Будь проклят доктор Менгель. Я никогда принципиально не участвовал в еженедельных лотереях с главным призом в виде часового пользования его задницей и каждодневных аукционах с тем же лотом. Но когда вернусь, обязательно исправлю это ставшее для меня досадным упущение.
Ладно, начнем сначала. Денек явно не задался с утра. Хотя о чем говорить - пятница, тринадцатое. Вдобавок еще май. Славяне говорят - ничего не надо начинать в мае, а то век будешь маяться.
Накануне Игор, второй пилот Ежи, перепил на свадьбе друга, и врач-перестраховщик не выпустил его в патруль. Я оказался единственный придурком, кто поленился отключить сотовый, и пострадал за это. Из резерва меня выдернули по той простой причине, что никого другого не нашли.
Против Ежи до сегодняшнего вечера я ничего не имел. Мне нравятся спокойные немногословные мужики, а бывший борец-тяжеловес был именно таким. Человек-глыба, он и с медведем мог бы один и без оружия схватиться. Не в пример сильнее меня, что, в конце концов, и поспособствовало его смерти. Экипаж польского происхождения довершала штурман Марта, дама в объемах мало уступающая своему шефу. Мне больше нравятся женщины грациозные, как статуэтки, и миниатюрные. Может быть, потому, что сам вырос чуть выше пяти футов и стольких же дюймов. Но дело не в её внешности. Если прихватит, абсолютно все равно, кто рядом оказывается. Я в этом уже убедился. Главная беда в том, что она оказалась ревностной сторонницей старообрядческой церкви и сдвинулась на важности сохранения девственности до брака. Что и привело её к смерти. А потом, как следствие, к гибели Ежи.
Но главным образом, во всем виноват Менгель. И, конечно, те полудурки, что устроили мировую термоядерную бойню...
... Предполетный осмотр я прошел штатно. Получил подтверждающую подпись эскулапа, проглотил глушащую возбуждающих плоть нанозверушек зеленоватую капсулу с антидотом. Ежи ждал меня у самолета.
- Как настроение, Джо? - прогудел он, осторожно пожимая своей лапищей мою руку.
- Нормально, кэп, - вежливо ответил я, - за Игором что недосмотрел?
- А, - отмахнулся пилот, - он наполовину русский. Загадочная душа. Месяц вообще не пьет, а потом как с цепи срывается.
- Когда взлет?
- Через пять минут. Лайба раскочегарена, - кивнул в сторону слившихся в прозрачные круги винтов. - С востока идет грозовой фронт. Глушим тучи реагентом и быстро смываемся на базу. Всех делов на пару часов, взлететь да сесть. Бомберы и флот докончат.
- В шторм лететь, это хреново.
- А куда деваться? - пожал огромными плечами Ежи.
Работа есть работа. А нам платят за то, что мы перехватываем идущие от зараженного континента радиоактивные облака и обильно удобряем их химией, в результате чего вся гадость выпадает дождем в океан. Течения относят её назад к материку. У побережья эта дьявольская смесь испаряется, подымаясь в атмосферу, формирует тучи и снова стремится прорваться к островам. В общем, круговорот дерьма в природе.
Марта ждала нас в кабине старенькой двухмоторной "Сесны". Салон был переоборудован под резервуары с реагентом, для экипажа оставалась лишь кабина да узенький к ней коридорчик. Не знаю, как немаленький Игор умудрялся втискиваться в рубку, когда там находились Ежи и Марта. Я и то с трудом пролез на кресло второго пилота.
От полосы самолет отрывался тяжело и долго, с пробегом почти до последних метров бетонки. Думаю, потому, что кабина с Мартой и Ежи сильно перевешивала все остальные фрагменты Сесны. Но все же, едва не задев складывающимися шасси метелки высокой травы, мы поднялись и стали натужно набирать высоту. Мелькнула полоска берега с пустынным пляжем, внизу заколыхалась бирюзовая гладь океана. Через полсотни миль миновали вытянувшиеся в линию суда охранения с развернутыми в сторону материка пусковыми установками ракет. Боевые части на них были заменены контейнерами с тем же реагентом. Минут через сорок увидели идущую навстречу пелену черных туч. Поскольку за нами стартовало несколько дежурных звеньев, Ежи решил оставить анфас грозового фронта им, а самому пройтись в глубине. Поднял самолет над облаками и через четверть часа я начал сброс. Оранжевый шлейф химикатов тянулся за нами, обильно орошая грязно-серую бесконечную клочковатую равнину. По радио было слышно, как дюжина подоспевших бомберов обсуждали тактику обработки переднего края радиоактивных облаков. В это время, по нам и шарахнуло.
До сих пор не понимаю, что это было. Может, молния, почему-то ударившая из туч не в океан, а вверх. Может, нештатно сработала уцелевшая система ракетного ПВО с материка. Или спутниковое оружие с орбиты. Во всяком случае, "Сесна" вокруг нас развалилась за секунды. Мы едва успели выпрыгнуть из раскалывающейся на части кабины. Переждали, пока обломки не обогнали нас в недолгом полете к поверхности. И повисли тремя одуванчиками почти над самыми облаками. Еще через полминуты перестали друг друга видеть.
- Марта, Ежи, вы где? - закричал я.
- Ежи в тумане, - услышал ответ из белесой завесы, как показалось, у самого уха, но никого не увидел. На всякий случай я направил свой парашют в другую сторону. Не хватало еще перепутаться стропами. Хотя, это меняло только способ смерти. Под нами был океан в сотню миль до ближайшей земли, а спасательная шлюпка накрылась вместе с самолетом. Еще через минуту я вывалился из облака. Заорал от радости. И услышал в ответ два столь же бессвязно кричащих от ощущения полноты жизни голоса. Купола Марты и Ежи были справа и чуть ниже. А еще дальше и в пределах нашей досягаемости под ноги накатывался покрытый лесом островок с двуглавой горой. Вы знаете, что чувствует обреченный на смерть человек, когда появляется шанс на спасение? Так я вам скажу - эйфорию. Это ни с чем не сравнить.
Приземлялись мы на песочный пляж в небольшой бухточке. Как на учениях, трое в ряд, на расстоянии десятка метров один от другого. Разом отстегнули парашюты. Загасили купола, собрали их в кучу, забросали подвернувшимися камнями и выброшенным приливом топляком. Развернулись от берега, капитан с автоматом чуть впереди. Я и Марта с десантными ножами в руках уступом слева и справа.
- Кто что видел? - поинтересовался Ежи.
- Остров вроде необитаемый, - поделился я своими наблюдениями, - несколько стад, видимо, коз. Но дымков и строений не было.
- А я вообще ничего не видела, - призналась Марта, - думала только о том, чтобы в воду не упасть да ничего не сломать.
- Зоркий сокол ты наш, - похвалил её капитан. - Но я тоже людей не усмотрел. Хотя здесь могут водиться не только двуногие звери.
Он кивнул на огромную черепаху у самой линии прилива. Её тело было обглодано так, что куски мяса едва виднелись между пластинами панциря. А на спинном щите выделялись выщерблены от зубов, вряд ли принадлежащих акулам.
- Так что бдительности не терять, - продолжил Ежи. Прислушался, насторожился - Похоже, к нам уже гости. - Сразу поправился. - Скорее, хозяева.
Действительно, через кустарник по направлению к бухте резво проламывалось несколько не стеснявшихся производимого шума тел. Я выдернул из планшетки ремешок, намотал его на левый кулак. Отвел Марту за спину и встал с отведенным в сторону клинком в правой руке рядом с капитаном. Ежи присел на колено, установил ствол "Узи" на тыльной стороне запястья.
Заросли раздались в стороны, выпустив на пляж козье стадо в полдесятка голов. Первым шествовал увенчанный тремя парами рогов самец с меня ростом, за ним гарем из самочек нормальных размеров.
- Мать твою, - выдохнул Ежи, убирая ствол в кобуру, - а они нас не боятся. Впервые людей видят, или домашние?
Козел мекнул, разглядывая нас налитыми кровью глазами. Опровергая последний тезис Ежи, наклонил увенчанную костяными зарослями башку и пошел галопом в атаку. Капитан поднялся, сделал три быстрых шага вперед, схватил агрессора за самый длинный рог, отклонился всем корпусом влево. Козел повалился на песок, взбивая его копытами. Заблеял, выворачивая голову. Как собака, цапнул Ежи за локоть. Тот матюгнулся, выхватил автомат, выстрелил животному в ухо, сразу еще раз. Козы метнулись обратно в заросли.
- Ты посмотри, какие у него зубки, - возмутился кэп, разглядывая пасть зверя, - куртку прокусил, и руку до крови!
Я подошел к отогнувшему губу подстреленного животного Ежи и осмотрел челюсти зверя. Этот козел вряд ли мог считаться травоядным животным, клыки у него были такие, что ротвейлеры охраны аэродрома обзавидуются. Скорее всего, несчастная черепаха была именно его жертвой.
- Да, мясом мы теперь на пару суток обеспечены, - подвел итог схватки капитан, - что подтухнет, используем для рыбалки. Пресная вода здесь наверняка есть, океан рядом, так что с голоду не умрем.
- Нас найдут? - с тревогой спросила Марта.
- А куда они денутся? - уверенно отреагировал капитан, - этот остров бомберы используют для ориентации в непогоду, в такую облачность раз в два-три дня здесь кто-то точно да пролетает. Будем жечь костры, дым обязательно заметят. - Поднял указательный палец вверх, отметил, - только при этой фауне осторожность и дежурства обязательны! А-то схарчат нас милые козочки как ... - он на секунду задумался, - как черепаху.
Пощупал укушенный локоть, поморщился. - Ладно, доставай аптечку, перевязать надо. И продезинфицировать, а то сам мутантом стану.
Штурман отошла в сторону. Кэп снял куртку, пуловер, надвернул рукав рубахи, морщась, стал рассматривать пульсирующую кровью рану.- Хорошо, что в одежде был, только кожу прокусил, а так бы оторвал у меня полруки, - брезгливо сказал он. - Марта, ну где аптечка?
От кустов послышались странные хлюпающие звуки. Я выхватил нож, Ежи, здоровой рукой, "Узи".
- Ты что нас пугаешь, - мрачно спросил он рыдающую Марту, - что случилось?
- Я ... ааа уууу ... не ... иии, - давилась звуками штурман.
- Да что произошло?! - Рявкнул кэп, - толком объясни!
Еще через три минуты невнятного прерываемого потоками слез бормотания мы выяснили, что Марта забыла взять из кабины аптечку, что было прямой обязанностью штурмана. И осознали, что имеем большую проблему. Не рану Ежи, её-то можно было прижечь углем и перемотать тряпками. Сложность заключалась в том, что вместе с прочими медикаментами был потерян антидот от наноботов Менгеля. Это означало для нас, и в первую очередь для Марты как для женщины, весьма пикантные перспективы.
***
Менгель был плюгавый и противный с виду, но, к несчастью для себя и окружающих, очень сексуально озабоченный мужичок. Его огромные эротические потребности не были подтверждены ни внешностью, ни умением обольщать и даже просто общаться со слабым полом. Потому он попытался решить свои гормональные проблемы иным путем. Начиная с прыщавой юности, посвятил свою жизнь изучению химических и иных способов манипулирования человеческим поведением. Главным образом его интересовало создание реагента, вызывающего у дам неодолимое влечение к любому находящемуся рядом потенциальному партнеру. Перед самой войной он почти добился своего. Последним рейсом сумел вырваться из-под ядерной мясорубки на наш остров, где довел главную разработку своей жизни до логического конца. Дабы избежать двусмысленностей, поправимся, завершения...
- Энн, как вы относитесь к доброй старой кока-коле? - нанятая две недели назад пухленькая помощница уже отвергла попытки доктора вместе поужинать, пообедать и даже просто выпить чашечку кофе. Но купленный на черном рынке за бешеные деньги классический напиток, секрет изготовления которого после гибели Америки был утрачен, являлся уж очень большим соблазном.
Энн тряхнула кудряшками, насмешливо рассматривая пузатенького, недостающего её до плеча нанимателя. Шансов у Менгеля не было никаких, о чем девушка последний раз уведомила похотливого похожего на сатира ученого еще вчера. А кола? Почему бы не вспомнить почти уже забытый вкус, если это ни к чему не обязывает?
- У нас сегодня праздник? - осведомилась ассистент.
- Да, - подтвердил доктор. Скрывая злорадство, продолжил, - я закончил исследования и собираюсь приступить к экспериментальной проверке.
- Ну, тогда за это стоит выпить, - согласилась Энн, сразу уточнила, дабы Менгель не подумал чего, - кока-колу, я имею в виду.
- Она в холодильнике на кухне, сейчас принесу, - заторопился хозяин, - а вы пока немного приберите в лаборатории, - бросил взгляд на диванчик в углу, - потом оформите результаты сегодняшних опытов, и, думаю, часика через три я вас отпущу.
Заторопился, пока женщина не передумала. Достал две жестянки, на которые были потрачены последние деньги. Глубоко вздохнул. Вытащил из кармана шприц, воткнул в слегка поцарапанную банку, отжал поршень. Пробормотал. - Ну, крошка, или ты сегодня будешь моя, или вся жизнь к черту.
Поставил колу на поднос, добавил туда же блюдце с крекерами. Растянул губы в улыбке, отчего сильно стал походить на жабу из мультфильмов. И зашагал навстречу своей судьбе.
Несмотря ни на что, Менгель был талантливым ученым. После того, как озорные наноботы в крови Энн размножились до необходимой концентрации, она отдалась коротышке со страстью истомившейся по постели нимфоманки. Потом, когда начался отходняк, её, конечно, чуть не вытошнило от омерзения. Оттолкнув руки соблазнителя с антидотом, она выскочила и бросилась домой, где долго в ванной оттирала свое тело, стремясь смыть происходящее. Но через четыре часа на её снова "прохватило", и тогда пострадал сосед из квартиры напротив. То есть он сначала подумал, что ему просто дико повезло, но через треть суток "накатило" и на него. Средство действовало и на мужчин. В общем, сексуальная лихорадка стала распространяться со скоростью, превосходящей любую инфекцию, и к тому времени, когда прерывающиеся пять раз в сутки на эротические упражнения власти сумели разобраться в ситуации, весь остров периодически стал напоминать огромную массовку из немецкой порнушки. Или одну из самых ярких сцен из классического фильма "Парфюмер".
Разъяренные оперативники, нужно отдать им должное, вычислили причину происходящего и повязали изобретателя. Ему не повезло, что его сразу не расстреляли под горячую руку, потому что смертная казнь на острове запрещена. Говорят, сейчас каждую неделю пресекают две-три попытки Менгеля покончить жизнь самоубийством. И правильно делают, уж больно легко этот ублюдок пытается соскочить из нашего мира.
А наноботов из крови островитян выловить так и не удалось. Антидот позволял на несколько часов подавлять их активность, только и всего.
***
Проблема горя Марты и нашего смущения состояла в том, что стандартная недельная доза препарата для экипажа погибла вместе с аптечкой. Значит, через часик нас должно было "прихватить". Двоих мужчин и одну даму. Причем, мало не имеющую сексуального опыта, так еще и принципиальную, по религиозным соображениям, девственницу. Что значит, попали. Убить только за это Менгеля было мало. Впрочем, так с ним на острове и поступили. В смысле, посчитали, что убить - это мало.
- Ладно, Марта, может, пронесет. - Неуверенно сказал Ежи, - давай, Джо, собирай сушняк. Если самолет покажется, чтобы было что сразу запалить.
- Дай пушку, - мрачно ответил я. В ответ на недоуменный взгляд пояснил, - козлов валить, если появятся. Ты-то с ними и голыми руками справишься.
- Держи, - кэп сунул мне "Узи", прикрикнул на Марту, - хватить рыдать! - Не выдержал, все же сорвался, - кто, кроме тебя, виноват? - Смутился, поправился, - ладно не плачь, я рукав рубахи сейчас оторву, помоги перевязать руку.
... Через полчасика я соорудил вполне приличный костер, на котором мы стали поджаривать жилистые ляжки козла. А уж натасканных мной бревен хватило бы даже на то, чтобы организовать вполне достойное аутодафе для Менгеля. Марта успокоилась, и, похоже, стала гораздо лучше к нам относиться. Во всяком случае, я заметил, что она раза три мне ласково улыбнулась. Да и капитана не обделяла своим вниманием. То брала у него клинок, обязательно касаясь пальцами руки, то тянулась к мясу, обваливаясь своим достойным уважения бюстом на его колени. Я впервые заметил, насколько она красива. Настоящая женщина должна быть такой, с широкими бедрами, чтобы легко рожать, огромной грудью, дабы без проблем выкормить детей, сильной. Русские правильно делали, когда требовали от своих жен останавливать на скаку коней и входить в горящие коттеджи. Солнце скрывалось над низко стоящими серыми облаками, но палило так, что нам всем стало жарко. Сначала снял летный комбинезон Ежи. За ним - Марта. Я посмотрел на них и сделал то же самое. Еще через пять минут мы остались только в нижнем белье. И тут я почувствовал, что сойду с ума, если не притронусь к светящейся коже целующейся с капитаном штурмана. Едва я это сделал, мне снесло башню в конец. В смысле, все мое существование и помыслы сконцентрировались в нем. Нам повезло, что в то время, когда мы голышом катались втроем по пляжу, его не навестило стадо хищных коз. Вряд ли бы мы смогли оказать им сопротивление. Впрочем, возможно, ситуация бы развернулась совершенно обратным образом. То есть, вряд ли бы они сумели оказать сопротивление нам.
Когда я сейчас вспоминаю нашу спонтанную групповушку, я думаю, что это все было действительно здорово. Но через полчаса нас "отпустило", и начался отходняк.
Марта испуганно вскрикнула, подхватила лежащий рядом комбинезон, прикрылась им и уставилась на нас широко открытыми полного ужаса глазами. Её пухлые губы судорожно задергались, выплевывая слова, - Ка... как ... как вы могли это сделать?
- Ну, Марта, - Ежи пытался объясняться, по ходу натягивая трусы. - Ты же понимаешь, это было выше наших сил. Форс-мажор, мы собой не владели. Никто ни в чем не виноват.
- Вы меня изнасиловали! - выкрикнула фальцетом девушка. Да нет, уже женщина. "Будто ты была против", - подумал я. Но ничего, конечно, не сказал.
- С каждой это рано или поздно происходит, - угрюмо сказал капитан. Имел он в виду, конечно, дефлорацию, а не изнасилование, - Давай успокоимся и забудем. Или, если хочешь, обсудим, а потом забудем.
- Ты ведь уже женат! - Не слушала его Марта, - Значит, я не смогу выйти за тебя замуж?! - обличила Ежи. Капитан потупился. Он любил свою жену. Кроме того, был убежденным католиком, отвергающим разводы. Потом взбодрился и перевел стрелки на меня, - Ну так есть Джо, он у нас ведь холостой!
Ну вот, не хватало еще мне жениться на женщине, которую кто-то уже имел, вдобавок на моих глазах. Кроме того, меня действительно не тянет на фундаментальных дам.
- Вообще, у меня уже есть невеста, - солгал я, - и мы обручены.
Зря я это сказал. Потому что Марта обреченно и как-то по-детски всхлипнула. Подхватила лежащий рядом "Узи". Мы не успели ни двинуться, ни чего сказать, как она вставила ствол себе в рот, и пуля разнесла затылок штурмана.
- Тварь, - мертвым голосом выдавил из себя Ежи. Я испугался, что он имеет в виду меня, но он уточнил, - вернусь домой, Менгеля своими руками придушу.
Ага, будто кто-то позволит ему лишить бюджет острова одной из основных статей дохода.
На душе стало очень погано. Если бы господь или кто решил меня сейчас наказать, убив, я бы даже сопротивляться не стал. Мы сидели и смотрели на разбросанную по песку одежду, головни костра, освежеванную тушу козла рядом. Тело женщины с обнаженной, двумя огромными холмами, грудью. Потом, не спеша, оделись. Вырыли клинками яму у кустов. Я попробовал заикнуться, что, может, не стоит нам зарывать Марту, потому что скоро снова на нас накатит, но Ежи посмотрел на меня так, что я понял, что мне лучше вообще молчать.
Потом мы снова сели на песок и стали смотреть на свинцовую гладь океана, упирающуюся в дождливую хмарь на горизонте.
- Знаешь, - сказал капитан, - говорят, что если похоть не удовлетворить, то напряжение разрывает сердце человека. - Вытащил автомат, взвесил его в своей ладони, - Но я скорее рискну своими взаимоотношениями с Богом и сам вынесу себя мозги, чем ... ну, ты меня понимаешь.
Я его понимал. К однополой любви у нас в летном отряде отношение было у всех единое.
- А может, пронесет? - жалобно повторился Ежи.
Не пронесло. Солнце пробилось через прореху в тучах и раскрасило волны в багровые тона. И теперь словно не вода, а лавовое поле колыхалось у наших ног. В моей голове будто зазвенел колокол, а потом небо и море опрокинулись, и мой разум растворился в хороводе красок. Я почувствовал, как меня опрокидывают на четвереньки, огромные руки Ежи гладили мои ягодицы, и мне это было приятно. Потом он, несмотря на мое, признаюсь, слабое сопротивление, сдернул с меня штаны, и в мой анус словно вбили огромный кол. Есть немного вещей, о которых я мечтаю забыть. То, что происходило на острове, является первым в этом списке.
Откат на этот раз был более быстрым и легким. Я лежал на животе со спущенными до колен джинсами, а волны накатывали на берег, и соленые брызги долетали до моего лица. Задница болела так, будто в ней дюжина чертей ковырялись раскаленной кочергой. Теперь я понял женщин, требующих кастрации для насильников Ежи сидел на коленях, повернувшись к зарослям, и ругался на всех языках, повторяя, как автомат, - ... хрень господня ... мать твою ... дерьмо ... за что же мне это...
Я встал, натянул штаны. Неспешно затянул ремень. Подобрал автомат, подошел к капитану, передернул затвор. Он вздрогнул, но даже не попытался обернуться, когда я приставил ствол к его затылку. Он хороший человек, но я его убил. Никто не смеет поступать со мной таким образом и после этого оставаться в живых.
Я похоронил Ежи рядом с Мартой. Капитан был огромный, как гризли, и копать могилу на этот раз пришлось одному, потому я провозился достаточно долго. Еще через час в небе появился палубный штурмовик. Пилот пролетел над бухтой, разглядывая меня, снизил скорость до минимума. На втором круге показал один палец, уточняя, один ли я. Я кивнул, и он горестно покачал головой. На третьем облете вокруг острова летун успел показать на часы на запястье и три пальца на руке. Помахал крыльями и на форсаже ушел в облака.
Значит, за мной приплывут к вечеру, и впереди у меня еще один гормональный выброс. Я не стану выкапывать тела Марты и Ежи и заниматься некрофилией. Они были моими друзьями, и не виноваты в происшедшем. Не буду пускать себе пулю в лоб. Еще и потому, что у меня появилась цель. Вернуться на Остров и добраться до Менгеля. Завтра с утра ежедневный аукцион по розыгрышу часового права пользования его задницей, и я вложусь в это дело всеми своими деньгами. Если не хватит, буду работать день и ночь, пока не накоплю необходимую сумму. Я не знаю, что я сделаю с этим уродом, когда доберусь до него. Но для этого надо обязательно ВЫЖИТЬ. Потому сейчас я загоняю оставшееся без вожака козье стадо в заканчивающуюся тупиком расщелину между скал. В голове моей снова словно бьет колокол, и эти пушистые прелестницы мне кажутся такими милыми! Главное, чтобы они оказались не мутантами до самой задницы. В смысле, если клыки у них выросли только в пасти, это не страшно. Лишь бы не сзади. Ну, вы меня понимаете.
===================
ПОСЛЕСЛОВИЕ
===================
Немного об этой истории.
Началось с моего утверждения, что беллетризовать любую байку особого труда не составляет.
Мне было предложено на спор узнаваемо сделать это в отношении жестокого анекдота 'Хватит извращаться'.
Напомню суть: На необитаемый остров падает самолет с командиром, штурманом, стюардессой и пистолетом.
Через неделю стюардесса сказала: - Хватит извращаться!
И застрелилась
Еще через неделю штурман сказал: - Хватит извращаться! Давай закопаем стюардессу!
Еще через неделю командир сказал: - Хватит извращаться! Давай откопаем стюардессу!
А еще через две недели я сваял эту историю и выиграл бутылку коньяка