Аннотация: "Ну вот чего ты вяжешь? Тебе больше делать нечего?"
Крохотный будильничек тихонько зашипел и умолк, прижатый сверху ладонью. Надежда вздохнула, отложила ручку. Пора всё убирать, скоро проснётся "благоверный", и не факт, что написанное уцелеет.
Она быстро собрала листы в пакет, убрала под пакеты с вещами. Сверху положила пакет с вязаньем. Взяла заранее приготовленную банку с тушёнкой, пошла на кухню.
Варево для свиней ещё было горячеватым, пришлось разбавить свежепринесённой из колодца водой. Размешала, убедилась, что температура приемлемая, понесла свиньям. Ребёнок в животе собрался камнем, и пришлось несколько раз останавливаться и ставить вёдра на землю, чтобы отдышаться.
Кормить птицу было легче - и вёдра с зерном весят меньше, и нет опаски, что птицы затопчут человека. Воды отнесла два неполных ведра, на ближайшее время. Позже дети натаскают сколько надо.
Задала корм козам, подоила, отмахиваясь от привязанного рядом козла. Отнесла в кухню молоко, процедила, спустила в подпол. Муж об этой ямке до сих пор не знал, Надежда выкопала её сама, приподняв несколько досок под кухонным столом. Потом сама же сколотила их в одно целое и накрыла маленьким половичком, связанным для кошки. Место было для неё неудобное, Надежда постоянно пинала Мурку, подходя к столу, но кошка упорно садилась там снова и снова. Даже подпол не заставил животное изменить привычке.
Пора было заняться завтраком.
Тушёнка пошла в кастрюлю с водой, кастрюля - на огонь. Присолить, добавить специй, а то готовил папочка по своему вкусу, дабы есть сразу из банки. Получилась ерунда, и он сам каждый раз ворчал про перевод продукта и руки-крюки, не свои, естественно.
В другую кастрюлю засыпала крупу, поставила на маленький огонь и побежала выводить коз. Лошадью номинально командовал муж, но обихаживать и водить на луг и с луга, а также чистить навоз предоставил жене и детям.
Лошадь Надежда оставила дочери, ребёнка Лана почему-то слушалась лучше. Может, потому, что Светланка не боялась бегать под брюхом, давя ненасытных кровососов. Мужа она просто боялась, зато на Надежде отыгрывалась за все свои страхи. До тех пор, пока сама не оказалась на сносях в борозде.
Муж, как всегда, проконтролировав посадку картошки в нарезанные трактором борозды (по факту прошли вдоль борозд с вёдрами и раскидали в них клубни), дал указания по привязыванию к лошади длинной цилиндрической железки и закрытию с её помощью заполненных борозд, ушёл на любимый диван к телевизору.
Железка состояла из нескольких полосок металла, сваренных с тремя обручами, и борозды закрывала чуть лучше, чем никак. Но говорить об этом мужу было безсмысленно, сам он работать всё равно не станет. Ходить же самой закрывать граблями гораздо дольше и тяжелее, чем водить лошадь.
Та была уже на десятом месяце, совсем недавно стройная, несмотря на жеребость, кобылка внезапно раздалась в стороны, бока даже обвисли, и таскать по мягкой исполосованной канавками земле объёмистую железку ей было заметно тяжело. Надя, сама беременная почти в таком же сроке, давала ей минутку отдышаться, а потом снова тянула вперёд, уговаривая скотинку постараться ещё немного, ведь им обеим деваться некуда, надо закрыть эти борозды, иначе обеим же не поздоровится. И лошадь, пыхтя и отдуваясь, шла ещё полсотни метров до следующей остановки.
С тех пор, на себе прочувствовав тяготы материнства, Лана как будто прониклась к Надежде пониманием и слушаться стала лучше, но Светланка всё равно оставалась её любимицей.
Пока выводила коз, сварилась каша.
Светланка уже возилась в кухне с малышами, сама ещё не умытая и не причёсанная.
Телевизор гремел на весь дом, лучше всяких слов сообщая, что "кормилец и защитник" проснулся.
Дети шлёпали босыми ножками мимо дивана прямиком в кухню, к маме и старшей сестре. Папочка остановил только старшего сына, восьмилетнего Петра Петровича, названного так исключительно по желанию семядателя. Впрочем, тогда он ещё был похож на любящего мужа и заботливого отца. Работал, приносил деньги и гостинцы. Денег в семью не давал, но с работы неизменно заходил в магазин за теми самыми гостинцами и оплатить долги жены. Иногда муж и жена даже сталкивались там и шли домой вместе.
Но пять лет назад кормилец потерял работу, и с тех пор лежит на диване с пультом от телевизора в руке, вставая только для того, чтобы поесть и справить нужду. И иногда помыться, опять-таки в основном руками жены.
Надежда отправила Светланку вывести лошадь, сама занялась малышами. Умыла, причесала, одела, усадила завтракать. Попутно сервировала поднос мужу, озвучившему очередной приказ. Отнесла на журнальный столик возле дивана, повернулась к кухне, но была остановлена вопросом:
- А кофе?
- Сейчас будет.
Выключила закипевший чайник, сделала кофе, отнесла к дивану. Повернулась уходить, но была остановлена просьбой:
- Посиди рядом со мной.
- Там дети одни, - попыталась отвертеться, но муж махнул рукой:
- Сами поедят.
От входной двери раздался голос дочери:
- Мам, Белка оторвалась!
Надежда поспешила к выходу, муж недовольно заворчал себе под нос.
Вдвоём с дочерью свили новую верёвку из шпагата, поймали козу в шаге от чужого огорода, привязали.
Светланку мать отправила завтракать, потом носить воду птице. Заодно присмотреть за младшими, пока едят, потом отправить малых на детскую площадку рядом с огородом, Петра Петровича помогать носить воду. Если получится - ибо сын в противовес дочерям был у папы любимчиком и помогать маме не спешил. Второй сын был ещё крохой и отца не интересовал совсем, разве что тот пытался дать ребёнку имя, в русском языке непроизносимое, зато принадлежавшее библейскому пророку. Удалось уговорить на Адама, и этим отцовское воспитание сына закончилось.
Быстренько проглотив кусок хлеба с остывшим чаем, Надежда поспешила в огород. Жара стоит несусветная, надо бы поливать, но кому и когда? Прополоть бы хоть один раз полностью.
На втором рядке прибежала Светланка:
- Мам, вода набрана, что дальше?
- Мыть и чистить картошку, свёклу, морковь, лук.
- Хорошо, - Светланка убежала, радуясь, что ей не нагрузили нянчиться с малышнёй. Но те сами "вспомнили", что хотят пить, и побежали за сестрой.
Солнышко уже припекало, и Надежда поневоле пошла в дом, не в силах больше, согнувшись вниз головой, копаться в грядках.
Вдвоём со Светланкой дочистили овощи, приготовили обед, накормили детей. Надежда проследила, чтобы помощница тоже поела, и отправила её кормить и поить животных и птицу. Сама пошла укладывать спать младших. Уложив, пришла в гостиную, села в кресло с вязаньем. Перевела дух, несколько минут посидела с закрытыми глазами, потом принялась за работу. Хоть бы носков за лето навязать, их нужно много. Дети растут, а у папочки хорошо если пара на день. Бывает, что утром наденет новую пару, в обед меняет на другую, и к вечеру предъявляет две пары носков на выброс. А надо ещё и кофточек-штанишек навязать, благо пряжи много. Ещё до замужества накупила, как и тканей. С пряжей муж не придумал, что делать, а ткани в первую же неделю после свадьбы лично покроил на простыни и наволочки детского размера:
- А зачем нам большие? Такие годятся.
В живых остались с тех пор две накидки на табуретки, из ткани, которая на простыни и наволочки не годилась, но и на табуретках в силу своей нежной полупрозрачности долго не продержалась.
Задремавший было муж открыл глаза, повернул голову к жене:
- Ну вот чего ты вяжешь? Тебе больше делать нечего?
- Вообще-то я отдохнуть села, - Надежда закусила губу и наклонила голову, дабы не расплакаться. Едва начавший расслабляться ребёнок снова собрался в ком. До ночи ещё было десять часов, а дел ещё больше.