Полноправным жителем деревни Юрово Светлаков Вениамин Александрович стал в 1933 году, когда женился на моей матери Никифоровой Клавдии Алексеевне и прописался в деревне Юрово.
Начало рода Светлаковых затерялось на Урале. В семидесятых годах на туристическом маршруте Северного Кавказа Ходыженск-Аше встретил в группе женщину, которая поведала, что у них в городе Североуральск половина жителей имеет фамилию Светлаков.
Прадед Светлаков Иван родился в Нижнем Тагиле, работал в Перми на заводе "Мотовилиха". Дед Светлаков Александр Иванович родился в городе Ижевске. Вся трудовая жизнь связана с Ижевским машиностроительным (оружейным) заводом. 10 июня 1807 года на берегах Ижа была основана оружейная контора, что стало началом развития Ижевского завода. Уже к Отечественной войне 1812 года армии Кутузова было поставлено более 6 тысяч кремнёвых ружей. В 1836 году завод произвел более 30 тысяч стволов. С 1893 года Ижевский завод стал производить трехлинейную винтовку Мосина и уже в 1896 году стал выпускать по тысяче винтовок в день. К началу Первой мировой воны выпуск трехлинеек достиг объема 2200 штук в день. Всего же за время войны завод поставил фронту более 1 млн. 400 тысяч новых винтовок. К лету 1917 года на Ижевском оружейном заводе работало 34 тысячи человек.
Начинал трудовую деятельность машинистом паровоза на железной дороге, принадлежащей заводу. Член партии с 1905 года. Во время войны руководил огромным подсобным хозяйством, которое снабжало всех рабочих завода необходимыми продуктами. Когда ухудшился слух, назначили начальником железнодорожной станции. Умер в 1985 году в возрасте 95 лет.
В семье Светлаковых в Ижевске было пятеро детей. Игорь, Вениамин, Нина, Сергей, Тамара.
Жили богато. Солидный дом на берегу озера. В доме три больших комнаты, в каждой своя печь. Просторная кухня. Двадцать соток земли. Лошадь, корова, мелкий скот. Две моторные лодки на берегу озера. Дед был железнодорожником. Примерно также богато жили все железнодорожники и квалифицированные рабочие Оружейного завода. Лошади использовались только для прогулок. Особенно любили кататься на лошадях, запряженных в изящные санки зимой на озере. В выходной день выезжали жители города и красовались у кого изящней сани, упитаннее лошади, наряднее одеты жены и дети.
Земли выделяли много, но ее не обрабатывали. Только небольшую часть под огород. Основная часть земли была занята под постройками: конюшня для лошади, коровник, курятник, помещения для овец, коз, поросят. Имелся большой погреб, где хранились на льду продукты круглый год. Любили охотиться, лес рядом. В лесу медведи, волки, зайцы, лисы. Охотничье оружие было у каждого 13-15 летнего мальчишки. Это было в порядке вещей. Кроме того было и боевое оружие карабины, револьверы. Отец легко мог проникнуть на паровозе вместе со своим батей - машинистом на территорию завода, а там достать оружие не составляло труда. Выходной контроль на проходных был жесткий, но паровоз не проверялся и отец снабдил себя и всех своих друзей в избытке оружием и боеприпасами.
Грибы росли в лесу в пятистах метрах от поселка. Через час возвращались с ведром белых грибов. А вот за малиной приходилось ездить на поезде, который отправляли в лес за дровами для нужд завода. Высаживали ребят километров за 60 от города в малиннике, а поезд продолжал свой путь на лесную делянку за дровами. Часа через два состав с дровами возвращался назад и забирал ребят, которые за это время собирали по 20-30 кг малины.
Во время сбора малины ни в коем случае нельзя было есть малину в большом количестве. Она имеет свойство сильно воздействовать на нервную систему, с потерей ориентации, а значит легко заблудиться в бесконечных и однообразных зарослях малины в глухой тайге. Это правило неуклонно соблюдалось. Малину присаживались есть, когда поджидали на насыпи поезд. Собирали малину в самодельные короба и лукошки. На зиму малину сушили, при этом она сохраняла все свои целебные свойства. Варенье из малины не варили.
Школу отец окончил в 1927 году. Чтобы поступить в институт, необходимо было отработать не менее одного года на производстве. Только после этого выдавалась путевка, установленного образца, которая давала право на поступление в высшее учебное заведение любого города, в том числе в Москву. Один год отработал на заводе учеником слесаря.
В 1928 году четыре школьных товарища отправились покорять столицу нашей Родины. Отец поступил в институт связи имени Подбельского. Радио было делом новым, интересным и перспективным. Остальные ребята поступили в МГУ на геологоразведочный факультет. Чтобы не отрываться от друзей два года жил в их общежитии.
В 1931 году перед отправкой на производственную практику в Сталинград, отцу и еще троим студентам института связи выделили путевки для отдыха в подмосковный дом отдыха N 15 "Планерное" в Новогорске. В этом доме отдыха отец познакомился со своей будущей женой и моей матерью. Юровские девицы ходили на танцы в этот дом отдыха, где отдыхали летчики. Больше мест для развлечения поблизости не было. Провел отец на отдыхе около двух месяцев и отправился в 7 военную школу летчиков имени Сталинградского Краснознаменного пролетариата для прохождения радиопрактики. После трехмесячной практики в школе летчиков, московским студентам института связи выдали лётную форму одежды курсантов и категорически предупредили, что в связи политической необходимостью доучиваться они будут на летчиков, которые необходимы в ту предвоенную пору. Про Москву и институт связи забудьте!
Это приказ. Несколько человек выразили свое несогласие с тем, что их собираются перепрофилировать, они на это письменного согласия не дадут. В ноябре 1931 года всех, кто не дал письменного согласия остаться в военной школе летчиков, отправили в Сталинградский следственный изолятор. Отца первый раз вызвали на допрос только через три месяца после ареста. Следователь заполнил протокол формальными формулировками и через десять минут отправил в одиночную камеру.
Однажды к нему в камеру подсадили заместителя директора Сталинградского завода "Красный Октябрь". Познакомились. Отец рассказал свою печальную историю. Сосед ему поведал, что на днях должны освободить из изолятора на свободу, и он даст знать родителям в Ижевск, что произошло с их сыном. Не обманул и действительно написал, то о чём попросил его мой отец. Родители не могли понять, в чем дело. Внезапно перестали приходить письма от сына и денежные переводы стипендии.
Через некоторое время отца снова вызывают к следователю. Каково было удивление, когда ему было предоставлено свидание с отцом, приехавшим через Москву в Сталинград. В Москве дед, поскольку был членом партии с 1905 года, добился, чтобы ему дали свидание с сыном, сидящим в следственном изоляторе города Сталинграда. Такое письменное разрешение в Москве было получено. Свидание было кратким, но отец успел рассказать историю ареста.
Однажды к отцу в одиночку подсадили очень шустрого молодого человека со Сталинградского тракторного завода. Они подружились, этот товарищ рассказал, что он бывший польский офицер, засланный на завод и перешедший на сторону большевиков. То есть был перевербован органами НКВД. И как прикрытие находился в ночное время в изоляторе, хотя каждый день его уводили по каким то служебным делам. Однажды пришел и говорит: "Твоего дурака - следователя отправили на повышение, а дело передали моему следователю, так что жди, скоро тебя вызовут на допрос".
Через пару дней вызывает новый следователь и сообщает, что ознакомился с материалами дела и отпускает на все четыре стороны. Освободили еще двоих сидельцев по этому, считалось политическому делу. Следователь взял с бывших курсантов подписку о том, что ни чего не видели, ничего не слышали, под следствием не находились. Собрали свои вещи, и вышли на волю, с литерными железнодорожными билетами, которые выдал следователь, в любой конец нашей бескрайней страны.
Прежде, чем отправится в дальние края, вернулись в авиашколу, чтобы забрать военные билеты. Был месяц май. Школа уехала на летние сборы. Осталось тыловое начальство. Начальник авиашколы бывший белый офицер Гельфер Е.А. дал распоряжение начальнику отдела кадров, чтобы тот выдал военные билеты с формулировкой "отчислен из авиашколы N 7 за политико-моральное несоответствие". Формулировка расплывчатая. Трудно понять, в чем суть несоответствия. В дальнейшем они поняли мудрого начальника авиашколы, который не захотел портить дальнейшую молодую судьбу политической 58 -ой статьей, в которой обвинялись курсанты.
Отправил бывших курсантов в те подразделения, где они учились, чтобы переоделись в свою летнюю курсантскую форму, так как они пришли в зимних бушлатах и валенках, в чем их забирали в следственный изолятор в ноябре. Переоделись в летнюю форму одежды курсантов и отправились в Москву. Оба горемыки, которых отпустили вместе с отцом родом из Москвы. Отец одного работал на авиационном заводе "Знамя труда". А у его сестры была свободная площадь, на которой и поселился отец. Двое друзей отца устроились на работу в какие-то артели, чтобы не привлекать первое время к себе внимания, а отец устроился на завод АМО (будущий завод им. Лихачева). Взяли его механиком , в анкете он писал, что образование неполное высшее. Двигатели он хорошо изучил, когда обучался в авиашколе, даже пару раз летал на У-2. После того как оформился на заводе, поехал к своей невесте в деревню Юрово, где его потеряли, так как не было ни слуху, ни духу. Письма внезапно прекратились приходить из Сталинграда.
Отец поведал свою одиссею. Его поняли. Дед сам скрывался от царских властей за дезертирство и за то, что отпустил с фронта, Бог знает сколько, солдат, пользуясь печатью Председателя фронтового Совета солдатских депутатов. Моя мать скрывалась в "подполье" в Павшино от властей за некачественное раскулачивание крестьян в Химкинском районе, будучи вторым секретарем райкома комсомола и Уполномоченной по созданию колхозов в районе. А главное любовь!
Сыграли свадьбу, и отец на долгие годы стал полноправным жителем деревни Юрово. На заводе АМО проработал три года. В 1936 году его вызывает директор завода Лихачев и говорит, что на завод пришла разнарядка. Необходимо отправить на учебу от завода двух человек в Плановую академию при Госплане СССР. В то время, кроме отца, который писал в анкете, что у него неполное высшее образование, был еще один молодой инженер. Существовало в этой разнарядке еще ограничение по возрасту. Отец дал согласие.
В отделе кадров, когда готовили документы в Академию, кадровик обратил внимание на странную запись в военном билете. "Отчислен из авиашколы за морально-политическое несоответствие". Кадровик спросил отца: "Ты, что из кулаков?"
-Какие кулаки? Все рабочие с высокими разрядами и железнодорожники имели лошадей, коров, большие дома - начал рассказывать о жизни на Оружейном заводе, пока не утомил кадровика. Документы были оформлены, стипендию отец стал получать от завода по средней сдельной. Проучился три года. Успешно закончил Академию в 1939 году. Вечером на выпускном балу к нему подходит Начальник Первого отдела Академии и говорит: "Светлаков, на тебя пришел запрос из НКВД, на предмет проверки благонадежности". Это было нормально, все выпускники Академии направлялись, кроме Госплана СССР в союзные республики на руководящие экономические должности. ( У отца 58 статья, находился в следственном изоляторе, это могли нарыть в НКВД).
Потом Начальник немного подумал, ладно, говорит, я с завтрашнего дня в отпуске, диплом и распределение в Госплан Союза у тебя в кармане, тебя не видел, продолжай веселиться, запрос на тебя оформлять в НКВД не буду. На выпускном вечере отец был с моей матерью, ей, конечно, ничего не сказал о том Дамокловом мече, который чуть было не навис над ними.
В Госплане СССР отец проработал до призыва в армию в июле 1941 года. Был направлен на инженерные военные курсы в город Архангельск. Через три месяца получил звание лейтенант и был определен в Тульскую область на защиту Москвы с южной стороны, куда рвались гитлеровцы. Отец получил в свое подчинение батальон солдат и рубеж, где должны были встретить неприятеля. Со слов отца солдат берег. Во время боев его батальон понес самые минимальные потери. Хотя вокруг солдаты гибли тысячами. Под Тулой бои были ожесточенные, но со своих рубежей Тульский фронт не отошел. Зимой 1942 года во время разведки боем отец был тяжело ранен. Несколько километров отца тащил на своей спине солдат-сибиряк. Больше ничего о нем отец узнать не смог. Дотащил сибиряк отца до обоза, который стоял в укрытии и довез на лошади до ближайшего лазарета. Оттуда доставили в госпиталь в Туле, где сделали несколько операций и отправили на лечение в город Рязань. В том бою отец потерял один глаз, получил множество ранений. Через полгода, с формулировкой годен к строевой службе в тылу, был направлен в штаб Западного фронта.
О войне отец практически ничего и никогда не рассказывал, только немного о последнем бое, где был тяжело ранен. И еще то, что если солдат спасал офицера, его награждали орденом. Не все солдаты знали об этом негласном положении. Отец сказал бойцу, когда тот вытаскивал из - под огня, если спасешь меня как офицера получишь орден, но солдат вытащив из под шквального огня и дотащив на себе до обоза, бесследно исчез. Поиски этого героического бойца не увенчались успехом.
В штабе Западного фронта, узнав о том, что отец служил в инженерных войсках направили в Московский штаб, который находился рядом с ГУМом. Там отец попался на глаза полковнику Майбороде, который набирал кадры для новой структуры государственных материальных мобилизационных резервов в составе Совета Министров СССР. В 1942 году большинство министерств и Совет Министров были эвакуированы в город Куйбышев. Кремль заминирован. Оставшиеся работники министерств и ведомств размещались в помещениях ГУМа. Майборода поручил отцу подбирать первоначальные кадры для новой совершенно секретной структуры из тех, кто работал в ГУМе и кого сочтет нужным. Предварительная работа предстояла колоссальная. При эвакуации оборонные и прочие промышленные предприятия всю секретную документацию, по имеющимся на каждом предприятии, мобилизационным планам, просто сваливали в крафт мешках в нескольких, отведенных комнатах ГУМа. Совет Министров требовал в кратчайшие сроки разобрать всю конструкторскую, технологическую документацию, а также чертежи на инструментальную оснастку. Необходимо было срочно выявить изготовителей мин, снарядов, стрелкового оружия, запасных частей к двигателям самолетов, танков, короче сотни наименований изделий для оборонной промышленности. Разобраться, где оставлены на хранение запасы стратегического сырья. Сотни вопросов. При разборе одного из мешков отец обнаружил один интересный исторический документ. Это была справка, с каких храмов и церквей были сняты колокола и в каких количествах. Оказывается, в период 1941-42 годов в Москве были сняты около сорока тысяч колоколов. Прочитать-то прочитал, а забрать документ решил попозже, потому что этим вопросом непосредственно занималось НКВД и не хотелось лезть пред батьки в пекло. А позже, когда хватился, этот документ бесследно исчез, как и множество других при той неразберихе и нехватке кадров. Колокола хранились на одной из баз металлопроката недалеко от завода "Серп и Молот". В дальнейшем отец видел эти колокола, потому что эта база оказалась в ведении их нового ведомства. Колокольная бронза с добавками серебра была ценнейшим стратегическим сырьем. Разрешения на использование колоколов в определенных количествах давал непосредственно Сталин. На отпускных документах стояла его подпись, которую отец видел. Использовали колокольную бронзу только на заводах министерства путей сообщения. МПС делало из колокольной бронзы подшипники для колесных пар паровозов и вагонов. Во время войны подшипники требовались в значительных количествах. Интенсивность движения подвижного состава во время войны была огромной и, соответственно рос износ подшипников.
Судьба Майбороды, с которым отец начинал работать в ГУГМР при Совете Министров СССР, оказалась трагической. Родом с Украины, приехал в Москву со своим шестилетним сыном, жили непосредственно в ГУМе, потом получил комнату на Софийской набережной. Жена актриса в 1941 году уехала на гастроли на Дальний Восток, там и застряла до конца войны.
После Победы в Великой отечественной войне Сталин принял решение переодеть генералов и маршалов, в подобающую для победителей военную форму одежды. Материальную базу с генеральским сукном, фурнитурой, каракулевыми шкурками для пошива папах передали из Внешторга в Главное управление материальных резервов при Совете Министров СССР. Отношения со своим непосредственным начальником Тибабишевым у Майбороды не складывались, как это бывает сплошь и рядом в государственных учреждениях. Подставы, наветы, доносы из корыстных карьеристских побуждений и получения, дополнительных благ. Случай убрать Майбороду из организации у Тибабишева представился. Майборода дал разрешение на отпуск с базы каракулевых шкурок для пошива генеральских папах без полного документального оформления, так как Сталин требовал скорейшего пошива новой формы. Тибабишев написал рапорт в прокуратуру и за расхищение государственного имущества Майборода получил десять лет лагерей, откуда уже не вышел.
В первых числах марта 1953 года отец получил приглашение-повестку явиться 5-го марта в четвертый подъезд Политехнического музея для беседы. Организация, что его приглашает, не указана. Отец работал в Большом Черкасском переулке в пяти минутах ходьбы от Политехнического музея. В обед пошел посмотреть, что находится в четвертом подъезде. Вывесок и указателей не было, только кнопка на двери. Пошел в соседний подъезд узнать, что же за учреждение там находится. Словоохотливый работник музея, вахтер, рассказал, что там занимают площадь работники КГБ и что все кто входил в этот подъезд обратно не возвращаются. Дома приготовились к самому худшему, к аресту. 3 марта утром выходят с матерью на коммунальную кухню, там стоит рёв. Оказывается, умер Сталин. Все в рёв, а веселые и счастливые отец с матерью вернулись в комнату обсуждать спасительную новость. Ни в какой подъезд Политехнического музея отец не пошел и на этом злоключения с органами НКВД, КГБ навсегда закончились.
В 1957 году Хрущев ликвидировал министерства и создал Совнархозы. Реорганизации учреждения, где работал отец, не последовало. Однако в 1965 году, когда идея совнархозов себя не оправдала и стали вновь создаваться отраслевые министерства, непосредственный начальник отца получил должность Заместителя Министра министерства черной металлургии на Новой площади. Он предложил отцу пойти вместе с ним работать в Министерство черной металлургии СССР, поскольку тому был нужен свой человек, а отец проработал вместе с ним больше пятнадцати лет. Отец согласился, тем более он был уже пенсионного возраста и стал работать в Госснабе Министерства черной металлургии, где трудился до 1984 года.
В октябре 1981 года, когда в министерстве отмечали 70-летний юбилей отца, приехали поздравить директора Магнитогорского, Кузнецкого, Нижне-Тагильского, Череповецкого и Макеевского металлургических комбинатов, для бесперебойной работы которых отец отдавал весь свой богатейший производственный опыт.
В 1983 году отец с матерью отметили золотую свадьбу, пятидесятилетие их совместной счастливой на редкость жизни. Мама прожила 80 лет, отец ровно 95 лет день в день. За два дня до смерти он еще жил в Юрово, куда переехал после смерти матери на постоянное место жительства. Спросил, пережил ли он своего отца, который тоже прожил до 95 лет, "Тогда пора умирать", - сказал отец и на следующий день скончался в Москве на своей квартире. Похоронены отец, мать, дед, бабушка, прадед и прабабушка на Куркинском кладбище в двадцати метрах от храма Иконы Владимирской божьей матери.
ЭПИЛОГ
После смерти Никифорова Константина Алексеевича, у которого остались две дочери Тамара и Ирина, носящие фамилии своих мужей, фамилия "Никифоров" в деревне Юрово перестала существовать. Сама деревня Юрово вошла в состав муниципального образования Куркино и получила наименование Юровская улица в 1995 году. Район Куркино входит в состав города Москвы административный Северо-Западный округ.
Как таковая улица существует, до сей поры, но вокруг построены вплотную к хозяйским усадьбам таунхаузы и коттеджи. Отдельные хозяева сохранили свои дома и не спешат продавать земельные участки.
Такова драматическая судьба одной подмосковной деревеньки.
Средь жасмина и сирени процветало Юрово,
Нынче там асфальт, коттеджи стало просто Шкурово.
За кирпичными стенами корчатся Иуды,
Сплошь без совести и чести воры-барракуды.
Присобачить бы тавро, чтобы люди видели,
Воры в Шкурово живут, воры-харпоидолы.
Список используемой литературы:
Официальный сайт муниципального образования Куркино;
Сайт "ФГУП Научно-производственное объединение имени С.А. Лавочкина";
Журнал Здоровье N11 1984г "Судьба земской больницы";
Виктор Коростышевский "Дубина народной войны";
Энциклопедия "История московских районов" под редакцией К.А. Аверьянова;