Леккор Михаил : другие произведения.

Честь и меч. часть первая

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 5.45*5  Ваша оценка:


ЧЕСТЬ И МЕЧ

Орденская летопись II века от нашествия

  

ПРОЛОГ

   - Владимир погиб как честный воин - в бою, с мечом в руке против трусливых угорцев, напавших на небольшой отряд рыцарей чуть ли не тысячей. Подлые свиньи, - Магистр Новгородский с возмущением бросил на стол кольчужную рукавицу. Видно было - будь перед ним угорец, он бы убил его голыми руками. Магистр всегда отличался вспыльчивостью. Командование южной линией крепостей Ордена с центром в Новгороде отнюдь не смирила его.
   Он был срочно вызван, как и другие, в Замок Магистров. Гроссмейстер пал, и необходимо найти ему замену. А орденское войско все еще не могло справиться с печалью по погибшему вождю. Расширенный Совет Магистров в столице Ордена Меченосцев Новодмитриеве топтался на месте уже несколько суток, днюя и ночуя в Зале Заседаний. Сегодня, наконец, надо было решить все. Иначе стоило просто разъехаться и ждать развития событий.
   - Смерть Гроссмейстера и Патриарха Орденского никогда не бывает добрым предзнаменованием, - вздохнул Митрополит Ладожский, - старший среди Митрополитов, ставший во главе Орденской православной церкви после гибели патриарха. - Но особенно сейчас, когда нечисть собирается с силами, а наследник Гроссмейстера слишком мал, чтобы его заменить. Четырнадцать лет слишком мало, чтобы быть во главе Ордена и Церкви.
   Он хотел добавить, что и сам мальчик может легко умереть, но промолчал. Судьба рыцаря идти по лезвию меча.
   Прошло двести лет, когда на технологический мир Земли, в котором царствовали двигатели внутреннего сгорания, электричество и компьютеры напали неведомые инопланетяне. Человечество столкнулось с неведомой силой, вооруженной только дубинами и собственными кулаками, зато умеющими парализовать людей воплями-криками и выводить из строя всю их технику, непонятным полем, вырабатываемым их телами. По привычке их назвали похожими существами прошлого. Так появилась нечисть - орки, кентавры, огры и другие твари. Собравшись в сотни и тысячи, они образовывали обширные Зоны в тысячи километров, где электрическая и слишком сложная техника людей не работала. Человек мог надеяться только на себя и на свой меч. И пока они выстояли борьбе с ними.
   За эти столетия выжившие приспособились, сами превратившись в какой-то мере в орков - по силе и здоровью и по неприятию техники. Но в остальном они были люди, похожие в чем-то людей ХХ века, а в чем-то средневековья.
   И сегодня одно из государств - Орден Меченосцев, возникший в 10 году от пришествия (2214 от Р.Х.), не могло решить - как ему выжить без своего правителя, погибшего в столкновения не с нечистью. Он был убит людьми. Но не это волновало больше всего, а то, что его единственный сын был еще слишком мал. Без лидера нельзя. Распри погубят людей и без нечисти.
   - Для этого мы и здесь, - возразил сидевший по главе стола Магистр. Он устроил свой стул рядом с креслом гроссмейстера, опустевшим после последнего Гроссмейстера Владимира IХ Красивого, отправившегося в Европу по приглашению короля угорцев. Приглашение оказалось ловушкой.
   Магистр властно оглядел собравшихся, поворачивая красивую седую голову, и задал главный вопрос:
   - Будем ли мы ставить во главе Ордена четырнадцатилетнего юношу или выберем одного из нас?
   В зале наступил тишина. И девять Магистров, имевших права Митрополитов и пять Митрополитов, одновременно являвшихся Магистрами, были не в силах выдавить понятное всем.
   Хотя титул Гроссмейстера и намертво привязанный к нему престол главы Орденской церкви - Патриарха Орденского были выборными, но почти двести лет, с самого появления, во главе Ордена становился прямой наследник Владимира I Основателя. Только его принимал Освященный меч, светясь в его руках неярким алым светом, только за ним шли, не щадя свою жизнь воины Ордена, только ему верили жители городов и деревень.
   Однако сейчас, когда завершился 20-летний цикл воспроизводства нечисти, с юга, с севера и с востока надвигались сотни огров и элефантов, тысячи кентавров и орков, а с Запада грозили псы-рыцари католических и протестантских государств - пусть люди, но ничем не лучше нечисти, ставить во главе Ордена единственного ребенка погибшего Владимира IX Красивого казалось всем самоубийственным. Юноша, почти мальчик, не справится. Да, он из Владимировичей. Да, меч его признает. Но попозже. Гроссмейстером должен стать опытный воин и умелый политик.
   - Гроссмейстером может стать только наследник рода Кудрявцевых, - возразила Марина Кудрявцева, вдова Гроссмейстера, - единственный человек, не член Совета, допущенная на Совет.
   - Рыцари не поддержат зеленого мальчика, - пробурчал Магистр Новгородский. Крепкий мужчина почти шестидесяти лет, он не мог представить, как пойдет в бой за юнцом. - Нет, этого нельзя допустить!
   - И к тому же он всего лишь оруженосец. Он не имеет права избираться! - Жестко сказал Магистр-церемониймейстер.
   - Мне думается, - мрачно сказал Магистр Сарматовский, командующий северной линией крепостей, - ему придется подождать. Пусть станет хотя бы рыцарем. А то начнет нами помыкать. Мальчишка!
   Осуждающих взглядов было столько, что Марине пришлось потупиться. Консервативные Магистры не желали подчиняться четырнадцатилетнему парню.
   Взоры обращались к сидевшему во главе стола Александру Бережному, которому погибший Гроссмейстер вручил высший после своего чин Магистра Орденского, сделал своим кровником и любил как брата. Он стал почти родственником правящей династии и мог бы править, пока сын Владимира растет.
   Если бы только так...
   Александр Бережной все же не был из правящей династии, благословленной Господом на правление Орденом. Пусть Владимир Красивый приблизил его. Кровь-то чужая! Кто они такие - члены Совета Магистров - заменять Бога и ставить главу Ордена. Почти двести лет были у власти Кудрявцевы. Они создали Орден, они им управляли. Не будет ли решение Совета Магистров началом конца?
   Члены Совета, привыкнув находиться в тени Гроссмейстера, теперь не знали, что делать, и как утопающий за соломинку, цеплялись за обычаи. А обычай гласил - в случае молодости наследника выбрать временного Гроссмейстера.
   - Братия моя, - тихим голосом заговорил Митрополит Ладожский, понимая, что на нем лежит тяжкий крест предлагать кандидата. Он любил сына Владимира, но бросать его практически на смерть было сверх его сил. - Мне трудно говорить, но вы меня поймете. Голосую за то, чтобы иметь нашим Господином и Пастырем Магистра Орденского Александра Бережного.
   - Да, - выдохнул, как бросил горсть земли в могилу на гроб, Магистр-церемониймейстер Серафим Никитский, - мы должны следовать обычаю, если нет ничего больше.
   Как подобало, он подошел и бросил свою перчатку к ногам Магистра Бережного, признавая его Гроссмейстером. За ним двинулись остальные, оставляя у его ног кто кольчужную, кто бархатную перчатки.
   Решение было трудное и опасное. Предложение Митрополита никто не оспорил, не потому, что боялись, а потому, что не знали лучшего. Одно только мучило - не обманулись ли? И потому Магистр Андрей Сарматовский бросил перчатку, как оторвал собственную руку, а Магистр Дмитрий Новогродский тяжело вздохнул. Они были друзья Александра и не завидовали, а боялись и за него, и за себя. Почему сын погибшего Гроссмейстера так юн. Будь ему хотя бы лет двадцать, они бы с удовольствием проголосовали за него. Но пока ему только четырнадцать и ему следует играть в куклы.
   Только Архиепископ Новодмитриевский льстиво улыбаясь, не кинул, а положил перчатку, демонстрируя преданность новому Гроссмейстеру. Он был уверен, что тот пришел к власти навсегда, до гробовой доски. Архиепископ жаждал власти, которой при прежнем Гроссмейстере не смог бы добиться. Этой был его шанс. И он собирался его получать, опираясь на друга - союзника Магистра Александра Низвольского.
   Сам новый гроссмейстер был не рад, терзая душу мыслью - не ошибся ли, не лучше ли бы было признать четырнадцатилетнего Игоря Владимировича новым Гроссмейстером. Он не принял тронного имени Владимира Х, не опоясался мечом Гроссмейстера, приказав держать его в сокровищнице, и убрал кресло Гроссмейстеров в зал награждений, поставив вместо него обычный стул. Всем своим видом новый Гроссмейстер показывал, что он лишь временный восприемник державной власти Ордена.
   Но это не меняло положение. Гроссмейстер должен править. Совет Магистров ошибся, избрав на Державный Стол Владимировичей чужого по крови человека. Богу это оказалось неугодно, он отвернулся от Ордена.
   Через два дня после выборов Орденское войско в составе седьмого и одиннадцатого легионов во главе с новоизбранным Гроссмейстером отправилось в поход против крупного отряда нечисти, прорвавшегося сквозь сторожевые крепости северной линии. За ним устремились отряды поменьше, расширяя прорыв и было ясно, что это не просто набег - враг собирается осесть на земле людей.
   Впрочем, нечисть была робка. Прежние сражения с Орденом приучили ее к осторожности. Рыцари не церемонились с ней, вырезая всех поголовно. С врагами, приходящих с целью поедать людей, не нужно быть милосердными.
   Узнав от сторожевых постов о приближении войска людей, нечисть отошла и обосновалась на широком поле около небольшой крепости Седловки. Ночь войска провели в ожидании, а утром, едва солнце осветило местность, двинулись друг на встречу другу.
   Гроссмейстер был опытным воином, ветераном десятков сражений, войско состояло отнюдь не из новичков. Но он всегда привык опираться на ум и силу Владимира, а войско идти в бой за ним, повинуясь движениям руки с алым мечом.
   Сейчас Владимира не было. Гроссмейстер осторожно двигал войско в сражение, рыцари и оруженосцы медлили, выглядывая тварей.
   Несколько небольших ошибок Гроссмейстера и отсутствие духа решимости войска привели к поражению людей. Понеся немалые потери, рыцари начали отступать, а потом побежали. Это был позор. Но если бы только он.
   Поражение при Седловке отдало нечисти почти четверть земель, заселенных людьми. Часть из них бежала в сторожевые крепости, а остальные остались погибать от лап врага. В любом случае были обречены и те, и другие. Пока их выручало только одно - враг, опьянев от мысли, что Орден может погибнуть, и в столице им достанутся на узком пятачке тысячи человек, двинул большую часть войска к ней, а оставившие скорее демонстрировали присутствие, осадив две крайние крепости, чем уничтожали притаившихся по деревням крестьян.
   Гроссмейстер не пал духом. С горсткой рыцарей он прикрыл отступление Ордена, а когда оно отошло на безопасное расстояние, отпустил своих людей и перешел в последнюю атаку, умерев смертью берсеркера.
  

ЧАСТЬ 1

Глава 1

   Сегодня он продолжил изучение рыцарских нарядов прошлых эпох. В захолустном замке, расположенном в малолюдном районе на севере Уральских гор, все сохранилось, как пятьдесят лет назад, и скучная поначалу жизнь сменилась интересным знакомством с житьем дедов.
   Игорь с интересом рылся в пыльных одеждах, металлических доспехах, клинках всевозможных форм и размеров. Его гибкая фигура постоянно мелькала в кладовых, хранивших такие интересные вещи.
   Мать привезла его сюда одновременно и оскорбленная тем, что сын не стал Гроссмейстером и обеспокоенная за его жизнь. Слишком многие оказались заинтересованы в ее сыне. Только одни желали его возвышения, а другие понижения до двух метров ниже земли в родовом склепе Кудрявцевых. А Игорь еще так беззащитен. Как защитить себя в четырнадцать лет, когда может прирезать любой бродяга?
   Как и все матери, она видела своего сына на несколько лет младше, чем было на самом деле, и все еще вспоминала, как кормила его с ложечки.
   Семнадцатилетней девушкой она вышла замуж за пожилого Владимира Красивого с одной целью - родить и воспитать наследника престола. Гроссмейстер всю жизнь мотался по гарнизонам, воюя с нечистью, и не успел народить детишек. А потом первая жена умерла и пришлось искать молодую и несмышленую. Впрочем, пятидесятилетний Владимир отнюдь не казался уродливым стариком - не зря его прозвали Красивым - и она, выйдя за правителя по указу отца, вскоре полюбила его.
   Теперь, после смерти Владимира, на ней лежал тяжкий груз - помочь сыну стать Гроссмейстером. Красивое лицо Марины начала покрывать цепь ранних морщин.
   Что же ты Владимир оставил ее одну, взвалив на женские плечи тяжкий груз забот не только за сына, но и за весь Орден сразу?
   К счастью для себя, Игорь еще не окунулся в заботы взрослых. Высокий для своего возраста, светловолосый, он шел по жизни держась за руки матери и наставника в рыцарской школе.
   Конечно, он знал, что не стал вопреки права крови во главе Ордена и сам Орден находится в опасности, что заставляло его сердце болезненно сжиматься. Но как учил погибший отец - всему свое время. Поэтому весь мир проблем юноши остановился сегодня вокруг дамасского клинка, найденного за поясом одного из рыцарских костюмов. Клинок был хорош. Его стальное синеватое лезвие само просилось вонзиться в чью-нибудь плоть. Рукоять была простая, из уральской сосны, но это не важно. Это был кинжал работяга, а не придворная штучка, демонстрирующая, что ее владелец мужского пола.
   Еще Игоря интересовала дочь постельничьего Лиза. С прошлого года он обнаружил, что девушки существуют не только для дергания за косу и игр в казаки-разбойники. Фигуры его прежних соперниц по играм налились в самых неожиданных местах и на них было приятно смотреть. Некоторые девушки вызвали приятное томление. Шестнадцатилетняя Лиза, привлекала девичьей свежестью. Она умела строить глазки, приседая, ловко приподнять подол, обнажив стройные ножки, или изогнуться, показав прелестные груди, от чего начинало ускоренно биться сердце. А однажды они даже раз поцеловались. Это было прекрасно.
   Она уже предлагала прийти вечером, когда все лягут спать, убраться в его комнате. Дело шло к кровати, и при одной мысли об этом по телу Игоря проходила дрожь.
   В общем, в этом малолюдном суровом замке к его удивлению оказалось достаточно увлечений, не позволявших скучать. Только память о гибели отца и пошатнувшееся положение Ордена, которое, скорее всего, ему придется каким-то образом выправлять, портили настроение. Сколько он помнил себя, ему постоянно напоминали, что он единственный сын Гроссмейстера и его судьба - взойти на престол отца и быть во главе Ордена Меченосцев.
   Он схватил кинжал, выскочил на просторную веранду и принялся фехтовать с невидимым противником, выпуская излишек эмоций.
   - Хороший у вас сын, - одобрительно сказал Митрополит Ладожский, глядя на гибкого светловолосого подростка. Метущийся в беспокойстве за повисшую власть, опасающийся за Орден, он решил бросить все заботы и поехать в глушь к мальчику, которого любил как родного. Игорь сильно возмужал. Митрополит, глядя на него, гадал - не слишком ли он беспокоится, может, стоило передать ему власть. С другой стороны, как сделать Гроссмейстером оруженосца. Его самого съедят ревнители традиций о главе с Магистром-церемониймейстером. И сын у Гроссмейстера один. Его не сделаешь разменной монетой в политических играх, как желали бы его враги.
   - Игорь, подойди к нам, - вместо ответа громко позвала мать.
   Игорь бегом спустился к беседке, и остановился, тяжело дыша.
   - Сынок, к нам приехали гости из столицы.
   Он подошел под благословение Митрополита.
   - Его Преосвященство наверняка приехал не случайно.
   - Игорь! - Мать сурово поджала губы. Сейчас ее переполняла неприязнь к митрополиту, согласившегося избрать ныне покойного Александра Бережного. Сашу - милого и учтивого, ставшего в решающий момент соперником и погибшего в играх с властью. - Поосторожнее с Его Преосвященством, не поворачивайся к нему спиной, а то он еще укусит.
   Митрополит незаметно улыбнулся. Марина оставалась такой же, как в юности, горячей и вспыльчивой, готовой все свернуть на своем пути.
   - Сын мой, тебе лучше находиться в столице. Марина увезла тебя для сохранности подальше в надежную крепость, но сыновья рыцарей не могут постоянно беречь себя.
   - Я стану Гроссмейстером?
   Митрополит Ладожский тяжело вздохнул.
   - Боюсь, пока нет. Совет Магистров погряз под грузом обычаев. Даже я, временный председатель Совета Магистров после смерти Магистра Бережного и, по сути, глава Ордена, не могу ничего сделать. Тебе придется доказать, что ты уже взрослый. Надо хотя бы стать рыцарем. И, кстати говоря, пока тебе лучше остановиться в гостинице, а не в Замке Магистров. Незачем демонстрировать приближенность к престолу и дразнить наших быков. К вам, Ваша Милость это, конечно, не относится.
   Митрополит погладил нагрудный крест.
   - Есть люди, которые до сих пор видят в кресле Гроссмейстера другого человека. Архиепископ Новодмитриевский, подталкивавший к власти Бережного в надежде быть его приближенным, теперь мечтает быть Гроссмейстером сам.
   - Вот видишь, он собирается нарушить обычай. Нам незачем цепляться за написанное двести лет назад.
   Марина поджала губы, с упреком глядя на Митрополита. Игорь понял, что без него они успели поспорить.
   - Марина! - с болью произнес Митрополит. - На обычаях и на законах держится Орден. Ты хочешь разрушить его?
   Марина потупилась. За что она всегда уважала Митрополита, которого она знала еще Епископом Новгородским, так это за умение логично и трезво рассуждать, не предаваясь сиюминутным чувствам.
   - Кстати говоря, я здесь неофициально. Да, да, - подтвердил он кивком на недоуменные взгляды сына и матери, - мы живем в тяжкую пору. Игорь Кудрявцев, во имя Ордена, тебе предстоит много сделать в ближайшее время. Всевышний да поможет тебе в твоей дороге к короне Гроссмейстера. Совет Магистров, да и я вместе с ним уже сделали одну большую ошибку. Второй раз ошибаться нам просто нельзя. Ордену придется туго. А тебе, Игорь, может стоить жизни. Поэтому скорее всего, сейчас Совет Магистров начнет тянуть.
   Чего бы вам с Владимиром не родить еще пару сыновей, - упрекнул он Марину.
   Та только вздохнула. Они пытались. Но все как-то не получалось, а теперь осталась одна надежда - Игорь.
   - Подумай о женитьбе, - посоветовал Игорю Митрополит. - Тебе нужны дети.
   Игорь покраснел.
   - Он сам еще ребенок, - вступилась за него Марина.
   - Дети Гроссмейстеров взрослеют быстро, - отрезал Митрополит и вздохнул так же тяжело, как только что вздыхала она.
   Митрополит Ладожский уехал через два часа, едва сумев пообедать, и совсем не отдохнув. Даже в такой глуши у главы Ордена нашлись дела. Кудрявцевы, собрав слуг, тоже отправились из замка сразу после обеда, присоединившись к нему.
   Дорога была дальняя. Судьба, а точнее сказать мать, забросила их в слишком отдаленную крепость Предуралья. До столицы они добирались почти неделю. Дороги были переполнены, на почтовых станциях лошадей приходилось получить с боем. Только подорожные Совета Магистров позволяли не застревать, обходя длинную очередь бегущих от нечисти.
   Орден Меченосцев вытянулся вдоль Уральских гор, на территории, которая раньше почти официально называлась территорией между Волгой и Уралом, охватив не только Урал, но и немалую часть Волги и ее притоки, растянувшись на тысячу с лишним километров с севера на юг и на сотни километров с запада на восток. Здесь раньше жили десятки миллионов людей. Впрочем, и сейчас тут жило несколько миллионов - много для страшной орчьей поры. Новодмитриев - столица, выросшая после нашествия, находилась почти посередине Ордена. И если заехать на север, то добираться до нее было долго.
   Все эти дни Игорь был немногословен, думая о своей новой жизни и, вспоминая, как вел себя отец. Слова митрополита о тяжелом времени не выходили из головы. Раньше, при отце казалось все легко и понятно, а сам отец вроде бы не правил, а весело жил, время от времени отдавая указания. После его смерти все оказалось по-другому.
   Лучше бы он оставался простым рыцарем. Уселся бы на родовых землях отца, женился, наплодил детишек.
   Игорь стер занимательную картину. Его выкормили, чтобы принять бремя короны Гроссмейстера, а значит, он обязан взять на себя груз власти. Господь да укрепит его руку.
   К столице они подъехали вечером, поехав потише, чтобы быть незаметными. Не зачем затевать свару, демонстрируя наследника. Конечно, Игорь был очень популярен как сын Владимира. Можно предъявить его всему Ордену.
   И чтобы половина бросилась за него а половина против. Игорь поморщился. Они и так погибали. Враги оказались всюду с севера надвигалась нечисть, а с запада угрожали рыцари Тевтонского Ордена. И неизвестно кто был страшней. Одни губили тело, другие - душу.
   А Орден ослаб. Часть рыцарей была отрезана на северной линии, часть пала в боях. И не было всемогущего Гроссмейстера и Патриарха, воспламеняющего население и навевающего страх на врагов одним лишь видом. С потерей Владимира IХ Орденское войско по мощи уменьшилось, по крайней мере, вдвое.
   Новодмитриев притих, спрятался в темноте от распрей и нечисти. Жители кто разъехался, кто притаился по домам, и, казалось, в большом городе не было людей. Кони гулко стучали подковами по мостовой, от этого казалось еще более одиноко. Слуги сбились около Марины, защищаясь властной строгостью госпожи, и только Игорь, задавленный думами, не обращал внимания на одиночество и безлюдье.
   Кое-кто из слуг, имевшие жилье в столице, отправились по домам, а остальным со своими господами удалось расположиться в одной из гостиниц захолустной окраины. Митрополит вздохнул, отправляясь дальше. Дожили. Сын Гроссмейстера будет жить в хибаре. И упрямая Марина не захотела одна ехать в Замок Магистров, в котором она должна была жить как вдова гроссмейстера. Это сыну закрыт путь, ее-то привилегии никто не собирается отнимать.
   Впрочем, гостиница была защищена крепостной стеной, а это сейчас главное.
   По случаю нападения нечисти жилые помещения были заполнены беглецами, и они едва разместились. С другой стороны, их никто не признал, что тоже было хорошо. Никто и подумать не смел, что семья погибшего Гроссмейстера будет располагаться в такой дыре.
   Хозяин гостиницы, взбалмошный толстячок, только вскинулся, пересчитав прибывших, и полетел выискивать, где еще можно разместить, заранее рассчитывая, сколько сдерет с явно небедных господ. Кому страдание, а кому прибыль.
   Комнаты оказались маленькими, без окон, явно прежние чуланы, переустроенные по нынешним временам в жилье, но ухоженные, а кровати с перинами - мягкие, с чистым бельем, и Игорь простил трактирщика за алчность в глазах.
   Мама не захотела ужинать, и он один спустился в зал, предвкушая гуляш с картофелем и кусок торта на сладкое. В дороге они ели там, где придется, и пища не всегда была хорошей. Сегодня они вообще пообедали в придорожной закусочной так называемым супом - так трактирщик называл противно пахнущую похлебку, и до Новодмитриева ни разу не перекусили. Как она не хочет есть? Сам он съест корову и еще попросит добавки.
   По его требованию половой притащил противень жареного картофеля с мясом, обильно залитого соусом. Игорь набросился на него, как рыцарь на орка, то и дело запивая травяным сладким чаем. Картофель поджарили до хруста, свинина была сочной и мягкой - что еще от них требовать?
   Когда он подчистил половину противня, то понял, надо сделать перерыв. Чай уже кончился. Он поманил полового и попросил яблочного сока. А потом, лениво пережевывая свинину, откинулся на краешек стула и принялся оглядывать посетителей.
   Люди - в большинстве беглецы от нечисти, были напуганы, и наполняли зал тревожным гулом. Он даже удивился, как раньше их не расслышал.
   Будь они не в Зоне, - Игорь читал об этом в рукописных книгах, - здесь рекой бы лилась водка и пиво и стояло облако табачного дыма. Но Зона удивительным образом очищала человека. Ни спиртное, ни табак не давали никакого удовольствия. Правда, со временем, к спиртному организм все-таки сумел приспособиться и человек Зоны на короткое время пьянел, а потом получал похмелье. Но все это было так быстро и в большинстве случаев только у тех, кто начинал пить, так что шкурка выделки не стоила. Кружка пива или стакан вина были больше ритуалом. А уж табак стал совсем неинтересен.
   Сидевший за соседним худой старик с военной выправкой - типичный отставник - помещик северного Предуралья ругал магистров, тревожился за имение и то и дело вставал, чтобы поймать скачущего среди столов карапуза внука.
   - Мы еле ушли, - рассказывал он. - Нечисть появилась уже поблизости. Они уничтожил целую крестьянскою семью. Просто разорвали на куски. Представляете !? Где же наш Орден? От моего поместья остались жалкие остатки - всех - людей, скот разорвали на части, дома сгорели. Я нищ и еще должен радоваться, что жив.
   Его собеседники - горожане небольших земледельческих волжских городов юга, ему поддакивали, делясь своими бедами.
   - Я был почти в руках орка, - говорил один. - К моему счастью, тварь увидела маленькую девочку. Бросила меня и начала ее есть заживо, начав с ног. Как девочка кричала! Я не помню, как ушел. - Он помолчал и тихо закончил. - Оттуда я спасся. А отсюда куда спастись, к вам в Предуралье, к вашим оркам?
   Чувствовалось, нечисть наступала со всех сторон, не встречая должного отпора. И у всех на словах витала мысль - эх, если бы был жив Владимир Красивый...
   Игорь слушал, картошка застревала в горле. Орден разваливался на глазах. И он, сын Гроссмейстера, считал себя ответственным за все творящееся.
   Он кое-как дожевал кусок, залпом допил чай, бросил на стол двугривенный и ушел из залы, оставив не доеденное жаркое. Господи, что же творится в Ордене, если в столице нельзя спокойно поесть?
   Юношеский сон не заставил долго мучаться над услышанным. Игорь заснул, едва положив голову на подушку. Зато снились ему одни ужасы, заставляя несколько раз за ночь вскакивать с постели в холодном поту.
   Только под утром сновиденья ушли. Он позволил себе понежиться в постели, вознаграждая легким утренним сном ночные мученья.
   Пока он спал, наутро мать отправилась во дворец узнать, кем они с сыном сейчас являются и вернулась оттуда к обеду, кипя от бешенства. Как и говорил Митрополит Ладожский, Совет Магистров признал ее в качестве вдовы погибшего Владимира Красивого и матери наследника, а самого Игоря как наследника. Но при этом решил соблюдать обычай, а значит, Игорь должен жениться и быть посвященным в рыцари и избранным в магистры, прежде чем станет Гроссмейстером и патриархом. Магистры по-прежнему не знали, кого избрать главой Ордена. Ибо соблюдение обычаев фактически означало, что Игорь либо никогда не станет Гроссмейстером, либо станет им лет через десять. Вечность по нынешним временам.
   В отличие от матери Игорь только хмыкнул. Он не ожидал большего от Совета Магистров, долгие годы являвшегося оплотом обычаев и хранителем традиций. Митрополит Ладожский их предупреждал.
   Нечего ждать, пока власть принесут ему на блюдечке. Он из рода Кудрявцевых и способен достичь ее мечом, в борьбе с нечистью.
   Кстати, меч Кудрявцевых магистры по просьбе матери, посчитав ее справедливой, отдали Игорю. Хотя меч был реликвией Ордена, но все признавали его собственностью рода Кудрявцевых. Он вынул меч из ножен и залюбовался им. Сверкая сталью, осветившись неяркой алой аурой в признании хозяина, - он был его оружием, хотя Игорь взял его в руки впервые. И в отличие от людей, признал без всякой оговоркой.
   Священный меч рода Кудрявцевых, как и многое другое, вел свое начало от Владимира I Основателя. В числе прочих он был доставлен в Зону, кованный еще не ручной ковкой кузнецов, а машинами. И случайно попав Владимиру I, он ожил в его руках, заиграв алыми красками, словно по его неведомым жилам потекла кровь. С той поры Священный меч и Кудрявцевы стали нераздельны, ибо он оживал только в их руках, призывая воинов в бой свирепым алым цветом, а Кудрявцевы с ним обретали ореол спасителей человечества, Гроссмейстеров Ордена, готовых идти в бой. С ним они не проиграли ни одного сражения.
   Глядя на обозленную мать, носящуюся по комнатам, он спокойно размышлял. Решение Совета Магистров и блуждающая по землям Ордена нечисть подталкивали его к военной службе. А почему бы собственно нет? Он сын рыцаря, у него есть оружие. Так в чем же дело, черт возьми! Меч Кудрявцевых звал его и он должен идти.
   После обильного завтрака (а точнее раннего обеда), он отправился в вербовочный путь в магистрате, а затем в казарму, чтобы получить нужный доспех и одежду.
   Орденское войско делилось на две части - регулярное войско и ополчение. Кроме них существовала еще всякая мелочь, не значащая практически ничего - привратная стража, мостовая стража, сторожевые центурии. Немногочисленные воины, больше похожие на полицию, чем на войско.
   Регулярное войско делилось на двенадцать легионов. Из них в столице был пятый Новодмитриевский. Именно в него стремился Игорь. И ему это удалось.
   16 июля 184 года от нашествия Игорь Кудрявцев вступил в оруженосцы с правом ускоренного производства в рыцари в случае военных действий. Соответственно он стал послушником с возможностью стать монахом. Орден был религиозной организацией и любое продвижение по военной лестнице тут же отмечалось в лестнице религиозной. Центурий становился архимандритом, командир легиона - епископом, а магистр - митрополитом.
   Он начинал путь обычного дворянина. С одним отличием - если очень повезет, дворянин через сорок - пятьдесят лет может стать Магистром, а он должен за год максимум стать гроссмейстером.
   Мать не одобрила его решения. Ее бешенство, и так накаленной после разговора с Магистрами, сравнялось с яростью орка. Казалось, она сейчас схватит стул и начнет крошить все подряд.
   Они встретились в гостинце случайно - она вернулась за вещами, чтобы переселиться в дворец на правах вдовы гроссмейстера, а он на пути из магистрата в казарму пятого легиона. Конечно, они мечтали встретиться друг с другом и радостно заулыбались. Затем улыбки исчезли.
   Узнав о вступлении Игоря в пятый легион - единственное регулярное войско столицы, которое обязательно окажется в бою с появлением нечисти, Марина потребовала забрать заявление, чтобы быть зачисленным в придворную стражу - центурию Магистров, где спокойно отслужить необходимый срок для производства в рыцари и центурионы, а потом быть избранным в магистры.
   Она была готова расписывать его счастливое будущее еще долго, когда вдруг споткнулась о взгляд лазурно-ледяных глаз. У него были такие же глаза как у отца - спокойные голубые, в бешенстве наливающиеся синевой. Глаза манили и гипнотизировали и даже она, его мать, с трудом вырвалась из их плена, а потом уже не могла громко и уверенно разглагольствовать.
   - Я буду служить в полевой центурии, так же, как все остальные, - твердо сказал Игорь. По законам Ордена в четырнадцать лет наступало совершеннолетие и юноша получал возможность поступать на службу, не спрашивая при этом согласия родителей.
   - Я-а не..., - выдавила Марина. Она хотела сказать, что он может легко погибнуть в первой же стычке и тогда как будет жить Орден, как будет жить она, его мать, у которой только он один. Но вместо этого обессилено промямлила, - служи, сын.
   Что она могла еще сказать ее Игорю, который в этот миг так походил на Владимира, только молодого, которого она никогда не знала, но которого именно таким представляла. Ему, молодому и смелому, вскоре вести Орден в бой.
   Льдинки в глазах растаяли, Игорь чмокнул мать в щеку и уже мягче добавил:
   - Иди обратно в дворец. А я на днях заеду, нынче и полевые центурии далеко от столицы не уходят.
   Марина вытерла слезы и отправилась во дворец, а он поспешил в казарму к своей центурии, к которой был приписан с сегодняшнего дня.
  

Глава 2

   Назавтра ему пришлось познакомиться с первой несправедливостью армейской службы. Занимающийся распределением новобранцев прапорщик стола учета, ничего не объяснив, сказал, что его перевели из пятого легиона в центурии сторожевой службы столицы. Это было обидно. За что? Перевод был понижением. Пятый легион - это армия, а сторожевая служба - это сторожевая. Ни фактически, ни юридически к армии она не относился, и обычно туда набирали всех, кто не годился в армию.
   - А ну брысь, - высокомерно сказал прапорщик в ответ на попытку покачать права. - Ходят здесь всякие.
   Оставалось только догадываться, что прапорщик так груб из-за своей несчастливой судьбы. Простолюдин, рядовым он уже быть перестал, а рыцарем он никогда не станет. Так и останется вечным прапорщиком.
   Он мог лишь намекнуть на свое происхождение и его бы вернули. Но вместо этого с гордо поднятой головой прошел в здание административных служб сторожевых центурий, чтобы получить обмундирование вместо армейского, которое пришлось вернуть. Меч только оставался его, родимый, родовой.
   Мундир был похож, такого же качества, но Игорь, сумрачно перебирая одежды во всем видел дрянь. Его понизили!
   С таким настроением он вышел со своей центурией в окрестности Новодмитриева. Центурия оказалась в очередь дежурной и должна была оберегать столицу, а он как рядовой воин, сражаться за Орден.
   Сторожевая центурия прочесывала окрестности столицы полным составом - десять рыцарей и сорок оруженосцев, полностью вооруженных, словно находились они не в центре орденских земель, а на северном приграничье.
   Центурион - пожилой рыцарь Семен Завалишин, всю жизнь проведший в глухих краях и попавший в столицу только из-за нелегких времен, - постоянно оглядывался, совсем не радуясь своему пребыванию в Новодмитриеве. За свою не такую уж маленькую жизнь он знал, что если выводят в бой столь слабых воинов как в его центурии, набранной из случайных людей, только-только прошедших курс молодого бойца, то все плохо и надо потихоньку готовится к гибели в неравном бою.
   То ли из-за кислого настроения старшего, то ли из-за состава центурии - создана она была только на днях и не успела сплотиться, - в бой никто не рвался, осторожно оглядывая ближайшие кусты и деревья, сжимая копья до боли в руках.
   Игорь напрасно думал, что его отправили в сторожевую службу, поскольку он не приглянулся кому-то. Такие же как он, принятые на службу раньше его, но более осведомленные, сказали ему, что пришел приказ Совета Магистров о резком увеличении сторожевой службы столицы и потому всех новобранцев направляют только сюда, а для укрепления перевели несколько ветеранов.
   Он воодушевился и стал смотреть на мир другими глазами, презрительно глядя на своих соседей, видящих под каждым кустом орка. Ему зачли за курс молодого бойца обучение в столичной рыцарской школе и, избавленный от него, он не успел пропитаться духом упадка, который проник почти во всех новобранцев.
   К обеду они остановились на холме передохнуть и перекусить армейскими пайками.
   Завалишин, огорошенный невеселыми мыслями и видя "воинский пыл" своей центурии, которую нечисть порубит в котлеты, даже не заметив сопротивления, задумался. Он нехотя грыз брикет пайка и, едва дотянув до половины, отложил.
   - Неплохо было бы несколько дозоров отправить, - не приказал, предложил.
   Центурия встретила его предложение дружным молчанием. Если ходить все вместе, еще можно выжить, а по одному нечисть их всех легко перебьет.
   - Я пойду в один из дозоров! - поднялся Игорь. Тоненькая, но сильная и гибкая фигура юноши заставила застыдиться остальных. Мальчишка, а готов идти в бой. За ним выступили два здоровяка рыцаря, настолько похожих друг на друга, что без сомнения, они покинули одно материнское лоно с разницей в пару лет.
   -Хватит для одного дозора, - отмахнулся от остальных центурион, - а то всей центурией пойдете. М-да, - засомневался он в Игоре. Уж слишком тот молодым и слабым выглядел. Завалишин перевел взгляд на рыцарей - пойдут ли под оруженосцем. Соромно, когда рыцарями командует оруженосец. Даже если это деревенские увальни.
   - Я могу один, - оборвал его сомнения юноша, добавив на всякий случай в голос жесткости.
   Завалишин затоптался на месте, но, подумав, решил, что если хочет, пусть идет, он не нянька. Знал, куда шел. А рыцари, раз помалкивают, будут под ним. Здоровяки, а какие-то тихие, как телята.
   - Пройдете этот лесок, - кивнул он на ближайшие деревья, - если что, зовите на помощь. Очень уж удачное место для засады. А мы пока дожуем.
   Завалишин отвернулся, потеряв к ним интерес. Так, надо еще пару дозоров отправить.
   Игорь скользнул за спину центуриона, пока тот не передумал и легким шагом опытного в походах воина направился к лесу, оставив копье соседу. В лесу копье только мешаться будет. Глядя на него, так же сделали и рыцари. Пока они возились с копьями, Игорь ушел вперед.
   - Эй, парень, - запротестовал один из братьев, - подожди!
   Вспомнили-таки свое рыцарское звание.
   Игорь молча двигался и им пришлось поспешить за ним под смешки центурии.
   - Стой ты, чучело городское, - заорал второй. - Салага невоспитанный, поучить тебя, как надо вести себя с рыцарями.
   Игорь прошел первые деревья и только после этого остановился.
   - Чего вам, серийные пугала?
   Братья в раз побагровели. Сильные, но немного неуклюжие, они понимали свою неповоротливость- прояснили дядьки-сержанты в школе молодого бойца - и сравнение их сильно обидело.
   - Если ты думаешь... - начал тот, кто выглядел постарше, но Игорь его перебил:
   - Если хочешь подраться, то дерись не со мной, а с орками.
   Честно говоря, Игорь наглел от безвыходности и понимания - как только он сдастся, то получит по шее от действительно неуважительного отношения к рыцарям. Он же всего на всего оруженосец.
   - Я тебе покажу, как меня поучать, - совсем завелся старший брат, возвышаясь над Игорем, как крепостная башня над подъехавшим путником. Но на счастье Игоря его толкнул в бок младший:
   - Орки!
   Старший разинул рот - буквально в двух шагах стоял, скалясь, здоровенный орк, готовый разнести ему голову своей знаменитой дубиной. Проорав нечто воинственное, он выхватил меч и бросился в атаку. Однако орк легко отразил удар дубиной и отступил в лес.
   - Может, отойдем? - благоразумно предложил младший брат.
   Старший невразумительно буркнул и посмотрел на Игоря, признав его командиром.
   - Мы еще ничего не разведали, - возразил тот. - Ну, увидели орка. Что из этого. Надо узнать сколько их, что хотят. Может тут их целое войско и они хотят взять столицу, а может десяток обретается. Если это одни орки, то не страшно, а вот если с огром, тогда нам хана, не уйти, как не беги. Но судя по всему, огра тут нет.
   Братья переглянулись и старший примирительно произнес:
   - Мы еще с орками не воевали, наши края слишком мирные... были. Веди нас.
   Игорь благоразумно промолчал, что и для него этот бой будет первый. Он юркнул между стоящими рядом деревьями - близнецами и отправился следом за орком, не обращая внимания на братьев. Какая ему разница пойдут ли они или забоятся - их отправили разузнать об орках побольше и он выполнит приказ.
   Позади послышалось негромкое пыхтенье - здоровяки братья, цепляясь за ветки и кусты, спешили за юрким пареньком, кое-что знавшим о нечисти.
   Игорь внезапно остановился, и братья на бегу расступились, чтобы в него не врезаться, и потому не сразу поняли из-за чего тот замер.
   На небольшой поляне, приткнувшейся к могучей ели, стояли клином орки - не меньше десятка. Такие же могучие и крепкие.
   - Господи, спаси и помилуй, - прошептал кто-то из братьев. - Мне еще рано умирать, пожалей.
   Игорь тоже заробел, не столько даже от количества орков, сколько от этих, полных отчаяния и обреченности, слов. Братья уже считали себя мертвыми.
   Он подавил трусость. Отец говорил, что орки в одиночестве без огра и кентавров - кусок мяса, добыча для пополнения казны и кармана рыцаря.
   Он посмотрел на братьев - пока на мясо годились они. Придется одному. А еще высокие и сильные способные легко заломать его.
   - За Орден! - провозгласил он древний клич, выхватив заалевший меч, и бросился на орков, скорее из отчаяния, чем в стремлении победить. Один против десяти - разве это бой? Этой убийство!
   Оскалившиеся орки обрадовано бросились на глупого человека, в одиночку бросившегося в драку. Заманить, окружить и убить ударом дубинки по затылку. Они сильно оголодали. А тут еда сама валит к ним. Твари даже не обратили внимания на алый меч, глядя на который огры сто раз бы подумали, лезть ли им в драку. Одно слово - орки.
   Впрочем, братья были не лучше. Они тоже не обратили внимания на алое марево, не так уж и видное солнечным днем. Конечно, если приглядеться... Но кто же будет приглядываться к мечу новобранца, когда кругом столько нечисти. Стандартный клинок армейского разлива.
   Игорь даже разочаровался от такого невнимания. Скоро же забыли враги и рыцари знаменитую алую полосу.
   Он был не настолько бестолковым и наивным, чтобы просто так расстаться с жизнью в первой же битве. Пусть их много, а он один. Пусть убьют. Но перед этим он положит не одного. Заученным до автоматизма движением меч скользнул далеко вправо и орк, заходивший за спину и уже предвкушавший человечину, на полном ходу напоролся горлом на лезвие. Орк сам себе перерезал шею. Его голова шариком ударилась о землю и покатилась к дереву, а меч, смазанный орчьей кровью, заалел ярким огнем, привлекая, наконец, общее внимание. И люди и орки замерли, а затем отшатнулись от гибкого юноши с мечом Гроссмейстера. Страшного меча для орков, вкусившего не одну сотню орчьих душ. И надежного защитника для людей, спасших не одну сотню рыцарей, оруженосцев и простых поселян. В свете его и сам юноша превратился в могучего великана рыцаря, способного сразить в одиночку любую ватагу нечисти.
   Орки сжались, столпившись у ели, готовые бежать, куда глаз глядят. А братья рыцари, наоборот, воодушевились, готовые атаковать хоть тьму тварей с таким предводителем. Им только дай команду.
   Пока все вокруг находились в оцепенении, Игорь направил меч в горло очередного орка. По пути меч распорол грудь еще одному. Два тела с шумом рухнули на землю. Со стороны показалось, что юноша просто махнул мечом, и от его света умерли два орка.
   Нечисть, очнувшись, бросилась врассыпную, а за нею с победными воплями понеслись братья.
   Здоровякам оказалось не под силу угнаться в лесу за рассыпавшимися орками, и они вскоре вернулись, благоговейно глядя на Игоря. Догнать им удалось только по одному врагу. И пока они расправлялись с ними, остальные ушли.
   - Потрогали хоть нечисть? - с улыбкой спросил он, немало развеселившийся неуклюжими бугаями.
   - Ваша Милость, - рухнул на колени опомнившийся старший, а затем младший, - простите нас за те вольности, что мы позволили себе.
   - Встаньте, я же оруженосец, а вы рыцари, - попросил Игорь, - не зачем передо мной на коленях ползать.
   - Ваша Милость, - упрямо повторил старший, - вы еще не Гроссмейстер, но вы им станете, и вы спасете Орден от сумятиц и от нечисти. И мы, братья Иваренковы, будем вашими вечными слугами. Мы хотим быть вашими вассалами. - И совсем уж по детски добавил: - спасибо тебе, Господи, хоть единожды увидел волшебный меч Гроссмейстеров.
   - Ну хорошо, - примирительно сказал Игорь, соглашаясь уже из-за того, чтобы прекратить эту дурацкую, как ему казалось, сцену, - я принимаю вашу помощь. О вассалитете потом. Для начала соберите-ка их головы и уходим отсюда, пока нас не сцапали.
   По-другому режьте, - нетерпеливо скомандовал он, видя, как они неумело возятся. - И печень вырезайте. Да не так!
   Кончилось все тем, что он сам управился с почти всеми орками, хотя впервые их резал. Отец и часто приходившие в гости ветераны рыцари так много рассказывали, что он легко справился.
   - Каждый получит столько, сколько разделал, - в шутку сказал Игорь.
   - Как изволит Его Милость, - поклонился старший Иваренков.
   - Тьфу! - чертыхнулся Игорь. - Вот что, господа, - уже серьезно заговорил он, - я требую, чтобы вы не называли меня "Ваша Милость" и не оказывали мне гроссмейстерских почестей. Мало того, что это смутит рыцарей и оруженосцев в нашей центурии, так и еще будет основанием для обвинения в мятеже.
   - Но...
   - Никаких но, - отрезал Игорь, - вот тебя как зовут? - спросил он старшего.
   - Сергей, Ваша Милость.
   - Я тебе голову отрежу! - в бешенстве закричал Игорь, - зовите меня Игорь. Как тебя зовут?
   - Сергей, Ваш..., Игорь!
   - Уже лучше. А тебя? - спросил он младшего.
   - Иван, - младший покраснел от того что с таким человеком он разговаривает запросто. И что из того, что он выглядит маленьким бельчонком. Вон как рубанул орков!
   - Я приказываю вам, братья Иваренковы не упоминать о моем происхождении. Слава моего отца - не моя слава. Она еще находится на конце родового клинка. Поняли?
   - Да, - ответили братья. Судя проглоченным окончаниям, они добавили про себя "Ваша Милость". Игорь опять чертыхнулся. Трудно быть юнцом рядом с начинающими оруженосцами и рыцарями. Каждый так и норовит иметь свое мнение. Хотя, - он украдкой усмехнулся, - вот парадокс, - что бы заставить их замолчать о его происхождении, надо воспользоваться этим происхождением. Иначе, кто будет слушать простого оруженосца - мальца? Проболтаются ведь, не удержатся.
   - Встаньте на колено, - приказал он.
   Братья не понимающе уперлись на него взглядами. Сергей хотел пошутить о голубой крови парня, но слова застряли в глотке. Игорь стал совсем другим - холодным, неприступным, словно увеличившимся в росте и силе. От него веяло такой мощью, что сразу становилось ясным, как он справился орками. Это был великий вождь и он требовал от них, простых дворян, подчинения.
   Братья Иваренковы торопливо рухнули на колени, не обращая внимания - грязь ли под ними или удалось найти место посуше.
   - На правое, - терпеливо пояснил Игорь. С какой глуши они появились, не знают рыцарских обрядов.
   Он выхватил меч и поочередно приложил ровно горящее ярким огнем лезвие к левому плечу.
   - Я, Игорь Кудрявцев, сын гроссмейстера Владимира IХ, возвожу вас в сан своих вассалов с тем, чтобы вы были моей свитой и выполняли мои приказы, если они не противоречат обычаям Ордена. Отныне мой хлеб - это ваш хлеб и покуда вы мои вассалы я буду оберегать вас, а вы верно служить мне. Аминь!
   Игорь покосился. Не смеются ли они доморощенной клятве, придуманной им только что, ибо не было присяг, даваемых сыну гроссмейстера.
   Нет, братья благоговейно слушали и торопливо пообещали во всем соблюдать данную клятву. А перед эти едва не рухнули в обмороке - младший Иван во всяком случае точно - увидев касающихся их знаменитый меч.
   -Встаньте, - нетерпеливо потребовал Игорь. Пора было выметаться из леса, пока беглецы - орки не привели товарищей во главе с ограми.
   Братья весело шли, постукивая головами в мешках - Игорь дал им нести добычу - не заставил, сами попросили - а их предводитель - грустный и сосредоточенный - шел и ломал голову, как ему во время схватки не вынимать из ножен меч. Как он радовался вчера отцовскому клинку, овеянному славой предков. И совсем не подумал, что он его сразу выдаст.
   А как воевать без меча? И с мечом-то еле-еле отобьешься, а без него сразу каюк будет. Кроме меча у него есть только подаренный отцом кинжал - хорошая вещь для прогулки по городу, но против орчьей дубинки словно булавка. Сегодня же он попросит в казарме обычный меч - скажет, свой сломался. Он уцепился за рукоять - его меч не может сломаться! - Игорь вздохнул - в общем, попросит меч.
   Мысли повернулись в другую сторону. Это меч его предков. Как он может с такой легкостью отказаться от него, он - наследник славной когорты гроссмейстеров Владимиров Кудрявцевых. Ну, не произвели его в Гроссмейстеры, что плакаться, жизнь еще длинная. Вот его пращуру - Владимиру I Основателю было труднее. И сдюжил. А он сразу расплакался и обозлился на магистров. Их тоже можно понять - ведь он еще мальчишка. Как ему Орденом возглавлять, если он даже Лизу окрутить не смог. Может, еще побывает в замке? Он представил перед собой девушку, расплылся в улыбке. Потом спохватился и огляделся - не увидели ли братья как их предводитель глупо лыбится? Нет, братья, говорили о прошедшей схватке. Так что же ему делать с мечом?
   Завалишин выстроил центурию под холмом и, пока ждал разбросанные по окрестным лесам разведывательные дозоры, сбивал строй, готовя неопытных воинов к бою. Влип же он, получив центурию новобранцев.
   Игоря с братьями он встретил хмуро. Знал, что центурия составлена из ошметков, набранных частично из добровольцев, частично из мобилизованного ополчения, но чтобы дело обстояло так плохо! Ветеранов было человек пять. Остальные строй покинули лет десять-двадцать назад и больше не держали оружия в руках. Были и не служившие молокосы как Игорь. Многие дворяне боялись своего оружия. Им не с орками воевать, а самих от орков охранять надо.
   - Надеюсь, тварей не видели? - С беспокойством спросил он их дозор, обращаясь к Сергею, выглядевшему наиболее солидно. Два других дозора никого не нашли и он надеялся, услышав очередное "никого там нет", свернуться и отправиться под защиту крепостных стен.
   Сергей стушевался, видя, что центурион глядит на него. Выручил Игорь:
   - В лесу ходят орки, Бог знает сколько, мы видели десяток и у них старшим хотя бы один огр.
   - Что б тебя! - хлопнул по голенищу сапога кожаной перчаткой Завалишин. И с надеждой спросил:- С перепугу, наверное, привиделось. Здесь медведи, да лоси ходят, перепутал, пацан?
   Игорь разозлился от пренебрежительного тона старого центуриона и хотел отлаять его, не взирая на чин, но тут его взгляд упал на следы старой раны на руке и он подумал, сколько боев тот провел с нечистью, пока он играл с мальчишками в саду. Не зачем на него злиться
   - Сергей, Иван, покажите добычу.
   Младший брат схватил мешок, который он привалил к дереву, и на который до поры никто не обратил внимания, перехватил его за низ и вывалил оттуда головы и внутренности орков.
   - О! - взревела центурия, в большинстве видевшая впервые так близко орчьи головы.
   - Я уже подсчитал, здесь на десяток рублей, - гордо сказал Иван. А потом добавил, покосившись на Игоря. - Правда, мы только по одному срубили. А Игорь троих.
   - Разделим поровну, - успокоил Игорь. - Вместе дрались.
   Сергей дал младшему подзатыльника:
   - Нашел с кем добычу делить, - процедил он сквозь зубы и Иван прикусил язык. В самом деле, с сыном гроссмейстера вздумал торговаться.
   - Мы дрались вместе, - повторил Игорь, - и будем поровну делить орков.
   А потом повернулся к Завалишину:
   - Столько же ушло.
   - С чего ты взял, что с ними был огр?
   Игорь хмыкнул. Проверяет его центурион. А с другой стороны, почему бы и не проверить. Такой юнец мог и напутать.
   - Слишком уж хорошей командой были орки, уходили в рассыпную, явно ими кто-то командовал. Хоть и на расстоянии, а держал в узде. Будь орки одни, либо дрались бы до последнего, либо ломанулись на нас скопом.
   - Ясно, - процедил Завалишин и набросился на центурию: - что стоите толпой мужиков. В строй, как я учил, пока нечисть не появилась. Ощетиниться копьями.
   - Как бы они не побежали при виде случайного орка, - подумал Игорь, глядя как бестолково строится центурия. С высоты четырнадцати лет его новые товарищи были чересчур осторожны. Так и струсить недолго. А уж как копья держат - как оглобли. Смех один.
   - Выстроились? - Завалишин вышел вперед, оглядел центурию, процедил: - для первого раза ладно. Пошли вперед, походим строем. Копья не уроните, а то сами же напоретесь.
   - Нечисть же рядом, - раздался нерешительный голос, - отойдем лучше под защиту войск Ордена.
   Центурия грохнула дружным хохотом.
   - Милый ты мой, - сказал сквозь выступившие слезы Завалишин. - Мы ведь и есть теперь войско, что же ты сам за себя прятаться собираешься.
   - Дак я хотел сказать, за хорошее войско, - оправдывался бедолага, но его уже никто не слышал.
   Рыцари и оруженосцы, вдохновленные Игорем, споро направились к лесу. Но если рыцари, имея в большинстве какой-никакой опыт боев, вели себя сдержанней, а вот оруженосцы в своих двадцать - двадцать пять лет ликовали.
   Центурион, опасаясь, что его новички полезут на рожон, руганью и тычками стал сбивать их в более плотный строй и заставил идти медленней, внося свой вклад в общий шум. Так, галдя, как толпа в базарный день, они подошли лесу, где Игорь и Иваренковы увидели орков.
  

Глава 3

   Нечисть их караулила. Полная ватага - двухголовый предводитель-огр, десяток кентавров и полусотня пехоты орков, выстроились в боевой строй, ожидая людей. По старым временам пустяк для центурии опытных воинов. А сейчас, при воодушевленных тварей, привыкших побеждать людей, при новичках воинах, обрадованных полчаса назад победой и с неизвестно каким настроением через следующие полчаса, как сказать ...
   Нечисть выглядела грозно. Огр-великан в два с лишним метра высотой, в две головы оглядывал окрестности, в две глотки рыкая на орков. Одним своим видом он навевал страх робким. Яйцеголовые ученые уже второе столетие спорили, как два мозга уживаются в одном теле, но для воинов всегда было гораздо важнее, что огр имел огромную силу и непробиваемую кожу. Говорят, что даже тевтонский конный рыцарь не мог ее пробить прямым ударом копья с полного разгона. Только рот и глаза - вот три цели любого воина, стремящегося победить и выжить. Огры не так часто выходили в бой. Это были командиры нечисти, точнее сказать, пастухи страшных овец-орков, криком и оплеухами заставлявших их подчиняться.
   А те тоже были выше людей. Размахивая дубинами, выпуская и убирая когти, выглядели отнюдь не дураками-разгильдяями. С флангов их прикрывали кентавры. Похожие на легендарных полулюдей - полулошадей, они, конечно ничего общего с ними не имели, кроме слабого внешнего сходства. Один из них издалека кинул копье. Хорошее копье - здоровенная оглобля. Такая попадет - пробьет насквозь.
   Ватага задвинулась, пошла навстречу людям и, когда осталось сотня метров, остановилась. Вперед вышел кентавр, заревел так, что в ушах заложило, застучал огромными кулаками по груди. Перехватил копьем, постучал древком по земле. Явно вызывает на поединок.
   Люди испугались. Только ветераны прикидывали, как начать сражение, не торопясь, однако, в схватку, а остальные, робкие и впервые попавшие в бой, заробели.
   - Я же говорил, надо было уходить, - заскулил пристыженный маловер, - дома и стены помогают. Укрылись бы за стенами Новодмитриева
   - Отходить надо, у столицы выйдут, помогут. Там есть пятый легион, есть, по крайне мере стража, - поддержал другой голос. - Толку мало будет, если нас здесь перебьют.
   Центурион, не ожидавший такого поворота, только крутил головой.
   - Куда идти, - наконец заговорил он, - и так уж до столицы наотступали...
   - Мы не отступали, - перебил его первый голос, - и головы свои просто так слагать не собираемся.
   Завалишин явно терял свою команду. Еще немного и центурия побежит. Скулили молодые оруженосцы, потерявшие головы. По всем законам войны они должны следовать за шеренгами рыцарей, а не выступать в бой первыми. Но поему молчат рыцари?
   - Как вам не стыдно, - пристыдил Игорь, вступив перед центурией. - Куда вы собираетесь отступать, за девок прятаться?
   - А ты покажи как нам драться, - предложил тот же голос. Игорь все пытался разобрать, кто же это говорит, но тот так ловко прятался среди воинов, что никак не удавалось.
   - Я?! - Игорь оглянулся в смущении. Он не драться испугался, хотя в свои четырнадцать лет было страшновато выступать против огромного кентавра, а показывать меч. Вот ведь вляпался. И старик центурион какой-то робкий. - Я готов!
   - Так иди, шагай, - подсуживал трус и никто его не сдерживал. Не думал Игорь, что его первая центурия будет слабой и трусливой.
   Но как говорил его старый наставник, в очередной раз пробив оборону в учебном бою, - центурию не выбирают, как и могилу на кладбище
   - Давай парень, - выдохнул Завалишин. - Я бы пошел, да староват уже для кентавра. Двигайся быстрее, запутывай его. Ничего в нем страшного нет.
   Игорь скользнул стремительным шагом навстречу кентавру, остановил взглядом братьев, поспешившим следом. Это был его враг, его личный и только он мог с ним драться и убить его. Или погибнуть сам.
   Он выхватил клинок и центурия за его спиной ахнула, признав меч. Вновь всполошилась и ватага тварей, но огр быстро навел порядок, заставив встать смирно.
   А Игорь уже не обращал внимания, приступая к огромному, как породистый бык, кентавру.
   Тварь смущенно перетаптывалась на своих лошадиных лапах, подбрасывая на руках-лапах копье. Одно дело драться с робеющими людьми и совсем другое встретиться с юнцом со страшным мечом, положивший тысячи его сородичей. Наконец он оскалил зубы, напомнив настоящего кентавра - получеловека - полулошадь и побежал (поскакал?) навстречу.
   Затем "закричал". Вопль-крик тварей раньше парализовывал людей и они, беспомощные, съедались ими. Но с тех пор люди пропитанные Зоной, были защищены. Игорь всего лишь почувствовал, как мурашки пробивали по коже. Тварь разочаровано остановилась.
   - Драться с кентавром не просто, - поучал его старый ветеран Митрофаныч, - он и руками может треснуть, не говоря о копье, и копыта у него дай бог настоящей лошади. Но помни, кентавр медлителен, смерть у него на конце копья, но пока он этим копьем размахнется, ты сто раз успеешь уйти. Бегай быстрее, крутись и ты любого кентавра убьешь.
   Наставник перемежал слова с действиями, заставляя бегать, заниматься самбо и каратэ и когда ученики совершенно выдыхались, снова принимался за нравоучения.
   Почти замучил их наставник, поэтому и помнил Игорь поучения Митрофановича, но больно уж пугал его кентавр своей величиной. Ведь в два раза наверняка выше. Заденет - мало не покажется. Он осторожно кольнул острием меча и отпрыгнул. Эх, если бы до этого хотя бы раз встретиться в поединке в тварью.
   Кентавр оказался куда медлителен, чем он мог предполагать. Игорь уже и отпрыгнул и оказался с другой стороны, готовясь к новому выпаду, а кентавр только тогда запоздало отмахнулся копьем. Тормознутая глыба. Правильно учил Митрофаныч.
   Игорь, уже не боясь, смело подскочил к кентавру, всадил меч в бок, а затем отскочил, чтобы не оказаться под ним.
   Кентавр вздрогнул всем телом и жалобно завыл, чувствуя приближающуюся смерть и прося помощь. Ему ответил огр, сердито прорычав, словно указывая, что сам вылез, сам и спасайся.
   Опасаясь, что твари начнут спасать раненого и двинутся вперед, Игорь торопливо подскочил к нему со стороны раненого бока и ударил по передней ноге-лапе. Кентавр резво подскочил и рухнул на землю, едва не задев Игорю.
   - Фу, недоносок, - обругал его Игорь, не ожидавший такой прыти от медлительного кентавра. Он вытер левой рукой пот со лба. Это надо же, так легко мог погибнуть. Вояка из него пока еще никудышный.
   Распростершийся на земле кентавр поднял голову и застонал. Он уже не пытался защищаться, понимая, что никак не сможет не только справиться с человеком, но и спасти себя.
   Игорь не стал его мучить, хлестко ударив по голове мечом. Массивные, казалось бы, кости черепа хрустнули, не выдержав удара, и провалились, выпуская наружу мозг.
   Уже не обращая внимания на дергающееся в агонии тело кентавра, Игорь вычистил о траву меч, убрал его в ножны и неторопливо двинулся к центурии, чувствуя, что и нечисть обалдела настолько - не ударит в спину.
   Завалишин встретил его смущенным взглядом, не зная, как с ним быть. Всю жизнь находясь под рукой командира, он совершенно потерялся от самостоятельности.
   - Ваше Святейшество, - невпопад обратился он к Игорю, - встаньте во главе центурии!
   Этого Игорь никак не ожидал.
   - Какой я Святейшество, я не Митрополит и не Епископ. И центурией командуешь ты, назначенный волей Совета Магистров.
   Центурион, сраженный присутствием рядом меча Гроссмейстера и убежденный в смелости и храбрости молодого парня, ведомого рукой предков, не иначе - а то как бы такой юнец срубил кентавра, не слушал. Он рухнул на колено и не попросил, потребовал:
   - Господин, возьмите меня по свою руку!
   Игорь затоптался, не зная, как быть. Ветеран многих сражений был готов признать в нем не просто старшего, - господина, став беспрекословным вассалом.
   Орден в бессилии, как старый корабль, тонул. Это чувствовали все, но особенно воины. Им был нужен вождь. Пусть мальчишка, только вступающий в жизнь, но уже готовый идти до победного конца. Завалишин видел это и хотел быть под его рукой.
   - Но я не могу так, - забормотал Игорь, с ужасом чувствуя, что говорит явно не то и не так. Сколько же сегодня у него будет вассалов?
   Тело сотрясала крупная дрожь - запоздалая реакция на бой. Мальчишка оставался мальчишкой, которому следовало не в бою участвовать, а играть со сверстниками в потешных сражениях. В голове мутилось от стольких событий, Игорь чувствовал - еще немного и он отрубится от впечатлений. Эх, была не была!
   - Я, Игорь Кудрявцев, оруженосец Восьмой Новодмитриевской сторожевой центурии, беру тебя - Семена Завалишина, центуриона этой же центурии, в свои вассалы. Отныне мой хлеб будет твоим хлебом, мой дом твоим домом, мой меч будет всегда защищать тебя, а ты будешь верно служить мне.
   - Я буду верно служить тебе, - повторил последние слова клятвы - присяги центурион, а Игорь выхватил клинок и опустил его на плечо центуриона, как печатью подтверждая ее в присутствии всех. Теперь центурион был его человек, над которым Орден уже был не властен. Точнее сказать, властен после Господина. Договор двух человек был всегда заговором против Ордена, кроме одного случая - вассального договора. Вассальный дворянин был подчинен своему господину, и только потом Ордену и Орден это признавал.
   Центурия, обалдело глядя на своего командира, принявшего вассальную клятву, дружно загалдела, увидев алый клинок.
   Рыцари и оруженосцы смотрели на четырнадцатилетнего мальчугана как на посланца Бога, присланного к ним в тяжелое время развала и напасти, когда не в кого верить и ни кому надеяться и остается, стиснув зубы, идти в последний бой. Или бежать без оглядки непонятно куда. И не только легендарный клинок заставил их поверить ему, хотя и он тоже.
   Перед ними стоял вождь, способный повести в бой, снести голову любой нечисти, вдохновить, если будет надо и защитить, сели не останется сил. Мальчишка вдруг превратился в былинного богатыря, и вся центурия рухнула на колени, прося и умоляя взять их в вассалы, чтобы быть постоянно рядом с ним. Неподалеку была нечисть, превосходящая их число, и они были готовы идти в бой, но только его вассалами.
   Одним ловким движением Игорь закинул меч в ножны, оторопело глядя на центурию и, наконец, выдавил:
   - Мне не нужно столько вассалов, - он едва не ляпнул: "что я с вами буду делать", но во время сдержался и уцепился за промелькнувшую в голове мысль: - надо заслужить, чтобы стать моим вассалом.
   Это было понятно. Центурия поднялась на ноги - кто быстрее, кто немного потянул, не смирившись с мыслью, но все с завистью посмотрели на центуриона.
   - Какие будут приказания, Ваша Милость? - Рядом с ним стоял другой воин - собранный, строгий, совсем не похожий на прежнюю размазню. Нахождение рядом с сыном Гроссмейстера и почти самого Гроссмейстера (возраст здесь не играл роли - это центурион знал раньше) придало ему сил и духа.
   Игорь моргнул глазом. Это что же он теперь и центурией должен командовать. Как же он не подумал - вассал не может командовать своим господином. Но остальная-то центурия не наполнена его вассалами!
   - Я могу командовать тобой, но не центурией, - отрезал он, - решай сам. На твоей шее больше полусотни людей. И не называй меня моей милостью, - ты подбиваешь тем самым на мятеж.
   Завалишин вздохнул и возразил:
   - Я могу называть своего Господина Милостью.
   Игорь подумал и на всякий случай согласился. Юридический Кодекс Ордена он никогда не знал слишком хорошо.
   - А эта полусотня жаждет, чтобы вы ими командовали, - закончил за него испещренный шрамами ветеран, незаметно появившийся рядом. - Не бросайте нас рядом с нечистью, без вас мы точно погибнем. И вы являетесь для нас Вашей Милостью.
   - Да, но..., - растерялся Игорь, чувствуя, что события влекут его все дальше и он ничего не может сделать. Он хотел всего лишь простым воином - оруженосцем воевать среди себе подобных, а его выталкивали в центурионы. И хуже того - в Господина!
   Ему не дали досказать. Десять рыцарей и полсотни оруженосцев принялись просить, доказывать, умолять.
   У Игоря появилось желание дать деру, но нечисть, до этого топтавшаяся и медленно продвигающаяся вперед, ободрилась и двинулась на людей. Рассуждать и что-то делать оказалось слишком поздно.
   Игорь растерянно глядел на галдящую центурию. Господи, ну и вляпался же он! Рыцари и оруженосцы смотрели не на нечисть, которая вот-вот подойдет, а на него, словно он мог одним движением руки ее истребить.
   Он смотрел на них - молодых, крепких, старых, седых и не мог просто так отказать. Кровь Кудрявцевых, впитавшая в себя власть девятерых Владимиров, заставляла его сделать шаг. И он его сделал.
   - Если вы меня выбираете, - громко сказал он, едва перебив шум, - то я поведу вас в бой. А там решим, кто достоин.
   - Выбираем, - закричали оруженосцы, - веди нас!
   В общем шуме Игорь почувствовал, что есть и те, кто кричат неискренне, а то и вообще молчат.
   - Веди нас, - сказал Завалишин, сжав ему плечо. И ему тише, но более весомо, чем оруженосцы, вторили рыцари.
   Ладно, с промолчавшими он поговорит потом. А то и вообще предложит уйти из центурии. По обычаям Ордена, центурия могла выбрать своего центуриона, если воины признавали центуриона свои сюзереном. Иначе Совет Магистров откажет новоявленному центуриону. Случай редкий, но сейчас произошел именно он.
   Центурион должен быть крепким опытным воином, который поведет центурию не на смерть, а к победе. Но и об этом потом. Нечисть рядом.
   - Строй! - скомандовал он, и центурия удивительно привычно сдвинулась за ним. Игорь оказался во главе, рядом пристроился Завалишин.
   Увидев готовых к бою людей, огр, неторопливо ведущий ватагу, "заорал" команды и нечисть принялась строится в ряды.
   - Ничего, - приободрил Игорь, - нечисть сама лезет в ловушку. Отойдем-ка к холму.
   Близлежащий холм был хорошим местом для начала битвы. Собрав центурию рыцарским клином - свиньей, он стал терпеливо ждать, пока ватага развернется.
   - Совсем обнаглели, - покачал голову Завалишин, - ползают около столицы как у себя дома. Ваша Милость, мы надерем им задницу!
   Получив командира, теперь уже бывший центурион стал боевым рыцарем, на которого можно положиться. Игорь посмотрел на него, хотел что-то сказать, но передумал и вместо этого посмотрел на тварей.
   Нечисть была действительно спокойна и нетороплива, словно находились в отдаленном от столицы лесу. Поблескивая матовой кожей, как стальными доспехами, огр строил орков и кентавров в боевой клин, раздавая оплеухи и "покрикивая" на непонятливых.
   В школе Игорю говорил Митрофанович, почерпнув знания из наставлений устава, что яйцеголовые пришли к мнению, - большая часть этого "приказа" шла в ультразвуковом диапазоне и он воздействует напрямую к рукам и ногам, а не к голове, как у людей. Орки и кентавры был продолжением кулаков огра, которыми он собирался бить по людям.
   Твари кривлялись и волтузили друг друга дубинами и древками копий, не в силах удержать боевой настрой. Один из кентавров не удержался и кинул копье, которое вонзилось около центуриона. Тот спокойно уклонился, но нахмурился.
   Игорь же только засмеялся. Прогулка по полям и редкому лесу, а потом избрание центурионом придала ему силы и бодрости. Ничего, что враг прорвался к столице. Пока у Ордена есть рыцари и оруженосцы, Орден не погибнет. И он должен вести их в бой, а не плакаться о погибших воинах. Десять рыцарей, сорок оруженосцев, считая его самого, - это ли не войско, во главе которого он должен идти к трону Гроссмейстера!
   - Пошли, братья, - провозгласил он, выхватив из ножен и подняв меч Кудрявцевых высоко вверх, - час пробил!
   Он не спешным шагом двинулся с холма вниз, за ним пошел Завалишин, рыцари и оруженосцы, ощетинившись копьями, сперва с опаской, а потом все решительнее, глядя как идет их предводитель, как алеет его меч, напоминая всем, что выпереди Кудрявцев. И пусть нынешнему только четырнадцать, но он уже показал, что и у него в жилах кипит кровь бойца, за которым можно идти.
   Удар рыцарской свиньи сверху вниз разорвал строй ватаги, разбросав орков по обе стороны холма. Копья уничтожил едва ли не половину тварей. Нечисть была с легкостью разбросана, оставив под ногами людей несколько десятков тварей.
   Командовавший нечистью огр, привыкший к робости и нерешительным движениям людей, не ожидал стремительной атаки и встретил удар людей с места. Удержать рыцарскую свинью в таком положении было невозможно.
   - Их можно бить! - заорал за спиной один оруженосцев, и Игорь услышал в крике недавний голос, призывающий возвращаться в столицу. Кажется, парень осмелел, перестал прятаться за крепостную стену, как за женский подол.
   Игорь оглянулся - белобрысый парень, куда-то потерявший шлем, с растрепанной шевелюрой, был готов на плакат - все на защиту столицы.
   А радоваться было пока рано. Орки серьезно потрепаны, но кентавры с огром сумели остаться вместе, лишь попятившись на сотню метров. Огр словно шары, разметывал кегельбан рыцарей, прикрывая отступление. Клин людей, пройдя сквозь орков, замедлился, а потом остановился. Копий у них уже практически не осталось - переломались древки, а с мечами было страшновато.
   Это было опасно. В следующий момент "благоразумная" часть рыцарей начнет выходить из боя, вытягивая за собой остальных. Мол, кого побили, а остальные пусть уходят.
   Как же, уйдет нечисть, жди! Отбегут недалеко, и будут ждать, кто отстанет, чтобы загрызть. Надо бить, пока и твари, и люди не пришли в себя. Он атакует!
   Игорь еще раз вспомнил добрым словом рыцарскую школу и наставников, выжавших из них в свое время по ведру слез, зато сделавших ловких воинов. Он проскользнул мимо огромных кулаков огра, бездумно лупившего по рыцарям. Огр не успел понять, что произошло. Меч легко, будто бы сам, нашел цель и вонзился в глазницу ближней, левой головы.
   Рев уцелевшей головы огра перекрыл звуки боя, заставив оцепенеть тварей, а людей, наоборот, оживиться и забыть о нерешительности.
   Игорь поморщился от рева и ударил в рот правой головы. Нечего хайло разевать. Лучше бы о защите подумал.
   Конвульсии заставили тело огра выгнуться и на подгибающихся ногах пройти несколько метров куда-то в сторону, прежде чем окончательно рухнуть. Кентавры больше не были прикрыты.
   Их стихией был удаленный бой. Метнуть копье далеко и почти точно - это они умели. И только. Оставшись без прикрытия огра и орков, кентавры стали легкой жертвой людей. Игорь в одиночку убил одного кентавра, а два десятка кентавров устоять против пяти десятков людей не имели никакой возможности.
   Ременные петли перехватывали пару ног, кентавры с грохотом падали, получая острием копья или мечом по голове.
   Твари и без огра поняли приближение полного разгрома и уничтожения, если станут драться поодиночке. Оставшихся орков и кентавров стягивались, чтобы выжить.
   - Ваша Милость! - закричал Завалишин Игорю. Но юноша видел сам. Еще немного, остатки ватаги собьются в строй и безнаказанно уползут.
   - Становись в свинью! - приказал он.
   Замордованные тренировками еще в юности, рыцари мгновенно выстроились в клин, притягивая за спиной оруженосцев.
   Нечисти не хватило времени и сил - тварей все-таки покрошили изрядно. Закованные в железо по самую макушку рыцари врезались во врага, не давя им встать в строй для правильного боя. Оставшиеся в живых кентавры и орки оказались разделенными человеческим строем и уничтожены поодиночке. Бой закончился.
   Игорь поманил Завалишина:
   - Найди парня пошустрее и отправь в казарму - пусть пришлют обоз.
   - ?
   - Ты туши нечисти собираешься оставлять в поле?
   Завалишин едва не стукнул ладонью по лбу. Как же он совсем забыл. Туши орков, кентавров и огров стоили хороших денег, и грех было оставлять такую добычу, заработанную в честном бою. Туша орка целиком пойдет не менее чем за пять рубля, кентавр рублей за десять, а огр за целых полста потянет.
   Пока центурион снаряжал в столичные казармы двух гонцов - так надежнее, Игорь оглядел воинов. Центурия без команды собралась около своего нового командира, кто умильно, кто преданно глядя на него. Они победили под его командой и победили с такой легкостью, что оторопь брала. Трое несерьезно раненых в обмен за ватагу нечисти - такого размена не был в самом успешном сражении. Дай Бог сражаться при таком вожде!
   - Воины! - призывно закричал Игорь, привлекая общее внимание. Он огляделся и прыгнул на круп лежащего неподалеку кентавра.
   - Вы хорошо дрались, и я был горд вести вас в бой, но принять над вами команду я не могу.
   Слова юного Кудрявцева подействовали как обух по голове. Они уже видели идущими себя за ним в победоносных схватках, а он отказывается!
   - Если ты кем-то недоволен, так скажи, мы вправим ему мозги, - пробасил стоящий впереди ветеран, постоянно поддерживающий Игоря во время атаки центурии. - Он узнает, как не выполнять твои приказы.
   - Мы готовы идти с тобой до последнего и только за тобой, - добавил старший Иваренков. Игорь заметил, что братья постоянно находились за ним во время боя, готовые, если что прикрыть и спасти. Хорошие ребята, пусть дерутся кое-как, но честные и самоотверженные. Жалко, но как может он в четырнадцать лет вести их за собой. Он не достин! И, конечно, ему лучше набрать в вассалы людей помоложе, хотя бы двадцатилетних. Старики, если и захотят сейчас стать его вассалами, потом выпьют из него не одно ведро крови.
   - Согласно законам Ордена, прежде чем избрать одного, вам надо отказаться от прежнего и доказать это Совету Магистров.
   - Да, но я теперь твой вассал, - напомнил Завалишин. - И я сам отказался от звания центуриона.
   - Но мне всего четырнадцать лет! - в отчаянии закричал Игорь, - вы хотите иметь командиром мальчишку.
   Центурия не успела ответить.
   - Скажи, а я могу стать твоим вассалом? - спросил ветеран.
   Игорь утомленно посмотрел на него и повторил:
   - Разве могу я командовать седыми ветеранами, прошедшими сквозь десятки войн. Такими как ты?
   - Вот уж никогда не подумал, что опыт ветерана однажды помешает, - пробормотал воин и громко заявил: - тебя никто не заставляет командовать отдельными воинами. Да ты и не должен это делать. Ты вождь, я знаю эту породу и в тебе она видна издалека. Веди нас в бой, а уж командовать отделениями и центуриями мы тебе поможем.
   Испещренный шрамами ветеран, видя, как юноша продолжает колебаться, опустился на левое колено и начал приносить клятву:
   - Я, Алексей Милорадович, орденский граф, клянусь своим именем и именем рода, во веки веков служить тебе, сын Гроссмейстера Игорь Кудрявцев.
   Все ахнули вокруг, услышав, кто приносит клятву, а Игорь загипнотизированный речью, машинально вытащил меч и положил ему на левое плечо, принимая клятву и превращая его в своего вассала.
   Граф Милорадович встал, довольный, что сломил сопротивление молодого вождя и теперь находится за надежной защитой, а Игорь грустно посмотрел на него:
   - Что же ты наделал, граф. Титулованные воины никогда не становились вассалами. Я не смогу командовать тобой, а против тебя выскажутся все твои собратья-графы.
   Милорадович усмехнулся:
   - Я буду служить тебе, как все твои вассалы, а мои собратья будут мне завидовать. Все они хотят стать вассалами, если и не Гроссмейстера, то хотя бы его сына, в четырнадцать лет громящего нечисть.
   Титулованная знать появилась при первом Владимире из "Общества любителей старины" и к старой, доорчьей знати не имела отношения. Владимир I благодушно отнесся к активистам носить несколько букв перед фамилией, однако его сын и внук, недовольные ростом влияния титулованной знати, начали ее преследовать. Давно это было, почти полторы сотник лет. С тех пор титулованная знать стала такой же повседневностью, как стальные доспехи. Графы (других титулов не было) были нормальными людьми, не помышляющие отобрать престол у гроссмейстеров или как-то изменить Орден за одним исключением - они предлагали назвать главу Ордена императором и узаконить этот титул за семьей Кудрявцевых. Поскольку, движимые этой идеей, они были преданнейшими сторонниками Гроссмейстера и всего Ордена, то Гроссмейстеры спокойно относились к этой странной для Ордена знати. К тому же, после кровавой бани при Владимире II и Владимире III они демонстративно оставались только на низших должностях. Пиком карьеры для них оставался пост командира когорты.
   Знать пользовалась большим влиянием в Ордене и то, что среди вассалов Кудрявцева оказывался представитель одной из влиятельных семей графов, делало его спонтанную идею очень даже плодотворной.
   Только вот будут ли графы так к нему послушны, как к его предкам, не захочет ли тот же Милорадович, опытный и храбрый, но очень самолюбивый и гордый воин обсудить первую же его команду?
   Игорь посмотрел на Милорадовича и вздохнул понезаметнее. Трудно ему с ним придется. Он вздохнул еще раз, заметив, как граф усмехнулся на мучения своего сюзерена. Ладно, трудно будет не только ему. Пусть теперь Совет Магистров хотя бы попытается отменить присягу вассалов, произнесенную на этой поляне.
   Пока Игорь мучался впечатлениями, его новый вассал по-хозяйски оглядел воинов центурии и спросил:
   - Кто еще хочет стать вассалом Кудрявцевых?
   Если бы так спросил любой другой воин, то центурия посчитала бы себя оскорбленной. Но спрашивал граф Милорадович...
   Через час вся центурия, вся до последнего воина, даже нытики и трусы, скулившие за спиной Кудрявцева, стали вассалами юноши. Они прекрасно понимали, что их синьор первым пойдет в бой с нечистью и многие его вассалы полягут в боях. Но было в этом парне что-то, кроме меча и фамилии. То ли орлиный взгляд, то ли уверенность в силах, передающаяся другим. То ли еще что-то. Они хотели и рвались быть с ним и идти за ним хоть на край земли.
   Теперь Игорь на законных основаниях стал центурионом. Он командовал своими вассалами и был вправе посылать их и в бой и на смерть. У него появилось свое войско, хотя против Ордена, его поднять, пожалуй, не удастся.
  

Глава 4

   Ближе к вечеру пришел обоз. Гонцы, единственные из воинов центурии не ставшие вассалами, не доехали до казарм, привели обоз из одного из поселений под Новодмитриеве.
   - Обоз из казарм тоже недешево стоить будет, - в оправдание произнес один из гонцов, - а тут хоть ближе было.
   - Хм, - в раздумье произнес Милорадович и обратился к Сергею Иваренкову, - а ты как думаешь, брат?
   Оба они стали вассалами у блистательного Кудрявцева, чтобы начать новую жизнь, и столичный граф не чурался назвать братом деревенского рыцаря.
   Старший Иваренков пораскинул мозгами и согласно кивнул:
   - Так, наверное, и будет. Сейчас интенданты совсем обнаглели, такие деньги берут за повозки. А как узнают, что вести, так вообще втридорога каждая повозка обойдется. Нечисть ныне дорога.
   Пока они деловито обсуждали перевоз добычи, гонцы в удивлении разинули рот, узнав, что произошло в центурии за время их отсутствия. И оба зашлись криком:
   - Я тоже хочу!
   Игорю пришлось отбиваться от скрюченных пальцев, впившихся в него и в очередной раз принимать клятву вассалитета. Иначе парни не отпускали.
   А затем он занялся нечистью. Добычи было много и потому не только оруженосцы, но и рыцари принялись таскать туши орков и кентавров. Ведь истребили ватагу почти полностью.
   В сущности, наиболее важные части у тварей были голова и печень, из которых изготовляли лекарства, и ими можно было загрузить пару телег. Но если была возможность, забирали все. Туши нечисти расходовались целиком.
   Сергей Иваренков торопливо бегал от повозки к повозке, едва не сбивая с ног обалдевших от обильной добычи крестьян - повозочных. Он посчитал количество туш, прикинул существующие цены и торжествующе заявил, что тут будет, пожалуй, кругленькая сумма. Даже оруженосцы могут побренчать копейками в кошеле. - Сергей выразительно посмотрел на Игоря, от кого все это зависело. Игорь весело улыбнулся.
   После того, как они стали вассалами, деньги шли их синьору, что не мешало радоваться всем. Никого не убили и даже, если говорить серьезно, не ранили, и потом, не заберет же Игорь всю прибыль, оставит на вино и на посылку родным. И самое главное - они были членами победоносного войска, которое на фоне постоянных поражений орденских когорт даже не с кем было сравнить.
   Солнце повернуло на закат и следовало поторопиться, чтобы не оказаться за пределами столицы ночью. Нечисть они не боялись, но ночью привратная охрана не открывала ворота. Ночевать же на земле или искать гостиницу в одном из селений под Новодмитриевым, тратя деньги, никому не хотелось. У них была своя казарма, в которой и должны ночевать вместе.
   Гонцы то ли не ожидали обильной добычи, или просто поскупердяйничали, но повозок взяли меньше, чем требовалось, и поэтому воины шли пешком за исключением раненых. Те тоже хотели, как все, но их усадили силком. Оставшееся место завалили тушами тварей.
   Впрочем, до столицы было рукой подать - верст пять. Они пришли не только до сумерек - солнце и не думало садиться, когда шедший впереди воин застучал в полотно прикрытых ворот, требуя развернуть их шире.
   В приворотной башне долго никто не отвечал. Они уже подумали, что ворота бросили, как кто-то заохал спросонья. Через некоторое время ленивый голос спросил:
   - Бежишь, крестьянушко от нечисти прытко, будишь воинов. За это воротные платить надо Ордену и нам за беспокойство двугривенный.
   Подошедший Завалишин, не любивший столичных крыс за наглость и мздоимство, грубо ответил:
   - Я тебе сейчас заплачу, козел привратный. Сколько хочешь - двадцать плетей или больше хочешь. Я не жадный, - добавил он под счастливое ржание центурии.
   Одновременно разъяренный и удивленный, - кто же в такое несчастливое время собирается ссориться с привратной стражей, - стражник осторожно выглянул в окошко. Заворчал тихонько - закроет вот ворота и уйдет спать, пусть ругаются и колотят в ворота. Но шуметь поостерегся. Мали ли кто там, действительно схлопочешь плетей.
   Когда он убедился, что это не центурия Совета Магистров, с которой себе дороже связываться, или не охрана какого-нибудь Магистра, даже не регулярная центурия пятого легиона, а какие-то сторожевики - сторожевая центурия, разозлился, собираясь отыграться за испуг:
   - Я вам покажу, как мне угрожать. Вы, сволочи, тут неделю просидите. Эй ребята, - закричал он вглубь башни, - давайте закрывайте ворота на дополнительные засовы. Пусть эти мужланы переночуют за воротами. Или бредут к другим воротам
   Продравшийся между воинами и повозками вперед Игорь не успел рта открыть, как Милорадович грузно придвинулся к воротам и как бы нехотя поинтересовался:
   - Это ты мне, Милорадовичу, предлагаешь на земле ночевать?
   Столичный вояка никак не ожидал увидеть среди сторожевых воинов графа. Он в ужасе посмотрел - точно граф! Да ему ничего не стоит развалить его надвое мечом. Спесивость этих знатных ублюдков хорошо известна среди его товарищей (графы очень не любили привратную стражу, известную своей любовью к мздоимству).
   - Я даже... я не хотел... прошу прощения...., - проблеял он, торопливо распахивая створки ворот и с ужасом ожидая, что граф возьмется за меч. Он его точно зарубит или вызовет на поединок, что то же самое, просто чуть дольше.
   Вместо этого Милорадович поклонился Игорю:
   - Ворота свободны, Ваша Милость.
   Игорь дернулся от незаслуженного титула, но не стал цепляться к Милорадовичу, который еще вспомнит старую идею фикс и не начнет называть его императорским высочеством. Хоть Завалишин и выкрутился, сказав, что вассал должен называть синьора Вашей Милостью, но сдавалась ему, что так можно называть только Магистра.
   Он прошел в ворота, а следом за ним потащились повозки.
   - А что везете-то, - догадался спросить привратник, отойдя от испуга. - Потеряли так много?
   - Сам ты потерялся, - обиделся Иван Иваренков. - Это добыча - нечисть, вишь, напотрошили, а теперь на продажу везем.
   Глаза привратника вспыхнули сначала от восторга - наконец-то и люди победили! а потом от алчности - все въезжающие должны заплатить дань. Они ведь тоже люди и им нужна их доля.
   На этот случай Милорадович стоял рядом. Привратник скользнул по нему, и глаза погасли. Этот заплатит... мечом в живот.
   - Сторожевая центурия с трофеями вернулась, - нехотя сказал он появившимся товарищам.
   - Дак пусть заплатят трофеями, - сказал один из них. Вновь появившаяся стража еще ничего не поняла, а Милорадович молчал, лишь притормозил пару рыцарей на случай, если придется порубать сторожей в капусту. Привратник понял, зачем и поспешил побыстрее в башню, торопя остальных. Такая добыча слишком опасна, лучше уж крестьян дождаться. Их потроши, сколько хочешь.
   А обоз двигался дальше. В столице словно вернулись прежние времена, когда то и дело от северных и восточных окраин через Рыночные ворота двигались крупные обозы с тушами тварей.
   Жители сначала не обращали внимания на громоздкие повозки, думая, что это тяжкий груз погибших и раненых рыцарей и оруженосцев. Сколько их уже прибыло в этом году, пополняя больницы и некрополи.
   Однако постепенно слух о пусть небольшой, но громкой победе под столицей просочился по Новодмитриеву. Трудно сказать, каким образом прошел, но обоз только добрался до центра, чтобы потом повернуть к Рынку, как тысячные толпы жителей взрывами восторга и радости стали встречать центурию.
   Победный гул еще расширялся и в связи с мудрой мыслью Милорадовича. Он притянулся к уху Игоря и шепотом посоветовал часть денег, - а туши они прямо на улице продали даже дороже, чем ожидали - за 1000 рублей с гаком, - пустить на пропой народа. Пусть радуются, - сказал граф.
   Деньги достались им легко. Игорь в тайне от остальных, как только они оказались в городе, ломал голову, как продать нечисть. Спросить же у ветеранов, хотя бы того же Милорадовича, он стеснялся. Скажут еще, какой ты синьор, если не знаешь такого пустяка.
   При повороте на центральную Орденскую улицу, к нему намертво прилип шустрый мужичок.
   - Слышь, господин, - прошептал он, - давай оптом за пять сотен, а?
   Игорь растеряно промолчал, делая вид, что не услышал.
   Милорадович и тут его выручил.
   - Отстань, - посоветовал он купчишке, - не по твоим деньгам торговля.
   Мужичок моргнул, посмотрел на внушительные фигуры рыцарей, и счел за лучшее исчезнуть.
   - Не тот купец, - пояснил Милорадович, - начнет с пяти сотен, а согласишься, сразу начнет сбавлять. Доведет до двух-трех сотен. Нам бы посолиднее купца. Идем мы к оркобойням купцов Постниковых, что около Рынка, но мне кажется, сегодня не доведем.
   Милорадович не ошибся.
   К ним стали подходить другие уличные ловители туш нечисти. Тварей привозили в столицу в последние месяцы так мало, что добычу центурию Игоря начали рвать на части.
   Он так устал от их гвалта - купцы спорили о сумме семи сотен рублей - чуть больше, чуть меньше, что сказал:
   - Тысяча рублей, - подумал, и закончил их же фразой: - последняя цена, спорить не буду.
   Милорадович сделал грустное лицо - семьсот пятьдесят три рубля рыжебородого купца его вполне устраивали, а теперь они все разбегутся. Игорь думал об этом же и сильно удивился, когда два купца сразу враз сказали:
   - Идет!
   А затем принялись яростно торговаться друг с другом.
   Они продали тварей за тысячу семьдесят рублей и теперь с подачи графа обсуждали вопрос вложения части денег в народ.
   Видя счастливые, радостные лица, Игорь легко согласился, не подумав, что так начинают перевороты.
   - Люди, - закричал он во весь голос, - за нашу победу дарую вам сто пятьдесят рублей на вино и мясо для вас!
   И с ужасом услышал в ответ:
   - Ура за благословенного Гроссмейстера Кудрявцева!
   Не только богатые купцы, страдавшие от нечисти, и поэтому радовавшиеся больше всех, поддержали оруженосца, но и мелкие перекупщики поспешили следом за Игорем внести свой вклад в общую радость:
   - Двадцать рублей даю на вино за славную победу. Пятнадцать рублей дам, - послышалось со всех сторон. И даже купец, который до копейки торговался за убитую нечисть, но проиграл, плюнул и выложил двадцать пять рублей рублей. Становилось ясно, пир во славу победы будет длиться не один день.
   Из ближайшего трактира уже катили бочки с вином и пивом, а хозяин, слыша даруемые суммы, только распахивал шире ворота, опасаясь, как бы его не опередили конкуренты. В последнее время пили меньше, поскольку нечисть не давала повода для радости, и к тому же большая часть армии ушла в дальние походы и там либо сложила головы, либо сидела в осажденных крепостях.
   - Нам надо отметить выигранный бой, что б они провалились, эти орки, - радостно взревел старший Иваренков.
   Игорь попытался возразить, что пить из-за этого слишком не стоило, но его писк никто не услышал. В всеобщем веселье центурия оккупировала один из лучших трактиров столицы "Под пологом Гроссмейстера". Название дало повод для множество шуточек и сравнений - мол, трактирщик, как и мы, только он под пологом у Гроссмейстера, а мы за спиной сына Гроссмейстера.
   Трактирщик поначалу собирался позвать стражу и выдворить деревенщину, как здесь называли сельских дворян. В таких заведениях, как у него, кого попало не пускали. Но, узнав, что центурию возглавляет сын покойного Гроссмейстера и не просто возглавляет, а сегодня выиграл битву, привез большую добычу, передумал. Он взревел во всю силу тренированных легких, призывая слуг, и на столы понесли все лучшее из еды и питья, вызвав одобрительный говор. По совету того же Милорадовича, Игорь поставил перед трактирщиком гору серебра на сотню рублей - пусть любой, кто хочет, ест и пьет - и трактирщик, сохранявший озабоченное лицо просиял и исчез, чтоб подогнать кухню и проверить, хватит ли у него вина. Сегодня он вернет убытки прошедшего месяца. Он видел, как скупые купцы подсыпают в кучку свои дарования, так, чтобы юный предводитель видел. Ох, будет пирушка! Ох будет прибыль!
   Старший Иваренков поставил перед Игорем огромный бокал из лучшего Цимлянского вина урожая проходящего столетия, бочка которого была дарована вьющимся рядом купцами, и потребовал тост, дабы начать пирушку.
   Центурия дружно подхватила. Новоявленные вассалы логично (пока трезвые) рассудили, что без разрешения находящегося здесь же синьора пить они не могут. И без синьора тоже.
   Игорь глянул на окружающие со всех стороны счастливые, мужественные лица, вспомнил, как они сегодня шли на нечисть и никто, никто! не отступил, хотя поджилки тряслись у многих и плюнул на голос здравомыслия.
   - Вы гордились сегодня, что шли в бой следом за сыном Гроссмейстера, а я горжусь, что вел в бой таких людей. Мы не подвели друг друга. И пусть так будет всегда!
   Он поднял кубок, показав своим, сколько собирается выпить, а потом опрокинул. Вино широком потоком потекло в горло, Игорь едва поначалу не подавился, но потом справился и допил до дна. А чтобы никто не сомневался, перевернул кубок.
   Центурия встретила это одобрительным гулом и сама опрокинула кубки. Учтивые слуги вновь проворно разлили вино и понесли с кухни закуски и горячее.
   После литра крепкого вина Игорь впервые в жизни опьянел. Это не было удивительно. В четырнадцать лет при строгой матери и дворянском воспитании он пил вина по паре глотков несколько раз до этого. А здесь сразу целый кубок. И теперь опьяневший, весело наблюдал за плывущей картиной пьянки.
   Откуда-то появились девки, - нет, не шлюхи, а сбежавшиеся на веселье служанки, белошвейки, прачки. Оруженосцы, да и рыцари весело разбирали их себе на колени. Какая-то девица попыталась прильнуть и к Игорю, но младший Иваренков отогнал ее, а потом притянул к себе, здраво рассудив, что парень, во-первых, пьян, а во-вторых, слишком юн, чтобы пробавляться дешевой любовью с охочими до ласк девками.
   Перед Игорем поставили еще один наполненный кубок. Заплетающимся языком предводитель попытался протестовать, но его никто не слышал, и ему оставалось проглотить обиду и кубок вина. Затем еще. После энного он вырубился, кое-как устроившись на стуле.
   Дверь в трактир с треском распахнулась и в него вошел высокий, статный рыцарь, командир центурии Совета Магистров. С несколькими воинами он искал эпицентр начавшихся беспорядков.
   - Вот они, слуги дьявола, - заверещал шедший впереди монах, - арестуйте их, чтобы завтра осудить и предать справедливому суду.
   Полчаса назад монах наткнулся на распродажу тварей и видел поток серебра, полившийся в карманы победителей. Но когда он потребовал церковную десятину, идущую в столице в карман Архиепископа Новодмитриевского, его послали к орку в пасть. Да еще обложили матом. Архиепископа не любили, как и его служителей. Тогда он побежал искать стражу, крича о беспорядках в центре столицы, и случайно напоролся на нескольких рыцарей центурии Совета Магистров и самого центуриона. Они согласились помочь навести порядок. В эти смутные времена столица должна показывать пример спокойствия и благочестия.
   Цепким взглядом центурион увидел пьянствующих воинов - виновников беспорядков. Ничего, в тюрьме отойдут от похмелья. Он положил руку на эфес меча.
   - Что!? - взревел Милорадович, которого несколько кувшинов вина ввели в такой боевой настрой, что даже две девчонки-поварихи из дворца одного из магистров не могли утихомирить. Он поднялся вместе с ними, не замечая тяжести. - Иди сюда, вонючая ряса и скажи напоследок еще раз, что ты сейчас тут понес.
   Монах в растерянности остановился и оглянулся, прося помощи у рыцарей центурии Магистров.
   Если бы пьяный вояка был простым пьяным дворянином, он мог бы гордо уйти. Но, судя по нашивкам на правом плече и цвету одежды он сам был монах и даже больше, архимандритом и мог потребовать подчинения. Хорош монах - пьян, блудит сразу с двумя девицами и ест скоромное, хотя шел пост! Но попробуй ему что-то докажи, сели у него столь злостная ярость и такой страшный клинок на боку. Он пригляделся и окончательно растерялся - как же он раньше не увидело, что здесь гуляет граф! Надо уматывать отсюда и тем быстрее, тем лучше. С графами лучше не шутить, от его меча даже Архиепископ не спасет.
   Ему может помочь только центурион, который тоже имеет сан архимандрита...
   - Брат граф Милорадович! - вскрикнул центурион - его последняя надежда. Его суровое лицо мгновенно расплылось в приветливой улыбке.
   - Брат граф Серебровский! - приглядевшись, вскрикнул Милорадович.
   Они двинулись друг к другу, собираясь задушить друг друга в объятиях, но вместо этого схватили в объятия оказавшихся на пути девиц и страстно их расцеловали.
   Девицы радостно визжали, повиснув на шее дворян, оруженосцы и рыцари встретили визг одобрительным гулом, а монах, почувствовав себя за спиной центуриона в безопасности, потребовал:
   - Арестуйте их, центурион, что вы ждете.
   Он забыл, что Серебровский то же был графом. Серебровский повернулся к монаху и что-то прошептал ему на ухо. У монаха округлились глаза и он торопливо исчез из трактира.
   И только после этого они обнялись друг с другом - два графа, и, как было принято, два названных брата
   - Садись, брат, - граф Милорадович пригласил графа Серебровского за стол. Серебровский радостно крякнул, кивнув пришедшим с ним рыцарям присоединиться к пирующей центурии. Милорадович уже год как считался погибшим, а Серебровского сам Милорадович считал, по доходившим слухам, изрубленным нечистью в несчастливом походе избранного Гроссмейстера. И вот теперь Бог дал им возможность встретиться живыми и здоровыми. Такой повод как нельзя больше подходил для пьянки.
   Они опрокинули кубок за встречу, кубок за тех, кто не дожил до сегодняшнего дня, кубок за тех, кто вдалеке и после этого, посадив девиц так, чтобы они им не мешали, но в то же время не обиделись и не сбежали, разговорились.
   - Что это вы разгулялись, время вроде бы не то? - Поинтересовался Серебровский.
   - Брат Серебровский, - торжественно сказал Милорадович, уже не вставая под тяжестью девицы и полубочонка вина, влитого в него за полчаса, - позволь представить тебе моего сеньора и господина.
   Серебровский, без интереса поглядывавший на пьяного подростка, с трудом держащего голову, ничего уже не видящего, аж изменился в лице, узнав, что его собрат - вассал.
   - Ты? Но ведь наш устав...
   Он хотел сказать - ну и вляпался же ты парень и кто тебя заставил, ведь по их уставу нельзя становится чьим-то вассалом. Серебровский даже не представлял, что он сам, добровольно, но Милорадович, остановил его движением руки:
   - Позволь тебе представить - Игорь Кудрявцев, сын Гроссмейстера, о чем я узнал не только по фамилии, но и по светящемуся мечу, и сам в будущем гроссмейстер. Сегодня он и сам убивал и повел нашу центурию к победе. Искрошили ватагу, всех, кто посмел полезть на нас. Каково, а?
   Серебровский только крякнул. Люди терпели поражение за поражением. Не только в крупных, в небольших стычках чаще приходилось отступать. Обнаглевшая нечисть лезла напролом, а рыцари, не чувствуя поддержки Гроссмейстера, отступали.
   - И это еще не все! - вскричал Милорадович - Угадай, сколько мы потеряли?
   Серебровский крутанул ус:
   - Судя по твоем победоносному виду, немного. Но дай я попытаюсь угадать. У вас была центурия? Значит, десять убитых и пятнадцать раненых. Из них пятая часть рыцарей, остальные оруженосцы.
   - Эй, малый! - крикнул пробежавшего слугу Милорадович, - плесни нам вина.
   Он поднял кубок.
   - Благодаря Его Милости Игоря Кудрявцева мы имеем трех легкораненых, которые накачиваются здесь же ином.
   - Так здесь у вас только ваша центурия? - Серебровский помолчал. - Я хотел сказать тебе пару ласковых относительности Его Милости, но теперь помолчу. Как вы так легко победили?
   Он помолчал внимательно на пьяненького мальчика, не увидел в нем ничего особого.
   - Или я параноик, или что-то не понимаю, - признался, наконец, Серебровский. - Если бы не твои слова, я бы вышвырнул его из-за стола. Что-то он не похож на сына гроссмейстера и победоносного полководца. Проштафишийся оруженосец, которому утром грозит ептимья.
   - Он обычный молодой парень, и говорит обычные слова, но рубится так, что нечисть разлетается и за ним хочется идти в бой. Каково, а? И из боя возвращаешься, а не гибнет от первой дубины. Ты хочешь что-нибудь еще?
   Серебровский пожал плечами.
   - Пожалуй, нет.
   - А пить он научится. За этим дело не встанет. Лишь бы дальше так воевал. Или ты не веришь в его кровь.
   - Да ну тебя, - отмахнулся Серебровский, - или мы с тобой не в одном обществе? Скажи лучше, этот парень, еще набирает вассалов? Если он такой, как ты расписал, ему понадобиться много воинов.
   И уже не презрительно, с почтением, посмотрел на Игоря. Граф был слишком старым воином, чтобы видеть только внешнюю оболочку челоевка.
   Милорадович усмехнулся:
   - Вот проспится и спросишь у него, - Милорадович придержал Игоря, скользившего со стула на пол. - Знаешь, когда я вернулся с юга в столицу, навиделся такого, что считал - Ордену пришел конец. А потому поступил в первую набиравшуюся центурию, чтобы погибнуть с ней и не видеть своего позора, творившегося вокруг. Ладно, не пытайся возражать, вы в столице и сотой доли не видели, что творится в провинции. Ордена, по сути, нет.
   Так вот, все к этому и шло. Мы напоролись всего в пяти верстах - представляешь в пяти верстах от столицы! на ватагу нечисти. Центурия вместо того, чтобы растоптать ее, впала в панику и стала разбегаться. Я подумал, что останется нас человек пять-шесть ветеранов, и мы сложим свои голову, а потому и не пытался что-то делать. И вдруг появился этот парень. И не поверил бы, что сын Гроссмейстера окажется в этой помойке. Однако он оказался и поднял трусов и малодушных в бой. И ты теперь знаешь, чем все закончилось. Рядовая центурия из новобранцев разнесла в дребезги нечисть!
   Я снова хочу жить. У нас есть вождь. Правда, он слишком молод и не умеет пить. Зато он умеет вести за собой людей. И он может быть Гроссмейстером и спасет всех нас. Чего тебе еще надо, друг?
  

Глава 5

   Утром Игорь проснулся с дикой болью в голове, противным привкусом во рту и полной амнезией о вчерашнем вечере.
   Он зашевелился и застонал от усилившейся боли в голове. Как же он напился вчера. И главное, зачем?
   Рядом кто-то зашевелился. Игорь испуганно посмотрел на незнакомую спину, но когда незнакомец повернулся, это оказался Иван Иваренковым.
   - Тяжко, Ваша Милость?
   Игорь только застонал, не в силах пошевелить разбухшим языком.
   Иван понятливо кивнул и исчез из комнаты. Игорь прикрыл глаза, чтобы хоть как-то бы утихомирить боль, но дверь хлопнула и пришлось открыть глаза. Это был Иван с кувшином.
   - Попробуйте, Ваша Милость, рассол.
   Игорь думал, что не сумеет и пошевельнуться, но при волшебных словах рассол - вода!, приподнялся, и ему в рот потекла волшебная влага. Она живительным потоком прокатилась по рту, оживила иссохшие внутренности, и Игорь почувствовал, что оживает.
   - Спасибо тебе, Иван. Как же я вчера напился.
   - Да никак вы не напились, - в словах Ивана явно слышалось преимущество двадцатилетнего парня перед четырнадцатилетним мальчишкой. - Выпили несколько кубков и сидели весь вечер, раскачивались на стуле за столом.
   - И все? - облегченно спросил Игорь.
   - Вырвало вас пару раз.
   - Тьфу, орк подери!
   - Орали песни на весь зал, девке задирали подол, пытались танцевать голым, но мы вас удержали.
   Орк всех подери!
   Что же он натворил. Глаза б его никого не видели. Говорила мать, пить вредно. Теперь сам понимает, как плохо.
   - Где мы хоть находимся?
   - Дак в той же гостинице, в трактире которой пили. Господин граф Милорадович вас ночью отнес.
   Господин граф Милорадович станет его главным советником по питию, когда он станет Гроссмейстером. А теперь как ему показаться перед центурией. Стыдно-то как, Господи!
   Иван убежал с опустевшим кувшином, а Игорь развалился на кровати и закрыл глаза. Не видеть бы никого со стыда.
   Дверь открылась, Игорь лежал, думая, что вернулся Иван. Открыть глаза и подняться его заставил полузнакомый голос:
   - Ваша милость, я за вами.
   Около двери стоял высокий статный дворянин в форме центуриона центурии Совета Магистров. Где-то он его и видел, и слышал.
   - Я граф Серебровский, давний друг и собрат графа Милорадовича, можете мне доверять, мы вчера виделись вечером.
   Точно, граф Серебровский был вчера на пьянке и видел его пьяным и блюющим.
   - Право же, мне так стыдно за вчерашнее.
   Серебровский отмел оправдание нетерпящим возражения жестом. Если бы Игорь не был с густого похмелья, он понял бы, что Серебровский еще сильно пьян после вчерашнего.
   Серебровский и Милорадович пили всю ночь и, как не трезвила их Зона, каждому изрядно досталось
   - Подобное бывает у любого мужчины, особенно в вашем возрасте, Ваша Милость. Это не страшно. Главное, что б оставаться храбрым и иметь острый клинок.
   - Не зовите меня так, граф. Вы же не меньше меня знаете, что это призыв к мятежу.
   - Знаете, как-то так получилось, - вдруг стал оправдываться Серебровский, чего Игорь никак не ожидал. - Больше не буду. А то действительно Совет Магистров... Ой, что же это я! - Вдруг шлепнул себя по лбу Серебровский. - Забыл, зачем пришел. Господин Кудрявцев, вас срочно вызывает к себе Совет Магистров.
   Новость была столь внезапная, что даже голова на миг перестал болеть. Но потом боль накинулась с новой силой.
   - Ох, - откинулся на подушки Игорь, - нельзя ли немного подождать, хотя бы час.
   Серебровский недоуменно посмотрел на него. Мальчишка-мальчишкой.
   - Господин оруженосец, вы видимо собираетесь поднять восстание, если предлагаете пойти на прямое неповиновение Совету Магистров.
   Сквозь дикую головную боль пробился комизм ситуации. С похмелья он творит смешные вещи. Смотри, Совет Магистров легко излечит от головной боли, отправив на эшафот. Отрубят болящую голову.
   - Конечно, я отправляюсь, - подтвердил Игорь, - не знаете ли вы, господин граф, зачем меня вызывают.
   - Я не осведомлен об этом, - сказал Серебровский, и, смягчая холодный ответ, добавил: - но думаю, это связано с победой во вчерашней стычке. Победа небольшая, но на фоне постоянных поражений вы закатили хорошую оплеуху Магистрам. Извините, но это я отправил рыцаря с сообщением о случившемся - это моя обязанность
   - Даже так, - Игорь обнаружил, что он, оказывается, лежит без подштанников и демонстрирует Серебровскому свое мужское богатство. Осталось надеяться, что граф не воспримет это ни как оскорбление, ни как соблазнение.
   - Извините, граф. Сейчас я оденусь, и отправлюсь. - Игорь с опаской поднялся, опасаясь, что организм взбунтуется. Но тело после передышки и рассола чувствовало себя сносно, и он принялся одеваться, находя одежду в самых неожиданных местах. - Исполняйте свои обязанности. Присяга Ордену обязательна.
   И не сочтете за хамство, если я вас попрошу позвать Милорадовича и Завалишина.
   - Все они давно ожидают вас около вашей комнаты, - неожиданно мягко сказал Серебровский. - Я удивляюсь вам, Ваша Милость, не воспринимайте только мои слова за грубую лесть, но как вам удалось за один день подчинить стольких ветеранов?
   Игорь отмахнулся:
   - Ах, граф, когда вам в грудь нацелено когтей и зубов, сделаешь все для поднятия психологического и боевого настроя войска.
   Серебровский моргнул сразу обоими глазами. Потом по отдельности каждым. Перед ним стоял мальчишка оруженосец, страдающим похмельем после первой в его жизни попойки. Откуда он знает такие речи, присущие только опытным полководцам?
   Опять он забыл, какого тот рода. Господь даровал им полководца и не ему с ним равняться. Надо слепо идти за ним и надеяться на лучшую долю, как это сделал Милорадович, циник, не верящий никому, даже отцу родному, пока тот был жив.
   - Прикажете их позвать? - Серебровский ловко щелкнул каблуками и вытянулся.
   Занятый будущим разговором с Советом Магистров, Игорь не обратил внимания на грубое нарушение субординации. Командир центурии Ордена не должен отдавать честь какому-то оруженосцу.
   - Будьте так любезны, позовите.
   Серебровский замялся и неожиданно робко сказал:
   - Вы еще принимаете вассалов?
   Игорь недоуменно посмотрел на него:
   - Как вы сказали - почту за честь. Но давайте попозже. И можете идти, вам необходимо.
   - Да, Ваша Милость, меня срочно требуют, но я обязательно вернусь.
   Серебровский четко отдал честь и вышел. Он торопился в Замок Магистров, чтобы разузнать, что ему следует ожидать за сегодняшнее появление в нетрезвом виде в Зале Заседаний перед Магистрами. А комната наполнилась вассалами Игоря.
   - Я буду в Совете Магистров, как вам, наверное, уже сообщили. Надеюсь, там меня не арестуют. Завалишин, наведите порядок в центурии, опохмелите кого надо, раздайте плетей успевшим с утра напиться. Центурия должна быть готова к выходу в поле. Вопросы?
   Его вассалы, так же как Серебровский, оцепенели от слов, которые должен был произносить опытный центурион или даже магистр, но отнюдь не четырнадцатилетний мальчишка. Откуда он научился говорить, как ветеран?
   Находившиеся в комнате не предполагали, что дело было не в происхождении. Его отец таскал его за собой на многочисленных мелких войнах и Игорь наизусть знал все армейские порядки.
   - Я не задерживаю вас больше, господа. Да, кстати, в случае чего, запрещаю вам поднимать центурию и отправляться в Замок Магистров спасать меня. Сам, своими руками перерубаю зачинщиков мятежа.
   Ветераны переглянулись. Их синьору успели сообщить об утреннем разговоре. Какая гнида появилась в центурии? Рано утром, собравшись небольшим кругом, они постановили помогать парню во всем. Он настоящий предводитель, но пока еще слишком молод и может споткнуться на пустяке. Поддерживать во всем, даже если придется пойти против Совета Магистров. Как он узнал?
   Откуда им было знать, что вождь и синьор страдает от дикой головной боли, и предстоящего разговора с Магистрами и потому отбросил к черту вежливость и пиетет, разговаривая с ними, как со сверстниками-мальчишками и начав, как ему казалось, играть в очередную мальчишескую игру, совершенно не видя себя со стороны. Игорь Кудрявцев резко повзрослел, так быстро, что и сам этого не видел и не чувствовал.
   Отдав салют, они вышли из комнаты. Следом за ними отправились Серебровский и, опоясавшийся мечом, Игорь.
   Центурия была на ногах и ждала их у входа в трактир. Никто не напился, как ожидал Игорь, в стремлении опохмелиться, не услаждал улицу дикими пьяными криками. В центурии вообще никто не напился с вчерашнего вечера кроме одного человека - его самого.
   - Ждите! - крикнул Игорь, рывком запрыгнув на коня, - я скоро вернусь, и мы с вами вновь отправимся за добычей.
   Центурия встретила такую короткую, но эмоциональную речь дружными возгласами, а Игорь отправил жеребца следом за кобылой Серебровского, пожалев, что под ним не его Вергун. Он был готов ко всему, в том числе и к тому, что его арестуют и отправят в подземелье Замка Магистров. Прокатиться бы напоследок на любимце.
   Если бы он знал, что творится в Совете.
   Заседание Совета Магистров началось вчера с девяти часов утра. И поначалу казалось, закончится быстро. Правда, дел было много, Магистры собрались вместе впервые за несколько месяцев и это быстро всего лишь означало не раньше вечера. Тем более появились новости.
   Возвращение сына погибшего Гроссмейстера в Новодмитриев застало большинство врасплох и заставило задуматься об изменении ближайшего будущего.
   Все Магистры прекрасно знали о вступлении в орденское войско четырнадцатилетнего единственного сына Владимира IХ. Игорь наивно полагал, что никто о нем ничего не знает и его появление в сторожевой центурии его личное дело. Нет, за ним следило, по меньшей мере, десяток пар глаз - слишком уж важной фигурой был паренек.
   Он вступил в центурию на общих условиях - оруженосцем, что при нынешней обстановки непрерывной борьбе означало производство в рыцари не менее чем через год. А поскольку, говорить об избрании в Гроссмейстеры можно только как минимум с рыцарского звания, следовательно, использовать его в борьбе за власть можно только через год. И уж тем более, сам по себе Кудрявцев сейчас ничего не значит.
   Магистры нет, не забыли, а не обратили внимания, что он сын, внук и так далее родственник Гроссмейстеров. И его бурная кровь не позволит ему сидеть на месте.
   Ближе к вечеру неслышной тенью в зал заседаний проник монах, вызвав недовольные и даже ненавидящие взгляды, и что-то шепнул на ухо Архиепископу, после чего тот встрепенулся и поспешил к выходу, на ходу бормоча извинения.
   Через полчаса Архиепископ вернулся обратно и, дождавшись паузы между выступлениями, медленно поднялся и торжественно объявил, обернувшись к председательствующему Митрополиту Ладожскому:
   - Ваше Преосвященство, позволите ли мне сообщить некоторую новость, которую членам Совета будет интересно услышать.
   Митрополит спрятал лицо за сложенными на митрополичьем посохе руками, чтобы скрыть недовольство. Этот выскочка скоро будет его перебивать, а потом и его кресло займет. Благо, что он временный председатель. Справившись с чувствами, согласился:
   - Конечно, брат мой, Магистры и Митрополиты захотят узнать благую весть, которую тебе не терпится нам сообщить.
   - Не такая уж она для тебя благая, - пробурчал Архиепископ, от которого не скрылась едкость ответа.
   - Ваши Милости и Ваши Преосвященства! Как вы знаете, единственный сын Владимира IХ Игорь вступил, как и полагается сыну рыцаря в четырнадцать лет в орденское войско оруженосцем. И уже в первый же день он нарушил благочестивые правила Ордена. Центурия, в которой он служил, полностью приняла присягу вассалитета!
   Архиепископ торжествующе обвел зал взглядом:
   - Каков нахал. И этого человека кто-то хотел избрать Гроссмейстером. Что бы он натворил с Орденом!
   - Орден держится на традициях, - сурово ответил Магистр-церемониймейстер Серафим Никитский. - И никто не в праве их нарушать. Даже сын гроссмейстера, который только его сын и не более.
   - Не будем разбрасывать эмоции, - уже открыто поморщился Митрополит Ладожский. - Я могу расспросить человека, который принес вам столь радостные известия, Архиепископ Новодмитриевский?
   - Надо ли, Ваше Преосвященство, - недовольно спросил Архиепископ. - Я уже достаточно сказал.
   Среди Магистров и Митрополитов прошел гул. Так открыто их права не попирал даже Гроссмейстер. Большинство до этого сидело и молчало, пытаясь сообразить, кто ж так смело выдвигает свежую пешку, могущую стать ферзем. Но такая наглость требует ответа.
   Архиепископ понял, что ошибся и поспешил добавить:
   - Впрочем, если вам хочется услышать вестьиз первых уст, то я не смею мешать.
   Ему пришлось слегка нагнуться и поправить пояс, чтобы скрыть ненавидящий взгляд. Отправить бы вас всех на оркобойню.
   Вскоре Митрополит понял, почему Архиепископ пытался не пустить в зал источника новостей. Им оказался рыцарь центурии Совета Магистров, который не будет дудеть в дудку Архиепископа, а скажет правду.
   - Скажи-ка мне, дворянин, - обратился к нему Митрополит Ладожский. - Правда ли, что случилось с сыном погибшего Гроссмейстера Владимира IХ?
   -Я не знаю, что здесь говорилось до моего прихода, - повернул к нему гордо поднятую голову рыцарь, - и могу лишь повторить - я счастлив и горд, что в Ордене, наконец, появился вождь, способный повести его к победе.
   - Скажите, господин рыцарь, что там произошло вчера, раз воины целой центурии стали вассалами Кудрявцева, - нетерпеливо перебил его один из Магистров.
   Рыцарь усмехнулся:
   - Вшивая центурия из деревенских дворян, уже забывших как держать меч, под командованием будущего Гроссмейстера Кудрявцева, наголову разгромила ватагу нечисти.
   - Подумаешь, - фыркнул один из Митрополитов, но его не поддержали. В последние месяцы после гибели Владимира Красивого какой-то рок повис над Орденом - его легионы из отборных воинов проигрывали сражение за сражением. И Магистры - в большинстве старые воины - сразу оценили известие. Как же так произошло, что четырнадцатилетний юноша выиграл путь некрупное, но сражение. Члены Совета задумались - только ли здесь игры их сотоварищей. Можно помочь мальчишке выдвинуться вверх и тем самым поднять свои фишки, но как поможешь ему выиграть бой?
   - Кровь Кудрявцевых, - незримо пронеслось по залу. Издавна существовало легенда о том, что Орден существовать лишь до тех пор, пока им будет править род Кудрявцевых.
   С этой удивительной вести никто не обратил внимания, даже Магистр-церемониймейстер, что рыцарь назвал Игоря будущим Гроссмейстером. Мало ли что скажет простой ветеран. Голова была избита оглушающим сообщением.
   - Вы можете идти, господин рыцарь, - сказал Митрополит Ладожский, заметив, что про рыцаря забыли. Дождавшись, когда за ним закроется дверь, он обратился к Совету: - что скажете, господа Совет?
   - Надо обязательно наказать этого мальчишку и тем сильнее, чем лучше, - горячо заявил Архиепископ Новодмитриевский, - единственный, почувствовавший угрозу. Остальные Магистры и Митрополиты думали, кого поставить Гроссмейстером. А Архиепископ не думал - он знал. Этим человеком был он сам. И плевать ему на всякие легенды. Кудрявцева надо убить, а для начала опорочить. - Если мы спустим такое молодцу, то все оруженосцы и молодые рыцари начнут ходить по нашим головам. Надо наказать его тем хлеще, что это Кудрявцев. Остальные поймут - если бьют единственного сына покойного Гроссмейстера, то и их подавно накажут. Плетьми его, пятьдесят, сто ударов, в кандалы на месяц, на полгода!
   Архиепископ распалился, но его крики были втуне. Формально Игорь не так уж и был не прав. Любой рыцарь и оруженосец могли стать вассалами любого свободного человека Ордена. Правда, о центуриях речь не шла, но и запрета не было.
   - Обычаи надо соблюдать, - вздохнув, согласился Магистр-Церемониймейстер, - если каждый начнет их нарушать, то Орден рухнет. - И добавил после некоторой паузы, взвесив глубину его нарушения. - Надо учесть и возраст парня и не наказывать уж так сильно.
   Большинство же увидело совсем другое, не считая массовый вассалитет за нарушение порядков.
   - В четырнадцать лет одержать первую победу, - вздохнул Магистр Дмитрий Новгородский, - вот уж воистину сын Гроссмейстера. Он будет славным воином.
   Новгородский был одним из тех, кто не рвался оторвать кусок пожирнее при выборе Гроссмейстера. Его слово много значило в Совете.
   Но молчали Магистры и Митрополиты не из-за этого. Все понимали, как важны для Ордена сейчас победа, пусть даже маленькая, и как поднял себя Кудрявцев, раскрошив нечисть в полях под столицей. Если рыцарь элитной центурии говорит о нем с восторгом, если целая центурия переходит в вассалы - перед ними не только сын Гроссмейстера, перед ними возможно будущий Гроссмейстер. Тем более что закон требовал избрания в Гроссмейстером только представителя рода Кудрявцевых. А больше Кудрявцевых не существовало
   Совет почти в полном составе увидел в Игоре будущего Гроссмейстера
   Это понял даже Архиепископ Новодмитриевский. Пробормотав, что дела отрывают его от Совета, он выскочил из зала и поспешил в столицу. Порядки можно менять. И он начнет именно с этого - монашеские порядки Ордена требуют отмены дурацкого закона об избрании только Кудрявцева.
   Большинство встретило его уход с облегчением.
   - Однако малыша надо все же наказать, пусть и не чересчур, - мягко напомнил один из Магистров, посмотрев на Магистра-Церемониймейстера.
   - За что? - возразил Магистр Дмитрий, - напомните мне хотя бы один писаный обычай, который он сегодня нарушил. Целая центурия стала вассальной. Необычно, но обычай этому не препятствует. Наши писаки не вкатали это в книгу законов, поскольку не ожидали такого энтузиазма. Ну а вассалы теперь просто обязаны избрать его своим командиром. Это было бы неслыханным нарушением обычаев, если бы вассалы избрали командиром другого. Надеюсь, когда мы узнаем о смещении назначенного нами центуриона, то не сочтем это за очередное нарушение.
   - М-да, - несколько растеряно сказал Магистр-Церемониймейстер. Поддавшись чувствам и пойдя следом за Архиепископом Новодмитриевским, он вдруг понял, что нарушений-то никаких практически нет и он выглядит дурак-дураком. И на юношу зачем-то напал. Церемониймейстер обозлился сверх силы, но не мальчишку оруженосца, ему сам Бог велел быть настырным и быстрым - в его-то годы, а на бестолкового монаха - Архиепископа. С ним он еще как-нибудь разделается, а парня надо вытаскивать из ямы, в которую он же и затащил.
   - Предлагаю наказать Игоря Кудрявцева за нарушение духовных и моральных принципов Ордена, - сурово сказал Магистр-Церемониймейстер, спасая свой авторитет. - А потому, решить, каково само наказание будет, пусть думают отцы-митрополиты.
   По сидящим магистрам и митрополитам прошла волна. Ишь, как ловко вывернул церемониймейстер. И не придерешься, и себя обелил.
   - Да, - Митрополит Ладожский встал, довольный таким предложением, - как глава Орденской церкви, считаю возможным взять на себя обязанность сурово наказать оруженосца и послушника Кудрявцева. - он обвел зал долгим взглядом. Наступиоа напряженная тишина. - Уроком на будущее ему будет трехдневная епитимья.
   За столами раздались откровенные смешки. Совет Магистров откровенно выкручивался из щекотливой ситуации. С одной стороны, нарушитель старинных обычаев Ордена наказывался. С другой стороны, ни сам Кудрявцев, ни появившиеся у него многочисленные сторонники, в том числе и среди Членов Советов не оскорблялись.
   - Братья мои, - продолжил Митрополит Ладожский, - сегодня мы решили множество вопросов и потому, мне кажется, пора завершить Совет.
   Он хотел сказать о завтрашней повестке, которую он, как временный председатель должен изложить, как дверь с треском распахнулась. В залу вбежал растрепанный Архиепископ Новодмитриевский:
   - В столице нечисть!
   Магистры и Митрополиты вскочили со своих мест. Блеснули мечи Магистров и не менее острые граненые посохи Митрополитов.
   - Как нечисть? Откуда она там появилась? Откуда вы знаете? - посыпались со всех сторон возбужденные вопросы.
   - Как вызнаете, я возвращался в свою резиденцию в столице, - перебивая находящихся в зале, не менее возбуждено заговорил Архиепископ. - Вдруг уже в столице меня останавливает мой слуга, случайно оказавшийся на улице, и сообщает, что в самом центре начались беспорядке. Он сообщил, что сам не видел, но вокруг все толковали о нечисти.
   В зале притихли. Новость была плохой, такой плохой, что в нее совершенно не хотелось верить.
   - Как это могло произойти? - дождавшись, когда все поутихло, спросил Митрополит Ладожский у Магистра Александра Низвольского, в чьих руках, помимо всего прочего, был столичная стража.
   Магистр в удивлении развел руки.
   - Конечно, в последние дни стража была уменьшена, но все же не настолько, чтобы твари так легко могли ее пройти и проникнуть сквозь столичные укрепления. Сегодня утром я сам объехал все шесть ворот. Охрана была в порядке.
   Совет ему не очень-то поверил. Александр Низвольский был больше политиком, чем воином и возведен в сан Магистра покойным Гроссмейстером скорее по настоятельной просьбе столичного духовенства, чем за воинские заслуги. К тому же он был откровенно трусоват, но четко держался за рясу Архиепископа Новодмитриевского и мог чувствовать себя в Совете уверенно.
   - Господа Совет! - Митрополит Ладожский встал и громко заговорил, забивая доносящиеся со всех концов зала звуки: - Предлагаю отправить Магистра Александра в столицу с нашим последним резервом - центурией Совета Магистров. Нечисть надо обязательно выбить из Новодмитриева.
   Дождавшись одобрительного гула, Митрополит обратился к Магистру:
   - Магистр Александр, вам надо срочно отправится в столицу.
   Тот кивнул и решительно вышел из залы заседаний, пряча обеспокоенный взгляд.
   Митрополит вздохнул. Александр был никудышным воином и оставалось надеяться, что нечисть будет выбита усилиями рыцарями центурии Совета. И может быть, им поможет Игорь Кудрявцев. Где-то же он находится в столице?
   - Теперь нам надо подумать, откуда нам взять дополнительные войска, - Митрополит остановился, пытаясь сформулировать мысль как можно мягче. - Я не военный, и потому не буду настаивать на своем, но прошу продумать над следующим: - надо перевести войска из малых крепостей и собрать их в кулак. Это даст нам не меньше десяти когорт - одного легиона. Крепости же придется сдать. И второе - надо пустить в центурии простонародье хотя бы в виде легкой пехоты.
   Зал затих. Если бы эти крамольные мысли произнес не нынешний глава Совета, его бы арестовали и казнили. Митрополит одним махом отдавал нечисти больше половины оставшейся у Ордена земли и нарушал один из главных постулатов - держать оружие и служить в центурии может только дворянин.
   - Да как вы можете говорить такое! - воскликнул Архиепископ Новодмитриевский, в возмущении вскинувший руки к потолку.
   Зря он так сделал. Архиепископ выглядел, по меньшей мере, комично и к тому же его точкой зрений Митрополит интересовался в самую последнюю очередь.
   - Я всего лишь излагаю свои взгляды. Они выглядят некрасиво, и я это признаю, но Орден живет в тяжелое время и чем-то надо жертвовать, - вздохнув, сказал Митрополит и торопливо добавил: - в любом случае, решать вам, господа Магистры.
   Неловкую паузу прервал дворецкий Замка, вошедший в зал и осмелившийся заговорить:
   - Тысяча извинений, господа Совет, но из столицы прибыл командир центурии Совета граф Серебровский, который срочно просит принять его, чтобы сообщить положение в столице.
   - Да, пусть немедленно проходит! - воскликнул Архиепископ Новодмитриевский, терзаемый мыслью о богатейшей коллекции антиков, которую нечисть разрушит. - О, извините, Ваше Преосвященство, - поспешил он извиниться перед Митрополитом Ладожским, поняв, что нарушил регламентацию заседаний Совета. Решать, кому входить, а кому выходить мог только председатель или Совет голосованием.
   - Ничего, - недовольно пробурчал Митрополит Ладожский и обратился к вошедшему Серебровскому: - что вы такое хотите нам сообщить, граф, что врываетесь на заседание Совета. Кажется, вы не отличались трусостью. И Вы должны сейчас находиться с центурией, которую ведет Магистр Александр, а не дышать на нас перегаром.
   Серебровский не обратил внимания на откровенную иронию. Как представитель знати он считал себя выше всех этих потуг посмеяться над ним. К тому же, он был изрядно накачан вином, что по запаху быстро уловили сидевшие Магистры и Митрополиты.
   - Прошу прощения, Ваши Милости и Ваши Преосвященства, я тотчас же покину зал - вчера я изрядно погулял, скажу только, что по пути я встретил центурию с Господином Магистром Александром и с изрядно удивившим меня слухом о нападении на столицу нечисти.
   Так вот, как человек, проведший немало времени в центре столицы, хочу сказать, что никого нападения не было. Нечисть, прибывшая в столицу, была порублена центурией Его Милости Кудрявцева и прибыла для продажи. А шум, который всех перепугал - центурия гуляла после победы. Разрешите идти?
   Митрополит Ладожский хмыкнул, помолчал, еще раз хмыкнул, потом махнул рукой, прощая пьяного рыцаря. Упала дисциплина, ох упала. Вместо того чтобы нести патруль, Серебровский напился. А еще граф и командир центурии!
   Магистр-Церемониймейстер густо покраснел и Митрополит подумал, что сейчас либо рыцарю не поздоровится за появление в пьяном виде, либо с хозяином церемоний случится удар. Но Магистр Алексей только громко расхохотался, не в силах больше прикрываться обычаями, как ширмой.
   - Так это вы гулянье подростка приняли за нападение нечисти, а, Архиепископ Новодмитриевский. Прилетели сюда на крыльях любви к ближнему. И еще нас смутили? - сквозь смех спросил он.
   - Ну, - смутился Архиепископ, растеряно потупившись, - меня ввели в заблуждении.
   Он остановился, глядя на разливающийся по залу смех, и злобно закричал:
   - Я требую наказания виновника моего позора.
   - Накажем, - согласился Магистр-Церемониймейстер. - Правда, вы сегодня какой-то злобный. То этого наказать, то того. Ну, ладно. Подойдите ко мне, граф. С какой стати вы назвали Кудрявцева Его Милостью?
   Серебровский даже сквозь туман легкого опьянения почувствовал приближение суровой расплаты. Вчерашнее пьянство и из-за этого длинный язык воздастся ему сторицей
   - Да при чем здесь Серебровский, - отмахнулся Архиепископ, перебивая Магистра-Церемониймейстера и ненароком спасая Серебровского. - Я требую наказания Кудрявцева!
   - А его-то за что? - удивился Магистр Сарматовский. Он грузно навалился на стол, от чего тот закряхтел. Магистр долго молчал, не зная, как определиться к юнцу. Но явная несправедливость заставила его заговорить: - Он вчера первую ватагу разбил в своей жизни. Вношу предложение, наградить мальца за отвагу!
   Магистры и Митрополиты зааплодировали, только непонятно кому. Архиепископ предпочел не рисковать и притих. Сегодня он оказался таким дураком, что страстно желал окончания дня и начала нового.
   Митрополит Ладожский не хуже Архиепископа уловил двусмысленность рукоплесканий и поспешил вмешаться, пока в Совете не началась междоусобная война: - Предлагаю пригласить оруженосца Кудрявцева на заседание Совета через полтора часа. Надо же нам узнать, как он легко победил в стычке нечисть и перетянул на свою сторону целую центурию.
   Предложение было здравое и поднятые руки, показали, что Совет согласен.
   - Отправим Серебровского, - улыбаясь, завершил Митрополит Ладожский, - пусть помучается с похмелья. Слышите, господин центурион?
   Опытного выпивоху Серебровского трудно было сбить с ног подобными карами. Он четко повернулся и уже уходил, но Магистр-Церемониймейстер поманил его пальцем.
   - А лично от меня, господин граф, вы должны повторить кодексы Владимира III и рассказать мне их, ну скажем, послезавтра.
   Серебровский увял. Кодексы Владимира III - десять толстенных фолиантов. Когда-то он знал их наизусть, но с тех пор прошло столько лет. Он поспешил из зала, опасаясь внимания еще одного Члена Совета.
   В столице граф и разбудил Игоря, страдающего похмельем.
  

Глава 6

   И вот он стоял перед Советом Магистров, мучаясь похмельем, за которым совершенно были скрыты смущение и опасения наказания. Игорь впервые был приглашен к высшей элите Ордена, но кажется бывал здесь не раз - отец столько рассказывал и ему и матери при нем, что у него появился комплекс де жа вю.
   - Как осмелился ты, всего лишь оруженосец и отрок четырнадцати лет взять под свою руку центурию, - загремел Архиепископ Новодмитриевский, - если тебе закружила голову слава, то, по крайней мере, тебе объясняли в детстве про рыцарскую мораль. Ведь тебе еще быть рыцарем лет через десять, не так ли?
   Висок резанула резкая боль, Игорь поморщился, его лицо посуровело в попытке смягчить боль.
   Пьяница! Дурак! Безмозглый болван! - ругал он себя.
   Боль, похмелье, презрение к себе и всему остальному заставила его схамить:
   - Как приятно, Ваше Преосвященство, что вы не упомянули о ватаге нечисти, изрубленной по моему незнанию. Оруженосцы не должны этим заниматься.
   Магистр Дмитрий фыркнул и в тон Игорю добавил:
   - Не будем к нему слишком придирчивы, Ваше Преосвященство, ведь он еще юн и не понимает субординации и тонкостей обычаев.
   - Вы, кажется, хотите мне нахамить? - ощерился Архиепископ.
   - Вы, кажется, хотите вызвать меня на дуэль, - обозлился в ответ Магистр и положил руку на меч. Дмитрий Новгородский желал размяться и за одним отправить в ад одну заблудшую душу. Архиепископ Новодмитриевский, видя это, предпочел отступить. Он отомстит... позже, а пока просто смирено потупил лицо, как и требовалось служителю церкви.
   - Ну, перестаньте, братья, - вмешался Митрополит Ладожский, - и так нечисть кругом бродит, а вы еще между собой бойню устройте.
   Игорь Кудрявцев, - обратился он к оруженосцу и даже вздрогнул, а потом залюбовался - нахмурившийся Игорь так походил на своего отца, только не последних лет, а сорокалетней давности.
   Господи, - взмолился он, - если ты меня слышишь, помоги сделать его Гроссмейстером и отправиться к тебе. Задержался я здесь, пора уже на отдых.
   - За твою дерзость и неумение разговаривать со старшими ты сурово наказываешься. Я от имени нашей Матери Церкви объявляю тебе..., - Митрополит остановился, с насмешкой глядя, как некоторые из его коллег злорадно задержали дыхание, готовые восторгнутся его справедливостью. Он не собирался менять уже назначенное наказание, - трехдневную епитимью.
   Задержавшие дыхание коллеги выпустили вздох, но не восторга, а разочарования. Митрополит меж тем продолжил:
   - Я думаю, братья со мной согласятся, ты сделал благое дело, разбив вчера нечестивых тварей, - Он дождался согласных кивков, продолжил, - но я думаю, что тебе еще рано становится рыцарем. - Митрополит вопросительно посмотрел на Архиепископа и конечно же дождался одобрительного кивка, - настоящий рыцарь не только лихой воин и опытный предводитель, но и послушный христианин, блюдущий трезвый образ жизни и мораль, принятую в Ордене.
   То ли от слащавых слов Митрополита Ладожского, то ли от долгого стояния Игоря затошнило и он сделал такое бешеное лицо, сдерживая содержимое желудка на месте, что Митрополит незаметно перекрестился, одновременно любуясь юношей.
   - Конечно же, отбирать от тебя твои вассалов мы не будем, становись, если хочешь центурионом, но без нашего назначения, - добавил он, получив очередные одобрительные кивки и возгласы. Совет Магистров имел право передавать вассалов от одного синьора к другому, но это было из ряда выходящим событием и происходило из-за серьезнейшего проступка. Обычай был на стороне Игоря - возраст синьора не оговаривался, главное - он должен быть мужского пола, чтобы повести вассалов бой.
   - И помни, парень, - добавил Магистр Сарматовский, - ты хорош, но ты еще совсем мальчишка. Тебе надо учиться войне и умению вести за собой войска. А не шататься по окрестностям за тварями.
   У него было сто ответов на ворчание магистра. Он с трудом себя сдержал, благоразумно только поклонившись. Игорь очень много слышал о Магистра Сарматовского и все только хорошее, чтобы оскорблять его руганью.
   Митрополит Ладожский благословил его:
   - Можешь идти и помни кто ты и как себя должен вести.
   Игорь кое-как откланялся - не потому, что не умел, а потому что страшно болел.
   Он вышел из зала, подождал, пока привратник захлопнет дверь и остановился в размышлении, чем бы ему заняться. Хотя, как чем? - у него есть центурия, которой он теперь командовал на правах синьора и по разрешению Совета Магистров. Но для начала надо слегка подкрепится, может проклятый желудок успокоится.
   - Господин центурион, - раздался знакомый голос. К нему стремительно приближался Серебровский. - Вы живы, вас не съел Совет Магистров?
   - Да, - поддавшись веселому бесшабашному настроению, Игорь скорчил жалобное лицо, - бедный мальчик едва вышел живым.
   - Ха-ха-ха, - загрохотал Серебровский, - тебе не клади палец в рот, парень. Не согласится ли опрокинуть пару бокалов винца господин центурион с другим центурионом?
   От одного представления вкуса и запаха вина желудок у Игоря начал рефлекторно сокращаться. Он с трудом сдержал рвоту.
   - Не хочешь вина, попей чаю, - предложил Серебровский.
   На чай желудок отозвался более благосклонно. Они зашли в небольшую таверну при замке. Игорь заказал большую кружку Южно-уральского гибридного чая, подивился цене - торговцы учли наступление нечисти и задрали цены, - и принялся поглощать ароматную жидкость.
   Серебровский крякнул, немного помялся - ему хотелось опрокинуть бокальчик Тервазийского (не больше!), но на службе пить не рекомендовалось, к тому же он уже провинился перед Советом и поэтому он попросил кофе. Импортный кофе по стоимости походил на жидкое золото, украшенное алмазами. Но Серебровский не собирался оставлять потомков, поэтому прогуливал доставшееся наследство, и цена не заставила его содрогнуться. Кто его знает, может уже завтра огр раздавит голову в своей ладошке. Зачем мертвому деньги?
   Серебровский имел подвешенный язык и за час Игорь узнал много сплетен дворца Гроссмейстера, в котором, правда, не было самого Гроссмейстера, особенности жизни Магистров и Митрополитов. Узнал он и что часть Магистров готовы избрать его хоть сейчас, а другая часть тоже хоть сейчас, но предварительно похоронив.
   Эти новости заставили его задуматься. Мать почему-то не озаботилась сообщить ему расстановку сил при дворе. А может, она сама не задумывалась и считала ниже своего достоинства интересоваться сплетнями. Женщины иной раз бывают столь непрактичный, - подумал Игорь с высоты своих четырнадцати лет.
   Марина словно ждала, когда о ней вспомнят. Ее высокий силуэт сначала нарисовался вдалеке, а потом она вдруг оказалась совсем рядом со столиком. Вдова Гроссмейстера была разгневана и не пыталась этого скрывать. А учитывая, что она и при Владимире Красивом отличалась вспыльчивым нравом, а сейчас стала сущей мегерой, Серебровский с этого момента мечтал об одном - исчезнуть. Ее Совет Магистров побаивался, что уж говорить о несчастном рыцаре!
   - Говорят, граф, вы спаиваете молодежь?
   Голос вдовы был похож на шипенье змеи. В своем черном вдовьем обличье она здорово походила на гадюку. Еще ужалит, - подумал Серебровский.
   - Мама, - строго сказал Игорь. Его металлический голос на миг заполнил весь трактир, заставив вздрогнуть. Серебровский потряс головой - эффект исчез. - Когда граф появился, я уже был пьян и больше не пил.
   - Вот как, - притворно удивилась Марина, - мой сыне вырос настолько, уже не стесняется признаваться в том, что валяется пьяным на полу трактира. Сидите, граф, - отмахнулась она от Серебровского, который уже поднимался, мечтая удрать в более безопасное место, например, на поле боя рядом с огром. Тот, по крайне мере, не притворяется другом. - Мы с сыном сами уйдем. Нам надо о многом поговорить. И это не при людях.
   Игорь улыбнулся, пожал руку Серебровскому и в хорошем настроении отправился следом за матерью, уже удалившейся от столика.
   Серебровский встал на прощанье и посмотрел им в след. Похоже, оруженосец или, пардон, центурион не очень-то боялся змеиных выходок матери. Или у него было много противоядия. Впрочем, редко когда сыновья боятся матерей. В любом случае ему рядом с ними, пока они разбирают отношения, делать нечего. А рядом с ней и позже.
   Сухая, злобная личность, так напугавшая старого холостяка Серебровского, сразу же исчезла, после того, как по длинным извилистым коридорам они прошли в ее покои. Перед Игорем стояла не такая уж старая, хотя и не молодая, с точки зрения Игоря, утомленная жизнью женщина.
   - Мне многое рассказали о твоих поступках за последние сутки, - сказала она, не опустившись - рухнув в кресло, - я хотела бы услышать и твою версию. А то я уже думаю, что ты либо архангел, либо тварь с крыльями и надо срочно послать за святой водой к Митрополиту Ладожскому.
   - Ты так хотела услышать новости, что напугала Серебровского, - засмеялся Игорь. - Видела бы ты его лицо. Святой воды не надо, хватит обычной, а то я пить хочу, во рту пересохло.
   Марина мягко улыбнулась, а он сел прямо на пол рядом с ее креслом и поднял лицо вверх, улыбнувшись улыбкой юного проказника.
   - С чего бы хотела услышать мой рассказ Ваша Милость?
   - М-м, - отмахнулась Марина. Она свесилась с кресла и поцеловала его в лоб, - хватит паясничать, рассказывай. Надеюсь, ты понимаешь, что мы с тобой в одной лодке.
   - Ладно, - Игорь посерьезнел, - вчерашнее утро для меня началось с прогулкой по окрестным полям. Центурия вышла охранять столицы пешей, и Вергуна пришлось оставить в Замке Магистров. Почти до обеда пришлось ползать туда-сюда, ну да это неинтересно, а потом появилась нечисть, повоевали, вернулись в столицу. А вот там, - Игорь замялся, - я выпил столько бокалов вина, опьянел так, до сих пор жутко стыдно. Я больше не буду, мама.
   За вчерашней пьянкой он уже не видел ничего героического в сватке с нечистью, зато его пьяные похождения в трактира казались известными на весь Орден.
   - Как лаконично, - засмеялась Марина, - а теперь подробнее и с самого начала.
   Она выжала из него все интересовавшие подробности, в том числе и те, о которых он не хотел бы вспоминать. Четырнадцатилетнему парню трудно соревноваться с тридцатипятилетней женщиной.
   Затем она накормила его обедом - первой пищей со вчерашнего завтрака. Желудок пришел в себя и не капризничал, поэтому Игорь поглощал все подряд, попутно расспрашивая мать о событиях при дворе. Марина рассказывала, а сама смотрела на его посуровевшее лицо, первые морщины, и думала о том, что Владимир очень рано ушел из этого мира. Хоть год, хоть полгода. На Игоря пал слишком тяжкий груз, а ему так мало лет!
   Впрочем, он его достойно нес. Теперь ей становилась понятна реакция Совета, который воспринял Игоря как достойного соперника (или соратника) и более того, магистры восприняли Игоря как пешку, которой остался ход для превращения в ферзя. Нет, но каков парень - сходил в прогулку около столицы, и весь Орден ахнул от восторга.
   Нет, не весь, - поправилась она, - кое-кто от бешенства готов завыть на луну.
   Игорь отвалился от стола, заставив себя оторваться от еще одной конфеты.
   - Ты слишком меня балуешь, - пожаловался он, - как я буду стоять перед центурией с таким животом.
   - Растрясешь, - засмеялась она. - Судя по твоем аппетиту, в центурии вас кормят бурдой. Видимо, чтобы вы были позлее при встрече с нечистью.
   Игорь хмыкнул:
   - Кормят неплохо, хотя, конечно, все познается в сравнении, просто мне было не до еды вчера и сегодня. Ладно, мама, мне пора. Хоть у меня есть старший, но все-таки надо быть при центурии. Это мои вассалы.
   Марина сделала движение, словно пыталась удержать его, но переборов себя только улыбнулась.
   - Иди, - согласилась она.
   Сын вышел, а Марина подумала сквозь слезы, как же быстро растут дети и как быстро они могут уйти, погибнув в ближайшем бою. А что делать? Мужчины должны воевать, путь они еще и мальчики. А она будет ждать его и в меру возможности помогать ему, чтобы в один прекрасный день он стал Гроссмейстером. Женить бы его. Всего четырнадцать, но не ему же рожать. Внук совсем не помешает, усилив козыри Кудрявцевых в борьбе за престол.
   Игорь не мучался заботами матери. Неторопливо спускаясь по лестнице, он посмотрел на солнце - время давно перевалило за полдень. Неплохо бы уже отъехать. Центурию ему оставили, правда, командует он ею в звании оруженосца. Смешно. Но теперь бы до нее добраться. И Вергун уже наверняка волнуется. А когда он волнуется, лучше поскорее до него добраться. Копыта у него острые, а ремонт дворцовых помещений всегда обходится дорого.
   Около выхода из дворца его поджидал Магистр Дмитрий. Судя по неторопливой ходьбе, "прогулка" была длинной, ждал он его давно и ни о какой "случайности" речи быть не могло, хотя Магистр и попытался выдать встречу за таковую.
   - А я вот тут гуляю, - начал он, посмотрел на кривую улыбку подростка, не сумевшего скрыть эмоции, и плюнул на политес. - Ладно, не лыбся так, я поджидаю тебя. Мог бы и раньше выйти, хватит прятаться за материну юбку.
   - Обед был хорош, засиделся, - пояснил Игорь.
   - Вот-вот, ты яства поглощаешь, а Магистр на холодке гуляет.
   Погода была совсем не холодная, даже наоборот, а сам Магистр не так уж и стар, чтобы жаловаться, но Игорь промолчал. Пусть Дмитрий проворчится.
   Впрочем, Дмитрий скоро отошел. Ровно за столько, сколько им понадобилось, чтобы отойти от парадных дверей и укрыться в укромном уголке от любопытных глаз и ушей.
   - Ты уже вырос, к удивлению многих, в том числе и моему, - негромко сказал Магистр, - мне кажется, мы совершили крупную ошибку, не избрав тебя Гроссмейстером после гибели твоего отца. Впрочем, - не дал он ничего сказать Игорю, - это дело прошлое. Ты все равно еще слишком молод. Нельзя быть Гроссмейстером в эти годы. Я хотел сказать другое. Игорь Кудрявцев, с этого времени ты можешь видеть во мне своего сторонника. Ты вождь и он виден даже в сопливом мальчишке. Таком, как ты сейчас.
   Но не все члены Совета за тебя. Опасайся Архиепископа Новодмитриевского. Он мастер на гадости. Если где-то неподалеку начнется драка или начнут приставать к женщине - не спеши на помощь. Вполне вероятно, что это провокация и во всем обвинят тебя. А за насильником женщин рыцари не пойдут.
   Кстати, - негромко сказал магистр, когда уходил и, казалось, забыл о юном сыне погибшего Гроссмейстера, погрузившись в раздумья. - Ты быстрее станешь Гроссмейстером и Патриархом, если обручишься с какой-нибудь рыцарской дочкой.
   Игорь озадачено посмотрел в спину старого магистра, забыв ему ответить поклоном на прощанье. Ой, не прост Дмитрий, не прост. Проживая в Новгороде, выросшем из доорчьего Нижнего Новгорода, он многое перенял у политиков. Вот и женитьба. Мать до этого не додумалась. Во всяком случае, с ним не поделилась. А ведь прав Магистр. Женатый человек всегда стоит выше, чем холостой. Попросить посватать мать? При дворе Гроссмейстера всегда много дочек влиятельных рыцарей и даже Магистров. Некоторые уже бросают на него интересующиеся взгляды. Что дочки, что Магистры. Никто из них не откажется от выгодной партии... И живи потом с говорящей пилой до гробовой доски.
   Он остановился, задумчиво разглядел ногти на руках. Нет, для начала попробую сам. Надо хотя бы найти смазливую девчонку, милую и добродушную. А то мать найдет сварливую мегеру, но со связями. Ау, высокородные леди, на аукцион выставляется очередной жених. Кто даст больше?
   Погруженный в мысли, Игорь спустился в конюшню. Вечер был в разгаре, сумерки опустились на столицу, когда он оказался около стойла Вергуна.
   Жеребец, не теряя времени, во всю воевал с овсом. И судя по кормушке, успешно его побеждал. Но, увидев хозяина, сделал вид, что он голоден, страшно скучает и не знает, чем заняться, брошенный хозяином.
   - Пойдем, дурачок, - позвал Игорь, - и не пытайся доказать, что тебя здесь обижали. Не кусался? - обратился он к подбежавшему конюху.
   Конюх вместо ответа поднял кафтан. Игорь увидел под ним кольчугу.
   - А пинаться он не может из-за высокой стенок клетки.
   Конюх хмыкнул и пошел по своим конюшим проблемам.
   - Понял? - строго сказал Игорь Вергуну, - народ обращается с тобой как с огром - во всеоружии и на расстоянии.
   Вергун фыркнул, величаво повел нечищеными боками.
   Следовало бы отругать конюха за то, что жеребец не вычищен, но, зная вздорный характер Вергуна, как-то язык не поворачивался обвинять конюшенного работника. Пришлось самому взять скребок и вычистить Вергуна, попутно продолжая его ругать за строптивость и сварливость.
   - Вот убьют меня, - сказал в заключение в сердцах Игорь, - будешь ходить нечищеным!
   Вергун закивал головой то ли в знак согласия, то ли отгоняя надоедливое насекомое. Он был доволен появлением хозяина и чисткой, и терпел его не по годам ворчливый характер.
   Когда Игорь вывел его во двор, совсем стемнело. Как идет время! Вроде бы проснулся рано, а смотри ты - оглянуться не успел, как ночь пришла. А ему еще выбираться отсюда. Замок Магистров находился за пределами столицы, правда, совсем рядом. Он был отгорожен от Новодмитриева речкой и хорошо защищен тремя рядами стен. Даже выехать отсюда было проблемно, а не то что взять его штурмом.
   Впрочем, Вергун знал дорогу отсюда и бояться, что они заблудятся, было смешно. Игорь даже решил в темноте немного прогуляться - день, промученный похмельем, отдавал чем-то приторным. Он въехал в столицу через открытые ворота и повернул жеребца в сторону от проторенной дороги в казармы.
   Вергун охотно согласился и пошел рысью - за несколько последних дней ему надело стоять в конюшне.
  

Глава 7

   Теплая летняя ночь опустилась на столицу. Прошедшие несколько дней назад дожди позволили разрастись зелени, а ясная погода сделала ее привлекательной. В иные годы сейчас на улицах не протолкнуться бы, но из-за нечисти люди боялись выйти ночью. Вергун свободно шел по середине пустынного Проспекта погибших рыцарей, охватывающего северо-запад Новодмитриева.
   - Да отпустите же, - вдруг разрезал тишину звонкий девичий голос с одной из улочек, спускавшихся в проспект, а потом началась возня, завершившаяся звонкой пощечиной и мужской руганью.
   Следовало бы прийти на помощь, в столице за последние дни участились грабежи и избиения - людская шваль, как грязная пена, всплывала наверх, - но Игорь медлил, помня предупреждение Магистра Дмитрия. Многие видели, как он выезжал. Не объявят ли несколько свидетелей и сама "жертва" его насильником. В голове юноши нарисовалась картина обвинений, и он придержал Вергуна, готового мчаться на помощь.
   Жеребец повернул голову, удивленно посмотрев на хозяина.
   - Нет! - раздался отчаянный крик, завершившийся мычанием, - девушке заткнули рот.
   - Постой-ка здесь, - решил Игорь, не в силах больше сдерживаться. Жеребец стучал копытами на полстолицы, а он пеший тихонько пройдет и посмотрит - действительно ли кому нужна помощь или там ждут его не дождутся.
   Он оставил жеребца у высокого тополя, показал ему кулак, приказывая стоять смирно и молча, и поспешил на шум.
   В небольшом тихом дворике углового дома возилось несколько фигур. Сквозь набежавшие тучи показалась луна и Игорь, подобравшийся ближе, увидел, что трое мужчин крепко держат стройную фигуру - явно девушку, чей голос он расслышал, а еще один грубо ее лапает за грудь.
   Девушка извивалась, пытаясь вырваться. Сквозь грубый кляп слышались ее крики.
   Кровь ударила Игорю в голову. Он еще держался на грани из детского уважения к Магистру, который не мог его предупредить из простого желания оградить от влипания в щекотливое положение, а ноги уже несли к насильникам.
   - Смотри, какие мы нежные, - загоготал лапавший, по-видимому, вожак. - Держите крепче. Серый, вали ее. Я первый, а остальные сами разбирайтесь.
   Она рванула из рук державших ее, чувствуя, что с нее срывают платье. Но отбиться девушке от четырех насильников было невозможно.
   С него достаточно.
   - Эй, прекратите!
   Занятые увлекательным занятием насильники даже не услышали его. Но заблестевший при свете Луны меч заставил их оглянуться.
   - Слушай парень, не мешай нам. Давай сюда. И тебе хватит, - предложил державший за ноги.
   Это были его последние слова. Ему, Игорю Кудрявцеву, наследнику рыцарей Бог знает в каком поколении предлагают участвовать в насилии! Он не может просто так умереть. Клинок сверкнул и насильник рухнул на землю, держась за распоротый живот.
   - Убьем его ребята, он зарезал Димку! - Заверещал вожак.
   Засверкали мечи. Девушка была отброшено в сторону. Игорь обеспокоился, что ее случайно, а то нарочно убьют, и бросился в атаку.
   Их было трое взрослых мужчин против одного подростка. Но его с ранних лет учили быть рыцарем, а их, похоже, нет.
   Сначала он отрубил руку почти до плеча нелепо вытянувшему меч бородатому мужчине, двигающемуся слева. Затем, отпрыгнув, хлестко ударил по ногам наступавшему справа. Кости он не перерубил, но сухожилия и мышцы рассек. Нападавший рухнул.
   - Так говоришь, становиться в очередь, - насмешливо спросил Игорь с дрожащим от напряжения голосом.
   - Поща-а-ади, - замычал-зарыдал вожак, понимая, что с ним сейчас будет. У него перехватило горло и он попытался упасть на колени, вымаливая жизнь.
   Игорь коротко, но сильно ударил. Голова отделилась от тела и покатилась по земле, словно торопилась отдалиться от никчемного тела, занимающегося таким позорным занятием. А тело еще пометалось по двору на заплетающихся ногах, пока хватало сил, и рухнуло в углу.
   Он оглянулся. Двое мертвых - с распоротым животом, правда, был еще жив, но Игорь ударил его так, что выжить было не возможно даже в Зоне. И потом, если надо, он ударит его еще раз. Насильников в Ордене не то, что бы не любили. Их ненавидели и истребляли, как саранчу, не считая за людей. Потому, оставшиеся раненые могли бы выжить, но он им это не позволит.
   - Простите, сударыня, - обратился он к лежащей у дома девушке, не зная, как к ней обратится, - как бы вы хотели, чтобы они умерли?
   Девушка села, поднеся руки ко рту и при неярком лунном свете Игорь увидел, что она дрожит от пережитого. Вот мерзавцы!
   - У меня больше нет желания видеть вас живыми, - сообщил он раненым.
   - Пощадите, господин рыцарь! - завопил бородатый, пытаясь отползти в сторону.
   Игорь походя ткнул его в горло острием меча и бородатый затих, по-видимому удовлетворенный этим. Затем Игорь отрубил голову все еще живому с распоротым животом. Насильник с полуотрубленными ногами почти выбрался со двора, мечтая спастись, и Игорь, не церемонясь, ударил его в спину, под левую лопатку. Нечисть принесла людям крепкое здоровье и даже смертельно раненые нередко выживали. Поэтому только жесткий удар наповал. Путь Господь их рассудит за насилие над слабыми.
   - Позвольте, я вам помогу, - он подошел и наклонился над девушкой. Огромный кляп - свернутая тряпка, был так вбит, что она никак не могла от него отделаться.
   Игорь ловко отделил кусок ткани мечом, от чего девушка в ужасе закрыла глаза, увидев перед своими глазами клинок.
   Мог бы поранить, - упрекнул себя Игорь. Он выдернул истончившийся кляп и рывком поднял девушку.
   - Ах, - ахнула она. Игорь увидел перед собой заплаканное, но прелестное лицо девчонки вряд ли старше его. Припухлые губы, прямой нос и каштановые волосы делали ее красивой даже ночью.
   Она чуть пошатнулась. Игорь обхватил ее за талию, не позволяя упасть.
   - Ну, не надо, - попросила она, освобождаясь от руки. У нее был чудесный мягкий голос.
   - Только для того, чтобы вы не упали, - пояснил Игорь, убрав руку с талии. Девчонка и так пострадала, не зачем ее мучить.
   - Пойдемте отсюда, - предложил он.
   Девушка согласно кивнула. Двор навевал слишком нехорошие воспоминания. Она нашла на земле свой нож, не удержалась, пнула труп вожака, когда проходила мимо него, и выпорхнула на улицу.
   Проспект был по-прежнему тих и спокоен, словно и не было ничего в его округе. Мягкая теплая ночь обвевала легким ветерком, расслабляя и успокаивая.
   - Простите, - девушка остановилась, засмущалась, отходя от ужаса пережитого, - я такая наглая, даже не представилась и не поблагодарила своего спасителя.
   - Ох, - охнул в свою очередь Игорь. Как кавалеру, хотя и не рыцарю, но желающему им стать, ему надо было представиться первым. Он наклонился в легком полупоклоне и неуклюже поцеловал руку.
   У него создалось впечатление, что девушка едва не вырвала руку, не сразу поняв, что он делает.
   Они пытались показать себя взрослыми, слишком рано ими становясь. Жизнь подстегивала их жить, и Игорь, держа ее за руку, слегка задумался.
   Ему вдруг не захотелось, чтобы она узнала в нем сына Гроссмейстера, который затмит его самого, просто Игоря Кудрявцева. Она не будет видеть в нем парня, ее спасителя, который утонет в ореоле Гроссмейстера. А девушка так ему понравилась! Назваться по-другому? Но Кудрявцевы никогда не прятались за псевдонимами! Будь что будет. Только имя он возьмет другое. Родители одно время хотели второго сына. Даже имя подобрали - Сергей.
   Он сказал:
   - Кудрявцев Сергей. Оруженосец. Пока еще. Возвращался в казармы после выполнения приказа.
   И замер в ожидании, узнает она его или нет. Популярность иногда так надоедает. К счастью, девушка никак не ожидала, что ее спасет сын Гроссмейстера, шастающий по ночам. Сюжет из второстепенного рыцарского романа для простолюдинов. И меч не заметила.
   Мало ли Кудрявцевых живет в Ордене. Погруженная в неприятные воспоминания, слишком благодарная ему, чтобы обращать внимание на мелочи, она слегка пожала ему руку и освободилась:
   - А меня зовут Настя. Настя Зворинцева. Живу на Черепичной улице.
   В голосе звучали нотки извинения из-за того, что она резко освободилась от его руки.
   Игорь прикусил губу. Зворинцевы с Черепичной улицы были одними из старейших вассалов их семьи. Такими синьоры гордятся, гордятся и почитают. Он только по малолетству не навестил их ни разу. Если бы Настю изнасиловали, позор и несчастье пал не только на семью Зворинцевых, но и на Кудрявцевых. Он оказался в нужном месте в нужный час. Благодарю, Господи, тебя за милость.
   - Ваш дом, насколько я понимаю, не далеко?
   - Несколько кварталов отсюда.
   Гм. Интересно, а почему юная девушка оказалась ночью на отдаленной окраине в одиночестве.
   В душе Игоря, отравленной предупреждением Магистра, шевельнулось подозрение. Хоть они и вассалы, и нападение явно не спектакль, а все-таки...
   - Что ж вы так гуляете? - в его голосе зазвучал явный холодок.
   - Не знаю, что вы подумали, но все это неправда, - засмеялась она, осторожно коснувшись пальцами руки, - мы с отцом живем одни. Сегодня он неудачно упал с лошади, пришлось вызвать хирурга, чтобы кости срослись правильно, и проводить его. Иначе он не соглашался прийти к больному. А на обратном пути вот...
   - Надо было взять слугу, - наставительно произнес Игорь.
   - Мы живем небогато, - застенчиво сказала Настя, - все наши доходы - это пенсия от покойного Гроссмейстера, спасибо ему за это. У нас есть кухарка и гувернантка. И все. А они слишком немолоды, чтобы гулять по ночам.
   Игорь выругался про себя. Нашел, когда умничать. Будто не понимает, что молоденькую девчушку просто так ночью не выпустят. Отец мог бы платить им побольше.
   - Мой долг, - гордо сказал он, до нельзя счастливый этим, - проводить вас до вашего дома.
   Настя тихо засмеялась, догадавшись, что ее рыцарь движим не только долгом.
   - Спасибо, - она одарила его благодарным взглядом. - Мне было бы очень страшно сейчас идти одной.
   - Тогда пойдемте, я только позову своего друга, - он призывно коротко свистнул.
   - Да? - Настя удивилась. - Если вы с другом, что же он не взял в руки меч и не помог вам в бою, как рыцарь.
   - Ну меч-то вряд ли, - Игорь подумал, что Вергун начнет на него злиться за то, что он не разрешил ему участвовать в схватке и вздохнул. Не хотелось бы показывать характер парня при первом знакомстве с такой девушкой. Укусит, а то и пнет.
   Послышался стук копыт и из темноты выплыл жеребец.
   - Позвольте вам представить моего друга Вергуна, - церемонно сказал Игорь, в тайне ожидая укуса, - крепкий парень и надежный товарищ в бою. Только чересчур сварливый в обычной жизни.
   Настя широко раскрыла глаза, никак не ожидая по предыдущей характеристике увидеть коня, она думала Игорь говорит о человеке. Рассмеялась и ответила церемонный реверанс.
   Вергун ответил тихим ржанием, наклонил голову и поскреб копытом правой передней ноги, как бы имитируя ответный поклон рыцаря.
   - У меня хороший парень, - ласково сказал Игорь. - Ой!
   Вергун все-таки не удержался и пнул его той же правой ногой.
   - Это он сердится, что я его не взял в бой, - пояснил Игорь Насте и перевел разговор на другое, морщась от боли. Мог бы и не так сильно бить, скотина четырехногая! - Пойдемте отсюда, что мы тут стоим. Еще придет патруль. Мне не хотелось бы объяснятся и указывать на вас.
   Игорь не стал добавлять, что на всякий случай не хотел бы быть узнанным стражей. Политика!
   Впрочем, чувствовалось, Настя тоже не очень-то хотела ворошить тела убитых. Она ласково провела по морде коня, от чего тот задрожал всем телом и взялась за узду. С другой стороны за узду с облегчением взялся Игорь. Он очень хотел бы взять Настю за руку, но опасался, поймет ли она его жест. Еще обидится. А заставлять идти одну нехорошо.
   Вергун фыркнул, словно понял ситуацию и она его насмешила, и двинулся. Юноша и девушка, взявшись в его упряжь, как в спасательный круг, пошли впереди него.
   Настя и Игорь шли и молчали, словно не они сейчас разговаривали, даже обнимались. В пылу схватки они разговаривали, словно близкие знакомые, почти влюбленные. Но тела убитых остыли, бой отходил назад, и они по-новому смотрели друг на друга в ярком свете полной луны.
   Игорь искоса поглядывал на легко шагавшую девушку, видел ее красивый профиль, волосы, красиво облегающие лицо и чувствовал, что она нравится ему все больше и больше. Она тоже поглядывала в его сторону. Иногда их взгляды сталкивались и тогда они в смущении смотрели вперед, дергая за узду ни в чем не повинного Вергуна.
   Жеребец стоически терпел, и они снова шли. Развилка улиц позволила Игорь заговорить:
   - В какую сторону нам теперь идти? Я не совсем знаю эту окраину.
   - Теперь налево. Я вас совсем в сторону увожу от казарм, - виновато сказала она.
   Игорь улыбнулся, хотел сказать, что с такой девушкой пошел бы на край света, но вместо этого ответил:
   - Ничего, на Вергуне я до казармы доберусь скоро.
   Получилось, что он действительно идет в сторону и движет им только долг. Он сконфузился и замолчал.
   К счастью, они добрались до ее дома, до которого оказалось не так уже далеко - полчаса пешком. Для столицы пустяк.
   - Я пойду, - неуверенно остановился он, мечтая, чтобы она его задержала.
   - Вот еще, - решительно запротестовала. - Вы спасли мою честь, и наверняка жизнь, а я буду вас отпускать у самых ворот. Да отец меня съест. Пойдемте.
   Он решился и переложил руку с узды на девичью руку. Она слегка задрожала, потом Настя ее вывернула и сжала его пальцы.
   Вергуну надоело стоять у открытой створки ворот, и он двинулся во двор, в котором, как он полагал, найдутся закрытая от ночного дождя конюшня и кормушка с зерном
   - Ваш друг за нас все решил, - мягко засмеялась Настя. - Пойдемте, отец и так, наверное, сильно беспокоится. Я ушла вечером, а сейчас глухая ночь. А для вашего центуриона мы что-нибудь придумаем.
   Они прошли через небольшой чистый дворик. Девушка указала на ворота конюшни, куда можно было поставить на время Вергуна. Впрочем, Игорь ничего бы не увидел, если бы оттуда не послышалось призывное ржание, показывающее, куда двигаться.
   - Моя Анель зовет, - с удовольствием сказал Настя. - Конюшня длится на две части, поэтому ваш Вергун не обидит мою девочку.
   - Да он хороший, - возразил Игорь, но не очень твердо. Что касалось женского полу, то Вергун вел себя настоящим разбойником и ловеласом.
   - Тем более, - Настя уловила неуверенность Игоря, - поворачивайте вашего друга налево. В полутьме они завели жеребца в огороженную половину конюшни, распрягли, насыпали ячменя, налили воды.
   - Спокойной ночи, - пожелал Игорь, на что Вергун отметил насмешливым фырканьем, что наверняка означало, - какой сон приятель, если рядом такая красавица. Пусть до нее и не доберешься, но поболтать-то можно.
   Во дворе светила луна, но Игорь остановился, не зная куда идти в совершено незнакомом месте, пока Настя не взяла его твердо за руку и повела за собой.
   Он, впрочем, пару раз споткнулся, а один раз налетел на остановившуюся девушку, открывавшую дверь, и заключил ее в объятья. Она была мягкая, милая и приятно пахла. Игорь замер. Настя тоже. Он осторожно перевел руки с плеч на талию. Надо было входить в дом, но отпускать ее совсем не хотелось.
   - Хотите, я отвечу вам градом аплодисментов по щекам? - шепотом сердито спросила она. - Что вы меня лапаете, как кошку.
   Игорь покраснел и быстрехонько убрал руки. Хорошо, в темноте не видно, какое у него красное лицо!
   В небольшом коридоре горела лампа на аккумуляторе из орчьей травки, можно было, как приличным людям, раздеться и разуться. Игорь очень не хватало слуги, который помог бы снять плащ оруженосца и кольчужные сапоги, и он уже открыл рот, чтобы спросить слугу, но вовремя вспомнил о его отсутствии.
   - У меня будет не менее пяти сыновей, - по-юношески максималистки решил он. - Женюсь на Насте, и пусть рожает, чтобы не было ни как у моего отца, ни у ее. А то дожили дворяне - прокормить не кому.
   Служанки, видимо, спали. Во всяком случае, никаких признаков прислуги в доме не было видно. Настя сама открывала двери и по какому-то поводу шепотом разругалась.
   - Сюда, - шепотом сказала она и открыла еще одну дверь.
   Они вошли в небольшую ярко освещенную комнату, в которой на кровати лежал пожилой мужчина со сломанной ногой.
   - Папа, - с ходу упрекнула Настя, - ты зачем вставал, хочешь, чтобы у тебя нога неправильно срослась и тебе ее снова ломали?
   - Доченька, я..., - к удивлению Игоря начал оправдываться мужчина, но тут он увидел его и замолчал. Потом вопросительно посмотрел на них.
   - Папа, - покраснела Настя, вспомнив события ночи, - позволь представить тебе моего спасителя. Я проводила хирурга, а на обратном пути меня схватили разбойники. Они собирались изнасиловать и, наверняка, убить. К счастью им это не удалось.
   - Как! - вскрикнул мужчина. Он завозился на кровати, пытаясь подняться. Но резкие движения вызвали сильную боль - сломана была не только нога, - застонав, он притих. Через некоторое время послышался его тихий голос: - Надо, по крайне мере, сообщить страже, пусть их отловят и судят.
   - Папа, - пришедшая ему на помощь Настя погладила поголове, - лежи смирно, что за ты такой торопыга! Все уже кончилось. Я здесь, целая и невредимая, а разбойники лежат во дворе одного из домов, изрубленные на котлеты. Сергей перебил всех четверых. Ты не смотри на его молодость, он настоящий рыцарь, хотя пока еще оруженосец. Видел бы, как он управляется мечом.
   Она счастливо улыбнулась и со словами, - я сейчас, - куда-то упорхнула.
   - Позвольте мне, господин оруженосец, отставному рыцарю Михаилу Зворинцеву, поблагодарить за оказанную помощь дочери. К сожалению, жизнь сложилась так, что у меня только дочь и не нашлось возможности послать с ней слугу. Тем приятнее, что рядом оказались выше. И, несмотря на свою молодость, встали на пути насильников.
   Михаил говорил все медленнее и тише и под конец просто впился глазами в лицо Игоря. К счастью, он давно не видел наследника Гроссмейстера, а Игорь вовремя скорчил непотребную рожу. И он его не узнал, хотя, чувствовалось, заподозрил, и, как только встанет на ноги, обязательно начнет наводить справки. Столица не такая уж большая деревня, а дворяне сроднились настолько, что всегда можно спросить о любом из них.
   - Папа, - появилась Настя, - ты ничего не ешь! Ты собираешься несколько месяцев валяться? На кухне ничего не тронуто.
   - Да нет, - опять принялся оправдываться Михаил, - ты знаешь, Кларисса приболела, она легла, а Елене завтра рано вставать. Вот я их не беспокою. А так я проголодался.
   - Хорошо, папа. Согреется гуляш, я вас покормлю, господа мужчины. А потом расправлю для вас постель, господин оруженосец. Папа, мы можем написать для него оправдательную записку командиру центурии?
   - Я вполне доберусь до казармы сегодня, - начал отговариваться Игорь, больше всего боясь, что его слова примут за истину. Слава Богу, отец и дочь в два голоса запротестовали и он, счастливый и почти влюбленный, остался.
   Настя покормила их вкуснейшим гуляшом, попутно развлекая разговором. Да так, что Игорь несколько раз едва не проболтался, кто он. Ему так хотелось сказать, что он не просто оруженосец, а центурион, победитель нечисти и, наконец, их синьор. И Настя должна перестать смотреть на него так насмешливо и небрежно, как ему казалось. Пришлось даже прикусить язык, чтобы замолчать.
   А еще Игорь дал слово, что как только появится возможность, увеличит пенсию Зворинцевым. Такие люди не должны жить небогато.
   Он болтал бы до утра, но у Михаила, уставшего и сытого, слипались глаза. Настя это заметила и решительно навела порядок, потребовав, чтобы отец спал, а Игорь отправлялся следом за ней - она отведет его к расправленной постели.
   - Вот, господин оруженосец, здесь вы переночуете, - привела она его в крохотную комнату, почти половину которой занимала роскошная постель. - Надеюсь, рыцарские дочки не так часто расправляют вам постельное белье.
   - Надейтесь, госпожа рыцарская дочка, - передразнил ее Игорь. Глядя на постель, он вдруг почувствовал, как устал. Почти весь день мучился похмельем, потом схватка с разбойниками, а ночь была уже глубокая.
   Настя почувствовала его сонливость, поспешила из комнаты, пообещав, что зайдет минут через десять и заберет лампу.
   Игорь уже погружался в сон, когда услышал легкие шаги. Пришла она. Он почувствовал легкий поцелуй в лоб, приподнялся, пытаясь обхватить ее, но Настя уже исчезла, унося лампу.
   - Милая моя! - засыпая, сказал он, мечтая с утра увидеть ее.
  

Глава 8

   - Ой, какой юный рыцарь! - вывел его из сонного забытья женский голос. Он открыл глаза, увидел полную пожилую женщину в традиционном передничке служанки. - Проснулись, барин? Давайте вставайте, военные начинают служить рано, а время уже половина шестого.
   Он проспал часа четыре, но чувствовал себя так хорошо, будто проспал сутки. Служанка права, ему надо отправляться. Целые сутки не был в казарме, как там его центурия поживает? Господин оруженосец, вы много себе позволяете, не прослужив и недели.
   - Как мне выйти во двор? - Спросил он Елену, так, кажется, говорили о рано встающей служанке, намереваясь добраться до Вергуна и отправиться в казарму. Жаль, конечно, не увидел Настю, но что поделаешь. Надеюсь, вечером хозяева разрешат ему зайти в этот дом.
   - Вначале я накормлю вас завтраком, - проворчала Елена. - Как же мужчине плотно не поесть утром. Откуда тогда сил набраться. А ну марш в туалет, а потом в обеденную залу!
   Когда Елена говорила, что плотно его накормит, она именно это имела в виду. Похоже, она всю ночь где-то тихо готовила, а утром выложила блюда на стол. Теперь понятно, кто приготовил вчерашний вкусный гуляш.
   Голубцы, фаршированные яйца, пирожки, восхитительный торт, залитый не менее чем литром сладкого настоя из шиповника, привели его в прекрасное настроение.
   Хозяева спали и Игорь попросил передать им спасибо за ночлег, чем подвинул служанку на получасовую благодарственную речь за спасение Насти. Она бы говорила еще дольше, но Игорь сослался на недостаток времени и поспешил во двор. Ох и говорливы старые!
   Вергун услышав голос хозяина, по привычке начал буянить в конюшне. Но так не сильно, скорее показывая характер, чтобы не забывались окружающие. При свете утреннего солнца Игорь понял причину его добродушия. В соседней клетке стояла восхитительная белая кобыла. Уж куда Игорь не был жеребцом, но и он понял, что надо быть последней сволочью, чтобы не привести Вергуна этим вечером сюда снова.
   Вергун призывно позвал, прощаясь, кобыла тихо ответила. Здесь было все в порядке.
   Он быстро почистил (вчера было не до того) и запряг жеребца, за одно отругал за царапины на боку (явно притирался к стенке кобыльей клетки) и вывел во двор.
   Пронеслось легкое дуновение и стало не то, чтобы светлее, но легче и веселее - во двор влетела Настя.
   - Проспала, - совсем по-детски пожаловалась она, - ты..., вы придете к нам еще?
   Игорь просиял.
   - Если вы позволите, то я бы...
   - Приходи, - не дослушала она его многоречивого ответа. - Спасибо за вчерашнее спасение, я ваша должница. Да и вообще приходите.
   Она скомкала ответ, переходила то на вы, то на ты, чувствовалось, волнуется, что оруженосец уедет и больше не покажется в их скромном, если не сказать бедном доме.
   Настя могла бы не волноваться. Глядя на прелестное юное лицо - впрочем, в этом отношении он не очень-то отличался от нее, - Игорь понял, то безнадежно влюбился в девушку и никакие ватаги нечисти на пути от казармы до этого дома не сумеют его сдержать.
   Он поклонился, неуклюже поцеловал в щеку - она почти не стала отбиваться, - и вывел Вергуна на улицу.
   - Я обязательно приеду, Настенька, как только позволит время. Может быть и сегодня, не знаю. Оруженосцы, не располагают своим временем. А я, - слегка слукавил Игорь, - всего лишь начинающий воин и то стал им несколько дней назад.
   Он ловко вскочил на Вергуна, посмотрел на девушку, стоящую в воротах, махнул на прощание рукой и поскакал, на ходу запоминая дорогу, чтобы вечером появиться здесь вновь.
   - Я уже совершенно начал бояться по поводу нашего центуриона, - встретил его на плацу ворчанием Милорадович, - из Замка он выехал, а до казарм так и не доехал.
   - Господин граф, у сына Гроссмейстера в столице много вассалов, поэтому есть, где остановиться, - честно ответил Игорь. - А ворчание оставьте моей матушке, ей это больше подходит, чем вам.
   Милорадович в смущенье замолк, потом в несвойственной ему манере тихо сказал:
   - Мы позавчера наконец-то получили надежду на победу, так не лишайте ее нас, Ваша Милость. Кто его знает, что с вами стало. Мы тут переволновались.
   Игорь с трудом сообразил, что этой надеждой является он сам.
   - Да но, позвольте..., - растерялся он.
   - Не позволю, - твердо сказал Милорадович, - ты, парень, сам не понимаешь, что сделал. Орденское войско, пусть не все, пусть только одна центурия, превратилось из стада баранов в отряд воинов, способных воевать. И если ты пострадаешь, или, не дай Бог, погибнешь, с нами что будет? Ведь, понимаешь ли, вчера целая центурия сходила с ума из-за потерявшего мальчишки.
   Только этого ему не хватало! Целая центурия нянек, бегающая по столице в его поисках. Он почувствовал, как его вечерняя прогулка к Насте пропадает по совершенно удивительной причине. Понятно, когда командиры не пускают, но чтобы не пускали собственные вассалы - это же смешно!
   Он выпрямился и посмотрел в глаза Милорадовичу.
   Граф Милорадович был выше его на полголовы и старше на лет на сорок. Он спокойно встретил взгляд мальчишки, ставя его на место. И вдруг... Юношеское припухлое, почти детское лицо, вдруг прорезалось твердостью и даже жесткостью, а в глазах появился металл. Глаза притягивали и затягивали, подавляли и требовали подчинения. Граф словно уменьшался в размере, таял, готовый к подчинению парню. Он, прошедший не один десяток боев и не одну девку, был готов подчиняться мальчишке, который позавчера встретил первый бой и наверняка был еще девственником.
   Милорадович с трудом отвел взгляд. Лицо покрылось капельками пота, сердце колотилось, словно он только что побывал в тяжелом бою и рубился направо и налево.
   - Простите, Ваша Милость, - хрипло выговорил он.
   - Ничего, граф, - благосклонно ответил Игорь. Он сам не понял, почему сердитый, ворчливый Милорадович так быстро сконфузился, по крайне мере, не поучает дальше.
   - Я подумаю над вашими словами, граф, - пообещал Игорь, - но надеюсь, я, как и любой свободный человек, имею право на свободу передвижения.
   - Имеете, - все еще хрипло ответил Милорадович. У него как-то исчезло желание поучать мальчишку. На него смотрел не центурион - вождь, предводитель. Волею судеб, еще молодой, но уже твердо знающий, как и куда идти. И ему ли, простому рыцарю, посвятившему свою жизнь идее превращения Гроссмейстера Кудрявцева в императора, указывать ему. Он должен слепо и беспрекословно идти за Игорем. И если надо, не думая, погибнуть.
   Разумеется, он ничего не сказал Игорю. Не смазливая девица, чтобы признаваться ему в любви. Вместо этого он вытянулся, кивком головы поздоровался, как бы отрезав весь предыдущий разговор.
   - Центурия находится в казарме. Я вышел вас встретить, сказать где мы. Прикажите проводить вас в казарму или выстроить центурию на плацу?
   Игорь покачал головой:
   - Нет, строить никого не надо, я хотел бы поговорить с командирами и ветеранами. Ведите меня, граф, в казарму.
   В просторной комнате командира центурии собрались ветераны и смотрели на своего командира - худого, как и все мальчишки в этом возрасте Игоря Кудрявцева. Казалось странным - десяток опытных воинов не просто готов слушать, они ждали его слова после суток отсутствия и даже исчезновения.
   Он несколько смутился под их взглядами - нетерпеливыми, добрыми, ищущими спокойствия.
   - Расскажите, что произошло за время моего присутствия? - догадался спросить Игорь, чтобы нарушить тишину.
   - Хм, - хмыкнул Завалишин, поняв, - парню не по себе. - У нас здесь ничего особого не произошло. Оруженосцы тренируются под началом рыцарей. Вчера после обеда выходил центурией, тренировались наносить удар, не разбрасывая строй. Ваша Милость будет довольна.
   Игорь мысленно махнул рукой. Видимо, ему надо привыкнуть к такому обращению. Благо, Совет Магистров и словом не обмолвился, молчаливо согласившись. Он вздохнул.
   - Кроме того, Ваша Милость, - встрял старший Иваренков, который вошел в состав командиров, став своего рода старшим интендантом, хотя такового для центурии не полагалось. - Я позавчера во время пьянки завязал связи с купечеством столицы. Некоторые люди - солидные купцы - готовы покупать у вас весь товар. И не по тем бросовым, что мы продали, а по нормальным ценам. Вы можете в любой момент получить у них любой кредит без процентов. И главное, - в случае чего они даже готовы вас финансировать, если случиться такое, для войны с нечистью и вообще.
   Игорь благосклонно кивнул Сергею. Как легко этот небогатый помещик хлебородного юга вошел в круг ветеранов, и чувствует себя среди них своим. И среди торговцев ...
   - Подожди, - ломающимся от волнения юношеским баском, остановился он и вновь повернулся к Иваренкову. - О чем ты еще разговаривал с купцами, что значит финансирование войны вообще?
   От удивления и беспокойства Игорь даже дал петуха и покраснел.
   - Ну, - неопределенно пожал плечами Иваренков, - мы ни о чем таком не говорили.
   - Я никогда не скрывал, что желаю стать Гроссмейстером, - твердо сказал Игорь, - но начинать гражданскую войну из-за этого не собираюсь. И зарубите это на носу! - и он тише добавил, - иначе я зарублю.
   Ветераны вздрогнули. Не из-за угрозы - они и не такое слышали - из-за тона. Людей постоянно обманывал юный возраст и когда юношеским баском этот мальчишка говорил истины, доступные опытным политикам, это поражало больше всего.
   - И передай это купцам, Сергей, - жестко сказал Игорь, но тут же смягчившись, добавил, - впрочем, не очень сурово, пусть от рук не отбиваются.
   Сергей, спрятавшись за спиной сидевшего перед ним ветерана, прикусил губу от огорчения. На всякий случай, пользуясь именем своего синьора, он завязал хорошие связи с хорошими деньгами. И вот теперь Игорь в юношеском максимализме все это рушит. Но когда он услышал концовку его выступления, просиял, всунулся из-за спины ветерана и горячо подтвердил, что так и сделает.
   Он попал под руку настоящего предводителя.
   Игорь оглядел окружающих. Они не видели, что он учится на них. Когда он жестко прошелся по Сергею и потребовал поменьше ходить по купеческим кругам, в глазах многих ветеранов заскользила досада. Они не были политиками, но какую роль играют деньги знали все. И, наверное, были правы. Поэтому он смягчился в конце и сам почувствовал - правильно. Не только потому, что сидевшие в комнате закивали головами, но и потому, что так БЫЛО НАДО.
   - Я хочу дать распоряжение, - сказал Игорь. - Я ваш командир, но у меня хватит забот и без центурии. Поэтому я возвращаю Завалишину звание центуриона.
   Завалишин встал и с достоинством поклонился.
   - Для меня большая честь быть центурионом под вашим командованием, - сказал он.
   У него собрался комок в горле и Завалишин замолчал, благодарный Игорю. Не потому, что тот снова сделал его центурионом. Подумаешь. Нет. Командир ОБРАТИЛ НА НЕГО ВНИМАНИЕ!
   Затем, справившись с чувствами, заговорил о другом:
   - Ваша Милость, десять когорт - полный легион - собираются провести небольшой рейд по окрестностям столицы. Наш позавчерашний рейд показал, как много нечисти бродит под самыми стенами Новодмитриева и Совет Магистров решил направить прогуляться сегодня по лесам куда большие силы. Пятый легион выходит весь. Не хотите ли посмотреть построение и выход?
   Игорь просиял - Завалишин, которому он подражал, как ему казалось, незаметно, предложил посмотреть построение и выход в бой почти пяти тысяч человек, не то, что у них вчера. Потом засмущался под внимательными взглядами, ругая себя последними словами за несдержанность.
   - Прошу вас, Ваша Милость, - Завалишин с большим трудом скрыл улыбку. Как похож в иной момент его повелитель на старшего сына, такого же сорванца и будущего славного рыцаря. Прекрасный у них будет Гроссмейстер. Жаль, только чуть-чуть рано ушел прежний Гроссмейстер Владимир Красивый.
   Ну да, на все воля Божья.
   Он остановился, вежливо, но твердо пропуская вперед Игоря. Тот забыл, что он синьор и вздумал быть в конце выходящих.
   Ветераны о чем-то заговорили, прекрасно зная, что раньше, чем через час когорты не выйдут. А новобранец Игорь заспешил.
   На обширном плацу, предназначенному в том числе и для сбора войск, выстраивались когорты, создавая большой тупой прямоугольник легиона. Игорь впервые видел такое большое построение легиона, выходящего в бой. Закованные в железо, блестя золотом и серебром, рыцари высокомерно занимали положенное им место, после них, повинуясь командам, выстраивались оруженосцы. И над всем этим гордо, как светлая птица сокол, парили звуки трубы. Игорь верил, что вскоре и он окажется в этом строю рыцарем, и от этого грудь распирало гордостью и радостью. Пятый Новодмитриевский легион - краса и гордость Ордена, выходил в поход.
   Он так засмотрелся, что не заметил, как на пути оказался рыцарь, и врезался в оббитый металлом щит.
   - Смотри, куда прешь, щенок! - оборвал его мечтания грубый голос.
   Игорь поспешно опустил взгляд с прекрасного далека перед собой, увидел молодого, лет под двадцать, но уже растолстевшего рыцаря. Явно, он не пропускал кувшин - другой пива после вечернего смотра
   - Оруженосец, - презрительно прохрипел рыцарь, - козленок молочный. Шел бы к мамке, пора позавтракать - к тите присосаться, молочка попить.
   Кровь бросилась Игорю в глаза. Его оскорбили и оскорбили грубо. Еще никто так к нему не обращался. Рука легла на рукоять меча, вытягивая клинок из ножен и...
   Игорь вовремя вспомнил о легендарном мече, отливающим алым светом в руке хозяина. Стоит ли беспокоить его по такой мелочи и показывать всем, что сын Гроссмейстера бродит по плацу и участвует в мелких стычках?
   Рыцарь заметил его колебания и захохотал.
   -А. щенок, испугался. Беги отсюда, пока я добрый, а то выпорю ножнами.
   Игорь почувствовал, еще немного и ему будет все равно. С трудом сдерживаясь, он стиснул рукоять меча так, что побелели пальцы.
   - Мой господин не может сейчас участвовать в драке, но может быть, вы удовольствуетесь мной, господин рыцарь? - прозвучал рядом насмешливый и такой знакомый голос.
   Его защитил Милорадович.
   Граф был весьма знаком в орденском войске не только как опытный воин и ветеран многих войн, но и как забияка, тщательно оберегающий свою честь. Мастер клинка, он был готов разрубить обидчика, заговорившем хотя бы о грязном носке его сапога. Если связываться с ним, надо было предварительно побеспокоиться о гробе и месте на кладбище.
   -Я-а, - икнул рыцарь, - прошу прощения, господин Милорадович, я не хотел вас обеспокоить.
   - А при чем тут я, - притворно удивленно удивился Милорадович, - речь идет о моем господине.
   Усы на лице графа начали топорщиться. Чувствовалось, он вот-вот взорвется и тогда виновнику его недовольства придется туго. Рыцарь заторопился:
   - Я прошу прощения, господин оруженосец, если чем-то вас обидел или оскорбил. У меня не было никакого намерения и даже мысли.
   - Он не оруженосец, - начал Милорадович, но Игорь остановил его:
   - Не надо, граф. Я удовлетворен вашим извинением, господин рыцарь.
   Рыцарь с удивительным для его толщины проворством растворился среди воинов.
   - Спасибо, граф, - от души поблагодарил Игорь, - вы вытащили меня из дурацкого положения.
   - Ничего, Ваша Милость, - поклонился Милорадович, прекрасно его поняв. - Ваш меч стоит куда большего, чем участвовать в никчемных стычках с нашими забияками. Зовите меня и не отвлекайтесь на пустяки.
   - Граф, - покачал Игорь, - вы считаете меня за старую калошу.
   - Я считаю вас за большее, ведь мы с вами об этом сегодня говорили. И еще за мальчишку, которому надо много познать.
   Игорь хмыкнул, собрался возразить. Но в это время гулко запела труба, объявляя о выходе легиона, и он отвлекся на прекрасное зрелище. Когорта за когортой, вытягивая легион в колонну, уходили через ворота. Раньше это был бы обычный рутинный выход. Теперь - ожидание боя.
   - Я надеюсь, их ждет победоносное возвращение, - вздохнул Милорадович, - пойдемте, Ваша Милость, вас ждут командиры вашей центурии.
   - Зачем?
   Милорадович удивленно посмотрел на него.
   - Подошло время обеда и центурия не может начать есть без своего синьора.
   !?!...!!!
   Как он забыл. Обычно команду на обед подает центурион. Проще говоря, обедает со всеми. Завтрак, ужин еще так - сяк, а вот обедать обязательно вместе со своими воинами. Но после вассальной присяги часть полномочий Завалишина перешла к Игорю, несмотря на то, что он вернул ему звание центуриона. Если Игорь присутствовал в казарме, то был обязан начать обед.
   Игорь густо покраснел.
   - Извините, граф. Виноват.
   Милорадович не выдержал и гулко засмеялся.
   - Ничего, Ваша Милость, все еще у вас впереди. А потом, я думаю вам не надо ломать по этому поводу голову.
   - Почему?
   - Вы не долго будете жить в центурии, - твердо сказал Милорадович, - вас ждут другие войска.
   В словах графа была такая уверенностьЈ что у Игоря как-то не возникло желания ему перечить.
  

Глава 9

   Он только один раз обедал за столом оруженосцев и не пригляделся к их порциям. А зря, поскольку больше никогда не садился к ним. Сегодня его привели к почетному столу центуриона. В кругу ветеранов, в кампании с Завалишиным, он, не торопясь, пообедал. Впрочем, войсковые обеды никогда не затягивались и были не очень-то разнообразны. И оруженосцы, и центурионы ели не спеша, но за столом не засиживались.
   После короткой передышки Игорь собрал несколько человек, чьего совета он хотел бы услышать.
   - Позавчерашний бой натолкнул меня на мысль, почему бы нам не завести легкую пехоту. Центурии состоят только из латников - тяжеловооруженной пехоты, способной пробить строй нечисти, но не умеющей драться на расстоянии. Хорошо, что кентавры неуклюжи, до них нетрудно добраться, а то они бы нас перебили.
   - Вы предлагаете, Ваша Милость, завести пехоту, вооруженную дротиками и пращами? - Завалишин скептически пожевал губами. Юнцы всегда думают, что знают жизнь лучше всех. - Такое уже было создано при вашем прадеде Владимире Восьмом, но все провалилось.
   К теоретической дискуссии Игорь был готов.
   - От пехоты тогда отказались, поскольку время было тихое, войска было много не надо. А легкая пехота, набранная из простонародья, требовала денег, дело было хлопотливое, поскольку они сразу начали требовать статуса дворянства. Сейчас жизнь другая.
   - Лишние воины обескровленному войску не помешают, - задумчиво произнес старший Иваренков. - Денег это будет по нынешним временам немного - толпы народа сбиты со своих земель и не знают, как прокормиться. А по поводу дворянства - если сразу четко ограничить, где дворяне, а где простонародье, то крику не будет.
   - М-да, - умно высказался Милорадович, не зная, на чью сторону встать. - Попробовать надо, - наконец решился он. - Полсотни пехоты Орден с устоев не сшибет. А поскольку наша центурия - это, по сути, вассальное войско под орденской одеждой, то и привязаться трудно. - Он помолчал и сказал главное: - но каково будет мнение консервативных рыцарей, которых большинство...
   Игорь покрутил головой. Граф прав. Как ему обойти рыцарей?
   - Ваша Милость, - взглянул центурион на мальчишку, - что бы мы не говорили, но решать вам.
   Называется, посоветовали.
   Остаток дня он провел в центурии, то занимаясь учебной рубкой (подобранным ему мечом), то общаясь с командирами. Мысль о наборе легкой пехоты висела в голове, но реализовать ее было не так просто - жалованье, оружие, казармы, пересуды о нововведении - в общем, лучше подождать. У Ордена оставалось несколько легионов, пусть потрепанных, можно было набрать дворян из запаса. Нововведения хороши, когда не бьют по голове. Как и Митрополит Ладожский, он высказал мысль, но не решился воплощать ее в жизнь.
   Чем ближе было к вечеру, тем больше его внимание занимала Настя, то заглядывая в душу синими глазами, то затрагивая голосом какие-то струны, то просто сидя рядом и радуя жизнь. Он с трудом дождался ужина, знаменующего окончание дня, после чего мог, пользуясь правами старшего командира, уехать из казарм.
   Вергун уже нетерпеливо бил копытом, помня о белой кобыле. Игорь сбежал по крыльцу и остановился в изумлении... Перед жеребцом шеренгой, непробиваемой стеной стояли его командиры, с явным желанием не пускать.
   - Ну? - грубо спросил Игорь. Кажется, он уже разговаривал с Милорадовичем.
   Завалишин смешался. Впервые за десятилетия службы он фактически начинал мятеж. Но как быть с их мальчишкой по-другому?
   - Ваша милость, вам нельзя уезжать из казармы.
   - ??
   - Вы наш командир и должны быть при центурии.
   Настя была так близка и так желанна.
   - Я не пойму, кто кем здесь командует? - Игорь говорил спокойно, хотя чувствовал, еще немного и он взорвется.
   Завалишин молчал, израсходовав всю свою храбрость перед сыном Гроссмейстера. Ветераны и не думали говорить. Они вышли из солидарности и опасения остаться без Игоря, за которым чувствовали себя, как за каменной стеной.
   - Своей властью синьора, я назначил Завалишина Семена центурионом. Этого достаточно.
   Игорь посмотрел на старого вояку. Возвращение власти не очень обрадовало старого рубаку. Переживет.
   - Я не держусь за должность..., - начал Завалишин
   - Уж не собираешься ли ты меня облагодетельствовать, поставив центурионом?
   Завалишин сдался. Идиот, нашел, чем порадовать сына Гроссмейстера. Еще бы должность интенданта предложил.
   - Ваша Милость, - вперед осторожно выступил Милорадович. Парня было явно не удержать. - Возьмите хотя бы слугу.
   - Нет!
   - Тогда оставьте адрес, не можем же мы оставаться без вас вообще. Хоть вызовем, если что.
   - Нет!
   - Ваша Милость!
   Игорь упрямо и зло смотрел на Милорадовича, в душе понимая, что он прав. Помолчав, добавил уже тихо:
   - Черепичная, 15.
   - Ваша Милость, обещайте нам, что к ночи вы явитесь в казарму.
   - Ладно! - В сердцах бросил Игорь, двинулся вперед, намереваясь прорвать строй, но ветераны раздвинулись, образовав проем, в который и прошел Игорь.
   Вергун резво шел, а Игорь упивался обидой. Кто же кем все-таки командует? Уже который раз его центурия, а точнее сказать, его командиры пытаются им крутить, как им захочется. Так не должно быть. Он старший и только он командует.
   Чем ближе он оказывался к Черепичной улице, тем больше мысли поворачивали к Настеньке. В юности противоположный пол так привлекает и так хочется любить! И даже ветераны с их "рекомендациями" оказались где-то вдалеке.
   У знакомой калитки Вергун призывно заржал, из глубины раздалось ответное ржанье. Игорь завистливо похлопал его по холке. Его парень молодец, уже окрутил свою девчонку. Ему бы так.
   Послышались легкие шаги. К калитке подбежала Настя, подскочила к спешившемуся Игорю. У него создалось впечатление, что она сейчас обнимет его. Так она была рада. И он был готов ухватить ее в объятия, но... не решился.
   - Папа спрашивал о вас, и я сказала, что вы приедете вечером.
   - К сожалению, сегодня я могу быть только несколько часов.
   Настя поникла, но потом ожила и начала щебетать, как она сегодня провела день в домашних заботах и в ухаживаниях за больным отцом. Игорю было труднее. Не будет же он рассказывать о проблемах центурии и как трудно командовать строптивыми ветеранами. Пришлось говорить, выбирая кусочки воспоминаний, о нелегкой службе оруженосца-новобранца.
   Поняла ли Настя, что Игорь лукавит, явно это понять не дала, и Игорь уже за это был ей благодарен.
   Михаил полулежал на подушках, стремительно выздоравливая. Благодатный климат орчьей зоны лечил всех. Искалеченный рыцарь для него был сущий пустяк. Через пару дней он встанет, а через неделю будет здоров.
   Они проболтали у его кровати несколько часов с перерывом на ужин. Михаил тихо, но упорно задавал вопросы и Игорь, холодея, понимал, что если не вчера, то сегодня он узнан окончательно. И теперь Михаил обиняком пытался узнать, что же делает его синьор на службе, не веря, что тот служит простым оруженосцем. Старый рыцарь был умен. Скоро до него дойдет Весть, что Игорь Кудрявцев стал центурионом и тогда...
   Но это будет завтра, а сегодня он мог быть в шкуре оруженосца и наслаждаться присутствием Насти. Игорь не мог сердится на отца Настеньки и рассказывал, благо что и о службе оруженосца можно было говорить часами, тщательно, как ему казалось, обходя упоминания о своей центурии.
   Когда часы главной столичной башни пробили одиннадцать вечера, Игорь спохватился:
   - Мне пора!
   Хозяева огорчились. Михаил откровенно радовался свежему собеседнику - его юному господину, а Настя единственному своему кавалеру - красивому и мягкому. Но что такое служба оба хорошо понимали.
   - Осторожнее на улицах, - порекомендовал Михаил на прощание. Игорь только улыбнулся. На уличное хулиганье ему хватало одного Вергуна. Тот зубами и копытами был готов объяснить любому нечестивцу трудности бытия и почем нынче хлеб. А кто не поймет... что ж, Орден не страдает малолюдством, одним больше, одним меньше.
   Настя выскочила следом за ним, собираясь попрощаться без свидетелей
   Вергун, услышав приближение хозяина, начал рвать и метать, не понимая, зачем они так рано уезжают. Люди застали лошадей трущими друг другу шеи, что было эквивалентно поцелую. И вот в такой интимный момент хозяин вознамерился уехать. Жеребец кусался, взбрыкивал, пинался, показывая дурное настроение.
   Но Игорь его все же запряг и вывел. У него тоже было плохое настроение, а что делать? Надо ехать в казарму. И потом, ночевать в доме девушки - не невесты крайне некрасивый поступок.
   Настя все это понимала, потому помалкивала, глядя, как он воюет с жеребцом.
   - Завтра приедешь?
   - Не знаю, - вздохнул Игорь. Он вдруг обнял ее, понимая, что лучшего момента не будет, и неловко поцеловал.
   Настя вздрогнула, а потом прижалась к нему и тоже попыталась поцеловать. Получилось у них неуклюже. Но никто этого не видел. Лошади тоже прощались, жалуясь на разлуку, и не обращали внимания на хозяев.
   Игорь, наконец, оторвался от нее, лихо взлетел на Вергуна. Привиделось ли ему это в сумерках, или она действительно кусала губы, но вид у нее был невеселым. В год нападения нечисти жизнь оруженосцев коротка.
   Он явно опаздывал к указанному часу. Вергуна приходилось подгонять, тот не возражал, выбивая воспоминания о своей подружке рысью. А потом галопом. Словно гонец с важным сообщением он вихрем промчался по тихим улицам, остановившись у черного входа казармы.
   Игорь опасался, что вечер ему придется заканчивать руганью, но казарма гудела возбужденными голосами. На него никто не обращал внимания.
   Он остановил пробегавшего с щитом Ивана Иваренкова:
   - Почему шум?
   - Не мешай... э... извините, Ваша Милость, не признал вас. Поднята тревога, а у меня с щитом не лады. Пятый легион разбит!
   - Что?! - удивился и одновременно возмутился Игорь новости. Но Иван уже убежал, торопясь привести в порядок доспех.
   Впрочем, у него были командиры. И Игорь отправился на поиски кого-нибудь, кто объяснит ему толком, что же случилось с легионом в таком страшном месте, как леса и поля под Новодмитриевым. Если легион, состоящий из рыцарей - ветеранов и опытных оруженосцев, разгромлен под столицей, в излюбленных местах прогулок богатых горожан, что за воинов выращивает Орден?
   Завалишин нашел его сам, услышав от подчиненных, что синьор в казарме.
   - Слава Богу, - воскликнул он, - вы тут. Какие страшные новости!
   - Может, вы объясните случившееся. Неужели разгромили целый легион ветеранов?
   Игорь все еще не верил сообщению о поражении пятого легиона и относился к нему с иронией. Скорее всего, один из дозоров попал в ловушку, а паникеры сразу все раздули. Однако центурион был серьезен и грустным голосом сообщил, что это правда. Пятый легион, выведенный из столицы для очистки окрестных лесов, попал в засаду. Врага оказалось больше, чем ожидалось. Не то чтобы нечисти было чересчур много и она возглавлялась талантливым полководцем, но внезапным ударом из засады несколько центурий были разнесены вдребезги и разлетелись по округе, другие потеряли слишком много во время суматошного отступления. Остатки легиона сумели закрепиться на ночь на холме около деревни Никитино и отбивались от нечисти, собираясь оставаться здесь до рассвета. Гонец, принесший это известие от ставшего старшим центуриона 3 центурии опытного Родионова, передал просьбу нанести ответный удар из столицы, чтобы легион мог отойти. Командир легиона Дмитрий Краснокутский был тяжело ранен и пока не мог командовать.
   Потери были большими. Около Никитино собрано не больше половины легиона, из них большинство раненые. Игорю и без просьбы было понятно - сами они пробиться в столицу вряд ли смогут, и им требовалось помочь. Сколько живых осталось от второй половины, разбросанной по окрестным лесам и полям, было трудно сказать, но и им тоже надо помочь. И чем скорее, тем лучше. Иначе нечисть, собравшись ватагами, с рассветом их перебьет, навалившись десятеро на одного.
   Все это пронеслось в голове Игоря, пока он слушал центуриона. Гонец ускакал в замок магистров, но он, в общем-то, уже не был нужен. И так все ясно. А Магистрам нечем помочь. Настоящих войск в столице больше не было.
   - Чем вы занимаетесь? - поинтересовался Игорь, взирая на суматоху в казарме.
   - Посоветовавшись, я принял решение поднимать центурию, - пояснил Завалишин.
   - Куда? - удивился Игорь, - вы хотите вести центурию за стены ночью, чтобы и ее разнесли?
   Завалишин начал нести какую-то чушь.
   - Сборы прекратить, людей уложить спать до 4 часов утра, - не дослушав его, приказал Игорь. - В 4 подъем, завтрак, с тем, чтобы к пяти центурия могла выступить за крепостные ворота. У нас в пять светает сейчас?
   - Да, - осторожно согласился центурион, - но...
   - Я могу с тобой побеседовать, центурион, но прежде наведи тишину. Через десять минут казарма должна спать!
   Вот это было по-армейски. Семен Завалишин сразу понял приказ, возвращающий его в прежние времена, козырнул, просиял, и побежал наводить порядок.
   Орден настигла еще одна катастрофа. Собственно говоря, защищать Новодмитриев было больше нечем, если не считать центурию Совета Магистра и несколько центурий воротной, уличной и сторожевой стражи, воины которых побегут от нечисти просто при их появлении. Только его центурия, путь и сторожевая, стала настоящим войском.
   Игорь не испугался и не ужаснулся. Одна часть мозга четко высчитывала создавшуюся ситуацию, учитывала настроение жителей столицы, дух войска, замыслы Совета Магистров. Другая была уже за пределами крепостных стен, начиная и выигрывая сражение. Пустота, остававшаяся на месте 5 легиона, была ужасающей, и это скоро поймет даже не нечисть, а заклятые друзья на Западе, но все это потом. Для начала надо разгромить осмелевшую нечисть, а остатки отшвырнуть подальше от столицы. Непонятно зачем такую ситуацию терпел Совет Магистров, доведя ситуацию до поражения легиона. Собственно, он в основном и виноват в этом поражении.
   Мозг считал и высчитывал, а юношеское, еще мальчишеское тело начало дрожать от осознания мысли, сколько на него ложится ответственности. Судьба столицы, а по сути Ордена лежала на нем. Господи Боже мой!
   Древний инстинкт еще молодого организма, которому надо расти и мужать, а не командовать, требовал спрятаться в норку, отойти за спины ветеранов и Магистров, слепо выполняя приказы.
   Игорь сжал подрагивающие руки в кулаки так, что они побелели и долго на них смотрел, успокаивая тело. Потом с трудом разжал руки.
   Если нечисть не отбросить и не уничтожить, погибнет пятый легион и погибнет столица. Он вспомнил милое лицо Насти, вспомнил, как сегодня она доверчиво позволила ее обнять и неумело поцеловать. Она его и он никому ее не отдаст, - ни хулиганью, ни нечисти.
   Игорь снова сжал кулаки, но уже не из страха, а решительно и твердо. Он поведет центурию и разгромит нечисть. Их не должно быть слишком много. Иначе они просто не прокормятся. Как сообщил гонец - тьмы три - четыре, не больше. Если учитывать, что тьма равнялась легиону, не страшно, хотя и тяжеловато. Но если к его центурии Совет Магистров присоединит своих людей...
   Он отвлеченно подумал, откуда они здесь незаметно появились. Три тьмы не десяток орков, они наследят и нашумят, и разведка сообщит в столицу, что в глуби Орденских земель враг. Так было и тогда, когда несчастный Бережной отправился последний поход. А эти вдруг вынырнули как из-под земли. Ведь предполагалось, что их не больше тьмы.
   Ладно, об это он еще подумает. А теперь надо думать, как защищаться и разгромить врага. Его центурия выступит, но, разумеется, как ядро войска, она должна получить помощь. Хотя бы от пятого легиона. А из столицы надо вымести все возможное. Выводить в бой меньше трех-четырех нельзя - раздавят.
   - В-Ваша милость, - около него нарисовался запыхавшийся оруженосец, - в кабинете центуриона собрались ветераны и ждут вашего милостивого появления.
   Ишь, как выразился. Игорь неприязненно посмотрел на него. Потом сообразил, скорее всего, ему так сказали передать, и буркнул:
   - Передай, сейчас буду.
   Оруженосец был мальчишкой лет пятнадцати, такого же роста, и тоже, как и Игорь, оруженосец. Но настолько был груз ответственности, который возложил на себя Игорь, что казалось, он старше его лет на десять. И, судя по восторженному и даже немного раболепному виду, парнишка с этим был согласен.
   Он прошелся по казарме. Взбудораженные черной вестью, рыцари и оруженосцы еще шумели, но чувствовалось, дисциплина возьмет свое и они вскоре уснут. И неопытные вояки знали - недобранное ночью обязательно аукнется днем.
   В кабинете он узнал приятное известие - центурия получит пополнение. Больше двух тысяч человек собралось по казармам - добровольцы, оказавшиеся в столице и понимающие, что поодиночке их задавят. Тысячу с лишним привело общество любителей старины. Это же почти семь когорт! Игорь оживился. Вопреки названию, общество отнюдь не представляло кучку развалин. В центурию вливаются ветераны, надежные клинки, которые ой как понадобятся.
   Итого у него соберется больше половины легиона. Веселье как рукой сбросило. Пол-легиона против, как минимум трех. И то с бору по сосенке. Как они будут вместе драться, составлять единый строй? Если удастся подтянуть остатки 5 легиона... если удастся... Остатки легиона скорее всего кучка раненых и павших духом. Что же там Совет Магистров думает.
   - Ваша Милость, - появился Милорадович. - Магистр Дмитрий Новгородский, командующий южной линии крестей Ордена, которого Совет назначил Командующим обороны столицы, выступает на помощь пятому легиону со сборным войском с центурией Совета Магистров во главе и предлагает вам встать под его руку на время похода.
   Мы можем отказаться - сторожевая центурии не подчиняется Магистру Новгородскому.
   Милорадович не договаривал. И Игорь понимал что. Сборное войско будет легко разбито там, где потерпел поражение пятый легион. А если случится чудо и Магистр разгромит нечисть, то все лавры перепадут именно ему.
   Игорь отрицательно покачал головой:
   - Нет, мы объединимся, граф. Иначе по отдельности нас разобьют. Передайте Магистру Новгородскому, что утром мы придем к нему.
   Милорадович открыл рот, чтобы возразить. Подумал, закрыл. Его господин говорил абсолютную правду.
   - Передайте и идите спать, граф, - посоветовал Игорь, - я тоже попробую.
   Он проводил взглядом уходящего Милорадовича. Кажется, здесь где-то была койка, положенная оруженосцу Кудрявцеву. Он с трудом дошел до нее и уснул, едва уронив голову на подушку.
   Запела труба. Недавно уснувшая центурия лениво зашевелилась. Но труба строго требовала и воины высыпали в коридор.
   Игорь после короткого сна не чувствовал себя бодро. Поэтому долго умывался ледяной водой, прогоняя сонливость.
   - Ваша Милость, - оказался рядом Завалишин, мало не напугав, - выступаем, как запланировали?
   - Да, - кивнул Игорь, - не зачем затягивать. Соединяемся с Магистром Новгородским и поступаем под его команду.
   На плацу к нему подошел Милорадович.
   - Ваша Милость, - загадочно прошептал он, - здесь Магистр Александр Низвольский.
   Игорь сделал удивленное лицо, хотя был уверен в появлении кого-то из Магистров. Совет Магистров не может сидеть, как кучка пауков в банке, т.е. во Замке, пока Орден разваливается. Но Низвольский...
   - Ваша Милость, - поклонился он Александру, увидев его на плацу.
   - Здравствуй, Игорь.
   Низвольский с трудом подавил неприязнь, выдав такую улыбку, что лучше бы заплакал.
   Рядом с ним стоял человек Архиепископа Новодмитриевского в сане архимандрита, ко всему внимательно приглушающего и присматривающего.
   - Я бы рекомендовал тебе выводить центурию поскорее, - в полголоса сказал Магистр Игорю.
   Рекомендовал? Магистры обычно приказывают. Игорь вопросительно посмотрел на Александра.
   Тот смешался.
   - Немного изменились обстоятельства, - промямлил Низвольский
   Игорь холодно посмотрел на Магистра. Что-то он крутит. Надеюсь, мешаться не будет. Помочь он тоже чем-то не сможет. Все решит бой. Но зачем он явился сюда?
   - Орденские войска не пойдут в бой? - попытался догадаться Игорь.
   - Да, сын мой, - с удовольствием произнес архимандрит, - Совет Магистров по рекомендации Его преосвященства Архиепископа Новодмитриевского запретил Магистру Новгородскому отправляться на поиск пятого легиона. Это наши последние войска на сотни километров вокруг Новодмитриева.
   - Да, но...
   - А вам рекомендуется выступить, - архимандрит сделал озабоченное лицо, - надо хотя бы отбросить нечисть.
   - Меня отправили проследить за вашим выдвижением, - кивнул Магистр, - чтобы вы не захотели остаться под защитой стен.
   Вот это да!
   Игорь обменялся понятливым взглядом с Милорадовичем. Кажется, он сумел наступить на ногу Архиепископу и тот готов отомстить ему любым образом, даже если погибнут сотни людей.
   - Я надеюсь, вы не покажете пример трусости на весь Орден? - вкрадчиво поинтересовался Архимандрит.
   Конечно, он не покажет. Его обложили со всех сторон и остается только одно - идти до последнего. Жаль только, вместе с ним пол-легиона ляжет. Игорь до боли стиснул зубы. Он кажется мечтал выступит в бой?
   - Ваша Милость! - к Александру подошел центурион его охраны. - к... - он смешался, не зная как назвать Игоря - ну не оруженосцем же - сыну погибшего Гроссмейстера, командующему сейчас центурией, - наконец выкрутился он, - прибыла делегация городской думы и мэрии.
   - К Кудрявцеву? - подал голос архимандрит. - Ты хочешь сказать, к Магистру Александру?
   - Нет, Ваше Преподобие, - центурион покачал головой, - я еще в здравом уме. Голова Городской Думы, возглавляющий делегацию, назвал именно его.
   Центурион явно недолюбливал монаха и не скрывал это. Игорь бросил на него взгляд, стараясь запомнить храбреца.
   Показалась делегация. Ох, как не вовремя! Центурия, разделенная в свою очередь на несколько с помощью пополнения когорт, уже построилась. Надо выводить получившееся войско в бой. А то уже начинает светать, нечисть сжует остатки легиона. Пришли бы днем после боя, поговорили бы. Игорь усмехнулся. Или хотя бы похоронили по человечески.
   Несколько человек, промышленников и хозяев, - настоящих хозяев столицы, - подошли к их группе. Александр внезапно сделал шаг назад, не решаясь с ними общаться, и Игорь оказался впереди один.
   Так оказалось, - позади него стояли ряды воинов, впереди делегация штатских. Все смотрели на мальчишку - последнюю надежду Ордена, призванного спасти его и спасти их.
   А он не собирался заниматься их утешением.
   - Господа, - голос Игоря был холоден и нетерпелив. - Я должен вводить войска, солнце вот-вот покажется, а нам верст десять идти. Я могу поговорить с вами днем, после боя.
   Он поклонился, не давая купцам возможности открыть рот. Болтать некогда. Некогда даже размениваться любезностями. Смерть или победа!
   Голова поклонился в ответ. За ним поклонились остальные члены делегации. Жесткий, нетерпящий возражения, готовый действовать в отличие от Совета Магистров, увязшего в болтовне, Кудрявцев показался им тем человеком, который спасет Орден.
   Голова Думы Семен Николаев - второй человек столицы, - задумчиво глядел вслед Кудрявцеву. Ему говорили - мальчишка взрослеет не по дням, и даже не по часам, по минутам. Но что он уже превратился в вождя! На такого стоит поставить. И надо познакомится с ним поплотнее, дай Бог, чтобы он вернулся из боя. Полдня они подождут. По крайне мере будет ясно, ставить на него или нет.
   Он хотел всего лишь поговорить с ним, посмотреть, пообещать денежной помощи и даже немного дать - пару - тройку миллионов - сумму несоизмеримую многим жителям Ордена, в том числе Магистрам, но пустяковую для него.
   Посмотрел. Теперь стоит остаться и ждать конца боя и Игоря, если он выживет. Победа Кудрявцева сделает его фактически хозяином Ордена, хочет этого Совет Магистров или нет. Многие понимают это. Вон промелькнул Милорадович. Хлыщ, забияка, но твердый меч и преданный надежный друг. А еще он товарищ Общества любителей старины. Любители-то они любители, но собрали около трех тысяч клинков ветеранов - большая сила в наши дни - и часть привели сюда. Значит и они на стороне парня. Хотя, им сам Бог велел с их идеей императорской власти.
   Голова озабочено огляделся и подошел к Магистру. Надо поговорить, узнать, нет ли каких новостей из Совета, и что думает Архиепископ Новодмитриевский - порядочная гнида, но с большой силой. Он пыжиться показать из себя хозяина столицы и пока ему позволяют это делать.
  

Глава 10

   Игорь в это время, забыв обо всех оставленных, сосредоточено шел впереди разросшейся центурии. Никитино находилось неподалеку от столицы. Находясь среди садов и полей, оно было одной из житниц, кормящих столицу. Сейчас жители бежали в город, как и многие другие.
   Десять верст - это часа два хода для центурии, не меньше. Можно и быстрее, но зачем изматывать воинов перед боем и, скорее всего не одним. Орков сейчас под Новодмитриевым, как блох у дворняжки.
   На полпути их настигло солнце, осветив первыми августовскими лучами притихшую округу и сосредоточенно шагающих людей.
   Завернув за березовую рощу, они неожиданно оказались около холма, на котором затаились остатки легиона. Стояла тишина, словно окрестности не заполняли тысячи людей и тварей.
   Приглядевшись, Игорь понял, что один штурм они уже пропустили. На склонах холма лежали тела тварей и, в гораздо меньшем количестве, людей. Игорь зря торопился - вырвавшись из засады, воины пришли в себя за ночь, представляя грозную силу. 5 легион был 5 легионом. Изрубленный и уполовиненный, он восстал фениксом из огня. Попытка ободренного вчерашним успехом огрского полководца покончить с легионом одним ударом закончилась плачевно. Подпустив поближе, легион рыцарской свиньей сверху вниз по склону холма ударил по разбросанному строю нечисти. Передовые ряды были истреблены, а остальные в беспорядке отброшены обратно и скрылась в лесу. Именно тут и подошла пополненная центурия Кудрявцева.
   Радоваться собственно было пока нечему. Нечисть отбросили, но и только. Остановив центурию и оставив командиров разбираться со строем, Игорь кошкой взлетел на здоровенный тополь.
   Слева на холме выстраивались люди, увидев подошедшее пополнение. Однако, готовились они в бою неспешно и Игорь понимал отчего. 5 легион был единственным серьезным формированием в столице, откуда же можно найти ему стоящее подкрепление. Толпа мужиков могла спровоцировать остатки легиона к вступлению в бой, а затем всеобщей гибели людей около Никитино.
   Он посмотрел вправо. В опустевшей деревне толпилась нечисть - бродили кентавры, суетились орки, иногда косолапя, солидно проходили огры. Игорь прикинул, что их меньше, чем он прикидывал. Не ждали и не держали силы в кулаке. Огры наверняка уже созывают тварей, разбредшееся по округе в охоте на людей. Нечисть играла с воинами 5 легиона как кошка с мышкой. Она измотала бы рыцарей, а затем с легкостью смяла их строй и сожрала.
   Своей центурией он спутал карты ограм. Что ж, если он поведет центурию в бой, то успеет до прибытия пополнения нечисти.
   По его приказу центурия перестроилась в рыцарскую свинью. Впереди встали опытные тяжеловооруженные рыцари в постепенно расширяющийся клин, способный пробить строй нечисти, за ними - оруженосцы, добивающие раненых и сбитых с ног тварей, чтобы они не ударили по ногам и спину, а в конце опять рыцари - прикрывающие спину впереди идущих. А за одним являющиеся резервом и заменой уставших.
   Нечисть хорошо знала все перестроения Орденского войска. Рыцарская свинья означала скорую атаку, которую можно сдержать только правильным строем. Никитино заполнили вопли ослов - огры собирали кентавров и орков и издавали приказы, которые в слышимом диапазоне слышались как крики этих редких в Ордене животных.
   Изображать благородного рыцаря для людоедов тварей было бы, по крайней мере, смешно. Игорь не стал ждать их построения, махнув вынутым из ножен мечом.
   Клинок с красноватым отливом был виден всем. Рыцарская свинья двинулась вперед, предупреждая о своем приближении лязгом железа и топотом множества воинов.
   Огры нашли единственно правильный выход - они бросили сколоченный наспех отряд орков в жертву. Пока свинья его перемалывала - на это хватило десяти минут - они успели собрать свое войско, перегородив улицу между двумя двухэтажными кирпичными домами несколькими рядами орков и кентавров.
   Игорь шел в бой за передними рядами рыцарей. Во-первых, он еще не был рыцарем и не имел права вставать в их ряды, а во-вторых, четырнадцатилетний мальчишка хотя и опережал их по ловкости, но уступал в силе. Вступать в бой в качестве тарана, таща на себе тяжелую броню, размахивая полутораметровым двуручным мечом ему было просто не под силу.
   Эти размышления были единственным утешением. Рыцари силой отодвинули его за свои спины. Его бесило, что он идет в бой, со всех сторон сжатый закованными в металл воинами и единственная опасность для него заключалась в том, как бы не упасть и не быть растоптанным. Предводитель, растоптанный своими же воинами. Анекдот для грядущих поколений Ордена.
   Раздраженный глупой ситуацией, он едва не пропустил игры огров. Победоносные выклики рыцарей, легко сбивших брошенных на смерть орков, расслабляли, но он заставил забыть обо всем и насторожиться.
   Воспользовавшись остановкой центурии - рыцари выполнили приказ и ждали нового, Игорь вышел вперед. Какой-то дурной орк бросился на него подобно берсеркеру. Игорь просто отбросил его ударом меча в голову, расколов ее как гнилой орех. Ему было не до него - Игорь просматривал окрестности. Местность между двумя домами ему не понравилась - узковато, и вполне может быть засада. За двухэтажными домами с обширными садами, переходящими в лес, хоть десять ватаг укрой и потом ударь в бок.
   На вид перед ними была тьма. Конечно, многие разбрелись, но все-таки маловато...
   Он подозвал Завалишина, находившегося рядом, и приказал отвести войско. Запели трубы. Разохотившиеся рыцари, уже готовые взять деревню на меч, недоуменно смотрели на осторожного мальчишку. Однако приказ был недвусмыслен. Центурия отошла, недовольная своим командиром.
   Твари постояли немного между домами, ожидая, что у кого-нибудь из людей не выдержат нервы и они бросятся в атаку.
   Но люди стояли, скованные дисциплиной. Кое-кто из оруженосцев ворчал, искоса поглядывая на Игоря, однако рыцари молчали, остыв после схватки. Предводителю виднее - это они усвоили за годы службы.
   Нечисть двинулась вперед. Плотно сбитый строй, выйдя из тесноты между двумя домами, развернулся и... с флангов его подкрепили дополнительные силы. Если бы центурия ударила между домами и втянулась в бой, то с флангов по ним ударили никак не меньше двух-трех ватаг с каждого бока. Сейчас бы центурия уже не существовала.
   Несдержанные оруженосцы по молодым своим годам, так же как недавно осуждали Игоря, теперь так же восхваляли его. Еще бы. Даже немолодые рыцари, до сих пор считавшие себя несколько выше этого мальчишки, который еще не может ни по-настоящему рубануть - не хватает сил, ни выступить в строю - нет опыта, и те негромко переговаривались, поглядывая на него. С таким командиром можно воевать. И это он в четырнадцать такой, а что будет через несколько лет? С ним и до глубокой старости удастся повоевать и имение округлить за счет добычи. Береги его, Господи.
   Центурия окончательно приняла своего предводителя. Если вступление в вассалы несколько дней назад диктовалась больше чувством, то теперь и разум был на его стороне.
   Нечисть собиралась с силами, вытягиваясь в поле - мелкотравчатое пастбище, на котором скот пасли поздней осенью или ранней весной, когда на луга выпускать было не время - поздно или рано. Поэтому почва здесь была утрамбована и очень удобна для боя. Именно тут Игорь решил нанести решающий удар. Он чувствовал - нечисть должна получить подкрепление с минуту на минуту. Тогда драться с ней будет не в пример трудней. Огры чересчур самонадеянны, решившись атаковать с таким количеством. Этим надо воспользоваться.
   Он выдвинулся в первый ряд, рядом с рыцарями, наплевав на все приличия. Завалишин попытался возразить, беспокоясь в первую очередь о нем. Игорь глянул на него столь сурово, что центурион смешался и отодвинулся за спину. Вот так, пусть помолчит.
   Оба войска, набрав скорость, врезались друг в друга почти посередине поля. Половина легиона людей и около тьмы нечисти. Один к двум - достойная битва для рыцарей.
   Вопреки обыкновению, в центре отряда нечисти стояли кентавры. Они успели метнуть по одному копью, которые буквально пригвоздили к земле нескольких рыцарей и оруженосцев. Глядя на это, Игорь с досадой подумал, что не стоит больше тянуть с созданием легкой пехоты.
   Зато потом, когда рыцари дотянулись до нечисти, кентавров быстро перебили. Огры переоценили свои силы и недооценили людские. Завалишин вывел из-за первых рядов рыцарей подкрепление, расширяя удар, и бой фактически был закончен. Центра войска нечисти не существовало. Ветераны Общества любителей старины не собирались шутить, вдребезги разнося орков. А те, бестолково собранные, так и не смогли развернуться для удара и погибали в сутолоке.
   Только в одном месте, где скопилось шесть огров, сражение продолжалось на равных. А в других местах ряды орков смешались, рыцари глубоко врезались в них. Началась бешеная рубка, которую орки без помощи огров, занятых спасением собственных жизней, долго не выдержали.
   После того, как двух огров удалось убить, оставшиеся в живых отдали приказ на отступление. Нечисть проиграла бой.
   Рыцари бросились следом, стараясь уничтожить врага как можно больше. Деморализованные твари слабо защищались, стремясь побыстрее вырваться от соприкосновения с людьми и удрать.
   Душа пела. Чесались руки окружить их на какой-нибудь полянке, но Игорь, в отличие от большинства, помнил, что по округе бродит не меньше, чем полторы-две тьмы, которые, собранные в кулак, могут принести много веселого. Помнил и Завалишин. Весь недолгий бой он стоял за Игорем, рубя тех, кого тот пропускал, а теперь встал рядом.
   - Будем преследовать?
   - Труби отход, - приказал Игорь, останавливаясь. Этому отряду нечисти досталось столько, что он уже не представляет грозной силы.
   А ему надо помнить о бродящих по округе. И помнить - твари переносятся с места на место невероятно как и могут появиться здесь в любом количестве. Он даже поежился от этой мысли.
   Если бы до этого осторожность Игоря не спасла всем жизни, то очередная остановка вызвала бы гневный протест. Но сейчас воины дисциплинировано остановились, а потом отступили в центр поля. Раненых и убитых оруженосцы унесли на холм, где остатки легиона так и просмотрели весь бой, не сдвинувшись с места.
   Едва воины перестроили ряды, как среди домов стали видны фигуры орков - разведчиков. Сначала показалось, что уцелевшие огры успели навести порядок, и на половину истребленные ватаги возвращаются на поле боя, но потом, когда появились основные силы, стало ясно - идет новый отряд. Слишком смело и бесшабашно передвигались орки, слишком много было кентавров, расставленных на этот раз по традиции на флангах, а огров было не меньше десятка.
   Уже никто не поглядывал на Игоря, стоящего в первом ряду. Предводитель собирался вести когорты в бой. Это его право и обязанность. Сражение будет трудным. На прикидку, нечисти было снова больше. На этот раз примерно один к трем. Игорь сжал зубы.
   Меч, вкусивший орчьей крови и поэтому сиявший ярко-алым цветом, взлетел над центурией. Уменьшить преимущество врага можно было только одним способом. Как только нечисть заняла краешек поля, рыцари перешли в атаку.
   Они привычно врезались в орков, в центре строя началась мешанина. Медленно, но верно люди стали уравнивать численность. Кентавры с флангов попытались нанести удары, их удаленные атаки обычно наносили большой урон. Однако на этот раз Игорь преподнес им неприятный сюрприз - специально выделенные отряды рыцарей связали кентавров боем. Не прикрытые орками, они сразу же понесли большие потери и уже ничего не могли сделать.
   Игорь не мог объяснить почему, но у него создалось твердое впечатление, что у нечисти больше некого ждать. Крупные отряды они встретили, мелочь сама будет их добычей, а подкрепление, появляющееся неведом как, не явится.
   - Вперед, - призывал его меч. Рыцари и оруженосцы в пылу драки все больше втягивались в бой, перемалывая тварей. Ограм пришлось вступить в бой раньше, чем они любили. Отряд людей даже не был потрепан, а не то, что разбросан и разбит на отдельные группы.
   Он опасался именно этого момента. Нет переломить ход боя они уже не смогут, десять огров хоть и страшная сила, но с пополненной центурией им не справиться. Однако изрядно покрошить рыцарей у них хватит ума.
   Скорее всего, именно на это двухголовые рассчитывали - напоследок навредить людям побольше, чтобы уходя из жизни смотреть смерти в лицо со спокойствием.
   Однако их постоянно смущал сияющий алым меч, заставляя осторожничать и бить в полсилы. Игорь этим воспользовался. Его меч с легкостью, словно сам, находил прорехи в обороне огров, поражая их в глаза и рот. После того, как рухнул второй огр, сраженный им, а еще трое были убиты рыцарями, огры поняли - сегодня не их день. Небольшая группа тварей во главе с ними скрылась среди домов, бросив орков с несколькими уцелевшими кентаврами прикрывать их и умереть.
   Погибшие воины 5 легиона могли с удовлетворенно смотреть с небес - их гибель была отомщена. Один отряд нечисти был истреблен на половину, второй почти полностью. Еще несколько сот тварей будет избито при прочесывании окрестных лесов. Выход центурии Игоря из столицы оказался шагом, приведшим к избиению самого крупного войска нечисти, подошедшей к Новодмитриеву. Архиепископу Новодмитриевскому, вынудившему Кудрявцева выйти в поле на смерть, как он думал, останется только кусать пальцы.
   Оставив Завалишиу половину воинов для прочесывания местности, Игорь другую половину на всякий случай придержал в кулаке. Не зачем повторять ошибку огров, в безмерной радости по поводу разгрома 5 легиона разбросавших силы и разбитых его центурией.
   Он расположил ее у холма, отдав под команду Милорадовича, благо больше половины людей этой части его отряда было из Общества любителей старины, а сам отправился к лагерю легиона. Один.
   Неизвестно как посмотрят ветераны на мальчишку - полководца, а позориться на глазах его воинов ему не хотелось. Но перед этим он подозвал Сергея Иваренкова и приказал ему с группой оруженосцев скакать в город и набрать побольше повозок для перевозки раненых воинов, в первую очередь пятого легиона, и добычи.
   Глаза Сергея радостно сверкнули.
   - Скоро, Ваша Милость, при одном моем виде купцы будут хвататься за кошелек.
   - А нам, Ваша Милость, надо осматривать его кошелек. Купят ведь господина рыцаря, - сделал осторожное лицо подошедший Милорадович.
   Он шутил, не в силах скрыть радость. У них появился предводитель, а у Общества, в последнее время захиревшего из-за отсутствия цели - не кого было выдвигать в императоры, - кандидат в коронованные вожди.
   Они все казались пьяными от радости, глядели на Игоря как на небожителя и были готовы носить на руках.
   Он все-таки надеялся на осторожность ветеранов, не способных попасть под случайную дубину нечисти. Игорь их понимал. Он сам словно родился сегодня. Но расслабляться рано. Что-то в таком настроении их страшновато оставлять.
   Однако медлить с легионом нельзя. Надо посмотреть, как у них с ранеными, на сколько он может рассчитывать в случае очередного боя и возвращения в столицу, наконец, как они относятся к нему. Дмитрий Краснокутский слыл ярым консерватором и не желал слышать ни о каких реформах. Мальчишке - полководцу он, конечно, очень будет "рад".
   Пятый легион был ему подстать.
   Однако все обошлось. Игорь зря опасался косых взглядов и враждебного отношения. Придавленные неудачной кампанией и вчерашним разгромом, разуверившиеся в предводителях и собственных силах, воины легионы были готовы сегодня умирать. Первый удачно отбитый штурм был их лебединой песней. А точнее сказать, песней умирающего лебедя. Затем нечисть просто задавит их количеством.
   И тут появилась сторожевая центурия, о которой в последние дни говорилось столько странного и удивительного. И не просто появилась, а разгромила два отряда нечисти. Как здесь не поверишь в волю Всевышнего, приславшего им на помощь нового Гроссмейстера.
   Появление Кудрявцева, не устрашившегося оставить войско вблизи нечисти и не испугавшегося унизить свою честь застало их врасплох. Половина лежала, не в силах встать, а остальные, кто мог, упал на правое колено, когда юноша поднялся на холм. Его приветствовали, как Гроссмейстера на победном поле боя. Игорь растерялся и засмущался от такой почести. Убеленные рыцари отдавали честь мальчишке.
   - Благодарю вас, - сказал он первое пришедшее в голову, - встаньте. У нас нет времени оставаться здесь. Ваши раненые нуждаются в уходе. Сколько их?
   Поднявшийся на ноги центурион подошел к нему для пояснения:
   - Сотен девять. Сам легат его Светлость Дмитрий Краснокутский тоже ранен. Мы понесли огромные потери.
   Игорь оглядел лагерь и понял, почему почести, отданные ему, даются с мрачными лицами. Им предстояли похороны. И похороны многочисленные. Убитые лежали длинными рядами. А скольких из них еще не нашли!
   Впрочем, вскоре лица многих разгладились. И тем дальше, тем больше было радости. Проводивший прочесывание Завалишин освободил многих, считавшихся погибшим, и направлял на холм. Разбросанные вчера по округе рыцари и оруженосцы сумели уцелеть - сначала их скрыла темнота, потом огры собрали силы и нанесли неудачный удар по холму. Только потом началось прочесывание окрестностей, но к этому времени подошла центурия Кудрявцева. Люди шли и шли. Игорь прикинул, сколько же их и понял, что после выздоровления раненых и искалеченных легион вновь превратится в грозную силу.
   Для пришедших спасение было чудо. Еще большее, чем для осажденных на холме. Собравшиеся вместе должны были умереть быстро и мучительно без малейшего шанса дожить до полудня, а оказавшиеся в лесах - медленно и мучительно. Они молили Господа о чуде, или хотя бы о возможности быть достойно похороненными, а не быть разорванными и сожранными тварями.
   И чудо пришло. Орков и кентавров, сотнями бродящих по окрестностям разогнали и уничтожили, раненым оказали помощь. И называлось это чудо Игорь Кудрявцев - Архангел Божий, посланный Господом на помощь людям.
   Он пытался им объяснить - мальчик с серым от усталости и недосыпания лицом, что он такой же просто смертный, как они, и благодарить надо воинов и самомнение огров. Но чем больше Игорь говорил, тем больше люди верили в чудо, поскольку сипящий парнишка сам по себе не сумел бы разгромить врага. Они, ветераны с опытным полководцем, были разбиты, а мальчик мог победить, только ведомый Господом.
   Ему кланялись, кто мог, и крестили, кто больше ни к чему не был приспособлен, не только как спасителя и победителя нечисти, но и как Посланца Божьего, направленного им на помощь и которому они были обязаны жизнью. И они понимали это и молили Господа и сына Гроссмейстера, почти как Сына Божьего, благодаря за помощь.
   Игорь выдержал это славословие с полчаса. Каждому, разумеется, нравится, когда его хвалят, но когда воспринимают тебя как небожителя, хватают за руку, а кто-то норовит ее и поцеловать... Этим людям надо отдохнуть и прийти в себя, а его кажется зовут к раненому Дмитрию Краснокутскому, который будет не так словоохотлив.
   К обеду появился старший Иваренков с длиннющим обозом. Здорово же он нарассказывал, если с ним отправили столько повозок. Впрочем, добрая доля их предназначалась для раненых, но и телам тварей достанется
   - Ваша Милость, делегация вас продолжает ждать. Мало того к голове думы присоединился и господин мэр.
   Игорь поморщился:
   - Что еще там случилось?
   Они сидели у постели раненого Краснокутского. Вчера орки перебили ему обе ноги и распороли живот. Даже по меркам Зоны ранение тяжелое. Сегодня он чувствовал себя лучше. Конечно, на ноги ему встать не раньше, чем через три недели. Но аппетит вернулся. И все - Краснокутский, Игорь, центурион, Милорадович и присоединившийся Сергей наворачивали сваренную в кухне легиона кашу. Был обед.
   - Я Ваша Милость, когда вернулся, напугал всех - решили, центурия разбита, воины погибли, а я единственный, кто уцелел.
   - Не высоко же ценят нас эти купчишки, - проворчал Милорадович.
   - Ну, господин граф, у них был повод, - Сергей покосился на Краснокутского, и пробормотал: - простите, Веша Светлость.
   - Пустое, - махнул рукой Дмитрий Краснокутский, - сами виноваты. И чем все закончилось?
   - Вообще-то, больше всех вопил Магистр Александр, а купцы помалкивали, хотя и они всех похоронили. Мне пришлось убеждать народ, что дело обстоит по-другому, и наоборот, это мы всех разбили. В результате мэрия срочно выделила повозки, послали за мэром, чтобы вас встретить, - засмеялся Иваренков, - но у меня все-таки осталось впечатление, они мне до конца не поверили. Пока вы не появитесь перед ними, Ваша Милость, с горой дохлых тварей, они будут мучаться сомнениями, не обманул ли я. Уж как-то неожиданна для них победа. Кстати, потом нам надо будет как-нибудь отблагодарить Его Преосвященство Архиепископа Новодмитриевского и Его Милость Магистра Александра Низвольского.
   - Едем, - согласно кивнул Игорь. - Порадуем комиссию по встрече.
   Собственно, делать здесь было больше нечего. Нечисть разгромили, остатки переловили или разогнали. Раненых и погибших аккуратно размещают на повозках. Осталось погрузить тварей и все. Но это сделают и без него. А ему надо быть в столице. Он чувствовал - война на сегодня заканчивается. Зато начинается политика.
   - Ваша Светлость, вы с нами?
   Краснокутский отрицательно покачал головой.
   - Я поеду с ранеными. А вы отправляйтесь, Ваша Милость. Здесь уже делать нечего, нечисть дыхнуть боится, а не то, что нападать.
   Он не стал хвалить Игоря и рассыпаться в благодарности. Старый воин чувствовал себя неловко. Перед выходом в поход он публично заявил, что "этот мальчишка" ни к чему не способен, а за него все делают те, кто поднимает сына Гроссмейстера.
   Теперь Краснокутский понимал - был не прав. И еще понимал - рядом с ним великий воин и служить ему за честь любому рыцарю. Если не весь пятый легион, то его командир становился преданным союзником будущего Гроссмейстера.
   Игорь задумался, предаваясь не анализу молчанию Краснокутского, а не потеряется ли без него войско.
   С одной стороны... с другой стороны...
   Еду!
  

Глава 11

   Он немного побаивался встречи с делегацией, опасаясь, что та может потребовать слишком многого. До сих пор он в основном общался с рыцарями и оруженосцами - дворянами. Еще со слугами. Могущественная верхушка простонародья была для него далеко и существовала лишь теоретически.
   Когда Игорь понял, что эта и есть та причина, из-за которой здесь прохлаждается, он рассердился на себя и приказал подвести коня. Утром он забыл про лошадей, оставив Вергуна в столице. Если бы не предусмотрительный Завалишин, приказавший отправить следом за центурией десяток лошадей, идти бы ему пешком.
   Он отправился обратно в казарму с Милорадовичем, оставив центуриона всем распоряжаться. Всем - это всем, кроме легиона, его под команду ему никто не давал, а сам Игорь, несмотря на предложения Краснокутского, не решился, представив кислые морды некоторых членов Совета.
   - До вечера собери тварей, прочисти еще раз леса и возвращайся, - приказал он Завалишину, - Ваша Светлость, - обратился он к Краснокутскому, - пусть проведут перекличку в легионе и так далее, чтобы не оставить случайно кого-нибудь.
   - Да, конечно, - как о само собой разумеющемся, кивнул тот. Игорь застеснялся. То же мне, нашел, кого учить жизни. Ветераны сами могут его поучить.
   Хотя это его поле победы.
   Он вскинул руку к виску в общеорденском знаке приветствия, вскочил на лошадь и поскакал. Молодая кобыла излишне горячилась, словно понимала, под кем она идет. А один раз вообще сбила с дороги почтенного мерина Милорадовича. Мерин удивлено покосился. Но немного поотстал, что дало повод графу отпустить шутку о горделивой молодежи.
   Игорь не обиделся. Он уже не относил себя к зеленой молодежи, как и не относил и Милорадович. Граф ехал с прославленным воином, единственным в Ордене, о котором можно сказать - полководец. Он слегка пришпорил мерина и поскакал на полкорпуса сзади.
   - Я уже соскучился по Вергуну, - признался Игорь. - Он хоть и парень гордый и своевольный, но умный и без толку не дергается, не то, что эта женщина.
   - Ну, женщины никогда не бывают умные, - заметил Милорадович. И все мужчины - и многоопытный Милорадович, и еще не целовавшийся толком Кудрявцев, и рыцари охраны дружно закивали головами. Ни что так не сближает мужчин, как признание неполноценности женского пола.
   Крепостные ворота они проскакали на галопе. На плацу было пусто. В этом не было ничего удивительно - все войска этого сектора находились около Никитино. Да и вообще войск в столице почти не осталось, за исключением сборных ошметок Магистра Новгородского. Игорь облегченно вздохнул - купчишки - делегация мэрии и городской думы уехали, не дождавшись. С рыцарями он уже научился говорить, а вот с купцами... объегорят они его, за полушку проведут.
   Однако едва они спешились и, отдав коней подбежавшим оруженосцам, направились к казармам, оттуда выбежал один из немногих оставшихся рыцарей и сообщил Игорю, что его ждут в штабе легиона.
   - Одного? - уточнил Милорадович.
   - Мне ничего не говорили, господин граф, - сказал рыцарь. - Сами решайте.
   Игорь ожидал, что после этих слов Милорадович пожмет плечами, обругает штатских, не способных оставить толковое сообщение, и пойдет с ним.
   - Идите, Ваша Милость, купцы, конечно, не самые лучшие люди, но не твари, не съедят.
   Милорадович развернулся к казарме, явно намереваясь придавить минут двести на какой-нибудь постели.
   - Вы не идете со мной? - в голосе Игоря слышалось сожаление. Милорадовичу вновь пришлось вспомнить, что их предводитель зеленный мальчишка. Об этом легко забывалось в пылу битвы, слыша его металлический голос, но в обычной жизни он вел себя щенок - щенком.
   - Ваша Милость, вы же слышали - приглашают одного вас.
   - А если я приглашу вас?
   - Они проглотят это от победоносного полководца молча. Но лучше не стоит сердить хозяев столицы по пустякам. Шутить лучше с другими.
   Игорь сердито стрельнул по нему глазами. Умные все какие! Повернулся и направился к штабу легиона.
   Дверь почему-то заело. Он пнул ее, что было силы. Так и вошел - гибкий высокий мальчишка, уже становившийся прославленным полководцем, рассерженный непонятно на что.
   Мэр Анатолий Дементьев повернулся к нему и внимательно оценивающе посмотрел. Сегодняшняя победа позволила ему расставить приоритеты и поставить все на Кудрявцева. Единственный из ... нет, не рыцарей и не магистров, черт бы побрал эти условности Ордена, всего лишь оруженосец, но без него они все с легкостью погибнут. И пусть нынешний хозяин столицы - Архиепископ Новодмитриевский враг сына Гроссмейстера, но они потихоньку встанут на сторону Кудрявцева, кланяясь по-прежнему ниже всех Архиепископу. Ибо Господом Богом указано Ордену иметь господином своим одного из рода Кудрявцевым. А Архиепископ хоть и ближе к Богу, но не Вседержитель.
   Мэр, в этом году улыбнувшийся считанное количество раз, расплылся в льстивом оскале, идущем его лысой голове, как улыбка скелету - жутко и хочется уйти.
   - Ваша Милость, мы так рады вашему появлению!
   - Я надеюсь, - буркнул Игорь. Он боялся этой беседы и поэтому становился еще сердитее. Купцы, не знавшие истинной причины его злости, ежились под его взглядом. - Что же вы меня ждете такой толпой?
   - Действительно толпой, - огляделся мэр, споткнулся на слишком большой с точки зрения Кудрявцева группе, и, хотя только что имел противоположное мнение, заявил: - здесь могут остаться голова и его помощники, мои заместители. Остальные пока свободны.
   Ох как не хотели эти остальные уходить. На их глазах появлялся новый Гроссмейстер и те, кто стоял рядом, мог с этого заиметь хорошие, просто огромные деньги на всю оставшуюся жизнь. И в этот момент их выгоняют!
   Взгляд Игоря хлестнул как удар металлического троса. Купцы засуетились, толкаясь и спотыкаясь, выскочили из комнаты.
   - Теперь здесь все свои, - умиротворенно сказал мэр. - Мы одна команда, Ваша Милость, вместе работаем, и у нас нет друг от друга секретов. Прошу Вас.
   Он показал рукой на дверь в соседнюю комнату.
   Игорь думал, что они просто сядут и поговорят. Выпьют чашечку чая. На чай, надеюсь, господа негоцианты раскошелятся?
   Они раскошелились. И не только на чай. Игорь с удивлением посмотрел на поднявшуюся суматоху. Откуда-то появившиеся рафинированные официанты сдвинули столы, укрыли их накрахмаленными скатертями и уставили блюдами. Там были такие яства! Рот у Игоря немедленно наполнился слюной.
   Парная телятина с грибами и миндалем, устрицы, красная рыба в разных видах, икра, фрукты и деликатесные овощи.
   - Мне бы хотелось, Ваша Милость, предложить вам выпить за ваши успехи.
   Последние слова мэр произнес с некоторым сомнением, поднимая большой бокал с сухим вином. По его глазам читалось - а разрешает вам мама пить, молодой человек? Ох уж эти годы.
   Впрочем, он не пьет не потому, что мама не разрешила, а потому, что сам решил.
   Игорь не сомневался, что все вина здесь стоят дороже, чем если бы в бокалы было налито жидкое золото. Вот пусть и пьют. Он поднял бокал, улыбнулся одними губами, прикоснулся к вину, отпил один глоток. Как они пьют эту гадость, да еще и платят огромные деньги?
   Глоток Игоря означал, что он принял их дар. Гости опрокинули бокалы. Присмотрелись, сын Гроссмейстера принялся ковыряться в золотом блюде с телятиной - единственном блюде, которое он хорошо знал. Отец не баловал его, считая, что будущий рыцарь должен есть добрую, но простую пищу.
   Что может быть лучше приличного куска мяса? Он положил себе на тарелку мясо. Съел. Присмотрелся под ласковым взглядом купцов. Нет, вина ему не надо. В принципе он сыт, пообедал около Никитино. Кружку чая. Торт, да.
   Мэр с кривой улыбкой, прикрытой бородой, смотрел на Кудрявцева. Господи, какой же юный. Не выстоять ему против Архиепископа. Мальчишка набросился на сладости словно полгода их не ел. Спросить его про Никитино, благо он сам сказал, значит, к слову будет произнесено.
   - Скажите... (чуть не произнес "юноша", сказать "Ваша Милость" тоже не получается) Игорь, на сколько... сотен тварей мы можем рассчитывать? Мэрия уплатит вам по той цене, какую вы назовете.
   Игорь прекрасно понял, что скрывалось за паузами в его речи. Научился, беседуя с высокопоставленными рыцарями.
   - Вам что, плохо рассказал присланный гонец? Тварей наберется тысяч восемь-девять. Мы нанесли поражение не меньше, чем трем тьмам.
   - Так вы истребили большую часть нечисти к востоку от столицы? - удивился голова.
   С востока к столице подошли основные силы нечисти. И, если Игорь не ошибался, а ошибиться он не мог, значит, столице ничего не грозит. С разбитыми остатками ватаг разберутся и крестьяне.
   Мэр посерьезнел. Что это с ним, внешнюю сторону сына Гроссмейстера он принял за сущность. Пусть объедается сладостью, сколько хочет. Если он командует такой центурией, которая громит тьмы нечисти, то перед ним надо пасть на колени.
   - Э-э, Ваша Милость, - без всякого труда выговорил мэр, - надеюсь, вы не разорите нас. За девять тысяч тварей можно запросить такую сумму, мы все останемся без гроша.
   Игорь снисходительно улыбнулся.
   - Надейтесь, господа. Впрочем, я не купец, торговля не мой удел. Мое дело - рубить тварей, а вы уж торгуйте. Я гарантирую, нечисть вам не помешает.
   Гости переглянулись.
   - Ваша Милость, - проникновенным голосом заговорил голова. - Мы, как вы верно заметили, купцы. Купцы и промышленники. В политику мы стареемся не лезть, хотя иной раз приходится. Но все-таки политика и война - доля рыцарей. И если все идет хорошо, то мы спокойно богатеем, работаем на радость себе и, конечно, стране. Проблема в том, и это вы знаете, что сейчас Орден живет тяжело.
   Он посмотрел на мэра. Тот продолжил:
   - Нам не нужно лишнего. Только тишина и покой. И если вы, Ваша Милость, нам их гарантируете, то мы ваши, со всеми деньгами и имуществом.
   Игорь посмотрел на купцов.
   - То есть, вы предлагаете мне совершить переворот?
   Мэр печально усмехнулся.
   - Я так и думал, что вы не правильно нас поймете. Мы законопослушные граждане Ордена. Копать под Магистров мы не собираемся - не совсем еще дураки. И мы сейчас находимся под дланью Архиепископа. Во всяком случае, он так считает.
   Однако, как вы знаете, правителем Ордена является не Совет Магистров. Им является Гроссмейстер. И если мы, в рамках существующих законов, поможем Вам, Ваша Милость, то наша совесть будет чиста, а Орден получит, наконец, тишь да гладь.
   - И в чем же заключится ваша помощь? - спросил сомневающийся Игорь. Как ему не хватало сейчас Милорадовича, который ускользнул от этого обеда.
   - Наши деньги - ваши деньги, Ваша Милость. У нас нет войск и здесь мы вам не поможем. Но если надо деньги, продукты, помещения - только кивните, все будет ваше. Все ресурсы столицы и не только ее - к вашим услугам. Общественное мнение - ваше. А это немало.
   - Для начала возьмите хоть несколько копеек, - просительно сказал сидевший за головой купец куда моложе остальных.
   Ему было всего лет тридцать - тридцать пять. По сравнению с остальными почти ровесник Игоря и тот постоянно на него поглядывал. Вот тот и осмелился.
   Игорь неопределенно пожал плечами. Согласно законам Ордена он являлся хозяином поместий погибшего отца. Пока ими управляла мать, но скоро ему понадобятся деньги на кормежку центурии - ведь нечисть отгонят от столицы и свои войска с этого момента кормить и одевать надо за свой счет.
   - Вот и хорошо, - не дал ему уйти в сторону мэр. - Если вам понадобятся еще деньги, вы их сразу получите. Если еще что-нибудь, - он задумался. - Как вы посмотрите, если рядом с вами будет наш представитель? Человек, через которого в любой момент вы передадите приказ.
   - Пусть, - опять пожал плечами Игорь, не видя ничего плохого.
   - Вот пусть Владислав где-нибудь рядом и находится, - показал на молодого мэр.
   Тот просиял, встал, поклонился. Чувствовалось, что для него это была необычайная честь.
   Мэр осклабился.
   - Мы ваши покорные слуги. А теперь позволите откланяться, дела знаете.
   Мэр всегда знал, когда заканчивать разговор.
   Игорь спохватился.
   - Конечно. Мне тоже надо поспешить, центурия должна доставить тела тварей.
   Купцы сразу зашевелились. Даже мэр. Явно собравшийся уезжать, сразу передумал.
   - Вы позволите нам поприсутствовать?
   - Конечно, - в душе Игоря зашевелилась торговая жилка. Ведь продавать их купцам. Сами просили. Может, удастся подороже сбыть нечисть. Совместить так сказать полезное с приятным.
   Они вышли на плац, ближе к крепостным воротам. Через них стали въезжать повозки, до предела загруженные тушами. От повозок, увидев встречающих поспешила фигура. Сергей Иваренков.
   - Ваша Милость, господа! Повозок не хватило, придется делать второй рейс.
   - Так много раненых или... - сделал паузу мэр.
   - Или, господин мэр, - Сергей успел познакомиться со всеми видными торгашами. - По предварительным подсчетам, получилось около десяти с половиной тысяч туш.
   Купцы стали переглядываться.
   - Ваша Милость, вы выручите хорошую сумму, - поздравил его голова. - Но ведь поучается, что вы сегодня разбили нечисть в три-четыре раза больше своей численности. Десять с половиной тысяч. Там кто-то еще остался из тварей?
   Игорь легкомысленно махнул рукой.
   - Вы предлагаете нам прогуляться?
   За голову ответил мэр:
   - Ваша Милость, я, конечно, тороплю события, но вскоре вы станете нашим Гроссмейстером. Такие события даром не проходят.
   Игорь отмахнулся. Он увидел Завалишина и поспешил к нему. Как там живет без него центурия его вассалов?
  

Глава 12

   Ближе к вечеру его пригласили прибыть на Совет Магистров. Часиков так в пять.
   Игорь прикинул - время было не менее трех. Оставив привычно за себя Завалишина и Милорадовича, он не торопясь отправился на Вергуне.
   Оставленный от мэрии Владислав Семенов попросился ехать вместе, объяснив, что ему надо в свой магазин на той окраине - неподалеку от Замка Магистров.
   Надо так надо. Игорь не имел собственности на дорогу, чтобы запрещать ездить. Лишь бы помалкивал.
   Семенов молчал. Для него само нахождение рядом с победоносным сыном Гроссмейстера было огромной честью.
   Только ближе к концу пути он осторожно спросил:
   - Ваша Милость, я занимаюсь ювелирными делами. Нахождение нечисти около столицы приносили мне огромный ущерб. Я не знаю даже, как оценить вашу сегодняшнюю победу. Твари через полгода меня просто бы разорили. Вы мой спаситель.
   Он помолчал и добавил:
   - Позвольте знак благодарности подарить вам какую-нибудь безделушку.
   Игорь покосился. В прошлые годы отец при нем, тогда еще маленьком, но уже все понимающем, не раз рассказывал, то раздраженно, то весело, о попытках таких мелких подкупов. Вот и его пытаются так же подкупить. Зачем только?
   Последнее он, кажется, произнес в слух. Владислав рассыпался в извинениях и добавил, что подкупать ему действительно ни к чему. Да и денег у него таких нет, чтоб хватило подкупать такого высокого человека. Это просто подарок.
   Игорь собрался резко отказать. Так, чтобы Семенову ни разу даже мысль в голову не пришла еще раз заговорить. Сыну гроссмейстеру решил подарок сделать. Во взяточника его превратить.
   Но вдруг он вспомнил, что сегодня ему так хотелось заехать к Настеньке. И опять с пустыми руками? Девушка живет в бедности. У ней даже колечка золотого нет, только серебряная цепочка.
   - Вот что, - смущаясь, проговорил он, - подбери-ка мне какую-нибудь безделушку из золота для девушки моих лет. Только не в подарок, я ее куплю. Рублей на сто. Понял?
   Владислав, смущенный и уже проклинавший себя за не вовремя произнесенное предложение, вспыхнул от счастья.
   - В последнее время не было завоза, но из-за плохой торговли у меня найдется большой выбор. А что бы вы хотели - колечко, перстенек, цепочку, шкатулку, серьги?
   Игорь оказался в затруднении. Нашел купец большого специалиста в женских украшениях.
   - Подбери сам, - выкрутился он, - мне некогда сегодня этим заниматься.
   - Благодарю Вас, Ваша Милость, - поклонился Семенов и остановил лошадь, - мне сюда, я вас найду после Совета.
   Игорь поднял вверх руку в знак прощания и пустил Вергуна рысью. Застоявшийся жеребец, которому надоело идти шагом, охотно поскакал.
   Игорь думал, что его просто запустят на Совет между вопросами повестки. В условиях отсутствия Гроссмейстера Магистрам пришлось решать много несвойственных им вопросов и они сидели сутками. Им некогда - они торопливо его отругают и похвалят - кто на что горазд и выставят.
   Однако оказалось, его приглашают на специально ему посвященное заседание. Едва он вошел в зал Совета, Герольд громогласно объявил:
   - Сын покойного Гроссмейстера Владислава Девятого Красивого оруженосец Игорь Кудрявцев!
   Зал встал, приветствуя вошедшего.
   Весь пунцовый, Игорь замялся, не зная, куда ему есть или хотя бы прислониться. Но пажи уже вели его к почетному месту. Там, где в большом кресле, на самом видном месте садился Гроссмейстер, когда он посещал Совет с объявлением важных принятых им решений. Сегодня рядом с креслом поставили стул, на который посадили Игоря.
   Совет сел. Остался стоять лишь Митрополит Ладожский, который, как глава Совета, поздравил и поблагодарил Игоря за двойную сегодняшнюю победу.
   - Мне приятно видеть нового представителя рода Кудрявцева, как и его пращуры ведущего в бой рыцарей Ордена, - сказал он. - Игорь Кудрявцев ныне стоит целого войска.
   А затем объявил об открытии чрезвычайного Совета Магистров.
   Игорь и не подозревал, какой переполох был произведен им сегодня. Его сторонники - Магистры и Митрополиты радовались, противники негодовали, но все понимали - у Ордена появился новый хозяин и Совету остается только спокойно это воспринять. Двойная победа у Никитино давала право Игорю повелевать судьбами и оруженосцев, и Магистров.
   Вот поэтому и встал Совет, словно перед Гроссмейстером. Игорь по наивности подумал, что его приняли как сына Гроссмейстера. У них с матерью были кое-какие льготы по родству с прежним Гроссмейстером. Вот и мать сидела среди магистров. Она не могла голосовать, но могла присутствовать как вдова.
   Но нет, Магистры приветствовали победителя при Никитино. И он не мог быть оруженосцем.
   Именно с этого начал Митрополит Ладожский практические дела. Восхвалив Кудрявцева (а за одним и себя за стойкое стояние за него), он вздохнул.
   - Вы, господин Кудрявцев и вы его сиятельнейшая мать, должны теперь понять важность свадьбы. Рыцарь должен быть женатым. Это краеугольный камень кодекса чести, введенного Владимиром Первым Основателем. Мы не можем обойти это положение. А не став рыцарем, Игорь не может подняться выше. Оруженосец не может стать даже командиром центурии. То, что сейчас он им все-таки является, является вопиющим нарушением рыцарских обрядов.
   - Да, - удовлетворенно произнес Архиепископ Новодмитриевский, - а женитьба в четырнадцать лет считается шокирующей редкостью.
   Он уже не мог выступать прямо против Игоря, но цеплялся за любую мелочь. Потянуть время, а там видно будет - вдруг его все-таки убьют.
   - Я не знаю такого закона, - резко произнес Магистр Дмитрий Новгородский, - если, конечно, Архиепископ Новодмитриевский не придумал его сам.
   Связываться с разозленным Магистром было опасно, поэтому Архиепископ лишь повел плечами - мол, я предупредил.
   Митрополит Ладожский удовлетворенно провел взглядом - никто больше не хотел высказываться после того, как Архиепископу Новодмитриевскому буквально заткнули рот, его немногочисленные соратники не решились возражать.
   - Перейдем к другому важному вопросу. Благодаря победе Его Милости Игорю Кудрявцеву
   - Я протестую, - фальцетом вскричал Архиепископ Новодмитриевский, вскакивая с места,- мало того, что мы встали при выхождении оруженосца как будто он Гроссмейстер, так теперь вы, Ваше Преосвященство, обращаетесь к нему как Магистру. Он еще не избран!
   Архиепископ Новодмитриевский сделал небольшую паузу. Похоже, он хотел сказать, что и не будет никогда не избран, но не решился и рухнул на место.
   - Ну, хорошо, хорошо, - брезгливо сказал Митрополит Ладожский, - благодаря отсутствию при Никитино Архиепископа Новодмитриевского...
   - Я протестую опять... - вскочил Архиепископ. - Это издевательство!
   Митрополит вздохнул, сделал скорбное лицо.
   - Благодаря победе при Никитино..., - он сделал паузу, словно ожидал очередного крика Архиепископа. Не дождался и потому продолжил: - столица оказалась в безопасности. Я предлагаю провести во всех церквях и сборах Ордена благодарственный молебен. Голосуем. Единогласно.
   Против такого не решился выступать даже Архиепископ Новодмитриевский. Слишком уж важная победа было при Никитино.
   Митрополит Ладожский подпустил бы еще пару шпилек Архиепископу - очень уж он его не любил, но сдержался. Консервативная часть Членов Совета и рыцарей Ордена была если не против, то очень недовольна продвижением к власти юнца. Не стоит их дразнить. К тому же для праздников поводов еще мало. Твари бродят под стенами Новодмитриева. Митрополит Ладожский продолжил:
   - Но в целом положение остается тяжелым. Север и восток Ордена блокированы большими силами нечисти. Небольшие сообщения, которые время от времени передают блокированные крепости, говорят, что силы их на исходе. Если несть овладеет этими регионами, это будет катастрофа. Магистр Андрей Сарматовский расскажет позже, что творится на Севере.
   Магистр, разделявший общую радость бледной улыбкой, кивнул:
   - Ситуация очень сложная. Мы не знаем, что творится чуть ли не в половине крепостей. А остальные с трудом держаться. Твари появляются непонятно откуда, а сил мало. Господа, я призываю оказать помощь. Иначе через месяц половины Ордена не будет. Я сегодня отправляюсь обратно и прошу отправить войска.
   - Да, - масляно блеснул глазками Архиепископ. Он внезапно резко встал с места, расправил рясу. - Положение критическое, мы вот-вот рухнем. Нам надо обязательно отправить туда Игоря Кудрявцева.
   По Совету прокатился шепоток. Архиепископ высказал дельное предложение.
   - Но, - продолжил он, - мы не можем туда отправлять войска. Кудрявцеву придется отправляться одному. Ведь он один стоит войска. 5 легиону и его центурии придется остаться. Или, Ваше Преосвященство, он испугается?
   Митрополит Ладожский стоял в оцепенении. Только что он превозносил Игоря и теперь любой его шаг против предложения Архиепископа будет неправильно понят. Скотина же этот Архиепископ, прости Господи! Взваливать на мальчугана такой груз.
   Помощь пришла со стороны Магистра Сарматовского. Забывшись, он без всякой дипломатии заявил:
   - Один юнец не заменит войска!
   Но его не слушали. Магистры и Митрополиты, в большинстве проживающие в Новодмитриеве, не собирались уводить единственный столичный легион.
   Игорь мельком взглянул на мать. Она сидела в оцепенении, не зная, что сделать. А что она могла сказать. Политика дело грязное. Если в нее влез, будь готов ко всяким пакостям. В том числе и к тому, что останешься без головы. Трудно сказать, как Магистры, но он был сам уверен на все сто процентов, что Совет Магистров отправит его на север. Это было так естественно для Совета - вытаскивать каштаны из огня чужими руками. Но и он должен с этого что-то иметь.
   - Позвольте, Ваше Преосвященство, - приподнялся он.
   - Да, сын мой, - лицо Митрополита Ладожского немного разгладилось. Мальчишка что-то придумал.
   - Я согласен с необходимостью поездки, высказанной Архиепископом Новодмитриевским. И готов ехать.
   Игорь имел вид мальчишки, обрадованного встречей и за внешней стороной не понявшего, что его заманили в смертельную ловушку.
   Митрополит сжал зубы. Неужели столь блистательная карьера сына Гроссмейстера так рано закончится. Ах, как рано умер Владислав Красивый!
   Но затем он в изумлении тихонько ахнул.
   Все еще сохраняя простоватый вид, Игорь добавил:
   - Однако вы прекрасно понимаете, Ваши Милости и Ваши Преосвященства, что оруженосец, пусть и сын погибшего Гроссмейстера, не может быть посланцем Совета Магистров. Это будет оскорблением Совета и потом, меня никто не будет слушать. В этой критической обстановке Совет Магистров должен отправить важное официальное лицо.
   Ай да мальчишка, ай да Игорек! Как он подцепил Архиепископа Новодмитриевского. Тот уже сидя плясал, празднуя победу.
   Митрополит погладил окладистую бороду.
   Не известно, сумеет ли он уцелеть в этой поездке, но на Совете он полностью переиграл Архиепископа.
   Он торжественно встал:
   - Как известно, Ваши Милости и Ваши Преосвященства, стать Магистром и Гроссмейстером стать можно только по исполнению целых условностей и обрядов. Но есть исключение. Гроссмейстер Владимир Пятый однажды использовал правило, по которому представитель его рода может, минуя все эти условия, возведен сроком на три года в Диктаторы и Спасители Ордена с абсолютными полномочиями.
   Архиепископ громко икнул. Вот это он влип. Как трехдневный утенок в лапы лиса.
   - Я-гм, - сказал он, лишь бы не молчать.
   - Вы не согласны, Ваше Преосвященство?
   Архиепископ обвел зал. Сегодня был не его день
   - Согласен, - убито сказал он. Что б он сдох, этот проклятый мальчишка. Он утроит ему пышные похороны
   Некогда Владимир I предположил теоретическую возможность вводить своего прямого родственника, минуя все обряды, во временные управители Ордена. Над этим посмеялись и забыли. Но затем Владимир V использовал закон, да так умело, что все его признали. Возник прецедент. И тоже с молодым парнем восемнадцати лет. Игорю правда четырнадцать, но если его отправить подальше от столицы, то особого вреда не будет.
   Надо избрать! - появилось общее мнение. У Ордена вновь появлялся правитель, правда, пока временный.
   Время было около семи, когда Совет закончился. Игорь утомленно закрыл глаза. Как много сегодня было. Настенька, как ему хотелось быть рядом с ней.
   - Игорь, мне надо быть рядом с тобой.
   Он встал, задумчиво смотрел на нее. Мать подошла незаметно. Если она зовет, то это надолго. Скорее всего, это будет предвыборная программа. Она собирается его опекать на каждом шагу. Поездка на северную окраину повернулась к нему другой стороной. По крайней мере, там за ним не буду постоянно ходить, обсуждая каждый шаг.
   - Мама, можно сегодня вечером. Часов в десять.
   - Но...
   - В десять.
   Она посмотрел на его нахмуренное лицо. Как он повзрослел. Ему много достается. И она неожиданно для себя легко согласилась.
   Игорь по инерции открыл рот, чтобы продолжать отбиваться... Захлопнул. - Я быстро, - пообещал. - Вергун легко летает.
   - Лет-то ей сколько?
   - Четырнадцать. Ой! - Язык повернулся быстрее, чем разум сообразил, что надо молчать. - Мам!
   Игорь покраснел, надулся. И так стал похож на четырнадцатилетнего мальчишку. Сердце матери не выдержало. Она тихо засмеялась.
   - Ладно уж, беги. Но что б к десяти был.
   Все еще красный Игорь бегом выскочил во двор. Ну и поймала его мать. Он взнуздал Вергуна и собрался выехать.
   - Ваша Милость! - через двор торопился Владислав. Он, оказывается, слегка прихрамывал, но двигался скоро. - Я прихватил обещанное вам.
   Семенов выхватил из-за пазухи сверток, развернул и показал красивую золотую цепочку с золотой розой на конце. В розе находилось несколько драгоценных камней.
   - На определенную вами сумму.
   - Но я не ношу с собой сто рублей, - оторопело сказал Игорь.
   - Я думаю, Ваша Милость, меня не обманет, - Улыбнулся Семенов. Видя, что собеседник еще колеблется, добавил: - Вы собираетесь на встречу с дамой. Неужели поедите без подарка?
   Семенов был настоящим торговцем, у которого никто не уходил без покупки. Куда там молодому парню с ним состязаться.
   - Но она, надеюсь, точно стоит сто рублей? - Сделал последнюю попытку Игорь, чувствуя, что время уходит, и вскоре ему надо возвращаться.
   - Я своей честью клянусь! - поклялся Семенов, имея в виду, что покупателя не обманули и не содрали с него лишнего рубля. А не то, что цепочка стоит сто рублей.
   - Ладно, спасибо.
   Игорь торопливо стал завертывать цепочку.
   - Да не так же, - Семенов выхватил сверток и ловко завернул.
   Игорь усмехнулся. Заворачивать он явно не умеет.
   - Скажите мэру, я хотел бы с ним встреться завтра во дворе Магистров. Или, если он не сможет, где он сам скажет, но с тем учетом, что завтра мне уезжать.
   - Передам, - Семенов передал сверток и поспешил дальше по двору, словно останавливался около Игоря для случайного разговора. Он не хотел, чтобы о нем заговорили шпионы Архиепископа.
   Вергун вынес Игоря на Черепичную улицу, распугивая редких прохожих, промчался по ней и остановился около домика Зворинцевых.
   Михаил уже начал кое-как с помощью костылей передвигаться, и потому Настя не была так к нему привязана, как в предыдущие дни. Они вышли во двор, уселись около раскидистой яблони и пили вынесенный Еленой сок.
   - Сережа, а ты служишь в столице или выезжаешь и за крепостные стены? - спросила она.
   Настя уже несколько раз спрашивала в какой центурии он служит и чем занимается. Он понимал ее любопытство, но не мог сказать правду. Я мол воюю во главе своей центурии. А сегодня утром разгромил две тьмы нечисти.
   - Я в сторожевой центурии служу, - сказал он почти правду. - Это не привратная стража, а полевая.
   - Ой, а ты там видишь Игоря Кудрявцева, - глаза ее затуманились. - Он наш синьор, а еще блестящий полководец. Ты не видел его сегодня после победы? Я хотела запрячь свою кобылку, но отца не оставить.
   - Нет, сегодня не видел.
   Это была чистейшая правда - сегодня он не смотрел в зеркало. Как ему хотелось сказать, что именно он Игорь Кудрявцев, глядя на ее раскрасневшееся лицо. И что он заслуживает хотя бы один поцелуй.
   - А ты вышла бы за него замуж? - внезапно даже для себя спросил он. - Я слышал, Совет Магистров настаивает на женитьбе.
   Настя спрятала лицо за роскошные каштановые волосы.
   - Ну он-то мне ничего не спрашивал.
   - А если?
   - Будет если, когда спросит, - засмеялась она. - Но..., - она запнулась, - какая девушка откажет такому рыцарю.
   - Смотри, что я тебе принес, - перевел он разговор на другую тему. - Мне самому понравилась.
   - Ой ты и хвастун, - засмеялась она, увидела цепочку и замолкла.
   На фоне закатного солнца в нежных руках красивой девушки золотая роза с драгоценными камнями выглядела особо прелестно.
   - Сколько же она стоит, Сережа? - очаровано спросила она, совсем немного разбираясь в ювелирном деле. Ее дядя, инвалид с детства, был ювелир, поскольку военная служба для него была закрыта.
   - Сто рублей, - осторожно сказал Игорь. Теперь он понимал, что Владислав его обманул, всучив дорогую вещь.
   - Хм, - не согласилась Настя, но спорить не стала, решив, что лучше сходит к дяде и узнает у него. Если эта роза стоит несколько тысяч, то кто этот милый мальчишка, осторожно исподтишка обнимающий ее? Это должна быть неплохая медная подделка. - а откуда у тебя сто рублей? Это немалые деньги.
   Игорь смешался. В его семье это была не крупная сумма, но его вассалы не роскошествовали.
   - Я взял у мамы, - честно сказа он.
   Настя посмотрела на него долгим взглядом, в котором было все - благодарность за подарок, опасение, что он окажется слишком богатым для нее, радость, что у нее появился юноша...
   Она вздохнула, понимая, что пора уходить:
   - Мне надо накормить отца, а то уже полдесятого.
   - Как полдесятого? - спохватился Игорь, - мне же к девяти надо быть, - он хотел сказать, что у матери, но на всякий случай решил промолчать и закончил фразу в новом варианте: - мне к девяти надо быть.
   - Ладно, - охотно согласилась Настя.
   Если Игорь уедет, то она успеет сбегать к дяде. Собственно, отец был только предлогом - его накормит Елена.
   - Я завтра до обеда заеду, - пообещал Игорь, - после обеда уезжаю из столицы надолго.
   - Как? - огорчилась Настя, на миг забыв о розе. - И насколько?
   - На несколько месяцев, - вздохнул Игорь. - Я пойду.
   Вергун забуянил, когда его оторвали от кобылы. Лошадка для разнообразия тоже забушевала. Видимо, пришелся ко двору Вергун. Впрочем, чему тут удивляться, Вергун был парень видный.
   - Надо ехать, - твердо сказал Игорь на все попытки жеребца остаться.
   Вергун вздохнул. Игорь тоже. До чего же несправедлива жизнь.
  

Глава 13

   - Ты опоздал, - вместо приветствия сказала Марина. - Ты должен вырасти мужчиной, а значит, быть пунктуальным.
   Игорь молча поклонился.
   Марина тоже помолчала, вздохнула. Порывисто подошла к нему, поцеловала в лоб.
   - Поздравляю тебя, сын мой. В четырнадцать лет ты громишь нечисть, а теперь вот становишься Диктатором.
   Голос ее был негромкий, грустный.
   - Ты недовольна, мать моя, вдовствующая государыня?
   - Какая я государыня.
   Марина грустно улыбнулась. На лицо набежали морщины. Перед Игорем стояла женщина в тридцать пять лет. Еще красива, но уже катящаяся к закату и увяданию.
   - Ты у меня все-таки мужчина, хоть и опаздываешь. И уже к девушкам ездишь. Любят тебя девушки, а? Краснеешь.
   - Всего одна, - недовольно произнес Игорь.
   - Даже одна.
   Марина порывисто подошла к окну. Ее покои находились на третьем этаже. Отсюда видно далеко.
   - Сегодня после Совета, когда ты убежал к своей девушке, мы долго разговаривала с Митрополитом Ладожским. Он все-таки твой союзник, хотя на его шее церковь и он вынужден учитывать это. Мы с ним пришли к выводу - тебя пора женить. И чем скорее, тем лучше.
   - Ты хочешь, чтобы я стал рыцарем и так далее, поднялся наверх орденской лестницы?
   Марина долго молчала, глядя в окно. Там буйствовала природа немного поблекшими красками августа. Ах, как там было хорошо.
   - Игорек, - мягко сказала она. - Для меня это во-вторых. Хотя я буду лукавить, если скажу, что не хочу твоего становления Гроссмейстером. Это твой крест и нечего от него отказываться. Но еще я хочу твоей женитьбой, чтобы ты завел ребенка.
   Игорь покраснел.
   - Тебе приходится слишком рано взрослеть, сын. В другое время я бы тебя к девушке еще не попустила. Ведь тебе только четырнадцать. Сам ребенок. Но сейчас, надеюсь, ты понимаешь, в какой смертельной игре ты участвуешь.
   Игорь, - тяжелым, каким-то безжизненным голосом сказала она, - ты должен вернуться из этой поездки живым. Сразу женишься. Заведешь себе сына, а мне внука. Вот после этого делай что хочешь.
   - Тебе нужен я, или наследник?
   Марина опять засмеялась.
   - Философ. Циник мой четырнадцатилетний. Я люблю тебя, сынок. Конечно ты. Но жизнь страшная штука, а ты ходишь по острию меча.
   В общем, так. Поговорив с отцом нашим, Митрополитом, - перешла Марина на официальный тон, - мы решили, что еще завтра, до отъезда подобрать тебе невесту. А сразу после приезда женить. Сразу.
   - Без меня меня женили, - иронично сказал Игорь.
   - Да, - твердо сказала Марина. Ее слова прозвучали как стук большой рыцарской печати.
   Аминь.
   - Нет, мама.
   Марина рассердилась.
   - Я клянусь тебе, женюсь, но невесту подыщу только после возвращения.
   Марина долго смотрела на него и, не добившись, пока он смешается взглядом, сдалась.
   - Но после возвращения сразу же, - предупредила она.
   - Я сегодня же спрошу ее, - пообещал Игорь, - я думаю, она согласится.
   Марина только руками всплеснула.
   Все еще находясь под впечатлением слов матери, утром Игорь входил в домовую церковь Совета Магистров. Небольшое помещение было наполнено до предела. Совет Магистров в полном составе, высшие чины Ордена. Все как полагалось.
   Митрополит Ладожский встречал его у алтаря, там, где оставалось немного свободного места.
   - Господи, помилуй, - попросил он, - это я, покорный твой слуга, произвожу Игоря Кудрявцева во временный ранг Диктатора и Спасителя Ордена.
   Спрятанный хор запел благодарственную молитву. Митрополит Ладожский сделал знак. Игорь подошел и опустился на правое колено. Тяжелая корона Гроссмейстеров Орденских временно опустилась ему на голову. Затем он получил жезл Диктатора. Жезл помимо церемониймейстерских функций имела и практическую - на одном ее конце находилась печать Диктатора, которой Игорь теперь мог подтвердить любой документ.
   Только теперь Игорь почувствовал, кем он стал, глядя на почтительные лица окружающих. И тяжесть короны не только физически, но и морально заставляла по-другому смотреть на мир.
   Церемония длилась недолго - не больше часа. Все торопились - Магистры отправить Игоря на помощь осажденным крепостям, Игорь на свидание к Насте. А Марина... единственно Марина никуда не торопилась. Но ее мнением никто не интересовался.
   Выходя из церкви, Игорь с иронией подумал о Магистрах, что они, похоже, в большинстве искренне верят, будто он один сумеет победить тьмы нечисти, осадивших восток и север Ордена.
   У него оставалось совсем немного времени до встречи с мэром, после чего он должен уехать из столицы.
   Во дворце десятки людей принялись готовить ему снаряжение, а сам Диктатор и Спаситель в это время сбежал.
   Настя встретила его у знакомой калитки с незнакомым блеском глаз.
   - Ваша Милость, - девушка сделала книксен, - мы рады вас видеть в нашем скромном доме.
   Она подняла голову и их взгляды встретились - его влюбленный и горячий и ее тревожный и не менее любящий. Только она боялась подойти - ведь перед ним стоял сын Гроссмейстера.
   Вчера Настя, похлопотав у постели отца, отругав его за излишнее хождение - кости могли не выдержать и искривиться, сбежала к дяде с подарком Сергея.
   Дядя Дима - один из опытных ювелиров столицы, смотрел на розу не долго.
   - Занятная вещица, - сказал он безразлично. Настя успокоилась. Так дядя говорил о дешевых безделушках. - Первый раз держу в руках. Откуда она у тебя?
   - Так, - девушка засмущалась, - мальчик один подарил, оруженосец.
   Дядя поднял лицо и просмотрел на нее таким пристальным взглядом, что она совсем смешалась.
   - А ты выросла и похорошела. И ухажеры уже появляются. Какие подарки тебя дарят.
   - Он сказал, роза стоит сто рублей, - почти жалобно сказала Настя, страстно желая, чтобы это действительно было так, - это много, да?
   - Сто рублей говоришь, - дядя усмехнулся. - Если бы в сто рублей, то как раз по твоей красоте. Впрочем, откуда тебе разбираться в таких безделушках. Позволь познакомить тебя - он поднял розу за цепочку, - украшение 17 века доорчьей эпохи с бриллиантами. Оно и без камней-то стоит... А уж с ними... В общем я бы оценил его в тридцать - тридцать пять. На аукционе, я думаю можно больше.
   - Тридцать, - Настя успокоилась. Конечно же, Игорь ошибся. Откуда ему знать истинную цену драгоценности. Его обманули. Сказали сто, стоит тридцать.
   - Тридцать тысяч, - подчеркнул дядя.
   - Как? - едва не подпрыгнула Настя.
   - Вот такие у тебя богатые ухажеры, - хмыкнул дядя на прощание. - Я бы испугался такого подарка.
   Он хотел сказать еще что-то, но окинул взглядом хорошенькую Настю и передумал. Такая красивая девушка стоит драгоценностей. А уж какой цены дело самих ухажеров. Вопрос в том, кто за ней ухаживает. И что будет от этого им всем. Лицам, приближенным к власти, иной раз бывает очень плохо.
   Насте было не до взглядов дяди. У нее закружилась голова. Кто же этот милый и красивый Сергей, спасший ее от насилия и смерти и так трогательно ухаживающий за ней. Он очень нравился ей, хотя она боялась признаться в этом даже себе самой. Но если он так богат, готов дарить одним махом огромное состояние, то он ей не пара. Они бедны, если не сказать нищи. Пенсия от синьора - почти единственный источник доходов. Ее судьба, как догадывалась Настя, стать женой такого же бедного рыцаря, ну может чуть богаче, нарожать ему кучу детей и видеть счастье в них. Она была не против. В юности вся будущая жизнь видится в розовом свете, даже бедность. Но Сергей ей так нравился! Может, он разрешит ей войти в свиту ее будущей жены, ей - его краткому увлечению
   Когда она терялась и будущее казалось ей таким неясным, она шла к единственному человеку, совет которого может помочь - отцу.
   Сегодня в лоб спрашивать не хотелось. Настя поправила сбившееся одеяло, причесала отца, немного еще покрутилась и под насмешливым взглядом Михаила, понимавшего, что ей что-то надо, наконец, спросила:
   - Папа, как ты думаешь, из какой семьи Сергей?
   - Слава тебе Господи, в конце-концов спросила, а не смотришь на него дурацки преданным взглядом. Я скажу. Поскольку он напрямую не запретил, а только остановил, то сказать можно. Как ты до сих пор его не узнала?
   - Ну папа! - возмутилась Настя тянущему время отцу. - Говори уже.
   - Наследник и единственный сын погибшего Владимира Красивого Игорь Кудрявцев, - просто сказал Михаил.
   Настя вяло опустилась на пол, почти потеряв сознание от таких слов.
   И вот теперь она встречала его официально-почтительно, не зная, как обращаться к одному из знатнейших рыцарей Ордена.
   Судя по взгляду, Игорь даже не обратил внимания, как она к нему обратилась. Он нежно взял ее под руку. Настя вежливо, но твердо освободилось.
   - Ваша Милость, пройдемте в дом, как раз готов обед.
   В этом она была твердо уверена, поскольку обед приготовили час назад.
   Лицо Игоря исказилось как у малыша, которого обидели и он вот-вот расплачется. Настя всплеснула руками.
   - Не надо, Ваша Милость.
   Она стояла перед ним - красива, гибкая, юная, немножечко счастливая, немного напуганная таким ухажером.
   Игорь не мог не улыбнуться. Он нежно взял ее за руку и поцеловал в прелестные пальцы.
   Настя была неумолима.
   - Пойдемте.
   - Скажите, Ваша Милость, - передразнил он Настю, - кто меня выдал?
   - Вы сами прокололись, Ваша Милость, - засмеялась Настя, - дарить подарки в тридцать тысяч, а то и больше способны не любые оруженосцы. Точнее сказать, оруженосцы их дарить вообще не способны.
   - Тридцать тысяч! - Игорь даже остановился. Настя поняла, что для него сумма подарка тоже является сюрпризом.
   - А потом дело техники - мой дядя ювелир, а отец неоднократно вас видел, пока был жив ваш отец. Я то же видела, но не запомнила. А отец помнил!
   - Понятно, - задумчиво сказал Игорь. Интересно, раскрытое инкогнито поможет или наоборот навредит исполнению его плана женитьбы.
   Обед был как всегда вкусен. Игорь уже понял, что вкусная еда это достижение Елены и надеялся еще не раз попробовать ее творения.
   После обеда отец попросил помочь ему лечь и вскоре заснул. А Игорь и Настя прошли в угловую комнату, расселись в креслах и неловко замолчали.
   Настя все еще не привыкла, что перед ним не Сергей Кудрявцев, а Игорь Кудрявцев - сын Гроссмейстера и сам великий полководец. Человек, одним взглядом опрокидывавший нечисть и за которым готовы идти в бой тысячи рыцарей
   А Игорь не считал, что сделал нечто сверхъестественное и удивлялся шумихе. Вот и сейчас, если бы он посмотрел на нее, то подумал бы о любом другом, только не о прошедших боях, видя, как блестят ее глаза, как ее руки кружат в воздухе, гладят по столу, по своему колену, не решаясь коснуться Его - единственного и несравненного ЗАЩИТНИКА.
   Он не видел ее мучений, занятый своими мыслями. Предложение стать его женой, такое естественное и обычное - ведь не для любви, а для защиты Ордена, вдруг стало труднопроизносимым, и он никак не мог произнести нужные слова.
   - Сегодня вечером или, скорее всего завтра утром я уеду в короткое, но опасное путешествие. - Сказан Игорь как бы в размышлении. - Трудная поездка... Всяко будет... Стань моей женой! - выпалил, наконец, он, прервав свои рассуждения.
   Настя с трудом подавила радостный вопль. Она втайне мечтала находиться в свите, стать наперсницей его будущей супруги, а он захотел взять ее в жены.
   Я буду снимать с тебя сапоги каждый вечер..., я буду кормить тебя вкусно и сытно..., я буду твоей спутницей и никогда не скажу недовольства... я нарожаю тебе сыновей и дочерей..., - бормотала она еле слышно, еще не веря.
   - Я... подумаю, - с трудом сказала Настя, с ужасом ожидая, что он воспримет все взаправду и начнет искать другую. Но он только заморгал ресницами и принял ее ожидание. А потом страстно поцеловал ее руку, не признаваясь себе, что политика была лишь поводом.
   - Ну, - отобрала Настя свою руку. - И вообще, мне еще рано. Только пятнадцатый год и выходить замуж лучше через два-три года. - Она покраснела и добавила, - и нравишься ли ты мне. Может, я другого жду!
   Настя чувствовала, что говорит не те слова и не то. Он ей нравился и еще как! Но гордость юной девушки требовала отбиваться и она отбивалась. А он, молодой человек, не умеющий общаться с девушками, надулся и помрачнел, приняв ее игру за окончательный ответ. Она красива и у ней много ухажеров. Зачем ей он - человек, постоянно ходящий по краю пропасти.
   - Мне пора, - вскочил он резко. Ему было действительно некогда. Он опять (опять!) опаздывал, на этот раз к мэру. - Пока! - кивнул он Насте, в запале чувств обещая себе твердо, что больше здесь не покажется.
   Настя печально посмотрела ему в след. Во дворе раздался стук копыт. Ускакал. Ее радость, ее недоразумение. Что ты так легко подаешься ее словам.
   Отец спал, когда она вошла в его комнату. Настя вздохнула. Уставилась на одну точку в центре лба. Подействовало. Через некоторое время отец зашевелился, открыл глаза.
   - Вроде б ни я, ни жена покойная не блистала, - пробормотал он. - В кого ты красивая, Настенька?
   - Игорь предложил мне руку и сердце, - вместо ответа сказала Настя
   Михаил расплылся в мечтательной улыбке.
   - Это высокая честь. Быстро же ты его окрутила.
   - Я сказала, что подумаю.
   Мечтательная улыбка исчезла с лица Михаила. Зато в руке появился костыль.
   Настя на всякий случай отскочила от отца. Хорошо, что он болен и не может двигаться. Он бы ее выпорол.
   - Вот я тебе, - предупредил Михаил.
   - Отец, ты что?! Ты меня не любишь!
   - Род Кудрявцевых просит и ты должна выполнить долг вассала, а не кочевряжиться. Выходи немедленно замуж!
   - Я девушка!
   - Ты вассал!
   Настя фыркнула и хотела сказать что-то едкое, но вместо этого заплакала.
   - Я не могу так быстро. Он же должен поухаживать за мной пару лет, ну хотя бы несколько дней и только потом сделать предложение.
   - М-да, - вздохнул Михаил. - Сын Гроссмейстера не имеет времени ухаживать, у него слишком много других дел. Нет, я ничего не имею против, если ты полюбишь другого и выйдешь за него. Хотя Игорь парнишка не плохой.
   - Он мне тоже нравится, - сквозь слезы сказал Настя.
   - Вот то-то и оно, - еще раз вздохнул Михаил. - Я слышал, он куда-то уезжает. Готов держать пари, из поездки он вернется уже женатый. Да, доченька. Игорь должен жениться, чтобы стать рыцарем, а потом Гроссмейстером.
   Настя заплакала еще сильнее и вышла из комнаты. Ах, Игорь, где же ты, неужели она его потеряла?
Оценка: 5.45*5  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"