Аннотация: Что происходит в мыслях и делах участников спектакля после премьеры? Ответ в ироночном эссе Дмитрия Ледовского
Дмитрий Ледовской
Автор предупреждает - всякое совпадение имен и событий - случайно.
ЗАНАВЕС УПАЛ
театральное эссе
Зал радостно аплодировал стоя. Цветы получили и главные герои и все, вышедшие на поклон, даже мешковатый и бездарный Лека Глезаркин, сыгравший крохотную роль сельского учителя с одной репликой:
-Все пришли? Начнем урок...
И тут, по фантазии режиссера, в класс влетел Чёрт, и все испуганно разбежались.
А после того, как занавес отделил сцену от зрительного зала, в окружении декораций началась потная, восторженно - слюнявая, процедура обмена поцелуями и поздравлениями.
-С премьерой! - директор театра Ухватистый первым обнял режиссера-постановщика, заслуженного деятеля искусств, лохматого и крикливого, Никодима Невольского и подумал: "Где же я тебе возьму сто тысяч за премьеру? Спектакль-то так - средненький. Надо как-то надуть этого вымогателя"
- Спасибо! И тебя с премьерой, - ответствовал режиссер, а в голове блеснуло: " А где же он возьмет сто тысяч мне за спектакль!? Надует, старый черт, надует!"
-Поздравляю! - радостно обняла главную героиню молоденькая Сташа Непотребная. - Все отлично, только в конце ты чуть устала и поблёкла. Ну, как будто постарела сразу...
"Так тебе, - проскользнуло в головенке Сташи. - Все же знают - легла ты под Невольского, вот и получила роль. Бездарность дряхлая!"
"Целует, а сама укусить норовит, - нежно улыбаясь думала прима театра Ангелина Заблудшая. - Ничего, повертись ещё в ролях прислуг и служанок. Так, лет десять, не меньше. Я поспособствую этому".
"Надо, надо запретить спектакль и уволить режиссера! - билось в голове у областного министра культуры Гнии Апломбовне Горгачёвой, когда она, позвякивая многочисленными висюльками и цацками в ушах, на груди, животе и руках, подняла преподнесенный ей лично бокал шампанского.
-Друзья! - звучно сказала Гния Горгачёва. - Спасибо всем! Прекрасный спектакль! Он войдет в сокровищницу нашего российского театрального искусства. Замечания мои, как министра культуры, совсем незначительные. Надо обязательно убрать слова "сивуха" и "гроб". Первое слово - грубое, второе - действует на психику зрителей, особенно детей.
-Но это же гоголевский текст! - не сдержался Невольский.
-Понимаю, - усмехнулась Горгачёва, - но время великого пролетарского писателя прошло и можно что-то и поменять в горьковском тексте.
Она милостиво улыбнулась на смех всех собравшихся, приняв его как одобрение своим словам, и громко глотнула из бокала.
"Вот дура безграмотная, - усмехнулась и театральная журналистка Тата Алескаева, - ни черта не знает и не понимает, Гоголя путает с Горьким, но всё равно, придется к ней идти, без неё статью не пропустят".
Тате Алескаевой спектакль понравился, но так как она ненавидела мужскую половину актеров театра за то, что никто, даже померший от её любви худрук Голосистый, не воспринимали её всерьез и как журналистку и как женщину, о театре, режиссёре и спектаклях, Тата писала только плохие рецензии. Но она крикнула:
-Присоединяюсь к Вашим словам, Гния Апломбовна!
"А сама опять гадость напишет, - мелькнуло одновременно в головах директора, режиссера, всех актеров". Но все соединились в гуле одобрения и звяках чоканья.
Главный герой, отлично исполненный актёром Полем Растущим, содрал свой пышный парик и подошёл к Алескаевой.
-Всегда восхищаюсь вашими рецензиями, - склонил перед ней лысеющую голову Растущий. - всё правдиво, жестко... Давайте как-то поговорим наедине о спектакле, моей работе...
И подумалось ему - "мне же надо получать звание "Заслуженного артиста", нужны хорошие рецензии, черт с ней, проявлю внимание".
-Да-да! - румянец полыхнул на желтых щёчках журналистки. - Завтра созвонимся. Сыграли вы отлично, спектакль спасли именно вы, но о чем поговорить - есть всегда.
Принимая поздравления, цветы и бокал шампанского, пожилой и очень хороший актер Внякин, скрывая за улыбкой гримасу боли, злился до дрожи и косился в сторону режиссёра и балетмейстера. "Идиоты! - Внякин заметно содрогался. - Заставили плясать и прыгать как молоденького. Что, не знают о моих проблемах с сердцем и суставами? Завтра же заболею. Если до дома дойду..."
Внякин до дома добрался с помощью жены и был тут же подвержен процедурам втирания всяких снадобий в суставы, приемам многочисленных сердечных лекарств. Лёка Глезаркин объявил жене, что ему хлопали больше всех, вдоволь нахлебался молочного супа и безмятежно завалился спать. Директор уехал домой сразу же после поздравлений. Режиссер ещё долго сидел в своем кабинете, соображая, как без ущерба для спектакля убрать "сивуху" и "гроб". Ангелина Заблудшая уже дома названивала всем знакомым, хвалясь премьерой и ругая Сташу Непотребную. А Сташа, дрожа от холода, полчаса стояла перед окнами квартиры Заблудшей, испытывая острейшее и трусливое желание запустить в стёкла примы камнем. Но победила трусость - на улице было светло. Поль Растущий в компании друзей и поклонников пил коньяк и вкушал шашлык. Рабочие разбирали декорации, а Гния Апломбовна и Тата почти до полуночи разбирали и обсуждали будущую статью, где подвергалось жёсткой критике всё, кроме игры на сцене Поля Растущего. Его отдельно хвалили.