***
Сквозь трещины в тёмных обоях
И луковицу ночника
Ты говорила со мною,
Роняя, как слёзы слова.
Тебя не узнал я сначала:
Тех острых натруженных плеч,
Большого поверх одеяла,
Как серая тёплая печь,
Глаза, как сырые уголья,
Наполненные тишиной,
Что обнажают до крови
Родную черту за чертой.
Я что-то нашёптывал прямо,
Ладони сухие сжимал,
Как будто ушедшую рано,
Неузнанную навещал.
***
Набухли губы.
Словно в свежую морковь
Вгрызаюсь я по зелень сочной жизни,
И кем-то полнится и стелется мой кров
На дне безумно пляшущей отчизны.
Корми меня плодом своих садов,
пои из клюва чистоглазой птицы.
И платье пусть из ягод и цветов
Закружится от бега тонкой спицы.
А где в песок уходят города,
Там стебель белый солнечного света
Пробьёт скелет пустого корабля,
В зелёное и синее одетый
***
Что слышишь ты в лесу певучем,
Дыша дрожащей чистотой?
Где так старательно, беззвучно
Паук глаза мои оплёл.
Он ткал серебряные нити
И знал души моей узор.
Там бились тонко крики птичьи
О перламутровый простор.
Свет разлетится на осколки,
На миллиард горящих стрел:
Вонзится радость в сердце звонко
Тому, кто этого хотел.
***
Сиянье белое над городом моим
Играет нежно пёрышком над бездной.
Наденьте ваши лучшие одежды,
Струите тканей карамельный дым!
Ты так проста с узорами. Под вечер
Течёт волос искрящаяся гладь,
Спуская чёрный занавес на плечи,
Волнуя смугло дышащую стать.
***
Торчали печи сапогами
В квадратах выжженной земли.
Стояли дни, когда ногами
Месили тесто на крови.
Шел снег и дождь - золой и камнем.
Земля дрожала и плыла. Полна огня,
Она хрустально
Была звонка и холодна.
Звонка от пущенного крика
Сожженных душ и деревень.
От тонко скроенного лика
Кроваво растекалась тень.
А холодна её глазами,
Чьей синевой держался мир,
Дышавший редкими толчками
Сквозь едкий стелющийся дым