*****
Был серый день осенний, о котором,
не так в груди - как в голове першит.
Один из тех, когда с утра, конторы
свет зажигают, двери заперши; 
и свет лежит поваленным забором
под окнами;  в грязи, как боров.

Настолько сыро кажется и мрачно
снаружи, при отсутствии вестей,
все, в этом сумраке чердачном,
что няньки прячут по домам детей,
а в лавках деньги по заначкам;
белье с веревок -  прачка.

Бедняцким супом на ветвях кипела
в дожде осенняя ботва.
И солнце, банным бабьим телом 
в окошке , брезжило едва.
Листва опавшая летела
то и дело. Осточертело.

По улице прохожие-скитальцы
гналИсь за шляпами своими;
через шаг, они подскальзы -
вались, поминая всуе Его имя.
Зонт скидывал свой панцирь,
рвался шарф 
на юг. И леденели пальцы.

Дождь брал меня с собой под козырек
и бормотал пророчески: "надолго....
я знаю...сам не раз давал зарок..."
Вода все прибывала Волгой.
И, как бы подводя итог,
касалась ног.

Дома друг к дружке, согреваясь, жались,  
не ведая какое время суток...
Уже навечно вписано в скрижали 
такое время года, и без шуток,
описывать его мне - что из пушки
по воробьям палить, но все поправ,
я спрашиваю: "  Так ли А.С.Пушкин,
по-болдинскому счету, прав?"

	ххххххххххххххх