Нам с тобою в могиле одной лежать...
И на лицах нет ничего, кроме жуткой ухмылки губ,
А в руках только камни, мой свет...
Я и есть этот хладный труп?
Когда солнце уходит за тучи, когда тлеет пустая душа,
Приходи. Приходи, чтоб я понял: ты меня пробудил ото сна.
На ладонях твоих нити, судьбы... Я касаюсь губами любя.
Ты горячий, как солнце, уходишь, вновь за тучи, спасая меня.
К черту плети, удары, ужимки! Наказание мое, боль моя,
Ты кнутом проведешь меж лопаток - забывается суть бытия.
Языком вновь в открытые губы, и устами касайся ран,
Огоньки твоих глаз убивают. В них тону, ибо ты - океан.
И они будут вечно молчать, запечатай ты рты им крестом,
А на тех, кто меня угнетал,
Ангел мой, укажи - как перстом...
Сколько себя помню, людям всегда нужна была Вера. Вера в мир, спокойствие, светлое будущее или в Лазаров рок. Менялось все, а главное - мир. Неизменной оставалась Вера. Люди забыли, что есть нечто за пределами их ограниченного видения. Они свято уверовали, что есть Лазар, и он их спасет. Но как Бог, который убивает, насилует, заставляет страдать, может кого- то спасти?
"Бог милостив к тем, кто верит, к тем, кто не грешен!"
Бедняк верит, но умирает от голода, несмотря на абсолютную безгрешность. Зато убийца купается в золоте, слышав о Храме постольку - поскольку. Бог ли милостив?
"Лазар слышит наши молитвы и помогает нам".
Если мне скажут, что пришел Лазар, и отдал мешок монет сирым и убогим, то я возможно и поверю, но мировая история не помнит подобных случаев. Разумеется, вы можете оспорить мое мнение, сказав, что деньги, хоть и отданные богачом, были даром Лазаровым, ибо именно он направил чистые помыслы в голову неразумную, именно Лазар управлял богачом в момент пожертвования. Простите, но если вы способны столь изысканно идеализировать мир, то я лишь посмеюсь. Все, что мы видим - это стечение обстоятельств, случайные встречи или наши усилия. Ничего больше.
В этой жизни мне не повезло, так как я родилась не в том веке и не в том мире, увы. Я не прошу, чтобы меня жалели, ибо все, что есть- это констатация факта. Не более. Признаться, я завидовала детям королей, которые золото видели так же регулярно, как я- грязь вокруг дома. У меня не было меховых накидок, перстней с драгоценными камнями или игрушечного пони, присланного эльфами в дар отцу - королю. Взамен судьба подарила старенькое бабкино платье, рваный платок и, хвала Пропасти, сандали. Жить можно и ладно.
Родилась я, по рассказам бабки, в дождливый день. Мать моя, ведьма, мучилась часов пять, не в силах разродиться, валяясь в лесу. Откуда бежала, куда бежала - не понятно. Бабка так и сказывала. Ее, кстати, Данка звали, но простецкое "бабка" за столько лет приелось и осталось в памяти. Возвращаясь же к матери скажу, что Данка пришла к ней на помощь слишком поздно. Родить помогла, но жизнь сохранить не сумела. Печалится или радоваться подобному исходу? Не знаю. Вы не подумайте, что я совсем бесчувственной была! Конечно, когда бабка правду мне рассказа, я едва не топиться собиралась, но получив хлыстом по мягкому месту, успокоилась и даже охладела. Сейчас же я не испытываю ровно никаких чувств к этой женщине, только благодарность за способность жить. Все.
Росла я сорванцом. Бабка заработала столько упреков из-за меня от жителей ближайшей деревне, что думаю, будь я не ее месте, вышвырнула бы негодную девку прочь. А она терпела и любила, как ни странно. Меня редко кто любил, и за это я готова ей кланяться в пояс.
Какие крупные неприятности мог принести ребенок? Я ставлю вопрос не правильно, понимаю. Какие неприятности мог принести ребенок - полукровка, дочь вампира и ведьмы, в то время, когда ведьм ненавидели и, с поводом и без, ссылали на костер, а вампиров прогоняли вилами, садили на кол, оправдываясь тем, что те заняли целое Солнце. На кой черт людям было Солнце Дорина, самый холодный участок мира, я не понимаю до сих пор. Есть у вас Солнце Лазара-- пользуйтесь, но нет! Зависть. Поэтому люди бесились и уничтожали и так малый контингент нечисти.
Мысль о том, что люди ненавидят всех, кто не похож на них: сильных или просто выделившихся из толпы, пришла ко мне намного позднее, поэтому пришлось пожертвовать счастливым детством.
Наверно, я лгу. С чем прощаться? Я не познала понятия "детство". Уже в пять лет бабка взялась за мое образование. Магическое. И ей было абсолютно плевать на мирские запреты. Она говорила, что мол, магия всегда пригодится и точка. Вопросы о кострах ее не очень интересовали.
Далеко мне было до прекрасных магичек с дипломами, но все же. Бабка знахаркой была и кое- что смыслила в этом. Спросите, почему ее не сожгли, как ведьму? Ответ прост: во - первых, в деревне не было целителя, и лечить всех приходилось Данке, а во- вторых, знахарок не относили ни к ведьмам, ни к магичкам. Поэтому мое утро начиналось с домашних хлопот, где- то в полдень бабка занималась со мной, а под вечер сил хватало только на то, чтобы доползти до кровати и уснуть.
Бабка старалась дать мне все науки скопом. Я не хватала звезд с небес, не подумайте, наоборот, я училась так тяжело, что можно восхвалить создателя за мою способность читать и писать. Какая магия, о чем вы? Да я едва подпалить палки могла, если на то пошло. Бабка злилась, считала себя неумелым учителем, а я злилась, что такая тупая.
Но в пять лет мне море было по колено! Мысленно я видела себя великой магичкой, а реальность являла дурную полукровку. И снова я сталкивалась с несправедливостью мира. Детское сознание еще не до конца понимало, что происходит. Оно просто воспринимало информацию.
Данка приучала меня к религии. Здесь дело шло быстро, я поняла систему. Три Солнца -- Три Бога. Аарон, красное солнце, принадлежащее нечисти, Лазар, желтое солнце, отданное во владение людям и Дорин, синее или ледяное солнце, отвоеванное вампирами. Мы молились Лазару, и я оставалась довольна, думая, что этот Бог заберет все мои грехи, защитит меня и будет благосклонен.
Вера интересная штука, работающая на самовнушении. Можно было бы верить хоть в Дьявола, которого отчего- то на три Солнца не делили, оправдывая его поступки и ища у него защиты, но Дьявол -- зло. А как зло может защитить? Запросто, скажу я вам.
Находились смельчаки, организовавшие Орден Люцифера и привлекающие в свои ряды людей, но таких отлавливали по одному и в переулках метелили так, что уже ни один Бог не способен был им помочь. Или же, так любимый народом вид казни -- костер. Еретиками их звали, отступниками Божьими. Ах, как много пафоса и как мало смысла! Их никто не слушал, а зря. Но гениальные мысли приходят после, как говориться.
В шесть лет мне захотелось увидеть мир, но Миром деревню сложно было назвать, но я ребенком была и даже эта мелочь сгодилась мне в поисках приключений.
Стоит ли говорить, что все закончилось лучше, чем могло?
Бабка с утра ушла в лес, а я, забросив домашние дела, бросилась к деревне со всех ног. Мною двигала самая дурацкая цель в жизни -- найти друзей. Конечно, для дитя она дурацкой не была и я, словно нечистый дух, ворвалась в обитель спокойствия и верования.
И на меня смотрели, как на тот самый нечистый дух, порождения Дьявола, отступницу божью. Им и в голову не пришло, что ребенок -- это только ребенок, ничего больше. Шрамы на теле зажили, а рубцы оставались на душе.
Меня закидали камнями, оставив синяки, ссадины и многочисленные раны на теле. Бабка за голову хваталась, кричала и проклинала всех, но какой толк в проклятиях? Надо было сделать выводы и успокоиться. И я их сделала.
Сложно было принять такую себя. Я возненавидела свою сущность, возненавидела людей, проще говоря, мир стал одним большим куском ненависти. Обидно было до слез, но я не позволяла себе плакать. Детство было жестоко отобрано. Бог был отвергнут. Личность стала чем- то эфемерным.
К десяти годам, когда девочки начинают прихорашиваться и таскать мамину мастику для губ, я зубрила книги денно и нощно, самообразовываясь, дабы доказать всем. Что доказать и кому? Сама не знаю.
Я ведь не была красавицей по человеческим меркам. Более того, я относилась к разряду "дурнушка обыкновенная". Волосы мои были белого цвета, словно снег и зимой даже сливались с ним. В сочетании с бледной кожей, красными глазами и внешней худобой это выглядело ужасно. Я и сама понимала, что похожу на мертвяка, восставшего из могилы. Ярко- красные губы и маленький нос так же не придавали мне красоты. Смотрясь в зеркало, я видела белое пятно с тремя красными пятнами -- губы и глаза. Отвратительное зрелище.
Такой подарок, как говорила бабка, мне достался от родителей. Отец подарил кожу и глаза, а матушка -- волосы. Это не делало их лучше или хуже в моих глазах, просто мне было любопытно, чем они думали, когда решили оставить ребенка в чреве матери, заведомо зная, кто родится.
Дальше жизнь тянулась, как мед. Гадко и медленно. Дни превратились в сплошную серую массу. Меня перестало что- либо интересовать, кроме книг и дома. В деревню я больше не выходила. Никогда. Ко всему прочему я окончательно и бесповоротно перестала верить в Бога. С каждой прочитанной книгой в голове неустанно складывался образ некого Создателя, но отнюдь не Бога.
Смерть. Чума. Война. Голод.
Это от Бога? Не верю.
Я рано стала задумываться над подобными вещами незаметно для себя начала оправдывать Дьявола. В одном из споров с бабкой мы разругались, и мне захотелось убежать. Она верила, а я нет. Но она считала, что она права и поэтому я должна была заткнуться и слушать ее бред о святости бытия.
Слово "святость" обесценилось. Что есть "святость"? Я проштудировала литературу, которую нашла в Данкином разбитом доме, но книги полнились водой, полнились бессмысленными рассказами о Лазаре. Этого был катастрофически мало.
Подростковый возраст был ударом по психике бабки. Я начала буянить так, что местные вскричали. Дважды я сама напрашивалась на костер, проверяя себя и способности, так внезапно открывшиеся. Огонь не жег тело, а лишь слегка покалывал, и это доставило извращенное удовольствие. Я была совершеннее, чем они. Я была другой. Я урод, не принятый толпой, но я -- иная. И этим нельзя было не гордиться. Побег от костра стал трюком простейшим, заключавшийся исключительно в тушении огня магией и распутывание веревок, а остальное дело делали быстро бегающие ноги.
Второй этап проявить себя начался тогда, когда я поняла, что меня опасаются. Меня боятся. У них мороз по коже щеголял, когда я проходила мимо. Они поняли, что воевать со мной бессмысленно и начали преклоняться. Неохотно, скрепя зубами от злости, но уважать начали. Если боятся, значит уважают. Иногда уважение было не столько ко мне, сколь к бабке и ее способностям, но для меня, ребенка в сущности, это приравнивалось к Великим.
Так продолжалось года два, за которые бабка окончательно поседела и мечтала от меня избавиться. Я желала того же, но идти пока было некуда. Я окончательно стала символом греха, пособничеству Дьяволу и Богоненавистничества.
Ребенок. Ну да.
Я готова была кричать о том, что люди глупы и верят невесть во что, но меня удерживало что- то внутри и я ждала. Ждала своего часа. Можно было податься в Орден Люцифера, но я принципиально избегала этого сообщества, которое могло элементарно забить голову чушью и не дать мне ожидаемого результата. Тем более того результата, о котором я еще не задумывалась.
Семнадцать лет ознаменовали год потерь. Данка скончалась.
Она умерла ночью, во сне. Я нашла ее холодное тело наутро и не могла кричать, плакать или звать на помощь. В голове образовался вакуум, твердивший, что сейчас нужно ее похоронить и становится взрослой. В один момент. Детство закончилось не начавшись. Это конец.
Хоронить же я ее не пожелала, отдав тело огню. Это было гуманнее, по моему разумению. Глубокая могила мне не под силу, а оставлять ее так это значило отдать ее на съедение лесным животным. Побрезговали бы они мертвечиной или нет, я не знаю. Что сделано, то сделано.
Я не оплакивала ее. Незачем. Со временем понимаешь, что слезы не сделают мертвому ни хуже, ни лучше. Ведь это всего лишь слезы. Вода, если угодно. И отмаливать ее я не хотела, хотя она явно бы мечтала об этом. Верующая моя. Она-- да, а я... Проще поверить в Дьявола, который ее отнял у меня.
Полгода прошли относительно спокойно. В деревню я выходила за продовольствием неохотно, стараясь набирать всего и побольше заранее, а на вопросы о Данке отвечала, что бабка нынче больна. Поначалу мне охотно верили, но вскоре слух о ее смерти разлетелся, как пчелиный рой и деревня заголосила. Меня гнали, чем могли вон. Они боялись. Но еще больший страх заключался в том, что меня никто не удерживает и значит, Дитя Дьявола, а меня начали называть и так, может выплеснуть свою злость на урожай и младенцев. Подслушав подобные речи, я хохотала пару дней. Если бы я могла, от деревни и камня не осталось, а так...
Терпение их подошло к концу в середине лета. Помню, ночь жаркая стояла, и пришлось оставить окна распахнутыми. Звезды можно посчитать, так чисто было небо. Шорохи во дворе я услышала где- то на краю сна. Нужно поблагодарить отца- вампира, от которого унаследовала столь тонкий слух и чуткий нюх.
Их было пятеро. Маловато для такого большого населения. Но к чему храбриться, я бы и с тремя здоровыми мужиками не справилась. Магия не сыграет большой роли. Направленный удар на несколько человек я делать не умела, а отвлекаясь на одного, смело получу удар вилами под ребра от другого. Зачем зря тратить силы?
Мозг сработал быстрее, и я нырнула в погреб. Чувствовала ли я себя трусом? Нет, я мечтала выжить. Но, не смотря ни на что, я знала, что я лучше их. Я была одна, а они толпой. У меня была цель, а они собирались ее оборвать, забрав жизнь. Так просто отдаваться не собиралась.
Некоторые в момент опасности предпочитали читать молитвы, которые бесполезны. Или целовали кресты, иконы, восхваляли Лазара... Спасло ли их это? Помогло ли им это? О да, помогло, они обрели веру в себя, которую, конечно же, ниспослал Лазар, и выпутались из передряги, но если искренне верить в себя, то результат будет таким же. Но людям нужна Вера.
Я не молилась, а молча ждала. Когда сломают дверь, ворвутся в дом, разгромят все и, не обнаружив меня, крикнут об этом остальным, спалят дом... Учуяв запах гари, мои губы невольно зашептали неизвестное заклинание, а в руках вспыхнул огонь. Шок был сильнее испуга, и я не задумалась о том, что сейчас я в состоянии сжечь дом сама вместе с собой. Это было бы несколько...неудачно.
Огонь продолжал разгораться, а попытки скинуть его с рук не увенчались успехом. Паника. Страх. Неизвестность. Пламя становилось больше и обретало форму.
Человек. Нет, нечеловек...
Высокий парень, сгорбившись под весом потолка, взирал на меня из под слишком длинной челки огненного цвета. Ярко- желтые глаза были наполнены интересом от происходящего, а рот расплылся в безумной улыбке, обнажив ряд идеально белых клыков. Цвет кожи у этого существа был неестественно светлый, породив во мне предположения, что он относится к вампирам. Рукой с длинными острыми ногтями красного цвета, он откинул с лица мешающие волосы и небрежным движением затянул их в хвост. Они доставали ему до пояса...
Кричать? Бежать? Враг? Друг? Кто хуже: селяне или это?...
-- Ну что, ангел мой, порезвимся с твоими обидчиками? -- хриплым голосом поинтересовался он, выпрямляясь и открывая погреб.
Я кивнула, боясь противиться ему.
- Не то, совсем не то, милая...
Он отрицательно покачал головой. Что ему нужно? Мое непонимание достигло его разума.
-- Слово! -- приказал он.
Какое, черт подери, слово? Меня колотило так, что зуб на зуб не попадал Я перестала осознавать где нахожусь, что со мной... И главное, что я не понимала, так кто стоит передо мной и что ему нужно.
-- Слово, ангел мой, это подтверждение нашего соглашения. У нас же соглашение, верно? -- и опять на его лице заскользила это ехидная и гадкая улыбка.
Оставалось лишь согласно кивнуть.
-- Ну, так скажи, что ты согласна, мы скрепим наши руки в честь вечной дружбы и я предоставлю тебе свою защиту. Ты ведь для этого меня звала?
-- Я...согласна. -- промямлила я, еще больше отползая к стене, буквально впечатываясь в нее. Кажется, все его слова просто пролетели мимо моих ушей.
-- Молодец. -- Оскалился он, проведя рукой по моей щеке, оставив след от когтей.
Он выпрыгнул из укрытия и предстал перед противниками. Я не могла пошевелиться, не могла дышать. Воздуха катастрофически не хватало. Только звуки. Звуки смерти и страданий. Звуки падающих тел. Меня передернуло, и я позволила себе, наконец, пошевелиться и вылезти на свет. Тот, кого я приняла за вампира, стоял посередине комнаты и облизывал пальцы, выпачканные в крови.
Ужаснулась ли я? Да. Я никогда не видела столько крови и никогда не выдела подобные тела, словно выпотрошенные изнутри.
-- Противное зрелище, верно? -- спрашивает. Я бросаю на него быстрый взгляд и тут же опускаю глаза. Противно, ты прав.
Больше всего я боялась платы за его благодеяние. С подобным мне сталкиваться не приходилось, поэтому моральная подготовка к смерти уже мной осуществлялась. Он не заставил себя ждать.
-- Я слышу, что ты боишься расплаты. Я не возьму с тебя много, Ангел.
Он медленно приблизился ко мне и одной рукой, притянув к себе за талию, а второй обхватил за шею, закинул мою голову и впился губами туда, где пульсировала кровь. Его шершавый и горячий язык прошелся по моей коже, отчего та покрылась мурашками. Он чувствовал мой страх и усилил напор своими губами. По телу разливалась приятная истома. Я протянула к нему руки, но он одернул их, оторвавшись от шеи и одарив меня негодующим взглядом.
-- Никогда не перехватывай инициативу, Ангел мой. Я-- твой Бог, я-- твоя вера, я то, что нужно тебе. Я владею теперь тобой. Ты-- моя. Не бойся, -- и он одним движением клыков вспорол кожу на моей шее, слизывая и высасывая из раны кровь.
У меня от перенапряжения закрывались глаза, а состояние близилось к обморочному. Я теряла контроль над разумом, над собой. Неистовое желание коснуться его стало непреодолимым. Его огненное тело вспыхивало от моей крови, и он лишь сильнее сжимал меня в своих руках. От боли закружилась голова. Его когти разорвали ткань рубашки и оставили тонкие порезы на спине. Я вскрикнула последний раз и потеряла сознание.
Прошло три года с тех пор, когда впервые встретила Вала, своего демона, своего защитника наставника и опекуна. Эти года пролетели, как один год и я почти не заметила, что мне уже двадцать лет. Вал часто шутил по этому поводу, не понимая, по вампирьим или человеческим годам вести счет. Пока мы ограничивались вторыми, но никто не знал, как обернется дело.
Мой старый дом мы сожгли, уничтожив все следы нашего пребывания там. Думаю, наше отсутствие, а вернее мое, заметили на следующее утро и окрестили то место проклятым, а может даже, им пугали маленьких детей. Меня и Вала это интересовало мало. Мы пересекли наше государство и оказали на его границе, благодаря чудному дару моего демона. Он умел перемещаться на далекие расстояния.
Приграничный город Грас был идеальным местом для таких путников, как мы. Находясь на пересечении с Дорином, он ежедневно пропускал через себя сотенный поток людей и нечисти. Здесь вампиры и ведьмы не вызывали благоверный ужас, а эльфы запросто обсуждали новые поставки с людьми за бокалами пива. Вал объяснил мне, что мир меняется и меняется менталитет людей. Я искренне надеялась, что пройдут времена и вся нечисти сможет так же спокойно, как и в Грасе, разгуливать по улицам, не скрывая лиц.
Мы обжились здесь, но все же кое- что нас не устраивало. Люди ненавидели демонов. Они искоренили в своем разуме веру в то, что вампиры-- зло, но о демонах речи не шло. Самоубеждение все еще играло важную роль. Мы не решились кого- либо переубеждать в правильности своих мнений, предпочтя носить мантии, покрывающие головы капюшоном. Вал не заставлять носить ее меня, но я боялась. Боялась, что вампиры, заметив меня, почуют Зов Крови. Кто знал, что сделают они с полукровкой. Поэтому мои снежные волосы всегда скрывала ткань, при любых обстоятельствах.
Как только мы переехали в Грас и освоились, выкупив дом у пожилого торговца, Вал взялся за мое обучение. Прах и бездна, это было чудовищно! Он требовал невозможного. Вставать приходилось рано, потом бег до озера и плаванье в ледяной воде, при этом демону было плевать, холодно мне или нет. Физические нагрузки, регулярная магическая практика и чтение очередного тома на ночь-- это малый список того, чем занимал мое время Вал.
Чем я заслужила от него такую заботу? Смешно сказать, но это была банальная выгода. Впервые попробовав мою кровь, Вал понял, что она впитала в себе вкусовые качества от вампирьей и количественные от человека. Тем не менее, я оставалась бледной, благодаря его еженедельным "пробам". Но все было не так просто.
У нас была заключена сделка. Когда при первой нашей встрече он спросил, чего я хочу больше всего, я, неожиданно для себя ответила: "Найти отца". Эта фраза буквально соскочила с моего языка прежде, чем я успел додумать ее смысл. Вал принял это условие и отныне, он брал мою кровь, напоминая о контракте. Честно говоря, он давал мне намного больше. Знания, умения. Это был воистину ценный дар.
Общение Вала значительно сказалось на моей внешности. Отныне моя худоба не вызывала у меня омерзения, лицо преобразилось, тело приобрело формы более присуще девушке и, Люцифер побери, у меня появился некий шарм! Это было настольно нереально и настолько здорово, что зеркала перестали играть в моей жизни второстепенную роль. Даже волосы цвета снега стали более густые, шелковистые, вызывая жгучее желание снять капюшон и похвастаться окружающим своей пышной гривой.
К сожалению, Вал был силен только в магии демонов и, следовательно, только эта магия преподавалась мне. Остальное приходилось по мелким кусочками тянуть из других книг, что давалось тяжело и неохотно, но внутренние установки, что это пригодиться мне в будущем, делали свое дело и я снова и снова, покрыв голову капюшоном, пробиралась по улочкам до книжного магазина и приобретала новые манускрипты.
Чему еще мог демон научит полукровку? Странный вопрос, право, который я задавала себе вначале. Искусству смерти. Вал приучил меня, что Смерть-- неотъемлемая часть человеческой жизни. Смерть-- орудие, забирающее жизнь. Все в мире можно получить, но можно и отнять. Как и жизнь.
Увидев впервые, как Вал убивает вора на моих глазах, меня стошнило. Это было настолько мерзко и противоестественно, что данная картина навсегда впечаталась мне в душу. Мальчишка лет семнадцати с вырванным сердцем, валяющийся на мостовой. Сильный ливень нещадно бьет по его ранам, а капли уносят кровавые следы прочь. Тогда, это было жутким, а сейчас стало обыденностью. Я научилась убивать.
Подобные уроки проходили через слезы и угрозы. Вал вырабатывал во мне силу духа и полное отсутствие страха. Ему было абсолютно плевать, хочу я этого или нет. Контраргументом служил договор. Вал всегда говорил мне тогда:
-- Ты сама решила, что хочешь встречи с отцом. Но что, если в тебе возникнет желание его убить? Столько времени прошло, сколько воды утекло... Потребности в Смерти нужно удовлетворять, иначе как потом жить? А сможешь ли ты его убить? Нет! Поэтому...на исходную позицию!
И я снова выдирала стрелы из мишени, снова натягивала тетивы лука и снова выпускала их прочь, думая, что убить отца никогда не решусь. Он не был хорошим человеком, но был безупречным вампиром. Закон правит. А он следовал Закону.
Спустя чуть больше полугода, Вал стал брать для меня заказы. Теперь я убивала за деньги. Это была неплохая школа, я вам скажу. По крайней мере, я ко всему начала относиться философски. Смерть? Чушь какая! Жизнь? Разве это жизнь? Любовь? Боже правый...
Демон сломал прошлую меня и вырастил новую. Он собирал мой портрет по кусочкам хладнокровия, равнодушия и стойкости. Не было старой Анели. Теперь на мир смотрела наемная убийца с прозвищем Ангел.
Вал снова давал гораздо больше, чем получал. Хотя...с его точки зрения все было наоборот. Он боготворил мою кровь.
-- Вставай немедленно! -- громогласный голос Вала раздается где- то рядом, а его руки пытаются оттолкнуть меня от прижатого к груди тела.
-- И не подумаю... -- сонно пробурчала я, пододвигаясь к демону, не желая вылезать из под теплого одеяла и из ,не менее теплых, рук.
-- Пять минут и я сам потащу тебя на озеро! -- рявкнул он и резко сел на кровати, сорвав с плеч одеяло.
Я оскалилась на него, но, тем не менее поднялась и поплелась собираться. Утреннее купание в ледяном озере было противной традицией для меня. Купаться там не было никакого желание, тем паче в такую рань, но демон был непреклонен. Приходилось слушаться его и плестись на озеро, мысленно удовлетворяя себя тем, что Вал тоже идет со мной, а не остается спать еще добрых полчаса.
От нашего маленького дома до озера дорога занимала около пяти минут. Дом стоял на отшибе Граса, что давало нам особые преимущества. Мы стали полноценными жителями этого города, но все же скрывали лица. Нас узнавали исключительно по черным плащам. Тот, кто все же видел лицо Вала, это случалось довольно редко и то, по ошибке, не запоминал его, ибо память немедленно корректировалась, а у наемной убийцы Ангела на руках были черные татуировки в виде черных веток деревьев, на которых зимой лежал снег, а летом цвели мелкие красные цветы. Вал около часа работал над ними, пока мы не добились устраивающего нас обоих результата. До этого на мои руках красовались змеи, пауки, человеческие головы и даже чьи- то челюсти ( по заверению демона-- его).
Дойдя до озера мое разочарование и плохое настроение достигло своего апогея. На улице, уже как месяц, стояла весна, но озеро видимо не было об этом оповещено, поэтому радовало меня слоем льда и мелкими трещинками.
-- Я не буду этого делать... -- пробурчала я, кутаясь в плащ до самого носа.
-- Ты каждый раз этого говоришь и каждый раз делаешь! Вперед, Ангел мой! Даже местные прыгают в прорубь, а ты не можешь!
-- Они делают это раз в год... -- все еще возмущалась я, но быстро скинув сапоги и плащ, ринулась к воде.
Холод в первые секунды мелкими иголками пронзил все тело, будто я погрузилась в кокон изо льда, но в следующее мгновение мышцы пришлось расслабить, чтобы обжигающее чувство мороза сменилось уже привычным ощущением легкой прохлады.
"Только не напрягаться..."-- твердила мысленно я себе, задерживая дыхание и обнимая себя за плечи.
Выныривать еще было рано-- Вал засекал время стоя на берегу. Если вампиры были способны не дышать под водой, то у меня это получалось, от силы, час, да и то в теплой воде. Сейчас же все сосредоточение ушло на состояние покоя.
Минута. Еще одна.
Легким не хватает воздуха.
Минута. Еще одна.
Тупая ледяная боль. Ноги сводит судорогой.
Мину... Не могу!
-- И пятнадцати минут не прошло! -- возмущенно крикнул Вал.
Я выбежала на берег, стараясь не прикасаться ко льду полной ступней. От ветра стало еще хуже, пришлось в спешке накидывать плащ и одевать сапоги на мокрую ногу.
-- Иди сюда. -- уже спокойнее проговорил демон и протянул ко мне руки.
Грех не воспользоваться такой добротой с его стороны.
Я приникла к нему всем телом согреваясь. Его тепло обжигало меня, нежели грело. От кожи пошел пар. Вал еще теснее прижал меня к себе и провел руками по моим волосам, высушивая их.
-- О Люцифер, сколько же с тобой проблем, Ангел! -- посетовал он.
-- Ты сам на это подписался, -- парировала я, обратив к нему лицо.
-- Я и не спорю. -- улыбнулся Вал. -- Твоя кровь -- это эликсир для моего тела и души, но благие намерения, как говориться, наказуемы.
-- И этими намерениями вымощена дорога в Преисподнюю?-- захохотала я.
-- Во- первых, я и сам из здешних мест и ничего хуже, чем обучение тебя, мне уже не грозит, а во- вторых...
-- Что?
-- Сколько тебя уже отучать от этих мирских пониманий Ада и Рая, девчонка?!
-- Молчу- молчу. -- усмехнулась я и побежала вперед.
Вал только покачал головой. Кажется, он окончательно смирился с тем, что года для меня идут по вампирьим меркам-- во мне еще жил ребенок.
-- В городе произошла череда непонятных убийств. -- хмыкнул Вал, когда мы сидели в таверне и ожидали нашего заказа. -- Твоих рук дело?
-- Я не принимаю заказы без тебя, следовательно, о каждом убитом ты знаешь лично.
-- Убивает чисто, тихо и крайне аккуратно, не в пример смертным. -- продолжал между тем демон. -- Оставляет единственный тонкий порез на шее либо ярко- красную стрелу. Точно в сердце.
-- Кровь?
-- Остается в теле! -- хмыкнул наставник.
-- Значит, не вампир. -- заключила я, пожав плечами.
-- Ты так уверена? -- вскинул бровь Вал. -- Я бы не торопился с выводами. Вампир он или нет, но такую работу в состоянии сделать только он, да и соперник у тебя появился достаточно сильный.
- А чья энергетика?
- Я не в силах определить. - пожал плечами демон.
Вот это новость!
Нам принесли наш заказ, который буквально спас меня от дальнейшего разговора. Есть не хотелось абсолютно, но пришлось глотать через силу. Вал это заметил и кивнул, догадавшись, что сейчас меня больше занимают мысли о серии убийств, чем еда.
Все это было несколько странно, даже для Граса. Знатных наемников здесь было всего три, в число которых я с гордостью входила. У каждого из нас был свой почерк. Мирел, эльф- боец, предпочитал арбалеты, заправленные изумрудными стрелами, которые он делал сам. За собой он оставлял веточку хвои, что давало шанс безошибочно опознать, чьих рук было убийство. Флорин же, человек, обходился мечами, которые и оставляли метку в виде нескольких капель крови. Свои предпочтения я отдала метальным ножам. Благо, Вал в совершенстве обучил меня владению этим видом оружия. Никаких опознавательных знаков я не оставляла и лишь только по хорошо сделанной работе, местные узнавали, кто побывал на данной точке.
Мы уже возвращались домой, как Вал снова вспомнил про убийцу.
-- Что будешь делать с соперником? Устранять?-- поинтересовался он тогда.
Я удивленно вскинула брось. На моей памяти еще не было момента, когда Вал сам предлагал мне включиться в подобные игры. Он был сторонником здоровой конкуренции, считая ее неизменным источником успеха.
-- Убийство, -- говорил он тогда. -- Не соревнование, где один способен осилить другого. В мире наемных убийц есть те, кто хорошо выполняет, и те, кто не очень. И вот вторые должны ровняться на первых, брать с них пример и показывать свои умения в деле.
Сейчас же это была провокация, скрытая под предложением.
-- Отнюдь. Лучше посмотреть на что способен наш птенчик, а уж потом изымать из этого либо положительные стороны, либо гнать его из нашего города.
Вал улыбнулся, будучи довольным моим ответом.
Через неделю Валу уехал, оставив меня одну. Он часто исчезал на пару дней, оставляя записку на столе и мешочек монет. Но эти дни, если и хотели, то никогда не становились для меня выходными. Только посмей я не пойти с утра на озеро, как в мою кровать начинал лить ледяной дождь, что было вдвойне хуже. Приходилось сушить постель, вытирать мокрый пол. Разумеется, можно было воспользоваться магией для более быстрой уборки, но Вал предварительно накладывал блокирующее заклинание и мне оставалось лишь выполнять всю работу руками.
На второй день отсутствия Вала ко мне заглянул мальчишка- посыльный и отдал письмо. Я повертела его в руках, проверила на наличие проклятия и только тогда вскрыла.
В углу пергамента значилась печать наемников: клиновый лист. Банальщина на мой взгляд, но желание выделиться и соблюдать традиции в людях неизлечимо. Я усмехнулась: в клане я официально не состояла, а о моих ежегодных взносах они могли только мечтать. Разумеется, состоять в клане было престижно, ибо за хорошо проведенную работу давали премию. Меня таким было не заманить в эту кривую имитацию жестоких и холодных убийц, за это меня ненавидели и уважали, хотя, думаю, эти слова уже являются синонимами. Мирел и Флорин частенько подшучивал, что братство развалиться, но тот факт, что от них пришло письмо, меня заинтриговал.
"Не вздумай принимать заказы без моего ведома!"
Голос Вала, словно наяву прозвучал в моей голове. Меня передернуло.
Разумеется, мой демон беспокоился о том, кого я убиваю, ведь под руку запросто могли попасться нужные люди, которым стоит сохранить жизнь, а на некоторых не стоило и нарываться, но мое любопытство, жажда деятельности и стремление показать свою самостоятельность сыграло со мной злую шутку.
Я начала читать, чем уже подписала себе смертный приговор.
Ха! Да они, поди, совершенно забыли, кому пишут письмо! Им, видите ли, заказ поступил, а они не в состоянии его выполнить! Не в состоянии! Святые Небеса, подумайте только, все наемники уже заняты, территории распределены, а заказ воистину стоящий и отказать они не в силах, вот и бьют мне челом. Они, что, с ума там сошли?!
Письмо полетело в камин, а мозг уже начал свою деятельность, прокручивая все варианты развития событий. Можно предположить, что их предложение является ловушкой, но какой именно? Что им может быть нужно от независимого наемника, успешного наемника- девушки? Знания. Если они хотят узнать обо мне и содрать с головы капюшон, то подобная идея изначально была провальной. Но если на секунду подумать, что все действительно так, то можно взять это задание и... И получить нагоняй от Вала, который обещал в скором времени вернуться.
Моя голова в тот день вообще работала не лучшим образом, ибо как объяснить то, что я решила принять этот заказ и показать Валу, что я стала взрослой, самостоятельной, сильной... Боги, как много пафоса, как мало смысла...
А следующим утром моя бунтарская натура взыграла во мне и потребовала немедленно идти в кабак и встретиться с заказчиком. Можно смело признать, что я стремилась нарушить установленные для меня правила. В подобные моменты ты не осознаешь зачем это делать и для кого, но делаешь. Вал называл это максимализмом. Ты считаешь себя правым и думаешь, что в данной ситуации это единственное верное решение.
Я оправдывала себя. Мысленно. Да, Вал устроил мне тиранию, а я в ответ собиралась устроить бунт. Все верно, все правильно. Да и кто задумается над тем, что он хочет только лучшего для тебя, когда в тебе жажда деятельности?!
А много ли тех запретов было, спросите вы, чтобы так отчаянно предать наставника? Много.
Слезы. Слезы являлись запретным плодом, который так хотелось заполучить, но при малейшем приближении к цели, желанной цели, надо сказать, ибо меня жизнь избивала и швыряла так, что впору было падать на колени и молить существующих и несуществующих богов о смерти, Вал рывков ставил меня на ноги и давал звучную пощечину, на принимая во внимание, что я была девушкой или ребенком. Он говорил, что он растит меня и отдается полностью, а я должна отдаваться в ответ. Отдавалась. Полностью. Более того, я, кажется, разучилась плакать...
Вторым запретом стала жалость. О чем тут говорить, если он мечтал сделать из меня убийцу? Вал умел учить и каждое его слово вбивалось в моей памяти, словно на Скрижалях Судеб. О жалости, сомнениях и робости было забыто навек. В реальной жизни это становилось плюсом, а для ранимой души-- минусом. К сожалению или к счастью, но все проходит. И даже душа, которая некогда казалась девственно чистой марается со временем. Это не плохо, когда душа грязная, гораздо хуже, когда на душе рубцы, раны и шрамы.
...-- Ты говоришь о красоте души так, словно это лицо! Право слово, оставь лирику, Ангел! -- говорил мне Вал, придерживая мою руку у себя на локте.
-- Но ведь душа, так же красива! -- парировала я, не собираясь соглашаться с его точкой зрения.
-- А теперь, мечта моя, подумай, всегда ли лицо красиво? Всегда ли душа красива? И могут ли они быть одинаковы?
-- Душу мы пачкаем сами, а лицо нам дано от рождения. Следовательно, Матушка Природа считает, что именно такой облик прекрасен! Но я уверена, что тот, кто чудесен лицом, мил и душой, Вал!
-- Взгляни на того урода, который просит милостыню? -- Демон схватил меня за плечи и повернул в сторону корчмы, где у входа действительно сидел попрошайка.
У него не было руки: пустой рукав куртки был затянут в узел, лицо в саже и не понятно, то ли грязь под глазом, то ли кто- то из вышибал постарался, многочисленные шрамы и рубцы так же его не украшали. Волосы превратились в серую паклю и были затянуты веревкой. Вторая, здоровая рука, тряслась, держа в руках шапку с монетами.
-- Что ты хочешь этим сказать? -- я порывалась отвернуться, но Вал вцепился своими когтями в мои плечи и заставлял смотреть.
-- А то, Ангел мой, что душа этого человека чиста, как утренняя росинка. -- яро зашептал мне наставник. -- Не могу утверждать, что он не крал, но не убивал. Смотри, на нем нет Печати Смерти. Он-- белое полотно, а вон тот вельможа, который сейчас утирает батистовым надушенным платочком свой кривой нос, бесспорно красив, идеален, мечта любой девки, согласна? И не качай головой, даже я бы его захотел! А теперь смотри чуть дальше, чем эта фальшивая физиономия! Смерть. Везде. Его руки в крови, а душа... Фу, лучше отвернись!
-- Зачем показывать таких разных людей? Полные противоположности... -- прошептала я, все еще думая о безруком мужике. Бездна, да его же убьют...
-- Наш мир-- это игра противоположностей. Здесь все построено на этом. Черное и белое, добро и зло, любовь и ненависть.
-- А, так называемая, золотая середина? -- поинтересовалась я.
-- Ее нет. -- запросто ответил мой демон. -- Я не говорю, что они абсолютны, нет, они очень часто незначительны и более похожи на тени, но середины нет. Скорее, белое заменяет черное и наоборот. Все так эфемерно и относительно, что никогда нельзя быть уверенным, это было правильным или это....
Третьим запретом стала Вера. Вал обожал эту тему и готов был философствовать часами, смакуя каждое слово, каждую теорию. Верить можно исключительно в себя. Есть только мир и ты, первый подставит первым. Богов нет, Святых небес нет, ничего нет. Были придуманные Божки, чтобы люди не отчаивались и за удачи возносили им хвалу, тратя свое время, и были Демоны, которые, в отличии от Святых были вполне реальны. Понятие Ада присутствовало в наивных головах человечества, а сам Ад являлся ничем иным как Подземельем. Все просто. Все сложно.
Проклятая относительность...
... -- Кто же тогда создал этот мир?
-- Создатель.
-- И он есть Бог?
-- Он есть Создатель. -- строго одергивает меня Вал. -- Это люди придумали, что он Бог. Но что такое Бог, ты думала? Создатель действует в пределах созданного им мира, он всесилен только в этом мире.
-- То есть, я и ты-- плод воображения создателя?
-- Мы-- нет, а люди-- да. Магию не подделаешь и не подменишь. В принципе, как и вампиров, эльфов и прочую чушь. Создатель берет несколько рас в начале Времени и переправляет их сюда, в созданный мир. Людей создает сам, но поверь, все они одинаковы. Он лишь меняет судьбы, да и то не всегда. Легче копировать судьбу, подменив имена, чем создавать целую историю.
-- Мы, что, пешки? Нам судьба уже расписана? -- я ужасаюсь и непонимающе смотрю на наставника.
-- Я только что сказал, что на иные расы это не распространяется! Ты чем слушаешь, Анели?!
-- Прости, я невнимательна сегодня. -- покорно киваю я и опускаю глаза в пол. Вал редко называет меня по имени, только когда раздражен.
-- Ничего. -- он оттаивает слишком быстро и это означает, что я могу спрашивать дальше.
-- Но если есть множество миров, то почему ты выбрал именно этот?
-- Этот мир...самый сложный. Он непонятный, странный и...жестокий. Еще нигде не сжигали ведьм на кострах, а вампиров редко садили на кол. Создатель любит мучения, я думаю, он сродни нам, если, конечно, и сам не является демоном. Да и здесь есть хорошее Подземелье, здесь есть ты.
-- Мир и правда сложен... -- я поморщилась и скривила губы.
-- Ты только начинаешь его познавать, для тебя, полукровка, жизнь только начинается...
Я металась по дому, собираясь на встречу с неизвестным нанимателем. Ближе к полудню примчался посыльный и вручил мне еще одно письмо, в котором мне напомнили о предстоящей встрече. О да, я не отказала им, а значит молчание они восприняли за согласие. Милые люди, право слово!
Накинув привычный моим плечам плащ и одев перчатки, тем самым прикрыв рисунки на руках от любопытных глаз, я вышла на улицу и досадливо цокнула языком: погода на улице стояла воистину весенняя. Слякоть, грязь, грязно серое небо и тающие островки снега, смешавшиеся с песком и дрянью. Не знаю, отчего люди называли весну порой любви, порой цветения, если ту красоту, которую они описывали , я едва ли могла встретить в лесах. Пора любви наступает за пределами города? Едва ли...
Город был полон народа. Ежедневные поставки себя оправдывали. Кто- то что- то продавал, кто- то таскал тяжелые тюки, разгружал повозки, ругался с поставщиками. Девки шастали по городу, пытаясь купить что дешевле или, сидя возле дома на скрипучей скамейке, засматривались на красавчика- вампира, который с величественным видом размахивал руками, показывая рабочим куда ставить ящики невесть с чем, словно он-- король, а эти дурни-- его вассалы. Вампиру разменял пятый век своей жизни, если не больше, но выглядел он едва ли на тридцать. В этом возрасте предпочитают просиживать вечера дома в компании теплого вина и камина, придерживая рукой старенький фолиант и размышлять о бренности всего живого, а не таскаться через границу в поисках наживы. Если только не шла война, тогда вампиры в данном возрасте признавались лучшими войнами. Опытные и неуязвимые, они стоили тридцати живых людей.
Я постаралась скорее миновать его, дабы не попасться на глаза и не дать ему хоть на секунду уловить знакомый до боли Зов Крови, несмотря на то, что меня еще ни разу не ловили и вампиров, которых он бы смог ощутить-- достаточно.
В корчме было безлюдно и душно. Приторный запах перегара и горелого мяса ударил в ноздри, едва не заставив меня покинуть это отвратительное место. Что поделать, я была чувствительна к запахам.
В центре зала восседали четыре мужика, один из которых был неместным, видимо приезжий, и играл в карты с нашими шулерами. Сначала я было подумала, что они играют недавно и вот- вот обставят паренька, но их мрачные лица свидетельствовали о том, что удача сегодня на стороне этого новичка. Покачав головой, я прошла к дальнему столику, находившемуся в дальнем углу и сокрытому от посторонних глаз тенью. Паренька было откровенно жаль, ведь он даже не знает, что несмотря на проигрыш, а тем паче выигрыш, его ожидает банальная драка. Эта веселая тройка не любит оказываться в минусе. Точнее сказать, они вообще ничего не любят, кроме выпивки и карт.
Ко мне подошла разносчица и попыталась заигрывать, приняв за мужика, но я стянула с рук перчатки и указала на рисунок, а после кинула ей, чтобы притащила вина и снова начала наблюдать за игрой.
Посетители прибывали, мой бокал опустошался, а игроки вели уже третью партию подряд. Мое вампире зрение сыграло на руку и я могла замечать каждую сброшенную карту, каждый ложный ход. На меня никто не обращал внимание: фокус с отводом глаз у меня получался лучше всего, поэтому данная игра скрасила мое ожидание клиента.
Когда вошел Он, по полу прошлась волна колючего холода, я оцепенела и не в силах пошевелиться, смотрела на него. А Он шел неспешно, вальяжно, оценивая каждую деталь своими пронзительными вишневыми глазами, пока не наткнулся, именно наткнулся, взглядом на меня и решительными шагами пересек зал, присел на соседний стул и подперев руками подбородок, любопытно уставился на меня. Думаю, не стоит упоминать, что никто кроме меня на него даже не оглянулся...
Мы изучали друг друга. Я, научившаяся выбирать самые мелкие детали, пыталась запомнить его лицо. Длинный нос, тонкие яркие губы, темные вишневые глаза с неестественно белым белком, ровные брови, волевой подбородок, широкий лоб. Смоляные волосы до плеч, без единого седого волоска. Не старый, но и не молодой. Возраст приблизительно век- полтора, но не смею ручаться. Опасен для человека, красив для вампира.
-- Ангел? -- то ли спросил, то ли заключил он, прервав наш зрительный контакт. Он не видел глаз, он их чувствовал.
Было заметно, что ему жутко хочется содрать с моей головы капюшон, но это будет означать срыв сделки. Он удержался. Разумно.
-- Верно. -- кивнула я и натянула капюшон еще больше.
-- Руки. -- он улыбнулся...искренне? Нет, мне показалось.
Я протянула ему запястья. Он схватил их и поднес к лицу, рассматривая каждый участок рисунка. Я заволновалась, и он это понял. Коснулся губами кончиков пальцев и мягко отпустил их.
-- Полукровка. -- он облизнул губы и обнажил клыки. -- Идеально...
-- Что идеально?
-- Глупый вопрос, я не смогу дать тебе на него ответа. -- он отмахнулся и подозвал девку, которая опешила, заметив его. Разумеется, она же не видела, как он появился здесь.
-- Моя раса к делу не относится, говорите условия, я выполняю заказ, получаю деньги, и мы расходимся, удовлетворенные друг другом.
-- Не так быстро, Ангел. Не нервничай только, я никому не выдам твой маленький секрет, наоборот, голову любому оторву, кто проболтается.
-- Мне не нужны покровители... -- начала я, но он перебил меня.
-- Потому что они у тебя уже есть? -- он усмехнулся, игриво вскинув бровь. -- Это правильно, ведь этот мир полон неожиданностей. Я удивлен, что этот город еще стоит и тут не устраиваются массовые казни! Но мы пришлю сюда не для того, чтобы я угнетал тебя философией и справедливостью мира. Меня больше интересуют твои способности. Ангел, ты боишься убивать?
-- Если бы я боялась, то ты бы вряд ли сидел здесь и сейчас! -- огрызнулась я, не заметив, как мы перешли на "ты".
-- Верно, девочка моя. Хорошо, мое имя-- Небирос и , как ты поняла, я-- вампир. Странно, что я в тебе не чувствую Зова Крови, если только не прикоснусь, но это мелочи. Моя задача рассказать тебе о твоем задании.
-- Опусти лирику. Имя?
-- Лейф Дарковских. Ты слышала о нем?
-- Нет.
-- Тем хуже для тебя, ибо о нем пора слагать легенды. Единственное, что я могу тебе рассказать-- это приметы. Волосы длинные, до талии, собирает их обычно в толстую косицу. На свету волосы цвета вина, а ночью-- вечернего неба. Высок, статен, предположительно, королевских кровей. Кожа бледная, но думаю, это эффект царских белил.
-- Не думала, что принцы тоже пудрят лицо... -- поморщилась я.
-- Он не принц, он-- нечто непонятное! Прибыл в Грас инкогнито и покидать его пока не собирается, но это пока.
-- Мало... Слишком мало... -- я покачала головой.
-- Поэтому и деньги такие большие! -- всплеснул руками Небирос.
-- А зачем это тебе нужно? Ты же вампир! Не в состоянии найти мальчишку и прикончить его?
-- Ай- яй- яй! Не влезай, куда тебя не просят. Хоть ты мне и нравишься, но это не твое дело. Поэтому, найди его и убей. Все просто.
-- Сроки?
-- Месяц. -- улыбнулся вампир и, бросив монету на стол, поднялся, собираясь уходить.-- Одно условие: не вздумай искать меня. Я узнаю, что ты выполнила заказ и сам найду тебя. И еще...капюшон тебя не красит. Скрывая лицо, ты скрываешь саму себя, полукровка. Подумай об этом.
Я поджала губы и отвела в сторону взгляд, подумав: "Главное, что меня никто не видит, а уж что я скрываю, так это не твое дело!". Вампир не видел моего выражения лица и не слышал о чем я подумала, но тяжело вздохнул и снова незаметно для посетителей, скрылся.
Развязка у игроков произошла в тот же момент, когда за Небиросом захлопнулась дверь. Один из шулеров вскочил и опрокинул стол, карты взлетели вверх, а монеты осыпались на пол. У другого сверкнул нож, третий оскалился, обнажив ряд неровных желтых зубов. Новичок остался сидеть и то ли удивленно, то ли насмешливо наблюдал за развитием событий.
-- Эй, барыга, а ну отдавай немедля наши деньги! -- рыкнул перевернувший стол. -- Ты мухлевал, сволочь!
-- Простите? -- переспросил Новичок и доброжелательно улыбнулся. -- Я ли мухлевал, достопочтимые господа? -- он одним ловким движением достал из сапога мужика карту и продемонстрировал ее окружающим. -- Это, кажется, ваше?
...Как много в нашей жизни значат слова. Звуки, шорохи, разговоры. Слово-- и ты убит, слово-- ушел от смерти. Миром правят слова...
Они бросились на него одновременно с грозным рыком, надеясь повалить его на пол, но он был меньше их и легко увернулся от первого, ушел от второго подставил подножку третьему. Нож просвистел возле его шеи, но он, заливисто хохоча, снова ворвался в общий бедлам, к которому подключились посетители, вышибалы и все те, кому охота размять косточки.
Бабы визжали и порывались разнять дерущихся. От их криков картина напрочь была испорчена. Вал некогда привил во сне любовь к уличным боям и сейчас, когда выпала возможность полюбоваться чем- то подобным, эти курицы изволят голосит, отчего стены содрогаются! Ну, что за люди!
Быстро шепнув: "Shuya", я пробралась между сцепленными мужиками к выходу, но Новичок возник у меня на проходе и схватив за руку, потащил за собой, поторапливая на ходу.
В первые минуты я была настолько удивлена, что даже не подумала его убить, а он, воспользовавшись этим, добежал до выхода и, не выпуская моей ладони, затащил в неприметный переулок.
Ладонь его была горячей, словно огонь. Но если огонь моего Вала грел, то этот обжигал. Я выдернула руку и прижала ее к груди. Если он до этого опасливо выглядывал из- за угла, то теперь повернулся ко мне всем корпусом и обиженно или разочарованно вглядывался в темноту под капюшоном.
-- Руки...они такие...неприятные, да? -- он грустно улыбнулся.
-- Нет, просто меня никогда не держали за руку. Это...необычно. -- честно ответила я, заметив за собой, что с этим парнем я могу говорить без утайки. Только Небеса мне свидетели, отчего такая уверенность в нем...
-- Я могу всегда держать тебя за руку. Тем более, у тебя такие красивые руки...