Аннотация: Рецензия на фильм Александра Велединского "Живой"
В последнее время наши кинокритики, не скупясь на эмоции и доводы, взахлеб ругают американское кино, в котором жизнь изображена слишком красиво и приторно, а показной патриотизм и политкорректность вызывают рвотный рефлекс. Между тем, на отечественный кинематографический конвейер поступает все больше фильмов, насквозь пропитанных национально-патриотическими идеями, наличие которых, кстати сказать, авторитетных кинокритиков очень восхищает.
Но вот проблема: чем больше смотришь эти идеалы современного русского кино, тем меньше хочется смотреть следующие. Дело в том, что сейчас практически любой русский фильм, в котором проскальзывает беспечный и жизнерадостный огонек, с размаху припечатывается к позорному столбу метким словом американщина. Например, фильм молодого режиссера Оксаны Бычковой "Питер FM" - чистой воды американщина. Потому что там настоящая русская жизнь не показана.
А вот недавно вышедший на российские экраны фильм Александра Велединского "Живой" - это не американщина, это совсем наоборот - прекрасный пример отечественной кинематографии. Жизнь в нем показана настоящая, бытовая, понятная любому русскому критику. Символов - море, великих идей - тоже не сосчитать. Правда, символы эти, часто бессодержательные, расположены в картине в строго хаотичном порядке, видимо, для поддержания интриги и поистине мистического настроения. Что же касается идей, то их команда Велединского позаимствовала у американского режиссера Джима Джармуша, автора фильма "Мертвец" ("The Dead Man", 1995), принесшего всемирную известность Джонни Деппу. Иными словами, Велединский решил сделать из американского "Мертвеца" русского "Живого", развернув знакомую идею последнего пути с учетом наших культурных и религиозных особенностей.
Первое, что сделал режиссер - это заменил ненавистного американского героя, интеллигентного студента-романтика в очках Уильяма Блейка (Джонни Депп), на русского солдата-контрактника Кира, пьющего от тоски водку (Андрей Чадов). Сценарий "Живого" (фильм получил на Кинотавре-2006 "Приз им. Г.Горина за лучший сценарий" и "Приз гильдии киноведов и кинокритиков России") поражает своей оригинальностью. Кир теряет в Чечне ногу и двух товарищей. Выписывается он из госпиталя с ощущением, что весь мир вокруг него - это мир подонков и обманщиков, а самый большой подонок и обманщик он сам. В последнем Кир себя окончательно убеждает, убив предназначенной в подарок другу шашкой попавшегося под горячую руку чиновника. Далее героя сбивает ночной внедорожник, но он встает, как ни в чем не бывало, и тут начинается у него другая жизнь: к нему приходят его товарищи-призраки, он "со жмуриками водку пьет" и слушает от них всякие байки про тот свет. В конце фильма конечно же выясняется, что Кир погиб под колесами той самой машины, но ведь, если бы не погиб, то про что же фильм снимать?
Фильм Велединского, как мешок картошкой, набит деформированными пошленькими идеями, за которыми ничего, кроме красивых слов, подчас и не стоит. Идеи противоречат друг другу, но режиссер не обременяет себя разъяснениями. По ходу фильма вопросы возникают, но остаются без ответа, перекрытые новыми вопросами.
Например, очень зыбко и неясно выражена христианская тематика фильма. Во-первых, почему товарищи-призраки, они же Ангелы Хранители главного героя, говорят, что после смерти ничего нет и Бога нет, а когда они исчезают, Кир обращается к Богу и Он посылает ему отца Сергия? Во-вторых, исходя из сюжета фильма, можно сделать вывод, что Господь дал герою шанс искупить свой грех (умышленное убийство!) и обрести покой. Однако мы видим, что Кир не только не хочет искупить свой грех и раскаяться, но напротив постоянно усугубляет свою вину: пьет, курит, матерится, бросает невесту, грязно совокупляется с первой встречной дамой. Он вообще больше озабочен материальной стороной дела: ему все равно в ад или в рай, лишь бы к ребятам поближе. "А что делать, если убил человека не на войне?", спрашивает он священника. "Раскаяться", отвечает ему тот, после чего Кир совершает ряд нелогичных действий - выбивает из рук священника молитвослов, ругается, дерется с ним - и убегает. О раскаянии речь даже не идет. Тем не менее, стоит отцу Сергию прочесть заупокойную молитву над могилой Кира, а, следовательно, насильно исповедовать его, как душа героя обретает покой и попадает именно туда, куда так хотела - к ребятам.
И в чем же мораль? Великая христианская идея о раскаянии и прощении в фильме "Живой" играет роль не более чем модного аксессуара.
Что касается самого отца Сергия, то его личность представляет собой отдельный интерес. По сюжету мы видим, что он ведет с собой серьезную внутреннюю борьбу: ему так непросто удержаться о того, чтобы не пить, не курить и не материться. Он пафосно сминает в руках сигарету, но пластиковый стаканчик с водкой... выпивает. Метания свои он объясняет тем, что рукоположен не далее как в воскресенье. Но ведь путь к службе в православной церкви лежит через долгие годы учения и воздержания, морального и физического. У человека, окончившего семинарию и утвердившегося в намерении посвятить себя церкви, просто не возникнет такой внутренней борьбы. Между тем, мы видим, что рукоположенный отец Сергий без малейших колебаний кладет на лопатки оскорбившего его одноногого солдата, не задумываясь ни о своем сане, ни о том, что поднял руку на калеку.
В целом фильм производит впечатление некоторой недоделанности, а местами даже элементарной неграмотности, не говоря уже о чисто технических, монтажных ляпах.
- Красная площадь: с одной стороны мы видим кремлевскую стену, с другой...крупный план Останкинской башни.
- Клуб "Точка" изнутри соответствует действительности, но снаружи совершенно на себя не похож.
- Странно, поездка на машине от одного до другого конца Москвы (с приличной скоростью) заняла у героев больше суток.
Обидно и жалко, что режиссер Велединский именно так представляет себе русскую культуру. Взяв от нее все самое гадкое, самое уголовное и неприятное, он превратил высокую идею мистического американского "Мертвеца" в живую русскую бытовуху с претензией на высокое. А вместо образованного индейца, читающего наизусть стихи Уильяма Блейка, нам предлагают прикольного солдатика с пулеметом, который цитирует Карлсона: "Я самое страшное приведение на свете!" и священника, у которого голос дрожит и фальшивит при чтении псалмов по усопшему.