Даже имя у девушки было инфернальное - Гелла. Как у подручной мессира из "Мастера и Маргариты". Её мама Вика, зачавшая ребенка от случайной связи с вдвое младшим юнцом, очень любила бессмертный булгаковский роман. Но не хотела повторяться за подружками, которые успели родить раньше и дружно назвали дочерей Ритами. Сама же она решилась на этот шаг к сорока, когда поняла, что ждать принца бесполезно - если они где-то и были, то всех приличных мужиков, причитающихся её поколению, уже разобрали. А новым, тем, кто разъезжает на белых бумерах да мерсах, больше по душе молоденькие сексуально незакомлексованные длинноногие гулены, какой она и сама была когда-то.
Фамилия девушки тоже наводила на мысли о семейной традиции, давней наследственной предрасположенности к темной магии - Чернодельская. Да и внешность соответствовала. Буйная копна вьющихся волос отчаянно рыжего цвета, разные глаза - карий и зелёный с проскачивающими из одного в другой отчаянными искорками, после которых следовали сумасбродные поступки. Стройная фигурка, вслед которой мужские головы против воли обладателей поворачивались, как прицел снайпера за целью. Или шапки подсолнухов - за дарящим энергию и жизнь светилом. Гелла в переводе с древнегреческого именно это означало - светозарная, солнечная. А походка ... Она не шла, а словно танцевала на ходу, взрывая вокруг себя воздух и притягивая завистливые взоры дам и восхищенно-плотоядные - сильного пола.
В семнадцатилетнем возрасте Гелла однажды таким образом дотанцевалась. Спровоцировала недоумка, потерявшего рассудок от буйства гормонов, на тяжкое преступление. Неоднократно и с публичными насмешками отвергнутый сосед по подъезду поздним летним вечером подкараулил её в парке по дороге домой. Полсотни метров крался следом, прячась за белым траурным кипением клонящегося к земле черемухового цвета. Бился, дрожал в пароксизмах страха и вожделения, поклонения и ненависти. Когда девушка на минуту остановилась, зажмурила глаза, вскинула вверх - к полной луне - руки, вдыхая тревожащие её грудь и душу густо замешанные на влажном липовом аромате сладостные запахи июльской ночи, не выдержал. Подскочил сзади, обрушил сцепленные в замок кулаки на беззащитный затылок, оглушил. Потерявшую сознание, беспомощную затащил на полянку, подальше от тропы. Задрал подол светлого легкого платьица, сдернул, раздирая в клочки, розовые трусики, вбил свое до сих пор не знавшее женщин мужское естество в целомудренное лоно. Изнасиловал, излив сперму в кондом, который предусмотрительно натянул еще в кустах. Потом, испугавшись растущей силы отталкивающих рук, пророненной сквозь искусанные губы фразы: "Ах ты сука! Теперь ты у меня навсегда сядешь... Или пацаны тебя живьем закопают..." - убил жертву. Если точнее, все для этого сделал. Приложил несколько раз невовремя оказавшимся рядом железным штырем в висок, потом вбил его же в грудь - в левое легкое, совсем чуть не угадав в и без того бьющееся с перебоями сердечко. Чтобы сбить следы, залил, разбавил багровые липкие пятна вокруг смятой, разорванной фигурки выпавшими из сумочки недорогими духами. Успел прибежать к себе в однокомнатную квартиру перед самым приходом подрабатывавшей техничкой матери. Залег в кровать с книжкой, буквы которой сливались для него в невнятные серые полоски. Ночью, когда все спали, выстирал свою одежду и даже обувь. А утром, как ни в чем не бывало, вместе со всем двором возмущался тварями, изнасиловавшими и убившими красивую соседку. Подбивал пацанов идти разбираться с таджиками с соседней стойки, потому как "они это, твари черномазые, больше ведь некому...".
Но Чернодельская выжила, хотя для этого пришлось отлежать почти месяц в реанимации, полгода в больнице. Смириться с постоянной ноющей болью в груди, лишающими сознание головными мигренями и расстаться с надеждою когда-нибудь родить. Наверное, потому она, как знаменитый литературный персонаж, и "стала ведьмой от горя и бедствий", её поразивших. А еще одиночкой и фаталисткой.
На вопросы подруг:
- Гелла, ты почему о себе не думаещь? Не устраиваешь судьбу, пока молодая и красивая? Что дальше-то с тобой будет?
Отвечала спокойно и уверенно:
- Ну, нам всем еще сколько-нибудь жить. А потом мы все умрем. Если повезет, то по очереди. А если не повезет - то вместе.
Непонимающим разъясняла:
Если все вместе, то это армагеддон. Или глобальный - со всей планетой. Или локальный - с нашим городом. А по очереди, это же естественный порядок. Потому лучше по очереди.
Насмешливо улыбалась:
- Хотите, скажу, сколько вам осталось?
Тем, кто осмеливался получить ответ, гадала на долголетие. Правда, называла не срока, а события, коих стоит беречься и которые будут служить предвестниками скорой смерти. Иногда это были важные изменения в жизни. Иногда - погодные катаклизмы. Скажем, гроза, в которую придется увидеть не менее дюжины молний. Или снегопад в конце мая. Зачастую указывала на знаковые происшествия с родными, близкими или на службе. К примеру, рождение третьего внука или тяжелую болезнь начальника. Гадалкой она, несмотря на юный возраст, была знатной. Снимала небольшой офис в центре города, где и принимала народ с четырех-пяти вечера до последнего клиента. Записывались к ней за месяц-полтора, несмотря на то, что плату за свои советы и предсказания брала очень немалую.
Гриша, сосед и паренек из параллельного класса, страсть которого Гелла, как ей казалось, безопасно экспериментируя, сама и разожгла до сатанинских пределов, той далекой ночью был уверен, что доказать ничего невозможно. Следы преступления заметены, отпечатки затерты, использованные презервативы спущены в унитаз, пострадавшая мертва. Отпирался въедливым, но не особо уверенным в его виновности ментам изо всех сил. Ведь, действительно, вещдоков против него не было, а версия с озверевшими от недотраха гастарбайтерами устраивала почти всех. Кроме самих таджиков, понятно. Но на очной ставке, неожиданно для себя увидев распластанную по кровати, замотанную в окровавленные бинты девушку, насильник рассыпался. Засбоил речью, пустил желтую вонючую струйку, выкрасившую мокрым промежность джинсов. Замахал руками, пытаясь спрятать лицо от горящих болью и ненавистью глаз - карего и зеленого.Тут же во всем признался. По малолетке, а также поскольку оформили явку с повинной, получил семь лет. Отсидел меньше четырех. Вернулся в пустой дом. Мама его совсем чуть не дождалась, умерла от стыда перед соседями и горестных переживаний по единственному сыну. В тот же день скончалась и старшая Чернодельская. Так уж получилось, что похоронили их на городском кладбище рядом - оградка к оградке. С утра маму жертвы, к вечеру - родительницу преступника. Если бы было наоборот, Гелла, наверное, потребовала другого места. А так узнала об этом только на следующей неделе. И потому махнула рукой, не стала тревожить прах покойных, решила - знать, судьба.
Мало ей того - отмотавший срок Григорий стал жить в одном подъезде с Геллой. Всего тремя этажами ниже, в своей прежней квартире. На намеки соседей, что, может быть, ему лучше обменяться, переехать в другой район отвечал, что, мол, он за все отсидел, заплатил такого, что не дай боже другим. И сейчас он вообще другой человек, и за того, семнадцатилетнего, никакой ответственности не несет. Иногда и, только своим друзьям признавался:
- Да она же во всем виновата! Сама ведь довела! Ну сказала бы честно, что не нужен. Я бы отсох. А то то подманит, то отпнет. То раззожет так, что на все ради неё готов, то плюнет в душу - хоть вешайся. Вот и не выдержал. Хотя, сейчас думаю, не стоило оно того. Хреново ТАМ. Очень хреново. Но тогда ... не смог я иначе. Как взрыв в башке. И во всем теле. Видно, дьявол попутал. В бабах он все-таки. И через них на нас действует.
На расспросы, что на зоне делают с попавшими по подобным статьям и насколько там плохо, не отвечал. Замыкался, глядел исподлобья наливающимися черной мутью глазами. Потому его особо не донимали. Ежели один раз человека убивал, то второй такой случай на свою голову зачем накликать?
Вскоре женился на женщине на десяток лет старше, приезжей, которую молодой парень с квартирой вполне устраивал. Когда она - по бабской стервозной привычке - попробовала его упрекнуть позорным прошлым, угрюмо буркнул:
- Знаешь, Света, у меня ведь всего лишь с двумя это и было. Она и ты. И больше ни с кем не будет. Потому что я вас всех ненавижу. После того, что она... и из-за неё со мной сделали. Потому не буди лихо. На тебе ведь оно в первую очередь отольется. Хочешь жить со мной - живи. Нет - вали отсюда. Чтобы самой хуже не пришлось.
Через год родили дочь. И все вроде наладилось, успокоилось, устаканилось. Лишь когда случайно пути молодой семьи пересекались с Геллой, Григорий прятал глаза. А Света прижимала к себе дочку. Не нравилось ей, как Чернодельская поглядывала на маленькую Риту. И чем старше становилась девочка, тем более тяжело приглядывалась Гелла к ребенку.
***
- Ну почему ты такой? - девушка прищуривает карий глаз, грустно смотрит зелёным:
- Игореша, ты ведь милый, хороший парень. Закончишь через пару месяцев свой филфак - журналистом станешь. Или учителем литературы. Интеллигентные профессии, не быдло какое-нибудь. А ведешь себя... Ну чего плохого они тебе сделали?
- Да ничего особенно. Я, честно говоря, в общем, особо против них ничего не имею. Но только когда они в своем кругу тусуются, в мою жизнь не суются и свои отношения на публике не пропагандируют. Всякими гей-парадами.
- А что плохого в их отношениях? - томно интересуется Гелла. Берет с фарфоровой тарелки персик, впивается в его бархатистую кожу острыми зубками, слизывает розовым длинным и тонким, как у кошки, язычком сок с губы.
- Знаешь, я этот вопрос отдельно изучал. Теоретически! - на всякий случай уточняет Игорь, - По экспертной оценке, более чем в девяноста процентах первый гомосексуальный опыт - обязательно до совершеннолетия. Как правило, в детстве. И где-то там, если не в последней итерации, так в одной из предыдущих наверняка отыщется взрослый ублюдок, втягивающий подростков в эти дела. Ты, если сомневаешься, у своих голубых друзей уточни. Пусть расскажут, исходя из своего личного опыта. Так что где педерастия - там рядом обязательно педофилия. Бок о бок эти извращения ходят. Тебе педофилия тоже нравится?
- Мне не нравится, что ты моих друзей называещь извращенцами. По мне, извращение - это осуждать людей за то, что они другие.
Игорь наклоняется к коленкам, белыми островками выглядывающим за синие края халатика. Нежно поглаживает словно светящуюся кожу:
- Ну так это же я не такой, как они. Они гомосеки, я гомофоб. Ты меня за это осуждаешь? За то, что я другой? Ну, родился я таким. Если может быть врожденная склонность к педерастии, то ведь и к гомофобии тем более такая же склонность может быть, да? Ну как ты можешь осуждать меня за то, что я веду себя так, как не могу иначе?
Девушка решительно снимает ладони парня со своих ног, язвит, стремясь уколоть:
- А ты знаешь, что гомофобия - это признак скрываемой от себя гомосексуальности? Твое отрицание означает, что на самом деле тебя к этому тянет!
Безапелляционное утверждение искренне забавляет Игоря. Отсмеявшись, он, будто лектор двоечнику-студенту, поясняет:
- Та же фигня, выдумка психиатров голубой ориентации. Тоже разбирался с этим вопросом. На хорошем экспертном уровне. На самом деле, это верно только для трех-пяти процентов мужчин, имеющих сексуальную девиацию. Но таким образом борящихся с ней и её преодолевающих. И за это их можно только хвалить. А если брать в целом... Сама подумай: ты вот ненавидишь насилие, не раз об этом говорила. Означает ли это, что на самом деле ты мечтаешь о том, чтобы тебя изнасиловали? Заметь, логика здесь ровно та же самая , что и в твоем утверждении! И если следовать ему - значит, мне просто надо быть с тобой, неуступчивой такой, понаглее? Так, что ли?
Девушка возмущенно фыркает. Я понимаю, что в этот вечер моему братцу вновь ничего не обломится. И слава Богу. А то бы пришлось вмешиваться, звонить Игорю, объяснять ситуацию, чего очень не хочется.
- Знаешь что? - слышится раздраженный звонкий голосок Геллы, - Что-то я от твоей демагогии уже устала. Спать хочу. Иди домой! А то тебе завтра в школу, на лекции еще опоздаешь, родители заругают!
- И что, ты опять меня у себя не оставишь? Милая, ну как же так? - с легкой примесью веселой придури в голосе осведомляется мой брат.
- Да вот так! Специалист, тоже мне. В общем, пока сам не изменишься ... пока твое отношение ...
- Ну все-все, ухожу-ухожу. А то потом еще правда больше к себе не пустишь.
Шорох надеваемой куртки, стук закрываемой двери, шаги по лестнице. Можно отключаться, больше ничего интересного сегодня не будет.
Через полчаса у подъезда паркуется малоприметная на городских улицах "Тойота". Брат вваливается в нашу квартиру, стучит мне в дверь:
- Если что, у нас завтра занятия с десяти, так что пойдешь на работу, меня не буди, сам встану!
Уходит в свою комнату, отодвинув ногой недовольно мявкнувшего кота. Я на секунду задумываюсь, не стоит ли рассказать ему о нехорошей компании Геллы, их недобрых намерениях.
Нет, видимо, пока еще рано.
***
Подслушивать чужие разговоры чаще всего скучно. Но только не в тех случаях, когда речь идет об опасности для близких людей. А у меня дороже брата никого нет. Так случилось - наши родители погибли в зарубежной командировке, когда мне было за тридцать, а ему - всего десять лет. Потому растить Игорька пришлось мне. Воспитывал я его и как брата, и как сына, и как друга. Вырос он парнишкой очень своеобразным. Понятное дело, наставник из "потомственного" сотрудника одной из самых закрытых спецслужб, вдобавок одиночки, еще тот. А не женился я потому, что, считаю, по моей работе - это лишнее. Да вдобавок как-то свыкся с холостяцкой жизнью. Единственные компании, которые всегда были по душе - это относящиеся легко к жизни девицы, предпочитающие необременительные отношения всем прочим. Потому как только секс без дивчины - признак дурачины. Все остальное лучше делать, когда никто под руки с советами, помощью да участием не суется.
Братишка мой во многом на меня похож. Даже профессию выбрал семейную. Учится в специализированном учебном заведении, поступить в которое сложнее, чем стать чемпионом Европы. Ну, это уже у нас уже многие поколения повторяется. Прапра... и так далее прадед помощником у Бенкендорфа работал. Того самого, которого Лермонтов знаменитыми строчками проклял - "... и вы, мундиры голубые, и ты, им преданный народ. Быть может, за стеной Кавказа сокроюсь от твоих пашей. От их всевидящего глаза, от их всеслышаших ушей...". Да и дальше у всех мужчин было как по накатанной - жандармы и чекисты, НКВД, КГБ, ГРУ и так далее. Не удивлюсь, если как-нибудь узнаю, что пращуры служили подручными Малюты Скуратова или ведали дознацками делами в ставке Батыя.
Брат у меня удался. Как разумом и духом, так и крепким телом бойца - мастера восточных единоборств. Единственное, в чем, может быть, ему чуть не повезло - так это с внешностью. Как-то уж очень кинематографично не то что красив, а скорее, смазлив. Блондин с грацильными чертами лица, прямой короткий нос, голубые глаза, черные соболиные брови. По нонешним политкорректным временам незнакомые люди его очень часто принимали за лицо той ориентации, за которую триста лет назад распинали, еще в прошлом столетии - садили на солидные срока, четверть века спустя - хотя бы морально осуждали. А по современным тенденциям, похоже, скоро к этому типу сексотношений будут принуждать. И не только на зоне типчиков вроде насильника Гриши.
Но отношение к педерастам у Игоря спокойно-отчужденное. На намеки, попытки "прощупать почву" с "той стороны" прямо говорит:
- Я только баб люблю!
И хохочет во весь рот, мол, и как только можно было вообразить иное? Как правило, этого хватает. А кому недостаточно - это проблемы непонятливых. Если что, Игорь умеет их решать жестко, но аккуратно. Руку вывернет или по печени да почкам навернет, но так, чтобы без свидетелей или видимых следов, без всяких шансов для возбуждения уголовных дел. Вдобавок я за ним постоянно присматриваю. Подслушка и маячок в его машине. Еще по такой же парочке хитрых приспособлений - в часах и брелке, на котором болтается связка ключей. Плюс канал на видеокамеру мобильника, который тоже контролирую. Так что братан у меня под плотным, понятное дело, негласным присмотром. Береженного Бог бережет, а небереженного кладбищенская оградка стережет.
Не раз убеждался - такой контроль совсем не лишний. Лучшее тому доказательство - общение Игоря с Геллой. Сатанисткой с сомнительными связями, вдобавок планирующей похищение соседского ребенка. И чего в ней только мой братец нашел? Мало ему других женщин на белом свете...
***
Все нужные телефончики на контроле у моей группы уже вторую неделю. И последнюю - в течение ближайших часов надо завершать операцию.Ведь на календаре заканчивается апрель, остается менее полсуток до начала мая. Так называемой вальпургиевой ночи - времени шабаша ведьм и прочей нечисти, на которую сатанисты наметили реализацию своих замыслов. Сегодня все решится. Завтрашнее утро Чернодельская сотоварищи должны встретить за решеткой. Чтобы - большей частью - очень надолго там и остаться.
Я еще раз прослушал разговор членов криминальной группы. Очень важную беседу. Поскольку она серьезно закрепляла доказательную базу будущего уголовного дела...
- Ну как ты, милая? - Виктор, как всегда, был внимателен и предупредителен.
- Да вроде нормально.
- А наш друг?
- Пока упирается... всеми копытами.
- Дурашка... - посочувствовал Силаев не понимающиму своего счастья человеку, - я же точно вижу, он из наших. Милый, мягкий парень. Даже внешне женственный. Хотя пытается скрыть это напускной брутальностью. Ему только один раз попробовать, но обязательно с умным, понимающим его другом - сразу понравится, потом за уши не оттащишь.
- Один раз - не пидорас? - прыснула в трубку Гелла.
- В общем, да, - серьезным голосом ответствовал Виктор, - это ведь только чтобы себя понять. Вот ты попробовала с девушками - тебе не понравилось. Тебя ведь никто больше к этому не принуждал, верно? В этом и есть суть поклонения нашему Хозяину - делать то, что хочется, не обращая внимания на предрассудки быдла.
- Мне и с мальчиками не нравится, - грустно призналась Чернодельская.
- Значит, такая у тебя судьба, - нравоучительно сказал Силаев. - Быть одной. Тоже достойный выбор. Ладно. К нам его таки уговорила сьездить?
- Вроде да, согласился. Я ему сказала - хочу на ночной шабаш дъяволистов, но одна идти боюсь. Только мы там должны вроде случайно встретиться. Ему надо хорошего моего старого знакомого, то есть тебя, забрать и туда подвести. А я позже подъеду.
- Славненько. Насчет меня ничего не подозревает?
- Нет! Считает тебя коллегой. Журналистом, ведущим расследование про сатанистов и готовящим на эту тему цикл статей.
- Ну и отлично. Старший товарищ по профессии - прекрасное прикрытие. Уже позиция наставника, проще общаться. А то хуже нет предвзятости. Я с ним по дороге хорошо поговорю, подготовлю к правильному пониманию вещей. А потом вся надежда на Хозяина. Он-то ему мозги на место точно поставит.
- А ... Хозяин точно придет? - осторожно поинтересовалась девушка.
- А то как же, милая. Вальпургиева ночь, плюс полнолуние и пятница. Это раз в десятки лет бывает. Такие ночи ОН всегда празднует со своими поклонниками. Исполняет их желания. Житейские, понятно, ничего сверх того. Но только в обмен на жертву. Жизни или девственности. Вот твоя плата за то, чтобы забеременеть - привезти выродка изнасиловавшего тебя ублюдка. Ты особо не бойся, на алтаре девочка не умрет, проведем над ней магический ритуал без особого членовредительства, а к утру она всё забудет. Просто потом начнет чахнуть. Ровно к тринадцатому маю её в землицу-то и закопают. Но ни один врач не разберется, по какой причине. А взамен ты сможешь родить ребенка. И заодно отомстишь изувечившей тебя твари. Жизнь за жизнь, все справедливо Это твоя плата и твое вознаграждение. Я же удовлетворюсь сладким Игорьком. Его крепкая маленькая попка будет и моей ценой, и моей наградой.
... Щеку дернула судорога омерзения. Я на минуту остановил запись. Вытащил сигарету, прикурил, усмиряя подрагивающие пальцы. Ладно, мразь, когда станем брать тебя со всей камарильей, посмотрим, как вам сможет помочь дьявол. Или кто там у вас будет вместо него. А в сизо и на зоне на твою жирную задницу коллеги из ГУИНа найдут массу желающих. Специально попрошу их в этом посодействовать.
Дальше заговорщики обговаривали планы неитрализации родителей Риты, похищения ребенка, время и место встречи, прочие частности. Шабаш они планировали провести недалеко от города, на Черной сопке - осыпавшемся жерле миллионы лет назад потухшего вулкана Вот там мы их всех и повяжем. Не дожидаясь появления сатаны. Или вместе с ним, если не запоздает.
Я перемотал пленку. Все-таки еще раз прослушал окончание разговора.
- Он значит, до сих пор тебя домогается? Постоянно? А ты, значит, отказываешь ему? Умничка! Не хрен, не здесь ему медом намазано, - хрюкнул Силаев. Дурашливо запел: - отказала, отказала... Хорошая моя.
Повесил трубку.
- Отказала, - вздохнула Гелла. Тихо добавила: - полминуты гордилась. До вечера плакала. Вторые сутки в тоске.
Ну да, братан у меня классный. Он не может не нравиться. Даже таким, как эта рыжая ведьма. Хотя в этой симпатии причина, конечно, иная, чем у Силаева.
***
Дьяволопоклонники относятся к моим подопечным. Наряду с адептами нетрадиционных религиозных сект, геями, свингерами и прочими столь же выпадающими за пределы обыденных представлений о жизни тусовками. Потому так получилось, что с Геллой я познакомился на полгода раньше брата, еще осенью. Правда, в отличие от Игоря, не в результате случайной встречи, а по службе и заочно. Бар "Дали", где с ноября частенько зависала девушка, был излюбленным местом встреч сторонников однополой любви, вдобавок грешащих мистическими ритуалами и склонных к сатанизму. Народец у них собирался, на мой взгляд, убогий во всех отношениях. За исключением двух личностей. Чернодельской, отличающейся не только яркой внешностью, но и несомненными экстрасенсорными способностями. И лидера, числящегося в наших картотеках уже несколько лет. Виктор Силаев, он же Мастер. Жирная масса в полтора центнера с заплывшими свинячьями глазками и разноцветной - местами пегой, местами рыжей, местами седоватой бородкой скрывала извращенную натуру и хитрый ум. Его занятия темной магией вряд ли тянули на большее, чем серьезное психиатрическое обследование с последующим принудительным лечением. Но имелись серьезные подозрения, что Силаев втягивал в гомосексуальную проституцию беспризорников и детдомовцев. А это уже хорошая статья, пусть и не в сфере специализации моей конторы. Не хватало только доказательной базы. Её сбором и закреплением я особо тщательно занялся полторы недели назад. После того, как понял, что мой братец мало того, что знаком с Геллой, так вдобавок еще и серьезно ей увлекся. А она - по просьбе Виктора, большого любителя исключительно "заднепроходных" отношений - стала прокачивать Игоря на склонность к гомосексуализму. И подначивать его к тому, чтобы попробовать сей плод. Видимо, крепко зацепил студент-"филолог" стареющего педераста. Вот такая интересная цепочка односторонних заинтересованностей сложилась . Игоря - к девушке. Силаева - к моему братцу. Моя - к Мастеру. Причем явно видимую перспективу имели только последняя связка. Судебную, со сроком этак в пять-семь лет. Впрочем, как я понял, Гелле её ухажер нравился. Но от своего наставника она зависела гораздо больше. И дала тому слово не уступать поклоннику до тех пор, пока тот сам не окажется в постели Силаева.
Но, как говорили в подростковых разборках из моего дворового детства, "ребята попутали, с кем связались". А поскольку эти шалуны к Вальпургиевой ночи вдобавок ко всему стали готовить похищение ребенка, причем для проведения, подозреваю, кровавого мистического ритуала, то компашка не только приготовила себе старательно намыленную веревку, но и заботливо сунула туда шею. Оставалось только вовремя выбить табуретку.
Подготовкой этого действа и я занимался, используя случайно внедрившегося в ситуацию Игоря "втемную". В свой срок все узнает, что поможет ему излечится от привязанности, которая носит уже достаточно болезненный характер. И тогда, уверен, свою партию в этой игре братец отыграет на сто процентов.
***
"Форд-Фокус" Чернодельской стоял напротив сворота с улицы Ленина к детсаду. Видимо, девушка решила, что проще перейти с ребёнком через улицу по "зебре", чем потом в плотном потоке стремящихся поскорее выехать к дачам машин искать разворот на трассу, ведущую к Черной Сопке.
Сама Гелла в это время уговаривала персонал детского заведения отдать ей ребенка.
- За что задержали, не знаю. Но раньше завтра их из милиции не выпустят. - слышался её звонкий альт из динамика, - Я еще раз говорю - других родственников у Риты в городе нет, а я соседка. Вот паспорт, хотите - прописку поглядите. Тот же дом, тот же подъезд. Случайно рядом оказалась, понятой была, когда у них героин изымали...
- Ой..., - звучным шлепком прикрыла рот, как бы коря себя за то, что случайно проговорилась.
- Наркотики? - голос у заведующей был низким и хрипловатым, словно у мужчины, - тогда да, нескоро. Надо же. Впрочем, видок у её папаши еще том, сама подозревала. А в милиции могут подтвердить, что все именно так, что вы говорите?
- Вот номер, звоните, проверяете. А если хотите, то оставляйте ребенка пока у себя. Мне меньше хлопот. Но, может быть, их до понедельника продержат. А то и дольше.
- Гхм... - перспектива остаться на выходные с чужим дитем собеседницу Геллы явно не устраивала, - ладно, давайте паспорт, я ксерокопию сейчас сделаю. Но если что, под вашу личную ответственность!
Ну нет порядка в нашем отечестве! Отдавать ребенка в чужие руки! Определение о служебном несоответствии эта дамочка у меня точно получит.
- Ладно. Марья Степанна, приведи Риту Хамидову, её родственница забирает, родители не могут!
Бубнеж на заднем фоне. Стук двери, шаги. Снова голос Чернодельской:
- Здравствуй, Риточка. Я твоя соседка, тетя Гелла. Помнишь меня, на лестнице встречались? Папа и мама тебя забрать не могут. Собирайся, я тебя домой отвезу.
Надо же, какой голосок ласковый и прочуствованный. Её бы в актрисы - цены не было...
- Сейчас выйдет, - удовлетворенно сказал Олег, наш водитель-оперативник, - брать здесь будем?
- Нет! - решил я, - на выезде из города, на посту ГАИ. Или на самом шабаше. Здесь возьмем - она еще запоет, что просто хотела девочку домой отвезти. В суде могут и поверить. А там ... уже не отвертеться. Звякни Мансуру, пусть вяжет этих оборотней в погонах из Октябрьского РОВД, что родителей замели. Освободить, доставить в квартиру, и пусть оттуда не высовываются. Да, успокоить, что ребенок пока у нас, мы её через пару часов подвезем. А вот и наша красавица!
Из сворота к детсаду появилась стройная фигурка с рассыпанными по белой замшевой курточке рыжими кудрями. За неё доверчиво держалась косолапящая девочка в дешевенькой синенькой ветровке, доходящей почти до тощих коленок. И с огромным розовым воздушным шаром в правой руке.
Гелла глянула налево. Светлая "Вольво" дорогу не уступила, промчалась, но остальные притормозили, образуя коридор, по которому преступница и её жертва зашагали в нашу сторону. Они почти перешли дорогу, по которой двинулась, разгоняясь, лавина машин, когда порыв ветра подхватил шар, рванул его вверх и в сторону. Нить выскользнула из пальцев ребенка. Девочка вывернула ладошку из руки Чернодельской, кинулась вслед игрушке. Прямо под колеса тяжелого джипа.
- Ааах... - выдохнул Олег.
Твою мать... Раньше их надо было брать. На выходе из детсада. А теперь что мне делать??
***
Плотный туман накрыл ночную лесную дорогу. Сосновые ветви, словно лапы таинственных животных, тянулись к машинам из скрывающей стволы белесой мглы. Будто огромный сухопутный кракен прятался в облачной стене и грозил оттуда сотнями покачивающихся на ветру щупалец. Прикидывал, как удобнее затащить к себе и схарчить выстроившиеся вдоль обочины автомобили.
- Не хрена не получается, - виновато признался мой заместитель и правая рука Алексей, - по спутникам над Черной горой слепое пятно в пару километров диаметром. Ничего не пробивает. А если пешком ... сам ходил, сам видел. Вообще чертовщина какая-то.
- Так в отчете про операцию и отметишь? - желчно спросил я.
Алексей горестно вздохнул. Он мужик ответственный и любые неудачи принимает близко к сердцу. Но ведь и на самом деле творилось нечто абсолютно необъяснимое. Ладно, навигация и связь.Случается, сбоят. В любом случае претензии не к нам, а к техническим службам. Но то, что десяток обученных ребят на пятачке в три квадратных кэмэ не могут найти единственную в округе сопку!
Казалось бы, алгоритм поиска проще некуда. Если нет возможности ориентироваться визуально или по приборам, то все время двигайся по возвышению рельефа, в горку - и выйдешь, куда надо. Не получалось. На открытом пространстве - видимость не более полудесятка метров даже в столбах света фар и мощных фонарей. В лесу она и того меньше. Начинающийся от дороги легкий подъемчик быстро исчезал, скрадывался среди полянок папортника и черемши, в зарослях багульника и голубицы. Несколько минут, казалось бы, движения по прямой приводили к одному и тому же результату. Возвращению к дороге, на которой стояли пяток машин. Пустые миниавтобус сатанистов и "Тойота" моего братца. Ну вот хоть заводи и угоняй. Плюс моя группа, блуждающая по окрестностям, словно банда ежиков в тумане. При этом отсутствие связи. Любой. До Игоря дозвониться не получалось. До управления, чтобы вызвать кинологов, тоже. К тому же большие сомнения, что собаки здесь помогут.
- Ладно, - я принял решение, - отходим назад, к выезду на федеральную трассу. Там их ждем. Если появятся без Игоря, берем всех и выясняем что к чему. Если мой братец с ними - пропускаем. Я потом дома с ним поговорю, что там произошло. А дальше - посмотрим.
- Ну и правильно, - быстро согласился Алексей. Быстро отвел взгляд. Глаза у него были виноватые и чуть испуганные. Можно понять. В отличие от меня, он первый раз столкнулся с чем-то, выходящим за пределы обыденных представлений о жизни.
... серый вычурный радиатор летел к лицу ребенка, блестящий бампер нацелился в грудь девочки. Лицо сидящей в машине толстощекой дамочки перекосилось, руки впились в руль. Нога, видимо, соскользнула с педали газа, потому как двигатель скинул обороты. Но сделать уже ничего было нельзя. Для торможения не хватит расстояния. Выворачивать в сторону значило не сбивать, а давить огромными колесами, что вряд ли лучше.
Розовый воздушный шар словно застыл перед сверкающим правым "дворником".
Стоп-кадр.
После которого будут боль и кровь, рыдания и крики.
Молнией мелькнуло бело-рыжее пятно.
Гелла, показалось, прыгнула на машину.
Точнее, под неё.
Сбила ребенка, бросила вместе с собой под бампер, одной рукой страхуя девочку от удара об асфальт, другой прикрывая голову девочки.
- Ни хрена себе, - выдохнул остатки воздуха из легких Олег.
Джип пролетел над телами. Чуть притормозил. Потом снова добавил скорость. Разбираться с тем, что произошло, водитель явно не желала и решила скрыться с места происшествия. Ладно, потом найдем и разъясним человеку её ошибки.
А вот идущий следом мини-купер остановился вовремя. Прямо перед пострадавшими. Впрочем, после того, как Чернодельская поднялась, осмотрела девочку, отряхнула одежду и махнула рукой, все, мол, в порядке, он тоже уехал. Кому нужны чужие проблемы?
Еще с четверть часа они посидели в машине Геллы, обнявшись, как свидевшиеся после долгой разлуки родные и близкие люди. Потом Форд тронулся с места и неожиданно свернул в дворовые проезды. Там крутанулся и поехал не к Черной горе, а назад, к дому. Этого мы не ждали и потому опоздали на пять минут, которых Чернодельской хватило на то, чтобы вернуть ребенка успевшим подъехать родителям. Вызвать скорую для её упавшей в обморок мамы, объяснить Григорию, что отношения Геллы к насильнику на его дочку не распространяются. Поцеловать девочку и сказать, что всегда рада видеть в гостях, пусть заходит.
Как говорил Воланд, иногда милосердие совсем неожиданно и коварно пролезает в самые узенькие щелки. И ломает, казалось бы, детально проработанные планы. Садить за решетку Чернодельскую я не собирался. Насчет гадалки у меня совсем иные и очень далеко идущие намерения. Настоящей целью операции была вербовка Геллы на шантаже. Из неё бы вышел отличный спецагент - уж в этих вопросах я разбираюсь. Вдобавок в этом случае я получал законный повод, все права за ней присматривать и выстроить правильные отношения девушки с моим братцем. А теперь, спрашивается, что мне осталось? Нет ни события, ни состава преступления. Только записи разговоров. Но в наше время в России это даже для политиков компроматом не считается. Что говорить о женщине, которую общественное мнение нисколько не волнует?
До Виктора Чернодельская дозвониться успела. Объяснила ему, что ребенка на шабаше не будет и вообще она хочет, чтобы Силаев и его подельники больше не попадались на её жизненном пути. Мастера, как мне показалось, все это особенно сильно не взволновало. Ему был нужен мой брат, в машине которого Виктор в это время как раз и находился. А вот Игорю девушка не дозвонилась. Тойота и мини-автобус сатанистов въехали в накрывшее Черную сопку слепое пятно, и связь прервалась.
***
- Результаты отрицательные, где положено, и положительные, где надо. Наркотиков и галлюцогенов в тебе не было. По крайней мере последние полгода, - я отложил результаты экспресс-обследования состояния Игоря. Добавил, разглядывая его в упор:
- И человек ты в общем не внушаемый, гипнозу не поддаешься. Потому-то я и не понимаю. Ты что, решил таким образом меня разыграть?
- Степан, ты же знаешь, я не люблю врать. А тебя так вообще никогда не обманывал.
Это правда. Игорь считал ложь уделом слабых. Всегда предпочитал перетерпеть нужду или принять наказание.
- Ладно. Значит, дьявол там таки был?
- Не знаю, дьявол, сатана или Люцифер. Но нечто сверъестественное. Такое, что похоже на человека. Но человеком не является.
- И как он ... оно выглядило?
Брат поморщился, потер лоб ребром ладони:
- Знаешь, вот сейчас пытаюсь вспомнить. И не могу. Словно что-то ослепительно сияющее. Как прямой взгляд на солнце в зените... Ты, конечно, знаешь, что оно круглое, но увидеть это незащищенным глазом и позже описать невозможно! Так и здесь. Я помню - похож на человека. Очень, безумно красивого. Словно светящегося изнутри. По сумасшедшему притягательного. Причем видящего тебя насквозь. Все ошибки, грехи, недостатки. Все дерьмо и мерзость, которое в тебе есть. Но при этом тебя не осуждающего, а принимающего. Считающего, что стесняться нечего, ты прав и только так и надо жить. И за это такая ответная благодарность в душе подымается. Что кажется, что если он что попросит, то отказать ему в этом невозможно. Примерно так. Подробнее описать я не могу. Может быть, ближе всего это к понятию воля как полная свобода. В смысле - делай что хочешь.
- Ладно, - вздохнул я, - с этим феноменом мы еще разберемся. Мне как-то ближе понятие свободы как осознанной необходимости. Что там еще было?
- Да, в общем, глупости всякие. Костры разожгли. Потом на плоском камне козла зарезали, кровь пили. В бубны били, пляски какие-то несуразные. Что странно - такое впечатление, что вокруг кратера стена тумана, а мы словно в колодце, накрытом черным небом с сияющей дыркой Луны посередине. Потом этот ... он появился. Ненадолго, минут на пять. Потом исчез. И у народа конкретно крышу снесло. Групповушка началась, такая свальная, что хоть порнуху снимай.
- И ты, конечно, поучаствовал? - голосом пенсионерки-девственницы спросил я.
- Да нет, - смутился брат, - как-то не потянуло. Настроения не было. И девки там страшненькие. А та, симпатичная, что туда меня затащила, почему-то не пришла. Один боров, правда, даже ко мне клеился. Нетрадиционной ориентации. Я ему слегка для профилактики куда надо вмазал - так он потом по всей поляне от меня хромал. В общем, скучновато было. Как туман спал, так я оттуда и свалил.
- Ладно, - улыбнулся я. Резко спросил:
- Значит, говоришь, дьявол есть?
- Что-то есть, - осторожно ответил Игорь, - нечто, если точнее говорить.
- Эгеж, - подвел я итог беседы. Не удержался, подколол братца:
- Значит, бросила тебя девица? Не пришла на шабаш?
- Да, - вздохнул Игорь, - не пришла.
Признался:
- Знаешь, отношение у меня к ней какое-то странное. Я, в общем, с ней в пределах разумного, конечно, флиртую. Но вот секса пока у нас не было. И что характерно, как-то и не хочется. Просто мне с ней приятно проводить время. Общаться, быть рядом. Может, это и есть любовь?
- Может, и так. Если человек от всех других отличается, это всегда что-нибудь да значит.
Игорь улыбнулся:
- Отличие в ней, да, есть. Как вас познакомлю, так сразу поймешь, что в ней меня сразу привлекло. Ну, все, допрос окончен, можно идти отсыпаться?
- Давай, - отпустил я своего непутевого братца. Проводил хмурым взглядом его спину. В темном экране стоящего на столе монитора отразилось лицо. Жесткий подбородок, волевой нос, короткая стрижка. И особая примета, долгое время препятствующая моему участию в оперативных мероприятиях. Разные глаза. Один карий, другой зеленый.
***
С Викой, фамилия которой тогда меня ничуть не интересовала, я пересекся на танцульках, куда ходил за сексуальными приключениями. Она была раза в два меня старше, что никого из нас не пугало. Разовый съем, переспали и забыли друг друга. "Ты моя женщина, я твой мужчина, если надо причину, то эта причина...", все точно как в популярной в те времена песенке. Потом я закончил школу, уехал учиться и забыл её, как это произошло с доброй сотней дам, побывавших в моей постели.
Разные глаза одной из многих подопечных сатанисток меня долгое время совсем не настораживали. Ровно до той поры, пока Геллой не увлекся Игорь. После этого я начал плотно разбираться с Чернодельской. И открытия пошли одно за другим. Возникшее и укрепившееся подозрение было подтверждено негласной генетической экспертизой. Это двойной шок - узнать, что у тебя есть дочь. И что у неё роман с твоим братом, к которому относишься, как к сыну. Третий удар я пережил вчера, когда она чуть было не погибла прямо перед моей машиной. Виною чего стали мои игры с собственной семьей. Двумя самыми родными на этом свете людьми - братом и обретенной дочерью.
Надо это прекращать, пока не поздно. Признаваться Гелле, Игорю. Всем осмысливать новую реальность и дальше жить с открытыми глазами. А достойное дело для нашей семейки найдется.
Я включил комп. Создал папку с именем "сатана". Когда он к нам в следующий раз намеривается прибыть? В ночь с апреля на май и с пятницы на субботу, в полнолуние? Ну что же, времени для подготовки горячей встречи этому незаконному иммигранту достаточно!