Хлеб - самое святое, что есть на свете: суть жизни и смерти, начала и конца в незыблемой и единственно прекрасной взаимосвязи. Хлеб был с человеком во все времена, потому что сам человек - суть хлеб. Тело и дух, спеченные вместе на огне творения.
Когда-то давным-давно весь мир за пределами господних чертогов пребывал во мраке. Никто, даже сам Господь, не знал, что находится за краями его и в его гуще. Но однажды на черном бархате несотворенного неба показалась белая точка - ослепительно сияющая, ярче тысячи солнц, но много нежнее их и мягче. Мчалась она быстрее кометы - к вратам небесного дворца.
Все ангелы и все еще не родившиеся души оставили свои труды и собрались взглянуть на нее.
Точка становилась чуть больше с каждым мгновением. Полет ее был плавен, но ощущалась в нем неизъяснимая сила. И сила эта пугала и звала одновременно, но только одна совсем юная душа смело потянулась к далекой гостье. Имени у души не было, хотя мы могли бы назвать ее Ребенком.
В эту самую минуту Господь разрезал большие пушистые хлеба - с особым тщанием, чтобы ни одна крошка не скатилась по холщовой скатерти в темноту неизвестности. Ведь каждая, даже самая маленькая из них, упав во мрак, могла стать как началом добра, так и источником злобы и несправедливости.
Всего один хлеб остался лежать в корзине неразрезанным, но Господь отложил нож и посмотрел во мрак: нет, совсем не звезда летела навстречу ему, а белоснежная голубка. В клюве она несла сплетенные кольцом незабудки, а корона из ландышей венчала ее головку.
Голубка впорхнула в окно небесных чертогов, покружила над головами ангелов и душ и опустилась перед господним престолом:
- Далек был мой путь, - заговорила птица, глядя в глаза Господу, - я утомлена и давно не ела. Отломи немного от своего хлеба и угости меня.
Господь, подивившись красоте и странной величественности птицы, раскрошил краюху и бросил ее голубке.
Не успели крошки коснуться пола, как гостья взмахнула крыльями, ставшими широкими, как само небо, и хлеб, подхватываемый воздухом, полетел в несотворенный мрак.
- Что ты наделала! Известно ли тебе, что нет во Вселенной ничего, ценнее этого хлеба?
- Не бойся! - ответила птица, вновь сложив крылья. Глаза ее смотрели спокойно, почти кротко, как мать смотрит в свое сердце, разговаривая с не родившимся еще ребенком. - Крошки разлетелись по миру, но их не коснется страх неизвестного. До поры. Теперь же они станут источником света и жизни там, где раньше была пустота. Они чисты, и ни одного воспоминания о злобе в них нет. Потому и миры, ими рожденные, будут совершенны в своей невинности.
Но каждый мир, взрослея, пройдет через боль, страх, потери, через отчаяние и горечь расставаний. Каждый увидит то, от чего не убережешь их даже ты, Господь. Но иначе мир не узнает о любви и верности, о доброте, искренности и отваге.
Каждый мир пройдет свой путь. От рождения до смерти. И совершит многие ошибки. И ты должен будешь помогать ему, даря надежду. Но никогда - слышишь, Господь, никогда! - не принуждай мир идти дорогой, выбранной тобой.
Если ты ошибешься, мир будет винить тебя, потому что не смог сделать эту ошибку сам.
Мы забыли сказать, что голубь, пролетая над душами, выпустил из клюва незабудковый венчик, и тот упал в ладошку ребенку. Эта душа была так трепетна и хрупка, что светилась той же, что и цветы, голубой мягкостью. Доверчивая и открытая, душа полетела к Господу и, пока тот был занят птицей, забралась к нему на колени, чтобы показать венчик.
А голубка продолжала:
- Мир будет верить тебе, но сомневаться. Будь терпелив, как к тебе всегда была терпелива сила более высокая и мудрая.
Тьма больше не будет пугать твое небесное братство. Если кто-то из ангелов захочет отправиться в другой мир, даже мир не созданный, отпускай его с благословением.
Взгляни на это дитя! - укоризненно проговорила голубка: все еще рассерженный, Господь как раз хотел отослать ребенка к остальным душам. - Ты отталкиваешь его, когда он ищет твоего доверия. Будь добр, но строг. Ведь скоро тебе придется проститься со многими душами - и проститься надолго.
В каждом из миров родятся дети. Каждая душа, живущая здесь, однажды выберет свой мир, и ты тоже должен будешь благословить ее.
Господь приласкал ребенка, узнавая новые чувства - тревоги и любви, - и дитя, смеясь, протянуло ему незабудковый венчик.
- Возьми этот венок, - голубка вновь взмыла над головами небесного братства. Голос ее теперь изменился - он стал капЕльно-звонким и счастливым, - в знак того, что каждый из миров будет помнить о своем рождении и первозданном совершенстве. Помнить, даже внушив себе, что забыл!
А ты будешь помнить о великой ответственности перед теми, кто кажется тебе крошками.
С этими словами птица вылетела в окно, за которым был уже не прежний мрак, а сияющее миллионами звезд небо.
Господь улыбнулся, на глазах его проступили слезы, и сквозь них он увидел, как на маленькой, только что появившейся на свет планете восходит только что родившееся солнце, и первая роса выпадает на юную весеннюю траву.
- Благодарю тебя, голубка! - прошептал Господь. И, поцеловав душу ребенка, благословил его на рождение в этом далеком и уже любимом мире.