К 1970 году благосостояние советских людей реально повысилось. Массовое жилищное строительство, начатое при Генеральном секретаре Хрущеве Н.С. , к 70-м годам дало реальные результаты. Многие жители Москвы и других городов Советского Союза переселились из коммуналок (волчьих ям) в отдельные благоустроенные квартиры. Стали появляться модные мебельные стенки в дополнение к сервантам, горкам, хельгам и заменяя их. А еще позже стали поступать в продажу дефицитные книжные полки, голубая мечта всех книголюбов. В прочем дефицитом в эпоху развитого социализма стало всё.
В стране Пушкина и Толстого, Булгакова и Зощенко, стране всеобщей грамотности, стало прямо - таки осознанной необходимостью приобретать книги в частное пользование. Дешевизна советских книжек компенсировалась почти полным их отсутствием в свободной продаже. Дефицит при строительстве социализма не такое уж однозначное явление. Политики и идеологи со Старой площади подчеркивали: советский народ тянется к культуре, мы самая читающая страна в мире, на всех даже книжек не хватает, искренне не понимая абсурда своих слов или прикидываясь дурачками с чистой шеей.
Люди всерьез гордились своими приобретениями, выставляли книги на полках, в сервантах и "стенках" на видное место, вытесняя чайные сервизы и хрусталь. Корешки книг призваны были поразить воображение гостей и поведать о благосостоянии хозяев. Набить до отказа мебельную стенку книгами, приобретенными на абонементы, наряду с хрусталем и коврами считалось признаком интеллигентности и хорошего тона. Особо интеллигентные любители подбирали книги, чтобы их корешки гармонировали с обоями на стенах комнаты. Это был высший класс!
Люди в советские времена действительно чаще ходили в гости. Войдя в квартиру к знакомому, большинство гостей сразу же направлялись к книжным шкафам и полкам, чтобы отдать должное духовному благосостоянию хозяина отдельного жилища. Раздавались сдавленные стоны восхищения с восклицаниями типа "О, Дюма! О, Стивенсон!" "Проклятые короли!", реже "О, Достоевский! Чехов!", мимо Пушкина и Чехова проходили молча.
Обладатели редких изданий зачислялись в разряд людей неординарных и полезных, а с работниками книжной торговли хотелось дружить всем без исключения от артистов театра "Современник" и журналистов газеты "Правда" до мясников из " Елисеевского гастронома". И даже должность скромного районного библиотекаря была престижной, поскольку последний мог попридержать для вас нужную книгу и даже позволить вынести её из фондов читального зала на одну ночь под простое честное слово. Но все равно библиотечная книга не могла заменить точно такую же, но собственную. Проклятая частная собственность оказалась в крови советских людей.
В общем, книга становилась предметом неприкрытой гордости хозяев отдельной квартиры.
Со временем книги стали собирать не только любители литературы. Печатная продукция считалась одновременно удачным помещением капитала: материального (как предмет купли-продажи) и духовного -- самим приобщиться к литературе, детей приобщить, оставить в наследство. Как иронизировал некий публицист: "Ровными шпалерами вдоль полок выстраивался книжный дефицит всех племен и наречий".
Собирательством личной библиотеки я начал с первой рабочей " получки", которую выдали на ПЭМ МЭИ (Производственно-экспериментальные мастерские при Московском энергетическом институте, впоследствии п./я 4041).
Там я трудился до призыва в Советскую Армию после окончания Технического училища N 6 по специальности монтажник радиоаппаратуры. По окончанию училища человек десять из группы распределили в эту организацию, бурно в те времена развивающуюся. Там был даже получен правительственный заказ на изготовление "ЗУ" (запоминающего устройства) , а проще магнитофона на проволоке для "Востока-1", на котором летал Ю. Гагарин. Выпала честь и нам молодым работягам паять печатные платы для этого почетного заказа.
Было изготовлено, по крайней мере, десяток экземпляров этого прибора. Радиомонтажников привлекали к работе по " причесыванию" печатных плат, после настройки их инженерами-разработчиками в СКБ. Кроме заводского ОТК каждую пайку проверяли контролеры из Военной приемки. При сдачи смонтированных печатных плат в ОТК на платы наносился личный номер радиомонтажника, чтобы в случае неисправности можно было найти виновного. Все эти меры способствовали тому , что радиомонтажные работы проводились с высочайшим качеством.
Выполнили заказ с успехом, а после исторического полета Ю. Гагарина получили благодарность с записью в Трудовой книжке и денежную премию.
Официально о завершении полета первого человека в космос было объявлено по радио в 11 часов утра, когда Ю.Гагарин благополучно приземлился на колхозном поле в Саратовской области. Мы на нашем предприятии узнали о запуске чуть раньше уже утром, когда пришли на работу. В 9 часов 30 минут руководству предприятия позвонили из Центра управления полетом об успешном запуске в 9 часов 5 минут первого космонавта. Что творилось на заводе не описать словами. Одни эмоции. Это был сплошной восторг !
Гордость, что мы первые в Космосе просто переполняла нас, а то, что мы непосредственно внесли свою небольшую лепту в такой грандиозный проект делало нас счастливейшими из людей. Хотя в то время, говорить и даже намекать о своем участие, было не принято.
В 11 часов всех отпустили с работы и мы, дружно не сговариваясь,отправились на Красную площадь. Было это незабываемое событие 12апреля 1961года.
Учился и работал с нами Марик Гинзбург. Меня сразила наповал комната в коммунальной квартире на Красной Пресне, где жил Марик со своими родителями. С многочисленных книжных полок на меня самодовольно смотрело множество новеньких томов собраний сочинений. Никогда в жизни я не видел столько собраний в одном месте, даже в книжных магазинах и у своих приятелей живущих с высокопоставленными родителями. Ларчик открывался просто. Папа работал директором книжного магазина на Красной Пресне, что напротив Краснопресненского Мосторга, но в этом небольшом магазинчике был отдел подписных изданий.
В те счастливые времена подписные издания меня не шибко интересовали, я собирал лучшие произведения отдельных авторов, чтобы можно было вернуться к этим книгам и вновь их перечитать. В собраниях, как правило, больше половины книг остаются просто не читаемыми. Так для чего хранить их на дефицитных полках!? Через двадцать лет моё мнение поменялось, признаюсь честно, и я стал успешно приобретать собрания сочинений некоторых любимых авторов.
Не помню, что это была за книга, но куплена в 1959 году она в книжном магазине в проезде Художественного театра и угол улицы Пушкина. С тех пор регулярно два раза в месяц (аванс и получка) заходил в этот большой книжный магазин, находящийся по пути с работы домой и покупал, что либо заинтересовавшее из классики. Другой литературы, кроме политической и специальной в магазине не было. На полках красовались отдельные тома собраний сочинений, но кто их выкупал долгие годы оставалось для меня большой загадкой, в разгадку которой вникать не хотелось.
Это книжное увлечение продолжалось до призыва в 1961 году в Советскую Армию.
В 1957 году вышел роман Митчелла Уилсона "Брат мой - враг мой" о создателях телевидения и мне посчастливилось купить его. Особая гордость - приобретение в 1960 году 3-х томника " Воспоминаний" графа Витте С.Ю.- выдающегося государственного деятеля России конца 19- начала 20 века, сделавшего на постах Министра финансов России и Председателя Совета Министров очень много для экономического развития Российской империи. В 1960 году приобретен однотомник Э.М. Ремарка, куда вошли романы: "Возвращение"; "На Западном фронте без перемен" и культовый роман "Три товарища".
Большой удачей стало приобретение 2-х томника Эрнеста Хэмингуэйя, куда вошли романы "Прощай оружие", "Непобежденный", "И восходит солнце" и некоторые рассказы, в том числе "У нас в Мичигане", "Старик", "Дома" и др.
После возвращения из Армии формирование библиотеки продолжилось. Бывая в командировках в других городах Советского Союза, первым делом посещал книжные магазины и приобретал, что - либо из того, что печаталось местными издательствами.
Приобрел книги известного писателя Анатолия Иванова "Повитель", "Тени исчезают в полдень" и позже "Вечный зов" по этим произведениям впоследствии были сняты многосерийные фильмы.
Пополнил библиотеку книгами о Великой отечественной войне: роман В.Соколова "Вторжение", который Маршал Г.К. Жуков назвал историческим, где правдиво описано мужество советского народа в тяжелый период 1941 года, роман И.Стаднюка "Война", где подробно описываются события в Ставке Верховного Главнокомандования, романы Ю.Бондарева "Батальоны просят огня", "Тишина", "Горячий снег", романы А.Чаковского, "Блокада" и "Свет далекой звезды".
К 1974-ому году подобралась неплохая библиотечка в основном из избранных лучших произведений русских классиков современных советских и зарубежных писателей и много детской литературы для двоих детей.
В конце 60-х мне подарила однокашница по Плехановскому институту для моего сына две увлекательные сказки Александра Волкова "Волшебник изумрудного города" и " Урфин Джус и его деревянные солдаты". Позже уже для подрастающей дочери я купил "Семь подземных королей", "Огненный Бог маранов" и "Желтый туман".
Было в моей библиотеке даже два собрания сочинений, изданных в картонных переплетах на серой бумаге М.Ю. Лермонтова и В.В. Маяковского, которые где-то достала по случаю сестра. Сестра купила в 50-е годы сборник Сергея Есенина с его лирическими стихами, которые я еще учась в школе выучил наизусть. Позже у меня появился трехтомник С. Есенина. Много книг было приобретено в букинистических магазинах в Центре, которые я любил посещать: на Кузнецком мосту, на Арбате, в проезде Художественного театра. Хождение по книжным магазинам и магазинам грампластинок доставляло мне огромное удовольствие.
Библиотеки - гардеробы, из которых умелые люди могут извлекать кое-что для украшения, многое - для любопытства и еще больше для употребления. (Дж. Дайер)
Библиотеки - магазины человеческих фантазий. (Пьер Николь)
Библиотеки -- это сокровищницы всех богатств человеческого духа. (Лейбниц Г.)
Большая библиотека скорее рассеивает, чем поучает читателя. Гораздо лучше ограничиться несколькими авторами, чем необдуманно читать многих. (Сенека Луций Анней (Младший))
Моя родина там, где моя библиотека. (Эразм Роттердамский
Множество книг в библиотеке бывает часто толпой свидетелей невежества ее владельца. (Аксель Оксеншерна)
Никому не давайте своих книг, иначе вы их уже не увидите. В моей библиотеке остались лишь те книги, которые я взял почитать у других. (Анатоль Франс)
Скажи, что ты читаешь, и я скажу, кто ты. Можно составить верное понятие об уме и характере человека, осмотрев его библиотеку.
Хорошая библиотека оказывает поддержку при всяком расположении духа. (Ш. Талейран)
Что за наслаждение находиться в хорошей библиотеке. Смотреть на книги - и то уже счастье. (Чарльз Лэм)
Я люблю время от времени навещать друзей, просто чтобы
взглянуть на свою библиотеку. (Уильям Гэзлитт)
Известие о том, что вскоре появится в продаже художественная литература в обмен на макулатуру меня обрадовало, как и сотни тысяч любителей словесности.
Широкая кампания по сбору макулатуры в обмен на редкие книги началась в стране в 1974 году. Всякий, кто крутился в этой сфере, как "Отче наш", знал, что из одной тонны макулатуры можно получить 0,7 т. бумаги среднего качества. Сбор макулатуры стал важным государственным делом.
Оказалось, что читаемых книг в магазинах "не сыскать днем с огнем". Кто конкретно во властных структурах предложил внедрить в жизнь это мероприятие, всколыхнувшее всю читаемую страну, доподлинно не известно, но честь и хвала этому гражданину!
Так возник эксперимент под девизом "Сдай 20 кг макулатуры - спаси дерево!" В 1974 году право купить книгу "Королева Марго" Александра Дюма и "Женщина в белом" Уилки Коллинза могли обладатели абонемента за сданную макулатуру.
Анекдот из 70-х годов:
"Спускается по трапу, прибывшего из Африки самолета, чернокожий гражданин с огромным тюком макулатуры. Его спрашивают: "Зачем это привезли?" "Как зачем? -- недоумевает он. -- Говорят, у вас за 20 кило макулатуры можно купить белую женщину". (Имелся в виду роман "Женщина в белом".)
Далее на абонементы стали издавать книги А. Дюма "Три мушкетера", "Двадцать лет спустя", "Десять лет спустя", "Виконт де Бражелон", "Граф Монте-Кристо", Гашек "Похождения бравого солдата Швейка", Виктор Гюго "Собор Парижской Богоматери", 2-х томник Ремарка, Фенимор Купер " Зверобой", "Следопыт", "Последний из могикан", Майн Рид "Всадник без головы", Уилки Коллинз "Лунный камень", Джек Лондон в трех томах, Козьма Прутков, Теодор Драйзер "Финансист", "Титан", "Стоик", "Оплот", Михаил Зощенко "Избранное", Шишков "Емельян Пугачев" в трех томах. Жорж Сименон "Признания Мегрэ", "Английский детектив." (сборник: Чарльз П. Сноу Смерть под парусом.; Грэм Грин. Ведомство страха.; Дик Френсис. Фаворит.) Г. П. Данилевский. "Беглые в Новороссии. Воля. Княжна Тараканова", Жюль Верн. "Таинственный остров", Рафаэль Сабатини. "Одиссея капитана Блада. Хроника капитана Блада", Юрий Тынянов. "Смерть Вазир-Мухтара. Рассказы.", А. К. Толстой. "Князь Серебряный", Друзья Пушкина (сборник, в двух томах), Джеймс Фенимор Купер. "Последний из могикан", А. Чапыгин. "Разин Степан", Джанни Родари. " Приключения Чиполлино", Памела Трэверс. "Мэри Поппинс", Антуан де Сент-Экзюпери "Маленький принц", Иван Ефремов. "Лезвие бритвы", С. М. Соловьёв. "Чтения и рассказы по истории России", Александр Дюма. "Две Дианы", Джеймс Фенимор Купер " Шпион", Карамзин "Предания веков" и другие.
На последней странице каждой книги была памятка:
" Уважаемые товарищи! С 1974 года организован сбор макулатуры с одновременной продажей популярных книг отечественных и зарубежных авторов.
Применение макулатуры для производства бумаги дает возможность сэкономить остродефицитное бумажное сырьё, значительно уменьшить расходы по производству бумаги.
Использование одной тонны макулатуры позволяет получить 0, 7 тонны бумаги ли картона, заменить 0,85 тонны целлюлозы или 4,4 кубических метра древесины. Кроме того, при этом сберегаются леса нашей Родины, чистота ее рек, озер, воздушного пространства. Сбор и сдача макулатуры - важное государственное дело.
Изначально название книг на абонементах не указывалось, они были достоинством 5, 10 и 20 кг, причем разного цвета. Чтобы приобрести вожделенную книгу, не достаточно сдать 20 кг макулатуры. Надо было еще разноцветные талоны поменять на один - 20-ти килограммовый. В приемном пункте макулатуры нужные талоны оказывались не всегда в наличии. Надо было ежедневно посещать этот пункт и ловить момент, когда талоны там появятся. Это был второй барьер на пути к заветной книге.
Первый барьер - это сама макулатура. Макулатуру надо собрать в нужном количестве и сдать в приемном пункте. Учитывая то, что большинство из нас передвигалось общественным транспортом, книголюбы набивали старыми газетами авоськи, рюкзаки брали себе в помощники детей, жен (мужей) и отправлялись за талонами. Иногда приходилось сделать не одну ходку. В начале макулатурной компании, как водится, создавались очереди у пунктов приема макулатуры. Довольно много среди сдающих было бабушек в плюсовых очках, как всегда ответственных и деятельных.
Мне до сих пор жалко журналы "Огонек", "Техника молодежи", "Знание сила" и "Наука и жизнь" лет за 15, которые лежали на чердаке дачи и которые я иногда забравшись туда перелистывал. Ну, очень жене хотелось Дюма, чтоб было всё как у людей.
Очереди на сдачу макулатуры были огромные. Записываться порой приходилось с вечера. Активисты всю ночь караулили списки, назначалось время, когда проводились переклички, не отметившихся во - время "очередников" беспощадно вычеркивали из списка. Бывали случаи, что очередь со списком, возникшую с вечера, "ломали" пришедшие с утра хорошо организованные дружные книголюбы и вставшие в живую несокрушимую очередь.
За каждый килограмм сданной макулатуры полагалось получить 2 копейки, однако, не было случая, чтобы их кому- либо выплатили.
Двери в приемный пункт распахнуты на улицу. И если заглянуть внутрь помещения, там штабеля, перевязанных бечевкой либо проволокой , пачек из газет, журналов, тетрадок и прочей оберточной бумаги. Суровый приемщик макулатуры, стоя за весами, берет пачку, взвешивает и ловко кидает ее на другие пачки. Не обходилось и без накладок. Некоторые, политически близорукие книголюбы, стали отправлять в макулатуру (страшно представить!) книги классиков марксизма-ленинизма, и власти категорически потребовали от приемщиков бдительности. Однако " голь на выдумки хитра". Обложки с "классиков" безжалостно срывались и их аккуратно прятали в пачках между газет для веса.
Бывали не единичные случаи, когда ради "Королевы Марго" или "Виконта де Бражелона" приносили в пункт приема макулатуры добротную классическую литературу, такова дань моде.
Третье препятствие - это поймать момент, когда книга появится в книжном магазине. Причем таких магазинов в Москве было ограниченное количество.
Внешний вид абонемента время от времени менялся. Печатались абонементы в типографии Гознака, где печатались денежные купюры. Существовали условия абонемента:
--
Абонемент выдается только при одновременной сдачи не менее 10 кг макулатуры.
--
Абонемент гарантирует приобретение указанной в нем книги после сдачи 20 кг макулатуры (в т. 10 кг за абонемент) это должно подтверждаться марками, наклеенными на лицевой стороне абонемента.
--
Прием макулатуры на марки производится только при предъявлении абонемента.
--
Срок действия до (указывалось число, месяц и год)
Без печати недействителен.
При утере не возобновляется.
"Подделка абонемента карается законом"
Абонементы приравнивались к ценным бумагам, они были строго номерные.
Для меня сочетание слов, " московский черный книжный рынок" было впервые услышано в книжном магазине на Калининском проспекте. Однажды в курилке НИИ, где трудился в ту пору, подслушал, что в "Доме книги" на Новом Арбате (его называли - вставные челюсти Москвы) как раз в обеденный перерыв "выбрасывают" для продажи новые книги современных советских писателей, причем небольшими партиями. Для этого в магазине надо постоять некоторое время в сторонке и дождаться, когда из подсобки станут выносить книги за прилавок, где торгуют художественной литературой, и стремглав бежать к кассе, чтобы занять очередь. Очередь формировалась мгновенно. Изо всех углов, как пчелы на сладкое, слетается озабоченный народ, чтобы успеть занять очередь и пробить чек. Чеки пробивала одна касса и кассиру было точно известно, сколько чеков можно пробить, чтобы осчастливить десятка два - три любителя литературы.
В дальнейшем, присмотревшись к местной публике, понял, что это были одни и те же постоянные клиенты книжного магазина. Посетители знали друг друга в лицо, а некоторые и по имени. И если книга, которую "выбросили в продажу" была достаточно интересной и ее можно было с успехом обменять, то становились в очередь дважды, к своему хорошему знакомому, который тебя пропускал впереди себя, а в следующий раз пропускал ты его. Так в кассу образовывалась "карусель", в которую случайно зашедшему в магазин покупателю было попасть не возможно.
В конце концов, своим человеком среди местной книжной братии стал и я, познакомившись со своими ровесниками - книголюбами или просто книжниками, как мы называли сами себя. А еще точнее "чернокнижниками", когда начинали не только обмен (ченч), книга на книгу, но и применять всеобщий эквивалент обмена - "башли", как тогда называли советские рубли фарцовщики.
В "Доме книги " на Калининском проспекте узнал, что после 5-ти часов вечера до 8 часов т.е. до закрытия магазинов "книжники" собираются для обмена книг на улице Кузнецкий мост на "толкучке" около магазина. Оказалось, что там можно и купить книги, как по высокой цене у "чернокнижников". А можно и по дешевке, если на "толкучку" заскакивал, какой-нибудь начинающий алкоголик с интересной книгой из родительской библиотеки, продавая ее по номиналу, потому как времени ждать нет - " горят трубы" и надо срочно "принять на грудь". Можно было перехватить интересную книгу у тех , кто шел сдавать литературу в букинистический отдел , предлагая цену выше, чем дает магазин. На Кузнецком мосту от " книжников" получил информацию, что по выходным дням собирается до нескольких сотен "книжников"- продавцов и покупателей книг на Ленинских горах рядом с выходом из метрополитена.
Итак, вперед на Ленинские горы, поиски книжных сокровищ продолжаются.