Аннотация: Играла на "Минифесте-3". Место 23 из 44.
Галине Петровне очень пошла бы нацистская форма. Медоточивые ноты в голосе всегда звучали фальшиво, стекая по звенящему стержню из легированной стали. От её телефонного звонка я вздрагивала, безошибочно опознавая абонента ещё до снятия трубки. Напряжение росло, день ото дня внутренняя пружина скручивалась всё туже, на пределе прочности.
Галина Петровна - налоговый инспектор. Тётка тёртая, битая, привыкшая обламывать и не таких деятелей, как наша скромная контора по продаже буржуинской мототехники. Не один главбух валялся в демонстративном раскаянии, размазывая сопли об эти острые коленки.
Мы для неё - лёгкая добыча, объект показательной порки. Надо же было так подставиться: предъявить к возмещению из бюджета аж шесть миллионов налога. Мол, заплати-ка нам, государство! Такое не прощают, и негласная установка есть у налоговиков: не возвращать живые деньги любой ценой. А мы живые и не просили. Потом зачтётся, когда наработаем долг перед государством. За нами не залежится, обороты огромные, и налоги платим немалые. Честно платим.
Сначала налоговичка прощупывала почву. Затребовала копии документов за год. Контора на ушах стояла, ксероксы перегрелись - сделали. Плотно набили и отвезли тридцать две коробки, завалили весь отдел, ступить некуда.
Запросила такие аналитические справки, что ни одна стандартная программа не выдаст. Пришлось подключать "голову" в Москве, там работали на нас днём и ночью. Наваяли программулину - любо-дорого, всю аналитику нештатную легко свела. Звонки продолжаются, елея в голосе всё меньше: не к чему придраться, чисты мы перед законом, аки слеза младенца.
И тогда пошёл прессинг. Звонок за звонком, взывания к совести, угрозы. Мол, не сдашься, не изменишь документы - оштрафуем твоего директора и предъявим конторе такие бабки - имущество с молотка придётся распродавать. Глотаю, отвечаю сдержанно, а кладу трубку - орать хочется и биться об стену жизненно важными частями тела...
Вызвали нашего босса к их начальству. Пытались мягко убедить откатить всё назад. Директор разозлился: "Если так - будем предъявлять налог к оплате немедленно, живыми деньгами, пусть раскошелятся". Кое-как уговорила его не лезть в бутылку, спокойно дождаться окончания разборок. Он подумал и...
В день рассмотрения нашего "дела о налоговом правонарушении" я сидела в коридорчике, ожидая своего часа. Галина Петровна продефилировала мимо, как в замедленной съёмке, злобно сверкнув поверх очков в тонкой оправе. Эти глаза я буду помнить до конца своих дней. Она меня прожигала насквозь и уничтожала силой власти, стоящей за её костлявыми плечами.
В кабинет начальника набилось штук десять налоговых тёток. Вошли и мы - я и миловидная молодая женщина в строгом костюме с небрежно повязанным легкомысленным шарфиком. Галина Петровна прокурорским голосом зачитала наше дело. А начальница с лёгкой укоризной спросила: "Что же вы не представите нам вашу спутницу?" Спутница, однако, отрекомендовалась сама: "Ирина Павловна Тигровая, налоговый адвокат. Представляю интересы фирмы N, готовлю иск в арбитражный суд. Прошу все вопросы адресовать мне".
Немая сцена получилась круче, чем в гоголевском "Ревизоре". Галина Петровна сдулась, будто воздушный шарик: зрительно стала раза в полтора меньше. Прессовать полуграмотных налогоплательщиков - это один расклад, а биться в суде с профессионалом - совсем другой. Когда заведомо не прав - позора не оберёшься.
Через три минуты нас отпустили. Спустя неделю пришло письмо: "Ваши требования по возмещению налога полностью удовлетворены".
Эх, Галина Петровна, наивная женщина! Она и не предполагала, что на каждый туз в рукаве может найтись свой... тигр в шарфике.