Как рискованно пользоваться чужим надувным матрасом на море, я поняла поздно.
Его владелец, сосед по дому, покачался на волнах и, предложив мне и моей подруге Анне испытать такое же райское наслаждение, уехал по делам. Мы сразу полезли в воду испытывать. Анна слегка управляла руками как веслами, чтобы не отнесло далеко от берега, а я задремала.
Солнце припекало, и подруга вылезла на берег. Я дремала, покачиваясь, и не заметила, что ветер усилился, и волны стали энергично набрасываться на игрушку, позорящую морское достоинство. В ярости они сбросили меня, и полегчавший матрас, радуясь свободе, резво подскакивал и быстро удалялся. В панике я погналась за ним, забыв, что не умею плавать. Чужое имущество исчезло из виду, и я повернула к берегу. Но почувствовала сопротивление: море не отпускало, как я ни старалась сопротивляться, только теряла силы, попыталась позвать на помощь и наглоталась воды.
С берега на меня смотрела Анна и улыбалась. Я безуспешно боролась со стихией, а она улыбалась, подставив голый живот солнцу. И мне казалось, что живот раздувался и превращался в огромный белый шар, вот-вот вознесется на небо, а как же я? Я выныривала из воды, чтобы снова и снова увидеть идиотскую улыбку и раздутый живот. Но вот из-за ее ног высунулся мужчина, он загорал на подстилке, и тревожно посмотрел на меня. О чем-то спросил Анну, она помотала головой, я будто услышала, все нормально, не беспокойтесь.
Отчаяние и ненависть к подруге придали сил, я на мгновение вырвалась из оков и закричала. Краем глаза заметила женщину в купальнике, она упруго шла по кромке воды, вдруг остановилась, сгруппировалась и прыгнула в мою сторону, ─ я перестала сопротивляться. Как меня спасали, как вытащили на берег, не помню, была без сознания.
Когда пришла в себя, услышала голос мужчины: "Смелая вы, но в следующий раз так не рискуйте, если бы я не успел, утонули бы обе".
Мою спасительницу звали Полина. Женщина средних лет, ухоженное лицо, решительная походка, уверенный голос, она знала ответы на любые вопросы. Именно такой могла быть героиня, не раздумывая, бросившаяся в море, хотя плавала не очень хорошо. Мне объяснила, что я не сумела войти в ритм со стихией, надо было молиться.
У Полины брехливая собачонка, помесь таксы и пекинеса, но хозяйка любила ее и выводила на прогулку три раза на дню в любую погоду. Она шла бодрым шагом, первая замечала меня, брала на поводок свою собачку и, поравнявшись со мной, приказывала: "Идите за мной, важная информация". И я шла, ведь она спасла меня.
Встречи были так часты, что закралось подозрение: она специально выслеживает. Может, не так, тесно живем, но каждый раз я подчинялась команде, ведь она моя спасительница.
Полина уводила меня от людных мест, чтобы поделиться ненужной информацией, называя сакральным знанием от старцев, их осталось мало, но они есть. Одно время звучало слово "урина", потом была сода, уксус и многое другое. Советы я тут же забывала, но слушала и кивала, ведь она была моя вторая мать.
Я дала себе слово научиться плавать.
С Анной мы стали реже встречаться, будто между нами пробежала черная кошка. Симпатичная, черноглазая, губки бантиком, веселая подруга, любила посмеяться, я тоже, и нам нравилось быть вместе. Правда, на мой вкус, грубоватая: муж - офицер, ─ нежности в семье не приветствовались. Зато покладистая, я тоже, никто не брал на себя роль вожака.
Отношения разладились, мы обе страдали. Она звонила, каялась, оправдывалась, не знала, что я не умею плавать.
Мое воображение старалось вовсю, особенно по ночам, ее улыбка рисовалась все зловещее. Я просыпалась, и во тьме всплывала пузатая Анна с перекошенным от злости лицом. Хитрость? Коварство? Садизм? Не понимала, что я тонула? Тем хуже для нее, эгоистка, думает только о себе. Я не знаменитая, не занимаю высокое положение во власти, но все же хотелось друзьям доверять.
В один из вечеров я перебирала фотографии и наткнулась на портрет отца и его брата. Отец в свитере, а дядя Паша в военном кителе с орденами. Он морской офицер, много воевал.
Оба брата богатырского телосложения, голубоглазые и седовласые. Но дядя ходил как на параде. Отец сутулился, мама ворчала: "Ты спотыкаешься о собственные ноги, бери пример с Паши". Отец отвечал, что у него другая профессия, он тренирует мозги, а не ноги. Даже я ребенком, знала, что он много работал, случалось, ночь сидел в кабинете, склонившись над письменным столом, а утром шел в свой институт с длинным названием.
В то лето мне было шесть лет, столько же Климу, сыну дяди, мы поздние дети. Отец и брат пошли в отпуск в июле, день в день, чтобы встретиться в Крыму, где служил дядя. Своих жен отправили в санаторий.
На прощание мама сверкнула белозубой улыбкой: "Два брата - акробата, не пить, помните, с вами дети". - И дамы отчалили на отдых.
В первое утро без женщин мужчины начали завтрак с рюмки водки. Потом дядя отправился в фирменный магазин закупать крымское вино и водку на месяц, чтобы больше не отвлекаться на пустяки. Мы с Климом, естественно, потребовали море. Пока барахтались в воде, отец уснул на песке и обгорел от затылка до пяток. С высокой температурой залег дома, а на море стал нас водить дядя. Даже пытался учить меня плавать, я смело болтала руками и ногами, когда лежала на его ладонях, но как только он меня отпускал, шла ко дну.
Где-то на третий день такого отдыха дядя куда-то исчез и вскоре причалил к нам на лодке. Прокатиться предложил мне первой, потом Клим, - пообещал он.
Мы отплыли на глубину, дядя больно схватил меня за подмышки и кинул в воду. В последний момент я увидела его перекошенные губы в зловещей улыбке, той самой, что приклеила к лицу Анны через много лет.
Я падала на дно и целую вечность, как мне показалось, созерцала сквозь зеленую толщу воды желтое солнечное пятно с неровными краями.
Очнулась на берегу, кружилась голова, дядя Паша взял меня на руки и понес домой. Я лежала в темной зашторенной комнате (самая прохладная в доме) и слышала, как разговаривали взрослые. Дядя возмущался: "Она даже не шевельнулась, даже не попыталась. Ты понимаешь? Ни рукой, ни ногой, вода сомкнулась, ни пузырей, ничего. Я чуть не рехнулся. Повезло, штиль, отнесло недалеко от лодки, помогли ребята со спасательной вышки. Я бы сам мог, но им спасибо. Немедленно берусь за ее воспитание, иначе ей в нашем мире не выжить. А ты не лезь, если хочешь добра своей дочери". Отец что-то вяло отвечал, он все еще был нездоров.
На следующий день после сытного обеда дядя вызвал бобик и повез нас с Климом, как он сказал отцу, к матросам. Дорога была неровной, сильно трясло, и я была рада, что мы остановились у каких-то ворот. Дядя сказал: "Вылезай, приехали!" По багровому лицу и нехорошей ухмылке я поняла, что дядя пьян. Мы с Климом шли за ним, стараясь не отставать, чтобы не раздражать, и оказались в длинном мрачном помещении, заполненном молодыми матросами.
Дядя гаркнул "Стоять!", я присела от неожиданности, но заметила, как он рванул к одному из матросов и ударил по лицу с такой силой, что тот упал. Дрожь пробежала по моему телу, я с ужасом смотрела, как дядя в состоянии озверения крушил все вокруг, остановить его было некому. И это продолжалось бесконечно долго.
Наконец мы сели в машину, и он сказал: "Учитесь, щенки, учитесь быть сильными, чтобы вы их, а не они вас".
В машине мне стало плохо. Когда мы подъехали к дому, дядя понес меня, и я снова почувствовала его теплые руки.
Ночью я кричала во сне, плакала, звала маму.
Дядя заявил отцу, что сделал все возможное, но она безнадежная, ─ много пил и много ел. Теперь пакостил Клим: ловил ужей, жуков, подкрадывался сзади и бросал за шиворот. Еще нашел дохлую крысу и, держа за хвост, размахивал ею перед моим лицом. Когда насекомые и дохлая крыса надоедали, просто кидал в меня камни и прятался. Я не жаловалась, потому что дядя жестоко наказывал его.
За неделю до приезда женщин отец, видимо, сообразил, какой грандиозный скандал его ждет, и стал покорно исполнять все мои желания, особенно в моем любимом магазине "Детский мир". Распахнулись ворота в рай, и я про все забыла.
Отец пить бросил, все, завязал. Дядя пытался уговаривать пригубить водочки, а, хочешь, самый дорогой коньяк, для родного брата ничего не пожалею, ─ ставил две рюмки, наливал отцу, себе и пил за двоих.
Приезд женщин напряг отца, особенно когда мы с мамой оставались вдвоем. Но это случалось редко, мы втроем ходили на море, отец не загорал, прятался в тени, вечером гуляли по набережной, сидели в кафе "Мороженое" и стояли в очереди за пивом и чебуреками. Никогда еще нам не было так хорошо вместе.