Сегодня гость рубрики "Профессия" - директор Архитектурной группы "Первая линия" Артур Пилипенко. С ним - разговор нашего корреспондента о творчестве и бизнесе, нынешнем непростом времени и сущности работы архитектора...
- Артур Александрович, как в вашей профессии соотносятся творчество и бизнес?
- Уверен: для успешной работы мастерской ее глава должен удачно совмещать оба качества: талант художника и способности менеджера. Но рынок заполнен ремесленниками, неважно обученными, которые скорее предлагают проектные услуги, чем занимаются архитектурой. Отработав до клише востребованный стандарт - офисный, жилой, социальный? продают его везде. Оттого у нас города скучные...
- Как в фильме "Ирония судьбы...". Треть века прошло, а что изменилось?
- Да, по-прежнему главное - не отношение к себе, своим детям, будущему, прошлому, а объемы, объекты: как бы втиснуть в площадку еще тысячу метров. Дело уже даже не в эстетике, а в прочности спроектированных под другие нагрузки конструкций. И ведь никто таким "инвесторам" не указ. Я сделал удачный проект - а в итоге вижу другой цвет фасада, лишние этажи. Все на пределе. И никто меня не спросил, а можно ли так сделать? И власть себя никак не проявляет, хотя мы вроде хотим жить в цивилизованной стране. Летом ездил по Скандинавии. Там массовая застройка тоже небезупречна, но она показывает наличие надзора, не позволяющего лепить безвкусицу. У нас готовый на все проектировщик попадает на алчного заказчика, затем власть согласовывает строительство малограмотного объекта, за который потом всем стыдно...
- Но ведь не все на все согласны?
- Я предпочитаю работать с интересными заказами индивидуального плана. Спрос на такие проекты тоже есть. Но основной массе архитектурная среда города не нужна: побольше бы метров да за меньшую стоимость. Очень редко эстетика воспринимается с точки зрения коммерческой составляющей. Если встречается такой клиент - это большая удача, уникальный случай. Именно поэтому много замечательных архитекторов, очень талантливых, не смогли обеспечить выживание своих мастерских. Сейчас они работают внаем, и таких людей очень много.
- Неграмотность и неразборчивость заказчиков - это основная проблема?
- Над людьми висит груз исторически сложившихся представлений, а по сути заблуждений о роли архитектора в обществе. На Западе существует преемственность зодческого процесса. У нас она была трижды разрушена. Появлялись свои школы, которые строились на базе ВХУТЕМАСа, ВХУТЕИНа. Но потом - только отдельные уникальные люди. Они будоражили умы, но это не было системой. Одиночки, работавшие на свой страх и риск.
- Вдобавок боровшиеся с чиновничьей средой...
- Есть умельцы комфортно сосуществовать с властью. Мне это не удается. Независимое поведение - это вообще красная тряпка для чиновников. Человек, который может заявить, что чем-то не хочет и не будет заниматься, потому что это ему неинтересно, и ему за это особо-то ничего не сделаешь, - опасен. Причем делать такие заявления даже не обязательно - независимость, она чувствуется. Творческие люди по определению такие. Полностью послушна только серость. У меня, в частности, случился конфликт из-за БКЗ. Ко мне, в принципе, можно было отправить УБОП, налоговую, может быть, изъять оргтехнику, на какое то время остановить работу, дезорганизовать коллектив. Но закатать так, чтобы я совсем исчез, все равно ведь не получится, потому что из архитекторов меня уволить невозможно!
- А даже самые талантливые одиночки способны что-нибудь изменить?
- Личности как носители философских идей, определенной энергетики строят вокруг себя архитектурные школы. Пока - это мое категоричное мнение - их у нас нет. Великие архитекторы не появляются просто так. Нет людей - значит, нет школ. На методичках мастеров не воспитаешь. Бесполезно.
- А есть шанс, что школы у нас все-таки появятся? И из чего они могут вырасти? Скажем, в Красноярске?
- У нас есть прообразы. Люди, которые просто не будут браться за абы что, только бы платили. Мастерские Бальцера, Зыкова, Мякоты, возможно, моя и так далее. Наши сотрудники начинают переучиваться, перенимать философию мастера, который здесь является идеологом. Если не нравится - уходят. Это об особенно принципиальных, которые ищут не только заработок, но и самореализацию. В этой ротации люди пытаются найти то, что им близко. Это одновременно и взаимообогащение, и, может быть, процесс формирования более глобальной красноярской школы. Хочется надеяться, что ростки будущих школ у нас есть. Ведь если их нет, то, на самом деле, пропадает смысл всего, чем занимаешься.
- Совершенствование происходит только в частных мастерских? А роль государства? Как она может проявляться?
- Все ведущие мировые архитекторы - профессора государственных вузов: Сорбонны, Парижской академии... Их приглашают, чтобы они передавали свой опыт, философию, методологию. А у нас - только профессионально-техническая часть. Хотя в СФУ процесс пошел, там несколько заметных архитекторов уже преподают. Это тоже начало школы. Но тут важны элементы статуса, престижа, оплата. Ведь все это идет в ущерб и творческому, и финансовому аспектам работы мастерских. А мы отвечаем за свои коллективы, за свое дело. Профессор архитектуры Гарварда - это, помимо статуса, очень приличные деньги. А у нас? Даже стыдно спросить. И дома не поймут. Сутками пропадаешь на основной работе да еще и там... Это тоже не дает возможности создать настоящую архитектурную школу. Да, у нас начинают догадываться, что нужны думающие люди, но это еще не приняло массового характера. Как пока нет и понимания того, что именно интеллект является главным фактором модернизации, залогом будущего. Как будто у нас честным трудом хорошо зарабатывать нельзя! Только коммерцией как способом взаимного надувательства!
- Но востребованность же есть?
- Она сейчас во многом виртуальна. Прошлый год для всех был кошмаром. Половина коллективов отправилась в отпуска. Сейчас работы тоже немного. Встречи с потенциальными заказчиками, пробуждение интереса намечаются, но денег пока нет. Они будто еще на подходе. Более того, кризис снизил и без того мизерную оплату труда архитекторов. Мировая норма - 5% от стоимости объекта, но у нас многие брались и за полтора. Кризис проблему демпинга обострил. Ее корни - также в отсутствии школ, профессионально выстроенной структуры. Зачастую проектированием занимается кто попало, а заказчики не ориентируются в качестве продукции, идут туда, где дешевле.
- Так есть у архитектурного Красноярска перспективы или нет? Куда нам стремиться?
- В Скандинавии я сделал тысячи снимков. Там такое огромное внимание к деталям, что понимаешь: они действительно живут для себя. Там среда существует на тактильном уровне. Видишь, что камешки уложены вручную, ручеек вроде случайный, но по сути - красиво сделан. Трава в уголке двора - осока, вроде как бы сама по себе, но настолько в дизайне, что понятно: все заранее рассчитано. Они уважают себя, потому так и живут.
А у нас при одной власти людей себя любить отучили, требовали самопожертвования: "Прежде думай о Родине, а потом о себе". При другой в основе всего - желание заработать или сэкономить, а не мысль о том, как здесь жить нам и нашим детям. А деньги - это ведь, по сути, только бумага. Самое мудрое использование которой - сделать более комфортной среду, в которой мы живем. Люди важнее. Мы - и есть наша родина.