Джон стоял напротив учителя и смотрел на него снизу вверх холодными, как сталь на морозе, глазами.
- Согласно четвёртой поправке Конституции США, вы не имеете права обыскивать наши рюкзаки, - повторил он упрямо.
Тишина в классе было не просто гробовой, она вдруг стала осязаемо тяжёлой, словно вся планета зависла над головами второклассников и готова разорваться на многочисленные кусочки при малейшем неправильном движении или слове.
Мистер Дикерсон пробормотал что-то неразборчиво, развернулся и вышел из класса.
- Ну, ты даёшь! - восхищённо пробасил с задней парты Ник, по вине которого, собственно говоря, весь сыр-бор и разгорелся.
У Ника были давние счёты с мистером Дикерсон, молодым преподавателем, мечтающим перевестись в среднюю школу в ближайшем будущем, а пока отбывающим неприятную повинность в окружении сопливых, шумных, бестолковых, а иногда - как в случае с Ником - и наглых, с его точки зрения, малышей.
На прошлой неделе он в очередной раз вызвал в школу маму Ника, чтобы обсудить неудовлетворительное поведение её сына, после чего тому мало не показалась: мама была скора на руку. 'Упал в темноте!' - объяснял приятелям мальчик происхождение фингала под глазом.
А сегодня утром брюки мистера Дикерсона оказались безнадёжно испорчены какой-то липкой дрянью, щедро размазанной по его стулу.
После недолгого безрезультатного допроса мистер Дикерсон решил приступить к обыску рюкзаков, о чём и объявил, потребовав от голубоглазой Бекки, сидящей на первой парте, чтобы она подала ему свой рюкзак.
Вот тогда-то Джон и вмешался. Он поднялся из-за своей парты, подошёл к учителю, встал между ним и Бекки и заявил бесстрастным голосом:
- Согласно четвёртой поправке Конституции США, вы не имеете права обыскивать наши рюкзаки.
Джон родился в семье Кеннеди. Не тех, знаменитых, а просто однофамильцев. С другой стороны, кто знает, где, когда и как разрослись ветви семейного клана. В одном месте побега не досчитались - в другом, глядишь, целое новое дерево образовалось!
Младший Кеннеди появился на свет орущим, брыкающимся и, как выяснилось через минуту-две, после того как процедура обтирания, прочищения и обмазывания была закончена, рыжеволосым и сероглазым.
- Джон, - с любовью выдохнула прослезившаяся мама.
- Джон - значит, Джон. Хорошее имя. Как президент, значит, - одобрил папа.
И хотите верьте, хотите нет, имя тому виной или что-то ещё, но жизнь у мальчишки начала раскручиваться совершенно необычно для выходца из небольшого городка в самом сердце Кентукки.
Читать он научился рано и одной из первых, запрошенных у родителей книг, была 'Конституция Соединённых Штатов'. Родители попытались, было, сопротивляться, предлагая взамен Гарри Поттера и Сказки братьев Гримм. Джон с удовольствием принял предложенные ему книги и полюбопытствовал, когда же ему купят Конституцию.
- Тоже мне, президент в памперсах, - пробурчал себе под нос папа, направляясь к компьютеру, чтобы выяснить, где можно раздобыть полный текст Конституции США, а заодно и заказать. Что же касается памперсов, тут он явно преувеличивал - уже три года Джон в них не нуждался.
Родители не рассчитывали на то, что пятилетний ребёнок начнёт штудировать книжку законов всерьёз. Но они глубоко ошибались! Маленький Джон, конечно, читал и детские книжки, но каждый день в обязательном порядке одолевал также и одну-две страницы Конституции США.
И вскоре начал применять полученные знания! В первом классе он потребовал свободы слова, аргументируя своё требование первой поправкой Конституции, а во втором, как сами видите, встал на защиту всего класса, привлекая в союзники хорошо ему известный документ! Кстати, он же потом настоял и на том, чтобы Ник сам пошёл к директору школы и признался в содеянном. Уж если справедливость - то до конца!
Примерно в то же самое время родители заметили, что Джона чуть ли не больше, чем мультики про Винни-Пуха, привлекает программа новостей, и, в особенности, та её часть, когда экранное время передаётся одному из политических обозревателей. А ещё вскоре обнаружилось, что по своим взглядом, в отличие от родителей, республиканцев, Джон является демократом! О чём он и заявил во время очередной предвыборной кампании.
Родители, конечно, всё равно проголосовали за республиканского кандидата, чем глубоко расстроили сына. И когда года два спустя отец потерял работу, как, впрочем, и многие другие, так как экономика снова оказалась в тупике, и придя домой, сидел потерянно у обеденного стола, гадая как же дальше жить - или, точнее, на что - Джон забрался к нему на колени, обнял крепко-крепко, а потом сказал: 'Говорил же вам, не за него голосовать было нужно'.
Отец тогда ничего не ответил, но на следующих выборах проголосовал за кандидата демократической партии. Только, к сожалению, экономике это не помогло. Похоже, экономике уже ничего не могло помочь, разве что чудо. А чудес, как известно, не бывает. Правда, страна по-прежнему блистала роскошью и богатствам с экранов телевизоров в многочисленных шоу, которых, вроде, стало ещё больше. Словно блеск и изобилие, вываливающиеся с экранов, были в состоянии поправить положение обедневших семей, которые на данный момент являлись большинством.
Как-то уж так получалось, что Джон всегда и везде был заводилой: мальчишки его уважали и прислушивались к его мнению. Все старшие классы он был капитаном бейсбольной команды. Председателем совета учеников безоговорочным большинством избрали опять же его. Что же касается женского пола, здесь всё обстояло немного иначе. Многие девочки тайно вздыхали, глядя вслед высокому, стройному рыжеволосому красавцу, но не решались проявить инициативу. А Джон был настолько скромен, что только в десятом классе отважился и предложил сходить в кино однокласснице, с которой они учились вместе с первого класса. Та согласилось. И они встречались несколько месяцев, пока её не отбил у Джона капитан футбольной команды. У того были огромные плечи и наглая 'на все тридцать два' улыбка, против которой не могло устоять ни одно существо противоположного пола. Джон пожал плечами и пошёл на танцы с другой одноклассницей. Ну в самом деле, не на дуэль же вызывать того парня! И не его это вина, в конце концов! Значит, не любила! Да и чувства Джона, честно говоря, тоже не были чем-то большим и вечным. Иначе почему он так легко переключился на другую девочку? И боли сердечной никакой не возникло. Самолюбие, конечно, пыталось подать голос, но Джон ему не позволил: расстались - и расстались. Невелика беда!
Ко времени подачи документов на поступление в колледж портфолио Джона было настолько впечатляющим - в дополнение, естественно, к исключительно отличным оценкам в дипломе - что приглашения, отправленные из приёмных комиссий самых престижных вузов, в изобилии полетели к его дверям. Включая и предложение солидных стипендий, что позволило Джону в результате попасть в Гарвард, минимально потревожив при этом 'родительскую кубышку', в которой, кстати, не так уж много и осталось: отец по-прежнему перебивался временными работами. Главным доходом семьи была зарплата матери, работающей медсестрой в больнице. Деньги ей платили неплохие, но и расходы были немаленькими: помимо Джона, в семье подрастало ещё трое детей.
Закончив за три года четырёхгодичную программу университета, Джон подал документы в школу юристов, куда и был принят.
И вот на третьем году учёбы в этой самой школе и произошло то необычное событие, кардинально изменившее его жизнь.
В тот день его вызвали в деканат, что само по себе не было чем-то особенным: Джон живо участвовал в студенческой жизни, что превращало его общение с административными и академическими лидерами университета в обычное явление.
На сей раз всё было иначе. Декан поприветствовал Джона. Затем представил ему человека, незнакомого юноше - и вышел из кабинета, оставив Джона наедине с мистером Коллинзом.
- Называй меня Ричардом, - дружелюбно предложил тот, опустился в мягкое кресло и указал Джону на другое. Тот послушно сел.
- Ты, наверно, хочешь узнать, откуда я и зачем пригласил тебя на встречу, верно?
Джон согласно кивнул.
- Ты должен пообещать, что содержание этой беседы останется между нами. Более того, вот бумага, которую ты должен подписать, прежде чем мы начнём разговор, - и он протянул документ, который выглядел очень официально с гербом в одном углу, печатью в другом, многочисленными ссылками на существующие законы внизу страницы и местом для подписи чуть повыше.
Джон внимательно прочёл текст. В принципе, ни больше, ни меньше, чем то, что сказал Ричард - обязательство, что содержание их беседы не будет оглашено нигде, никогда и ни при каких условиях. 'Вроде, никакого подвоха', - подумал Джон, подписал бумагу и протянул её своему новому знакомому.
- Молодец, - одобрительно кивнул головой тот. - Никогда не подписывай документ, предварительно не изучив его содержание.
Джон хмыкнул: этот Ричард прилично запоздал с подобными советами. А тот заметил реакцию молодого человека и расхохотался. Смех его был совсем неофициальным, также как и забавная манера запрокидывать при этом голову и хлопать себя по ногам, словно находился он не в кабинете декана, а где-нибудь в баре и позади осталась пара-тройка мартини. Впрочем, именно этот взрыв смеха и расположил Джона к его будущему наставнику.
А пока что Ричард утёр рукавом выступившие на глазах слёзы и сказал:
- Я здесь для того, чтобы предложить тебе место в Школе Президентов.
Последовавшая за этим заявлением пауза была немного театральной: Джон вопросительно и немного недоуменно смотрел на Ричарда, а тот не торопился с объяснениями, явно наслаждаясь произведённым эффектом.
- Ну? И где твои вопросы? - прервал паузу Ричард, скомкав тем самым помпезность сцены.
- Вообще-то я ожидаю продолжения, поскольку на данный момент вы мне ничего не сообщили, - слегка нахмурился Джон. За кого этот мужчина его принимает в конце концов? Он что, ожидает, что Джон подпрыгнет на месте и начнёт засыпать его вопросами, как какой-нибудь первоклассник, которому сообщили, что завтра он едет в Диснейворлд?
Ричард оценивающе покачал головой: ему определённо нравился этот парень. Умён, остёр и неробок. Материал что надо!
- Так вот, сынок, ты удостоился получить приглашение в первый набор Школы Президентов, которая является на нынешний момент тайным учреждением для всех, кроме студентов и преподавателей. Ну, и администрации, само собой.
- Включая президента? - Джон подозрительно прищурился. Только ему и не хватало стать частью какого-то противозаконного акта.
- Включая президента, который является главой администрации школы. Но ни семья президента, ни вице-президент ничего об этом не знают. Для окружающих вы будете молодыми профессионалами, находящимися на стажировке при Белом Доме. Ну а на самом деле будете проходить подготовку, которая позволит вам в будущем претендовать на правление нашей державой. Как ты сам понимаешь, окончание этой школы не гарантирует поста президента в будущем.
Джон по-прежнему молчал. Вопросов было много, но он по-прежнему обдумывал услышанное, одновременно прикидывая, какова вероятность того, что это просто-напросто розыгрыш.
Ричард терпеливо ждал, скрестив руки на животе и покачивая ногой, словно в ритм какой-то мелодии, неслышной никому, кроме него.
- У меня несколько вопросов, - начал Джон. - Смогу ли я завершить своё образование и получить диплом юриста? Если да, то когда и каким образом? Какова продолжительность учёбы в вашей школе? Когда начинаются занятия?
- Ну, наконец-то! - шутовски-облегчённо вздохнул Ричард. - Я уж опасаться начал, что ты дара речи лишился! Да ладно, шучу, шучу, - успокаивающе поднял он руку, заметив недовольство на лице Джона. - Ты закончишь обучение на юриста, как и предполагал, и затем с июля начнутся занятия в нашей школе. Продолжительность учёбы невелика: один год. Но занятия будут насыщенными. Никаких каникул. Практически, вся твоя жизнь на те двенадцать месяцев будет принадлежать нам.
- Сколько стоит обучение в этой школе? - задал Джон следующий вопрос.
- А! - довольно поднял указательный палец Ричард. - Мне нравится отвечать на этот конкретный вопрос! Нисколько! Более того: проживание для студентов будет обеспечено, так же как и питание. И! - он сделал выразительную паузу. - Вам будет выплачиваться ежемесячная стипендия в размере трёх тысяч долларов! - и он откинулся на спинку кресла, наслаждаясь произведённым эффектом.
- Согласен, - спокойно сказал Джон, в то время как внутри всё переворачивалось вверх ногами. В самом деле, где это слыхано, чтобы президентов готовили в официальном учреждении? И ещё платили за это? Он свои долги за школу юристов уже тогда начнёт погашать! А потом... В голове Джона роем проносились идеи, одна другой амбициозней, о том, как он начнёт, как он попробует, как он станет...
- Эй, малыш, вернись на землю, - скептическая улыбка Ричарда была ушатом холодной воды для растревоженных чувств юноши. - Понимаю, всё понимаю, не ты первый. Вот тебе пакет с информацией, изучи всё внимательно, а через год мы с тобой опять свяжемся и тогда уже обговорим детали.
Вот так всё и началось. А через год с небольшим новоиспечённый юрист переступил порог Белого Дома для личной встречи с главой администрации Школы Президентов, а также и всей страны.
Встреча с президентом не произвела на Джона большого впечатления. Узкие глаза, подпёртые высокими монголоидными скулами, надёжно скрывали истинные мысли и эмоции. Улыбка была по-американски широкой и белозубой, но также и ничего не означающей. Напутственные слова были словно зачитаны с заранее приготовленной рукописи. Впрочем, это тоже, наверно, соответствовало истине.
А потом Ричард отвёл его в небольшой апартмент неподалёку, где Джону предстояло жить на протяжении последующих двенадцати месяцев.
Джон восхищёнными глазами обвёл свой самый первый в жизни апартамент. Его собственный! Сам по себе, никому никакого отчёта! Хотя насчёт отчёта он, пожалуй, поторопился: вон Ричард уже примостился на узеньком диванчике, раскинув вокруг себя толстенные талмуды и, похоже, приготовился поучать Джона. Ну что ж - на то она и школа!
- Да, - словно отвечая на мысли юноши, заговорил Ричард. - Жить ты хоть и будешь самостоятельно, но за тобой будет постоянно вестись наблюдение. Не спрашивай как, - он протестующе поднял руку. - Эти материалы, - он указал на книги, - понадобятся тебе для подготовки домашних задании. А вот твой карикулум на первые шесть месяцев.
Джон с нетерпением выхватил из рук Ричарда тонкую брошюрку и быстро отыскал список изучаемых предметов. Лицо его из восхищённого стало изумлённым, потом возмущённым и он гневно протянул Ричарду открытую книжицу:
- Вы что, вообще за идиота меня принимаете?!
Ричард внимательно пробежал глазами по странице и невинно ответил:
- Отнюдь, малыш. С чего ты взял?
Джон даже онемел на мгновение от подобной наглости.
- Вы что... Вы что, думаете, я и на самом деле поверю, что Школа Президентов предлагает своим студентам подобную ахинею?!
Ричард усмехнулся, сдвинул бумаги в один угол, подвинулся, освобождая место для Джона рядом с собой, и когда тот уселся, взял из его рук брошюру и приступил к объяснению.
- Если ты опасаешься, что тебя разыгрывают - не беспокойся, нет в этом никакого розыгрыша. Давай-ка пройдёмся по списку, - и он приставил палец к первому предмету.
- 'Искусство сцены'. Ну, и чем тебе этот предмет не нравится?
Джон пожал плечами:
- Что значит чем? Не на актёра же я сюда приехал учиться!
- Не на актёра, говоришь, - согласно покачал головой его собеседник. - А в полученной тобой профессии разве не важно быть актёром? Запудрить мозги присяжным заседателям так, чтобы они не смогли разобраться, кто прав, кто виноват? Так это юристы! Если таланта бог не дал - пиши пропало! С хлеба на воду такой адвокат перебиваться будет! А тут - президент! Глава страны! Миллионам мозги пудрить приходится - разве ж в таком деле можно полагаться на талант?! Не-е-етушки! Обучим тебя этому делу как положено!
Он заметил недовольное выражение лица Джона и перешёл к следующему предмету:
- 'Риторика и умение убеждать'. Требуется объяснять?
- Да уж нет! - саркастически вернул пас Джон. - Коли пудрить мозги, так до победного. А кого актёрством не убедили - того логикой добьём. Да так, что народ белое за чёрное принимать начнёт. Или наоборот! Верно?
Ричард довольно хмыкнул и перевёл палец на самую нижнюю линию списка.
- 'Наука безвредного адюльтера'. Ты у нас кто по своим гендерным пристрастиям? Девочками интересуешься или мальчиками? - и расхохотался, глядя на густо покрасневшего юношу. Смущение того развеселило его настолько, что он долго не мог успокоиться, хохоча до икоты и хлопая себя по ляжкам.
- Ой, не могу! Это мой любимый предмет. Изучать его - одно удовольствие! С него мы сегодня же вечером и начнём. Что такое? - он заметил попытку протестующего жеста со стороны своего подопечного и поспешил с выяснением обстоятельств. - Насколько нам известно, ты ещё неженат. Или я неправ? Также, невесты у тебя до недавних пор не наблюдалось. А? Так в чём проблема? С мальчиками ты определённо замечен не был. Ты хоть не девственник, я надеюсь?
Джон покачал опущенной головой.
- Ну и замечательно. А причины для этого предмета, на самом деле, очень даже основательные. Просмотри газетные хроники прошлых предвыборных схваток: то дамочка какая-нибудь вылезет наружу, заявляя, что ты её задницу пощупал бог знает как давно. Или тебе приспичит поделиться фотографическим свидетельством собственного мужского величия со всем миром, - и он выразительно перевёл глаза на ширинку. - Было, было и такое. Или бабёнка сама туда заберётся по непонятной причине: то ли ей и вправду то, что там, настолько нравится; то ли материалы для мемуаров коллекционировать начала, заранее подготавливая себе безбедную старость; а, может, наоборот, собирает скандальную информацию для продажи газетам-сплетницам или твоим оппонентам-конкурентам уже сегодня! Только мы-то живые люди и ничто человеческое нам не чуждо! Будь ты хоть президент, хоть папа, не говоря уже о простых смертных типа меня. А миссис к тому времени уже обязательно будет в наличии. Так что, как ни налево - так тебе и адюльтер! По мне - так и на здоровье! Главное, чтобы шито-крыто, без всякого вреда авторитету первого лица государства! А это, малыш, не так-то просто. Но ничего, научим!
Джон заметно оживился и даже иногда посмеивался несмело - уж больно хорош был Ричард в роли рассказчика.
- 'История: взгляд с этого берега, а также с противоположного'. Объяснения требуются? Нет? Ну и ладненько. Ты давай, отправляйся в душ, приводи себя в порядок. Поспи, если хочешь. А я за тобой в восемь заеду: пойдём пообедаем, а потом - по барам.
Ровно в восемь раздался звонок в дверь и на пороге возник Ричард. Он поставил на пол рядом с журнальным столиком большую дорожную сумку, принесённую с собой и начал выгружать её содержимое. Постепенно стол покрылся непонятными предметами, уместными, скорее, в гримёрной актёра.
Джон взял в руки парик и натянул на голову. Ричард задумчиво смотрел на него.
- Не-а, не пойдёт, попробуй этот, - и протянул ему другой парик, с длинными, до плеч, чёрными волосами, разобранными на прямой пробор.
- То что надо! Давай-ка я тебе усы с бородкой пристрою. Будешь у нас, как идальго какой-то. Только кружевного воротника у меня нет, даже не надейся.
- Ричард, зачем это? - с недоумением спросил Джон, трогая волосы парика, которые, похоже, были настоящими.
- Увидишь. А пока нам нужно полностью изменить внешность и имена. На сегодняшний вечер ты будешь Джеком, а я - Робертом. Понял?
- Понял, - пожал плечами Джон. Чудит его наставник, ясное дело. Непонятно только, зачем. А он и не скажет, пока время не придёт. Впрочем, в будущем подобных ситуаций, когда ничего не понятно и никто ничего не хочет объяснять, видимо, будет немало. Сказал же Ричард в самом начале - люди мы сейчас подневольные. Ну и ладно! Парик этот удобный, усы с бородой, правда, другое дело - их же потом как-то снимать придётся! Джон даже поёжился, представив какого это будет - срывать волосистые наклейки со своей собственной поросли.
Ричард между тем нашёл подходящий парик и для себя. В нём он был очень похож на Кевина Кёстнера.
- Ну как, ничего? - он покрутил головой, протянул руку к коробке с косметикой и начал наносить что-то вроде жидкой краски на брови, отчего те посветлели, гармонируя с цветом волос.
- Порядок! Теперь только остаётся поменять цвет глаз, переодеться - и можно идти! - он протянул Джону пару коричневых линз, а себе взял голубые.
Выбор одежды был, по мнению Джона, экзотическим, если не сказать больше. Для своего подопечного Ричард принёс драные, но очень дорогие джинсы и цветастую приталенную рубашку. На ноги - мокасины. Получился хиппи. Джон с трудом сдерживал смех: он бы в жизни так не оделся, но, с другой стороны, это и не он вовсе, так что нечего волноваться, в таком виде его всё равно никто не узнает. Сам Ричард вырядился в белые полотняные штаны и просторную рубашку с коротким рукавом, уместную для поездки на Гавайи. Босые ноги он засунул в сандалии и кивнул юноше:
- Готово! Пошли.
На удивление Джона никаких инструкций касательно поведения в баре не последовало. Это было совсем непохоже на Ричарда с его обычным словообилием и указаниями относительно всего на свете. С другой стороны, Джон понимал, что задавать подобные вопросы было бы очень глупо и поэтому промолчал всю дорогу.
Несмотря на то, что приехал Ричард на машине, в Адамс Морган - район на северо-западе города, известный своей 'ночной жизнью' - они добирались на метро. Короткая прогулка от станции 'Адамс Морган' - и Джон с Ричардом оказались словно и не в Вашингтоне даже.
- Мини-Куба, - пояснил Ричард. - Сейчас поедим где-нибудь, а потом переместимся в один сальса-бар. Ты сальсу танцуешь?
- Я вообще не очень танцор. В сальса-барах мне довелось побывать, но я обычно там больше наблюдал, чем участвовал.
- Сегодня поучаствуешь, - утвердительно кивнул головой Ричард и направился к одному из многочисленных ресторанов, расположенных вдоль 18-й стрит.
После обильного обеда, состоящего из креольских и кубинских блюд, а также нескольких мохито, настроение Ричарда заметно улучшилось, что выражалось в ещё большем словообилии, а также в повышенном внимании к представительницам женского пола.
Скованность Джона, не позволяющая ему поначалу получать удовольствие от происходящего, тоже рассеялась. Он даже начал заигрывать с официанткой, хорошенькой черноокой дульсинеей, которая едва говорила по-английски. Правда, когда разошедшийся не на шутку Ричард попытался усадить её к себе на колени, та вырвалась из его рук и убежала на кухню, откуда вскоре вышел менеджер ресторана и попросил виновников безобразия покинуть помещение. Что входило в планы Ричарда и Джона так или иначе. Они расплатились наличными деньгами, оставив щедрые чаевые, и вышли на улицу.
За час с небольшим улица преобразилась. Солнце зашло, но вокруг было светло, как днём, из-за обильного освещения, разливаемого огромными вывесками над ресторанами и магазинчиками, торгующими всякой всячиной и занимающими первые этажи невысоких зданий, которыми была застроена эта улица.
- Как в Нью Орлеане! - возбуждённо прокомментировал Джон.
- Угу, - рассеянно подтвердил Ричард. Его глаза, абсолютно трезвые и холодные, деловито осматривали толпу на улице. А там было на что посмотреть. Казалось, вашингтонцы решили устроить для себя маленький отпуск в латино-американскую страну, переместившись в целях экономии всего на несколько станций метро от своих добропорядочных домов в пригородах. Яркие одежды вызывающих покроев были избраны представительницами прекрасного пола. Цветастые рубашки красовались на большинстве мужчин. Голоса звучали громко - видимо, мохито продавались успешно. Впрочем, почему бы и нет - пятница всё-таки, конец рабочей недели. С другой стороны, для некоторых дамочек, которых приметил Джон, работа, похоже, только начиналась. Он подёргал Ричарда за рукав. Тот перевёл глаза туда же.
- Проститутки. Держись от них подальше. Они - ещё полбеды. Вот альфонсы - это действительно потенциально большие неприятности. И вообще, с этой улицы никуда не сворачивай. Преступность здесь - ого-го! Но пока с толпой - ничего страшного.
Здание, к которому они направлялись, выделялось своим цилиндрическим фасадом среди других строений, которые, впрочем, были оригинальны каждое по-своему: либо необычной архитектурой, или же ярким цветом, в который оно было выкрашено, а то и каким-нибудь декоративным балкончиком или портиком.
Внутри сальса-бара было не так уж много людей: вечер только начинался. Ричарду с Джоном удалось занять места за столиком в углу зала, откуда было удобно обозревать посетителей ресторана.
Несколько пар танцевали в центре зала. Остальные с удовольствием наблюдали за танцорами.
Ричард подтолкнул Джона:
- Смотри! - через несколько столиков от них сидели две девушки или женщины. На вид им было лет двадцать или тридцать, а, может, и сорок. Вот такой интересный эффект, созданный полутемнотой зала, искусным макияжем и хорошей или сохранившейся фигурой.
- Что надо! Пошли приглашать!
- Ричард, да из меня же танцор никакой! Куда мне приглашать? Смотри как народ выплясывает! - попытался возразить Джон, но безуспешно.
- Глупый! Посмотри на свою физиономию и плечи! Да тебе за это всё сойдёт, будь ты хромой или косой или что-нибудь ещё. Давай, не дрейфь! Помнишь, как тебя зовут?
- Э-э... Да! Джек. А тебя Роберт.
- То-то!
Джон приобеднялся. Он не был сногосшибательным танцором, но ритм чувствовал хорошо, о чём ему и сообщила его партнёрша, голубоглазая Алина. Она зато была действительно хороша. Во всех отношениях! И танцевать с ней было одно удовольствие.
В конце танца девушки переместились за столик своих новых знакомых.
- Ри... Роберт, - Джон осёкся, тут же поправив себя, - познакомься, это Алина.
- А это - Элла, - представил свою партнёршу Ричард, метнув сердитый взгляд на Джона. - Малышка, познакомься с моим родственником из провинции - Джек. Он у нас немножко неотёсанный, ну, да ничего, мы его доведём до столичной кондиции, да? - и он прижал к себе соседку, которая, похоже, была совсем не против. Она игриво засмеялась и шутливо погрозила Ричарду пальчиком, украшенным огромным перстнем.
Оплошность Джона протрезвила его и он решил больше не пить. Алкоголь - это дело серьёзное. Последствия могут оказаться непредсказуемыми.
Ричард, с другой стороны, пил как не в себя. Но не пьянел.
Под конец вечера он подозвал Джона и сказал:
- Я пошёл вразнос. А ты отправляйся домой. Прямиком! Никуда не сворачивай. Алину мы с Эллой проводим. Если, конечно, она не захочет к нам присоединиться, - и он подмигнул юноше. - Завтра увидимся и поговорим о сегодняшнем вечере.
На том и порешили.
На следующее утро Джон проснулся с жутчайшей головной болью. Пить он никогда не умел. Таблетку аспирина бы сейчас или парацетамола. Джон расклеил подпухшие после съеденной накануне креольской еды глаза. В кресле спал Ричард.
'Когда он, интересно, здесь появился? А я что, до спальни не смог добраться? Или заснул перед телевизором? И вообще - который час?' Болезненный поворот головы к настенным часам. Второй уже.
Джон выбрался из-под одеяла и поплёлся на кухню в надежде, что в одном из многочисленных шкафчиков найдётся что-нибудь для головной боли. И нашлось-таки. Правда, в холодильнике. Холодное, поблескивая коричневым стеклянным боком, бальзамом на страждущую душу, гордо восседало на нижней полке пиво в виде коробки с шестью бутылками, непонятно откуда там появившимися.
'Ричард, наверно, с собой принёс', - сообразил Джон и вытащил первую бутылку.
- А-а-а, хорошо, - простонал он, отпив первый глоток и полузакрыв глаза от удовольствия. Громкий голос за спиной заставил его вздрогнуть от неожиданности:
- Что ж ты и мне не откроешь?
На пороге кухни, потягиваясь, стоял Ричард. Выглядел он немного помятым, но в остальном трудно было заподозрить его в событиях прошлой ночи.
- Вот, пожалуйста, - Джон протянул ему открытую бутылку. - Вы когда пришли?
- А ты что, не слышал? Да-а, неплохо ты вчера набрался. А почему дверь на щеколду не закрыл?
Джон растерянно смотрел на своего учителя.
- А... что? Нужно?
- Ну, я не знаю. Вообще, нормальные люди и сигнализацию устанавливают. Которой, правда, грош цена, если не активировать. А за отсутствием - щеколда совсем неплохая штука. Кому надо, конечно, всё равно зайдёт. Но шуму столько наделает, что даже такая тетеря, как ты, проснётся и, может, даже успеет вызвать полицию.
Джон согласно кивал головой.
- Давай-ка сообрази нам что-нибудь перекусить. За едой и поговорим.
Джон ещё накануне обнаружил, что в холодильнике находилось всё необходимое для того, чтобы не умереть с голоду как минимум месяц, поэтому он с готовностью направился к нему и с удовольствием подставил лицо холодному воздуху, идущему оттуда.
Пока в микроволновой печи разогревались булочки с яйцом, ветчиной и сыром, Джон залез в душ и через пять минут вышел оттуда, чистый и благоухающий шампунем.
- Чистота - залог здоровья, - одобрительно прокомментировал Ричард, стягивая с головы сбившийся набок парик.
- Ну-с, молодой человек, давайте приступим к разбору нашего вчерашнего похода. Плюсы и минусы. Что ты сам по этому поводу думаешь?
- Я думаю, что это была хорошая идея изменить внешность. Только каждый раз не будешь ведь менять внешность, собираясь куда-нибудь.
- Согласен. Внешность мы изменили, чтобы беспрепятственно совершать всевозможные ошибки и не опасаться за последствия. Ладно, моя очередь. Как ты заметил, добирались мы общественным транспортом. Понял? Никаких правительственных номеров! В ресторане и затем баре расплачивались наличными, а не карточкой или, боже упаси, чеком. Это плюсы. Зато всё остальное - минусы. Я, конечно, покуралесить не прочь, но положение не позволяет. Ну, а вчера - оторвался. Последний раз не помню, когда такое случалось. А почему бы и нет? Мужчина я холостой, сам себе хозяин. Другое дело, если бы мне светило стать президентом. Ты вот с официанткой в ресторане заигрывал, верно?
- Так я же только словами.
- Словами, - Ричард с усмешкой покачал головой. - Смотри!
Он протянул Джону фотографию, на которой тот, похоже, тащил девушку к себе на колени.
- Так это же не я, а вы к ней приставали!
Ричард развёл руками.
- Искусство собирать сплетни с помощью фотоаппарата! И, кстати, никакого фотошопа. Так что любая экспертиза подтвердит аутентичность снимков. Или в сальса-баре. Ну, обо мне вообще говорить нечего: всё, что я делал было 'нельзя'! Что же касается тебя, ты сразу же чуть не раскололся! Ричардом меня попытался назвать! Зато потом - молодец. Я заметил, что ты сразу же пить перестал. Нужно знать, когда остановиться! А Алина? Как тебе это нравится? - и он протянул Ричарду небольшую стопку фотографий, просматривая которые Джон побледнел и на лбу его выступил пот.
- Ричард! Откуда это?!
- Да ты не волнуйся! Наши же люди и фотографировали, чтобы продемострировать, что даже такого телёнка, как ты, можно запросто закидать дерьмом, если не предпринимать все меры предосторожности.
- Ричард! На этом снимке я руку ей за пазуху засунул! А здесь у неё голова под столом, только спина видна, в то время как я откинулся на спинку стула и... хм... тащусь от чего-то... Но ничего же такого не было! Я точно помню!
- Правильный ракурс, удачный момент, искусный фотограф - и доказывай потом, что ты не верблюд! Да успокойся, малыш. Снимков этих больше нет. Видишь? - Ричард поднёс к фотографиям зажигалку и положил горящий комок на металлический поднос.
- Ричард, а как у вас всё прошло? Без неприятностей?
Физиономия Ричарда расплылась в масленой улыбке.
- Угу. Девочки попались что надо!
'Девочки', - отметил мысленно Джон, но углубляться в расспросы не стал. Да и какая разница, в конце концов? Взрослые люди всё-таки.
С остальными девятью студентами Джон познакомился в понедельник после урока истории. Поскольку во время урока их внимание было полностью поглащено и самим предметом, и в не меньшей степени учителем.
Преподавал историю пожилой мужчина с русской фамилией Лебедефф. Его далёкие предки покинули Россию в 1919 году и после многолетних блужданий по разным странам мира осели в Америке.
Мистер Лебедефф выглядел настоящим интеллегентом со своими аккуратно подстриженными серебристо-седыми волосами, элегантной оправой очков, дорогим костюмом, который неожиданно дополнялся футболкой, стоящей, наверно, не намного меньше, чем костюм, судя по названию фирмы, знак которой был ненавязчиво вышит слева. А вот голос выдавал прожжённого мошенника, пирата и конкистадора. Был он низким, хриплым и постоянно осипшим. Что касается подбора слов, Джон порой диву давался, как только этого бандита подпустили к такой привелегированной школе. Но вскоре причина стала очевидной. Умён мистер Лебедефф был необычайно и эрудирован, как немногие. Помимо того, обладал он энциклопедической памятью, а в полемике мог побить кого угодно. Причём, доказывая порой истины, полностью противоположные чему-то, в чём он же сам и убедил учеников буквально накануне.
В одном он, однако, был непреклонен и мнение своё по этому вопросу всегда высказывал очень активно и однозначно. Война - это плохо, считал он. За исключением тех случаев, когда требуется отразить напавшего на тебя врага, что делает такую войну справедливой. Конечно, бывают ещё гражданские войны, но это уже совсем другое. В семье тоже своры случаются. Гражданские войны как раз и подходят под такую категорию: междуусобная склока. Приемлимо ли это? Конечно, нет: сколько народу погибает во время таких баталий! Но если внутренние причины и не делают подобные войны приемлимыми, предупредить их, скорей всего, никому не под силу. То есть, неизбежное зло, с которым хочешь-не хочешь, а приходится мириться. В любых же других ситуациях - война это плохо.
- Во всяком случае, такова моя личная позиция, - добавлял он. - Мой прадед был убит во время гражданской войны в России в 1919 году. Его сын, воевавший на Западном фронте во время второй мировой войны, там и остался. Старший брат моего отца гниёт где-то во вьетнамских джунглях. А сам я прошёл через Ирак. Освободители! Так нам внушало начальство. И мы верили. И шли. И убивали. И нас убивали. Мне повезло, только ногу потерял, - при этих словах он обычно подтягивал штанину и демонстрировал находящийся под ней протез. - А дружки мои жизней лишились. Зачем? Во имя чего?! Того мистера, который нас на эту войну послал, плохо в школе, видно, учили. Или, скорей, это он сам был тупоголовым разгильдяем, который не смог сделать элементарных выводов из многочисленных фактов, изложенных в учебниках истории. Иначе он бы знал, что ни одна несправедливая война - а война в Ираке была несправедливой с нашей стороны - не проходит безнаказанно для агрессора. Тысячи жизней потеряны всуе. Я уже не говорю о миллиардах долларов, которых не досчиталось мирное население Америки. Так что у меня, как видите, с войной личные счёты. И взгляды мои, кстати, созвучны с тем, как к войне относится всё прогрессивное человечество. Ну, а если мне удастся убедить в этом и вас - значит, время моё было потрачено не зря.
Его взгляд на историю Советского Союза значительно отличался от того, чему Джона учили в школе.
- Коммунизм - это плохо, - сказал однажды Джон во время урока, когда они беседовали о распаде СССР.
- А что такое коммунизм? - тут же завёлся учитель.
Джон на мгновение задумался. А правда, что такое коммунизм? Слово это привычно использовалось для описания строя в стране, свергнувшей царя больше века тому назад, а также в других, примкнувшей к ней странам, большинство из которых, впрочем, вернулось достаточно быстро назад на привычные капиталистические рельсы.
- Я не могу, пожалуй, дать определения этому слову. Но коммунизм - это строй, существовавший в России после Октябрьской революции. Строй, который почти привёл к краху эту могущественную державу, но в результате конец пришёл самому строю, началом чему послужила Перестройка. Правда, конец пришёл также и союзу пятнадцати республик, каждая из которых после этого стала независимым государством, безуспешно пытаясь встать на ноги на протяжении многих лет, посколько экономические связи между частями бывшей страны были разорваны бездумно, что, частично, и привело к экономическому краху, из которого они так до сих пор и не выбрались.
Лебедефф задумчиво кивал головой.
- Да, - он помолчал. - Только я по-прежнему не услышал от тебя, что такое коммунизм. Ну-ка, детишки, отправляйтесь на Интернет и принесите мне оттуда хоть что-то, чёрт вас подери! Со всех сторон электроникой обвешаны, а на простой вопрос ответа дать не могут, - продолжал он бурчать уже себе под нос.
Спястя короткое время Джон поднял руку.
- Готов? Ну, давай, поведай миру что ты там нашёл,.
Джон решил проигнорировать сарказм в голосе учителя и зачитал найденное определение:
- 'Коммунизм - гипотетический общественный и экономический строй, основанный на полном равенстве, общественной собственности на средства производства, реализующий принцип 'от каждого по способностям - каждому по потребностям'. Практически реализовать такой строй не удалось ни в одной стране мира'.
Лебедефф удовлетворённо кивал головой и даже слегка зааплодировал:
- Браво! Значит, говоришь, 'не удалось реализовать ни в одной стране мира'? Как насчёт СССР? А? Что ж у них там происходило? Кстати, они и сами тоже существующий строй коммунизмом не называли. Они 'строили' коммунизм, - учитель многозначительно поднял подбородок. - А на самом-то деле? Кто-нибудь? Идеи? А? Никто? Ну вот вам и домашнее задание: определить государственный и политический строй СССР. Да! Государственный и политический! Это не одно и то же.
Джон провёл тогда весь вечер за компьютером, изучая многочисленные источники информации, пытаясь найти и обосновать ответ на вопрос учителя. Задача эта не оказалась такой уж сложной. Что действительно расстроило Джона, так это то, что знания, полученные им в школе, а затем и в институте не имели ничего общего с действительностью.
О чём он и сообщил на следующий день преподавателю.
Тот удовлетворённо кивнул головой.
- Вот именно. Ничего и никогда не принимайте на веру просто потому, что кто-то вам это сказал. Всегда спросите самих себя: на основании чего? И не успокаивайтесь, пока не найдёте подтверждения новому для вас утверждению или понятию. Что же касается СССР, поразительное дело, но то, что произошло в России после Октябрьской революции 1917 года, Фридрих Энгельс, один из отцов теории коммунизма, описал в своём письме, написанном ещё в 1853 году: 'Мне кажется, что из-за беспомощности и вялости остальных партий в одно прекрасное утро наша партия будет вынуждена взять власть, чтоб проводить в конце концов то, что не отвечает непосредственно нашим интересам, отвечает общереволюционным и мелкобуржуазным интересам, таким образом... мы будем вынуждены сделать коммунистические эксперименты и прыжки, для которых не пришло время. При этом мы потеряем головы - будем надеяться только в физическом смысле - наступит реакция и до того, как мир будет в состоянии дать историческую оценку подобным событиям, начнут нас считать не только чудовищами, но и глупцами'. Ну, как вам это нравится?! Вот ведь где действительно гений был! Правда, он не дал названия собственному предсказанию. Я попытаюсь сделать это вместо него. То, что произошло в России, идеально подходит под определение диктатуры, - и он прочёл, глядя на экран компьютера. - 'Диктатура (от лат. "dictatura" - неограниченная власть) - режим правления одного лица или группы лиц во главе с лидером без какого-либо контроля со стороны управляемых'. Вот так-то! Большевики попытались соединить идею Советов с формулой диктатуры пролетариата, который в России того времени не являлся большинством нации и даже не был достаточно значителен в социальной структуре общества того времени. На смену диктатуры пролетариата достаточно скоро пришла диктатура личности. Только хрен редьки не слаще: диктатура - она и есть диктатура! Так что, ребятишки, не бросайтесь словами, значение которых вам неизвестно. А также изучайте историю с широко открытыми глазами, ушами и, - он сделал выразительную паузу, - шестым чувством. Без него настоящему политическому деятелю - никуда.
После этого занятия Джон пошёл в небольшое кафе перекусить вместе с новым приятелем, с которым они нашли общий язык ещё в самый первый день.
Митч Парецки был одного с Джоном возраста, получил звание доктора экономических наук в престижном университете и был завербован в Школу Президентов подобно Джону. Ко всей этой затее он относился скептически, больших надежд на будущее в политике не возлагал, поскольку свято верил в то, что вся политическая система коррумпирована насквозь и бороться с этим не только глупо и бесполезно, но также и небезопасно. В качестве примера он приводил убийство тёзки Джона, покушение на Рональда Рейгана и Барака Обаму.
- В Рейгана стрелял психически больной человек, а стрельба по Белому Дому в ноябре 2011 года не обязательно означала покушение на президента! - возразил Джон.
- Ага! - ухмыльнулся Митч. - Это то, что нам рассказали! Можешь завтра у Лебедефф спросить, что он думает по этому поводу.
Но Джон не стал спрашивать учителя. Ведь, по большому счёту, Митч был прав. Однако, он всё-таки согласился на обучение в этой школе? Значит, скептицизм скептицизмом, но что-то разумное в этой затее он видел?
Месяц шёл за месяцем. Искусство сцены преподавал известный голливудский актёр. Они даже пьесу поставили, 'Гамлета'. Джону досталась роль Офелии, что вначале его глубоко расстроило, но в результате он остался весьма доволен навыками, полученными в процессе работы над этой ролью: играть женщину! Что может быть сложнее? Тем более, что роль не комическая, а совсем даже наоборот!
Риторику и умение убеждать преподавал старый политолог, произведший в своё время немало шума скандальными выступлениями по телевидению, на радио и газетными статьями. Джон был его любимым учеником, что очень льстило юноше: прийтись по душе этому ядрёному перцу не каждому повезёт! Бедного Митча, например, он гонял и в хвост и в гриву!
В остальном же жизнь проходила очень интересно и напряжённо, ведь помимо занятий и подготовки к ним, студенты также участвовали во многих мероприятиях, проводимых в Белом Доме. С президентом, правда, лично им больше не доводилось встречаться. Ну, да это, впрочем, и не было так уж важно.
В тот памятный день настойчивый звонок в дверь выгнал Джона из душа. Накинув на себя банный халат, юноша подошёл к двери и из осторожности спросил:
- Кто там?
- Это я, малыш. Открывай побыстрее, - узнал он голос Ричарда и отпер дверь.
Что-то произошло, что-то нехорошее. Это было очевидно. Иначе почему Ричард выглядел так, словно ему не дали выспаться, пропустили через мойку машин и вдобавок изъяли все предметы личной гигиены, включая расчёску. Не говоря ни слова, он проследовал в гостиную, нашёл ремоут и включил телевизор. Затем прошёл к выключателю на стене, открутил крышку с помощью перочинного ножика, повозился там и поставил крышку на место.
- За нами сейчас никто не наблюдает, - он кивнул в сторону выключателя. - Ты давай, новости смотри, пока я здесь прибираюсь.
Да, что-то действительно произошло. Фотографии президента красовались на всех каналах новостей. Президент сам по себе. Президент во время предвыборной кампании. Президент в окружении каких-то подозрительных людей. Какой-то печатный документ с подписью президента. А комментаторы безостановочно говорили о коррупции, личной наживе и импичменте.
- Что происходит?! - Джон повернулся к Ричарду, который к этому времени уже пристроился в кресле рядом с журнальным столиком, на котором красовалась извлечённая из бумажного пакета, принесённого им, бутылка виски и два широких стакана, один из которых был наполнен почти доверху.
Прежде, чем ответить на вопрос, Ричард отхлебнул из этого стакана и заговорил:
- Я голоден. Принеси чего-нибудь.
Холодильник Джона всегда был заполнен хорошей едой, что происходило, практически, без его участия. Вот и на сей раз, там лежали пакеты разных видов копчёной и сырокопчёной колбасы, несколько сортов сыра, оливки из Греции, хлеб из пекарни, находящейся неподалёку. Джон выложил всю эту снедь на большое блюдо и принёс в костиную. Ричард довольно кивнул головой, сложил себе бутерброд, откусил большой кусок, долго жевал, задумчиво наблюдая за происходящем на экране, проглотил и спустя несколько мгновений заговорил:
- Поймали нашего президента с поличным. Жадность фраера сгубила. Говорил же им: не нужно врача продвигать в президенты! - он увидел недоверие на лице своего подопечного и ухмыльнулся. - А ты что, думал это просто тебе так, что гражданин США в первом колене, врач по образованию, вся родня по-прежнему в Китае, вдруг стал президентом? Мы его сделали президентом, мы! Столько денег угрохали - и вот, на тебе: проворовался, гад! - Ричард грубо выматерился, опустошил стакан и налил себе ещё.
- Будешь? - предложил он Джону. - Ну и правильно, - одобрил он его отказ. - В общем, парень, мой тебе совет: собирай свои манатки и поезжай домой в Кентукки или туда, где учился. У тебя там, наверняка, связи остались. С твоим дипломом любая компания тебе на лету подхватит. Поработай пару лет, а затем начинай продвигаться по общественной линии. Сначала член Конгресса, потом Сената, а потом можно и в президенты! Мои координаты у тебя есть, держи со мной связь, малыш. У меня на тебя есть серьёзные виды.
Джон сидел, одним ухом слушая своего наставника, а другим следя за событиями на экране. Потом он повернулся к Ричарду и невинно спросил:
- То есть, насколько я понимаю, искусство нарушения законов посредством экономических преступлений и умение заметать за собой следы входило бы в карикулум второго полугодия обучения?
- А ты не ёрничай! - резко оборвал его Ричард. -Ну и входило бы! А почему бы и нет?! Вот! Наглядный пример того, что получается, когда человек не владеет элементарными знаниями в области, которую мы бы определённо осветили с вами в будущем в одном из проходимых курсов! Пост президента не делает человека безупречным. Люди грешны по своей сущности! Только то, что простительно простому Нику или Майку из какой-нибудь мичиганской дыры, недопустимо для Мистера Президента! Каждый его шаг и поступок рассматриваются с помощью лупы. Даже и не греши он - всё равно изъян бы нашёлся. Энтузиастов для этого дела хватает!
Ричард поднял стакан и долго не опускал. Глаза его посоловели и поблескивали лихорадочно, на лице выступил алкогольный румянец. Он снял пиджак и расстегнул верхние пуговицы рубашки.
- Жарко у тебя, малыш. Какую ты там температуру держишь? Приучайся экономить на отоплении: оно тебе в копеечку влетит, когда счета будут на твоё имя приходить, а не чужого дяди. Да, так о тебе. Как ты сам понимаешь, школу нашу мы временно закрываем, поскольку главы администрации что школы, что страны больше не существует. То есть, он-то хоть по-прежнему и является президентом, но, во-первых, ему не до нас, а, во-вторых, после этих шахеров-махеров, устроенных с мамой-Чайной, долго в своём кресле он не задержится. Импичмент неизбежен. И, хотя вице-президент, вроде, и неплохой мужик, но не знаю, как он отнесётся к нашему эксперименту. Узкоглазый-то врачом был. Их брату эксперимент - милое дело, без них никуда. А вице - юрист, как и ты. Чёрт поймёт, что там у него за душой! Ещё и как личную обиду воспримет! Ну и хрен с ним.
Джон не очень понимал, что имел в виду Ричард. Эксперимент? Он так и спросил наставника:
- Что вы имеете в виду - эксперимент?
Ричард вздохнул и заговорил:
- О ЦРУ слышали все. Правильно? А о ЦМУ - никто. ЦМУ - Центральное Мыслительное Управление. Организация была создана в конце двадцатого века, когда Клинтон зашатался из-за своих лямурных дел. Тогда уже стало ясно, что президентов нужно готовить, а не полагаться на волю народа. Ты почему, думаешь, в президентах побывали и афро-американец, и женщина, и индеец, а теперь и азиат? Чтобы показать всему миру, что у нас действительно все равны! Показать-то показали, да что толку, если страна сидит в жопе! Мы должны другим государствам больше, чем сами того стоим! В один прекрасный день Китай купит нас с потрохами и не икнёт! Ты спросишь: при чём тут Школа Президентов? А вот при чём.
Ричард поставил пустой стакан на стол, рыгнул и продолжил:
- Задумывался ли ты когда-нибудь о том, что наиболее ответственным вещам в жизни нас никто не обучает? Кто обучает жён и мужей быть супругами? Кто обучает молодых людей, как быть родителями? Да, да, какие-то книжки существуют. Но, во-первых, никто никого не заставляет их читать. А во-вторых, самое главное: кто написал эти книжки? Идеальные и успешные родители и супруги? Отнюдь! А если и да, как можно быть настолько наивным, чтобы представить, что формула, подошедшая этому конкретному человеку в этой конкретной ситуации, сработает и при других обстоятельствах? Есть, конечно, и другие примеры. Скажем, врачи. Тебе известно, что звание врача получается студентами медицинских школ по окончании четырёхлетней программы. Однако самостоятельно лечить людей они начинают спустя три, пять, а то и все семь лет - после практического применения своих знаний под присмотром опытных врачей. Почему не последовать этому опыту в подготовке президентов? Мол, проголосовал за тебя народ - вот и иди учиться к нынешнему президенту, прежде чем приступать непосредственно к обязанностям.
Джон согласно кивнул:
- Ну да! А почему бы и нет? Великолепная идея!
- А-а, это только так кажется с первого взгляда. А по сути - всё далеко не так просто! Захочет ли нынешний президент делиться опытом со своим преемником? Да и хорош ли он, чтобы вообще заимствовать у него опыт? А если он и преемник принадлежат, помимо всего прочего, к разным партиям? Святотатство! Демократ учит республиканца или наоборот! - в притворном ужасе воздел руки к небу учитель.
Джон расхохотался, поскольку получилось это у него действительно смешно.
- В общем, мой друг, - продолжил Ричард, посмеявшись вместе с парнем, - страной правят дилетанты-любители и никуда от этого не деться. Уж только-только опыту поднаберётся - ан нет, пора место освобождать другому неумёхе.
- А если президент переизбирается на повторный срок? Это же восемь лет получается, - возразил Джон.
- Ну, во-первых не восемь, а четыре-шесть. Время потраченное на очередную президентскую кампанию не считается. Убитое это время. И потом, ты уверен, что все повторные президентства были заслуженными?
- О нет! - возбуждённо заявил Джон.
- Я вижу, у тебя примеры есть наготове. Держи их при себе. Одно из важных качеств президента - умение держать язык за зубами, даже когда невтерпёж ляпнуть что-нибудь очень правильное, но политически некорректное. А ты спрашивал себя когда-нибудь, почему они были переизбраны, несмотря на полное несоответствие роли?
Джон пожал плечами. Что значит - почему?
Ричард ухмыльнулся и сам же ответил на свой вопрос:
- Из-за страха, малыш, из-за страха.
- Страха? - переспросил Джон. - Какого страха? При чём здесь страх?
- Видишь ли, - поспешил с объяснением Ричард, - американцы намного умнее, чем они сами о себе думают. То, чем я с тобой сейчас поделился, никто, возможно, не произнёс с трибуны во всеуслышание. Однако, подсознательно люди это понимают. И для того, чтобы избежать прихода к власти очередного неумёхи, они переизбирают нынешнего. То есть, как минимум, следующие четыре года у власти будет находиться кто-то хоть с каким-то опытом. Кто-то, от кого они знают чего ожидать. Сюрпризы ведь бывают и неприятные! Так что, лучше без неожиданностей. С другой стороны, если новый кандидат подаёт надежды, люди согласны рискнуть и дать ему поэкспериментировать. И зачастую делают правильный выбор. Откуда, по-твоему появились Вашингтон, Линкольн, Клинтон и многие другие действительно выдающиеся президенты?
- Да, - грустно заметил Джон, - им бы править да править. Восемь лет, конечно, недостаточно, особенно для хорошего президента.
- Вот именно, для хорошего президента! - перебил его Ричард. - А если плохой? Прикинь на минутку, что один из недавних шутов задержался в овальном кабинете навечно. И что? Вся страна сидела бы в заднице вместе с ним, ещё глубже, чем сейчас.
Джон хохотал во весь голос совсем по-мальчишески. Похоже, он представил себе приведённое учителем сравнение буквально. Ричард смеялся вместе с ним, потом вдруг перестал, словно обрезал, и заговорил очень серьёзным голосом:
- Надеюсь, ты уже понимаешь, что никто не собирался обучать вас управлению страной. Нет такой науки! Школа наша действительно подготавливала будущих президентов во всех отношениях, кроме непосредственно искусства управления государством. Те науки и псевдонауки, которые вы изучали, помогли бы вам научиться понимать окружающий мир и людей в этом мире. Вы научились бы вести себя в соответствии с положением, что на самом деле немаловажно. Я уже не говорю об изучении истории человечества, без знания и понимания которой ни один политик не должен быть допущен даже к подаче своей кандидатуры. Соблюдается ли это последнее правило? К сожалению, нет. И в результате - плачевные президентства. Не будем указывать пальцем. История всё равно рассудит.
Разочарование на лице Джона было искренним и граничило с презрением.
Ричард подвинул кресло поближе к парню и положил руку ему на плечо.
- Ты не переживай. Тебе на самом деле очень повезло. Это сейчас тебе кажется, что ты втоптался в крупное дерьмо. Однако спустя короткое время придёт понимание того, что, на самом деле, ты получил неоценимый урок жизни, который поможет тебе стать заметным политическим деятелем. А я лично и также с поддержкой ребят из ЦМУ позабочусь о том, чтобы в недалёком будущем страною правил Джон Кеннеди Второй. Можешь не сомневаться, что именно так тебя назовёт народ.
- Почему вы так в этом уверены? - недоверчиво прищурился юноша.
Ричард усмехнулся.
- Ты всё-таки чертовски наивен для своих лет. Неужели ты по-прежнему считаешь, что президентов избирает народ? Да брось ты! Если раньше мозги населению промывались от случая к случаю, с момента создания нашей организации общественное мнение, симпатии публики, средства массовой информации - почти стопроцентно всё это находится в наших руках. Президентов избирает народ, но с нашей подачи. Следующего набора в Школу Президентов мы не планировали. Десять человек, набранных в этом году, должны были стать президентами в ближайшем будущем. Все десять! Ты, надеюсь, заметил, что пятеро из вас закончили юридическую школу, как и ты, остальные пятеро стали экономистами. Почему, ты спросишь? Страна находится на грани краха. Мы истощили все ресурсы в попытках изменить положение. Лидеры, которых мы избираем, не приводят ни к чему, кроме дальнейшего ухудшения положения. Дилетанты! А как иначе? ЦМУ начало изучать историю президенств и пришло к интересному заключению. Ни одного экономиста за всю историю президентства! Ни одного! Зато четырнадцать юристов! Видимо, влечёт что-то вашего брата к этому креслу! Кстати, тех пятерых экономистов, что мы набрали, пришлось о-очень долго убеждать. Ни в какую не хотели подписываться на 'безнадёжную авантюру', как они определили идею нашей школы. Эксперимент этот должен был начаться лет через пять и продолжаться, соответственно, сорок лет. То есть, к его окончанию меня уже и в живых бы не было, скорей всего. Наши статистики уже начали разработку программы оценки результатов. Стартовали бы, не в обиду тебе будь сказано, пять экономистов. Видали мы уже юристов, решающих экономические проблемы! Почитай в архивах, что там творилось во время правления Обамы! Это ж надо такое придумать? Школы и дороги ремонтировать, чтобы экономику поднять! У него инженеры и программисты без работы сидели, а он произвёл на божий свет 'блестящую идею' создания рабочих мест для неквалифицированной рабочей силы! Клинтон, конечно, тоже маху дал, позволив рабочим местам перекочевать за рубеж. Ну, так и он же не был экономистом!
Ричард опять протянул руку к бутылке и налил только на донышко стакана:
- Всё, это моя норма, - пояснил он. - Конечно, президент сам по себе ничего не может изменить. Роль личности в истории достаточно ограничена. Ничего не возникает из ничего. Без существующих предпосылок, включающих поддержку обеими партиями, финансовыми силами страны, а также готовность существующих структур воспринять грядущие перемены и воплотить их в жизнь, любые политические и экономические идеи президента обречены на провал, как бы гениальны они не были - всё по-прежнему продаётся и покупается в этом мире, малыш. Думаю, этот грустный факт тебе известен. Однако, мы надеялись на то, что президент, который умеет считать и оценивать, сможет принести стране больше пользы, чем тот, которого этому не обучили в соответствующем заведении. Поэтому мы и собирались начать с экономистов. И, как ты можешь догадаться, если бы результаты первой пятёрки подтвердили наши предположения, до юристов дело бы так и не дошло.
Джон попытался что-то сказать, но Ричард не позволил - он ещё не закончил свою речь и не собирался прерывать её преждевременно:
- Ты, малыш, с другой стороны, очень уникален по всем показателям. Мы наблюдали за тобой давно, с самого детства. Помнишь Конституцию, купленную тебе родителями? Вот-вот, с тех самых пор. А последние несколько месяцев узнали тебя действительно близко. Ты являешься урождённым лидером и при этом обладаешь другими качествами, такими как ум, честность, принципиальность, которые являются залогом успеха всего государства в случае, если ты станешь президентом. Плохая или хорошая, эта страна является моей родиной, которую я люблю всем сердцем и проблемы которой беспокоят меня на очень личном уровне. Боюсь, что продолжения нашему эксперименту не последует. Студенты будут распущены по домам. Их наставники сейчас беседуют с ними, как и я с тобой. Что они говорят своим подопечным - я не знаю. У нас не было времени подготовить какую-то официальную речь. Станут ли те преследовать карьеру президента - этого я тоже не знаю, А на тебя, малыш, у меня очень серьёзные надежды. Так что, езжай, куда тебе хочется, но связи со мной не теряй. Мы ещё повоюем.
Из учебника истории США:
'Во время президентства Джона Кеннеди Второго Соединённые Штаты Америки достигли невиданного экономического подъёма. Успех его правления, по признанию самого Джона Кеннеди, во многом зависел от вице-президента, Митча Парецки, с которым они были знакомы долгие годы. В отличие от президента, по образованию юриста, Митч Парецки имел степень доктора наук в экономике, что, по мнению президента, явилось важным фактором их совместного успеха. Другим немаловажным фактором явилось то, что президент и вице-президент принадлежали к противоположным партиям: демократов и республиканцев соответственно. Впервые в истории США обычно противостоящие партии стали союзниками.
По мнению Ричарда Коллинза, секретаря штата Белого Дома, успех этого президентства был предсказуем и закономерен по вышеизложенным причинам.
Во времена президентства Митча Парецки, который стал преемником Джона Кеннеди после окончания им второго срока, была создана Школа Президентов, директором которой был назначен Ричард Коллинз'.