Аннотация: Давнее, подретушированное. Сразу не убивать.
ИСТОРИЯ 1. ВСТРЕЧА С ВЫДУМКОЙ.
Все дороги ведут на тот свет. Логика пессимиста.
Летние ночи - они тёмные. Особенно, когда в новолуние едешь по просёлочной дороге, а вокруг - только лес да поля. И кажется, что в этом безлунном мире ты - единственный оставшийся в живых.
Говорил мне мудрый дядя, что короткий путь всегда оказывается длиннее, да только я родилась упрямицей. Говорили мне друзья, что домой всем скопом вернёмся завтра с утра... Ну ненавижу подниматься ни свет, ни заря, тем более с будунища. Да и потом, знаю, что парни спозаранку начнут похмеляться, потом до полудня дрыхнуть, потом у них заболит голова, и они похмелятся снова... короче, засобираются только в понедельник, часа за два до начала рабочего дня. Им-то невдомёк, что девушки устроены посложнее, что мы красимся, завиваемся, и даже, представьте себе, мужики, регулярно умываемся, - короче, времени на сборы нам надо раза в два побольше.
Хотя, собственно говоря, это не про меня. У меня-то как раз, рабочий график ненормированный, я могу сутками спать, чтобы потом также сутками бодрствовать. Дело не в этом. Просто с утра меня не покидало чувство, что пора домой.
На уговоры остаться так и не поддалась. В общем, объяснили мне, как сократить путь раза в полтора. Куда свернуть, какой по счёту поворот - я естественно, тут же запуталась. Мне приказали не с..ать и сунули в руки старую задрипанную карту. Провели по ней линию моего пути, и отправили с Богом. Предложили на посошок, и я с удовольствием чокнула об рюмки баночкой энергетика. Просёлок - не просёлок, кто его знает, где могут гибэдэдэшники окопаться (Придумали же слово - гибэдэдэ, скажешь - словно матом выругался). В общем, я отчалила. Минут через сорок начались проблемы.
Когда я рассматривала карту и начерченную на ней жирную маркерную линию, слушая попутно обстоятельные разъяснения, что, где и как, мне казалось, что всё понятно и дураку. Теперь же я решительно не могла сообразить, что на карте считается поворотом: бетонная дорожка, которая вполне могла привести к коттеджу какого-нибудь нового русского или раздолбанная тропа с присыпанными гравием ямками. Я пожалела машину и поехала по первой. И не ошиблась.
Солнце уже село, мазнув напоследок лучами по деревенским крышам. "Лиховка", - прочитала я название на указателе. Ага, значит, выезжаю к жилым местам. После поворота прошло минут двадцать, и за всё это время я не встретила ни единой машины... и ни единого патруля. Я была совершенно одна - Владычица Дороги, Шумахер в юбке. Врубила музыку погромче и закурила, с наслаждением откинувшись на спинку сидения. Вот тут-то всё и случилось.
Откуда он взялся, я так и не поняла. Словно из-под земли вылез, да прямо посередине дороги. В последний момент я всё-таки успела притормозить, и парень распластался на капоте. Я справилась с дрожью в руках, вспомнила все матерные словечки, напрягла голосовые связки... и так и осталась сидеть с открытым ртом. Парень был хорош. Высокий, черноволосый, на какой-то миг глаза его поймали отблеск фар и сверкнули очень ярко. Вот те раз. Вампир-закусай! Приехали... А он уже подбежал к моему окну.
- Девушка, а не подбросите?! Здесь недалеко!
Вы стали бы сажать в машину незнакомого человека, да ещё мужчину, да ещё и ночью? То-то и оно, что нет. А я вот посадила - профессия у меня такая! А он уже открыл дверь и плюхнулся на соседнее сидение.
-Спасибо, мне вас сам Бог послал! А то пришлось бы ещё тащиться...- он махнул рукой, - чёрт знает сколько. Алекс.
-Это от Алексея или Александра? - машинально спросила я. Надо же, Бог, чёрт...Обычно вампиры следят за словами и никогда не упоминают Господа всуе. - Ева.
-От Александра. А Ева - это Евгения?
-Нет, Евангелина,-усмехнулась я.
-Красивое имя.
Надо же, молодец. Почти не удивился. А имечко у меня и правда оригинальное. Придумала его моя любимая набожная мама.
-Ну, вот и познакомились. - Парень протянул руку - пожать, и улыбнулся. Странно, зубы ровные, клыки не выпирают, и рука была на ощупь подозрительно тёплой. Не вампир. Значит, маньяк.
Я завела машину, и мы тронулись.
-А вы в одиночку путешествовать не боитесь? - Так, началось. Дежурная фраза.
-Да нет, - отмахнулась я, - у меня чёрный пояс по карате и двустволка под сидением. А вот вы как здесь оказались? Без машины, пешком, далековато будет.
Двустволки у меня конечно не было, равно как и чёрного пояса, но кое-что интересное всё-же имелось. Оружие, заготовленное как раз для таких вот встреч. Мои любимые "рыбки". А парень как-то странно на меня посмотрел и кивнул на окно.
-А я родственников пришёл проведать. Буянят, хулиганят.
Я повернула голову. Кресты и памятники тянулись, чередовались вдоль дороги. И впереди, насколько хватало глаз и света, было всё то же кладбище.
- А я мертвецов не боюсь.
- И правильно, чего ж нас бояться? - лукаво ухмыльнулся Алекс. Не маньяк, наверное. Оборотень? Ни! Фи! Га! Чёрт, почему же руки-то тёплые. Шутник, блин.
А я принялась исподтишка его разглядывать. Я плюнула бы в лицо тому, кто назвал бы его красивым. Берите выше - черты его лица были абсолютно, нечеловечески совершенными. "То-то и оно, что нечеловечески", - вздохнул мой внутренний голос. Молчать, альтер эго! Не все ещё красивые мужики вымерли как мамонты! Глаза голубые, прозрачные, но какие-то... "Холодные, словно хрустальные воды горного ручья, словно ледяная шапка с вершины Эльбруса", - принялся услужливо подсказывать внутренний голос. Заткнись, я сказала! Ничего не холодные, просто очень светлые! Вроде обычный человек, симпатичный, даже очень, но было в нём что-то такое...Такое вот эдакое...Чёрт знает, что, но было. Всё-таки мой попутчик сильно меня заинтересовал. Он точно не новорожденный вампир. Эти твари, когда насосутся свеженькой кровушки, тоже приобретают температуру человеческого тела. У них даже может начаться сердцебиение. Где-то часа на четыре. Но где ночью на забытом богом и людьми кладбище можно найти живого человека? И потом, верхние клыки у вампиров длинные, даже когда они не в "образе". Не оборотень. Ликантропия всегда накладывает печать на внешний вид человека: волосы и брови становятся намного гуще, глаза начинают отливать зеленью и улыбка превращается в звериный оскал. Гули, зомби тоже не подходят. Вероятно, кто-то из нечисти (не путать с нежитью!). Но кто? И насколько опасен для окружающих? Это самое важное, что мне нужно выяснить. От этого зависит, будет ли он жить.
Ехали мы где-то минут пятнадцать. Кладбище кончилось, потянулись поля. Слева показались огни какой-то деревеньки, мелькнули и пропали, а потом - снова поле. А потом - снова кладбище. У которого, кстати, он и попросил меня притормозить. Я ещё минуты две постояла, наблюдая, как он бодренько петляет между крестов, и двинулась дальше. Всё же дошло - он был некромантом. Пускай, если нравится, раскапывает могилы, владычествует над скелетами, лишь бы людям не пакостил. Некромантов я терпеть не могу, но знаю, что они отнюдь не все опасны. А зла я от него так и не почувствовала. Если бы умела видеть ауру, то не сказала бы, что у него она - тёмная. К сожалению, чего не дано - того не дано. По наследству иное зрение мне не передалось. Зато есть чутьё, которое никогда меня не подводит. Чутьё на зло, на добро, на лицемерие. Иногда смотришь на человека, и кажется, такой он белый и пушистый, говорит хорошо, выслушает всегда и совет даст, а потом понимаешь - гад он и предатель. А бывает и наоборот.
Был у меня в школе преподаватель по математике. Суперлектор, но...Драл с нас, с учеников по три шкуры. Задания вечно сверхсложные давал, и, стоя у доски, мы обливались холодным потом. Четверки у него не допросишься, не то, что пятёрки. Не любили мы его, короче. А когда начались выпускные экзамены, он бегал между партами, под суровым взглядом комиссии пытался подсунуть незаметно шпаргалки, подсказывал, жестикулировал, как мог. А на выпускном балу плакал, прощаясь с нами. И тогда мы, идиоты, поняли, что всё это время он нас любил, а зверствовал, потому что пытался вдолбить в глупые головы хоть малую толику того, что знает сам. Кстати, поступая в институты, поняли, что уровень наших знаний выше, чем у остальных абитуриентов. В общем, мы с однокашниками как-то позабыли добренькую литераторшу, историка-пофигиста, но к математику до сих пор регулярно ходим поздравлять с Днём Учителя и 23 Февраля. Так вот и с этим парнем. Вроде, такой странный, даже зловещий... Но нет, нет в нём тьмы.
Успела я отъехать недалеко. Сверкнула молния, да такая яркая, что я зажмурилась и едва не отпустила руль. Я высунулась из окна и обернулась. Сверкнуло ещё раз. Ни грома, ни дождя, ни грозы. А всполохи были как раз над тем местом, где я высадила Алекса.
И тут у меня в глазах помутилось. Волна какой-то безликой ненависти и жажды крови накрыла меня с головой. Я словно чужими глазами увидела маленькую (по сравнению со мной) гибкую фигурку, что-то кричащую и бестолково размахивающую руками. Я чуяла его тепло, обоняла сладкий запах его крови. Он был совсем близко, совсем рядом, но почему-то каждый раз, когда я тянула к нему голову, (у меня что, шея как у жирафа?) натыкалась на преграду, невидимую, но вполне осязаемую. Потом человечек вытащил что-то блестящее из кармана (нож?), полоснул им по левой руке, сгусток крови плеснул мне в лицо, и... наваждение схлынуло. Я сидела в машине, вцепившись мёртвой хваткой в руль и безумно пялилась в темноту. Что же это, чёрт возьми, было? Мой разум временно слился с чужеродным, далёким от меня, извращённым разумом нежити? Такого со мной ещё не бывало. И тут я словно заново увидела маленькую беззащитную фигурку, прыгающую вокруг меня. У него нет шансов. Он создал эту тварь или нет, он умрёт. Это создание слишком сильно, слишком независимо...и голодно. Не будет больше симпатичного парня Алекса с замечательной улыбкой и голубыми глазами.
И я завела машину, решительно развернулась и втопила газ до упора. Если успею, то вдвоём мы справимся, а если опоздаю...что ж, хотя бы похороню его кроссовки. Вряд ли от него останется что-то большее. А в голове словно крутилась заезженная пластинка: опоздаю, опоздаю...
Старое кладбище. Ограда, если когда-то таковая и была, сгнила или обвалилась. Уже выходя из машины, я услышала слова. Слова складывались в заклинания, и, хотя они предназначались нежити, монотонный напев убаюкивал и меня. Я на секунду замешкалась, впадая в транс, но тут же встряхнулась и рванула на голос. Следом за мной из окна машины выплыла стайка "рыбок". Так я окрестила свои двенадцать метательных ножей, отлитых из серебра в форме маленьких рыб, похожих на кильку. Ни разу ещё за всё время они меня не подводили. Надеюсь, не подведут и сейчас.
Я бежала, петляя между памятников и молилась, чтобы случайно не угодить в разрытую могилу. Кое-где надгробия, земля и трава вокруг них светились зеленоватым колдовским светом. Верный знак того, что здесь творилась тёмная волшба - некромантия, и притом маг обладал ого-го какой силищей. Заклинания слышались всё отчётливей, но язык был какой-то незнакомый, я такого ещё никогда раньше не слышала. "Это язык мёртвых, дорогуша", - устало подсказал внутренний голос. А ведь верно, так оно и есть, да только на нём вроде никто сейчас не разговаривает! Он очень древний, и в 21 веке его почти не помнят. То ли мой недавний знакомый столкнулся с очень могущественным колдуном, то ли читал... Это невозможно! Алексу на вид было от силы лет двадцать с копейками, а на изучение древнего диалекта требуются десятилетия!
Я промчалась между деревьями, выскочила на небольшую полянку, и замерла. Свет от колдовства был таким ярким, что видно было всё до мельчайших деталей. Но я бы предпочла сейчас темноту. Ибо тварь, с которой бился мой недавний попутчик, одним только внешним видом нагоняла жуть даже на такого невозмутимого человека, как я. Несомненно, она была создана чьей-то извращённой фантазией. Раза в два больше лошади, с рогатой головой на длинной гибкой шее, покрытой шипами. Она ревела, выдыхая клубы ядовитого дыма. Пасть она попросту не могла захлопнуть, так как чокнутый создатель напихал своёму творению в рот слишком много длиннющих зубов. Шесть когтистых лап, на локтевых сгибах шипы. Хвост оканчивался крюком, несомненно, ядовитым. Пара крылышек, просто так, для довершения образа, слишком маленьких, чтобы поднять такую тушу в воздух. Тело покрыто местами склизкой чешуёй, под которой иногда проступают очертания человеческих останков.
Хотите, расскажу, как создаются подобные "шедевры"? Как сырьё используются мёртвые человеческие тела. Когда они доходят до кондиции желе (то есть хорошенько подгнивают и становятся очень мягкими), их собирают на кладбище в общую яму - сколько штук, зависит уже от желания колдуна, и шинкуют (простите, но лучшего слова подобрать просто не могу). Делается обряд на соединение, потом приносится жертва. Желательно, человеческая, но сойдёт козёл (чёрный) или десяток кошек (лучше беременных). Жертва отдаёт свою жизнь и свою кровь творению некроманта. Потом колдун уже своей кровью устанавливает связь с будущим созданием. Тем временем мешанина из мёртвых человеческих тел приходит в движение, словно пластилин в умелых руках приобретает форму. После уже очерченная фигура подёргивается полупрозрачной плёнкой и сама собой уходит под землю, где, питаясь запахом смерти и эманациями человеческих слёз и страданий, постепенно созревает. Некромант поддерживает с созданием постоянный мысленный контакт, закрепляя таким образом их отношения - повелителя и преданного слуги. Потом тварь вылупляется из кокона (колдун всегда угадывает этот момент) и идёт охотиться. Если маг-создатель не кровожадный, его зверушка может подзакусить зазевавшейся вороной, бродячей собакой или иным животным. Но самые свирепые создания охотятся на нас, на людей. Они живут под кладбищенской землёй, в бессильной злобе обгрызая останки похороненных вами родственников, и ждут, ждут наступления темноты. Они чуют кровь, её запах для них настолько же силён, как для нас - запах уксуса. Вонзить зубы в живую плоть - вот величайшее их наслаждение, такое, как для нас оргазм после ночи с любимым человеком. Поэтому никогда, никогда не ходите на кладбище после заката. Они ждут, они могут ждать сутками, сидя в своём логове, но всегда дожидаются.
Откуда я всё это знаю, спросите вы? Не хотелось бы вспоминать, ну да ладно, расскажу. Мой Наставник всегда считал, что наша работа просто обязует знать всё, что касается тёмной стороны. Однажды он попросил знакомого некроманта показать мне процесс создания Слуги. Но если смотреть было просто отвратительно, то обонять - совершенно невыносимо. Представьте себе эдакий коктейль запахов из разлагающейся плоти, свежей крови и животных испражнений. Ну как? А особенно, когда кажется, что он вытеснил кислород и наполнил до отказа твои лёгкие? Я зажимала нос, пыталась дышать ртом, но всё было бесполезно. Помнится, вывернуло меня тогда раз пять-шесть, потом желудок опустошился, и я только икала. Однако процесс всё же досмотрела до конца. Было до ужаса жаль бедного козлика, но я ничего не могла поделать. Наставник стоял рядом и держал меня за руку - чтобы не натворила глупостей. Хорошо ещё, что жертвами были не кошки - я их обожаю, и думаю, что плюнула бы и на урок, и на Наставника, но спасла бы пушистиков. Уже потом, в машине, сожрав упаковку жвачки, чтобы хоть как-то отбить отвратительный привкус, я поняла, что некромантов-профессионалов буду ненавидеть всегда.
Нет, вы не подумайте, я тоже могу оживить и подчинить себе пару мертвяков. Но я никогда не использую для ритуала других живых существ. Только моя кровь. Только в крайнем случае. И тем более, не стану создавать эдаких монстров.
Увидев эту тварь (мысленно я почему-то окрестила её Годзиллой), я непроизвольно отшатнулась. Но не столько внешний, хотя и весьма впечатляющий, облик напугал меня. Я словно увидела, как её делали, почувствовала страдания несчастной девушки (девственницы, кстати!) и услышала её последний крик, подаривший жизнь новому, страшному существу. И передал ему основные инстинкты хищника - охотиться, убивать и сжирать. И это была первая охота. И Алекс - первая добыча. Хотя, если призадуматься, добыча отнюдь не беззащитная. Алекс держал в руке что-то наподобие поводка, который расходился на несколько отдельных верёвок. Они оплетали морду, шею и плечи Годзиллы. Тварь ревела, вставала на дыбы, пыталась схватить мерзкого человечишку. Но вокруг него светился голубоватым светом защитный кокон, отбивающий любые атаки разъярённой бестии. А он продолжал нараспев читать заклинания, и я, никогда не слышавшая языка мёртвых, вдруг поняла все слова и принялась вторить ему:
Пусть на веки вечные упокоится!
А со спины к нему уже подбирались зомби. Три, четыре, семеро! Силён же колдун, создавший Годзиллу, если даже отзвук его ворожбы смог пробудить стольких мертвяков. Алекс на спине глаз не имел, поэтому продолжал уговаривать тварь "навеки упокоиться". А зомбики подобрались совсем близко.
-Сзади!!!- что есть мочи заорала я, и одновременно пустила часть "рыбок" в мертвяков, а часть - в Годзиллу. Алекс обернулся, увидел меня, и его глаза стали круглыми.
-Т-тыы? - успел вякнуть он, и тут началась круговерть.
Всё произошедшее дальше уложилось в минуту. "Рыбки" вонзились в тело бестии и принялись деловито сновать туда-обратно, кромсая податливую мёртвую плоть. На коже твари вспучивались огромные гнойные пузыри, которые с отвратительным чавканьем лопались - серебро разъедало тело нежити подобно кислоте. Верёвка или поводок, которым Алекс удерживал Годзиллу, начала белеть и светиться. Когда свечение добралось до защитного кокона, тот сверкнул и исчез. Алекс пытался стряхнуть поводок с руки, пока свет не добрался до него, но тот словно приклеился. Один из зомбиков не упустил такой дивный момент, неуклюже прыгнул и впился зубами в алексово плечо. Алекс закричал, тварь, которой ножики кромсали шею, непрерывно визжала, крушимые остальными "рыбками" зомби сипели. Ещё двое мертвяков кинулись на некроманта-неудачника и повалили на землю. Уже почти раздавленный трупами, он успел выкрикнуть:
-Прайд!!!
И из-под земли вынырнул пёс. Огромный, чёрный как смоль, он ударами могучих лап скидывал с хозяина оживших мертвецов. И ещё двое таких же выпрыгнули следом за ним.
"Рыбки", тем временем отрезали Годзилле голову, которая со смачным чавком шлёпнулась и тут же разложилась ("на плесень и мёд",-хихикнул внутренний голос), и ушла под землю. Однако Слуги ценятся за неуязвимость. Тварь, лишённая зрения, продолжала бестолково мотать обрубком шеи и, встав на задние лапы, двумя парами передних яростно рубила воздух. Ядовитый хвост бил по земле словно хлыст. И ещё одна гадина уже вылупилась из кокона, и вылезла на свет Божий, словно крот из норы. Колдовское свечение, заливавшее поляну, стало настолько ярким, что создавалось ощущение, как будто из всех цветов остались только чёрный да зелёный.
Зомби, навалившиеся на Алекса, вдруг как-то разом присмирели. Рычащие псы отступили. А мой таинственный знакомый, держась за покусанное плечо, уговаривал мертвяков идти баиньки на веки вечные. Без заклинаний. Типа, давайте, ребята, отдыхать пора, хорош мирных людей пугать да калечить. И они вдруг встали и дружно разошлись.
А новорожденная бестия, узрев свою безголовую сестру, озверела. Я всё-таки успела метнуть сгусток магии и поставить на её пути экран, об который она с размаху и брякнулась. Чёрные псы, не дожидаясь команды, кинулись на ошалевшее создание. Один впился в мёртвую ляжку, двое других повисли на шее, терзая горло. Не убьют, так хоть обезглавят. В одного из них Годзилла-2 тут же вцепилась когтями и швырнула с такой силой, что бедная собачка с воем пролетела несколько метров, ударилась о чьё-то надгробие, поскулила и затихла.
Теперь озверел Алекс. Он как-то резко побледнел, потом посинел, и из-под верхней губы вылезли острые как иглы клыки. Вертикальные змеиные зрачки прорезали пожелтевшую радужку. Два огромных чёрных крыла развернулись за его спиной. Так вот ты какой, северный олень! Алекс (вернее, уже не совсем он) взвился в воздух и с воем впился в спину чудовища. Тварь стряхнула вцепившихся собачек, и принялась, словно норовистая лошадь, скакать и взбрыкивать. Она ревела и визжала, словно прикосновение Алекса причиняло ей немыслимую боль. А тот, удерживаясь на её спине только чудом, шептал слова заклинания.
И она послушалась. Как-то вяло в последний раз взбрыкнула и завалилась на бок. В последний миг Алекс умудрился спрыгнуть с неё, и, расправив крылья наподобие дельтоплана, он приземлился весьма грациозно. И грозно уставился на меня.
-Какого чёрта?
-Я тебе помогла, в чём проблемы?
-Без тебя бы справился быстрее. Ты только мешала. Я даже не успел спросить, кто их сотворил,- Алекс глянул на останки чудищ, погружающиеся в землю.
И я поняла, что так и было. Это была его игра, его сражение. Он знал, что делал. Если бы не я, его бы не ранили. Два чёрных пса подбежали к хозяину, один тут же принялся слизывать кровь с левой руки.
-Тишш!- охнул Алекс.
Тот обнаружился неподалёку. Отброшенный невероятной силой чудовища, он ещё пытался ползти, защитить хозяина, но мешала рваная рана на боку, через которую виднелись кишки, и переломанные лапы. Алекс присел, приподнял собачью голову. На мгновение манжета рубашки задралась, и я увидела несколько старых шрамов на его запястье рядом с уже зарубцевавшимся сегодняшним. Такие бывают у самоубийц. Или у тех, кто постиг и активно использует магию крови.
- Ты только потерпи, доберёмся до дома, я всё залечу. Держись, Тишш...
Пес лизнул его руку и открыл глаза. Преданность. Любовь. И неизмеримое доверие было в собачьем взгляде. А глаза блестели голубоватым призрачным светом. И я вдруг поняла, что это за пёсики. Чёрные как ночь, с невероятной силой... Стражи Могил. А их хозяин...
-За последние две недели я посещаю восьмой погост, - устало сказал Алекс. - И везде - одно и то же. Этот колдун с завидным упорством создаёт таких вот бестий. А я всё никак не могу узнать, кто же он.
- На нашем тоже неспокойно, - согласилась я. - Мёртвые всё шевелятся, того и гляди, встанут. А новенькие, вообще - их закапывают, а они той же ночью стучатся - обратно просятся.
- Вы, люди, сами виноваты. Могилам нужен уход... Отец не хочет присматривать за заброшенными кладбищами. Если вы не чтите память предков, почему он должен работать за вас?
Я не знала, что ответить - он был кругом прав. Действительно, вандалы, сектанты и некроманты не станут хулиганить на ухоженном кладбище, где дядька-сторож запросто может пальнуть солью в зад.
Алекс взял Тишша на руки и встал, пошатываясь под тяжестью обмякшего собачьего тела. Двое других псов уселись по обе стороны от него и замерли, словно статуи.
Я всё же поняла, кого повстречала тёмной летней ночью. Он был не некромантом, и не колдуном. Алекс вообще не был человеком. Он был сыном легендарного Хозяина Кладбища.