Аннотация: Продолжение истории романтического знакомства в Крыму завершившегося в Москве в трагические дни августа 1991 г. Свобода на баррикадах.
Судак. Часть 4. Прыгаю на одной ноге, другой пытаюсь попасть в штанину, спутница моя, нырнув в халат, уже на веранде. А какая была ночь! После ужина, мы посетили "Летний кинотеатр - Видео-салон", билеты прикупили рано утром, ещё до пляжа, бывшая крытая "агитплощадка", зал плотно заставлен садовыми скамейками, табуретами, стульями, на сцене - телевизор с невероятно большим цветным экраном ( по диагонали экран не менее 60 см.(!) настоящее чудо японской техники) - ранее я сообщил, что тогда ещё не было "видеокассет". Ошибка - уже были, но не в быту (немыслимая роскошь), а вот в таких "салонах", центрах притяжения отдыхающих в каждом курортном местечке , как стемнеет: стрельба и бицепсы Сталоне, Шварцнеггера, а ночью, если повезёт, за дополнительную плату, можно обалдеть от смелости развратной жены дипломата в Банконге Эммануэль, но это - ночью, а сейчас сцена и пространство под телевизором облеплены детворой, местной и "отдыхающей", и наша парочка, как мы их не удерживали, там же - полтора часа полётов и кувырков "Джека Чана", и возвращение домой превращается в явления из " джунглей" ( с боевым воплем), вознесения "на кручи" и пикирования (неописуемый звуковой эффект!) с небес нам под ноги. Получасовой путь домой растягивается на полтора-два часа, но напрыгавшиеся, выдохнувшиеся и счастливые "каратисты" засыпают прямо за ужином. И мы отправляемся на ночной сеанс, смотреть "Эммануэль" - что ни говорите, мне понравился этот первый, увиденный мною, "порно"-фильм, а особенно понравилась музыка, его звуковой трек... И под эту музыку, всё ещё звучащую в моих ушах, танцевали мы нагие, в ночном море. Купание голышом ночью! Что может быть прекраснее в Крыму! Звёзды в небе, искрящийся планктон в воде, пение цикад и бархатная, абсолютная тишина крымской ночи с бесшумными голубыми огоньками светлячков над высоким берегом, забудется ли когда-нибудь?
Ночные купания среди незнакомых, растворяющихся в темноте силуэтов, чьи очертания выдают только завихрения светящейся воды. Её руки, милые, самые желанные, находят тебя среди воды - кружение в августовском ночном море, невозможный, неповторимый танец, кончики пальцев твоих ног отталкиваются ото дна, - вальс, переходящий в медленное, тягучее танго, когда ты выходишь из воды с ней на руках, с ней, обнявшей тебя, прильнувшей к тебе всем своим невесомым в воде, нагим телом, дрожащим от вечерней прохлады, твоими губами, нашедшими её губы.
После купания греемся чаем. Ночной чай на веранде, увитой виноградом, над ручьём! Неспешная - не разбудить детей - любовь, и потом еле сдерживаемый смех при ассоциациях с фильмом, вспоминаниях сцен. И я оставлен досыпать ночь в её комнате, спать нежась в её тепле и "ауре"! Да, оставлен, после той грозы, и чем ближе время отъезда из Крыма, тем всё реже и реже мне даровалась эта возможность -теперь, после объятий и близости, я собираюсь и откочёвываю на лежанку, над нашим жилищем - легенда, что мне в помещении жарко, вот и сплю на свежем воздухе.
И вдруг, в негу и блаженство сна врывается грохот и лязг, чей-то топот ( кованые сапоги?) у веранды. Вскакиванием, опрокидываем стулья, путаемся в одежде, слышим проснувшихся детей. Кое-как просунувшись в джинсы прыгаю на веранду. Тормозящая ладонь спутницы - смотри! И она, и дети вокруг неё, свесились с веранды : внизу, на камнях дорожки какая-то громадная тёмная масса воюет с эмалированной миской. Еж! Не меньше сибирского поросёнка! Упирается в миску ( мою, личную!) острой мордой, опрокидывает её, гонит по комням и топает при этом, топает так...
- Такой большой!
- Может ежиха, скоро ежата будут?
- - А мне папа объяснял, что ежа от ежихи может только сам еж отличить - у них одна дырка на всё про всё !
Фыркаем со спутницей друг в друга.. фильм!
Да, мы в кино, а дети в миску (мою!) сэкономленное молоко и кашу и под веранду - для Коши. И так каждую ночь! ...
На шум - фонарик, хозяйка Мария Петровна:
- А, - это Машка, вы её не троньте, она здесь от змеюг живёт, всех передавила..
Ещё не легче - кино! - Снова фыркаем, еле сдерживаясь, танец со змеёй из фильма.
Я объясняю детям, ошарашенным словами Марь Петровны, что в этих местах должен водиться оливковый полоз - невероятно редкая и красивая змейка, безобидная, как наш уж, если очень-очень повезёт - может и увидим её, но навряд ли - где живёт еж, там ужей нет.
Машка утопала, миска поднята на отмывание. Дети уложены, но ещё долго слышатся их голоса, а я, изгнанный на лежанку, пытаюсь углядеть в небе летящую звёздочку - единственное желание так и крутится у меня на языке.
Да, это оказалась Машка, через две ночи она пришла, и не одна - три маленьких мягко-колючих комочка пришли за ней топ-топ-топ. Фотография ежика в лодочке детских ладошек! Много лет позже я купил карманный календарик с такой фотографией - не может быть, но это были Маришкины ладошки, её сломанный ноготок, и Машкин ежонок!
Моё сердце...
Ни кто, ни на работе, ни дома не могли знать, где в Крыму мы с ребёнком, все должны были бы думать, что мы с сыном, как всегда, на турбазе Карабах. И когда к калитке Марии Петровны подкатил мотоцикл с люлькой и двумя "в штатском", я и предположить не мог, что - за нами. Но треск мотоцикла ранним утром, разговор приехавших с Марией Петровной и их проход к нашей веранде сомнений не оставили. Мне, " с семьёй", предлагалось немедленно - на этом мотоцикле - выехать из Малореченского, пересесть на трассе в специальный автобус и далее, поездом прибыть в Москву, в распоряжение...
Ситуацию мне прояснили во время недолгой прогулки над набережной (пока растерянная, ничего не понимающая, спутница упаковывала рюкзаки, сумки, чемодан), серьёзность ситуации подтверждал пунктир кораблей - очевидно, не прогулочных и не рыболовных - вытянувшихся по линии горизонта вдоль берега.
- Завтра эти корабли приблизятся к берегу, начнётся паника, из Крыма будет уже не выбраться.
- Увешанный сумками и рюкзаками мотоцикл, со спутницей и дочей в люльке, мной и сыном на заднем сидении - это был ещё тот вид! - вытащил нас на шоссе, на перевале - автоматчики, сварные барьеры поперёк дороги, бесконечный хвост проверяемого транспорта. Пересаживаемся в автобус, битком набит, детей и женщин больше чем взрослых.
- Вас впервые в Крыму с отдыха выдёргивают? - спросил, по дороге, водитель мотоцикла.
- Приходилось. Когда эпидемия холеры приключилась, и вот, когда Нахимов тонул.
- Да, на Нахимова нас то же дёрнули, в оцеплении стояли...
( Некстати вспомнились увязшие в липкой синей массе, скрюченные трупы с Нахимова. Что там ждёт нас, в Москве, мог ведь не взять ребёнка в Крым .. и доча ..)
Поезд, на который нас посадили, всё ни как не мог сформироваться, кого-то ждали, отцепляли, прицепляли, мы успели фруктов прикупить, почти даром.
В Москве меня "с семьёй", с вокзала (позитивный факт- организованность не утрачена, службы функционируют) поселили в какую-то ведомственную гостиницу, прямо на территории Ботанического сада. Советские ведомственные гостиницы! Вы помните их? Шестиметровой высоты потолки с лепниной, бардовые ковровые дорожки, бархатные бардовые портьеры, бархатные бардовые чехлы на неподъёмной мебели, кровать - траходром "ампир" , высокий, каминообразный, из натурального мрамора "умывальник"-раковина, но этот мраморный "умывальник" - единственное удобство в номере - прочее удобство в конце коридора, монументальное, но одно и общее. Из положения вышли, подтащив вплотную к "умывальнику" кресло. С боку - умывальник, спереди - удобство!
Телефоны, выданные мне, молчали, поехал сам на метро Третьяковское, убедился лично, поступить в "распоряжение" не удалось - все "распоряжающиеся" исчезли, к моменту нашего прибытия в Москву: "головка" самоустранилась, и при советской персонификации всех структур, отсутствие "персон" фактически парализовало структуры.
Застарелая Российская болезнь.
И вот Лубянка, пяти - десятитысячная толпа около бронзового монумента. Вам это всё знакомо по бесчисленным теле репортажам. Что можно добавит к сотням комментариев? Скажу только, что можно было видеть со стороны.
А со стороны было видно, как сначала по одному, затем густой россыпью хлынули из толпы, растворяясь в московских переулках, люди "в штатском" - неужели вспомнили Будапешт-1956? Тела, висящие жёлтыми штиблетами вверх..
Это был момент, единственный момент - шанс предоставленный Историей. Но лидера не оказалось. Момент ушёл. Как там у вождя интернационала: самостоятельно, без внешнего руководства, народ может подняться только до пауперизма? Товарищи "в штатском" быстро сорганизовались, бронзовый Феликс был аккуратненько снят с пьедестала и бережно отвезён на временное хранение, ожидать своего возвращения (недавно Лужков, чуткий к политическим дуновениям, потребовал восстановить Дзержинского на Лубянке!). Но даже ещё тогда, на несколько минут, оставался шанс - стрелой того же крана пробить окна, по стреле, как по мосту, хлынуть в Лубянку, занять её, открыть ворота, подвалы, архивы... Не было бы стрельбы, не было бы сопротивления - без крови можно было бы сокрушить сердце зверя, сломать кощееву иглу. И, с поражением сердца зверя, сами собой развалились бы, за несколько дней, ВСЕ коммунистические и прокоммунистические организации, и не только СССР - всего Мира, весь красный интернационал - держится только и исключительно террором, массовым, индивидуальным, физическим, политическим, моральным, тогда все нити красного террора сходились на Лубянку, разруби в ту ночь этот узел - и расползлась бы красная паутина. Что бы это дало России? Могу только сказать, чего бы наверняка не было в России: не было бы растаскивания государственного имущества по родственникам и племянникам партийных бонз. Не было бы вывоза за границу на неведомые счета денег и драгоценностей Внешэкономбанка, Сбербанка и прочих Госрезервов (Не исчезло бы Золото Партии). Не прошла бы номенклатурная приватизация, не возникли бы " олигархи" с их плутократическим парламентом. Но нет в Истории сослагательного наклонения. В стихийной толпе у Лубянки не оказалось лидера. Как после казни Бояновой "смутились полки Олеговы, посмущались, посмущались, но смуты не произошло" Толпа разошлась. А утром к пьедесталу прибыли Спутница, её доча и мой сын. Начались наши гуляния по счастливой Москве. Народ ликовал (а мне не хотелось никого печалить своими прогнозами). У всех в руках фотоаппараты, множество кинокамер: и везде мелькает держащая друг друга за руки, неразлучная парочка, на скольких фотоснимках и кадрах остались белая как одуванчик, голова моего сына и полыхающая рыжим пламенем - её дочи! На камнях пьедестала Свердлова, там они явно позировали, купались в лучах славы и фотовспышек, а затем, поднятые на руки, к вершине пьедестала Дзержинского (почему говорим - Дзержинского? - Бронзовый Феликс, чисто по-коммунистически, присвоил себе чужое имущество - взобрался на гранитный пьедестал Памятника Екатерине Великой. - Почему по-коммунистически? - А Вы прочитайте определение слова " коммунизм" в "Словаре живого великорусского языка" Владимира Даля: "Коммунизм это право каждого на чужую собственность").
Стоя на вытянутых вверх руках, обнявшись (от неожиданности и лёгкого страха) наши дети: белый цвет, цвет пламени, синее небо - чем не цвета Российского флага?!
Так их и показывали в кинохронике дня. Затем был горелый троллейбус, и баррикады вокруг Белого Дома. И вновь позирование: взявшись за руки - на баррикадах! Рождение Новой России ! Преисполнялось ли моё сердце гордостью? - О, да! Преисполнялось! А какие стрессы переживала наша спутница: её доча на каких-то руинах, на чужих руках, на горе металлолома! - Нет, наверное, на свете проклятий, что не были бы призваны на мою голову за этот её привоз в Москву. (Хотя, в глубине своего сердечка, наверное, и она чуточку гордилась - её ребёнок в центре внимания, символ новой, яркой и свободной жизни!". И гордость эта чувствовалась мной в последние наши ночи в Ведомственной Гостинице -она была наездницей, повелительницей творила со мной всё, что хотела и сколько хотела! Дети? - Дети дрыхли, Москва отнимала у них все силы, без остатка!
Но всё кончается. Кончились и эти дни восторга. Из Гостиницы мы перекочевали на квартиру к моим друзьям, Успели побывать на ВДНХ, в павильоне "Космос" познакомились с "экстрасенсами" из "Космоса", и дети наши "зашкаливали" своими "биополями" все их приборы, а её доча проявила такие способности к телепатии (а кто бы сомневался: зелёные глаза, рыжая, умная - кто она?), что "экстрасенсы" чуть не под колёса такси бросались, увозящего нас в Аэропорт. Была ещё мастерская художника Григория Лукьянца - и не смог Мастер удержаться, и Спутница, и доча остались на этюдах. А затем перекочевали в его иллюстрации детских книжек - ищите и найдёте. Мастер давно уж упокоился с Господом, а иллюстрации - живут и будут жить. А парень мой, сам, маслом выдал ночной пейзаж, со светящимся парусником далеко в море. Недавно я невзначай спросил его - помнит ли? Помнит. И книжка сказок с иллюстрациями Г. Лукьянца по -прежнему хранится на наших книжных полках.
Было продолжение, да "нечаяная встреча растянувшаяся на много лет", если ещё не утомил Ваше внимание, расскажу.