Даже если тебя уже сожрали, все равно остается выбор из двух выходов - вверх или вниз. (Народная мудрость)
" ... все, что останется после меня...", - короткий хрип сжег микросхемы транзистора, и тот заглох на очередные сутки.
- Раз, два, три.., - вполголоса начала считать Татьяна. Сморщила пухлые губки в пельмешек, прислушиваясь. Скривилась, выдала ставшей дежурной шутку, - вот никогда не было, и снова оно опять!
Над поляной пронесся шквал, будто кто-то огромной метлой прошелся по кронам сосен, обрушив на палатку водопад шишек и сломанных сучьев. Скрипнули дуги, прогибаясь под неожиданной тяжестью. Все в тех же местах - с левой, северной части стареньких "Саян", а также почти над Таней. Но вновь выдержали. Видимо, как всегда, не обошлось без пробоин в верхней, противодождевой части тента. Но это было не страшно. Дождя девчата не видели уже очень давно. Как и звезд в ночном небе с вечно одиноким лунным серпом. И еще очень многого, оставшегося в той, прошлой, "нормальной" жизни. Оборвавшейся в тот же момент, что и песня ныне опального музыканта.
- А теперь наши ночные гости, друзья-утопленники ... - нервно хихикнула рыжая миниатюрная Инга, за сходство по интересам, внешности и характеру с мультгероиней "Чип-Дейла" прозываемая Гайкой. - И вновь на манеже Борода и Паша! Выход на арену. Изобразим туш, Тая? Та-дам!
- Еще минут через пять, - поправила Таня. - Пойдешь встречать?
- А зачем, Таечка? - удивилась Инга. - Оне ведь всегда одинаково с туману появляются, как призраки. И там же растворяются. Может, и правда утопленники. Я теперь во что угодно готова поверить. Всегда одно и то же говорят, делают. Самое постоянное в этом самом постоянном из миров. Потому как единственные, кто не помнит про вчера. Позавчера. Позапозавчера. Ежли про это не врут. Но надоели пуще прочего.
С чуть истеричным смешком спустя секунды продолжила, - вот если только вместе с ними куда попросится! Этого мы еще не делали...
Тая на минуту задумалась. Словно про себя, пробормотала, - а почему нет? Только я не рискну. Меня Бол ждет. Мой Сашенька. А с этими как оно повернется? Мало ли...
- Ну понятно... - протянула Инга.
Третья участница из задуманного трехдневным, но парадоксальным образом растянувшимся в десяток раз дольше похода, белобрысая и голубоглазая баскетболистка Вера-Валькирия, в разговор не вступала. Горестно сопела в своем темном углу. И чем дальше, тем больше ее состояние подругам не нравилось.
- Мужика бы ей нормального, - решала про себя Инга. - только где его здесь взять? Бол уже с Таей. Ну, хоть этой паре хорошо, и то ... Пацаны при нем - молокососы. Плот Цедзипа догонять - так чем дальше, тем с ними страшнее. А рыбаки - вообще самое непонятное. То ли забывают, что уже все это на очередной круг. Или придуриваются непонятно зачем. А вот и они!
Мимо палатки прошелестели шаги. Более тяжелые, приволакивающие - это грузный Борода. И почти неслышные, словно неспешный ветер проминает траву - Паша. Зашуршали у кострища под сосной с расщепленой прошлогодней грозой, до черноты обгорелой вершиной. Завозились, устраиваясь у огня с дежурной повседневной, или точнее, "повсеношной" баклажкой со спиртным. И скромной закусью: картохой в рваной, лохмотьями, мундирах, ломтями грубо резанного коричневого копченого сала, обсыпанными крупными хлебными крошками, и краюхой этого самого черного хлеба на куске старой клеенки
- Ну что, кто-нить пойдет? - лениво спросила Таня. - Я пас. Надоели они мне.
- И я нет. Говорить с ними не о чем. Всегда одно и то же, как грампластинка по кругу. И сало у них старое, невкусное. И самогон палевный. Вонючий как... носки дальнобойщика, - это Гайка.
- И сами такие же, - согласилась Таня. Покосилась в темный угол, где, вжав в голову в колени, сидела Вера. Тишина. - Ну и ладно. Скоро свалят. А там до света можно спокойно подремать. Утром разберемся... Что в этот раз и куда. Хотя какой у нас выбор.
Завозились, укладываясь на спальники поверх карематов. Молчали. Да и о чем говорить. Это в первые дни здесь под безоблачно голубым днем и вечно беззвездным ночным небом было весело, странно и страшно. А теперь... Все уже продумано и на сотни раз переговорено. Позади тридцатые сутки, похожие друг на друга больше, чем только что отпечатанные пятаки. А впереди, возможно, вечное лето. И вечный отпуск. Только это никого уже не радовало.
- Я, наверное, схожу, - неожиданно очнулась от многочасового молчания Вера. Уточнила, - к этим...
Хотя к кому еще тут идти?
- Ну, давай. Только свою кружку возьми, ежли с ними пить будешь, - обрадовалась Инга возвращению подруги из прострации. Подумала "лучше уж сходить к этим, чем с ума. Как те, на Цедзипе...", - Может, развеешься...
Тая скептически хмыкнула. Но от комментариев воздержалась.
**
Весна в этом году выдалась быстрой и бурной, как расправа чемпиона мира над любителем-разрядником. Мана вскрылась в середине апреля, а уже недели через полторы очистилась от грязных льдин вдоль берегов, зазеленела первой несмелой травкой, листвой на березовых и осиновых колках среди спускающихся с сопок фаланг мачтовых сосен.
- А что, девчонки, давайте на майские праздники сплавимся? - неожиданно предложила подругам Тая. - Только втроем, без всяких мужчинок и родни. Мана пока свободная, туристов нет. От Берети до устья, если не торопясь, как раз в три дня уложимся. Я прогноз посмотрела. Дождей нема, днем от двадцати градусов, и ночи теплые обещают. Все равно заняться нечем. Все лучше. чем на дачах огороды копать.
- Ну, дачи тоже не лишнее, - для порядка попрекословила практичная Валькирия, - хотя да, так за зиму по природе замучились. Сезон откроем, почему нет?
Гаечку уговорили быстро. Что понятно. Потому как если у Татьяны с Верой мужики концом апреля упилили в дальний горный маршрут по Ергакам, то у Инги с нового года никого не было. Очередной "бывший" оказался не готов к семейной жизни, и тем более к зачатию ребенка. А просто так продолжать необязательные отношения не захотела сама Гайка. А ежели никто и ничто дома не держит, то чего в нем без толку сидеть?
Сняли с антресолей палатку, котелки с прочей утварью и заскучавший в спячке "Бегемот". Прокачали его для проверки на предмет рассохлостей и вовремя не обнаруженных дыр. По-быстрому - а что там запасать на небольшой переход-то, собрались. И утречком третьего мая Мишаня, "дежурный" любовник Тайки (ей всегда по жизни одного мужика было мало) доставил девчат к точке старта.
Начался сплав прекрасно. В полдень, под ярким солнышком и синим небом отчалили от глиняного откоса, помахав на прощание провожатому и окраиным деревянным избам Берети. Часика через четыре причалили к пустынному бережку "в своем месте". Очень удобном - тут тебе и быстрый лесной ручей с чистейшей водичкой, и полянка на взгорке над берегом - подальше от речного холода и мошки, и песчаный пляжик. И брусничник чуть в горку, что по осени совсем не лишнее. Единственное, что огорчало - большое дерево в центре стоянки прошлым летом разбила молнией. И теперь оно, будто обгорелая рука, тянуло к небу обожженные пальцы, то ли моля о пощаде, то ли угрожая непонятной местью.
- Спилил бы кто, - проворчала Вера, - а то весь вид портит. Опять же, и дрова не лишние. И ствол под лавочку.
Палаточку, синюю четырехместку "Саяны", поставили под высокими мачтовыми соснами на опавшей рыжей хвое, для порядка, запаха и мягкости выстелив ее податливыми по весне пихтовыми и можжевеловыми веточками. Раскочегарили костерок для уюта, углей под шашлыки из куриных крылышек и кипятка в заслуженном, насквозь прокопченном чайнике. Достали контейнеры с припасенными вкусностями. Ну, и дринк тоже, куда ж без него. Для суровости и сугрева - поллитра водочки местного разлива, для изысканности и форса - мартини с тоником, лимоном и кубиками льда из холодильной сумки.
Разлеглись вокруг бивуака на карематах, как три ленивые кошки.
- Хорошо-то как, девки, - потянулась в истоме Инга, - ни тебе заказчиков, ни подрядчиков, ни суматошной мамы, ни мужиков с их подозрениями и ревностью. И главное - сотовый здесь не ловит. Никто не дергает. А то на нем, как на привязи. Каждый день бы так.
Ну вот и накликала.
**
Костер пыхал не привычным алым, но багрово-лиловыми отсветами, создававшему мрачную готическую нотку. Что придавало поляне чуть театральную зловещесть, более подходящую не Сибири, но мрачному средневековому замку, и было явно ненормальным. Впрочем, как и многое другое в этом мире. Включая склонившуюся к огню парочку. Плешивого коренастого, гномьего телосложения мужика неопределенного, от сорока до шестидесяти, возраста с клочковатой "марксовой" бородой. И тощенького и верткого, неуловимого похожего на исполнителя бабок-ежик актера Миллера из давних советских фильмов-сказок.
- А вот и туристочка, однако, - пророкотал гном, - а то мы думаем, чья там палаточка-то стоит? Приседай к огоньку, ежли не брезгуешься. Накатишь с нами? За знакомство. Борода и Паша, ежли че. Первую, дай Бог не последняя.
Болтанул фляжкой с гулко булькнувшей жидкостью.
Вера задумалась.
- А давай! - обреченно махнула рукой с зажатым в ней одноразовым пластиковым стаканчиком.
- Правильная туристочка, - хмыкнул тощенький, - со своей тарой ходить...
Перехватил фляжку, плеснул из нее желтоватой, пахнущей облепихой жидкости, остаток разлил по алюминиевым, побитым временем кружкам себе и приятелю.
- Ну, за встречу! Чтобы не последняя!
- Точно не последняя..., - криво улыбнулась Вера. - Вот не хочется мне за это пить. А! Да ладно...
- Да не журись, девонька, - успокоил Борода, - но если что, мы, это, утопленники. И ты правильно свое имя нам не назвала. И не надо. А то добром не кончится. Русалки на дно утянут.
- Однако аккурат год назад, четвертого мая по пьяни нас угораздило. Ну вот, на эту дату судьба сюда вылазить. По одной накатить да снова на год... тебе знать не положено куда.
- Ну да. Конечно, - усмехнулась Вера. Это она слышала уже десятки раз. И сама. И в пересказе подруг. Но почему пришлые всякий раз это забывают? А ... ! Какая разница! Опрокинула в рот ароматного и безумного крепкого из стаканчика. Закашлялась, замахала перед губами рукой.
Мгновенно в другую ладонь вложили шматок сала на куске хлебного мякиша, - да ты заедай, заедай!
И с одобрением, - ах ты, смелая какая... Не пужается... И пьет как надо!
Помолчали. Мужики чуть разочаровано. А девушка - потому как горло перехватило, и пришлось бороться с приступом тошноты - помимо крепости, пойло отдавало сивухой.
- Ну ладно, - подвел итог гном, - по второй не наливаем. Не положено. Бывай, почалили мы. Время.
Пояснил, - как выпили, так все, пора...
- Вы, это, - продышалась Вера, и неожиданно для себя предложила, - меня с собой возьмите, а?
Борода поперхнулся. Гулко закашлял. Впрочем через минуту кашель перешел в утробный смех. Паша же рассматривал девушку с откровенным ошарашенном восторгом.
- Не боисся?
- А чего вас, утопленников, бояться? Это живых опасаться нужно.
- И то верно. Однако не положено нам живых на борт брать. Даже если будущих русалок. В которые, не подумавши, рвесся.
- А если я к вам в лодку залезу и выходить откажусь? Силком вытаскивать будете?
Борода задумался. - Нет, силком не будем. Не по людски это. Ну ладно, ежли такая смелая да упрямая, тогда хоть куртку возьми. На воде сейчас холодно.
- Я сейчас! - Вера метнулась к палатке, вжикнула молнией, - девчонки, я с этими уплываю! Куртку дайте!
- Ну, ты крезанутая! - восхитилась Гайка, вскинулась с каремата. Зашарила в углу в поисках одежды. - Да где же она. Это моя. Это Тайкина. А, вот! Подожди минуту, что-то за рюкзак зацепилось... Может, мне с тобой? Ну, то есть нам, не оставлять же Тайку!
- Не, у них хоть под мотором, но все же трехместка, все в лодку точно не войдем. Я одна. И то еле согласились. Все, пока-пока! Да завтре! А где они?
На поляне было пусто и темно. Где минуту назад пылал огонь, кляксой чернела проплешина. И никого.
- Не может быть ... - выдохнула Вера. Глянула на реку. Небольшая лодочка, едва возвышающаяся над водой, исчезала в накрывшем Ману тумане, растворяясь в белесо-лиловой пелене. Еле слышно зарокотал мотор. Все, скрылась.
- Нет, ну как так? Так не бывает!
- Значит, бывает, - заключила присоединившаяся к подруге Гайка. Подошла к кострищу. Ладонью провела над пеплом, - надо же, уже все остыло. А ты ведь только что с ними говорила. Ну и дела. Все чудесатее и чудесатее.
**
Встали часов около восьми. Первой, как всегда, Тая. Реанимировала костерок, смоталась на ручей за свежей водичкой, вскипятила чайник, поджарила традиционную утреннюю яичницу "по-южному" - с колбаской, помидорами и желто-красным болгарским перцем. Пошла будить подруг. Впрочем, Гайка, как завзятая "моржиха", уже купалась в холодной Мане. Голышом зашла по колени, набирала в ладошки воду и плескала в лицо, на плечи, остренькую грудь, довольно повизгивая. А вот Веру пришлось из спальника вытаскивать. Валькирия недовольно разлепила глаза, с отвращением уставилась на полог палатки, Татьяну, весь мир.
Буркнула, вспоминая сон, - там так хорошо было. Зачем?
Но все же зашебуршилась, словно личинка из кокона, стала выползать, выдираться из дремы и спальника.
Ветерок и подымающееся над сопками солнышко уже почти раздергали на клочки ватное одеяло тумана над речкой. Но от воды еще тянуло стылой предутренней прохладой.
- Давайте, подруги, если через полчаса выдвинемся - как раз к шашлыкам успеем! - торопила брызжущая энергией, здоровьем, нетерпением Таня. Ее ждал Бол. А Гайку и Валькирию кто? Единственное, что их, не имевших в этой жизни возможности личного счастья, могло греть - так это радость за подругу.
- Вчера яичница. Позавчера яичница. Завтра яичница. Я скоро закукарекаю, - вспомнила старый советский фильм Вера, с отвращением разгребая вилкой смесь из поджаренного желтка, кусочков копченой колбаски и овощей.
- Ну, краса моя, не выеживайся, - осадила Гайка, озабоченно посматривая на склонившуюся к тарелке белобрысую макушку, - вот нарыбачила бы ночью со своими приятелями хариусков, так может, уху бы с утра вам спроворила. А так...Саша шашлыки обещал. Раньше выдвинемся - раньше приедем.
Впрочем, уже на воде, когда "Бегемот" бесшумно скользил мимо обрывающейся в реку гранитной стены, предложила, разглядывая осунувшуюся подругу, - а может, давай, высадим Тайку и махнем на пару к Цедзипу? Все-таки компания взрослых мужиков. Какая-никакая. Оторвемся.
- Прошлый раз чуть групповым изнасилованием не закончилось, - сварливо отозвалась Вера. - Отбилась от Тимона, так он Пумбу на помощь позвал. Ладно, что ты услышала, прибежала, шум подняла. Да всех пристыдила. Но в следующий раз может не прокатить. Полдюжины рыл второй месяц без секса. Ну их, такие удовольствия. Пусть без нас спиваются. Водки у них море. Единственное, чему рада, что они очень далеко внизу. От Бола кэме тридцать, да по горкам, за день не дойти. А второго тут не бывает.
- Это да... - выдохнула Гайка. Засмотрелась на берег. Там набирала скорость, шла на взлет, отталкиваясь от воды лапками, серая утка. Вот кому можно позавидовать. Никаких проблем и переживаний, что день замкнулся сам в себя и каждое сутки ровно в два часа ночи заходит на один и тот же цикл. Хотя... Кто знает, этих зверей, что они чувствуют, помнят и думают.
**
Бол вместе со своими семиклассниками ждал на берегу. Де Тревиль и его четыре мушкетера. Молчаливый Андрей - Атос. Пухлый, под восемьдесят кеге, и это в неполные пятнадцать, Петр - Портос. Разбитной и явно засматривающийся на Гайку армянин Арам - Арамис. И долговязый Славик, фанат радиотехники, который из двух сгоревших транзисторов - своего и Валькирии круглыми днями пытался смастерить хотя бы один действующий.
- Привет, милый, соскучился? - Танька, не дожидаясь, пока "Бегемот" выберется на берег, соскочила в воду, подняла веер разноцветных брызг, потеряла сланец, но не обратила на это никакого внимания, с размаху бросилась на шею кареглазому и вихрастому, похожему на льва Симбу из мультика, парня. Повисла, рыча от восторга. Тут же отстранилась. Всмотрелась в его лицо.
- Ты что, мне не рад?
- Да нет, все нормально, - однако, похоже, Александра больше интересовала Валькирия. Ее он из-за плеча Инги пристально и разглядывал. А та, поймав его взгляд, покраснела до красных пятен на лбу, щеках, шее. Потом, взмахнув копной светлых волос, с вызовом и спросила:
- Ну что, видел или догадался? Ну.. и что? Как тебе?
- Да знаешь, - жестко ответил Бол, - вытаскивать тебя из петли, холодную да обоссаную, еще то удовольствие. Ну и как оно? Понравилось тебе там?
**
Этот огонь был нормальным. Багровые угли алыми языками цепляли подбрасываемые в костер сухие сосновые поленья, те с треском воспламенялись, иногда отстреливая в стороны пылающие метеоритики смолы и сучков. И он, в отличие от того, почти лилового - Бороды и Паши, грел. Как и положено огню, вокруг которого собралась дружная компания, где всякий заботится о каждом. И есть общая цель, что объединяет против зачастую если не враждебного, то равнодушного мира.
Весь день за Верой, замкнувшийся в себе и не желавшей откликаться ни на вопросы, ни на безмолвно проявляемое участие, присматривали всем миром. Но к ночи она успокоилась. Настолько, что появилась возможность, устроившись тесным кругом вокруг огня, неспешно поговорить.
Валькирия лежала на каремате, безучастно разглядывая беззвездное небо. Ее светлые волосы разметались по коленям Арамиса. Подросток бережно касался их обеими ладонями, скорее ласкал пальцами, чем поглаживал, и девушка против этого нисколько не возражала.
- Разница лет в семь, - прикинула Гайка, - но кавказцы быстро взрослеют. Опять же лучше так, чем никак. Других вариантов нет. Потому что придурки с Цедзипа - это вообще треш. А больше здесь, кроме "утопленников", никого и нет.
Вторую парочку в компании составляли Тая, блаженствующая в объятиях Бола. Прочие разместились вокруг костра на чурбачках и сидушках поодиночке.
- Славик ее нашел, - в который раз уже объяснял Александр подружке, кивая на бросившего возню с транзисторами ради такого дела парня. - Меня дернул. Ты уже спала. И Гайка тоже. Я сразу туда. Вон там, за поворотом. Сосна у берега. Тело на ней и болталось. Как я понял, влезла метра на три, петлю на сук и..
- Не надо, - нервно прервала Валькирия. Помолчала. Недоверчиво спросила, - но я точно умерла?
- Точнее некуда. Ни пульса. Ни дыхания. И скорее всего, перелом шеи - голова была вывернута, и позвоночник ... соответственно. Да еще..
- Не надо, - еще раз повторила Вера. Удивленно сказала, - а для меня, кроме секундной боли, ничего не было. Хруст и страшно так ... в шее. Потом вспышка в голове, как удар молнии, очень болючий, и сразу темнота. Потом раз - и снова в палатке.
Помолчали, осмысливая услышанное.
- "В том же месте, в тот же час", - нарушил тишину Бол. Озвучил итог, к которому и без того внутри себя все пришли. - Похоже, что мы здесь и умереть не можем. Как в "Дне сурка" или "Грани будущего". Только это не кино, а взаправду И в одном и том же дне крутится не один персонаж, а мы все. Помня все.
- Кроме Бороды и Паши, - уточнила Гайка.
- Кроме Бороды и Паши. Что крайне любопытно и подозрительно, - обрадовался возможности сменить тему парень. - Может, именно в них и все дело? Если правда не помнят. А не притворяются.
- Вот пришел бы и разобрался, - хмыкнула Тая. Промурлыкала, умащиваясь под плечом любимого, - ты ведь у меня самый умный. И самый лучший.
- Ну, мне до вас, - Александр задумался, - километров двадцать. Это если по тайге, да через горки, да ночью... минимум часов шесть. Но если сразу в два выдвинусь, то к солнышку могу успеть. Однако смысла в этом, если только сумеете их задержать.
- Ну да, какие проблемы. - хмыкнула Таня. - трое девушек да против двух здоровых мужиков. Вот только если ...
Задумалась.
- Что если?
- Да есть тут идейка. - протянула, вглядываясь в глаза мужчины, - может, и прокатит.
- И у меня тут тоже идейка появилась, - задумчиво ответил Бол, - на случай, если с этой парочкой не получится. И как я раньше до этого не додумал? Видно, слишком хорошо мне здесь было. Заинтриговал, да?
Оглядел компанию. Обнял Таню. - Кажется, таки есть у нас шансы с этой вечной Маны соскочить. Есть. Конечно, мне-то тут хорошо. Тут бы оставался, оставался и оставался. Ну, до тех пор, пока Таечке не надоем.
Девушку встрепенулась, с укором глянула на парня.
- Но если уж дело до такого дошло, - продолжил он, мельком посмотрев на Веру, - то надо пробовать выбираться... Может, и получится.
**
" ... все, что останется после меня...", - вот только что сидели вокруг костра, обговаривая с Болом и его пацанами план на следующие сутки. И снова, уже в тридцатый раз - мгновенная потеря сознания. Сразу у всех. И очередной переход из вчерашних суток в них же. На те же карематы в стареньких "Саянах" на "своей поляне" близ горелой сосны. С той же оборвавшейся на полуфразе песней. Как намеком и вопросом, на который очень нужен ответ.
Что может оставить человек в мире, в котором всякий раз приходится заново переживать один и тот же день? Ведь все сотворенное, словно карандашный набросок ластиком, стирается в два часа пополуночи. Если быть точным, то за единственным очень значимым исключением. Ведь то, что происходит внутри людей, сохраняется и остается. И потому личность, "я" можно развивать. Что, помимо прочего, позволяет менять и свое отношение к происходящему, этим самым варьируя и хоть понемногу, но изменяя каждый свой день.
Может, именно в этом и стоит искать смысл такой жизни? Во внутреннем движении и улучшении качества каждых суток? При этом, если возможно, продолжая искать выход из временной петли в нормальный, привычный мир. Если этого хочется.
Долго Бол убеждал девчат, главным образом Веру и Гайку, что грех не воспользоваться доставшейся им возможностью. Научиться всему, что возможно в этих условиях. Умению ориентироваться в тайге у него. Радиотехнике у Славика. Армянскому языку у Арамиса, и так далее, тому подобное. Не получилось.
- Вам-то с Таей хорошо. Может, и мальчишкам нормально. А мне уже тут обрыдло. Не говоря о Вере, - парировала поистине убойным аргументом Гайка. И как на него ответишь?
- Ладно, - сдался Александр. - Значит так. Держите своих ночных гостей, как только можете. Я, как очнусь, так сразу налегке выдвинусь. До света, наверное, до вас выйду. А не получится удержать рыбаков - есть и второй вариант. Слушайте...
Второй вариант девчонкам понравился больше.
**
- Идут.. - прислушалась Валькирия.
Мимо палатки прошелестели шаги. Более тяжелые, приволакивающие - это грузный Борода. И почти неслышные, словно неспешный ветер проминает траву - Паша.
- Ну что, будем пиратствовать? - нервно хихикнула Тая, сжимая в руке нож. Роли были распределены заранее. Говорливая Гайка выходит к гостям и старается их отвлечь и заболтать.
- Я ради такого дела и стриптиз им устрою, - пообещала Инга. - Грудь у меня, конечно, даже не третий номер. Но для этих сойдет. Надеюсь, если что, отбиться поможете.
Тайка же с Валькирией в это время должны были незаметно выбраться с дальней, обращенной к реке стороны палатки. Спуститься к берегу, отвязать и отправить вниз по течению лодку рыбаков, а затем, на всякий случай, и "Бегемот". Если не удастся, продырявить борта ножами. А потом - уж как получится.
- Что-то боязно мне, - призналась Таня, прислушиваясь к тому, как ночные гости шуршат у костра, устраиваясь там со своей нехитрой снедью. - Может, давайте до завтра все это отложим? Если сегодня с выходом не получится...
- И мне чего-то не хочется, - охотно согласилась Вера, глянув на одобрительно качнувшую головой Гайку. - Ну их, на неприятности нарываться. Пускай отсюда валят.. А нам-то лучше хорошо выспаться. Путь долгий.
- И славно! - обрадовалась Тая, складывая раскидной нож и пряча его под каремат. - Все, подруги. Сегодня рыбаки отскочили. Повезло им. А нам баиньки. Всем спать.
Завозились, укладываясь по своим углам. И впервые за прошедшие на этой поляне ночи очень быстро, в течение четверти часа, уснули. Еще до того, как мимо палатки прошагали и в очередной раз скрылись в повисшей над водой белесо-лиловой кисее Борода и Паша.
**
- Привет, девчонки! - вжикнула молния. В палатку вместе с утром просунулась рыжая всколоченная голова Александра. Солнышко вставало прямо за ним, и грива Бола светилась яркой многоваттной лампой.
- Ой, - наигранно огорчился парень, оглядывая заспанные физиономии, - а я надеялся, что вы все тут голенькие спите
- Я тебе покажу, голенькие, - заулыбалась Тая, - тебе что, меня мало?
Глянула на часы. - А что так рано? Восемь только-только ...
- Быстро дошли... - Объяснил Бол, - а где ваши утопленники? Не удержали? Или поутру растаяли?
- А ну их, - махнула, выпростав руку из-под спальника Тая. - Ну что, подруги? Собираемся и вперед? А почему дошли? Не один? Пацанов с собой взял? Или кого по дороге встретил?
**
План Александра состоял в том, чтобы выйти к поселку, от которого начался сплав.
- От вашей стоянки по него кэмэ двадцать, может, чуть дальше. - объяснил он. - Скалолазаньем там заниматься не надо, так что есть шанс к вечеру добраться. Даже вам и мне уже усталому.
- А что там? - поинтересовалась Гайка.
- А там мы выйдем из этой аномальной зоны в нормальным мир. Ну,или к Берети-то в любом случае. До Красноярска от нее пару часов на моей Ниве. Она там на даче у приятеля стоит. Так что в любом случае заночуем дома.
- А что раньше-то нам этого не предложил? - надула губки, собираясь обидеться, Тая.
- Ну, и сами могли догадаться. А так... больно хорошо мне с тобой здесь, - серьезно ответил Бол. - Просто очень хорошо. Лучший день моей жизни. Зачем прерывать? И так, если честно, не хочу. Может, покажем народу дорогу да останемся?
Девушка посмотрела парню в глаза. Торжественно пообещала, - если выйдем, у тебя будет лучший год в твоей жизни. Даже годы. И вообще самая лучшая жизнь.
"Ну да, конечно", усмехнулась про себя Вера, "там у тебя еще Мишаня и в Ергаках Витек с моим Олежей... тоже бывшим твоим. Узнаю, если меж вами до сих пор что - обоих убью... И как ты со всеми-то разбираться будешь?".
Но, понятно, ничего не сказала. Спросила о другом, кивнув в сторону "мушкетеров".
- Пацаны сами попросились? Или как?
- Это, скорее всего, аномальная зона, - объяснил Бол, - так что если мы выйдем, то уже не вернемся. А их что, оставлять в ней, что ли? Нет уж, все вместе - так все вместе.
**
Туман был странным. То, что он после восхода еще клубился над обнимающей ручей заболоченной низинкой, можно было объяснить тем, что сюда, в прогалину меж двух сопок, солнечные лучи еще не доставали. Однако вдобавок эта кисея имела необычный сиреневый оттенок.
- Или утро так подсвечивает, - объяснил Александр, - или...
- Что или? - переспросил из-за спин девушек кто-то из замывавших шествие пацанов.
- Или это выход. ОТСЮДА. Может быть. Ладно, вперед!
Обходя разлапистые ветви елей, они спускались вниз, в ложбину. Впереди Бол ладонь в ладонь с Таней. Затем, тоже парой, Вера с Гайкой. Потом мальчишки - Арамис, не отрывающий глаз от ладной фигурки валькирии. Андрей, Слава и запыхавшийся, уставший больше прочих тучный Портос.
И точно в таком же порядке они теряли сознание и падали на еще мокрую, в росе хвою. Отставший от других Петюня чуть замешкался. Увидев, что идущие впереди один за другим оседают на землю, остановился. Вернись назад - может быть, это его и спасло. Но парень все же сделал еще шаг вперед - на помощь попавшим в беду друзьям. Чего хватило. Колени подкосились, и он рухнул головой вперед и чуть влево, лицом в разлапистый можжевеловый куст. Но боли уже не почувствовал.
Бол и Тая лежали обнявшись, и казалось, что это уставшие любовники прилегли отдохнуть на мягкую лесную постель. Арамис упал к ногам Веры. И лицо у него спокойное и чуть удивленное. Как и у всех прочих, за единственным исключением Гайки. Инга вскинула брови, возмущенно приоткрыла рот, как всегда делала, когда на рынке ее пытались обвесить или недодать сдачу. Они все лежали, не двигаясь, не моргая, не дыша и постепенно забывая - нет, не свою прежнюю жизнь, но только вот этот уже неоднократно прожитый день, четвертое мая, который час за часом шел к своему завершению.
А лишивший людей сознания и сжирающий их память туман под сначала пригревшим, а теперь катящимся к закату солнышком сплошной полосой тянулся меж сопок вверх по ручью, и по нему же вниз, до впадения в Ману, где - чуть ниже по течению, напоровшись на топляк, притонула лодочка с выпавшими из нее рыбаками. Борода и Паша, раскинув руки, покоились на дне, на глубине в полметра. Глаза их были открыты и смотрели на хищный оскал месяца, проявляющийся на стремительно темнеющем беззвездном небе.
**
"... все, что останется после меня..." ...............................................................................