Как же вы там, в космосе, находитесь без вина, без женщин?
- А вот за это нам и дают героев!
Из интервью космонавта Юрия Усачева, "Частная жизнь", Россия, 19.11.2004
Всякие тревоги посещают людей. И по-разному на них влияют. Одних из себя выводит обыденный неспокойный сон, а для других и серьезный природный катаклизм - не повод терять душевное равновесие.
Больше, чем пыльных бурь или метеоритных дождей, единственный в 2147 году житель Марса опасался несогласованных отклонений от планового графика работ. Причем не только отставаний, что не нравятся любому исполнителю. Но и опережения установленных сроков. В таких случаях Артур невольно ждал неожиданных и крупных неприятностей где-нибудь на последних и самых важных этапах. И даже если в итоге обходилось "без сучка и задоринки", в глубине души оставались сомнения: ну не может быть, чтобы все так гладко и быстро прошло. Значит, где-то не доглядел, оставил зазубрину, брачок, который рано или поздно, да вылезет. И серьезно подведет тех, кому потом на сдаваемом объекте долгие годы, а то и десятилетия работать. "Отпускало" лишь после истечения двух-трех гарантийных сроков функционирования оборудования. И то, как называется, "не до конца". Потому как оставалось подозрение - везение в этом случае неминуемо компенсируется повышенными шансами на провал когда-нибудь в будущем.
К тому же в космосе, как и в пассажирских перевозках, излишняя спешка вообще не имеет смысла. Ведь, подобно времени отправления самолета или поезда, большинство параметров астрономических экспедиций определены заранее. Рассчитаны задолго до старта, оптимизированы по всем критериям. Потому торопиться стоит только в случаях форс-мажоров. Которые Хоботов был обязан и всеми силами стремился предотвратить. В этом и заключалась его миссия. Первого и единственного землянина на чужой планете. Посылать двоих было бы слишком накладно.
Хоббит.
Минимизация веса всего возможного стала одной из основ самого дальнего в истории человечества пилотируемого полета. Разработчики решили так: один член экипажа ростом не выше 160 см. и весом не тяжелее 60 кг. Пилот, он же штурман, механик, исследователь, строительный прораб планетной базы, приемная комиссия, агроном и все остальное.
Но даже среди грацильных коллег-"космачей" Хоботов выглядел подростком. За что и получил соответствующий ник. Впрочем, повлияло и то, что родом он был с Шира. Не фантазийного местечка из "Властелина колец", но популярного сибирского озера-курорта в Хакассии. И потому с ударением на втором, а не на первом слоге этого слова.
Впрочем, на прозвище Артур не обижался. У сотоварищей они были не лучше - летчики из МЧС Тео и Альф, супруг главврача ЦУПа, любитель ледяного купания Морж, тщательно скрывающий о себе все Гном, братья Микроб с Вирусом, и так далее. При этом, несмотря на внешнюю хрупкость, силушкой Хоботов обладал недюжинной. Как и феноменальным здоровьем. Но главной причиной его победы в тендере сначала из миллиона первичных соискателей, потом из тысяч прошедших все проверки, и наконец, из сотни претендентов и дюжины финалистов была психология. По всем прочим параметрам нашлись бы кандидаты и посильнее. Но вот с точки зрения сочетания этих самых параметров с идеальными для исполнения марсианской миссии личностными характеристиками равных Хоббиту не нашлось. Причем все эти качества соответствовали если не характеру придуманного Дж. Толкиеном сказочного народца, то хотя бы мнению "космачей" о том, каким он должен быть.
Получив свое прозвище, пунктуальный Артур счел необходимым перечесть как можно больше историй про обитателей фэнтезийного Шира. Включая не только первоисточники, но и эпигонов. И, к немалому своему удивлению, обнаружил очень много совпадений темперамента "недоросликов" с собственными пристрастиями. Что перевело в уверенность постоянно крепнущее подозрение Хоббита в том, что первым марсианином ему ни за что не стать.
Однако жизнь и Главкосмос рассудили иначе.
Шира.
Проснулся Артур, как всегда это и происходило, за пять минут до сигнала будильника. Из приятного забытья, очень далекого от надоевших за год спального ложемента и безжизненности вокруг космического корабля, будь то вакуум или серо-коричневая марсианская пустыня, уходить не хотелось. Потому он снова прикрыл глаза в попытке вернуться в сладкую дрему. Родное Шира, синее озеро в каемке зеленых равнин и коричневых гор. Золотистое солнце на голубом с клочьями безупречно белых облачков небе. Разогретый полуденным жаром песок греет спину, а на лицо рушится водопад каштановых волос, карамельное дыхание, ищущие встречной нежности теплые губы Насти... И еще - манящий запах семейного пикника - шашлыков, светлого абаканского пива, сигаретного дыма. Всего того, по чему Хоботов скучал не меньше, чем по близости с женой.
- И какого черта я сюда поперся, - вновь, в который уже раз, раскаялся Артур, - Считай, больше года нормальной жизни сам у себя украл. Денег-то, если что, и дома вполне хватало. А слава, ордена и "скрижали истории", будь они неладны, явно не стоят тех многомесячных лишений, что приходится здесь терпеть...
Провалиться в дрему и хоть на пару минут вернуться на берега Шира не получилось. Потому пришлось вставать.
- Космические путешествия - для маньяков вроде Володи Милухина - Моржа, - "пережевывал" Хоботов давнюю мысль, натягивая комбинезон... - этому любителю холодового закаливания хоть Кольский, хоть Берингов, хоть Магелланов или еще какой пролив переплывать, лишь бы дома не сидеть. Куда-нибудь подальше да поэкстремальнее. Вот его и надо было сюда отправлять. А мне - одни мучения, тысячу раз уже пожалел, что вовремя не отказался. Не соскочил, пока еще можно было. Ладно, что немного осталось - с месяц до ввода станции в полностью автоматический режим, еще пара - на путь к Земле. Дай Бог, следующий год дома встречу. Как положено, с супругой, дочкой и родителями...
Победа собственной кандидатуры в трехлетнем тендере на право полета для самого Хоббита стала очень неприятным сюрпризом. Он, конечно, ответственно подошел ко всем этапам подготовки и экзаменам. По той причине, что иначе - не мог. Но до последнего момента не верил, и даже не хотел верить, что лететь предложат именно ему. Ведь из всех соискателей Хоботов демонстрировал наименьший энтузиазм. Более того, в разговорах с товарищами, да и штатными психологами, честно признавался, что многомесячное расставание с семьей в его планы совсем не входит. И вообще не стоит тратить миллиарды на достаточно бесполезный полет к Марсу, поскольку эти средства куда с большей выгодой можно вложить в благоустройство родной планеты. Чем более века земные власти абсолютно правильно и занимались, отложив на время выходившие за пределы самоокупаемости космические программы. На саркастические вопросы: "А что ты тут тогда делаешь?" отвечал, что начальство предложило-порекомендовало, и как тут откажешься?
- Ну-ну, - хмыкали коллеги-"космачи", убеждаясь, что Хоббит искренен. И с чистой совестью вычеркивали его из перечня тех, чьей конкуренции в борьбе за единственную вакансию первого марсианина можно опасаться. Как выяснилось, напрасно.
Назначение в полет именно Артура не просто огорчило, но изумило и ошеломило весь отряд. Всю дюжину претендентов, и на все сто процентов их эмоционального потенциала. Хоботова - потому, что лететь выбрали именно его. Прочих - по той же причине. Конечно, шансы на замену оставались до последнего момента, буквально до секунды отрыва межпланетного корабля от базы на околоземной орбите. Но - не срослось. Не повезло. И вот теперь Хоббит торчит в сотнях миллионов километров от родного дома, бешено завидуя оставшимся дома товарищам. А те, без сомнения, завидуют ему. Вот и спрашивается - есть ли в жизни гармония и справедливость?
Утро.
- Нет правды на Земле. Но нет ее и выше. Или дальше? - размышлял Артур о таинственных мотивах ГлавКосмоса и странных предпочтениях его кадровой политики, тщательно обшаривая очередной сектор прилегающей к базе скально-песчаной долины. Второй час, если иметь в виду только сегодняшний день, и третья неделя поисков фрагмента обшивки успехом не увенчивались.
Транспортный корабль, доставлявший стройматериалы и технику, разбился во время пыльной бури за год до появления на Марсе пассажирского челнока. Благо, что падение произошло недалеко от места возведения базы. Потому Хоботов в итоге смог найти, собрать и складировать до лучших времен практически весь груз. Особой нужды в нем не было, поскольку отправка была немедленно продублирована резервным транспортником. Но оставлять на разрушение Марсу оборудование, большая часть которого вполне годилась в дело или хотя бы как резервный фонд запчастей, было бы слишком нерачительно. Потому Артур и приступил к поиску и складированию обломков марсокрушения. Занимался он этим больше по собственной инициативе, нежели по указаниям Центра управления полетом. В ЦУПе хозяйственность Хоббита, проявляемую им в свое личное, предназначенное для отдыха, время, скорее не одобряли. Но и не препятствовали. Хотя благодаря этим ежедневным субботникам выплавленные в скалах складские помещения базы пополнились не только местами погнутыми, и даже в трещинках, но все же находящимся в рабочем состоянии приборами. Но и горами тщательно отсортированного, по сути, металлолома.
- Этот хлам-то тебе на кой? - во время очередного сеанса связи изумился руководитель полета Рой Орлов, комментируя запись, как Артур затаскивает в тамбур изуродованную ударом о скалу и, очевидно, абсолютно бесполезную железяку чуть ли не в половину своего роста.
- Мало ли... может, пригодится! - отдышавшись, буркнул Хоботов. Секунду подумав, заспорил, - в любом случае, нечего Вселенную захламлять. На Земле порядка нету, свалки чуть ли не на каждом шагу. А теперь что, этот бардак мы еще и в космос потащим?!
Еще через минуту дополнил аргументацию:
- И вообще, металл - есть металл. Будущим колонистам, может, переплавить во что понадобится. Дыру какую, не дай Бог, прикрыть, балку подпереть А пока пусть лежит до времени, оно вам что, мешает чем что ли?
Орлов хмыкнул. Но дальнейшие комментарии прекратил.
По прикидкам Артура, ему удалось найти уже практически все, что упало на почву и разлетелось на площади в несколько десятков гектаров. По крайней мере, были собраны самые крупные фрагменты злосчастного транспортника. За исключением этого последнего куска обшивки размерами примерно метр на полтора. То ли его присыпало во время песчаной бури так, что масс-детектор никак не мог учуять. То ли отнесло куда подальше, возможно, к скальной гряде высотой с тепличный ангар на границе равнины. Но полмесяца поисков, по полтора-два часа в день, как псу под хвост.
- Если прикинуть, сколько стоит этот металлолом, и потраченное на него время, - как-то снова не выдержал Орлов, - я уверен, величины уже несопоставимые. Это притом, что выделенное для отдыха, на отдых и надо тратить!
- А сколько стоила его доставка? - огрызнулся Артур. - И потом, кто знает, может, именно он и спасет потом базу от чего-нибудь. Здесь то, на Марсе, что чем заменить и где взять? Береженного Бог бережет. Да и запас, если что, есть-пить ведь не просит. И вообще, занимаюсь я этим в свое свободное время. Может, для меня это отдых такой. Как сбор грибов, например.
- Ну, если бы ты тут местную грибницу под каким камнем нашел, - развеселился Орлов, - тогда да, цены бы твоим поискам не было... Ладно, запретить тебе эти походы я не могу. Хотя не очень-то они мне нравятся...
День
Собирать грибы Хоботов действительно любил. Рыжие лисички, скользкие маслята, крепенькие подосиновики с подберезовиками, тонконогие опята, статусные грузди-рыжики и даже малоценимые хозяйками сыроежки с волнушками. Что может быть милее: бродишь по осеннему, пропитанному смолистым ароматом, смешанному елово-лиственному бору и выбираешь маскирующихся в траве и желто-багровом листопаде "гномиков" в разноцветных шляпках, панамах и сомбреро. Набиваешь ими короб в заспинном рюкзаке, при удаче - все подручные емкости. Не обходя при этом вниманием и голубичный куст или россыпи кроваво-красных брусничников и клюквы. Все сгодится, все в дело пойдет. В закрутки и компоты, соления и маринады, а то и сразу - на сковородку с жареным лучком, картошкой и под домашние помидорчики да малосольные огурцы. Впрочем, и сама по себе грибная охота - отдых душе и телу. Понятно, если к этому относиться без фанатизма - без дальних походов и холодных ночевок в сибирском лесу. А вот в сухой солнечный денек на флаере на несколько часов в самые любимые и давно присмотренные грибные да ягодные места! В хорошей компании, конечно. С которой потом приятно и разбирать добычу, радуясь самым удачным экземплярам, и готовить её, делясь самыми заветными рецептами, и, понятное дело, в итоге расслабиться за щедрым по осени застольем.
И вот вместо всей этой радости Артуру сейчас приходится в одиночку питаться консервами и разогретыми полуфабрикатами. Нет слов, космическую кухню постарались сделать не только витаминно-калорийной, но и максимально вкусной. Но фабричная готовка никогда не сможет сравниться с домашней, и особенно деревенской. Когда особый вкус пище придает и местная вода, и жар плиты с едва уловимым березовым или смоляным дымком, и свежие приправы, не говоря уже о личных пристрастиях повара и вкладываемой им в кухонное священнодействие частички своей души. Ведь даже простое изменение способа шинковки морковки, свеклы, топинамбура или патиссонов серьезно меняет оттенки приготавливаемого блюда. Не говоря уже обо всем остальном.
Хоботов то грустно вздыхал, то досадливо пыхтел, смешивая на камбузе разнообразные ингредиенты - консервированную курицу в желе из авокадо с болгарским лечо, свинину с ананасной подливкой и свирепый мексиканский соус, форель в северном мармеладе с кисловато-сладкой подливой из лимонов и папайи... Но все равно получалось не то. Явно чувствуемого Артуром технического, неживого привкуса пищи избежать не удавалось. Он даже стал приглядываться к растущему в оранжереях первому, по крайней мере за миллиарды лет, марсианскому урожаю. Зеленые стрелки лука и нежные ладошки салата уже просто просились на стол. Хорошо отдохнувшая за эоны лет почва при минимальной добавке удобрений с первой посадки выдала вполне приличный агрономический результат. К сожалению, пока все же несъедобный из-за зашкаливающей концентрации в растениях тяжелых металлов - свинца, мышьяка, ртути и прочих столь же вредных для здоровья элементов.
Хоббит размазал по тарелке рисовую кашу. Подровнял в виде вытянутой окружности. На краю из кусочков консервированных абрикосов и персиков соорудил подобие оранжевого вала.
Окинул взглядом модель. Если это считать долинкой, то где может прятаться фрагмент обшивки? У скальной стенки? Или, может, завалился в засыпанную песком трещину, глубокую яму, так, что масс-детектор не может его учуять? Тогда нужно провести сканирование местности. И сканнер имеется. На челноке. Но для переустановки его на марсоход требуется разрешение ЦУПа.
Артур снова досадливо запыхтел. Просить он не любил. Даже если это требовалось для успеха общего дела. Однако и передавать в полную и безраздельное владение Марса часть Земли тоже не хотелось. Для него это было, словно оставлять врагу своих. Нет уж, земное должно принадлежать родной планете. Хотя бы в границах базы или челнока - как своеобразного земного посольства в чужих владениях.
Вечер
Самое правильное, что нужно сделать после еды, так это всласть поваляться, пожевывая мундштук трубки с ароматным табаком. Однако курение во время полета запретили. Под табу попали даже те абсолютно безвредные сорта, к которым Артур привык. В принципе, в качестве компенсации в челноке был установлен озонатор, в комплекте которого были и запахи любимых табаков. Но все это было настолько не то и не так, что после двух-трех проб Хоботов переключил его на наименее раздражающий можжевеловый фон влажного, только что после обильного дождя, елового леса. Конечно, в нем тоже не хватало тех единичных, случайных, индивидуальных тонов, что делают техническое живым. Но все же это было лучше механической стерильности композитно-металлической коробки. Вдобавок начиненной сложнейшей аппаратурой, работоспособность которой было необходимо периодически проверять. Чем Артур к вечеру и занялся.
Больше всего его тревожил контроллер расхода топлива. Вернее, время его срабатывания при включении. В принципе, оно укладывалось в установленные нормативом наносекунды. Но уже находилось на верхних границах допуска, отклоняясь от зафиксированного при приемке значения более чем на треть. Специалисты ЦУПа считали этот люфт незначимым. Но Хоббит был уверен - если что-то изменилось по сравнению с эталоном, надо обязательно разобраться с причинами.
- Мне лететь, а не вам, - проворчал он в ответ на очередную успокоительную консультацию, - я, если что, хочу до дома нормально добраться. А не трахаться в пути со внезапно возникшим ремонтом. Или еще не дай Бог чем. Лучше я спокойненько здесь со всем и разберусь. Пока время есть.
К сожалению, разобраться пока не получалось. Артур уже заменил все, что можно было заменить без частичной разборки корпуса, но результат к лучшему не изменился. И потому нужно было либо смириться со сложившейся ситуацией. Либо требовать от ЦУПа разрешения на более детальную переборку без малейших шансов на получения такого согласия.
- Да идет все в задницу, - через полчаса ругался с Орловым Хоботов, - что мне, больше всех нужно, что ли? А если там какой процесс деградации уже развивается?
- Знаете, Артур Андреевич, - перешел на официальный тон Рой, - я лично считаю, что в сложившейся ситуации даже частичная разборка в ваших условиях несет больше рисков, чем если оставить все, как есть. В крайнем случае, там имеется и дублирующая система. Но, если вы так настаиваете, давайте поручим рассмотрение этой проблемы экспертной комиссии. Вот как они решат, так и сделаем. Хорошо? У вас все? Сеанс связи заканчиваем?
- Сходство между космосом и российским бардаком в том, что они оба бесконечны, - буркнул Артур. - А с целым роем орлов спорить бесполезно. Ладно, отбой, конец связи...
За десятки миллионов километров от него приглашенная в ЦУП журналистка недоумевающе глянула на Орлова.
- Вы меня простите, - осторожно начала она, - не хотелось, но все же задам этот вопрос. Я профессионал. Хорошо подготовилась к этому интервью, прочла и посмотрела про марсианскую экспедицию все, что можно. И даже у меня сложилось мнение, что выбрана ... ну, все-таки, наверное, не лучшая, как минимум, не самая выигрышная кандидатура. К примеру, по сравнению с тем же Милухиным. Хоботов ведь...
Она замялась, подыскивая слова.
- В чем-то мнительный и нудный перестраховщик, - пришел ей на помощь Орлов, - где-то мелочный Плюшкин, хомячащий в свою норку всякий ржавый болт. К тому же домосед с явными признаками мизофобии, апейрофобии и еще кое-чего, о чем я предпочту умолчать. Зоя, супруга Володи Милухина, как-то в сердцах сказала, что единственный плюс посылки Хоботова в космос в том, что его в это время не будет на Земле...
- Однако, - продолжил он, - общее мнение всех комиссий - это все-таки оптимальная кандидатура. К примеру, с точки зрения нашей уверенности в том, что база будет подготовлена наилучшим образом. Что ее склады и резервы будут укомплектованы по максимуму. Что все системы будут проверены десятки, если не сотни раз. При этом из всех кандидатов у Артура самая сильная мотивация к возвращению домой. А наша главная цель не в том, чтобы послать человека на Марс. А в том, чтобы вернуть его оттуда. Я согласен, возможно, Милухин выглядел бы в вашем репортаже более героически. Но согласитесь и вы, наши недостатки - это естественное продолжение наших достоинств. У Хоботова в сумме они перевесили.
Рой на секунду задумался. Улыбнулся.
- И еще. Сверхновая, безусловно, светит ярче. Но комфортнее и лучше все же жить возле жёлтого карлика.
Ночь.
Артур повернулся на бок. Ложемент, реагируя на это движение, тут же изменил свою форму, подстраивая ее под тело пилота.
- Удобная штука, - решил Хоботов, - при массовом выпуске влет будут разбирать. Себе-то точно куплю.
- Главная польза от космоса не в том, что мы куда-то летим, - продолжал он размышлять, - а в том, как меняем свою жизнь, чтобы это сделать. Вот такая постелька, к примеру, в каждом доме пригодится. А эта станция? Какой от нее толк? Ну, будут тут выращиваться томаты и горох, рожь и редис, лук и картошка. Роботы будут все собирать, анализировать, снова высеивать. Годы, а может, и десятки лет. До тех пор, пока сюда снова не направят еще какого-нибудь придурка, готового ради подобного пожертвовать домом, семьей, Землей. Или нескольких. Благо даже уже обустроенных жилых помещений хватит и на дюжину постояльцев. Но я-то точно больше никуда не полечу. Все, натерпелся, достаточно!
Через минуту Хоббит уже спал. И снилось ему родное Шира. Он плескался в прозрачной воде под безупречно синим небом, с которого лились теплые ласковые лучи летнего солнышка. Рядом заливалась хохотушка Настя. И единственное, о чем стоило беспокоиться - так это о том, чтобы не порезаться о торчащий на дне из багрового песка зазубренный фрагмент обшивки транспортного марсолета.
Астропедия (обо всем в 500 знаков), 2200 год.
База Арес - первая марсианская станция, построенная в 2147г. А.А. Хоботовым. В течение 25 лет проработала в полуавтоматическом режиме без единого сбоя. За это время приняла 12 экипажей. С 2172г. функционирует как постоянное поселение. В настоящее время население - более двух тысяч человек. С 2198г. переименована в марсогородок Хоботов. Однако местные предпочитают самоназвание Шир(а). Предположительно по родине основателя поселения либо фэнтэзийному местечку из классической литературы 20 века.