Аннотация: Маркеры не рисуют по бетону. А также по асфальту и кирпичу))) Но с помощью этих маркеров можно было рисовать живые миры....
Миры на бетоне
У него была необычная профессия. Он создавал реальности. Самые разные - от классических фэнтезийных миров до абстрактно-футуристических планет. Как это получалось - он и сам не знал. Просто брал коробку с разноцветными маркерами и подходил к очередной бетонной стене или забору. Его маркеры умели рисовать только по бетону.
Очередной мир вспыхивал в его сознании за доли секунды и руки сами принимались за работу - уже на уровне рефлексов после пары десятков картин. Он называл это своей настоящей профессией - в отличие от основной, приносящей деньги и помогающей отвлечься от периодически возникающих образов. А после нескольких литров пива он называл это своим проклятием.
Что самое интересное, маркеры всегда появлялись сами по себе. Если материал - бетон - был в пределах досягаемости, а в голове стучался наружу очередной мир, то небольшая коробка сама возникала в кармане. Или еще где-нибудь.
Он знал, что картины - это переходы куда-то туда и всегда удивлялся, почему они односторонни. Хотя здравый смысл - который, как ни странно, оставался на нормальном уровне энное время после того, как это все начало происходить - нашептывал, что это вполне в порядке вещей. "А вот если бы вчера вечером по улице вместо компании матерящихся подростков мимо тебя гуляли пьяные боевые маги с фаерболами на ладони или любовником твоей Верки оказался не ее коллега-журналист, а киборг третьего поколения? От тебя бы и мокрого места не осталось в обоих случаях! Так что все нормально, не забивай себе голову!"
Он вздыхал и соглашался - а сам втайне мечтал хоть одним глазом посмотреть на созданное им не снаружи, а изнутри. Шагнуть в картину - но ах и увы. Для него его собственные реальности были непроницаемы.
Он уже почти не помнил, как это началось - почти не помнил свой первый мир. Осталось только желание рисовать, желание творить... желание, чтобы кто-то прошел сквозь эту дверь.
Потом это действительно стало его профессией - просто надо, говорил он себе, в очередной раз почувствовав четкий образ и нашаривая в кармане маркеры. И увильнуть не получалось - если странный дар-проклятие не реализовывался в течение суток, его скручивало адской болью, особенно сильно болела голова. Но стоило набросать хотя бы один мир из увиденно-пришедших, боль тотчас отступала, сворачивалась пушистым котенком где-то на грани сознания - готовая снова выпустить когти - если понадобится.
Со временем он стал шизофреником. Его бросила жена, уволили с работы. Помутненное сознание рисовало все более странные и страшные миры - уже давно не было никаких пасторальных средневековых городков или красивых космических кораблей. Не было даже сюрреалистических зарисовок а-ля Дали. Сейчас рисункам на бетоне позавидовал бы сам Босх.
Однажды он умер. И не ощутил никакой разницы. Просто двигаться стало как-то свободнее и легче. Он продолжал рисовать - только маркеры оставляли уже не цветные, а энергетические линии, невидимые глазом, но ощущаемые телом.
Он знал, что реальностей бесконечность. И знал, что нарисовав их все, он сможет уйти в какую-нибудь из них. Он не задумывался над логической нестыковкой этих мыслей - и поэтому просто рисовал на бетоне.