воздухом.

Мышцы таргонца, явно выпирающие сквозь тонкую рубаху из мешковины, дико напряглись но выдержали. Полуростки на другом конце зала завороженно ахнули, вслед за этим в очередной раз оглушительно бухнула дверь, по залу прокатилась раскатистое эхо.

Ну? - не церемонясь вопросил Тельнар, взглядом показывая Трайну, чуть не упавшему в обморок, что на вытянутых руках ему секиру удержать трудновато, поэтому было бы великолепно ее или положить, или вонзить во что-нибудь мягкое.

Трайн, понимая что из мягкого поблизости только он и есть, напряженно сглотнул.

Так что? - в непонятке, не выдержав напряжения, рявкнул Бальдур, вставший на нижнюю ступень парапета и держащий в руках еще одну секиру, так, на всякий случай.

Все уставились на Трайна, пригвожденного в стене озлобленным таргонцем начинающим уставать. Смотрел сам Тельнар, Кромак, не знающий что еще такого предпринять, если король не согласиться, и как остановить разбуянившегося Тельнара в случае его отказа. Смотрели и Таин с Пронырой, при чем второй смотрел скорее не на Трайна, а на стену, за которой стоял трон, потому что неподдельно верил, что за каждым троном каждого приличного правителя должен быть и потайной вход, или выход, это уже смотря по ситуации. Но реакция Про была понятна, ведь отчетливые удары по дубовой двери и приглушенные крики с той стороны он слышал отчетливей остальных.

Даже четверо стражников, так и оставшихся стоять столбами у огромных колонн, подпирающих каменный небосвод, глядели на своего короля с невысказанной просьбой во взгляде.

Еще минуту король думал, еще минуту король ждал и взвешивал, еще минуту Трайн играл. На лице вспыхнула нелепая гримаса, он сказал:

Нет! - при этом последовал сильнейший удар в дверь, Проныра и Таин отскочили в сторону. Руки Тельнара начали дрожать. Кромак молил Туманы чтобы таргонец сдержался. - Сейчас в эту дверь пролезут мои люди, и тогда я отпущу вас, пятерых из вас. - Добавил усмехаясь Трайн. Руки таргонца напряглись до невозможности, дикий оскал зубов промелькнул в эту секунду на его лице.

Мы этого не допустим. - уверенно ответил Кромак, и тут же глянул на двери.

В затхлый, хоть и холодный воздух зала с колоннами взметнулись осколки дверей, огромная дыра зияла теперь прямо посередине дубового монолита о двух частях.

Трайн истошно заржал. Отряд глянул на него с омерзением.

Мои люди ту... - не закончил король, оставшись стоять на парапете с приставленным к горлу лезвием секиры и отвисшей челюстью.

К трону шли двадцать гномов, во главе - сын Трайна Тангар Молот, видно не зря получивший такое прозвище. Шел он с большим, с его голову молотом наперевес, но атаковать не собирался, на оружии были видны щепки от еще недавно целой двери. Все, включая и самого короля, молчали.

Двадцатка гномов спокойно подошла к ртону и остановилась. Тангар жестом указал Тельнару опустить оружие. Тот глянул на товарищей и повиновался, предусмотрительно отступив в сторону. Таин и Проныра, никому не видя, продвинулись к двери, глянули на ней, и увидали что в дверях стоит целая толпа стражников.

Не понял! - честно признался Про глядя на никчемно выставленную стражу у дверей. Но тут же морпдашка воришки засияла и он с интересом начал следить за происходящим на другом конце зала. Таин последовал его примеру, зная что в таких ситуациях брат ориентируется получше его.

Тангар продолжал свой полный непредсказуемости ход. Поднявшись по ступеням, он, встав рядом с отцом и положив ему на плечо руку, отчего тот от гордости засиял, и сказал:

Дражайший отец, властью данной мне народом, я отстраняю тебя от владычества сиими землями.

Трайн в замешательстве стоял раскрыв рот и непонимающе, но со всё нарастающей злобой смотрел то на Кромака, то на сына своего Тангара. Казалось, для старого короля всё перевернулось вверх дном намного быстрее чем он предполагал, если предпологал.

Также, властью данной мне народом, я обьявляю сих посланцев севера друззьями гномов Гномьих гор.

Что за... - промолвил Трайн, его рука резким движением оотолкнула в сторону сына.

Королю Трайну надлежит... - ледяным тоном, видно было что сильно напущенным, и словами, произносимыми сквозь горечь говорил Тангар, оказавшийся вовсе не таким уж и дураком. - И при всем этом Трайну прежлагается пожизненная почесть, а также забота со стороны своих бывших подчиненных. Изгнанию Трайн не подлежит! - закончил Тангар и посмотрел на отца, сторонники Тангара внизу не молвили ни слова.

Трайн медленно подошел к Кромаку, ступал он ватным шагом, сопровождаемый взглядами всех присутствовавших.

Даже сына моего ты повернул супротив меня, что уж говорить о народе! - истерично прокричал Трайн магу в лицо, стоя на ступене выше Кромака. Слова свергнутого короля отдались эхом и вернулись, он продолжил:

Так вот что! Ты, да, ты! Единственное зло и враг, маг. Я вижу тебя насквозь! - Трайн злобно окатил взглядом всех присутствующих. - Ты призываешь меня добровольно отослать свой народ на смерть, а на самом деле вы с сыном моим Тангаром хотите захватить власть. Вот и все! Ты - зло, Кромак, враг ты, и сына моего в такого превратил, негодяй! - брызгая слюнами заявил Трайн в гробовой тишине притихшего зала.

Кромак стоял сложив руки по бокам, словно провинившийся ученик, но сохраняя при этом отсутствующее выражение лица, будто все что говорилось Трайном, было сном. Зато лицо его было повернуто к королю - последняя дань уважения.

Тангар осуждающе смотрел на отца и изредка качал головой, упирая взгляд в холодный каменный пол, стыдясь.

Видеть вас не желаю! - вскрикнул вновь экс-король взмахнув рукой. - Никого. Чтобы завтра вас тут и след простыл! - Крикнул, чуть не взвизгивая и плача Трайн, готовый рвать на себе шутовскую одежду, и удерживаемый только остатком своей полоумной гордости. Трайн сел на каменную ступень, вдруг будто что-то вспомнил и встал, гордо держа голову. Коснулся некого камня в стене, в коей тут же открылась невидимая доселе глазу дверь. Трайн вошел в образовавшийся проход, и сопровождаемый сочувствующим молчанием покинул зал, напоследок затворив за собой массивную каменную, потайную дверь. Никто даже и не зметил как за экс-королем следом шмыгнула мелкая тень.

Гром двери в зале стих, кто-то даже вздлохнул, напряжение спало. Тишина осталась. По щеке Тангара прокатилась слеза.

*

Отец не прав, я признаю. По правде сказать, мне стыдно за него. Но и его можно понять, ведь управление таким государством - дело нелегкое. В последнее время народ голодал, из-за частых подземных набегов на рабочих, из-за застоя... - Сидя в своем по закону троне, говорил, словно оправдываясь новый король. - Да и после вашего ухода, - Тангар кивнул в сторону Таина, посмотрел на него заплывшими от тяжких мыслей глазами. - Торговля начала вянуть. Сейчас, когда вокруг царят такие страшные вещи, а мы оторваны от остальных... В общем, нам вновь надо обьединится! - Глянул Тангар на Бальдура.

Тот ответил ему понимающим взглядом, протянул руку. Тангар тяжело встал, пожал руку, затем притянул к себе Бальдура и они похлопали себя по спинам.

Никогда об этом так даже и не думал. - промолвил Бальдур застенчиво глядя в пол.

О чём, брат? - понимающе спросил Тангар поняв в какую сторону Бальдур клонит.

О том самом.

Ну да, ну да. Бремя владычества огромно, особенно для гнома, который в отличии от других народов всегда свободен.

Но не монарх.

Но не монарх. - согласился Тангар.

Экхм!! Да, это все конечно так трогательно, - бесцеремонно вмешался Кромак. - Но, хотелось бы знать... Насколько велика твоя власть Тангар?

Власть. Не власть велика - я велик. Очень.

Твой народ последует за тобой?

На войну? - скептически спросил Тангар.

Ну!

Вопрос не в том пойдет ли на войну народ, вопрос в том, пойду ли на нее я.

И? - начал терять терпение маг.

Даже не знаю...

Но ведь мы вместе! - как бы невзначай напомнил Бальдур.

Пойдешь ли ты со мной, и сколько воинов надобно? - тут же отозвался король.

Кромак прикинул:

Четырех тысяч бойцов хватило бы чтобы отстоять Гору и не дать войску Йогула продвинуться дальше.

Четыре тысячи! - не веря собственным ушам воскликнул Тангар. - Да... Цифра велика!

Как и твоя власть! - не преминул влезть в разговор Тельнар, стоявший в сторонке.

Думаю, я себя переоценил... Но кое-кого наскрести можно! Главное - со мной и за меня славные мужи сего племени, хорошие воины проверенные в боях с орками Арлаха. Есть вожди - есть добровольцы!

В разговр вмешался Леструд, ехидно глядя на нового короля:

Не сочти за оскорбление, но создается впечатление, что вождей у вас больше чем простых воинов. - сказав это, Леструд рукой показал на шумящих внизу зала сопровождающих Тангара.

Ну да, ну да. Быть может. - отозвался король. - Но одно другому не мешает, тем более что у нас и самих проблем хватает. Именно сейчас, когда мы ослаблены, когда в наших рядах бушуют еще мелкие пожары неповиновения и свободомыслия, которое идет вразрез с целями клана. Когда в мире бушует война, у нас голод, к тому же надвигается зима, которая грозит перерасти в настоящее бедствие. Не знаю, стоит ли посылать доблестных гномов на бой в чужие края.

Ну, не такие уж и чужие, смею заметить. - бросил эльф колкость.

И всё же! - не согласился Тангар.

Нам требуется помощь! - вскрикнул Кромак, и было в этом и отчаяние, и просьба, и отчаянная просьба, и даже просьба от отчаяния. - Прошу не забывать, что орки Арлаха хоть и независимы и сильны, но роль пешек в войне сыграть им посильно, а потому не удивляйся, если оставшись здесь ты окажешься в ловушке посреди трех грозных сил.

"В случае отказа и четырех." - понял Тангар мысль Кромака.

Я, я подумаю! - растерянно бросил король и жестом повелел оставить себя наедине с самим с собой.

Все медленно двинулись к выходу из зала. Двери уже ставили, правда, точно такие же, точно знают что скоро сместят и этого короля.

Буйный народ, - буркнул Леструд идя вместе со всеми к выходу. - А с виду спокойные, хоть и грозные. - усмехаясь закончил он мысль.

Молотки у входа гремели, новый король сидел на троне и напряженно думал, запрокинув ногу на ногу. Стуки многократно отражались от холодных каменных стен и застывали в постепенно наступавшей тишине, что обволакивала зал по мере того как уходили из него люди. А в наступившей тишине звучал одинокий голос Таина:

Никто не видел тут такого маленького, рыжего, Пронырой звать!?

Зал молчал.

*

-Семьсот воинов? Могли бы и побольше понабрать!

Молчи Таин, это дела государства, ихнего царства! - оборвал Бальдур.

Дык этих семисот не хватит даже чтоб отвлечь йогульцев от Горы! - рассердился Леструд.

Авось хватит... - тяжело вздохнул Кромак.

Все авось да авось! Ты ж маг! - воскликнул Таин вскочив на ноги. - И скажите мне наконец - где Про?

Маловато. - задумчиво скребя голову произнес Тельнар, пропустив мимо ушей слова полуростка.

А Танагар знает что ты последний? - спросил Бальдур пытаясь найти зацепку.

Знает, как не знать. Я же ему все начистоту выложил.

Как? - встрепенулся Бальдур.

Нет, - спокойно поправился Кромак. - Не про все, про шпиона не рассказал.

И про бой при Траг-фарлад рассказал? - не унимался гном.

Да.

И что же, всего семьсот!? - никак не мог поверить Бальдур.

Семьсот тридцать один гном, если быть точным.

Бальдур не унимался:

В Горе сидят восемь тысяч славных бойцов, еще три тысячи не в счет. А тут у него как минимум двадцать тысяч обитает, и не могут побольше бойцов наскрести!?

Не для себя же скребут. - усмехнулся Тельнар.

Для братьев, а это все равно что для себя. - упорствовал Бальдур.

Да ладно вам, помогите Про отыскать лучше!

Так, - протянул Кромак. - За пределами Горы еще три сотни гномов преданных Браду. Не верю что эльфы оставят своего короля в беде в заточении одного...

Не оставят! - прервал Леструд. - Уверен что полсотни стрелков мать пришлет.

Итого получается полторы тысячи воинов - дурно. - подытожил Тельнар.

А люди? - с надеждой вопросил Леструд.

У людей своих забот достаточно, - вскипел Тельнар. - Ты что не слышал что тебе Кромак рассказывал? Траг-фарлад захвачена - жди беды.

Война, война. - многозначительно пролепетал себе под нос Бальдур.

Да куда же он делся?

У нас остается Срединный остров. - напомнил Леструд.

Опять ты со своими эльфами! - отмахнулся Тельнар.

Ну, терять то нам особо нечего. - сказал, смотря на остальных Кромак.

Кому и жизнь в обузу! - брякнул таргонец.

От кого-кого, а от тебя такого услышать не ожидал! - осуждающе сказал Кромак.

-Это правда. - тихо сказал Леструд. - Не спрашивайте меня откуда и как я могу это знать, но я знаю - есть Срединный остров, и на нем живут эльфы.

Раз ты так уверен... - промолвил Тельнар.

Не знаю, не знаю. - проворчал Бальдур.

А что нам ещё остается? - не согласился эльф.

Идти. - подвел итоги Кромак.

И? - упорствовал гном.

Там увидим.

Подумай сам Бальдур, - решил уубедить друга Тельнар. - У Йогула при Горе будет не меньше восьми тысяч войска. А у нас? Что на нашей стороне? Окруженные гномы и кучка эльфов отсиживающиеся в Горе, вот что. Нам не выиграть если мы не найдем помощи, никак не выиграть.

Иногда лучше проиграть бой чтобы выиграть войну. - продолжал упорствовать Бальдур, про себя понимая всю нелепость своей позиции.

Не в этом случае, или ты хочешь потерять Гору со всеми ее сокровищами.

Ну, особых сокровищ там нету. - возразил гном.

А оружие. Оружия что находиться в недрах Горы, хватит для того чтобы вооружить до зубов самую большую армию. Я - друг гномов, Бальдур, я знаю о чем говорю. Не сомневаюсь что и Йогул знает об оружии. Вы уже давно собирались пойти в атаку на орков Арлаха, и возможно даже сместить Трайна. Ваши план провалился Бальдур...

Да как ты! Ты, смеешь? - соскочил в места Бальдур. - И тебя, змею, я и мой народ пригревали, считали другом!

Я и есть ваш друг, - согласился Тельнар. - И именно потому что я ваш друг, я говорю тебе о том, чего ты никак не можешь принять - ваш план, твой и твоего дяди, провалился.

Это не был никакой план, Тельнар, по крайней мере план по смещению Трайна. Он сам пришел к своему уничтожению, он ушел сам, он давно был готов к этому.

Да, Трайн был полоумен. - вставил слово Кромак. - Это так, но я гарантирую что ничего из того что предположил Тельнар, не случилось бы. Ты не знаешь всего, таргонец, Совет магов и Брад, король Горы, уже давно вели переговоры по поводу похода на Орчьи пещеры. Арлах наглеет с каждым годом, грабя, уничтожая, - пример этому - полуростки.

Да! - кивнул головой Таин.

У орков впервые появился такой сильный лидер, но что оркам хорошо - остальным беда. Так и в этом случае. Теперь уже Арлах представляет собой реальную угрозу, и Трайн понимал это лучше всех, и неудивительно что у бедного короля поехала крыша.

Так то оно так, но всем мы помочь не силах. - сказал Бальдур зная Кромака.

Не можем. - горестно согласился маг.

Значит - идем!? - обрадовался Леструд.

Нет! - вскинул руку вверх Кромак. Все удивленно и со страхом уставились на мага. - Во первых - не идем а плывем. Река Падшая втекает в Срединное озеро, значит, поплывем по течению. Сэкономим время.

Путники несказанно обрадовались, все кроме Бальдура.

Но это еще не все, - вновь поднял руку в воздух Кромак. - Во вторых, не поплывем, а поплывете. - выдержал паузу. - Я ухожу, вернее уезжаю.

Куда? - не веря спросил Тельнар.

На запад, к Траг-фарладу. Я нужен там больше чем здесь. Не спрашивайте меня почему. Леструд, я знаю что ты меня поймешь - я просто знаю.

Ты маг. - согласно махнул рукой эльф.

Не осуждайте меня, но мне кажеться что этот наш бой проигран.

Тогда зачем продожать путь? - спросил Таин.

Надо пройти все от начала до конца, и еще - у каждого из нас своя дорога. - закончил Кромак и встал.

*

Отряд стоял возле одного из выходов из царства гномов и ждал. Наконец то вынесли две лодки, несли их четверо гномов. Пятый гном вел на поводу скакуна. Проныры с остальными не было. Тангар простился с послами ещё в недрах гор, новому королю предстояло много дел, и на простые фамильярности у него времени не было. Но своё дело Тангар сделал - семьсот гномов-воинов было отправлено к Горе с четким приказом повиноваться Браду, а если это невозможно, то пытаться противостоять войску Йогула захватить Гору.

Это что за лошадь! - удивленно вскричал Таин, лошадей, или же все таки коней, не любивший, но в голосе было слышно приятное удивление. - И на этом ты поскачешь?

Да. Хорош! - ответил Кромак подбегая к коню и беря его под узду.

Гном ведший коня хотел было уйти, но вдруг обернулся и сказал:

Этого красавца, одного из трех коней в нашей конюшне мы отняли у орков в бою. Конь превосходный, быстрый как ветер у моря, хотя я у моря никогда не был, но так говорят! Видно негодяи зарубили где-то какого то принца эльфов, люди на таких скакунах не скачут.

Люди нет, - сказал Тельнар подойдя к коню и протягивая к нему ладонь. - Таргонцы - да!

Ну понятно, - будто действительно что-то поняв сказал гном и пошел к входу в горы.

Тем временем конь увернулся от руки Тельнара и недобро глянул на него, после чего пронзительно заржал, переступая с ноги на ногу.

Спокойно, спокойно. - поговривал Кромак глядя коня по загривку. - Это друг, - Кромак с опаской и сомнением глянул на Тельнара, который встал в сторонке ошарашенный.

Странный скакун. - заявил он. - Тварь не признавшая таргонца нечиста!

Я признал этого коня, - вспылил Кромак, конь фыркнул. - И по решению Тангара он отныне мой настолько, насколько одно живое существо может принадлежать другому.

Тельнар надулся и гневно глянул на коня, затем демонстративно отвернулся.

И это не тварь. - добавил Таин, о чем тут же пожалел, ведь портить отношения с Тельнаром не хотел. Во первых потому что считал таргонца для себя авторитетом, во вторых, потому что подозревал его в предательстве, впрочем как и всех остальных, и, как говориться: держи друзей близко, а врагов еще ближе. Ещё одной причиной было исчезновение Проныры, о котором все будто забыли, а он верил что только Тельнар сможет найти брата в случае чего, только у таргонца может получиться то, что у других не выходит, ну, может еще у Кромака, но маг отправляется в путь, без них.

Лодки были принесены и поставлены на землю, все гномы кроме одного удалились в свое царство.

Путники, - произнес оставшийся гном. - Мое имя Стеннар, я буду вашим проводником до самой реки, там я вас оставлю, таково повеление короля. - Говорил он мерным голосом и без запинок, будто провожал гостей не в первый раз.

Э-э, - недоуменно почесал пятерней голову Бальдур. - А припасы!?

В лодках. - сухо ответил Стеннар и медленным шагом двинулся в сторону от входа в гномье царство. Отряд остался стоять в недоумении, пять пар глаз смотрели вслед уходящему гному.

Вперед! - повернулся к отряду проводник. - Лодки на спины и пошли, чего ждем!?

Тельнар тут же кинулся к лодке, Бальдур за ним.

А как же...

Вы, достопочтенный маг Кромак проследуете вместе с нами, тут вы на коне не проедете, а вот у реки - хоть вскач!

Ну ладно. - согласился маг и пошел вслед за Стеннаром.

Тельнар и Бальдур уже несли легкие лодки-долбленки вниз, сквозь кустарник, следуя за проводником.

И-и, взяли! - скомандовал эльф Таину, взявшись за передний нос лодки.

А Про...? - удивился Таин стоя один, и с надеждой глядя на Леструда, как всегда одетого в белые одежды.

Не пропадет! - уверенно отмахнулся эльф и они подняли тяжелую ношу.

Тяжела!! - сказал, все еще не понимая всей ситуации Таин.

Как тебе там внизу, полуростик? - убыстряя темп, боясь потерять из виду проводника и друзей, спросил Леструд.

Я? Нормально, до реки надеюсь донесу. - они вступили в кустарник. - Хоть ручонки напрягу! - злясь на всех и вся из-за безразличия с их стороны, проворчал Таин, про себя надеясь что с Пронырой ничего плохого не случилось.

Кустарник оказался весьма заметной преградой для них, где то на полпути к реке Таин не выдержал, его место занял Кромак. Конь с трудом ступал по неровной земле, идущей вниз, к реке, которую уже можно было услышать. Это не был раскатистый звук, но звучал он мрачно, так, будто река течет навстречу опасностям, постоянно бурча себе под нос об этом.

Когда проводник повел путников по крутому склону, Таину показалось что на него даже упала капля воды. Чуть ли не скатившись по склону, подставляясь под колкие удары мелких веток, путники оказались у самого края воды.

Это был стык нескольких горных ручьев ниспадающих в одну реку, реку Мрачную, да так, что там где они стекали вместе, образовался небольшой водопад высотой в пару метров. Лодки-долбленки были тут же чуть ли не скинуты с плеч на землю.

Далее по течению водопады будут? - со знанием дела спросил Леструд Стеннара.

Вроде бы нет, хотя никто в точности не знает, ведь никто из гномов по этой реке никогда не плыл. По крайней мере об этом неизвестно, так что если и плыл, то назад не вернулся.

А пороги? - с сомнением спросил эльф косо глядя на проводника.

Э-э, знать не знаю! Если есть - скажете.

В наступившей тишине было слышно как громко Бальдур сглотнул подступившую слюну.

А орки?! - пытаясь не пасть духом бодро поинтересовался Бальдур.

Полным полно, - Улыбаясь ответил Стеннар, и, кажется, это была его единственная улыбка. - Так что скучать вам не придется!

Таину все казалось нереальным - безразличие остальных, внезапная утрата цели к которой они все стремились все это время, сказка про эльфов живущих на острове посреди озера, отьезд Кромака наконец.

Пока Таин думал, остальные осыпали Стеннара всевозможными вопросами. Спрашивали, есть ли еда у реки, безопасен ли левый берег, сильное ли течение у реки. На некоторые вопросы проводник отвечал отрицательно, на некоторые в ответ лишь пожимал плечами.

И вот подошло время отправляться: лодки были столкнуты в воду, и тут же чуть было не унесены прочь течением, затем в одну из них сел Таин, в другую Леструд, и взяв в руки весла, оперли их о дно реки, пока еще неглубокой. Тельнар и бальдур прощались с Кромаком, конь с нетерпением драл копытом мягкую землю неподалеку.

Попрощавшись и пожелав удачи в пути, скрылся среди кустов Стеннар.

Ну вот и все! - крикнул из лодки Леструд.

А вот и нет молодой принц, еще не все, - бодро прикрикнул в ответ Кромак. - Все только начинается.

Таин сидел в лодке кислый и недовольный, думы его витали вокруг двоюродного брата.

Ну что же, пора! - сказал с ноткой горечи Кромак вскочив на скакуна.

Таин повернулся к нему лицом, на щеках блестели слезы, тусклые как и небо у подножий гор.

Эге!! - послышался откуда то крик. - Подождь пассажира!

Про! - в радостях вскочил Таин на ноги, отчего лодка закачалась из стороны в сторону, весло упало, но полуросток тут же подхватил его и вновь упер в глинястое дно реки. - Где этот говнюк?! - спросил он более строго.

Я все слышал. - послышался голос из кустарника, и в следующую секунды, разрывая мелкие сучья и волоча за собой целую кипу прелых листьев, из кустарника, весь ободранный выскочил Про. Бежал он под тот же холм что и они вначале, но скорость его была куда больше, а потому и царапины на ручонках и лице были больше.

В последний момент! - глубоко вздохнув, разгибаясь и переводя дыхание сказал радостно полуростик.

Все были с ним полностью согласны, в их лицах читалось осуждение.

Э-э, как дела?? - плутовски начал он.

Где был? - как можно более грозно спросил Бальдур, стоящий рядом.

Проныра подошел поближе:

Секрет, когда придет время - узнаете.

Ладно, - махнул рукой Кромак сидя верхом на нетерпеливом коне. - Времени на обьяснения нет ни у вас, ни у меня. Скажи нам только одно, но честно:

твое исчезновение связано с помощью нашим врагам? - взгляд мага полоснул ободранного и голодного полуростка.

Нет. - твердо ответил Проныра.

Так я и думал. Ну да ладно. - сказал, внезапно помрачнев Кромак.

Ты что же, уже уезжаешь? - опомнился Проныра.

Да. - сухо ответил Кромак и несколько раз повернулся на коне вокруг оси, показывая свою удалость и многолетнее мастерство наездника. Это только в сказках сказывается что маги плохие наездники, да и вообще простых дел делать не умеют - этакие дурачки, но это лишь маска, придуманная между прочим самим народом.

А как же это?

Ну ладно, - молвил Кромак. - Помните друзья - враг не дремлет. И еще - среди вас еще есть шпион, предатель, будьте начеку!

Да едь ты уже! - шутливо бросил Леструд из лодки.

И правда, чего это я... старый дурак. Прощайте! - помахав на прощанье рукой и щегольнув перед товарищами заставив встать коня на дыбы, Кромак помчался прочь. Прорвавшись словно скверный ветер в пасмурный день меж дюжины одиноких сосен что росли у самого берега реки, маг исчез из виду. Начинал идти мокрый снег - первый признак зимы, которая прошла наконец горы и теперь двигалась на юг - по пятам путников, как всегда, а им это было уже привычно, и снега они не заметили.

*

Вода, темная и холодная. Страшная вода вокруг и чувство одиночества гнетущее сердце.

Семья где то далеко, если хоть кто нибудь еще остался в живых.

Проныра вобрал в свернутую ковшиком ладонь холодной воды, медленно и осторожно, будто это было нечто хрупкое и ценное. Затем, продержав ее в ладони некоторое время пока они проплыли вперед по течению, вылил обратно так же осторожно и боязненно.

Вода несла две лодки-долбленки вперед и вперед не видя преград, пока, хотя с отплытия прошло всего часа два, не больше. Солнце не стояло еще даже над ними, когда они проплыли приличный кусок пути от гор. Здесь вода была потеплей. Несколько раз Тельнар, плывущий с полуростками в одной лодке, наказывал Проныре не совать руки в холодную и неизвестную воду попусту.

Лишний раз рискуют лишь ненормальные и орки. Что одно и то же, если задуматься. - рассуждал Тельнар гребя веслом, больше для приличия дела, нежели толка.

А воины. А таргонцы? - спросил, не особо желая услышать ответ Проныра.

Ооо! Если бьешь, то бей наверняка! Так говорил сам отец племени Крон убивший последнего дракона, а он так просто ничего не говорил, так что ему верить можно.

Настроение Тельнара несказанно поднялось после отплытия, и полуростки подозревали что причина тому уход Кромака.

Проныра лениво глянул на Таина. Тот полулежал на дне лодки, убаюканный мягким шумом тихой пока реки, попутно уплетая дареные гномами припасы - вяленое мясо, дивный, никогда не виданный ими овощ картофель в травах, и хлеб, правда хлеб был черствоват, это Проныра понял ещё когда они тронулись, поэтому Таина не осуждал.

Река станвилась шире и шире, и вскоре чтобы перейти с одного ее берега на другой, потребовалось бы свалить самую высокую ель из тех что росли на берегах Мрачной. А самой длинной и видимо старой елью на всем Правом берегу была та, что как раз попалась полуростку на глаза. Высокая, выше дворца Лорда Лат-данарского, что достигал высоты полсотни локтей и был по закону самым высоким зданием во всем Лат-данарском государстве.

Проныра изумленно таращился на дивную ель. Как истинный знаток деревьев ее приметил и Леструд, сидевший во второй лодке вместе с Бальдуром, тоже жадно пожирающим припасы, особенно картофель. Кора дерева была столь ипещрена всяческими шрамами, что ель вполне можно было назвать ветераном битв. Видимо нередко сражались гномы и орки в этих местах, а высота дерева не давала покоя и им, но этим народам редко что давало покой, благо Бальдур сейчас был занят картошкой и изумления товарищей даже не заметил.

Но они оба, Про и Леструд, заметили и еще кое что. Что то или кто то сидело на одной из веток ели и чуть покачивалось, видно было что оно наблюдает за ними. Про и Леструд все еще наблюдали за ним, когда оно заметило их взгляды, река медленно уносила лодки прочь. Существо шевельнулось, ветвь покачнулась, и в обе лодки полетели стрелы.

Ложись!! - скомандовал Леструд, но сам и не думал ложиться. Его лодка была ближе к берегу, поэтому эльф подхватил со дна свой лук и отточеным движением насадил на тетиву стрелу. Бальдур барахтался в лодке словно дикий кабан, пытаясь встать на ноги, но не мог из-за мокрого и скользкого днища лодки.

Э-эх! Ненавижу воду и реки в особенности!! - заорал гном от бессилия и устало шлепнулся на зад, пытаясь укрыться от черных стрел посылаемых уже с обоих берегов незнамо кем и зачем.

Тогда не качай лодку! - прикрикнул Леструд Бальдуру.

Эльф отчаянно пытался прицелиться, хотя это было нелегко, учитывая что нападавшие скрывались за плотной листвой прибережных деревьев. Но лодка продолжала качаться, а одна из стрел пролетела на сантиметр выше непокрытой головы Бальдура.

Как назло течение в этом месте ослабевало, да так, что дабы двинуться вперед надо было грести.

Подлые гаденыши выбрали это место не случайно, - звучал с другой лодки голос Тельнара. - Так что все на весла. Р-раз, два! - послышались всплески воды от опустившихся в воду весел.

Ты тоже, Ржавый! - не выдержал и крикнул Леструд, стоя под градом стрел и замечая что с каждым разом нападающие стреляют все увереннее и точнее.

С опаской поглядел он на еще дрожащую стрелу что впилась в борт их лодки, тут же мимо его правого уха пролетела свистящая стрела. - Давай!

Бальдур схватился за весло и начал грести, но стрелки не переставали пускать стрелу за стрелой.

Рука держащая натянутую тетиву начала уставать, Леструд проклял про себя реку Мрачную и отпустил тетиву, в воздухе раздался характерный свист. Леструд томно осел, проводив стрелу взглядом, и услышал музыку для своих острых ушей - крик с той самой ели.

Попал! - крикнул Леструд и чуть не подпрыгнул от радости, но вовремя вспомнил где находиться и удержался.

Поток свистящих стрел у них над головами не становился меньше. Успокоившись, Леструд сразу же взялся за второе весло и начал грести, помогая Бальдуру. От Тельнара и полуростков они не отстали, но и те не продвинулись далеко, и все они по прежнему оставались на расстоянии полета стрелы.

"Будь это хорошие стрелки, я бы сейчас уже был мертв." - подумал Леструд, и тут же мелькнула мысль. - "Если бы здесь оказался Кромак!"

Но Кромака поблизости не было, а Леструд подозревал что маг уже очень, очень далеко ускакал. Конь под ним был не из простых, сам Кромак был не то что не прост, он был уникален, да и наездником он был великолепным, а значит с конем общий язык нашел. Сам Кромак наверняка обиделся бы услышав эти слова, уж такой он был... Пришедший из Туманов, с виду человек, но что у него твориться внутри никто не знает, наверное даже он сам, и это огорчает.

Хотя нет! Кромак же не был Первоначальным магом, он был отобран Сибсимусом, главой магов. Но даже если и так, Кромак Вездесущий был есть и будет исключительной личностью, вечным учителем и вечным учеником. Ибо это миф что великие мира сего всё знают, вовсе и нет, просто они умеют слушать, умеют учиться на своих ошибках, а также умеют передавать свои знания другим, тем самым завоевывая их уважение без драк, без насилия, насаждаемого полоумными вольнодумцами.

Но эльф не порицал и последних - просто зачастую они сами были чьими то жертвами, часто жертвами собственных родителей, что вдвойне прискорбно.

"Самый опасный подлец это тот, кто не осознает своей подлости." - говаривал Эльвинд.

Так и есть. - подумал вслух Леструд.

Ты о чем? - продолжая грести изо всех сил, спросил на выдохе Бальдур, вновь вонзая весло в холодную гладь притихшей реки с правого борта.

Да так, о своем, о девичьем.

Чо?!

В другой лодке Тельнар греб изо всех сил, и лодка начинала наконец набирать скорость, а Проныра пытался не отставать от таргонца и держал весло за другим бортом так, чтобы лодку не развернуло.

Авось проскочим нетронутыми. - понадеялся Про и посмотрел на вторую лодку.

В боках лодки Бальдура и Леструда торчала дюжина, а то и больше черных стрел.

"Хорошо что стрелы не горящие, а то лодка сгорела бы быстрее, чем стрелки в кого нибудь попали!" - подумал и посмеялся Проныра, и хотел было высказать мысль вслух, но в последний момент передумал - реакция Тельнара была непредсказуема, а ему не хотелось портить с ним отношения.

Но и вторая лодка понемногу начинала отрываться от черных стрел, Про так показалось. Или же течение наконец дало о себе знать, или просто у стрелков начали заканчиваться стрелы. Но что бы не произошло, проплыв еще немного по течению, отряд оказался в безопасности.

В нарастающем реве реки послышался громовой голос Тельнара:

Плывем дальше, течение тут хорошее. - лодки поровнялись, весла были убраны в сторону. - Никто не ранен?

Меня только поцарапали. - откликнулся Леструд, застывшим взглядом пялясь на правую ногу, белую как молоко. - Яда нет! - радостно воскликнул он.

Это радует. - заметил Проныра и взял из мешка картофель, последний из своего мешка, сьел его, а затем незаметно для остальных взял в руки тканый мешочек в коем дотоле хранился дивный овощ.

Река несла отряд на юг, солнце стояло высоко.

Эх, - молвил Таин насытившись, и даже не беря в голову последнее происшествие, и даже не обращая вниманиия на стрелы торчащие из бортов лодки. - Интересная штука!

Чего? - полюбопытствовал Про осторожно укутывая что то у себя за спиной, так, чтоб другие не видели.

Солнце.

Что солнце? - смотря кузену в глаза и не прекращая своего тайного действа, спросил Проныра сидя на носу лодки.

Раньше оно слепило нам днем в глаза, теперь же в правые бока.

Смотри, допутешествуемся и в Тартаре окажемся, договоришься! Там солнце вообще не светит! - грозно пригрозил Про и отсел с носа лодки, повернулся к Таину и Тельнару боком. Выглядел он угрюмым, но на самом деле ликовал.

"Проныра! Проныра!" - Думал он. - "Доведет тебя нелегкая!"

Хм, - пропустив тон Про мимо ушей усмехнулся Таин. - Тартар!? Ха!

*Глава Двенадцатая.

Вторая половина дня на реке оказалась спокойной, даже чересчур, так что Тельнар, привыкший жить при войне, решил не останавливаться на ночь и лагерь не разбивать. Спали там же в лодках, на часах стояли Леструд и Тельнар, потому что только они единственные из пятерки знали как управиться в с лодкой в случае чего. Бальдур и полуростки мирно спали на днах лодок, храп гнома разносился по водной глади неспокойной реки.

Ночь была мимолетной, по крайней мере для Бальдура и полуростков, мирно сопевших под шкурами. Но вот рассвело, алые лучи солнца пробились сквозь тёмные облака, очень сочитавшиеся с гиблой растительностью на правом берегу реки. Правый берег - владение орков Арлаха, то есть - редкая травинка, да и та истоптана так, что узнать невозможно. Гиблые, хоть и молодые деревья, ядовитые растения на каждом шагу, и аналог людской лакомки на орчий манер - крапива.

Страшненькие места. - прочирикал Таин, выспавшийся и мучающийся болью в животе. - А может на берег, а? - посмотрел он в надежде на Тельнара, небритого и осунувшегося.

Ломит? - злорадно поинтересовался тот.

Ой как ломи-и ит!

Какие именно места? - злорадствуя спросил таргонец.

Проснулся от дрема Проныра:

У меня руки и ноги, а у него...

Ах руки и ноги!? - вспылил Тельнар.

Ноги вытянуть негде в этом корыте!

Скажи спасибо что такое дали. Целых два.

Аааай. Да остановитесь вы, дайте выйти! - сжав зубы поплотнее взвыл Таин.

Ладно. - невольно согласился таргонец и направил лодку к левому берегу, полной противоположности правому, только крапивы там было так же много, если не больше. - А если руки болят - так это от безделья. Вот дам весло в руки, мигом все снимет. - полушутливо пригорзил Тельнар.

Вторая лодка последовала за первой, и уже спустя чуть более получаса все впятером сидели в кругу. Погода была хорошей, хоть солнце больше не светило.

Дул небольшой ветерок, жарко не было, но и холодно тоже. Таин и Проныра растянулись на мягкой траве на полянке неподалеку от берега. Лодки пришлось притащить за собой, ведь их даже нельзя было оставить на берегу - кто знает насколько сильно течение этой реки, притом что название у нее зловещее - Мрачная. Костер естественно разводить не стали - уж слишком большой шик для простого дневного отдыха, да и костер днем, хоть и менее заметен чем ночью - более подозрителен.

Костер днем - прямая указка бандитам и нечисти где раненый воин, а также некто, нуждающийся в огне, то есть в помощи, а значит этот некто весьма легкая добыча для шайки. - Поучил спутников Тельнар сразу же как они скинули вещи. Кроме того огонь - указ на пищу, и этим не преминут воспользоваться ни волки ни норлы, ни даже медведи, которые в этих краях, как я слышал, уж больно наглые.

Вот это да! - желая насолить таргонцу притворно изумился Проныра. - Ты слышал об этих месах!?

Ну. Как сказать - когда отвага велика а рука крепка, ноги заносят в такие уголки где не такие сказки рассказывают!

Ну-ну!

А кто же на нас напал? - желая сменить тему начал Таин.

Ну, - робко сказал Леструд сидя на корточках а руки положив под голову, так что его острые уши казались двумя острейшими ножами. - Это ясно. Так? - заговорщицки спросил эльф смотря то на одного товарища то на другого.

Это ты что хочешь сказать? - не понял Таин.

Да, - Бальдур злобно прищурился и напрягся. - что ты хочешь этим сказать?

Ну, - замялся эльф. - Ну это же понятно! - не выдержал он и прямо посмотрел гному в глаза.

Ты думаешь?

В назревающий спор встрял Таин:

Орки, да!? А я так и думал что орки Арлаха. Стрелы то ихние - черные.

Орки таких стрел не делают, - осторожно возразил эльф. - Уж больно они хлипкие, эти стрелы. - И тут он извлек на свет одну из тех стрел что попали в борта лодок. - Смотри! - сказал он и потряс стрелу в воздухе, так что все оперение тут же слетело на землю, а эльф стал похож на ощипанного гуся. - Орки таких стрел точно не делают Таин, уж поверь мне! Не раз я помогал нашим стрелкам изгонять орков и других тварей из нашего леса, я знаю! - при этом Леструд сел на пятую точку и приподнял рубаху обнажая живот, так, чтобы видно было всем. Под правым ребром был виден выпуклый шрам сантиметр в диаметре. - Простой гоблин попал в меня с тридцати шагов, Эльвинд... Отец меня еле выходил, я тогда еще совсем юнцом был.

В наступившей тишине озарения криком явился звук поднимаемого с земли топора.

А ну, эльф! - предупреждающе взревел Бальдур. - Сейчас к этой дырочке прибавится ещё одна, только побольше и посвежее. Извиняйся!! - взревел гном стоя всего в шаге от пораженного эльфа. Бальдур молча, прикуся толстую нижнюю губу чуть ли не до крови, встал в боевую стойку. Рыжая борода была полна хлебных крошек и засохших кусочков картофеля.

Умой бороду! - встав, готовый к любому повороту событий, напряженный и опасный как десяток троллей, сказал предупреждающе тихо и ясно таргонец.

Да что же вы...? - встав, замахал в воздухе руками Таин.

В сторону! - оттолкнул его гном.

Вы, гномы такие, я всегда знал! - поспешно встав и пристально наблюдая за каждым движением Бальдура бросил Леструд..

Да неужели!?

Да, Брад точно такой же! - понимая всю опаснось громко произнес Леструд, упрямо стоя на пути топора всего в двух шагах от противника.

Он не мог этого сделать! - взвыл Бальдур, но сдержался, не давая волю эмоциям.

Тельнар прекрасно понимал гнома, представляя себе какие муки тот сейчас испытывает. Было очевидно и то, каких усилий стоило гному сдержать себя и не броситься на глупого эльфа. Напряжение сохранялось еще некоторое время, что самое страшное - немое напряжение, и любой из пятерки был готов на что угодно. Все взгляды были уставлены на гнома, тот продолжал напряженно стоять в боевой стойке, широко раздвинув ноги, чуть пригнувшись в земле, с топором на изготовке.

Не мог он. - на лбу Бальдура проступил пот.

Как то невовремя влез Проныра:

Сам то ты веришь в это? Что, Брад, тот сумасшедший что унижал нас, на мог он повелеть напасть на нас с оставшейся у него властью на руках?

Закону кланов писаны для всех, и я сейчас нарушаю один из них обсуждая их с вами.

Если нарушен один закон, будет нарушен и другой, и неважно кем. - со знанием дела серьезно сказал Проныра глядя Бальдуру в глаза.

Так уж и быть, - гном опустил топор, все расслабились, лишь Тельнар остался настороже, только виду не подавал. - Но это могли быть и орки.

Могли, - спокойно, в той манере в коей он зачастую говорил, сказал Леструд вновь садясь на мягкую траву, все еще не сводя глаз с раскалившегося гнома. - Никто этого и не отрицал, да это и так понятно. - будто невзначай добавил он.

Гном одарил своего остроухого спутника взглядом означаящим: "Берегись, я за тобой наблюдаю!"

Эльф примолк.

Молчание и тишина.

А я не закончил песнь про Ириона! - припомнил Тельнар.

Продолжай...

И Тельнар продолжил:

Но не таков был Ирион, спустя года, злостью, местью, любовью воспылал он.

Никто иная как дочь самой Кометы и Ина, тогда уже знатного господина

Понравилась ему, противному, обезображенному палачами горбуну.

Но Ирион не унывал - был он мудр и бывал, и по прежнему удал.

Коварный план родился в мозгу обезображенного эльфа,

И был тот план настолько же безобразен как некогда прекрасное лицо его, подернутое острыми клешнями.

Он думал, он пытался все понять, и наконец он понял - он может все, но злости буйной ему отныне не унять.

Простой народ - вот ключ ко всему, ближнему и дальнему,

Простому, гениальному и дорогому, столь желанному!

Прошли еще года, был план готов, отчаян правда, но что не без изьяна?

А Ин в то время процветал - стал он вождем на месте зятя, и вся земля его владений его вмиг невзлюбила,

Забила природа тревогу похлеще чем та что запускают люди когда увидят клеща. Ха!

И началось - обезображено было лицо, но ум силен остался и коварен, как будто не был в масле Ирион проварен!!

Он знал всё, он годами изучал и проверял, и вот в один не столь прекрасный день для Ина,

Случилось то, что опасался он побольше смерти сына, молодого Парафона, воина приграничного легиона.

В одну лишь ночь поднялось восстанье, в одну лишь ночь пол-леса запылало огнем, и захлестнул тот не только зеленые деревья,

Он захлестнул любовь.

Был изгнан Ин и всё племя ненавистных простым эльфам Владык, были взрощены леса,

Но огонь той страшной ночи был что коса - с земли в ту ночь начисто испарилася любви роса.

Владыки в Туманы повадились, а эльфы простые заблудились, и вроде бы те снова пробудились,

Но то лишь слабая искра по сравнению с тем что было до того - тирания, зло...

Это все? - Зевнул Таин.

Опять ты... - рявкнул Проныра.

Скучно, первая часть была лучше.

Не боись, - уверил Таина таргонец. - Это еще совсем не конец...

Таин вновь зевнул.

Э-эхх... - вздохнул спустя несколько минут Леструд. - Это перевод с староэльфийского, скверный перевод, впрочем.

Спустя час все чувствовали себя отдохнувшими, но именно поэтому не хотелось подолжать путь по реке. Разговоров не вели, попросту каждый забился в свой уголи молчал, молчал о своём.

Время перевалило за полдень, солнце, чуть поласкав путников своими чистыми лучами и спугнув орков, явно наюлюдающих за ними с того берега, скрылось.

И тут из ближайших к ним зарослей послышались слабые, но отчетливые шорохи, будто некто шел, и хотел чтобы его заметили.

В несколько секунд пятеро путников были готовы к битве не на жизнь а на смерть, ну, конечно, такими дураками они не были, а в случае опасности попытались бы быстрее спустить лодки на воду. Но случая не оказалось, потому что из зарослей с высоко поднятыми вверх руками вышли трое полуростков. Сердце Таина сжалось когда он увидел их, но виду не подал, не только потому что он знал что с годами люди меняются, он ещё хотел посмотреть реакцию Проныры, хотя представлял себе какой она будет.

Вожак полуростков шел в середине, и голову он держал высоко, что давало ему некоторый бойцовский вид несмотря на поднятые вверх руки.

Здоровы будьте путники! - поздоровался вожак полуростков.

И вы. - отрешенно ответил Тельнар вращая глазами в поисках стрелков засевших в зарослях.

Кто вы и откуда? - спросил Бальдур и демонстративно поставил свой двусторонний топор между ног топорищем вверх и облокотился на него.

Мы? Мы полуростки. Чего, не видно? - грозно отрезал вожак.

Кому служите? - спросил Леструд, хотя это было больше похоже на утверждение нежели вопрос.

Вольные мы, никому не служим! - гордо ответил полуросток справа от вожака.

Да! - утвердительно качнул головой полуросток слева. - Никому.

А сюда почему наведались? - задал наводящий вопрос Леструд и напрягся, потому что если и были в зарослях стрелки, то сейчас было самое время стрелять. В зарослях не шелохнулся ни единый листик, а Леструд даже чуть не разразился руганиями от напряжения, но сдержался.

Таину надоел этот театр. Видя что Проныра не проявляет ни малейшего интереса к новоприбывшим соплеменникам, Таин решил покончить с этим цирком.

Тол, ты ли это? - будто только что узнал давнего друга, подскочил к вожакеу полуростков Таин и распростер руки.

Наконец то! - вдохнул вожак. - Я уж думал что за эти семь лет ты окончательно поглупел в городе. - сказал вожак обнимая старого друга. - Я про тебя кое-что слышал, ворюга ты Лат-данарский! - вожак похлопал Таина по спине, затем отпрянул и вгляделся в его глаза. - А где твой напарник. Как его? Проныра то, где он?

Тут я. - отозвался Про и невольно вышел вперед и пожал Толу руку. Тут же Проныра чихнул. Затем тяжело вздохнул и сказал извиняющимся голосом: - Простуда никак не проходит.

Ну а кто же эти... Ваши спутники? - спросил Тол глядя на Тельнара, гнома и эльфа. Про Проныру он тут же забыл, из за это воришка его всегда недолюбливал.

Да ладно о нас! - поспешно встрял Таин, нервно дернув ворот своего бессменного коричневого пиджачка когда заметил на себе недовольный взгляд Тельнара. - Сами то что здесь делаете?

Э-э-э. Говоря начистоту... - замялся вожак. - Эх, расскажу все толькуо после того как вы, может не все, но ты Таин точно, пройдете в наш лагерь. - Тол улыбнулся.

И много наших? - обрадовавшись спросил Таин.

Проныра будто пронес сказанное Толом мимо ушей, но на самом деле вслушивался в каждое слово, и в то же время продолжал изображать больного чтобы не здороваться с теми двумя что были с Толом, их он тоже узнал. Того справа звали Кин Драхмус, раньше он жил в Полянках и зарабатывал на жизнь охотой на мелких зверей. Тот что слева, раньше был рейнджером, звали его Аркином Муром, но сам Про, бывший с ним в дружбе в раннем детстве, звал его просто - Арчи. Тол же был из Пеньковок - родного городишки Таина, и был его соседом и близким другом, но Про его не любил, или скорее не то чтобы не любил - не доверял.

В Проныра раньше жил в Полях. Поля были самым плохим местом во всей стране полуростков, хотя никто, даже они сами, ее за страну не считали - так, холмы да холмы, иногда даже с заглавной буквы, но все же холмы.

И далеко ваш лагерь? Сколько вас там? Там безопасно? - осыпал таргонец Тола вопросами, при этом сам Тол смотрел на Тельнара как на равного, чего тот недолюбливал. Тельнар всегда отличался от остальных живя не со своим племенем, но это было даром и проклятьем одновременно. Телосложение у него было отличнейшее, а поднятая к небесам голова полуростка только чтобы взглянуть ему в глаза его лишь смешила.

Там безопасно, и нас там много.

Сколько? - спросил любящий точность таргонец.

Чуть более двух сотен. Женщины и дети, старики и мужи.

Так чего же вы хотите? - спросил Бальдур.

Чего могут хотеть те, кто был изгнан со своей земли? - ответил вопросом на вопрос Тол.

Проныра хихикнул:

По логике людей - сослаться на то что ты беженец и требовать себе всякие права и компенсацию в других государствах.

Проныра сказал и замолк, по реакции Тола он понял что тот всё это уже испробовал. "Не я один такой лихой." - подумал Про и закашлялся, чтобы как то отвести от себя косые взгляды.

Таин зажегся идеей:

Значит, вы хотите возвратиться?

Натолько, насколько это возможно. Понимаешь, - прискорбно говорил Тол потупив взгляд. - Не наше место в городах людей и вблизи их. Мы не живем там, мы существуем. Да, я согласен, есть некоторые наши соплеменники кто за эти годы разжился. Но когда он разбогател - потерял всякий интерес к своему племени. Они предатели, те кто разбогателю. Мы делили с ними нашу пищу и наш кров в том пути на запад после нападения орков. Они были одними из нас, и вот, посмотрите что делают с достопочтенными мужами деньги - они предали нас.

Ну ладно Тол, - решил протестовать Проныра. - Ты и сам то был из богатеньких когда мы еще жили на Холмах, вернее ты жил. Я то всегда жил-поживал в Полях, и тамошние люди то и пробились в люди когда обстановка сменилась, а вот вы, богатеи, остались с шишом в кармане. И не надо сейчас изображать из себя героя. - Проныра был зол но спокоен.

Ты, Про, - ответил Тол. - Всегда норовил держаться в стороне, и вот кем ты стал - грязным ворюгой.

Это лучше чем быть грязной крысой ведущей людей на гибель. Это же понятно что они не дойдут, потому что через Орчьи пещеры они не пройдут. И ты это знаешь! Поклянись что не знаешь Тол, поклянись!

Ну, ну! - придержал рукой Тельнар полуростка, но тот не унимался.

Поклянись что ни с одним из твоих подопечных, доверивших тебе свою эизнь ничего не случиться, ну же! - проорал Про, его зеленая шапчонка упала на землю.

Я поклянусь. - раздался чей то голос.

Таин несколько секунд соображал кто бы это мог быть. Все смотрели на него, Проныра же чуть отшатнулся от кузена.

Что? - не понял Леструд. - Ты то тут при чем?

Я поклянусь. - на сей раз осознанно сказал Таин.

Ты что же... - Не веря пробурчал Про. - И ты тоже.

Не здесь мое место. - Таин подошел к Толу и его спутникам и встал рядом с ними. - Мое место с моим народом.

Да... Да скажи ты дурню этому! - дернул Про Тельнара за рукав рубахи.

Тельнар замялся, затем сказал:

Если это твое решение, то я тебе не препятствие. Начав наш поход, мы все делали это добровольно...

"Как же!" - подумал Про.

И мы начали наш поход осознавая что он не продлиться вечно. Каждый из нас вышел из Горы со своими мыслями, но с одной целью. Но у кого то этацель главная, у кого то нет. Это правда жизни, и ни я, ни кто либо другой, - на последних словах он сделал акцент. - не может противостоять этому. Если ты, Таин, считаешь что лучше послужишь своим идеалам уйдя от нас... В общем, чего долго говорить - это твое право. Я твое решение даже одобряю.

Про глянул на Тельнара как на психа.

Аааай! - махнул он рукой и пошел к реке злясь на всех на свете, а больше всего на Таина.

И это его выбор! - остановил таргонец Таина, хотевшего было догнать друга. - Я тебя провожу до лагеря. Далеко он? - обратился он к Толу.

Километрах в трех, не больше.

А кстати, как вы нас заметили? - насторожился Леструд.

На сей раз замялся уже Тол:

Наши разведчики... Да мы с Кином вчера охотились у левого берега, и вдруг слышим - голоса. Мы сразу в заросли, их тут много. И смотрим - идут гномы, а в руках у них луки, и стрелы к колчанах такие странные, черные как у орков. Мы подумали что они тоже на охоту, а так как нам не повезло никого пристрелить, то мы решили последовать за ублюдками и свистнуть чего из их добычи - вы же их знаете, вечно настреляют столько что сьесть невмоготу, а потом мясо тухнет, норлы в округе размножаются. Мы за ними и двинулись, а минут через тридцать слышим что они остановились, подумали что на след напали, подошли поближе - видим что в лодки стреляют. Мы сначала ничего не поняли, а потом увидели как один из орков с дерева свалился, и хорошо, потому что я на то дерево уже хотел лезть, поглядеть поближе на всю суматоху. А потом я присмотрелся, вижу - в одной из лодок два соплеменника сидят. Сразу я вас то не узнал, а уж потом, я еще подумал что они, - Тол указал на гнома. - Вас в заложниках держат.

Не удержали б. - уверил приятеля Таин.

Леструд украдкой глянул на Бальдура, тот по прежнему опирался на топорище, только в уголках глаз, его бездонных карих глаз виднелись маленькие соленые морьца.

Так я сопровожу тебя. - вызвался Тельнар подавая Таину его дорожный мешок.

Ты что, действительно так желаешь чтобы я ушел?

Нет, просто я хочу чтобы каждый член этого отряда остался в живых максимально долго. Вы мне все дороги, прямо как мои солдаты, наверняка проливающие сейчас свою кровь во имя свободы.

Угм. - только и нашелся что сказать Таин. Он сделал несколько шагов в сторону где предположительно должен быть лагерь полуростков, но повернулся. не зная что сказать, пробурчал:

Скажете Про, чтобы заплатил за мою комнату когда вернется в Лат-данар. Он поймет.

Тельнар и четверо полуростков двинулись в направлении лагеря.

Вечерело, Проныра сидел на высоком заленом берегу и кидал в нескончаемый поток синей, почти черной воды редкие камешки что лежали в траве. Становилось холодно, есть не хотелось. Злость, взявшаяся незнамо откуда давила горло.

"Чтоб его!!!" - Про резко кинул камешек в поток и резко встал, понимая всю нелепость своей злобы.

Аааааааааааааааххх!!

*

Спать он пошел к позднему вечеру. Стало холодно и темно, но на небе не появилось ни единой звезды, даже луны видно не было. Но идти спать вместе со всеми, хоть их осталось всего лишь двое - Бальдур да Леструд, было как то неловко. Хотелось побыть в одиночестве, подумать, поразмыслить, прроклять кое-кого наконец.

Гном и эльф все таки решили зажечь костер, так что спать вдалеке от него будет довольно глупо, ну да ладно.

Про нашел невдалеке несколько снопов сена, оставшихся видимо от ещё недавно проживавших здесь фермачей. Но теперь за много миль от реки не было почти никого кроме них самих да беженцев. Одни орки.

"Что-ж, теперь это их земля, как бы неприятно это ни было."

Сложив сено в кучку у небольшого дерева прикрывающего его от ветра что дул с востока, Про улегся на него, а остатками уже пахучего сена прикрыл себя сверху, а потом накрылся еще несколькими одеялами. Непривычной, но удобной вышла кровать.

"А все же гад этот Таин. Семь лет берег его от напастей, и вот благодарность. Он то думает что это он берег меня, но я то знаю... И что же мне теперь делать, куда идти? К эльфам, даже если они всё таки существуют?"

Эй Про, - крикнул леструд полуростку сидя за костром. - Таин просил тебе передать чтобы ты заплатил за его комнату когда вернешься в Лат-данар.

Про не ответил, он только вспыльчиво буркнул и отвернулся к дереву. Ветер всё усиливался, срывая начинающие желтеть листья на землю и кружа их в вокруг костра.

Власть Йогула растет, - вздохнул бальдур подбрасывая свеженарубленных дровишек. - В этих краях зима о себе столетиями не заявляла, и вот - листья опадают, холодает.

Люди отсюда ушли, к тому же тут еще орки. - добавил Леструд кутаясь в разноцветную накидку.

А если подлец Йогул договориться в Арлахом, что маловероятно, начнется такая опустошительная война...

Не говори. Надоело воевать.

А я, если подумать, ничего кроме как воевать то и не умею.

Ты станешь королем, королем Горы.

А ты - леса.

И нам надо будет бесконечно воевать.

Но не между собой надеюсь?

Эх, кто знает. - Леструд зевнул. - Пока у нас есть общий враг, между собой не поцапаемся. А даже если его и не будет, делить нам не за что.

У наших народов враг будет всегда, если не орки, так люди.

Леструд замолчал. Бальдур подкинул еще дров, костер разгорелся ярче, разгоняя ночную темноту.

Про лежал и думал.

"Так вот что этот никчемный карманник обо мне думает. Что я не смогу продолжить путь без него? Что я вернусь в этот обжитый крысами город? Но я пойду до самого конца, и тогда посмотрим кто до куда дошел. Или, может он сам струсил, не уверен в себе? Да ну и Садон с ним. У меня же есть то, что принесет мне счастье." Он вынул из-за пазухи тканый мешочек и ощупал своё сокровище. "Нужен ли мне кто? У меня есть всё что мне нужно, и дрянной Лат-данар мне не цель, и никакая помощь всем бедным людишкам Среднеземья тоже. У меня есть всё, а цель моя, она в Валаноре. Улица купцов, я иду к тебе!!!"

Но внешне Про всё еще был спокоен, и друзья, сидя у костра ничего не заметили.

*

Пройдя большую часть пути до лагеря, Таин почувствовал что устал. Отстав от остальных, в частности от Тельнара, который по необьяснимой причине пристально следил чуть ли не за каждым его шагом. Они шли по небольшой тропке почти параллельно реке, по бокам росли небольшие кусты и вековые деревья достигающие своими кронами, казалось, сам небосвод. В обилии росла и крапива, но ее они тщательно избегали.

Теперь Таин смотрел в спины своим попутчикам. Он улыбался, солнце катилось к закату, на сердце все вроде было бы спокойно, но что-то покоя все же не давало. С севера шли тучи, тучи тёмные, вроде бы даже грозовые, насколько Таин мог судить о них, о тучах.

Как же он предстанет перед сородичами, вспомнят ли они его, узнает ли он кого? Встретиться ли кто из ближней родни?

Таин оглядел себя с пальцев ног до плечей. Куртка, или жакет, или всё таки куртка, была грязной, но ведь это только комплимент для отважного путешественника, кем он и являлся, тем более что штаны тоже были грязными, хоть и новыми, одолженными у гномов. И тут на глаза ему попалось нечто блестящее. Предмет лежал в невысокой траве у края тропы. Удивительно что ранее его никто не увидел! Таин подошел поближе.

Предмет был округлым, он внимательно оглядел его. Свиду металлический. Золото? Таин схватил находку в руки быстрее чем эта мысль мелькнула у него в голове. Он повертел его в руках, заметил интересные перья на золотой округлости. Сомнений быть не могло - шлем. Таин спешно примерил его, тот подошел ему, хоть немного и клонился вбок. Плюмаж из разноцветных перьев вроде как делал егшо визуально выше, он вытащил кинжал из ножен и посмотрел на своё отражение в наполированном до блеска эфесе. Да, с шлемом на голове он действительно выглядел более высоким.

Быстрым взглядом он глянул на спутников, благо те не успели далеко уйти. Тихонько подбежав к ним, будто ничего и не случилось, он продолжил свой путь. Шлем он снял, и начал разглядывать его со всех сторон: узкая полоска укрывала нос, подбородок оставался незащищенным, зато толщина металла на шеках позволяла быть спокойным хотя бы зза них. Вообще то к такому шлему полагался маленький ремешок на подбородок, но и без него он выглядел великолепно. Таин и раньше видел подобные шлема, было это в Лат-данаре, когда в город-государство приезжали посланники Валии, из Сакты-Каара, кажется. У каждого из них были широкий, короткий меч на поясе, и подобный шлем, только плюмаж был не из перьев, и красного цвета.

Красота.

Спрятав шлем в мешок и решив пока не говорить никому онем, Таин поторопился ввслед за Тельнаром и Толом. Чтобы уложить шлем в мешок, пришлось выкинуть мешочек с картофелем, но он не жалел.

*

Палатки и шалаши полуростков были раскиданы по всему лагерю, так что лагерь из двхсот полуростков покрыл квадратную милю. Все было так раскидано и непонятно, что Тельнар вначале даже не понял - в лагере ли они или на свалке. Пустые корзины валялись тут на каждом шагу, среди поломанных веток деревьев и кустов. Вторым наиболее встречающимся предметом на пути по лагерю оказались остатки пищи - яблочные огрызки, гнилые листья капусты, скелеты рыб. Тельнар с пренебрежением смотрел впереди себя, идя вслед за Таином, который семенил за Толом.

Таин всё это видел и про себя ужасался.

Но наконец то они дошли до предполагаемого центра лагеря, так что можно было созывать народ на собрание, повестка которого была известна разве что Толу. Незаметно для остальных Тол скрылся.

Пошел созывать народ. - пояснил Кин и тоже куда-то убежал.

Таин посмотрел влево. Драхмуса и след простыл.

Уже спустя пару минут, к большому пню, у которого остановились Тельнар с Таином, начали стекаться полуростки. Возраст пришедших был самым разным, были там любпытные детишки, были и не менее любопытные старики, гораздо меньше было взрослых, а взрослых мужчин можно было сосчитать на пальцах двух рук. Постепенно народу вокруг собралось так много, что со всей уверенностью можно было сказать что в лагере не две сотни, а по меньшей мере три сотни беженцев-полуростков.

Лица мужчин были суровыми, это Тельнар отметил сразу, и стояли они одной кучкой у самого пня-гиганта. Тельнар невольно призадумался над тем, какой величины было дерево. Как он дагадался, пень тут использовался в качестве трибуны.

Таин всматривался в окружившую их полукругом толпу с надеждой увидеть там какое-нибудь знакомое лицо. Он узнавал некоторых соседей, заметил и одного дальнего родственника, который на деле всегда был полуростком недалеким, так что здороваться с ним не было смысла. Он осторожно глянул на кучку хмурых мужичков, те смотрели на него в упор, так что нельзя было понять - смеяться или плакать по поводу такой встречи. Все они были взрослыми ещё в то время когда он под стол пешком ходил, так что ему стало даже неловко оттого, что он, малец, стал героем дня, его событием и надеждой хоть на какое-то будущее.

И тут на него накатило.

Здорово мужики! - приветствовал он толпу вскочив на пень.

Чо же мужики, тут и бабы тоже! - смеясь поправила одна из молодых женщин держа на руках ещё неокрепшего малыша.

Среди толпы прошли редкие но искренние смешки. таина это только раззадорило. Он внимательно оглядел соплеменников и взгляд его упал на ботинки на ногах у хмурых мужичков.

Ей богу, - усмехнулся он. - Вам бы еще бороды, и вы бы сошли за гномов-рудокопов.

Несколько доселе хмурых взглядов потупилось, другие же улыбнулись шутке Таина.

Но это могло случиться лишь лет семь назад, - продолжил он. - потому что тогда каждый из нас был ограничен в своем мышлении...

Говори за себя! - вырвался голос из толпы.

Тихо, тихо! - вскрикнул Тол, незапетно появившийся возле пня. - Дайте же парню сказать, он многое повидал за эти годы, поэтому выслушать его - шанс вернуться домой целыми и невредимыми.

Ладно, пусть говорит! - Разрешил один из мужичков, одетый в рясу из мешковины перетянутую на поясе веревкой.

Да! Я многое видал за эти годы, и могу сказать вам нечто, что вам послужит на вашей, а теперь и моей дороге. - рука Таина потянулась к мешку, в котором покоился найденный им шлем. - И это - наш опыт! - с этими словами он молниеносно вытащил из полуприкрытого мешка золотой шлем и подставил его под косые, красные лучи солнца, готовящегося зайти за горизонт.

Толпа ахнула, все взгляды безраздельно были устремлены на золотой шлем в руках такого же как и они, простого полуростка. таин медленно, так чтобы сохранить удивление на лицах соплеменников, надел шлем себе на голову - изящно и красиво. Тельнар, стоящий в стороне, ахнул вместе со всеми.

Вот оно! - Таин торжественно указал на шлем. - Не у каждого из нас есть такой шлем, но у каждого из нас есть драгоценные навыки выживания приобретенные нами за эти годы скитаний. Так воспользуемся же этими нашими навыками, - тут он сделал паузу и поднял рки навстречу соплеменникам. - дабы пройти Орчьи пещеры и оказаться дома! На наших Холмах, на нашей земле, на нашей родине, на земле наших предков и наших детей! Окажемся же там до натупления зимы. И мы устроим праздник, и праздновать будут все - и млад и стар, и не будет больше деления на сословия, и не бужет больше вражды между нами - ибо будем мы на своей земле! И мы будем свободны. - окончил Таин и опутил руки.

Толпа рукоплестала, толпа ликовала, соплеменники полюбили Таина, соплеменники приняли его. Соплеменники сделали его своим вождем тут же, как он спрыгнул с пня. Никто ничего не говорил - слова были безпомощны -говорили глаза и улыбки.

Тол стоял в сторонке и думал: "Завтра тридцать первое октября, затем - уже настоящая зима, и в этом году она будет суровой, очень суровой. Домой придут не все - это понятно, но хотя бы он, Тол, в этом виновен не будет. Он просто снова будет дома, у теплого камина и с бокалом чего-нибудь бодрящего в руке, и тогда он вспомнит обо всем этом кошмаре с улыбкой... Если ОН доберется до Холмов. Если ОН."

*

Действительно, уж что он в последнее время не любил, так это рассвет. Солнце вновь начало греть его похолодевшую за ночь кожу, медленно согревалось тело. Даже свет не нес радости - и все потому что он в пути.

Хоть пешком идти теперь не надо было, предстоящий путь в лодке раздражал Проныру даже больше чем тот отрезок пути что он и остальные прошли пешком, а это - от Горы до Гномьих гор, вполне приличный кусок для полуростка. Раздражало отсутствие Таина, раздражало соллнце, раздражали мучившие его ночные кошмары, раздражали даже друзья, сидящие у потухшего костра и говорящие об обыденных вещах.

Проныра пригляделся - нет, Бальдур и Леструд никогда не тратят время попусту. Оба, эльф и гном, играли в кванг, древнюю игру. Суть кванга была элементарной - надо было расположить фигурки своего цвета так, чтобы те попадали радиусом своего поражения, а это - одна - две клетки, причем игра велась на шестигранной доске. У каждой команды было по двенадцать фигурок: один король, два советника, один хранитель, четыре пехотинца, два лучника и два боевых пса. Цель игры состояла в том чтобы уничтожить все фигуры противника, но король мог убить только пехотинцев, и его радиус поражения - одна клетка, ход тоже всего на одну клетку в любую сторону. Советники могли убить лучников, их радиус поражения - одна клетка, но ходить они могли на две клетки в любом направлении, хранитель мог убить всех, его радиус поражения - одна клетка, ход - одна клетка. Пехотинцы могли убить всех, за исключением короля, их ход - одна клетка. Лучники могли убить всех за исключением советников и боевых псов, их ход - одна клетка, радиус поражения - две клетки. Боевые псы могли убить только советников и лучников, их радиус поражения - одна клетка, их ход - одна клетка. Интерес к этой игре не угасал несколько тысячелетий из-за того, что непосредственно перед игрой оба игрока, по правилам, могли расставить свои фигурки на своей половине доски, как сам хотел, в этом то и была вся прелесть этой игры, к тому же она была весьма и весьма непредсказуемой. Противники ходили по очереди, жеребьевка ходов почти всегда происходила с помощью монеты, на которую в частности и играли.

Проныра знал множество историй об удачном выигрыше в кванг, таком выигрыше, что принес победителю славу и деньги, проигравшему - не меньшую славу расточителя денег и богатея, и, к сожалению, изрядную брешь в капитале. Желание научиться хорошо играть в кванг приследовало Проныру с раннего детства, еще тогда, когда он впервые увидел доску , однажды зайдя в местную таверну - "Жабья лапка" по поручению матери. Поручения он тогда не выполнил, просидев весь день за барной стойкой, пристально наблюдая за играми взрослых дядей, за монетами, так приятно позвякивающими на шершавых поверхностях столов. Ах, золотые годы! Тогда, в тот день он чувствовал себя взрослым, всемогущим и свободным. Уже будучи воришкой в Лат-данаре, он множество раз проигрывался в кванг в разных забегаловках. Иногда он и выигрывал, но по настоящему научиться играть в эту странную, манящую игру он так и не научился, хоть желание было огромное. И все же здравый рассудок побеждал нечистоты азарта в затуманенной звоном монет голове, и тогда он бросал играть на целые месяца, предпочитая вытаскивать кошельки везучих игроков из их просторных карманов брюк, покоющихся на толстых, упитанных ляжках. И он был прав, он часто был прав. И то что теперь лежало у него в кармане, лишь убеждало его в этом.

"Я смогу проигрываться в кванг хоть всю жизнь," - подумал Про. - "Хоть я и намерен выигрывать.

Он подошел к друзьям чуть ближе. Остановился. Протер глаза. Прислушался.

А я то думал, что вы, эльфы, не любите владеть вещами. - сказал Бальдур продвигая вперед свою последнюю фигурку. - Как то раз я услышал от одного эльфа, будто не человек владеет вещами, а они им. Так ли это.

Да, ты прав, - хитро улыбнулся Леструд и продвинул свою фигурку. - Но за время похода я успел кое-что оценить. Ты мне зубы не заговаривай! Я выиграл.

Забирай! - махнул бальдур рукой, сопровождая выигранные эльфом золотые цепочки жадным взглядом.

Итак, я тебя вытграл три раза, ты меня всего два раза. Интрига! - хмыкнул эльф.

Еще бы!

Ты не беспокойся, - улыбнулся Леструд. - весь выигрыш пойдет на борьбу со злом, в нашем его понимании. И, и еще кое-что. Я в свою очередь слышал, что гномы выносливы словно быки, и вам не страшны холода, и всякую лишнюю одежду на себе вы оцениваете как проявление слабости. Так вот...

Ты про эльфийскую накидку что я выиграл у тебя?

Угм, она на тебе.

Считай что не ты один успел поменять свои взгляды и многое оценить за время похода. - гном угрюмо улыбнулся. - Даже камни со временем меняют ворму, омываемые водами рек. Все мы - камни. Такие как мы плывут по течению, иногда оседают на дно, но спустя время вновь продолжают свой путь. Мы меняемся под действием вод, но упрямо пытаемся плыть против течения, и если нам это удается, то и река меняет свое направление. Главное - чтобы тебя не выкинуло на берег.

Леструд про себя усмехнулся.

Так, всё, хватит играть! - сказал он складывая доску. - Я сделал для себя еще одно открыие - когда гном проигрывается в кванг, его крыша едет вдаль. - он улыбнулся. - Даже плывет иногда! Ха-ха!

Я пойду к ним. - внезапно сказал Проныра.

Куда? -спросил гном в недоумении и удивлении.

К кому? - спросил в свою очередь эльф.

К Таину, и к этому...

Тельнару? - Предположил Леструд.

Нет, не Тельнару. Толу.

А, ну удачи! - Бальдур отвернулся. - Передай привет Таину, а нашему таргонцу скажи чтобы поторапливался назад. Э, ты же не собираешься пойти вместе с Таином!

Нет, нет, просто чувствую что надобно попрощаться. Просто чувствую.

Леструд пригнулся и порыскал что-то в своей сумке.

На, возьми, на ходу позавтракаешь. - передал он Проныре кусок белого хлеба.

Откуда он у тебя? - спросил, в изумлении глядя то на каравай то на эльфа, Проныра.

Считай, что не только у тебя есть маленькие секреты! - Леструд подмигнул. - Спеши, там где Таин, там дела творяться быстрее обычного! - крикнул он уже вслед понесшемуся в сторону лагеря полуростков Проныре. Вскоре тот скрылся за поворотом, словно растворившись в одном из многочисленных кустов растущих вдоль реки, его дорогу можно было увидеть даже после того как его самого увидеть уже было нельзя - полуросток был голоден, так что крошки хлеба осыпали его путь до самого лагеря.

Скоро зима наступит и в этих краях. - вздохнул Леструд садясь рядом с Бальдуром.

Угм. Сегодня первое ноября. - отозвался гном из под эльфийской накидки.

Скоро день Ведения... - мечтательно проговорил Леструд.

Лишь бы праздновать, ну что за народ!

*

А Проныра бежал. Солнце уже успело подняться довольно высоко, а он все бежал. Легкие рвало в клочья с каждым новым вдохом холодного, ещё совсем не прогретого утреннего воздуха. Он отрывал от буханки хлеба целые клочья и жадно ел, задыхался но ел, и бежал. Хлеб хоть на скоьлко то согревал горло. Он бежал вперёд, вдоль Мрачной, боясь остаться один. Это был полнейший абсурд, он это понимал, да, он многое понимал, но становилось ли от этого хоть что-то яснее?

Проныра сам не заметил как перед ним, бежащим, медленно начал стелиться туман. Откуда было ему взяться? Утро теплое, солнце светит, земля конечно, ещё не прогрелась... В общем, он не был знатоком природы, поэтому решил что это снова происки Йогула.

"Какая ненависть в этом старике. Иногда кажеться, что ненависть и безумие в нем безграничны. И это говорю я, видевший его раза два. Он ужасен, но каков тогда сам Садон, повелитель Тьмы?"

Он всё бежал и бежал, пару раз падал в кусты крапивы, та обжигала его, но он продолжал бежать. Реки уже видно не было, только слышно, так что ему пришлось полностью положиться на свой слух и бежать дальше. Ничего не видя, спотыкаясь чуть ли не на каждом шагу, он упрямо бежал. Он не останавливался, зная что там, впереди, или уже в стороне, его ждет цель, вернее не цель даже - указатель.

"Наверное," - думал он. - "Так случается со всеми кто ищет, со всеми кто сомневается, со всеми кто уверен но не могут найти нужную дорогу. Их всех настигают Туманы. Сомнения и тревоги, все они растворяются в них - Туманах. Ты знаешь что выйдешь, рано или поздно выберешься, но ты бежишь, ни на миг не переставая сомневаться. А вот он - миг, и если ты пропускаешь его блуждая в Туманах, какова вероятность того что ты найдешь его в ясном мире, свиду ясном, а на самом деле покрытом сетью лжи и лицемерья. Когда повсюду предатели, единственный твой союзник - Туман."

Он совсем уже выбился из сил, медленно начал останавливаться, боясь того что могло ожидать его на следующем слепом шагу. Сил действительно больше не оставалось. Он, тяжело дыша, уперся в полусогнутые колени.

"Что дальше?"

"Сделает ли он ещё шаг?" - спросил он сам себя, терзаемый сомнениями.

Не успел он закрыть глаза, как открыл их. Он сделал шаг, он сам не заметил как сделал шаг. Он сделал шаг!! Ну не прекрасно ли это, когда кто либо из нас делает шаг?

Туман отхлынул, в несколько секунд растворился позади сделавшего шаг.

Он вгляделся вперед. Он услышал голоса. Огляделся вокруг - повсюду мусор.

Они здесь были...

Р-раз!! - отозвалось откуда то, голос был напряженным и яно раздраженным. Иэто явно был голос Таина.

Проныра упрямо побежал на голос.

И-и два-а!!

Пробежал вперед, остановился, прислушался.

И-и три-и!!!

Побежал влево, зацепился ногой за что-то, упал. Упал в воду.

"Они переходят реку!" - мелькнуло у Проныры в мыслях.

Он вскочил, попытался крикнуть. Они были где-то рядом, он это чувствовал всеми клетками.

Вода была ему по колено, стоял он на мелкой гальке. Вода была холодной, очень холодной.

Таин!! - наконец то вырвалось у воришки из глотки.

Про?! - послышалось в ответ, тихо, но главное близко.

Ты тут?

Мы тут.

А, вот вы где! - стесняясь своих поступков, подошел Проныра к Толу и Таину, рядом с ними стоял еще один полуросток. Старый дурень не готовый бросить увязшую в камнях небольшую телегу. Кто в нее раньше был впряжен, понятно не было, но теперь...

Ну, чего уставился? - спросил его Таин, впряженный в телегу и смотрящий на него с илистого вала и дущего поперек реки.

Да так, смешно... Э-э, достойно, достойно. - поправился Про.

Понятно. - поджал губы Таин.

А откуда этот вал? - Про подошел вплотную к повозке.

Ах да, помнишь, когда в нас стреляли из луков, не было течения - так вот из-за этого самого вала. Очень непонятное местечко, наверное проклятое. Ил со временем наносит, и тогда вся река замирает. Престранно всё это...

Дык чё, - подал ржавый голос старикан-полуросток, с жиденькой бороденкой, которая у полуростков вырастает лишь на году сто двадцатом жизни, даже у женщин. - энтот парень тоже с нами в путь-дорогу? А? Ну раз так, то пускай впрягается паренек то, с виду дохлянькой, ну да нам же любая то помощь то в пользу пойдет, а?

Э-э, нет дед! - поторопился отказаться Про, ненавидевший всякую работу. - Телегу сам тащи, я тута проездом.

Чо? А, ну да! Текай тада отседова!

Погодь дед, мне с дружбаном покалякать надобно.

Ну-ж, говори-ж тада. - проскрипел старикан.

А Тельнар где? - вспомнив вдруг про напутствие Бальдура, спросил Про.

Недалеко ушел, в лагерь отправился. - сухо ответил Таин стоя на месте и пристыженно глядя на телегу.

А остальные где, или вы все переселенцы и есть?

Вперед ушли, а мы вот тут уходящему поколению поможаем.

Чаво? - проскрипел дедуля, присевший отдохнуть в телегу.

Ой, ничего дед! - отмахнулся Таин. - Ты же порощаться пришел, да?

Ну да.

Тяжело?

Угм, всю ночь кошмары мучили.

И чего?

Снился Борн.

Бедняга... - искренне посочувствовал Таин.

Он ведь своей жизнью ради нас пожертвовал. Ради нас, нас, понимаешь!?

Тол, стоявший рядом, отошел подальше.

Это ещё ничего не значит. он сам так тогда решил.

Эх, Таин, ведь это было то меньше месяца назад, и тогда мы были совсем другими...

Время летит, дружище, время летит.

Смотри, кем мы стали.

Мы живем, а это главное, и ведь все в порядке!

Сейчас, когда я осматриваюсь назад,я вижу себя и тебя совсем другим...

Нет! - отрезал Таин ложа другу руку на плечо. - Когда ты осматриваешься назад, то ты видишь нас, теперь же, не знаю что будет в будущем, но теперь - мы каждый сам по себе.

Смешно сказал.

Таин выдержал паузу, что-то обдумал.

Прощай Про! - он снял ладонь с плеча кузена.

Чаво он сказал? - приподгнялся с деревянного пола телеги дедуля.

Да ничего! - вновь отмахнулся Таин.

Погодь сынок, - не унялся старик. - Как друга то твоего звать то?

Проныра, - что-то в нем щелкнуло. - Это у меня фамилия такая.

Эх. Счастливый день! - воскликнул старик своим незвучным скрежетящим голосом.

Что? - чуть ли не рванулся к старому полуростку Проныра.

Да письмецо... - старик сделался скорбящим. - От дядьки твоего. - он порылся в карманах рубахи не первой свежести дрожащими от напряжения руками, наконец вытащил маленький сверток, скомканный, почерневший. - Три года хранил. Из, из... - старик вхватился за сердце, медленно обмяк и спал спиной на деревянный пол телеги.

Таин рванулся было к старику, горя желанием помочь, но его остановил Тол, которому хватило беглого взгляда чтобы понять что сарик ушел из мира сего.

Пусть Туманы будут к нему жалостливы. - преклонил Тол голову.

Таин посмотрел на приятеля чуть ли не с пренебрежением, глубоко скрытым пренебрежением.

И где это только ты этому нахватался? - спросил он Тола.

Там же где и этот старик, в шахтах Садона. Там же где и дядя Проныры. Там многое начинаешь схватывать. - голос его стал хриплым. - Там годы проходят как дни, а минуты как месяцы. - этим описанием он и ограничился, тут же молча упершись ногами в ил, погрузившись в него поколено, но сдвинув телегу на пару сантиметров. - Надо положить под колеса дощечки. - предложил он.

Не стоит. Вода прибывает, все равно не упеем.

Но ведь телега нам нужна, ведь нельзя же...

Можно. - сухо прервал Тола Таин, через пещеры мы бы все равно на телеге не проехали. Я согласился лишь затем чтобы выполнить последнюю прихоть старика. Он ведь наверняка чувствовал что перед смертью надобно выполнить доверенную задачу, и он её выполнил. - он посмотрел на молча стоящего Проныру держащего в руках свиток, с каждой секундой всё глубше увязая в иле.

Вода поднималась.

Пора идти. - Таин сбросил себя поводья, Тол последовал его примеру. - Старик пусть отается в телеге, он был упрям, он был бы против, да и на другой берег явно не торопился.

Пока, Про! - разбудил Тол задумавшегося полуростка.

Тот кивнул, молча побрел к левому берегу. Вода начинала преодолевать образованный неизвестной силой илистый вал. Когда каждый из них был на нужном каждому берегу, Таин окликнул драга:

Эй Про, до встречи! И знаешь, Борн не зря пожертвовал своей жзнью, уже не зря, а если мы остановим Тьму, так он и вовсе сделал невосполнимый вклад в дело борьбы.

Время летит. - пробурчал про себя Проныра, стоя по пояс в траве. А затем слабо улыбнулся и медленно побрел в сторону лагеря.

Сделав сотню шагов, он обернулся, посмотрел на противоположный берег. И показалось ли ему, или нет, но в свете солнца он усмотрел в походном мешке Таина, перекинутом у того через плечо, золото, самое нстоящее. Он зажмурился, а когда открыл глаза, друга и его приятеля и след простыл, лишь хликий стебль куста покачивался в такт их удаляющимся шагам. Про про себя усмехнулся. Подул слабый ветерок. резко похолодало.

"Первое ноября - не шутки."

Идя по той же самой дороге назад, к лагерю, так и не встретив Тельнара, Про решил прочесь письмо.

"Здравствуй Проныра!

Обращаюсь к тебе, сейчас, когда вижу что жить мне осталось недолго. Обращаюсь же именно к тебе, зная что никого из семьи в живых больше нет. Сожалею, и понимаю, а может, и не понимаю, и представить себе даже не могу того, что пришлось тебе испытать за эти годы(надеюсь не слишком много лет прошло с тех пор как я пишу это письмо, и ты не сидишь сейчас сгорбившись от старости в кресле качалке, но даже если и так, то считай что ты счастливчик по сравнению со мной, вынужденному помирать в вонючей яме, страдая от ранения, а может и от яда - никак не пойму)." - Про на ходу просмотрел тот жалкий клочок бумаги, которой высокопарно именовался "письмом", но мелкий дядин почерк дал тому возможность написать целую историю. Он сам не заметил, как продолжил читать, и как в уголках глаз заблестели соленые лужицы, хорошо знакомые и всесердечно ненавистные. - "Нахожусь я в железных рудниках Садона, что возле Пропастей. Как ты уже наверное понял, нахожусь, а вернее находился, хаха, я тут в качестве раба. Арчибальд, прошу не забывать меня и семью, прошу. Но сейчас я хотел бы поведать тебе о том, что я увидел сегодня, перед смертью, когда я еще был рабом.

Описывая эти события, я хочу лишь одного - действий, с чьей стороны - все равно. Ещё кое что - если ты, Проныра, все же стал богатым, как всегда мечтал," - Проныра улыбнулся, слеза покатилась по румяной щеке. - "То желаю не потерять чувство долга, потому что все мы едины. Знаешь, это говорю тебе я, твой родственник при смерти, так что даже и не думай сомневаться в том что я тебе тут пишу, тем более потому, что каждое движение пером по пергаменту отдается дикой болью в руке.

Ну а теперь к делу.

Еще сегодня утром(хотя может и не утром, за полгода рабства в этих богатых железом склепах. а по другому их и не назовешь, я совсем потерял чувство времени, я, унылый, шел со всеми на смену, как вдруг что-то поманило меня отойти в сторону, благо гоблин-охранник был в тот момент отвлечен поеданием пахучего завтрака(я с ужасом подумал что это может быть кто то из моих знакомых, но тут же вспомнил что гоблины едят мясо разумных существ лишь в исключительных случаях). Так вот, я отошел в сторону, сделал всего пару шагов, и тут серая земля подо мною провалилась. Руки сами метнулись вверх, пытаясь зацепиться хоть за что нибудь, но, видно, не судьба. Не помню сколько я летел, но очнулся я лежащий в воде, очень кстати пачучей воде.

Голова болела, я ничего не видел, но чувствовал что нахожусь в зале(в нашем роду чувства. как ты знаешь, имеют главенствующую роль, пренебрегая разумом), я был в отчаянии. Так я пролежал с полчаса, пока не воспрял духом, наконец. Вовремя вспомнив что идя на смену, в руках у меня была кирка, я попытался наощупь найти ее, это потребовало довольно долгое время, пока я не догадался что я на ней то и сижу(я то думал что это камни).

Я встал. Одной рукой я ощупывал одну из стен, второй же рукой держал кирку наизготовке, готовый врезать каждому кто встанет на моём пути, хоть сам Садон, будь он проклят, хотя куда уж ему ещё проклятий! Воздух там казался затхлым, хоть и чувствовалось что откуда то идет тонкий поток свежего, с поверхности воздуха. Ты, быть может, и дай то Туманы, никогда не познаешь того, как тяжко это - без солнца, без холодненького ветерка, без чистой поверхностной воды, без тепла земли, не этого серого порошка что в этих пещерах ох как растространен, а настоящей, плодоносящей, открытой солнышку земли! Представь, а ведь я только глотнул малую толику свежего потока воздуха - в кого я превратился!" - "Тебя превратили!" - мелькнула первая и острая как бритва мысль Проныры. - "И тут, эта поганая серая пыль забилась мне в нос, не в силах сдержать себя, хоть и до смерти боясь на миг обряв свободу снова, словно мальчишка - по глупому, потерять её, я чихнул.

Это было ужасно, на миг даже моё сердце замерло от страха, а я и вовсе окаменел. Но прошла минута, вокруг не раздалось ни звука. Я осмелел. Тихо свистнув в затхлой тишине железных склепов, я вновь замер - мой свист усилился в сером зале настолько, что ячуть не оглох, хоть никогда чутким слухом и не отличался. Прошли ещё мгновения гневного молчания - гнвался я сам на себя, дурак. И всё же, видя что я полностью одинок в этом черном зале, глупая неосторожность ещё раз взяла надо мной верх и совсем уж расхрабрившись, я дважды размашисто хлопнул в измазанные серым пеплом ладоши.

Что произошло, даже и не описать никакими словами. Видно, старая зала издревле была заколдована, и не как нибудь, а по особому. В зале тут же зажегся, ни с того нис сего, яркий свет, правда, глаза он не резал. Я сразу же понял вто попал я в место не столь простое, иначе зачем его создателю надо было прятать его от посторонних глаз, да ещё опутывать чарами?

Но я не испугался, даже и не думай что твой дядя робкого десятка - ничуть! Я смело прошелся по вдруг освещенной волшебным светом идущим будто отовсюду, зале. Да, вид представший мне, и впрямь был загадочен. В зале находилась, никогда не угадаешь - настоящая библиотека. Самая настоящая скажу я тебе. Тамошние книжные полки доходили до самого свода огромной, как оказалось залы, и если я не ошибаюсь, то от пола до свода было не меньше тридцати пяти, а то и чуть больше локтей. Это воистину впечятляло, так что я проникся уважением к тому кто устроил тут, среди грязных пещер, эту величественную кладезь знаний.

Не мудрствуя лукаво, мои руки сами потянулись к одной из огромных, с половину меня и по росту, и толщине, и даже, не сомневаюсь весу книге. Она выглядела странно, странно не в том смысле что была как либо отлична от остальных сотен и тысяч складов пергамента в почерневших от долгой жизни перплетах, нет, эта книга была попросту... зовущей, что ли.

Да, я открыл ее (ну, она, между прочим, единственной лежала на прличных размеров дубовом, видно наспех сколоченном столе, и таком же стуле, я ещё удивился как создатель сего чуда умудрился понаделать там такие огромные книжные полки, крпкие между прочим, ибо те ни малость не сгибались под тяжесть многотонных знаний навека переведенных на пергамент), и я начал читать, благо дар этот был дан мне с детства, знакомые мне письмена.

Буква следовала за буквой, строка за строкой, страница за страницей. Я ушел, я исчез из затхлой залы, я углубился в чтимое мною. Я стал мудрее и я убоялся. Я прочел многое, вконец потеряв счет времени, но рассудка я не потерял, потому что страх сжал меня в один мелкий и грязный серый комок, схожий с той самой пылью что была вокруг. То что я узнал - правда, и горькая правда, приоткрывающая завесу тайны над самим появлением Темного. Но это ничего, автором книги, а это я узнал закрыв её, был сам Садон. А имя Садона пред тем как в него вселился Темный - Грегорий, и родом он из Валии, из какого города точно, написано не было. Книг там было много, и мне было не прочитать их все даже за сто лет. Зная имя. много узнать многое. Имя - зерцало души.

И как только я осознал что отныне мне не жить после такого открытия, у дальней стены залы я увидал чудище, один взгляд на которое убедило меня в верности страшной мысли. В спешке я вырвал чвсть страницы из страшной книги, на ходу же я прихватил и перо (чисто случайно!!), и вот тогда я кинулся бежать. Нужно ли говорить что далеко я не убежал - злочастная кирка, брошенная мной при одном лишь виде странного книгохранилища в глубине рудников оказалась прямо у меня под ногами. Я покатился кубырем, следом за мной устремилось и неведомое чудище.

Шестиногое существо покрытое хитиновым панцирем, ростом с меня, держащее в черных, убийственных руках огромное, сплошное кремневое лезвие. Подойдя вплотную, противно перебирая противными ногами, чудовище рьяно оскалилось нависнув надо мной словно самая смерть в истинном её представлении,вернее такой, какой мы сами себе ее представляем. И оно хотело ударить, и оно ударило, и правая моя рука повисла безвольно, обагрив страхуёбищное чудище кровушкой моей с ног, до претящей донельзя нелюдской и даже не орочей головы.

Чудище вновб оскалилось и вновь ударило - на сей раз в ногу, но и я не остался в долгу, так что последним что чудище увидело, была моя кирка проходящая насквозь его нижней челюсти, или что это у него было, и врезающаяся, верно, в самый что ни на есь мозг.

Чудище, я значитиься грохнул. Отлежался, кровушку придержал при себе - и в путь-дорогу по следу воздуха чистого, в надежде что на волю выберусь. Не помню сколько я шел, но осел я на этом самом месте, где я ещё сейчас дух испускаю. Приуныл я, притом что выход из серых склепов что рудниками называют. я нашел, даже видел белый свет в конце тонелля, в прямом смысле. Вот в тот самый момент я и решил написать тебе... написать своей кровью... опять же в прямом смысле - чернил поблизости не водится, а кровь - вот она, рядом совсем, беглянка.

Дышу из последних сил, слышу удаленные, последние стки своего сердца, из последних сил пишу тебе. Слышу и голоса друзей неыдалеке, и знаю что они выберутся, радуюсь удаче. И ещё я знаю - сие письмо дойдет до тебя, знаешь, знаю.

Я понял - у каждого из нас своя дорога.

И ещё я понял - каждый выедает свою тарелку до дна, только дно это у всякого разное. И я свою доел..."

Конец письма.

Проныра глянул в небо, затем вновь уперся взглядом в причудливый пожелтевший пергамент.

И я свою выем, - громко сказал он небесам, вынул из-за пазухи недоеденный кусок хлеба, жадно откусил от него изрядный кусок и пустился в бег, и бежал он так быстро как только мог, а в тот миг... он мог...

*Глава Тринадцатая.

Проныра бежал все быстрей и быстрей, пытаясь наполнить легкие легким утренним воздухом, влажным и чуть прохладным невидимым эликсиром. Он бежал, бежал так быстро как только мог. Сил было предостаточно, а черпал он эти силы в ненависти, злобе. Он отчаянно сопротивлялся, пытаясь избавится от навалившейся, нежелательной силы. Он бежал чуть ли не паря над землей, глотая, жадно поглащая живительный, почти невесомый эликсир, стараясь заполнить ту невообразимую пустоту что образовалась глубоко в нем. Злоба крепко вьелась в него.

Но злоба и Тьма, понятия неразделимые, а Тьма и Пустота и подавно. Так что Проныра бежал, выбиваясь из сил, которых с каждым мигом становилось все больше и больше. Но пустоту нужно заполнять, нужно вытеснять её стремясь к ее центру, к корню всех бед, но корень глубоко, хотя Тьме все равно и неравно одновременно. Тьма ни к чему не стремится, она не стремится даже поглощать что либо, ее как таковой даже и не существует. Но понятно - Тьма это мы, она в каждом из нас, и ни ком одновренно. Она везде и нигде. Ее нет. Но следуя этой логике, нет и Света, и что же тогда?

Ничего, и это главная задача Тьмы, ибо главная негласная её задача - поглотить, хоть и бессознательная. И в каждом есть это чувство - поглотить, следовательно. в каждом из нас та самая...

А она смеется, потому что ей не нужны пространственные рассуждения. Ей ничего не нужно, и в этом то весь смысл - ей НИЧЕГО НЕ НУЖНО.

Он не смог насытиться, не смог, не сумел. Он проиграл.

Он почти добрался до лагеря.

Все вокруг казалось прекрасным: слабый ветер шелестел листвой деревьев, мелкие зверьки и насекомые суетились повсюду, занимаясь своими обыденными, другим, увы, не всегда понятными делами, но кое-что еле ощутимое омрачало картину вокруг. Не он ли это, не он ли портил ее своей злобой. Но он заполнил ее, он устал вконец от этой борьбы с самим собой, но ведь он заполнил ее, а значит, он все же победил.

Проныра весь напрягся. словно кот готовый к прыжку. Шаг значительно замедлился, теперь он шел осторожно, прислушиваясь к собственным шагам будто то были шаги его врагов. Поляна где они ранее устроили остановились была уже совсем рядом, между ним и ее краем лежало не более двух десятков редких, невероятно разросшихся вширину берез, мелких и крючковатых, а под ними пролегали сплошным ковром травы, покрывая Про до самых плеч.

Он был настороже. В голову лезли всякие неприятные мысли вроде тех, что друзья его бросили, решив что он направился вместе с Таином. Но он же не направился, и даже в этот напряженный и более страшный чем кровавые битвы миг, он не жалел что не последовал вслед за двоюродным братом. Он не последовал за братом, и это кое-что да означало, и друзья не могли не оценить этого, ибо Леструд то уж точно знал что он вернется, не мог не знать.

Полуросток еле сдерживал себя чтобы не сорваться, чтобы, в случае чего (а таких случаев у него в голове провертелось нимало), не навредить себе и друзьям. Предательски дрожали коленки, и вскоре Про поймал себя на том что у него стучат зубы. Уже не метались зверьки, уже ветер не шелестел листьями понурых берез. Теперь дрожал лишь Проныра, одиноко стоящий посреди рощицы. Он чуть ли не видел впереди опасность, он чувствовал - еще шаг, и ее можно будет потрогать, прикоснуться к ней, почувствовать ее, ужаснуться в конце концов. И он отчаянно захотел наконец столкнуться в врагом, кем бы он ни был, и каким бы ужасным не оказался. Лишь бы прошел страх, лишь бы не было пустоты! Он глубоко дышал, каждым вздохом разрушая давящую тишину. Он дышал, дышал, дышал, дышал, дышал, дышал, дышал... глубоко, глубоко, глубоко... вдох, выдох, вдох, выдох.

Но тут чья то рука заслонила ему рот, крепко прижала окаменевшего от страха полуростка к себе, воздух переполнил легкие, ладонь не давала дышать. Сквозь пелену страха Проныра почувствовал как другая рука потянула его за собой в траву, перед глазами пролетела пестрая карусель из трав, цветков клевера, невесть как выросшего в густой траве, бликов солнца, неожиданно вышедшего из-за тучи и тут же скрывшегося, букашек, тоже настороженных и обеспокоенных, но не больше.

Ладонь зажала рот полуростка еще крепче, хоть тот вроде бы и не сопротивлялся, думая в тот миг лишь о том, куда девались друзья и что с ними стряслось. Где то с минуту Проныра лежал так, с зажатым ртом, с перехваченными кем то руками и ногами, лежа на влажной еще от росы траве. На глаза навертывались слезы. он все еще не видел лиц, да что там лиц, он не видел даже рук или ног пленителей. Но тут полуросток прислушался, поняв что пленители тоже лежат тише воды, ниже травы. Где то совсем неподалеку звучали чьи то грубые, неотесанные голоса.

Вдруг неизвестные пленители чуть повернули пленника, да так тихо, что Про сам даже ничего и не понял. Он открыл глаза, видел он довольно плохо, все плыло перед взором. Взгляд сфокусировался, и тот кого он узрел, смотрел на него с плохо сдерживаемой злобой. Это был Тельнар.

"Так вот что," - подумал Про и немедля задергался в руках таргонца. - "вот кто предатель, вот кто шпион!"

Тельнар недоуменно глянул на полуростка, тут же смекнув в чем дело, покачал головой. Полурослик заерзал что было мощи, пытаясь освободиться от противных рук предателя, шпиона и однозначного подонка. Почти тут же перед затуманенным взором Про появилось лицо Леструда, спокойного, хоть и чуть напряженного, в коем состоянии он находился почти всегда.

"Не понял!" - тряхнул головой Проныра. И тут он смекнул. Полуросток спокойно покивал головой, наколько мог он это сделать, когда его уста сдерживала могучая ладонь таргонца, такая тяжелая, что голова Про проделала внушительную яму в земле под ее бременем. Друзья то все время был рядом, и даже спасли его от верной гибели рискуя собственными шкурами, предостерегая его, придурка.

Ладонь медленно отьехала в сторону, руки и ноги освободились. Проныра тяжело вздохнул, пытаясь сделать это настолько тихо насколько это только возможно. Он неуверенно мотнул головой в сторону бывшей стоянки, мол, в чем же собственно дело? Тельнар ничего не ответил, и даже не попытался ответить, только молча воззрился на поляну, так что Проныра сам вперил взгляд в ту сторону и постарался прислушаться к гневному говору неизвестных.

Про напряг глаза до страшной рези в них, потому что смотреть приходилось в сторону холодного, уже почти зимнего несмотря на зелень вокруг, солнца. Да, это были орки, точнее гоблины, насколько он разбирался в племенах подлой расы. Их было два десятка, не меньше, все в исправных кольчугах, не под стать их сосеверным или южным собратьям. Экипированы они были хорошо, это было понятно даже бегло глянув на них издалека. Копья, самострелы, ятаганы, маленькие щиты, ибо ростом гоблины были с полуростков, иногда ниже, иногда чуть выше.

Странно, но в отличие от многих кого он знал, Про не испытывал к оркам ненависти, притом врожденной, притом что многие кто поистине ненавидел подлое племя и чуть ли не брызгал слюной в проклятиях при одном лишь их упоминании, никогда и не видел орков, лишь слышал всякие сказки да басни. Всё это было довольно странно, ведь и о полуростках подчас отзывались не охти как хорошо, потому что издревле считалось, считалось там где о полуростках вообще было известно, что полуростки просто прихвостни, шпионы, воры, эгоисты, и что самое обидное - полуразумные, то бишь находяться на одном уровне развития с какими нибудь троллями. Но это ведь было не так, и Про являлся тому прямым доказательством, ну, возможно не из прямейших, но да что там - не мы такие, жизнь такая!

Он присмотрелся к гоблинам поближе. Да, все та же коричневая, грубая кожа, в нескольких местах, например на руках и ногах, местами и на лице, свтло зеленая. Страшное лицо, которрое и лицом то назвать нельзя - звериная морда, обросший мередким мехом кочан капусты во плоти. Раскосые глаза, всегда хитрые и всё же с искрой разума в них, интригующего разума. Маленький рот с тонкими черными губами, из которого выпирают желтоватые клыки. Руки у гоблинов крепкие, жилистые, да ипальцы на ркух у них довольно проворные, только вот пальы эти то и дело норовят напакостить, или нет, или это только скзка, миф? Тем временем слух Проныры гнапрягся до предела, если есть предел любопытству полуростка.

Мавсур, тупица ты норная, - говорил один из орков, как оказалось - рюк, на голову а то и на две выше гоблинов и видно крепче и злее, с кустистыми черными бровями и коричневой, шелушашейся, наподобие древесной коры кожей, на вид менее ловкий, рюк как рюк. - Арлах шах приказал тебе присматривать за чудиками в лодках. Лодки здлесь, а где они?! - грозно упрекнул рюк одного из гоблинов. особенно мелкого, но и с особо раскокосыми глазами, и хитрыми тоже.

Заткнись Грак, не могли они уйти далеко, подлиза ты этакий! - замахал мелкий гоблин руками.

Кто то из годблинов в стороне хихикнул, рюк грозно оглядел всех и вся. так что Проныре показалось что их раскрыли. Хохот затих.

Арр-ргххх!!! Гнида, Мавсур, такого как ты давно следовало бы повесить на ближайшем суку. Не уследить за несколькими тупарями в лодках, когда с тобой два десятка бойцов, хоть и молокососов, для этого надо иметь исключпительный талант! - сказал грак и стал ходить кругами вокруг малорослого гоблина. - Арлах шах свернет тебе шею когда узнает! - на этот раз по рядам орочьих арбалетчиков прошел дружный гогот.

Мавсур насупился.

Не твое дело что со мной сделает Арлах, а насчет таланта, так лучше иметь такой, чем никакого!

Что!!?

Что слышал. - на этот раз оба соперника заходили кргами, внимательно смотря друг на друга и оценивая, их лица были перекошены злостью.

Проныра с интересом наблюдал за происходящим на поляне, так что он даже забыл где и зачем находиться, увлеченнный перепалкой двух мерзавцев.

Ты, противный гоблинишка, как ты смеешь!

Ах ты Садонов сын, да ваше рюкское племя не заслуживает даже топтать траву!

Это почему же?!

Да потому что все на наших, гоблиновских плечах держится, морда ты!

Э-эх ты! Ну ничего, я Арлаху про тебя все расскажу, будешь знать тогда!

Давай, доноси! Он доносчиков ой как не любит... Ну да ладно. ты это все на своей шкуре испробуешь...

Разговорчики!! - злобно рявкнул Грак в сторону вероломного гоблина. - Ты, Мавсур, бери три руки этого сброда, - он указал на гоблинов у себя за спиной. - и отправляйся на поиски этих, этих... Далеко они уйти не могли, костер жгли недавно, да и следы почти свежие, так что они совсем неподалеку. Я думаю что даже ты сможешь прикончить нескольких путничков с помощью трех рук этих недоделанных головорезов. - кто то из гоблинов за спиной у Грака хмыкнул, но тот не обратил на это внимания.

Не беспокойся, - утаив обиду исподлобья обратился Мавсур к Граку. - перережу.

Хотя нет, - показывая свою власть и усмехаясь, предложил Грак. - не режь, приведи их Арлаху в подарок, и тогда, возможно, я не стану жаловаться ему на тебя.

Мавсур демонстративно повернулся к рюку спиной, ничего не ответив. Сделав пару шагов в сторону березовой рощицы, в которой залегли путники, он остановился, обернулся и гневно сказал:

Так, что, дамам нужны особые приглашения?!

Пятнадцать из двадцати гоблинов тут же сорвались со своих мест, устремившись за Мавсуром чуть ли не идеальной колонной. Все хорошо вооруженные, явно познавшие вкус крови, хоть и молодые, ловкие словно рыси проследовали они за своим командиром. Грак и еще пятеро гоблинов остались на поляне, обжигаемые прямыми солнечными лучами, которые, кстати, начали падать на притаившихся в высокой траве путников, минуя листья берез и норовя разоблачить путников в их ненадежном убежище.

Про поймал себя на мысли что он тартарски вспотел, да так, что пот льется с лица ручьями. Ослепленный лучами солнца, полуросток не сразу заметил как лежащий рядом таргонец подает ему знаки следовать за ним. Полуросток слабо шевельнулся и тут же застыл. Совсем близко прозвучал голос невысокого гоблина:

Дамы, делитесь на три отряда по руке в каждом, напоминаю - на руке по пять пальцев, по пять пальцев - повторяю для особо тупых. И идем осматривать окрестности, заметите че подозрительное - вопите так словно вас режут, а не вы, и тогда мы подоспеем. Живо, живо!

Проныра тяжело дышал, и он чуть не крикнул когда увидел что идущий совсем близко от них Мавсур, вместе с пятью воинами, чуть не наступил тяжелым кованым сапогом на распластавшуюся руку гнома, весьма заметную в зеленой траве, весьма толстую, обвитую тугими узлами мускулов. Но что самое страшное, низкорослый орк чуть было не наступил и на лежащую там же рыжую, как Бальдур сам любил называть ее - ржавую бороду, распущенную и причесанную, правда, уже с запутавшимся в ней репейником, чего гном очень и очень не любил. Но все обошлось, гном, к счастью самого гоблина, заметил его раньше чем тот его, и у Про от прямо таки от сердца отлегло когда Бальдур спокойно и без проволок, а что главное - тихо, убрал рукой бороду в сторону.

Дыхание всех четверых прекратилось на то время пока шестерка гоблинов проходила мимо. Другие две группы головорезов пошли влево и вправо от залегшего в траве отряда. Тельнар вновь жестами приказал остальным тихо двигаться вслед заним. Никто из орков не заметил как в погожий, солнечный денек по траве ползут четыре тени - одна огромная, в плечах просто необьемная, вторая совсем мелкая и худая, но тихая и проворная, третья крепко сбитая, напоминающая бочку и явно тяжелая, четвертая же словно противоположность третьей - легкая, почти невесомая, тонкая и грациозная.

Когда четверо из отряда доползли незамеченными до места, где по мнению Тельнара они будут в относительной безопасности, началось совещание.

Ну что, - бросил гном выплевывая изо рта стебли травы. - Приплыли!

Потише, потише Бальдур! - слова эльфа, почувствовавшего себя в своей среде, летели словно по ветру. - Орки всё еще рыщут вокруг, а ты тут голос повыш=аешь, не время!

Хорошо, - вдруг поснрьезнел гном, словно усознал всю опасность быть замеченным, он снова стал Бальдуром Ржавым, воеводой гномов Горы. - Пусть будет по вашему. - по армейски сухо ответил он.

Да, дадно. только давайте без обид товарищи, - проговорил скороговоркой Про, что он любил делать в минуты опасности. - надо думать разумно.

Это как же? - хмыкнул эльф натягивая тетиву на лук.

По умному. - не остался в долгу полуросток.

А как же ты!? - сьязвил Леструд. - Шутка, ладно.

Всё, хватит, времени у нас мало, поэтому лумать надо действительно по умному, не растрачивая его остатки на колкие фразы. Все согласны?

Все дружно кивнули, не в силах противится громогласному, хоть и тихому сейчас голосу Тельнара.

Предложения? - вопросил эльф скептически оглядывая друзей.

Одно ясно, - начал Тельнар. - без лодок нам придется трудно, а помощь Белым Землям нужна сейчас. Ладно, по моим расчетам у нас есть два-три дня...

У нас всегда есть два-три дня... - пробурчал Про.

... Если пойдем пешком, и будем идти днем и ночью, то к озеру дойдем через три дня, но тогда мы будем уставшими...

И ещё нам же надо плыть по водной глади озера - остров Авалон находиться посреди Срединного, а туда ещё надо добраться! - покачал головой Леструд.

Да, как раз хотел это сказать. - нетерпимо глянул таргонец на эльфа, бегло, но так, что Леструда словно кувалдой ударило.

Леструд поежился:

Извини.

Надо отбирать у этих лиц оркской расы наши лодки, и все тут! - четко, словно отрезал, сказал Бальдур, ударив при этом кулаком в ладонь.

А как ты это хочешь сделать? - тут же вопросил полуросток. чуть ли не выгибая шею чтобы увтдеть лицо гнома.

Ударим по ним! Уверен что они там прохлождаются, думают что мы улепетываем от них так быстро как только можем, а мы сидим тут, в сотне шагов от них, готовые сразится и пролить кровь во имя благой цели!

Ну, - промямлил пессимистично Проныра. - горец, ты можешь проливать свою кровь сколько хочешь, но учти: Таина тут нету, Кромака, который бы вытащил тебя из под лап смерти, тут, как ты надеюсь заметил, тоже нет. И ещё кое что - на носилках мы тебя более нести не собираемся.

И то правда. - кивнул Леструд.

Что же ты можешь предложить, полурослик?

Не думаю что сейчас время...

Я могу предложить. Извини что прерываю, Тельнар, но предложение у меня действительно есть, и хорошее.

Я... мы слушаем. - командирским тоном сказал Тельнар и выжидающе вперил взгляд в Проныру, который весь в зеленых пятнах от травы и какой-то черной гадостью на щеках сидел напротив него.

План такой - я и Леструд идем навтречу тем оркам Арлаха что остались у лодок, вы с Бальдуром ждете пока я отвлеку их и уведу за собой подальше от лодок, где их уже будет поджидать Леструд с взведенным луком. Я видел эльфа в бою, и должен сказать что, найди такой стрелок как Леструд хорошее место, он один уложит целую армию.

Стрелы тоже надо. - буркнул гном, как и все гномы не считавший лук настоящим оружием.

Ну да.

Правды ты говоришь, полурослик, и я не раз так делал, поджидая в лесу непрошенных гостей и жданных врагов. Это возможно, только дайте время чтобы отыскать место, а уж там посмотрим.

План хороший, - вырвал кусок от души, похвалив полуростка в делах военных Тельнар. - но что то уж больно простой. Я не думаю что эти орки такие тупые чтобы последовать за полуростком-самоубийцей - ловушкой это пахнет за милю.

Проныра улыбнулся.

Знаешь, Тельнар, почему воров полуростков никогда не закидывают камнями даже в тех редких случаях когда ловят? Нет? Потому, мой дражайший таргонец, что люди знают - каждый кинутый ими камень не попадет в цель, а обратно полетит с такой силой, скоростью и точностью, что за лечение потом придется отдавать гораздо больше чем за украденный предмет.

Однако полуросликов на виселице, если не ошибаюсь то в Сакты-Кааре, я видел. - ехидно кольнул Тельнар.

Ну, насколько я знаю, веревка затянутая вокруг шеи и таргонцам смертельна! - кольнул в ответ Проныра. - Я попаду в самое слабое их место! - самодовольно провозгласил воришка.

Дерзай! - тихо подбодрил полуростка Бальдур.

*

План был продуман до мельчайших подробностей, и что самое удивительное, на все про все ушло минут двадцать, а еще через десять все находились на своих местах. Балдур с Тельнаром прокрались среди берез и трав к отвесному берегу вверх по течению, в ста пятидесяти локтях от лодок которых стало заметно больше. Теперь на каменистом берегу красовалась целая флотилия из маленьких лодок. Тельнар долго присматривался к рюку, явному вожаку головорезов Арлаха, оценивал его как противника, прикидывал, не слишком ли хитер этот самый рюк Грак, и не приготовил ли он им ловушку здесь?

Бальдур стоял пригнувшись рядом, стараясь не высовываться из-за каменистого уступа. В руках гнома красовался великолепный двудольный топор, которым гном умело пользовался и в бою и в повседневности похода. Сколько раз Тельнар видел гнома с этим топором в руках, но перед боем Бальдур всегда держал его по особому, вроде как слабо покачивая им в воздухе, будто убаюкивая, успокаивая перед грядущим боем который гном нутром чувствовал, и в то же время он цеплялся за рукоять так крепко будто от этого зависела его жизнь, ну да так оно и было. Нутру гнома он доверял, так что сам тоже положил ладонь на рукоять меча давно не покидавшего ножны.

Из-за скуки Тельнар то и дело поглядывал на гнома, старого знакомого и друга, думал о том как все они изменились, и изменились не так как это делают многие, это была не показуха, это было внутренее состояние, еле заметное но значимое. Еще таргонец приметил что с Бальдуром нет больше его щита, такого привычного для самого Тельнара, щитов отродясь недолюблившего, считая их слишком громоздкими. Бальдур до сих пор внушал ему спокойствие в тех немногих но отчаянных приключениях и связанных с ними невзгодах, когда звук вынимаемого из ножен меча заставлял сердце биться быстрее, а кровь кипеть. Сейчас же щита с гномом не было, и Тельнар воспринимал это как недобрый знак, да и может ли быть добрым дело, спланированное полуростком, незнамо кем среди них, можно сказать никем. Можно, но все же нельзя.

Щит гнома сломали ещё при бойне у камней, когда Таин спас воеводу гномов от смертельного удара приняв его на себя, а переломленный пополам щит валялся рядом с одеревеневшим телом. Это было тогда, довольно давно, и как будто бы это случилось только вчера. Но вот гном стоит готовый к бою. готовый убивать, всегда готовый.

Эй, - толкнул Бальдур Тельнара в бок. - посмотри. - гном указал на смутное, большое пятно на реке, плывущее от противоположного берега.

Тельнар вгляделся.

Что это? - стараясь говорить как можно тише недоуменно спросил он гнома.

Это, это плот? - вгляделся гном.

А кто на нем, Садон его побери!

Ёлки палки, это тролль!

Что, один?

Он в цепях, цепи держат двое гоблинов. - разьяснил Бальдур.

Маловато для тролля. Это может означать только одно - колдун. - Тельнар упал духом.

Не может быть что он такой сильный. - скептически хмыкнул Бальдур.

Ну, колдун иль не колдун, но тролль!

Придется побороться. - не без радости заключил гном повертев в руках топорик.

Думаю без серьезной крови не обойдется, - Тельнар покрылся испариной. - Что за день?!

Потише, Прожигающий Жизнь, все обойдется, я на носилки не хочу! - успокоил друга гном.

Поплывешь на лодке. - Тельнар прикусил губу. - В каком состоянии - тебе решать. - он выглядел напуганным.

Эй, ара, если будешь так продолжать, то жизнь прожгёшь еще до боя, и кто тогда мою спину прикрывать будет?

Ой не знаю гноме, не знаю.

*

Грак стоял столбом и смотрел на кусты и кривые березы вокруг поляны. Мавсур был ленив, так что долго проходить в поисках путешественников он не мог и вскоре должен был вернуться. Этот Мавсур! Воображает из себя гордогополководца. когда боится даже воды, куда уж вражьего меча. Арлах пристально следит за каждым своим командиром, в особенности за каждым командиром разведки. Верно, Арлах, великий вождь и отец народа вольных орков боится, но чего? И действительно, чего может боятся такой вождь как Арлах, молодой, умный, гордый и, и бесстрашный. А он, Грак, знает чего - его, вернее их, своих командиров. Арлах желает мира, спокойствия, только вот методы у него весьма странные, ну да цель оправдывает средства.

Арлах желает того, что оркам невыгодно, но орки доверяют Арлаху, а вот Арлах доверяет не всем оркам. Мир не выгоден, а кто думает иначе - в проигрыше, потому что иак устроено природой, закон джунглей, так сказать. Бесконечная война несет бешеные прибыли оркам, и не только им, ещё и купцам-монополистам, часто нанимающим орчьи банды чтобы те ограбили соперника. Нанимают даже целые города, а в недалеком прошлом были и богатые предложения от многих государств. Но то вольные орки, слуги Арлаха и его покойного отца, но что же те что подчиняются Садону и тому магу что начал захватывать власть на севере? Ум тех орков, презренных собратьев великих волтных подданных Арлаха, их ум слаб, а воли у них нет и вовсе. То лишь игрушки в руках великих завоевателей. таких как Садон.

Власть Садона огромна, ибо идет не от этого мира. Слуги Темного, Того-Кого-Нет - просто звери, рвущие врага на куски на поле брани. Подданные Арлах шаха жалеют своих безвольных собратьев. но помочь ничем не могут, пока не могут. Путь Арлаха правилен, ибо вся культура и вся цель оркского народа ранее сводилась к покорению других рас, порабощению, захвату земель. Сейчас вероятность такого расклада велика как никогда, расклад в пользу самих орков а не их поработителей. Это и пугает Арлаха, потому что молодой но мудрый вождь знает - война это тупиковый вариант. Ну выиграешь ты, ну поработишь ты всех, и что дальше? На такое способна только Тьма, на это не способны народы. Настоль жестокая и тёмная личность рождается один раз в полвека, такая личность что подвергнута Тьме, и не способна остановиться в своих злодеяниях. Тёмные войны ведёт одна личность, не народ, Темная личность ведет народ, считающий Темного мессией.

Народ может победить в разрушительной войне и установить контроль над другими народами лишь если вся цель этого народа - воевать, но что происходит с народом, с человеком, личностью, когда цель достигнута и ее больше нет? Личность еще может поменяться, но целый народ? Народ исчезает. падает вниз по лестнице развития, потому что война и глобальная цель - тупиковый вариант. И так было всегда - народы победители падали, падали государства, страны, города, деревни. Такое случилось с Сакту-кааром, когда империя простерлась от заппадного берега до самого Бесноватого леса, и что же? Начались беспорядки, жители требовали хлеба и зрелищ, рабство в империи Сакту-Каар достигло невиданных даже для Тартара масштабов, граждане империи, ранее искусные воины, ожирели и обленились вместе с ппритоком все новых и новых благ прогресса. Мошенничества, преступления, корупция и невероятное предательство зародились и размножились в империи, и империя стала разлагаться. Императорша Сакту-каара прдалась Тьме, став новым воплощением Темного во плоти на тварной земле. Впоследствии, после многих лет беспрерывных войн во время правления Акриллы, возник город-государство Сакты-каар, но потомки Сакту-каарцев научились на ошибках воинственных предков, новое государство стало жить по похожим, но во многом отличным законам. Темная же королева. вошедшая в историю под именем Акрилла, стала нимродом, тенью былой королевы воинственного народа Сакту-каарцев.

Внезапно внимание Грака привлек странный шум из ближайших кустов в направлении течения реки. Не ожидая неприятных сюрпризов, Грак, умудренный печальным опытом прошлых вылазок к реке, вытащил на свет меч. Меч был простой, Валанорского типа. Особой тревоги шум у него не вызвал, и смотрел орк на кусты не с тревогой, скорее с настороженностью, не особо внимательно, и даже показательно небрежно, одним глазом. Его черные доспехи из хитинового панциря некого огромного ракообразного заскрипели трясь один о другой при его движении. Пятеро гогблтнов-воинов рядом с ним, пятеро ленивых орков зашевелились, один вслед за другим поворачивая головы в сторону шума, кое-кто даже взял в руки оружие, но тоже как то нехотя. Солнце уже стояло высоко, орки были разморены на солнце, просто великолепное время для нападения. И Грак это понимал, поэтому одним глазом он небрежно смотрел на кусты, вторым же прочесывал ближайшие окрестности, а ушами прослушывал каждый звук, каждое дуновение ветра, звук текущей воды, взмах крыла бабочки.

Стреляйте! - приказал Грак арбалетчикам указав рукой на кусты.

Лень вмиг слетела с орков, в мгновение ока они из ленивых, небрежных головорезов превратились в настоящих воинов, вскочили на ноги, напрягли все свои чувства. Грак посмотрел на реку, плот с троллем был уже на полпути. Грак улыбнулся, повернулшся лицом к кустам и успел уловить глазом полет стальных болтов в воздухе. Стрелков было трое, и выстрелили все трое профессионально, все три болта ударили в кусты треугогльником, а расстояние между каждым - метр, а значит, попадание почти стопроцентно.

Шум в кустах утих, но Грак лишь пуще насторожился, ведь если бы стрелки попали, то должен был раздаться крик, или стон, или звук падающего тела. Но ничего не было, и это было странно, подозрительно и пугающе. Пугающе потому, что среди вольных орков уже лет тридцать ходили слухи об ужасном чудище рыскающем невдалеке от их нор. Это чудище не боялось стрел. сильнейшие удары мечом были ему нипочем. Грак сам про себя посмеялся когда заметил что ужасно напуган, заметил что покрылся гусиной кожей.

Что за Садоново дерьмо! - только и нашелся что сказать рюк.

Уже в следующее мгновение зеленая бездна кустов разверзнулась и пред орками во всем своем вооружении состоящем из десятка камней и безнграничного шарма предстал Проныра.

Ха-ха-хаха!!! - заржал один из гоблинов-арбалетчиков.

Первый камень полетел в него. Арбалет упал на землю с гулким звуком, сам гоблин осел на землю будто мешок с зерном.

Э-эээ... - Грак попятился. - Ловите же его!

Следующий камешек перелетел из одной руки полуростка в другую, Проныра усмехнулся и метнул его в Грака. Камешек твердо ударил в твердый лоб, рюка, Грак чозопил от боли. Отняв ладони ото лба, Грак посмотрел на руки. Чёрно-коричневые пальцы окрасились в алый цвет, лицо рюка перекосило от боли и злости. Алая полоса на лбу рюка будто говорила что полуростку не жить. Проныра же лишь посмотрел на озлобленного рюка, смерил расстояние между собой и орками - сорок локтей; вновь посмотрел на рюка и удивился, как это такой маленький камешек мог так рассеч грубую кожу орка?

Да что же вы?!! - взрычал Грак.

С секунды бывшие в замешательстве гоблины метнулись вслед за полуростком, небрежно метнувшим в них камень и скрывшимся в гутых кустах

Мавсу-у-ууур!!!! - закричал Грак. - Мавсу-ууур!!!

Проныра бежал изо всех сил, в то же время стараясь чтобы преследователи не потеряли его из виду. Очень много сил уходило на то чтобы не запутаться в так и норовящих зацепить его сучьях. Крючковатые корни вылезающие из земли цеплялись за голые ноги, гибкие ветки высоких для полуростка кустов били в лицо и по рукам, редко лежащие острые камни на земле не резали, но изрядно врезались в стопы. Проныра снова бежал, уже в который раз за этот день?

Пробежав среди кустов с сотню метров, Про вышел на нужное ему место. Полурослик взглянул на одиноко стоящее дерево на самом берегу реки, толстые ветки которого нависали над крутым берегом и над неспокойной мрачной водой реки, течение которой в этом месте намного убыстрялось. На самой верхушке древнего, почти безлистого дерева сидел, как и было договорено, Леструд с луком в руках и насаженной на натянутую тетиву стрелой.

Про оглянулся, позади него слышался тяжелый дых преследователей. Шустрый взгляд Проныры пал и на реку, вернее на тот ее участок что шел сразу после поворота реки. В горле застрял горький ком - Проныра увидел самое страшное. Это были пороги.

Опомнившись, Проныра понял что преследователи уже совсем близко. Он побежал к дереву, из кустов в него полетела пара болтов. Проныра в прыжке зацепился за одну из веток дерева. Залазая на него он увидел как Леструд выпускает одну стрелу за другой, как те со свистом врываются в незащищенную плоть гоблинов. Двое орков лежали на траве и судорожно хватались за встрявшие в горле стрелы. Из кустов вырвался третий, опешил от увиденного и немедля взвел арбалет ища цель, но цель заметила его первым, и стрела с белым оперением врезалась в предплечье орка с дикой силой.

Ах, чтоб тебя леший побрал! - услышал как выругался эльф Проныра.

Карабкаясь наверх, к Леструду, он увидел что случилось - порвалась тетива.

Я же её проверял! - судорожно ища запасную сказал Леструд когда Проныра наконец пробрался к нему. - Помоги найти! - кинул он полурослику. - в это время над их головами пролетел на дикой скорости болт.

Орк был ранен но продолжал стрелять, медленно, но стрелять, и это было опасно, потому что ситуация была критическая.

Вот она! - воскликнул Проныра. - На поясе!

Леструд принялся дрожащими руками распутывать запасную тетиву, ругая себя последними словами, из которых полурослик услышал только несвязное бормотание. Над головами попавших в перепалку друзей пролетел еще один болт, на этот раз почти задев сук на котором обосновался воришка. И почти тут же над рекой раздался крик раненого гоблина.

Теперь наши минуты сочтены, - пророчески сказал Леструд силясь согнуть лук чтобы натянуть тетиву. Лоб эльфа взмок от пота, чего с эльфами, благородным и грациозным племенем, не случалось практически никогда. - если они не подоспеют, то нам, эх-эээ, точно каюк.

Только сейчас Проныра понял что эльф имел в виду, когда сам он услышал быстро приближающийся топот множества ног, который эльф, со своим сверхчутким слухом, услышал ещё раньше.

"А Тельнар с гномом навряд-ли подоспеют!" - струхнул Про и пригнулся пониже, чтобы его случайно не зацепило пущенным орком болтом.

Когда спустя три тяжелых вздоха из кустов вывалилась новая партия гоблинов, Леструд встретил головорезов достойно эльфу. Двое из гоблинов упали навзничь даже не поняв что их свалило, ещё двое схватились один за ногу, другой за руку, пронзенные навылет стрелой с белым оперением. Леструд безмолвно ликовал, Про в отличии от своего сдержанного друга не сдержался и победно воскликнул:

Ур-ааа!!

Леструд в ответ шикнул на него чтобы замолчал, где то среди кустов послышался голос Мавсура, карлика гоблина. Слов расслышать нельзя было, но Про подумал что даже если бы он и расслышал их, то ничегошеньки не понял бы, так как Мавсур проорал приказ на орочьем, вернее на местом его диалекте, языке весьма резком и непрятном для обыденного слуха.

Больше не покажуться. - констатировал факт эльф. - Сейчас нет, этот Мавсур, должно быть, увидал Бальдура с Тельнаром у берега. Хотя, этот гоблинишка мог придумать что угодно, так что Садон его знает что у него в голове вертится.

Так может, им помочь..?

Не стоит Про, не стоит. Тельнар бывалый воин, таргонец. Да и характер ты его знаешь - ничего хорошего после помощи ему ты не дождешься. Он как тигр вечно одной лапой в капкане, и сколько ему не помогай, он будет настороже, а то и загрызет насмерть.

Он очень изменился, наколько я могу судить о нем, с того времени когда мы встретились в Лат-данаре.

Да, изменился он изрядно, что и говорить - проклятье дракона.

Какое проклятье, какого дракона? - встрепенулся Про. - Ты о том что был прибит его предком?

Да, Кроном, он убил последнего дракона.

А что за проклятье дракона.

Ну, Про, это даже не проклятье дракона, но проклятье его сокровищ.

Сокровищ?!

Да, но ты не думай, они давно растрачены, в большинстве своем на войну с Тартаром, во время первого действительно известного пришествия Темного.

А были и другие?

Были ли? Ты что, смеешься, где ты вырос! Были, только они не так известны.

Так что ж с проклятием, Леструд! - Про устроился поудобнее на суку, но все же ерзал на нем как сумасшедший.

Ну, старые мифы, слухи, очень старые, - эльф пронзительно глянул на Про исподлобья, на лицо его падали белые, прямые пряди волос. - Будто, похитивший сокровища дракона будет проклят на многие поколения, но что это за поклятье и насколько поколений - неизвестно, да и бред это все.

А война таргонцев с Темным?

Да, ты прав, это можно воспринимать как проявление проклятия, притом что таргонцы борятся больше с собой в лице Темного...

А, я понимаю...

Нет, ничего ты не понимаешь Проныра. Таргонцы, они злые, изначально, даже более злые чем кто либо, чем орки, тролли, люди, все.

Проныра выглядел обескураженным.

Но как же тогда?

А они для того и воюют, пойми: если народ потеряет свою цель, то...

Он приобретет истинную! - закончил Про.

Таргонцы, Про, таргонцы. Я хотел сказать таргонцы, потому что они такие - им нужен враг, и мы, эльфы. да и гномы тоже, не даем им уничтожить этого врага окончательно. В общем, всё это очень запутанно.

Но где то же должны быть какие то свидетельства..? - начал издалека полуросток держа в кармане письмо дяди и укутанное в него сворованное у гномов сокровище.

Ну, были где то записи... - Леструд осекся. - вернее должны были быть, теперь же точно нет.

В Тартаре, быть может?

Может, может и в Тартаре.

Теперь честно, Леструд, вы, эльфы, знате где они находятса, книги?

Книги? Скажем так, - Леструд просверлил Про взглядом. - мы догадываемся - ты знаешь.

Я, быть может, и знаю - вы нет.

И что ты будешь делать с этим знанием?

Буду держать в секрете покамест, так же как и ты, то, что этот разговор происходил, а там, там видно будет. - ледяным, твердым голосом, смотря прямо эльфу в глаза, сказал Проныра. Скажи мне пока только одно если знаешь - как звали Садона до того как в него вселился Темный?

Грег, Грегори.

Тогда я на верном следе Леструд. Мы все напали на верный след.

Главное, - на миг сам гнев свркнул в глазах эльфа. - не бери на себя больше чем можешь унести.

Я отсею ненужное, - хмылясь сказал Проныра. - Я выем свою чашу до дна.

*

Тельнар дрался не на жизнь а на смерть. Кисть правой руки в которой был зажат меч двигалась будто бешеная, проделывая с мечом такое, на что не хватит воображения даже у самого искусного барда. Скользящие и колющие, режущие и даже дробящие удары удавались сегодня таргонцу как никогда хорошо. В голове была полнейшая ясность, позволяющая воплотится в жизнь каждой задумке кровожадного воина. Справа от него взлетели вверх кишки из вспоротого им же живота гоблина, почти тут же слева олился фотан черной крови, а голова гоблина взлетела вверх на добрых шесть метров. Но все же работать мечом в битве с гоблинами весьма и весьма неудобно, особенно когда ты такой гигант, а гоблины, как назло, попались мелкие. И все же меч таргонца беспрепятственно косил орков собирая свой кровавый урожай.

Но тут что то гулко отозвалось в голове Тельнара. Уже падая в беспамятство он обернулся на ослабших ногах и увидел безобразного гоблина забравшегося на плечи другого с камнем в руках.

Ах ты..! - только и успел сказать Тельнар прежде чем потерять сознание и безволным свалится на землю.

Бальдур же продолжал сражаться, но все подступающие орки-гоблины зажали его под конец меж двух камней, и тогда Бальдур сделал то, чего никогда еще не делал - сдался. Бросая топор себе под ноги он уже видел как к берегу пристает плот с троллем на нем. Полуразумный монстр был огромен, или выглядел таким на фоне мелких гоблинов, а особенно главного - Мавсура, которого Бальдур заметил когда тот вытирал измазанный черной кровью кинжал. Рядом с хитро улыбающимся Мавсуром лежал бездыханным Грак, распростершись на чёрной от собственной крови траве. И тут же Бальдур вспомнил что вступая в схватку, сам лишь ранил рюка, а вот мелкий гоблинишка, по видимому, докончил дело гнома.

Руки Бальдура заломали назад, в предплечьях разлилась страшная боль, он сморшился, но не издал ни звука, чтобы не доставить пущего удовольствия гоблинам, все прибывающим и прибывающим нескончаемым потоком, и было их на поляне уже никак не двадцать, а раза в два а то и три больше.

"Значит - ловушка." - подумал Бальдур превозмогая боль и стараясь не обращать внимания на плевки гоблинов ему в лицо. - "Каждый задумал свой план, да только наш ещё не закончен!" - изо всех сил стараясь не рассмеяться, гном, упав на колени, ощупал правый сапог, точнее, схороненный там Пронырой в тайне от остальных кинжал.

"Орки ведь никогда не додумаются обыскать гнома в поисках потайного оружия, им такое просто в голову не прийдет. - говорил Про Бальдуру перед их с Тельнаром уходом. - Они привыкли видетьто то что они хотят видеть, а они хотят видеть сломленного гнома, так не откажи им в желании... на время."

Бальдур вновь сдержал смех, пытаясь держаться как можно более гордым и недосягаемым, возвышенным. Проходящие мимо гоблины не переставая плевали на него сверху, то и дело осыпая его наимудренейшими словечками из своего арсенала.

"Да," - думал Бальдур про себя радуясь. - "давайте гады, вперед!" - ему было все равно, потому что единственное что он сейчас чувствовал - это холодная сталь острого словно бритва цирюльника кинжала. - "Еще немного," - подумал он. - "еще немного..."

*

Леструд вместе с Про лежали в траве. Стало темно, на поляне орки зажгли факелы, в центре разгорлся костер над которым жарился здоровенный кабан.

Что происходит? - спросил Проныра Леструда истекая слюнями.

Кабана жарят, - пытаясь не показывать полуростку что и он тоже голоден, ответил Леструд. - что, не видишь?

Что этот Мавсур задумал? - вновь спросил Про, про себя гадая куда пропали друзья.

А вон они, - Леструд указал направление рукой. - у костра.

Ты что, мои мысли читаешь? - иронично бросил Про.

Считай, что мы с тобой на одной волне.

То что тебя укачало, это и так видно, вон какой зеленый стал!

Это алергия. - желчно сказал эльф.

И на что же?

На голод! - сухо огрызнулся эльф не спуская взгляда с жарящегося кабана истекающего собственным жиром, с поджарившейся уже, наверняка хрустящей золотистой корочкой с одного бока. - А ещё, - не унялся эльф. - на твоё дурацкое отношение. Надобно быстрее спасать друзей и смываться отсюда! То-то и было - план, план!

Успокойся, я всё держу под контролем...

Пфу! - коротко и ясно высказал свои мысли Леструд. - Если ты так же будешь держать "под контролем" дело неасчет архивов Темного, то пусть Туманы будут к тебе милостивы!

Тише, мы же договорились - ни слова, не помнишь?

Ты про что? - подмигнул он Проныре освещаемый тусклым светом костра.

Вот и я о том же.

Знаешь, давай я додумаю за тебя твой план, а, как ты думаешь? - воспылал вдруг жаждой действий Леструд.

Делай как знаешь! - махнул рукой полуросток, смотря при этом в оба, чтобы невинный жест не заметили орки у костра, да и не только у костра; сновали они тут и там, что-то перетаскивая, жуя на ходу крапиву.

Ну, в таком случае и при таких обстоятельствах без толики магии не обойтись.

*

Темнота сгустилась, а вместе с нею простые днем, хоть и кривые березы преобразились в жутких чудищ, тянущих свои кривые лапы к други чудовищам - оркам, обоснававшемся посреди полукруга ночных монстров.

Действительно страшно. - понуро сообщил Проныра эльфу. Оба притаились за кривыми березами так, чтобы их не заметили раньше времени.

А ты что думал! - концентрируясь сказал Леструд.

А эти твои жуки точно сработают?

А то! Полуросток, ты можешь не верить своим глазам, носу, но мне то ты веришь?

Никому я не верю, - Проныра в который раз посмотрел на месиво из всяческих жуков в руках у эльфа, он точно знал что в колдовской кашице присутствуют светлячки и жуки навозники, так как сам их ловил еще полчаса тому обратно. - а твоему месиву и подавно! Среди нас еще есть шпион, если ты не забыл, поэтому верить нельзя никому.

Ну, я в последнее время начинаю склоняться к версии о том что те слова орка-бандита про шпиона - просто выдумка Йогула.

Можешь думать что хочешь, но в согласном стаде волк не страшен! - Про поморщился от запаха кашицы.

Что правда то правда, поэтому надо держаться вместе. Но вот про волшебство - это ты зря, так нельзя!

Ты про то что я не верю?

Ага, волшебство - оно же не в этих жуках, оно вот оно где. - Леструд притронулся сжатым кулаком к груди.

Ты про сердце?

Я про веру.

А, ну да! Ты что же меня, за кого меня держишь!

Тише, дурень, тише! - зашипел эльф. - Все что от тебя сейчас требуется, это вера, а у тебя ее хоть отбавляй, так направь ее в нужное русло!

Эх, волшебство, волшебство, магия! - проворчал Проныра.

Вообще то, пока Кромак был с нами, мог бы и зчаровать для нас что нибудь, а мы без магии как без штанов.

Ну это ты загнул эльф!

Нет, дейстивтельно. Если он такой выеликий маг, то почему он этого не сделал?

Мне казалось что у вас с ним дружеские отношения, а ты вон как, косточки ему промываешь!

Да нет, - устыдился Леструд своих слов. - он мне как отец, да только...

Не веришь? - угадал полуросток.

Леструд не ответил. С минуту а то и больше оба хранили напряженное молчание, затем Леструд не выдержал:

Колдунство может плохим получиться, потому что по рецепту все жуки должны быть вялеными, а у нас тут половина свежие.

Плохо.

Крышка нам если колдунство не удасться! И ведь не вспомнит никто эльфа с полуростком, погибших, так сказать, выполняя свои дружеские обязательства. Обломно.

Не боись, остроухий, о нас еще не одну песню сложат...

Я вот и боюсь что ни одну.

Мда...

Всё, готово! - трожественно обьявил Леструд и показал полуростку чашку с раздавленными жуками в ней.

А может, утром? Утро вечера мудренне! Выскочим, гадость эту пустим, с утречка то, они ж невыспавшиеся будут!

Нет, они того и ждут, Про, думают что нам духу не хватит ночью обьявится, а то, может быть помышляют. что мы и вовсе прочь смотались.

Гады!

И-и-и раз, и-и-и два, и-и-и три-и! Пошли, глаза закрой! - завопил Леструд на полном ходу выскакивая из засады.

Орки не успели даже опомниться, лишь раскрыли в изумлении рты с поднесенными к ним неперевариваемыми для людских желудков явства, когда безумный эльф, а вслед за ним с безумным блеском в глазах бежит и нечто маленькое и истово вопящее, прорвались к костру.

Леструд бросил чашку с месивом в огонь, и тут же обернулся кричя полуростку чтобы тот закрыл глаза. Глаза Проныра закрыл. сам при этом, по инерции, чуть не упал в костер. Внимание гоблинов было привлечено, и пора бы уже была сработать колдунству, но он не срабатывало.

Да что же..! - нервно вскричал Леструд.

Слова эльфа не успели еще утихнуть в холодном ночном воздухе, как в костре заблистал невиданной остроты свет, и в миг он охватил, казалось, все. Леструд осторожно разомкнул веки. Сработало! Эльф огляделся вокруг: да, орки все как один ползали вокруг словно младенцы, на четвереньках, не видя перед собой ни зги, открывая и раскрывая рты, но не в силах издать ни звука.

Вот это да! Не ожидал что будет такой эффект! - широко улыбаясь, сказал он скорее сам себе нежели Проныре.

-Давай скорее! - крикнул полуросток, уже пробираясь меж ползающих, беспомощных гоблинов к друзьям.

Тельнар с Бальдуром спали. Руки и ноги обоих были связаны веревками. лежали они тихо-мирно в сторонке от костра, оба не в лучшем виде, перемазанные с ног до голов, измотанные.

Эй, просыпайтесь! - отчего то полушепотом сказал Проныра приподнимая Бальдура. - Давайте же, проснитесь друзья! Да просыпайтесь же вы, иначе нас всех на куски порежут, это точно! - перейдя уже на крик начал трясти полуросток Бальдура.

Их напоили каким то наркотиком. - выдал, принюхавшись, Леструд. Подернул носом. - Листья Арри, растут в горах, очень сильная вещь! - помотал головой эльф.

Эх, что же делать, до лодок довольно далеко... Да проснись ты! Борода, борода, Бальдур! Бальдур, борода горит! - что есть мочи заорал на гному Проныра.

А-а-а-ааа! Где? - вскочил словно ужаленный, Бальдур с кинжалом в руках, только вскочил он ненадолго, ведь путы на нём всё ещё были, и он тут же упал на лицо, не успев как следует даже встать. - Поберните миегня!!! - пробурчал он упершись лицом в землю. - Разгвяж-ни-ите!

Не бурчи! - Леструд молниеносно присел рядом с ним и начал умело распутывать путы.

Э-ээ, Тельнар, - подсел Проныра уже к таргонцу, у которого на макушке виднелась здоровенная шишка. - Тельнар, орков тут без тебя бьют, ааа-аа, Тельнар!! Что мы без тебя будем делать, на помощь! Эй, Тельнар!! - таргонец и не думал просыпаться. - Чем же тебя пронять! - Проныра потер подбородок.

Позволь мне. - мягко подвинул в сторону полуростка гном.

Пробуй. - скептически оглядел Про Бальдура, только-только опомнившегося от наркотического сна.

Бальдур! Бальдур! - нежно позвал Бальдур тарогонца. - Девки, Тельнар, много девок! Эххх, как много девок, а ни одного таргонца тут нет, вот досада, а!

Мбруу-уу... - открыл таргонец гляза. - Ну и сон... А вот и явь!! - Тельнар вначале всмотрелся в друзей, но затем взгяд его отвлекло нечто за их спинами.

Чт-то там? - трясущимся голосом, уже заподозрив в чём дело, встревоженно спросил Бальдур таргонца. В это время Бальдуру как никогда захотелось, чтобы в руках у него был добротный топорик, двудольный, острый как резец Полуликого Шарка из сказок.

Развяжите меня! - держась спокойно и ровно дыша, повелел, но нет, вернее посоветовал ради их же блага, Тельнар не спуская взгляда с опасности за спинами друзей. - Не оборачивайтесь, резких движений не делайте. - Проговорил он сквозь зубы, когда Летсруд словно осенний лист приземлился рядом с ним и начал распутывать веревочные путы.

Позадт путников раздался горький звук, будто дерево треснуло пополам. Проныра покрылся испариной, а глаза внезапно начали болеть от огня костра. Один из гоблинов прошествовал вслепую на всех четрех мимо путников. Леструд вскоре освободил Тельнара, но даже когда это произошло, напряжение не спало, а даже наоборот, усилилось. Проныру тревожило даже не то что совсем рядом, возможно в паре шагов от них притаилась неведомая ему опасность, вернее не то чтобы не тревожило, но беспокоило гораздо меньше того, что даже Тельнар видимо боялся того что находилось на данный момент у Проныры за спиной.

Позади полуростка звякнули тяжелые цепи. В воздухе раздался протяжный свист, затем послышался глухой удар о камни. Проныра всё же невольно повернулся, желая хотя бы краем глаза взглянуть на неведомую опасность. То что он увидел. потрясло его; Тельнар вроде бы и описывал их, но этот экземплярчик оказался уж больно большим, и каким то, каким то не от мира сего. В тролле была видна неземная сила, заметная даже беглому взгляду в полутьме. Руки тролля были закованы в цепи, которые держали двое, всего лишь два жалких гоблина, ползающие сейчас на четвереньках, насколько им позволяла длина цепи.

"Забавно," - подумал Про. - "Орки стали заложниками того, кого сами таковым считали."

И всё же, сгорая от страха двинуться в сторону и видя то же самое в друзьях, полуросток понял в чем дело. Тролль был явно ограничен в мыслительных способностях, то есть не ограничен, но перенесен, потому как его интеллект, мыслительная способность, шли по каналу магии, не так как у остальных. Вот что за сила чувствовалась в нем, и вот почему никто из друзей не смел двинуться с места.

"Что-ж, надо же кому то делать первый шаг!" - укорил себя Про. И ещё он подумал о том что хорошо бы было сейчас поесть, но тут же отбросил эту мысль, решив что и тролль думает так же. - "Правду говорят - когда придет беда, не пойдет на ум и еда."

И всё же полуросток решил действовать, и не успел он даже толком обдумать как, как плавно развернувшись уставился огромному, полоумному даже по меркам троллей, монстру, в глаза. Полуросток и тролль. Скала и камешек, так сказать. лица обоих были слабо освещены догорающим костором, ни один ни другой не сводили глаз с глаз противника. Тролль опустился чуть ли не до самой земли, и, казалось бы, именно сейчас ему следовало бы атаковать дерзкую казявку, но он этого не делал. Да и смотрел тролль на полуростка не с ненавистью, не с презрением, не со злобой... но с пониманием, или желанием понять.

Но Проныра понимал что неконтролируемая, хаотичная сила, которая сама не знает что в следующий миг сделает, гораздо опаснее всякого зла, ибо ей нельзя довериться, имея с ней дело нельзя ждать - нужно действовать.

Идите. - гаркнул сквозь зубы полуросток, чувствуя, что глаза начинают слезиться и даже будто гореть.

Что? - полушепотом, прекрасно поняв что сказал Про, спросил Бальдур.

Что слышал. - все так же проговорил Проныра, краем покрасневшего глаза заметив слабое бормотание орков в стороне. - Быстрей.

Леструд более не собирался ждать, и, неведомо как подняв на ноги чуть ослабшего Тельнара, собрался нестись к лодкам. Тельнар вначале поколебался, затем рука его уверенно потянулась к месту на поясе где обычно висел меч. Меча не было, а потому эфалийский командир только изысканно выругался сквозь зубы, плюнул на землю, уважительно оглядел Проныру, будто видел его впервые, повернулся и все ускоряя шаг двинулся вслед за Леструдом к лодкам, по пути раскидывая по сторонам очухивающихся от колдовства орков, поднимающихся на ослабшие ноги.

Рядом с Пронырой остался лишь Бальдур.

Эй тролляга!! - во весь голос, игнорируя всё вокруг, держа в руках наспех раздобытый у кого-то из гоблинов неуклюжий топор, прорычал гном встав в боевую стойку.

Не надо... - промычал сквозь слезы Про.

Надо ворюга, надо!! Аааахххрр!! - кинулся Бальдур на тролля.

Проныра невероятно ужаснулся, должно быть, это был самый страшный момент его жизни, так что бой при валунах, нападка гоблинов при ходе к Горе, первое воровство, а также нападок норлов с орками на родные холмы, и даже воровство огромного алмаза у Трайна что лежал у него сейчас в кармане, показались лишь жалкой разминкой, не научившей его ничему, или все же..?

Полуросток, не в силах больше держать взгляд, закрыл глаза. Бальдур сшиб поникшего полуростка в сторону, да так, что Проныра откатился чуть ли не к самим лодкам. Тролль довольно бурно отреагировал на это: вмиг распрямился, раскрыл пасть размером с телегу, окатил гнома зловонием что сравнимо разве что со сточными водами со всей Горы.

Проныре весьма повезло что он ещё в полёте успел сгруппироваться - дали знать множественные тренировки еще в Лат-данаре, когда их с Таином за неуплату за комнату попросту выкидывали из окон, иногда даже с третьего этажа.

Вот и помог, называется! - прохрипел от злости и боли в боку Проныра.

Но надо было спешить - орки к тому времени успели очухаться от колдунства, тролль видимо, сейчас начнет буйствовать не на шутку, что одинаково опасно как для них, так и для гоблинов, а Тельнар с Леструдом были уже у лодок. Проныра сквозь слезы, схаркивая на землю комки крови, заметил чт оего накчинают обступать вокруг орки, злые и слегка дезориентированные, а потому ещё злее. Ещё он увидел как тролль махнул в сторону Бальдура рукой, отчего гоблин на другой стороне стальной цепи полетел кубырем в кривые березы, а вылетел оттуда уже кровавым месивом, весь в сучьях и с торчащими отовсюду откуда только можно осколками костей.

Круг вокруг Про всё сужался, а он просто улегся на уляпанную засохшей кровью траву, над которой роем кружили мухи.

"Вероятно совы." - посмеялся Проныра смотря на жирных мух на фоне ночного неба, усеянного тысячами тысяч мелких и больших звезд.

Харкнув в очередной раз кровью, Проныра почувствовал что дико устал. Веки наполнились непосильной тяжестью, закололо в сердце, свуки слились в один огромный шум водопада. Но... водопада не было, а он плыл, слыша напоследок слабые, пробивающиеся крики гоблинов где то рядом.

*

Вставай!! Обсыкался гад, а! Взял в такой момент и обоссался! - крчал эльф. - А ведь так красиво все было! Ворвался прямо в круг этих негодяев, сгрёб тебя одной рукой, осыпал мерзавцев ударами, да так что из некоторых даже дурь повылетала, или зубы, неважно! Так красиво было! Да меня за такое в любую хронику запишут как героя, обоссаного героя. Когда я уже выбирался, перепрыгивая то через одного то через другого, ты взял и обоссался!! - негодовал эльф.

Но теперь то мы в белопасности. - пробурчал Про хватаясь за голову, в которой все еще шумел водопад.

Угм, мечтай герой! Что, не видишь где мы?

Про ощупал поверхность под собой, не видя ни зги в ночной, все еще ночной темноте. Поверхность была шуршавой, довольно мягкой и влажной. Влажной - понятно почему. Дерево показалось полуростку до боли знакомым, и он пристально вгляделся в речную поверхность, в которой при свете тусклой луны можно было увидеть контуры дерева. Да, то было то же самое дерево ветви которого нависали над рекой. То же самое. Но зачем им было переться на него если...

Их что, снова поймали?

Да нет, к лодкам они, как кажется, прорвались. - успокоился малость Леструд. - Но вот нам от этого не легче - орки сейчас на нас пойдут, а с ними еще и тролль.

Ну, он не такой уж и страшный!

Тебе так кажется. - Леструд вновь взвел лук, из кустов вырвалась дюжина рассерженных. вопящих на ходу свои жуткие проклятия орков-гоблинов.

Это скоьлко же я в отрубе пробывал?

Минуты три, герой, стрелы подавай.

И снова, или вновь, в орков начала врезаться одна стрела за другой, а из кустов все шли и шли новые гоблины с оружием в руках и злобой в сердцах. Проныра волнительно глянул на колчан эльфа, в нем оставалось еще штук двадцать добротных стрел, а значит - двадцать орочьих трупов, а учитывая их с эльфом кинжалы, значит - двадцать три трупа. За что он и не любил математику, так за то, что наука эта тонкая и точная. Гоблинов было не меньше пятидесяти, теперь уже можно было видеть всех, идущих сквозь океан зелени к ним.

"Итого," - посчитал Про. - "Двадцать семь трупов. Досадно"

Всё! - перекричал Леструд яростный ор гоблинов внизу. - На сук лезем! - указал он на крайний, самый длинный сук нависающий над водой.

Ага. - нехотя отозвался полуросток и полез. - А вот и тролль! - констатировал он досадный факт, огромный серый факт вылезший из кустов, и наблюдающий за ними. - Стреляй в него! -крикнул Про эльфу, видя что звякающие внизу цепями гоблины заставляют тролля-вошебника плести замысловатое задание. Тролль повиновался, нахмурился, его огромные серо-коричневые губы зашевелились.

Нет.

Что нет? - уставился на эльфа Про.

Не буду в него стрелять.

Это как? - то ли от холода, то ли действительно от страха затрясся полурослик.

Леструд опустил лук.

Тролль продолжал волшбу, в воздухе начали вырисовываться мерцающие круги.

Проныра закрыл глаза.

Крики гоблинов под деревом усилились, стало слышно что кое-кто уже начал забираться наверх.

Про открыл глаза, услышал шелест крыльев - то белый голубь опустился на дерево. Тролль замер словно завороженный.

Птичка. - прогудел он густым басом.

Гоблины приумолкли.

Про увидел появляющуюся из-за поворота реки лодку, а в ней Бальдура, за ней ещё одну, с гномом на борту. Полуросток про себя возликовал. Но счастье порущилось под давлением злобы гоблинов, от нетерпения начавших кидать в них камни и ножи, и даже ботинки. Тролль продолжал любоваться голубем, не замечая ни гоблинов-повелителей ни летящих в полуростка с эльфом снарядов. Голубь, как показалось Про, на снаряды внимания тоже не обращал. Про вновь посмотрел на истово гребущих к ним друзей.

"Они не успеют." - подумал полурослик попутно уворачиваясь от нацеленного на него ботинка. Ботинок гулко ударил по суку, который и так еле держал их с Леструдом. Ботинок полетел в сторону, перевернулся в воздухе и врезался в голубя.

Белое тельце полетело вниз точно деревянное. Упав, оглушенная птица жалобно проворковала. Тролль только-только собрался нагнуться за белым тельцем, как на раненую птицу наступил оставшимся ботинком Мавсур, и облизав губы несколько раз покрутил носком.

Тролль рассвирепел, его железный кулак ударил в гоблина-коротышку с сотрясающей землю силой, раздался характерный чмок, а от гоблина не осталось и мокрого места. Тому что тролль проделывал с гоблинами в последующие минуты удивился даже Тельнар. Орки летали в воздухе словно акробаты под куполом цирка, только купола там не было, да и приземляться орки так как акробаты не умели. Ноги и руки жертв собственного раба отрывались с необыкновенной легкостью, кровью вопящих от боли и хищного страха гоблинов можно было наполнить небольшое озеро, но вместо этого черная жидкость втекала в Мрачную, так что на некоторое время поверхность реки окрасилась в черно-алый цвет.

Но даже ветер со временем утихает в своём бессмысленном стремлении пронестись везде где только можно и нельзя, так и тролль, расправившись со всеми орками в считанные минуты, на миг замер.

Что он? - Про дрожал от страха, и от того, что теперь помимо мочи он был и в крови тоже - прекрасное сочетание.

Сколько конечностей. - мучаясь позывами к рвоте ужаснулся эльф, окаченный в суматошной бойне желчью гоблина, которому тролль разорвал брюшную полость одним пальцем. Не в силах более сдерживаться, Леструд в муках опорожнил желудок, свесившись с ветви, в реку.

Они прошли пороги, - размышлял Про. - но здесь будут не скоро.

Знаешь что, - посмеялся, вытирая желтым листом губы эльф. - Ты сейчас похож на старинного некроманта.

Это как? - улыбнулся Про игнорируя тролля, наставившего на обоих злобный взгляд.

А они, некроманты, окатывались мочой кровью поднимаемого трупа, ритуал такой, весьма действенное колдунство.

Акккррррррррррррр!! - взорал тролль, колотя себя кулачищами размером с телегу в грудь размером в дорогу.

Ой! - полуросток отполз на четвереньках до самой последней ветки - дальше бурная река.

Леструд же в свою очередь смело смотрел троллю а глаза:

Не беспокойся. - он плавно спрыгнул вниз.

Тролль будто даже опешил от такой наглости, и Про подумал, что может тролль вовсе и не такой тупой каким хочет казаться.

Пт-и-ичка. - всхлипывая сказал тролль пальцем размером с полуростка указывая на мертвого голубя.

Леструд молча подошел к птице и и поднял ее, тролль зашипел, но тут эльф прижал мертвую птицу к своей груди, будто качая младенца. Прошла секунда, другая. И когда Леструд раскрыл ладони и явил троллю полностью здорового голубя, тот несказанно возрадовался. Голубь взлетел на плечо тролля, а затем полетел на восток, троль неуклюже залепетал вслед за ним, снося по пути березки и втаптывая редкие камни на метр в землю.

Леструд тоял неподвижно, но внутренне он улыбался:

Каждому своё. - без лишних слов обьяснил все эльф, но когда он повернулся лицом к полуростку, то явил собой саму картину усталости.

Когда Бальдур с Тельнаром подплыли к берегу, спрашивать ничего не стали, а видом своим встревоженным дали понять что реку переходят все новые и новые орки. Проныра молча прыгнул в одну лодку с Тельнаром, Леструд же чуть замялся.

Вы зачем взяли гркские лодки?! - негодующе обратился он к друзьям.

Лодки были черными, с заостренными носами, на вид более легкими нежели гномьи.

Они легче, так что если на пути будет какое препятствие, перетащить на себе эти лодчонки будет гораздо легче. - пояснил Бальдур.

Зато приплыть на такой лодке к эльфам - оскорбление, если не больше!

Садись и не паясничай, этих самых эльфов посреди озера ещё надо найти, если они вообще есть! - раздраженно вскричал Бальдур и начал отчаливать, таке что эльфу нехотя пришлось прыгать в лодку.

Проныра же, оказавшись в лодке, первым делом взялся за припасы, теперь уже пополненные за счет орков и... там была картошка!! Проныра не церемоняясь махнул за борт накучивший уже овощ и взялсмя за вяленое мясо, неизвестно правда, чье это было мясо, но разве не все ли рано после бессоннной ночи, к тому же начинало светать.

Слушай, Про! - обратился таргонец к полуростку, жадно жующему твердое мясо. - Сколько мы стобой знакомы, а я до сих самых пор знать не зхнаю твоего настоящего имени, только фамилию. Как же тебя звать, храбрый поруростище!

Арчи.

Теьлнар хмыкнул, поигрывая в свете встающего солнца холмоподобными мышцами на руках.

Как это - ты Арчибальд, так?

Выходит что так. - угрюмо согласился Про.

Хехе, Арчибальд Проныра, ну и имице! Арчи; кто бы мог подумать!

*Глава Четырнадцатая.

-Первое октября. - словно высказав приговор, сообщил сам себе Бессахан вставая с кровати.

Прошла уже неделя с того дня когда он поверг Совет магов в небытие. Это пробовали сделать многие на протяжении восемьсот лет, это требовало от них неивомерных усилий, лет подготовки, и... все они терпели поражение. Но он, Бессахан, справился с этим за считанные минуты, не утруждая себя, не восхваляя себя, он поросту сделал своё дело. Правда, до сих пор болело плечо, но да что значит такая боль по сравнению с пытками, вернее тренировками под предводительством мастеров-учителей? Ничего.

Да, плечо все еще болело, но не это, не боль его беспокоила. Воспоминания, странные сны а подчас и видения. Выкорчеванная из тела плечевая кость болела ужасно, но гораздо болезненней было ее вправлять. Он выпил тогда не меньше десяти бутылей той отравы что висела у него на поясе. Боль после распития напитков Тартара стала ощущаться меньше... и тогда он рванул плечо на место. Затем были бессонные ночи, дни, когда Нимроды прикручивали кость железными болтами к здоровому и целому, пока целому, скелету. И так прошла неделя.

Он подошел к небольшому комоду в маленькой комнатушке на самой вершине башни, рядом с комнатой его пленницы, беловолосой кирией захваченной им в битве при Сожженых землях. Странно, с того времени как он захватил Траг-фарлад, ни разу за эту неделю он не виделся со своей пленницей, ни разу.

Слуга Садона сомневающимся шагом подошел к комоду, из одежды на нем были лишь штаны. В тусклом свете масляной лампы он посмотрел на себя в заляпанное зеркало стоящее на полусгнившей мебели. Молодой, но все же невероятно постаревший за эту неделю, мускулистый, хотя нет, скорее жилистый, покрытый множественными шрамами по всему телу. Загорелый, с пробивающимися седыми волосами, которых и видно то и не было ещё недели две назад. И вот он, вот он какой, победитель.

Дрожащей рукой, опустив взгляд вниз, не в силах более смотреть на самого себя, Бессахан коснулся ручки верхнего ящика комода. Хотелось музыки, как давно он не слышал музыки... Рука уже сама тянулась к ручке, сама отодвинула ящичек, сама поднесла папиросу ко рту. Но он уже сам жадно сгрёб губами бумагу со столь нужной ему травой. Вторая рука нащупала в кармане узких штанов спички. Не в силах более сдерживаться, Слуга Садона судорожно прикурил, к и так закопченному потолку взвились туманные дымы. Он снова, на сей раз облокотившись о комод, нлянул на себя в зеркало. Что он ожидал там увидеть?

Безобразный шрам пересекающий правый глаз выглядел зловеще, он вгляделся в глаза своего отражения. "Глаза - зеркало души, ну что-ж, у меня они мутные, наполненные кровью, уствашие." - подумал в остром приступе неприязни к себе Бессахан. Нестерпимо хотелось оторвать от зеркала взгляд, разбить его, растоптать его, но зачем, когда ты уже растоптал самого себя, зачем топтать отражение?

Тяжелая затяжка прервала его думы, он уплыл от них, они преобразились. А он остался лежать в комнате, один на один с собой, со своими проблемами, пауками и тараканами, незастеленной окровавленной собственной кровью кроватью, шатким стулом на котором повисли нехитрые пожитки, смердящей отчего то масляной лампой, полусгнившим комодом с потрепанном годами зеркалом на нем, и дверью, хилой дверью ведущей в корридор башни, хозяином или пленником которой он оказался.

*

Бессахан, меряя шаги, приблизился к двум охранникам-хифристанцам стоящим у двери в комнату пленницы. Когда оба хифристанца все же заметили командира, то измнились в лицах. Один из них молча отворил Бессахану дверь, второй остался стоять глядя прямо перед собой и держа в руках опущенный лезвием вниз широкий ятаган.

Слуга Садона проскользил в открытый проем словно тень, укутанный в черный плащ, в серо коричневых штанах, простых ботинках снятых им с одного из магов, свои же он выбросил сочтя их слишком громоздкими. Комната пленницы была обставлена со вкусом, и отрицать это было бы глупо, видимо, хифристанцы, услышав отданный им приказ не трогать пленницу, поняли его неправильно...хотя, в общем, он и сам еще не решил что будет с ней делать, и на кой лад она вообще ему нужна, но, видимо, нужна.

Сама пленница сладко спала на двухместной кровати. Одна её нога была в колене прижата к груди, вторая же была солазнительно вытянута парралельно прямой спине. выражение лица прекрасной кирии было столь сладостным и прекрасным, что Слуга Садона сперва подумал даже что было бы подло будить ее сейчас. Но уходить было уже поздно, это он внушил сам себе, оправдываясь тем что охранник успел уже затворить за ним дверь.

Дого не думая, Бессахан закашлялся. Пленница никак не отреагировала, так что Бессахан кашлянул ещё раз, для эффекта притопнув пару раз ногами о каменный пол. И снова никакой реакции.

Бессахан ужаснулся, сам не поняв почему, ведь полученное ею ранение не было таким уж и страшным, всего неглубокая царапина на руке, нанесенная им самим царапина. На миг от одной мысли что он причинил кому то боль, даже практически беззащитной женщине, на лице его отобразилась подлая, полная наслаждения улыбка, и тут же спала, когда он подумал что пленница может быть мертвой.

Не медля, он кинулся к ее кровати, упал на колени, схватил ее за руку, замотанную в бинты, свежие бинты. "Слишком свежие," - подумал Бессахан. - "И рука ее слишком горяча для мертвой." И тут, прежде чем он успел среагировать, та самая рука пленницы обхватила намертво его горло, так что он не успел и пикнуть. Бесшумно перекатившись, пленница в одну секунду оказалась над Бессаханом, вторая, хрупкая на вид ручонка, тоже замотанная в бинты, приставила к его горлу нож, грубый, видимо самодельный.

Шелохнешься или пикнешь - урежу. - скалясь, тоном давая понять что не шутит, проговорила недавняя пленница. - Говорить будешь только тогда когда я тебе позволю, если ответишь на все мои вопросы, и ответишь честно, - при этом она потерла грубое но острое лезвие о его шетинистое горло. - я тебя. возможно, оставлю в живых. Понятно?

Угм. - промычал в ответ Бессахан сидя на холодном полу.

Ответ должен быть полным. - Дарья сделала на горле заложника слабый надрез, на холодный пол упала горячая капля крови.

Извини, - его лицо перекосило от злости. - боюсь говорить боясь сам стать виновником собственной смерти.

Рука девушки дернулась, Бессахан улыбнулся.

Не шути милок! - сказала она сквозь зубы и увеличила надрез. - Странно милок, но твое сердце бьется на удивление медленно.

Тренировки. - на этот раз он сам шевельнул шеей, увеличив надрез.

Что ты за отродье такое что не боишься смерти!

Я Бессахан.

Очень приятно познакомиться смертник. - саркастически бросила девушка и запрокинула голову Бессахана назад, так что его глаза уставились в ее глаза.

Приятно. - захлебываясь слюной и всё же улыбаясь сказал он.

Хватит! - прикрикнула, рискуя привлечь внимания охраны девушка. Отвечай - сколько охранников за дверьми?

Двое.

Где мы?

В Траг-фарлад.

Где? - изумилась девушка.

В твердыне Траг-фарлад, построенной во время первого всеизвестного воплощения Тёмного, во времена Темных годов.

Я знаю. -оборвала она Бессахана, чувствуя что тот смеется над ней.

Это ведь войска Садона, так?

На данный момент войска находяться под полным моим контролем.

А ты в свою очередь под полным контролем Садона, этого негодяя?

Да, я подчиняюсь негодяю, ну и что? Ты тоже служишь негодяям, ведь они тоже посылают рабов в бой.

Рабов у нас нет.

Оттого что они гибнут в боях за деньги, свободнее они не становяться.

Молчи! - девушка занервничала. - Заткнись Тартарское отродье, молчи!

Но Бессахан упрямо продолжал говорить:

Вы дерёте с них налоги, затем загоняете в бедность, от отчаяния они идут в войска, там получают нищенские деньги, за них идут в бой, за них гибнут. Не рабство? - умеренно, спокойно, так, что голос его ни разу не дрогнул под давлением острого ножа, высказался Бессахан.

Лучше ли то что вы делаете с орками, Хифристанцами, троллями. Бархадцами?

Я не знаю такого понятия - лучше. Это выгодней, это способствует общим целям, их и нашим.

Но Садон, Темный, всё же контролирует их сознание?!

Каждый верит в то, во что хочет верить. Вот ты, моя пленница, хочешь верить, что я сейчас всецело завишу от твоей воли, но это... - Бессахан на миг прервался, девушка была расслаблена, было самое время. Кратким движением он вывернул правую руку в суставе, порвались связки, но он лишь посмеялся над болью, кольнуло и накатилоь давление в сломанном предплечье. На краткий, и одновременно нескончаемый миг, мир померк перед глазами, но даже не видя ничего, ничего не чувствуя, Слуга Садона проделал изученные движения точно, будто машина. Теперь уже девушка оказалась под Бессаханом, а ее нож, повиснув в воздухе, плавно лег в руку и приблизился к белому, трепещящему от страха и неожиданности горлу девушки. Бессахан мерным голосом закончил. - Не так! - он отпустил ее откинув на кровать, по девушке видно было что она готова была расплакаться, но взяла себя в руки и сдержалась, обрушив на противника разрушающий взгляд.

Не надо, - улыбаясь, потирая пальцами лезвие самодельного ножа, сказал он ходя взад и вперёд все тем же мерным шагом. - я смотрел в глаза смерти, так может ли мне быть страшно твоё прекрасное личико. - он окинул ее взглядом, ничего не выражающим.

С чего ты взял что я желаю тебя устрашить, может совсем наоборот? - издевательски соблазнительно и невинно моргая гоубыми глазками, поджав колени к животу сказала она.

Хм. Я видел шлюх и получше.

Не сомневаюсь, твоя мать наверняка рада твкому комплименту.

Вполне возможно. - Бессахан улыбнулся уголком рта. - Я ни ее, ни отца никогда не видел.

Бедняжка. - Вновь окатив Слугу Садона презрительным взглядом заявила она.

Должно быть, ведь все что я на данныцй момент имею - это ты, а такая шлюха не может дорого стоить!

Тогда почему же ты запер меня в изысканной комнате а не грязной каморке, или поросту не отдал на растерзание своим шестеркам?

Они рабы, а ты рабыня, и я хозяин, а хозяин не обязан отчитываться перед рабами. - холодно бросил он.

Так зачем я тебе? - поистине мучаясь от любопытства и смело смотря на Бессахана, спросила Дарья.

Ещё не решил, возможно, я преподнесу тебя в подарое повелителю, станешь одной из его адалисок, одной из многих. Тебе понравится.

Сомневаюсь... - тихо прошептала Дарья сама себе.

Бессахан только сейчас заметил что девушка одета в розового цвета пеньюар, и тут же попытался отвлечь свои мысли на другую тему.

Какого твоё имя, рабыня? - высокопарно поинтересовался Бессахан.

Я не рабыня. Дарья.

"Что я тут делаю?" - подумал Слуга Садона. - "Зачем я с ней заговариваю, что мне от неё нужно?" - ответа в себе он не нашел, но и уйти так просто не смог.

И что же ты делала на поле сражения, женщина? - всё так же спросил Бессахан, глядя то на нож то на девушку.

Оружие подавала господам знатным. - язвительно, повторяя тон Бессахана сказала она.

Значит - оруженосец.

Оруженоска.

Какая разница! - Бессахан метнул нож в деревянную спинку кровати. - Оруженосец, он и в Сакту-кааре оруженосец.

Если желаешь произвести на меня впечатление, то скажу тебе честно - способы у тебя варварские. - критично взглянув на врезавшийся в лакированное дерево нож, заявила Дарья.

А нож из чего изготовила?

Из обломка того камня из которого эта башенка выстроена.

А обломок где нашла?

Очнись, мы же почти на самой вершине, так? Вершины башен рушаться первыми - строить надоедает.

Бессахан оглядел комнатку - ни одного окна, только вентиляционное отверстие, через которое даже голову не просунуть.

Угм. Тогда скажи мне...

Стой, - перебила его девушка. - ты хочешь знать, нравишься ли ты мне? Ответ - нет.

Не зазнавайся. - на полном серьёзе ответил Слуга Садона. - Скажи мне, откуда у тебя такие дорогие доспехи?

С чего ты взял что они дорогие? - дразня Бессахана, девушка кокетливо поиграла в руках белокурыми локонами.

Эмм...

"И действительно, с чего я взял что они дорогие. Те что я в своей жизни видел, были всего то ошметками Хифристанцев да самопальными произведениями безвкусицы орков. Может, доспехи Белых земель намного лучше Тартарских, так что доспехи достойные короля носит простой оруженосец... носка?"

Вот видишь... - сделала вид будто огорчилась, Дарья.

Я могу тебя убить. - внезапно заявил Бессахан, и сам не понял зачем и почему, ведь разговор был вполне милым и безобидным, и он... она нравилась ему.

На краткое мгновение в небольшой комнатке наступило томительное молчание, ни она ни он не знали что сказать.

Я убил их. - вымолвил он наконец.

Кого? - неуверенно, но одновременно и высокопарно, будто у простейшего и беднейшего городского убийцы спросила она.

Магов. - так, будто убить магов ему расплюнуть, ответил Бессахан. И он осекся, не зная что еще сказать, потому что допустил ошибку - ему же было поистине безразлично, ведь он никогда не стал бы заговаривать с паршивой девчонкой на такую тему. И тут он подумал что разговор у них протекает довольно странный, так как он, правая рука грозного повелителя Тьмы Садона, ни разу не говорил с женщиной, точнее, ни разу не говорил на равных, лишь приказывал. О да, он кое что слышал о западных женщинах ещё будучи в Хифристане, на обучении, где он и провел последние пятнадцать лет своей семнадцатилетней жизни. Западные женщины, как говорили, темпераментны и во всем пытаются уподобляться мужчинам. Тогда, будучи еще сущим сосунком, он ужаснулся от услышанного, теперь же, увидев Дарью, понял что в некоторых аспектах он глубоко, очень глубоко ошибался...

Как? - срывающимся голосом спросила она, хоть на языке и вписел совсем иной вопрос - зачем, но глупо было бы задавать его убийце. И все же. - И зачем?

Слуга Садона невесело улыбнулся своей вечной полуулыбкой: слегка приподняв правый уголок рта, ведь левым он попросту не мог пошевелить из-за шрама.

Как? Быстро. - ответил он единственное что мелькнуло в голове. А второй вопрос глупый...

Нет.

И все же... Я убийца, я такой какой я есть. - понурив взгляд сказал Слуга Садона.

Убить кого бы то ни было - ужасно.

Не понимаю.

Убив, ты прекращаешь рост, или деградацию, в общем, это трудно обьяснить. Но ведь не просто так убийство всегда и везде считалось самым тяжким преступлением!

Не всегда, и не везде. - Бессахан задумался.

Мы убиваем все время, убиваем чтобы питаться, убиваем чтобы строить, убиваем чтобы творить, убиваем чтобы размножаться, и ради удовольствия мы убиваем тоже. Меня учили этому почти всю мою жизнь. Я мастер своего дела, я его повелитель и я его раб, я раб самому себе.

Знаешь, - девушкаулыбнулась. - мы все такие. Да, и мы действительно все поголовно убиваем, все, в том числе и я. Это всё относительно.

Ты говоришь словно маг.

Но ты ведь не убьешь меня только поэтому!

Не убью.

Я тебе нравлюсь?

Нет.

Но и убивать ты меня не собираешься!

Я ещё подумаю.

Ты такой странный...

Я же сказал - подумаю!! - рассвирепел Бессахан.

Ты привык к мукам. - не спросила, утвердительно сказала Дарья.

Я сам есть одна большая мука, и я не один такой. - Слуга Садона дал понять что разговор окончен.

Бессахан молча вышел из комнаты сопровождаемый непонятливым, а где то даже и сочувственным взглядом, и это его бесило. Дверь захлопнулась. и каждый из них оказался наедине с собой. Бессахан направился нв верхнюю залу вверх по огромной каменной винтовой лестнице. "Каждый преступник рано или поздно возвращается на место преступления." - однажды слышал он. Значит он преступник? Нет, но это значит, он чувствует себя таковым.

"Что за брехня? Нравлюсь ли я ей? Кто я? Слизняк? Или деревенщина? Оруженосец она! Врет она. Следует помочь ей уйти с этого света. Ведь это так легко, так обыденно... Но о больше не может, по крайней мере ее. Но кто она такая что он не смеет сделать ей больно?!! Его хозяйка? А ведь так хочется чтобы она заткнулась, и все таки... Да кто же она такая? Птичка непростая, простые так не поют. Но и не особо он важная, важные не такие смелые, должно быть. Да кто же она... Или...Кто он такой? Я?"

Ответ прост.

Но далее он попытался не думать об этом. Итак - скоро битва, еще два-три дня и все. И тогда он, Бессахан, станет владыкой Северных земель. Сперва Эфалия, затем Лат-данар, потом Гора, чуть позже владения подлого Йогула, а там уже и холмы, и и Гномьи Горы, и Орчьи пещеры в которых отсижывается Арлах. Все Средниземье. Но действительно ли это срединная земля? Он выяснит это. Огромный флот отойдет он западного берега и обойдем все возможные и невозможныне моря. Он узнает все, и близкое и дальнеею. Но лучше пусть не узнает, всегда нужна цель. Два-три дня.

*

Истекли данные судьбою три дня, Имрадил был измотан до предела, если таковой все же есть, а если он все таки был, то, должно быть, он давно преодолел его. Три дня принятия важных решений по всяческим вопросам, три дня напряженного бдения, семьдесят два часа неутомимой работы, планировки нападения, нервов при разговоре с поставщиками пищи, армейкими шлюхами, всюду следующими за жадными до этого дела солдатами. О, с кем он только не говорил в эти дни, и сколько напряженнейших споров он претерпел за это время - перечислять все понадобилось было бы еще три дня, а он сильно сомневался что они у него есть.

Солдат было маловато, да и те что были, это всего то полторы тысячи всадников, точнее одна тысяча пятьсо тридцать четыре воина. Хотя в отношении многих он никак не мог понять - воины ли они? Сброда среди Эфалийкого сборного конного гарда было предостаточно, но это уже отдельная тема, да и хватит уже думать о ней! На укрепленную донельзя (а уж посланник Садона наверняка постарался) башню скакать на конях - самоубийство, а для него, Имри, так и вовсе убийство, но об этом тоже думать не надобно...

В таком деле надо действовать нежно, то бишь, заставить противника поверить в победу, и тем самым выманить его из твердыни. С первым у Имри проблем не было, но вот победить... Садон в битве при Соженных землях воспользовался принципом - проиграть одну битву не значит проиграть войну. Ему легче. ведь за его плечами сотни тысяч вечно рвущихся в бой, одурманенных парами вулкана орков, у самого же Имри за плечами только Боряк, и Дарья.

Дарья. Что с ней, жива ли она? Он знает одно - она у него, посланника Садона. А Кастомир, Кастомир помогал ему всё время, так что когда бы Имри не посмотрел себе через плечо, всегда видел не менее измученного нескончаемыми препираниями Боряка, насупившегося. и всё же пытающегося изобразить на лице улыбку, слабую, но удивительно бодрящую улыбку. За эти дни Боряк начал ассоциироваться у него с хорошим.

Было очень и очень неприятно оттого, что войска оставшиеся у Сожженых земель не могли прийти им на помощь, а причина банальная - ранения. В том бою с их стороны было довольно мало погибших, большинство павших были копейщиками, и этот отпечаток не мог стереться с сердца Имри. Так вот, веками доказывалось что даже самое малое ранение может убить, и убивало таки как раз в пути, где постоянное движение лишало сил, так что даже самая большая, но истерзанная боем и дорогой армия могла проиграть следующий бой, если не всю войну. По приказу самого Имри большинство раненых были доставлены в Валию, а точнее славный город-государство Валанор, с разрешения Верховной палаты, разумеется, ведь Лорда у валанорцев не было вот уже двести лет. Там раненые должны будут подллечиться, а затем и послужить некоторое время славному Валанору в числе городского патруля, потому что даже в Валаноре дела в последнее время шли не лучшим ходом. Еще до боя при Сожженых землях в Валанор хлынули добровольные военные отряды из Белых земель, так что с войсками у города теперь проблем практически не было: начались частые нападки со стороны Тартара, начали проявлять себя всяческие незнакомые доселе политические партии, вылезли на свет какие то пророки предрекающие конец света, появился, по слухем, на улицах города и некий неуловимый убийца, ну да только в последнее Имрадил не верил, ведь каждого преступника ловят, так что если убийца есть, то неуловим он только пока.

Но проблема оставалась, и давила она всё явственней с каждой минутой тямких раздумий, и не помогала даже невероятная усталость, видимо, заботы вычеркнули таковое понятие из его сознания. Полторы тысячи всадников против трех тысяч всадников в твердыне, хорошо укрепленной твердыне. Интересно, где они держат лошадей? Наверняка под башней есть и какие-то неизвестные подвалы. а может и весьма известные, только откуда парню из окрестностей Лат-данара знать о них?

Даже если он и решится на нападение, а ему надо решится, потому что судьба Белых земель теперь в его руках, то проку от этого?! Перебьют тысячу, а то и больше воинов, если наемники в разгар боя не передумают и не перебегут на сторону Темного, ведомые неистощимыми богатствами добытыми чужой кровью, и страхом, вечным спутником малодушных и жить жаждужих. Таких Имри не упрекал, давно привыкнув в сложных ситуациях представлять себя на месте другого, и сейчас он попробовал поставить себя на место простого солдата.

Ничего обнадеживающего, лишь вера в то что в случае твоего поражения семье твоей придется несладко, потому как Тёмный к рабам нетерпелив и жесток.

Он и сам сбежал бы при таких обстоятельствах, но лишь в том случае, если бы он был сейчас простым солдатом, но волею случая он оказался командиром, главнокомандующим, козлом отпущения в случае чего. И он прекрасно знал что всякие мелкие бюрократы и тварные людишки при дворе Лорда не преминут свалить всю вину за проигрыш на него, на Имри, и будут тогда несколько столетий, если не тысячелетий, перемывать ему кости неблагодарные потомки.

К тому же, ко всем проблемам последних дней, в лагере царила невероятная духота, так что просто дышать было трудно. Все указывало на то что вскоре разразится буря, вскоре или не вскоре, лишь бы скорей! Да и тучи в последнее время были какие то странные - черные, клубящиеся. Или все было в порядке, и тучи, и невероятная духота всего то плод его переутомленного спорами воображения? Навряд ли. Но столько забот, и наверняка не у него одного. Быть может, столько всего накопилось близ Траг-фарлад, форпоста Тьмы, что переживания двух сторон, а хифристанцы, наверняка, тоже волнуются, стали неким катализатором, и...

И что?

С этой мыслью, словно занозой залезшей к нему в голову, Имрадила в его шатре застал старец, и вроде бы свиду даже и не старец, но глаза! Имрадил пошлядел на мужчину с безразличием, лежа на лежаке обхватив руками голову. Кого то он ему напоминал, возможно, даже некого героя, ну да сколько их, разве всех перепомнишь! У мужжчины были каштанового цвета волосы, почти как у него самого, только вот у старца они будто пылали в огне. На улице было довольно холодно, и в шатре тоже, но незванный гость был в расстегнутой на груди рубахе, в руках у него была истекшая потом мантия, смердящая на расстоянии.

Гость тяжело дышал, так что Имрадил даже подумал, что это охрана пропустила какого-то больного безомного к нему в шатер чтобы позабавится и скрасить унылые часы на посту. Но нет, гость выглядел на удивление знакомым, но кто же он? Старец слегка покачивался, стоя во весь рост и пристално смотря на Имри не в силах сфокусировать взгляд.

"Должно быть он пьян!" - мелькнула в голове имри шальная мысль, но тут то он догадался где он видел это лицо.

Кромак, вы ли это? Ваше превосходительство! - Имрадил чуть не плюхнулся ничком в ноги магу, но тот остановил его властным жестом руки.

Я... скакал так... кхме-кххм... долго, что... ай, - маг махнул рукой. - высплюсь и расскажу. - последние слова магистра огня были высказаны уже когда тот уткнулся носом в подушку на лежаке главнокомандующего.

Имрадил покорно встал даже и не думая роптать. Маг, маг его надежда, последняя надежда всего Среднеземья, если не больше.

*

Кромак стоял в лучах восходящего солнца и смотрел, чуть ли не любовался твердыней. Ночь была длинной, во сне его преследовала навязчивая мысль убить Тельнара, что он конце концов и сделал, непреднамеренно и во сне. Но такие сны просто так не снятся, и маг это знал, а потому волновался. Рядом с ним стояла на земле миска полная холодной воды. Выйдя из шатра он хотел помыться, хотя бы сполоснутья, но тут он увидел величественную Траг-фарлад.

Вот она, величественная, темная, высокая и изящная. Вот она, перед взором.

Всё же заставив себя умыться, Кромак нехотя потянулся к миске. Собственное отражение его поразило: усталый, помятый старик в мантии, с заметной щетиной, усталыми, заплывшими глазами, а потому как пошла по воде рябь, он понял, что еще и с трясущимися руками. Маг тяжело вздохнул, плеснул в лицо холодной водицы и растер ее по тут же разгоревшимся щекам. После нехитрой процедуры он ещё раз глянул в миску, по воде расходились частые круги, но среди них он уловил уже улыбающееся личико мужчины в расцвете сил, с краными щеками, блестящими глазами, загорелого, а скорее обгорелого от собственных заклинаний. Глотнув из миски, он тщательно прополоскал рот, после чего вынул из кармана штанов дюжину еловых игл и с отвращением, плавно перерастающим в удовольствие, начал их разжевывать. Окончив нехитрую процедуру он с радостью выплюнул остатки игл на землю, после чего снова тщательно прополоскал рот. Остатки воды он вылил на себя, после чего сотворил простенькое заклинание, и вода испарилась вместе со всей той грязью что он тащил на себе три дня непрекращающегося пути верхом на коне.

Хорошо! - протяжно сказал Кромак вытягиваясь в свете теплых лучей солнца.

Что, простите?

Кромак обернулся, перед ним стоял совсем еще молодой паренек с нелепо выглядящим мечом на поясе. Такому следовало наслаждаться жизнью где нибудь в деревне, лапать девок, ходить на покос, вспахивать поле, сеять зерно, много чего, но не рубиться с орками.