Ледовской Дмитрий Александрович. И смех и грех и смерть

Дмитрий Ледовской

И СМЕХ, И ГРЕХ, И СМЕРТЬ...

Драма в 2-х актах

Москва

2009 г.

Действующие лица

Царь Иоанн 1У, Грозный

Марфа Собакина, девица из Коломны

Малюта Скуратов, сподвижник царя, опричник.

Федор Басманов, сподвижник царя, опричник.

Митрополит Кирилл.

Василий Собакин, отец Марфы.

Лукерья Собакина, мать Марфы.

Иван, сын царя Иоанна.

Борис Годунов, молодой боярин.

Евдокия Сабурова-Вислоухова, невеста царевича Ивана.

Князь Иван Гвоздев, царский шут.

Лекарь англицкий, Елисей Бомелий.

Послушник.

Дарья, подруга Марфы.

Марья, подруга Марфы.

Плясунья Авдотья.

Девы дворянские.

Юродивый.

Стрельцы, челядь.

-1-

ПЕСНЯ ГУСЛЯРОВ

Ой, ты гой еси, Русь несчастная!

Замутилось над тобой небо ясное!

Дым пожара над Москвой - словно туча!

А людей твоих хан Гирей всё мучает!

Он прогнал царя, царя Грозного

Как слугу, как пса неугодного!

Оказался царь в слободе далёкой.

Там с опричниной сидит, горько охает!

Но сподвижники его не унывают,

Хитрой лестью да вином ублажают!

И желает все царю жизни сладкой,

И мечтают о своем, но ... украдкой!

1 АКТ

Картина 1

Малая столовая в Александровской слободе. За обеденным столом сидят Иоанн Грозный, его сын Иван, Митрополит Кирилл, Малюта Скуратов, Федор Басманов, Борис Годунов, шут Гвоздёв. Все уже навеселе, царь благодушен и совсем не тот "грозный" палач и зверь, наводящий ужас на все и вся. Все чувствуют себя раскованно.

МАЛЮТА СКУРАТОВ (встав с чашей). Будь здрав, надёжа-государь!

БАСМАНОВ (вскакивая). Трижды будь здрав, Государь наш великий!

Сдвигают чаши, пьют. Шут вдруг начинает подхихикивать.

ИОАНН. Чего тебя свербит, неугомонный?

БАСМАНОВ. Вша завелась!

МАЛЮТА. Давай, шут, башку ей отрублю! И тебе заодно... Эх, рубану!

ШУТ. Эк тебя нудит, Малютка наша рубящая! Не в саблях твоих дело (крутит головой, хихикает).

ИОАНН. Так в чём же? Чего хитришь, князь скоморошный?

-2-

ШУТ. Так вот, царь-батюшка, за здравие твоё слуги верные свои чаши подняли, а где оно, здоровье твое?

Наступает тревожная тишина. Иоанн изумлённо приподнимается с кресла.

ИОАНН. Ты чего говоришь, тварь ничтожная? Аль кровь дурная в голову кинулась?

МАЛЮТА. Ну, вот и сабелька пригодится (медленно вытаскивает саблю наполовину из ножен). Тут уж не блоху рубить надо! А головёнку с колпаком!

ИВАН. Не надо, Малюта! Ну, пошутил дурак! Не трогай его.

ШУТ. Ан нет, царевич, не шучу! А о том я речь веду, государь, что уж два года ты вдовцом ходишь, а жены себе не ищешь! Вот и ходит молва в народе - аль ослаб Государь, аль боится чего?

Скуратов вдруг начинает хохотать. Царь улыбается. Все облегченно смеются.

ГОДУНОВ. Ай, умён наш шут.

ИОАНН. Фу, дурак, напужал прямо... Времени нет на сиё дело. Двух уже я жён схоронил. А как, промахнусь и на третьей? Последнюю - то по церковному канону!? Далее жениться нельзя будет.

ШУТ. Да-а-а! А, вдруг, захочется? Жениться то?

БАСМАНОВ. А зачем жениться? Эй, Авдотья! Выходи!

В танце выходит плясунья Авдотья. Она танцует как бы и по старинке, но очень развязно и забавно. Сидящие за столом стучат в такт кружками, смеются. Авдотья, вдруг плюхается на колени царю. Царь спокойно, движением руки снимает её с коленей. Тут же подбегает Басманов и отводит к своему месту.

ИОАНН. А прав, Федька. Вон, таких Авдотьев сколько на Руси? Одному вольготней! Ни родни злословной да жаждущей, ни заговоров подлых от самых близких своих, ни новой борьбы за престол меж детей...

-3-

МИТРОПОЛИТ. Ты царь - о тебе разговор особый. А ведь верно глаголит то шут! Негоже тебе, Государь без супружницы. Тебе уж сорок лет! А ты один. Ан на печати то государственной две орлиных главы, а не одна! Негоже сие. (С ударением) НЕ ГОЖЕ! А ведь есть девицы прекрасные. Вон, у меня...

БАСМАНОВ (перебивая). Ай, Владыка, да искали, искали мы жену государю нашему! Да не везёт. Вон, Милославская Клавдия, всем хороша, да дура, и ноги, прости Господи, кривые... Как Государь глянул - аж покачнулся!

МИТРОПОЛИТ. Как это вы, охальники, в длинном одеянии ноги-то разглядели?

БАСМАНОВ. А я заорал "мышь, мышь", да клубок шерстяной кинул ей под ноги. Она платье-то и задрала.

ИОАНН. Да уж, ноги у неё страхолюдные оказались. Не приведи, Господь!

ШУТ. А у царевны черкесской Зухры такие усы оказалось... Тоже не приведи, Господь...

БАСМАНОВ. Брила она их тайно, брила, а я лезвие то и украл. Да порошок снотворный ей в питие подсыпал. Через два дня она из шатра высунулась - стрельцы-то бердыши "на караул" взяли". За сына ханского приняли...

Все хохочут.

МАЛЮТА. А принцесса англицкая тощая.. Ну, совсем тощая, не приведи, Господь.

ИВАН. А помнишь, батюшка, дщерь из рода Романовых такая толстая, такая толстая, прямо...

ВСЕ ХОРОМ (кроме Митрополита). Не приведи, Господь!

Смеются. Наступила тишина.

БАСМАНОВ. Авдотья! Пляши!

Авдотья, как заведенная, снова пляшет. Иоанн тяжко смотрит на неё. Танцовщица останавливается растерянно.

-4-

ИОАНН. А дивлюсь я, неужели нет на всей Руси Великой девицы прекрасной умом и телом? Чтоб руки царской достойна была?

МАЛЮТА (медленно, вспоминая). Да есть у меня на примете сродственница дальняя... Красивая!

БАСМАНОВ. Дальних, может, и много есть, да как сыскать? В каждый терем не зайдешь...

ШУТ. Зато из каждого терема выгнать можно. Объяви-ка ты, Государь, смотр всерусский всех девиц дворянских. Во, писку будет!

МИТРОПОЛИТ. Такое дело - против канонов церковных! Невесту надо долго искать, с толком, смиренно, с Богом в сердце... Вон, у меня...

ИОАНН (заинтересованно, не слушая). А чё, шут то дело говорит! Сколько красавиц сразу узрим.

ИВАН. А я бы поглядел на всех. Может, и мне невеста бы сыскалась? Батюшка? Ведь я уже Князем Великим нарекаюсь, сражался за честь твою и государеву! А не женат по сей день.

БАСМАНОВ. Две свадьбы разом? А чё, любо-любо! Всех соберем, осмотрим, порченных - вон, красавиц - проверим! Чтоб все девицами были!

ШУТ. После твоей проверки девиц не будет уже.

Скуратов хрипло смеется во все горло.

ШУТ. Лошадь умеет ржать, но не умеет смеяться.

МАЛЮТА. Это ты о чём?

ШУТ. Да так....

ИВАН. А где соберём, батюшка? Москва ить после пожара пуста. Не токмо хором, изб курных почти не осталась.

ИОАНН (полушутя). А здесь, в слободе Александровской и соберём. Места полно. По росту построим, да и... искать начнём.

-5-

ШУТ. Как вошей будем выискивать. А то по нашим теремам разберём. Кто ж от кралей дворянских откажется? Да ещё на выбор. Хотя и хлопотно, перегрызутся все, косы друг другу повыдирают. Ан лестно им будет в царских невестах побыть...

БАСМАНОВ. Да, Государь, хлопотное дело сиё. А чем я плох в обличье девичьем? (Накидывает платочек, жеманится) Ой. Государь наш батюшка, -

уж я писанная да переписанная краля! Да и на всё согласная! А перси-то мои налитые, а ланиты белы, а...

ИОАНН. Федька! Танцуй!

Федор танцует как девушка, Авдотья тоже, в конце танца Басманов прижимается к Иоанну, тот слегка ласкает его, потом отталкивает. Видно, что отношения у них близкие.

ИОАНН. Ну, будя, будя! Грех ведь... Да Авдотья и танцует лучше.

БАСМАНОВ. Отмолим любой грех! Митрополит поможет отмолить. Верно, владыка?

МИТРОПОЛИТ. Тьфу на тебя, Федька! И на затею вашу - трижды тьфу! Не богоугодное это дело - всех девиц смотреть! Срам для них великий, отцам поругание! Одумайтесь! Нет моего благословения.

ИОАНН. Даже мне?

МИТРОПОЛИТ. Даже тебе.

ШУТ. Фу-ты, ну-ты! Напужал!

ИОАНН (начиная гневаться). Тебе, Владыка, не в обиду, но напомню, что сан свой великий ты не только с Божьей, но и моей помощью получил! А что, ведь говорят мне, что Москву то хан Гирей, собака крымская, с твоего благословления сжёг?

МИТРОПОЛИТ (пугаясь). Окстись, Государь, наветы это врагов моих... Я ведь опричнину твою благословил... Все казни признал! Только за одного князя Мстиславича просил...

-6-

ИОАНН. А он и есть враг мой! Как и все, кто шапку боярскую носит! (Иронично) Простил! Так, наваждение было! Али так надо было! А о деньгах, что в церковную чашу я тебе клал, забыл?

МИТРОПОЛИТ. Негоже о дарах в казну Божью хвастать, Государь!

ИОАНН (повышая голос). Да прознать бы - в казну церковную али тебе в домашнюю чашу золото я клал? А врагов твоих, заговорщиков подлых, кто разогнал и казнил? Забыл? А что ты за столом моим сидишь не как гость, а как друг желанный, Митрополит московский и всея Руси - забыл? Ты уж не перечь воли моей...

МИТРОПОЛИТ. Так, когда я перечил? И какая твоя воля сейчас - ты ж не сказал!

ИОАНН. Не гневи, митрополит! Для кого ты Кирилл, а для меня - Кирюшка! Понял? (стучит посохом) Понял?

МИТРОПОЛИТ. Как не понять! (С затаённой злобой) Прости, Государь!

ИОАНН. Так-то! А воля моя такова (делает паузу, посмеиваясь)...

МАЛЮТА. Давай, приглашу я свою родственницу из Коломны!?

МИТРОПОЛИТ. А у меня есть племянница - богобоязненная и послушная! Весь день и ночь в молитвах и посте проводит...

ШУТ. И ночью молится и постится? Когда ж она детей-то зачинать будет? Вот у меня сестра на выданье - конопатая, кривая и немая! Самая верная жена будет! А вот и Авдотья согласная! Согласна невестой царской стать?

Авдотья кивает.

ИОАНН (шутя). И верно порешила! Согласилась не думая!

БАСМАНОВ. Толку от неё царю-батюшке не будет! Все ночи плясать будет. А у меня и сестра, и племянница на выданье - хохотуньи, плясуньи, красавицы!

ИВАН. А интересно было бы посмотреть их... Да и других девиц тоже! Мне ведь тоже женится пора!

-7-

МИТРОПОЛИТ. Цыц, окаянные! Мы ж о сурьезном говорим! Хочешь, завтра же племянница моя предстанет перед очами твоими, государь?! И перед твоими, царевич!

БАСМАНОВ. И мои предстанут. Ещё у меня и невеста есть - хочешь, покажу? Красавица писаная! И лет ей всего шестнадцать! Для царя ничего не жалко!! А и Авдотью вот...

Авдотья начииает танцевать. Все хохочут.

ШУТ. Мою конопушку тоже не жалко! Но не представлю! Издалека посмотришь, царь-государь...

ИОАНН (явно забавляясь перепалкой). Эк, как вы к престолу поближе рвётесь! Скажи вам жён отдать - так отдадите! А ты, Годунов, что ж никого не предлагаешь?

ГОДУНОВ. Да разве ж можно угадать, кто полюбится тебе? Может, прав шут наш - объявим мы всероссийский сбор невест...

ШУТ. Во! Тогда и я свою конопатую, может, протащу! Затеряется в толпе!

ИОАНН. Всё шутишь, князь скоморошный... (хмурится) А подумал ли кто, как тяжка судьба царицы? А вспомнил ли кто, что померли две моих жены, красавицы писаные, от неведанных хворей? Али от злого умысла? А, может, сей злой умысел и средь вас был? А может, проклят я, государь великий, и жёны мои, за кровь пролитую и страдания людские? Подумали, слуги мои весёлые? Может, на роду мне написано - быть одиноким!?

Наступает тишина. Авдотья хочет рвануться танцевать, Басманов удерживает ей.

ШУТ. Государь мой, послушай шута своего - властители мира всегда одиноки!

ИОАНН. Прав ты, князь! Прав! И с женой и с детьми и с народом - всегда одиноки мы, кому власть великая дадена!!

Встаёт и замирает.

МИТРОПОЛИТ. Так какова воля твоя, государь?

-8-

ИОАНН (неожиданно весело и громко) А как сказал Гвоздёв - так и будет!

МИТРОПОЛИТ. Так что, ты решил уже? Вот так, от слов шута своего? Скомороха?

ИОАНН (надменно). Мой шут рода княжеского, старинного! Князь Гвоздёв он! И шутит он не только для увеселения, а дабы мысли наши свежестью омывались и острыми становились. Так вот, Малюта и ты Федька, идите с боярином Годуновым, он у нас самый мозговитый, да и зятем Малюте приходится недавним - готовьте и объявляйте мой Указ - всех девиц дворянских не старше осьмнадцати лет, ну, можно и до двадцати, ежели уж очень хороша собой, собрать в Александрову слободу! Всех! Гнусностей и обид им не чинить, провианту доставлять вволю, разместить с удобствами! И нарекать всех царскими невестами, дабы почёт соблюсти. Вот здесь-то и всех осмотрю!

ИВАН. И я с тобой, батюшка!

БАСМАНОВ (вскакивая и поднимая чашу). Будь здрав, Государь великий наш!

ГОДУНОВ. И царица наша будущая! Будь здрава!

МИТРОПОЛИТ (в сторону). Прокляну...

ИОАНН. Чего ты бормочешь, Владыка? Молчишь? Ан и молчи. А я говорю - быть по сему! А ты, Авдотья - пляши!

Чашы сдвигаются. Смех, говор, танец Авдотьи.

КОНЕЦ 1-й КАРТИНЫ

-9-

КАРТИНА 2

Большая горница небогатого терема. Марфа гладит сарафан. Мать, Лукерья Собакина, возится у поставца, укладывает посуду.

СОБАКИНА (бурчит). Дожили! Дочь дворянская сама сарафан гладит! Всего две девки в работе и те занемогли... Срам!

МАРФА. Ну, какой же срам, матушка, что девки приболели? Вот бедные мы...

СОБАКИНА. Вот это и срам, что бедные! Вскоре как смерды простые в поля коломенские пойдём! Ан нет, (кричит) не пойду! Лучше в монастырь!

Вбегают Дарья и Марья.

МАРЬЯ. Ой, Марфуша, ой, милая, рассуди нас!

ДАРЬЯ. А чё судить-то?

МАРЬЯ. Указ царский сейчас с крыльца воеводиного читали - всех девиц собрать для показа царю. А он и выберет себе жену! Так я и говорю Дарьюшке: Надоть идти! Указ ведь! Да и красой нас Бог не обидел...

ДАРЬЯ. Кого не обидел?

МАРЬЯ. Вот-вот! А она не хочет. Говорит, что только ты можешь, Марфуша, царю понравиться! А я говорю: и мы ведь красивые (охорашивается).

ДАРЬЯ. Чё там красивого... Зря поедем только..

Подходит явно заинтересованная Собакина.

СОБАКИНА. Так, говоришь, кто хошь поедет в слободу на смотр к царю-батюшке? Али как?

МАРЬЯ. То-то и оно! Всем велено! Я уж точно поеду, батюшка уж возок готовит.

-10-

СОБАКИНА. А ты, подружка верная, захвати-ка и Марфушу с собой. Наш-то возок развалился начисто! А вдвоём-то веселей...

МАРФА. Ой, погодьте, подружки, погодьте! А царю батюшке сколько годов?

Входит Василий Собакин.

СОБАКИН. Сорок годков вашему женишку царскому. И плешь у него преизрядная!!

МАРФА. Вот-вот! А коль не слюбится он, коль противен будет?

СОБАКИНА (всплёскивает руками). Да как ты говорить такое можешь!? Царь, да не слюбится? Да только от титула его все красивым становится. Солнце ярче светит!

МАРЬЯ. И мне так кажется! Не может царь некрасивым быть, не может не полюбиться! А коль я стану царицей...

МАРФА. Коли станешь. А, вдруг, позор какой?

ДАРЬЯ. А чё? Всё могёт быть...

СОБАКИН. Да уже ходит слух, что нагишом вас осматривать будут. Нет, не поедешь ты, Марфуша!

МАРФА. А я и не хочу! Сначала полюбить надо, а уж потом невестой становится. Застоскую я, коли не полюбится он мне...

СОБАКИНА. Да ты ещё полюбись! Эка невидаль - нагишом! Экий страх - голой побыть пред очами царскими! Это честь для нас! (Отводит Марфу в сторону) Я тебе зелье приворотное дам! Будешь пить и станешь царицей великой (Громко) Поедет!

СОБАКИН. Не поедет! Молчи Лукерья! Не толкай дочь во грех!

С шумом входят Малюта Скуратов и Борис Годунов.

МАЛЮТА. Здравы будьте, сродственники мои любезные! Мир дому сему!

-11-

ГОДУНОВ (спокойно и с достоинством). Здравствуйте, хозяева добрые!

МАЛЮТА (как говорится "с места в карьер"). Вот, Указ, поди, слышали, так собирайте поскорейше дочь вашу красавицу. В карете нашей поедет! С охраной моей! Опричниками! Живо!

СОБАКИН. Да не хочет она на срам идти!

СОБАКИНА (валясь на колени). Хочет, хочет, боярин наш грозный! Не слушай дурака старого!

СОБАКИН. Не хочу я против воли доченьки идти!

МАЛЮТА. Вы чё, сродственнички? Супротив Указа-то царского!? А я при царе рука-то правая! Вы чё? Рука-то моя пощады не знает!

ГОДУНОВ. Погоди, не ярись, Малюта...

МАЛЮТА. Да хошь ты им, Борис, разъясни. Это, не просто боярин, а Борис Годунов, зять мой, он и Указ то сей царю сготовил. Разъясни, а то мне уже невтерпёж за саблю схватится! Рубануть хочется! Прямо по головам вашим глупым, сродственнички!

ГОДУНОВ (усаживаясь). Садитесь, хозяева добрые, и вы, девицы прекрасные. Садитесь, не гнушайтесь нашим прибытием. Вот и хорошо. А всё дело в том, что Государь наш великий, весьма опечален вдовством своим скорбным. А царю не гоже быть в одиночестве, державе не просто муж нужен, а глава семьи! А народ наш и есть семья великая! И ничего зазорного али срамного девицам не будет. Приедут они в слободу Александрову, никто им гнусностей чинить не будет, такова воля царская, охрана строгая и благолепная будет, пропитание - со стола царского! Выберёт он себе самую полюбившуюся и царицей наречёт!

СОБАКИН. Одну ведь только выберет. Остальные-то што?

ГОДУНОВ. Ан нет, не одну...

Девицы ахают. Собакина крестится. Собакин хватается за сердце.

СОБАКИН. Что? Как у неверных - гарем будет?

-12-

ГОДУНОВ (продолжая как ни в чём ни бывало) ...не одну, ведь и сын его старший, Иван, себе тоже невесту приглядит, а ведь там и молодцев прекрасных много будет. И бояре молодые, и опричники удалые! Многие девицы себе мужей найдут!

МАРЬЯ. Найду! Как Бог свят - найду!

ДАРЬЯ. А чё? Всё могёт быть...

МАРФА. Сначала полюбить надо...

ГОДУНОВ. Полюбить-то и надо! Всем сердцем! А вам, хозяева разлюбезные, скажу одно - хороша ваша Марфа так, что смело можно везти её к любому королевичу, любому принцу, и сердцем своим чую - глянется она многим при дворе царском. И Государю нашему великому глянется!

МАЛЮТА. Ну и речист ты боярин, даром молоко еще на губах не обсохло. А я всё за саблю да за саблю...

ГОДУНОВ (Берёт за руку Марфу). А чтоб скушно тебе не было, Марфуша, бери с собой в карету подружек своих... И запомните, все затем будете невестами царскими нарекаться. Аль это не почёт?

СОБАКИНА. А я, мать родная?

СОБАКИН. Не тебя ж, сватают, карга старая!

ГОДУНОВ (будто не слыша). Сладостей любимых, наряды, какие есть, возьмите, игрушки, рукоделье, а, ежели, мать твоя али отец захотят ехать - пусть на своем возочке сзади и добираются, но ночлег и провиант себе сами ищут. О родителях в Указе ничего не сказано. А ты под моей рукою будешь. Ну, а коль не выберет тебя царь, то с почетом домой возвратим, а, может, при дворе оставим. Соглашаешься, красавица? (Не дожидаясь ответа) Вот и хорошо, вот и славно. Скоро и тронемся. Девицы, поспешайте...

На сцене образуется вихрь. Марья и Дарья стремглав, сталкиваясь и путаясь, убегают. Собакина начинает выворачивать что-то из сундуков, бестолково топочется Собакин. Марфа задумчиво стоит чуть в стороне. Годунов выводит Скуратова на авансцену.

-13-

ГОДУНОВ. Прав ты был, Малюта! Такой красоты я не видывал ещё. А стать, а улыбка! Зубы какие ровные! Голос нежный...

МАЛЮТА. Во-во! И круп-то как у кобылицы холёной! А коли глянется она царю - и нам дорога пошире станет! А? Али нет? Федька Басманов вон уже своих племянниц привез в слободу! Милославские да Долгорукие всех своих девиц, детишек, затащили, кому и двенадцати годков нет! Митрополит свою Матрёну пропихивает... Торг идёт великий, все к власти рвутся, все хотят родственниками царю стать. Ты царю нашему мил, он слушает тебя. Ты уж горячи, горячи Государя, подсказывай, кто краше всех из них... Не просто о свадьбе речь идёт - о судьбах наших! О царстве нашем! И о нашем месте в царстве том!

Годунов в раздумье. Скуратов возвращается в горницу. Там уже наворочены узелки, узлы, всё разбросано.

МАЛЮТА. Присядем на дороженьку.

Все садятся. Скуратов встаёт. Все, кроме Марфы, встают тоже.

МАРФА. Я без подружек не поеду!

МАЛЮТА. Опять?

ГОДУНОВ. Мы их в карете подождём. Ты пока там, Марфуша, поудобней устройся. А мы с Малютой верхом поедем. Квас то есть в вашем тереме?

СОБАКИНА. Ой-ёй-ёй! Да есть-то, есть! Осталось маленько! Совсем маленько... Чего там пить-то? А может, кашки поедите? Ой, что я говорю! И она кончилась. А хлеба-то возьмите. Хлеб хороший!

ГОДУНОВ. Всё понятно! Айда во двор!

Берет за руку Марфу, ведёт, влетают Дарья и Марья с кульками.

МАРЬЯ. Готовы мы, готовы невестами царскими стать!

ДАРЬЯ. А чё? Всё могёт быть.

-14-

Выходят из горницы. Скуратов чуть задерживается, довольно улыбается и проворно прибирает себе за пояс какую-то безделушку со стола, выходит на авансцену.

МАЛЮТА. Две тыщи девок царь велел собрать. Аж две тыщи! А чё? Да соберем (выхватывает саблю). Соберём ему две тыщи девок! А может, и боле соберём! И рубанём! Тех, кто нам не гож! А кто гож - тому дорога к царству!

Как в бой, в атаку, убегает за ушедшими.

КОНЕЦ 2-й КАРТИНЫ

-15-

КАРТИНА 3

Келья Митрополита КИРИЛЛА. Он мрачно стоит у узкого окошка, смотрит в него. Неслышно входит послушник.

МИТРОПОЛИТ. Ну, что, сын мой? Что проведал?

ПОСЛУШНИК. Собрали опричники девиц великое множество. Царь собирает их по двадцать-тридцать штук, осматривает.

МИТРОПОЛИТ (перебивая) Штук? Их, во Христе крещенных, штуками считает Государь наш?

ПОСЛУШНИК. Говорю, что ведаю. Говорит с ними....

МИТРОПОЛИТ (иронично). И о чём же речь ведёт Государь премудрый с детьми неразумными?

ПОСЛУШНИК. О здоровье, о родителях, о чём думают. Разумеют ли грамоте. Ужо половину отпустил домой.

МИТРОПОЛИТ. Опозорил и отпустил!

ПОСЛУШНИК. Позору девицы не ведают. Довольны, что невестами царскими нареклись.

КИРИЛЛ. А о душе они подумали? О том, что каноны церковные нарушают сватовством таким! Меня не призвали! Обошли! Ну, что ещё?

ПОСЛУШНИК (помявшись). Не знаю, как и сказать...

МИТРОПОЛИТ. Не мнись, говори!

ПОСЛУШНИК. Лекарь англицкий Елисей Бомелий, девиц оставшихся велит в специальный жбан мочиться... А мерзость эту на свет смотрит и заключает, кто здоров из них, а кто нет! (Крестится) Спаси, Господь, от скверны!

МИТРОПОЛИТ (в гневе стучит посохом). Бесовское отродье! Девиц дворянских, благонравных для колдовских дел иноземца богопротивного

-16-

мочиться заставляет... Слова нет у меня такого! Прокляну! Именем Божьим прокляну дело сие! А ту дщерь, что Государь изберет - анафеме предам!

ПОСЛУШНИК (тихо). Не боится Государь проклятий наших. Выше церкви себя ставит. И на вас гневается сильно.

МИТРОПОЛИТ (пугается). Как гневается? За что?

ПОСЛУШНИК. Да за то, что ты, Владыка, осмелился перечить ему, когда он об Указе своем речь вёл. Гришка Блаженный узнал, что грозился он твой посох сломать и сана лишить! Как твоего предшественника, Филиппа!

МИТРОПОЛИТ. Спаси, Господь! А чей же чей жезл важнее - царский или господний! Вот оно получается - царский покрепче! Да и бьёт больнее. Видно, зря я супротив слов царских говорил. Где Гришка блаженный?

ПОСЛУШНИК. Здесь, у кельи стоит, как и велел ты. Эй, Гришка!

Вбегает юродивый. Он грязен, в веригах и цепях. Падает на колени, бьется лбом в пол, подползает, целует руки Митрополита.

МИТРОПОЛИТ. Ну, что, угодный Богу человек? Был в покоях царских? Видел девиц этих?

ЮРОДИВЫЙ. Ой, ай! Спаси Христос, спаси Христос! Не пустили меня! Ты ж положил на меня запрет свой! Запретил в покоях царских бывать! Царь то пущает к себе, а ты запрещаешь. Аллилуйя!

ФИЛИПП. Снимаю я запрет свой! Ходи в покои царские без страха! И не просто ходи - а слово Божье толкуй!

ЮРОДИВЫЙ. О чём слово, отец?

МИТРОПОЛИТ. О богопротивности дела сего! Сватовства этого! О канонах церковных, кои нарушаются в хоромах царских. О Суде божьем! Понял? Обо мне ничего не говори! А говори о том, что есть девица одна, моя сродственница, мол, она лучше всех! Зовут её Матрёна. Она мол, Богу угодная царю в жёны...

ЮРОДИВЫЙ. Понял, батюшка, понял! Ай! Ой! Супротив гнева Божьего идут? Аллилуйя! Спаси, Господь! Бегу я, бегу со словом Божьим!

-17-

Убегает.

ПОСЛУШНИК. По силам ли нам дело сиё, слово против Государя великого говорить? Благодетеля нашего!!

МИТРОПОЛИТ. Грех есть грех, кто бы не совершил его! А грех помазанника Божьего, властью облеченного - тяжелей сто крат, ибо он и на поданных его ложится! А гнев-то его на Гришку Блаженного падёт! Нас минует! Понял? Пойдем, чадо моё, помолимся за душу Государя нашего... Да за то, чтобы наша сродственница царю угодная была. Прости, Господи, прегрешения мои!

Уходят.

КОНЕЦ 3 КАРТИНЫ

-18-

КАРТИНА 4

Та же столовая, что и в первой картине. За столом двенадцать девиц, среди них Марфа и Дарья. Выделяется своей красотой и длинной косой Евдокия Сабурова-Вислоухова. Девицы шушукаются, кто-то вяжет, кто-то щелкает семечки, ест пряники, охорашивается..

ДАРЬЯ. Ой, Марфуша, аж сердце мрёт! Мы чё? Мы ж последние остались из тыщи штук!

1 ДЕВИЦА. Двух тыщ штук.

2 ДЕВИЦА. А и пусть - мы-то самые распрекрасные остались...

3 ДЕВИЦА. Говорят - нагими нас осматривать будут.

4 ДЕВИЦА. Сраму-то! Не приведи, Господь!

Все крестятся.

МАТРЁНА (9-я девица). Перед Богом все мы нагие! Так мне Митрополит наш говорил, дядя мой! А все равно - срам!

5 ДЕВИЦА (развязно). А чего сраму боятся? Чай, пред царскими очами предстанем, а не перед холопскими!

6 ДЕВИЦА. Хоть бы петь не заставили... Голос у меня скрипучий.

7 ДЕВИЦА. А я словечко боюсь молвить. Всё невпопад.

8 ДЕВИЦА. А я Закон Божий наизусть выучила, а меня и не спрашивали!

МАРФА. А я домой хочу! Обрыдло мне всё здесь! Вон, Марья-то уж дома давно, в саду на качелях катается. И моя душа болит, домой, в Коломну рвётся! Не люб мне государь...

ДАРЬЯ. Ты чё? Умом тронулась? Ты давай зелье свое пей!

-19-

МАРФА. Не хочу! А давай, ты его попьешь? Бери (протягивает кувшинчик).

ДАРЬЯ. Не, не буду! Мамаша твоя там чё намешала, а я пей... Не, не буду!

9 ДЕВИЦА (Матрёна). А ежели я Государю доложу? А? А ить и доложу, что не люб он тебе! Што ты зелье приворотное пьешь! Мне сам Митрополит Кирилл, родственник мой, говорил, что нельзя ничего колдовского пить... Грех это! Надо с Богом в душе к царю идти!

10 ДЕВИЦА. Окстись, Матрёна! Любовь дело сердешное, а ты... ты... как тать хочешь поступить! А ещё о Боге в душе говоришь. Она ж, Марфа, сама пьёт, а не Государю даёт.

МАРФА. Да доноси! Чай государь милостив, да и отправит меня домой!

11 ДЕВИЦА. Ой, девоньки, куды домой? Вот -вот царицами станем!

12 ДЕВИЦА. Все сразу, что ли? А кормят-то здесь как славно! Кажный день пряники печатные едим, наливки пьём! Ой, кажись они идут, комиссия эта...

Появляются Иоанн, его сын Иван, Малюта Скуратов, Федор Басманов, Борис Годунов, шут Иван Гвоздёв. Девицы вскакивают, кланяются поясным поклоном.

ИОАНН (несколько устало). Здравы будьте, невесты мои славные, девицы прекрасные!

Девицы вразнобой отвечают, выпрямляются. Царь присаживается во главе стола. Соратники его стоят чуть сзади, жадно вглядываются в девушек.

ИОАНН. Ну, вот, осталось вас совсем малое число. Потерпите, девицы, совсем немного. Есть ли жалобы, как кормят, притесняют ли вас? Всем довольны? Али претензии есть?

Выдвигается смело и уверенно Сабурова-Вислоухова. К ней как бы подается всем телом царевич Иван.

-20-

САБУРОВА (перебрасывая свою прекрасную косу на грудь). Да какие же претензии могут быть, коли кажный день твой лик богоданный видим? Всем довольны!

ИОАНН. Лик богоданный, говоришь? А как же плешь моя изрядная, тоже богоданная?

Снимает шапку, соратники сдержанно смеются, среди девиц лёгкое замешательство.

МАРФА. Дак не плешь-то главное, а что в голове царской мыслится - вот главное!

ИОАНН. Экая ты умница, ну-ка подойди ближе ...

Марфа встаёт рядом с Сабуровой-Вислоуховой. Подскакивает Матрёна.

ИОАНН. Ты, кажись, из роду Сабуровых-Вислоуховых? Богатый род!

САБУРОВА. Да, Государь!

МАТРЁНА. А я из рода Колычевых! Да ты вот, Государь, эту вот Марфу приветил, а она речёт, что не люб ты ей! Что домой хочет! И Богу почти не молится, не то, что я!

Все замирают. Малюта яростно хватается за рукоять сабли.

МАЛЮТА. Государь, опять бабьи ревности кипят. Не слушай дуру эту!

ИОАНН. Молчи! Так, тебя Марфой зовут? Кажись, из рода Собакиных?

МАРФА. Да, государь.

ИОАНН (к Матрёне). А ты, кажись, родственница нашему Митрополиту?

МАТРЁНА. Да, Государь! И Богу молюсь денно и нощно...

ИОАНН. Ну и молись денно и нощно... Это хорошо. А танцевать, как моя любимая плясунья, Авдотья, можешь? Эй, Авдотья!

-21-

Выскакивает Авдотья, начинает танцевать.

ИОАНН. Ну, как, богопослушная моя, повторяй. Танцуй и молись сколько влезет...

Авдотья пытается завести Матрёну. Та танцует нелепо и коряво. Все смеются. Иоанн машет рукой. Танец останавливается. Авдотья прячется за спину Басманова.

ИОАНН. Всё понятно. Молись лучше дальше... Так...(смотрит на Марфу) Так не люб я тебе? А?

Марфа молчит. Потом медленно поднимает голову.

МАРФА. Пока не люб. Но ведь и не знаю я тебя. А коль узнаю - может и полюбишься! Чем больше знаешь - тем больше любишь!

ИОАНН. Или ненавидишь. Сии две стороны близки.

МАРФА. Так всё в руках людских - любовь лелеять аль злобу расти.

ГОДУНОВ. А умна, честна и смела девица эта! И хороша!

ИОАНН. Хороша и умна? Лады!

Иоанн тяжело встаёт. Девицы снова кланяются. Царь вместе с соратниками выходит на авансцену. Девицы в глубине сцены шушукаются.

ИОАНН. Ну, сын мой, кто тебе больше всех глянулся?

ИВАН. Батюшка, как мне Сабурова мила! Какая коса!

ШУТ. И прозвище какое - Вислоухова.? Отчего бы это?

ИВАН. Молчи, шут! Волю взял?

ИОАНН. Молчите оба. Да и мне эта девица глянулась, Евдокия Сабурова-Вислоухова. Род древний... Што нам, биться из-за неё? А хочешь - за Авдотью просватаю...

-22-

ШУТ. Да, красавица писаная, плясунья, всеми опробованная, да вот только никто никогда её голоса не слышал.

ИОАНН. Стой! А точно - и я её голоса не слышал. Даже в опочивальне молчит. Может, немая? Так это лучше всего - жена молчащая, да всеми проверенная - клад великий!

Все смеются.

ИВАН. Батюшка, уступи! Христом Богом молю. На колени припаду, живота не пожалею (падает на колени, целует руку отца).

ИОАНН. Ну, поди прочь, поди (отнимает руку). А што ж мне оставишь, коли Евдокию тебе отдам? Вам -то (оглядывается на соратников) кто больше понравился?

БАСМАНОВ. Да конечно Евдокия! Красавица писаная, коса какая! Стать!

ШУТ. Есть за что таскать.

ГОДУНОВ. А мне больше Марфа глянулась.

МАЛЮТА. Во-во! И круп у неё глаже.

ШУТ. Да всех бери, гуртом! Хотя, поумнее то всех и посмелее - Марфа и будет.

ИОАНН. Род у неё захудалый. Собакины... Но ум царице нужен. И вид нужен. А вид у обеих царский! Вот мой сказ - нагишом буду их смотреть. В остатный раз - а там и решение приму. Матрёна тоже не плоха. Пускай митрополит наш побесится, что племяшку его голой смотрел я. Фельдшерицу-знахарку приведите, чтобы изъяны у них поискала.

БАСМАНОВ. Фельдшерица уже готова, Государь! А как же мы, смотреть то будем?

ШУТ. Куды ж без нас! Как раз и ошибешься!

ИОАНН. Цыц, охальники! Кто ж вам дозволит на телеса жены царской очи пялить?

-23-

ИВАН. А я?

ИОАНН. И ты не будешь!

ИВАН. Хорошо, батюшка, только... оставь мне Евдокию!

Пока они разговаривают, на сцене появляется белая ширма или экран. Царь оглядывается.

ИОАНН. Ну, вот, всё и готово. Ну-ка, всем отвернутся, всем очи долу опустить! Слышали, Указ мой царский?

Соратники в углу сцены встают спиной к экрану, опустив головы. Царь недвижимо смотрит на экран. На экране медленно появляются и проходят силуэты обнаженных женщин (театр теней), каждую из которых как бы подталкивает силуэт женщины-фельдшерицы. Каждая обнаженная женщина делает какой-то характерный жест. Царь недвижим. Звучит лёгкая печальная музыка. Экран (ширма) погасает. Иоанн медленно уходит за кулисы. Соратники смотрят ему вслед. Вдруг слышится странный шум. На сцену выбегает на четвереньках юродивый.

ЮРОДИВЫЙ. Ай, грех, ай, грех! Ай, грех-то какой! А боженька не простит, не простит! Всех накажет! Ай, срам, ай срам, Ай грех, ай грех! В геенне огненной гореть будете! Голыми, голыми будете гореть, как девицы! Аллилуйя! Аллилуйя! А есть! А есть девица богоданная и смиренная! Матрёной зовут! Слава Богу!

МАЛЮТА. Как ты попал сюда (выхватывает саблю), пёс поганый? Рубану сейчас!

БАСМАНОВ. Это Гришка Блаженный! Его царь велит везде пущать!

ШУТ. Небось, девиц голых нагляделся, вот и ликует!

ИВАН. Прочь, тварь грязная! Малюта, Федька - вон его!

ГОДУНОВ. Всю обедню испортил, дурак блаженный! А слышали, как он Матрёну -то вспоминал? Племянницу то Митрополита нашего?

-24-

Всем скопом "вышибают" юродивого за кулисы. Слышны еще шум борьбы, вопли юродивого. В это время ширма исчезает. Все девицы снова за столом. Одновременно с разных концов сцены появляются Иоанн и вся компания соратников. Девицы встают.

ИОАНН. Ну, и решил я, кто царицей будет, а кто дочкой моей. Слово последнее и нерушимое.

Царь в полной тишине подходит к девицам, берет за руку Евдокию Сабурову-Вислоухову. Выводит её на середину.

ИВАН. Батюшка! Батюшка! Как же ты мог?

Царь подводит Евдокию к сыну.

ИОАНН. Вот твоя невеста, Ванюша! Кланяйся, дурак!

ИВАН (падая на колени). Спаси Бог, батюшка! Прости, что усомнился в великодушии твоём! И сын я и раб я твой навсегда!

Падает на колени и Евдокия. Царь подходит к Марфе, берёт её за руку и выводит к авансцене.

ИОАНН. А вот и моя нареченная, невеста царская, Марфа! Люб не люб я тебе -а быть тебе царицей Руси великой! И понесешь ты крест свой золотой наравне со мной! И разделишь и тяготы и радости царские!

МАЛЮТА. Ура (потрясает саблей) государю нашему! Слава царице нашей!

ГОДУНОВ, ШУТ, БАСМАНОВ. Ура! Слава Государю! Слава царице!

ИОАНН (оборачиваясь к девицам). А вам, девицам прекрасным, дарю по десять золотых, да и отдаю вас замуж за самых родовитых моих опричников! Живите пока при дворце моем! От власти маменек да папенек освобождаю. А кто хочет - домой пусть едет! (Девицы визжат, обнимаются). А сей день двадцать шестого июня, тыща пятьсот семьдесят первого года объявляю днем помолки нашей! И днём помолвки сына моего Ивана и Евдокии! Господи, спаси жён наших!

-25-

Слышен звон колоколов. Все крестятся. Марфа сломлено склоняется. Подбегают Годунов и Скуратов, поддерживают её. Царь, медленно удаляется, за ним Иван с Евдокией, Годунов, Марфа, Скуратов. Шут задерживается.

ШУТ. Девки, чего застыли? А ну плясать! Праздники великие начинаются! Плясать!

Авдотья, девки выбегают в плясе. Появляются дудочники, рожечники, скоморохи. Сбоку снова появляется юродивый. Он и приплясывает и головой качает горестно.

КОНЕЦ 4-й КАРТИНЫ

-26-

АКТ 2

Песня гусляров

Ой, ты гой еси, царь великий наш!

Ты нашел жену - всех на свете краше!

На Руси такой жены - ещё не было!

И пришла любовь - неизведанная!

И решил наш царь милосердным стать,

И к ногам жены царство всё покласть!

А могущество царя никем не меряно!

Так все думали, так все верили...

КАРТИНА 5

Та же комната. Полный разгул. Здесь Гвоздев (Шут), Малюта, Басманов, Годунов, две -три растрепанные девицы. Здесь же Дарья. Под столом спит пьяный Гришка Блаженный. На столе кувшины, кубки, чаши. Слышен перезвон колоколов, крики.

МАЛЮТА (пьяным голосом). Эх, хорошо гуляем! Чего Федька, не весел? Пей за здравие царя-батюшки и жены его, красавицы Марфы Васильевны!

ШУТ. А чего ему веселиться? Ан не его племяшка царю досталась... И сам в стороне от любви царской остался (жеманно передразнивает). Ах, царь-батюшка, уж не люб я тебе, твой верный слуга Феденька...

ГОДУНОВ. Придержи язык! Хоть ты и князь, да и не таким языки резали!

БАСМАНОВ. Эй, шут! Ты погляди у меня! Давненько я к твоему язычку поганому приглядываясь. Ан ведь и отрежу ненароком...

ДАРЬЯ. А чё? Кого зарезали?

Девицы хохочут. Обнимаются с боярами. Годунов встаёт.

ГОДУНОВ. А ну, грянем - ка застольную, нашего царя-батюшки любимую. Федька, запевай...

-27-

Начинает греметь песня. Поют все, мужчины ударяют чашами о стол. Входит Иван со своей невестой, Евдокией Сабуровой-Вислоуховой. Все нескладно, еле подымаясь, встают навстречу царевичу.

МАЛЮТА. Царевич, будь здрав, надёжа наша! Эй, кто там - налей царевичу чашу полную!

ЕВДОКИЯ. И мне! Хочу вина заморского!

Слуга подносит две чаши. Все снова подымают кубки и чаши.

ГОДУНОВ. За царевича! За красу его невесту!

ЕВДОКИЯ. Ой, как хорошо! Как весело...(развязно) Эй, холоп, налей ещё!

МАЛЮТА. А когда ж, царевич, ваша то свадебка? Погулять хочу на ней...

ШУТ. Никак не нагуляется. И так еле дышим...

ИВАН. Да вот поправится Марфа Васильевна... Так скоро и свадебка...

Вмиг наступает тишина. Все переглядываются.

ГОДУНОВ (осторожно). А что, занедужила матушка наша? Сильно?

ИВАН. Да не ведаю, но думаю - сильно! Выходить на люди не может...

МАЛЮТА. Не дай Бог... Отчего ж это? Может, от сглазу, кто порчу навёл?

ЕВДОКИЯ. Никто не ведает... Мы уж с подружками молимся за здоровье Марфы Васильевны! Эй, холоп, налей ещё!

БАСМАНОВ. А коль помрёт?

ШУТ. Новый сбор девиц объявим...

ИВАН (уже гневаясь всерьез). Молчать, шут поганый! Над чем смеёшься? Аль твоя голова крепко на шее сидит?

МАЛЮТА. Рубану, ей Богу рубану!!

-28-

ГОДУНОВ. Не гневайся, царевич, уж больно много хмельного пили мы. Ты скажи лучше - как Государь, опечален?

ИВАН. Очень! Как-то странно опечален... Молчит, молится часто...

Выползает Гришка Блаженный. Икает.

ГРИШКА. Вот она, кара Господня за дела богопротивные! Всё воздастся... И...

ГОДУНОВ. Опомнись, блаженный! Чего мелешь? При ком мелешь? О голове своей подумай!

ГРИШКА. Голова моя-то... моя голова! И Митрополита нашего! А дела богопротивные может и царь творить... (Икает) Ал...ли-лли.. ли...луйя...

ИВАН. Это царские-то дела богопротивные? Смерд вонючий, заговариваешься? Малюта, Малюта! Волоки его во двор, да на плаху!

ГОДУНОВ. Царевич, не гневайся, ведь блаженный он...

ЮРОДИВЫЙ. Бойтесь гнева Божьего! Бойтесь его взгляда властного!

ШУТ. Да-а-а! А вот у трупа взгляда нет! А!? Глаза есть - а взгляда нет!

МАЛЮТА. Это ты о чём?

ШУТ. Да так...

ИВАН (становится похожим на своего отца). Блаженный - да кем-то наученный! Вон и Митрополита не зря вспомнил! Во двор!

МАЛЮТА. Вот и рубану! Ой, рубану!

Малюта хватает юродивого и тащит за кулисы.

ЕВДОКИЯ (уже пьяным голосом). А куда это он его?

ИВАН. Голову рубить!

ЕВДОКИЯ. Ой, хочу посмотреть... Дарья, пошли!

-29-

ДАРЬЯ. А чё? Нет, чай страшно. Не, не пойду...

ЕВДОКИЯ. А я пойду (выскакивает вслед за Малютой)!

ИВАН. Евдокия! Да не девичье это дело, на казни смотреть (выбегает за невестой).

ГОДУНОВ. Ох, не вовремя царица занедужила...

БАСМАНОВ (тихо, в сторону). Новую найдём...

Слышен дикий крик юродивого. Смех Евдокии. Полная тишина. Все замирают. Входит Малюта, вытирая саблю тряпкой.

МАЛЮТА. Одним ворогом меньше. Блаженный, блаженный, а голова как у обыкновенного отлетела... Невесте царевича понравилось... Ну, за упокой души новопреставленного раба Божьего Гришки Блаженного.

Взахлеб пьет из чаши. Снова за кулисами шум веселья, песни, звуки дудок.

КОНЕЦ 5 КАРТИНЫ

-30-

КАРТИНА 6

Резкий контраст с картиной 5. Небольшая спаленка. Широкая постель прибрана небрежно. Стол, пол, поставец - все в подарках, вазах, игрушках. На столе несколько кувшинов разных форм. В кресле сидит Марфа в дорогом убранстве. Сидит расслабленно, видно, что ей нехорошо. На стуле с высокой спинкой сидит Иоанн. Его посох прислонен к столу.

ИОАНН. Два дня ты уже царица великая! Два дня! А тебе всё не можется! И приласкать тебя не могу, и к гостям вывести! Расскажи, что с тобой, где болит?

МАРФА. Нигде, Государь мой, нигде, не тревожься! Видно устала на свадьбе я, не привыкла к такому шумству, такому веселью... Если бы всё ты потише бы сделал...

ИОАНН. Потише? Эх, царица ты моя, славная. Да рази цари вольны в своих поступках? Разве мы делаем, что хотим? Свадьба царская - народный праздник! Слышишь? (Доносятся крики, музыка, чей-то хохот). Как я могу тишком такое отпраздновать? Всё под это дело сейчас делается. Отца твоего, я уже в бояре произвёл, хотя и суров он ко мне! Всё, что царь делает - это дело царское, необходимое! И делаем без злости или любви. Просто - надо так! Ты, наверное, думаешь, и кровь мы льём от злости своей да неправды? Да? Так думаешь?

МАРФА. Прости, Государь...Может и нельзя тебе без крови. Но ведь, где кровь - там любви нет! Там ненависть или отчаяние.

ИОАНН. А-а! Все вы так думаете! Да одной любовью государство не собрать, не спасти. Да разве люблю я кровь? Но ведь она, кровь эта, сама подступает. Сколь врагов, сколь врагов хотят и меня извести и государство разрушить. Трон мой - как клад невиданный, блаженный, многим кажется. А ради трона - этой власти сладостной, на всё идут.. Думаешь, у тебя их нет, врагов завистливых? А ты знаешь, что мать мою тайно убили? Знаешь? А кто? А ведь не стал я рубить головы, не стал казнить! А Марью, жену мою последнюю? Ведь знаю (повышает голос) убили. Чую - отравили! Но не стал я рубить голову тем, на кого думал! Не стал! А в душе-то мрак! В душе-то обида!

МАРФА. Ах, сколько же в душе твоей страшного томится... Как мне хочется твою боль себе взять... Да сил нет, да и не могу я...

-31-

ИОАНН. А, вот, понимаешь меня? А кто еще поймет меня? Кто поймёт, что не злоба движет делами моими, а происки господни! Вон, двадцать лет назад взял я великую Казань! Молодой я был, не озлоблен! Но повелел всех убить, кто оружие нес! Всех! Но детей и женщин не тронул! И сам крест нёс, и там поставил, где сейчас церковь православная стоит! (Оба крестятся) Разве ж не снятся мне все убиенные? Снятся, милая, снятся! Но не могло быть иначе! Потому что иначе - смерть и царю и всему народу русскому! Вон, хан Гирей всю Москву пожёг, и свадьбу то мы и праздновали здесь потому. Мне, что, так и прятаться от него? Ан, нет! И придут мои войска, и уничтожат его ханство! И будут гореть его города, а иначе - нашим городам гореть! И буду молиться я за души врагов убиенных! А душа не бездонна, нет! И сил терпеть всё меньше!

МАРФА. Как же ты страдаешь, Государь мой милый... Как жаль, что и говорить мне с тобой трудно.

ИОАНН (растягивая слово). М-и-и-л-ый? С малых лет не слыхивал я этого слова... От матушки лишь... И странно - не боишься ты меня, как другие. Может, уже и люб я тебе?

МАРФА. Не знаю, государь. Но ближе ты стал мне, душевнее. И жалко мне тебя всё больше.

ИОАНН (изумлённо). Жалко? Меня? (Задумывается) А, может, взаправду, достоин я жалости великой... Да, как же я забыть мог (явно лукавит). Вот, дар тебе заморский. Ожерелье жемчужное, в нём сила добрая заключена, лечит хворости.

Одевает на шею Марфы крупное жемчужное ожерелье. Начинает гладить плечи и грудь Марфы. Сначала легко, потом со страстью. Марфа застонала.

ИОАНН (пугается). Что, больно... Не хотел! А ожерелье тебе к лицу. Его ведь добывают с морских глубин там, где теплые страны, и каждая жемчужина в раковине подводной лежит долгие годы! И силы копит целебные! Не снимай его, царица...

МАРФА. Спасибо, Государь. Всё ты на свете знаешь... Как добр ты ко мне...

ИОАНН. Я добр? Хм...А хочешь, научу тебя игре заморской - шахматам? Эй, кто там?

-32-

Вдвигается несмело Авдотья.

ИОАНН. Опять ты? А и ладно. Там, на столике за дверью такая доска лежит, в клетку. Фигурки на ней всякие. Ну-ка неси сюда! Не донесёшь - выпорю!

Авдотья кивает, убегает.

МАРФА. Не до игр мне...

ИОАНН. Эта игра не требует движения, кроме движений мысли. А я всех обыгрываю...(Хвастает) . Я даже заморских послов обыгрываю. А свои все проигрывают. Слабаки! Если, конечно, не поддаются трусливые душонки. Вот только Годунов в ничью играет со мной. Ох, умён боярин. А, вот и игра.

Авдотья с трудом несёт доску с расставленными дорогими фигурками. Ставит её на стол. Отходит в сторону.

ИОАНН (Авдотье). Пошла вон, плясунья.(Авдотья стремглав убегает). Так, царица моя, это шахматы. Стоят две армии... Белая - Это моя, чёрная - вражья Всё у них есть. Кавалерия, ратники, командиры, пушки (показывает фигуры), есть и цари с царицей. Они воюют между собой. В плен берут...

МАРФА. И здесь война? А что с пленными делают?

ИОАНН. Да что с ними делать? Казнят к чёртовой матери!

МАРФА. Как всегда... Не смогу я сейчас играть. Вот, отдохну, потом поучи меня. А то подумаешь, что глупая я...

ИОАНН смотрит на стол. Встаёт.

ИОАНН (смущенно) Прости, забыл я, что недужна ты. Пускай так постоят, вишь, какие красивые они. Дарю! Вот сколько даров тебе принесли богатых. А это что? (Берет небольшой кувшинчик с тем самым приворотным зельем).

МАРФА (смущенно). Это... То матушка моя дала, чтоб я пила. Чтоб тебе понравилась. Больше никто не пил. Да и я один глоток всего сделала. Когда пить хотела. И всё...

-33-

ИОАНН (подозрительно) Это что ж, приворотное зелье? Так и вот - приворожила ты меня! Ну, да! И незаметно так!

Оба засмеялись. Марфа вдруг охнула и склонила голову.

ИОАНН. Марфуша, что с тобой? Эй, лекаря!

МАРФА. Не надо, сейчас пройдёт!

ИОАНН (стучит посохом). Лекаря! Лекаря!

Вбегает лекарь Елисей Бомелий с мешочками, кувшинчиками лекарств в руках.

ИОАНН. Вот, лекарь англицкий. Я верю ему. Пока...Ты, Елисейка, вылечи жену мою немедля! Два дня сроку даю! Понял?

БОМЕЛИЙ (с акцентом небольшим). Прости, Государь великий, всё в руках божьих, и коль даст он мне знак свой...

ИОАНН. Я даю тебе знак свой! Я! Ты царицу лечить будешь! Царицу русскую - разумеешь?

БОМЕЛИЙ. Разумею... Ты бы, господин мой, вышел из спальни, мне осмотреть её надо.

ИОАНН (подумав). Ладно. Потом всё доложишь в подробностях. И ты, Марфуша, всё расскажешь... (Угрожающе) Лечи, лечи, лекарь! Чтоб здоровой была, царица русская!

МАРФА. Спасибо, Государь, за заботы твои...

ИОАНН. Вот когда скажешь мне, "спасибо, муж мой милый", тогда, тогда...ну, тогда и всё!

Уходит, незаметно прихватив с собой кувшинчик с приворотным зельем.

БОМЕЛИЙ (подсаживаясь к Марфе) Ну, что болит - то голубушка?

-34-

Марфа откидывается в кресле и теряет сознанье. Бомелий спешно начинает рыться в своих мешочках, доставая лекарства.

КОНЕЦ 6-й КАРТИНЫ

-35-

КАРТИНА 7

После застолья в той небольшой столовой полный беспорядок. Валяются кувшины, недоеденная пища, кружки. Вповалку лежат опричники, бабы, скоморохи. Кто-то играет на дудочке, кто-то обнимается. Входят Годунов и Малюта Скуратов. Малюта пьян.

МАЛЮТА. Чего звал, Борис? Чего от пиршества отозвал? И спать я хочу...

ГОДУНОВ. НЕ о пиршестве и сне думать надо, а о головах своих!

МАЛЮТА (трезвея). Головах? Наших? Что, заговор открыт? Говори, боярин!

ГОДУНОВ (оглядываясь) Дело государственное! Вот... И поговорить-то негде! Прогони всех этих смердов пьяных.

МАЛЮТА. Этих? И то! (Выхватывает саблю и одновременно взмахивает плетью). Вон, холопы! Всех изрублю! Все во двор водой обливаться!

Начинает стегать плетью пьяных и бить саблей плашмя. Все вскакивают в панике, мечутся, убегают. Годунов с усмешкой наблюдает.

МАЛЮТА. Всё! Чисто!

ГОДУНОВ. Эдак ты любое пьянство можешь прикрыть! Все и пить-то будут бояться!

СКУРАТОВ (отдуваясь). На Руси никогда пить бояться не будут. Особливо те, кто при власти.

ГОДУНОВ. Эк ты мыслишь интересно. Ладно, теперь о деле. Знаешь ли ты, что государыня наша, Марфа Васильевна, недужна?

МАЛЮТА. Да знаю. Ну, выздоровеет, поди... А что?

ГОДУНОВ. Да говорил я с лекарем этим, Елисеем Бомелием... Боится он за голову свою. Не просто больна она, а умирает уже...

МАЛЮТА (крестится) Спаси, Господь! Ну, а мы в чём виновны? Уж, государь-то лекаря и велит наказать... Мало ли их, лекарей заморских, на свете. Нового призовём...

-36-

ГОДУНОВ. Ежели бы так. Ведь уже третью жену Государь похоронит, И похоронит незнамо от чего!

МАЛЮТА. Как это?

ГОДУНОВ. А вот послушай его сам. (негромко) Эй, Елисей.

Осторожно, с опаской, входит Бомелий.

ГОДУНОВ. Поди ближе! И говори! Не мнись, всё, что мне говорил - говори! Я друже твой, я тебя оберегу...

БОМЕЛИЙ. Что ж... Плоха ваша государыня. Плоха! Так плоха, что и сказать нельзя. Даже женой не смогла стать царю вашему.

МАЛЮТА. Как это? Не понял! Заговариваешься, лекарь?

БОРЕЛИЙ (крутя головой). Нет! Девица она до сих пор. Вчера смотрел её всю. А, самое странное, что не могу понять, отчего ей так плохо! Какой недуг её гложет! А государь ваш в печали всё большей...

За сценой снова пьяный шум, вопли, смех. Все невольно оглядываются. Влетает, танцуя устало, Авдотья.

МАЛЮТА. Во, опять эта неугомонная! Ты когда устанешь, плясунья?

Авдотья вдруг бессильно валится в кресло и засыпает.

МАЛЮТА. Эй, любимица царская - топай отсюда! Здесь разговор сурьёзный! Эй!

Трясёт её за плечо. Авдотья начинает храпеть.

ГОДУНОВ. Вот и голос её услышали. Очень приятный...(Храп). Не трогай её, в беспамятстве она. Всё гуляют.. А Государь в печали всё большей. И не знает, Государь, кого винить то! А значит, значит... понимаешь?

МАЛЮТА.. Что "значит"? Да говори же, Бориска!

-37-

ГОДУНОВ. А значит, на всех нас Государь будет думать! Пока виновного не сыщем. Ну, ты иди, Елисей! Это уж не твоё дело. Иди! И лечи царицу молодую, лечи, как тебя в Кембридже учили!

Бомелий уходит.

ГОДУНОВ. Мы сами должны сыскать того, кто в недугах её виновен. Сами! Иначе и наши головы полетят!

МАЛЮТА. Но мы то...

ГОДУНОВ. Да самые ближние мы! Самые ближние к царю и царице его! Кто за одним столом с ними на первом пиру сидел? Мы! Кто вино разливал? Мы! Кто...

Входит, приплясывая, шут, князь Гвоздёв.

ШУТ. Сиё веселье непрекращаемо! А вскоре и сына царского женим! (Икает) Выпил бочку мёду я, но свежа душа моя! О, други мои? Чего пригорюнились? Пошли к девицам-плясуньям!

ГОДУНОВ. Вон одна уже наплясалась. Делай с ней что хошь.

ШУТ. Ещё по чаре? И будем как она - в беспамятстве! А в нашей жизни - беспамятство - забвение от страха! От гнева царского!

МАЛЮТА. Пошёл вон! Не лежит душа к вину...

Шут смотрит на Малюту Скуратова. Тот забеспокоился.

МАЛЮТА. Ты чего?

ШУТ. Сколь много мусора плавает на волнах истории...

МАЛЮТА. Это ты о чём?

ШУТ. Да так... Эх, горькое вино этой свадьбы царской! Пей, Малюта!

МАЛЮТА. Да не хочу!

-38-

Входит мрачный ИОАНН. Он всё слышал. Шут падает на колени, Годунов и Скуратов склоняют головы.

ИОАНН. Чего же от вина-то лик свой воротишь, Малюта? Аль царское угощение не по нраву?

МАЛЮТА. Да что ты, государь! Уж много мы его приняли! Но коль приказываешь, выпью ещё! За твое здоровье!

Малюта Скуратов подбегает к столу, хватает кувшин. Царь мановением руки останавливает его.

ИОАНН. Погоди, Малюта. Поставь питье это. Ну, как, слуги мои верные, возьмите свои чаши пустые... Эй, Федька, где ты? Федька!!

Вбегает Басманов.

БАСМАНОВ. Здесь я, Государь! Чего прикажешь?

ИОАНН. Возьми-ка и ты чашу пустую. Вот так! А теперь попробуйте моего вина... Особого!

Разливает по чашам приворотное зелье, взятого со стола Марфы.

ИОАНН. Ну, за здоровье царицы нашей, моей разлюбезной Марфы Васильевны!

Все с ужасом и подозрением смотрят то на чаши, то на царя, то друг на друга. Иоанн также внимательно оглядывает всех.

ИОАНН. Чего боитесь - то? Боится тот, кто виновен в чём! Али не прав я?

ГОДУНОВ (громко). За здоровье царицы нашей, государыни Марфы Васильевны! Жить ей сто лет! (Залпом пьёт)

ВСЕ ХОРОМ, ОДНОВРЕМЕННО. Будь здрава, царица наша! За здоровье Марфы Васильевны! За здоровье государыни нашей!

-39-

Пьют каждый по-своему. Царь внимательно наблюдает. Наступает тишина. Все стоят, словно ожидая чего-то ужасного. Снова взрыв веселья за стенами столовой.

ИОАНН. Вот и ладно. Знать, не ваша вина... Гуляйте дальше, слуги мои верные.

МАЛЮТА. А как же ты, не с нами?

Царь, поникнув, медленно уходит. Все смотрят ему вслед. У всех со звоном падают из рук чаши.

КОНЕЦ 7 КАРТИНЫ

-40-

КАРТИНА 8

Келья Митрополита КИРИЛЛА. Он сидит в кресле и дремлет. Вбегает Послушник.

ПОСЛУШНИК. Владыка, Владыка! (падает на колени). Вести плохие!

МИТРОПОЛИТ (недоуменно) Ась? Кого?

ПОСЛУШНИК. Очнись, Владыка! Гришку Блаженного казнили!

МИТРОПОЛИТ. Как казнили? (В панику натягивает клобук, хватает, роняет посох). Как это? Блаженного Божьего человека?

ПОСЛУШНИК. Они, ближние, Басманов, Скуратов да Годунов свой розыск учинили... Ан Гришка-то и кричал: "Мол, гнев Божий на царицу пал! "А они - хватай Гришку, государево дело здесь!

МИТРОПОЛИТ (всё ещё не понимая). Какое дело?

ПОСЛУШНИК. Ну, кто мол, царицу изводит, в хворость её вводит! Гришка то сказал, что царь богопротивные дела творит. А там царевич был, Иван! Приказал - и Гришку схватили и... голову сразу и отрубили.

МИТРОПОЛИТ. Спаси, Господь! Царство ему небесное! А... обо мне ничего не говорили? Не пытали его?

ПОСЛУШНИК. Пока не слыхивал, Владыка! Да они Гришку и не пытали! Сразу и убили!

МИТРОПОЛИТ. Спаси нас, Господь, от гнева царского! Хоть бы забыл он слова мои, хоть бы забыл, о чём я речь вёл тогда, за столом царским...

Входит Басманов.

БАСМАНОВ. Ни о чём Государь наш не забывает, нет! Помнишь, как предтеча твой, Митрополит Филипп, против царской воли пошёл, как опричнину хулил?

МИТРОПОЛИТ. Помню... Как не помнить.

-41-

БАСМАНОВ. А помнишь, как я одежды церковные с Митрополита Филиппа срывал прямо в храме, помнишь?

МИТРОПОЛИТ (хватаясь за сердце) Как не помнить ужаса этого! Святителя нашего прямо в храме Божьем били!

БАСМАНОВ (удовлетворенно). То-то и оно! И на тебя Государь сильно гневается! Очень сильно!

МИТРОПОЛИТ. Так ты по душу мою приехал, Фёдор?

БАСМАНОВ. И так и эдак! Всё в руках твоих, Митрополит. Видно, вскоре умрёт, Государыня наша, а Государь то так этого дела не оставит, нет. Так вот, Владыка, благослови - ка ты все будущие дела царские! Дела гневные!

МИТРОПОЛИТ. А если они в дела... в дела злодейские обернутся?

БАСМАНОВ. Опять ты супротив говоришь? А что, если я сейчас с тебя твои ризы сдеру да голым в храм выпихну? А, (с издёвкой) Кирюха?

МИТРОПОЛИТ. Спаси, Господь! Будь по-вашему - благословляю я все последующие дела царя нашего, Иоанна Васильевича! Все его казни! (Крестится на икону). Дела помазанника Божьего!

БАСМАНОВ. Завтра в храме об этом скажешь перед народом! Да не юли, сам знаешь, что Государь наш всё помнит!

Басманов уходит. Митрополит без сил падает на колени.

ПОСЛУШНИК. Как же так, Владыка? Ты же беззаконие благословишь! Казни будущие!

МИТРОПОЛИТ. А разве не благословил я опричнину страшную? Благословил! Но ведь опричнина помогла государство собрать воедино... Но... Боже.. Боже, сколько много крови скрепило это государство! Сколько много безвинно убиенных ради государства этого. Бояр и смердов казнили без счета! Гришку Блаженного убили... По моей вине! А хочет ли этого Господь? Боже, помоги, не могу больше! Нет сил! Сердце моё, сердце!

Падает без сознания, хватаясь за сердце.

-42-

ПОСЛУШНИК. Люди! Люди! Сюда!

Слышно мощное церковное пение.

КОНЕЦ 8 КАРТИНЫ

-43-

КАРТИНА 9

Спальня царицы Марфа. Она лежит. Рядом, почти на коленях - Иоанн.

МАРФА (слабым голосом). Иди, Государь, отдохни. Чай устал со мной...

ИОАНН. Да рази это усталость? Ты скажи, что болит у тебя?

МАРФА. Ничего...

ИОАНН. Так почему же таешь ты на глазах? Кто виновен? Любушка ты моя...

МАРФА. Никто. Видно, накопилось грехов много, они на меня, жену цареву, и легли...

ИОАНН. Впервые ты себя женой царевой назвала... Значит, меня мужем нарекла. А грехи... Грешен то я, чего ж на тебя болезнь напала?

МАРФА. Да так, видно, Господь решил. Такое наказание...

ИОАНН. Так, получается, мне наказание через тебя Господь передал? А если нет, если чей-то злой умысел? Отрава какая?

МАРФА. Не ищи виновных... Будь милосерден.

ИОАНН (будто не слышит). Дивно всё мне! Всё милее ты мне! Как из мира иного, не нашего! Вот болеешь ты, так и женой не стала, а привязываюсь я к тебе всё больше. И подумать мне страшно, что изведёт тебя хворость безвинно! И подумать страшно, что не узнаю я - отчего! Ведь две жены похоронил я?! Проклят ли я? Как узнать?

МАРФА. И ты мне близок стал. Я понимаю теперь, как тяжел и колюч венец царский, как горька судьба Государя... А, знаешь, я уже не жалею, что на твой Указ откликнулась. Вижу, как ласков ты стал ко мне, а, значит, и ко всем другим! Милосердие уже стучится в твоё сердце...

-44-

ИОАНН. Опять милосердие... Экое слово то скользкое. Выздоровеешь - вместе будем править! Как ты пожелаешь... и поймешь ты, что через милосердие такие беды хлынут на Русь, что моё правление сказкой покажется. Вся Азия врагами , как поток, навалится. И Византия и Кавказ. Ну, сердце моё, перестань болеть, ну, что тебе хочется? Какие яства, какое питье, каких лекарей позвать еще? Мои сподвижники денно и нощно молятся о твоём здравии, вон все колокола звонят! Но как тебя на ножки поставить, как отвести беду? Ведь полюбил я тебя без памяти!

Марфа устало закрывает глаза.

ИОАНН (негромко). Лекарь! Елисейка!

Вбегает Елисей Бомелий. Иоанн кивает на царицу. Лекарь хлопочет, что-то даёт выпить Марфе. Она открывает глаза.

ИОАНН. Вот и глазки царица моя славная открыла. Знать, питье сие полезно...

Ты, Елисейка, дай его попить всем... Что бы знал я, что не отрава оно! И всё, что царице даешь - всем в питье подлей!

БОМЕЛИЙ. Воля ваша! Исполню всё!

ИОАНН. Уходи! Да за дверью стой, но не подслушивай!

Бомелий уходит.

ИОАНН. Лучше тебе стало?

МАРФА. Лучше, Государь..

ИОАНН. А вот тебе и подарок. Одень это кольцо с яхонтом великим. Его еще князь Олег из Царьграда добыл. Одень, никто его еще не носил. Он хоть и красный, но крови на нём нет. Дай свою рученьку.

Марфа протягивает руку. Царь одевает кольцо. Оно спадает. Царь поднимает его, одевает, оно снова соскальзывает.

ИОАНН. Эк, исхудали твои пальчики. А ты ладошку сожми, держи колечко то...

-45-

Марфа сжимает ладонь, чтобы кольцо не упало. Царь целует её руку.

ИОАНН. Вот и ладно. В этом камне великая целебная сила заключена. А камень этот от ядов и наговоров защищает. А вот скажи, Марфуша, как вот выздоровеешь - что ты мне в делах моих присоветуешь? Как править будем?

МАРФА. Ты Государь - ты и править будешь.. А я бы хотела, чтобы дети боярские учились наукам всяким, чтобы меньше крови и казней видели, чтобы подданные твои тебя чтили за... (испуганно замирает) за милосердие и дела добрые!

ИОАНН. Опять ты об этом... А знаешь ли ты, что хотел я от царства отречься? Что для этого и сюда, в Божье место, Александрову слободу перебрался, да молюсь с подвижниками моими денно и нощно! Слышишь?

Встаёт, открывает оконце. Слышно церковное пение.

ИОАНН. Слушай, царица! Это ведь я написал и слова и музыку службы праздника Владимирской Богоматери, и (по-детски хвастаясь) всё для канона Архангелу Михаилу - тоже я написал!

МАРФА. Видишь, какой ты у меня... я и не знала.

ИОАНН. А много ли ты знала в Коломне своей... Да и я, как поговорю с тобой, понимать начинаю, что не всё я знаю, не все людские души открывались мне. Марфуша, а, Марфуша? Ты уже сказала мне давеча, что муж я тебе... Ох, как обрадовала ты меня. А теперь скажи - люб я тебе? А?

Марфа, видимо, что-то хочет сказать, но силы оставляют её.

ИОАНН. Люб али нет? Люб? Люб?

Марфа теряет сознание. Иоанн встаёт яростно.

ИОАНН. Не люб! Может, оттого и сохнешь, жена моя, мужем не тронутая! Кто ж дознается? Горе ж всем, кто виновен мог быть! Лекарь!

Снова вбегает Бомелий. Иоанн уходит. Бомелий начинает лечить Марфу. Иоанн выходит на авансцену.

-46-

ИОАНН. Господи! Да что же происходит во владениях твоих? Ведь полюбил я Марфу, полюбил всем сердцем! Оно как бы оттаяло на солнце! А ты, Всемогущий, закрываешь это солнце. Сохрани её для меня, для Государства русского! А коль решил ты, Господь всемилостивейший, за грехи меня наказать, так и наказывай меня! Передай мне её болезнь! Дай мне кару великую! Всё приму! И пусть не люб я ей, но сохрани мою любовь великую! Она одна у меня, другой - не было!

КОНЕЦ 9 КАРТИНЫ

-47-

КАРТИНА 10

Комната из 1-й картины. Все ближние здесь. На Годунове и сыне Иване - монашеские одеяния. Такие же одеяния Басманова, Гвоздева, Скуратова валяются как попало.

ГОДУНОВ. Ну, други мои, что прознали за дни эти?

ШУТ. А ничего! Прознали лишь, что велико число тех, кто мог бы нашу царицу хотеть извести. Так велико, что и сказать страшно. Все девицы, что в невестах царевых ходили - и то их две тыщи!

МАЛЮТА. Но никто ж не кричит об этом. Я вон Гришку Блаженного казнил, государь разгневался, простил, хотя царица Марфа Васильевна не велела никого казнить...А Государь даже велел дружину нашу пока не вести против Ордена Ливонского. На обороне оставить. Такого и не было ещё у нас! Опричники мои жиром зарастают...

ИВАН. А батюшка на меня гневается. Мол, зачем я с ним в спор за невесту вступался. Да так гневался странно... ну, тихо гневался. А все равно страшно. Ой, как же боюсь я батюшку, ведь больно тих он стал, больно милостив... Всё про свадьбу мою говорит, что скоро мол, как поправиться царица... А кто ж мог такую порчу на матушку нашу навести?

БАСМАНОВ. Из боярских дочек царицы соперницы были Романовы, Милославские... Всё, что ли?

ШУТ. Сабурова-Вислоухова, невеста твоя, царевич! Тоже в соперницах была!

ИВАН. С ума сошёл, шут?

ГОДУНОВ. Да нет, этих винить не стоит. Вот, кого надо метить - это Морозовы, Колычевы, Плещеевы, Волынские, Патрикиевы-Гедиминовичи. Их Государь и так не жалуют. Вот на них надо гнев отвести его,

БАСМАНОВ. А коль не будет гнева - то?

ГОДУНОВ. Коли умрёт царица - будет!

-48-

БАСМАНОВ. А что, переживём и этот гнев! Может, тогда Государь снова вспомнит самых близких друзей (жеманится как женщина) вспомнит любовь свою верную?

МАЛЮТА. Тьфу!

ГОДУНОВ. Перестань ерничать, Федька. Ведь и твоя племянница в невестах царских ходила. Значит, и на неё подумать можно.

БАСМАНОВ. Не заговаривайся, боярин (выхватывает саблю)!

МАЛЮТА (тоже обнажая саблю). Сразиться хочешь? Только сначала моего клинка попробуешь!

Надвигается на Басманова. Тот отступает.

ШУТ. Федька, скажи, что пошутил ты!

ИВАН. Прекратить свару! Клинки в ножны, ну!? Скажи, Федька, что пошутил!

БАСМАНОВ. Ну, пошутил...

Басманов торопливо прячет саблю. Малюта Скуратов делает то же как бы с сожалением, усмехаясь. Годунов разливает вино в чаши.

ШУТ (глядя на Малюту) Не всякий череп есть голова.

МАЛЮТА. Это ты о чём?

ШУТ. Да так...

ГОДУНОВ. Негоже нам в сей час ссориться. Лучше выпьем ещё раз за здравие царицы нашей болящей, Марфы Васильевны.

Только они приподнимают чаши, как врывается Елисей Бомелий.

БОМЕЛИЙ. Бояре! Иван! Боже мой! Всё! Всё! Нет царицы нашей.. почила в бозе... Нет...

-49-

Чашы снова со звоном падают из рук. Начинается печальный колокольный звон. Все спешно одевают монашеские ризы, падают на колени. Медленно, потрясенно входит Иоанн, опираясь на плечо Авдотьи. Лекарь падает у его ног ничком. Молча смотрит царь на молящихся.

ИОАНН (тихо, страшно). Ну, сподвижники мои верные, что скажете?

БОМЕЛИЙ. Прости, государь, не уберёг! Не казни, не казни только!

Все молчат.

ИОАНН. А вы, слуги верные, что, языки проглотили? Умерла ведь царица от хворости неведанной! Неведомо кем насланной... Сказывайте, что вызнали в государстве моем? Кого винить будем в смерти царицы мои, жены моей Марфы Васильевны?

БАСМАНОВ. Да никого не виним мы, никто не виноват!

МАЛЮТА. Не дознались мы! Не признался никто.

ИОАНН. А коль не виноват никто, (повышая голос) знать, виновны все! ВСЕ! Даже она!

Толкает Авдотью, она падает. Бьет посохом. Дергается как бесноватый. Все со страхом отклоняются от него.

ГОДУНОВ. Разреши слово сказать, Государь!

Царь медленно оглядывает его. Поднимает посох. Все замирают. Царь медленно опускает посох. Ждёт.

ГОДУНОВ. Правды никто не дознался, но думается, есть злодеи, кто мог бы порчу навести. Есть! Вот, записал я их... (падаёт список).

БАСМАНОВ (тихо). Всё... Обошел нас Бориска.

ИОАНН (отталкивая список). На словах скажи, при всех!

ГОДУНОВ. Поименно трудно, а вот в родах Колычевых, Морозовых, Плещеевых, Гедиминовичей есть корысть против царицы нашей усопшей...

-50-

ИОАНН. И это всё? Хитер и осторожен ты, боярин. Но не спасешь ты никого! Всех, кого назвал - схватить и казнить! Всех! А где ж Собакины? И отец и мать где?

ГОДУНОВ. Но они же родители Марфы Васильевны...

ИОАНН (почти безумно). Значит, они жить будут, а дочь их нет? Головы отрубить обоим! А где же Митрополит Кирилл?

БАСМАНОВ. Без памяти он! Занедужил сильно.

ИОАНН. Вот и Господь помогает мне... Лекаря нашего - на цепь! Поваров, кто пищу готовил - всем головы рубить! Челядь охранную царицы - всех на кол садить! Слышишь, Малюта? Всех руби!

МАЛЮТА (испуганно). Слышу, Государь! Всё исполню! А... эта (показывает на Авдотью)?

ИОАНН. В монастырь! На веки вечные! Так исполняй же! А вы молитесь, молитесь за души казнённых...

Выходит на авансцену. За его спиной в полутьме начинается яростное движение, хватают, волокут мужчин и женщин, крики о помощи.

ИОАНН. Вот и пришёл час возмездия. Нет в сердце моем ни любви, ни сострадания. Да, неужто, Господи, нельзя нам, властвующим, любить по-настоящему, нельзя вкушать тепла и доброты? Неужто все мы, власть предержащие, прокляты тобой, Господь? А ежели прокляты, то вижу я там, вдали, сквозь века, лики властителей великих Руси нашей и вижу море крови, где плывут головы отрубленные, где отцы убивают детей, а дети отцов своих, где тонут и сгорают тысячи невинных. И всё ради того, чтобы убить малое число виновных! Милосердие? А кому оно нужно, коли изводят таких, как моя Марфуша, мой огонёк угасший? Моя птица, не сумевшая взлететь! Вот, колечко осталось, что с пальчика упало. (Смотрит на колечко с яхонтом (рубином). Не спасло колечко, царицу мою ясную. Будь проклят, злодей неведанный! Да будь проклята моя власть, да будь проклят всяк, кто к ней стремится! Во все времена! Нет в мире чистой власти и не будет никогда, как не будет никогда счастлив тот, кто властвует! И чем выше власть - тем страшней расплата! И нет страшней расплаты, чем любовь угасшая. А ты, Марфа, прости меня, что не спас, не уберёг тебя! И осталась ты мне невестой навечно. Твоя душа летит

-51-

туда, всё выше, а моя вниз, в черноту и страх! И путь этот остановить нельзя! Аминь!

Колокольный звон, нарастают крики о помощи, лязг стали, видны сполохи костров.

КОНЕЦ СПЕКТАКЛЯ

-----------------------------------------------------------------------------------------

Ледовской Дмитрий Александрович,

Автор книг "Лунный свет удлиняет тени", "Бюст", нескольких сценариев для ТВ,

Магаданского и Владимирского театров.

Тел. дом. (499) - 267-69-35, моб. 8-916-137-06-70

Оставить комментарий © Copyright Ледовской Дмитрий Александрович (metlofon@mail.ru) Размещен: 10/12/2012, изменен: 10/12/2012. 97k. Статистика. Пьеса; сценарий: Драматургия Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Первый в мировой истории "конкурс красоты" - Иван Грозный выбирает себе невесту из 2000 невинных девушек. Оригинальная версия, оригинальный сюжет,лбовь, трагедия...

Ледовской Дмитрий Александрович : другие произведения.

И смех и грех и смерть