Аннотация: О Падших писали много, а вот наоборот... Если я оскорбляю чьи-то религиозное воззрения, просьба помнить что это лишь плод моей фантазии.
ВЗЛЕТЕВШИЙ.
Пойманный ангел, ангел в клетке - жалкое зрелище. И черный ангел знал это, угрюмо кутаясь в сломанные крылья.
Но ещё более жалкими были люди, сбившиеся в беспорядочную кучу коленопреклоненных тел у алтаря этой убогой церкви, бормочущие несвязные молитвы: - Господи, уничтожь его! Господи , спали это адское отродье! Господи, защити нас!!!
Защити ... Они просили защиты. Они всё ещё боялись его, пойманного и беспомощного!
И это - люди! Это трепещущее отродье - те самые твари, которых Бог поставил превыше своих лучших созданий, кому он бросил под ноги вселенную, кому дал душу... Люцифер был прав, Люцифер без сомнения был прав.
Молитвы, молитвы, молитвы... Они жглись как расплавленное серебро. Их вера жгла его кожу и холодила кровь. Черный ангел в очередной раз проклял тот час, когда утренняя молитва этих людей застигла его над шпилем деревенской церквушки и серебряной стрелой сбила на землю. Им было мало его сломанных крыльев, мало пленить его - нет, они заточили его в освященной железной клетке в месте, сам воздух которого был ему невыносим.
Люди! Ненавижу их!
Молитвы нестройным бормотанием резали ему уши. Его острый слух сам по себе стал проклятьем. А кроваво-алые, чуткие во тьме глаза резало пламя сотен свечей, источавших дымный чад. Вот это был ад - истинный ад для Падшего.
-Господи, уничтожь его!
"Нет, он меня не уничтожит. Слишком просто. Он никогда не сделает этого. Он позволит мне жить даль, умножая страдания. Их молитвы гораздо хуже материнских объятий смертной тьмы. Поэтому я обречён слушать их вечно, пока их вера не оскудеет либо пока не умру от скуки...- ангел усмехнулся - Если бы я ещё мог просить, то просил бы о молнии в сердце."
Изломанные крылья болели. Боль напоминала о том дне, перечеркнувшем жизнь на "до" и "после", дне когда он предал, потому что предали его.
Люцифер был прав. Бог предал их, отбросил самых преданных своих слуг ради полуживотных, созданных буквально из праха. И они получили величайшие из сокровищ - бессмертную душу и свободу. То, чего никогда не было у ангелов. Их предали, хотя они никогда не давали повода, исполняя любое повеление. Их предали, выбрав людей, хотя ангелы любили Его всем сердцем. Они жили Богом , а Бог предал их.
Люцифер понял это первым. И тогда на небесах вспыхнул бунт. Впервые было сказано слово вопреки и это слово потонуло в кровавом огне, но их было слишком много чтобы всех уничтожить. И тогда их изгнали, сбросив на землю, тогда его крылья впервые были сломаны и тогда же обрели черный цвет - цвет тьмы, принявшей изгнанных светом.
Крылья болели. Люди бормотали молитвы не жалея сил. Но чёрный ангел усмехался.
" Испытание веры... Испытываешь их, а, Всеблагой? Или может, меня? Ждёшь, что я попрошу смерти? Жди ... У тебя впереди есть вечность. Ты ошибся в выборе, Всеведающий. У всех людей земли не будет столько веры, сколько было у меня до того, как ты её отбросил, увлёкшись пустой игрушкой. Я едва не погиб, когда ты оставил меня, а они предают тебя, не меняя дыхания. Смотри."
Синие огоньки глаз украдкой смотрели на ангела из-под волны волос. И детский голос сбивался на совсем иные слова:
- Какой он красивый. Я никогда не видела такой красоты. Его глаза горят ярче свечей. Мне страшно, Господи. Но он такой красивый...
"Ты видишь это? Со времён Евы это всё ещё так просто... Она уже предала тебя. Мне достаточно лишь поманить - и она моя. Как тебе это, Всесильный?"
Худенькое тельце вздрогнуло под рваным платьем от взгляда ангела. Алое сияние чуть смягчилось, бледные губы слегка обозначили улыбку, и сердце девчушки забилось перепуганной птицей.
- Почему он должен умереть, Господи ? Он красивый ... Разве он сделал что-то плохое?
Скульптурное, чарующее лицо ангела манило её, слова путались на губах, щеки горели. Она поспешно уткнулась лбом в пол, продолжая молиться ещё горячее, но вместо слов с губ срывались вопросы.
Черный ангел неслышно расхохотался.
"Сделал ли я что-то плохое? Жалкая горстка праха, да я сам - воплощение всего того, что ты зовёшь злом! И я сею это зло в ваших сердцах и умишках, сею щедрой рукой, подсказываю, показываю , направляю. Не с ночной прогулки возвращался я, пролетая над вашей никчёмной церковью, а с ночной охоты за душами. И твою душу я тоже отниму. И ты никогда не узнаешь зачем. Затем, чтобы доказать, как ваш бог ошибся , выбрав вас а не нас; затем чтобы увидел , что Первый Павший был прав. Доказать это не трудно, хватило бы и истории с яблоком и глупой Евой, впервые переступившей грань предательства завета. Но Всевышний упорствует, всё ещё упорствует. Ему придётся поверить что правы были мы, а не жалкие подпевалы, оставшиеся у трона. А ты - ты лишь очередной шажок к этом. И ты придёшь ко мне сегодня"
И она пришла, когда выбившиеся из сил прихожане оставили церковь и разошлись по домам спать. Она тихонько прокралась по скрипучим доскам пола и несмело замерла перед клеткой - худая, большеглазая, заморенная сирота на вид младше своих тринадцати неполных лет. Она дрожала от страха , не осмеливаясь шагнуть вперёд и не в силах уйти. Чёрный ангел без труда читал в её душе и страх и влечение.
"Только помани и глупая овечка сама идет на заклание. Так просто, что даже скучно. Одно моё слово....нет, я даже могу не говорить."
Заговорила она:
- Я... Меня зовут Мира. А у ангелов есть имена? Наверное есть...Если не хочешь - не говори. Ты красивый. Почему все хотят чтобы ты умер? Смерть - это плохо. У меня был ягнёнок, он был болен и его дали мне. Но он умер и стал неподвижный и холодный и совсем не красивый.
Она говорила и говорила, радуясь возможности передать кому-то свои нехитрые горести и радости. Он услышал что её мать умерла ,а родни совсем нет, её держат из жалости в доме старосты и приходится много работать, так что ей нет даже времени поиграть с другими детьми, а когда работа закончена , то уже ночь и можно только смотреть на звёзды. Она любила смотреть на звёзды, когда ей было одиноко, а одиноко ей было почти всегда. Сумрачный туман одиночества клубился вокруг неё, он был хорошо знаком Падшему, так что ему порой мерещились в нём адские несогревающие костры его родной тьмы. Она говорила до самого утра.
И не молилась на следующий день, только что-то бормотала, не глядя на алтарь, а украдкой поглядывая на клетку. И вновь пришла ночью. И на следующую ночь тоже. Иногда он слушал её. Иногда - едва замечал, занятый бесконечным внутренним спором. Теперь, когда она уже попалась, она едва ли была нужна ему.
К концу третьей ночи, успокоенная его неподвижностью , анна попыталась коснуться его крыльев.
- Тебе больно, да?
Черный ангел в ярости отбросил её руку и Мира отшатнулась с глазами полными бесконечной боли. Падший усмехнулся - она боялась , что он прогонит её. Она его любила.
Это было просто смешно. Пропащая душа любила своего губителя как самое дорогое в своей короткой несчастной жизни. Её любовь маленьким огоньком вздрагивала в извечной тьме, окружавшей его. Смешно. Падшие и любовь несовместимы. Когда-то любовь уже предала их, оставив в холоде. Да, в холодном аду, который не могли согреть все его огни.
"Наверное поэтому там столько огней. Мы зажигаем огни, потому что нет тепла, но всё их красное сияние - только холод и тьма... - он раздраженно встряхнул головой, - Во имя Первого Падшего, что за ерунда лезет в мысли! Я просто болен от этих молитв!"
Мира скулила рядом на полу:
- Прости меня, пожалуйста! Я не хотела...Прости меня!
Он улыбнулся ей , чуть-чуть - чтобы только не донимала своими всплесками душевной боли чуткое сознание ангела. Обрадованная девчонка вскочила и закружилась по церкви в неумелом танце, натыкаясь на скамьи. Чёрный ангел усмехнулся, впервые позабыв вложить в это действие презрение и ненависть. Просто - она была забавна.
Под утро её поймали . Священник пришел раньше и заметил маленькую фигурку на полу у клетки. Затем чуткий ангел услышал тихие крики и мерные взмахи бича на площади перед церковью - там наказывали маленькую сироту.
Но ночью она пришла снова. Уставилась покрасневшими от слёз глазами на ангела:
- Мне нельзя больше приходить. А я всё равно пришла.
Ей было больно даже говорить. Падший чувствовал её боль - ангелы вообще очень чуткие. Исполосованная спина - это не сломанные крылья, но чем- то было похоже. Боль вообще похожа. Боль, ненависть, любовь - они идут из источников за гранью понимания, общих для всех.
В эту ночь она заснула у клетки, и ангел без труда гулял по её снам, прислушиваясь к вечным отголоскам одиночества и боли. Она проснулась слишком поздно. И снова на площади свистел бич.
На следующую ночь она не пришла. И на другую тоже. Падший заметил её отсутствие и сам себе удивился. Почти ничего не изменилось в этом проклятом мире. Лишь стало холоднее.
Она пришла на третью ночь, едва передвигая ноги. С трудом присела у самых прутьев клетки, почти у его ног. Ему пришлось склонить голову, чтобы она могла смотреть ему в лицо. Теперь Мира не говорила. Только плакала. Пульсирующая в ней боль растекалась в воздухе как волны.
Падший почувствовал как сами собой встают дыбом чёрные перья. Его крылья почти зажили. Но освященные железные прутья держали крепко.
Когда она заснула, ему пришлось стереть её сны. В воздухе и так было слишком много боли.
Шорох крыльев разбудил её задолго до рассвета. Девочка подняла на Падшего огромные лихорадочные глаза:
- Сегодня случиться что- то плохое , я чувствую. Тебе нельзя здесь больше быть. Люди устали молиться, они хотят убить тебя. Хочешь, я украду у пастора ключ и выпущу тебя?
"Ну вот, стоит только поманить и она пойдёт на всё.- как-то по привычке подумал чёрный ангел,- Да если бы я хотел, ключ был бы уже у меня и душа вашего пастора в придачу. Он слишком любит заглядывать к соседке когда соседа нет дома , чтобы одолеть меня не то что верой, а хотя бы праведностью. Я просто хотел взглянуть чем закончиться эта игра, как поступит тот, за облаками. Как обычно, он оставил решать им и тем проиграл. Но куда там этому измученному созданию...Уж лучше пастор сам..."
Шаги. Ангел не успел сообразить, как его рука скользнула сквозь прутья клетки и отбросила девочку в промежуток между скамьями. Пораженная прикосновением, девочка упала не вскрикнув. Пастор прошагал мимо, ничего не заметив. А следом ввалилась толпа с факелами .
Так рано? И на этот раз никаких детей. Раньше они всегда приводили их и заставляли молиться. Они вновь не сели на скамьи, а сгрудились между алтарём и его клеткой. Падший едва замечал их, пораженный собственным поступком. Он кого-то СПАСАЛ?
ОН?! СПАСАЛ?!!!
Мира, не дыша, свернулась под скамьёй. Её истёрзанная спина всё ещё болела, но глаза буквально светились. Она была не в меньшем изумлении чем он, но её изумление грело.
Чёрный ангел почему-то вспомнил солнце, о котором не вспоминал с тех самых пор, как оно отразилось в каплях крови на его изломанных крыльях перед последним шагом во тьму. Его выбор. Первый и единственный его выбор...
-Братья и сёстры! - вещал пастор, - Мы долго молили Господа избавить нас от этого исчадия ада, но ответа не получили. Неужели Бог отвернулся от своих верных рабов? Нет, братья и сёстры! Сегодня ночью мне было откровение!
"А как же, - усмехнулся Падший, - Откровение в объятиях соседки. О том , что люди злы, что им надоело весь день молиться пока работа стоит. Ты боишься за свою власть - вот в чём твоё откровение".
- Господь сказал мне: " Вы мои верные слуги. Вы должны вершить промысел мой на земле. Вы должны уничтожить его! Сжечь его!".
Указующий перст уткнулся в клетку и толпа взорвалась согласными возгласами. Но вдруг ( "Какая глупость! Какая бесконечная отчаянная глупость!") из своего укрытия выскочила Мира. И отчаянно попыталась загородить клетку своим хрупким телом:
- За что?! Он же ничего плохого не сделал! Он хороший! Не трогайте его!
"Я - хороший?" - поразился Падший. Он чувствовал бесконечный страх трепещущей девочки и её бесконечную же решимость. Решимость спасти его. - "Дурочка. Пламя не опаснее котёнка рядом со мной. Нечего бояться. Пусть откроют клетку и я взлечу."
Он почти готов был сказать ей это, но толпа окружила девочку, оторвав от клетки.
- Бесноватая! Поддалась тьме! Тёмный дух овладел ею! - неслось со всех сторон вместе с градом ударов.
Она не кричала. Не могла кричать. Чёрный ангел почувствовал тёмное бешенство. Страшное проклятье сорвалось с его уст и руки впились в освященный металл, обжигающий сильнее адского огня. Мышцы напряглись в одном яростном усилии и разорвали прутья как нитки.
Толпа остолбенела. Взгляд Тёмного полыхнул огнём и языки пламени поднялись вокруг.
Люди бросились кто куда, оставив у алтаря распростёртое тело. Мира.
Сам себе удивляясь, Падший шагнул к ней. Она дышала. И смотрела затуманенными болью глазами. И даже, кажется, ни о чём не сожалела. До чего же глупо можно распорядиться этим даром - собственной свободой воли! У неё был выбор. И она выбрала... его?
Пламя вилось у его ног как верный пёс. Чёрный ангел пылал беспредельной яростью. Ему хотелось убивать, уничтожать, жечь, рвать в клочки весь этот проклятый мир! Но где-то в пульсирующей багровой мгле всё ещё горел маленький тёплый огонёк.
Пламя у его ног подбиралось к лежащей девочке. Он махнул рукой, сдерживая.
"Люцифер бы этого не одобрил. - подумал ангел, - Он уничтожил бы селение со всеми кто в нём. Но Люцифер всего- лишь Первый Павший и его заветы...Пусть будут прокляты все заветы! Их создатели предают так же легко...".
Черный ангел наклонился и взял девочку на руки.
"Всех. Кроме неё. Она и так моя. Она моя."
Её боль лишь усилилась от его прикосновения, хотя глаза горели счастьем. Ангел попытался быть осторожнее, понимая насколько она хрупка. Он не умел быть осторожным, но пытался.
И вылетел в ночь из церковных дверей. Зажившие крылья неловко пробовали ветер, в груди клокотала огненная ярость. Он обернулся - и на месте церкви запылал костер. Огненный вихрь снёс один дом, второй, нацелился на третий.
И безмолвно вскрикнула у него на руках Мира, охваченная новым ужасом.
- Бабушка Селия ! Это дом бабушки Селии! Она подарила мне платье. Не делай ей дурного!
"Просить? Меня ?!" остолбенел ангел и, в изумлении, сдержал удар. Повернулся к другому дому.
- Тётушка Манна! Её дети играли со мной.
И каждый новый поворот рождал новый всплеск её взволнованного невнятного голоса, новый страх и новую боль в её истёрзанной душе. Он сам не понимал , почему слушал её. Может быть, потому что боялся - ещё боли она не вынесет.
- Во имя тьмы! - не выдержал он наконец, - Неужели эту деревню населяют святые! Кто же тогда едва не убил тебя?!
Она беспомощно улыбнулась, не в силах ответить. Воздух буквально горел от проклятий Павшего, но что-то мешало ему спустить пламя с цепи. Наконец он в ярости выместил весь свой гнев на здании церкви. Тяжелый удар потряс землю, заставив вздрогнуть всё вокруг, от церкви остался лишь глубокий провал, в котором бешено билось пламя. Мира спрятала лицо у него на груди. Ангел отвернулся и полетел прочь.
Воздух больно резал ещё не окрепшие крылья, когда он мчал над лесом. Там жила старая вещунья, он бывал у неё, но так и не смог одолеть её спокойную уверенность в высшем смысле. Теперь чёрный ангел просто не знал иного места, где ему могли.... помочь?
Она доже не обернулась, когда скрипнула ветхая дверь. Спокойно сказала:
- Входи, создание сумерек.
Чёрный ангел шагнул в полумрак, прижимая девочку к груди. "При чём тут сумерки? - подумал он. - Должно быть, она просто боится произнести имя родной мне тьмы..."
-Положи её на кровать, - сказала вещунья , собирая с полок пахучие травы. - Я помогу ей.
Он не сомневался в этом. Опустил девочку на скромное ложе как мог осторожнее. И отвернулся чтобы уйти.
- Постой! - догнал его голос старухи.
Ангел раздраженно дёрнул крылом, обернулся.
- Ты спас живую душу. Теперь она принадлежит тебе. Храни её.
Ветхая дверь едва не слетела с петель от толчка. Ангел исчез в предрассветном тумане, почти не дослушав.
- Ты поймёшь, дитя сумерек. - проворчала себе под нос старуха, смешивая целебный настой.
"Что я должен понять? Как я вообще умудрился кого-то спасти?"- хмуро размышлял ангел, вспорхнув на ветку огромного дуба. Крылья болели - они небыли ещё готовы к таким полётам. От боли или от усталости что-то стало с перьями: сквозь мглу полуночи пробивался серый оттенок пепла.
" И Люцифер этого не одобрит. Хотя я все же добыл душу. Живую душу, как сказала старуха."
Живая душа. Не туманный шарик в ладонях, который нужно швырнуть в адское пекло, пытаясь уничтожить неуничтожимое. Живая душа. Девчонка.
"Живая душа. И она принадлежит мне. Интересно, что значит "хранить"?
- Ты поймёшь...- долетел ветер. Рассвет лизнул перья первыми мягкими лучами.
Ангел передёрнул плечами и спрыгнул с дерева. Мира очнулась и звала его. Заодно можно спросить у вещуньи , что именно он должен понять...