Ни одна вещь не является всем тем, чем может быть.
(Джордано Бруно)
Хома устало разглядывал стерегущую его львицу. Конечно, развилка между стволом и двумя отходящими от него толстыми сучьями было достаточно удобной, чтобы в ней даже заночевать. И безопасной - огромная кошка несколько раз пыталась вскарабкаться на дерево за ускользнувшей в последний момент от неё добычей. Но не удерживалась, царапая кору, соскальзывала вниз, обрушивалась выпирающим из шкуры костистым хребтом на торчащие из сухой земли корни, вскакивала, обиженно ревела. Ходила кругами вокруг, хлеща хвостом по телу, поглядывала голодными зрачками на уютно устроившегося вверху Хому.
Очень хотелось из безопасного высока построить рожицы неудачливой охотнице, или даже поплевать в неё, пошвырять ветками, благо они отламывались легко, с суховатым звонким хрустом. Но это могло бы еще сильнее разозлить старую, похоже, больную, но все еще очень опасную львицу. Заставить её караулить уже из-за желания отомстить. А ярко-желтый диск солнца уже клонился к горизонту, и угловатые тени прочерчивали выжженную безжалостным зноем землю. И очень хотелось успеть до заката домой. В расположенные в почти отвесной стене, подобно ласточкиным норкам, и недоступные для опасного зверья пещеры.
- Эхе-хе, - грустно сказал Хома хищнице. Мотнул головой к саванне - мол, смотри, сколько там антилоп, буйволов, мелкой живности! А ты тут торчишь. Да если хочешь, можешь это делать сколько угодно - покуда не уйдешь, ни за что не спущусь!
Львица поняла нехитрую мимику безволосой обезьяны, показавшейся поначалу столь легкой добычей. Раздосадовано рыкнула, неспешно потрусила прочь, иногда оглядываясь - как там себя ведет забравшийся на дерево кусок мяса? Может, спустился, и пора уже вернуться?
Осторожный Хома дождался, пока гигантская кошка не исчезла из виду. Только после этого спрыгнул с ветвей, чутко прислушиваясь, потрусил к дому, стремясь держаться поближе к деревьям.
Хищников в округе хватало, а если у тебя нет рогов или яда, чтобы от них защититься, крыльев - улететь, резвых ног, чтобы убежать, осторожность - единственное, что поможет спасти жизнь.
***
В вышнем мире между мраморными колоннами, бирюзовыми креслами и малахитовыми столами клубились золотистые облака. Хануман, привычно устроившись на корточках на высокой гранитной стене, отделявшей обитель демиургов от сторонних земель, благоухал кошачьей мятой. Недобро косящий на него шакальими глазами Анубис предпочел запах свежего мяса, о чем сейчас жалел.
Хочешь понравиться женщине - пахни так, чтобы ей это нравилось. А Баст сводила с ума любого мужчину, который встречался на её пути. Не хотеть её было невозможно.
- Ты хитер, обезьяний бог, - отдал должное сопернику песьеголовец. - Но хищнице все равно ближе такие же, как она. А не трусливо прыгающая по верхам пища.
- Которая гадит на головы как волкам, так и тиграм, - невозмутимо парировал Хануман.
- Вот именно. Трусливо и с высоты. А не выходят на честный бой!
- А зачем биться с тем, кого ты только что обгадил? Очень неприятно, знаешь ли... Да и уже по запаху понятно, кто кого победил!
- Когда-нибудь, - прошипел Анубис, - мои псы загрызут всех твоих лемуров-переростков! Разорвут на части, перемелют косточки клыками так, что и следов не останется!
- Когда-нибудь, твое зверье станет служить моим подопечным, - улыбнулся Хануман.
- С чего бы? - прищурился песьеголовый, - Нет, ну сам подумай, за счет чего они могут подняться? Ни клыков, ни когтей! Разве что, вслед за Ганешей, начнешь безостановочно наращивать массу. Но все это мы уже проходили... трусливая макака.
- Я тебе сейчас насчет трусости разъясню! - обезьяний бог спрыгнул вниз. Скользнул к вскочившему с бирюзового кресла, оскалившему клыки шакалу.
- О чем спор, мальчики?
Баст, как всегда, появилась неожиданно. А может быть, она уже давно была здесь и слушала пикировку своих поклонников, пока сама не решила вступить в разговор. Или предотвратить драку. Зелёное одеяние окутывало стройную гибкую фигурку, скользнувшую на усыпанный лепестками роз пол и очень вовремя отвлекшую внимание уже кружащих друг подле друга соперников.
- Ты прекрасная из прекраснейших, - похотливо проворчал Анубис, впиваясь черными зрачками в декольте между стекающих с плеч потоков изумрудного тумана. Его пальцы дернулись, потянулись к манящим изгибам. Замерли. После того, как за нескромные прикосновения и даже, прямо скажем, очень неосторожно сделанное неприличное предложение песьеголовец несколько раз получил острыми коготками по своей вытянутой морде, рисковать в очередной раз ему совсем не хотелось.
- Ты банален и пошл. А ты, Хан, очень эротично пахнешь, - ноздри Баст затрепетали, втягивая в себя запах мяты. Она потянулась носом, губами к щеке хитреца, заставив глаза Анубиса вспыхнуть гневом и ревностью.
- Зато новое изделие нашего умника на редкость уродливо! - громко заявил он. - Представляешь, Баст, теперь он заставил своих обезьян ходить на задних лапах! Они словно дурная пародия на нас!
- Правда? - удивилась повелительница кошек. Подняла ставшие вертикальными зрачки на Ханумана. Мурлыкнула, - ну, признавайся, шутник, что еще ты там придумал?
- Я хочу освободить им руки.
- Как это было у динозавров? А смысл?
- Вы все сами увидите, - усмехнулся обезьяний бог, - очень скоро. И клянусь, моя выдумка всем понравится. Но если хочешь, я тебе всё расскажу заранее. Но только одной. Уединимся?
Он протянул Баст ладонь.
- Ну, уж нет, - засмеялась та, - и вообще, не думай, что я здесь из-за вас!
- Неужели? Ты разбиваешь мне сердце!
"А меня тут словно и нет", - зло подумал Анубис, "Воркуют голубки, будто кроме них никого не существует. Ну ладно, Баст, не ты, так твои подопечные заплатят за такое пренебрежение ко мне!"
- Я жду Исиду, - призналась кошка, - она принесет мне молока!
- Хорошо устроилась, - вклинился песьеголовец, - мало буйволятинки да антилоп, еще и молочка захотелось?
- Исида милостива. А мои тигры и львы режут её подопечных гораздо меньше, чем твои волки!
Анубис довольно оскалился, посчитав такое признание комплиментом.
- Кто назвал мое имя?
Полыхнул столб оранжевого света. Окруженная ярким сиянием, идущим от украшенного рогами головного убора в виде солнечного диска, явилась богиня-мать. Добродушно всем улыбнулась, особенно отметив благоволением своего любимчика - обезьяньего царя.
Протянула кошке ситулу, священный сосуд для молока:
- На, милая. И убедись: лучше пить сливки, чем кровь. Белая жидкость гораздо слаще красной.
Повернулась к мужчинам. Насмешливо повторила фразу Баст:
- А у вас, о чем спор, мальчики? Не можете поделить нашу прелестницу? Подсказываю, она достанется тому, кто сумеет понравиться ее подопечным. Увлечь, заинтересовать её. И, как я поняла, наш хитрец Хануман опять что-то придумал?
- Ага, - усмехнулся обезьяний бог. - Очень скоро вы всё увидите.
***
Хома держал толстую, с его руку, длинную жердь, и восхищенно её разглядывал. Почему он раньше не догадывался, что если один конец прочной палки заточить, то получится оружие не хуже бивня носорога? А ведь сюда можно насадить и бизоний рог! И если вооружить такими штуками несколько мужчин, то можно, наверное, даже против хозяина саванны - саблезубого тигра выйти? Коли его этими кольями на дистанции держать, он даже приблизиться на расстоянии удара лапой или укуса не сумеет! А вот если точно прицелится да сильно ударить, воткнуть хищнику навершие в глаз или под ребро, так и убить его можно!
Хома сжал жердь. Подошел к речке, быстрая вода которой несла золу и головешки от затухающего на противоположном берегу пожара. Мелькнула серебристая чешуя рыбешки. Взмах копьем! Попал. Но лишь оглушил карпа, который, вильнув хвостом, нырнул в сторону. Вот если бы конец острым был, тогда добыче не уйти.
Человек с неудовольствием оглядел палку. Поднял камень, попытался обтесать прочную древесину. Не то. А вот если обжечь в огне? Крокодилов в воде вроде нет.
Хома прихватил жердь, перешел вброд неглубокую речку. По горячей черной земле подошел к ближнему костру, сунул в него копье. Присмотрелся к догорающей рядом толстой орясине. Подумал:
- А ведь все звери боятся обжигающего шкуру и слепящего глаза огня! Эту штуку, пока она не погасла, тоже можно использовать как оружие. Просто сунул в морду нападающей твари, будь это волк или лев, он сам подальше отскочит.
В обратный путь Хома отправился, держа в левой руке пылающий факел, в правой -обожженный с обоих концов кол. А когда добрался до становища, то уговорил соплеменников собрать сухостой для первого в истории человечества костра.
***
Никогда еще обитель демиургов не сотрясал такой скандал.
- Теперь он своим выродкам еще и разум дал! - верещал Анубис, - эти голые обезьяны стали гнусной пародией на нас, насмешкой над богами!
- Мне жаль эти убогие создания, - открыл крокодилью пасть Сет, - Вы только представьте, насколько они несчастны! Каждый из них теперь, подобно нам, способен вообразить все, что угодно. Но в отличие от нас, не может воплотить свое видение. Это заставляет их так страдать! Счастье зверья - в их неведении. Потому предлагаю открыть на людей общую охоту и совместными усилиями истребить. И съесть. Во имя их же блага.
- Пусть Хануман наконец объяснит, чего он хотел, - взмахнул соколиными крыльями Гор.
- Ну, если вы всё на этом так настаиваете! - пожал плечами обезьяний бог, - просто мне показалось интересным не просто поделиться со своими созданиями разумом. Как это, кстати, уже сделано по отношению к дельфинам. Так что я здесь, если что, даже и не первый...
- Это море, это не считово! - взвизгнул Анубис. Еще сильнее взвизгнул, получив чувствительную оплеуху от Ганеши. Замолк, со страхом разглядывая пудовые кулаки и толстый хобот соседа.
- Кроме того, я дал людям и способ реализовать свои желания, которого нет у прочих земных созданий. А именно руки, - продолжил обезьяний бог. - Разум и руки. Вот с помощью чего, я уверен, они заставят служить себе не только живую материю, как мы, но предметы. Камни, огонь. И со временем сумеют победить и покорить всех прочих живущих на земле тварей. Смогут плавать, может быть, даже летать. Разум и руки, это то, что, мало-помалу, позволит им заменить любое отсутствующее по рождению качество. Любой орган любого другого существа. Жабры, рога, когти, крепкую шкуру, теплую шерсть, быстрые ноги, крылья
- Ну, это ты загнул, - усмехнулась Исида. - Знаешь, если твои нелепые создания сумеют не только выжить, но создадут хоть что-то, недоступное прочей живности, клянусь, мои подопечные будут бесплатно делиться с людьми своей плотью!
- И даже молоком, - поддразнила богиня-мать пристроившуюся за спиной Ханумана Баст.
- Если до такого дойдет, то мне даже шкур всех крокодилов для людей будет не жалко! - загрохотал издевательским смехом Сет.
- Готов согласиться, что псы станут служками и охранниками обезьянам! - подгавкнул Анубис.
- В этом случае для моих кошек люди станут самими милыми и желанными друзьями, - усмехнулась Баст, теребя своими нежными пальчиками благоухающие валерьянкой кудри Ханумана.
Только мудрый Гор расправил крылья и взмыл в небо, ничего не сказав.
С другой стороны, что он мог поставить на кон, предложить свыше того, что прозвучало?