'Тотоша, галоши не в силах я жрать', - 
Сказал крокодил крокодилу. - 
'В них нету калорий, не надо мне врать...
Не съем я мясца - не быть живу!'

Тотоша печально ответил ему: 
'Наш батя, он был строгих правил...
Он хумансов жрать не велел никому - 
И нас кушать бяку заставил.'

Кокоша вздыхает, костями скрипя,
И смотрит на мир обречённо:
'Братишка, уйди! А то съем я тебя - 
И буду я тем огорчённый.'

Тотоша поплыл по течению вниз,
Пустив крокодиловы слёзы.
Потом оглянулся и крикнул: 'Крепись!
Вернусь - и добуду глюкозы...'

Глюкозы не добыл - но чела спиймал,
Ругался тот чел офигенно!
Напарник 'закуски' Сэрожу всё звал -
Тотоше начхать совершенно!

Брат с братом добычей делился щедрО -
И выжил Кокоша, в натуре!
Потом они вместе словили того,
Которого звали все Юрой...

Потом братья съели и Шуру на раз,
И Макс Эдуардыча тоже.
Создав же из мяса хумансов запас,
Решили добро приумножить.

Тачали в охотку они сапоги
Из кожи прекрасной и белой.
Их обувь со свистом ушла на торги,
В ней лапы совсем не свербели!

Когда Пол Форейтор попался им в пасть, 
Его сберегли для иного.
Тусовка за жало трепла подралась -
Из грызла хамла отставного!

Язык за хорошие деньги уплыл.
Вздыхали браты: 'Нет Чубайса...
За рыжий тот волос мильярд нам бы был,
Однако ж нет в жизнии щастья...'

Житьё у Кокоши вполне ничего,
И спит он в подводных хоромах.
Лишь изредка торкает в душу его,
То снятся Кокоше кондомы...