1. Вступление. Великая Шахматная доска 15-го века.
Сравнивая политику или политическую историю с шахматами, мы не оригинальны. Говорят, что первое такое сравнение придумал сам изобретатель шахмат. Тем не менее, до сих пор политологические трактаты называют "Великая шахматная доска", а политические фигуры делятся на "условно черных" и "условно белых". И наша родная российская история и политика не исключение и никогда не была таковым!
15-й век от Рождества Христова это еще и начало Ренессанса- Высокого возрождения, "Нового расцвета наук, искусств и ремесел". И надо сказать, что на этом фоне и шахматная жизнь бурлила и била ключом. Поэтому в своем очерке мы хотим решить перед вами одну интересную, на наш взгляд, шахматную задачку, заданную русской историей. А шахматной её можно условно считать, потому, что обе "играющие стороны" должны были ходить только по правилам, но вот само количество фигур и допустимых ходов не всегда определялось строго оговоренными правилами.
Но, вне зависимости от того, кто победил бы в той игре, её результатом должно было стать важнейшее для нас, русских, историческое событие 15 века, а именно: объединение земель Русских, ибо в тот момент, когда партия разыгрывалась, на кону стояло именно это и только это. Исход той игры, по большому счету, мог только определить только то, кто в объединенной Руси станет победителем, а кто проигравшим..
Знаменитый русский историк Александр Зимин в своей книге "Витязь на распутье", посвященной исследованию событий того времени, писал: "Историку легче рассказать о том, как все происходило, чем понять, почему так произошло. Это тем более сложно, когда размышляешь о переходных эпохах, когда победившие правители "переписывали историю",
Странное замечание, не правда ли? А с другой стороны, мы видим, что перед нами интересная историческая задача. Попробуем вместе с ней разобраться.
В начале 15-го века, так же как и в начале 21-го, русские были разделенным народом. На территории Среднерусской равнины располагалось пять государственных образований, носящих наименование Великих княжеств и три государства, которые мы сейчас бы назвали республиками или демократиями. Во всех этих "странах", люди говорили по-русски. Самым влиятельным и густонаселенным государством было Великое княжество Литовское и Русское. Затем шла мощнейшая и огромнейшая по тем временам, заходящая на востоке аж за Урал, богатейшая Новгородская господа, она же Республика Святой Софии, никогда не знавшая татарского ига. И только на почетном третьем месте с большим отрывом условно стояло княжество Московское, и то только если считать по занимаемой им площади. Относительно количества населения и состояния экономики Московии в то время сказать, что-либо объективное очень и очень сложно. Причина этого банальна- слишком мало аутентичных документов.
2. Шахматная доска или небольшой экскурс в историческую политэкономию.
Из имеющихся документов становится понятно одно - в конце первой четверти 15 го века Москва вплотную столкнулась с угрозой серьезнейшего экономического кризиса. На территории Европейской России, как известно, нет никаких месторождений драгоценных металлов, ни серебра, ни тем более, золота. Стало быть, чеканить свою монету князья не могли. Крупная оптовая торговля носила характер бартера. А для мелких расчетов до сих пор на всей территории Руси металлические монеты заменяли шкурки белок и куниц- так называемые мордки и куны. Новгород вел крупную торговлю, имел практически монополию на европейском рынке пушнины и меда, а стало быть, имел активный внешнеторговый баланс. Поступления драгоценных металлов, прежде всего золота и серебра, были регулярные и значительные. В 1421 году новгородское вече приняло решение "поддержать активно растущую экономику Республики" и перейти полностью на расчеты в серебре. Из запасов республиканского серебра были отчеканены монеты, изображавшие Святую Софию, восседающую на небесном престоле, и торговля за несколько лет возросла в разы. По примеру Новгорода серебряные монеты стали чеканить в Твери и Рязани. Литва, получив на время прямой доступ к богемским серебряным рудникам, тоже не отставала от восточных соседей, и только Москва не могла перейти на новые деньги.
У Москвы попросту не было "девизного товара". Хлебом не торговали, мехами тоже. Московская низкосортная белка "клязема", то есть "клязьминская" не слишком ценилась на рынках Новгорода и Ганзы, да и мало её было. Ремесло на Москве не развито, транзитных торговых путей для взимания пошлины за провоз нет. Одна только митрополия имеет положительный баланс, да вот еще есть небольшие скважины, то есть солеварни на Нерехте и в Солигаличе.
Казалось бы, что именно вольный Великий Новгород, по канонам классической политэкономии, должен был стать главным собирателем русских земель, как центр кипучей экономической жизни. В его активе было членство в общеевропейских организациях, таких как Ганза, высокоразвитые торговля и ремесло, богатая казна, всеобщая грамотность и другие блага цивилизации, вплоть до мощеных тесом улиц и тротуаров. Тем не менее, Новгород свой исторический шанс упустил. Почему?
Было на Москве еще одно финансовое учреждение, имевшее большие обороты и обширную клиентуру, практически во всей Евразии. Название его в архивных документах не сохранилось, поэтому само его существование подвергается сомнению, но оно было и называлось вроде того: "Акционерное общество по взиманию ханской дани". Основателями сего богоугодного учреждения считают Московского князя Ивана Даниловича Калиту и его верного сподвижника боярина Андрея Кобылу, сына прусского рыцаря Гланды Камбилла.
Суть предприятия состояла вот в чем. Ханы хотели брать дань с Руси также как и с остальных своих улусов, наличными деньгами, то есть золотом или на худой конец серебром. Но как я говорил выше, месторождений драгметаллов на Русской равнине до сих пор не найдено. Серебро можно было получить только за счет внешней торговли. Многочисленные удельные князья-данники фактически могли брать только налоги "с сохи" тем, что дает земля, льном, рожью, теми же белками. В крайнем случае -меховыми кунами. В принципе, все это - есть товар. Но для того, чтобы превратить его в серебро, надо его продать. Продать на рынках того же Новгорода или Пскова. Московский князь и его ближние бояре, не выезжая из Москвы, обналичивая серебром дань, взимавшуюся с удельных князей, стали влиятельными кредиторами новгородских, псковских и ганзейских купцов. Между тем, размер дани величина практически постоянная, определенная один раз еще ханом Узбеком в семь тысяч серебряных рублей, а рыночная конъюнктура- вещь переменчивая как погода. Стало быть, сегодня мало прибыли, а завтра больше. Гарантировав себя от убытков при сдаче ханской дани, можно извлекать прибыль из торговли.
И вот так небольшой поток серебра устремился с берегов седого Волхова в низовья Волги и Дона, оседая в Москве, в сундуках акционеров. Ловкость рук и никакого мошенничества! Именно благодаря такому прекрасно организованному обороту драгметаллов, удельное княжество Москва между делом за полвека получил статус Великого. Правда при этом другие удельные князья- родовитые Рюриковичи, связавшиеся с этим банковским домом, беднели на глазах. Попав в зависимость от заимодавцев, они соглашались идти на любую службу, где платят регулярное жалованье. Так в Северной Руси распространилось сословие служилых князей.
Пока внутренний торг на всей Руси шел за куны и мордки, норма прибыли акционеров, ворочавших драгметаллами, была сверхвысокой. Но с введением на большей части Руси серебряной монеты, прибыли грандиозного предприятия резко упали, грозя разорением всему Московскому княжеству. Банк, просуществовавший больше 120 лет, съедали более молодые и агрессивные конкуренты. Требовались реформы. Но какова будет их программа, и кто станет реформатором-первым со времен Ивана Калиты?
В наши дни, предприятия, не приносящие прибыль, банкротят. По идее, можно было поступить также и нашим банком "Калита и Кобыла", что ни говори- сто двадцать лет возраст для бизнеса солидный. Собрать акционеров, посчитать баланс, выплатить долги, разделить оставшееся имущество и, -всем спасибо, всем до свидания! Был в правлении банка один человек, который и предлагал так поступить. Это был второй сын Дмитрия Донского- Юрий Дмитриевич удельный князь Звенигородский и Галичский. "Немного упорства и трудолюбия,"- утверждал князь и его бояре,- "и московская экономика поднимется за счет развития ремесел, освоения новых земель и избытка пустошей, строительства новых городов". Резонное возражение- основная миссия компании не была выполнена, причина, по которой она создавалась, не была ликвидирована, другими словами, в Золотую орду все еще надо было возить дань. Но у Юрия Дмитриевича на это счет был припасен достойный ответ
3. Король на доске. Юрий Звенигородский- князь русского Ренессанса.
За несколько лет до описываемых событий хан Большой орды Едигей бросил кочевать и укрепился на берегу Волги-Итиля в городе Великий Булгар.
Юрий Дмитриевич собрал сильное войско, пошел в поход на Булгар и одержал полную и безоговорочную победу. Его влияние и самое главное, влияние его сторонников на Москве с каждым днем возрастало. Вернулась к жизни идея его отца-Дмитрия Донского- идея союза русских князей и совместной борьбы за Землю Русскую. Почувствовалось и объективная необходимость объединения Руси. Оставался нерешенным лишь субъективный вопрос- найти такого объединителя.
Между тем, победитель Едигея развернул широкое строительство в своих удельных городах: Звенигороде, Костроме и Галиче Мерьском. Он занялся торговлей с новгородцами и даже генуэзцами, постепенно превращаясь в самого влиятельного русского князя.
Учтите, чуть раньше особо говорилось, что Москва в ту пору не могла похвастаться ни военной силой, ни политическим влиянием, ни какой-то особо изощренной и сверхдальновидной дипломатией, наподобие, византийской или венецианской. Проще говоря, вопреки последующим Карамзиным и Ключевским, Москве и всему правящему в ней княжескому дому невозможно было выступить в роли объединителя Руси, не рискуя надорваться. Дмитрий Донской за 30 лет до описываемых событий выступил инициатором создания добровольного союза русских князей, призванного бороться с Ордой. Инициатива Великого князя была жестоко наказана ханом Тохтамышем. И вот в теперь, любимый сын Донского- Юрий Дмитриевич, как настоящий патриот и трезвый прагматичный реалист, решил вернуться к отцовской идее и принялся деятельно решать поставленную задачу всеми доступными ему средствами. Дипломатическая служба Юрия Звенигородского стала усиленно искать ему союзников на Западе и на Востоке. Хотя по большому счету в то время западом была и громаднейшая Новгородская республика, но в первую очередь западом в ту грозную пору была мощнейшая Литва.
Литва- в 14-15-ом веках её называли медвежий край Европы! Но еще целых два века Литва будет крупнейшим государством "христианского мира". Литвой в ту пору прочно владел князь Витовт, называемый современниками и потомками не иначе как Великий Витовт.
Всем современникам было очевидно, что Витовт сам был не прочь вложиться в московскую недвижимость, сиречь прибрать к рукам всю Москву с окрестностями. Недаром же он так настоятельно и успешно сватал свою дочь Софью замуж за старшего брата Юрия- Василия Дмитриевича! Какая позиция в Кремле сильнее и крепче терема великой княгини? Так чья же возьмет? Патриот и государственный деятель, вооруженный идеей национального объединения или пришлая княгиня, представляющая эгоистические интересы, по большому счету, чужого и агрессивного государства- Литвы.
Но несмотря ни на что- дорогу осилит идущий, и Юрий Дмитриевич нашел надежного, сильного и верного союзника и в самой Литве. Это была настоящая удача всей жизни. И мы увидим, что первое, пусть кратковременное, объединение всех Русских земель со времен Киевской Руси, состоялось именно благодаря этому союзу звенигородского князя Юрия Дмитриевича из московской ветви династии Рюриковичей с волынским князем Свидригайло Ольгердовичем из литовской династии Гедеминовичей.
Они были очень похожи- эти два князя. Деятельные, упорные, умеющие ставить цели и добиваться их- настоящие воители без страха и упрека. Они умели, как никто другой из их современников собирать войска и водить их на битвы, одерживать победы и не ведать никаких поражений. И еще одно обстоятельство объединяло двух князей: они оба имели право занять престолы своих княжеств после их нынешних владельцев. Это обстоятельство и оказалось роковым и в судьбе князей и в нашей родной истории. Князья-союзники безоговорочно собирались воспользоваться своим законным правом, но их противники сделали это право лишь ставкой в своей не совсем чистой игре. Так попробуем же проследить за основными ходами и комбинациями той Большой Игры на Великой Шахматной Доске.
4. Дебют Большой игры
Практически сразу после смерти Великого князя Василия Дмитриевича его сын Василий Васильевич был венчан на Великое княжество митрополитом Фотием. С этим венчанием связано первое летописное упоминание о знаменитой ныне Шапке Мономаха.
Её появление очень примечательный штрих в русской истории! Сейчас для нас, живущих в 21 веке, Шапка Мономаха, по меньшей мере, - историческая реликвия, а по большей- один из важнейших символов русского монархизма, его преемственности византийской традиции. Но на самом деле, в отношении значения венчания ею Василия Васильевича у современных историков вопросов больше чем ответов.
Стоп! Преемственности власти? Это и есть первый вопрос! Что такое преемственность власти?
По законам Божеским и человеческим, преемственность власти определяется соблюдением законности во время её перехода от предшественника к последователю. А чем определяется законность? При республиканско-демократической форме правления законность определяется большинством голосов во время голосования, при монархии - правом наследования.
Русь, точнее династия Рюриковичей, с 11-го века имела особый порядок наследования княжеской власти, именуемый "Княжеской лествицей". Власть переходила не от отца к сыну, а от старшего брата к младшему. Покойный Василий Дмитриевич был старшим сыном Дмитрия Донского, а Юрий Дмитриевич Звенигородский - следующим за ним по рождению. То есть, согласно закону, он должен был наследовать Великое княжество.
Тем не менее, в Кремле решили достать забытую Шапку Мономаха, повенчать на княжество малолетнего сына Василия Дмитриевича- Василия Васильевича, и потребовать присяги на верность новому князю от бояр и удельных князей.
Историки и искусствоведы затрудняются сказать, существовала ли Шапка Мономаха до 1425 года вообще? А если существовала, то где она была четыре века? Кто-то из советских реставраторов взял Шапку Мономаха из Оружейной палаты и разобрал её по деталям. Оказывается, оторочка из соболиного меха и золотое навершие с крестом очень легко снимаются. А без этих украшений русская реликвия своим видом очень-очень похожа на ... среднеазиатскую тюбетейку. Вот тебе и символ русского монархизма!
Предположим, Шапка Мономаха все эти годы пылилась в одном из кованых железом дубовых сундуков великокняжеской казны. Резонный вопрос: а могла ли тюбетейка оказаться в казне до монгольского ига, или хотя бы до Куликовской битвы? Ведь, согласно легенде, Владимир Мономах княживший за 150 лет до несчастной для русских битвы на Калке, получил Шапку в дар от своего тестя- византийского императора Константина Мономаха. Хотя кто знает... Может быть, правильный ответ в том, что византийские придворные модельеры гениально предвосхитили фасоны, модные в татарских степях, спустя почти 300 лет! Тогда есть чему у них поучиться, не правда ли, господин Юдашкин?!
На законного претендента, каковым считал себя Юрий Дмитриевич, такая, на его взгляд, сомнительная реликвия не подействовала. Если быть точнее, требование принести присягу племяннику, он воспринял как вызов, как и положено воину. Уже в конце того злополучного февраля 1425 года, собрав семью и верную дружину, он оставил любимый, но такой близкий и от Москвы, и от Литвы, Звенигород, и отправился на Север в город Галич Мерьский готовиться к серьезной борьбе за престол.
Всю весну он потратил на сбор и подготовку ополчений. Поход предстоял серьезный, войска готовились так же, как если бы предстояло воевать с самим Витовтом Литовским. Но для той Большой игры все эти приготовления были лишь расстановкой фигур на Великой Шахматной доске удельной Руси.
Кстати, психологический фокус шахматной игры- кто сделает первый ход, тот и играет белыми.
Первый ход сделал московский двор. Он снова послал Юрию Дмитриевичу требование принести присягу. Требование повез сын героя Куликовской битвы Осляби Акинфий Ослебятев. Но гордый князь не принял его, Ослебятев лишь увидел грозный строй пешек, ощетинившихся острыми копьями. Таково было начало партии, таков был дебют Игры.
Не секрет, что главной задачей каждого хорошего игрока в шахматном дебюте является так называемое "развитие фигур". То есть, выведение "тяжелых" фигур вперед строя пешек, при этом желательнее всего захватить центральные 4 клетки доски. Первой фигурой, начинающей "развитие" по ходу партии обычно является "конь" или, как в нашем случае, "слон".
В образовавшийся в строе "условно белых" пешек проем устремился удар этой мощной и подвижной фигуры, грозя лишить противника самых ценных фигур прямо в начале такой важной партии. Слоны, как известно, в наших скромных широтах не обитают, они у нас редкие гости с юга. Южным гостем на нашей доске был и митрополит всея Руси Фотий. Грек по рождению, он был рукоположен в русские митрополиты константинопольским патриархом сразу после смерти митрополита Киприана в 1406 году, но появился в Москве только через 4 года в 1410 году. Его местонахождение в эти четыре года историкам неизвестно, хотя может святитель просто ездил молиться по глухим далеким монастырям. Что ни говори -назначение ответственное, сил, в том числе и духовных, надо ой как много! Но в рассматриваемые нами годы его выпадение из поля зрения уже далекое прошлое. Он прочно восседает на престоле первосвятителя Московского, Киевского и всея Руси, и он же, фактически, глава Московского правительства после смерти старшего сына Дмитрия Донского -Василия Дмитриевича.
И вот митрополит по воле Софьи Витовтовны, вдовы Василия Дмитриевича и матери Василия Васильевича, в начале лета, обещавшего быть жарким, отправился в Галич Мерьский за Юрием Дмитриевичем. Летописец из окружения Фотия писал: "...ездил митрополит на Кострому и в Галич ко князю Юрыо и пакы на Кострому и во Володимер к празнику, а из Володимера на Моськву". На Рождество Иоанна Предтечи (24 июня) Фотий добрался до Галича. Тот же московский летописец пишет, что князь Юрий Дмитриевич "собра вотчину свою" и встретил Фотия "з детми своими и с боляры, и с лучшими людьми своими, а чернь всю собра из градов своих и волостей, и из сел, и из деревень, и бысть их многое множество. Постави их на горе от града с приезда митрополича, кажючи ему многих людей своих". То есть, отметил приезд митрополита-посланца потенциального противника, то ли парадом, то ли генеральным смотром своих ополчений. Хитроумный же грек Фотий помолился в соборной церкви Преображения, что у озера на Подоле, а затем, выйдя, посмотрел на народ, "иже на горе стояще", и сказал князю Юрию с иронией: "...сыну, не видах столико много воинов в овчих шкурах, ибо вси бо бяху в сермягах".
Летописец, а вслед за ним и многие историки, воспринимает эти слова буквально. Тот же упоминавшийся нами А. Зимин пишет: "Князь хотел показать, сколь много было сил в его распоряжении, "а святитель в глум сии вмени себе". Кто-то домысливает, мол, не могут простые мужики в сермягах сравниться с профессиональными воинами из Москвы. Но, забегая вперед, замечу, - большая часть профессионального войска Московско-Владимирского княжества находилась именно здесь, в Галиче "на горе стояша", прикрывая Москву от набега основных татарских сил, осевших в древнебулгарских городах Верхнего Поволжья. Собственно, Москву на тот момент защищали четыре тысячи служилых татар, перешедших с литовской службы на московскую в составе "личной гвардии" Софьи Витовтовны.
Так что же на самом деле означала эта фраза первосвятителя? Как вы себе представляете у нас в средней полосе человека 24 июня одетого в овчинный тулуп? А целую армию? Или князь Юрий Дмитриевич, как полководец, действительно обладал таким непререкаемым авторитетом, что по его приказу все воины в жаркий июньский день нарядились в меха, либо...?
У меня есть собственная гипотеза, что хотел сказать митрополит Фотий. Вспомним, он же был грек. И почему бы ему не говорить по-гречески, все-таки у нас идет начало эпохи Возрождения, греческий язык -язык образованных людей. Согласны? Если да, то тогда, берем в руки греческий словарь, открываем и переводим. "Много воинов" звучит как "полилохи"! Интересное словечко, продолжим дальше "в овечьих шкурах"- нет! Извините! Словосочетание "дермата про...бата "- настоящая лингвошокирующая фраза! Митрополит Фотий к тому моменту 15 лет жил в России и наверняка должен был знать некоторые русские слова, не относящиеся к богослужению, и сейчас использовал их, публично понося ими владетельного князя Галича.
Неудивительно, что после таких слов о мире, или как тогда говорили "докончании", не могло идти и речи. Война?! Гражданская война?! Таков был вполне реальный результат дипломатической миссии первосвятителя Русского. Фотий второпях засобирался назад в Москву. Хотя посол на Руси давно уже считался неприкосновенным, была еще и другая причина заставлявшая его ускорить возвращение домой.
Князь Василий Дмитриевич умер от "черной оспы". Её эпидемия бушевала на Москве, но в Галич, отстоящий от неё на 400 верст к северу, болезнь к началу лета 1425 года еще не дошла. В свите Фотия за время его пастырской поездки от оспы скончалось два человека. Несомненно, были еще зараженные священнослужители. Они проводили службы в церквях Галича Мерьского, и благочестивые галичане причащались от них, целовали гостящим у них священникам руки, одежды, кресты и, следовательно, заражались. Инкубационный период оспы- 8-12 дней.
По отъезду митрополита в городе начался мор. Войны и болезни как известно- наказания от Господа. За что? Как не вспомнить слова псалмопевца Давида : "Господь противиться гордым, а смиренным дает благодать". А что есть желание князя, получить принадлежащее ему по праву? Конечно, это же и есть проявление гордыни!
Вот так в простоте душевной рассудил и Юрий Дмитриевич со своими советниками и послал своих бояр вдогонку за Фотием. Бактериологическая атака удалась! Или психологическая операция? Или ... трезвый политический расчет, который всегда отличал ум Юрия Дмитриевича? Да! Он спланировал более изящную комбинацию!
Галичские бояре догнали Фотия в селе Пасынкове. Переговоры продолжились. Вскоре в Пасынково прибыл и сам князь Юрий. Во время нового раунда переговоров Фотий продолжал настаивать на заключении докончания на условиях Софьи Витовтовны, якобы "чтобы не было кровопролитна межи их с великим князем". Но в такой прямолинейной позиции "литовской партии" было одно очень слабое звено. Пока орде платили дань, Московско-Владимирский Великокняжеский престол формально считался ордынским леном. Князь все еще был вассалом хана Золотой Орды. Венчание же Василия Васильевича произошло без какой-либо санкции ордынского царя. Логично, что этот факт в "правильном изложении" мог вызвать неудовольствие хана, что угрожало серьезными неприятностями не только малолетнему "самозванцу", но, и в первую очередь, всем тем, кто поставил его княжить без спросу.
Другими словами, не только у Софьи Витовтовны, но и даже у её отца Великого Князя Литовского Витовта Кейстутовича могли возникнуть серьезные проблемы с Золотой Ордой. Причем более, чем серьезные. Победитель Тевтонцев Витовт неоднократно бывал бит татарами, одна битва на Ворскле чего стоит! И до конца жизни, будучи общепризнанным и уважаемым в Европе рыцарем, сеньором и сувереном, он оставался татарским данником.
На этом-то и решился сыграть старший в роду Дмитрия Донского. Если
-->
Витовт лишил Галичско-Звенигородского князя его законного наследства, то сам Юрий оставлял за собой право угрожать Витовту полной потерей последним его родной Литвы! Для этого князю надо было только столкнуть лбами Литву и Орду. А чтобы это столкновение произошло бы наверняка, и было составлено письменное докончание, что после смерти престарелого деда Василия Васильевича, суд о Великом княжении поручался бы самому хану Золотой орды.[Author:G]
5.. Кто будет чемпионом шахматного турнира? Европейские амбиции Гедеминовичей
Если Русь встретила 15 век разделенной, то Европа, напротив, была объединенной. По крайней мере, формальные структуры единой Европы, или как тогда говорили, "христианского мира" существовали и функционировали. Так, в Европе было единое общеевропейское военное командование в лице императора Западной Римской империи- прямого потомка Карла Великого. Была объединенная организация по гуманитарному сотрудничеству- Римско-католическая церковь. Правда, тут было немножко сложно и запутанно, потому, что пап тогда было трое, но это сейчас уже мелочи. Серия общеевропейских саммитов, названных Вселенскими соборами, благополучно решила эту проблему. Естественно, в духе прогресса и гуманизма. Было единое "римское право", восходящее к кодексу Юстиниана, следствием из которого стали единое законодательное пространство и единообразная структура муниципального самоуправления. Кстати, еще тогда процветали "наднациональные" Университеты, объединенные в "единую образовательную сеть" с помощью такой же наднациональной "республики ученых", общавшейся на общеевропейском языке средневековой латыни.
Завершающаяся Столетняя война и турецкая экспансия делали актуальной дискуссию о неизбежности расширения единой Европы на Восток. В начале 15 века литовская династия Гедеминовичей находилась в стадии активного роста, с каждым мигом стремительно приближаясь к своему расцвету. Поэтому, услышав слова "дискуссия" и "расширение Европы", Гедеминовичи откликнулись с энтузиазмом: "Объединенная Европа? Это ж здорово!"
Литовские князья считали такую дискуссию однозначно полезной для общего развития. Прежде всего, с точки зрения расширения собственных владений и на Западе и на том же Востоке, а, посему, решили принять в обсуждении самое активное участие. Давайте-ка узнаем подробнее, о чем шел разговор?
Если наш первый русский князь Рюрик, - младший современник Карла Великого, то с
-->
амый молодой в 15 веке пору правящий дом Европы- литовская династия Гедеминовичей [Author:G]
мог похвастаться от силы полутора веками правления в своем Великом княжестве. Саксонский писатель Иоанн Фалькенберг, нанятый тевтонскими рыцарями, желая посильнее унизить неродовитых литовцев, называл их обидным для княжеского достоинства прозвищем "дети конюха", мол, юный литовец Гедеминас был княжеским конюхом, убил своего старого князя и женился на его молодой вдове. С тех пор этот сюжет, на самом деле, восходящий к основателю истории-Геродоту, время от времени возникает в романтической литературе, но факт тот, что основатель династии- Гедеминас был всего-навсего дедом литовского Витовта, Ягайло Польского и Свидригайло, ну и заодно прапрадедом одного из наших соперников- Василия Васильевича Московского.
Витовт Великий уверенной рукой вел свой государственный корабль. Он правил исторической Литвой, Жмудью и большей частью Киевской Руси, посылал военные экспедиции в Чехию, в Пруссию, в Крым. Его двоюродный брат Ягайло укрепился в Польше, Мазовии, претендовал на историческую Молдавию и русское Подолье. А вот младший брат Ягайлы - один из сильнейших полководцев своего времени, Свидригайло остался практически без удела. Быть младшим братом- значит быть вычеркнутым из списка претендентов на власть, это злая судьба! Несомненные политические и военные таланты Ольгердовича пропадали зря, и борясь со скукой, благородный принц Свидригайло стал искателем удачи и подвигов, постоянно ввязывался в военные, а иногда и в политические авантюры. Средневековый антураж, байронический образ, запутанные перипетии судьбы, что еще надо, что бы стать, скажем, в 19 веке, героем романтической литературы, как например, тот же Ягайло? Тем не менее, этого не случилось. И тому в польско-литовской истории были весьма серьезные причины. Какие же? Вопрос отнюдь не праздный, и мы потом попробуем дать ответ на него.
Для того, что бы понять это, снова вернемся к "дедушке Витовту". Вот кого в 15-ом веке можно было назвать настоящим "Отцом народов". Этот человек подчинил своему влиянию практически всю Восточную Европу. Держава Витовта простиралась от Балтийского моря на севере до Черного моря на юге. Западная граница была, скажем так, чуть-чуть западнее, соответствующей границы Российской империи в 1913 году, а восточная шла практически по верховьям Оки и доходила до Можайска, что в современной Московской области.
В этой державе разных народов жило не менее дюжины. Литовцы, русские, жемайты, евреи, татары, немцы, молдаване составляли самые заметные этнические группы в Великом княжестве Литовском. Именно здесь и именно в это время, видимо, в первый раз в истории, русский стал "языком межнационального общения".
Хотя на военной службе состояли представители всех национальностей, для столь активной внешней политики, которую вело Великое княжество, людей в войске постоянно не хватало. Поэтому Витовт широко практиковал найм к себе на службу татар из Крыма и Дикого Поля. Служилые татары составляли одну из самых боеспособных частей литовской кавалерии. Литовец по-татарски-"липан", а татарин на литовской службе-"подлипан". Это слово мы еще несколько раз услышим.
Если судить только по географической карте, то политические успехи Ягайло показались бы гораздо скромнее Витовтовых. Получив с помощью династического брака корону Польши, Ягайло с помощью такой же удачной династической политики сумел присоединить дотоле независимую Мазовию и несколько замков в Подолии, что в современной Украине. Конечно, удачные войны с Тевтонским орденом, в том числе, и знаменитая битва при Грюнвальде вознесли на недосягаемую высоту авторитет Ягайло среди своих польских подданных. Но, посмотрим правде в глаза, у Ягайло в итоге получилось государство, пусть и с развитой по тем временам экономикой, но средних размеров, если не скромных, этнически однородное, но со множеством пограничных споров и, притом, зажатое между сильными и опасными соседями. Вот собственно и все. Кроме одного малозаметного сейчас "но", которое составляло главную суть восточноевропейской политики в начале 15-го века!
Не забываем, что в нашей объединенной Европе шла эпоха самого махрового феодализма, а в эту эпоху если не все, то многое определяло место человека на феодальной лестнице. Так, Польша была давно включена в общеевропейские структуры и имела статус полноправного королевства, а Ягайло, соответственно был её королем. А Литва была Великим княжеством, соответственно Витовт мог быть только князем, то есть герцогом, а никак не королем. Пока в Западной церкви царил Великий раскол; кузены Гедеминовичи вершили свою политику, невзирая на титулы. Но вот в 1415 году состоялся Констанцкий собор, пепел Яна Гуса и Иеронима Пражского был развеян по ветру и новоявленный римский папа Мартин 5-й в своих буллах стал постоянно указывать Витовту на его место: "Герцог-вассал короля, пусть он и сильнее последнего". Другими словами, Витовту, как воздух нужна была королевская корона, и не хуже, чем у двоюродного братца. Витовт мечтал о создании сильного многонационального русско-литовского королевства с единой и зависимой от его власти церковью. В принципе, у него тогда было три, сравнительно законных способа, получить необходимый ему венец. И он все три использовал ...
Первый способ- законным образом отобрать польскую корону у Ягайло. Оба Гедеминовича к началу 20-х годов 15 века были уже людьми в возрасте, а сыновей не имел ни один. Для нашей истории важно, что речь шла именно о сыновьях, а не просто о потомках мужского пола, ибо таковой как раз у Витовта, в отличие от Ягайло, имелся- родной внук от единственной дочери Софьи- малолетний Великий князь Московский и Владимирский Василий Васильевич. Двоюродные братья Гедеминовичи заключили, как выразились бы юристы, аллеаторную сделку, то есть сделку с элементом случайности. Истово помолившись и в католической церкви, и в литовской дубраве, Ягайло и Витовт договорились, что если в оставшееся им от жизни время у кого-либо из них появится сын, то он то и унаследует оба государства и, соответственно, польскую корону. Договорившись об этом, пожилые и свободные монархи сломя головы бросились на поиски очередных невест , и, надо сказать, на этом поприще успех традиционно сопутствовал Ягайло. Женившись на дочери русского князя Ольшанского- Софии, он получил от неё аж трех сыновей, в том числе и будущего короля объединенной Речи Посполитой- Казимира Ягайловича.
Вторым способом стать королем была для Витовта возможность заполучить королевский престол, освободившийся по какой-либо причине. Таковой в то время имелся - в Чехии. После смерти в 1419 году короля Карла 4-го из Люксембургской династии, престол был свободен. На него претендовал только брат Карла Сигизмунд-император Германии и король Венгрии, но пражский магистрат не захотел отдавать корону тому, кто приказал сжечь чешских богословов Яна Гуса и Иеронима Пражского. В стране началось восстание гуситов, которое Витовт воспринял как исторический шанс Литвы.
Иероним Пражский был тем самым католическим миссионером, который за тридцать лет до этого первый раз крестил самого Витовта и его семью. Мало того, он написал первые литовские книги на латинице, а еще он дал Витовту его первое латинское имя -Витольд, или по-чешски Витт. Так литовский князь стал тезоимеником легендарного просветителя чехов, в честь которого главный собор Праги зовется собором Святого Витта.
Пусть Витовт потом переходил в православие, в язычество и снова возвращался в лоно католической церкви, теперь уже под именем Александра. Пусть Витовт молчал в дни проведения Констанцкого Вселенского собора, осудившего Гуса и Иеронима. Пусть неизвестны и какие-нибудь письма и петиции Витовта, написанные в защиту своего первокрестителя, но, спустя буквально пять лет, Витовт развивает поразительную активность по защите идей гуситства.
Ян Гус проповедовал причащение обоими видами, то есть и хлебом и вином, как это принято в восточном православии. Констанцкий собор счел это учение страшной ересью. Знаменем гуситов стала красная чаша с вином на черном полотнище. Новое учение, носило яркую национальную окраску. Против еретиков-гуситов император Сигизмунд Люксембург и папа Мартин объявили в 1421 году крестовый поход. Под знаком чаши чешские ополченцы, придумавшие новую для Средневековья тактику ведения войны- боевые повозки- вагенбурги, побеждали лучшие рыцарские войска двунадесяти государств Европы. Немецкие дворяне, и часть чешских, оставшихся верными католицизму, с помощью монахов организовали настоящую партизанскую войну против горожан, принявших учение магистра Яна. Кровь лилась рекой, но для Витовта самый главный смысл всех этих событий состоял в том, что корона чешского короля фактически находилась распоряжении пражского магистрата, и получить её мог только тот, кого пражане признали бы своим королем. От Витовта- Витта требовалось только одно- собственная популярность в Чехии.
Для обретения таковой им было снаряжено большое по тем временам войско -5 тысяч тяжелых всадников, по большей части русских и православных литовцев, под командованием православного литовского князя Сигизмунда Корибутовича, и это войско было послано "выполнять интернациональный долг в братскую Чехию". В этом деле засветился и вечный внутренний супостат Витовта- Свидригайло. Сигизмунд Корибутович был последнего племянником, а основу экспедиционного корпуса фактически составляли волынцы- вассалы неутомимого и воинственного Ольгердовича. Видимо, кузены Гедеминовичи, несмотря на 40 лет упорного соперничества пришли к консенсусу: для вхождения в Европу Литве нужна настоящая европейская корона, и точка!
Для обоснования своих прав на чешскую и литовскую короны Витовт поступил вполне в соответствии с нашими представлениями о европейской культуре и цивилизации: он нанял двух профессоров права из Парижской Сорбонны и Болонского университета. Они отстаивали интересы своего великого клиента перед объединенной Европой. Видимо, эти профессора-гуманисты подсказали Витовту третий способ обзавестись королевским титулом- стать вассалом папы или императора.
Казалось бы, чешская экспедиция Корибутовича, его успешная борьба против имперских рыцарей, отсекала Витовту такую возможность, но литовскому князю определенным образом повезло и тут. Императору Сигизмунду Люксембургу потребовалось, как следует проучить слишком зазнавшихся тевтонских рыцарей. Он обратился за помощью к королю Ягайло и поехал в Польшу с официальным визитом. Ягайло устроил императору роскошную охоту в Беловежской Пуще.
По опыту Грюнвальдской битвы Ягайло знал, что вести серьезный разговор о военной экспедиции против Тевтонского ордена без литовского князя не имело никакого смысла. Поэтому третьим венценосным охотником стал Витовт. Не в первый и не в последний раз за разговором в Беловежской пуще решались судьбы народов Восточной Европы. Из состоявшегося разговора император, отнюдь не в впервые общавшийся с Ягайло и мало того, приходившийся ему свояком, сделал интересный вывод: "Польский король человек простоватый, и не может сделать шагу без совета мудрого и сведущего герцога Литвы. Поэтому что бы привлечь поляков на свою сторону надо бы наладить отношения с Витовтом".
Уже вернувшись в Германию, император прознал о несчастье Великого князя, судьбой лишенного подобающей ему короны, и решил выступить избавителем Литвы от польских притязаний. В 1428 году Сигизмунд Люксембург дал свое согласие признать Витовта королем Литвы и назначил коронацию на следующий год. Торжествующий Витовт, готовясь к возложению венца, собрал в Тракае "съезд королей" на который приехали: король шведский, король польский, господарь молдавский, гроссмейстер тевтонский, посадник новгородский, посадник псковский, Великий князь Тверской, Великий князь Рязанский и Великий князь Московский, по совместительству, родной внук виновника торжества, и возможно, прямой его наследник. Были здесь послы от папы римского, константинопольского императора и крымского хана. Со дня на день ждали только послов Сигизмунда, которые должны были привезти долгожданную корону. После бесконечной череды торжеств, пиров и празднеств, стало известно, что императорских послов задержали польские пограничники и приказали им повернуть назад. Поняв, что это окончание торжества, гости разъехались по домам.
Возмущенный Витовт, несмотря на прямой запрет папских булл, через голову Ягайло стал бомбардировать Сигизмунда дипломатическими нотами. И Сигизмунд не обинуясь дал ответ. Теперь император был даже согласен на то, чтобы Витовт короновался короной сделанной в Литве, а он, Сигизмунд, признал бы коронацию соответствующим декретом.
Витовт так и решил поступить. Сначала он назначил свою коронацию на 8-е августа 1430 года. Но к этой дате никого из вновь приглашенных королей и князей в Тракае не оказалось. Новоявленный король перенес дату коронации на 21 сентября. Удостоверившись, что гости потихоньку прибывают на саммит, старый князь поехал на охоту. Но 20 сентября он очень неудачно упал с лошади и сломал ногу. От перелома началась гангрена и 20 октября Витовт Великий умер в мучениях. Ему было ровно 80 лет. Несостоявшаяся коронация превратилась в похороны.
--
Ферзь или ладья? Великий боярин Иван Всеволожский и "суд о великом княжении"
Итак, Витовт умер. Но Юрий Дмитриевич и Василий Васильевич милостью Божьей были живы и здоровы. Докончание, подписанное ими пять лет назад, относило суд между дядей и племянником на время, которое должно будет наступить после смерти Витовта Литовского. Судьей, правомочным решить спор по справедливости, оба князя признали хана Золотой орды, коим в то время был Улу-Магомет.
Поняв, что час настал, истец и ответчик засобирались на суд. Я думаю, вам понятно, что прошедшие пять лет Юрий Дмитриевич даром не терял. Правда появилась новая трудность- теперь, после смерти Витовта, Улу-Магомета нельзя было назвать непредвзятым судьей. Поэтому князем было собрано пять возов с грамотами, подтверждавшими его, казалось бы, неоспоримое право на княжение. Еще им была подготовлена команда бояр сведущих в законодательстве в главе с Семеном Морозовым, ими была выработана жесткая непреодолимая соперником линия защиты. "Суд о великом княжении" должен был стать "процессом века".
Это понимали и в Москве. Подготовка к процессу была поручена блестящему русскому законоведу и оратору- Ивану Дмитриевичу Всеволожскому. Понимая сложность и полную судебную бесперспективность поручаемого ему дела, Иван Дмитриевич, как и современный адвокат в подобном случае, затребовал за работу безумно большой гонорар, причем в том случае гонорар равнялся... трем годовым бюджетам Москвы. Наверное, расчет был на то, что пятнадцатилетний Великий князь просто не согласится на такую огромную сумму и откажется от услуг Всеволожского. Но боярин недооценил княгиню-мать. Софья Витовтовна по опыту отца знала цену хорошему адвокату-международнику и, неожиданно, согласилась на сделку. Все остальное было делом техники.
Иван Дмитриевич в конце 1430 года вместо митрополита Фотия был назначен Великим боярином и первым из "Великих бояр" получил право "судить и по городам сажать судей". До этого законным судьей мог быть только князь, урожденный Рюрикович, судивший по Русской правде и обычаям (по старине и пошлине). На протяжении веков именно судебные сборы, пошлины и пени составляли основной доход княжеской казны. Теперь же весь этот доход отправился прямиком в казну новоиспеченного Великого боярина.
Но гордые и родовитые князья Рюриковичи были не согласны с новыми порядками, объявили забастовку и отказывались судить. Разбойники и воры обнаглели от безнаказанности. Преступность росла как снежный ком. Чтобы как-то выйти из ситуации пришлось назначать судей из незнатных приказных дьяков, выборных и губных старост и прочих простолюдинов. Для того, чтобы хоть как-то наладить систему нового суда, Ивану Дмитриевичу пришлось написать специальное пособие для вновь назначаемых им судей- первый московский Судебник. Эта книга представляла собой сборник наиболее типичных судебных случаев и давала способы их решения, но никоим образом не затрагивала такие вопросы как источники права, государственное устройство, организация власти, то есть, то, что составляет собственно предмет юриспруденции.
Решению этих вопросов была посвящена другая работа Ивана Дмитриевича - не прекращавшаяся им в течение двух лет ни на минуту подготовка к грядущему "суду о Великом княжении". С юридической точки зрения, истцу- то есть, Юрию Дмитриевичу надо было только сослаться на законы "Лествицы" и доказать собственное происхождение от Рюрика и Дмитрия Донского. Отстаивая интересы ответчика, Всеволожский построил свою линию на известной в то время юридической коллизии, из той же "Княжеской лествицы". Древнерусский закон предусматривал возможность того, что владетельный князь в своем доме может изменить порядок наследования власти. Ведь каждый князь был вольным и независимым человеком, никто не мог запретить ему уйти на службу в другие страны или послать дружину завоевывать Альфа Центавра. Такое изменение порядка наследования сопровождалось выделением земель князя в отдельный удел, а удельный князь уже не мог зваться Великим. Эта практика организации независимых уделов была широко распространена в домонгольское время и запутанность сложившихся тогда отношений между уделами до сих пор приводит исследователя в замешательство.
Но как раз тут в области таких запутанных имущественных правоотношений и споров Великий боярин чувствовал себя как рыба в воде, как и полагается хорошему профессионалу-юристу. Вместо пяти возов пергамента, Иван Дмитриевич вооружился только двумя документами- завещаниями, или как тогда говорили, "духовными грамотами" Дмитрия Донского и его сына Василия Дмитриевича.
И вот, наконец, ханский суд!
Улу-Магомет полгода заседал в окружении мурз и темников, решая судьбу двух русских князей- дяди и племянника. Разобрать пять возов документов, тем более обработанных командой квалифицированных юристов, дело нелегкое. Но даже такой подготовки не хватило для того, чтобы перебить неотразимую аргументацию Всеволожского: "князь в своем доме может изменить порядок наследования власти по своей воле". Великий боярин предъявлял в доказательство два упомянутых завещания. Ни Семен Морозов, ни князь Юрий не могли оспорить непосредственно сами завещания. Спор шел вокруг тонкостей толкования формулировок духовных грамот. По Всеволожскому выходило, что завещания и есть прецедент упомянутого изменения порядка наследования, Василий Дмитриевич, составляя завещание, выделял своему сыну Василию Васильевичу Москву в удельное владение, равно, как, например, Коломну. Но, следуя этой логике, получалось, что Московское Великое княжество должно быть разделено и потерять статус Великого. Юрий Дмитриевич на это разделение пойти не мог, так же как правители Москвы не могли пойти на разделение казны и доходов от сбора ордынской дани. Процесс затягивался, а между тем наступала зима. Хану и его приближенным надо было откочевывать к югу- хозяйственные дела тоже были заботой хана Золотой орды. Но вынести законное решение в пользу Юрия было невозможно.
Улу-Магомет резонно и обосновано предполагал, что восшествие Юрия на Московский престол означало изменение баланса сил в Восточной Европе, и приговор Золотой орде как государству. Поясним его логику. Основные кочевья Орды находились между реками бассейнов Черного и Каспийского морей. Моря и Кавказский хребет образовывали естественную южную границу Орды. На севере и западе таких надежных естественных границ не было, и Орда граничила с богатым, правда, мирным и единоверным Булгаром, непокорной и воинственной русской Рязанью и пока еще полувассальной Москвой. На западной же границе была мощнейшая Литва, собирающаяся в самый настоящий крестовый поход против неверных турок. Мало того, Великим князем Литвы стал... Свидригайло правитель, который не сильно скрывал ни свой союз с пражскими чашниками, ни такой же стратегический союз с Юрием Дмитриевичем. Вот такая коллизия могла получиться: в поволжских и донских степях появились бы русские витязи, литовские тяжелые пехотинцы и чешские вагенбурги. Улу-Магомет, наверное, просыпался в холодном поту, представляя то, как три союзных армии пойдут через его Ордынские степи к Кавказскому хребту, нацеливаясь на турецкие тылы. Война против трех союзников неизбежно сломала бы Орду.
Хотя, надо заметить, в Орде не было единого мнения на сей счет. Так, например, крымскому мурзе Ширин-Тегину, идея крестового похода против турок, недавно успешно освоивших богатейшие земли Восточно-римской империи, показалась разумной и перспективной. Там где трое- всегда можно найти местечко для четвертого. Почему бы татарам тоже не пойти воевать турок? Решительный Тегин пошел в ханскую юрту, желая изложить Улу -Магомету свои соображения, но его остановил ханский виночерпий по имени Хуссейн.
-Постой, мурза. Не ходи к хану!- сказал он Тегину,- ты можешь погибнуть, погибнуть с позором!
--
Почему? -удивился Тегин
--
Хану не прочли еще и трети бумаги Юрия. Это чтение подействовало слишком удручающе. Хан в печали от того, что он должен это слушать. Хан хочет ехать на зимовку. Знаешь, что он сказал только что?
--
Что? -спросил Тегин.
--
Всякого, кто будет просить за Юрия, хан прикажет зарезать и бросить собакам.
В Орде это была серьезная угроза. Тегин, не мешкая, бросился к шатру князя Юрия и пересказал ему диалог с Хуссейном. Той же ночью Юрий и Тегин сели на коней и поехали в Крым в родовые кочевья Тегина. А хан, обнаружив их исчезновение, приказал тоже свернуть юрты и двинуться со стадами на юг, к Каспийскому морю на зимовку. В судебном процессе, таким образом, был объявлен вынужденный перерыв.
7. Маневры на перекрестке цивилизаций. "Небольшая лекция о международной обстановке"
Юрию представилась отличная возможность отдохнуть зимой в Крыму. А достопримечательностей и возможностей для полноценного, даже по княжеским меркам отдыха, тогда там было не меньше, чем теперь.
Крымский полуостров в описываемое время был настоящим перекрестком цивилизаций. С севера к Крыму подходили владения Литвы, в степном Крыму кочевали татары. Самый большой порт Крыма- Инкерман принадлежал греческому княжеству Феодоро, раскинувшемуся на живописных берегах нынешней Севастопольской бухты и чуть дальше на Восток в горы. В Феодоро правили византийские вельможи по фамилии Гаврас. В городах полуострова обитали многочисленные общины армян и евреев-караимов. В роскошных цветущих бухтах Южного берега располагались укрепленные торговые фактории генуэзцев. Нынешний Судак тоже был генуэзской колонией и по-итальянски назывался Солдайя, а по-русски- Сурож. Оборотистые колонисты из солнечной Италии имели лавки даже в далекой морозной Москве. Сурожане-суконники постоянно упоминаются в наших летописях. Да и Гаврасы тоже уж полвека как стали регулярно гостить в Белокаменной.
Что касается последних, то есть сведения, что Гаврасы были доверенными лицами Константинопольских патриархов, а попутно вкладчиками или акционерами упоминавшегося коммерческого банка "Калита и Кобыла" под именем бояр Ховриных. А генуэзцы вели относительно небольшую торговлю суконным и стекольным товаром и серьезного влияния в Северной Руси пока не имели.
Появление в степях по соседству претендента на московский престол произвело настоящую сенсацию. К Юрию Дмитриевичу потянулись многочисленные делегации генуэзских и греческих купцов. Знание географии подсказывало лучшим мореплавателям того времени, что объединение Руси позволит восстановить речной торговый путь "Из варяг в греки", правда на сей раз "из Ганзы в Геную и наоборот". Очевидно, что контролировать этот путь будет именно тот, кто владеет Солдайей. Дальновидные генуэззкие капитаны уже подсчитывали миллионные барыши и примеряли на себя регалии дожа Республики Святого Георгия.
Так складывался новый альянс, способный перевернуть всю Восточную Европу и одновременно повлиять на расклад сил в Западной Европе в выгодном для Генуи направлении. Покровителем этого альянса был Святой Георгий Победоносец.
Покровитель воинов давно почитался в обеих Империях. В Западной империи знаменем святого Георгия называли красный флаг с белым крестом, наподобие современного флага Дании, только крест был симметричный. Под этим знаменем ходила в бой имперская армия. Поэтому в Италии в 13-ом веке Георгиевское знамя стало знаменем гибеллинов- сторонников императора швабской династии Гогенштауфена. Их противники гвельфы- то есть сторонники саксонской династии Вельф, тоже ходили в бой под красным знаменем. Правда, на красном поле был изображен не крест, а вздыбленный единорог. Гвельфы и гибеллины, как символ непримиримых противников, воюющих во всех сферах бытия, вошли даже в детские сказки под именами эльфов и гоблинов.
Уже во второй половине 13 века, единорогие Вельфы руками Анжуйской династии полностью подчинили своему влиянию папский престол и пытались сделать тоже самое со всей империей Каролингов. К концу 13-го века гибеллинизм в самой империи казался полностью разгромленным. Династия Гогенштауфенов была безжалостно вырезана и после этого предана анафеме. Были повергнуты в прах союзники и вдохновители гибеллинов- византийские Комнины. Средневековый итальянец рисковал быть подвергнутым анафеме и смертной казни за одно лишь произнесения имени гибеллинов.
Тем не менее, умеренные е гибеллины под именем "конгрегации Святого Георгия" организовано дотянули до начала 15 века, до эпохи Великих Западных соборов. Их столицей была Генуя, которая именовала себя- Республикой Святого Георгия. Гибеллинские кондотьеры, действовавшие по всей Италии, называли свое наемное войско- Кампанией Святого Георгия. Разумеется, что свои походы они финансировали за счет главного банка Генуи- Банка Святого Георгия.
В 1399 году после катастрофически неудачной битвы литовцев с татарами на Ворскле 17-ти летний Свидригайло Ольгердович выступил с претензиями против Витовта, как главного виновника поражения Литвы. Витовт Кейстутович представил суть дела так, будто Ольгердовичи снова хотят его подмять, как это пытался сделать Ягайло за 10 лет до того. Косвенным подтверждением этого мнения Великого князя было то, что раненый Свидригайло писал свои послания и речи, находясь на лечении в Кракове, при дворе своего брата. Тем не менее, когда Ягайло узнал об этих делах, он приказал выдать родного брата Витовту. Витовт получив голову соперника, приказал заключить последнего в ужасном Каменецком замке.
Спустя год, с помощью православных князей Александра Носа и Федора Монтивидовича, провозгласивших младшего Ольгердовича, между прочим, никогда официально не покидавшего лона католической церкви, "вождем православных Литвы", ему удалось бежать. Но находится в Литве было невозможно. Князю-беглецу пришлось уехать в Европу через генуэзские колонии Крымского полуострова. Его путь обратно в Литву занял пять лет и пролегал через Константинополь, Геную, Венгрию, Молдавию, Чехию, ганзейские города на Рейне и... Мариенбург- главный город Тевтонского ордена.
В ходе этого вынужденного европейского путешествия, Свидригайло, как лидер литовско-русской "православной оппозиции" несомненно попал под влияние ведущей оппозиционной партии Западной империи- генуэзских гибеллинов. Конечно, "несомненно попал"- это слишком упрощенная трактовка результатов турне Свидригайло, но его родной брат Ягайло воспринял возвращение младшего брата и его новую гибеллинскую риторику, как возникновение слишком серьезной угрозы и для Польши как государства, и для распространения католицизма в Литве. К этому мнению Ягайло вскоре присоединился и Витовт. Так начались преследования Свидригайло от которых он еще почти 20 лет был вынужден скрываться то в Москве, то в Новгороде, то в Молдавии, то в Тевтонском ордене.
Казалось бы, где Италия, а где Литва?! Что же так встревожило короля Польши и его коронный совет в поведении родного брата? Наверное, прежде всего то, что эскапады Свидригайло путали карты, так удачно, по мнению Ягайло и Витовта, легшие для их политики Польско-Литовской унии как логичного следствия династической ориентации на Священную Империю. Свидригайло в фокус своей политики поместил литовско-русские дела и в своих расчетах нисколечки не принимал во внимание интересы Польши. Стало быть, умозрительные концепции и фантастические идеи генуэзцев были выгодны только русским союзникам Свидригайло и никому больше.
Объективный порядок, так нравящийся Ягайло, подразумевал, что в Империи, то есть, Германии, Италии и Западно-славянских землях выстроена политическая система сдержек и противовесов. В ситуации сохранения равновесия системы, время работало на Польшу. Двор Гедеминовичей, ставших Ягеллонами, после смерти бездетного императора Сигизмунда, мог заменить собой императорский двор Люксембургов. Эта династия по общепринятому мнению историков, и так была не самая мощная на европейском континенте. Север Германии императоры Люксембурги отдали на откуп тогдашним Соединенным штатам- расторопным и предприимчивым ганзейцам, имперской армии, как таковой не существовало, серьезных дипломатических побед не предвиделось. При правлении Ягайло Польша стала самым сильным имперским леном, она могла развиться и дальше, а, в конце концов, заменить собою Империю германскую и стать этакой Священной римской империей славянской нации. Но вследствие закона сохранения внутренней энергии системы, королевство Польша могло расти и относительно комфортно развиваться только в условиях загнивания и распада самой Западной империи. Распад империи надвигался неумолимо: финансовые дела Люксембурги уже давно привели в беспорядок, Общий рынок империи находился в перманентной рецессии, началось брожение и погромы в городах, по империи во весь рост бродил призрак гуситской революции.
Для спасения от неё император Сигизмунд Люксембург создал орден Дракона- один из самых таинственных и загадочных орденов во всей европейской истории, и сам стал его патроном. Его полноправными рыцарями могли быть только 18 человек. Но каждый из этих 18 должен был быть, по меньшей мере, правящим королем христианской страны. Существование и подлинная история Ордена Дракона- по праву считается одной из самых интригующих загадок Средневековья. Известно, что в 1430 году в достоинство рыцаря ордена Дракона был возведен самый знаменитый до сих пор его кавалер- трансильванский господарь Влад Цепеш. В знак своего нового посвящения он повелел изображать дракона на всех своих гербах и монетах. За это его самого и его сына прозвали Драконами или по-румынски Дракулы. Он и подобные ему рыцари, принесли ордену довольно мрачную славу.
Также доподлинно известно, что за год до этого в 1429 году император Сигизмунд сделал рыцарем ордена Дракона короля Польши Владислава Ш Ягайло. Не иначе, как за правильную линию поведения, выбранную в отношении брата Свидригайло или же в знак утешения за вынужденную коронацию Витовта, которую, венценосный кузен вынужден был посещать оба раза в 1428 и в 1430 годах, при этом лучше всех зная, что она не состоится.
8. Гроссмейстер дает сеанс одновременной игры. Попытка Свидригайлы
Итак, теперь на календаре октябрь 1430 года. Тракай, Литва. Витовт Великий умер- престол, без разницы, какой он сейчас- королевский или великокняжеский - свободен. Прямых наследников нет. Рада панов Литвы устроила выборы, причем, Ягайло счел необходимым лично присутствовать на заседании Рады. Но большинство голосов в ней принадлежало православным - русским и литовцам. Они то и выбрали новым Великим князем Свидригайло Ольгердовича сводного брата Ягайло. Хотя почему Свидригайло? Во всех официальных актах указывалось только его христианское католическое имя- Болеслав, тем не менее в истории он остался под литовским языческим именем.
В те дни на коронацию Витовта в Тракай приехал легат от папы Евгения 4 го кардинал Цезарини. С ним в столице Литвы находился секретарь. Секретаря звали Сильвио Пикколимино. Этот секретарь был весьма примечательной личностью. Еще достаточно молодой человек, он был поэтом и автором многочисленных сонетов, мадригалов, поэм и пьес, зачастую весьма вольного и даже не совсем пристойного содержания. Что поделаешь? Итальянец! Южный солнечный темперамент, взрывной характер, да и сама наступившая эпоха Возрождения предрасполагает. Свои сочинения он подписывал языческим именем героя любимой поэмы - Эней. Поездку в далекую и казавшуюся дикой Литву он решил использовать для написания истории литовского племени на языке Вергилия. Ведь Литва под дланью Витовта поднималась как на дрожжах, удивляя и отчасти пугая Европу своей мощью.
Когда оказалось, что коронация Витовта превратилась в его похороны, Сильвио и его патрон оказались невольными свидетелями того, как выбирали Свидригайло Великим князем Литовским. Образ седоусого воителя поразил восторженного итальянского поэта- гуманиста. Именно таким представлялся ему характер славного Цезаря и Августа. "Кто знает,- молодой и впечатлительный Сильвио задавал себе риторический вопрос,- ведь даже в Писании сказано: не наливают вино молодое в мехи старые, так может именно Литве суждено стать новым мехом молодого вина новой Империи? Империи, способной восприять славу Рима, объединить христианский мир, и одолеть грозных турок?" И молодой поэт с удвоенной силой приступил к сочинению поэмы, названной им просто: "О Литве".
Первую сюжетную линию подсказали события, развернувшиеся непосредственно на глазах Энея-Сильвио. Тотчас же после своего избрания, Свидригайло приказал арестовать своего брата Ягайло, не успевшего покинуть Тракай после похорон Витовта. "Брат-язычник пошел войной на брата-христианина!"-вот что должно было впечатлить образованную итальянскую публику. На самом деле, арест Ягайло был связан со старой тяжбой о замках в русской Подолии. Ягайло стал назначать туда польских каштелянов, что, естественно, не могло понравиться русским тиунам. Как и следовало ожидать, арест короля Польши вызвал нападение поляков на Литву.
Кстати, кроме послов папы римского в Тракае находился наш старый знакомец -московский митрополит Фотий. Визит был вполне даже официальный- Фотий, помимо прочих титулов, в ту пору носил еще и сан Великого боярина, то есть, премьер-министра Московского государства. Но, вот загадка, находясь все это время в столице Литвы, этот "политик-тяжеловес", судя по русской летописи, даже не понял, что в Литве началась война!
Нападение поляков на Подольские замки было быстро отбито полками Свидригайло и в течение месяца спорные замки были очищены. Уже 14 ноября 1430 года братьями Ольгердовичами был подписан мир, и ... очередная по счету уния между Польшей и Литвой.
Вернувшись домой в Краков, Ягайло собрал свой коронный совет. Положение Польши он считал критическим. Литовский медведь показал острые клыки. И Папа, и император в своих геополитических расчетах будут ставить только на победителя. Если так, то через несколько лет бурно растущая и наливающаяся силой Литва присоединит Польшу, как за век до того, присоединила она почти всю Киевскую Русь. И тогда конец всем мечтам и планам о пресловутой Славянской империи взамен Священной Римской империи германской нации. Самому Ягайле в ту пору было уже далеко за 70. Он только что вернулся с похорон своего ровесника Витовта. Неровен час и Свидригайло сумеет предъявить претензии на корону старшего брата. И король польский, рыцарь имперского ордена Дракона Владислав Ш Ягайло решил первым начать войну, которой однозначно суждено было стать последней в его жизни.
Эта война должна была сказать новое слово в военном деле и политической науке. Наверное, это была если не первая то, до 20-го века самая известная "холодная война" в Восточной Европе, отзвуки которой звучат до сих пор.
Прежде всего, требовалось нейтрализовать в Риме какой-либо положительный для Литвы эффект от миссии Цезарини. Это дело было поручено католическому примасу Польши кардиналу Збигневу Олесницкому. Он стал бомбардировать Рим посланиями, в которых без обиняков утверждал, что "все литовцы - католики, а язычник Свидригайло - предводитель русских, раздавший им лучшие должности. Еще во времена Витовта этот князь, мол, привлек к себе русских, которые теперь не позволяют литовцам помириться с братьями поляками, вишь в этом случае их влияние уменьшилось бы. Все союзники Свидригайлы, либо схизматики, либо еретики." В течение года в Европе не осталось ни одного католического кардинала, который не получил бы пары-тройки подобных посланий. Верный сын католической церкви именовал русских не иначе как "схизматической сектой" и это притом, что положение православия, с точки зрения католической доктрины, не представляет собой схизму, тем более, что на всех парах шла подготовка к знаменитому Флорентийскому собору, призванному объединить две церкви.
Тем не менее, благодаря посланиям и проповедям Олесницкого, первый результат "холодной войны" был достигнут: проект Цезарини был дезавуирован- по общему мнению церковных иерархов, нестойкая в католических убеждениях Литва еще не получила морального права возглавлять общеевропейский крестовый поход.
Но сам Свидригайло о таком повороте событий не догадывается. Он ведет Литву политическим курсом, проложенным Витовтом. Укрепляет внутреннее единство государства, наращивает силы для внешнеполитических дел, ведет активную дипломатию. В феврале-марте 1431 года он торжественно заключает союзы с Новгородом и Псковом. 19-го мая подписывается договоры с Рязанью и Тверью. Свидригайло пытается заключить такой же союз и с Москвой, но от собственной племянницы- Софьи Витовтовны получает резкий отказ. Если бы не один этот малозначительный, по тогдашним меркам, факт, то 1431 год можно было бы считать точной датой объединения Земель Русских, и объединителем Руси считался бы литовец Свидригайло Ольгердович. В его литовском происхождении не было бы ничего страшного, ведь за 600 лет до этого так же объединил Русь норманн Олег.
Великий князь Литовский не придал серьезного значения отказу от заключения союза матери главы второстепенного княжества. Суд о великом княжении еще не закончился, и шансы его верного союзника - Юрия Дмитриевича получить престол по всем рациональным расчетам были чрезвычайно высоки. Но- роковой зигзаг истории! Одно короткое слово Витовтовны-"Нет!" отложило миг долгожданного объединения Земель Русских более, чем на сорок кровавых лет.
--
Конец крестового похода
19 июня 1431 года Свидригайло подписал "вечный мир" с Тевтонским орденом. Католические прелаты Литвы, подчинявшиеся Краковскому кардиналу Олесницкому стали публично обвинять Свидригайло в предательстве национальных интересов. Сам же Ягайло воспринял это как формальный повод для объявления войны Литве. "Холодная война" снова стала горячей. Снова появились польские знамена возле замков Подолии. И снова, как и в прошлом году, поляки были отбиты мощным и решительным ударом литовцев Свидригайло. Правда, на этот раз не без потерь. В плен к полякам попал литовский маршалк Иоанн Гаштольд.
Знатный вельможа Витовта, авторитетный военачальник, популярный и влиятельный политик, он содержался под почетным домашним арестом в замке польского рыцаря Лавра Зарембы. Заремба стал разыгрывать перед знатным пленником целый спектакль с переодеваниями, признаниями в трагической и роковой любви и дворцовой интригой. После года плена маршалк Иоанн был уверен, что в Польше вызрел заговор против тирании рыцаря дракона Ягайлы, а Заремба- один из главных заговорщиков. Заремба снабдил Гаштольда тайным посланием к Свидригайле, с предложением последнему польской короны от имени заговорщиков. Единственным условием выдвигался отказ от мира с Тевтонцами. Демонстрируя свое влияние, Заремба уже в начале лета 1432 года "добился" решения Рады панов Польши об освобождении своего пленника, причем "преодолев" демонстративное сопротивление самого Ягайло. Но, в конце концов, утвердив это решение своей Рады, Ягайло воспользовался оказией и передал с маршалком свои официальные предложения мира так и не заключенного за год, прошедший после окончания боев.
Прибыв в Тракай, Гаштольд не теряя ни минуты, развернул бурную деятельность по разрыву Литвы с тевтонцами. Буквально одна-две недели этой деятельности закончились тем, что пожилой и заслуженный маршалк был собственноручно избит палкой разгневанным Свидригайло. Оскорбленный воевода обратился с жалобой прямо в Раду панов Литвы. Рада единодушно и эмоционально приняла сторону Гаштольда и попыталась призвать своего Великого князя к ответу. Но Свидригайло высокомерно не ответил на вызов Рады и отправился в Брест для переговоров с Ягайло, которые были назначены на 14 сентября.
В ночь с 31 августа на 1 сентября Свидригайло остановился на ночевку в местечке под названием Ошмяны. Той же ночью на Ошмяны напал отряд польских рыцарей под командованием ...уже знакомого нам Лавра Зарембы. Вся сложная интрига с заговором и Гаштольдом понадобилась верному вассалу Ягайло только для того, чтобы вычислить местонахождение опасного для Польши литовского князя. Поляки были одеты в литовскую одежду, говорили по-литовски, короче, профессиональные диверсанты профессионально маскировались, находясь на территории противника. Наверное, поэтому отбив их нападение, Свидригайло совершил роковую ошибку. Он посчитал, что в оставленном им Тракае, уже произошел переворот и принял напавших на него поляков за погоню, высланную за ним Гаштольдом и Радой панов. Поэтому он приказал своим людям повернуть на восток в русский Полоцк.
Тут надо оценить способности Зарембы, который, ловко сориентировавшись в сложившейся обстановке, приказал своему отряду преследовать князя-беглеца, а сам в одиночку поскакал в Тракай, где добился встречи со своим конфидентом. Пан Лавр представил Гаштольду дело так, будто бы Свидригайло был им уже убит. То есть теперь Раде панов Литвы ничего не оставалось, как выбирать нового князя. Ставший в эти дни сверхпопулярным Гаштольд выдвинул кандидатуру того, кто на его взгляд имел больше всего прав на престол- младшего брата Витовта Сигизмунда Кейстутовича, удельного князя Стародуба. На переговоры в Брест теперь должен был ехать новый Великий князь Литовский.
Не обладающий связями и лишенный политического кругозора Сигизмунд, согласился на условие Ягайло и повелел разорвать договор с Тевтонским орденом. В это время в Брест из Полоцка пришли сообщения о том, что Свидригайло жив и намерен вернуть себе княжеский престол. Ягайло тут же, не мешкая, предложил Сигизмунду свою помощь. Недальновидный Сигизмунд принял предложение, даже не обсудив его в Раде панов. В мгновение ока 40 тысяч польских всадников перешли границу Литвы. А в столицы основных мировых держав понеслись гонцы с сообщением о заключении вечной унии между Польшей и Литвой. Так на карте появилось государство Речь Посполитая.
Когда гонец с известием о свержении Свидригайло добрался до Рима, получивший его секретарь кардинала Цезарини Эней-Сильвио с сожалением понял, что все его муки творчества были напрасны. Теперь его поэме "О Литве" никогда не суждено будет войти ни в "золотой", ни в "серебряный" фонд литературы, поэтому следовало скорее написать более-менее эффектный финал и покончить с этой темой. В результате, был сочинен сюжет, которому тоже, как и сюжету о конюхе Гедемине, суждено было стать "кочующим". Это был сюжет о ручной медведице, которая была любимицей свирепого князя "медвежьего края", против которого придворные устроили заговор. Когда заговорщики захотели проникнуть в покои князя, один из них стал скрести в дверь, изображая эту медведицу. Князь, желая впустить любимое животное, неосторожно открыл дверь и пал от меча своих врагов.
10. Обретение Великого князя или жертва пешки
Мы оставили Юрия Дмитриевича в Крыму глубокой осенью 1430 года. И вот наступила многообещающая весна 1431 года. Довольный удачной зимовкой и большим отелом скота, Улу- Магомет со своей ордой вернулся в донские степи, и, казалось бы, сменил гнев на милость. Не менее удачно прошла зимовка Тегина и Юрия Дмитриевича. Они потратили время за увлекательной разработкой детального плана действий для грядущего крестового похода против турок, заключением союзов с генуэзцами и греками, привлечением на свою сторону татарских ханов и мурз.
Вернувшись к процессу, Юрий Дмитриевич с удивлением обнаружил, что теперь хан сам намеренно затягивает решение. Если раньше чтение древних русских грамот, привезенных Юрием, вызывало у хана зевоту и раздражение, то теперь все внимательнее заслушивались бесчисленные вереницы чтецов и толмачей. Адвокату Князя Василия Васильевича -Ивану Всеволожскому стоило немалых трудов возвращать обсуждение к двум пресловутым духовным грамотам. В конце концов, нервы Великого боярина не выдержали, он попросил слова и сказал: "Великий хан, перед тобой два князя- один ссылается на мертвый пергамент, а второй смиренно ждет твоей ханской воли." Команда Юрия Дмитриевича отреагировала моментально: была зачитана соответствующая грамота из которой следовало, что никакая ханская воля не может утверждать московского князя. Это было слишком!
Улу-Магомет снова объявил перерыв в судебном заседании и приказал обоим князьям возвращаться на Русь. Это было в июне 1431 года. Фактически, Московское государство до объявления ханского решения имело двух Великих князей.
К вопросу о великом княжении вернулись только после того, как в Орду дошла весть о свержении Свидригайло. Улу-Магомет решил, что настала пора со спокойной совестью вынести приговор по делу о Великом княжении Московском. Лишь в октябре 1432 года в Москву прибыл с посольством мурза Ягуп сообщить о принятом ханом решении. Ярлык на княжество был дан семнадцатилетнему Василию Васильевичу. Причем в письме, привезенном мурзой, прямо цитировались слова Всеволожского о том, что княжить должен тот, кто посажен на княжество по ханской воле. Видимо, все-таки именно это положение было единственным законным обоснованием выбора хана, которое он смог противопоставить пяти возам грамот. За столь удачное и многообещающее открытие в области государственного права Руси ученый-правовед Всеволожский потребовал дополнительной премии. Тем более, что его контракт в целом уже был закончен, и после окончания суда о великом княжении, Иван Дмитриевич должен был покинуть пост Великого боярина. Но вместо сельца или даже солеварни, что было уже много, Всеволожский попросил себе, фактически все Московское княжество. Он предложил выдать свою младшую дочь замуж за юного князя Василия Васильевича.
И снова мы слышим Софью Витовтовну и её решительное: "Нет! Не бывать тому чтобы сын хозяйки, да на дочери батрака женился!" Зарвавшийся боярин, несмотря на свои заслуги и способности, в один миг был уволен со службы и вообще изгнан из Московских пределов, при этом казна, собранная им за три года службы была безжалостно конфискована. Оставшись, фактически, без средств к существованию, Всеволожский пошел искать новое место работы.
Серьезных дел, достойных его квалификации на Руси в то время было несколько. Прежде всего, было не решенное дело о наследстве младшего сына Донского Константина Дмитриевича. Старшие братья и их сыновья, споря о Великом княжении, "забывали" выделять ему долю. Но условия, которые смог предложить князь Константин, сам живший с семьей в Угличе на скромное жалованье служилого князя, не устроили боярина.
Было сложное и запутанное дело о Торжке. Из-за прав на этот город постоянно спорили Новгород, Тверь и Москва. Иван Дмитриевич поехал в Тверь предложить свои услуги Тверскому Великому князю Борису Федоровичу. Но неудача ждала его и здесь. По неизвестной нам причине боярин Всеволожский на тверскую службу принят не был.
Тогда отчаявшийся безработный боярин из Твери поехал на Север в Галич Мерьский к Юрию Дмитриевичу. Ведь оставалось же в запасе дело о великом княжении! Нельзя его считать закрытым! Теоретически же, всегда можно подать кассацию или апелляцию! Строго говоря, с современной точки зрения его поступок был наказуемым. Сейчас, адвокат-переметчик рискует получить разбирательство в комиссии по этике и в обязательном порядке нарваться на штраф в пользу коллегии, не говоря уже о возможном исключении из последней. Но в ту пору адвокатских коллегий на Руси еще не существовало, комиссий по этике тем более не было, поэтому Иван Дмитриевич счел себя абсолютно свободным от обязательств перед Софьей и Василием Васильевичем.
Тем не менее, Юрий Дмитриевич принял Всеволожского, сразу создав этим несколько линий для дальнейшего развития интриги. Из-за этого поступления на службу к конкуренту, классическая русская историография традиционно приписывает боярину главную роль драматических событиях, развернувшихся буквально пару месяцев спустя. Мол, Всеволожский, был настолько влиятельным, что мог по своей воле смещать и ставить Великих князей. Иван Дмитриевич действительно был родовитым боярином. Он, по некоторым сведениям происходил из младшей ветви рода князей Смоленских и был женат на дочери героя Куликовской битвы тысяцкого Микулы Васильевича. Старшую дочь он выдал за небогатого удельного князя Андрея Радонежского, а среднюю за престарелого тверского великого князя Юрия Ивановича. Но трагичные перипетии его судьбы за последние полгода, его падение с поста Великого боярина, потеря состояния, бегство и скитания указывали на обратное- реального влияния Всеволожский не имел. Он, как многие юристы, был лишь "бумажным тигром" всю жизнь зависящим от капризов карьерной фортуны.
11. Роковая свадьба в Кремле
Дальше диспозицию нашей Большой игры мы увидим на картине русского художника Павла Чистякова "Софья Витовтовна на свадьбе великого князя Василия Темного", написанной им в 1861 году и хранящейся сейчас в Государственном Русском музее в Санкт-Петербурге. Павел Иванович за написание этой картины был награжден Большой Золотой медалью и избран в Императорскую Академию художеств с формулировкой: "за прославление знаменательных событий русской истории и воспевание монархии и царствующего дома". Однако господа академики просмотрели на картине самое главное: сцена, изображенная на картине свидетельствовала исключительно о том, что русская монархия возникла в результате.... революции! Самой настоящей социальной революции!
После "суда о Великом княжении" Юрий Звенигородский с союзниками и друзьями обложил Витовтовну по всем правилам осады. Как и предсказывал, Всеволожский- "В княжестве литовском воцарился Юрьев побратим Свидригайло", в сильнейшем Новгороде и союзной ему Твери у Юрия всегда нашлись бы влиятельные помощники и доброжелатели , которые так же как и Юрий искренне верили, в необходимость общерусского союза и способные пойти на все ради этой великой цели. И они все вместе подобно удавам, кольцо за кольцом с каждым мигом все плотнее и плотнее обвивали шею Софьи Витовтовны и её единственного сына. Суть миссии Всеволожского в Галиче была предельно ясна- Суд о Великом княжении не окончен! И все ради Великой идеи объединения! Вот кому сейчас уступать нельзя! Нельзя, тем более, если сама не имеешь идею получше...
Как спастись несчастной одинокой и недавно осиротевшей вдове от бесконечной череды преследований со стороны вошедшего в силу сына Донского? Кто бы помог? Казалось, что остаются лишь пустые и тщетные попытки обратить ситуацию хоть бы на полвершка бы, да в свою пользу. Задержать хоть на мгновение сдавливающие и удушающие движения своего соперника, в общем-то, многократно превосходящего её в силе.
Но Софья Витовтовна и её ближайшее окружение именно в те дни февраля-марта 1433 года сумела сформулировать свою "идею получше"- она сумела разглядеть, выпестовать и развить новую для своего времени форму существования феодализма- поместную систему. Ту самую поместную систему, которая на долгие века станет основой экономики Московского княжества, а затем и царства, и вкупе с крепостным правом превратится в "визитную карточку" Российской империи. Требовалось только одно - дать новой системе такой стимул к развитию, чтобы Москва стала тем, чем стала- объединительницей разрозненной Руси. Таким стимулом и стала революция, которая произошла 8 февраля 1433 года.
Что именно произошло в тот день? Почему это была революция? Хотя бы потому что, налицо все признаки революции:
-во-первых, в короткий срок на Москве изменилась форма правления. Изменился состав и устройство органов власти. Изменился порядок назначения высших должностных лиц;
-во-вторых, попутно был уничтожен, целый ряд существенных привилегий предыдущего правящего класса- удельных князей, изменен их правовой статус;
-в-третьих, самое главное, изменилось отношение, как бы выразились марксисты, к собственности на основные средства производства. В нашем случае таким средством производства является земля.
До февраля 1433 года в землевладении на Руси господствовала, так называемая, удельно-вотчинная система. Вся-вся Русская земля была разделена на уделы, в центре удела всегда находился город. Приобретение новых земель Рюриковичи всегда отмечали строительством городов на новых землях. Князь был хозяином города: большого или маленького. Владельцы сел и деревень вокруг города- вотчин, становились боярами. Права землевладения безоговорочно переходили по наследству. Так в общих чертах, формировалась верхушка общества, которую потом в Европе, а точнее во Франции, назовут классом феодалов. Эта система была освящена и римским, и византийским правом, а на Руси считалась естественной и традиционной для цивилизованного "христианского" народа. И Дмитрий Донской, и Юрий Дмитриевич, и даже Витовт со Свидригайло- все они во внутренней политике действовали в рамках этой удельной системы землевладения. Вследствие этого, объединение Руси, по мнению перечисленных Великих князей, могло выглядеть, только как общий союз всех Русских князей. Поэтому они вынуждены были постоянно заключать новые союзы, искать компромиссы, учитывать интересы младших князей.
Москва, начавшая объединение земель Русских во времена Дмитрия Донского, после его смерти стала постепенно отставать и проигрывать соревнование с Литвой, не всегда, кстати, мирное. Не забываем также, что к началу 30-хх гг. 15-го века московская экономика уже, практически, лежит в руинах. Серебра нет, золота нет, медные деньги никто не берет. А в Литве регулярно и в огромных количествах чеканятся гроши из богемского серебра, собирается постоянная Рада панов Литовских и, при этом, процветает удельная система, поддерживающая существование и возникновение городов. Уделы там дожили до самого присоединения Литвы к Российской империи, состоявшегося уже при Екатерине Второй.
От Литвы не отстает и Республика Святой Софии- Великий Новгород- на тот момент, наверное, величайшая колониальная держава мира. Новгородские ушкуйники проторили волжский путь и торгуют с Астраханью и Дербентом. Югра и Мангазея в Западной Сибири- это бесконечный ресурс развития, из которого Новгородская Господа черпает все необходимое. И процесс урбанизации на новгородских землях идет со скоростью, поражающей воображение.
Выразителем совместного влияния общерусских центров силы и был Юрий Дмитриевич. Очевидно, что если бы не изменение какого-то системообразующего фактора в Москве, то либо последняя добровольно вошла бы в состав более крупного русского государственного образования, либо Литва и Новгород естественным путем вскорости разделили бы всю московскую землицу между собой. На присоединенных землях центральные правительства вряд ли занимались бы земельными реформами и оставили бы при этом князьям их города, а боярам села в номинальную собственность. Люди по прежнему нарождались бы, города строились бы, а единая русская держава процветала бы. Бывшие земли Литовской Руси - Украина и Белоруссия урбанизированы не менее соседних стран Европы, а Центральную Россию лирики от идеологии давно прозвали "крестьянской страной". Почему?
Потому что после февраля 1433 года до самых времен Ивана Грозного, на Московских землях, несмотря на постоянную территориальную экспансию и расширение границ, не появилось ни одного нового города, даже самого небольшого, только, деревни, максимум- монастырские села, да военные укрепления-остроги. Но зато именно в 30-40-х гг. 15-го века появились понятия поместье и дача, которые означали земельные наделы, находившиеся в номинальной собственности Великого князя и выдаваемые только за службу ему, без формального права наследования. Удельно-вотчинное хозяйство, напротив, активно стало уничтожаться , еле-еле дотянув до полного упразднения во времена Годунова.
Номинальная собственность Великого Князя на поместья вкупе с сознательным отказом центральной власти от урбанистического пути развития и оказалось в умелых руках администраторов из окружения Софьи Витовтовны пресловутой "идеей получше". Историки "либерального направления" в 19-20 веках, считали русское поместье ярчайшим примером, так называемого "азиатского способа производства". Указывая своим ученым пальцем на Орду, они утверждали, что, якобы, вся система была заимствована Русью там, в Азии.
Однако, это не совсем так. Орда, чего-либо подобного поместью не знала вовсе. Большинство ордынцев были свободными скотоводами, они предпочитали кочевать по степи и жить традиционным строем, совмещавшим черты как родо-племенного, так и ранне-феодального. Меньшинство, которых такой порядок вещей не устраивал, нанимались на службу в соседние страны за жалованье как знакомые нам литовские подлипаны или нукеры Великих моголов. Но ни тем, ни другим, ни третьим не пришло бы в голову объявить свои отары собственностью хана и служить ему за позволение пользоваться животными. По этим соображениям, более логичным окажется предположить, что поместная система могла прийти на Русь только с Запада! И она действительно пришла с Запада и "физически" в лице литовской княгини Софьи Витовтовны и её ближайшего окружения!
Другими словами, причиной возникновения такой малообъяснимой рационально системы, как поместная, стала конкретная коллизия, возникшая в результате действий конкретных представителей московской верхушки. Если принять во внимание, что основной целью этой группировки было- начать и выиграть гражданскую войну с Юрием Дмитриевичем Звенигородским., то только в этом случае поместная система получит более-менее связанное рациональное объяснение.
Весь период шаткого равновесия "двоекняжия" после возвращение князей из Орды в июле 1432 года и по февраль1433 на Руси собирались грозовые тучи, но при желании войны, тем более гражданской, можно было избежать. Объективную выгоду от начала военных действий против самого сильного полководца Московской Руси прямо мог получить только один правитель во всей Восточной Европе-Ягайло король Польский, кровно заинтересованный в ослаблении союзников Свидригайло. И возможно, что именно он немного поторопил первый удар молодого московского князя.
Пусть подготовленные и боеспособные войска Юрия Дмитриевича были готовы выступить в поход на Москву по первому же его приказу, но это могла быть только оборона, ведь Василий Васильевич тоже всерьез решил готовиться к войне. Подготовка обоих противников имела одно существенное различие.
И Василий Васильевич и Юрий Дмитриевич, как и все владетельные русские князья того времени, свое войско могли формировать двумя способами: призванием ополчений из удельных городов, князья которых по правилам "Княжей Лествицы" находились "под ними", либо наймом ратников или даже служилых князей с готовыми дружинами за звонкую монету из своей казны. И предпочтительным, разумеется, был первый способ, но он был осуществим, только если сами города будут заинтересованы в том, чтобы дать князю такое ополчение. Минусом для какого-нибудь сверхамбициозного князя могла стать необходимость учитывать интересы подданных, что выражалось в ограничении количества ополченцев и срока их службы. Но амбиции Юрия Дмитриевича, как правило, лежали в одной плоскости с его согражданами и были всегда им понятны, поэтому под Георгиевские знамена князя ополченцы шли охотно. Будем помнить, что князь Звенигородский для похода на Едигея собрал свое войско именно из ополчений северо- русских городов, и именно из таких ополчений он и его сыновья комплектовали свою армию в долгой гражданской войне, последовавшей за Февральской революцией 1433 года.
Казалось бы, по сравнению с такой идеальной картинкой народной армии, войска хуже наемного придумать сложно. "Наемные войска бесполезны и опасны. Наемники честолюбивы, распущены, склонны к раздорам, задиристы с друзьями, трусливы с врагом, вероломны и нечестивы."-так говорил гуманист Макиавелли. Тем не менее, наемники имеют одно преимущество, становящееся решающим в споре за власть: профессионалы-наемники боеспособны круглый год и при этом верны только своему патрону и больше никому. Вот именно такое войско сейчас нужно было Москве.
Неизвестно, сам ли Ягайло выступил кредитором или кто-то из его многочисленных ясновельможных друзей, но по возвращении из Орды необходимые средства на счету Василия Васильевича в банке "Калита и Кобыла" появились, поэтому он считал, что к войне готов. План боевых действий предусматривал карательный поход на северный Галич и полный разгром основных сил претендента на Великокняжеский престол. Разослав необходимые грамоты по уделам, молодой князь стал ждать, когда его армия нового типа соберется.
В качестве маскировки грядущего похода был объявлен поход на Тверь союзе с Ярославским князем. Внешне, с точки зрения Ягайло, это выглядело ничуть не менее выгодным, чем война племянника с дядей, хотя бы потому, что в войсках Свидригайло в Литве против поляков сражалась многочисленная дружина Ярослава Александровича- родного брата тверского князя Бориса, а сам Свидригайло был женат на его сестре. Именно поэтому местом сбора верных Москве войск был назначен крупный город, находящийся ровно посередине между Москвой, Тверью и Галичем- Ярославль. В городе были собраны необходимые для снабжения большого войска припасы, в том числе и княжеская казна с серебром, предназначенным для оплаты услуг наемников. Вскорости, прослышав про возможность заработать на войне, к городу стал стягиваться всяк лихой люд. Наемничество - дело для Руси дотоле неведомое, воевать обычно полагалось из-за гораздо более серьезных причин, чем просто деньги, поэтому и качество человеческого материала было ниже всякой критики. Тем не менее, в Москву шли донесения о готовности. Оставалось только проскочить одной маленькой искорке, которая не замедлила себя ждать.
В начале 1433 года оказалось, что бывший Великий боярин Иван Дмитриевич Всеволожский лишь немного поторопился, предлагая женить Московского князя. Софья Витовтовна выбрала себе невестку на свой собственный вкус. Ею оказалась дочь Серпуховского князя-Мария Ярославна. Свадьба была назначена на 8 февраля. Юрий Дмитриевич был приглашен в числе других удельных князей. Правда, накануне у него случился "дипломатический насморк" и на торжества он не поехал, но прислал вместо себя своих взрослых сыновей: Василия Юрьевича и Дмитрия Юрьевича, оставшегося в русской истории под именем Шемяка. То что, произошло дальше и стало той искрой, которая зажгла пожар гражданской войны.
Итак, гости съехались на свадьбу Василия Васильевича. Братья Юрьевичи заняли свое место за столом, ожидая, когда их вызовут вручать подарки молодым. И вот наступил их черед, они вышли вперед, неся заготовленный подарок...
И в этот момент, один из дворцовых казначеев,- боярин Захар Иванович Кошка- директор-распорядитель банка "Калита и Кобыла", родной праправнук Андрея Кобылы по прямой линии, а попутно такой же прямой, предок царей Романовых, изволил наклониться к уху Софьи Витовтовны, нашептывая замечательные слова:
- Вы видите сей золотой пояс на князе Василии Юрьевиче? Извольте знать, что этот самый пояс, украшенный жемчужной вышивкой и золотыми цепями, был украден из казны великого князя Димитрия Ивановича Донского!
-Что ты шепчешь? Советник называется! Говори громко! Чтобы все слышали!- приказала княгиня казначею.
-Сей пояс был украден из казны великого князя Димитрия Ивановича Донского!- повторил казначей свои слова, заглушая хмельной гул голосов пирующих и звон посуды.
Тогда Софья Витовтовна вскочила со своего места и собственноручно сорвала злосчастный пояс с Василия Юрьевича! Именно этот момент и запечатлел маслом академик Чистяков.
"Законный" повод вызвать Юрия Дмитриевича на открытый бой был найден- тавлеи брошены, гордиев узел Юрьевой политической комбинации был разрублен! Вот это советник! Не то, что какой-то продажный прохиндей Всеволожский. Только такой верный и честный советник мог сказать такие важные слова! И как сказал! А сказал, между прочим, так, что его потомки сами, всего через 150 лет возьмут себе шапку Мономаха, ставшую с некоторых пор столь желанной! Вот что такое правильный горизонт прогнозирования для представителя элитного сообщества, каковым Захар Иванович несомненно являлся!
Но теперь, после такого позора, незадачливым удельным княжатам ничего не оставалось, как сесть на коней и помчаться в Галич к отцу звать на помощь. Революция свершилась- начиналась гражданская война!
Небольшая интермедия. Джокер на шахматной доске?!
Обратите внимание! Кто спрятался под столом на переднем плане? Тоже ведь оказывается фигура! Шут!? То есть пешка по-нашему пониманию? Не скажите! Не рубите с плеча резко! Пешка-то пешка, только не простая, а проходная! Вот, кстати еще одно доказательство старой истины, что настоящий художник обладает даром ясновидения!
Интересна история появления этого шута на Москве. Мы помним, что в 1429 году в Тракае Литовский князь Витовт Великий, собрал, "Съезд королей". Был там среди прочих гостей и его родной внук Василий Васильевич Московский. Его еще нежный мальчишеский голосок звенел смехом, подобно серебряному колокольчику, когда он видел забавные ужимки дедушкиного шута по имени Курка. Умиляющемуся дедушке Витовту ничего не оставалось, как подарить единственному внучку такую веселую забаву.
Павел Иванович Чистяков, как мы помним, написал свою картину в 1861 году, а имя и истинную роль великокняжеского шута в московских событиях далекого 15-го века историки смогли установить только после окончания 2-й мировой войны, когда стали изучать архивы Тевтонского ордена, захваченные Красной армией в Восточной Пруссии. Внимание исследователей привлекли письма Великому магистру ордена некоего человека, скрывавшегося под именем "рыцарь Генне": "днем ваш верный рыцарь, а вечерами шут". В этих письмах он сообщал обо всех изменениях политической обстановки на Москве, о решениях князя и его боярской думы то есть, другими словами, шут был... глубоко законспирированным шпионом ордена. Тевтонский Орден в лице Курки имел ценный источник информации в самом великокняжеском дворце. Потом еще множество тайных нитей московской политики приведет к длинным музыкальным пальцам скомороха- рыцаря.
--
Размен фигур. Битва на Клязьме.
Но вернемся к основной теме нашего повествования.
События теперь мелькают как в калейдоскопе. Каким образом сыновьям Юрия Звенигородского в тот раз удалось уйти из враждебной Москвы доподлинно неизвестно. Вот уже оскорбленные на кремлевской свадьбе братья Юрьевичи на взмыленных конях скачут прямой дорогой в Галич Мерьский- к отцу! Прямая дорога - это значит, что маршрут движения оскорбленных внуков Донского примерно пролегал по нынешней трассе М7, она же Ярославское шоссе. Чтобы попасть в Галич из Москвы, и тогда и сейчас нужно преодолеть: Троице-Сергиевскую лавру, тогда еще просто рядовой монастырь, еще даже не ставропигиальный, город Переславль-Залесский, город Ростов, город Ярославль, а потом, разумеется, Кострому.
В Ярославле вышла серьезная, но, правда оказавшаяся недолгой, задержка. Суть дела вкратце такова. Как мы помним, Василий Васильевич в союзе с Ярославским князем объявил о сборе войска и в подтверждение своих слов уже прислал в город на Волге часть казны для оплаты банд наемников, готовых в любой момент ринуться на Галич, сметая все на своем пути, как настоящая саранча. Проведав это дело, князья-беглецы решили вырвать ядовитое жало вероломного врага. Они с небольшой дружиной силой и удалью, как настоящие сказочные богатыри, взяли вражескую казну себе. Таким образом, братья вышли из новой переделки, как они сами думали, достойно и с честью. Но летописец оставил запись, которая гласила буквально следующее: "пограбили град Ярославль и казны князей пограбили". Вот из-за этих-то слов летописи и повелось по традиционному мнению историков царских времен, считать, что удельные князья Василий Косой и Дмитрий Шемяка покрыли себя несмываемым в веках позором уголовщины. Сейчас уже ничего не попишешь: документ- есть документ! И именно такая трактовка событий в исторической литературе встречается сплошь и рядом.
Некритично основываясь только на этом кратком и темном небеспристрастном летописном свидетельстве, игнорируя общие политические тенденции Руси и Восточной Европы того времени, некоторые исследователи и, особенно, литераторы упрощенно реконструируют картину примерно так: белый-пребелый, пушистый-препушистый, законный- полноправный Василий Васильевич представляется читателю носителем и живым воплощением однозначно передовой идеи централизации Руси, исповедующей державное православие под скипетром князей московских. Русскому патриоту на этом месте предлагают умилиться и прослезиться, ведь антиподами этому великому деятелю русской государственности выступают выразители устаревших и полностью обветшалых феодальных традиций Руси удельной: Юрий Дмитриевич и его сыновья- откровенные уголовники Василий Косой и Дмитрий Шемяка.
Но современники событий почему-то разошлись с потомками в своих оценках. Когда молодые князья предстали пред грозными очами отца и изложили ему свои злоключения, то Юрий Дмитриевич оставил все сомнения: настала пора выступить! Как и 8 лет тому назад, он призвал под знамена всех своих вассалов. Зависимые от Юрия города и удельные князья выставили дружины и ополчения в полной боевой готовности. И весной того же 1433 года галичское войско под знаменем Георгия Победоносца двинулось на Москву мстить за оскорбление, нанесенное на той злополучной свадьбе Великого князя.
Зная о грозных событиях в Ярославле и Галиче, Василий Васильевич со своей матерью пытались предпринять меры к защите от мятежного Юрия. Казалось бы, столь предусмотрительно собранная в Ярославле рать, лишившись жалованья, начала разбегаться, да и Ярославский князь Федор Васильевич, видя как повернулись события, попытался сохранить нейтралитет. Бояре и удельные князья, еще в феврале разъехавшись со скандальной свадьбы по своим уделам и вотчинам, и в большинстве своем активно стали готовиться... к посевной и другим весенним сельхозработам, манкируя при этом своими вассальными обязанностями перед великокняжеским престолом.
Поняв, что перед лицом опасности он остался один и совсем без войска, московский государь принял единственно верное, но запоздалое решение. Василий Васильевич нашел новый способ вербовки войск: на Москве и по окрестным селам стали ловить всех праздношатающихся, подходящих по возрасту для несения службы, и свозить их в лагерь, разбитый на высоком берегу Клязьмы в 20-ти верстах от Москвы. Кстати, это решение обогнало свое время, оно, как минимум, на полтора века опередило Европу.
Там же недалеко от реки стояло новое тогда село, в котором жили служилые татары. Как мы помним, в приданое Софье, Витовт подарил четыре тысячи служилых татар-"подлипанов". Эти подлипаны были поселены в подмосковном селе между Клязьмой и Яузой, названном Подлипки. Топонимика сохранила указание на это место- до сих пор здесь находится железнодорожная станция Подлипки-Дачные. В те далекие годы многие люди на Москве, в том числе и очень влиятельные бояре, князья и воеводы задавали резонный вопрос: Интересно, от какого такого "ордынского нашествия" здесь прикрывает Москву "лейб-гвардия" Софьи Витовтовны? Между прочим, постоянное войско- огромная расходная статья бюджета! Это стало ясно только теперь, когда порыв ветра гражданской войны из Литовских лесов донесся до Московских земель. Служилые татары теперь должны были выполнять роль офицеров во вновь собранном московском войске, основную массу которого составляли "гости и люди московские посацкие". Заметьте, по отношению к этому войску никто и никогда не проронил и словечка на тему "множества воинов в овечьих шкурах"!
Кстати, а где стоит это сельцо Подлипки? Аккурат на Ярославском тракте! Несомненно, что Юрий Дмитриевич предпочел бы наступать бы на Москву из своего Галича именно по этой широкой дороге. Что, собственно и произошло. 25 апреля (8 мая по новому стилю) знамена Святого Георгия показались на противоположном берегу Клязьмы. Татарские всадники, хоть сами и представляли серьезную профессиональную военную силу, но лишь недавно они фактически превратились в офицеров, и в новом качестве освоились не до конца. Они с огромным трудом вывели приданную им московскую пехоту в чистое поле, потеряв при этом драгоценное время, когда им можно было самим малыми силами атаковать противника на переправе. Вторая с начала года московская "армия нового типа" оказалась неповоротливой и небоеспособной, что выяснилось при первых же лобовых атаках удельного войска. Татары-подлипаны решили спасти положение, ставшее критическим, и пошли в атаку сами в конном строю. Но тем самым они оставили своих пехотинцев без командования, чем не преминули воспользоваться противники. Удельное ополчение усилило натиск на ополчение московское, которое после этого побежало в панике. Сказалось отсутствие подготовки и боевого духа, а может быть слишком мало у них было пресловутой пассионарности. Видя, что из-за паники положение из критического, превратилось в совсем безнадежное, подлипаны отступили, сохраняя строй, признав тем самым свое поражение.
Результатом битвы на Клязьме стал открытый для Юрия Дмитриевича путь на Москву, который он мог преодолеть за один дневной переход. И на следующей день- 9-го мая по новому стилю, победоносный князь с триумфом вступил в Москву. В честь своего восшествия на престол новый Великий князь Московский повелел отчеканить монету с изображением своего небесного покровителя-Святого воина Георгия Каппадокийского, именуемого Победоносцем. Это была первая московская серебряная монета, названная "копейкой". Таким образом, безмонетный период, длившийся на Руси с 12 века, закончился.
Вторым результатом победы Юрия Дмитриевича была наглядная демонстрация того факта, что удельно-вотчинная система землевладения вполне устойчива, жизнеспособна и может за себя постоять в случае необходимости. Недаром же, после этого первого удара Февральской революции 1433 года, вотчины проживут на Руси еще почти два века, до самого Смутного времени.
Кстати сказать, тверской поход Василия Васильевича в конце концов состоялся. В конце того же мая 1433-го, несчастный молодожен, убежавший из Москвы от армии своего дяди, вместе со своей матерью Софьей Витовтовной и молодой женой Марией Ярославной Серпуховской прибыл в Тверь, где попросил у Тверского Великого князя Бориса Александровича "политического убежища"....
![[]](/img/l/lepotinskij_s_g/historiaarcanamoscovita/3a86f72f258a.jpg)