Осень 1939 года. Пасмурный день. По дороге едут три машины: первая - грузовая, в ней сидят солдаты с автоматами. За грузовиком на некотором расстоянии едут два больших чёрных опеля. Я сижу на заднем сидении опеля, движущегося в середине этой небольшой колонны. Справа от меня сидит человек в шляпе и плаще цвета хаки. Тёмные усики под его носом не спутаешь. Это Гитлер. На мне тоже шляпа и тёмный плащ. Мы спокойно беседуем, как давние хорошие знакомые. Гитлер пригласил меня прокатиться с ним не просто так. Как выясняется в процессе беседы, его интересует моё мнение, как экстрасенса, способного заглянуть в будущее. Конкретно, он желал услышать моё мнение о предполагаемой войне на востоке. Я немного задумался, прежде чем ответить. То, что мне привиделось, его бы явно не обрадовало, но врать было не в моём характере. Как можно мягче я посоветовал ему не развязывать войну на востоке, так как результат её может оказаться неутешительным. Он покивал головой, задумался и надолго замолчал, было видно, что такой ответ ему не понравился. Вскоре мы подъехали к какому-то небольшому городку и, попрощавшись, я покинул машину. Осадок на душе после этого разговора остался неприятный.
Особая группа
Не думаю, что Гитлер пропустил мимо ушей или забыл моё предупреждение. Но внешние обстоятельства оказались выше и сильней его желаний и возможностей, да и моих тоже. Шла большая война. В следующем сне я увидел себя в небольшом лагере среди леса, удалённого и скрытого от всех населённых пунктов. Лагерь состоял из небольших отдельных домиков, в каждом из которых проживал один человек. Никаких полосатых роб не было, жильцы были одеты, как и обычные немецкие граждане. В каждом домике было по одной комнате, в тамбуре - душ и туалет. Отопление было централизованное. Из мебели в комнате были кровать, стол и стул. Всего таких "квартирантов" было десятка два. Весь лагерь был обнесён высоким забором из колючей проволоки и усиленно охранялся войсками СС. Выйти из него или попасть на его территорию кому-либо из посторонних - было невозможно. Сторожевые вышки возвышались по периметру лагеря, а снаружи постоянно курсировали патрули с овчарками. Въезд и выезд осуществлялся только через одни ворота, усиленно охранявшиеся.
Все "квартиранты" лагеря были людьми необычными. Каждый из них в разной степени владел экстрасенсорикой и телепатией, именно поэтому охрана была высочайшего уровня. Как старого знакомого самого Фюрера меня назначили старшим этой группы. Кормили нас хорошо, еду приносили каждому в домик, тщательно и регулярно проводились уборки внутри помещений и наружной территории. В определённые часы можно было свободно гулять по территории лагеря, единственное и главное неудобство - категорически запрещалось общаться с обслуживающим персоналом и друг с другом, бумага и писчие принадлежности исключались. Никто из заключённых не знал название этого места и где оно находится. Моей основной задачей, как главного в группе, являлось выслушивание по необходимости вопросов и пожеланий "квартирантов" и передача их начальству, и последующих ответов. Также в мои обязанности входило присутствие в штабе при постановке задач и вопросов каждому в отдельности специалисту в той или иной области, разъяснение их, а затем перевод на немецкий язык их ответов. Так как публика была разношёрстная и некоторые из обитателей в недостаточной степени владели языком хозяев. Зачастую один и тот же вопрос ставился перед несколькими экстрасенсами. Их ответы потом анализировались, но без моего присутствия.
Какие же вопросы ставились перед этими привилегированными заключёнными? Тематика вопросов была разнообразной. От возможности и результатов тех или иных военных операций до вопросов разведывательного характера. Задавались вопросы и о благонадёжности некоторых высших чинов Рейха, а также о здоровье и ближайших намерениях зарубежных лидеров, были и другие самые разнообразные вопросы. Возможно, этот лагерь был одним из особо засекреченных подразделений Аненербе.
Несколько лет длилось это почётное заключение, от которого можно было "тронуться умом", что с некоторыми и случалось, хотя никаких притеснений или оскорблений со стороны обслуживающего персонала или охраны не наблюдалось.
Развязка
Шло лето 1944 года. Войска СССР напирали с востока, в Нормандии высадились их союзники. Не надо было быть экстрасенсом, чтобы понять, что исход войны предрешён. У Гитлера ещё теплилась надежда на некое чудо-оружие, способное переломить ход войны, но его создание и приведение в рабочее состояние требовало продолжительного времени, а его катастрофически не хватало. Пишут, что Гитлеру удалось избежать около сорока покушений, некоторые чудесным образом и буквально в последнюю минуту. Все знают, кем он остался в истории. Но был ли он когда-либо счастлив как человек? Сомнительно... Жизнь людей, избранных богами, всегда трагична.
Однажды погожим летним утром на территорию лагеря въехали две грузовые машины, в одной из них находился взвод автоматчиков. Всем "квартирантам" предложили погрузиться на машины под предлогом переезда на новое место. Когда "квартиранты" расположились на дне кузовов машин, туда же поднялись и эсэсовцы с овчарками из охраны лагеря. Машины тронулись, покидая опустевший лагерь. Переезд длился недолго. По узкой грунтовой дороге машины въехали в лес и остановились возле небольшой поляны. Всем было приказано сойти на землю. "Квартирантов" построили полукругом в окружении солдат, эсэсовцев и овчарок. Офицер, начальник штаба лагеря, подозвал меня к себе и, криво усмехнувшись, приказал: выбери троих. Для чего это надо, мне было понятно и без слов, как и всем остальным. Я стоял в центре перед полукругом сотоварищей по несчастью. Посмотрел им в глаза, мысленно попросил прощения и простился. В этих понимающих глазах не было страха, все они были готовы встретить грядущее спокойно. Телепатам слова не нужны. Я назвал три первые фамилии, люди сделали несколько шагов вперёд, их тут же окружили солдаты с автоматами и эсэсовец с собакой. Им указали направление, куда следует идти. Вся эта группа пошла в лес. Когда они скрылись из виду, раздались трескучие автоматные очереди. Люди, стоявшие полукругом, непроизвольно вздрогнули, после чего наступила мёртвая тишина... Через несколько минут эсэсовец и солдаты вернулись. Ещё трое - приказал офицер, и я назвал следующие три фамилии. Подобная процедура повторялась до тех пор, пока из всех солагерников не остался стоять только я один. Офицер окинул меня с ног до головы долгим изучающим взглядом и, понимающе ухмыльнувшись, легонько кивая головой, тихо сказал: иди. И я пошёл в окружении всё той же группы, знающей свою работу до автоматизма. Я шёл и любовался зелёными кронами деревьев и высоким сине-голубым небом...