Лещинский Леонид Абрамович. Не от мира сего...

Не от мира сего...

В историю литературы Д.Н.Гофштейн вошел как крупный и своеобразный поэт. Родившись в Коростышеве (ныне Житомирской области, а тогда Киевской губернии), в семье еврея-хлебороба 25 (6) августа 1889 года, Давид рос в деревне и с трудом, но с настойчивостью, как многие еврейские юноши того времени, добивался образования. Учился в хедере и у частных учителей. Военную службу он отбывал в Армении(1912-13). Сдал в это время экстерном экзамен на аттестат зрелости. Мечтал поступить в университет, но на пути стояла процентная норма для евреев. Из-за нее он не был принят в университет, учился в Петербургском психоневрологическом институте, в Киевском коммерческом институте слушая одновременно лекции на филологическом факультете Киевского университета.
Писать начал рано, с девяти лет, на иврите, русском и украинском языке. Эти стихотворения были первыми опытами начинающего поэта. На идиш Д.Гофштейн начал писать незадолго до войны 1914--1918 годов. В печати выступил только после Февральской революции, т. к. в империалистическую войну еврейская пресса была запрещена. Дебютировал очерком "In Dorf" (в киевской газете "Neie Zeit", 1917).

Литературный дебют Д. Гофштейна (очерки и стихи на идиш) состоялся в 1917 году в Киеве. Сборник "Лирика" 1923 года поставил его имя в один ряд с самыми известными поэтами. Его лирические стихотворения - это тончайшая поэзия, сотканная из человеческого тепла, нежности и доброты. Стихи звучат как музыка, наполненная любовью, трепетным восторгом перед красотой мира, благодарностью к его Создателю:

Я ее увидал

У реки под ветвями.

Под зеленым, в небесных заплатах шатром.

На обрыве крутом

Молчаливо сутулился камень,

Как осколок упрямый

Издревле разбросанных скал...

И увидел я вдруг, как, нагая, прекрасна она

В ореоле распущенных влажных волос.

И из глуби веков чей-то голос до слуха донес:

"Се - жена!"

(Перевод с идиш Б.Левмана)

Стихотворение "Быть человеком так печально - сладко" без всякой натяжки можно отнести к самым высоким достижениям поэтического творчества. В симфонии человеческой жизни - от рождения до смерти - всегда присутствуют две темы: радости и печали. В слиянии этих мелодий, в их нераздельности слышится музыка вечности. И есть нечто таинственное, что заставляет умудренного жизнью человека:

"... Глубокой ночью
Открыть глаза
И, бодрствуя в тиши,
Прислушиваться к трепету души...
И ощутить внезапно каждой порой
Сквозь сладостную боль
Движенье крыльев вечности...
И каждым фибром сердца в этот миг
Томиться и желать,
Чтоб эту радость всякий
Брат-человек и эту боль постиг.
Быть человеком так печально-сладко!"
(1917 год)

(Перевод с идиш В.Слуцкого)

Начав поздно печататься, Гофштейн сразу вошел в литературу выкристаллизовавшимся поэтом. Большое значение для творческого и идейного развития Гофштейна имела дружба его с выдающимся еврейским поэтом-революционером Ошером Шварцманом. Уже в первых своих стихотворениях, напечатанных в "Neie Zeit" [1918--1919], в I и II сборниках "Eigns" (Киев, 1918--1920), он показал себя поэтом большого мастерства. Д.Гофштейн, как и героически погибший на фронте его двоюродный брат О. Шварцман, стоял во главе дебютировавших в сборниках "Eigns" поэтов: Л. Квитко, П. Маркиш и Л. Резник, положивших начало так называемому "киевскому периоду" еврейской поэзии.
Лиризм, исключительное богатство образов, многогранность, редкая музыкальность, изумительная простота, строгость и сдержанность слова -- все это характерно для творчества Д. Гофштейна. Его книга -- "Bei wegen" (Kiever Varlag, 1919), маленькие сборники -- "Roite blitn" (Kultur-Liga, Киев, 1920), "Ginen-Geweb" (Укр. госиздат, Киев, 1921), "Sunen-Schleitn" (там же 1920), поэма -- "Tristia" (роскошно иллюстрированная художником М. Шагалом, Kultur-Liga, Киев, 1922), "Walger-schteiner" (Украинский госиздат, Киев, 1922 г.), "Gezamlte werk" (I т., Kultur-Liga, Киев, 1923) -- подняли еврейскую поэзию до высот классиков. Он как настоящий большой художник отражал действительность во всем ее многообразии. Ряд его стихов был посвящен печальному и тяжкому прошлому родного народа, дружбе народов. Критика не раз отмечала, что Д.Гофштейн был большим мастером формы, сочетавшим классические традиции со смелым новаторством. Он был неистощимо изобретателен в строфике, в ритмике, в рифмовке, его эпитеты, метафоры, сравнения поражают своей меткостью, а подчас и неожиданностью. Но главное не в этом. Главное в том, что Давид Гофштейн, как подлинно большой поэт, смотрел на мир своими глазами, что он имел свой голос, что он умел, взяв самый обыкновенный предмет, вдруг осветить его неожиданным светом:

Яблоко

О мех опрятный, полный влаги винно-снежной!

Прозрачен, ароматен ты, сосуд безуглый...

Ты с двух сторон скреплен печатью нежной,

Печатью круглой.

О, как мне быть! Язык и нёбо жаждут...

Но в дымке томной тонут тонкие окраски,

И взору дорог отсвет каждый

Весенней ласки:

Цветенья белого благоуханья,

Воздушных струй под солнечным накалом...

Но зубы ждут... Весь рот - одно вниманье...

Впился - пропало!

(Перевод с идиш В. Элинга.)

В 1920 г. Гофштейн переехал в Москву, был одним из редакторов ежемесячника "Штром" ("Поток"). Еврейскими погромами на Украине (1918-19 гг.) были навеяны проникнутые гневом и болью стихотворения "Украина" и "Tristia", вошедшие в сборник "Троер" (К.,1922; иллюстрации М.Шагала).
Зоркое виденье природы и широкие философские обобщения органично слиты в его стихах с задушевностью непосредственно выраженного чувства. В равной мере виртуозно владея классическим и свободным стихом, Гофштейн обогащал их энергичным ритмом, сложной системой ассонансов и внутренних рифм.
В 1924 г. Гофштейн подписался под протестом против гонений на иврит, за что был отстранен от редактирования "Штрома" (вскоре закрытого).

Жизнь Давида Гофштейна была тесно связана с Украиной, в частности с Киевом, где жил и творил он долгие годы. Д. Гофштейн не утаил, что в 1925 году уехал в Палестину. В Израиле Давид Гофштейн дружил с Хаимом-Нахманом Бяликом, Авраамом Шлёнским, Ашером Барашем, но больше всего - с Ицхаком Яцивом (Шпигельманом). Д. Гофштейн писал стихи на иврите, статьи о театре и литературе, о гражданской войне в России и многое другое. Почти всё было напечатано в прессе: "Гедим", "Давар", "Гаарец", "Кунтерс" и других газетах и журналах. Написанный им пуримшпиль "Мегилат Эстер" был поставлен в 1928 году, когда автора уже не было в стране, в театре М. Гнесина "Театрон Эрец-Исраэль" ; комедия выдержала более 20 представлений. В Израиле он публикует статьи и театральные рецензии на иврите, некоторое время работает в муниципалитете Тель-Авива. Здесь же в 1926 году родилась дочь Левия.
Но время было тяжелое, трудно было найти постоянную работу в маленькой стране. Тоска по сыновьям Шамаю и Гилелю, у которых в 1920 году умерла мать - первая жена Гофштейна Гинда Хаит, была очень велика. Советская виза, которую Давид получил на один год, истекала. Пришло письмо из Киева: отец Давида писал, что дети очень скучают, а в школе им все чаще напоминают, что их отец покинул СССР...
В конце марта 1926 года Давид уехал и возвратился в родные места, где заново обрел признание. И остальное -- как у людей. Неплохая квартира в столице, в Киеве. Жена, дочь, сыновья. Любил дом и, как ни странно, тащил в него старье. Не из жадности, не для коллекции, а чтобы чинить: часы, светильники, примусы... Любил изучать механизмы, рукодельничать. Правда, страдал рассеянностью. Войдя в трамвай, снял однажды галоши, поздоровался. Знакомые вздыхали, утешали жену: что делать, поэт! Не от мира сего...

Он любил и прекрасно знал еврейскую историю, культуру, традиции и язык своего народа. Когда Киевский еврейский театр готовил к постановке пьесы на исторические темы, в качестве наиболее осведомленного и требовательно го консультанта приглашали Давида Гофштейна. Он много работал как переводчик. Известны его переводы на идиш произведений А.С. Пушкина, Т.Г. Шевченко, Шота Руставели. Человек ясной мысли и светлого, благодарного отношения к миру, он писал в "Молитвах" (1943 год):

Не допусти,

Отмеряющий дни,

Чтобы напрасными

Были они.

Я не прошу

Избавленья от бед,

Платы за скорбь

И продления лет.

Лишь об одном

Я сейчас бы просил:

В вихре игры

Сокрушительных сил

Проблеску цели

Позволь промелькнуть,

Черточке смысла,

Намеку на путь.

Я от страданий взор не прячу

И дней безоблачных не жду.

Ты свет дарил мне и удачу

И с ними новую беду.

И время пенилось кроваво,

И злоба целила в меня,

Но лучшим золотом для сплава

Я наполнял горнило дня...

Среди дымящихся развалин,

Встречая пламя новых гроз,

Я, обескровлен и печален,

Надежду прежнюю пронес.

В года отчаянья и муки,

Средь бурь и в горестной тиши

Я не сложил бессильно руки,

Не предал собственной души.

О Ты, в меня вдохнувший разум,

Передо мной разверзни тьму,

Чтоб хаос, высвеченный разом,

Дал путь единству моему!

1943

(Перевод с идиш Валерия Слуцкого)

Давид Гофштейн был готов прийти на помощь всем, кто в ней нуждался. Академикам-лингвистам С.Ф. Ольденбургу и Н.Я. Марру требовалась литература на иврите - и они обращались к нему. Синагоге нужны были молитвенники - и снова он помогал. Когда в конце 20-х годов в Киеве началась кампания против поэта Л. Квитко, вступился за него Д. Гофштейн, за что был обвинен в мелкобуржуазных взглядах и на какое-то время исключен из писательского союза. Очень точно охарактеризовал Д. Гофштейна украинский поэт М. Рыльский: "Его любили, и он любил людей... Он мог самозабвенно хлопотать об издании книги начинающего поэта, в котором открыл талант. Он с такой чарующей простотой, с таким непритворным увлечением входил в интересы малознакомых и даже незнакомых людей, что никто этому и не удивлялся... Он был врожденным и убежденным демократом".

В 1927 г. поэт был избран в бюро еврейской секции Всеукраинского союза пролетарских писателей, в 1928-м стал членом редколлегии ее журнала "Пролит". Откликался на события советской действительности, писал о борьбе трудящихся в странах капитала ("На светлых руинах", 1927; "Избранные произведения", 1937; "Избранные произведения", 1948).
В конце 1929 г. Гофштейн был обвинен в "мелкобуржуазных взглядах" из-за несогласия с кампанией, развернутой против Л.Квитко, и исключен из писательского союза. Но в дальнейшем вернул себе одно из ведущих мест в руководстве еврейской литературой. В 1940 г. вступил в КПСС.
В военное лихолетье, очутившись в Уфе, Гофштейн пишет стихи, полные любви к Украине и Киеву, полные веры в грядущую Победу.

Гофштейн активно сотрудничал в Еврейском антифашистском комитете и еврейской секции Союза еврейских писателей. Переводил на идиш А.Пушкина, Т.Шевченко, Ш.Руставели, советских поэтов.

Документ N13

Аппарат ЦК КП(б)У - в секретариат ЦК КП(б)У о "слабой работе" НКГБ УССР "по разоблачению сионистских элементов"

28.09.1944

Строго секретно

Секретарю Центрального Комитета КП(б)У

товарищу КОРОТЧЕНКО Д.С.

По Вашему поручению нами проведено расследование материалов, изложенных в специальном сообщении наркома ГБ УССР тов. Савченко от 13 сентября с.г. "Об антисемитских проявлениях на Украине".

О еврейском писателе Гофштейне

В сообщении указано: "Своеобразно оценивает обстановку и реагирует еврейский писатель Гофштейн, который говорил:

"То, что переносят теперь евреи, -- хорошо. Это восстановит их национальное самосознание, которое было утеряно"".

Проверить данный факт не представляется возможным в связи с командировкой Гофштейна в гор. Москву.

Одновременно в отношении его личности установлено:

Гофштейн Д.Н. -- еврейский писатель, член КП(б)У с 1940 года, в прошлом активный сионистский деятель. В 1918 году работал в еврейском отделе "Центральной рады". В 1920--21 гг. сотрудничал в Виленской антисоветской газете. Являлся одним из организаторов еврейской националистической организации "Штром". В 1924 году выезжал в Палестину, где выступал с антисоветскими статьями и пасквилями.

По возвращении из Палестины писал и издавал ряд антисоветских произведений, в частности, стихи, идеализирующие Троцкого, публиковал до 1931 года.

По данным НКГБ, Гофштейн выехал в Москву с письмами антисоветского характера, для передачи их английскому посольству.

Имеются основания утверждать, что Гофштейн свою активную националистическую деятельность продолжает и в настоящее время.

В частности, установлено, что Гофштейн пытался в этом году организовать в гор. Киеве массовую демонстрацию еврейского населения в годовщину расстрела немцами в Бабьем Яру. <...>

Давид Гофштейн был одним из первых арестованных по делу Еврейского Антифашистского Комитета (ЕАК). Его арестовали в Киеве 16 сентября (по другим источникам 6 сентября) 1948 года. Сначала предварительные допросы велись в Киеве, а в ноябре он в тюремном вагоне в последний раз проделал путь из столицы Украины в Москву, во внутреннюю тюрьму МГБ, глядя через зарешеченное окошко на украинскую землю, которую не раз восторженно воспевал в стихах. Началась страшная дорога страданий длиной в три с половиной года, жизнь без смысла, без проблеска цели, без будущего.

Вот несколько строчек из еще одного "документа":

Документ N34

А.А. Вергелис - в партийное бюро Союза советских писателей СССР о "порочных особенностях" еврейской литературы

16.12.1949

...

Националист и сионист Гофштейн совершил демонстративную пропагандистскую поездку в Палестину, Маркиш, находясь в эмиграции, писал националистические и анархические пасквили, Бергельсон выступал на страницах херстовского американского листка "Форвертс" со злостными антисоветскими статейками. Вернувшись в СССР, эта группа долгие годы всячески раздувала так называемые трудности перестройки, "перестраиваясь", наносила тяжелые удары советской литературе, сдерживала развитие советской еврейской литературы. Эти люди всячески восхваляли свои собственные произведения, создавали себе дутую славу, объявляли себя "живыми классиками" и т.п. Второе и третье поколение еврейских советских писателей, пришедших в литературу в 30--40[-е] годы, должны были в интересах своего творческого роста, творческого и идейного роста всей литературы, сорвать грим с этих людей, разоблачить их перед читателями и перед руководством всесоюзной литературы. Мы этого не сделали своевременно, и поэтому Бергельсон, Маркиш, Нистер, Гофштейн, Добрушин и иже с ними до последнего дня претендовали на роль законодателей в современной литературе, поэтому еврейская литература на протяжении всего послевоенного периода не оказалась способной создать хотя бы одно сколько-нибудь значительное послевоенное произведение о советской действительности, отстала от жизни на десятилетия и, следовательно, отсутствовала в хоре многонациональной советской литературы.

Второй порочной особенностью еврейской литературы является то, что она, развиваясь в семье братских советских литератур рядом с литературой великого русского народа, тем не менее жила национально-обособленной, национально-ограниченной жизнью. Отсюда ее в основном националистическая суть. В самом деле, перелистав книжную продукцию еврейских писателей за последние тридцать лет, особенно книжную продукцию старшего поколения еврейских писателей, приходишь к выводу, что еврейская литература отображала советскую действительность по принципу "евреи и советская действительность". Еврейская литература понимала свои задачи узко националистически. Не широкий и правдивый показ советской действительности, а изображение исключительно роли еврейского народа в этой действительности, недостойная возня с разными надуманными и давно отпавшими в нашей стране "еврейскими проблемами". Если кто-нибудь пожелает составить себе представление о жизни и борьбе советского народа по еврейской литературе, -- я ему это не советую, -- то он подумает, что в СССР строили социализм в основном только люди еврейской национальности. В таком именно духе написаны книги Маркиша, Бергельсона о гражданской войне, книга Альбертона о Донбассе, поэма Фефера о Днепрострое, поэма Маркиша о восстановительном процессе, книга Стельмаха об Урале, произведения Нистера, Персова, Ошеровича, Гофштейна и других о периоде Отечественной войны.

Оголтелый сионист Гофштейн наводнял еврейскую литературу националистическими и псевдофилософскими творениями. Именно он уже в годы войны выдвинул омерзительно декадентскую теорию о целебных свойствах плесени, плесени, разумеется, идеологической. Маркиш начал свое шествие по советской литературе грубо националистической и декадентской поэмой о погромах "Куча" и пасквилем на советскую действительность "Товарищи кустари". Уже в последние годы, в годы войны и после войны, все еще "перестраиваясь", написал декадентско-националистический цикл о разбитом зеркале, отождествляющий еврейский народ во время войны разбитому зеркалу. Почитайте последний "труд" Маркиша, 25 000 строк его поэмы "Война" -- если, конечно, у вас хватит для этого терпения. Опять старая националистическая тенденция: основы событий Великой войны проходят в основном только через еврейский типаж. Это -- ложь, поклеп на действительность, бесстыдное издевательство над элементарными фактами. Конечно, еврейский народ, как и все народы Советского Союза, принимал активное участие в Великой Отечественной войне. Но можно ли написать эпическое произведение о войне 1941--1945 гг., не уделив девяносто процентов труда и вдохновения великим подвигам и организующей силе великого русского народа и Коммунистической партии?

Третьей порочной особенностью еврейской литературы является то, что она за тридцать лет существования в качестве еврейской советской литературы, получая всемерную помощь со стороны советского народа, не оправдала его доверия и в основном, -- я опять говорю преимущественно о творчестве старшего поколения писателей, -- ориентировались на зарубежного читателя, являясь, таким образом, литературой космополитической, раболепствующей перед иностранщиной. Национализм и космополитизм не противоречат друг другу, а друг другу сопутствуют. Националист И. Кипнис окольным путем напечатал свой пошлый рассказ в иностранной еврейской газете. Дер Нистер, все творчество и весь моральный облик которого были как бы перенесены искусственно в советскую жизнь из другого века, из глубин еврейской "черты оседлости", еврейского гетто, Дер Нистер, существовавший как "крупный писатель", его националистический бред печатался и восхвалялся только в угоду американским почитателям "искусства для искусства", которые обожествляли Нистера и с помощью Еврейского антифашистского комитета они издавали его произведения, порочащие имя советского писателя, раньше, чем они издавались издательством "Дер Эмес". Перец Маркиш и Давид Бергельсон никогда не порывали своих преступных связей с антисоветскими писателями Лейвиком, Опатошу и другими, проживающими в США. Они с ними переписывались и всячески их восхваляли как "выдающихся писателей еврейского народа". Они восхваляли Лейвика и Опатошу, этих опустившихся людей, людей без рода и племени, без чести и совести, оторвавшихся от своего народа и давно уже переставших быть писателями. Впрочем, долг платежом красен. Лейвик и Опатошу в свою очередь восхваляли в своих листках Бергельсона, Маркиша, Нистера, Гофштейна и др., объявляя их "единственными еврейскими писателями в СССР, которые заслуживают внимания". Это единство еврейских буржуазных националистов было только одним из многочисленных проявлений их основного космополитического и антинародного принципа "всемирного единства еврейского народа", принципа, которым они руководствовались в своей литературной и общественной деятельности и который, кстати, был лейтмотивом в работе Еврейского антифашистского комитета.

Мне кажется, что всякие второстепенные и малозначительные вопросы, как-то вопрос о Штурмане, об Альбирте, вопросы навязчивые в такой же степени, в какой сами Штурман и Альбирт назойливы, должны решаться быстро и без лишней траты энергии. Основное внимание должно быть уделено на полное раскрытие причин нынешнего положения в еврейской литературе, на беспощадное разоблачение всех ее пороков, на ликвидацию идеологического и политического вреда, нанесенного ей многочисленной агентурой врага и на оказание помощи честным еврейским писателям в деле их скорейшего включения в созидательную жизнь советской литературы.

Архив Союза советских писателей. Архивная коллекция составителя. Копия.

После истязаний, пыток и так называемого "суда по делу ЕАК" Давид Гофштейн и еще 12 видных деятелей еврейской культуры были приговорены к расстрелу и расстреляны 12 августа 1952 года. Этот трагический для всего еврейского народа приговор стал фактически приговором к гибели идишистской культуры в СССР. Многие деятели еврейской культуры были репрессированы, культурные учреждения закрыты.

Произведения Д. Гофштейна многократно издавались в переводах на русский и украинский языки. Двухтомное собрание сочинений на идише "Лидэр ун поэмэн" ("Стихи и поэмы") издано в 1977 г. под редакцией вдовы поэта Фейги Гофштейн.

Гофштейн Фейга (1897-1995), жена Д. Гофштейна. В 1925-29 гг. жила в Эрец-Исраэль, затем в Киеве. В феврале 1953 г. была арестована и как жена "изменника родины" сослана в Красноярский край на 10 лет. Освобождена в 1955 г., в 1956 г. реабилитирована; вернулась в Киев. Участвовала в составлении трех книг мужа: двух в переводах (на русский и украинский языки) и одной на идиш ("Геклибене верк" -- "Избранные произведения"). С 1973 г. в Израиле. Продолжила издание творческого наследия Д. Гофштейна как на идиш, так и в переводе на иврит (сборник "Зихрон дами хевети" -- "Вот память кровная моя", 1984). В 1985 г. изданы воспоминания Фейги Гофштейн "Мит либе ун вейтик фун Довид Гофштейн" ("С любовью и болью о Давиде Гофштейне"). Воспоминания Фейги Гофштейн напечатаны вместе с избранными стихотворениями ее мужа в переводе на русский (Иер., 1997) и в переводе на иврит ("Бе-ахава у-ви-х'эв. Пиркей зиккарон ал Давид Хофштейн", Т.-А., 1998). В 1987 г. Фейга Гофштейн учредила премию имени Д. Гофштейна в области литературы и искусства на идиш, вручаемую ежегодно в июне.

Похоронили Фейгу Гофштейн 8 января 1995 года на Тель - Авивском кладбище Кирьят-Шаул. По завещанию на памятнике из белого камня рядом с ее именем выгравированы имя Давида Гофштейна, даты его жизни и его провидческие строки (вольный перевод с идиш):

И если когда-либо на моей могиле будет камень

(лучше, чтобы он был, чем не был),

То пусть это будет настоящий камень,

Вытесанный верными руками.

И пусть в надпись будет вплетено древнее слово,

Звучащее уже для многих чуждо: חסד*

* - хесед (ивр.) - милосердие.

Давид Гофштейн погиб, но его поэзия бессмертна. Многочисленные переводы его стихов еще одно этому доказательство.

Документ N27

Протокол N 7 заседания Комиссии Политбюро по дополнительному изучению материалов, связанных с репрессиями, имевшими место в период 30-40-х и начала 50-х гг., с приложениями

29.12.1988

Присутствовали

члены комиссии: Яковлев А.Н., Медведев В.А., Чебриков В.М., Лукьянов А.И., Разумовский Г.П., Болдин В.И., Пуго Б.К., Крючков В.А.

Секретарь Комиссии: Савинкин Н.И.

Приглашены: Сухарев А.Я., Гусев В.И., Кузнецов В.А., Катков Н.Ф.

Члены рабочей группы: Пошатаев В.В., Пирожков В.П., Фокин А.И., Данков И.П., Андреев В.И., Петухов Н.А.

I. Слушали:

Информацию Верховного суда СССР о рассмотрении материалов, связанных с реабилитацией в судебном порядке лиц, проходивших по так называемому делу "Еврейского антифашистского комитета".

Еврейский антифашистский комитет, созданный в годы Великой Отечественной войны, проводил, как и другие общественные организации, активную положительную работу по мобилизации советского и мирового общественного мнения против злодеяний фашизма.

В конце 1948 года комитет был распущен, а большая группа лиц, связанных с его работой, арестована. Поводом для применения репрессивных мер послужило беспочвенное обвинение в государственных преступлениях и шпионской деятельности.

Военная коллегия Верховного суда СССР в июле 1952 года по данному делу приговорила к высшей мере наказания С.А. Лозовского, И.С. Фефера, И.С. Юзефовича, Б.А. Шимелиовича, Л.М. Квитко, П.Д. Маркиша, Д.Р. Бергельсона, Д.Н. Гофштейна, В.Л. Зускина, Л.Я. Тальми, И.С. Ватенберга, Э.И. Теумин, Ч.С. Ватенберг-Островскую и к лишению свободы и высылке - Л.С. Штерн.

Проведенной в 1955 году проверкой установлено, что предъявленные обвинения участникам "Еврейского антифашистского комитета" являются сфабрикованными. Верховный суд СССР от 22 ноября 1955 года рассмотрел заключение Генерального прокурора СССР по так называемому делу "Еврейского антифашистского комитета" и отменил приговор в отношении всех осужденных по этому делу и прекратил его за отсутствием в их действиях состава преступления.

По этим же основаниям прекращено дело в отношении С.Л. Брегмана, который был предан суду, но в связи с его тяжелым заболеванием дело о нем приостанавливалось, а затем в связи со смертью в дальнейшем не рассматривалось.

Выступили: Яковлев А.Н., Медведев В.А., Чебриков В.М., Лукьянов А.И., Разумовский Г.П., Крючков В.А., Пуго Б.К., Болдин В.И., Сухарев А.Я., Гусев С.И.

Постановили:

Информацию Верховного суда СССР об итогах рассмотрения данного дела и судебной реабилитации незаконно репрессированных лиц принять к сведению.

Подготовить для членов Комиссии развернутую справку о Еврейском антифашистском комитете .

II. Слушали:

Сообщение Комитета партийного контроля при ЦК КПСС о результатах рассмотрения вопроса о партийности Б.А. Шимелиовича и Д.Н. Гофштейна, привлекавшихся к уголовной ответственности и реабилитированных в судебном порядке вместе с другими лицами, проходившими по этому "делу".

Постановили:

Принять к сведению решение Комитета партийного контроля при ЦК КПСС о восстановлении в КПСС Б.А. Шимелиовича и Д.Н. Гофштейна (посмертно).

Ранее в 1955-1957 гг. в КПСС были восстановлены С.А. Лозовский, И.С. Фефер, И.С. Юзефович, Л.М. Квитко, П.Д. Маркиш, Э.И. Теумин, С.Л. Брегман (посмертно).

В 1955 году также была восстановлена в КПСС Л.С. Штерн.

.....

Абакумов, Рюмин, Комаров, Лихачев, принимавшие участие в расследовании данного уголовного дела, осуждены в 1954 году к высшей мере наказания по обвинению в незаконных арестах, фальсификации уголовных дел и других преступлениях.

Установлено, что в связи с уголовным делом на сотрудников "Еврейского антифашистского комитета" было репрессировано в 1948-1952 гг. 125 человек, в том числе приговорено к высшей мере наказания - 23, к 25 годам ИТЛ - 20, к 20 годам ИТЛ - 3, к 15 годам ИТЛ - 11, к 10 годам ИТЛ - 50, к 8 годам ИТЛ - 2, к 7 годам ИТЛ - 1, к 5 годам ИТЛ - 2, к 3,5 годам ИТЛ - 1, к 10 годам ссылки - 1, умерло в ходе следствия - 6, прекращены дела после ареста в отношении 5 человек.

Из числа привлеченных к уголовной ответственности по делу "ЕАК" - 60 членов партии.

124 человека из 125 реабилитированы. В настоящее время Прокуратурой СССР вносится протест об отмене решения Особого совещания при МГБ СССР в отношении не реабилитированного Сосонкина Л.Э., осужденного в 1950 г. к 10 годам ИТЛ.

А. Сухарев, В. Чебриков

РГАНИ. Ф. 107. Оп. 1. Д. 26. Л. 8-26. Копия. Машинопись.

Оставить комментарий © Copyright Лещинский Леонид Абрамович (lleschinsky@yahoo.com) Размещен: 05/03/2010, изменен: 05/03/2010. 30k. Статистика. Очерк: Публицистика Иллюстрации/приложения: 4 шт.		Ваша оценка:

Лещинский Леонид Абрамович : другие произведения.

Не от мира сего...