Картер Ник : другие произведения.

Москва, Кремлевское досье

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  
  
  
   Ник Картер
  
  
   Москва
  
  
   перевел Лев Шкловский
   посвящящается памяти погибшего сына Антона.
  
  
  
   Глава 1
  
  
  
  
   Лунный свет сиял на озере Мид на востоке. Я стоял перед окном, высоко над остальным миром, слушая грохот, гудение и гудение снизу. Даже здесь, в отеле, шум Лас-Вегаса не был подавлен. За толстыми стенами действительно становилось немного слабее, но у вас не было возможности забыть, где вы были - веселая столица мира. 'Ник? Ник, ангел, ты встал? Позади меня зашуршали простыни. Хотя я не зажег лампу, в окно падало достаточно лунного света, чтобы увидеть длинные ноги Гейл, двигающиеся под простыней.
  
   «Иди спать», - прошептал я. «Я чего нибудь выпью». Она издала протестующий звук. Простыни снова зашуршали, и ее длинное, стройное, обнаженное тело вышло из постели. Она с полузакрытыми глазами двинулась ко мне. Она снова издала протестующий звук. Когда она была рядом со мной, она сначала прижалась лбом, а затем носом чуть ниже моего плеча, между моей шеей и моей рукой. Она смущенно повернула голову набок и тяжело прислонилась ко мне. Она испустила долгий, глубокий вздох удовлетворения. «Возьми меня, пожалуйста», - сказала она голосом маленькой девочки.
  
   Кубики льда упали в мой пустой стакан. Обняв ее за плечи, я повел ее обратно в кровать. Сначала она села, потом растянулась на спине. Я посмотрел на нее и увидел, как лунный свет отражается на пышных изгибах и мягких впадинах.
  
   Гейл Блэк была участницей девичьей ревю-группы в Лас-Вегасе. Каждую ночь они и еще сорок девять красивых молодых женщин одевались в дорогие костюмы с перьями и танцевали. Когда я впервые увидел это, меня поразило, что кто-то смог найти столько пар красивых ножек и поставить их в ряд.
  
   Я встретил Гейл в отеле. Я шел на завтрак и остановился на мгновение, чтобы бросить четверть доллара в торговый автомат. Последовал звук колес, затем щелчок тормозного колеса, чуть позже еще один щелчок, а при третьем щелчке раздался звук падающих денег. Теперь у меня было шесть четвертей доллара.
  
   А потом я заметил Гейл. Похоже, она тоже шла в столовую. Должно быть, она обернулась на звук падающих денег. Она стояла на пороге столовой и смотрела на меня с вопросительной улыбкой. Я засмеялся в ответ. На ней были узкие розовые брюки и белая мини-юбка, которая свисала чуть выше пупка. На ней были туфли на высоком каблуке. Волосы у нее были цвета красного дерева, длинные и густые. Вы можете многое из нее сделать. Если женщина носит его безупречно, без единого неуместного волоса, можно смело сказать, что она очень тщеславная, сдержанная и спокойная. Такая женщина, которая позволяла своим густым волосам распухать, производила впечатление распущенности, отпускающей.
  
   Вдруг она пришла ко мне. У меня в руке подпрыгивала четверть доллара, когда я пытался решить, сбежать ли с деньгами или попробовать еще раз. Я начал понимать, как эти бедняки могут пристраститься к азартным играм. Но когда ко мне пришла эта девушка, я забыл про четверть доллара, азартные игры и Лас-Вегас.
  
   Это был почти танец. Движение было легко описать: просто поставьте одну ногу перед другой и идите гулять. Но это красивое существо двигало не только ногами. Ее бедра покачивались, ее спина была вытянута, ее груди выступали вперед, ее плечи были отведены назад, ее танцевальные ноги делали длинные пасы. И всегда был этот смех.
  
   «Привет», - сказала она голосом маленькой девочки. "Ты выиграл?"
  
   'Ах
  
   «Знаешь, после последнего шоу я бросил в эту штуку пять долларов и ничего не выиграл. Сколько у вас есть денег?
  
   «Четверть доллара».
  
   Она издала цокающий звук языком и встала на одну ногу, немного согнув другую. Она задрала свой острый нос и постучала ногтём по зубам. «Вы никогда не выиграете с помощью этих глупых устройств. Я думаю, что эта штука никогда не окупится ». Она посмотрела на торговый автомат, как будто это был кто-то, кто ей не нравился.
  
   Я успокаивающе посмеялся. «Послушай, - сказал я, - ты уже завтракала?» Она покачала головой. «Хорошо, могу я предложить тебе завтрак? Это меньшее, что я могу сделать сейчас, когда я выиграл полтора доллара денег ».
  
   Она рассмеялась еще шире и протянула руку. «Меня зовут Гейл Блэк. Я работаю в журнале ».
  
   Я схватил её за руку. «Я Ник Картер. Я в отпуске. '
  
   Теперь лунный свет сплетал серебрянный луч и тени обнаженного тела Гейл. «О, Ник, - пробормотала она. В комнате внезапно стало очень тихо. Казалось, что шум казино заглушается нашим дыханием и движениями наших тел на простынях. Я почувствовал, как ее стройное тело потянулось к моей руке.
  
   Я поцеловал ее напряженную шею, скользнув губами к ее уху. Затем я почувствовал на себе ее руку, и она повела меня. В тот момент, когда я вошел в нее, наши тела, казалось, замерзли. Я медленно вошел в нее. Я слышал, как сквозь ее стиснутые зубы вырывалось шипение дыхания, а ее ногти, впившиеся в мои плечи, причиняли мне ужасную боль. Я придвинулся к ней еще ближе и почувствовал, как ее пятки на тыльной стороне моих ног прижимают меня к ней.
  
   Некоторое время мы оставались такими неподвижными. Я чувствовал ее влажное тепло вокруг меня. Я оперся на локти и посмотрел ей в лицо. Она закрыла глаза, ее рот был на время открыт, густые волосы бешено ниспадали вокруг ее головы. Один глаз был наполовину прикрыт распущенными волосками.
  
   Я начал очень медленно двигаться вниз по внутренней стороне одного бедра, вверх по другому. Мои бедра совершали очень медленные вращательные движения. Она прикусила нижнюю губу между стиснутыми зубами. Она тоже начала двигаться.
  
   «Это здорово, Ник», - хрипло прошептала она. «Это так потрясающе в тебе».
  
   Я поцеловал ее в нос, а затем скользнул губой по ее волосам. Я почувствовал в ее горле, что она издает звуки, но прижался губами к ее волосам. Каждый раз, когда я двигался, ее язык проникал мне в рот. Затем я схватил кончик ее языка между зубами и губами. Я карабкался вверх и вниз и использовал свой язык так же, как и свое тело.
  
   Протестующие звуки прекратились. Я ненадолго почувствовал ее руки на себе. Мое лицо стало горячим. Все мое тело напряглось. Я был вне себя. Я больше не осознавал свою комнату, кровать и шум внизу. Мы двое просто были там, мы и то, что мы делали вместе. Я знал только о ней и о жаре, обжигающей жаре, которая поглотила меня. Как будто моя кожа была слишком горячей, чтобы дотронуться до нее.
  
   Я чувствовал, как бурлящая пена реки вливается в меня, пузырясь к ней. Я прошел точку, где я думал, что смогу это остановить. Я притянул ее к себе, прижимая так крепко, что она не могла дышать. Бурлящая вода на вкус напоминала пруд, ищущий проход. А потом плотина рухнула. Гейл была увядшим цветком, за который я цеплялся. Я не мог удержать ее достаточно крепко; Я цеплялся за нее, пытаясь вытащить ее сквозь кожу. Я почти не чувствовал ее ногти. Мы напряглись вместе. Мое дыхание остановилось. А потом мы рухнули.
  
   Моя голова лежала на подушке рядом с ней, но она все еще лежала подо мной, и мы все еще были переплетены. Мое дыхание вернулось с трудом. Я улыбнулся и поцеловал ее в щеку.
  
   «Я чувствую, как бьется твое сердце», - сказала она.
  
   «Это было здорово», - сказал я, подумав об этом. На этот раз я действительно был освобожден.
  
   Наши лица были так близко друг к другу, что я мог видеть каждую ресницу по отдельности. Паутина ее волос все еще закрывала один глаз. Она вытерла его большим пальцем. Она мне улыбнулась. «Это были все праздники в одном лице, со всеми камнями, ракетами, ракетами и взрывами».
  
   Мы лежали и смотрели друг на друга. Окно на какое-то время было открыто. Ветер пустыни нежно раздувал занавески.
  
   «Кажется почти невозможным, что это займет всего неделю», - сказала Гейл хриплым голосом.
  
   Затем мы заснули обнаженными, еще теплыми от любовного акта.
  
   Мне показалось, что я только что закрыл глаза, когда зазвонил телефон. Сначала мне показалось, что я сплю. Где-то был пожар, и проезжала пожарная машина. Я слышал, что. Телефон снова зазвонил.
  
   Мои глаза распахнулись. День начал рассвет; Первый свет вошел в комнату, так что я мог видеть шкаф, стул и восхитительную Гейл, спящую рядом со мной.
  
   Проклятый телефон снова зазвонил.
  
   Я поднялся. Гейл на мгновение застонала и прижалась обнаженным телом к ​​моему. Я взял . «Привет, - сказал я. Это не звучало дружелюбно.
  
   - Картер? Как скоро ты сможешь оказаться в Вашингтоне? Это был Хоук, босс AX, мой босс.
  
   «Я могу взять следующее устройство». Я почувствовал, как Гейл прижалась к моему телу.
  
   «Приятно познакомиться», - сказал Хоук. "Это важно. Зарегистрируйтесь, как только придете к моему столу ».
  
   «Хорошо, сэр». Я повесил и тут же снова взял трубку. Гейл откатилась от меня. Она сидела рядом со мной. Я почувствовал ветерок в шее и понял, что она смотрит на меня. Когда я позвонил в аэропорт, я заказал прямой рейс, который вылетал из Лас-Вегаса в семнадцать минут десятого. Я посмотрел на часы. Было пять минут седьмого. Я смотрел на Гейл.
  
   Она закурила одну из моих сигарет. Она засунула её мне в рот, а потом взяла себе. Она выпустила дым в потолок. «Я подумала, может быть, сегодня мы могли бы покататься на водных лыжах», - решительно сказала она.
  
   'Гейл ...'
  
   Она меня перебила. «Завтра спектаклей нет, я свободна. Я подумала, что мы могли бы найти место на озере Мид где-нибудь для купания и пикников. Элвис выступит завтра вечером. Я могу легко достать билеты ». Она тяжело вздохнула. «Мы могли бы поплавать и устроить пикник, а затем вернуться сюда, чтобы одеться, затем поесть и пойти на шоу <  
   "Гейл, я ..."
  
   Она положила руку мне на рот. «Нет», - сказала она слабым голосом. «Не говори этого. Я понимаю. Праздник закончился ».
  
   "Да, в самом деле."
  
   Она кивнула и снова выпустила дым в потолок. Когда она говорила, она смотрела в изножье кровати. "Я действительно ничего о тебе не знаю. Может быть, вы продаете подтяжки или босс мафии, который здесь отдыхает ». Она посмотрела на меня. «Единственное, что я знаю, это то, что я чувствую себя счастливой, когда я с тобой. Для меня этого достаточно ». Она вздохнула. Было ясно, что она сдерживает слезы. "Я увижу тебя снова?"
  
   Я выдавил сигарету. "Я, действительно, не знаю. Я не продаю бретельк и не босс мафии. Но моя жизнь не находится в моих руках. И я тоже счастлив с тобой ».
  
   Она вытащила сигарету и пристально посмотрела на меня. Ее губы были сжаты. Она дважды сглотнула. «Я ... у нас еще есть время ... до вылета вашего самолета?»
  
   Я засмеялся и обнял ее. «Мы не торопимся».
  
   Она приняла меня с отчаянной страстью. И все время плакала.
  
  
  
  
  
   Глава 2
  
  
  
  
   Когда я приземлился в Вашингтоне, Гейл Блэк уже оставила мне приятные воспоминания. Я больше не был просто мужчиной в отпуске, который хотел отвлечься. Я был агентом AX. Пистолет Вильгельмина, мой «Люгер», был в кобуре у меня под мышкой. Хьюго, мой стилет, удобно лежал в ножнах на моей левой руке. Одно движение плеча - и нож плавно попадет мне в руку. Пьер, смертельная газовая бомба, надежно застрял в полости моей правой лодыжки. Он был маленьким, и его закрывала моя итальянская обувь. Они были такими же инструментами AX, как мой разум и тело.
  
   Я вошел в кабинет Хоука и нашел его, смотрящего в окно на снег. Когда я вошел, он стоял ко мне спиной. Не оборачиваясь, он указал на стул перед своим маленьким столом. Как всегда, старомодный радиатор повышал влажность в офисе до ста процентов.
  
   «Рад, что ты прибыл так скоро, Картер», - сказал Хоук, все еще стоя ко мне спиной.
  
   Я сел и закурил сигарету. Когда я поднял её, я посмотрел на Хоука и стал ждать.
  
   Он сказал: «Я слышал, что в Москве намного холоднее, чем здесь». Наконец он повернул ко мне свое лицо и ледяным взглядом посмотрел на меня. Черный окурок сигары он зажал в зубах. «Но ты сможешь рассказать мне это из первых рук, Картер».
  
   Я моргнул. "Вы имеете в виду, что я еду в Россию?"
  
   Хоук подошел к столу и сел. Он зажал в зубах дешевую сигару и выбросил её в мусорное ведро. «Я расскажу тебе историю, Картер».
  
   Я отложил сигарету и сел прямо. Все мои чувства были сосредоточены на Хоуке. Какую он расскажет историю. Хоук не рассказывал никаких историй. Он собирался дать мне задание.
  
   «Около трех лет назад, - сказал он, - AX подошла русская балерина, которая сделала интересное предложение. Если бы мы положили сумму в один миллион долларов на ее имя на счет в швейцарском банке, она бы сообщила нам несколько очень хороших российских научных и военных секретов ».
  
   Мне почти пришлось рассмеяться. «Сэр, AX так часто получает такие предложение».
  
   Он поднял руку. 'Подожди минуту. Это так. У нас были мальчики от Борнео до Азорских островов, и они хотели предоставить нам информацию за определенную плату ».
  
   "Да."
  
   «Но мы серьезно обдумали это предложение, когда услышали имя этой балерины. Это Ириния Московиц.
  
   Я был в курсе. Чтобы знать это имя, необязательно быть знатоком балета. Ириния Москович. В пятнадцать лет она была вундеркиндом, в пятнадцать она стала балериной русского балета, а теперь, в возрасте менее двадцати пяти лет, она вошла в пятерку величайших балерин мира.
  
   Я нахмурился, глядя на Хоука. «Быть ​​известной балериной - это одно, - сказал я, - но как она могла получить доступ к научным и военным секретам?»
  
   Хоук ухмыльнулся. "Очень просто, Картер. Она не только одна из величайших балерин мира, но и российский агент. Балет путешествует по всему миру, выступая для глав государств, королей и королев, президентов и так далее. Кто бы ее заподозрил?
  
   "Я полагаю, AX принял ее предложение?"
  
   'Да. Но были некоторые проблемы. Она сказала, что будет давать информацию три года. После этого AX, при условии, что ее информация поможет нам и что мы положим миллион на ее банковский счет, вывезет ее из России и обеспечит получение ею гражданства США ».
  
   «Вы сказали, что запрос был сделан около трех лет назад. Это должно означать, что эти три года почти закончились ». Я улыбнулся. "Значит, ее информация была ценной?"
  
   Хоук приподнял брови. «Картер, я должен вам честно сказать, что молодая леди отлично поработала для этой страны. Часть ее информации была бесценной. Конечно, теперь мы должны вывезти ее из России ».
  
   Я прикрыл глаза. "Но?" Я задумался над этим вопросом.
  
   Хок нашел время закурить. Он схватил одну из своих дешевых сигар и медленно закурил. Когда грязный дым поднялся к потолку, он сказал: «Что-то случилось. Мы слышали, что русские проводят секретные эксперименты в Советском институте морских исследований. Мы не знаем, что это за эксперименты. Честно говоря, мы даже не знаем, где именно это происходит. Наш источник информации говорит, что это необходимо выяснить ». Он громко затянулся сигарой. «Мы знаем кое-что».
  
   «Просвети меня», - сказал я. "Ирина Московиц знает что-нибудь об этом институте?"
  
   Хоук отмахнулся от вопроса. «Я все еще выясняю это». Он зажал сигару зубами. «Мы знаем, что руководителем института является опытный коммунист Серж Краcнов. Он положил взгляд на Иринию. Они были вместе несколько раз. Ирина не очень высокого мнения о Серже. Она находит его физически привлекательным, но иногда думает, что у него не совсем в порядке с головой. Иногда у него случаются истерики. Она считает, что он может быть опасен ».
  
   Я хорошо запомнил имя Сержа Краcнова.
  
   Хоук пошел еще дальше. «Мы проинструктировали Иринию подружиться с Крашновым, и она это сделала. Благодаря ей мы осознали, насколько серьезны эксперименты, проводимые в институте. За делом следит специальный отдел тайной полиции, которым руководит некий Михаил Барнисек. По словам Иринии, у этого чекиста Барнисека есть политические амбиции, и он хотел бы повысить свой пост в Кремле. Он очень подозрительно относится ко всем, включая Иринию и Сержа Краснова ».
  
   Хоук жевал сигару, не сводя со меня холодных глаз. Ириния сказала нам, что может узнать, что происходит в институте, когда она сблизится с Красновым. Мы сказали ей начать с ним отношения. Она знает, что мы отправляем агента, чтобы помочь ей выбраться из России. Мы не знаем, как далеко они зашли с Красновым или что она действительно узнала об институте ».
  
   Я подумал об этом и начал уважать Иринию Московиц. Известная балерина, которая стала двойным агентом, рискнула своей жизнью и легла спать с человеком, которого ненавидела, чтобы собрать информацию, а она так любила Америку и хотеть жить там. Конечно, могло случиться так, что она сделала это из-за денег.
  
   «Есть способ попасть в Россию, Картер», - сказал Хоук. «Был курьер, человек, который ездил туда-сюда между Москвой и Парижем. Это был контакт Иринии. Он получил информацию от нее и передал ее нашему агенту в Париж. Курьер был убит, поэтому мы так мало знаем о последней информации Иринии. Нам нужно узнать, узнала ли она о местонахождении института, и если да, то что там происходит.
  
   «У нас был шанс убить убийцу, это был некий Василий Попов. Он был одним из руководителей российской бригады убийств. Он был важным агентом Кремля, поэтому мы знаем, что к нему будут относиться с уважением ». Хоук вынул сигару изо рта и посмотрел на нее. Его взгляд скользнул ко мне. "Я вижу по вашим глазам, что вы задаетесь вопросом, почему я буду говорить о Попове в будущем. Почему я говорю, что к нему будут относиться с уважением? Потому что вы собираетесь принять его личность. Ты становишься Поповым, и так попадаешь в Россию ».
  
   Я кивнул. Затем встал Хоук. Он сказал: «Это твоя работа, Картер. Вы становитесь Поповым. Вы въезжаете в Россию по маршруту, который уже определен. Вам следует связаться с Иринией Московиц, чтобы получить дополнительную информацию об институте и, если возможно, вывезти ее из России. Сообщите нам местонахождение института и подробности того, что там происходит ». Хоук протянул руку. "Зайдите на Special Effects, где есть кое-что для вас. Успеха.'
  
   Мне разрешили уйти.
  
  
  
  
  
   Глава 3
  
  
  
  
   Специальные эффекты и монтаж - это комбинация магического магазина, магазина костюмов и отдела макияжа. Здесь можно было найти все необходимое для снаряжения агента, от микрофона размером с булавочную кнопку до портативного лазера, с помощью которого можно было разрушать стены.
  
   Я вошел внутрь и услышал стук пишущих машинок. Меня приветствовала хорошенькая девушка за первым столом. У нее были рыжевато-каштановые волосы, а улыбка пришла прямо из телевизионного ролика о зубной пасте.
  
   Она спросила. - "Могу я чем-то помочь?" Ее зеленые глаза скользнули по мне холодным, далеким взглядом. Она классифицировала меня и сохранила меня в памяти.
  
   У меня был лист бумаги, который дал мне Хок. Ник Картер для доктора. Томпсон ».
  
   Она покраснела. "Ой", - сказала она. "Вы не хотите подождать минутку?" Она встала. Ее юбка была скручена, так что я мог видеть ее очень красивые ноги. Она уронила карандаш. Она все еще краснела. Она наклонилась, чтобы взять карандаш, затем пошла куда то.
  
   Я видел, как ее икроножные мышцы двигались на каждом шагу. На ней был серый плащ, и во время ходьбы она хорошо выглядела сзади. Я наклонился над стопкой бумаг на ее столе. Рядом была черная сумочка. Две девушки рядом перестали печатать, чтобы посмотреть, что я делаю. Я схватил сумку, открыл ее и вынул водительские права девушки. Ее звали Шэрон Вуд. Она приехала из Александрии, штат Вирджиния, в Вашингтон. Я сохранил в памяти ее имя и адрес для использования в будущем и положил сумку обратно. Обе девушки засмеялись надо мной и снова начали стучать.
  
   Доктор Томпсон пришел с Шэрон Вуд. Мы обменялись рукопожатием, и он направил меня в другой офис. Шэрон рассмеялась, когда мы с доктором ушли. Незадолго до того, как мы вышли за дверь, я огляделась и увидела, что две девушки подошли к Шэрон.
  
   Доктор Томпсон был мужчиной лет тридцати с небольшим. У него были длинные волосы на шее, а борода следовали за линией подбородка. Я мало что знал о нем, за исключением того, что он был лучшим ученым, получил несколько патентов до того, как присоединился к AX, был одним из лучших психологов в стране и любил свою работу. Его профессией была психология, его хобби - изобретение устройств.
  
   Я знал, что Хоук уважал доктора Томпсона, потому что Хоук любил разные устройства. Он был в восторге от мини-компьютеров, небольших ракет и фотоаппаратов размером с ноготь большого пальца. Доктор Томпсон был бы очень близок сердцу Хоука.
  
   Выйдя из офиса, вы увидели настоящую функцию спецэффектов и редактирования.
  
   Доктор Томпсон провел меня по длинному коридору. Плитка на полу светилась. По обе стороны были большие квадратные окна. открывается вид на небольшие лаборатории. Здесь ученым было позволено разойтись. Ни одна идея не была слишком сумасшедшей, ни один эксперимент не был слишком сумасшедшим, чтобы его можно было проводить. В любой неудаче зародыш может скрыться от идеи, которая приведет к успеху в других областях. Ученые здесь, кажется, были счастливы.
  
   Доктор Томпсон прошел для меня. Он повернулся наполовину и улыбнулся. «Нам туда», - сказал он, кивая на квадратное окно справа от меня. Рядом с окном была дверь. Он открыл ее, и мы вошли внутрь. «Мистер Картер, можно мне ваш люгер, стилет и газовую бомбу?»
  
   Я с любопытством посмотрел на него. "О, да?"
  
   Он снова улыбнулся. - Я вам это объясню. Судя по тому, что мы узнали о Попове и его работе, он, вероятно, имеет максимально высокий уровень допуска. Это означало бы, что он может свободно входить в Кремль и выходить из него. Мы также знаем, что помимо длинного узкого ножа самым главным оружием Попова являются его руки. В них есть замечательная сила. У него на правой ноге нож в специальных ножнах. Но он всегда должен проходить ряд металлоискателей, установленных в Кремле, поэтому каждый раз, когда он в Москве, он убирает нож ».
  
   «Тогда я не могу ничего брать из металла». Я закурил и предложил доктору. Он отказался.
  
   «Совершенно верно, - сказал он. «Но у нас есть несколько вещей, которые могут вам пригодиться». Он жестом пригласил меня сесть на стул.
  
   Помимо двух стульев, в офисе был серый металлический стол с бумагами и длинный стол с еще бумагами, большими конвертами и всевозможными вещами из дерева и металла. Доктор Томпсон поднял руку, и я отдал ему свое оружие. Мне казалось, что я разделся и стою в комнате обнаженной.
  
   «Хорошо», - ухмыльнулся доктор. Он подошел к длинному столу и снял с него кожаный ремень. "Это все, что вы получите, мистер Картер. В нем есть все, что вам нужно ».
  
   Я знал, как это было с учеными. Они изо всех сил пытаются придумать полезные идеи.
  
   Как только идеи превратились в осязаемые вещи, ими можно по праву гордиться. Они хотят прикоснуться к этим вещам, поговорить о них, показать их. Я бы ни за что не стал прерывать храброго доктора. Широкий пояс состоял из ряда карманов с клапанами. Доктор Томпсон открыл крышку и достал из кармана два небольших пакета. «В этом пакете находится небольшой пластиковый пневматический пистолет», - гордо сказал он. «Стреляет стрелами, которые есть во втором пакете, они тоже пластиковые. Эти тонкие как иглы стрелы содержат смертельный яд, который вызывает смерть в течение десяти секунд после проникновения в кожу. Он положил пистолет и стрелы обратно в пояс. Затем он принес три пластиковые флакона.
  
   «Мы живем в пластиковом мире», - сказал я.
  
   «В самом деле, мистер Картер». Он поднял флаконы. Первый был синим, второй красным, третий желтым. «Эти флаконы содержат капсулы для масла для ванн. У них есть внешний слой, который можно использовать в ванне ». Он улыбнулся. «Хотя я бы не рекомендовал принимать долгую приятную ванну. Каждая капсула разного цвета содержит определенное химическое вещество. Химическое вещество активируется при броске капсулы о твердую поверхность, например, пол или стену. Это как китайские петарды, из тех круглых шариков, которые бросают на улицу, чтобы они ударились ».
  
   Я кивнул. "Я знаю это, доктор. Томпсон ».
  
   'Рад этому. Тогда вы также поймете, как все это работает. Хорошо, синие - зажигательные шарики. То есть при ударе о твердый предмет они начинают гореть и дымиться. Огонь практически не тушится. Если они столкнутся с легковоспламеняющимся веществом, они почти наверняка воспламенят его. Красные капсулы - это просто ручные гранаты. При попадании в твердый предмет они взрываются с разрушительной силой гранаты. И эти желтые капсулы содержат смертельный газ, какой есть в вашей газовой бомбе ».
  
   В моем голосе не было юмора, когда я сказал: «И вы утверждаете, что я могу держать их в своей ванне».
  
   Он улыбнулся. «Недолго». Он убрал флаконы и дал мне пояс. «В остальных отделениях пояса деньги, российские рубли». Затем он схватил папку. Он сунул в нее руку и достал небольшой автоматический револьвер. Мне показалось, что это 22-й калибр. Я сказал, что у Попова был только узкий нож. Это тоже правда, но когда мы его убили, мы и его нашли. Это оружие, которым он убил курьера. Нам кажется, что вы должны носить его с собой ».
  
   Это было красивое оружие, инкрустированное фигурами животных из блестящего хрома или серебра. Мне это показалось коллекционным. Я сунул его в карман куртки, проверив и убедившись, что он заряжен.
  
   Доктор Томпсон дал мне узкий нож в ножнах. «Привяжи это к своей правой ноге». Я это сделал. Затем врач достал фотографию Василия Попова. «Вот как выглядит наш мужчина. Если ты уйдешь отсюда, тебе придется заняться косметикой. Там они сделают тебя похожим на него.
  
   У Василия Попова было суровое лицо. Лучше всего это можно описать как красноватое. На нем были глубокие морщины, хотя на вид он был примерно моего возраста. У него был высокий лоб, а это означало, что часть моих передних волос придется сбрить. Нос у него был широкий, щеки слегка выпирали. На правой щеке у него был шрам. Было не так уж плохо, что его лицо было изуродовано, но улыбка казалась случайной. У него были полные губы. У него была расщелина на подбородке.
  
   'Хорошо?' сказал д-р. Томпсон. Он дал мне снимок и несколько бумаг. «Это верительные грамоты Попова. Все в порядке. У вас есть как его учетные данные, так и его личные документы. Вы только посмотрите на это ».
  
   Вроде бы все в порядке. Я кладу бумаги в карман. Я знал это; Я делал это так много раз. Доктор Томпсон сел на угол стола. Он посмотрел на меня серьезно. - Мистер Картер, хотелось бы, чтобы мы больше знали о Попове. Мы принесли его дело, чтобы знать его биографию, место рождения, кто его родители, друзья и т. Д. Но мы ничего не знаем о его недавней деятельности, скажем, за последние два года. Вот тогда он и получил высший допуск к секретной информации.
  
   "Что вы имеете в виду, доктор?"
  
   Он вздохнул. Он скрестил ноги и поправил складки брюк. «Я хочу сказать, что есть шанс, что вы окажетесь в ситуации, которую мы не держим в руках, что-то в его жизни, о чем мы ничего не знаем, что-то, что произошло за последние два года. Я хотел бы сказать, что информация, которую мы вам дадим о Василие Попове, точна, но определенно не полна ».
  
   Я кивнул. 'Хорошо. Ничего не поделать?'
  
   Он снова вздохнул. «Вы будете загипнотизированы. Вся информация о Попове будет передана вам подсознательно. Он будет дан вам как пост-гипнотическое внушение. Другими словами, вы не забудете свою настоящую личность, но почувствуете себя очень близким к Попову, скажем так, как брат-близнец. Информация о нем будет в вашем подсознании. Если вам задают вопрос, ответ придет немедленно, и вам даже не придется об этом думать...
  
   "Что это значит, доктор?"
  
   Он пристально посмотрел на меня. То есть, если ответ присутствует, если вопрос о чем-то, что мы вам дали. Если нет, то вот это новинка именно для вас!
  
   Я улыбнулся доктору. «У меня и раньше были трудности».
  
   Он понимающе кивнул. «Я считаю, что мы должны сначала дать вам информацию, а затем приступить к макияжу. Вы почувствуете себя больше Поповым, когда они изменят ваши черты лица. Готовы? '
  
   «Просто сделай это».
  
   Он сказал, что мне нужно расслабиться. Я немного поерзал на стуле, потом посмотрел на часы. Было без четверти четыре. Он сказал, что мне нужно закрыть глаза и расслабиться. Я почувствовал его руку на своем плече, затем где-то на шее. Мой подбородок упал мне на грудь, и я на секунду завис. Потом я услышал его голос.
  
   «Повторяю: если я хлопну в ладоши, ты проснешься. Вы будете чувствовать себя свежо, как если бы вы спали спокойно. В три я хлопаю в ладоши, и ты просыпаешься. Раз два три! ' Мои глаза распахнулись. Мне казалось, что я задремал какое-то время. Мне казалось, что врач должен начинать сейчас. Потом посмотрел на часы. Было пять часов. Я чувствовал себя отдохнувшим. Врач посмотрел мне в лицо. "Как ты себя чувствуешь?"
  
   Я кивнул. "Отлично."
  
   «Девушка», - сказал доктор.
  
   Я почувствовал неконтролируемое желание потянуть за мочку левого уха. Похоже, я не хотел возражать против этого утверждения. Доктор напряженно посмотрел на меня. Я подумал, что это может показаться безумием, но, может быть, дело в моей мочке уха. Я всегда мог сказать, что у меня зуд. Я натянул левую мочку уха.
  
   Доктор Томпсон просиял. «Как мило! Рад встрече. ' Он похлопал меня по плечу. «Теперь я знаю, что вся информация у вас в голове. Я подверг вас испытанию, мистер Картер. Я дал вам небольшое постгипнотическое предложение один. Пока ты не был сознании, я сказал, что если скажу слово «девочка», ты потянешь левую сережку. Вы очень хорошо справились ».
  
   «Означает ли это, что я дергаю за ухо каждый раз, когда слышу слово« девочка »?»
  
   «Нет», - засмеялся он. «Это сработало только один раз». Он встал. «Мы произнесли слово « девушка » дважды с тех пор, как вы дотронулись до своего уха и не почувствовали побуждения, не так ли? Я уже сказал это снова ».
  
   Я тоже встал. - «Не уверен, нет».
  
   «Пойдем, посмотрим, может ли макияж сделать вас Василием Поповым?» Когда мы были в дверях, доктор спросил: «О, Василий, где ты на самом деле родился?»
  
   «В небольшой деревне под Сталинградом на берегу Волги». Меня удивило то, что я произнес эти слова. Доктор Томпсон понятно рассмеялся. Что меня удивило больше, чем сами слова, так это то, что я сказал их по-русски.
  
   Макияжем мне занялись, две девушки. Работали быстро и качественно. Волосы над моим лбом были сбриты на дюйм или два, чтобы лоб был высоким. Применение специального невидимого средства должно гарантировать, что мои волосы не будут расти как минимум месяц. Мы действительно живем в пластический век. Прямо под кожу моих щек было введено жидкое пластичное вещество, чтобы сделать мое лицо немного румянее. Контактные линзы изменили цвет моих глаз. Мой подбородок был усилен спереди. Благодаря податливой, необычной смеси пластика мои ноздри и остальная часть носа расширились. Конечно, покрасили волосы и немного изменили брови. Узкий шрам не был проблемой.
  
   Когда они были готовы, я сравнил фотографию с моим зеркальным отображением. Я не видел разницы. Я откинулся назад с улыбкой. Девочки были счастливы. Вошел доктор Томпсон и поздравил всех участников. К столу подошла бутылка бурбона.
  
   Потом я сделал что-то странное. Когда мне предложили выпить, я отказался. По-русски спросил, может быть есть водка. Еще я выкурил одну из своих сигарет, хотя бы я предпочел дешевые русские сигареты с запахом.
  
   Я выпил стакан водки. Я сидел с девушками и все время смотрел в зеркало.
  
   "Где вы научились такой работе?" - спросил я их с улыбкой.
  
   Девушка слева от меня, красивая блондинка по имени Пегги, ответила на мою улыбку. - У тебя стала такая же морда, как и у него, Ник. Я считаю, что мы проделали хорошую работу. '
  
  
  
  
  
   Глава 4
  
  
  
  
   Когда Хоук и я вышли из такси в аэропорту, был небольшой снегопад.
  
   Он пришел, чтобы дать мне последние инструкции. Он пожал мне руку. «Удачи, Картер. Многое зависит от вашего успеха ».
  
   Я прошел через ворота и обернулся на полпути, чтобы помахать рукой. Но Хоук уже возвращался в свой офис. Стюардесса была хорошенькой девушкой с короткими каштановыми волосами, улыбкой с ямочками, красивыми зубами и очень красивыми ногами.
  
   Когда пассажиры устроились, машина, как обычно, тряслась взад и вперед. Я снял пальто и положил его на вешалку надо мной. Стюардесса быстро ходила взад и вперед по проходу, чтобы позаботиться о старушках и бизнесменах, которые требовали услуги первого класса по билетам и, следовательно, постоянное обслуживание.
  
   Наконец машина начала рулить и взлетела.
  
   Знак «Не курить» погас, и я закурил. Я подумал о маршруте, который лежал передо мной.
  
   У меня был прямой рейс из Вашингтона в Хельсинки. В Хельсинки меня бы подобрала машина, которая отвезла бы меня в порт. Там я садился в небольшой рыболовный траулер, который доставил меня через Финский залив в небольшую рыбацкую деревню на побережье Эстонии. Оттуда я сяду на поезд до Ленинграда, а затем на линию до Москвы.
  
   Я знал, что, оказавшись в Хельсинки, мне нужно было научиться говорить с русским акцентом, а потом говорить только по-русски.
  
   Стюардесса спросила, не хочу ли я выпить. Мы немного поговорили, пока я пил свой напиток. Она приехала из Лос-Анджелеса. Когда я сказал ей, что только что приехал из Лас-Вегаса, ее глаза загорелись. Мы оставили все как есть. Она сказала, что пыталась ездить в Вегас хотя бы раз в месяц и что мы можем встретиться снова.
  
   Полет в Хельсинки прошел успешно. Я баловался, ел и еще немного поговорил с Глорией, моей бортпроводницей с ямочками на щеках. Хельсинки лежал под толстым слоем снега. Когда мы приземлились, было темно. Я получил бумажку от Глории. Это был ее адрес и номер телефона в Лос-Анджелесе. Мои туфли запорошились на свежем снегу, когда я шел на таможню. Я поднял воротник пальто. Не было сильного ветра, но должно было быть около нуля или ниже нуля. Моих попутчиков встречали родственники и знакомые. Когда я проходил таможню, я осмотрел зал. После холода на улице я начал потеть из-за жары в отапливаемом здании.
  
   Ко мне подошел старик и ткнул мне пальцем в рукав. «Эй, - сказал он потрескивающим голосом, - ты хочешь поехать в гавань?»
  
   Я посмотрел на него. Он был небольшого роста. Его толстое пальто было потрепано и поношено. На нем не было шляпы, и его взлохмаченные волосы были растрепаны. Кое-где он был мокрым от выпавшего на него снега. Ему нужно было побриться, и его борода была такой же белой, как его волосы. У него были седые усы, не считая кусочка кофейного цвета над губой. Он поджал губы и посмотрел на меня молочно-голубыми глазами на морщинистой коже.
  
   "Вы можете отвезти меня в порт?" - спросила я, пытаясь усилить свой акцент.
  
   'Да.' Он дважды кивнул, затем пожал мне руку, опустив плечи.
  
   Я последовал за ним на улицу, где у тротуара стояла старая ветхая «Вольво». Он чуть не выхватил чемодан у меня из рук и положил на заднее сиденье. Потом он открыл мне дверь. Оказавшись за рулем, он выругался, пытаясь завести Volvo. Он что-то сказал, чего я не понял, и уехал, не глядя в зеркало заднего вида и не подавая сигнала. Позади него гудели клаксоны, но он не обращал внимания и ехал дальше.
  
   Он заставил меня подумать о ком-то, но я не знал о ком. Поскольку этот маршрут был определен AX, я знал, что мой водитель непременно сочтет меня агентом. Может, он сам был агентом. Он говорил по-шведски, но, похоже, не особенно хорошо. Он держал свои скрюченные руки на рулевом колесе, и двигатель Volvo работал так, как будто он работал только на двух из четырех своих цилиндров.
  
   Мы проехали через центр Хельсинки, и мой водитель не замечал других машин. Не обращал он особого внимания и на светофоры. И он продолжал ворчать.
  
   Тогда я понял, о ком он думает. Не имело значения, что он делал, а как выглядел. Когда он приехал в гавань и свет уличного фонаря упал на его старое лицо, он выглядел точно так же, как фотографии Альберта Эйнштейна, которые я видел.
  
   Он остановил уставшую Volvo, нажав на педаль тормоза обеими ногами. Шины не визжали, Volvo только начал замедляться, пока наконец не остановился.
  
   Старик все еще рычал. Он вылез из машины и подошел ко мне. Я уже вылезал. Он протиснулся мимо меня, вытащил мой чемодан с заднего сиденья и поставил рядом со мной. Он захлопывает дверь. Она не хотела закрываться, и он продолжал бросать ее, пока она не закрылась. Он подошел ко мне, тяжело дыша, и показал искривленным пальцем. «Вот, - сказал он. "Есть лодка". Он указал на темный силуэт рыболовного траулера.
  
   Когда я обернулся поблагодарить старика, он уже сидел в Вольво и пищал стартером. Двигатель начал стонать и звучал так, будто вот-вот остановится в любой момент. Но во время короткой поездки я обнаружил, что этот двигатель не так уж и плох. Старик махнул рукой и уехал. Я стоял один на набережной.
  
   Я слышал движения в траулере. У меня болели ноздри от холодного воздуха, которым я дышал. Я взял чемодан и пошел к нему. Пошел снег. Я снова поднял воротник.
  
   «Привет», - крикнул я со своим корявым акцентом. "Тут есть кто-нибудь?"
  
   'Да!' Он вышел из рубки; воротник пальто скрывал лицо.
  
   Я спросил. - "Вы капитан?"
  
   Он спрятался в тени рубки. «Да», - сказал он. «Садись на борт, спускайся, отдохни немного, мы скоро поплывем».
  
   Я кивнул и вскочил на борт, когда он скрылся за рулевой рубкой. Я услышал стук канатов, спускающихся по палубе. Я подумал, стоит ли мне помочь, потому что капитан, казалось, был один, но, похоже, он не нуждался в помощи. Я подошел к люку и спустился в каюту. По бокам стояли стол с диваном, справа большая кухня, а сзади - кладовка. Я подошел и поставил чемодан.
  
   Затем я услышал как заревел мощный дизельный двигатель. Он дребезжал в машинном отделении, и траулер трясся взад и вперед, потом мы двинулись в путь. Каюта раскачивалась вверх и вниз. Через дверь я видел, как гаснут огни Хельсинки.
  
   Каюта не отапливалась и казалось холоднее, чем на улице. Вода была бурной; высокие волны плескались по перилам и били по иллюминатору. Я хотел подняться на палубу, чтобы хотя бы поговорить с капитаном, но я подумал о своем водителе в аэропорту. Я не знал, какие инструкции были у этих мужчин, но один из них, должно быть, не был слишком добрым и не слишком много говорил.
  
   К тому же я устал. Отдыха в самолете было мало. Это был долгий полет без сна. Я оставил чемодан и растянулся на диване. Я все еще был в пальто. Я развязал галстук и плотно накинул пальто на шею. Воздух был очень холодным, и траулер сильно качало. Но из-за качки и шума двигателя я вскоре заснул.
  
   Как будто я только что закрыл глаза, когда что-то услышал. Казалось, что каюта уже не так сильно раскачивается. Тогда я понял, как это произошло. Двигатель работал очень тихо . Мы не плыли так быстро, как раньше. Я держал глаза закрытыми. Мне было интересно, из за чего капитан почти заглушил двигатель. Потом я снова услышал звук. Несмотря на тихий рокот двигателя, в салоне было довольно тихо. Это был такой звук, как будто кто-то уронил лом на палубу прямо над моей головой. Я услышал это снова, и каждый раз, когда я слышал это, определять становилось легче. Звук вообще не снаружи, а отсюда, в салоне. Я немного приоткрыл глаза. Тогда я точно знал, что это за звук - треск лестницы. Кто-то спускался по лестнице. Я узнал толстое пальто капитана, но было так темно, что я не мог видеть его лица.
  
   Сначала мне показалось, что он меня почему-то будит. Но что-то в его отношении меня беспокоило. Он не шел, как человек, которому все равно, сплю я или нет. Он шел медленно, тихо, украдкой, как будто хотел убедиться, что я не проснусь.
  
   Спускаясь по лестнице, он ухватился за стол и двинулся дальше. У него что-то было в руке. Поскольку было так темно, что я не мог видеть его лица, я знал, что он не мог видеть, что мои глаза были открыты какое-то время.
  
   Он подошел к двери отсека, в которой я лежал, и встал. Он остановился, чтобы взглянуть на меня на мгновение, сильная темная фигура раскачивалась взад и вперед, как будто он балансировал на веревке. Воротник его пальто все еще стоял, скрыв лицо. Он тихо и быстро шагнул в дверь и наткнулся на диван. Он высоко поднял правую руку. Лунный свет, падающий в иллюминатор, отражался на блестящем лезвии ножа. Поднятая рука быстро опустилась.
  
   Но я уже был в движении. У меня было достаточно места, чтобы быть вне досягаемости. Я позволил себе перекатиться чуть дальше и услышал громкий хлопок. Затем послышался треск, когда нож разорвал матрас. Я почти сразу откатился назад и обеими руками обхватил его запястье с ножом. Я поднял ноги и ударил его ногой по лицу. Он отшатнулся и его запястье вырвалось у меня из рук. Ему нужно было так много времени, чтобы прийти в себя, что я уже встал с постели и налетел на него. Он снова поднял руку. Я нырнул, качнулся, нырнул, схватил его за запястье, затем сильно выпрямился, чтобы ударить его. Я услышал глухой звук. Нож ударился о стену, когда я ударил по его запястью. Я потряс его руку, как будто кто-то пытается вылить из бутылки последний кусочек кетчупа. Нож вылетел из его руки и куда то упал.
  
   Во время борьбы мы держались вплотную к столу. Я обратился к нему. Одной рукой я держал его за горло, а другой держал за запястье. Теперь я отпустил его запястье и вытащил правую руку, чтобы ударить его по лицу. Я оставался неподвижным, подняв кулак. Воротник мужчины упал. Я узнал его; Я видел его фото в «Спецэффектах» и «Редакции». Это был настоящий Василий Попов.
  
  
  
  
  
   Глава 5
  
  
  
  
   Я почувствовал, как его колено коснулось моего паха. Я просто приходил в себя, чтобы повернуться боком и стерпеть удар по ноге, но это было очень больно. Василий Попов оттолкнул меня и вскочил на лестницу. Я бросился к нему, схватил его за пальто. Он скинул пальто и отскочил, прежде чем я смог снова схватить его. Я поднялся по лестнице позади него.
  
   Снаружи меня ударил ледяной ветер. Траулер двигался быстрее, чем я думал. Попов склонился над ящиком с инструментами. Я выскользнул на ледяную палубу и полез в карман за маленьким автоматическим револьвером со всеми этими серебряными тигровыми накладками Прежде чем моя рука смогла обхватить приклад и вытащить оружие из кармана, Попов ударил меня по голове большим гаечным ключом.
  
   Я схватил его, и мы упали на ледяную палубу. Мы протаранили толстый моток кабеля. Он ударил меня в руку гаечным ключом. Попов определенно выглядел на пятьдесят фунтов тяжелее меня. Все пошло слишком быстро, чтобы можно было хорошо об этом думать. Мне сказали, что Попов мертв - как же он мог быть здесь? Что это за безумная игра судьбы?
  
   Потом все мысли прекратились. Я ударил кулаком по лицу оппоненту, но это длилось недолго. Потом я ударил его в бок. Он издал рев, который был громче ветра. Он уронил гаечный ключ и откатился.
  
   Я почувствовал что-то гладкое на боку и на груди Попова - оно было похоже на тюленью шкуру или резину. Я подпрыгивал и раскачивался взад и вперед при движении траулера. Я уж точно не мог позволить себе его отпустить - он разорвет моё прикрытие в России в клочья. Я кинулся по наклонной палубе в том направлении, где катился Попов. Палуба была скользкой; дважды чуть не упал. Я носил обычные туфли, а у Попова же была резиновая подошва. Я наклонился, чтобы схватить его. Он повернулся ко мне, и я почувствовал боль в тыльной стороне ладони, как будто меня укусила змея. Попов снова нашел нож.
  
   Я истекал кровью. Большая волна обрушилась на нос и понеслась по палубе. Это было как ледяное животное вокруг моих лодыжек, как будто какая-то рука ударила меня по ноге. Я упал и скользнул. Траулер опустился, нырнув в новую волну. Вода снова залила палубу. Попов был уже позади и бежал ко мне с поднятым ножом. Я не мог его остановить, мне казалось, что я скользнул на льду на спине. Он быстро наткнулся на меня, и его резиновые подошвы давали ему хорошее сцепление на скользкой палубе. Я видел шрам на его лице. Он был уверен, что точно справится со мной.
  
   Когда он оказался рядом со мной, я схватил его и одновременно поднял ноги. Мои пальцы нашли его волосы и держали их. Мои ступни коснулись его живота, и я прижал колени к груди. Мне немного помогло то, что движением вперед он продолжал приближаться; мои пальцы схватили его, и я потянул; мои ноги упершись в живот подняли его. Я увидел удивление на его лице, когда оно скользнуло мимо меня, затем он издал короткий крик. Я отпустил его волосы и выпрямил ноги.
  
   Василий Попов взлетел высоко в воздух. Его тело извивалось и тряслось, словно он пытался повернуться и поплыть. Он был похож на человека, который спрыгнул с трамплина, но обнаружил, что все неправильно рассчитал и неудачно упадет, и попытался восстановить свое положение. Но Попов не мог вернуться. Он перелетел через перила правого борта и с сильным всплеском исчез в воде.
  
   Я обернулся и посмотрел в воду, ожидая увидеть его плывущим. Но я ничего не видел. Я подошел к лестнице, ведущей к мостику в рулевой рубке. Траулер так сильно накренился, что я чуть не упал за борт.
  
   Когда я был в рулевой рубке, я сбавил скорость и повернул руль влево. Траулер покатился на волне, а затем заскользил в сторону. Я дал еще немного газа и вернулся к тому месту, где Попов упал за борт. Ветер и пена покалывали мне лицо тысячами ледяных игл. Мои пальцы онемели.
  
   Вверху окна рулевой рубки виднелась большая фара. Набрал газ и включил фару. Я позволил мощному лучу света играть над чернильно-черными волнами. Я ничего не видел, кроме клубящейся белизны разбивающихся волн. Я держал его полным, энергично разделяя движения лодки. Рулевое колесо было повернуто ровно настолько, чтобы описать большой круг. Я не верил, что живое существо могло выдержать ледяную температуру этой воды. Я продолжал кружить, иногда глядя на вершины кипящей волны для головы или лица. Но ничего не увидел. Он, должно быть, был мертв, подумал я.
  
  
  
  
  
   Глава 6
  
  
  
  
   В остальном поездка прошла гладко. Но у меня было очень неприятное чувство. Несколько раз за свою карьеру я под прикрытием попадал в штаб коммунистического мира. Как всегда, я знал о возможных рисках, но войти во влажные джунгли с мыслями о насилии и всегда иметь достаточно места для побега - это нечто совсем иное, чем бальные залы и офисы Москвы. Если мой камуфляж исчезнет, я очень легко могу умереть в следующую минуту. А камуфляж, подобный тому, который у меня был сейчас, можно было легко разорвать в клочья. Неправильное слово, доброта к не тому человеку, небольшая привычка, которую не заметит никто, кроме агента тайной полиции, и это случилось бы со мной.
  
   Был почти день, когда я достиг побережья Эстонии. Я бросил якорь траулера возле рыбацкой деревни и погреб на шлюпке. Я убедился, что говорю по-русски, и спросил двух рыбаков о станции. Она была расположена недалеко от деревни на главной дороге. Я пошел в том направлении, но потом меня подвезли на скрипучей тележке с деревянными колесами, нагруженными соломой. На вокзале купил билет до Ленинграда. Я ждал с еще несколькими пассажирами.
  
   На мне был русский костюм. После боя с Поповым пришлось выбросить пальто. В нем было не только две дыры, но и оно испачкалось в машинном масле. Я стоял на перроне и курил русские сигареты. Даже мои волосы были острижены, как это сделал бы русский парикмахер. У меня в кармане были только рубли.
  
   Когда скоростной поезд наконец прибыл, пассажиры забрались на борт. Я быстро нашел себе место. Напротив меня по диагонали сидели два русских солдата. Мужчина рядом был молод, ему еще не было и двадцати. В его глазах был решительный взгляд, и он держал челюсти крепко сжатыми. Я сел и скрестил ноги. Молодой солдат почему-то посмотрел на меня. Я почувствовал, как волосы на шее встают дыбом. Когда он попросил у меня документы, они были в порядке, но почему он так на меня посмотрел?
  
   Поезд тронулся и пошел быстрее. Молодой солдат порвал своего друга, и они оба посмотрели на меня. Я чувствовал, что начинаю потеть. Я подумывал о том, чтобы схватить блестящий револьвер, но это было бы глупостью. Затем молодой солдат выгнулся через проход.
  
   «Простите, товарищ, - сказал он, - вы читаете тот журнал рядом с вами на диване?»
  
   Я посмотрел рядом со мной. «Нет, товарищ, - сказал я. Я дал ему тот журнал. Я расслабился, поскольку поезд мчался к . Когда мы подошли к границе с Россией, я заметил, что мои попутчики очень притихли. Была атмосфера напряжения. Плавное возвратно-поступательное движение поезда уменьшалось с уменьшением скорости. Стук колес стал отрывистым; сейчас оно тоже уменьшилось. Я видел границу через окно и солдат с автоматами.
  
   Наконец поезд остановился. Послышался шорох, пассажиры схватили свои бумаги. Солдат у прохода с интересом посмотрел на меня. Я сунул руку в спортивную сумку и вытащил свои бумаги. Передо мной стояли два солдата. Первый выхватил бумаги у меня из рук. Он выглядел немного скучающим, листая их. Когда он подошел к документу о моем положении в Москве, скучающий взгляд исчез. Он моргнул, и на мгновение ему показалось, что он исчез. Он аккуратно встряхнул бумаги и возврати их.
  
   «Товарищ, - сказал он, отдав честь, - надеюсь, мы вас не побеспокоили».
  
   'Нисколько. Надеюсь, мы скоро двинемся дальше ».
  
   Он казался замороженным. «Немедленно, товарищ». Он вытолкнул друга из поезда.
  
   В этом взгляде не могло быть никаких сомнений; это был тревожный трепет. Я подозревал, что я или Попов пугали его как и все работники КГБ.
  
   Я проспал остаток поездки в Ленинград. Там я взял такси прямо в аэропорт и сел в самолет до Москвы. Я использовал свою концентрацию, чтобы уменьшить напряжение, которое я чувствовал. Но когда устройство приземлилось в Москве, напряженность вернулась. Шел снег, и когда я вышел из самолета, я увидел трех мужчин, ожидающих меня. Один из мужчин шагнул вперед и с улыбкой упал на меня. Я узнал короткие светлые волосы, толстое и тяжелое тело на фотографии, которую я сделал в Special Effects. видеть. Это был Михаил Барснишек, начальник спецподразделения российской тайной полиции. Я протянул руку, но он подошел и поприветствовал меня.
  
   «Василий», - сказал он. «Рад снова тебя видеть». Он ударил меня по спине.
  
   Я улыбнулся. «И приятно снова видеть тебя, Михаил».
  
   Он встал рядом со мной и обнял меня за плечи.
  
   Я не знал двух других мужчин. «Пойдемте, - сказал Барснишек, - мы пойдем на таможню, а затем в ваш отель, и тогда вы сможете там оправиться».
  
   «Спасибо, дорогой друг, пожалуйста».
  
   Он приказал одному из мужчин забрать мой чемодан. Он спросил. - "А как было в Америке?" «То же самое, то же самое. Скоро наступит революция. Вы можете видеть это по телевизору каждый день ».
  
   «Так мило, так мило.
  
   Я взял свой чемодан у сопровожающего мужчины. Он был молод и выглядел сильным.Барснишек без проблем провел меня мимо таможни, а затем мы остановились перед зданием вокзала, где нас ждали два черных лимузина. Барснишек и я сели в первый, двое мужчин - в другой. Мы подключились к московскому трафику.
  
   Я вспомнил, что Барснишек был женат. «Итак, - сказал я, - а что насчет женщин и детей?»
  
   «Отлично, спасибо». Он искоса взглянул на меня. Вблизи я увидел, что у него прямоугольное лицо с густыми бровями и маленькими карими глазами. Его губы были мясистыми, как и щеки. В его глазах блеснул почти злой огонь. «И ты обязательно увидишь сгоревшую Соню, да, Попов?» Он ударил меня локтем.
  
   Имя мне ни о чем не говорило. Я кивнул. "Да очень."
  
   Сработала серийная проверка. Я знал, что, хотя мы были друзьями, между нами были трения. У меня была должность, которую он желал; У меня была сила, которую он желал.
  
   «Скажи мне, Попов», - весело сказал он. «Какой отчет вы собираетесь сделать о своей поездке в Америку?»
  
   Я полуобернулся и пристально посмотрел на него. Потом я улыбнулся. Я сказал мягким голосом: «Михаил, ты же знаешь, я отчитываюсь в Кремле, а не в тайной полиции».
  
   Барснишек коротко рассмеялся. 'Конечно, конечно. Кстати, а что случилось с вашим пальто? Вам оно действительно нужно в такую ​​погоду?
  
   «В Ленинграде его украли».
  
   Он хлопнул языком и покачал головой. «Эти воры, конечно, невыносимы».
  
   «Да, пожалуй», - согласился я. Я надеялся, что тема закончена.
  
   «Я позабочусь о том, чтобы вам немедленно доставили новое пальто в ваш гостиничный номер. А, мы уже прибыли.
  
   Машина остановилась перед большим, богато украшенным отелем. Водитель вышел и открыл нам дверь. Двое других мужчин в белой форме поспешили из отеля. Пока один схватил мой чемодан, другой держал дверь отеля открытой для нас.
  
   В холле гостиницы был толстый ковер. Повсюду стояли и висели антикварные предметы. Я заметил, что отношение Барснишека ко мне было немного прохладным. Двое мужчин, которые были с ним, не вошли. Он стоял рядом со мной, пока я регистрировалась, после чего я повернулся к нему с дружеской улыбкой.
  
   «Михаил, старый товарищ, я устал путешествовать. Я хотел немного отдохнуть ».
  
   «Но я подумал, может, мы могли бы что-нибудь поговорить».
  
   «Скоро, может быть, Михаил. Теперь я хочу отдохнуть ».
  
   "Конечно, конечно." Он все еще улыбался, но напряженно. «Спи спокойно, Василий. Мы можем скоро поговорить.
  
   Я подождал, пока он уйдет. Остальные мужчины ждали на тротуаре. Они сели во вторую уехавшую машину.
  
   Я поднялся на лифте в свою комнату. Носильщик просто положил мой чемодан на кровать открытым. Он поклонился и вышел, когда я вошел. Я понял, что он обыскал мой чемодан. Когда он ушел, я осмотрелся. В комнате была широкая медная кровать с балдахином. Рядом стоял старый круглый стол с пурпурным бархатным халатом и умывальником. У стены стоял белый стол с множеством резьбы по дереву. Было три двери и два окна. Одна дверь вела в коридор, вторая - в туалет, а третья вела в ванную. Окно выходило на московскоий центр, и прямо передо мной виднелись башни Кремля. Я заглянул за занавески, вдоль ковра, в раковину. Я искал везде, где, может быть спрятан микрофон. Ничего не нашел. В дверь постучали.
  
   Открыв её, я увидел человека с большим серебряным подносом. Были две бутылки русской водки со стаканом. Человек на мгновение поклонился. 'Это от товарища Михаила Барснисека ».
  
   «Просто положи это на стол». Он сделал это и вышел из комнаты. Я знал, что члены советской иерархии не берут с постояльцев гостинницы плату. Наконец, они работали на государство. Человек тоже это знал. Я открыл одну из бутылок и налил водку в стакан. Я стоял за обтянутым бархатом столом и заметил телефон на столе. Я хотел было позвонить Барснишеку и поблагодарить его за выпивку, но решил не делать этого. Я подумал, не сказал ли я ему что-то не так - не совсем правильно, но что-то, что не подошло Василию Попову. Когда мы вошли в отель, он вел себя хладнокровно. Это был жест, который я сделал? Или не сделали? Вероятно, это было воображение.
  
   Я подошел к окну и посмотрел на плавающие снежинки. Я увидел, что одно из окон выходит на узкую железную лестницу, направленную вниз. Я был на четвертом этаже. Приятно знать, что у меня есть еще один выход, если он когда-либо понадобится. Выпил водку, наслаждаясь её вкусом.
  
   Потом я вдруг кое-что понял. Мне не понравился вкус водки. Когда я подумал об этом, меня это озадачило. Все дело в мозге, да и вообще в понятиях. Я снова выпил водку. Мне действительно это понравилось.
  
   Телефон на столе зазвонил. Когда я взял трубку, меня осенило, что это могла быть проверка Барнисека, чтобы узнать, получил ли я водку. Но я услышал хриплый женский голос.
  
   «Товарищ Попов, вы разговариваете с гостиничным оператором».
  
   Я улыбнулся. «У всех гостиничных операторов должен быть такой же голос, как у вас».
  
   Некоторое время она молчала. - Для вас, товарищ, разговор с Ириние Московиц. Вы принимаете это?
  
   'Да.' Мгновение спустя в линию раздался второй женский голос, на этот раз лирический, но глубокий.
  
   "Товарищ Попов?" Здраствуйте. «Добро пожаловать в Москву».
  
   «Спасибо. Для меня большая честь быть встреченным такой талантливой балериной».
  
   "Очень любезно с вашей стороны". Последовало короткое молчание. «Я много слышал от вас, товарищ, от Сержа Крашнова. Он сказал, что я должен узнать вас поближе.
  
   «Я знаю Сержа, да. Я также хотел бы встретиться с вами ».
  
   'Хорошио. Ты увидишь, как я танцую сегодня вечером? Потом будет небольшая встреча, и, возможно, мы сможем поговорить друг с другом ».
  
   «Большое спасибо, спасибо».
  
   "До сегодняшнего вечера?"
  
   «Я с нетерпением жду этого». Я повесил трубку. Итак, сегодня вечером я встречусь со своим контактным лицом. И, предположительно, я также увижу Сержа Крашнова, которого я якобы уже знал. Я снова почувствовал, как во мне нарастает напряжение. Чем больше людей я здесь встречу, тем легче будет ошибиться. Можно было бы сбежать в изолированном форпосте в любой точке мира. Но как мне сбежать из этого города? Возможно, так было до тех пор, пока у меня была личность Попова, но что, если меня поймают, а его документы потеряны? Что тогда? Когда снова зазвонил телефон, я чуть не пролил водку. Я взял рог. 'Да?' Это снова был оператор. - Еще один разговор, товарищ, с Сони Лейкен. Вы принимаете это?
  
   Я очень быстро подумал. Кем была Соня Лейкен? Я не думал ни о чем автоматически, мне никто ничего о ней не рассказывал, даже под гипнозом. Оператор ждал.
  
   «Хорошо, - сказал я. "Но после этого я не хочу больше разговоров. Я пытаюсь отдохнуть ».
  
   «Хорошо, товарищ».
  
   Последовало короткое молчание. Затем я услышал громкий девичий голос. «Василий, ангел, почему ты здесь, а не у меня?»
  
   «Соня», - сказал я. «Приятно ... снова слышать твой голос ... дорогая».
  
   «Дорогая, тебе нужно немедленно добраться ко мне, и у меня уже есть водка ».
  
   Супруга? Подруга? Любовница? КТО ОНА? Я не знал, что сказать. Это должно было произойти в тот период, когда AX ничего не знал о Попове. Она хотела, чтобы я пришел к ней. Но я понятия не имел, где она. «Василий? Ты еще там? '
  
   "Да, дорогая." Я заикался. «Приятно слышать твой голос».
  
   'Вы уже сказали это, что. Василий, что-то не так? Я все еще твоя любимая, правда?
  
   "Конечно, дорогая."
  
   В ее голосе было некоторое облегчение. Она была подругой. - Я весь день ходила по магазинам. Ангел, тебе нужно увидеть ту чудесную прозрачную рубашку, которую я купила. Некоторое время она молчала. - Знаешь, я разделась и жду тебя. Когда ты придешь? '
  
   "Соня ... я бы уже был с тобой, но сегодня вечером не могу. Я должен рассказать о своей последней миссии ».
  
   Соня мурлыкала. "О, они никогда не оставляют тебя в покое?"
  
   «Такова моя работа, дорогая».
  
   - Что ж, Василий, на этот раз я постараюсь понять. Но ты должен позвонить мне, как только ты снова освободишься. Я сижу на ногтях и кусаюсь, пока ты не кончишь. Вы обещаете, что позвоните мне как можно скорее?
  
   «Я обещаю тебе это, дорогая». Я старался делать искренне.
  
   «Я жду тебя», - сказала она и повесила трубку.
  
   Некоторое время я смотрел на телефон после того, как потерял связь. В комнате было очень тихо и тепло. Моя рубашка прилипла к спине. Я так сильно вспотел, что по руке потек пот.
  
  
  
  
  
   Глава 7
  
  
  
  
   Я как раз надел смокинг российского производства, когда снова зазвонил телефон. На улице было темно, и казалось, что надвигается буря. Я решил постоянно носить пояс с деньгами, потому что не знал, когда мне придется превратиться из члена кремлевской элиты в беженца. Я взял трубку.
  
   Оператор отеля сказал: «Машина готова, товарищ».
  
   "Спасибо." Я повесил трубку. Все пошло не так, как планировалось. После того телефонного звонка Сони Лейкен я заказал еду в номер. Когда я поел, я несколько раз проверил все предметы в поясе с деньгами. Я не знал, понадобятся ли они мне, но если да, я хотел точно знать, сколько времени мне потребовалось, чтобы их достать и как их использовать. Я целый день тренировался.
  
   Я был в ванной, когда постучал служащий отеля. Он сказал, что у него есть сообщение для меня. Когда я сказал ему засунуть его под дверь, он сделал это и ушел. Я вытерся и взял конверт. Был билет на балет с запиской от Михаила Барснисека. Письмо было написано по-русски, в нем говорилось, что Барснисек, Краснов и я будем сидеть рядом во время балета. Барнисек присылал за мной машину.
  
   Когда я вышел из лифта в холл, я увидел, что эти двое не прислали машину, а сами приехали с ней. Я прошел к ним по толстому ковру в новом пальто через руку. Краснов увидел меня первым. Его молодое лицо сияло, и он подошел ко мне с протянутой рукой. «Василий!» он позвал, чтобы поприветствовать. «Рада снова тебя видеть».
  
   Я схватил его за руку и засмеялся. «Ты прекрасно выглядишь, Серж», - сказал я. "Все девушки в Москве ходят с разбитыми сердцами?"
  
   Он слегка покраснел. «Меня интересует только одна девушка».
  
   Я смеялся. "О да, балерина, как ее снова зовут?" Барснисек присоединился к нам и засмеялся. Краснов покачал головой. "Вы знаете, кто это. Просто подожди, пока не увидишь, как она танцует ». Мы подошли к двери, где нас ждала машина. «Ты влюбишься в нее так же сильно, как и я».
  
   Когда мы сели в машину, я заметил, что Серж Краснов даже умнее, чем на фотографии, которую я видел. У него были светлые волосы, зачесанные назад. Его черты лица были угловатыми, его глаза были глубоко погружены в оранжерею и имели цвет моря, когда солнце находилось в самой высокой точке. У него был широкий умный лоб.
  
   Я знал его историю - он был человеком на грани безумия. Он был гением, но с детскими эмоциями. Он был влюблен в Иринию Московиц, и все это ясно видели. AX считал, что как только он узнает, что Ириния благополучно покинула Россию, он сорвется. Такая катастрофа могла дать ему последнюю каплю. Он был бомбой замедленного действия, но если бы вы увидели его, вы бы подумали, что он кипит от счастья. Его жизнь была его работой в качестве руководителя Советского института морских исследований.
  
   На ужин подавалась икра и всякие другие дорогие и вкусные блюда. Мы ели вместе с другими членами советской элиты, которые ехали на балет. Утверждалось, что вечером там будет премьер-министр.
  
   Пока я ел, я многое узнал. Например, я чувствовал, что Михаил Барнисек пристально за мной следит. Он наложил на вилку как можно больше еды и сунул ее в свой крепкий рот. Он тут же вытер рот салфеткой, затем снова зарядил вилку и посмотрел на меня, но, похоже, сказать нечего. Судя по всему, Михаил Барнисек не разговаривал, когда ел.
  
   Но Серж ни на минуту не умолкал. Он говорил в основном об Иринии и о том, где она танцевала. Что касается Сержа, Ириния была величайшим произведением искусства, которое Россия знала. Он намазывал крекеры икрой и часто улыбался. Из-за того, что он был так откровенно дружелюбен, было трудно поверить, что он был на грани безумия. Ресторан, в котором мы ели, был очень шикарным. Сюда заходили не обычные люди, а только высшая элита российской бюрократии. Пока я ел, я скользил глазами по холлу. Я смотрел на толстых, ухоженных мужчин и женщин, которые сидели и ели в своей дорогой одежде. Такая жизнь может сделать вас невосприимчивым к тому, что происходит вокруг вас и в остальном мире. Если бы вы пошли на балет из дорогих отелей, даже не управляя автомобилем, крестьяне и простой народ казались бы далекими от вашей собственной жизни. Иерархия нацистской Германии, должно быть, испытывала примерно такое же чувство - иммунитет и настолько уверенность в своем мире, что они не могли поверить, что этому когда-либо будет конец. Я посмотрел на Барснисека и Краснова и подумал, что они не сильно от них отличаются. Против меня началась очередная проверка, как только мы сели в машину по дороге в театр. Я сидел между ним и Сержем. Большая машина плавно шептала сквозь московский трафик. Когда водители увидели его прибывающую машину, казалось, что все остальные машины уворачиваются. Проезжали в основном старые грузовики.
  
   «Скажи мне, Василий, - внезапно сказал Барнисек, - что ты думаешь о Соне?»
  
   Руки были на коленях, через боковое окно смотрел на трафик. «Я ее еще не видел», - сказал я. «Она звонила, но мы еще не виделись». Я посмотрел на Барнисека.
  
   Он приподнял брови. «Как у меня дела, Василий? Тебе не нужна женщина? Вы делали что-нибудь еще в Америке, кроме своей миссии? В его голосе не было юмора, хотя он улыбнулся.
  
   Я долго смотрел на Барнисека, прежде чем что-то сказал. «Михаил, я не вижу смысла в этих вопросах. С тех пор, как я вернулся, вы ведете себя подозрительно. Я хотел бы знать, почему. '
  
   Серж взял меня за руку и мягко сжал. Как будто он пытался меня о чем-то предупредить. Я проигнорировал это.
  
   Последовательная проверка выглядела неудобной. Он почесал горло. «Друг Василий, я не понимаю, почему вы думаете, что я в вас сомневаюсь. Вам определенно нечего скрывать, не так ли?
  
   «Сделаю я это или нет - ваше дело. Я понимаю, что между нами есть трения, но если вы продолжите задавать вопросы, я передам их в Кремль ».
  
   Барнисек облизнул губы. «Послушай, Василий, почему ты думаешь, что между нами есть трения? Я всегда думал, что мы самые близкие друзья ».
  
   «Может быть, я недооценил тебя, Михаил. Я подожду.
  
   Остаток пути прошел в неприятной тишине. Серж дважды пытался завязать разговор, но быстро сдался.
  
   Тишина продолжалась, даже когда машина высадила нас перед театром. Перед театром выстроилась длинная очередь, которая исчезла за углом. Это был ряд из четырех человек шириной. Михаил, Серж и я прошли через это и вошли без труда.
  
   Вестибюль театра был полностью красным - красная ковровая дорожка, красные стены, красный потолок. Огромная хрустальная люстра раскинулась на большей части потолка. Серж подвел нас к лифту, который доставил нас в наш домик. Даже внутри лифт был покрыт красным бархатом.
  
   Когда мы встали, я заметил, что слабо улыбаюсь. Жители России-матушки не могли позволить себе телевизоры или машины, а зачастую и хорошую одежду, но расходы на балет, театр балета покрывались легко. Средства на строительство красивых театров всегда были в наличии.
  
   Когда лифт был наверху, Михаил извинился за то, что пошел в . Мы с Сержем прошли по толстому ковру в нашу ложу. Вдруг Серж взял меня за плечо. Я спросил. - "Мы в порядке?"
  
   Но было что прочитать на его красивом лице, выражение озабоченности. «Василий, - сказал он спокойным тоном, - разве вы не это имели в виду, когда сказали, что позволите в Кремле говорить о Михаиле?»
  
   «Мне достаточно его настойчивого мужества. Если он подозрительный, почему он не сообщает это мне? Для чего все эти вопросы? »
  
   Серж снисходительно рассмеялся. «Вы должны понимать, что Михаил не такой, как вы или я. В вузе не учился, и попал в армию. Мужчина невероятно амбициозен. Он сделает все, чтобы двигаться вперед. Вы знаете, он завидует вашему положению, он хочет занять ваше место в Кремле. То, что он зашел так далеко со своим ограниченным интеллектом, является комплиментом его амбициям.
  
   Конечно, он безжалостен. Если он хочет опозорить вас в Кремле, он не подведет ».
  
   Я улыбнулся в ответ. «Серж, ты только что дал мне отличный повод доложить о Барнисеке в Кремль. Здесь нет места мелким ссорам и амбициям. Мы все работаем ради одного дела, товарищ ».
  
   - Тогда я прошу вас подумать об этом. В таком случае должны ли мы ограничиться методами Барнисека? »
  
   Некоторое время я молчал. «Отлично», - твердо сказал я. 'Мне
  
   подумаю над своим решением. Может быть, это все еще может быть веселый вечер ».
  
   «Поверьте, видеть танец Иринии - удовольствие для всех».
  
   Мы выбрали места. Барнисек вернулся, и когда мы сели, оркестр начал настраивать инструменты. Места вокруг нас заполнились, и оркестр сыграл несколько произведений. Потом начался балет.
  
   Когда занавес открылся, в аудитории воцарилась тишина. Это была не внезапная тишина, а скорее суматоха, которая перешла в несколько разрозненных разговоров, потом ничего больше. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем занавес был открыт. Свет медленно потускнел. Я почувствовал, как Серж толкнулся на кончик стула. Прожекторы скользили по танцорам на сцене. Казалось, публика затаила дыхание. Оркестр играл тихо, а несколько танцоров кланялись, кружились и прыгали. Затем они внезапно остановились. За кулисами они протянули руки налево. Оркестр поставил легкую и веселую мелодию.
  
   Ириния Московиц танцевала на сцене. Зрители вздохнули с облегчением. Раздались бурные аплодисменты. Было так громко, что я не слышал оркестр. Серж уже стоял. Другие люди вокруг нас тоже встали. Они стояли и хлопали в ладоши, и здание, казалось, задрожало от шума. Потом танцы прекратились.
  
   Оркестр больше не играл. Ириния Москович сначала поклонилась направо, потом налево. На ее лице была улыбка, легкая улыбка, как если бы она делала это много раз. Аплодисменты стали громче. Серж восторженно и взволнованно хлопал в ладоши. Мы с Михаилом тоже стояли. Никогда не слышал такой овации. Аплодисменты стали громче, пока я не подумал, что у меня разорвутся барабанные перепонки. И Ириния кланяется и кланяется.
  
   Аплодисменты немного ослабли. Некоторое время они продолжались, затем, похоже, продолжали снижаться. В конце концов это перешло в разрозненные аплодисменты, которые сменились тишиной. Тут же оркестр исполнил беззаботную мелодию. Ириния снова начала танцевать. Только тогда Серж перестал хлопать. Зрители снова сели, послышался шаркающий звук. Руки Сержа покраснели от хлопков. Я поймал взгляд его глаз, странный, дикий взгляд. Он превзошел всех в этом театре. Его глаза были прикованы к Иринии, когда она танцевала; он ни разу не моргнул. Он был с ней на той сцене; казалось, он двигался с ней, ведя ее.
  
   Я посмотрел на Михаила. Он молчал с тех пор, как мы сели. Он смотрел на сцену с интересом, его мясистое лицо было неподвижно. Этот человек был моим открытым врагом. Я мог устоять перед этим. Как Попов, я мог справиться с ним угрозами Кремлю. Но подход Сержа был другим. Предсказать его действия было бы практически невозможно. Я знал, что он чувствовал к Иринии. Может, это станет моим оружием, когда придет время.
  
   Наконец, я обратил внимание на сцену, где танцует Ириния. В этой сцене она была поэзией, плавным видением, которое переходило от одного плавного движения к другому. Оркестровая музыка дополняла ее, но все же, казалось, тонула на фоне ее видения. Меня увлекло совершенство ее танца. Каждое движение казалось легким. Она делала пируэт, прыгала и танцевала - все это казалось таким естественным.
  
   Мы не были близко к сцене. Наша ложа находилась справа, почти на два метра выше уровня сцены. Но красота Иринии Московиц была несомненной. Она светилась издалека, сквозь густой театральный грим. Трикотаж не мог скрыть ее тело. Я восхищенно смотрел на нее, зная, что чувствую лишь малую часть того, что балерина значила для Сержа Крашнова. Время шло быстро, я сидел и лихорадочно смотрел на танец девушки.
  
   Когда занавес на перерыв закрылся, раздался новый гром аплодисментов. Ириния подошла к занавеске и снова поклонилась под аплодисменты. Она бросила в зал взмах руки и снова исчезла за занавеской. Даже когда она исчезла, аплодисменты утихали долго. Когда Серж наконец перестал хлопать и сел, заговорил Михаил Барнисек впервые с тех пор, как мы вошли в театр. Он спросил. - "Мы собираемся выкурить по сигарете?"
  
   Мы с Сержем согласно кивнули. Мы встали и вместе с остальными зрителями направились к лифту. Когда мы спускались вниз, поговаривали о первой балерине России, которая, как говорили, была не только одной из пяти величайших балерин, которые когда-либо жили, но и величайшей балериной из всех когда-либо живших. В холле я предложил Сержу и Михаилу по русской сигарете. Пока мы курили в оживленном вестибюле, Серж сказал: «А, Василий, подожди, пока ты с ней познакомишься. В этой сцене не видно, какая она красивая. Вы должны увидеть ее вблизи, увидеть ее глаза, тогда вы только увидите, насколько она красива ».
  
   «Если ты продолжишь вот так, Серж, - сказал Михаил, - мы начинаем верить, что тебе нравится эта девушка». Серж улыбнулся. 'Как она? Я ее люблю. Она станет моей женой, вот увидишь. Когда турнэ закончится, она выйдет за меня замуж ».
  
   «Мне очень любопытно знать о ней», - сказал я.
  
   Мы курили и слушали болтовню вокруг нас. Мы стояли в оживленном углу у двери. Время от времени я выглядывал наружу, где стояла толпа, надеясь мельком увидеть первую балерину России.
  
   Серж спросил: «Хочешь где-нибудь выпить после балета или сразу пойти на вечеринку?»
  
   Михаил пожал плечами. «Пусть это скажет Василий», - сказал он. В его голосе не было доброты. Он сознательно избегал говорить со мной, и когда он упомянул мое имя, в его голосе прозвучал резкий звук.
  
   Серж посмотрел на меня. Я спросил: «А на вечеринке есть водка?»
  
   «Конечно», - сказал Серж. "Есть все. Включая Иринию ».
  
   "Тогда почему бы нам не пойти туда напрямую?"
  
   «Хорошо», - сказал Серж. «У меня назначена встреча с Иринией после вечеринки. Это было бы лучше всего ».
  
   Люстра в холле потускнела, стала прозрачной, затемненной. Раздался зуммер. Люди искали место, где можно было бы потушить сигареты. Некоторые люди уже вышли в зал. «Пойдем», - сказал Серж. «Лифт будет занят».
  
   Мы нашли пепельницу, и я стоял на некотором расстоянии, пока Серж и Михаил тушили сигареты. Они отошли в сторону, и я сделал последний вздох, затем наклонился и бросил сигарету в пепельницу. Когда я встал, я выглянул в стеклянную дверь. На снегу были люди, надеющиеся мельком увидеть свою любимую балерину. Мой взгляд скользнул по множеству лиц.
  
   Внезапно я напрягся так, что ударился о пепельницу. Я кое что увидел снаружи. Михаил уже шел к лифту. Серж подошел ко мне и схватил меня за руку. «Что случилось, Василий? Ты выглядишь побелевшим, как холст. Что-то не так? ' Я покачал головой, и Серж отвел меня к лифту. Я не осмеливался говорить. Мой мозг напрягся. В лифте Серж пристально посмотрел на меня. Я увидел знакомое лицо в толпе снаружи. Лицо настоящего Василия Попова.
  
  
  
  
  
   Глава 8
  
  
  
  
   Как бы увлекательно ни было наблюдать за Иринией Московиц, я не так много посмотрел вторую часть балета. Она была восхитительна, и я имел в виду именно это, когда сказал Сержу, что хочу с ней встретиться, но, хотя я смотрел на эту сцену, я мало что видел.
  
   Попов был еще жив! Как мог этот человек выжить в ледяных водах Финского залива? Это было не по-человечески. Но предположим, что он выжил, вернулся в Россию. Когда он войдёт в контакт с Барнисеком, он смог бы разрушить моё прикрытие. Я покосился на Барнисека. Его лицо было неподвижно, когда он смотрел балет. Да, это было бы замечательно для него. Попов уничтожит моё прикрытие а Ирина - жизнь Иринии больше не будет стоить балетной туфельки. Попов несомненно знал, что она была двойным шпионом, работавшим на AX. Так что мы с Иринией должны в это поверить.
  
   Но как бы Попов это сделал? Как ему удалось убедить Барнисека в том, что он сказал была правда?
  
   У меня были все его бумаги и документы. Что касается иерархии в России, я был Василий Попов. Что он мог сделать, чтобы убедить Барнисека? Ничего такого. Его слово было бы против моего, а у меня были все бумаги. Так что, может быть, у меня было еще немного времени. Может, он не сразу раскроет мою маскировку.
  
   Но теперь все должно идти быстрее. В конечном итоге у Попова будет шанс убедить Барнисека. Он не сможет долго оставаться в укрытии. Мне придется связаться с Иринией Московиц во время вечеринки сегодня вечером. Придется рассказать ей про Попова. Может, она уже знала, что делается в институте. Так что нас уже нечего не могло удерживать в России. Может быть, мы сможем уйти до того, как Попов успеет кого-нибудь убедить в том, что я его фальшивый двойник.
  
   В остальном балет был прекрасен, и Ирина великолепно танцевала. Серж ни на секунду не откидывался на спинку стула. Даже неподвижный Михаил Барнисек с застывшим лицом, казалось, был очарован прекрасной балериной. До того, как все закончилось, я интересовался ей почти так же, как Серж и Михаил. После этого публика взбесилась. Последовали аплодисменты и давка, и Серж сделал вид, что сильно восхищён. Он хлопнул нас с Михаилом по спине, аплодируя. Иринии приходилось возвращаться семь раз, и все это время, во время громких аплодисментов и криков поздравлений, она оставалась спокойной и кланялась с этой легкой улыбкой на губах.
  
   Потом все закончилось, и нас толпой понесло к выходу. Наша машина ждала на тротуаре.
  
   Даже когда мы разговаривали, Серж говорил только о балете. «Василий, - воскликнул он, - скажи, что она была великолепна. Она была великолепна, не правда ли?
  
   «Да», - согласился я. «Я никогда не видел ничего подобного. Она лучшая, что я когда-либо видел ».
  
   Михаил Барнисек молчал.
  
   «Подожди, пока не встретишься с ней», - сказал Серж. «Когда вы видите ее на сцене, вы видите кого-то вдалеке, на расстоянии, но когда вы видите ее вблизи, вы говорите с ней - ах, Васили, она такая горячая. И она не изменилась при всем восхищении. Когда дело касается танцев, она скромна. Она много работает для этого, но не говорит об этом. Она красива не только снаружи, но и внутри ».
  
   «Мне нравится в это верить».
  
   'Ты увидишь. Вы встретитесь с ней, и тогда увидите.
  
   Серж излучал странное возбуждение. Он был похож на ребенка, говорящего о телячьей любви. Он говорил не о женщине, как мужчина, а как ребенок, об учителе, которого любил.
  
   Вечеринку организовали фанаты Иринии. По этому случаю был арендован один из самых эксклюзивных ресторанов Москвы. Еще несколько машин остановились перед дверью. Через парадную дверь проходили хорошо одетые пары. Что касается театра, то вокруг смотрела группа людей.
  
   Михаил с отвращением посмотрел на ожидающую толпу. «Как вы думаете, как они узнали, что она придет сюда? Их разведка должна работать лучше, чем наша ».
  
   Я искоса посмотрел на него. Я сказал. «Наши? Не правда ли, товарищ? Разве мы не все вместе работаем?
  
   Барнисек покраснел. «Конечно, товарищ».
  
   Мы стояли за небольшой вереницей машин, ожидающих остановки перед входом. Барнисек снова замолк.
  
   Наконец наша машина подъехала к обочине. К ней подошел швейцар и открыл дверь. Серж вышел первым, и я последовал за ним. Я посмотрел на лица толпы. Если бы Попов был в театре, был шанс, что он тоже был бы здесь. Я его не видел. Швейцар подвел нас к двери и открыл ее. Мы вошли внутрь.
  
   Там было много людей. Они сели за столы и встали вдоль стены. Казалось, что все были взволнованы, и все выпивали.
  
   «Сюда», - сказал Серж. Мы с Михаилом последовали за ним к длинному столу, который, казалось, занимал весь зал. Были всевозможные напитки и еда. Разговоры вокруг нас велись в мягком тоне и, казалось, в основном касались Иринии Московиц.
  
   Я не был голоден, но Серж и Михаил явно были. Пока я наливал водку в стакан, они наполнили тарелку крекерами, икрой и разными сортами сыра. Потом мы как-то развалились. Я мельком увидел, как Михаил разговаривает с четырьмя грубоватыми фигурами в углу. Я предположил, что они были частью его штурмовиков. Серж стоял у входной двери и выглядел снаружи напряженным. Я нашел стену и прислонился к ней, попивая водку. Шепот голосов вокруг меня казался прелюдией. Все ждали знаменитую балерину.
  
   Водка в моем стакане наполнилась наполовину, когда по ресторану прокатилась волна возбуждения. Это было похоже на сильный ветерок через кукурузное поле. Никто не должен был мне говорить - приехала Ириния Московиц.
  
   Снаружи возникло некоторое волнение и замешательство, когда люди вокруг девушки за. Я не мог видеть ее с того места, где стоял. Я видел, как Серж выскочил и обнял ее, и он заслонил меня от нее нее. Человеческая волна хлынула ко входу. Когда они проплыли мимо меня, я сделал еще один глоток водки. Серж сказал, что познакомит меня с ней, поэтому я предположил, что они подойдут ко мне.
  
   Толпа в ресторане увела девушку от людей на улице. Потом я увидел, что ее увела не толпа, а четверо красивых мужчин, те самые четверо, с которыми разговаривал Михаил Барнисек. Когда Ириния оказалась внутри, все четверо снова вышли наружу, чтобы разогнать толпу.
  
   Девушка была полностью окружена людьми. Я все еще плохо ее видел. Серж был рядом с ней, обняв ее за талию. Он просиял всем. Время от времени он наклоняется, чтобы что-то шепнуть девушке на ухо. Его рука повела ее вперед. Они подошли ко мне ближе.
  
   У нее был красивый парик, я это видел. Во время балета она надела его. Теперь он болтался и обрамлял ее хрупкое лицо. Она была намного меньше, чем выглядела на сцене. Ее лицо состояло из множества овалов: само лицо было овальным, карие глаза - овальными, подбородок - овальным, рот - овальным. На ней было меньше макияжа, чем . У нее все еще была эта легкая улыбка, которая, как мне показалось, была ее улыбкой для масс. Когда она посмотрела на Сержа, я не увидел ничего, ни восхищения, ни любви, ни уважения. Он выглядел так же, как и остальные ее поклонники. Судя по всему, его увлечение замужеством Ириния не разделяла.
  
   А потом Серж повел ее в мою сторону. Толпа все еще стояла вокруг нее, поздравляя ее. Когда они шли ко мне на полпути через ресторан, я увидел, как к ним направлялись четверо штурмовиков Барнисека. Они сказали толпе, что она поговорит со всеми, но это место нужно освободить. Толпа по обе стороны от нее отошла. Вдруг передо мной встали Серж и Ириния. Я получил такую же улыбку, как и все остальные, включая Сержа.
  
   «Василий!» - взволнованно сказал Серж. "Вот она ». Его рука все еще лежала на ее узкой талии и направляла ее. «Ириния, дорогая, могу я тебя познакомить? Василий Попов ».
  
   Она протянула мне руку, ее овальные губы расширились в смехе. Я взял его за руку и долго держал. Ее красота и грация на сцене были ничем по сравнению с внимательным взглядом.
  
   «Мне нравился балет», - сказал я. Я знал, что с тех пор, как она вошла, она должна была услышать те же глупые слова.
  
   Она взволнованно улыбнулась. «Спасибо, мистер Попов. Я слышал, вы только что вернулись из Америки.
  
   Я взглянул на Сержа, который явно не одобрял наш разговор. Он начал медленно краснеть. «Да», - сказал я Иринии. Затем я повернулся к Сержу. - Иринии нечего выпить, Серж. После всех танцев юной леди хочется пить ».
  
   «О, - сказал Серж. 'О да конечно. Я кое-что понимаю. Он на мгновение поклонился Иринии. «Я сейчас возвращуюсь».
  
   Пока он пробирался сквозь толпу и исчез из поля зрения, я посмотрел через плечо Иринии на лица вокруг себя. Большинство людей говорили; они не игнорировали Иринию, но их внимание было немного отвлечено. Иногда я мельком видел, как кто-то смотрит, как они собираются покинуть меня. Она все еще смеялась.
  
   Я понизил голос до шепота. «Ириния, - сказал я, - я Ник Картер, твой знакомый из Америки». Она моргнула. Ее длинные ресницы затрепетали. Смех стал тише. Взгляд, который она бросила на меня, больше не вызывал сдержанного интереса - она ​​выглядела напряженной. Ее карие глаза закрывали мое лицо. "Эх - прости?"
  
   Я оглянулся, чтобы убедиться, что нас не подслушивают. «Я из AX», - сказал я. «Я здесь, чтобы вывезти вас из России». Ее язык вышел и медленно скользнул по нижней губе. Я понял ее позицию. Если бы она признала, что знает, зачем я здесь, она фактически признала бы, что была двойным шпионом. Если бы я оказался агентом тайной полиции Кремля или настоящим Василием Поповым, ее жизнь не стоила бы ни цента. Она не выйдет из комнаты живой. Вы бы не сказали что-то подобное вслух.
  
   «Боюсь, я вас не понимаю, товарищ, - сказала она. Ее грудь под вырезом платья поднималась и опускалась все быстрее.
  
   «Поверьте, Ириния. Я могу показать вам милю удостоверений личности, если потребуется, но у меня сейчас просто нет на это времени. Настоящий Василий Попов еще жив и находится здесь, в Москве. Он, вероятно, скоро раскроет мою маскировку, так что мне нужно быстро закончить свою работу. Намерение состояло в том, чтобы собрать информацию о Советском институте морских исследований. Тебе удалось?
  
   'Мне … Не знаю… о чем вы, товарищ ».
  
   Я видел, как Серж вышел из-за длинного стола с бокалом в каждой руке. «Ириния, Серж уже идет. У меня нет времени рассказать вам больше. Послушайте, вы работали на AX. Условиями были три года информации в обмен на миллион долларов на счету в Швейцарии и гражданство США. Три года почти прошли. Я приехал сюда, чтобы вывести вас из России. Но сначала нам нужно кое-что узнать об этом институте, которым руководит Серж. В чем дело? '
  
   Она протянула руку и положила ее на мою. В ее глазах промелькнула тревога. Серж подошел ближе, я увидел его, посмотрев через ее плечо. Он улыбнулся, подходя к нам. Она прикусила нижнюю губу. "Я ... я бы хотела ..."
  
   «Примерно через минуту это было уже не наше решение. Серж подходит к нам. Где мы можем поговорить друг с другом?
  
   Она посмотрела вниз, и длинные волосы закрывали ее лицо. Затем она внезапно выглядела так, будто приняла решение. «У меня на квартире», - просто сказала она. «У меня назначена встреча с Сержем после вечеринки».
  
   "Да, я знаю это. Позже, когда он приведет вас домой?
  
   'Хорош. Может быть, я узнаю больше сегодня вечером. Попробую уговорить его отвезти меня в институт ». Она дала свой адрес.
  
   А потом произошло нечто странное. Она все еще держала меня за руку. Мы посмотрели друг на друга на мгновение. Она затаила дыхание. Я смотрел на ее поднимающуюся и опускающуюся грудь, и она знала, что я смотрю. Я чувствовал влечение к ней и знал, что она чувствовала то же самое. Она покраснела. Я взял ее за руку, и она не пыталась его вытащить.
  
   «Ты очень красивая женщина, Ириния», - сказал я.
  
   Я просто отпустил ее руку, когда к нам присоединился Серж.
  
   «Пожалуйста», - радостно сказал он. Он дал Иринии один из стаканов. "Я надеюсь тебе понравится." Затем он нахмурился. «Ириния? Что-то случилось? '
  
   Она покачала головой. «Конечно, нет, Серж». Она улыбнулась мне той же улыбкой, что и Сержу, и толпе. «Было приятно познакомиться с вами, товарищ Попов».
  
   «Я посмотрел на Сержа. «Ты был прав, Серж. Она красивая женщина ».
  
   Ириния схватила Сержа за руку. "Может, мы вернемся к остальным?"
  
   "Как хочешь, дорогая".
  
   Я посмотрел на них. Я почувствовал сильную связь с этой женщиной. Это было что-то физическое, фундаментальное; и если я не был очень неправ, она тоже так думала. Я смотрел, как она очаровывала всех в зале. Примерно через три часа рядом со мной внезапно появился Михаил Барнисек и остался со мной до конца вечеринки. У меня не было другого шанса поговорить с Иринией. Она парила от одного к другому, с Сержем как продолжение ее руки. Несколько раз я замечал, что Серж пытался поцеловать ее ухо, пока они ходили. Она каждый раз качала головой и уходила. Ирина трижды попадалась мне на глаза во время вечеринки. Я следил за всеми ее движениями. Каждый раз, когда мы смотрели друг на друга, она первая, слегка краснея, отводила взгляд. А когда вечеринка закончилась, я видел, как она ушла с Сержем. Рядом со мной стоял Михаил Барнисек. Он тоже видел, как ушла Ириния. Он посмотрел на меня. "Это была долгая ночь, товарищ. Могу я позволить машине приехать?
  
   Я кивнул. Многие гости уже уехали. Те, кто остался, налили себе напитки. Здесь не было пьяниц, но некоторые молодые люди выпили слишком много.
  
   Мы с Барнисеком молча едем по московской тишине. Только однажды он схватил свой золотой портсигар и предложил мне сигарету. Когда мы встали, он почесал горло.
  
   Через некоторое время мы проехали, и он спросил: «Скажите, Василий, вы собираетесь завтра явиться в Кремль?»
  
   Я проигнорировал вопрос, сказав: «Ириния Московиц так же велика, как женщина, когда она танцует, не правда ли?»
  
   Барнисек сжал губы. «Послушай, Василий, я надеюсь, что ты не думаешь, что я пытаюсь что-то от тебя получить».
  
   Я полуобернулся и посмотрел на него. "Что я должен думать, Барнисек?"
  
   Он неловко покачивался. «Ах, не хочешь ли ты со мной повеселиться, товарищ? Не хочешь забыть все, что я сказал?
  
   Я промолчал.
  
   Барнисек провел рукой по губам. «Товарищ, я много работал, чтобы достичь нынешнего положения. Я бы не стал делать ничего, что могло бы поставить под угрозу мое положение в правительстве ».
  
   «Конечно, нет, товарищ».
  
   Он коснулся моей руки. «Тогда, Василий, пожалуйста, забудьте эти глупые вопросы. Прошу вас в вашем отчете это забыть. '
  
   Машина остановилась перед гостиницей. Барснишек все еще держал меня за руку. Я посмотрел на его маленькие глазки. Они умоляюще посмотрели на меня.
  
   «Я подумаю об этом», - сказал я. Водитель открыл дверь, и я вышел.
  
   Когда машина уехала, я увидел, что Барнисек выглядывал из заднего окна. Только тогда я понял, насколько важен был Василий Попов. Ему удалось определить судьбу начальника особого отдела тайной полиции Михаила Барнисека. Затем меня осенила другая мысль. У такого могущественного человека были бы друзья, столь же влиятельные друзья, друзья, которым не нужны были бы документы, чтобы узнать настоящего Попова. Я чувствовал, что время уходит. Сегодня вечером я должен был узнать все об институте.
  
   Я ныряю в подъезд отеля. Человек за уже дал мой ключ. Я поднялся наверх с двумя другими пассажирами на лифте. Когда я вошел в свою комнату, у меня в руке был ключ. Но как только дверь распахнулась, я понял, что что-то не так. Свет не горел. Окно на пожарную лестницу было открыто. Нахмурившись, я подбежал к окну и закрыл его. Потом я услышал звуки со стороны кровати. Я коснулся кнопки света и включил свет.
  
   Она лениво потянулась, моргнула на свет, сонно улыбнулась мне. Это была сильная молодая женщина с короткими каштановыми волосами. Она лежала в моей постели. «Как дела?» - сказал я.
  
   "Дорогой?" Волосы свисали перед ее глазами. Она натянула одеяла до шеи. Улыбка расплылась. «Я не могла больше ждать», - сказала она. Она отбросила одеяла. Она действительно была сильной женщиной, что было легко заметить. Она была голая.
  
  
  
  
  
   Глава 9
  
  
  
  
   Она протянула ко мне руки. «Разденься, милый, и иди ко мне. Я не могла дождаться, когда ты придешь ко мне, я должна была прийти к тебе ». Потом я узнал ее голос. «Соня», - сказал я. "Ты не должна была это делать."
  
   Она махнула пальцем. - «Но я сделала это». «Давай, раздевайся. Я слишком долго по тебе скучала.
  
   Это было не правильно. Я знал, что если бы только Соня поцеловала меня, мой камуфляж был бы разоблачен. Она знала настоящего Попова на его повадкам и по тому, как он с ней занимался сексом.
  
   «Соня», - сказал я. "Я бы с удовольствием ..."
  
   "Нет!" Она вскочила с кровати и наткнулась на меня. У нее было пышное тело с твердыми мощными ногами. Вырезы на ее талии создавали впечатление, что она намотала на нее шнур. Ее бедра были мягкими и манящими. Она медленно подошла ко мне и двигала руками вверх и вниз перед своим телом.
  
   «Этому телу нечего было делать», - сказала она. «Это не то тело, которое чувствует себя хорошо, когда ему нечего делать. Это тело, с которым можно играть и любить ».
  
   Моя спина ударилась о дверь. «Соня», - сказал я. А потом она быстро преодолела расстояние между нами.
  
   Она протянула руки и приложила их к моему лицу. В то же время она прижалась ко мне всем телом. Ее красные губы приоткрылись и прижались к моим. Ее дыхание было сладким, и я почувствовал, как ее тело трется о мое. В ней был огонь. Она схватила мою руку и положила ее на сосок одной из своих грудей. Затем она немного запрокинула голову.
  
   На мгновение она странно посмотрела на меня, и ее зеленые глаза растерялись. Она узнала - ей нужно было знать, что я не Попов. Но потом она меня удивила. Она заложила руки мне за голову и прижала их к губам. В то же время она начала ловко раздевать меня.
  
   Мы немедленно легли спать. Огонь бушевал в моих чреслах. Я быстро подошел к точке, откуда не было возврата. Эта женщина умела возбуждать мужчину. Она знала все движения и превосходно их выполняла. Она взяла меня за запястья и положила руки туда, куда хотела, и все время повторяла, какой я великий человек и что ее поглотил огонь, потушить который мог только я.
  
   Никаких эмоций. Это был животный голод по телам друг друга. Я не испытывал взаимного влечения к Иринии Московиц. Это был другой голод.
  
   Мы запутались. Мои губы скользили по всему ее телу, волосы - по всему моему телу. Мы прижались друг к другу, катаясь по кровати. Ее руки были у меня на шее, она кусала мои уши, мою шею, мою грудь. Наши тела были влажными и блестящими.
  
   И вдруг мы остановились.
  
   Я лежал рядом с ней. Я выпрямился на локте и посмотрел на нее. Она открыла свои зеленые глаза и позволила им скользить по моему обнаженному телу. Я сделал то же самое с ней. Она была великолепна, единственная женщина, пышная во всех своих формах. Я слишком хорошо осмотрел на все ее тело. Затем я посмотрел на ее лицо с широкими костяшками кокетки, слегка опущенными губами. Она закрыла свои зеленые глаза.
  
   «Давай», - сказала она.
  
   Затем она двинулась в путь. Казалось, она ожила от удовольствия. Я никогда раньше не чувствовал этого. Я не мог волноваться меньше, чем ее тело и мое желание к нему. Она прижималась ко мне, двигаясь вперед и назад, вверх и вниз, и ее руки исследовали мое тело, делая со мной чрезвычайно женственные вещи. Ее живот, казалось, колыхался от усилий, которые она вкладывала в себя. Мы двигались одновременно и раздельно, двигаясь круговыми волнами.
  
   И она все время говорила, какой я классный.
  
   Она была мягкой, очень мягкой. Мы оба издали тихие звуки удовольствия. Мы наращивали его медленно. Мы были детьми на пляже, строили замок из песка. Мы заложили фундамент из теплого влажного песка и построили на нем. Стены были закончены, но нужно было готовиться к приливу. Волны поднимаются, падают друг на друга и танцуют под наш замок. Каждая волна казалась более сильной, чем предыдущая. Когда стены были закончены, настала очередь кровли. Это был замок завершения и не только. Волны были его частью. Эта женщина была замком, ее тело построило его. И я был волной.
  
   Потом это случилось. Ее пышное блестящее тело прижалось к моему. Я был подавляющей встречной волной. Я почувствовал, как он высоко поднялся, он начал рушиться, а затем я бросился на нее. Я попробовал замок, разрушил его одним гигантским ударом. Я ворвался в ее самые интимные места, касаясь каждого укромного уголка и щели.
  
   И я едва слышал ее крик.
  
   Затем ложимся рядом, положив голову на подушку. Я все еще был в ней, потерянный в совершенстве ее любовного искусства.
  
   Тихим голосом она спросила: «Кто ты?»
  
   «Ясно, что я не Василий Попов».
  
   «Очень ясно», - сказала она, глядя мне в лицо. Ложь пришла ко мне очень быстро. Она без особых усилий вышла от меня. «Это новый вид проверки безопасности», - сказал я. «Как и Василий, я агент. Нам и ряду других агентов было приказано принять на себя личности друг друга. Василий притворяется другим агентом, а я притворяюсь им. Намерение состоит в том, чтобы узнать, есть ли у агентов необычные друзья или знакомые ».
  
   Она приподняла бровь. "Я необычная?"
  
   Я улыбнулся. «В одном отношении, Соня. Ты слишком хороша, чтобы лежать в постели ».
  
   Она мечтательно улыбнулась мне. «Меня не волнует, увижу ли я когда-нибудь снова Василия Попова». Нам пришлось заснуть, потому что я почувствовал, что утомился . Я проснулся, когда почувствовал ее движение. Я открыл глаза и увидел, что она идет в ванную. Я думал, она положила сюда свою одежду.
  
   Я потянулся. Это было очень давно, когда я был полностью удовлетворен. Мне было интересно, какие отношения были у Сони с Василием Поповым. Если бы он мог изо дня в день придерживаться такой диеты, он был бы больше мужчиной, чем я думал.
  
   Я повернулся спиной к двери ванной и схватил сигарету. Когда я поднял его, я услышал, как дверь в ванную снова открывается. Я резко потянул и повернулся к Соне.
  
   На ней были свитер, юбка и французский берет. В руке у нее был блестящий автоматический револьвер. Она держала его крепко нацелив на меня.
  
   Я нахмурился. - "Что это значит, Соня?"
  
   Она криво рассмеялась. «Это означает конец игры - мистер Картер».
  
  
  
  
  
   Глава 10
  
  
  
  
   Я затянулся сигаретой и выпустил дым в сторону Сони. Она остановилась у двери ванной и направила на меня блестящий револьвер.
  
   «Хорошо, - сказал я. "Ты знаешь кто я. Что теперь будет?
  
   Она снова рассмеялась. «Ну, милый, ты встаешь с кровати и одеваешься. Нам нужно кое куда-то идти. Нас кто-то ждет ».
  
   У меня было представление о том, кем был этот человек. Я откинул простыни и вылез из постели. Я потушил сигарету и схватился за пояс с деньгами. Одеваясь, я спросил: «А как насчет нашей этой вечеринки? Зачем ты легла со мной в постель, когда знала, кто я?
  
   «Мне пришлось застать вас врасплох. Поверьте, это была комедия. Ты очень хороший. милый, может быть, даже лучше, чем Василий. Женщина была бы сумасшедшей, если бы вы лежали с ней в постели, а потом не встречалась бы с вами. Вы очень хороший любовник ». Я был одет. Денежный пояс был у меня на талии. Мне казалось, что я могу снять с нее револьвер без особых усилий. Я так и думал. Я просто надеялся, что она не такой хороший боец, как любовница, иначе я бы легко её обезоружил, если бы я попытался схватить ее этот револьвер.
  
   Я спросил. - "Было ли весело, что ты тоже попала в комедию?"
  
   Я видел, как она покраснела. Она направила револьвер в мою сторону. - Если не возражаете, мы выходим из окна по пожарной лестнице. Нет смысла давать вам возможность предупредить кого-нибудь из ваших друзей в холле ». Она направила револьвер в окно. "Давай вылезай, хорошо?"
  
   Я надел пальто и открыл окно. Ночь была мрачной и холодной. Снег попал мне на лицо, когда я ступил на пожарную лестницу. Соня была прямо за мной, снова слишком близко. Я заметил, что ей не хватало таланта на такие вещи. Было похоже, что она делает кому-то одолжение, и я знал, кто это был. Но я подыграл ей, оставив ее в заблуждении, будто она заставила меня подчиниться. Я хотел увидеть, к кому она меня приведёт. И я хотел поговорить с этой фигурой.
  
   Она вылезла из окна надо мной и последовала за мной вниз по лестнице. Огни Москвы мерцали вокруг нас, как кристаллы льда. На заснеженных улицах было мало машин. В этот час по этим улицам мог проезжать только идиот. Идиот или агент.
  
   Василий Попов припарковал машину в конце переулка рядом с отелем. Он ждал нас на улице, ходя как белый медведь туда-сюда, потирая непоколебимые руки. Когда он увидел, что мы прибываем, он оставался неподвижным. Со шрамом на щеке его улыбка выглядела как естественный порез. Я понял, что у него то же лицо, что я всегда видел в зеркале. Когда мы подошли к нему, он прислонился к машине и сложил руки вместе.
  
   «Как мило, так мило», - сказал он Соне. "Были еще трудности?"
  
   Лицо Сони было красным от холода и снега. Если бы она покраснела сейчас, никто бы этого не заметил. «Нет проблем», - мягко сказала она.
  
   Василий Попов выглядел здоровым. Он не производил впечатления раненого или замерзшего в ледяных водах Финского залива.
  
   Он кивнул мне. - Тогда мы наконец-то встретимся, мистер Картер. Не могли бы вы войти, пожалуйста? Это был приказ, а не вопрос. Он открыл мне дверь.
  
   В машине было включено отопление. Я перебрался через заднее сиденье на другую сторону. Соня шагнула за мной и все еще держала нацеленный на меня револьвер. За руль сел Василий Попов.
  
   Он обернулся на полпути.
  
   «Я хотел бы получить свои документы и удостоверения личности», - сказал он с ухмылкой. Когда я отдал ему документы, он продолжил: «Я не мог пойти к начальству без хороших полномочий. Могли возникнуть сомнения в том, кем был настоящий Попов. Поскольку возможно, что мое начальство вам поверит, я решил бы подождать, пока у меня не появятся нужные документы ». Он постучал по своими бумагами. «Теперь не может быть никаких сомнений».
  
   Я спросил. - "А как ты узнал, кто я?"
  
   - Вы уверены, что мы глупы, мистер Картер. Я подозреваю Иринию Московиц почти год. Я еще никому не сообщил о своих подозрениях, потому что хотел быть абсолютно уверенным. Вы думали, мы не узнаем, что она предоставляла информацию Соединенным Штатам? Наконец, три года - большой срок, сэр, чтобы рисковать подобным образом ».
  
   «Контактное лицо, - сказал я, - посредник между Иринией и AX, вот как вы узнали».
  
   «А, - сказал он, улыбаясь, - не совсем так. К сожалению, контакт не выдержал пыток, прежде чем он смог раскрыть то, что я хотел. Но я узнал, что в Россию едет американский агент. Я узнал, что этот приезд как-то связан с нашей знаменитой балериной. «Ты собираешься сделать с ней что-то важное», - подумал я.
  
   Было опасно принимать мою личность, поэтому важно то, что вы и Ириния имели в виду.
  
   Я нахмурился. «Чего-то не хватает, Попов», - сказал я. «Хорошо, вы получили контакт, но он не знал, кто я. Он сказал Иринии, что с ней свяжется агент, но даже он не знал, кто этот агент ».
  
   Попов посмотрел на меня, как мать на ребенка, который чего-то не понимает. - Вы недооцениваете себя, мистер Картер. Вы когда-нибудь думали, что у нас нет дела на вас? Мы знаем, что вы мастер маскировки. И когда ты замаскировался под меня, мне было легко тебя вычислить. Я узнал тебя, когда ты сел в тот маленький рыбацкий траулер. Я кивнул. «А как ты выжил в ледяных водах Финского залива, Попов?» - «На мне был резиновый костюм, как у водолаза».
  
   Тогда я понял, что чувствовал во время боя с Поповым - гладкий материал вместо его кожи. Траулер не мог находиться далеко от материка. Все, что ему нужно было сделать, это доплыть до нее и выбрать другой маршрут в Россию. Я посмотрел на Соню. Ее широкое лицо было неподвижным, невыразительным. Она красиво заполяила свой свитер, и мысль о том, что было под этим свитером и чего мы не делали час назад, заставила мою кровь снова заколебаться.
  
   «Но мы потерялись, мистер Картер, - сказал Попов.
  
   «Даже если это звучит глупо, я спрошу вас. Что вы планируете делать с Иринией Московиц? Почему ты в России? Какая у вас здесь миссия?
  
   Я невесело улыбнулся. «Моя миссия двояка, Попов», - сказал я. «Прежде всего, мне нужно выяснить, что русские женщины трахаются иначе, чем другие женщины. «Во-вторых, я должен искать гигантское водохранилище в Сибири, чтобы осуществить его взрыв так, чтобы смыло всю Россию».
  
   На лице Сони появился след улыбки. Попов кивнул мне. «Я так и думал, глупо было спрашивать. Как вы, несомненно, знаете, у нас есть свои способы, мистер Картер. Есть место, где мы с Соней можем заставить вас поговорить.
  
   Он повернулся и завел машину. Соня все еще смотрела на меня. Она сказала: «Мы привезем его в мою квартиру».
  
   Попов поехал. Я все еще верил, что смогу выхватить револьвер у Сони. Она была на расстоянии вытянутой руки от меня. Я смог отбить револьвер ударом наотмашь, наклониться вперед и нанести Попову удар в шею. А потом? Попов был за рулем. Если он потеряет контроль над рулевым колесом и направит машину о дом или фонарный столб, это может быть рискованно. Решил подождать еще немного.
  
   Это не заняло много времени. Попов несколько раз повернул за угол и проехал по переулку к черному входу многоквартирного дома. Здание было почти так же богато оформлено, как и моя гостиница. Судя по всему, это была машина Сони, потому что Попов припарковал его в зарезервированном месте. Прямо перед нами была дверь со стороны здания. Теперь снег шел сильнее. Ночь была похожа на черный плавающий лист, над которым кружился попкорн. Холод чуствовался сквозь мое пальто. Я понял, что Соня чуть не замерзла в свитере и юбке.
  
   Попов вышел первым. Он открыл заднюю дверь и поднял руку перед револьвером. Соня отдала ему оружие и вышла. Я последовал за ней. Попов кивнул в сторону двери. - Идите к лифту, мистер Картер. Пожалуйста, идите очень осторожно ».
  
   Я знал, что мои движения будут несколько ограничены, когда я окажусь в этом здании. Если я хотел заполучить этот револьвер, это должно было случиться на улице.
  
   Соня шла слева от меня, Попов был прямо за мной. Он был не так близко, чтобы я мог протянуть руку, чтобы забрать у него оружие. И я знал, что у Попова будет труднее выхватить револьвер, чем у Сони. Но выход был.
  
   Мы были почти у дверей. Соня подошла ко мне ближе и хотела схватиться за дверную ручку. Когда я подумал, что она достаточно близко, я протянул левую руку, схватил ее за руку и отбросил назад.
  
   Она поскользнулась в снегу и протянула руки, чтобы не упасть. Но она была между мной и Поповым. Я услышал приглушенный щелчок, как из игрушечного пистолета. В темноте я почти не видел лица Попова. Он все еще стрелял. Его брови удивленно приподнялись. Соня упала на него. Она вскрикнула, когда пуля пронзила ей горло. Она упала на руку Попова с револьвером, заставив его споткнуться. Он попытался оторвать руку от Сони, чтобы снова выстрелить, на этот раз в меня. Соня упала на колени.
  
   Это заняло доли секунды. Я стоял позади Сони и пытался схватить Попова за руку. Если у меня не получалось, приходилось где-то искать укрытие, потому что, как только Попов вытащил револьвер, он бы меня застрелил.
  
   Но при падении Соня схватилась за руку с оружием. У нее пока нет серьезного кровотечения. Пуля, должно быть, не попала в сонную артерию. Но она издавала негромкие звуки горлом, прижимаясь к Попову.
  
   Я обнял ее, пытаясь схватить за куртку, руку, волосы или что-то еще. Тогда Попов сделал единственное, что мог на своем месте. Он сложил обе руки вместе и, застонав от усилия, поднял обе руки на Соню. Ее колени только что ударились о снег со слабым скрипом. Оба кулака Попова были под ее грудью. Когда он поднял руки, Соня протянула ли было стыдно. Она подошла и упала навзничь, ко мне.
  
   Старая поговорка о том, что мертвые тела тяжелее разбитых сердец, верна, вы можете предположить это по моему мнению. Инстинктивно я протянул руки, чтобы остановить ее падение. Я услышал еще один хлопок, когда Попов поспешно выстрелил, затем я увидел его темное тело. Тело Сони потянуло меня вниз. Попов, казалось, хотел снова выстрелить. Я не мог никуда пойти, и на этот раз он не торопился.
  
   Я высоко поднял тело девушки перед собой. Раздался мягкий хлопок, прежде чем я полностью ее поднял. Пуля попала ей в лоб; если бы это было не так, мне бы попало в легкие или сердце. У Попова было небольшое огнестрельное оружие, слишком маленькое, чтобы дважды прострелить череп. Пуля застряла в голове Сони.
  
   Мне казалось, что я кувырнулся назад. Смутно слышал, что завелась машина . Я сильно упал в снег, а сверху на мне лежала истекающая кровью Соня. В некоторых квартирах горел свет. Я услышал свист крутящихся автомобильных покрышек на снегу. Машина поехала задом наперед. Мои локти коснулись снега. Соня лежала у меня на животе. Я почувствовал липкую кровь на ее лице. Горело еще больше огней.
  
   Первой моей мыслью было отобрать у Попова револьвер. Единственное, о чем я мог думать сейчас, - это снять с себя Соню и прикончить его здесь. Все будет сейчас. Если бы у меня уже был график, теперь его нужно было бы реализовать в ускоренном темпе.
  
   Я выкатился налево под Соней. Мне не пришлось долго смотреть на ее неподвижное лицо, чтобы увидеть, что она мертва.
  
   Я слышал, как по переулку зашуршала машина. К тому времени, как я встал и вышел из дома, Попов полностью исчез из поля моего зрения. Теперь ему не составит труда убедить начальство. У него были с собой все его бумаги.
  
  
  
  
  
   Глава 11
  
  
  
  
   В нынешней ситуации мне казалось, что для меня есть только одно. Василий Попов находился на свободе в Москве со своими полномочиями, теми же самыми полномочиями, с которыми я въехал в Россию. Это сделало меня нелегалом.
  
   Как только он расскажет свою историю товарищам в Кремле, я стану агентом в бегах. Все, что мне нужно было сделать, это пойти по адресу, который мне дала Ириния Московиц. Я шел по темным заснеженным улицам.
  
   Сегодня вечером мы должны были уладить наши дела. Если Ириния знала, где находится Институт морских исследований, мы должны были войти и выяснить, что происходит, и сделать это в течение часа.
  
   Я не мог вернуться в свой гостиничный номер. Почему-то всегда приходилось думать о шансе быть пойманным. Тем временем я поспешил по заснеженным улицам Москвы по адресу, который мне дала Ирина. Я просто надеялся, что она поговорила с Сержем и что-то узнала об институте.
  
   В то время в Москве почти не было транспорта. Время от времени проезжала машина, но я прижимался к домам и по возможности использовал переулки. Несмотря на холодную погоду, я чувствовал себя вспотевшим.
  
   Когда я добрался до многоквартирного дома, на который мне указала Ириния, я побежал назад в поисках двери. Была одна дверь, но она была заперта. Хотел я этого или нет, но мне пришлось пройти через парадную дверь. Я вернулся к фасаду здания.
  
   Жилой дом выглядел как огромная черная гора. За входной дверью находился освещенный вестибюль с лифтом и лестницей с бегунком. Входная дверь была открыта. Находясь внутри, я поднимался по лестнице по двум ступенькам за раз. Затем я поднялся на лифте на этаж Иринии.
  
   Я нашел ее дверь, но никто не ответил, когда я постучал. Во всем здании царит та странная атмосфера тишины, которую чувствуешь, когда все спят. Я почти услышал тяжелое дыхание, почти почувствовал кислый запах. В здании стоял затхлый запах. Стены были кремовыми, почти зелеными. Двери были покрашены в разные цвета.
  
   Мне пришлось пробормотать замок Иринии полных пять минут, прежде чем я открыл дверь. Я шагнул в полную темноту и закрыл за собой дверь.
  
   Снаружи оставался затхлый запах. Я чувствую присутствие Иринии в квартире. Она приняла ванну и оделась. Ее духи все еще были заметны. Кроме того, в комнате пахло женщиной. Это была женская квартира; Я знал это, не имея возможности ничего видеть. Я включил свет.
  
   Я стоял в гостиной. Перед собой я увидел камин из белого камня с буквами по бокам. Слева был диван, за которым я увидел столовую. Справа было большое зеленое кресло рядом с меньшим. После этого я увидел короткий коридор, который вел в ванную и спальню. Я обыскал квартиру. Очевидно, Ириния все еще отсутствовала с Сержем.
  
   На стене в гостиной висел рассказ о ее гастролях. Фотографии были скомпонованы таким образом, чтобы показать всю ее танцевальную карьеру с юности. Я видел, что она побывала во многих странах мира. Должно быть, она была хорошим шпионом Кремля. Я разглядел почти все фотографии, когда я услышал ключ в замке входной двери.
  
   Не успела выключить свет и потом спрятаться. Я мог только спрятаться за диваном. Я наклонился, когда открылась входная дверь.
  
   Я слышал голос Сержа. «Ириния, милая, это ты зажгла свет?»
  
   "Я - я должно быть. Да, конечно, теперь вспомнила ». Последовало короткое молчание. «Спасибо за приятный вечер, Серж». Я не мог их видеть, но по звуку их голосов я дал понять, что они стояли близко к входной двери. «До свидания», - сказала Ириния.
  
   "До свидания?" - разочарованно сказал Серж. "Но - я думал, мы могли бы ..."
  
   "Уже очень поздно." Голос Иринии казался усталым. - Тогда один стакан. Может быть, с икрой ».
  
   «Тогда не сегодня вечером».
  
   Я оттолкнулся к краю дивана. Если Серж продолжит настаивать, мне, возможно, придется появиться и дать ему понять, что он не приветствуется.
  
   Когда Серж снова заговорил, в его голосе была жалость. «Тогда, милая, ты избегаешь меня уже три дня».
  
   «До свидания до утра», - сказала Ириния. "Вы помните все те вещи, которые вы мне обещали рассказать? Позвони мне завтра. Завтра вечером я сделаю все, что ты захочешь ».
  
   "Все?" - В его голосе было волнение. Я услышал шелест одежды и приглушенный привкус, когда Серж протянул руки и поцеловал Иринию.
  
   "Не сейчас, Серж, не сегодня. Утром. Позвони мне завтра. '
  
   «Я верю», - сказал он взволнованно. "Вы сделаете все, что я просил?"
  
   «Да, Серж, все».
  
   Он снова поцеловал ее. Затем дверь тихонько закрылась.
  
   Я услышал голос Иринии.
  
   "Где вы, мистер Картер?"
  
   Я выпрямился за диваном. Как только я ее увидел, у меня возникло такое же чувство, как на вечеринке. На ее губах появилась небольшая вопросительная улыбка. Я слишком хорошо понимал, как Серж тосковал по ней. Она стояла, опираясь своим весом на одну ногу, другая была слегка согнута, и она немного наклонила голову.
  
   «Те российские дверные замки больше не те, что были раньше», - весело сказала она. Вся усталость, которая звучала в ее голосе, когда она говорила с Сержем, теперь исчезла. «Я знала, что кто-то должен быть там, когда обнаружила, что дверь уже не заперта. И когда оказалось, что светло - я знала, что выключила свет, когда уходила - я поняла, что это, вероятно, были вы ».
  
   «Серж, кажется, очень сосредоточен на тебе», - сказал я.
  
   «Это исходит исключительно с одной стороны. Вы хотите пить? '
  
   Я кивнул, посмотрел на нее, когда она шла на кухню. Простое движение через комнату на кухню, казалось, превратилось в серию танцевальных движений. Я последовал за ней на кухню. Стены оклеены матовыми обоями. Я пришел к выводу, что цветные краски в России покупать не стоит.
  
   Когда она налила, она дала мне стакан и вздернула волосы. «О свободе», - мягко сказала она. «В конце трех лет ада».
  
   Я улыбнулся ей. «И за миллион долларов».
  
   Мы выпили, и ее глаза смеялись надо мной через край стакана. Она прошла в гостиную, и я последовал за ней внутрь. Я сел в кресло, а она села на диван с поднятыми ногами. Ее платье задралось так далеко, что я увидел вспышку ее бедер.
  
   Я спросил. - "Серж привозил тебя в институт?"
  
   Она покачала головой. «Но я кое-что узнала». Затем она наклонилась вперед. «Когда вы вывозите меня из России?»
  
   Я сделал глоток. «Ириния, я должен тебе кое-что сказать. Настоящий Василий Попов находится здесь, в Москве, и у него есть все его полномочия. Он тот человек, которым я притворялся. И мой камуфляж - исчерпан. Я нелегал. Я сделаю все возможное, чтобы вывести вас из России, но сначала нам нужно узнать, чем занимается этот институт ».
  
   "Проклятие!" - сказала она, поджав губы. "Я знала, что это не сработает. Я знала, что это не пройдет гладко ».
  
   «Вы занимаетесь этой работой какое-то время, вы знаете, что нам всегда приходится принимать во внимание неожиданные вещи. Мы тебя вывезем из России, но нам нужно знать, что происходит в этом институте. Вытащить тебя отсюда - лишь часть моей работы ».
  
   «Сказал я, улыбаясь.
  
   Она улыбнулась в ответ. «Ник, я буду с тобой честна. Меня не волнует, что происходит в институте. Я делала свою работу для Америки и вашей организации в течение трех лет. Моя награда - моя свобода ».
  
   «И миллион долларов», - добавил я.
  
   В ее глазах вспыхнуло пламя. "Ты всегда напоминаешь. Да, на мое имя в швейцарском банке лежит миллион долларов. И, честно говоря, я это заслужила. Думаю, я смогу забыть те три года ужаса. Но как вы думаете, что будет со мной, когда я приеду в Америку? Могу я продолжать танцевать? Тогда я бы осталась на переднем плане, что облегчило бы задачу убийце ». Она покачала головой с грустью в глазах. «Нет, я продаю свою карьеру за миллион долларов. Когда я в Америке, мне нужно жить просто тихо и спокойно,. Если я уеду из России, я больше никогда не буду танцевать. Вы можете подумать, что мне переплачивают, но что касается меня - бросить танцы - этого достаточно, чтобы я почувствовала, что заработала миллион долларов ».
  
   Я понял, что эта женщина провела тщательный самоанализ, прежде чем приступить к этому плану. Танцы были для нее всей жизнью, и это лишало ее миллиона долларов и возможности жить в Америке. Не говоря уже о трех годах ужасов, через которые она прошла. Мне было интересно, сколько американцев предпочли бы остаться в Америке, если бы им сказали, что это сначала было три года ужасов, после которых им пришлось отказаться от самой важной стороны своей жизни.
  
   «Ириния, - сказал я, - я должен перед тобой извиниться. Ты права. ' Моя улыбка исчезла. "Но я боюсь, что это не изменит мою миссию. Никто из нас не может уехать из России, пока я не выясню, что происходит в этом институте. Хорошо, Серж Краснов руководит институтом, и он без ума от тебя. Вы что-нибудь узнали от него?
  
   Ириния улыбнулась мне и сделала глоток. Я понял, что собираюсь говорить по-английски, и что она понимает слово в слово. Она кивнула. «Я мало что знаю, Ник». На мгновение она молчала, глядя на меня. Выражение ее глаз полностью изменилось. Я почувствовал, как приливает моя кровь. «Я не знаю, что они делают, но знаю, что в экспериментах участвуют сильные молодые люди, волонтеры».
  
   Я поставил стакан и встал со стула. В ее глазах все еще было то же выражение. "Вы знаете, где находится институт?" - спросил я голосом, не похожим на мой.
  
   Ирина тоже поставила стакан. Она посмотрела на меня. Она подтянула под себя ноги танцовщицы и опустила ее на землю. Подол ее юбки был смят на бедрах, но она не пыталась ее стянуть. "Я знаю, где это." И тогда мы ничего не сказали. Я посмотрел на нее. Я видел изгиб ее шеи с приподнятым лицом вверху. Она медленно провела языком по губам. Она оперлась на локоть. Я посмотрел на ее ноги, затем немного наклонился и положил на них руку. Она положила обе руки мне на запястье. И мы продолжали смотреть друг другу в глаза.
  
   Я знал, что это был не тот опыт с Соней. Ириния была классной. Я так нуждался в ней, что не мог двинуться с места. Я хотел взять ее на месте, на диване. Иногда бывает так, желание настолько сильное и взаимное, что ждать было невозможно. Это было сложно объяснить.
  
   То, что случилось с Соней, было связано с той временной страстью, которую испытывает мужчина, когда платит за нее и вынужден выбирать. Это было чисто физическое, фундаментальное, животное. То, что я чувствовал к Иринии, было глубже. Я часами сидел, наблюдая за ее танцем, а потом почувствовал первое влечение. Затем я увидел, как она плывет ко мне через холл, каждый шаг - танец. И я сидел напротив нее в ее квартире и мог видеть достаточно ее бедер.
  
   Она обняла меня за талию и прижалась лицом к моему. Я почувствовал, как ее пальцы тянут мою одежду. Я нашел молнию на спине ее платья и медленно расстегнул ее. Я раздел ее платье до талии. Она соскользнула с дивана, и я ее толкнул. Я позволил своему взгляду скользить по ней. Ее руки легли на мою шею, и она прижала мои губы к своим. Поцеловав ее, я почувствовал, как ее бедра касаются моих.
  
   Тогда мы оба были голые и целовали друг друга. Я лежал рядом с ней, мои губы повсюду касались ее мягкой кожи. Я лежал на боку. Она легла на спину, потянулась, затем расслабленно опустилась.
  
   Конечно, мы казались голыми. Казалось естественным, что мы обнялись на полу перед диваном. Она ахнула. Я чувствовал, что она готова.
  
   Ее движения стали дикими. Я знал, что она придет. Ее голова вертелась взад и вперед. Она закрыла глаза.
  
   Когда наши движения были лихорадочно дикими, и мне показалось, что я слышу только звук, когда мы задыхаемся, я слышал громкий хлопок, когда грохотал ... и «дверь квартиры Иринии распахнулась.
  
   Дверь сильно ударилась о стену. Михаил Барнисек первым вошел в комнату. За ним последовал Серж Краснов. За ними шла орда тайных полицейских. Я попытался протянуть руку в одежду, надеясь вытащить одну из капсул из своего денежного пояса. Мне это не удалось.
  
  
  
  
  
   Глава 12
  
  
  
  
   Барнишек и Краснов стояли в комнате. Барнишек держал руки за спиной. Он подпрыгивал на подушечках ног. Он выглядел почти так, как будто выиграл в тотализатор. Это было выражение самоуспокоенности по поводу хорошо выполненной работы.
  
   Тогда Барнишек мог выглядеть довольным, у Сержа Краснова было совершенно другое выражение лица. Он выглядел так, будто кто-то только что пронзил его сердце ножом. Он даже не смотрел на меня, его взгляд был прикован к Иринии.
  
   Лицо Сержа было маской гнева. Он был первым, кто пошевелился. Глаза Иринии широко распахнулись, когда она увидела всех этих мужчин в своей комнате, но она была тронута потрясением. Серж схватил ее одежду с дивана и швырнул в нее.
  
   «Ради бога, Ириния, - сказал он высоким голосом, - хотя бы будь такой приличной, чтобы одеться!»
  
   Ириния прикрыла свое тело. У меня уже был пояс с деньгами на талии. Я посмотрел на Барнисека. Он казался удивленным. Когда он заговорил, он повернулся ко мне.
  
   «Я знал, что с тобой что-то не так, - сказал он. «У меня уже было это чувство, когда вы прилетели в аэропорт». Он взволнованно улыбнулся. «Но я понятия не имел, что вы знаменитый Ник Картер».
  
   Я был почти одет. Ириния оделась под пристальным взглядом Сержа. Я сказал: «Хорошо, ты знаешь, кто я. Но девушка тут ни при чем. Она ничего не знает ».
  
   Барнишек громко рассмеялся. «Мы не настолько наивны, Картер». Ему это очень понравилось. Я осмелился бы поспорить, что в детстве он любил вырывать крылья бабочкам и резать червяков попополам. «Есть кое-кто, с кем ты только что должен был встретиться».
  
   Все это можно было отрепетировать перед сценой. Штурмовики в коридоре отошли в сторону, и в комнату вошел настоящий Василий Попов.
  
   Попов посмотрел на Иринию, которая была почти одета, затем на меня. "Тебе это не удалось, Картер. Кремль знает все о вас и нашей знаменитой балерине, и у нас с товарищем Барнишеком есть инструкции насчет вас. Вы и эта предательница будете преданы смерти так, как вы того заслуживаете.
  
   Теперь я был одет и готов к тому, что они планировали. Я был почти уверен, что они не знали, зачем я здесь, но я был так же уверен, что они хотели это знать, и у них был хороший способ это узнать. Мы вежливо подождали, пока Ириния будет готова. Серж пристально посмотрел на Иринию. Тщательно туалет она не делала. Когда она оделась, она провела пальцами по своим длинным волосам. Я стоял рядом с ней, стараясь оставаться между ней и Сержем. С тех пор, как он вошел, в его глазах было странное выражение. Он посмотрел на Иринию со смесью открытого желания и дикой ненависти. У меня было ощущение, что он хотел изнасиловать ее, а затем медленно замучить до смерти. У меня было такое чувство Он был амбициозным диктатором, подозреваю, что как и все люди без друзей. Он страстно говорил о государстве и Кремле, интересуясь только собой. Но у Сержа был другой случай.
  
   Он подошел ко мне к Иринии. Он немного наклонился вперед, когда заговорил. Он назвал ее шлюхой и еще несколькими оскорбительными прозвищами. Затем он спросил: «Почему с ним? Почему с этим врагом государства? » Он выглядел замученным. «Я думал, я тебе нравлюсь», - воскликнул он.
  
   Ириния зажала нижнюю губу зубами. Она выглядела обеспокоенной, но не испуганной. Она посмотрела на Сержа, как мать смотрит на больного ребенка. «Мне очень жаль, Серж», - сказала она. "Я не могу вам сказать больше".
  
   "Вы имеете в виду ... что вы ... я не нравлюсь? '
  
   Ириния покачала головой. «Мне очень жаль, больше нет».
  
   Барнишек щелкнул языком. «Все это очень трогательно, но уже слишком поздно, и у нас все еще есть много надежд».
  
   Попов указал на полицейских. Пистолеты были обнажены, и Серж отпрянул, когда мы с Иринией были окружены. Нас вывели из комнаты в коридор. Затем я заметил кое-что, что применимо ко всем коммунистическим странам. Если бы такая шумная операция проводилась в Америке, когда марширующие штурмовики брали пленных, все двери в коридоре были бы открыты. Людям было бы любопытно посмотреть, что происходит. Многие пошли бы посмотреть, и полиции следовало держать людей под контролем. Пока мы с Иринией шли по коридору, никто не появлялся. Ни одна дверь не была распахнута настежь. Да, двери открывались, но не чаще одного раза, когда мы проходили, и они закрывались. Возможно, жители боялись, что их имена будут отмечены, когда их увидят, и что они будут допрошены. Или, если не подвергали сомнению, то исследовали.
  
   Машины ждали в снегу. На нас падали маленькие хлопья. Штурмовики сели в грузовик с закрытым кузовом. Нас с Иринией затолкали на заднее сиденье машины. Между передним и задним сиденьями находилась металлическая сетка. С внутренней стороны убрали ручки окон и дверей. Мы с Иринией сидели рядом. Барнишек, Краснов и Василий Попов сели в другую машину .
  
   Я попытался увидеть через окно, где мы едем, но мы повернули так много углов, рассуждая по такому количеству переулков, что я бы уже заблудился, прежде чем карета остановилась перед большим темным зданием. Штурмовики снова сопровождали нас. Когда мы были почти в здании, я наклонился к Иринии и прошептал, знает ли она, где мы. Она кивнула, за секунду до того, как я получил удар прикладом в спину. Солдат приказал нам молчать.
  
   Когда выпал снег, мы поднялись по лестнице и прошли через двойные двери. Внутри здание было таким же темным и унылым, как и снаружи. Пол коридора был покрыт голыми досками. Пахло плесенью - очень похоже на коридор в многоквартирном доме Иринии - с легким запахом мужского пота. С обеих сторон было несколько дверей. Мы прошли пять. Попов и Барснишек шли впереди. Я не видел Сержа с тех пор, как мы вышли из машины.
  
   У шестой двери Барснишек остановился, открыл дверь, и мы вошли внутрь. Я мог только догадываться, где мы находимся, но я догадывался, что это штаб российской тайной полиции. Мы пришли в маленькую квадратную комнату, в которой было слишком жарко. Мимо прошла длинная стойка. За стойкой стояли три стола, за одним из которых стоял мужчина. Когда мы вошли, он с интересом поднял голову. Его большое плоское лицо было похоже на тыкву и было заметен выпуклый нос. Его маленькие темные глаза имели скучающий взгляд. Слева от нас была еще одна дверь.
  
   Помимо человека за столом в комнате были только Барнишек, Ириния и я. . Он кивнул в сторону двери.
  
   Когда мы открыли его, я увидел очень узкий коридор с бетонными стенами и лампами то тут, то там. «Это металлоискатель», - сказал Барснишек. «Это избавляет нас от хлопот. Оружие может ускользнуть от руки искателя, но ничто не ускользнет от электрического глаза ». Он говорил по-русски.
  
   Я шел прямо за Иринией между огнями. Я чувствовал жар ярких ламп на потолке над нами. И я беспокоился о своем поясе с деньгами. Считалось, что содержимое было сделано исключительно из пластика. Я надеялся, что это правда. Если бы это было не так, старый добрый Ник Картер мог бы попрощаться со своим оружием. Так как они знали, кто я такой, русские ни при каких обстоятельствах не позволили мне покинуть Москву живым. Мой мозг будет очищен, с моего разрешения или без него, и у русских были способы сделать это, сравнивая 1984 Оруэлла с колыбельной.
  
   Я знал, потому что мы поступали так же с их агентами. Таким образом, мы нашли бы новые методы работы, если бы мы добавили новые имена к растущему списку известных вражеских агентов, мы могли бы дополнять файлы.
  
   Да, я знал, что у русских было много планов с моим мозгом. У них не было ни малейшего интереса к моему телу или моей способности противостоять боли. Если бы они со мной покончили, мой мозг был бы таким же пустым, как и был белый коралл у берегов Австралии, и в нем есть вещество, напоминающее картофельное пюре.
  
   Только этот пояс с деньгами мог вывести нас из этого положения. Когда мы проходили мимо, ничего не начинало греметь или дребезжать между огнями. Ириния не выглядела нервной или даже напуганной. Выйдя из узкого коридора, мы остановились по другую сторону двери в маленьком квадратном ящике. Она быстро рассмеялась и встала, скрестив руки перед собой. Вероятно, были микрофоны, поэтому мы ничего не сказали.
  
   Красивое лицо Иринии стояло неподвижно. Как будто она ждала этого три года, как будто она знала, что в конечном итоге ее поймают и накажут, и она согласилась. Может быть, она всегда смутно мечтала приехать в Америку с этим миллионом. Я чувствовал, что происходящее сейчас - пистолеты, солдаты, маленькие квадратные комнаты - было таким, каким она предвидела конец. Она унесет мечту с собой в могилу. Я не хотел говорить ей, чтобы она не волновалась слишком сильно, что мы не так плохо себя чувствуем. Но комнату, вероятно, подслушивали, поэтому я не осмелился рассказать ей о том, что у меня было на поясе с деньгами. Вот почему я держался рядом с ней и рисовал обнадеживающее лицо каждый раз, когда мы смотрели друг на друга.
  
   Дверь открылась, и Михаил Барнишек стоял со своим опасным пистолетом. Он улыбнулся мне, и это был угрожающий смех. "Вы не очень разговорчивы, не так ли, Картер?"
  
   «Нет, если я знаю, что ты слушаешь».
  
   Улыбка осталась, и он кивнул. - Вы все еще разговариваете. Скоро мы узнаем, почему знаменитый Ник Картер приехал в Москву и почему ему в помощь была выбрана наша талантливая балерина ».
  
   «Я думал, что уже объяснил это Попову. Вы знаете, о том водохранилище в Сибири и о том, как русские женщины ведут себя в постели ».
  
   Улыбка исчезла. "Смех скоро прекратится, Картер. Если вы скоро почувствуете, что ваш мозг начинает бурлить, вы сможете думать только о боли. Тогда ты больше не будешь смеяться ».
  
   «Ах, вот и все мы в восторге. Где Серж? Если мой мозг зажарится, неужели он действительно хочет быть на барбекю? »
  
   Барнишек потерял терпение по отношению ко мне. Он сжал губы и указал головой на комнату позади него. Мы с Иринией вошли внутрь. Мы снова прошли по бетонному коридору. Но двери с обеих сторон были разными. Они выглядели массивно, и сквозь них можно было смотреть только через покрытый сеткой квадрат. Это были клетки.
  
   Впервые с момента нашего пленения я почувствовал, что Ириния напугана. На ее лице не было страха перед видимой поверхностью; такой страх замечаешь только при внимательном рассмотрении. Вы бы увидели, курила ли она сигарету, как дрожала бы ее рука, если бы она держала змею. Вы бы заметили, как она вздрогнет, если вы подойдете к ней сзади и дотронетесь до нее. Вы бы видели это в овальных глазах, в испуганном взгляде, как если бы олень увидел пламя, исходящее из ружья охотника, и знал, что пуля поразит его. Это был страх, который развился в течение трех лет, и все это время он находился прямо под поверхностью, как пузырьки воздуха под толстым льдом на реке. Теперь это всплыло на поверхность, и Ириния прояснила это. Я быстро встал рядом с ней и схватил ее за руку. Я сжал её руку и тепло улыбнулся ей. Она увидела возможность ответить ему, но когда она посмотрела на меня, она потрясенно повернула голову, тревожным, нервным движением. Перед одной из дверей остановились. Он достал из кармана пальто брелок и открыл дверь. Стук ключа в замке казался глухим, как если бы дверь была толщиной с банковский сейф. Когда он открыл дверь, нас встретил ледяной холод. Затем последовал запах мочи и крысиного помета.
  
   - Вы подождете здесь, пока мы не закончим работу с комнатой для допроса. Мы хотели бы видеть вас раздетым, прежде чем мы отвезем вас в судебную комнату, но там довольно холодно, и мне не кажется, что вы добровольно снимете одежду. Мы попросим кого-нибудь об этом позаботиться - после того, как вы будете обезврежены.
  
   «Барнишек, - сказал я, - ты хороший парень».
  
   Нас затолкали в камеру, и дверь закрыли. Примерно в четырех метрах над землей было окно. Я видел падающий снег. Камера была около трех квадратных метров. Был унитаз и была раковина.
  
   Не было света. Я искал путь к раковине и нашел трясущуюся Иринию.
  
   «Эй, - сказал я беззаботно, - что это теперь?»
  
   «Я знала, что это так и закончится», - прошептала она дрожащим голосом. «Я всегда чувствовала, что у меня нет реальных шансов».
  
   «У нас есть шанс», - сказал я, вставая. Я вытащил рубашку из штанов. «Мы должны смотреть на ситуацию в целом. У нас есть шанс, потому что у нас здесь внешняя стена ». Я открыл ящик для денег на поясе. Я знал, в каких коробках были разные капсулы. Я схватил три красных капсулы с гранатами.
  
   "Ник?" ранняя Ириния дрожащим голосом. "Что ..."
  
   «Мне здесь не нравится, и я не думаю, что нам следует удалиться». Некоторое время я молчал. "Ириния, ты готова к работе?"
  
   "Я ... что ты скажешь, Ник?" По крайней мере, ее голос больше не дрожал.
  
   «Ответьте мне на один вопрос, - сказал я. Ты знаешь дорогу в тот институт отсюда? Вы можете его найти?
  
   "Я ... я ... думаю, что да. Да, но ... '
  
   «Тогда сделай шаг назад, потому что мы уходим отсюда сразу после взрыва». Я не знал, насколько мощными были маленькие красные капсулы, но понимал, что мне нужно их выбросить. Я сказал Иринии сзади. Затем я прижался к двери, взял одну из капсул в правую руку и закинул ее с бедра изгибом в целевую зону.
  
   Сначала был тихий хлопок, затем последовал громкий взрыв. Стена вспыхнула белым, затем красным, затем желтым. Взрыв был подобен пушке. Повсюду закружилась цементная пыль. И была дыра. С московской улицы попадало достаточно света, чтобы все было видно. Эта крысиная нора была недостаточно большой.
  
   «Н-Ник», - сказала Ириния сзади меня.
  
   Я слышал топот ног по бетону за пределами нашей камеры. "Вниз!" Я приказываю. Я бросил еще одну красную капсулу в дыру в стене.
  
   Раздался еще один взрыв, но из-за того, что там уже была дыра, большая часть обломков выпала. Кусок цемента пошатнулся и с грохотом упал. Пыль запорошила меня, но теперь образовалась довольно большая дыра. Я услышал лязг ключа в замке.
  
   Я сказал Иринии - 'Уходим!'. Мне не пришлось повторять это дважды, и мы побежали к большой дыре. Она имела форму неправильного треугольника и составляла около полутора метров в самом широком месте. Сначала я выпустил Иринию. Перед ямой был узкий выступ, а оттуда до тротуара уходило более двух метров. Мне показалось, что солдатам не понадобится много времени, чтобы выбраться наружу и подойти к зданию, так что мы не могли терять время. Ириния ни секунды не колебалась. Она села на осыпающийся выступ и сразу же спустилась вниз. Она спустилась и перевернулась, подняв платье до талии. К счастью, она сняла туфли, и, к счастью, снег на тротуаре был достаточно толстым, чтобы немного помешать ее падению. Я бросил ее туфли в тот момент, когда за мной открылась дверь камеры.
  
   В руке была еще одна капсула. Первой была атака на нападавшего через дверь. Когда они увидел, что я поднял руку, чтобы что-то бросить, он развернул и нырнул через солдат, которые толклись за ним. Он не знал, что я в него кидал, но знал, что солдаты должны его пприкрыть. Капсула ударилась о дверной косяк в тот момент, когда один из сотрудников тайной полиции выстрелил из пистолета. Прямо над моей головой оторвался осколок бетона. У меня была идея, что я смогу скрыться. Взрыв оглушил пятерых мужчин и выбил массивную дверь с петель. Я слышал крик Барнисека, но не останавливался, чтобы услышать то, что он сказал. Я обернул ткань вокруг своей спины, вышел на улицу и прыгнул.
  
   Я устремился к красивому пухлому сугробу, надеясь, что он не скрывает пожарный гидрант или что-нибудь в этом роде. Ириния уже перебегала улицу и ждала меня на углу переулка. Через долю секунды я пролетел по воздуху и снова услышал Барнисека. И что-то в том, что он сказал, мне не понравилось; что-то пошло не так.
  
   Я встал в сугробе и упал на тротуар. Как будто кто-то вылил на меня ведро ледяной воды, у меня в рубашке, в рукавах, под штанами оказался снег, мне пришлось дважды прыгнуть, прежде чем выбрался из снега. Мне показалось странным, что нас не стреляли из дыры. Мне также показалось странным, что ни один солдат с винтовкой во время атаки не ждал за углом от здания.
  
   Я побежал на другую сторону улицы, где ждала Ириния. Я взял ее за руку, и мы побежали в переулок. И тут я вдруг понял, почему нам вообще не пришлось много работать гулять. Я сбавил скорость и наконец остановился. Ириния стояла рядом со мной, смущенно хмурясь на красивом лице.
  
   «Ник, они последуют за нами. Нужно найти машину, при необходимости украсть. С каждым тяжёлым выдохом облака выходили из её рта.
  
   Но она не слышала Барнисека, как я. Я сказал. - "Проклятие!"
  
   Она подошла и встала передо мной. «Что случилось, Ник? Что-то не так? '
  
   Я сказал: «Ириния, нам не нужно бежать, потому что они не пойдут за нами». Но вы правы - нам нужно найдти машину. Но это будет очень опасно ».
  
   Страх снова был в ее глазах. «Я знаю, что это опасно, - сказала она, - но никто не знает, что вы здесь, чтобы узнать, что происходит в институте».
  
   Я невесело улыбнулся. "Это не так. Ириния, они это знают. Барнисек это знает. Его последний приказ перед тем, как я выпрыгнул из ямы, заключался в том, что все войска должны идти в институт. Ириния, там нас ждут. Барнисек услышал, как я спросил, не могли бы вы отсюда добраться до института. В нашей камере был микрофон ».
  
  
  
  
  
   Глава 13
  
  
  
  
   Сначала надо было добраться до транспорта. Мы с Иринией медленно шли по переулку, высматривая припаркованные машины. В Москве не так много машин, это не Лос-Анджелес и не Нью-Йорк. В конце переулка мы свернули налево на неосвещенную улицу. Дорога была в дырах и нуждалась в ремонте. Первая машина, которую мы увидели, была довольно новым Москвичом. Но когда я попытался наладить контакт с проводами, ничего не вышло. На капоте хозяин сделал специальный замок, который перекрывал контакт с металлом.
  
   Пройдя почти полчаса, я увидел грузовик, припаркованный на другой улице. Это должно было быть час или два, три. Еще шел снег, и мы с Иринией дрожали. Грузовик был припаркован на участке земли рядом с небольшим купольным домом с подвесной соломенной крышей. В доме не было света.
  
   Мы с Иринией стояли на тротуаре сбоку от дома. Этот дом был между нами и грузовиком.
  
   "Что ты думаешь об этом?" - шепотом спросил я.
  
   Она пожала плечами. "Мне действительно все равно, Ник. Мне так холодно, что для меня это неважно, даже если бы вы украли трактор, лишь бы на нем был обогреватель ». Она быстро улыбнулась, затем хлопнула себя руками по телу.
  
   "Тогда пошли."
  
   Мы осторожно обошли дом и направились к грузовику. Невозможно было без шума оттолкнуть машину от дома. Земля промерзла, и это будет сложно. Пришлось заводить его на месте.
  
   Грузовик не был таким большим американским дизельным гигантом. Я оценил его примерно в полторы тонны, и он выглядел очень старым. Он годился к транспортировке всего, от куриного помета до овец.
  
   "Как ты думаешь, какого он цвета?" - спросила Ириния. Мне казалось, что я улыбаюсь. "Какой цвет вы хотите?"
  
   Она остановилась. "Ты шутишь, что ли?"
  
   Мы были у грузовика, и я не ответил. Дверь не заперта. Я открыл его и ждал Иринию. Она забралась внутрь и села. Я вошел и некоторое время придерживал дверь открытой. Я не знал, запустится ли эта штука, и не хотел никого разбудить, ударив швейцара, пока заработает стартер.
  
   Ириния все еще дрожала, пока я возился с проводами зажигания. Машина была старая; он должен был преодолеть около полутора миллионов километров. Только в России, Мексике и Южной Америке такие грузовики продолжают ездить до тех пор, пока они не могут двигаться абсолютно невозможно.
  
   Когда я перерезал и подключил провода зажигания, у меня возникли неприятные мысли. Я все думал: можете ли вы представить себе грузовик, стоящий здесь, на этом пустом участке земли, потому что эта чертова штука не могла двигаться, даже если бы вы ее толкнули? Задняя часть могла отсутствовать, или даже двигатель. Приятно было думать, что владелец припарковал его здесь, потому что это было так удобно, но это могло также произойти, потому что машина больше не работала.
  
   Ириния снова одарила меня такой овальной улыбкой. Я подмигнул ей. «Приятно знать, что мой малыш доверяет мне», - сказал я своим лучшим голосом в стиле Богарта.
  
   Она нахмурилась. По-русски она спросила: «Что за издевательство, Ник?»
  
   Я ответил голосом Богарта. «Это шутка, которая всегда рядом, подруга наших опасных парней».
  
   Она тряслась от холода. Что до нее, я говорил как на суахили. Но мне пришлось посмотреть на нее, и я увидел, что ноги ее невероятной танцовщицы обнажены намного выше колен. Это совсем не помогало моим попыткам угнать грузовик. Я почесал горло и вернулся к работе. Закончив, я сел прямо и потер руки. Было так чертовски холодно, что я совершенно не чувствовал кончиков пальцев. Я похлопал Иринию по ноге, чтобы чувство вернулось, затем наклонился вперед. При подключении проводов возникла искра. Я нашел стартер слева от сцепления. Приборная панель была похожа на панель старого Понтиака 1936 года, которая была у меня в детстве.
  
   Иринию сильно затрясло. Снег образовывал слой на лобовом стекле. Это было старомодное лобовое стекло из двух стеклянных квадратов, разделенных толстым металлическим стержнем.
  
   «Контакт», - сказал я, нажимая ногой на педаль запуска.
  
   Двигатель сначала медленно завертелся, потом стал работать быстрее. Он чихнул и заглох. Я набрал на приборной панели «воздушную заслонку», затем снова нажал на стартер. Я посмотрел на дом, чтобы увидеть, не горит ли там свет. У грузовика был шумный стартер. Я вытащил воздушную заслонку, когда двигатель завелся. Он завелся, и когда он снова начал чихать, я вытащил заслонку еще немного. Он продолжал работать.
  
   "Ник!" - позвала Ириния. Они вроде выходят из дома..
  
   Я включил акселератор, и машина медленно поехала. Я слышал скрип льда под нами, пока мы медленно ехали по местности. Задние колеса немного поскальзывали, но я вернул газ, пока мы не разогнались..
  
   Когда мы вехали на улицу, Ириния смотрела в маленькое заднее стекло.
  
   «Входная дверь открывается», - сказала она.
  
   «Если у них есть другая машина, я думаю, мы должны ехать быстрее, чем он, - немного быстрее».
  
   Мы сейчас едем по улице. Я выглянул из только что закрывшейся двери. Нащупал на старинной приборной доске кнопку стеклоочистителя. Я их включил, и они сделали это. Прошло некоторое время, прежде чем они «подмели снег», но тогда я мог выглянуть наружу. После того, как я зажег свет, я мог видеть дорогу еще лучше.
  
   "Мы едем!" - удивленно сказала Ириния.
  
   "Что вы мне об этом скажете?" Я посмотрел на датчики. Батарея вроде бы в хорошем состоянии; показатель температуры поднялся до нормы; бак был полон примерно наполовину.
  
   Ириния посмотрела на кнопки на приборной панели. «Человек, должно быть, ездил на этой машине чаще в такую ​​погоду. Если только он не неисправен - может, вот оно! Она нажала кнопку, и мы оба услышали рокот. Сначала воздух был холодным, но через некоторое время в салоне стало теплее.
  
   «Приятно познакомиться», - сказал я. «Какое направление к институту - или вы хотели сказать мне, что мы не можем отсюда выбраться?»
  
   Ириния обеспокоенно посмотрела на меня. «Ник, как мы туда попадем? Вы сказали, что они знают, что мы идем туда. Нас ждут. Серж сказал мне, что институт большой. Он находится в нескольких зданиях, окруженных высокими воротами. Обычно он хорошо охраняется, но если тайная полиция знает, что вы идете… Она замолчала.
  
   «Мы должны добраться туда первыми», - сказал я, пытаясь придать своему голосу легкость. «Уничтожим мы институт или нет, зависит от того, что там происходит. Когда они экспериментируют с мышами, чтобы найти лекарство от рака, мы молниеносно исчезаем из России и сообщаем об этом. Но вы сказали, что они используют сильных мужчин ».
  
   Ириния кивнула. «Серж никогда не хотел брать меня туда из соображений безопасности». Она рассмеялась. "Сержа интересовало только одно. Он вытащил меня на достаточно долгое время, чтобы все выглядело аккуратно, а затем мы сразу же вернулись в мою квартиру ». Она заметно вздрогнула, хотя сейчас в машине было довольно жарко. "Иногда он меня действительно пугал. Иногда он что-то говорил или смотрел на меня так, что я находила это жутким ».
  
   Я кивнул. «Я думаю, он на краю пропасти. Он долгое время держался между нормальностью и безумием. Может быть, того, что случилось сегодня вечером, когда он вошел с нами, было достаточно, чтобы сказать ему последнее слово. Но Барнисек - это человек, который мне мешает. Он слишком воинственный, слишком амбициозный. Он может страдать каким-то неврозом, но это не имеет ничего общего с безумием. Он мешает мне, потому что он так хорош в своей работе. Такого человека, у которого нет друзей, который никому не доверяет, трудно оценить. Он непредсказуем и усложнит мне задачу ».
  
   'На следующей улице - поверните налево, - сказала Ириния. "Я знаю дорогу, потому что Серж однажды чуть не взял меня с собой. Это было частью встречи по поводу того, что я ... сделаю для него. В последний момент он отвернулся и привез меня домой. Потом он все равно почти заставил меня это сделать ». Она скользнула ко мне и обняла меня за руку.
  
   «Мы едем в Америку», - сказал я. «И на этом мы можем закончить то, что начали».
  
   Она ущипнула меня за руку. Потом она застыла. "Вот оно, прямо перед нами. Вот институт.
  
   Мы еще не были там, но ворота я видел смутно. Я сразу выключил свет и загнал грузовик на тротуар. Мы ждали с гудящим мотором, пока наши глаза не привыкли к темноте. Мы были метрах в пятидесяти.
  
   Дорога выходила на забор из металлической проволоки; он проходил вокруг зданий, был более трех метров в высоту и увенчан тремя передними прядями колючей проволоки.
  
   Я наклонился вперед, обхватив руль руками, и прислушался к свисту дворников и гудению медленно вращающегося двигателя. На заднем фоне я услышал приглушенный шум отопления. Я чувствовал напротив себя Иринию. В этой кабине было уютно; Грузовик было несложно представить как кемпер, на котором мы с Иринией гуляли. А потом я увидел Барнисека.
  
   Он стоял за воротами с большим столбовым фонарем. Вокруг него стояли люди в форме, и он рявкнул команды. За воротами были установлены прожекторы. Барнисек был в пальто с капюшоном. Из ближайшего здания падало достаточно света, чтобы можно было различить его лицо. Но даже без света я бы узнал, кто он, по тому, как он отдавал свои команды. Это был Барнисек в своей стихии, в своей славе. Предположительно, он видел себя старомодным царем на белом жеребце, отдающим приказы тысячам подчиненных.
  
   Но он был чрезвычайно эффективен, я должен был оценить это. Я видел Сержа Краснова как боеголовку. Василий Попов был опасен, возможно, даже больше, чем Барнисек. Но я знал Попова, он знал его жизнь, его реакцию. Я мог предсказать, что он сделает. А затем, когда я наблюдал, как он отправляет своих людей группами по четыре или пять человек, я понял, что он совершает очень серьезную ошибку.
  
   Это было понятно. Если бы вы знали, что вражеский агент идет осмотреть здание и уничтожить его, как бы вы поверили, что этот агент придет? Опытный военный прикрывает оба фланга. Я знал, что за воротами наблюдают. Но вина Барнисека заключалась в том, что он был слишком самоуверенным - или, возможно, недооценил меня. Он стоял у ворот с фонарем в одной руке и пистолетом в другой. И он был совсем один.
  
   Я поехал на машине. Я сказал Иринии. - "Вниз!"
  
   Она без колебаний повиновалась. Но прежде чем нырнуть, она поцеловала меня в щеку. Я даже не подозревал, что она все еще в машине. Мой разум записывал, рассчитывал, оценивал расстояния. Столько времени проходит, столько метров до ворот, столько секунд. первая передача, затем вторая - Барнисек, который кричит и стреляет один или два раза, столько секунд, чтобы схватить его, прежде чем появятся солдаты. И вызывающая неизвестность - где был Серж Краснов? Где был Василий Попов?
  
   Что он сделал? Были вещи, которые нужно было оставить для счастья. Наскоро разработанный план можно придумать за секунды. План, над которым работали часами или днями, мог с таким же успехом сработать.
  
   Барнисек знал, что меня ждет встреча. Хорошо, я мог бы смириться с этим. Но он не знал, когда и каким маршрутом. Его солдаты ждали, что я тайком пройду с ножницами к забору. Или, может быть, мне стоит пойти с лопатой и копать под воротами.
  
   Я двигаюсь вперед. Я медленно ехал на первой передаче, осторожно прибавил скорость. Вход в ворота был закрыт посередине цепью. Барнисек стоял справа, спиной к воротам, и смотрел сначала в одну сторону, а затем в другую вдоль ворот. За ним стояло первое из четырех зданий. Остальные три были небольшими, не больше, чем дом с тремя спальнями, и были частично окружены большим зданием, размером почти с ангар для самолетов. Прожекторы были еще не включены.
  
   Я подхожу ближе. Старый грузовик тронулся с места. Я быстро преодолел расстояние до ворот. Я переключил на вторую передачу, не отрывая взгляда от спины Барнисека. Снежинки клубились о лобовое стекло. Задние колеса слегка проскользнулся взад и вперед. Это была атака с единственным шансом. Если бы я остановился, я бы не двинулся дальше. Эти задние колеса просто крутятся на льду. Он держал голову немного криво. Мой взгляд прильнул к нему. Да, товарищ, вы что-то слышали, а? Похоже, кто-то собирается водить машину, а? А теперь ты это узнал, а? Грузовик. Это идет прямо к воротам и едет всё быстрее.
  
   Еще до того, как он полностью обернулся, его пистолет поднялся. Я слышал его крик. Ворота были прямо передо мной. На второй передаче я разогнал старый двигатель как можно больше. За секунду до того, как передняя часть грузовика ударилась о ворота, я нажал педаль акселератора до пола. Я услышал резкий хлопок, когда Барнисек произвел поспешный выстрел. Раздался треск, когда нос старого грузовика протаранил ворота посередине. Ворота загнулись внутрь, на мгновение повисли на натянутой цепи, распахнулись, когда цепь оборвалась. Правые ворота врезались Барснишеку в лицо. Солдаты подошли к углу здания слева от меня. Машина немного поскользнулась, когда я вошел в ворота. Теперь она полностью выскользнула. Задняя часть машины начала поворачиваться вправо.
  
   Ириния вцепилась мне в ногу. Из-за вращательного движения машины я перевернулся вверх-вниз, как пробка в ванне. Теперь мы скользим боком к углу здания. Солдаты нацелили на нас оружие. Затем двое мужчин бросили пистолеты, развернулись и убежали. Остальные оставались неподвижными, пока их не сбила машина. Задняя часть грузовика протаранила угол здания, и моя голова ударилась о боковое окно, когда задняя часть пронеслась в другую сторону.
  
   Я слышал, как шины проскальзывают по снегу. Мы подъехали к двум бегущим солдатам. Один из них развернулся, побежал назад и поднял руки, как будто хотел остановить встречный автомобиль. Его открытые ладони исчезли с лица и под каретой. Раздался глухой звук, и мы пошатнулись, когда говорили об обоих мужчинах. Я слышал несколько выстрелов. Заднее стекло разбилось. Мы съехали под прямым углом к ​​воротам.
  
   Я не сидел и ждал, что получится. Я продолжал руль, пытаясь направить эту старую машину на нужную полосу. Казалось, что нас окружают стреляющие солдаты. Я понятия не имел, где был Барнисек.
  
   Снег у подножия ворот лежал высоко. Ехали с задравшимся от удара левым передним бампером. Я взглянул в сторону и увидел дверь большого здания.
  
   Я позвал. - "Ириния!"
  
   Ее голова поднялась откуда-то перед сидением. Ее волосы свисали перед глазами. "Пуф!" Затем: «Это американское выражение?»
  
   В этот момент мы попали в ворота. Бампер изгибался и удерживал переднюю часть грузовика неподвижно, в то время как задняя часть поворачивалась. Створки ворот начали трескаться. Столбы ворот согнулись и вырвались из земли. Грузовик проделал такую ​​большую дыру, что он проехал через нее. Мы поскользнулись еще на метр-двадцать и остановились посреди сугроба. К моему удивлению, двигатель продолжал работать. Еще больше меня удивило то, что я увидел возможность вытащить его из сугроба. Я хотел убедиться в этом перед отъездом. Поступить в институт было только половиной шутки; мы также должны были выбраться из этого.
  
   Ириния снова села на сидение. Я протянул руку и отсоединил два провода зажигания. Двигатель сразу остановился.
  
   Пуля отлетела от крыши кабины. Мы припарковались так, чтобы кузов грузовика был обращен к разбитым воротам. Он стоял там, как будто мы только что проехали через ворота и теперь направлялись назад.
  
   Я уже вытащил рубашку из штанов и расстегнул все клапаны на поясе для денег. В окно позади меня прошла еще одна пуля. В руке у меня была красная капсула с гранатой и две синих капсулы с огнем.
  
   «Ириния, - сказал я, открывая дверь грузовика, - ты в порядке? Ты меня слышишь? '
  
   'Да.' Ее волосы были спутатны, а на лбу была небольшая царапина.
  
   «Когда я это скажу, беги к большому зданию». Я выскочил с Иринией из грузовика.
  
   Нас встретила серия выстрелов, но было слишком темно, чтобы хорошо видеть. Пули врезались в грузовик, некоторые попали в сугроб.
  
   Я бросил капсулу с гранатой и увидел, как несколько человек разорваны в клочья оранжево-желтым взрывом. Прогремел громкий хлопок. Сразу после этого я бросил синие капсулы одну за другой в меньшее здание. Они громко хлопнули, и началось пламя. Практически сразу дом начал гореть.
  
   Я крикнул. - 'Бежим сейчас же!'
  
   Мы бежали рука об руку, пока я цеплялся за пояс в поисках новых синих капсул. Я схватил еще две и швырнул их в другое здание поменьше. Были пожары. Мы подошли к сломанным воротам и увидели, что большое количество солдат пытается тушить пожары. Учитывая рвение, с которым работали мужчины, этот институт должен был иметь огромное значение. Но «Спецэффекты» поработали хорошо. Потушить эти пожары было практически невозможно.
  
   Я вытолкнул Иринию перед собой и указал на дверь большого здания. Я последовал за ней - и налетел прямо на кулак Барнисека.
  
   Удар попал мне в левую щеку. Он ударил во время бега и потерял равновесие. Но когда он мог потерять равновесие, я лежал на четвереньках. Моя левая щека горела. Потом я увидел, как четверо солдат схватили Иринию.
  
   Света было не так много, но пламя придавало окружающей среде призрачный эффект поля битвы. Я видел, как Ириния перебросила одного из солдат через плечо, а второго ударила приемом карате в шею. К тому времени Барнисек достаточно оправился, чтобы напасть на меня.
  
   Очевидно, он потерял пистолет, когда его ударило воротами. Он медленно приближался ко мне. Я отскочил назад и дал прямо ему на ухо. Удар ошеломил его, но он был крепок как бык. Он только развернулся. Где-то прозвучала тревога. Было слишком много активности, чтобы все управлять должным образом. Я почувствовал острую боль в левом боку, и прежде чем я успел отступить, Барнисек ударил меня кулаком в живот. Он стал слишком самоуверенным и нашел время, чтобы все настроить. Я сам нашел на это время. Я сделал шаг назад, перенес вес на правую ногу, приготовился развернуться, чтобы положить за нее плечо, и почувствовал грохот приклада между лопатками. Мои ноги подскользнулись. Я упал на четвереньки. В голове мелькали пурпурные, красно-желтые огни. Барнисек шагнул в мою сторону и позволил ноге подняться мне к лицу. Я катился вправо, когда мимо меня пронеслась нога. Приклад ружья попал в снег в том месте, где была моя голова. Я продолжал катиться.
  
   Они быстро наткнулись на меня. Солдат поскользнулся, но быстро поправился. Он был слева от меня, Барнисек - справа. Я схватил одну из ядовитых стрел из пояса. Я почувствовал одну и заставил ее появиться, когда встал.
  
   Солдат закинул обе руки себе на правое плечо и держал винтовку, нацеленную как ракету, которую собирались запустить. Барснишек держал свои большие руки открытыми. С меня этого достаточно. Я опустил левую руку по дуге и ударил солдата ладонью по носу. Я точно знал, как будет нанесен этот удар. Я знал, что у него сломается нос и что осколки костей проникнут в его мозг. Он все время поднимал ружье, как копье, готовый нанести удар. Но мой удар раздавил его, заморозил, как снег вокруг нас. Он медленно опустился на скользкий лед. Он был мертв еще до того, как упал на землю.
  
   В правой руке у меня была ядовитая стрела. Противник приближался. В его глазах было устрашающее выражение ненависти. Мне он тоже надоел.
  
   Я повернулся, чтобы он оставался на расстоянии вытянутой руки. Я не верю, что после первого удара прошла и минута. Я направился в Барнисек с острием стрелы. Я чувствовал легкое сопротивление кончику, пока он не проник ему в горло и не начал двигаться дальше. Он собирался ударить меня своим большим кулаком в лицо. Он мог даже достать кулаком. Затем он умер на месте. Яд подействовал бы в течение десяти секунд. Прошло намного меньше времени. Когда Барнисек умер, он просто упал в снег. Жесткость исчезла с его лица, и он стал похож на маленького уродливого ребенка.
  
   Пуля отбросила снег мне в левую ногу. Вторая пуля угодила далеко справа. Некоторые мужчины пытались обрызгать огонь водой, но вода в шлангах замерзла. Я решил запустить еще несколько гранат.
  
   Я убежал, вытащил из пояса синие капсулы с огнем и выбросил их как можно быстрее.
   Ириния исчезла!
  
  Эта мысль ударила меня как пощечина. Помню, ее окружали четверо солдат. Она выключила два; она получила сильный удар сзади, когда один из них поднял ее и унес. Куда?
  
   Вокруг бушевали пожары. Два небольших здания были не чем иным, как дымящимися заборами. Третий корпус тоже горел. Пламя просочилось даже на внешнюю стену главного здания. Должно быть, они привезли туда Иринию.
  
   Я, тяжело дыша, огляделcя. Солдаты были заняты тушением пожаров. Там было двенадцать, тринадцать мест, где горели капсулы. Мое дыхание напоминало пар старого локомотива, поднимающегося в гору. И было холодно. Мои губы были жесткими, я почти не чувствовал их кончиками пальцев. Русские морозы победили две мировые державы. Народ бежал от могущественной армии Наполеона, которая все сожгла на своем пути. И когда французы оказались в самом сердце России, ударила жестокая зима. Они оказались побеждёными и истощенными, когда наконец вернулись во Францию. То же произошло и с гитлеровскими войсками.
  
   Я не шел против матушки-России, но, если я быстро не согреюсь, я тоже стану жертвой зимы. Снег шел сильнее, так сильно, что я почти не мог видеть солдат вокруг. Но вышло хорошо, меня тоже не видели.
  
   Я пробирался в сторону главного здания, когда мимо прошла группа из четырех человек. Снег отражал пламя, так что вся окружность освещалась красным светом. Моя тень была огненно-красной и дрожащей. Четыре солдат казались восемью. Каким-то образом они набрали воду из одного из шлангов и начали поливать пламя. Я осторожно двинулся вдоль стены, пока не добрался до угла. Дверь должна была быть за углом. Когда я посмотрел прямо перед собой, то увидел разбитый забор и грузовик в сугробе. Если бы мы с Иринией не могли быстро выбраться отсюда, машина была бы полностью засыпана снегом.
  
   Из-за угла вышел солдат и увидел меня. Его рот открылся. Он поднял винтовку, в то время как я опустил кулак ему в трахею. Мой следующий удар пришелся по нему, когда он упал. Это стало его смертью.
  
   Я повернул за угол и положил руку на дверную ручку. Бросив последний взгляд на заряжающуюся адскую среду, я открыл дверь и вошел внутрь. Меня поразила тишина. Полная тишина. Света было не так много. Это было похоже на большой заброшенный склад. Стена была бетонной, стены были деревянными, а высота потолка составляла 7 метров. Я наклонил голову и прислушался.
  
   Был звук, но я не мог его идентифицировать. Это походило на стаю крыс, громкий скрипящий звук. Но это были не крысы, это было что-то другое.
  
   Склад был разделен на отсеки. Звук исходил откуда-то спереди, где я ничего не видел. Мои ноздри наполнились соленым запахом, как от моря или бассейна. Воздух был влажным. Я знал, что поблизости должна быть вода.
  
   Ирина должна была быть где-то здесь. Казалось, вокруг меня было только пустое пространство. Передо мной была преграда, из-за которой я не мог видеть, откуда исходят звуки: несколько цилиндрических емкостей размером с винные бочки. Они были огромные две из дерева и один из стекла. Они были пусты.
  
   Я проклинал себя за то, что не смог подобрать одну из винтовок. Когда я хотел обойти бочки в направлении скрипящего звука, я услышал еще один звук.
  
   Это было слева. Это звучало так, будто кто-то хлопал в ладоши. Но в нем не было линии, как будто он держал ритм. Затем я смутно услышал приглушенный звук из чьего-то разговора.
  
   Я прижался к стене и медленно двинулся в направлении звука. Передо мной снова стояла огромная бочка. Что бы они там ни делали, они что-то задумали. Обходя большой контейнер, я увидел в десяти метрах небольшой квадратный офис. Голос стал яснее. И никто не хлопал в ладоши. Кто-то ударил кого-то по лицу.
  
   Рядом с дверью офиса было окно. Внутри светился свет. Подойдя ближе, я узнал голос. Это был Серж Краснов. Но в его голосе был странный тон. Я скользнул к точке, где стена офиса соединялась со стеной большого здания. Я наклонился и соскользнул по стене офиса. Прямо под окном я остановился. Дверь в офис была открыта, и я хорошо слышал Краснова. Свет, пробивавшийся через окно, попал мне на голову. Я слушал.
  
   Раздался еще один хлопок, и Ириния закричала. 'Говори!' сказал Краснов на русском языке. Странный звук в его голосе продолжался. «Но я должен был знать, правда? Все эти вопросы об институте и моей работе здесь ».
  
   «Серж, я ...» Ирину оборвала еще одну пощечину. Я хотел зайти внутрь и сам дать Сержу пощечину, но мне казалось, что я услышу больше, если буду скрываться и ждать.
  
   'Слышишь!' гневался Серж. «Ты использовала меня! Я сказал, что люблю тебя, и ты просто использовала меня. Вы прикидывались хорошей русской, нашей знаменитой балериной ». Он понизил голос, из-за чего его было трудно понять. - А ты всегда была шпионкой капиталистов. Но я любил тебя. Я бы изложил свою позицию здесь по институту; мы могли уйти вместе; мы могли бы даже уехать из России, возможно, в Югославию или Восточную Германию. Но. . Его голос сорвался. "Но вот ты какая. На земле с этим ... этим ... Картером. И тебе понравилось то, что он с тобой делал ». Он начал рыдать. «А я стоял там, как ребенок, у двери, гадая, не забыли ли вы выключить свет. И как идиот, я поверил твоей лжи. Ты просто пытаешься уйти от меня. Вы знали, что он ждал вас там ».
  
   Я услышал голос Иринии. «Так получилось, Серж. Это было совсем не так. Просто так получилось; мы не собирались. Мы ... 'Снова звук удара. Ириния вскрикнула и замолчала. Чуть позже она спросила: «Что ты собираешься со мной делать?» Краснов издал громкий кричащий смех. «Ты сделаешь это, мой ангел? Мой милый, милый ангелок! Снова кричащий смех. «Послушай, мой ангел, ты слишком хорош для меня, слишком знаменит, слишком красив. Я покажу вам кое-что, что вы заметите. Я покажу вам приятелей, которым будет приятно вас поймать.
  
   Я понял, что случилось с Сержем Красновым. Все эти годы, проведенные в безвыходном режиме, изо всех сил пытаясь удержать надвигающееся безумие подальше от него, пытаясь казаться нормальным, впечатляя других изобретательным способом, которым он руководил институтом, привели к тому, что теперь его уволили. Видимо, вид нас с Иринией был виноват в этом. Не было причин разговаривать ни с ним, как с приближающимся львом, ни с бешеной собакой. Он полностью потерял самообладание.
  
   Я знал, что если мы с Иринией захотим выбраться отсюда, мне придется убить Сержа.
  
   Ириния сказала: «Этот пистолет не нужен, Серж. Я ждала этого дня три года ».
  
   Еще одна пощечина. "Вставай, шлюха!" - кричал Краснов. «Я покажу вам некоторых производителей».
  
   Я понимал, что они вылезут. Я выскользнул из офиса за угол. По бетонному полу поскреб стул. Две тени скользили по свету, который падал в окно. Я увидел пистолет в тени руки Сержа.
  
   Они вышли, Ириния впереди. В свете я мог ясно видеть ее, когда она проходила мимо меня. Ее щеки были красными от всех пощечин, красивое лицо успокаивало.
  
   Я видел, как они прошли между двумя бочками. На складе было очень жарко. Ириния сняла плащ; на ней было только платье, которое она носила в своей квартире. Серж был в черном свитере и штанах. Мое пальто было очень неудобным. Я снял его и оставил лежать на земле. Я пошел в том направлении, куда ушли Серж и Ириния.
  
   Проходя через бочки, я понял, почему не могу разобрать, что означают эти скрипящие звуки. Стена не доходила до потолка, но была достаточно высокой, чтобы заглушать звуки. Была дверь с надписью: ЛАБОРАТОРИЯ. Он качался взад и вперед за Иринией и Сержем. Я прижался к стене и тут же толкнул дверь. Скрип здесь звучал намного громче. Помещение напоминало строительную площадку под офисное здание. Влажность тяжело висела в воздухе; было жарко, жарко тропически.
  
   Я не увидел Сержа и Иринию, подошел к другой стороне двери и заглянул внутрь. В лаборатории также были большие сосуды, все из стекла. Они стояли, как цифры на часах, сгруппированные вокруг действительно огромной бочки. Я не останавливался, чтобы посмотреть на бочки; Я хотел знать, где были Серж и Ириния.
  
   Только когда я полностью распахнул дверь и вошел в лабораторию, я понял, что в каждом из сосудов что-то движется. Стеклянные резервуары были заполнены водой примерно на три четверти часа. Сначала я подумал, что это какие-то большие рыбы, вроде акул или дельфинов. Но потом я увидел руки на внутренней стороне одной из поверхностей. Появилось лицо, но это было лицо, которого я никогда раньше не видел. Глаза смотрели на меня сверху вниз, потом лицо снова быстро исчезло. Я видел топание ног другого в том же аквариуме. Затем третий проплыл мимо стены, и я увидел все существо.
  
   С другой стороны, я слышал голос Сержа. «Видишь ли, мой дорогой ангел? Вы видите всех моих созданий?
  
   Я видел, что во всех танках были люди. Но на самом деле они не были мужчинами. Я осторожно обошел резервуар, чтобы увидеть Иринию и Сержа. Вокруг среднего и самого большого резервуара на лесах была дощечка. Этот резервуар тоже был стеклянный, но в нем никто не купался. От меньших резервуаров к самому большому резервуару тянулись деревянные желоба. Маленькие резервуары окружали большие и соединялись с ним через пологие желоба. Серж стоял у лестницы, ведущей к доске вокруг самого большого резервуара. С глупой ухмылкой на красивом лице он смотрел то на один бак, то на другой на другой. Ириния тоже посмотрела.
  
   Один из плывущих подошел вплотную к краю бака. Он прижался лицом и телом к ​​стеклу, и теперь я хорошо его видел.
  
   Но на самом деле вы должны были сказать «это» вместо «он», потому что это было гротескное существо. Он был похож на человека в том смысле, что у него были две руки, две ноги, туловище и голова, и казалось, что он имел правильный цвет. Но по обе стороны шеи были ряды по шесть жабр. Толстая шея. Ириния сказала, что в экспериментах участвовали молодые люди. Щеки казались слегка опухшими. Мембранные оболочки из плоти разрастались между пальцами. Я слышал, как Ирина издала хриплый звук.
  
   По лаборатории раздался истерический крик. Смех Сержа. «Что случилось, дорогая? Вам не нравятся мои создания? И тут Серж проявил свой гений. "Мы хорошо усовершенствовали их. Россия, страна, которую вы предали. Мы почти усовершенствовали человека, который может дышать под водой. Вот что я сделал, Ириния, я! Я хирургическим путем поместил эти жабры на шею, чтобы они могли извлекать кислород из воды ». Он снова засмеялся.
  
   Человек отплыл от стеклянной стены. Я видел их всех, троих в аквариуме, топающих по воде и уставившихся на Сержа и Иринию. В их молчании было что-то призрачное.
  
   «Да, ангел», - сказал Серж, и он увидел, как Ириния съежилась. «Мои создания смотрят на тебя. Но разве вы не находите их умными? Видите ли, хотя они могут дышать под водой, они мужчины - у них есть все физические желания и потребности обычных мужчин. Вы хотите их удовлетворить, моя любимая балерина? Он издал писклявый смех.
  
   "Русалки" молча смотрели, как Серж прижимает Иринию к стене. Я увидел, что это была еще одна дверь. Однако это была не вращающаяся дверь, а обычная. В двери было маленькое окошко. Он был по ту сторону самого большого резервуара, между двумя меньшими.
  
   Серж потянулся к стене, где, казалось, была ручка. Он все еще улыбался... Он нажал на рычаг.
  
   Я услышал булькающий звук вокруг. Я кинулся обратно к двери, когда понял, что происходит. Вода из маленьких резервуаров перетекала через деревянные желоба в большой резервуар. Русалки изо всех сил пытались удержаться в своих маленьких резервуарах. Они цеплялись за желоба, когда вода текла и сопротивлялась потоку. Но это было сильное течение, и против их воли они попали в самый большой резервуар. Их было человек пятнадцать, которые плыли по кругу и прятались, чтобы посмотреть через борт бака на Сержа и Иринию. Поначалу я этого не видел, но казалось, что в резервуаре есть что-то вроде беговой дорожки. Я предположил, что так кормят этих созданий.
  
   Серж уже достаточно долго играл в свою игру. Пришло время обезопасить его. Я сделал два шага к баку и остановился.
  
   Теперь я понимаю, почему в лаборатории было так жарко. Когда я заглянул между резервуарами наверх, я увидел дым, уже кружащийся в лаборатории. На моих глазах кусок стены стал темно-коричневым, а затем все темнее и темнее.
  
   Стены горели.
  
   Серж сказал: «Моя прекрасная балерина, эти молодые люди многим пожертвовали ради своей страны. Они отдали больше, чем когда-либо, любой группы людей в мировой истории ». Он толкнул Иринию обратно к лестнице, ведущей к доске.
  
   Я хотел услышать что он говорит. Серж сказал: - «Хочешь подняться наверх, ангел?» Может быть, мне стоит рассказать вам немного больше о масштабах их жертвы. Операция прошла успешно, потому что мужчины сейчас находятся под водой. могут там дышать к сожалению, возникли побочные эффекты. Что-то пошло не так на операционном столе, и их мозг был слегка поврежден при установке жабр. Их голосовые связки также выглядят слегка поврежденными; они не могут разговаривать. Единственное, что они могут сделать, это издать скрипящий звук. Я считаю, что знаю, что пошло не так. Следующая группа будет лучше, намного лучше! '
  
   Я поднялся по лестнице. Я посмотрел на противоположную стену. Прямоугольник в метр или три был черным и источал дым. Справа я увидел еще больше дыма, поднимающегося над другой стеной. Времени оставалось не так много. Мне нужно было быстро убить Сержа, забрать Иринию и немедленно исчезнуть. Я видел, как эти "русалки" выступали из воды и смотрели на них. Когда я понял все - бак, ожидающих хозяев, доску над танком, безумие Сержа - я понял все. Доска была такой высокой, что они до нее не дотянутся. Они могут попробовать это, подпрыгнув, но это будет сложно. Я знал, что Серж собирается сделать, он толкнет Иринию в этот резервуар.
  
   Серж и Ириния стояли на доске у дорожки. Ириния отпрянула от края бака, но Серж продолжал втыкать пистолет ей в спину.
  
   "Что вы скажете об этом?" Серж обнял ухо рукой. «Скажите, товарищи, как бы вы хотели сделать с телом молодой леди?»
  
   Из бака доносились громкие крики. Они замахали руками . Серж снова громко рассмеялся, но я его не слышал.
  
   Я обошел один из меньших резервуаров. Я знал, что нужно быть очень осторожным. Если бы Серж увидел меня, ничто не могло помешать ему просто затолкнуть Иринию в резервуар. К тому времени, как я поднялся по лестнице, добрался до них и выудил бы Иринию из резервуара, эти существа, я не знал, что могло с ней случиться. Мой дротик показался мне лучшим вариантом. Я снова услышал позади себя шум. Когда я собирался обернуться, Серж сделал что-то, что меня отвлекло.
  
   Он склонил голову, обхватив ухо рукой, и спросил: «Что теперь, друзья? Вы когда-нибудь хотели сказать, что хотите видеть ее больше? Он протянул свободную руку, схватил перед платья Иринии и сорвал его с ее тела. Ему пришлось потратить время, прежде чем она полностью обнажилась. «Пожалуйста», - крикнул он. "Разве это не лучше?" Русалки закричали и прыгнули на доску.
  
   Ириния меня удивила. Она не сжималась, даже не пыталась отступить назад. Она стояла обнаженная и прямая. Две русалки подплыли к борту резервуара и попытались прыгнуть достаточно высоко, чтобы схватить ее за лодыжку. Она не смотрела ни на них, ни на Сержа. Она посмотрела прямо на стену. И я увидел, как уголки ее рта скривились в легком смехе.
  
   Она смотрела на горящую стену и, должно быть, думала, что это действительно ее судьба. Если ужасные существа в резервуаре не смогут ее поймать, горящая лаборатория всех погребет под собой.
  
   Меня охватило желание действовать. Я должен был пойти к ней. Я должен был показать ей, что она ошибается.
  
   «Танцуй для меня, ангел», - пронзительно приказал Серж. «Пусть мои друзья увидят, почему ты такая талантливая балерина, покажи им, на что ты способна. Чем дольше ты будешь танцевать, тем дольше мои создатели будут тебя ждать. Если ты остановишься, я наклоню доску ». Он опустился на колени и положил руку на край доски.
  
   Русалки сошли с ума. Ириния начала танцевать, но это был не тот танец, который ей бы позволили выйти на сцену. Это был танец соблазнения. Русалки подпрыгивали все выше и выше. Серж встал на колени с полуоткрытым ртом, словно очарованный. Я поднялся по лестнице. Во время прогулки я дотронулся до пояса с оружием. Волосы на шее встали дыбом. Я был у подножия лестницы, и Серж еще не видел меня, но я чувствовал, больше, чем видел, какое-то движение.
  
   Я видел это краем глаза. Я начал оборачиваться и увидел, как тень скользит за моей спиной и появляется позади меня. Прошла целая вечность, прежде чем я обернулся. Я был на полпути, когда почувствовал, как ко мне приближается тень из груды деревянных балок.
  
   Встречное движение вперед, казалось, вызвало небольшой ураган. Фигура коснулась меня с рычанием. Я споткнулся, попытался восстановить равновесие и упал на бетонный пол. Руки тянули меня, пытаясь добраться до горла; колено было прижато к моей спине. Каким-то образом мне удалось развернуться и схватить человека. Я ударил по нему и промахнулся. Но я увидел, кто это был - Василий Попов!
  
  
  
  
  
   Глава 14
  
  
  
  
   Попов был одет в шерстяной свитер. Я схватил его и оттолкнул от себя. Мы были примерно одной силы, но он был в невыгодном положении. Я знал его. Я часами изучал все подробности его жизни. Я знал его реакцию, знал, как он думает, как борется. У него не было шансов.
  
   Так что я нашел для него время. Я подозревал, что Серж будет смотреть, как разворачивается бой. Я схватил Попова и ударил правой рукой по лицу. Раздался глухой удар. Но в большой лаборатории раздался еще один шум - треск горящего дерева.
  
   Серж выстрелил, и бетон под моей правой ногой треснул. Пуля отскочила и попала в маленький стеклянный резервуар рядом со мной. Отверстие образовалось со звуком, похожим на рваную бумагу. Я повернулся, чтобы держать Попова между мной и Сержем. Со своего высокого положения у него мог быть шанс беспрепятственно выстрелить мне в голову, но я не останавливался достаточно долго, чтобы дать ему возможность сделать это.
  
   Попов так сильно упал на колени, что его рука коснулась бетонного пола. Мы оба вспотели. Дым над нами клубился, как привидение, по потолку. Попов оправился, и, поскольку я был уверен, что одолею его, настолько уверен, что выдержу это все время, я бросился на него. Он быстро поднялся с пола с узким ножом в руке. Он молча поднял руку по дуге.
  
   Сначала я ничего не почувствовал. Но потом кровь из моей правой руки начала просачиваться через рукав. И с кровью пришла боль.
  
   Мой ответ был автоматическим. Я отпрыгнул назад, что снова дало мне полную свободу действий. Серж снова выстрелил; Я почувствовал себя так, будто в этот раз отскочил кусок носа моего ботинка. Я ныряю влево. Пуля отскочила обратно в стеклянный резервуар, очень близко к первой дыре. На этот раз раздался громкий треск, как забитый гвоздь в школьную доску, скрип, скрежет. Похоже, бак разваливался. Попов встал между мной и Сержем. Он ранил меня, и это была его уверенность. Теперь он решил меня прикончить.
  
   Я откинулась назад, когда он наполовину наклонился ко мне с ножом перед собой. Он улыбнулся, и шрам на его щеке превратился в полумесяц. Теперь он был полон уверенности. Он причинил мне боль и знал это. Все, что ему нужно было сделать сейчас, это быстро меня отключить.
  
   Я протянул обе руки с раскрытыми ладонями перед собой. На мгновение я склонился над коленями. Я должен был схватить один из ядовитых дротиков из своего пояса, но опустив руку, я дам ему шанс. Он мог ударить низко острием ножа, направленным вверх, и вонзить его между ребрами в мое сердце.
  
   Я свернул вправо и левой ногой потянулся к запястью с ножом. Он отпрыгнул, спотыкаясь. Теперь я потерял равновесие. Я повернулся к нему, когда он снова попытался прыгнуть вперед. Мы кружили друг вокруг друга.
  
   Я не мог рискнуть взглянуть на Сержа, но услышал, как он кашляет. Он был выше нас, и я подозревал, что до него дошел дым. Попов шагнул влево и прижался. Я отступил в сторону и схватил его за запястье обеими руками. Нож был прямо перед моим лицом. Его рука лежала на моем левом плече. Он попытался отступить, стремясь воткнуть нож мне в спину.
  
   Я упал на колени. В то же время я дернул его за руку с ножом. Я почувствовал его живот на своем затылке.
  
   Я продолжая тянуть, упер голову ему в живот и быстро встал. Я почувствовал его полный вес, когда его ноги оторвались от пола. Я продолжал тянуть его за руку. Его ноги становились все выше и выше. Когда я почувствовал, что его вес на моей спине расслабился, я снова опустился и потянул его за руку. Он поолетел надо мной. Когда он пролетел мимо меня по воздуху, я сделал импульсное движение вверх и отпустил его руку. На мгновение показалось, что он как бы ныряет. Я понял, что он летит прямо к треснувшему стеклянному резервуару.
  
   Он коснулся его ногами. Из-за столкновения с бортом бака его полет немного задержался, но затем он полетел дальше. Его колени были слегка согнуты. Стекло уже было ослаблено двумя выстрелами. Раздался громкий треск, когда его ноги разбили стекло. Затем я увидел, как осколки врезались в его ноги, когда он летел. Он громко кричал. Нож выпал из его руки. Вокруг лопалось стекло. С громким шумом крышка бака начала разрушаться.
  
   Я не мог видеть, что делал Серж. Я мог только догадываться, что он был таким же неподвижным, как и я. Прошли доли секунды. Я видел, как осколки стекла терлись о тело Попова. Его живот уже был в дыре, чуть позже грудь, а затем стекло рухнуло, как карточный домик.
  
   Я отскочил назад, когда вокруг меня загремело стекло. Я видел осколки на шее Попова, когда банк рухнул. Шум был оглушительным. Тело Попова, казалось, корчилось и извивалось, когда оно падало между осколками. Но когда он упал на пол, он лежал неподвижно. Затем я наклонился к нему.
  
   Жара стала гнетущей. Я вспотел, и воздух был задымлен. Одежда Попова была разорвана в клочья. Я посмотрел на него и увидел кровь и порванную одежду. Он лежал на боку. Я перевернул его ногой. Один из больших осколков стекла застрял у него в горле. Осколок образовал треугольник с линией его горла. Не было сомнений - Попов мертв.
  
   Я услышал громкий хлопок и почувствовал, как что-то тронуло меня за плечо. Серж снова выстрелил, и пуля отскочила от моего левого плеча.
  
   Я зигзагом поднялся по лестнице, нащупал пояс с оружием. Серж снова выстрелил и промахнулся. Я видел, что Ириния все еще была на полке. Дым над ее головой клубился все более густыми слоями. Русалки дергались, как куклы, и издавали скрипящий звук. Я спустился вниз по лестнице, прежде чем Серж смог снова выстрелить. Он больше не мог меня видеть. Я вынул дротик из пояса и кинул в него один из ядовитых дротиков. Я взял еще одну стрелку и держал ее в руке. Потом я спустился по лестнице.
  
   Серж больше не обращал на меня внимания. Он присел и протянул к Иринии пистолет, другой рукой покачивая доску. Ириния больше не танцевала, она махала руками, пытаясь удержать равновесие. Она раскачивалась по доске взад и вперед. Теперь страх был виден в ее глазах. Русалки перестали плескаться и кричать. Они медленно плыли, подняв головы над водой, и посмотрели на нее. Они заставили меня подумать об ожидающих жертву акулах.
  
   Когда я был на второй ступеньке, я быстро прицелился и выстрелил из пневматического пистолета. С шипением стрела пролетела мимо головы Сержа и затерялась в дыму над ним. Я услышал тихий стук, когда стрела пробила потолок.
  
   Практически сразу я зарядил вторую стрелу. Серж, казалось, даже не заметил, что я выстрелил. Ириния начала терять равновесие. Я должен был помешать ему вытянуть эту доску.
  
   "Краснов!" - дико взревел я. Мне оставалось сделать еще три шага.
  
   Он обернулся с тем же диким взглядом в глазах. Он поднял пистолет, чтобы выстрелить. Но прежде чем он успел об этом рассказать, я нажал на спусковой крючок пневматического пистолета. Снова шипящий звук. Стрела попала ему в грудь. Он сделал шаг в направлении лестницы. Он умер стоя и рухнул вперед, держа перед собой пистолет. Его лицо коснулось второй ступеньки, и он нырнул мимо меня. Но я не наблюдал за ним. Я был наверху лестницы и смотрел на Иринию. Она пошатнулась влево и сделала странные круговые движения руками.
  
   А потом она упала.
  
  
  
  
  
   Глава 15
  
  
  
  
   Но она не упала полностью в воду. Она упала на доску, перекатилась через край, но увидела возможность ухватиться за доску руками. Ее ноги болтались в воде.
  
   Русалки были в восторге. Я схватил с пояса еще одну стрелу и вставил ее в свой пистолет. Я ступил на доску.
  
   Первые трое мужчин вышли из воды и хотели схватить Иринию за лодыжку. Моя стрела из пистолета попала одному в правую щеку. Через десять секунд он был мертв и утонул в баке.
  
   Остальные не знали, что и думать. Они были осторожны, продолжали плавать под Иринией, и один даже прыгнул к ней. Она пыталась вернуться на доску, но каждый раз, когда она оказывалась на ней коленом, одна из русалок подпрыгивала, чтобы схватить ее за лодыжку и потянуть вниз. Затем он быстро нырял, прежде чем я успел пустить еще одну стрелу. Я осторожно подошел к Иринии. Я зарядил в пистолет еще одну стрелу. Ириния упиралась локтями в доску, как будто она лежала в море, и это был единственный кусок разбитого дерева, за который она могла держаться. Усталость была на ее лице. Доска шатко лежала над резервуаром, теперь она угрожала опрокинуться.
  
   Я взглянул на горящие стены, чтобы узнать, сколько времени у нас осталось. Самая дальняя стена, которую я впервые увидел, почти полностью исчезла. Я видел насквозь темную ночь. Пламя горело и гасло. Огонь теперь двигался по потолку, и я понял, что балки скоро рухнут. Стена слева от меня сильно горела. Дымный воздух стал душить меня. С каждым вдохом я чувствовал жжение в горле и легких.
  
   Теперь я был близок с Иринией. Я осторожно опустился на колени, положив одно колено на доску. Ириния пыталась меня схватить.
  
   «Возьми меня за руку», - сказал я. Она протянула руку.
  
   "Русалки" все больше напоминали акул. Теперь они смотрели на нас, плавая взад и вперед. Время от времени один из них издавал странный скрипучий звук.
  
   Я почувствовал пальцы Иринии на своих. Русалка высоко подпрыгнула и ударилась головой о доску. Доска качнулась влево. Я упал на оба колена и схватился за борт доски. Пистолет со стрелой упал мне между колен. Я лежу на четвереньках. Ноги Иринии снова погрузились в воду. Русалки кружили прямо под поверхностью, плавая без усилий.
  
   Я подполз к Иринии. Она изо всех сил пыталась упереться коленом в доску, и с каждым ее движением он шатался все хуже.
  
   «Успокойся, - сказал я. «Подожди, пока я с тобой».
  
   Она сохраняла спокойствие. Я подождал, пока не убедился, что русалки смотрят на меня, затем положил пистолет для дротиков на полку и просто притворился, что тянусь к Иринии. Они этого ждали. Я видел, как один из них немного нырнул и ушел, чтобы встать под Иринией. Пока он был под водой, я снова поднял пистолет и теперь прицелился в то место, где, я думаю, могла появиться русалка. Он действительно появился. Я выстрелил.
  
   Стрела поразила человека-русалку в жабры сбоку на его шее. Он отскочил в сторону с сильным всплеском, секунду боролся, затем окоченел и опустился на дно резервуара.
  
   Я схватил новую стрелу в поясе и подполз к Иринии, думая о Серже, который лежал рядом со мной с пистолетом у подножия лестницы и на Попова с его ножом на разбитом баке. Затем я подумал о себе, ползущем по шаткой доске, в то время как группа людей-русалок кружила под водой в воде, а у меня не было оружия под рукой.
  
   Ириния вздохнула с облегчением, когда я протянул ей руку. Она схватила меня за руку обеими руками и села на доску. Она прижалась ко мне. «О, Ник, - сказала она. "Я думала ..."
  
   «Подожди! Мы еще не в безопасности! Наши хотели бы, чтобы эта доска упала в воду. Нам все еще нужно дойти до края ». Когда она кивнула, я сказал: «Я отпускаю тебя сейчас.
  
   "Нет!" Она в отчаянии прижалась ко мне, так что доска начала раскачиваться еще сильнее.
  
   «Успокойся», - сказал я, сохраняя спокойный голос. - До края всего метр-три. Если мы попробуем вместе, мы можем упасть с доски. Возьми меня за руку. Я осторожно иду назад, а ты пойдешь со мной, хорошо?
  
   Она кивнула. Она схватила меня за руку и потянулась на одной руке к своим коленям. Теперь дым окутал воду. Несмотря на пламя вдоль стен и потолка, мне было холодно. Ледяной ночной воздух плыл сквозь дыры в стенах. Пламя съело кусок крыши, и через эту дыру проникал ветер. Как жаль, что снега больше не было. Я почувствовал дрожь - и я был полностью одет. Я мог представить, что сейчас переживает голая и мокрая Ириния.
  
   Порез на руке, который у меня был в бою с Поповым, был не глубоким, но меня это беспокоило. Ириния ничего об этом не знала, и это была рука, которую она схватила за руку. Я оттолкнулся и потащил ее за собой. Мы шли дюйм за дюймом. Каждый раз, когда Ириния дрожала, доска раскачивалась. Было слишком много вещей, о которых я должен был помнить одновременно. Пришлось обращать внимание на доску, чтобы она не упала в воду. Потом были эти люди-русалки, которые плавали среди нас и иногда поднимались наверх, чтобы посмотреть, как далеко мы от них. Вдруг одно из оставшихся существ нападет на нас, и мы окажемся в беде. А потом появилась боль в руке. И огонь! Мои глаза уже слезились от дыма. Жар пламени время от времени был невыносим, ​​и если я не чувствовал этого жара, то был еще и ледяной холод, приходивший извне. Солдаты тушили огонь, который все еще горит. Очевидно, кто-то взял бразды правления и отдавал приказы. Два пожарных шланга теперь поливали пламя снаружи ледяной водой. Но никто ничего не предпринял с пламенем и дымом внутри.
  
   Затем Ириния начала сильно дрожать. Доска закачалась. Я держал ее одной рукой, а доску - другой. Мы сидели неподвижно, как ледяные статуи. Ириния посмотрела на меня отчаянно умоляющим взглядом. Я улыбнулся, уверенно надеясь на нее. «Остался всего один метр», - сказал я.
  
   «Я ... я мерзну», - сказала она, снова дрожа.
  
   "Когда мы будем там, мы возьмем тебе одежду Сержа. Затем возвращаемся в офис и оденем пальто. Солдаты заняты работой с огнетушителями, поэтому мы можем идти прямо к грузовику и уезжать. Вероятно, пожар уничтожит остатки этой лаборатории. Мы пройдём, вот увидишь.
  
   Она попыталась улыбнуться. Отчаяние исчезло из ее глаз. И в этот момент один из людей-русалок решился на попытку.
  
   Я видел, как он идет, но было уже поздно. Даже если бы я видел его раньше, я бы не знал, что я могу с этим поделать. Он нырнул глубоко и поднялся прямо со дна. Я видел, как его пальцы загребали воду. Его глаза были широко открыты и смотрели на нас. Он поднялся наверх и вскочил. Он не мог схватить меня или Иринию, но он подошел так далеко, что смог ударить по доске сжатыми кулаками.
  
   Доска сильно раскачивалась взад и вперед. Ириния пыталась меня схватить. А затем конец полки соскользнул с края резервуара. Доска упала в воду.
  
   Я коснулся воды спиной. Я чувствовал, как он сжимается вокруг меня, пропитывая мою одежду. Незадолго до того, как моя голова опустилась, я услышал громкие звуки. Пришлось пойти к Иринии, попытаться защитить ее. Русалки меня не интересовали; они просто хотели схватить ее.
  
   Моя голова поднялась над водой. Я потряс его и посмотрел на бак. Пока я смотрел, я протянул руку и снял ботинки.
  
   Три русалки окружили Иринию и громко кричали. Она казалась им чем-то новым, что-то, что они смутно помнили, но не знали, что с этим делать. Но они скоро вспомнят об этом. Ириния держалась одной рукой за доску.
  
   Когда я снял обувь, я подплыл к ней. Скрип в баке звучал намного хуже. Три русалки без интереса посмотрели на меня. Я, наверное, был слишком похож на них, чтобы быть интересным. Но с Иринией все было иначе.
  
   Я хотел, чтобы они мной интересовались. Я хотел, чтобы они забыли Иринию и сосредоточились на мне. Мне нужно было что-то сделать, чтобы возбудить этот интерес.
  
   За исключением троих, окружавших Иринию, остальные плыли подо мной, под ней и время от времени поднимались, издавая свои скрипящие звуки. Я не знал, сколько их было в баке.
  
   Я подплыл к плавающей доске и покачал головой, когда Ириния протянула мне руку. Если бы последние три года были для нее кошмаром, это ничего бы не значило по сравнению со страхом, который я теперь видел в ее глазах.
  
   Я позвал русалок. - 'Привет!'
  
   Они взглянули на меня на мгновение, а затем снова повернулись к Иринии.
  
   Был один способ заинтересовать их. Вдоль полки я толкнул Иринию. Она посмотрела на меня. Я втиснулась между ней и мужчиной рядом с ней. Когда он потянулся к ней, я убрал его руку. Двое других смотрели. Они не знали наверняка, представляю я угрозу или нет.
  
   Человек-русалка, чью руку я отбил, посмотрел на меня такими налитыми кровью глазами, что они казались розовыми. Его щеки и губы опухли. Он снова подошел ближе и потянулся к Иринии. Я снова ударил его по руке. Он стал громко кричать Он уплыл, вернулся и снова закричал на меня. Его розовые глаза вопросительно смотрели на других русалок. Он не знал, что делать. Он снова посмотрел на меня и стал громче, чем кто-либо из них когда-либо делал. Затем он ударил ладонями по воде. Теперь я был между ним и Иринией. Двое других прервали игру, чтобы посмотреть на меня. Я был готов. Я изо всех сил выпустил кулак. Удар попал одному из них чуть ниже правого глаза по щеке. Сзади было достаточно силы, чтобы отогнать его на метр.
  
   Теперь я был так близко, что мог дотронуться до русалки, держащей Иринию. Я сжал его скользкое запястье. Затем тот, которого я избил, внезапно подошел ко мне сзади, и я почувствовал, как чья-то рука сковывает мою шею, из-за чего моя трахея напряглась.
  
   Моя голова оказалась под водой. Давление на горло увеличилось. Я оттолкнул оба локтя назад и попытался освободить себя. Давление увеличилось. Он затащил меня на дно бака. Мне казалось, что я не могу вырваться из его хватки.
  
   Когда я увидел, что он стал темным, как плотная завеса перед моими глазами, я начал корчиться. Я отпустил все известные мне приемы карате, но из этого ничего не вышло. Я знал, что он может дышать под водой. Я знал, что он может затащить меня на дно резервуара и просто сесть на меня. Это займет не больше трех минут.
  
   Я стиснул зубы. Был один шанс: только его способность дышать под водой. Теперь мы были почти на дне резервуара. Я сжал оба кулака. Я вытянул руки перед собой, затем сжал кулаки как можно дальше за головой. Когда я почувствовал, что они касаются жабр по обе стороны шеи джентльмена, я начал вращать кулаками.
  
   Почти сразу я почувствовал, как рука расслабляется на моем горле. Затем я ударил в ответ, уперев локоть прямо в бок. Я коснулся его груди. Я услышал булькающее рычание от боли. Он ослабил хватку и я смог развернуться.
  
   Тогда мне следовало с ним разобраться. Но я мог думать только о двух вещах - наполнить легкие воздухом и добраться до Иринии. Я прижал колени к груди и уперся ногами в его грудь. Затем я шагнул и стал прокладывать себе путь сквозь воду.
  
   Я чувствовал, что мышцы горла угрожают расслабиться, и вода попадет в мои легкие. Плотная штора перед моими глазами сначала была темно-серой. Теперь она стала черной, как безлунная ночь, затем еще темнее, так что стали видны другие цвета. Он стал очень темно-фиолетовым. Я почувствовал, как крутится колесо цветов: красный, синий, желтый вспыхивают, как взрывающийся фейерверк в моей голове. Но звука не было, только бульканье, бульканье жидкости, как будто вода текла по огромному ущелью. Это звучало издалека. Это звучало так, как будто я этого не слышал, это был посторонний наблюдатель, наблюдающий, как другой человек тонет.
  
   Я понял, что не выплыву на поверхность. Я наполовину застрял в баке. Мои руки вяло свисали по бокам. Я почувствовал сильное желание заснуть. Мне нужно было поспать. Я подумал про себя, что это займет всего несколько минут, что я просто хочу дать своему телу немного отдохнуть. С огромной силой воли я заставил себя открыть глаза и подняться вверх.
  
   Когда я наконец преодолел это, я был сбит с толку. Я втянул воздух, но он был горячим и дымным, мои легкие горели. Но жарко, дымно или нет, все равно это было воздухом. Может быть, люди-русалки могли вдохнуть воду, а я - нет.
  
   Дым клубился прямо над водой в резервуаре. За баком я больше ничего не видел. Было похоже, что потолок наполовину съел какой-то монстр. Сквозь туман я увидел вытекающее оранжевое пламя. Одна стена лаборатории уже исчезла, вторая исчезла на три четверти. Я снова вдохнул палящий воздух, а затем почувствовала руки на своих лодыжках.
  
   Меня сбили с ног. Я попытался шагнуть, но хватка на лодыжках была слишком сильной. Они были двое, по одному на каждой ноге. Я вытянул спину, затем наклонился вперед как можно дальше, как будто делал прыжок ножницами с трамплина. Я решил атаковать того, что был на моей правой ноге. Когда я наклонился вперед, я сжал обе руки в большой кулак. Я двинул по его челюсти так сильно, как только мог.
  
   Он издал громкий хрустящий крик, похожий на звук призрака под водой, или на звук дельфина. Его хватка ослабла, и он схватился за горло. Затем все его тело расслабилось, и он поплыл на дно резервуара. Почти сразу я ударил другого двумя кулаками. Он схватил меня за запястья и потянул на дно резервуара с силой, которой я никогда раньше не чувствовал. Я потянулся к его жабрам, но он двинул головой в сторону. Затем он полностью удивил меня ударом карате, который сломал бы мне ключицу, если бы я не оттолкнулся. Тем не менее, удар так сильно пришелся по ноге, что боль пронзила все мое тело.
  
   В тот момент я кое-что понял. Этих мастеров не только прооперировали, но и обучили. У меня не было времени останавливаться на этом надолго, но это удивительное открытие так долго занимало меня, что он смог встать позади меня и обнять меня. Как только я почувствовал силу его рук вокруг себя, я шагнул обратно между его ног.
  
   Когда я почувствовал, что руки вокруг моей груди расслабились, я повернулся и быстро ударил его по шее с обеих сторон. Удары сразу убили его. Эти жабры были особенно чувствительными и уязвимыми.
  
   Но у меня не было времени убивать их одного за другим. Мне нужно было сразу сделать что-то, что изменило бы эту работу. Я выплыл на поверхность, сделал несколько глубоких вдохов в дымном воздухе и огляделся. Мир состоял из клубящейся массы дыма. Через него ничего нельзя было увидеть. Время от времени я видел проблески оранжевого пламени, ползущего по стене или потолку.
  
   Времени оставалось не так много.
  
   Я ныряю. Они утащили Иринию на дно резервуара.
  
   Я поплыл и сосредоточился на самом большом из созданий. Когда я подошел к нему, я спустился в направлении его жабр. Я не трогал его, потому что один из других налетел на меня сбоку. Он ударил меня своим черепом в живот, как раз в тот момент, когда мои ноги коснулись головы большого монстра.
  
   В результате столкновения я потерял равновесие. Я знал, что не могу задерживать дыхание вечно, и у Иринии должно быть плохо с этим. Я планировал быстро вырубить человека-русалку, схватить Иринию и плыть к краю резервуара. Толчок отбросил меня в сторону. Один из них подошел ко мне сзади. Он протянул свои нелепые руки.
  
   Я его ждал. Когда он был рядом, я оттолкнул его руки и сильно ударил по шее сбоку. Он сразу заснул. Он был мертв до того, как его смыло на дно резервуара.
  
   Но самый большой был далеко не мертв ...
  
   Я снова напал на него. Не знаю, предупредило ли его движение воды или крик кого-то из других, но когда я подошел к нему, он повернулся и стал ждать меня.
  
   Он схватил меня за обе руки и потащил за собой. Я услышал скрежет его зубов о мой живот, когда меня протащило мимо его головы.
  
   Мне нужно было дышать. Я подплыл к нему. Когда я проходил мимо него, он пристально посмотрел на меня. Я сделал вид, что поднимаюсь наверх, чтобы отдышаться, но затем развернулся и нырнул на него.
  
   Я сначала ударил его прямо в шею, потом уплыл. Удар был недостаточно сильным, чтобы убить его, но он был ослаблен. Он прижал руки к горлу и посмотрел на меня. Я спустился прямо над его головой и попутно ударил его обоими кулаками. Когда я прикасался к жабрам, я всегда чувствовал что-то губчатое. Может быть, между жабрами и мозгом существует прямая связь. Второй удар убил его. Я сразу всплыл, чтобы отдышаться.
  
   Воздуха почти не осталось. Лаборатория превратилась в море пламени. Поверхность воды уже была горячей из-за жара огня. Стены были в светлых ящиках, а потолок почти полностью исчез. Резкий дым висел повсюду и кружился, как черные духи, вокруг резервуара и над ним.
  
   У меня не было времени искать пути к отступлению. Если я подожду еще, Ириния утонет. Я нырнул так быстро, как мог. Но когда я прятался, я кое-что придумал. Мой пояс с оружием!
  
   У меня все еще было несколько капсул с огнем и по крайней мере две или три капсулы с гранатами, но я вообще не использовал желтые капсулы с газом.
  
   Я пощупал под рубашкой, которая прилипала к моей коже, и расстегнул пояс. Я поплыл с поясом в руке. Как только я поднялся наверх, я бросил его как можно выше и дальше. Я увидел, что он благополучно упал с края бака и нырнул к Иринии.
  
   Я был на полпути, когда первый из двух взрывов гранаты заставил меня катиться взад и вперед. Я прижал руки к ушам. Я видел, где оказался пояс. Он упал сразу за доску, и капсулы взорвались сразу после приземления. Я услышал громкий треск, скрип. Казалось, что бак течет. Я поплыл, но не сводил глаз с борта резервуара.
  
   Трещину сквозь воду было трудно увидеть. Но когда она расширилась, вся вода потекла туда. Трещина проходила по всему резервуару сверху вниз. Люди-русалки больше не думали обо мне или Иринии. Они смотрели на текущую воду испуганными розовыми глазами. Ириния не двинулась с места.
  
   Я потянулся к ней и обнял ее за талию. Мы не пробыли в танке больше шести-девяти минут. Большую часть этого времени Ириния находилась над водой. Я попытался подсчитать, как долго она пробыла под водой, и вышла примерно через пять с половиной минут. Пришлось поднять ее на свежий воздух. Чего бы не случилось, потому что желтые капсулы теперь были опаснее оставшегося воздуха.
  
   Из широкой трещины в резервуаре вырвался большой пузырь. Я начал плыть, обхватив Иринию за талию, и всплыл на поверхность, когда трещина превратилась в огромную паутину. Потом весь танк развалился.
  
   Люди-русалки кричали от страха. Пузыри выходили из их жабр. Бак с глухим грохотом рухнул. Вода ринулась из резервуара огромной волной. Русалки борются с ней, как лосось, который прыгает на пороги, чтобы нереститься. Ириния безвольно висела у меня на руках. Я боялся, что как только она почувствует, что вышла из воды, она попытается дышать. А теперь это был отравленный воздух! Я должен был помешать ей дышать. Нас засосало в открытую часть бака. Я не сводил глаз с двери рядом с резервуаром, двери с квадратным стеклом внутри. Это была единственная сторона здания, которая еще не горела.
  
   Расход воды увеличился. Я не особо беспокоился о осколках стекла; проточная вода смыла их по полу лаборатории. Если бы я мог держать Иринию и меня подальше от зазубренной стороны резервуара, мы бы это сделали. Теперь поток пошел быстрее. Двое русалок уже были выброшены и упали. Я поднес руку ко рту Иринии и взял ее нос между большим и указательным пальцами. Пришлось изображать серферов без доски для серфинга.
  
   Вода утащила нас к открытой стороне резервуара. Я плыл с Иринией на коленях. Мы подошли к зазубренному краю, и я пошел боком, чтобы выбраться. Русалки были повсюду вокруг нас. О нас забыли. Они продолжали плыть против течения, стараясь сохранить немного воды в резервуаре и самим остаться в нем.
  
   Затем мы миновали острый край бака и были сброшены на землю. Я приземлился на спину и скользнул по полу вместе с Иринией на моих бедрах. С того момента, как я бросил пояс с гранатами, пока мы не приземлились на землю, могло пройти не более минуты.
  
   Когда мы остановились, я подполз и побежал с Иринией на руках к той боковой двери. Я притянул её к себе. Я понюхал воздух на случай, если смертельный газ пролетел через дверь вместе с нами. Должно быть, он впитался водой.
  
   Ириния все еще безвольно лежала у меня на руках. Хотя теперь мы были вне лаборатории, мы все еще оставались на складе. Стена позади нас полностью выгорела. Повсюду клубился дым. Холод снаружи колыхался вокруг нас - вокруг Иринии в ее мокрой наготе и меня в моей мокрой одежде. Я встряхнул и быстро положил Иринию на спину. Я засунул палец ей в рот и оттолкнул язык от ее горла. Я приоткрыл ее рот до упора и прижался к нему.
  
   К моему удивлению, первой реакцией, которую я почувствовал от нее, было отсутствие движения или стона. Это был ее язык против моего. На мгновение она покачивала головой вперед и назад. Ее губы смягчились, затем ожили. Она начала меня целовать. Она обняла меня за шею.
  
   Я встал и потащил ее за собой. Как только мы встали, мы начали кашлять от дыма. Я снял рубашку, и мы прижали влажную ткань к носу и рту.
  
   "Ник, что нам делать?" - Она посмотрела через квадратное стекло на людей-русалок, извивающихся, как рыбы, на суше. Они умерли один за другим. Я сказал: «Там двое людей в сухой одежде. Если мы пытаемся добраться до машины, мокрые как сейчас, мы замерзнем до смерти, прежде чем пройдем через ворота. Я иду внутрь. У Попова был примерно мой размер. Его одежда должна примерно мне подходить. Я принесу тебе одежду Сержа.
  
   Она кивнула. "А что я могу сделать?"
  
   Я думал об этом. Она могла бы помочь, но ...
  
   «Послушайте, лаборатория отравлена. Я должен задерживать дыхание, когда захожу внутрь. Я хочу, чтобы вы пошли в офис Сержа. Там висит твой плащ. Вы можете найти мое пальто за углом, за окном. Это сработает? Давай, оберни эту рубашку вокруг носа. Увидимся здесь. Она снова кивнула и побежала обнаженной вдоль обгоревшей стены.
  
   Я сделал еще один глубокий вдох и рванул через дверь обратно в лабораторию. Большинство монстров были уже мертвы. Двое или трое все еще корчились на земле. Серж лежал наполовину на нижней ступеньке лестницы, за стенкой лопнувшего резервуара. Только рукав его шерстяного свитера был мокрым от текущей воды.
  
   Я затаив дыхание, взял его под мышки и потащила к двери с маленьким квадратным окошком. Я затащил его внутрь и увидел возможность задержать дыхание, пока дверь снова не закроется. С Поповым было труднее. Он лежал подальше.
  
   Я снова вошел в лабораторию. Я осторожно прошел через паводок вокруг разорванного резервуара, между двумя меньшими резервуарами и туда, где лежал Попов. На его свитере была кровь, но я надеялся, что мое пальто скроет ее. Я наклонился и обнял его. Вся кровь в его теле прилила к той стороне его тела, которая касалась пола.
  
   Капсулы, которые у меня все еще были в поясе с оружием, вызвали пожар вокруг пола. Сгорела и деревянная площадка вокруг бака. Единственное, что я мог слышать, это потрескивание горящего дерева.
  
   Когда я попытался затащить Попова к двери, я услышал сверху громкий треск. Я быстро затащил тело под горящую платформу, когда кусок потолка упал. Он спустился вниз, как черный ныряющий ястреб, и упал на землю многочисленными кусками. Я чувствовал себя плохо из-за того, что сдерживал дыхание. Второй кусок потолка тоже грозил упасть. Он треснул, качнулся и завис. Я вернулся к двери, как африканский лев, несущий только что убитую антилопу. Попов был таким же большим, как и я, а при жизни он весил около двухсот фунтов. Поскольку мне приходилось задерживать дыхание, он выглядел как большая коробка, тяжелая, как пианино. Его труп был похож на желатиновый пудинг.
  
   Наконец я протащил его через дверь. Когда я попытался сделать глубокий вдох, меня дважды пробрал кашель от дыма. Ириния уже вернулась в пальто.
  
   Холод ударил нас ледяным ветром. Меня удивило, что дым не рассеивался. Я снял с Иринии мокрую рубашку на время, чтобы фильтровать дым. По очереди касаясь рубашек друг друга, мы оделись. Когда Ирина закатала брюки Сержа и плотно завязала плащ, не было видно, что на ней была мужская одежда. Надев одежду Попова и застегнув пальто, чтобы скрыть кровь, я забрал все его бумаги. Они давали мне прикрытие, чтобы выбраться из России. Я повернулся к Иринии.
  
   «Послушайте, нет смысла оставаться здесь, если у вас нет для этого причины». Это была тонкая шутка, и она улыбнулась.
  
   В суматохе огня мы смогли спокойно покинуть склад и добраться до ворот. В темноте мы ползем на четвереньках в сугроб, в котором находился наш старый, но надежный грузовик. К нашему удивлению, эта антикварная коллекция винтов и гаек завелась с первого раза. Без света мы уехали из Советского института морских исследований.
  
   По дороге в следующий город Ириния сказала мне, что когда она вышла, офис уже горел. Она набросила на голову мою мокрую рубашку и побежала к своему пальто.
  
   Когда она заговорила, я сказал: «Идиотка! Надо быть сумасшедшей, чтобы вбегать, когда помещение горит? Ты сделала ... '
  
   Она подтолкнула меня ко мне и нежно зажала мне рот ладонью. «Вы волнуетесь», - сказала она. - Во всяком случае, немного. Хватит... Давайте просто представим, что это действительно наша машина, и едем по шоссе Америки ». Она обняла меня за руку, положила голову мне на плечо и глубоко вздохнула. «Я так долго боялась. И вдруг я больше не боюсь. Если у нас получится, я буду очень счастлива. Если мы это сделаем, я не буду бояться ». А потом проспала всю дорогу до следующей деревни.
  
   Там мы остановили грузовик и сели на такой же древний автобус направлявшийся в город, достаточно большой, чтобы иметь аэропорт. Мы полетели прямо в Эстонию, где на автобусе доехали до села, где я пришвартовал рыболовный траулер. Мы нашли его и направились через Финский залив. Оттуда мы улетели в Америку.
  
   И на протяжении всей поездки меня звали Василий Попов, я был высокопоставленный кремлевский чиновник. Женщина, которая была со мной, была моей женой, и ее звали Соня.
  
  
  
  
  
   Глава 16
  
  
  
  
   Два дня спустя я сидел перед офисом Хока в Вашингтоне. Я рассказал ему всю историю, пока он жевал свою раскаленную вонючую сигару. Ни разу во время моего рассказа он не проявил больше, чем умеренный интерес.
  
   Я закончил свой рассказ словами: «Пока все происходило с этими баками и огнем, у меня действительно не было времени думать о значении этих экспериментов. Честно говоря, только во время брифинга я подумал о том, что они могли бы значить для русских, если бы им это удалось ».
  
   «Хммм», - ответил Хоук. Он вынул сигару между зубами и склонил голову. "Вы уверены, что их операция провалилась?"
  
   Я уже много думал об этом. «Да, сэр, конечно. Эти существа в резервуаре были деформированными монстрами. С их поврежденным мозгом они никогда не смогли бы добиться хороших результатов. Я считаю, что это был шаг к более амбициозной компании. Думаю, если бы мы не сожгли данные, в конечном итоге они бы добились успеха ». Я закурил сигарету с золотым мундштуком. «Они почти сделали это. Один из этих монстров умел бороться с человеком. Он напал на меня с приемом карате ». Я все еще находил это немного невероятным. «Сэр, я должен отдать должное Сержу Краснову - он почти сделал это».
  
   Хоук откинулся на спинку стула. Он поднес зажигалку к обугленному кончику сигары. Говоря это, он продолжал смотреть на пламя. "Вы уверены, что Серж Краснов мертв?"
  
   Я улыбнулся. «Конечно», - сказал я мягко. Но подумайте, что могло бы случиться, если бы он остался жив. Подумайте, что могло бы случиться, если бы эксперименты не провалились ».
  
   Хоук кивнул. «Я думал об этом, Картер. Я думал о целом флоте - российском флоте - оснащенном такими существами, способными дышать под водой, умными, хорошими солдатами - я действительно думал об этом ». Я снова сел прямо.
  
   Хок сказал: «Вы уверены, что все документы, связанные с экспериментами, были уничтожены?»
  
   Я кивнул. «Они были уничтожены одновременно с офисом. Они были сожжены - все записи, методы, все, что было на бумаге относительно операций ». Я выдавил сигарету.
  
   "Твоя рука лучше?" - спросил Хоук.
  
   Я кивнул. "Да сэр."
  
   Он затушил сигару. «Молодец, Картер. У тебя одна неделя отдыха ».
  
   Я знал, что так оно и будет. «Сэр, боюсь, у меня должно быть три недели вместо одной».
  
   Впервые с тех пор, как я поговорил с ним, Хоук проявил некоторый интерес к тому, что я сказал. Он приподнял брови. Он сказал. - "Ой?" "Ты собираешься вернуться в Лас-Вегас?"
  
   "Нет, сэр."
  
   Он моргнул. - "Юная леди из отдела спецэффектов и монтажа?"
  
   Я нахмурился. - "Шэрон Вуд?" "Откуда ты знал это?"
  
   Хоук невесело улыбнулся. «Вы вряд ли сделали из этого секрет, когда вытащили ее сумку из ее стола». Он задумался на мгновение. Он спросил. - "Почему три недели?"
  
   «Побывать в Америке. Я купил кемпер и хотел бы поездить по Америке три недели. С совершенно патриотическими намерениями ».
  
   "Конечно." Он наклонился вперед и сложил руки на столе. "Я полагаю, вы не собираетесь ездить по Америке в одиночку, не так ли, Картер?"
  
   Я улыбнулся. «Честно говоря, нет. Я еду гулять с очень красивой, очень богатой девушкой. Только не с Шэрон Вуд ».
  
   Хоук понимающе кивнул. «А эта красивая юная леди - которая к тому же богата - раньше была балериной?»
  
   "Ну, сэр, как вы это узнали?" - спросил я, ухмыляясь. «Она утверждает, что много мне задолжала - и говорит, что это займет не менее трех недель».
   Хоук громко рассмеялся.
  
  
  
   * * *
  
  
  
  
  
   О книге:
  
  
  
   Ника Картера отправляют в Львиное логово Кремля. Его цель: найти и уничтожить новое супероружие. Его контакт: хороший российский двойной агент, у которого все включено и выключено. Приоритетное задание для Ника Картера за морем неопределенностей. Но одно можно сказать наверняка: его шансы невелики ...
  
  
  
   =======================
  
  
  
   =======================
  
  
  
   =======================
  
  
  
  
  НИК КАРТЕР
  
  
  
  
  
   Кремлевское дело
  
   перевод Льва Шкловского
   памяти сына Антона
  
  
  
   Глава 1
  
  
  
  
   Угнать американский самолет сейчас невозможно. Вы знаете это, я знаю это, и каждый придурок, который когда-либо читает газету, знает это.
  
   Но почему бортпроводница рейса 709 на остров Гранд-Лаклэр был так близка с темнокожим черноволосым пассажиром, сидящим на одном из передних сидений? Она что, с ним заигрывала?
  
   Короткоствольная штучка, которую она все время хранила под униформой, подогревая между грудей, за которыми я с удовольствием наблюдал с самого начала полета. Казалось, все спят, и сначала мне показалось, что этот мужчина немного ее трогает и позволяет ему делать то, что ему нужно. В хороших авиакомпаниях клиент по-прежнему остается королем. И когда она немного приоткрыла молнию своей обтягивающей туники, я уже с нетерпением ждал игры в подглядывание. Пока она не вытащила блестящий кусок металла, который на мгновение засверкал в луче света.
  
   Она вложила его в его ладонь, повернулась и прошла через дверь в переднюю каюту. Мужчина встал и снова посмотрел в проход, оружие было ясно видно в его правой руке. У меня был Люгер в наплечной кобуре под курткой, но я знал, что немедленно привлеку его внимание, если сделаю шаг к нему. Стилет был в замшевой кожаной оболочке у правого предплечья. Я мог использовать бесшумный пружинный механизм, чтобы незаметно выпустить его мне в руку, но бросить его - совсем другое дело. Мужчина увидит. У него был шанс выстрелить до того, как я бы его ударил.
  
   Пока я все еще раздумывал, какое действие имеет наибольшие шансы на успех в данных обстоятельствах, решение было принято не мной. Все проснулись от грохота выстрела в кабине. Я слышал вокруг себя удивленные звуки от пассажиров, подпрыгивающих на своих местах. Затем громкий голос заглушил всё. «Все сохраняйте спокойствие. Направление полета было изменено. В Гаване вы можете остаться целыми и невредимыми. Нет причин для паники ».
  
   У него был акцент: испанский. Рядом со мной Тара Сойер глубоко вздохнула, а у Рэндольфа Флеминга за ее спиной перехватило дыхание.
  
   'Успокойся..- Я прошептал слова, не шевеля губами,. -Попробуйте заставить женщину замолчать.
  
   'Куба? Но как насчет договора о борьбе с угонами самолетов?
  
   Было не время объяснять. Единственными, кому это могло сойти с рук на Кубе, были агенты Кастро или его большого друга за океаном. Но если она подумает и заткнется, она сможет выяснить это сама. Она не была такой глупой.
  
   Мужчина пробежал темным взглядом пассажиров. Его глаза на мгновение остановились на нас, затем он поднял их, чтобы оценить реакцию позади нас.
  
   Я медленно повернулся в сторону, как будто хотел поговорить с девушкой рядом со мной. Прикрытая искривленным плечом, моя рука скользнула под лацкан в сторону «Люгера». Мужчина не обратил на меня внимания.
  
   Считалось, что пассажиры не были вооружены. Я вложил оружие в левую руку. Я сидел в проходе справа по ходу самолета и мог легко уложить его, не вставая. Я нажал на курок.
  
   Пистолет вылетел из его руки, и я снова выстрелил. Перед его белоснежной рубашки покраснел. Он упал навзничь на дверь и повис там, словно прибитый к ней. Его рот открылся от крика, который так и не раздался. Его колени задрожали, и он упал. Кто-то толкнул дверь с другой стороны, но его тело заблокировало проход. после моих двух Первым выстрелом я прыгнул вперед.
  
   Позади себя я услышал истерический крик женщины. Моральный дух начал выходить из-под контроля. Я оттащил труп за одну ногу, и дверь распахнулась. Револьвер бортпроводницы в дверях выстрелил. Пуля со свистом прошла через мою подмышку, проткнула мое пальто и продолжала двигаться по своей траектории, пока крик в задней части самолета не сообщил мне, что кто-то был ранен. Я нырнул, схватил девушку за запястье и сделал вращательное движение, пока она не уронила револьвер. Она изо всех сил пыталась защититься, пробуя свои длинные острые ногти на моем лице, и мне пришлось уронить свой люгер, чтобы вырубить ее ударом карате по шее. Она безвольно упала в мои объятия, и я бросил ее на мертвое тело ее приятеля. Я взял три револьвера, два положил в карман и держал «Люгер» наготове.
  
   Я не знал, что в кабине. Самолет задрожал, внезапно изменил направление и резко стал падать в океан. Я потерял равновесие, вылетел через дверь кабины, и мне пришлось ухватиться за дверную раму.
  
   Пилот лежал ничком в кресле, провисая за ручке управления. Из пулевого ранения в спине текла кровь. Над ним стоял штурман. Второй пилот прилагал неистовые усилия, чтобы вернуть самолет на прямую трассу. Штурман оторвал пилота от штурвала и попытался остановить кровотечение платком. Он мог бы с таким же успехом попытаться остановить Ниагарский водопад. Второй пилот взял под управление самолет и переключился на автопилот. Он повернулся, вероятно, чтобы помочь штурману, увидел меня и застыл. Конечно, он принял меня за капера номер три.
  
   Я сунул «люгер» в кобуру и подмигнул ему. «Мы можем лететь в Гранд-Лаклер. Они проиграли войну ».
  
   Второй пилот смотрел мимо меня на беспорядок в проходе. Штурман внезапно повернулся, удерживая пилота одной рукой, и уставился на меня. Он был смертельно бледен. "Кто ты, черт возьми?"
  
   «Янтье Параат». Я кивнул пилоту. - "Она умерла?"
  
   Он покачал головой. Второй пилот посмотрел на меня.
  
   "Она застрелила Хауи ... бортпроводница!" Затем его мозг переключился на вторую передачу. 'Ты . .. Привет . .. что ты делаешь с пистолетом?
  
   Я усмехнулся ему. «Разве ты не рад, что он был со мной? Вам лучше связаться с аэропортом Кеннеди и доложить. Тогда вы можете сразу же спросить, есть ли у Ника Картера разрешение на ношение оружия на борту. Скажите им, чтобы они посоветовались с Тимоти Уайтсайдом. На случай, если вы забыли, он президент этой авиакомпании.
  
   Они посмотрели друг на друга. Второй пилот упал на свое место, не сводя с меня глаз, и установил радиосвязь. Ответ пришел через некоторое время. Вероятно, им пришлось вытаскивать Уайтсайда из постели. Его голос звучал взволнованно и яростно. Я знал, что он думает о нарушениях порядка. Он уже был способен на убийство, если один из его самолетов прилетал с опозданием на минуту.
  
   Тем временем двое других бортпроводниц в кабине пришли посмотреть. Они быстро почувствовали, что ситуация снова под контролем, и воспроизвели через звуковую систему успокаивающие сообщения.
  
   Я пощупал пульс пилота. Он был нерегулярен. Я сообщил об этом штурману и предложил посадить его на свободные места сзади.
  
   Я ему все еще не очень нравился, но он понимал, что ему нужна моя помощь. Мы отцепили пилота и понесли его обратно через трупы в проходе. Блондинке в униформе посчастливилось сложить подлокотники между тремя пустыми сиденьями, чтобы мы могли уложить его. Он был не совсем в удобном положении, но у меня было ощущение, что его это не будет беспокоить гораздо дольше.
  
   Одна из бортпроводниц начала оказывать первую помощь, и Тара Сойер встала рядом с ней. Она посмотрела на мгновение, а затем сказала: «Оставь меня. Я могу справиться с этим. У тебя еще много дел ».
  
   Мы с штурманом оставили пилота девушкам. Мы переместили все еще находившуюся без сознания бортпроводницу на свободное место позади пилота.
  
   Я тщательно обыскал ее, но больше не нашел оружия. Я крепко связал ей лодыжки и запястья на тот случай, если она захочет попробовать что-нибудь со своими ядовитыми ногтями, когда очнется. Мы уложили мертвого угонщика в шкаф, чтобы пассажиры не видели его, и направились обратно в кабину. Второй пилот все еще выглядел бледным и обеспокоенным. Он спросил о состоянии пилота, и мой ответ его не обрадовал. Он проклял. - Келере ... Как они могли попасть на борт с этими пушками? А вы?'
  
   «У меня есть на это разрешение, как я вам сказал. Два револьвера прятали под бюстгальтером. Элегантно, тебе не кажется? Насколько мне известно, экипаж не проверяется на наличие оружия.
  
   Двое мужчин издавали фыркающие звуки, признавая брешь в безопасности. Мне было интересно, каково было второму пилоту. Нам предстояло пройти еще долгий путь.
  
   «Как ты думаешь, ты все еще сможешь доставить самолет в Порт-оф-Спейн, или ты хочешь, чтобы я взял управление на себя?»
  
   Его брови изогнулись. Он думал, что я подшучиваю над ним. "Вы говорите, что можете управлять на этим самолетом?"
  
   Я вытащил бумажник и показал лицензию. Он покачал головой. «Спасибо за предложение, но я его сделаю сам».
  
   «Если вы передумаете, я готов вас подменить», - ответил я. «Я буду рядом».
  
   Он усмехнулся, и я надеялась, что он расслабился. Я вышел из кабины. Бортпроводник разносил напитки и старался успокоить пассажиров. Другой давал кислород старику. Вероятно, у него был сердечный приступ. Тара Сойер все еще была занята пилотом. Тихо и эффективно. Я ей нравился все больше и больше. Не многие женщины спокойно относились к подобной ситуации. Она подняла глаза, когда я стоял рядом с ней. «Он не выдержит, Ник».
  
   «Нет, понятно».
  
   Сидя за пилотом, связанная бортпроводница начал приходить в себя. Ее глаза открывались один за другим, и ей хотелось поднять руку, чтобы погладить ноющую шею. Когда она заметила, что ее руки связаны, она попыталась осмотреться. Укол боли, вызванный этим движением, разбудил ее. 'Ой . .. ", - пожаловалась она. 'Моя шея.'
  
   Она подняла на меня глаза.
  
   «Не сломана», - лаконично объявил я. «И тебе нужно брать уроки стрельбы».
  
   Она закрыла глаза и надула губы. Я не хотел, чтобы она снова потеряла сознание, и позвонил одной из других бортпроводников. Я попросил ее принести стакан виски с водой и попросил убедиться, что ее коллега выпила. Она тщательно выполнила мои приказы, перегнувшись через девушку в кресле, приподняв ее голову за подбородок и наливая напиток ей в горло. Девушка сглотнула, заткнула рот и ахнула, а бортпроводница вылила виски в атмосферный воздух. Часть этого виски попала на ее униформу.
  
   Я спросил: «Вы когда-нибудь видели ее раньше, до этого полета?»
  
   Высокая стюардесса с серо-дымчатыми глазами, выпрямила спину и посмотрела на меня. Теперь, когда она закончила помогать пассажирам, в ее голосе прозвучал сдержанный гнев. «Нет, Эдит, девушка, которая обычно летает с нами, позвонила незадолго до вылета, чтобы сказать, что она больна, и послала подругу. Вот эту подругу!
  
   "Это часто случается?"
  
   «Насколько я знаю, это было впервые. Обычно в аэропорту есть резервные стюардессы, но сегодня ни одна из этих девушек не приехала ».
  
   Я усомнился. «Неужели никто не подумал, что это было более, чем совпадение?»
  
   Она насмешливо посмотрела на меня. «Сэр, в авиационном бизнесе вы всегда можете ожидать чего угодно в последнюю минуту. Мы задали девушке несколько вопросов и когда выяснилось, что она понимает профессию, мы взяли ее с собой. И вообще, что ты за полицейский?
  
   «Тот, кому сегодня повезло. Не могли бы вы накинуть на пилота одеяло? Все эти люди подумают, будто видят труп ».
  
   Она горько посмотрела на рыжеволосую бортпроводницу, которая оправлялась в кресле, и отшатнулась.
  
   Она посмотрела на меня, как раненая птица, прыгающая по лесной тропинке к голодному коту. Я сел рядом с ней. Женщинам легче разговаривать со мной, если я их не пугаю. Я старался выглядеть как можно более сочувствующим.
  
   «Когда ты выйдешь из тюрьмы, ты уже не будешь выглядеть так аппетитно, как сейчас, сестра. Обвинение в убийстве капитана плюс все, что они готовы дать вам за угон самолета. Но, с другой стороны, если вы немного поработаете со мной, дадите мне достойный ответ, может быть, я смогу что-то для вас сделать. Как твое имя?'
  
   Она ответила, и мне показалось, что я уловил что-то от надежды и предвкушения в ее тонком напряженном голосе. - «Мэри Остин».
  
   "И твой парень?"
  
   "Хуан ... Кардоза ... Где он?"
  
   Я сказал ей без лишних слов. 'Поздно о нем думать.'
  
   Мне нужно было узнать ее реакцию. Она могла сказать мне, действительно ли она имела к этому какое-то отношение. Ее лицо выглядело так, как будто я вырвал ее сердце из тела. У нее потекли слёзы.
  
   Я продолжил дружелюбным тоном. «Расскажите мне больше о Хуане, Мэри. Кто он был?'
  
   Ее голос казался глухим, она рассказывала между рыданиями. «Кубинский беженец. Он был разорен, и ему пришлось вернуться. Он сказал, что был в родстве с Кастро, и что они не причинят ему вреда за это ».
  
   Я думал, что он больше похож на сотрудника тайной полиции. В этом заключалась сложность приема беженцев; никогда не знаешь, кто на самом деле сбежал и кто работает на врага ».
  
   "Как долго вы знали его?"
  
   'Шесть месяцев.' Он выглядел как ребенок, плачущий над сломанной игрушкой. «Я познакомилась с ним, когда работала в « Истерн Эйрлайнз » во время полета в Майами. Две недели назад он попросил меня уволиться с работы. Ему нужна была моя помощь. Он унаследует много денег на Кубе, и если он их получит, мы сможем пожениться. Теперь . .. ты убил его ».
  
   «Нет, Мэри, это ты убила его, когда передала ему револьвер и застрелила пилота».
  
   Она громко зарыдала. Пассажиры удивленно оглянулись, некоторые все еще были напуганы.
  
   «Я выстрелила ... это был несчастный случай ... штурман набросился на меня ... он ударил меня ... я ... я не хотел нажимать на курок ... я ... я просто хотела, чтобы они изменили курс ... '
  
   Я встал, сложил подлокотники и положил ее на трех сидениях. Я бы попросил Хока сделать что-нибудь для нее. По крайней мере, она не знала первого правила использования оружия: никогда не браться за револьвер, если вы не планируете его использовать. Второе правило: дети не должны играть с револьверами.
  
  
  
  
  
   Глава 2
  
  
  
  
   Когда мой босс, Дэвид Хок, называет меня N3, что является моим официальным кодом как первого Killmasterа, я знаю, что он собирается дать мне невыполнимую миссию.
  
   Обычно, когда рядом нет никого, он называет меня Ником. Но когда он кашляет и говорит N3, я первым делом думаю, что мне нужно удвоить свой полис страхования жизни. К сожалению, ни одна компания не была настолько сумасшедшей, чтобы страховать меня, так что это не имеет значения.
  
   Я пришел доложить. У AX самая бедная штаб-квартира из всех разведывательных служб. Ребята из ЦРУ и ФБР отворачиваются от этого, а членам секретной службы угодить еще труднее. Они думают, что они лучший выбор, потому что они должны охранять президента.
  
   Я был уставшим. Я выполнил утомительное задание и с нетерпением ждал нескольких недель рыбалки в северном Мичигане. Хоук пододвинул ко мне газету через стол, закашлялся и сказал: «N3, вы не понимаете, что это значит?»
  
   Я мог бы дать ответ до того, как прочитал кричащий заголовок: «Трудности».
  
  
  
   ГЕНЕРАЛ ХАММОНД
  
   УБИТ В ФЛАЙРЕ
  
  
  
   Я не думаю, что многие американцы знают Хаммонда. Для этого им нужно знать про остров Гранд-Лаклер. Генерал был там диктатором. У острова была непростая история. После того, как он был завоеван испанцами, он попал в руки французов, а затем был захвачен англичанами. Население было на 90 процентов черным, потомками рабов, привезенных из Африки для работы на сахарных плантациях и в густых лесах. Десять лет назад островитяне решили на референдуме порвать с англичанами и провозгласить независимую республику. Там стал править Рэндольф Флеминг
  
   Флеминг был самым одаренным и самым популярным человеком на острове. Он внес важные изменения и стал для своего народа настоящим отцом. Потом его сбросили. Он не слишком много дал военным, и они возмутились. Флеминг сбежал в Соединенные Штаты, где ему было предоставлено политическое убежище. Хаммонд пришел к власти и поработил людей, как и положено военному диктатору. Теперь Хаммонд был мертв. Случайность? Может быть нет. Это не имело значения. Он оставил вакуум власти. Любой, кто при диктаторе проявлял признаки лидерства, был заключен в тюрьму или иным образом выведен из строя во время правления Хаммонда, и я опасался, что уже знал, на кого дипломаты смотрят, чтобы помочь восстановить порядок на острове.
  
   Хоук проворчал: «У нас есть разведывательные данные, указывающие на то, что русские создают на острове ракетные базы. Конечно, очень тихо, как всегда. Поэтому нам также придется работать тихо и под прикрытием. Чтобы нас отвлечь, Куба шумит о Гранд Лаклере. Они хотят помочь своим нуждающимся соседям. Но мы знаем, что все в руках русских и что цель «помощи» - установить ракеты на острове. Итак, эта операция попадает в кремлевское досье ».
  
   Дэвид Хоук постучал пальцами по краю стола и серьезно посмотрел на меня. «Это операция для одного человека, N3. Наше правительство не хочет второго кубинского ракетного кризиса. Вы обязаны как можно скорее доставить Рэндольфа Флеминга в Гранд-Лаклер ».
  
   Я сомневался, что военные будут сидеть на месте или что-то об этом говорить.
  
   «Ваша работа - убедиться, что они не причинят вреда. Вы должны отвезти Флеминга в президентский дворец. И вам придется действовать так, чтобы никто не узнал, что наша страна имеет к этому какое-то отношение ».
  
   Я ясно выразил свой сарказм. - «Я привык, что в меня стреляют, меня отравляют, всячески угрожают, в этом нет ничего особенного, но я еще не нашел способа сделать себя невидимым. Как ты хочешь, чтобы я стал невидимым? '
  
   Я хорош во многих вещах, но рассмешить Ястреба - не одно из них. Он совершенно нечувствителен. Он даже не улыбнулся.
  
   «Об этом уже позаботились. Лаки Флеминг и Том Сойер - хорошие друзья ».
  
   «Мне больше нравится Гек Финн, но чем книга Марка Твена может мне помочь?»
  
   Хоуку не нравится такое остроумие, поэтому он бросил на меня кислый взгляд. Томас Сойер. Возможно, вы слышали о нем. Он президент Sawyer Hotel Group, крупнейшей в мире. Три года назад генерал Хаммонд дал ему участок земли на пляже, чтобы построить отель и казино, где богатые туристы могли бы развлечься и получить то, на что они потратят свои деньги. Они оба это заслужили. Вы, конечно, понимаете, что Сойеру не выгодно поглощение, которое немедленно национализирует его прибыльную компанию. Надеюсь, теперь вы понимаете, что Сойер обещал всю нашу помощь в обмен на обещание Флеминга, что его бизнес в будущем не подвергнется риску. И Флеминг дал свое слово ».
  
   Я кивнул. Политика делает странных товарищей по постели. Патриот Флеминг и заядлый делец Сойер. И мне придется соединить этих двоих вместе. Я покинул чрезмерно суровый офис Хоука с банальной мыслью, что мир - бардак.
  
   Отель Sawyer в Нью-Йорке выглядел, как и все другие отели того же ценового диапазона: маленькое лобби, окруженное дорогими магазинами. Но одно было другое. Был частный лифт, который вел прямо на верхний этаж. Поднявшись наверх, я ступил на мягкий ковер просторного холла, где меня ждала элегантно одетая блондинка. Дорогие картины висели на всех стенах, но ни одна из них не могла сравниться по качеству с двумя ногами, подмигивающими мне из-под узкой юбки. Мне махнула маленькая стройная рука. "Мистер Картер?" Я кивнул.
  
   «Я Тара Сойер, - сказала она. «Отец, как всегда, разговаривает по телефону и попросил меня увидеться с вами».
  
   Она подала мне руку и повела по коридору к двери на другой стороне. Комната, в которую мы вошли, была одной из самых больших, которые я когда-либо видел. Стеклянные двери открывали доступ к террасе, заполненной растениями и небольшими деревьями. Не было ни стола, ни шкафов, ни папок, только островки удобных кресел и кушеток. И бар. Мистер Сойер знал, как принимать гостей. Девушка отпустила меня и направилась к бару.
  
   "Что я могу вам предложить, мистер Картер?"
  
   «Бренди, пожалуйста».
  
   Она налила мне стакан бренди и взяла себе содовую виски. Мы подошли к стеклянным дверям патио и посмотрели на снег в парке внизу.
  
   «Какой позор, - сказала она. «Так много красивых вещей, и никто не смеет ходить туда ночью.
  
   Я подумал про себя, что могу придумать множество мест, которые были бы небезопасны для некоторых людей даже днем. Например, эта комната не была бы такой безопасной для Тары Сойер, если бы я не осознавал присутствие ее отца на том же этаже. Она была очень соблазнительной, много женственности под тонкой тканью, которая свободно свисала с ее груди и крепко обнимала ее бедра. Я произнес за нее молчаливый тост, чтобы убедиться, что мое восхищение не ускользнет от нее. Потом дверь за нами открылась и все кончилось.
  
   Томас Сойер оказался не тем, кого я ожидал увидеть. Я представил себе высокого энергичного человека, излучающего успех и силу. Вместо этого я увидел человека не шести футов ростом, а на полголовы ниже правда, с быстрыми движениями. Единственной сильной стороной в нем был его неожиданно низкий голос. Он остановился в нескольких футах от меня и осмотрел меня с ног до головы, как будто кто-то смотрит на машину, которую подумывает купить. "Мистер Картер?" Он не был уверен.
  
   Я скромно кивнул.
  
   «Ты не такой, как я себе представлял».
  
   Он не жаловался, и я знал это. Большинство людей думают, что суперагент похож на нечто среднее между Богартом и сэром Огилви Ренни, несчастным парнем, которого британский департамент M.I.6 назвал «C», человеком, чье прикрытие было испорчено статьей в немецком журнале Der Stern. И я совсем не так выгляжу.
  
   «Я хотел бы поговорить с вами подробнее, - продолжил гостиничный магнат. Но это подождет. Вам с Тарой нужно успеть на самолет, а времени мало. Вы уезжаете из аэропорта Кеннеди в пять минут третьего.
  
   Так что блондинка пошла дальше. Дело становилось более интересным. Я коснулся ее локтя. «Если ты уже собрал свои вещи, нам лучше идти. Мои чемоданы уже внизу, но прежде чем мы сможем уйти, мне нужно с кое кем поговорить ».
  
   Она вошла в другую комнату, когда Сойер проводил меня к двери в холл. Через минуту она вернулась в норковой шляпе и подходящей норковой шубе поверх нежно-голубого платья. С ней был чемоданчик, который она демонстративно швырнула в меня с расстояния пяти футов. Значит, она знала, как себя ограничивать. Что-то, что я могу ценить. Я поймал чемодан и смотрел, как она прощается с отцом.
  
   В лимузине, который был достаточно большим, чтобы машина какого нибудь мафиози походила на бедную Тойоту, она закрыла люк, отделявший нас от водителя, и неожиданно занялась делами. «Теперь я могу просветить вас в нескольких вещах. доктор Флеминг должен абсолютно не знать, кто вы на самом деле и какова ваша настоящая работа. Он, должно быть, думает, что тебя нанял мой отец охранником в отеле. У него есть эта странная гордость, назовите это невиновностью, если хотите, и если бы он знал, что другие, помимо его собственного народа, помогут ему взойти на трон, он мог бы отказаться от президентства.
  
   'О?' - Я наблюдал за ее реакцией. «Разве он не знает, что твой отец только что купил армию?»
  
   Она на мгновение дернула уголками рта, и ее губы, казалось, сложили уродливое слово, но она решила не избегать этой темы. «Он понятия не имеет, и лучше он никогда не узнает. Он думает, что военные думают, что он единственный, кто может справиться с нынешней ситуацией. Но мой отец не уверен, что армейское командование сдержит свое слово и вам придется быть готовым к неприятным сюрпризам с этой стороны.
  
   Только тогда я понял. Папа послал свою милую маленькую дочку, чтобы убедиться, что я выполняю свою работу. Он не доверял не только армии Гранд Лаклера. Он не доверял ни Эйксу, ни мне, и он был готов бросить свою сочную дочь в качестве приманки, чтобы убедиться, что все идет своим чередом. Что ж, это была приманка, на которую я с радостью клюнул.
  
   «В таком случае не должно быть похоже, что мы принадлежим друг другу. Конечно, дочь Томаса Сойера не поехала бы с мелким слугой. То же самое и с Флемингом. Но тебе придется это исправить ».
  
   Я предложил каждому взять такси отдельно, чтобы приехать в аэропорт Кеннеди отдельно. Кроме того, ей не нужно было знать, что мне нужно еще что-то делать. Меня высадили в офисе авиакомпании на Манхэттене, я показал мои документы президенту авиакомпании и подождал, пока он проверит записи по телефону в штаб-квартире AX в Вашингтоне. Я хотел подняться на борт вооруженным и не мог позволить себе привлекать к себе внимание при проверке пассажиров.
  
   Реакция Хоука была достаточно впечатляющей, президент немедленно позвонил главному исполнительному директору в аэропорту, и когда я приехал туда, меня лично сопровождали к самолету.
  
   Тара Сойер уже была в самолете, разговаривая с красивым, образованным лицом, темнокожим мужчиной, сидящим у окна в ряду из трех мест. Я подозревал, что это и был Рэндольф Флеминг, новый драгоценный президент Томаса Сойера на острове Гранд-Лаклер. Я взглянул на него, когда сел рядом с девушкой, и заметил, что он излучал лидерство и честность. Он посмотрел на меня на мгновение, а затем больше не обращал на меня внимания.
  
   Вероятно, он считал меня необходимой дорожной необходимостью. Я мог читать его мысли. Добравшись до острова, он почувствует себя в безопасности; но пока он не в президентских аппартаментах, он был легкой мишенью.
  
   Я на мгновение задумался, почему Сойер не задействовал один из своих личных самолетов, чтобы перевезти нас, а затем сразу подумал о гордости, о которой говорила Тара: Флеминг, без сомнения, отказался бы от такой вещи, потому что это могло показаться возвращением труса. Голос Флеминга был мягким, его слова размеренными, и он говорил с Тарой деловым тоном. Пассажирам казалось, что они разговаривают о пустяках. Когда мы были в воздухе, бортпроводник принесла подушки и одеяла. Вскоре большинство пассажиров выключили свет, и разговоры стихли. О сне для меня не могло быть и речи. Прежде всего, конечно, я должен был следить за Флемингом, но, кроме того, соблазнительное присутствие Тары рядом со мной не облегчило мне жизнь. И я чувствовал, что напряжение было взаимным. Все, что мы могли сделать, это попытаться думать о другом. По крайней мере, это помогло мне не заснуть.
  
   Меня познакомили с Флемингом только после того, как я взял под контроль инцидент с угоном самолета. Затем он неохотно признал, что это было счастливое совпадение, что новый офицер службы безопасности в отеле Sawyer на Гранд-Лаклэр летел тем же рейсом. Он надеялся, что его остров и его жители понравятся мне.
  
   Затем, в качестве примера для все еще беспокойных пассажиров, он опустил спинку своего сиденья и позволил себе погрузиться в мирный сон.
  
  
  
  
  
   Глава 3
  
  
  
  
   Аэропорт Гранд-Лаклер был не таким большим, как аэропорт О'Хара в Чикаго, но выглядел так, будто последний самолет вывалил всех пассажиров в Гранд-Ла-Клэр. Аэропорт был настолько современным, что я подумал, не заплатил ли Сойер за него из доходов своего отеля и казино. Одетых в яркие цвета островитян сдерживала стая солдат в шортах и ​​рубашках с короткими рукавами. Помимо оружия, они напоминали крупных бойскаутов. Некоторые из них образовали кордон вокруг самолета и ожидающих их черных лимузинов.
  
   Стюардесса объявила, что мы все должны оставаться на своих местах, пока доктор Флеминг не уедет из аэропорта. Лестница приблизилась, и дверь открылась. Я уже видел огромную толпу, теперь я слышал оглушительные возгласы, когда новый президент острова ступил на свою землю.
  
   Рядом со мной Тара Сойер прошептала: «Посмотрите, какое к нему отношение. Я бы хотела, чтобы мы были внизу и могли смотреть, как он спускается ».
  
   - Тебя бы отпихнула охрана. Радуйся, что ты здесь, - ответил я.
  
   Из окна мы увидели, что Флеминг, который сейчас находился у подножия трапа самолета, поднял руку, приветствуя островитян. Толстый мужчина в легкой форме отсалютовал, затем подошел к Флемингу и пожал ему руку. Флеминг улыбнулся.
  
   «Полковник Кариб Джером», - заявила Тара. «Начальник штаба армии. Человек, который организовал возвращение Флеминга.
  
   Это был мой контакт. Я внимательно посмотрел на него. Его черное лицо не было черным. У него были восточные глаза, высокие скулы и оливковая кожа, что указывало на то, что он был потомком бразильских индейцев, завоевавших остров в доисторические времена. Он мог сойти за большого вьетнамца. Джером поднес губы к уху Флеминга, чтобы его услышали в массовой истерии.
  
   По выражению его лица я понял, что он предупреждал Флеминга о возможных опасностях. Он взял Флеминга за руку и повел его прямо к ожидающим лимузинам.
  
   Флеминг улыбнулся, стряхнул руку Джерома и направился к толпе за полицейским кордоном, чтобы пожать руки народу - действия которые я, как любой здравомыслящий полицейский и охранник, ненавижу. Аплодисменты не прекратились, когда он сел в большую машину с официальными флагами на крыльях; некоторым зрителям удалось прорваться через кордон милиции и попытаться движущуюся машину. Нам пришлось ждать в самолете, пока на борт не приедет военная полиция, чтобы арестовать бортпроводницу, пытавшуюся угнать самолет. Она смотрела на меня, когда ее уводили, тревожно и вопросительно. Я улыбнулся и кивнул. Может быть, я мог бы обеспечить ей более легкий приговор; в конце концов, она пала жертвой старого трюка. Когда она спускалась по лестнице в окружении солдат, публика считала ее VIP-персоной и громко приветствовала. Общественность, вероятно, не была проинформирована о попытке угона самолета. Наконец мы получили разрешение выйти. Толпа все еще ликовала. У нас был со знаменитым Dr. Флеминг полетел. Тара засмеялась и помахала рукой, привлекая к себе внимание публики. На меня никто не обращал внимания. Я был этому рад. Одно из худших событий, которое может случиться с тайным агентом, - это быть преданным огласке. Нас отвезли в относительно тихую таможню, где мы ждали, пока наш багаж прибудет на конвейер. Я указал на багаж Тары и свой. Чемоданы сняли с повозки таможенники и поставили перед нами; чтобы мы могли их открыть.
  
   Обследование было необычайно тщательным. На Карибах такие обычаи обычно чрезвычайно распространены. Обычно они имеют дело с состоятельными туристами, которых не хотят обидеть или напугать. И что меня еще больше удивило, так это то, как меня обыскивали. Они нашли мою наплечную кобуру, расстегнули куртку и нахмурились, глядя на «Люгер».
  
   «Объяснение, пожалуйста». Этот человек не выглядел так, будто хотел относиться ко мне как к богатому туристу, которого не следует обижать.
  
   Я сказал им, что я новый офицер службы безопасности в отеле «Сойер». На мужчину это не произвело впечатления. Он щелкнул пальцами, после чего двое полицейских, ненавязчиво стоявшие на видном месте, вышли вперед в углу зала. Он приказал отвезти меня в отделение полиции для допроса. Один из офицеров забрал мой «Люгер». Тара выглядела так, будто хотела вступить в бой прямо на месте. Я наступил ей на цыпочки, чтобы она не натворила глупостей. Здесь не было смысла спорить с властями. Я сказал, что увижу ее позже в отеле, и пошел с офицерами к полицейскому фургону за аэропортом. Мне разрешили взять с собой чемодан. Если бы Дэвид Хок услышал это, то умер бы от возмущения. У него было презрение к обычным полицейским. До столицы было десять километров езды, и дорога была долгой. Толпа по-прежнему выстроилась вдоль дороги, и перед нами процессия Флеминга двигалась со скоростью три мили в час. Мы двигались за последним конвоем мотоциклистов. Люди, которые отвезли меня в участок, были, как и все другие полицейские во всем мире, педантичными и скучными. Джером объявил выходной день и организовал вечеринку, которая должна начаться вечером. Для этих парней, конечно, это просто означало больше работы. Когда мы проезжали мимо гостиницы «Сойер», люди все еще стояли в третьем и четвертом рядах. Большая лужайка перед отелем была заполнена фотографирующими туристами. Архитектура отеля была стерильной, чтобы вызвать трепет и не дать туристам забыть, для чего они здесь: потерять свои доллары за игорными столами с иллюзией, что их приятно развлекают. Огромное здание вытянулось на бульваре вдоль гавани и находилось на окраине делового района. В гавани я увидел три огромные прогулочные яхты и подумал, что казино будет хорошо работать с людьми, которые могут позволить себе такие игрушки.
  
   Полицейский участок разместили в неприметном месте, где он не попадал бы в зоркие глаза туристов. И он был почти таким же новым, как аэропорт. Сойер хорошо заплатил за свою землю и свои права. В зале ожидания висела вывеска, восхваляющая его щедрость. Меня привели через черный ход. Стюардесса, застрелившая пилота, сидела на деревянной скамейке. На нее были надеты наручники, и она тихо плакала с закрытыми глазами. Вероятно, она представляла себе ужасные вещи, которые могут с ней случиться. Я сел рядом с ней и стал массировать ей шею. Я дал ей несколько советов, посоветовал ей просто говорить правду и не пытаться лгать и снова пообещал, что я постараюсь что-то сделать для нее. В конце концов, она была слишком привлекательна, чтобы проводить жизнь в камере. Она попыталась улыбнуться мне, положила голову мне на плечо и всхлипнула. В комнату вошел охранник и увел ее. Они не хотели, чтобы она чувствовала себя комфортно.
  
   Я остался один на час. Уловка, которая заставит вас встревожиться. Я волновался. Я не мог раскрыть свою настоящую личность, и мне не очень хотелось получать помощь Сойера на этом этапе. Я решил сыграть слабоумного и посмотреть, что из этого выйдет.
  
   Наконец двое полицейских подошли к концу ожидания. Она прошла через дверь с надписью «администрация». Один был водителем машины, на которой меня привезли, другой был в штатском.
  
   «Мне жаль, что я заставил тебя ждать», сказал последний. Он говорил слишком взволнованно. «Почему ты прятал пистолет в наплечной кобуре?»
  
   Мне не нужно было ему что то говорить. Я сказал: «Думаю, это самое удобное место для его ношения».
  
   Ему это не понравилось. «Только местные власти имеют право носить оружие, мистер Картер, вы нарушили закон и. .. '
  
   «Как начальник службы безопасности отеля « Сойер », разве я не имею права носить оружие?
  
   'Только на вашем рабочем месте. Как я собирался сказать, вы нарушили наши законы, что является основанием для отправки за границу как нежелательного иностранца.
  
   Я усмехнулся при мысли о реакции Хоука, если я позвоню ему и скажу, что меня выгнали с острова. Я решил применить иглоукалывание к нервной системе воплощенного авторитета. Я задумчиво сказал: «Тогда мне лучше позвонить Тому Сойеру. Ему это не понравится.
  
   Это сработало. Он почесал под рубашкой одним пальцем, как будто его внезапно укусили паразиты. 'Эм-м-м... у нас это иногда бывает… Эм-м-м . ... личные отношения с мистером Сойером?
  
   «Мы сводные братья. Он самый старший.
  
   «Гм… я выясню это с моим… начальством. Он повернулся к другому агенту. «Ховард, отведи его в камеру. А пока посмотрю, что… »Он не закончил фразу и поспешно скрылся за дверью с пометкой« администрация ».
  
   Ни один из них никогда не будет принят на работу в мою полицию. «Люгер» их уже так смутил, что они даже не удосужились смотреть дальше. Стилет, который я ношу на моем предплечье, никто не нашел. Но мне не хотелось вызывать больше волнений, пока это не стало абсолютно необходимым. Новости о моей роли в истории угонов самолетов еще не дошли до этих официальных лиц, но на более высоком уровне это было бы известно. Я последовал за Говардом в большую камеру в подвале здания.
  
   Камера была овальной формы со скамьями напротив друг друга на двух стенах. На одной из скамеек сидел толстый мужчина, вероятно, американский бизнесмен. Он устал, и у него был один синяк под глазом, который становился все более синим. Он старался сохранять дистанцию ​​между ним и другим заключенным, изворотливым негром, насколько это возможно. Когда Ховард ушел, негр встал, хмыкнул и стал пытаться меня обойти. Я повернулся к нему.
  
   «Стой спокойно, - сказал он.
  
   Он пытался обойти меня, но я продолжал следить за тем, чтобы он был впереди меня. Без предупреждения его кулак попал мне в талию.
  
   Я схватил его за запястье и перевернул через себя, повалив его спиной на землю. Он выглядел удовлетворенным, как будто это было то, чего он хотел. Он вскочил на ноги и хотел снова атаковать, но когда он увидел стилет, который я протянул к нему, он отказался от своих планов, пожал плечами и сел. У меня сложилось впечатление, что он не был обычным скандалистом, но ему заплатили, чтобы он напугал сокамерников и заставил их признаться во всем, что хотела полиция во время допроса. Я собирался вздремнуть в камере, но теперь решил, что лучше не спать и присматривать за негром. Однако следующие полчаса он больше ничего не делал.
  
   Затем снова появился Ховард, открыл дверь и жестом пригласил меня выйти. Пьяный американец попытался выбежать, но большой черный схватил его и сбил с ног. Я устал от него и хлопнул своей рукой по его шее. Он рухнул на землю, и я подозревал, что он немного поспит.
  
   «Помести его в другое место», - сказал я Хауи. «Или я поговорю с нашим консулом». В любом случае, я собирался предупредить Флеминга, что этот свинарник надо привести в порядок. Ховард показалось это разумным, что он без колебаний выполнил мой приказ, вытащив человека без сознания в коридор и оставив его там.
  
   Тара Сойер стояла у стойки. Она держала мой «Люгер», и на мгновение я подумал, что она достаточно сумасшедшая, чтобы помочь мне вырваться. Она была достаточно предприимчива. Но потом я увидел нервное выражение на лицах трех полицейских позади нее. Парень, который меня расспрашивал, вспотел.
  
   «Ваш арест был ошибкой, мистер Картер. Прошу прощения за недоразумение ». Он отдал мне мой чемодан.
  
   Тара отдала мне мой Люгер. Я сунул его в наплечную кобуру, и мы вместе вышли через дверь, которую открыли двое офицеров. Сейчас я заметил, что у камеры было одно преимущество: там было не так тепло, как на улице. Даже в феврале тепло поднималось от брусчатки и отражалось от стен домов. Я вопросительно посмотрел на Тару. Она все еще казалась возмущенной.
  
   «Что за нелепое зрелище. Я пошла прямо к Флемингу; его первым официальным действием было приказание о вашем освобождении и разрешение носить оружие где угодно и когда угодно. И сегодня вечером он обращается к парламенту на внеочередном заседании. Он дал нам билеты в публичную галерею, он хочет, чтобы вы слышали его выступление. В 2:30. Так что у нас еще есть время пообедать и выпить ».
  
   'И это все?' - насмешливо спросил я.
  
   Она схватила меня за руку. «До выступления, да. Я не хочу торопиться с тобой, Ник. К тому же я слишком голодна.
  
   Такси найти не удалось. Улицы были заполнены людьми, танцующими, поющими и ликующими. Им не хотелось ждать вечера, чтобы отпраздновать. Пытаясь прорваться сквозь толпу, мы прошли мимо «доморощенных рыночных прилавков», снабжавших туристов сувенирами, привезенными из Сингапура.
  
   Между рынком и отелем тянулся ряд деловых зданий, а также широкая дорога, которая вела к главному входу в отель. Вестибюль был необычайно большой, окружал большие окна магазинов, а справа был вход в казино. Я направился к стойке регистрации, но Тара выудила ключ из своей сумки. Она уже забронировала номер для меня. Мы пробились сквозь толпы туристов к лифту и попали на верхний этаж.
  
   Тара показала мне мой номер, огромную квартиру с видом на залив. Я посмотрел на лужайку пальм, белый пляж и парусные яхты, покрывающие сине-зеленую воду. Деньги. Везде чувствовалось много денег. После ночного перелета и пребывания в камере я даже почувствовал себя слишком грязным, чтобы сидеть на дорогой мебели. Я прошел через спальню в ванную. Душ был достаточно большим для двоих. Я позвонил Таре. «Принесите чистую одежду, чтобы мы могли помыть друг друга».
  
   «О нет, - со смехом ответила она. «Не натощак. Мой номер по соседству, и я собираюсь мыться там».
  
   Ну хоть попробовал. Я услышал, как открылась и закрылась соединяющая дверь, заказал по телефону два напитка, стряхнул одежду и включил душ. Я позволил успокаивающей горячей воде течь по мне, пока все мое тело не покраснело, затем переключился на холодную воду. Таким образом, даже без сна, я всегда чувствую себя новым человеком.
  
   К тому времени, как появилась Тара, одетая в платье с глубоким вырезом, которое соответствовало ее великолепным голубым глазам, я снова был в своей одежде. В тот момент, когда я поприветствовал ее, принесли напитки.
  
   Пунш Мартиники принесли в высоком охлажденном стакане, но когда она закончила, она все еще не передумала, поэтому мы спустились на лифте. Из четырех ресторанов отеля Тара выбрала один на втором этаже. Мы сели за столик под легким зонтиком, и она сказала мне, что здесь знаменит лобстер, подаваемый с маслом и лимонным соком.
  
   Мне было интересно, что ждет впереди, когда русские сделают свой следующий шаг. Я сорвал их попытку убить Флеминга, оставив его гнить в кубинской тюрьме, так что теперь им пришлось бы разработать совершенно новую программу.
  
   Но не было смысла голодать, пока я ждал их ответного хода. Мы смаковали еду, а затем, взявшись за руки, направились к зданию правительства для выступления Флеминга.
  
  
  
  
  
   Глава 4
  
   -
  
   Нам не следовало приходить намного позже. Все места уже были заняты, кроме наших зарезервированных мест, и общая галерея дышала жаром переполненного зала. Рэндольф Флеминг сидел на платформе, с одной стороны между главой Законодательного собрания и пустым креслом Кариба Джерома с другой. Полковник встал за микрофон и произнес вступительную речь.
  
   Когда он закончил и Флеминг встал, стены чуть не рухнули от громовых аплодисментов. Я тоже хлопнул, и Тара помахала рукой, ее глаза увлажнились от волнения.
  
   Флеминг подождал пятнадцать минут, пока аплодисменты не утихли достаточно, чтобы полностью утихнуть, подняв обе руки. Когда стало достаточно тихо, из динамиков раздался его теплый голос. Он был рад и счастлив быть дома и благодарен за то, что народ снова призвал его возглавить страну. Он представил программу, которая казалась содержательной, и пообещал публичные выборы в течение года, чтобы он правил военным декретом только один год. Он говорил час, и это была одна из лучших политических речей, которые я когда-либо слышал.
  
   Последовала еще одна минутная овация, и оцепление солдат не позволило Флемингу попасть в обьятия толпы. Затем трое сопровождаемых охраной мужчин покинули здание через боковую дверь. Пока что военные соблюдали договоренности с Сойером. И мне казалось, что иначе они не могли бы поступить, учитывая подавляющую популярность нового президента. Мы с Тарой подождали, пока паника на выходе немного утихнет. В глазах Тары блестели бенгальские огни. «Что ты об этом думаешь, Ник? Вы знаете, что сделал Флеминг? Семья генерала Хаммонда все еще живет во дворце, и Флеминг сказал им не торопиться и искать что-нибудь еще. Он надолго остается в отеле и у него целый этаж ниже нашего ».
  
   Кто-то имел в виду облегчить мне работу. Было бы почти невозможно следить за Флемингом в президентском дворце, где мне в конце концов нечего было делать. И это событие привело его прямо в мою официальную сферу деятельности. Потом меня осенило. "Вы не заставили его сделать это случайно, не так ли?"
  
   Ее улыбка подтвердила мои подозрения. - Какая маленькая заговорщица!
  
   «Хорошо», - поблагодарил я ее. «Благодаря твоей помощи я теперь могу пристально за ним присматривать».
  
   Большинство людей вышло через выход, и мы тоже уходили. Тара свисала с моей руки. «И теперь долг выполнен ...»
  
   «Вы упустили свои шансы, юная леди. Долг далеко не выполнен. Мой день полностью занят. Я отвезу вас в отель, вот и все. Лучший способ ответить хулигану - дать отпор, чтобы теперь Тара могла хоть раз отправиться на Луну. И мне действительно пришлось многое сделать: поговорить с менеджером отеля, навестить Флеминга и немного поспать. Я не мог заснуть последние тридцать шесть часов, и, возможно, впереди у меня была утомительная ночь.
  
   Она подозрительно посмотрела на меня и слегка надула губы, когда я прощался с ней у лифта. «Хорошо, - подумал я. Я поискал менеджера и заметил, что его уже поместили в крыле. Он был недоволен моим присутствием в его штате. Может, он думал, что это из-за сделанных им ошибок. Он познакомил меня со своим начальником службы безопасности Льюисом, а затем вывел нас из его офиса как можно быстрее.
  
   Льюис был высоким негром, который раньше профессионально играл в команде регби в Соединенных Штатах. Он был груб со мной, пока я не назвал его "экспрессом" (прозвище, которое пресса придумала для него в то время) и не напомнил ему о некоторых из его лучших матчей. Это заставило его взбодриться и вести себя более дружелюбно. Он рассказал мне об особых мерах, которые он принял для защиты президента, и провел меня в кабинет Флеминга, чтобы познакомить меня со своей командой.
  
   Их было четверо, все крепкие американские негры, спрятанные в углу холла. Льюис выругался себе под нос и ворчал на высокомерие армейских офицеров. Тем не менее, прорычал он, всегда думая, что они могут отставить всех в сторону. Его раздражало, что лейтенант и двое солдат выстроились в караул у дверей Флеминга после того, как отослали его людей. Кроме того, они также отослали двух других мужчин, которые перешептывались друг с другом на другом конце зала: толстые, невысокие, толстые американцы итальянского происхождения. Таким образом, мафия также защищала Флеминга, а вместе с ним и свои интересы в казино.
  
   Мне были представлены люди из отеля, затем трое солдат, стоявших перед квартирой Флеминга. Я спросил лейтенанта, вернулся ли президент. Он посмотрел на меня так, будто я делал ему неприличное предложение. Льюис рявкнул, что я служил личным охранником Сойера и что они могли бы со мной лучше работать. Лейтенант по-прежнему не замечал меня; он просто повернулся и выбил код в дверь. Его открыл телохранитель с другой стороны. Флеминг увидел меня поверх голов остальных в комнате и подозвал меня к себе.
  
   Комната была заполнена всевозможными правительственными чиновниками, желающими быть как можно ближе к большому человеку. Полковник Джером преуспел лучше всех. Я остался ненадолго, достаточно, чтобы поблагодарить Флеминга и поздравить его с речью. Он был по уши влюблен в организацию своего правительства, но он интересовался моим благополучием. Он надеялся, что я больше не испытаю неприятностей на острове. Я поблагодарил его и ушел.
  
   В холле Льюис спросил меня, могу ли я соблюдать меры безопасности на другом этаже. Мы спустились этажом ниже, и повсюду я видел солдат, частных телохранителей и мафию. Президент Рэндольф Флеминг был хорошо защищен.
  
   Я поблагодарил Льюиса, извинился и пошел в свою комнату. Маленькие ловушки, которые я оставил, не были затронуты. Никто не удосужился обыскать мою комнату. Я задавался вопросом, не исходили ли сведения AX о ненадежности армии Гранд Лаклер из-за мнительности какого-то переутомленного дипломата. Я позвонил в штаб-квартиру и подождал, пока голос Хоука прозвучит в устройстве.
  
   Он спросил высоким тоном, почему я не зарегистрировался раньше, сразу после приземления. Когда я рассказал ему об инциденте с «Люгером», он выплеснул желчь из-за чрезмерного усердия в обслуживании клиентов, а когда он достаточно выплеснул свой гнев, я дал ему краткий отчет о событиях.
  
   «Я уверен, что угон самолета был устроен русскими», - сказал я. «Но это сделано в темную. Стюардесса не знала, что ее использовали. Мне она показалась не очень умной, по крайней мере, она запаниковала. Сделай что-нибудь для нее ». Последовала пауза, когда он сделал пометку, а затем спросил: «Флеминг, разве он не подозревал это, когда был на борту? Он же не дурак.
  
   «Не думаю, что он понимает, зачем я здесь. В любом случае на острове все хорошо. Люди действуют так, будто новый президент - Бог».
  
   'Отлично. Интересно, как наши друзья отреагируют на это. В любом случае держите глаза открытыми ».
  
   Я поцеловал трубку на прощание, положил ее и подошел к стакану виски, который мне принесли в номер. Я произнес тост за своего босса, позвонил на стойку регистрации и сказал, что хочу, чтобы меня разбудили в пять, и плюхнулся на кровать.
  
   Когда в пять часов меня разбудил телефон, на моем лице появилась улыбка. Я широко зевнул и позвонил Таре. Мы встретились в баре в 5:30, а до тех пор я освежился в душе. Это было чертовски похоже на отпуск. Когда я добрался до бара, она уже была там, перед ней два мартини в охлажденных стаканах. Все мужчины в баре деловито раздевали ее глазами. Фантастика! Она была в настроении для соблазнительного тура, а я был в хорошем настроении. Она знала хороший ресторан на другой стороне Бэй-стрит с террасой с видом на гавань. Мы начали с супа из акульих плавников, но я был слишком занят Тарой, чтобы вспомнить, что еще ел.
  
   Огни, вспыхнувшие с наступлением темноты, образовали сверкающее серебряное ожерелье вокруг пляжа. Раздались звуки празднования с улиц. «Давай присоединимся», - предложил я.
  
   На рынке праздник увеличил оркестр. Островитяне были пьяны, туристы наслаждались местными хлопотами и тоже устали. Мы постоянно танцевали на обратном пути в отель. Охранников на верхнем этаже сменили, но мое специальное удостоверение личности позволило быстро пройти. Не говоря ни слова, Тара остановилась у дверей моего номера. Я открыл его, удержал ее, так как обычно поискал какие-либо признаки взлома, но ничего не обнаружил. Тара скинула туфли и поиграла пальцами ног в глубокую кучу от стены к стене, пока я наливал нам теплого виски. Она попробовала, откинула голову назад и медленно вылила стакан себе в горло.
  
   «А теперь, - сказала она хриплым голосом, - я приму твое предложение вместе принять душ».
  
   Вы не получаете много таких предложений на Grand LaClare, поэтому всегда разумно воспользоваться ими. Мы пошли в спальню, чтобы раздеться, и Тара выиграла конкурс, потому что оказалось, что под платьем у нее ничего не было. У нее было длинное, стройное, полное, гладкое тело.
  
   Она шла впереди меня к душевой, открыла кран на полную, чуть теплее, и ступила под душ. Помещение было примерно два на два метра. Мы могли бы там вальсировать. Ей было все равно, если бы ее волосы намокли, она встала передо мной, затем отступила, чтобы я тоже мог намочить свое тело. Я начал намыливать ее. Ее лицо, горло, туловище и ступни.
  
   Когда она вся стала скользкой, я схватил ее и прижал ко мне. Мы развернулись, чтобы смыть мыло, и я прижался губами к ее губам. Мы целовались долго и страстно, и я чувствовал, как она дрожит от желания.
  
   Я взял ее на руки, по дороге в спальню схватил банное полотенце, обернул им Тару и положил на кровать. Я вытер ее, затем сорвал полотенце. Когда я быстро вытерся, все было готово. Я вошел в нее одним быстрым движением, когда она выгнула спину, чтобы принять меня. Она была фантастической, точно понимала, чего я хочу, и плавно двигалась со мной. Не помню, сколько времени это заняло, но я заснул почти сразу, когда мы закончили. Она меня полностью измотала.
  
  
  
  
  
   Глава 5
  
  
  
  
   Мы завтракали в постели. Тара взяла тропических фруктов, я два десятка устриц. До того, как я их принес, Тара вскочила с кровати, чтобы принять душ и одеться в собственной квартире. У меня был целый день на отдых. Пока я был в душе, я услышал телефонный звонок поверх журчания воды. Я старался не обращать на это внимания, но человек на другом конце провода был настойчив. Напомнил мне Хока. Я позволил воде течь и побежал за телефоном , оставляя за собой след из капель.
  
   Шепот на другом конце провода казался заговорщицким. «Доброе утро, мистер Картер. Это Кариб Джером. Могу я поговорить с вами несколько минут?
  
   Меня предупредили о Джероме. Чиновники AX подумали, что он мог быть русским агентом на острове. Но, возможно, это был просто звонок вежливости. В любом случае я был бы максимально нейтральным. «Дайте мне десять минут, чтобы одеться», - ответил я.
  
   Я позвонил в обслуживание номеров, заказал горячий кофе и дополнительную чашку, вытерся, надел туфли, переоделся в чистую одежду и куртку, чтобы спрятать наплечную кобуру, когда пришли кофе и полковник. Тем временем я прошел через то, что Хоук рассказал мне о Джероме.
  
   Джером был тридцатишестилетним членом известной семьи, хотя и не с острова. Он получил образование в Оксфорде и прошел специальный курс в военной академии в Сандхерсте. После этого он сделал себе имя как юрист. Когда Рэндольф Флеминг был впервые избран президентом и британские войска покинули остров, парламент почувствовал, что острову нужна собственная армия. Флеминг назначил начальника полиции генералом новой армии. Джером добрался до поста начальника штаба. Хоук сказал: «Полковник нас удивил. По данным ЦРУ, он был политически амбициозным и хотел захватить власть после смерти Хаммонда. Вместо этого он немедленно возвращает Флеминга ».
  
   Мыслительная машина Хоука в значительной степени занялась его возможными мотивами. Почему амбициозный человек, у которого был шанс захватить власть, обратился к политическому оппоненту, которого он ранее помог свергнуть? Наши эксперты считали, что Джером был достаточно умен, чтобы осознавать свою непопулярность. Он знал, что парламент никогда его не поддержит. Но если он назначит Флеминга президентом, он сможет стать сильным лицом, стоящим за троном.
  
   Я спросил Хоука, имел ли Джером хоть какое-то представление о моей истинной личности. Но насколько он мог знать, я был не более чем представителем Томаса Сойера.
  
   Полковник вышел из комнаты перед официантом и стоял прямо, даже не улыбаясь, пока мы не остались одни. Двигались только его темные глаза. Они искали. Они осмотрели большую кровать, одеяла на полу, виски и стаканы на столе. Он долго изучал меня, пока я наливал ему кофе. Черный, без сахара. По-прежнему без улыбки. Я решил играть осторожно. Дверь закрылась за официантом. Джером опустился в глубокий стул и отпил кофе.
  
   «Ты красиво устроился», - хриплый голос прозвучал без всяких эмоций. За вопросом стоял вопрос. Я должен был подумать об этом гораздо раньше. Это был люкс VIP. Что здесь должен был делать охранник? Я смотрел на дорогую мебель с чрезмерным восхищением и ревностью и коротко рассмеялся.
  
   «Здесь вы можете увидеть, насколько сложно быть на лучших позициях. Я чувствую этот запах, потому что отель полон. Меня скоро в подвал переселят. В этот сезон отель должен быть заполнен, и полковник это знает. В таких странах, как Grand LaClare, отели должны передавать свои гостевые книги в полицию.
  
   'Очень плохо для тебя.' Он то и дело смотрел на меня вопросительно. Затем он приподнял брови и бросил тему. «Я хотел воспользоваться этой возможностью, чтобы поблагодарить вас за вашу работу в самолете. Очень повезло президенту Флемингу - и мне - что вы были на борту самолета. И вооружены ». Сделанный хмурый взгляд. «Было ли на самом деле известно, что вы имеете скрытое оружие?»
  
   Я не моргнул. Я улыбнулся ему, как человеку, выдающему очередную тайну. «Мой работодатель знает, что мне нравится работать со своим оружием. Как вы знаете, он имеет какое-то влияние ».
  
   Ну хорошо.' Теперь он впервые улыбнулся при мысли о моей особой привилегии. «И снова очень счастлив. Если бы вы не ответили так должным образом, президент Флеминг был бы уже мертв или в чужих руках. Чтобы среагировать так быстро, нужно быть очень опытным сотрудником службы безопасности ». Еще один вопрос о двойном дне. Чем я был больше, чем просто охранником отеля? Я оставался осторожным.
  
   «Я сопровождал мисс Сойер. Она могла быть ранена или убита, и мои рефлексы срабатывают, когда кто-то направляет на меня пистолет.
  
   'О? Так это действительно было сюрпризом? Вы не знали, что президент стал мишенью? Но тогда, конечно, на вашем месте вы не могли знать, что его хотят похитить и увезти на Кубу ».
  
   Я спросил недоверчиво. - "Это реально?""Эта бортпроводница призналась?"
  
   Его глаза, его хриплый голос ничего не выражали. «Мы получили информацию из другого источника. Девушка сбежала до того, как я успел ее допросить.
  
   Сбежала из тюрьмы, в которой я был? Я снова подумал о её испуганном виде. Неужели она все-таки может быть агентом, достаточно хорошим, чтобы обмануть меня? Джером угадал мои мысли. «Ее мнимая невиновность ввела в заблуждение женщину-охранника. Она использовала прием карате, украла свою одежду и просто ушла ».
  
   "Но куда она могла пойти?"
  
   Беспокойное пожатие плечами. «Эти роскошные круизные лайнеры приходят и уходят сюда. Я так понимаю, что она достаточно умна, чтобы попасть на борт одной из этих лодок.
  
   Мне было трудно в это поверить. Но я также никогда не верил, что бортпроводница может пронести два револьвера на борт самолета. Полковник отмахнулся от обсуждения этого предмета и откинулся на спинку стула. - 'Не важно. Благодаря вам президент благополучно прибыл. Военные убеждены, что им будет лучше, если они окажут ему полную поддержку, поэтому наши проблемы были решены ко всеобщему удовлетворению ». Он допил кофе и встал. «Если я когда-нибудь смогу тебе чем-нибудь помочь, ты найдешь меня во дворце».
  
   Я пожал руку, которую он протянул, и выпустил его. Он знал обо мне больше, чем признавал. Из его заявления было ясно, что армия будет хранить молчание. Простая благодарность за инцидент с угоном самолета не заставила бы Джерома делать политические заявления простому охраннику отеля. Я подозревал, что он хотел дать мне понять, что мне больше не нужно играть с ним свою двойную роль.
  
   Я выждал мгновение, пока не понял, что он покинул отель, а затем вышел из комнаты. На верхнем этаже больше не было солдат. Мужчины Льюиса также исчезли. Только там еще было полно мафии.
  
   Я спустился этажом ниже, в апартаменты Флеминга. Присутствовали только люди синдиката. Мне сказали, что Флеминг еще спит. Этажом ниже я нашел ту же картину. Странно! Я решил, что мне стоит взглянуть в Казино. Я искал ответы и, может быть, смогу их там найти.
  
   Столы для игры в рулетку, азартные игры и покер образовывали прямоугольник вокруг дивана, окаймленный обернутыми бархатом цепями. Сюда никого не пускали, кроме крупье и кассиров. Столы кишели туристами. Не было окон, чтобы смотреть, не было часов, чтобы показывать время. Только звон монет, хруст чипсов, возбужденные крики и проклятия. Это не моя игра. Свою ставку я делаю с собой каждое утро: что ночью я вернусь в постель целым и невредимым. Когда я пытался протиснуться сквозь толпу, меня наполовину затолкала взволнованная толпа, направлявшаяся, как стадо слонов, к победителю джекпота. Помимо звонка машины, я внезапно услышал звонок в моей комнате наверху. Причина была в десяти футах от меня, губы недовольно скривились, брови приподнялись при виде всего волнения.
  
   Она мерцала, как маяк. Длинные рыжие волосы и брючный костюм с выпуклостями во всех нужных местах.
  
   Пока я ждал, когда пройдет стадо слонов, я увидел, как она повернулась и исчезла через скрытую металлическую раздвижную дверь где-то рядом с кассовыми аппаратами. Я направился в то же место. Она сделала мой визит еще более срочным.
  
   Удачливый парень дошел до кассы раньше меня. Я ждал, пока клерк возьмет фишки и заплатит мужчине. Когда счастливый победитель исчез, слуга посмотрел на мои пустые руки и сказал скучающим тоном: «Чем могу помочь, друг?»
  
   Я ненавижу, когда меня кто-то называет другом и этого человека я никогда раньше в жизни не видел. Мне нужен Чип Каппола. Я хочу поговорить с ним ».
  
   Неприятное лицо стало еще неприятнее. 'Никогда об этом не слышал.'
  
   Я кладу свое новое удостоверение личности на стойку. В нем говорилось, что я новый начальник службы безопасности в отеле «Сойер». Мужчина насмешливо посмотрел на меня. "Почему ты не сказал мне этого раньше?"
  
   «Вы не просили об этом. Г-н Сойер ожидает, что его гости будут вежливы к его персоналу. Как твое имя?'
  
   Он этого не ожидал, и ему это не понравилось. Он был из тех, кто мгновенно съеживается, когда больше не может лаять. «Тони Рикко». Это было не более чем бормотание.
  
   «Вы получили одно предупреждение. Не надо рассчитывать ни на секунду! Не позволяй мне слышать жалобы на тебя. А теперь, где Каппола.
  
   «Через эту дверь». Он указал в том направлении, где исчезла рыжая. Он нажал кнопку под стойкой, и толстая металлическая дверь распахнулась. Я шел через слепой проход. Здание здесь напоминало сейф, а также служило сейфом. За столом, наполовину заполненным какой-то панелью управления, сидел высокий негр. Он был одет в форму цвета хаки без знаков различия и мог сойти за сотрудника полиции отеля. Он был таким же дружелюбным, как кассир. Когда я подошел, его холодные глаза недобро смотрели на меня.
  
   «Мне нужен Каппола», - сказал я, показывая свое удостоверение личности.
  
   Он наклонился к встроенному микрофону и сказал глубоким рычанием: «К вам Картер. Новый охранник.
  
   Ответ прозвучал в домофоне. «Пошлите его».
  
   Он нажал кнопку, и снова бесшумно открылась тяжелая металлическая панель. Позади него была большая комната с голыми желтыми стенами, пустой стол, несколько пустых стульев и глубокая кушетка, на которой устроилась рыжая. Сигарета между ее губами выпустила тонкий синий дым струйкой между ее полузакрытыми глазами. Она посмотрела на меня, как на старого знакомого.
  
   Чип Каппола был воплощением человека, который хочет выглядеть на тридцать лет моложе себя. Пиджак его белого шелкового костюма висел на вешалке на стене. Его светло-фиолетовая рубашка с темно-красной монограммой на рукаве была единственным ярким пятном в серой комнате. Его голос был таким же бесцветным. «В этом году гуси улетели на юг».
  
   «Они не останавливались в Майами», - ответил я.
  
   Я не знаю, кто придумал эти идиотские кодовые слова. Вроде бы они должны казаться неприметными, но в то же время не должны быть чем-то, что можно сказать случайно. Каппола пренебрежительно посмотрел на меня.
  
   Ник Картер, а? Киллмастер? Вы не похожи на убийц, которых я знаю. Но не позволяйте мне оскорблять вас перед дамами ». Он указал на рыжую. Митзи Гарднер. Может, вы слышали о ней.
  
   Я слышал. Но она не показалась мне типичной для Митзи. Не достаточно глупа. По моим сведениям, она была любовницей большого числа вожаков мафии, четверо из которых были уже мертвы. Она, вероятно, заботилась бы о контрабанде денег для них. Куклы мафии под замком к швейцарским банкам. Теперь она принадлежала Чипу Капполе, высокопоставленному гангстеру, разыскиваемому в Соединенных Штатах. И такой парень теперь работал на AX.
  
   Каппола не интересовался национальной безопасностью. Его преданность была исключительно нации преступного мира. Но одно он знал наверняка: он не хотел, чтобы коммунисты захватили казино, поэтому ему было выгодно поддержать Рэндольфа Флеминга. С Флемингом в седле дела Капполы в Гранд-Лакларе продолжались беспрепятственно, как и во времена генерала Хаммонда.
  
   Каппола показал на стул, и я принял предложение. «Я чертовски рад, что ты был в том самолете в котором прилетел Флеминг. Если мы потеряем его, мы все рискуем своей шкурой. Тогда мы забудем о нашем казино, и Сойер потеряет отель ».
  
   «Мы еще не потеряли его», - напомнил я мафиози. «Он президент, и полковник Джером говорит, что все в порядке».
  
   Он сразу сел. «Ты разговаривал с Джеромом? Сказал ему, кто ты? Он яростно выплюнул эти слова.
  
   "Почему ты так злишься?"
  
   "Ты рассказал ему?"
  
   'Конечно, нет. Что вы вообще имеете против него?
  
   Он положил руки на стол и наклонился вперед. «Кариб Джером приказал похитить Флеминга».
  
   Я оставался нейтральным. "Откуда к тебе пришла эта идея, Каполла?"
  
   «Идея? Мы знаем. Вы думаете, что только AX знает, что происходит? У нас есть мужчина на Кубе. Он так с Кастро ». Он сжал два пальца вместе. Джером хочет навсегда убрать Флеминга.
  
   Меня это не впечатлило. Какой бы информацией ни располагала Коза Ностра, она никогда не могла перевесить нашу. Кроме того, это не соответствовало поведению полковника. Флеминг был в Соединенных Штатах. Джером перезвонил ему.
  
   Каппола ухмыльнулся. 'Слушай. Пока Флеминг находился на материке, Джером не мог осуществить свой переворот даже с помощью русских. Американцы в нужный момент пошлют Флеминга, чтобы все запутать. И это был бы конец Джерома. Но когда Флеминг находится в кубинской тюрьме, Джером может обмануть общественность, что он освободит Флеминга, когда тот придет к власти. Он добьется успеха, и это будет последнее, что мы когда-либо услышим от Флеминга ».
  
   Я всегда слушаю все, что не сразу кажется чепухой. Но я бы не хотел, чтобы меня ошарашивали крики мафиози. Даже если бы все это было правдой, руки Джерома были связаны прямо сейчас. Послышалось гудение, три коротких гудка. Каппола вскочил, прочел на моем лице сомнения и сказала рыжеволосой: «Давай, расслабься. Он торопился выйти из офиса.
  
   Митзи Гарднер встала и перекинула сумку через плечо. Она никуда не торопилась и посмотрела на меня оценивающе и немного поддразнивающе. «У кого-то случился сердечный приступ в казино», - категорично заявила она. «Время от времени случается крупный победитель или крупный проигравший». У нее был слегка хриплый голос. «Давай прокатимся, дорогой».
  
   «Начальник службы безопасности сбежал с дамой? Если вы думаете, что Джером хочет похитить Флеминга, мне лучше убедиться, что он этого не делает.
  
   Она пожала плечами. «В казино по-прежнему есть люди. Сегодня Флеминг абсолютно в безопасности. Он спит, и сегодня ему не нужно покидать отель. Кроме того, я должен тебе кое-что сказать и кое-что показать ». Она фамильярно сказала черному лакею: «Мы идем вниз, герцог».
  
   Он широко ей улыбнулся. Любил ее в тысячу раз больше меня. Кнопка, которую он теперь нажал, открывала лифт напротив входа в казино, который доставил нас в подвальный гараж, в котором можно было разместить четыре машины. Там были фургон «Фольксваген» и светло-фиолетовый «кадиллак». Удобно для посетителей, которые не хотят, чтобы их видели. Я что-то сказал об этом.
  
   Она криво улыбнулась. «Лифт также идет в квартиру Чипа на крыше. Вот где сейчас Флеминг.
  
   Она села за руль «кадиллака». Я сел рядом с ней. Спрячься на полу, пока мы не выедем из отеля, - сказала она мне. Джером попросил бы вас проследить за вами, если бы вы показались перед гостиницей ».
  
   Я подыграл ей, позволив ей напугать меня, и лег на дно, пока Митзи нажимала кнопку. Поднялся стальной люк. Она завела двигатель, и мы уехали. Глухое эхо снаружи подсказало мне, что мы проезжаем через большой гараж. Шины скрипели, когда мы завернули за угол в гору. Она свернула на бульвар и через километр освободила меня из моего укрытия. Беспорядок от вечеринки прошлой ночью был подметен, и на улице снова стало тихо. Толпы больше не было.
  
   «Джером», - сказал я. «Если Каппола был прав, почему он не убил Флеминга? Почему он хотел отправить его на Кубу? »
  
   Она не смотрела на меня. «Труп никому не нужен. А живого Флеминга еще можно было использовать как объект переговоров с Россией ».
  
   'Возможно. Я также удивляюсь, почему Джером хотел, чтобы я следовал за ним ».
  
   Она удивленно посмотрела на меня. «Он уже однажды споткнулся о вас. Вся эта возня вокруг пистолета была, конечно, не случайностью. Он хочет, чтобы ты ушел отсюда. Сколько раз вам действительно нужно постучать по голове, чтобы включить свой разум? '
  
   Я отложил все это на задний план. Флеминг был в безопасности в пентхаузе Капполы, и теперь у меня было время все обдумать. Я делаю это лучше всего, когда расслабляюсь. Поэтому я решил расслабиться.
  
   Мы проехали мимо рынка и дворца. Дальше, на вершине холма, я увидел полуразрушенную крепость, которая, должно быть, служила тюрьмой в былые дни. В подвале полно политзаключенных. Грязное место. Старый город был построен у подножия холма. Дорога там сузилась. Митзи было трудно маневрировать в машине мимо тележек, играющих детей и женщин, несущих продукты. Здесь вы нашли истинный колорит и очарование острова. Мы не видели туристов.
  
   Мы проезжали старый отель, который находился в запущенном состоянии. Похоже на имбирный пряник. Газоны заросли травой а окна и двери заколочены фанерой. Сто лет назад это был шикарный отель.
  
   - Старая Пуанчиана, - сказал Митзи. «Когда он был построен, это был лучший отель на Карибах. Теперь рай для термитов. Иногда его до сих пор используют жители гор, которые разбивают там лагерь, когда им нужно быть недалеко от города ».
  
   Некоторые вещи в девушке были неправильными. Она не говорила как шлюха. В ее голосе было образование и ум. А для простого денежного курьера ее мнение имело большой вес в мафии. Они даже сказали ей мою настоящую личность. Это вызвало у меня любопытство. Я спросил ее об этом. Она ответила с улыбкой Моны Лизы.
  
   Когда Чип забеспокоился, что он может потерять казино, я позвонила Дэйви и попросил его прислать вас сюда, чтобы спасти положение ».
  
   Дэйви? Дэйви Хок? Ястреб выполнял приказы этой цыпочки? Было такое ощущение, что меня ударили кулаком ниже пояса. Была ли Митзи Гарднер агентом AX? Неужели Хоук снова играл в свою игру и позволял мне снова самому разобраться во всем? «Милая, - сказал я, - я очень люблю шутки, но ты кто, черт возьми?»
  
   Она ответила на мой вопрос вопросом в ответ. "Какую шляпу мне надеть для тебя?"
  
   Я выругался себе под нос. «Я бы предпочел, чтобы ты их всех сбросил».
  
   Она не потеряла уверенности. 'Тебе везет. Время почти пришло ».
  
   Теперь мы ехали по открытой местности с густой растительностью джунглей. Затем появились равнины сахарного тростника и небольшие банановые плантации. Она рассказала мне об изменяющейся экономике этого района. Бананы приносили больше прибыли, чем сахарный тростник. Они назвали это зеленым золотом. Мясо, гвоздика, корица и ароматные бобы тонка также становились все более привлекательными для выращивания. Она сказала, что у нее есть собственная небольшая плантация на другой стороне острова.
  
   Дорога была совсем не прямой. Некоторое время она шла вдоль побережья, затем приблизилась к горам, которые тянулись, как хребет, через центр острова. Когда мы покинули плантации, со стороны моря местность стала заболоченной, а с другой стороны я увидел глубокие каньоны, заросшие деревьями и растениями. Мы были примерно в десяти милях от города, когда Митзи свернула тяжелую машину с шоссе на проселочную дорогу, проехала за ней полмили, а затем остановилась у лагуны.
  
   Она заглушила двигатель, сбросила сандалии и открыла дверь. Я посидел на мгновение, чтобы рассмотреть вид. За темно-синей водой, примерно в миле отсюда, виднелась земля. Местность там круто поднималась, и все еще были видны следы старой крепости.
  
   А вид прямо передо мной был даже лучше. Митзи сняла всю одежду и побежала к воде. Она повернулась и призывно помахала мне рукой. Второй намек мне не понадобился. Я быстро разделся и последовал за ней.
  
   Была только легкая волна, а вода была почти теплой. Девушка плыла быстрым плавным движением, и я догнал ее только вдали от берега. Я терпеть не мог, но мы были воде. Ее кожа казалась мягкой. Я хотел притянуть ее к себе за бедра, но она бросилась назад и нырнула вокруг меня. Ни один из нас не был полностью готов, когда она всплыла, вздохнула и нырнула обратно в меня. В глубокой воде не за что держаться, но нам это оказалось не нужно. Она была великолепна.
  
   Когда все закончилось, она всплыла на поверхность. Я подплыл к ней, и мы отдохнули. Я заснул в спокойной теплой воде. Я не замечал, пока моя голова не опустилась и не окунулась в теплую соленую воду.
  
   Девушка исчезла. Я оглянулся и увидел, что она уже была на пляже. На ее животе, коричневом на фоне белого песка. Я заметил, что вы не видите разделения на ее купальнике. Я доплыл до пляжа, плюхнулся рядом с ней и снова заснул. Пока меня не разбудил ее хриплый голос. «Доброе утро, Картер. Вы собираетесь встретить союзника.
  
   Я открыл глаза и увидел, что солнце уже садится на западе. На пляже никого не было видно. Всего несколько крабов и много песка. Затем она указала на мыс через воду. Что-то приблизилось к нам над водой, но это была не лодка.
  
   Это было похоже на человеческую фигуру. Я моргнул, покачал головой и снова посмотрел. Он все еще был там. В трехстах метрах и на том месте, где я заметил, что здесь стоять категорически нельзя, шел мужчина. Высокая, худощавая, одетая в длинное белое платье, развевающееся веером. Он подошел к нам с величавым, но решительным подходом. Это было невероятно.
  
   Девушка рядом со мной встала и помахала. Она спокойно оделась. Я знал, что это галлюцинация. По общему признанию, вода была соленой, на ощупь она была похожа на сироп, но я чуть не утонул, когда заснул в ней.
  
   Мужчина все приближался. Приблизительно в десяти футах от берега он поднял халат, погрузился в воду по бедра и снова поднялся, приближаясь к берегу. Он казался мне ростом около шести футов. Он был стар, с длинной бородой и белыми волосами. Он был худощавым, но жилистым.
  
   Я сидел обнаженный на песке, глядя в мрачные глаза и широко раскрыв рот, улыбаясь Митзи Гарднер. Она стояла рядом со мной, и он взял ее руку пальцами, которые могли бы тянуться к баскетбольному мячу, нежно, как если бы это было яйцо. Она сказала ему несколько слов на незнакомом мне языке, и они засмеялись. Она посмотрела на меня и сказала: «Это Ной, Ник. Он прожил здесь дольше, чем кто-либо может вспомнить. А еще он противник коммунистических ракет на острове ».
  
   Я встал. Что еще я мог сделать?
  
   Ной внимательно посмотрел на меня, затем пожал мне руку. Моя полностью исчезла в его ладони, но он сжал мою руку ровно настолько, чтобы внушить честность и доверие. Я коснулся плоти, теплой, с кровью внутри, живой.
  
   «Я очень восхищаюсь вами, мистер Картер. У него был отчетливый британский акцент и голос, которым он мог бы рычать, если бы захотел. «Митзи рассказала мне о ваших делах, которые укрепили мою веру в вас».
  
   Я сглотнул. - "Твоя вера в меня?" «По крайней мере, я все еще делаю то, что возможно. Боюсь, ты невероятно преувеличиваешь.
  
   Он посмотрел на Митзи. Между ними должна была быть тесная связь. Очевидно из уважения, дружбы и понимания. Затем он снова обратил внимание на меня.
  
   «Я должен извиниться, мистер Картер. Я попросил Митзи привезти вас сюда, пока вы не слишком увлеклись своей работой. К сожалению, здесь возникла проблема ». Он указал на гору. «Я должен изгнать серьезную болезнь. Я не могу сейчас оставаться, но я подумал, что должен хотя бы встретиться с вами и пообещать вам свою помощь, если она вам понадобится. Надеюсь, вы снова посетите меня ».
  
   Он наклонился, поцеловал девушку в лоб, кивнул мне, вернулся к воде, поднял халат и исчез так же, как и пришел.
  
   Я наблюдал за ним. Митзи хихикнула. «Что осталось от твоего самообладания? Кажется, вы видели привидение.
  
   Я указал на привидение. 'Как ...?'
  
   Она стала серьезной, на мгновение взглянула на меня и сказала: «Не спрашивай слишком многого, Ник. Я видела действительно невероятные вещи с тех пор, как встретила этого человека. Вы тоже это испытаете. А теперь нам лучше вернуться к Флемингу, прежде чем он проснется и не захочет прогуляться ».
  
   Я одеваясь оглянулся на высокую темную фигуру, которая исчезла среди скал у подножия холма на мысе. «Расскажи мне больше о своем друге», - попросил я.
  
   Она пожала коричневым плечом.
  
   «Подумайте о том, что я вам сказала. Будьте готовы к сюрпризам. Ной может предоставить вам множество из них, и я уверена, что я еще не слышала и не видела их все ».
  
   Она побежала впереди меня к машине. Когда я вошел в машину, двигатель ревел. Прежде чем я закрыл дверь, она нажала на педаль акселератора, и мы на полной скорости поехали по колее обратно к дороге.
  
   Я ни на минуту не поверил, что этот Ной обладает особой магией. Мне он просто показался очень умным и хитрым. "Он отшельник?" - спросил я Митзи. Что угодно, только не это. Он - лидер племени, насчитывающего более ста человек. Они живут в той старой крепости. Он говорит, что его люди поселились здесь несколько сотен лет назад после восстания рабов. Вместе это жуткая группа. Они могут быть повсюду в джунглях, и вы не сможете их увидеть, если они этого не захотят ».
  
   "Как вы узнали его?"
  
   Она поджала губы и посмотрела на меня.
  
   «Это тоже было очень странно. Я плавала в лагуне, когда он внезапно спустился, чтобы передать мне сообщение. Помощник Чипа в казино был убит, и Чип хотел, чтобы я передала это в Майами. Этот парень был убит в десять минут четвертого. Ной сказал мне в четверть четвертого.
  
   Так было легче. По крайней мере, теперь у меня под ногами была твердая почва. - Барабан джунглей, - засмеялся я. "Телефон в джунглях".
  
   'Наверное. Но позже я однажды увидел, как он исцелил очень больную женщину с помощью вуду. Он сказал, что он ее голубь. Она встала на месте, и ей стало лучше ».
  
   В голове покалывало. Девушка рядом со мной была достаточно сильной, чтобы выстоять в суровом мире мафии. Для этого нужно иметь практическое отношение ко всему. А теперь она говорила о вуду и черной магии, как будто сама верила в них. Больше я ей вопросов не задавал.
  
   Мы ехали молча пять минут. Вдруг посреди дороги оказался негр. Он жестом показал нам, чтобы мы остановились. Митзи притормозила и открыла окно. Он казался взволнованным; она спросила его что-то на местном диалекте, и он покачал головой. Не говоря ни слова, Митзи включила задний ход, развернулась и дала газ.
  
   «Ной спросил о нас», - сказала она. «Была спешка. Что-то должно было случиться, но он не сказал что.
  
   Я посмотрел на Митзи, а затем снова на посыльного. Дорога была безлюдной. Когда мы свернули на следующий поворот, дорога оказалась очень плохой. Нам понадобится бы джип, чтобы без труда преодолеть все препятствия. Половина пути закончилась перед большой выбоиной на дороге.
  
   «Мы должны идти дальше», - сказал Митзи.
  
   Вы не могли назвать это ходьбой. Мы карабкались по деревьям, как горные козлы, пока наконец не достигли высокой стены, построенной из сланца. Крепость занимала весь мыс и выглядела неприступной. Когда мы проходили через ворота, стены двора тоже были из шифера. На его фоне были построены каменные здания, некоторые ветхие, а другие в отличном состоянии. Их крыши служили платформой для стены. Люди собрались вокруг внушительной фигуры Ноя. У них были темные лица коренных американцев. На мужчинах была только набедренная повязка, на женщинах - короткие разноцветные юбки. Все молчали, настроение было подавленное.
  
   Когда мы вошли, Ной подошел к нам. Его лицо было мрачным, но его поведение оставалось гордым и величавым.
  
   Он сообщил нам эту новость, не моргнув глазом. Доктора Флеминга похитили. Чип Каппола погиб, пытаясь предотвратить это. Джером занял отель. На круизных лайнерах эвакуируют всех американцев и европейцев ».
  
   Я спросил - "Где Тара Сойер?".
  
   Только позже меня осенило, откуда я получал информацию. Но во время нашей бесшумной поездки на Кадиллаке я вообще не слышал барабанной дроби в джунглях.
  
   В сообщении о ней ничего не говорилось », - сказал мне Ной. В любом случае сообщение было. Поэтому он не полагался исключительно на видения. - "Как ты все это узнал?"
  
   Он взглянул на людей вокруг, и я увидел, что его рот нетерпеливо подергивается. «Пожалуйста, не сомневайтесь во мне, мистер Картер. Не хватает времени. доктор Флеминга держат в подземельях под старой крепостью, и его нужно спасти. Вероятно, вашу мисс Сойер отправили домой на одном из кораблей.
  
   «Мне это кажется маловероятным. Не думаю, что Джером отпустил бы ее, если бы мог удержать ее за выкуп ».
  
   «Это аргумент. Но это еще не все. Были распространены описания вас обоих, и за вашу поимку было предложено десять тысяч долларов.
  
   Я выругался вслух. «Как только я собираюсь сделать небольшой крюк, и тут же небо опускается».
  
   «Рад, что вы сделали этот крюк», - прокомментировал Ной. - В противном случае вы бы уже были мертвы. По крайней мере, теперь вы можете дать отпор ».
  
   «Я лучше сделаю что-нибудь», - согласился я. Я посмотрел на девушку. 'Оставайся здесь. Здесь ты в безопасности. Я беру у тебя машину ».
  
   'Ни за что. Вы не знаете местность. Я знаю, и, кроме того, у меня еще есть работа ». В ее голосе была металлическая нотка, намекавшая на черты характера, которые принесли ей место в братстве мафии.
  
   «Она права», - заметил Ной. «Вы не можете вернуться в Порт-оф-Спейн по прибрежной дороге. Несомненно, Джером приказал заблокировать её. Вам придется пройти через горы, и тогда вы сможете воспользоваться любой помощью ». Он указал длинным пальцем на одного толстого смуглого мужчину, потом на другого. «Штаны, рубашка. Торопитесь. Ты пойдешь со мной ».
  
   Мне это не понравилось. Как я мог быть уверен в правдивости рассказа Ноя? И кому может понадобиться этот эскорт в путешествии, которое бог знает, чем закончится? Но у меня не было выбора. Ной и его люди составляли большинство, и даже Митзи встала на сторону Ноя. Так что я согласился, по крайней мере, на данный момент. К тому времени, как мы добрались до «Кадиллака», пара тоже была там, ухмыляясь. Наши гиды теперь были в хлопковых брюках до колен и белых рубашках с засучеными рукавами. У них за поясами прятались мачете.
  
   Они сели сзади.
  
   Развернуться было негде, и Митзи пришлось пять минут толкать машину взад и вперед, пока мы, наконец, не смогли спуститься с холма. Главная дорога уже была плохой, а эта ужасная. Мы ехали на низкой передаче по тому, что больше всего напоминало швейцарский сыр с дырками, и, что еще хуже, мы оказались на скале на другой стороне гребня. Мы повернули и поехали по узкой тропинке, которая вела вниз. Машина с одной стороны задевала склон горы, а с другой я смотрел в бездну непостижимой глубины. Я ничего не сказал, чтобы не отвлекать Митзи. Он мог лучше сосредоточиться на вождении.
  
   После километра этих невзгод мы снова проехали через кусты, и я снова смог вздохнуть свободно. «Так ты знаешь дорогу», - сказал я Митзи. "Как мы попадем в темницы Джерома?"
  
   Она покачала головой. «Мы должны сперва узнать что-нибудь об этом. Сначала нам нужно отправиться в тот старый отель, который я показала вам по дороге на вашу первую встречу с Ноем. Там мы сможем разработать наши планы ».
  
   Уже темнело, когда мы наконец вышли на дорогу, достаточно широкую для «Кадиллака». Мы могли видеть внизу сквозь растительность огни. Итак, мы были недалеко от города. Митзи включила фары, чтобы выехать на дорогу.
  
   Луч света осветил человека в форме. Он нацелил на нас пистолет. Девушка тут же притормозила, включила задний ход и снова ускорилась. Я инстинктивно оглянулся. Фонари заднего хода поймали другого солдата, который только что направил винтовку вверх. Прежде чем его ружье поднялось достаточно высоко, чтобы поразить любого из нас, мой «Люгер» выстрелил. При этом разбилось лобовое стекло. На Митзи было много осколков, но она продолжала вести машину. Я выстрелил в щель, где раньше было лобовое стекло, и солдат перед машиной упал.
  
   Митзи остановила машину, и у меня было время взглянуть на наших гидов. Ни один из них не пострадал. Они свернулись на задних сиденьях и теперь снова осторожно поднялись. Я вышел, чтобы поближе взглянуть на подарки, которые дал нам полковник Джером. Двое солдат погибли. Я взял их форму и оружие и бросил на заднее сиденье. Люди Ноя схватили пистолеты. Я сказал. - "Вы справитесь с этим?"
  
   Они могли. Они служили дворцовой стражей, когда Флеминг был президентом. Возможно, когда-нибудь мы сможем использовать это знание. На данный момент я держал оружие при себе и приказал им двоим затащить трупы в кусты, где они будут лежать тихо, пока не появится какой-нибудь голодный зверь.
  
   В любом случае блокада дороги доказала, что информация Ноя верна. У этого старика в рукаве было больше, чем я хотел бы признать. Итак, Джером был главным, сказал Ной. Пришло время подумать, как освободить Флеминга. Авторитет Ноя также придал мне больше уверенности в его друзьях. В конце концов, они представились, и теперь, когда они доказали, что могут обращаться с оружием, они все еще могут быть полезны.
  
   Мы без труда добрались до отеля, и Митзи припарковала машину в заброшенном сарае за зданием. Оттуда мы пошли в полуразрушенный вестибюль. Запах плесени и гниющего дерева боролись за превосходство. Наши гиды провели нас по скрипящей лестнице на кухню. Это была большая кухня с полками вдоль одной из стен и рабочим столом посередине. Мы были там не одни. На столе горела свеча, и трое мужчин ели игуану, местный деликатес, от чего у меня заурчало в животе.
  
   После приветствия мужчин и двух наших проводников, возбужденно беседующих с тремя туземцами, мы наконец-то смогли поесть. Когда мой зверский голод был удовлетворен, я почувствовал себя немного менее похожим на йо-йо на веревке сюрпризов и трудностей. Моя тарелка была еще наполовину заполнена, когда трое туземцев ушли. Я был счастлив видеть, как они уходят. Нам нужно было выработать свою тактику, и я не чувствовал себя незваной компанией.
  
   Ной назвал мне имена наших гидов, но, поскольку я не знал языка, я забыл их. Я запомнил только то, что они были длинными, с множеством согласных. Однако я не хотел обидеть их, просто назвав их Томом или Гарри, поэтому я объяснил свою проблему и спросил их мнение.
  
   Более высокий из двух рассмеялся и сказал: «Можете называть меня Лэмби». Он произносил это на твердую «четверку».
  
   Митзи сказала мне на ухо: «Лэмби. это большой моллюск. Они едят его мясо, чтобы повысить свою потенцию ».
  
   В нем есть стиль, - усмехнулся я. «Намного лучше, чем, например, моё имя - N3. А вы?' Я посмотрел на номер два.
  
   Она широко улыбнулась. 'Како.'
  
   «Достаточно коротко», - согласился я. 'Что это значит?'
  
   Он снова засмеялся. «Хищная птица. Очень опасная.'
  
   'Отлично.' Я полюбил их. Они могли пошутить над перспективой сразиться со всей армией Гранд-Лаклера. Может, у нас еще был небольшой шанс.
  
   «Вы понимаете, что нам нужен доктор Флеминг. Надо вытащить Флеминга из тюрьмы. Но сначала нам нужно туда попасть. Кто-нибудь из вас знает что-нибудь о путях побега, вроде подкопов, которые заключенные, возможно, вырыли в прошлом?
  
   Ответ был отрицательный. Был один. Слишком узкий, чтобы развернуться, и слишком крутой, чтобы заползти назад в камеру. Там, где выходила дыра, теперь были железные ворота. Напротив неих все еще лежал выцветший череп несчастного, сделавшего последнюю попытку к бегству. Это было давно. Поэтому мы должны работать над своим внутренним чутьем, и оно часто оказывается кровавым. Я сказал то, что думал об этом. "Как вы думаете, с чего вы хотите начать?"
  
   Они равнодушно пожали плечами. Како сказал это за них обоих. «Если Флеминг умрёт, умрем и мы. Джером хочет построить ракетную станцию ​​на нашей горе. Мы будем бороться, но у нас недостаточно людей и оружия, чтобы остановить его ».
  
   Пара стала мне нравиться все больше и больше. Их возраст было трудно угадать, но их кожа была гладкой, и в их координации все было в порядке. Они двигались с грацией тигров. Я указал на униформу. 'Наденьте это. Вы сыграете роль солдат. Вы захватили нас с Митзи и собираетесь доставить нас в крепость. Вы скажете, что Джером приказал запереть нас в камере Флеминга.
  
   Глаза девушки на мгновение сузились. Я не любил рисковать ее жизнью, но наша «уловка» была бы более убедительной, если бы она тоже была там.
  
   Како и Ламби сняли рубашки и брюки, немного поколебались с набедренными повязками, затем застенчиво повернулись и сняли их тоже. Оба они носили оуанг, боевые амулеты на поясе на шее. Конечно, оружие было под рукой, но, возможно, они думали, что не помешает иметь немного дополнительной защиты. Они надели армейские куртки поверх амулетов, одели штаны и дали понять, что мы готовы к работе.
  
   За рулем была Митзи. Я сел рядом с ней, а два наших помощника сидели сзади, приставив пистолеты к нашим шеям. На пути к крепости девушка максимально использовала короткий путь. Улицы были удивительно пусты. Все остались внутри и держали шторы закрытыми. В магазинах было темно и они были заколочены от мародеров. Порт-оф-Спейн внезапно превратился в мрачный город, сильно отличающийся от веселья прошлой ночи.
  
   Крепость стояла на невысоком холме. Зеленая лужайка перед ним делала все возможное, чтобы она выглядела дружелюбно, но этот эффект был испорчен железным забором вокруг него и пушкой, установленной в центре лужайки. Стоянка перед воротами не делала это место уютнее.
  
   Капрал и двое солдат увидели наши огни и заблокировали дорогу с оружием наготове. Митзи притормозила и остановилась в нескольких футах перед ними. Позади меня Лэмби воскликнул: «Капрал, пойдемте, посмотрим, что у нас есть. Жирный улов! Он толкнул меня дулом своего пистолета вперед и щедро рассмеялся.
  
   Капрал осторожно подошел. Хотел сначала взглянуть на это. Парни рассказали историю успеха о том, как они нас заполучили, и о непреодолимых трудностях, которые им пришлось преодолеть. Капрал был впечатлен. Когда они закончили свой рассказ, он медленно поднял винтовку и нацелил ее на меня.
  
   Мой живот сжался. Он не стал бы стрелять в Митзи. Я был уверен в этом. За нее они могли взять залог или выкуп. Но то, что Джером планировал для меня, было совершенно другое. Капрал на мгновение оставил меня в неведении, глядя на меня через козырек. Затем он рявкнул команду. Солдаты расчистили путь. Капрал залез в машину и приказал Митзи ехать в крепость. Это было серое здание. Без окон и только одна дверь посередине, как открытый рот. Из него даже торчал деревянный язычок. Митзи остановилась и поставила машину на выложенной плиткой стоянке, и теперь я увидел, что деревянный язычок был подъемным мостом над глубоким рвом. Сейчас в нем росли сорняки, но давным-давно здесь стояла очередь рабов. заливавшая его водой из моря. Каждому нападающему приходилось рассчитывать на гидрокостюм. Посреди моста стоял солдат, и вся территория освещалась яркими прожекторами. Капрал вышел. «Приведи их, пока я держу того парня под прицелом».
  
   Меня вытолкнули из машины. Митзи выбралась с другой стороны. Како и Ламби держали пистолеты прижатыми к нашим спинам. Капрал еще немного злорадствовал и вошел внутрь. Через несколько минут он снова прибыл в сопровождении лейтенанта. Солдат на мосту сурово отсалютовал, и поведение новичка подсказало мне, что он здесь командует.
  
   Капрал болтал с занятыми жестами, пока офицер жестом не заставил его замолчать. По звездам в его глазах я мог догадаться, кто бы получил награду, если бы это был настоящий захват.
  
   Лэмби заметил: «Приказ от полковника. Эти двое должны быть заперты в той же камере, что и Флеминг. Понимаете, все пойманные птицы вместе.
  
   «Понятно», - коротко ответил лейтенант. «Отведи их в караульную».
  
   Он повернулся, и мы были вынуждены следовать за ним по каменному коридору, который издавал жуткое эхо. Настоящий кошмар для страдающих клаустрофобией. В караульном помещении лейтенант махнул рукой, что нас следует обыскать.
  
   Како быстро сказал: «Мы уже обыскали их, лейтенант. Они чисты на сто процентов ».
  
   Лейтенант усмехнулся: 'Очень хорошо.' «Ник Картер, не так ли? - Очень опасен, - сказал полковник. Но я думаю, тебе сегодня вечером вырвут зубы ».
  
   Я пожал плечами и попытался выглядеть побитой собакой. Теперь он обратил свое внимание на Митзи. Даже со слезами на глазах и съежившейся, как испуганный кот, она все равно стоила того, чтобы ее увидеть. Может, ему нравилось, когда она была немного покорной. На мгновение его бедра покачивались вперед и назад, и он одним пальцем приподнял ее подбородок.
  
   Полковник говорит, что вы многого стоите для синдиката. Что они хотят заплатить, чтобы вернуть тебя. Мы это знаем ». Митзи выглядела еще более напуганной, зажала рот рукой и зарыдала. «Пожалуйста, сэр, не посылайте меня к ним. Они убьют меня ».
  
   Он приподнял брови. «Если вы так цените их, зачем им это делать?»
  
   Она на мгновение прикусила губу, затем, как будто понимая, что лейтенант сможет заставить ее говорить, прошептала: «Мне нужно было куда-то принести немного денег. Но я не доставила его. Теперь в его темных глазах появились знаки доллара. Боже, у него было воображение! Он звучал нетерпеливо. "Где эти доллары сейчас?" Она внезапно выглядела обнадеживающей. «Я могу показать тебе, где ... Если ты отпустишь нас, я ...»
  
   Его смех был неприятным.
  
   «Ты хочешь много, дорогая. Что касается Картера, если бы я его потерял, вместо этого полковник надел бы на меня наручники. Он поднял плечи. «По какой-то причине он действительно думает об этом джентльмене здесь».
  
   Девушка потерла руки, протянула их ему и подошла ближе к нему, с покорностью и возбуждением на каждом шагу.
  
   - Тогда только я? Только ты и я?'
  
   Вожделение было видно на его лице. Не сводя с нее глаз, он заговорил с двумя нашими мужчинами. «Один из вас останется здесь, другой отведет Картера в камеру».
  
   У меня был страшный момент, когда я подумал, что лейтенант хочет остаться с девушкой наедине. Потом я понял, что он хотел отправить меня с одним из парней. Я немного поиграл мускулами, как будто мне понравилась эта идея, и я планировал атаковать человека по пути. Митзи могла справиться с лейтенантом, но могла возникнуть драка, и мне не нужен был инцидент, который мобилизовал бы больше солдат. Лейтенант увидел мои движения, усмехнулся и все равно решил пойти со мной. Он вышел за дверь впереди меня и Лэмби. Митзи крикнула ему вслед сладким тоном: «Лейтенант ... увидимся позже, да ...»
  
   Он прошел по коридору, и я заметил, что его походка была более возбужденной, чем военная. Мысли лейтенанта были не о его долге. В конце коридора он открыл толстую каменную дверь, жестом пригласил нас и захлопнул ее за собой. Я подозревал, что с этим гранитным блоком позади нас никакие звуки не могут проникнуть из подземелий на первый этаж. По каменной винтовой лестнице мы вошли в нижний коридор. Капала вода, пахло плесенью. Не было света, кроме лейтенантского фонаря Он снова пошел впереди нас, миновав двадцать зарешеченных дверей по обе стороны зловонного коридора. В конце коридора он вынул медный ключ длиной около четырех дюймов, отпер дверь и встал у камеры.
  
   Доктор Флеминг сидел у стены, поджав одно колено. Он вытянул перед собой вторую ногу. Он выглядел уродливо опухшим. Он сидел на зеленом мхе, покрывавшем каменный пол, и одна из его рук висела над головой на железной цепи, прикрепленной к стене.
  
   Он поднял голову, моргнул на свет, увидел меня и сел. Потом он увидел моего охранника и, наконец, лейтенанта. Он снова опустил плечи, и его голова в унынии упала вперед. Офицер стоял над ним, улыбаясь. Он отстегнул кобуру, вытащил револьвер и шагнул так, чтобы хорошо видеть Флеминга и меня, медленно нацеливая оружие мне на талию.
  
   "Господин Президент." - Голос казался скользким. «Вы надеялись найти на острове хорошего союзника? Мужчина, который уже спас вас однажды и, возможно, сможет сделать это снова? Представляю его вам. Он может оставаться с тобой ».
  
   Позади меня Ламби явно затаил дыхание. У меня было несколько вариантов. Я мог бы отойти в сторону и позволить моему человеку застрелить лейтенанта. Но, может быть, офицер был быстрее, и я начал понимать Лэмби все больше и больше. Или я мог бы отвлечься и вытащить свой Люгер.
  
   Пока я думал об этом, крыса размером с кошку промчалась через камеру через сапоги лейтенанта. Свет его фонаря, вероятно, напугал животное. Лейтенант отскочил в сторону и застрелил её. Это дало мне достаточно времени, чтобы выхватить свой Люгер. Я выстрелил лейтенанту прямо в голову. Фонарь полетел по воздуху. Я смог поймать его свободной рукой, обжег пальцы о горячую лампу, но смог быстро поставить, не сломав. Лейтенант упал лицом вниз. Зеленый мох на полу медленно стал красным. Лэмби удовлетворенно фыркнул. Я был рад, что мой шаг не застал его врасплох. Наконец, рефлекторно, он мог спустить курок и выстрелить в меня. Я поблагодарил его, похлопав по плечу.
  
   Флеминг моргнул. Он все еще не привык к свету. Он смутился.
  
   «Я ничего больше не понимаю», - пробормотал он. «Полковник Джером просит меня вернуться и управлять страной. Тогда почему меня арестовывают сейчас? Зачем вас сюда привели? Почему ты так добр к этому солдату?
  
   «Позже», - заставил его замолчать я. «Сейчас нет времени». Ни Дэвид Хок, ни Тара Сойер не хотели бы, чтобы Флеминг знал о вмешательстве AX. После предательства Джерома было велико искушение рассказать ему все. Но если Хок и Тара были правы, если Флеминг начал вести себя упрямо и больше не хотел играть, кто бы защитил остров? Так что мне придется солгать. Я указал на его ногу. "Насколько серьезно вы ранены?"
  
   Он все еще выглядел озадаченным, но я пытался отвлечь его внимание от политических тем.
  
   Он вздохнул. «Моя нога сломана».
  
   Я начал обыскивать карманы лейтенанта в поисках ключа от наручников. Его не было с собой. Я мог выстрелить в цепь, но у меня было мало боеприпасов. Мне могут понадобиться пули наверху. Я поставил одну ногу на стену и потянул. Раствор между камнями был многовековым и был ослаблен действием влаги. Я почувствовал, как цепь немного прогнулась, но не соскочила. Я дернулся еще несколько раз, но все было бесполезно. Мы должны выкопать эту вещь. Я сделал быстрое движение рукой, и стилет выпал из замшевых ножен в мои изогнутые пальцы. Острый как бритва металл вонзился в раствор, сшибая кирпич за кирпичиком. Ламби начал помогать. На это ушло больше времени, чем я думал. Несмотря на холод, я вспотел. Если лейтенант не скоро приедет, кому-нибудь может прийти в голову пойти посмотреть, что с ним случилось.
  
   Я сделал глубокую канавку на одной стороне скобы. Затем я изо всех сил потянул цепь вместе с Лэмби. Когда она вырвалась, мы упали на гладкий мох. Флеминга потянуло вперед. Мы с Ламби подняли его. Он мог стоять на своей здоровой ноге, хотя был очень слаб, и у него кружилась голова от шума, который нам приходилось издавать. Я оставил Ламби поддерживать его, пока снимал лейтенантскую куртку. Я также взял его ремень и револьвер и отдал все Ламби.
  
   «Снимите эту куртку и наденьте эту. Вы получили повышение ».
  
   Лэмби подчинился. С Флемингом между нами мы вернулись в караульное помещение.
  
   Изящная грудь Митзи Гарднер выгнулась от рельефа. Она схватила стул для Флеминга, и когда он опустился на него, она спросила: «Где ты был так долго? Мы просто хотели пойти и посмотреть. Боже, что они с ним сделали?
  
   «Ключи. Загляни в ящики.
  
   Како открыл верхний ящик и бросил мне горсть. Я пробовал несколько, прежде чем наконец нашел нужный. Более того, замок оказался настолько ржавым, что мне пришлось бить его пресс-папье, прежде чем он открылся. Только когда наручники были сняты, я увидел гвозди внутри и кровь из ран на запястье Флеминга. Ржавчина от старой цепи была в ранах, но смыть ее было невозможно. В приемной не было лекарств. Следует подождать.
  
   Я рассказал, как собирался покинуть крепость. Ламби стоял спиной к двери в своей новой форме. Како пришлось сказать солдату на мостике, что лейтенант хочет его видеть. Если он приходил, мы его связали и вставили ему в рот кляп. Затем Митзи подбежала к машине и довела ее до подъемного моста. Мы вывели Флеминга на мостик, и я дотащил его до машины. Ламби в своей лейтенантской куртке сидел впереди, между Митзи и Како.
  
   На посту охраны Ламби наставлял револьвер лейтенанта на Митзи, поворачивался к ней, чтобы охранник не видел его лица. Како скажет капралу, что Джером приказал отвести к нему девушку. Если это бы сработало, мы проезжали. Если это не сработает, у меня останется Люгер. Ламби и Како тоже были вооружены. А три к трем - очень выгодное соотношение.
  
   Доехали на Кадиллаке без проблем. Митзи включила фары и поехала вниз с холма. Часовые увидели, что мы едем, и пошли по дороге, ничуть не загораживая ее. Они не ожидали попытки бегства.
  
   Капрал поднял руку, чтобы произвести обычную проверку, и Митзи опустила окно. Како наклонился вперед, чтобы закрыть лицо Лэмби, и попытался изобразить нетерпение. «Полковник передумал. Он хочет, чтобы к нему привели девушку. Сейчас.'
  
   Капрал выглядел обеспокоенным. «Лейтенант, если вы сами приведете ее, кто здесь командует?»
  
   «Ты», - рявкнул Лэмби. «Не позволяйте никому пройти, пока я не вернусь.....'
  
   Капрал отпрыгнул. Голос Лэмби не был похож на голос лейтенанта. "Эй ... подожди ... ты не ... эй ... что это значит?"
  
   Я услышал выстрел и встал на колени. Како застрелил капрала. Солдаты не были настороже, но когда Митзи быстро повела машину, одному из них удалось положить руку на дверную ручку. Я разбил руку прикладом своего люгера, а затем выстрелил в солдата. Другой нацелил винтовку, но не успел спустить курок. Я вовремя закачал ему в желудок свинец.
  
   Это было отлично. Теперь мы на полной скорости мчались по дороге. Мы были у подножия холма, когда я услышал шум машины. Я слишком хорошо знал этот звук. У нас закончился бензин. Митзи остановила машину, посмотрела на меня и пожала плечами. Поскольку по всему острову действовали законы о чрезвычайном положении, шансов заправиться не было. Все заправки были закрыты. А Флеминг был не в состоянии идти двадцать миль по горам.
  
   Возможно, мы сможем отнести его до отеля Ноя, но что дальше? Если бы Джером узнал, что доктор Флеминг сбежал, он не был бы в безопасности где-нибудь рядом с Порт-оф-Спейном. Пришлось искать другую машину. Там, где мы были сейчас, я мог видеть прибрежную дорогу внизу. Возле старого города был припаркован джип. Вокруг него стояли темные фигуры, а на дороге горели фонари. Это был блокпост. Я решился.
  
   «Это наш новый вид транспорта. Я не знаю, сколько солдат придется вывести из строя, но мы не можем рисковать выстрелами.
  
   Может быть, есть и другие люди, которые могут вмешаться. Вы двое подходите к ним и отвлекаете этих ребят. Я позабочусь о них. Попробуйте собрать их вместе. Митзи, у тебя есть револьвер? Она обиделась на меня.- «Я разве выгляжу голой?»
  
   «Останься здесь с Флемингом. Если кто-то придет, стреляйте, если другого выхода нет, но сначала постарайтесь увидеть, не уловка ли это ».
  
   Лэмби и Како исчезли. Я обошел дома, стоявшие на холме. Когда я проходил мимо домов, я изучил обстановку. Теперь я ясно видел фонари блокпоста. Мои шаги заглушали папоротники и другие растения. Я подошел к джипу и внимательно осмотрелся, пока не увидел патруль. Я их не понимал, но что бы ни говорили Лэмби и Како, это, должно быть, было очень весело. Четверо солдат, стоявших группой вокруг двух моих парней, согнулись от смеха. Они повернулись ко мне спиной. Я действовал быстро, боясь, что они повернутся. - Я стоял прямо за ними с готовым «люгером», - резко сказал я. «Вы все находитесь под прицелом. Ни единого движения! '
  
   Смех внезапно прекратился. Они стояли как замороженные. Ламби отступил на несколько шагов и прицелился. Золотая тесьма эполетов его куртки блестела в темноте. Како подбежал к джипу, полез в задний отсек и вернулся с веревкой. Остальное было сделано быстро. Когда Како связал последнего из четырех и заткнул рот, я проверил подачу газа в джипе. К моему облегчению, бак оказался полным. «Положите их в кусты и уберите эти огни с дороги», - сказал я. «Я собираюсь забрать Флеминга».
  
   Я поехал на джипе туда, где мы оставили Кадиллак. Только сейчас я заметил, что фары джипа не работают. Проклятие!
  
   Митзи помогла мне пересадить Флеминга в меньшую машину. Она села рядом со мной, когда я сел за руль и поехал вниз. «Ламби и Како должны сами добраться до отеля. Оттуда они могут благополучно вернуться домой ».
  
   Должно быть, джип был хорош, но это не было идеальным решением. Без фар и без гида мне не приходилось думать о поездке по горам. Мысль о том, чтобы ехать таким образом по извилистым дорогам мимо всевозможных пропастей, вызывала у меня мурашки по коже. Я должен рискнуть проехать по прибрежной дороге.
  
   Ламби и Како не любили отставать, но они видели, что это единственное решение.
  
   Когда они ушли, я снова завел джип. Теперь я, наконец, смог задать Флемингу вопрос, который какое-то время мучил меня. Я крикнул через плечо: «Вы знаете, что случилось с Тарой Сойер? Они ее отпустили?
  
   'Нет. Солдаты, схватившие меня, сказали, что потребуют за нее выкуп в размере миллиона долларов. Куда ты меня вообще везешь?
  
   «К Ною».
  
   В его голосе эхом отозвались боль и страх. «Да, это первое. Потом мне придется ехать в город. Люди меня послушают ».
  
   Я позволил ему обмануть себя. У меня самого было достаточно проблем, чтобы не спорить с ним. Меня беспокоила Тара Сойер. Я не мог допустить, чтобы с ней что-нибудь случилось. Я нажал на газ. Чем раньше я доставлю Флеминга и Митзи, тем скорее смогу вернуться в город. Я повернул за угол и увидел впереди огни на дороге. Еще одно препятствие.
  
   «Ныряй вниз», - прошипел я Митзи. «И приготовься».
  
   Я притормозил. Я хотел, чтобы они подумали, что я собираюсь остановиться, только чтобы прорваться через барьер в последнюю минуту. Я увидел только в десяти метрах: огромный грузовик с маленькой быстрой гаубицей в багажнике. Он заблокировал весь путь. Прохода не было.
  
   С одной стороны от нас маслянистая вода с болота отражала свет от фонарей. Так что я бы там далеко не ушел. С другой стороны были пальмы. Они не растут в воде, поэтому там была бы твердая почва, но деревья были ближе друг к другу, чем мне хотелось бы. Я подумал, смогу ли я проехать на джипе. Но это был наименее плохой вариант. Я повернул руль и съехал с дороги с дроссельной заслонкой на доске. Я услышал, как они крикнули: «Стой», потом выстрел. Пуля просвистела высоко сквозь пальмовые листья.
  
   Предупреждающий выстрел.
  
   Приятные люди! Митзи повернулась на своем стуле и открыла ответный огонь, но не так аккуратно, не в воздух. Я не оглядывался. Мне казалось, что я впервые в жизни езжу на диком жеребце. Я врезался в дерево, прыгнул в другую сторону на двух колесах и чуть не перевернулся. Они стреляли в нас, но нас не задели. Я попытался вернуться на дорогу, но когда мне это удалось, я обнаружил там еще один сюрприз.
  
   На дороге был джип, и к нему побежали четверо солдат. Флеминг издал позади меня крики боли. Для него это было не весело. Митзи выстрелила через голову Флеминга в преследовавший нас джип, когда я выжал из маленькой машины столько скорости, сколько смог. Это было недостаточно быстро. Одна из наших шин была пуста.
  
   «Ник, они нас догоняют». - закричала Митзи.
  
   Ей не нужно было мне говорить. Их пуля врезалась в металл джипа почти в тот же момент, когда я услышал выстрелы. Я дал ей Люгер.
  
   «Попробуйте попасть в группу. Целься и стреляй дальше ». Она использовала обе руки, но очень сложно целиться в движущуюся цель, когда тебя трясут из стороны в сторону. Это был один из тех случаев, когда я задавался вопросом, будет ли мое имя добавлено в список, который Хоук хранит в своем сейфе, и у каждого имени есть звездочка, указывающая на то, что человек, о котором идет речь, мертв.
  
   Митзи закричала. Я думал, что ее ранили, но она сидела прямо. Я видел аварию в зеркале заднего вида. Джип позади нас вырвался из-под контроля и на полной скорости рванулся в болото, где медленно и величественно погрузился на дно. Я видел, как на мгновение вспыхнули фары перед тем, как погаснуть.
  
   Митзи сунула «люгер» мне между ног и обернулась. Мы ехали на одной спущенной шине. Это был не единственный шум в ночи. В джунглях раздавался звук ударов бамбуковых палочек о полые деревянные барабаны. Это был приглушенный зловещий звук. Я подумал, могут ли Како и Ламби передавать в племя беспроводное сообщение. Возможно, это было сообщение о нашем побеге, посланное невидимыми фигурами в тропических лесах.
  
   Ритм ускорился. Это было похоже на катастрофу. Позади меня я услышал слабый голос доктора Х. Флеминг. «За нами следят, и они быстро нас догоняют».
  
   Я выжал из джипа последнюю скорость.
  
  
  
  
  
   Глава 6
  
  
   -
  
   Прямо перед нами на дороге кто-то с фонарем жестом велел нам свернуть на проселочную дорогу. Я не стал задавать вопросы и свернул. Я проехал на машине по песку к другому факелу у воды, включил зажигание и вышел.
  
   Там был Ной, теперь без белого платья и в набедренной повязке. По дороге, по которой мы только что ехали, я услышал звук приближающейся машины. У нас не хватило времени. Мы стояли спиной к морю. А мой Люгер был пуст.
  
   Митзи тоже вышла. Ной вытащил Флеминга из машины сильными руками.
  
   «Пойдем со мной, Картер. Возьми Митзи за руку и не отпускай. Оставайся позади меня ».
  
   Я заправил «люгер» за пояс, взял девушку за руку и последовал за Ноем. Что еще я мог сделать. Скоро мы все равно умрем. И, может быть, мы могли бы даже уплыть так далеко, что преследователи нас не найдут, если бы мы просто держали голову достаточно низко в темных волнах.
  
   Ной спокойно и уверенно ступил в море. Он легко нёс Флеминга. Море поднялось вокруг его ног, до середины его бедер, затем внезапно он начал снова подниматься, шаг за шагом.
  
   На следующем шаге я ударился носком о что-то твердое. Я чуть не споткнулся, потом поднял ногу. Я царапнул ногой камень и чуть выше почувствовал твердую землю. Я положил на это свой вес. протянул колено и почувствовал себя на ступеньку выше первой. Мы поднялись на четыре ступеньки и пошли прямо по неровной каменной поверхности примерно в шести дюймах под водой.
  
   Я тихонько усмехнулся. Я прекрасно разбирался в этой магии. Я впервые увидел Ноя, идущего по этой каменной тропе. Я понял, что это было старое каменное сооружение, вероятно, барьер от наводнения, который давно опустился ниже уровня моря в результате землетрясения. Я не думал, что Ной когда-либо видел его над водой. Он, вероятно, обнаружил его случайно во время плавания, и, несмотря на то, что он не был шоуменом, он использовал его, чтобы напугать своих суеверных последователей.
  
   Позади меня я услышал хихиканье Митзи. «Большая честь для тебя, Ник. Теперь вы знаете то, что является загадкой почти для всех. Остерегайтесь скользких участков и оставайтесь посередине. Ширина стены всего полметра ».
  
   Я сжал ее руку. Достаточно сильно. «Ты знала и пыталась рассказывать мне сказки о Санта-Клаусе, грязная шлюха. Как ты узнала?'
  
   «Во время купания. Я ударилась о него головой и потеряла сознание. Ной спас меня. Он не говорил мне, на что я наткнулась, пока я не стала угрожать ему, что сама разберусь с этим. Он поклялся хранить это в секрете ».
  
   Мы были почти на другой стороне, когда над водой засияла пара прожекторов. Были крики удивления и гнева. Они нашли джип, но людей не было. Мы уже были вне досягаемости света, поэтому они не могли нас видеть. Мы подошли к крутому обрыву, в котором была высечена узкая лестница. Это был долгий и трудный подъем, но Ной, несший Флеминга, не показывал никаких признаков усталости, когда он достиг верхней ступеньки и спрыгнул на пять футов вниз на платформу, которая одновременно служила валом и крышей для домов внизу. Я подумал, что он преуспеет в качестве фитнес-тренера в программе AX. Он передал Флеминга в протянутые руки, и президента быстро провели в комнату.
  
   Когда мы пришли, я заметил, что комната уже была оборудована для его лечения. Горящие факелы свисали с каменных стен. В центре пола была раскладушка, покрытая ароматными листьями. Мы миновали своего рода почетный караул, состоящий из соплеменников, каждый из которых слегка прикоснулся к Флемингу, словно желая отдать ему часть своей силы.
  
   Когда Флеминга уложили на койку, я сказал: «У него сломана нога, и на его запястье есть ржавчина. У него должно быть заражение крови, а у меня не было времени поехать в аптеку за антибиотиками. Ему это нужно немедленно. Есть ли способ получить это здесь? '
  
   Высокий темнокожий мужчина бесстрастно посмотрел на меня. Голос Флеминга казался слабым, но он улыбнулся. «Спасибо за беспокойство, мистер Картер, но я в надежных руках. Я ставлю медицинские знания Ноя выше, чем у самого дорогого специалиста на Парк-авеню ».
  
   Патриарх тихо сказал: «Нам сообщили о характере ваших травм, и мы можем немедленно начать лечение».
  
   Две женщины раздели Флеминга. Ной опустился рядом с ним на колени и обмакнул губку в жидкость, которая стояла в миске рядом с койкой. С этими словами он промыл рану на запястье Флеминга. Затем намазал на нее густое зеленое желе.
  
   «Это теплая комбинация листьев коки и зеленого мыла», - сказал Ной. «Мы наложили на него повязку. Этот материал вытянет грязь из раны, и тогда рука быстро заживет ».
  
   Лечение ноги было немного сложнее. Ной выправил ногу. Затем он окунул палец в миску с темно-красной густой субстанцией. С этими словами он нарисовал круг вокруг раны, а внутри круга он нарисовал «Х».
  
   Он улыбнулся мне. «Петушья кровь», - объяснил он. «Чтобы изгнать дьявола из кости». Теперь несколько слоев приправленных пряностями листьев были привязаны к ноге, поверх которой была паста из теплой муки. Плотная повязка по всей ноге.
  
   Мне было интересно, насколько это проявление было примитивной медициной, доказавшей свою эффективность на протяжении веков, и психологическим влиянием.
  
   Я не знал. Но Флеминг верил в это, и, возможно, эта вера могла его исцелить. Как и многие ведущие политики, втайне он может быть глубоко религиозным человеком.
  
   А если он не признавался в этом публично, может быть, в глубине души он принял запретную мистику вуду. Но у меня не было времени ждать и смотреть, чем это для него обернется.
  
   Я отвел Ноя в сторону и спросил: «Барабаны тоже говорили вам, что Флеминг хочет вернуться в город и выступить перед людьми?»
  
   'Да.' - Старик криво улыбнулся. Флеминг - идеалист и очень упрям ​​в своих убеждениях. Но когда он оправится от шока, я скажу ему правду. Вы, наверное, хотите вернуться и освободить мисс Сойер?
  
   Я не сказал ему ни слова о дочери гостиничного магната. Он очень много знал для человека, который жил так далеко на вершине холма. Возможно, это были барабаны, которые держали его в курсе, в сочетании, конечно, со способностью правильно объяснять эти редкие признаки джунглей.
  
   Мое лицо стало немного жестким, когда я сказал: «Если я не верну ее целой, я не думаю, что выживу в одиночку».
  
   Митзи подслушивала. «Ты сумасшедший, если попробуешь это. Но если ты это сделаешь, я пойду с тобой ».
  
   «Неправильное предположение», - сказал я. «Я не могу тебя использовать. Ной, убедись, что она останется здесь.
  
   К моему удивлению, он кивнул. «Я дам вам проводника ...»
  
   «Нет», - перебил я его. «Я просто возвращусь тем же путем, которым мы пришли».
  
   Он приподнял брови. Знал, что в конце концов он не сможет заставить меня передумать. Он пожал плечами, взял Митзи за руку и вернулся к Флемингу.
  
   Я подошел к лестнице, высеченной в скале. Позади себя я услышал зажигательное пение соплеменников, вероятно, предназначенное для того, чтобы помочь Флемингу выздороветь. Я перешагнул через стену в воду обратно на другую сторону. Я смутно видел джип. Он казался покинутым. Солдат не было и следов.
  
   На полпути моя нога попала на скользкий комок водорослей, растущий между камнями, и я поскользнулся. Я встал, плюясь грязью. выпрямился и пошел более осторожно.
  
   Когда я добрался до пляжа, я промок.
  
   Я снял одежду и попытался отжать ее, как мог. Я высушил люгер как мог и бросил пистолет на переднее сиденье джипа. Я накинул одежду на капот, чтобы она могла высохнуть на тепле от двигателя.
  
   Я не снимал сапог. Они промокли, но они мне нужны для езды.
  
   Я рассчитывал на удачную поездку с той спущенной шиной и не был разочарован. Подойдя к тому месту, где другой джип въехал в болото, я остановился, чтобы зарядить «Люгер». Я видел активность на месте, трое или четверо мужчин на обочине дороги. Возможно, люди, которые были в машине, не утонули, но я не видел, что они делали.
  
   Один из них внезапно вышел на середину дороги и жестом показал мне подъехать поближе. Я чуть не сбил его с ног, но вовремя увидел набедренную повязку. Я все еще держал свой Люгер наготове и подъехал ближе. Я услышал смех, что-то вроде победного звука, и вдруг нос джипа вылетел из болота. Они вытаскивали его. Он был пуст. Никаких трупов.
  
   Помощники Ноя по джунглям вытащили запасное колесо и откатили его мне. Я вышел и увидел, как двое из них подняли переднюю часть моего джипа, поменяли колесо и поставили машину обратно с широкой улыбкой, что означало, что теперь все в порядке. Затем они быстро исчезли среди пальм. Так быстро, я бы не увидел этого, если бы просто моргнул.
  
   Я ехал быстро, гадая, что я найду впереди, где большой грузовик заблокировал дорогу. Люди Ноя там тоже были заняты, но машина была слишком тяжелой, и они не могли ее сдвинуть. Я вышел, сел за руль грузовика и жестом приказал им уйти с дороги. Я включил задний ход и выпрыгнул. Это было прекрасное зрелище - увидеть, как грузовик соскользнул в болото. Лишь ствол пушки все еще был немного выше воды.
  
   Во время моего дальнейшего путешествия в отдаленный отель я никого не встретил. На кухне играла пара мужчин. Игра была для меня новой. У каждого мужчины была отполированная фишка, странно похожая на человеческий палец. Они по очереди катали их по столу. Кто подошел ближе всего к расколу в середине стола, победил, судя по возбуждению, которое это вызвало. Коко покатил последней. Он громко вскрикнул, когда его палец упал в трещину. Проигравшие заплатили ему вдвое. Когда он и Ламби увидели меня, они перестали играть. Когда я сказал им, что хочу, чтобы они отвезли меня в отель Sawyer, они не выглядели очень взволнованными.
  
   Лэмби многозначительно закашлялся. «Было достаточно рискованно обмануть лейтенанта в крепости», - сказал он. «Но обмануть полковника? - Я не знаю.'
  
   Мне нужна была пара помошников. Было важно, чтобы они поверили в успех операции. Нервные и сомневающиеся мне были ни к чему. «Ной знает, куда мы идем», - объявил я. «И он нам поможет».
  
   Это были волшебные слова. Если бы Ной думал, что это может сработать, так оно и было. Мы поднялись на джип в хорошем настроении.
  
   Улицы города все еще были пусты. Всего мы видели не более шести человек. Услышав джип, они в страхе , как мыши. Движение транспорта отсутствовало, все общественные здания были закрыты, окна были темными, кроме первого этажа гостиницы «Сойер».
  
   Како приставил винтовку мне в спину, пока мы ехали к главному входу. Часовой в тени двери следил за нами.
  
   Како выскочил и жестом показал мне следовать за ним. Я подошел к двери в сопровождении Како и «лейтенанта» Ламби. Охранник остановил нас. 'Извините. Полковник сказал, что сегодня вечером никто не приедет.
  
   Лэмби потянулся и впился взглядом в солдата. «Мы идем внутрь. Если вы хотите нас остановить, вы можете в конечном итоге пострадать. Этот заключенный - Ник Картер, человек, за которого Джером предложил тысячу долларов. Двигайся.
  
   «О.» Охранник направил на меня винтовку и облизнул губы. «В таком случае я приведу его туда».
  
   Лэмби зарычал. - «О нет, ты его не поведёешь. Сам доставлю. Ты думаешь, что сможешь забрать у меня эту награду. Отойди, ублюдок! '
  
   Часовой выглядел виноватым и двигался недостаточно быстро. Како прошел мимо меня и ударил его прикладом винтовки по уху. При этом он случайно задел курок. Пуля просвистела у меня между ног, выше, чем я бы хотел. Это начало становиться слишком реалистичным. Лэмби снова показал зубы. «Полковник. Где он?'
  
   Теперь уже достаточно впечатленный охранник почти неразборчиво пробормотал: «В казино, лейтенант. Провести тебя?
  
   «Я думаю, мы сможем найти это сами». В голосе Лэмби прозвучало предупреждение. - «Оставайся на своем посту».
  
   Како втолкнул меня в вестибюль. Томас Сойер был бы потрясен, если бы увидел повреждения. Были разбиты большие скамейки. Стеллажи с газетами и журналами были опрокинуты, ни одна из витрин не осталась нетронутой. Полки магазинов были пусты. Какой бардак!
  
   Полковник Кариб Джером мог быть классным заговорщиком, но никудышным командиром. Если бы он не позволил своим людям заниматься грабежом, он бы выиграл больше, если бы его планы, конечно, увенчались успехом.
  
   Казино было даже хуже вестибюля. Игровые столы стоимостью в тысячи были разрушены и не подлежали ремонту. Картины обнаженной натуры над удлиненной планкой были поцарапаны, фигуры вырезаны. Како и Ламби присвистнули. «Хорошая вечеринка пропущена».
  
   Стеклянная посуда была разбита об пол вокруг бара. Бутылок не было. Како и Ламби неловко осмотрели пустые комнаты. «Куда все подевались? Где полковник?
  
   «Он спит от оцепенения. Как насчет того, что здесь триста комнат с удобными кроватями. Что касается Джерома, я думаю, он в офисе Чипа Капполы считает деньги казино. Пойдем к нему.
  
   Мы прошли мимо кассовых аппаратов. Они остались нетронутыми. Только не было стопок монет за стеклянной перегородкой, никаких купюр в открытых ящиках. Солдат держали отсюда подальше. Я нажал кнопку, которая приводила в действие раздвижную металлическую дверь.
  
   Я прошел между парнями. Недружелюбный черный охранник за столом пульта управления был застигнут врасплох. Он потянулся за револьвером, но затем увидел дуло пистолета Лэмби у моей спине, узнал меня и засмеялся.
  
   «Нет, но, мистер Картер. Где вы его нашли, лейтенант?
  
   Возможно, он перешел на другую сторону, но мне казалось более вероятным, что он все это время был шпионом Джерома.
  
   'Задержан на блокпосту. Скажите полковнику, что мы здесь.
  
   Однако негр еще не собирался нас впускать. «Митзи ушла отсюда с Картером. Где она?'
  
   Лэмби равнодушно пожал плечами. «Ее не было с ним. Может, она ушла ».
  
   «Ну, она не важна». Он нажал на домофон. «Полковник, у вас гости».
  
   Это звучало взволнованно. - "Я же сказал тебе, что я ..."
  
   «Два солдата пришли доставить мистер Картера».
  
   Теперь голос внезапно стал радостнее. - «Это отлично. Впустите их.
  
   Дверь распахнулась. Кариб Джером сидел за столом Капполы. Перед ним лежали груды банкнот и монет. Недавние доходы от казино и от отелей и магазинов в вестибюле: огромные деньги синдиката и Сойера.
  
   Я дружелюбно улыбнулся. "Вы нашли способ разбогатеть, Джером?"
  
   Он улыбнулся в ответ. Только его улыбка была немного холоднее моей. «Вы должны признать, что это хороший способ». Он посмотрел на Лэмби. «Лейтенант, где девушка, которая была с этим мужчиной?»
  
   Я выпалил. 'Мертва. Утонула.
  
   Черные глаза сузились. «Она плавает как дельфин, мистер Картер. Не пытайся меня обмануть. Она многого стоит в Майами ».
  
   Я посмотрел через плечо на дверь, которая все еще была открыта. Негр следил за нашим разговором. Когда он стоял за моими людьми, я не мог использовать свой люгер. Это означало бы смерть Како и Ламби. Я хотел, чтобы дверь закрылась, и выбрал самый быстрый способ уведомить полковника о внимании его охраны.
  
   Я вызывающе сказал Джерому: «Вы можете получить хороший выкуп за Митзи, но держу пари, этот лейтенант никогда не увидит свою тысячу долларов». Этого было достаточно. Дверь захлопнулась. Джером наклонился к стопке денег на столе. Когда он снова поднял глаза, он смотрел прямо в дуло моего люгера.
  
   «Берите то, что вам нужно», - сказал я Ламби и Како, когда их пистолеты отодвинулись от меня, к удивлению Джерома. Его лицо напряглось. «Измена, мистер Картер? Подкупайте солдат! Они будут преданы военному трибуналу, как только я. .. '
  
   Он был быстр. Я подозревал это. Но все еще недостаточно быстр. Он был за столом и его рука быстро переместилась к кобуре. Я был немного быстрее, перебросил люгер из правой руки в левую, выкинул стилет в руку и бросил. Стилет пригвоздил его руку к кобуре и его попытка провалилась.
  
   Я признаю, что он не был трусливым. Для него это был большой риск. Но если бы он мог заставить меня выстрелить или если бы он мог выстрелить сам, это встревожило бы негра снаружи, и мои шансы были бы упущены. Он тихо сел. Я с Люгером и приказал ему встать у стены. Маленькие черные глазки извергали ненависть, но он сделал то, что ему сказали.
  
   Ламби положил оружие на стопку банкнот и тщательно обыскал полковника. Он вытащил мой стилет, револьвер, и нашел в одном из карманов еще один запасной.
  
   «А теперь сядьте на диван, чтобы мы могли поговорить. Где Тара Сойер? Я сказал.
  
   Джером даже не моргнул. Он удобно сел на диван и скрестил ноги. Он саркастически скривил верхнюю губу и задал встречный один вопрос. - "Где Митзи Гарднер?"
  
   У меня не было времени и желания играть в вопросы и ответы. Конечно, он держал Тару в отеле. Но я не мог рассчитывать на то, что вся армия Джерома спит, и не хотел рисковать, что придется обыскивать весь отель. Я встал перед полковником и ударил дулом люгера по его лицу. Получилась уродливая царапина. Я не хотел его убивать; он был единственным человеком, который мог контролировать армию в то время, и я все еще нуждался в нем. Но для начала я беспокоился о безопасности Тары. Я сказал об этом Джерому и добавил: «Я не пожалею, что обезображу твое лицо, если понадобится».
  
   Он был красивым мужчиной. Он это знал, и он был тщеславным. «Хорошо, - сказал он. - Все равно ее не освободишь. Мисс Сойер находится в своем номере на верхнем этаже. Между нижним и верхним этажами шестьсот моих солдат ».
  
  
  
  
  
   Глава 7
  
  
  
  
   Пока Лэмби держал полковника под прицелом, мы с Како сняли куртку и рубашку Джерома и разорвали рубашку на полоски, чтобы связать его. Даем ему сесть на диван.
  
   «Оставайся здесь, чтобы присматривать за ним», - приказал я Како. Я показал ему, как работает управление дверью. «Подождите, пока мы с Лэмби подойдем к двери. Вы открываете ее ровно настолько, чтобы позволить нам пройти, а затем снова закрываете.
  
   Ламби снова приставил пистолет к моей спине, и мы пошли. Негр был поглощен детективным романом и не поднимал глаз, пока я не подсунул дуло своего люгера ему под нос. Когда я увидел то, что он читал, мне пришлось усмехнуться. «Не читай, а делай; Я добавил мгновение, прежде чем Ламби сильно ударил его прикладом своей винтовки по черепу. Он скатился со стула на пол. Был ли он мертв или нет, в основном зависело от толщины его черепа. Мы оттащили его к одному из кассовых аппаратов казино и привязали там к стулу. Мы быстро пошли к лифтам. На полпути в вестибюле внезапно открылась дверь лифта. Солдат вышел, увидел нас и попытался нырнуть обратно. Я бросил стилет и на мгновение обнаружил его под его кадыком. Лэмби потащил его за стойку администратора. Ключей от номера Тары на месте не оказалось, поэтому нам нужно проникнуть туда как можно тише.
  
   Мы пошли обратно к лифту, и я поднял два мачете, которые соскользнули с пояса солдата после того, как ударили его. Теперь у нас было всего 599 противников.
  
   Наверху мы побежали к двери квартиры Тары. Я взломал замок стилетом, и мы оказались внутри прежде, чем кто-либо появился в холле.
  
   В комнате царила удушающая атмосфера. Кондиционер был выключен. Тара Сойер лежала на кровати, раскинув руки и ноги. На ней были трусики и бюстгальтер. Ее запястья и лодыжки были привязаны к кровати занавеской, поэтому она едва могла двигаться. Во рту у нее не было кляпа, но в этом, вероятно, не было бы необходимости. Звукоизоляция в отеле Sawyer Grand LaClare была превосходной. Самое большее, что ее можно было услышать в соседней комнате.
  
   Она увидела меня и Лэмби. Ее лицо было искажено отчаянием, и я подумал, что она вот-вот закричит. Я зажал ей рот ладонью. «Люди Джерома здесь. Будь спокойной.'
  
   Ее глаза метнулись к Лэмби. Она думала, что меня тоже поймали. Я объяснил ей, что он на нашей стороне. Ее красивые голубые глаза теперь стали большими и темными . Страх в ее глазах теперь сменился гневом. Я убрал руку из ее рта и поцеловал. Затем я отпустил ее, чтобы развязать шнур. - "Они убили его?"
  
   Я знал, что она имела в виду Флеминга. Я сказал. - «Нет. Мы смогли укрыть его. Он ранен, но в горах с Ноем в безопасности ».
  
   'Кто это?'
  
   Конечно, она никогда не слышала об этом старом черном волшебнике и его племени. - «Ты бы назвала бы меня лжецом, если бы я рассказал тебе больше о Ное, но если мы выберемся из города живыми, я познакомлю тебя с ним. И даже тогда вы не поверите ».
  
   Я быстро ослабил шнур, чтобы уменьшить боль. Ее руки и ноги были побелевшими и опухшими из-за нарушения кровообращения. Ей было больно, и я увидел, что пройдет некоторое время, прежде чем она снова сможет ходить. Тем не менее, я не мог рисковать, неся ее. Если бы кто-нибудь попытался остановить нас по пути, мне отчаянно понадобились бы мои руки, и, вероятно, Ламби тоже.
  
   Я промокнул запястья и лодыжки Тары холодной водой из ванной. Потом достала из туалета тонкое хлопковое платье. В том виде, в каком она была, она выглядела лучше, но трусики и полупрозрачный бюстгальтер просто не идеальны для путешествий во время войны.
  
   Таре потребовались драгоценные минуты, чтобы держаться на ногах. Мы совершили проверку этого по комнате. Я послал Лэмби в холл проверить, свободен ли выход.
  
   Мгновение спустя он просунул голову в край двери и поманил нас. Мы бежали к лифту настолько быстро, насколько позволяло состояние Тары. Как только я нажал кнопку, я увидел, как в коридоре открылась дверь.
  
   Мы добрались до первого этажа, и дверь лифта медленно открылась. Сквозь щель увидел солдат. Хуже того, там был полковник Кариб Джером с пистолетом, направленным в нас.
  
   Я нырнул за металлическую дверь и одновременно нажал кнопку подвала. Пуля отскочила от металлических стен лифта. Это было чудо, что никто из нас не пострадал. Дверь закрылась, и мы вошли внутрь. Казалось, что прошли часы. Если в гараже не было бы машины или выход был заблокирован, Дэвид Хок мог бы списать одного из своих агентов. Том Сойер потерял бы свою дочь, а Ной потерял чертовски хорошего помощника.
  
   Мне было интересно, где был другой помощник Ноя. Наверное, мертв. Если бы Джером убедил его отпустить его за изрядную сумму, он мог бы ожидать пули. У полковника не будет причин сдержать свое слово. Было очевидно, что было ошибкой оставлять бедного простака Како наедине с таким типом.
  
   Лифт ударился о воздушный буфер на цокольном этаже. Мы были в гараже. Было много машин, принадлежащих гостям, и более высокооплачиваемому персоналу, но я не ожидал найти в них ключи, и у меня едва хватило бы времени проверить их все. На выезде стоял военный грузовик. Вероятно, он был готов на случай чрезвычайных ситуаций и быстро заработал. За исключением того, что он казался в миле отсюда.
  
   Я указал на это. «Беги к той машине», - сказал я. «Заведи его , пока я прикрываю отступление».
  
   Они побежали. По крайней мере, Лэмби бежал так быстро, как только мог, как тащил за руку спотыкающуюся Тару. Двери лифта открылись. Когда они открылись до двух дюймов, я выстрелил в щель, следуя примеру Джерома. Я услышал крик и надеялся, что это полковник. Я продолжал стрелять, когда дверь открывалась еще больше, и раздались новые крики. Наконец кому-то пришла в голову блестящая идея отправить лифт обратно наверх. Я продолжал стрелять, пока дверь не закрылась полностью. Теперь у нас было небольшое преимущество. Я бросился к грузовику и прыгнул рядом с Тарой, которая запустила двигатель, а затем устроилась на сиденье рядом с водителем. Счастливая. Если бы это была Митзи Гарднер, мы бы спорили о том, кто будет водить машину, а на это сейчас не было времени.
  
   Я поехал на второй передаче и свернул на съезд. Его не забаррикадировали. Когда я проезжал мимо главного входа в отель и взглянул на дверь, я увидел, как Джером с несколькими своими людьми выбежал наружу. Они остановились на лестнице, чтобы стрелять в нас, но поторопились. Выстрелы прошли низко.
  
   Я сделал зигзаг, чтобы свести к минимуму их дальнейшие шансы на попадание, и услышал, как Ламби стреляет сзади. Я крикнул ему, чтобы он подтянулся. Он меня не слышал. Или, может быть, он был слишком взволнован, чтобы отреагировать.
  
   Тогда было уже поздно. Я услышал короткий крик и в зеркало заднего вида увидел, как Лэмби выпал из машины. он синий лежал неподвижно посреди дороги. Передняя часть его рубашки была пропитана кровью. Его тело сотрясалось от попавших в него пуль. Джером отомстил ему теперь, когда мы были слишком далеко, чтобы нас поймать.
  
   Я сосредоточился на вождении, стараясь не обращать внимания на усталость. За нами больше не свистели пули. Джером со своими солдатами побежал к машинам, припаркованным у входа в отель. Мы были далеко от дома и в безопасности.
  
   На бульваре я свернул и нажал на педаль газа. Грузовик больше подходил для перевозки тяжелых грузов, чем для увеличения скорости. У нас было некоторое время, но этого было недостаточно, чтобы избежать преследования полковника.
  
   Мы были за городом и направились к отелю Ноя. Что-то нужно было решить быстро. Я не мог избежать Джерома на прибрежной дороге. У меня было два варианта. Первый - спрятать грузовик в сарае за старой гостиницей. Другой была плохая дорога, петляющая через горы.
  
   Мне пришло в голову, что полковник, вероятно, знал о существовании гостиницы и что Ной ею пользовался. Ему даже не пришлось бы драться. Все здание было деревянным. Он мог нас сжечь.
  
   Поэтому я выбрал горный маршрут. Наш тяжелый грузовик мог преодолевать выбоины и ухабы, вероятно, лучше, чем более легкие машины позади нас, и они не могли двигаться быстрее нас по этой дороге.
  
   К тому времени, как мы достигли поворота, они нас не заметили. Я выключил свет и повернул руль. Теперь мы были невидимы среди джунглей для двух джипов, проезжающих мимо нас по главной дороге. Отлично. Я остановился, вынул прожектор из держателя и подошел к грузовой платформе, чтобы посмотреть, что у нас с собой. А может, Ламби уронил пистолет. Мои запасы боеприпасов были на исходе.
  
   Я не смог найти пистолет между мотками веревки, лопатой и тремя ящиками. Я уже собирался бежать, когда свет прожектора упал на текст на одном из ящиков: «Динамит». Я вытащил коробку вперед. Несколько стержней выпали, но большинство из них все еще было аккуратно обернуто опилками.
  
   Если полковник Джером узнает, что мы съехали с главной дороги, он, несомненно, развернется. Но мы были готовы его принять. Мы проехали около ста метров в джунгли. Я выскочил из грузового отсека и побежал обратно к перекрестку, приготовляясь по пути. Я сделал это к тому моменту, когда джипы Джерома показались мне в поле зрения. Они ехали быстро, выскочили за угол, а я уклонился от их фонарей. Вдалеке они заметили грузовик и, торжествующе крича, поехали к нему. Когда ко мне приблизился первый джип, я зажег фитиль. Я бросил динамитную шашку на заднее сиденье и нырнул как можно дальше в листву.
  
   Взрыв произошел сразу же и отбросил меня обратно на дорогу. Но мое физическое состояние было намного лучше, чем у пассажиров джипа. Я все еще затаил дыхание, когда услышал зовущий меня голос Тары. Я встал раньше, чем хотелось бы, и жестом приказал ей держаться подальше, глядя на глубокую воронку, образовавшуюся в дороге. Позади меня к повороту подъехал второй джип. Мы с девушкой побежали обратно к грузовику. Мы уже ехали на полной скорости, когда джип с визгом тормозов остановился у кратера воронки. В зеркало заднего вида я увидел высокую фигуру Джерома, склонившегося над огромной выбоиной на дороге. Пули свистели за нами, но мы были уже слишком далеко, и они вряд ли могли нам навредить.
  
   Тара не понимала, что произошло. Я объяснил ей, что нашел в кузове грузовика, наклонился, чтобы быстро поцеловать ее, затем снова сосредоточился на дороге.
  
   «На данный момент мы в безопасности», - сказал я ей. «Они не могут проехать через эту яму, иначе им придется рубить деревья. А на это нужно время. Приготовьтесь к прогулке по бурному морю ».
  
   В темноте я чуть не врезался в дерево, когда повернул за угол, и это напомнило мне, что мне нужен свет. Риск быть обнаруженным сейчас имел меньшее значение, чем риск столкнуться с деревом. Взгляд на часы сказал мне, что ночь уже кончалась. К тому времени, как мы дойдем до самых труднопроходимых мест, будет почти светло. Это сделало это намного проще.
  
   Но пока было все еще темно, и свет фар пробивался сквозь густую листву. Таре пришлось держаться за косяк двери, чтобы не удариться головой о крышу. Она протянула несколько миль, потом горько засмеялась.
  
   «Ник», - сказала она. «Не думаю, что я подхожу для этого. Я был без ума от того, чтобы приехать сюда и встретить Флеминга. Это было так романтично ». Ее смех прозвучал разочарованно. «Теперь я понимаю, что это на самом деле».
  
   Я усмехнулся. - «Сказочный мир разочаровывает?»
  
   Так что она была напугана, говорила, чтобы сдержать себя. Мы забирались все выше и выше, и дальше будет еще жестче. Я подумал, что это хороший повод отпустить поводья. Наконец, тревога - это стимулятор, а секс - отличный транквилизатор. Я остановился и повернул ключ зажигания. Было очень тихо. Я вышел, обошел машину, открыл дверь со стороны Тары и вытащил ее. Я подтащил ее к машине, чтобы можно было проверить местность при свете фар, нет ли змей или дикобразов, которые могут испортить веселье. Ее рот был таким же голодным, как и мой. Ей было так же тяжело, как и мне. Прошло много времени, прежде чем мы, наконец, сели в грузовик полностью измотанными и довольными. Я улыбнулась. 'Ты чувствуешь себя лучше?' Она кивнула, откинулась на спинку стула и закрыла глаза.
  
   К тому времени, как мы достигли отвесной скалы, было уже светло. Я сказал Таре держать глаза закрытыми на некоторое время, и, конечно же, она сразу же открыла их, чтобы с интересом выглянуть наружу. Когда она выглянула в окно и увидела только бездну, она побледнела. Она села прямо, вздернув подбородок.
  
   Когда мы миновали опасную часть пропасти, я подумал о Флеминге. В том месте, где дорога зашла в тупик, мы вышли и продолжили путь пешком. Теперь я обнаружил то, чего раньше не замечал. Тропа уходила в крутое ущелье; за краем, с другой стороны, были пещеры, где жило ранее избыточное население племени. На данный момент вроде бы там никто не жил. Толстые деревянные ворота крепости были закрыты. Я постучал по нему рукояткой пистолета. Через несколько минут я услышал грохот цепей и перекладывание деревянных болтов. Затем ворота распахнулись внутрь, и мужчина в белой мантии поманил нас внутрь. Тара выглядела так, будто увидела привидение.
  
   Ной ласково поприветствовал девушку, сказал, что Флеминг чувствует себя лучше, затем переключился в отдел плохих новостей.
  
   «Нашу линию перерезали прошлой ночью. Мы ничего не слышали изнутри с тех пор, как вы уехали. Вы можете сказать мне, какова ситуация в Порт-оф-Спейн?
  
   Я подозревал, что старый отель на окраине города был чем-то большим, чем просто местом проживания для соплеменников, желающих посетить город. Это должен был быть центр новостей для сообщений, которые приходили из города и передавались с помощью барабана джунглей. Если сообщений больше не было, это означало, что Джером совершил набег на нее.
  
   Я был сильно уставшим. Начали накапливаться часы долгого напряжения. Эта старая крепость была неприступной. Короли, пираты и повстанцы всегда тщетно пытались бросить вызов высоким стенам в древние времена. Но на этот раз единственной защитой были мой «Люгер» и горстка пуль, изящный маленький ларек Митзи Гарднер и несколько ящиков динамита. Немного против современной оснащенной армии. Я прислонился к толстой каменной стене и проинформировал Ноя. Я сказал ему, что собираюсь сделать с динамитом.
  
   «Я должен был сразу взорвать этот обрыв», - признался я.
  
   «Но тогда я об этом не подумал, а сейчас это слишком далеко. Но я превращаю этот маршрут в минное поле. Я ожидаю, что Джером приедет сюда днем ​​на джипах. Его ждет сюрприз. Мне нужны носильщики.
  
   Ной собрал команду, а я представил девушек.
  
  
  
  
  
   Глава 8
  
  
  
  
   Люди вытащили динамит из грузовика. Они отнесли открытый ящик в форт, оставив полный ящик для устройства мин по дороге. Перед тем, как покинуть грузовик, я вынул ротор из распределителя, чтобы никто другой не мог завести грузовик. Я превратил путь в минное поле, убедившись, что детонаторы установлены таким образом, чтобы один человек мог взорвать каждый заряд независимо от других. Пока я работал, я слышал барабаны в крепости; это были не сообщения, а церемониальные звуки. Я предположил, что Ной пытался немного поднять боевой дух.
  
   К тому времени, как я закончил, я чувствовал себя совершенно измотанным и голодным. Я с трудом добрался до крепости. Действительно, был ритуал. Священных птиц убивали и варили в кипящей воде. Обнаженные соплеменники с копьями танцевали вокруг котла. У них было отличное оружие для борьбы с базуками и автоматами.
  
   Ной позаботился об этом прежде, чем я успел кое что поесть. Я не успел даже наполовину заснуть. Когда Ной разбудил меня, я лежал в прохладной темной комнате; По теневой линии у двери я мог видеть, что солнце уже достигло полуденной позиции. Я поставил человека на стражу у тропы. С этого места должно быть слышно приближение транспортных средств издалека. Теперь он стоял перед Ноем, и он был взволнован.
  
  
  
   «Военные подошли к грузовику», - сказал Ной.
  
   Я сразу проснулся. - 'Сколько их?'
  
   «Он не умеет считать». - Ной заговорил с наблюдателем.
  
   «Он говорит:« много, много ».
  
   Я встал и побежал к воротам. К настоящему времени они должны были идти по тропе, и я хотел убедиться, что они не обнаружили динамит. Танец войны был окончен, и люди, ушедшие в свои пещеры, бежали обратно в крепость.
  
   Я миновал дверь комнаты Флеминга и на мгновение замер. Он стоял у двери между двумя девушками. На его забинтованной руке не было ни уродливых красных полос, ни серого цвета на шоколадно-коричневом лице. У меня не было времени останавливаться на этом, но быстрое выздоровление Флеминга меня удивило. Я выбросил это из головы, продолжая идти. Я пробежал через ворота и побежал по тропинке. Если бы они были быстрыми, я мог бы столкнуться с ними, но я должен был быть уверен.
  
   Когда дошел до перевала, то я еще ничего не видел. Теперь я был на поляне и через вершины деревьев я мог видеть грузовик на дне оврага примерно в полумиле ниже. Группа из примерно тридцати человек, стоявших рядом, не собиралась взбираться наверх. Интересно, почему? Потом я услышал позади себя шум. Это был Митзи. У нее был ответ.
  
   «Есть еще одна атака с другой стороны, Ник. Лодки, в бухте. Много лодок.'
  
   Это объясняло, почему группа все еще ждала внизу. Это было совместное действие, движение клешни, которое начнется одновременно на двух фронтах. Я обнял ее за плечо. "Вы можете взорвать мины?"
  
   «Это всегда было моей целью в жизни. Что я должен делать?'
  
   Я показал ей зажигание, вручил ей зажигалку и сказал, что делать. «Путь между этими двумя точками был заминирован». Я указал ей на два момента. «Зажигание справа зажигает самый низкий заряд через три минуты после зажигания предохранителя. Когда первая группа достигнет поворота, ее нужно зажечь. Надеюсь, этого будет достаточно, хотя некоторые солдаты временами бывают глупы. Не торопитесь. Но остановите их ».
  
   'С удовольствием.' Она поцеловала меня, и у меня создалось впечатление, что она целует меня на прощание. «Удачи с флотом».
  
   Я усмехнулся. 'Это будет работать. Доверься Ною ».
  
   Я уверял лучше, чем чувствовал. У нас не было снаряжения, чтобы долго выдерживать осаду с двух сторон. В рамках имеющихся возможностей я должен был делать то, что было в моих силах, но что-то подсказывало мне, что для того, чтобы пережить этот день, потребуется чудо.
  
   За время моего отсутствия в крепости произошли серьезные изменения. Племя было занято. Лестницы стояли у сплошной крыши, которая также служила защитной стеной, и камни размером с череп приносили в ведрах, которые передавались из рук в руки, как конвейерная лента.
  
   Как ни странно, это было воодушевляющее зрелище. Ритмичное покачивание всех этих черных рук, передающих материал, как живая змея, вселяло уверенность в этих людей, которые, вероятно, никогда в своей жизни не вели настоящих войн.
  
   Ной сохранял вид, но казался менее уверенным, чем его люди. Он разговаривал с Флемингом в тихом уголке у ворот. Флеминг оперся на табурет и, казалось, пытался в чем-то убедить Ноя. Я подошел ближе, чтобы следить за разговором.
  
   «Хорошо, Ной, я хочу верить, что Джером ведет двойную игру. Но я не могу позволить вам и вашим людям рисковать своей жизнью ради моего дела. Если Джером настолько силен, то я должен подчиниться, как я подчинился генералу Хаммонду. Я сдамся и буду сослан в Соединенные Штаты. Джером - способный человек, и этот остров в конце концов пережил военную диктатуру раньше. Может, я даже смогу дать ему совет. Я хочу, чтобы вы передали ему мое сообщение.
  
   Послать Джерому послание мира было все равно что подписать свой смертный приговор. Даже если бы полковник оставил Ноя и его племя в покое, я бы ни на минуту не принадлежал стране живых. Я думал, что это достаточно плохо, чтобы встретить поражение. Я ненавидел это. Но было еще хуже это, чтобы представить, что случилось бы со мной, если бы Джером был так обижен, как я думал. Я ждал ответа Патриарха. Это разразилось утомительной тирадой.
  
   Флеминг, я уважаю ваш идеализм, но он ослепляет вас. Когда генерал Хаммонд избавился от вас, люди все еще верили, что он оставит остров островитянам. Он мог позволить себе изгнать вас. Кариб Джером не может быть таким щедрым. Он настолько же непопулярен, насколько амбициозен. Пока ты жив, ты для него угроза. И на карту поставлена ​​не только ваша жизнь. Если Джером удастся осуществить задуманное, он превратит эту гору в ракетную базу. Он прогонит нас и приведет сюда наших врагов. Он не может оставаться у власти без поддержки России. Эта гора была нашим священным домом на протяжении веков. Наши люди скорее умрут, чем бросят эту гору ».
  
   Старик говорил хорошо. Он убедил Флеминга, который показал, что не нечувствителен к разумным аргументам. «Признаюсь, ты прав, Ной. Я слишком долго жил в мире грез. Надежда иногда принимает соблазнительный облик. Если я тебе понадоблюсь, я могу одной рукой кидать камни ».
  
   Он коснулся руки Ноя в знак уважения, затем захромал здоровой ногой к парапету.
  
   Ной поманил меня. Я забрался на крышу и посмотрел через зубчатую стену на вход в лагуну. Приближающийся флот напомнил мне о том, как англичане эвакуировались из Дюнкерка во время Второй мировой войны. Каждая рыбацкая лодка, каждое прогулочное судно, короче говоря, все, что можно было найти в Порт-оф-Спейне, приближалось к горе.
  
   Я мечтал об американских торпедных катерах и о прикрытии с воздуха быстрыми истребителями. Но это был прекрасный сон наяву.
  
   Первые лодки плыли одну за другой на максимальной скорости по воде в нашем направлении. Лодки, плывущие за ним, уцелеют. Первые столкнутся с сюрпризом. Они приблизились быстро, очевидно, не обращая внимания на подводную плотину, которая остановит их движение. Репутация Ноя отпугнула бы людей от этой маленькой гавани, поэтому они ничего не знали о затопленной плотине.
  
   Я наблюдал, как первые две яхты мчались вместе рядом. Даже без бинокля я мог видеть базуки и пулеметы, которые люди держали на палубе. Они ударились о плотину одновременно со звуком треска металла. Носовые части поднялись на дыбы, корпус затрясся, и сотрясение швырнуло людей с палубы в море. И, чтобы отпраздновать кораблекрушение, в то же время раздался хлопок первого заряда, который взорвала Митзи.
  
   За первыми двумя несчастными яхтами стояли два буксира, которые уже не могли затормозить. Они врезались в каменную стену и повисли под углом. Из мужчин, упавших за борт, некоторые утонули под тяжестью ботинок и другого снаряжения, другим удалось зацепиться за плотину. Следующим лодкам удалось остановиться посреди лагуны. Но три катера, нагруженные солдатами, вооруженными до зубов, ударились о плотину, не получив при этом заметных повреждений. Они нащупали неожиданное препятствие палками. Они лежали на высоте барьера от наводнения на лестнице, ведущей к крепости.
  
   Люди из первого катера начали переходить через плотину к лестнице. Третий катер слегка отступил и дал залп прикрытия в сторону парапета.
  
   Я не заметил, что Ной поднялся по лестнице, но заметил, что он стоит рядом со мной. У него был бамбуковый перископ с дополнительным зеркалом, которое позволяло ему смотреть прямо через парапет. Он поднял руку, готовый подать сигнал. Вдоль парапета стояли коричневые фигуры, каждая с камнем в руках.
  
   Из-за стрельбы лодок все отчетливее слышался звук солдатских сапог. Затем я услышал рычание по ту сторону стены и понял, что солдаты сейчас прямо под нами. Ной опустил руку. Внезапно у стены возникло движение.
  
   Мужчины забыли о пулях, которые свистели у них над головами, наклонились над стеной толщиной в восемь футов, бросили камни и снова укрылись. Трое из них рухнули от ран. Другие унесли их и заняли их места.
  
   Огонь прикрытия внезапно прекратился. Я посмотрел вдоль зубчатых стен до подножия лестницы. Я увидел падающих солдат: цепная реакция тел, катящихся к морю.
  
   Люди Ноя снова принесли камни и приготовились к повторению успеха.
   Обстрел прикрытия возобновился, и смертоносный свинец снова свистел над зубчатыми стенами, пробивая дыры в обветренной стене.
  
  
  
  
  
   Глава 9
  
  
  
  
   Второй взрыв потряс джунгли. Значит, Митзи пришлось зажечь второй заряд. Сейчас я не нужен Ною. Я все равно не смог попасть в лодки из «Люгера», и пули из их артиллерии пока не слишком сильно повреждали стену. Старый великан хорошо контролировал лестницу. Я побежал к тропинке. Митзи сидела на земле с третьим взрывателем в руке и выглядела встревоженной. «Они поумнели», - сказала она мне. «В первый раз у меня было семь, а во второй раз четыре, все вместе. Но теперь они идут один за другим. С дистанцией восемь метров. Обидно, целая мина для одного человека.
  
   «Нет, они того не стоят», - согласился я. 'Неважно. Я буду уничтожать их индивидуально ».
  
   Пошли вперед солдаты. Они не рвались в бой, но пошли, подгоняемые руганью офицеров позади них. Они смотрели не вперед, а в сторону и на землю в поисках мин-ловушек.
  
   Я побежал через подлесок к подходящему для меня месту. Выступающий кусок камня, закрывающий тропу снизу. Если бы я смог попасть туда раньше, чем солдаты, то смог бы поработать конструктивно со своим «Люгером». Я только что добрался туда, когда первый человек оказался в пределах досягаемости. Он был невысоким, коренастым и очень смуглым. Его лицо было залито потом. Он остановился, чтобы перевести дыхание, затем медленно пошел обратно, не сводя глаз с тропы. Я прицелился из люгера, потом передумал и снова убрал его в кобуру. Был способ получше. В конце концов, он не знал, что я был там.
  
   Мои запасы боеприпасов в любом случае оставляли желать лучшего, и я пока не мог рассчитывать на них. Я вынул стилет из ножен на правом предплечье. Когда солдат прошел подо мной, я прыгнул на него сзади. Я сбил его с ног. Казалось, что немного воздуха, который у него остался в легких, выдувается из него. У меня не принято убивать бессознательных противников. Но на этот раз у меня не было выбора. Теперь я не мог позволить себе роскошь брать пленных. Неохотно закончив работу, я затащил его под куст, взял его винтовку и патронташ и помчался обратно в свое укрытие. Если бы я продолжал в том же духе, я мог бы таким образом уничтожить немало, а также накопить запас оружия. Удобно и разумно!
  
   Следующий высунул нос из-за угла. Он остановился с изумлением в глазах, когда увидел перед собой пятна крови на земле. Он поднял голову еще больше, повернулся и увидел меня. Он нес на ремне перед животом автомат, и этот автомат многообещающе качнулся в мою сторону.Я быстро выдернул пистолет из кобуры и выпустил пулю ему в голову, прежде чем он успел спустить курок. Я молча поблагодарил Хока за тренировки в скорости и ловкости, которые все лучшие агенты AX должны делать на регулярной основе и которые я обычно презираю, потому что они имеют привычку всегда сокращать мои отпуска. Но иногда на долю секунды больше скорости означает разницу между жизнью и смертью. «Оставайся скромным, Ник, - подумал я.
  
   Но все равно сделано красиво.
  
   К сожалению, мужчина откатился от тропы так далеко, чтобы больше не находиться в слепой зоне. Но я не мог отказаться от этого автомата.
  
   С люгером в правой руке я спрыгнул, бросился к трупу и начал быстро работать, не отрывая глаз от следа. Он был заряжен боеприпасами, как вьючный мул. Золотая жила!
  
   Я скатил его по краю дорожки в кусты, собрал оружие и побежал обратно на свое место. Еще никто не вышел из-за угла. Странно. Некоторое время я был занят. Должно быть, они слышали Люгер.
  
   Я подождал еще десять минут, но никто не появился, и я начал чувствовать, что зря трачу время. Я вернулся к Митзи со своей добычей. Отсюда я мог видеть внизу грузовики и джипы. Солдаты собрались вокруг человека с рацией. Вероятно, они ждали новых приказов от кого-то более высокого по должности. Митзи оценивающе посмотрела на наше новое оружие. Я усмехнулся.
  
   «Они не остановят все, что Джером может бросить в нас, но, по крайней мере, у нас есть маленький козырь. Эта маленькая армия внизу будет знать, что мы вооружены
  
   Я указал на группу внизу. «Они меняют свои планы. Путь слишком опасен, и я не думаю, что они пойдут в еще одну лобовую атаку. Но держите их под прицелом и предупреждайте меня, если я ошибаюсь ».
  
   Она облизнула губы. - Оставь здесь винтовку, ладно? Может быть, я смогу сделать с ним что-нибудь полезное ».
  
   Я оставил винтовку и немного боеприпасов. Едва я ушел, я услышал новый звук - грохот мины на прибрежной дороге. Видно пришло время снова взорвать динамит.
  
   Я покончил с заряжанием, когда новые машины остановились в конце дороги. Солдаты вышли, и я увидел человека с рацией. Я понятия не имел, что эти солдаты будут подходить группами. Я не стал ждать, пока они разойдутся, а взорвал первый заряд.
  
   Он взорвался под джипом, а также уничтожил два грузовика. Когда шум взрывов стих, я выпустил очередь из автомата по машинам позади. Машины, которые все еще были целы, переключились на задний ход и осторожно двинулись назад. Похоже, там какое-то время будет тихо, и я решил вернуться в крепость. На крыше было шумно. Все были в укрытиях, так как базуки и дальнобойные винтовки продолжали обстреливать парапет. Ной поманил меня взглянуть в его перископ. Я видел большие группы солдат, идущих через барьер от наводнения к лестнице. Некоторые уже достигли лестницы и начали подниматься по ней. Ной выглядел мрачным.
  
   Все движение шло быстрее, чем мне хотелось бы. Если бы прикрытие продолжалось дольше, они поразили бы своих людей, но мы не могли их достать, пока огонь не прекратится. Я постучал по автомату и велел Ною предупредить меня, когда они будут наверху.
  
   Однако в этом не было необходимости. Через несколько секунд огонь прикрытия внезапно прекратился. Это был знак для меня. Я услышал, как подошвы подошли ближе, когда я шагнул между двумя зубцами. Я чуть не попал в лицо солдату автоматом, но он отклонился, когда солдат сделал последний шаг. Выстрел из автомата бросил его на мужчину позади него. Они оба упали через край. Я продолжал стрелять, пока лестница и большая часть плотины не были расчищены. Последние мужчины бросились обратно к своим лодкам и укрылись, нырнув в воду.
  
   Стрельбы больше не было. Флот отошел к дальнему концу плотины и встал на якорь там, где мы с Митзи обнимали друг друга в соленой воде. Казалось, век назад.
  
   Я вернулся к Ною. Я устроился поудобнее и закурил одну из длинных, тонких и очень вкусных сигарет, сделанных специально для меня в Стамбуле. «Это был первый акт», - сказал я. «Мы, наверное, можем немного отдохнуть».
  
   «Это может быть правдой для тебя, Ник. Я вам очень благодарен за все, что вы сделали. Но осада еще не прорвана, только задержана и ненадолго. Армия Джерома вернется. Я знаю, что мои люди думают, что они выиграли, и поэтому ожидают вечеринки. Если я не устрою им пир, они подумают, что я забываю благодарить богов за победу, и опасаются, что боги больше не будут благоволить нам. Тогда они потеряют желание сражаться ».
  
   Ной оставил меня организовать торжество со священным огнем, барабанами и церемониальными танцами. Я разделил свое время между наблюдением за праздником и наблюдением за вражеским флотом. Некоторые корабли пришвартовались на берегу. Я был действительно удивлен, что солдаты остались рядом с лодками и не пытались добраться до крепости через пляж. Рации будут раскалены от приказов и встречных донесений.
  
   Я стоял и смотрел на воду, как вдруг почувствовал руку в своей. Это была теплая рука, цеплявшаяся за мои пальцы. Я огляделась. Надо мной склонилась девушка. Она была обнажена ниже пояса, и ее кожа светилась от церемониального танца. Ее груди вздулись. мое лицо. Мое дыхание стало учащаться. И это еще не все.
  
   Я должен был следить сейчас, когда все были заняты вечеринками. Но и на меня эти проклятые барабаны не подействовали. Кроме того, на лодках не было заметных действий. Я спустился по лестнице вслед за ней. Мы нашли друг друга на мягкой клумбе из листьев в тихом уголке у ворот.
  
   Потом все было кончено. Звук барабанов стал приглушенным. Это было немного похоже на молитву, и я почувствовал странное спокойствие. Я помог девушке подняться, и мы пошли обратно, взявшись за руки. Я оставил ее, чтобы она вернулась к парапету и посмотрела на стены.
  
   Флот ушел в открытое море! Один катер все еще находился в лагуне и готовился последним покинуть естественную гавань. Что, черт возьми, случилось? Я спустился вниз, чтобы проинформировать Ноя, который только что разговаривал с Флемингом и Тарой. Я рассказал им новости.
  
   «Теперь мы можем забрать отсюда Флеминга и девочек», - сказал я. «Может быть, мы сможем перебраться на другой остров и послать сообщение Соединенным Штатам. Затем они могут забрать нас самолетом. Таким образом, по крайней мере, Флеминг останется в живых, чтобы попытаться снова. А я могу вернуться позже, чтобы ликвидировать полковника ».
  
   Но Флеминг не хотел об этом слышать. Никаких самолетов. Никакой ликвидации Джерома. Я сдался и кисло сказал ему, что это его личное дело. Он просто должен был уладить это с Ноем, пока я осматривал разбитые лодки.
  
   Ной выбрал мне в помощь нескольких человек. «Лучшие пловцы», - сказал он. Пловцы мне не понадобились, только носильщики. Я воспользовался возможностью, чтобы узнать, как дела у Митзи.
  
   Она все еще была там, где я ее оставил, но джипов под ней не было. Только грузовик все еще был там. Она сказала мне, что они уехали все сразу; вероятно, в то же время когда отплыли корабли. Я сказал ей про это, и она скептически посмотрела на меня.
  
   «Вы же не думаете, что Джером сдастся, не так ли? Что он будет делать?
  
   Я не сказал Ною и Флемингу то, что думал на самом деле. Но я мог поговорить с Митзи. «Замечу, что он умолял Кастро о помощи. Я предсказываю, что мы можем ожидать бомбардировщиков, канонерских лодок и всего прочего, что Россия может отправить на нашу голову через Кубу. Надеюсь, нас здесь больше не будет ». Я рассказал ей о лодках, которые потерпели крушение на плотине, и что я намеревался посоветовать Ною отправить его племя на некоторое время подальше в джунгли, когда мы уйдем. Земля под ногами может сильно накалиться.
  
   Она посмотрела на меня с жалостью. «Безнадежная миссия. Удачи с этим ».
  
  
  
  
  
   Глава 10
  
  
  
  
   Встречный ветер был достаточно сильным, чтобы поколебать поверхность воды, но почти не замедлил нашу скорость. Буксир был рассчитан не на скорость, а на буксировку барж, перевозящих продукцию из внутренних районов в Порт-оф-Спейн, и хотя мы плыли на максимальной скорости, у меня было ощущение, что мы ползем.
  
   С помощью людей Ноя я освободил эту лодку, которая села на мель во время атаки противника, и после небольшого ремонта она нам пригодилась.
  
   Ной послал своих людей в район по другую сторону гор, где они рассредоточились, чтобы не попасть в руки солдат Джерома. Я мог заставить Ноя осознать, что крепость больше не надежна, и с трудом убедил его пойти с нами. Он предпочел бы остаться со своим племенем, но я указал ему, что он лучше служил своему племени, идя с нами и помогая нам. Кроме того, теперь, когда стало известно, что он взял Флеминга под свое крыло, ему, несомненно, пришлось заплатить эту цену. Флеминг тоже решительно настаивал, чтобы он сопровождал нас, и в конце концов тот неохотно уступил.
  
   Теперь выходим из лагуны на захваченном буксирном катере. На той скорости, которая у нас была, даже до ближайшего острова путешествие превратилось отчасти в ночное путешествие. Однако при ярком солнечном свете мы теперь становились легкой добычей, если вражеские самолеты появлялись до того, как мы покинули лагуну. Затем я хотел попытаться плыть под прикрытием побережья и скрыться незамеченным, а затем пересечь открытое море в том месте, где нас не ждали.
  
   Повсюду, где мы плыли, песчаные отмели были неглубокими, но, по крайней мере, я не видел никаких средств защиты от наводнений ниже уровня моря. Если бы нас обнаружили? . Тогда у нас было бы мало надежды.
  
   Я пошел по изгибу лагуны. Берег до самой воды зарос джунглями. Сланец уходил под воду в подводный каньон. Я держался как можно ближе к берегу. Я надеялся, что буксир у темной листвы не будет виден на расстоянии. Но это оказалось тщетной надеждой.
  
   Мы были почти у цели, когда услышали приближение самолета. Он летел медленно и низко, казалось, не замечал нас, пока не оказался прямо над нами, и полетел, чтобы быстро повернуть. Самолет не будет нести бомбовую нагрузку, но на каким-то образом он был бы вооружен, иначе он не потрудился бы лететь обратно.
  
   Маленькая рабочая лошадка, которую мы угнали, имела хорошую маневренность, и я быстро поворачивал. Ной втолкнул Флеминга в кабину позади меня, вытолкнул туда Тару, растянувшуюся на палубе.
  
   Быстрый град пуль оставил к нам след через воду. Я изменил курс, и пули не попали в цель. Когда самолет прилетел во второй раз, я услышал грохот нашего пулемета. Беглый взгляд на корму показал мне, что Митзи по-прежнему хорошая девочка. Оружие было у нее в руках, и она тоже попала в цель. Бензобак в одном из крыльев взорвался, и самолет рухнул в море. Митзи опустила автомат и подал мне знак победы.
  
   Я еще не осмеливался радоваться. Самолет несомненно имел радиосвязь с базой. Теперь, когда этого не стало, другие летчики, похоже, подвели итоги. Но это могло занять некоторое время, и мы не собирались их ждать.
  
   В устье лагуны глубина была настолько мелкой, что песчаные отмели были хорошо видны невооруженным глазом. Но у буксира была небольшая осадка, и мы прошли без труда. Я свернул с мыса в открытое море. И я сразу их увидел: два острых, как бритва, носа быстроходных патрульных катеров рассекали воду. Стройные борзые мчались к нам на полном ходу, как только увидели нас. И они сразу нас увидели. Наш четырехцилиндровый Dodge не смог бы противостоять мощным двигателям в их машинных отделениях.
  
   Все, что мы могли сделать, это выиграть время. Возможно, вернемся к сомнительной защите крепости? Я подумал, справимся ли мы. Я маневрировал буксиром и спросил. "Кто-нибудь здесь знает, как управлять лодкой?"
  
   Девочки могли делать это. Конечно, они плавали только на яхтах, но работа буксира не сильно отличалась.
  
   «Подмените меня. Возвращаемся в крепость. Придется подождать до темноты, прежде чем пытаться снова.
  
   Тара проскользнула мимо Флеминга и взяла штурвал. Она сказала напряженным тоном. «Они слишком быстрые, Ник. Мы от них не уйдем.
  
   'Моя засада сработает. Доверься дяде Нику.
  
   У меня не было времени объяснять. Я побежал на квартердек, схватил автомат и боеприпасы и прыгнул за борт. Я пробрался вброд к берегу и нырнул в джунгли. Буксир неуклюже грохотал по прямой в сторону форта. Патрульные катера развернулись и навели свои пулеметы. Сразу за буксиром из воды били фонтаны.
  
   Но они слишком торопились. Они продолжали плыть бок о бок. Таким образом они никогда не могли пройти по узкому проходу.
  
   Это тоже не работает. Первый сел на мель на отмели. Быстроходный корабль встал на дыбы, выбросив за борт почти весь экипаж. Из укрытия в джунглях я обстрелял людей, все еще находившихся на корабле.
  
   Второй сторожевой катер тоже постигла та же участь. Но это было вне досягаемости моего автомата. К сожалению, это не сработало, и я изменил свою позицию. Они не могли меня видеть и не знали точно, где я нахожусь, но два пулемета стреляли длинными очередями в сторону деревьев, которые находился между ними. Я ждал за толстым бревном, пока они не устанут или у них не закончатся боеприпасы. В любом случае, это не заставило себя долго ждать. У них была большая проблема, чем автомат на берегу, который все равно не мог поразить их. Грохот их двигателя перерос в пронзительный визг, когда они пытались оторваться от песчаной отмели. Корма широко затряслась. Все, кроме рулевого, прыгнули за борт, чтобы не натолкнуться на острый нос. Лодка двигалась дюйм за дюймом, но двигалась. И через полминуты работы оторвалась. Экипаж вскочил на борт и вернулся в направлении Порт-оф-Спейн. Я подошел к воде и посмотрел через воду от лагуны до скалы. Наш буксир прибыл благополучно, и все только поднимались по лестнице. Я подумал, что приготовил им приятный сюрприз. Если один патруль так легко вытащил лодку из песчаной отмели, мы сможем вывести и другую. Мы бы на нём быстро уплыли из Гранд ЛаКлер. Некоторые из нас смогли бы надеть форму экипажа. Если бы кто-нибудь на побережье увидел нас, нас бы приняли за людей Джерома. И снятие катера с мели не должно было вызвать никаких проблем. я был Я планирую вернуться в крепость, забрать своих людей и направить сюда буксир. Если бы у него было достаточно сил для буксировки баржи, он мог бы без труда вытащить патрульный катер.
  
   Мне вдруг стало очень хорошо. Пока я не услышал голоса. И скрип сапог, поднимающихся на холм позади меня. По крайней мере было четыре человека. Они то и дело говорили друг с другом. Откуда, черт возьми, они вдруг взялись? Может, их сюда подманила стрельба. Мне пора было найти более безопасное место.
  
   Я на мгновение подумал о лодке, которую видел на кормовой палубе патрульного катера. Но это не казалось лучшим решением для выхода на открытую воду. Если бы они увидели меня, я был бы мертв. Я мог бы попытаться доплыть до крепости под прикрытием нависающей листвы.
  
   Но со всей этой кровью в воде я мог быть уверен в компании. Барракуды или акулы. Лучшее, что я мог сделать, это попытаться отстать от солдат в районе, который они уже обыскали.
  
   Я подошел к земле и осторожно высунул голову над кустами. Третий патрульный катер стоял на якоре у берега, и его шлюпка лежала на полосе песка у подножия холма. Эта лодка могла перевезти горстку людей. Их было немного, иначе мне пришлось бы слышать больше голосов.
  
   Что теперь? Мне не хотелось ждать, пока солдаты появятся в моем поле зрения. Я по натуре охотник. Не люблю ждать, когда ко мне придут трудности. Я их ищу. Человек в атаке всегда имеет преимущество. Вдобавок у меня был дополнительный аргумент. Любой, кого я встречу здесь, может быть только врагом. И каждый звук, который они слышали, мог быть звуком одного из них. Им придется ждать, чтобы выстрелить, пока они не будут уверены, что не убьют ни одного из своих людей, а я могу атаковать, как только я что-нибудь увижу или услышу.
  
   Держа автомат, чтобы он не зацепился за большие листья и лианы, я начал медленно продвигаться вперед по земле. Через тридцать метров я увидел, как движется что-то коричневое. Мужчина наклонился, чтобы проползти под виноградной лозой, его внимание было сосредоточено на чем-то впереди, он был спиной ко мне. Одним быстрым движением он внезапно исчез в листве, и я потерял его из виду.
  
   Я пошел за ним. Если бы я мог убить его, это оставило бы дыру в их линии. И эта дыра будет достаточно большой, чтобы пропустить Ника Картера.
  
   Если бы я выстрелил, я бы подманил других к себе, но он мог в любой момент развернуться, увидеть меня и дать мне полный выстрел. Он был не на расстоянии броска для стилета.
  
   Я взял автомат в левую руку, потряс своим стилетом в правой руке и начал подкрадываться к нему. Я был в трех метрах позади него. Затем он повернулся. Он удивленно посмотрел на меня и поднял пистолет-пулемет. Я бросил нож. Он вонзился ему в горло прежде, чем он успел спустить курок. Он рухнул без особого шума. Я подошел к нему за стилетом.
  
   Тут моя голова взорвалась.
  
   Когда я пришел в себя, в моей голове звучало двадцать бит-групп, каждая из которых играла разные песни. Я взглянул на верхушки деревьев и увидел над армейской формой три уродливых счастливых лица. Мои руки были связаны подо мной. Один из троих был сержантом, двое других - рядовыми. Сержант заправил мой стилет за пояс, солдаты несли мой автомат и мой «Люгер». Сержант увидел, как я открыл глаза, подошел ближе и пнул ботинком мне между ребер.
  
   «За Бельмонта», - проворчал он и снова ударил меня ногой. Значит, я прооперировал горло Бельмонта. Следующим будет мое горло. С руками за спиной я ничего не мог сделать против этого форс-мажора. Он потер руки, довольный своей добычей. «Вставайте, мистер тысяча долларов», - сказал он. «И ты тоже получишь повышение по службе».
  
   Я не двинулся с места. Так что я был для них больше ценен живым, чем мертвым. Если они так хотели сдать меня в целости и сохранности, мне казалось разумным, что они тоже должны делать всю работу. Сержант щелкнул пальцами. Солдаты подняли меня на ноги. Один из них прижал «люгер» к моей лопатке и начал толкать. Было две возможности. Или я продолжал идти, иначе сломал бы себе лопатку. Я пошел дальше.
  
   Они столкнули меня с того места, где была лодка на берегу. Сержант рявкнул на остальных своих людей, чтобы они перестали искать. Они поймали меня.
  
   Ответили два голоса, и через некоторое время из джунглей появились сопровождающие их солдаты. Все они были очень довольны собой.
  
   В Сержант приказал новоприбывшим нести мертвого сослуживца, и мы уже в пути. Несущие труп впереди меня, двое других рядом со мной и сержант в тылу. Я не особо заботился о своем будущем. Вероятно, у меня была встреча с сырым подвалом и садистом, ведущим допрос, и потом встреча с петлей.
  
   Даже если Хоук узнает о моей судьбе, он ничего не сможет сделать. На своем посту ему было трудно признать, что во внутренние дела Гранд Лаклер был замешан американский агент.
  
   Когда мы были на полпути к пляжу, из джунглей раздался выстрел. Крик позади нас заставил всех обернуться. Сержант остановился. Он собирался упасть. Передняя часть его форменной куртки стала красной. Солдаты набросились на него, как будто хотели его поймать. Ускользнув от него, они направили свои винтовки на густой подлесок вокруг нас. Опять ружейный выстрел. Солдат слева от меня, подставив мне затылок получив удар головой, упал на землю. Тот, кто справа от меня, запаниковал, наклонился и побежал.
  
   Я пнул ногой лежащего. Он лежал неподвижно. Остальные двое солдат высоко подняли руки. Митзи выбрался из подлеска, наставив на них револьвер. Она застрелила одного прежде, чем я подошел достаточно близко, чтобы сжать ее запястье. Оставшийся солдат поднял руки еще выше.
  
   Она сердито посмотрела на меня. «Ты же не становишься сентиментальным, правда, Картер? У нас нет времени на заключенных ». Она высвободила запястье и повернула стрелковое оружие обратно в солдата, который к этому времени побледнел.
  
   «Стой, - сказал я. «Я хочу взять их живыми. Держите его под дулом пистолета и посмотрите, сможете ли вы развязать мне запястья одной рукой.
  
   Я повернулся, и она начала развязывать веревку на моих запястьях. Массажируя спазмы с пальцев, я подошел к солдатам с веревкой и жестом показал, что не собираюсь задушить их ею. Они поняли, что я имел в виду.
  
   Солдат, которого я сбил с ног, вскочил на ноги, как будто нес на плечах тонну свинца, и двое солдат последовали за мной к берегу, а Митзи за укрытием. Тонкое судно все еще застряло на отмели. Мы вошли в воду, и я повел двух солдат на нос. Я рассказал им, как толкать лодку, отвел Митзи на корму и помог ей подняться на палубу.
  
   Она подошла к кабине и запустила двигатель. Я услышал, как завелся двигатель, и подошел к носу. Послышалось хриплое бормотание. Потом это прекратилось. Еще один хрип, а потом совсем ничего. Мой диагноз был: неисправность. И я мог поблагодарить себя за это.
  
   «Прекрати», - крикнул я Митзи.
  
   Я прыгнул на борт, чтобы убедиться, что я был прав, и отследил дыры, оставленные моими выстрелами. Я был прав. Я попал в топливопровод при выстреле по команде. И что еще хуже, бак был пуст до дна. Ни капли бензина.
  
   Я чувствовал себя бессильным. Ни топлива, ни энергии. Ни энергии, ни патрульного катера, ни возможности покинуть остров. Абсолютно никак.
  
   Митзи закричал из кабины. «Ник, солдаты. Они убегают! '
  
   Я выстрелил в воздух, и они остановились. С опущенными плечами. Вероятно, они теперь ожидали пулю в спину. Я прыгнул на борт и подошел к ним вброд. Больше не было смысла держать их, но я хотел иметь при себе боеприпасы. Я жестом пригласил их на берег и позвал Митзи.
  
   Когда она догнала нас, я позволил ей держать одного под дулом пистолета, а другого освободил от его ботинок и штанов. Я связал штанины вместе, набил штаны патронами, затянул пояс ремнем, закинул ноги себе на шею.
  
   «А теперь отпусти их», - приказал я девушке. «Они нам больше не нужны, и они больше не могут причинить нам вреда. Два больше или меньше особой разницы не имеет ».
  
   Я жестом велел им уходить. Они не нуждались в поддержке. Когда они ушли, мы с Митзи как можно быстрее направились к крепости. Ной жарил рыбу, и небо заставило меня понять, как долго я не ел. И мои кости сказали мне, что мне нужно спать. Хотя у меня была работа до наступления темноты, пройдет некоторое время, прежде чем сойдет темнота, и я подумал, что пора сделать передышку с ромом, горячей рыбой и фруктами.
  
   Я нашел пустую комнату, упал на каменный пол и расслабился. Митзи доложит. Я понятия не имел, насколько высоко она была в списке Хоука, но если мы когда-нибудь выберемся из него живыми по какой-то безумной иронии судьбы, я пойду за ней. Она заслужила особую медаль.
  
  
  
  
  
  
  
   Глава 11
  
  
  
  
   Пришло время разрушить лестницу. Теперь, когда побег по морю стал невозможен, она больше не могла нам служить.
  
   Уничтожение такого археологического сокровища было шагом, на который я не хотел идти, но это был слишком опасный доступ к крепости. Мы могли слышать, как по прибрежной дороге и по тропе приближаются машины, но Джерому может прийти в голову идея отправить по ночам гребные лодки и отправить своих людей вверх по лестнице незаметно для нас. А нас было слишком мало, чтобы следить за всеми фронтами. Глаза Ноя потемнели, когда я сказал ему, что делать.
  
   Я открыл последний ящик динамита, вынул две шашки и посмотрел на старого патриарха. «Мне тоже больно, Ной. Если мы выберемся отсюда живыми, я обещаю, что AX построит новую лестницу ».
  
   Я поднял пулемет на третью ступеньку снизу, прострелил несколько отверстий в твердом сланце, поместил динамитные шашки в более мягкую, не окисленную часть, и зажег запал. Я снова бежал и был уже внутри стен, когда произошел взрыв. Лавина натурального камня с грохотом обрушилась на воду, и когда звук стих, утес снова превратился в крутой, неприступный склон.
  
   Так что теперь осталось только две подъездные дороги, по которым надо было дежурить по ночам. доктор Флеминг выглядел неплохо, и я не сомневался, что нам удастся перевезти его на другой остров с Ноем. Остальная часть группы смогла присоединиться к людям Ноя в джунглях. Я пойду в город, найду Джерома и прикончу. Если бы военных обезглавили, все, вероятно, успокоилось бы, и Флеминга можно было бы восстановить в должности президента.
  
   Я представил план Ною, и он не возражал. Мы договорились, что в ту ночь он будет охранять прибрежную дорогу, а я буду следить за тропой. Я обучил его, показал как взрывать мины и рассказал все о сроках. Потом я исчез в другом направлении. Пока у нас был динамит, ночью на нас никто не мог напасть.
  
   Тара хотела помочь. «Мой отец послал меня помочь вам. Вы не забыли об этом? И тебе нужен отдых. Думаешь, я не могу взрывать, как Митзи, когда нужно?
  
   Осветительные спички есть, да. Но как она справится с волнением? Но, по крайней мере, ее компания сделала бы мои часы более приятными. Кроме того, я не ожидал нападения ночью. Войска полковника понесли значительные потери, и я подозревал, что после потери его патрульного катера Джерому потребуется некоторое время, чтобы зализать свои раны.
  
   Я сказал девушке, что подежурю первые часы, но она не хотела слышать об этом. Она подумала, что мне нужно расслабиться. Не имея в виду ничего особенного. Так что я потянулся и позволил сну одолеть меня.
  
   Было уже средь бела дня, когда солнце в моих глазах разбудило меня. Я снова почувствовал себя человеком, за исключением шишки на голове, где меня ударил солдат. Тара сидела спиной к стволу дерева, бодрствующая, но сонная. У нее были темные круги под глазами. Я перевернулся к ней.
  
   Ее голос звучал глухо. «Ник, я заболела, у меня болит живот. За последние несколько часов стало еще хуже ».
  
   Мы находились под высокой аркой из деревьев, и сквозь листья просачивались полосы желтого солнечного света. Кожа Тары была зеленовато-желтой и блестела крошечными капельками пота. Перед ее глазами была серая дымка. Я взял ее на руки и побежал на холм к воротам. Я вошел и позвал Ноя. Я боялся, что он все еще будет настороже. В конце концов, он был единственным знахаром, чего бы это ни стоило.
  
   Он вошел в крепость через несколько секунд после меня. Я осторожно положил Тару на пол, и Ной немедленно приступил к работе. Он пощупал железы на ее шее, схватил ее за запястье, открыл ей рот и осмотрел ее ладони. До того, как он их уронил, я увидел волдыри на кончиках пальцев.
  
   Никогда еще старик так не торопился. Он прилетел в одну из комнат. Я побежал за ним, но, не дойдя до двери, он снова вышел с плетеной циновкой и тыквами. Он уронил циновку, ударил ее ногой и жестом попросил меня положить на него девочку. Я понял что он нужен свет и некогда зажечь факелы в одной из темных комнат.
  
   Я положил Тару на циновку и снял с нее платье. Внезапно во дворе оказалась и Митзи, сначала заинтересованная, но затем обеспокоенная, когда она увидела бескровные губы девушки.
  
   Ной держал половину тыквы в одной из своих больших рук. Он встряхнул содержимое, которое напоминало смесь воды и зеленого мыла.
  
   «Назад». Его слова были резкими. Когда мы повиновались, он поднял голову Тары, открыл ей рот и вылил жидкость ей в горло. «Манчин», - сказал он размеренно. «Очень ядовитое дерево. Один укус его плода может вызвать внезапную болезненную смерть. Даже прикосновение к стволу может быть очень опасным. Вы только посмотрите на бедного ребенка ». Вдруг Тара потянулась. Ной снова поднял ее и снова вылил немного жидкости ей в горло. Пока она лежала, задыхаясь, я вспомнил, что уже знал о манцинелле. Это было довольно серьезно, как только что упомянул Ной.
  
   Старику нужна была помощь. Он сказал: «Налейте немного жидкости ей на пальцы. Не трите!
  
   Я это сделал. Он повернул ее, чтобы мы могли видеть ее спину. Она тоже была покрыта листьями. Я вылил жидкость ей на спину, когда ее тело сжалось в болезненных спазмах.
  
   Я слышал, как старик вздохнул с облегчением. «Я думаю, что мы сделали это как раз вовремя», - сказал он. "Она поправится".
  
   Через некоторое время судороги прекратились, и девочка лежала неподвижно. Теперь Ной поставил тыкву с мыльной смесью и взял другие тыквы. Он начал делать густую эмульсию из белого порошка и чего-то похожего на мед. Он перевернул девушку и налил ей. Затем он положил ее на бок.
  
   'Теперь ваша очередь.' Он встал, расстегнул мою рубашку и вывернул ее наизнанку. Ткань была тоже ядовита. Он протер мои руки дезинфицирующим средством, проделал то же самое своими руками и улыбнулся. «Я должен был вас предупредить. Джунгли - обычно друг, иногда - враг. Возьмите другую сторону циновки; мы сейчас понесем ее в тени ».
  
   Тара открыла глаза, когда мы отвели ее в одну из темных комнат и уложили на койку. Она была в сознании, но все еще была очень больна.
  
   Это означало, что исхода из крепости не будет. Мы должны были нести Флеминга и Тару, но это не было возможно. Не по крутым горам. Не со всеми опасностями, которые нам угрожали. Надо подождать. Я сел рядом с блондинкой и внезапно понял, что беспокоился о ней больше, чем хотел признаться. Она мне понравилась, и теперь это стало для меня яснее, чем когда-либо. Если бы Ной не узнал яд сразу, она была бы уже мертва. Старик спас ее в самый последний момент, и за это он снова поднялся в моем уважении. Я почувствовал запах завтрака. Я не обращал внимания, пока Ной не позвал. Затем я подошел к остальным, которые уже обедали.
  
   Меня ждал сюрприз. У нас были гости. Темнокожий молодой человек в набедренной повязке. Он принес новости, и, судя по выражению лица Ноя, это были не очень хорошие новости. - сказал мне Ной голосом, который отозвался эхом усталости, когда Митзи и Флеминг удрученно стояли рядом. В ту ночь племя не бездействовало. Они послали своих разведчиков.
  
   Солдаты Кариба Джерома тоже не сидели сложа руки. Они проложили кордон от берега вдоль лагуны до пляжа, где стоял у причала третий патрульный катер. Нас окружили. С двумя больными мне даже не пришлось думать о пройти кордон. Я спросил парня, сможет ли он меня вывести, и ответ был кратким: нет. Он прибыл сюда до того, как окружение было завершено. Теперь он тоже не мог вернуться.
  
   Значит, Тара не заметила передвижения войск. Если бы я не спал, я мог бы что-нибудь услышать. Или, может быть, они все-таки были слишком далеко. Я посмотрел на безмолвные фигуры вокруг меня, понял, насколько мы слабы, и внезапно я больше не был голоден.
  
   Я поел. По крайней мере, это занимало меня. После обеда мы сидели молча. Мы ждали.
  
   Я услышал звук первым, за долю секунды до того, как Ной повернулся ко мне лицом. Это был темный ленивый гул самолетов. Старик не спеша встал и сказал, словно приглашая нас к чаю: «Предлагаю укрыться в катакомбах. Мистер Картер, не возьмете ли вы с собой мисс Сойер?
  
   Как однажды сказал мне Митзи, старик был полон сюрпризов. Так что под крепостью у него был подвал. Мне было интересно, как глубоко, и если бы он мог выдержать бомбы, и если бы мы не были похоронены там заживо. Митзи побледнела, и я знал, что она сейчас думает точно так же. Но снова у нас не было выбора.
  
   Я пошел за Тарой. Я с облегчением заметил, что она уже могла обнять меня за шею. Когда я вывел ее на улицу, Ной приоткрыл дверь из толстого шифера, которую я раньше не видел.
  
   Митзи и парень уже скрылись из виду. Флеминг просто прошел через отверстие на костылях. Я последовал за ним. Ной закрыл за собой толстую дверь, оставив нас в кромешной тьме.
  
   Через секунду он зажег искру куском кремня и зажег свечу. У нас был свет. Ной протянул свечу парню, взял Флеминга на руки и пошел к темному входу в туннель, спустившись на несколько ступенек, маленькое пламя над головой парнишки манило нас.
  
   Туннель был достаточно широким, чтобы пропустить нас, но высота оставляла желать лучшего. Высокому мужчине пришлось бы наклониться. Мне пришлось согнуть колени, и Митзи склонила голову, чтобы не удариться.
  
   Это была долгая прогулка. В любом случае, над нами было достаточно скал, чтобы выдержать сильный удар. Когда мы достигли дна, мы оказались после крутого поворота в довольно большой комнате.
  
   Мы сели на пол, и Ной погасил свечу. - Чтобы сберечь воздух, - сказал он. Прошло несколько минут. Самолеты могли бы уже давно над нами, но не было взрыва, который нарушил бы тишину. Ни звука. Мне это не понравилось. Чего они ждали?
  
   Потом я подумал о другом. В спешке спасаясь от бомб, мы совершенно забыли, что нам может понадобиться дополнительный выход. В конце концов, вполне возможно, что воздушный налет заблокирует дверь в катакомбы. Было только одно средство, которое всегда гарантировало нам выход: динамит. И мы оставили это на вершине.
  
   Митзи принесла автомат, и я нащупал его в темноте. Я поднялся по лестнице, вернулся наверх и толкнул тяжелую шиферную дверь примерно на три дюйма. Яркий дневной свет ослепил меня, но я уловил какое-то движение. Я оставался на месте, пока мои глаза не привыкли к свету. Появились четверо мужчин в русской форме. Конечно. Полковник хотел, чтобы Флеминг был взят живым, а не убитым бомбой. Тогда он мог быть уверен, что его не исключили навсегда.
  
   У них были автоматы. Спустившись с парашютов, они разошлись. Двое вместе пошли в одну сторону, двое - в другую. Они ходили по комнатам и, очевидно, были удивлены, никого не обнаружив. Постепенно они стали работать быстрее. Никто из них не смотрел в мою сторону. Я толкнул дверь немного шире и прижался к стене, которая находилась в тени. Я совершил глупую ошибку. Если бы я подождал наверху, я бы легко перестрелял. Теперь мне пришлось подождать здесь и попытаться извлечь из этого максимум пользы.
  
   Одному из них потребовалось много времени, чтобы просунуть голову в дверь, за которой я стоял. Все эти пустые комнаты сделали его небрежным, его пистолет был направлен вниз. Я отступил на несколько шагов. Когда он был внутри, я ударил прикладом автомата по его виску. Он упал и не двинулся с места. Я вернулся к двери.
  
   Номер два вышел из комнаты ко мне спиной. Он был достаточно близок для стилета. Я почти никогда не промахиваюсь, но он обернулся. Острая как бритва сталь прошла мимо него, врезавшись в стену и с грохотом упав на землю перед его ногами. Он удивленно оглянулся и повернулся ко мне. Я уже скрылся за дверью. Он что-то крикнул остальным на отрывистом русском языке. Тут же пришел ответ. Они планировали войти с огнем. Это меня устраивало. Я спустился по лестнице в катакомбы. Как я и ожидал, они стреляли не низко, а прямо вперед, устремившись один за другим. Я разрезал их пополам очередью, прежде чем их собственный залп был заглушен, чтобы звук моего собственного оружия не встревожил четвертого десантника.
  
   Я не слышал, как Митзи поднимается по лестнице позади меня из-за шума. Теперь ее голос раздался позади меня. 'Что творится?'
  
   «У нас есть посетители. Четыре. У меня здесь лежат уже трое, один где то снаружи.
  
   Я поднялся к двери, но четвертого человека не увидел. Я громко вскрикнул, но он остался в укрытии. Во дворе была мертвая тишина. Слишком тихо. Я понятия не имел, где он был, и он наверняка в меня бы выстрелил, если бы я высунул голову слишком далеко из дверного проема, Я рисковал быстро его потерять. Я не верил, что он позволит снова заманить себя сюда. Может, он был самым умным среди них.
  
   Я бросил в Митзи русский автомат. «Посмотрите на боеприпасы».
  
   'Достаточно.'
  
   «Держите проход под контролем. Я вернусь и спрошу, есть ли другой выход, это единственный выход ».
  
   После того, как я описал ситуацию, Ной зажег свечу. В тусклом свете пламени я увидел Флеминга, прислонившегося к стене. Тара сидела рядом с ним в нескольких футах от него. Она уже выглядела лучше, хотя все еще казалась ошеломленной. Эта темная дыра в глубине горы, пропахшая грязью и плесенью, тоже не была идеальным домом для выздоравливающих. Но я не мог изменить ее ситуацию, пока не нокаутировал четвертого парня. Ной что-то сказал мальчику, который прорвался через линию армии Иеронима. Мальчик кивнул, взял свечу и поманил меня следовать за ним. Тусклый свет падал на расписанный холст, висевший за своего рода примитивным алтарем. Он приподнял сторону холста. Позади него появился коридор.
  
   Я надеялся, что мальчик знает дорогу, потому что этот обрубок свечи долго не будет гореть. Мы спустились по лестнице и вошли в туннель с нишами в стенах. Кое-где свечи крепились на стене в держателях, обычно это были огарки длиной в несколько сантиметров. Был отвратительный, гнилостный запах. Вскоре я увидел причину. В большинстве ниш лежали человеческие скелеты, позади них на каменных полках лежали полые черепа. Предполагалось, что это могила племени.
  
   Мое чувство направления подсказало мне, что мы идем на другую сторону крепости. Через некоторое время я увидел на каменном полу круг света. Над ним была круглая дыра в стене, шириной едва шире моих плеч. Я не мог до нее добраться. Мальчик тоже это видел. Он взял у меня автомат, поставил его на пол рядом со свечой и помог мне залезть. Я положил руки на верхнюю часть и вылез через нее.
  
   Я огляделась. Я стоял у внешней стены. Нигде не было движения. Я просунул руку в дыру и взял автомат.
  
   Я вскарабкалса край крыши и увидела своего четвертого мужа. Он лежал на животе за парашютами, его оружие было направлено на дверь, за которой стоял Митзи. При самостоятельной работе они обычно не очень впечатляют. Он был молод и стройен, но смертельно опасен из-за смертоносного оружия в его младенческих руках. Я окликнул его по-русски: «Ты уже здесь заглядывал?»
  
   Он обернулся. Я нажал на курок. Прощай, неизвестный солдат. В дверях появилась Митзи, увидела тело и подошла к нему. Я спрыгнул с крыши. В мгновение ока из-за приоткрытой двери вылетел пятый десантник. Он грохнул тяжелым револьвером Митзи в шею. Если бы я хотел убить его, мне пришлось бы прострелить Митзи. Проклятие!
  
   Он посмотрел на меня и крикнул на хорошем английском: «Выбрось свое оружие».
  
   Он что-то сказал девушке. Я уронил автомат.
  
   «Подойди сюда, не слишком близко. Встань против этой стены ».
  
   Его форма была из лучшего материала, чем у его коллег. На нем были погоны офицера, а на поясе болталась рация. Даже издалека я слышал тяжёлое дыхание Митзи. Он обнял ее сильнее, и она замолчала.
  
   Он засмеялся. - «Я даю тебе шанс. Скажите мне, где доктор Флеминг. Если вы этого не сделаете, я сначала пристрелю ее. В потом и ты умрешь ».
  
   Мой стилет был вне досягаемости во дворе. Раздался голос Митзи сквозь зубы. - «Пусть пойдет к черту».
  
   Я медленно повернулся, чтобы он не нажал на курок. Он стал угрожать. - «Я сказал тебе не двигаться».
  
   Я сделал вид, что испугался. - 'Не стреляйте. Я вам скажу. Он прячется. Я пойду за ним.
  
   Митзи прокляла меня. Она тоже могла действовать. Что за девушка-убийца. Если он пропустит меня через дверь, я смогу выхватить оружие у одного из русских. Но уловка не сработала. Русский тоже знал, где его товарищи. Я видел, как он думает.
  
   Он мог использовать нас с Митзи в качестве щитов и вместе с нами спуститься в катакомбы. С нами в качестве заложников он может приказать Флемингу сдаться. Но что, если Флемингу наплевать на нашу жизнь? Что, если он прострелит нас, чтобы поразить врага? Это была возможность, учитывая которую он не мог рисковать. Поэтому он пошел другим путем. Он, вероятно, понял, насколько важна была для меня Митзи, по той скорости, с которой я уронил пистолет, как только он схватил ее.
  
  
   'Да. Сделай это. Иди за ним. Но если вы что-то попробуете, этот кусок шлюхи умрет ».
  
   Пришлось разыграть это. Он был на голову выше девушки, и я знал, что могу обращаться с «Люгером» достаточно хорошо, чтобы прострелить ему голову, пока он смотрел на меня через дверной проем, в который я вошел.
  
   «Иди медленно», - приказал он. «Держи руки в воздухе. Не наклоняйся. Я слежу за тобой.'
  
   Мы пошли в катакомбы. Незадолго до того, как я добрался до лестницы, он остановил меня. Наверное, чтобы глаза привыкли к свету. Значит, он не был таким глупым.
  
   Мне разрешили продолжить. Он больше не преследовал меня. Когда я спустился вниз, я почувствовал чью-то руку на своей руке. «Я видел и слышал это. Иди со мной.' - прошептал Ной мне на ухо.
  
   Он продолжал держать меня и толкал вперед. Я прошептал ему, что я задумал, и его пальцы сжали мое запястье.
  
   «Это никогда не сработает. Вы не можете видеть позади себя. Риск увидеть тень и спустить курок слишком велик. Мы попробуем по-другому. Слово «тень» дало Ною идею. По крайней мере, так он мне потом сказал. Он зажег свечу, которая тускло освещала коробку, наполненную маленькими деревянными куклами. Ной взял одну из них, воткнул в нее длинную иглу, которую он также вынул из коробки, затем поднял куклу перед собой.
  
   Его губы начали двигаться в безмолвной молитве. Боже мой, Митзи стояла снаружи с револьвером, приставленным к ее шее, и Ной не знал, что делать, кроме как призвать какого-то бога грома.
  
   Флеминг и Тара тоже широко раскрытыми глазами смотрели на старика. Ной направился к лестнице, все еще бормоча себе под нос. Я последовал за ним.
  
   Я должен был это увидеть. Кроме того, я должен был освободить Митзи, если бы уловка не удалась.
  
   Митзи и солдат стояли во мраке за дверью, оба в тени. Мы с Ноем остановились на лестнице достаточно далеко, чтобы скрыться от них. Русский нервно посмотрел с лестницы на открытую дверь. Митзи была напряжёна и готова при необходимости броситься к любому из них. Я беззвучно зарычал про себя. Невозможно! Вы никогда не сможете добиться этого с помощью какого-нибудь безумного трюка.
  
   Старик бросил куклу. С резким щелчком она упала на каменный пол прямо в луч солнечного света. Голова русского резко двинулась к земле. Я ожидал выстрел, который положит конец жизни Митзи. Ничего такого. Я проклял Ноя. «Никаких уловок», - сказал русский. Эта кукла, с воткнутой иглой в её спине, была самым большим супер-трюком, который я когда-либо видел.
  
   В тени возникло внезапное дикое движение. Мужчина задергал обеими руками. Его пальцы раздвинулись, как будто он был поражен электрическим разрядом. Пистолет с грохотом упал на землю. Он пошатнулся, схватившись обеими руками за грудь, вращаясь вокруг своей оси, а затем упал на землю, как безжизненная масса.
  
   У Митзи был его пистолет в руках еще до того, как я до них добрался. Она позволила оружию повиснуть безвольно, когда она переводила ошеломленный взгляд, с солдата на куклу. Я развернул мужчину так, чтобы он лежал на спине. Он умер. Его лицо исказила гримаса боли. Его глаза выпучились. Классический образ обширного инфаркта.
  
   Это был человек, убитый страхом. Я знал это. Потому что это был единственный вариант. Солдат, который видел четырех своих друзей, убитых в старой пиратской крепости, о которой ходили легенды. Мужчина в окружении врагов. Напряженный до максимума. Из ниоткуда к его ногам падает символ смерти. Его сердце остановилось. Невозможно ?
  
   Я посмотрел на Ноя. Старик возился с трупами. Он затащил пятерых убитых солдат с парашютами. Он посадил двоих против стойки, скрестив ноги. Как бы в расслабленном положении. Третьего он прижал к стене, согнув колени и скрестив руки. Четвертый он посадил таким же образом. Он посадил офицера в плетеное кресло, в котором сидел Флеминг. Создал вид группы мужчин, которые выполнили задание и теперь ждут.
  
   На что? Конечно! Как я мог быть таким глупым. Если бы Флеминга схватили, его бы увезли. Мужчин пришлось забрать вместе с пленником. Скоро появится вертолет. Пилот будет один, потому что все доступное пространство должно быть занято пассажирами. Я смог бы выключить его! Все, что мне было нужно, это офицерская рация.
  
   Я пошел за вещью. Ной завершил натюрморт и изучил небо. . Он улыбнулся. - «Мы получаем вертолет. Когда-нибудь это может пригодиться.
  
   Он посмотрел на меня, как будто хотел бросить мне вызов атаковать его искусство вуду. Затем он пошел в катакомбы. Мы с Митзи ждали вертолет.
  
   Через полчаса мы услышали звук лопастей винта. Он низко пролетел, обогнул крепость, и по рации раздался голос. Он хотел знать, есть ли у нас Флеминг. Это было легко, мне даже не пришлось лгать. Я ответил, что у нас есть Флеминг и что он жив. Пилот засмеялся, прервал контакт и начал приземляться.
  
   Затем произошло то, чего мы не предвидели. Парашюты были утянуты внезапным порывом ветра. Трупы русских солдат опрокидывались, как восковые фигуры.
  
   Звук двигателя тут же превратился в пронзительный визг, и вертолет рванул вверх. Когда я вышел из дверного проема с автоматом, самолет был прямо надо мной. Я не видел пилота. Невозможно было заставить его приземлиться. Я выстрелил, вертолет закачался. Он скрылся за парапетом и сгорел в водах лагуны. Пропал наш транспорт. Я мог ударить себя по голове.
  
   Позади меня я услышал, как Митзи произнесла несколько проклятий, которые были новы даже для меня.
  
   Мы спустились. Горела свеча, что отражалось в любопытных глазах. Я покачал головой. 'Невезение. Мы должны были обезопасить ловушку. Ной молчал. Он выглядел серьезным и приподнял брови, так что на его высоком лбу появились морщинки. Он глубоко вздохнул.
  
   «Зимой здесь почти никогда не бывает штормов. Обычно только в июне, июле, особенно в августе. Но попробовать не помешает. Ты оставишь меня в покое? Я буду готовиться к церемонии ». Почему нет? Хорошее шоу убьет время до следующей атаки Джерома.
  
   Я помог Флемингу подняться по лестнице позади девочек и молодого туземца. Ной окликнул нас. - «Убери те трупы. Это оскорбление богов ». Внезапная злоба в его голосе удивила меня.
  
   Я вытащил труп офицера со стула и позволил Флемингу сесть на него. Затем я принес тела к отверстию в парапете. Я изо всех сил пытался перетащить и наконец мне удалось столкнуть их всех в море. Затем я сел рядом с Флемингом. Внезапно появился Ной. Он казался совершенно другим человеком. Он был в тюрбане, увешан амулетами и цепями, а тыквы, свисающие с его пояса, издавали глухую музыку, пока он шел. Его глаза были широко открыты, но он, казалось, ничего не видел. Он, казалось, полностью проигнорировал нас и поднялся по лестнице на крышу.
  
   Там он начал танцевать и петь. Предметы, на которых он висел, издавали звуки в соответствии с ритмом его движений. Он раздвинул свои длинные ноги, запрокинул голову и поднял руки к небу. Ветер, более сильный, чем раньше, дико трепал его волосы и бороду. Голос, который, как я раньше предполагал, мог греметь, теперь действительно загремел.
  
   Теперь он стоял и молча слушал. Что-то ему ответило. Сначала я подумал, что это приближается издалека гроза. Меня пробежала дрожь. Потом я понял, что это другой звук. Теперь меня охватила еще большая дрожь. Ответила не гроза, ответ пришел с самолетов. бомбардировщиков. Очевидно, Джером и его иностранные помощники отказались от попыток схватить Флеминга живым. Теперь Флеминг был лишь препятствием, мешавшим им войти на остров.
  
   Я видел самолеты над парапетом, может быть, в двух милях от меня. Я побежал к двери, которая давала доступ. в катакомбы и поманил остальных. Девочки и мальчик отнесли Флеминга вместе со стулом и всем прочим в туннель. Ной последовал за ними. Я взял где-то свечу с алтаря, зажег ее и спустился вниз.
  
   Когда мы вошли в подземную камеру, раздался глухой взрыв. Сразу последовал еще один. И еще один. Пыль и едкие пары проникали в комнату через щели. Было пять ударов подряд.
  
   У Тары случился приступ клаустрофобии. Она побежала вверх по лестнице. Я пошел за ней, схватил ее и крепко прижал. Потом было тихо. Взрывов больше не было. Первая волна самолетов исчезла. Теперь можно было ожидать прибытия вертолетов и десантников и разведки результатов бомбардировки. Я хотел вовремя расплатиться с ними.
  
   Я начал подниматься и выяснил, что я не единственный. Всем надоело это кладбище внизу. Тара, Митзи и мальчик последовали за ними. Флеминг и Ной, поддерживая друг друга, последовали за ним.
  
  
  
  
  
   Глава 12
  
  
  
  
   Жертвенник был засыпан щебнем, и над ним была пробита дыра. Возможно, Ной подвел одного из своих богов в своем танце погоды. Комната наверху была цела. Выход был свободен, только толстая гранитная дверь была полностью снесена.
  
   Двор был усыпан кратерами, а щебень лежал от стены к стене. Башня на парапете получила прямое попадание. Ее просто больше не было. Несколько комнат были снесены, а за одной из них снесена стена.
  
   Старый патриарх положил руку на плечо Флеминга, осматривая повреждения. Гнев был очевиден на его лице. Он повернулся и посмотрел на горные вершины, казалось, на мгновение задумался, затем сказал что-то на родном диалекте Флемингу. Президент Grand LaClare издал странный, задумчивый смех.
  
   Черно-синее небо плыло к нам над верхушками деревьев. Стволы деревьев раскачивались взад и вперед, и сильный ветер свистел сквозь листья. Через отверстие во внешней стене я мог видеть огромные волны в лагуне.
  
   У входа в лагуну появилась высокая серая фигура: корвет. Интересно, чего они хотели от этого легкого корабля. Небольшие пушки на борту этого корабля не могли превзойти результат бомбардировки.
  
   Рядом со мной усмехнулась Митзи Гарднер. «Как вы думаете, что военно-морские силы Джерома собираются попробовать в очередной раз?»
  
   «Этот корабль не принадлежит Джерому. Они плывет под кубинским флагом, но имя капитана может быть больше похоже на Иван, чем на Хуана. Это охотник за подводными лодками, поэтому они несут глубинные бомбы и мины. Может, они думают, что могут взорвать нас, взорвав скалу под водой ».
  
   Если так, им придется подойти поближе или задействовать водолазов, и я смогу справиться с ними. Остальные присоединились к нам, внимательно наблюдая за приближением корабля. Он почти не имел скорости и двигался с величайшей осторожностью между отмелями, прямо к защите от наводнения. Я не думал, что они зайдут так далеко, чтобы напасть , но, я надеялся до последнего момента.
  
   Но этого не произошло. Сразу за пределами досягаемости нашего оружия они бросили якорь и сбросили в воду четырех пловцов. Они скрылись с глубинными бомбами. Я дал им время подобраться ближе к моему пулемету, а затем выпустил в воду очередь, следуя маршруту, который они, вероятно, выбрали. Первая очередь оказалась неудачной. Но следующая поразила их всех.
  
   Фонтан воды взорвался, когда четыре заряда взорвались одновременно. Тонны воды и кусочки черной резины взлетели в воздух. Это вызвало волну, которая сильно ударила по корвету. Корабль начал выходить из лагуны, но у меня было ощущение, что он понес значительные повреждения. И глядя на бурное море за пределами лагуны, я подумал, что он может не добраться до Порт-оф-Спейна. Темные тучи быстро приближались. Ревел ветер, разбрасывая по воде большие пенные головы.
  
   Сначала я вообще не слышал другого звука. Но вдруг я увидел приближающуюся эскадрилью вертолетов. В такую погоду вертолетам летать было невозможно, но в некоторых странах человеческие жизни не в счет.
  
   «Укрывайтесь», - крикнул я как можно громче, перекрикивая ветер. «Они попытаются атаковать нас здесь, а затем приземлиться здесь с одним вертолетом. - Поторопитесь! '
  
   Ной и мальчик отнесли Флеминга в туннель. Тара последовала за ними, а мы с Митзи замкнули очередь. Когда Тара подошла к лестнице, она внезапно обернулась. «Черт, с меня хватит. Покажи мне, как обращаться с таким автоматом. Я хочу вам помочь! '
  
   У нее было мужество, и я почему-то ею гордился. Я дал ей краткие инструкции, подчеркнув, что она не должна стрелять, пока не убедится, что враг находится рядом.
  
   «Оставайся здесь, Тара», - сказал я ей. «Митзи, закрой еще одно отверстие. Я пойду на другую сторону. После посадки не стреляйте по экипажу, пока они не выйдут. Может, мы все-таки сможем отсюда выбраться. Я подождал, пока Митзи исчезнет в одном из зданий. Затем я побежал на другую сторону двора. Я едва спрятался под крышей, как вертолеты пролетели низко, посылая град пуль калибра 50 мм в стены. Когда очереди закончились, я вышел во двор и выстрелил в ближайший. Он полетел, как подвыпившая птица, в сторону джунглей. Я услышал треск автомата Митзи. Она попала в один из вертолетов, но это не было эффективным попаданием. Тара произвела несколько длинных очередей, но никуда не попала.
  
   Из-за шума собственных орудий они, вероятно, даже не слышали, как по ним стреляют. Они вернулись, чтобы снова пролететь над нами, и прикрыли приземление одного из вертолетов, у которого, видимо, возникли проблемы. Пошел сильный дождь.
  
   Вертолет упал на землю, как усталая птица. Дверь открылась с другой стороны, и из пулемета обстреляили стены, за которыми сидели девушки. Затем пилот выбрался из вертолета и обошел его. Заремели пулеметы девочек. Он упал, истекая кровью. Второй человек в вертолете все еще стрелял в нашу сторону. Я не мог видеть его с того места, где стоял, поэтому выскочил из комнаты и бросился к вертолету. Мне пришлось заставить его замолчать. Я выстрелил через стекло и увидел, как голова стрелка превратилась в красную кашицу.
  
   Теперь дождь пошел сильными порывами. Небо приобрело грязно-зеленый цвет. Была молния, и раздался оглушительный раскат грома. Остальные вертолеты больше не выдерживали шторма. Они пытались приземлиться на пляже.
  
   Я уже собирался взять веревку, чтобы привязать приземляющийся вертолет, когда крик Митзи заставил меня остановиться. Она указала на комнату, где должна была быть Тара.
  
   Я знал это еще до того, как добрался туда: Тара Сойер лежала на полу. Ее красивое тело превратилось в кровавую массу, разорванную тяжелыми пулями с вертолета. Бросив беглый взгляд, я быстро исчез из комнаты. Я не мог позволить себе зацикливаться ни на чем. Мне пришлось привязать этот вертолет. Но мне это далось нелегко, я сильно переживал. Бедная Тара! Ей не следовало сражаться.
  
   Митзи мне помогла. Когда мы закончили, нам пришлось ползти низко по земле, чтобы не быть унесенными ветром, который достигал скорости около 150 миль в час. Мы не пошли в туннель. Я не хотел сразу видеть Тару снова.
  
   Я хотел спокойно думать. И я тоже не хотел видеть Ноя. Он просил об урагане и получил его. В феврале! Я задумался о нескольких вещах.
  
   Мы сидели бок о бок, не говоря ни слова, оба полные собственных мрачных мыслей. Шторм продолжал бушевать еще час, прежде чем утих. Вдруг наступила гнетущая тишина. На юге ураганы вращаются по часовой стрелке, на севере - против. Скорость увеличивается от центра к внешнему кольцу. Если Ной может не только вызвать ураган, но и изменить его курс, мы скоро получим полный удар с другого направления.
  
   Я посмотрел через дыру, которую бомбы пробили во внешней стене. Я видел корвет. Корабль сел на мель и раскачивался вверх и вниз. Волны высотой в несколько метров били по нему со страшной силой. Большинство вертолетов зацепились за деревья и разбились, а севший на мель патрульный катер исчез. Поврежденные яхты, плававшие в лагуне, были выброшены на берег и полностью уничтожены.
  
  
  
  
  
   Глава 13
  
  
  
  
   Ной с любопытством обошел вертолет и кивнул самому себе. Но когда он подошел к нам, его лицо было темным, а глаза мрачными.
  
   Я сказал как можно более мягким тоном: «Я недооценил вас и признаю, что не понимаю этого, но вы даже наняли нам такси, чтобы вывести нас отсюда».
  
   Он продолжал выглядеть мрачно. «Мисс Сойер - большая потеря для всех нас. Искусство, которым я не владею, - это искусство воскресения. Но мы можем хотя бы дать ей место среди наших героев ».
  
   Похороны Тары по обряду вуду? Я так не думал. Я даже представить себе не мог, что ее отец оценит это. Я собирался забрать ее тело с собой, но решил пока не говорить об этом.
  
   Ной еще не закончил говорить. - «Ветер скоро вернется». Он указал вокруг. «Форт сильно ослаблен бомбардировками. Когда снова разразится буря, стены рухнут. Нам лучше спуститься.
  
   Он не дождался нашего ответа, а пошел по туннелю. Мы с Митзи последовали за ним. Я внезапно подумал о Таре. От мысли о ее смерти меня тошнило. Мне было бы приятно использовать все известные мне техники нашей организации АХ против полковника Кариба Джерома.
  
   Перед алтарем горели две свечи. Наверное, одна чтобы поблагодарить богов и одна умолять их о благе на будущее. И мы могли бы воспользоваться любой помощью. Ной снова был поглощен бормотанием, возможно, намереваясь сгладить путь Тары в загробную жизнь.
  
   Я чувствовал себя ненужным. Я чувствовал себя беспокойным и в ловушке. Я даже не осознавал, что хожу, пока Ной не сказал мне тихим голосом: «Вам не обязательно оставаться здесь, мистер Картер. Это лабиринт; есть и другие комнаты, которые ты тоже можешь захотеть посмотреть ». Он коснулся камня, который, казалось, был частью стены. В результате часть стены распахнулась внутрь. За ним был коридор.
  
   Я слышал легкую нотку упрека в его голосе. Он, вероятно, подумал, что я вмешиваюсь в церемонию, и был рад, что смог уйти. В кармане было несколько свечей, и я зажег одну. Затем я вместе с Митзи прошел через открытую дверь, после чего Ной снова закрыл ее за нами.
  
   Мы оказались в комнате с колодцем посередине. Итак, это было место, где хранилась вода на время длительной осады. Остальные помещения служили погребами для еды. Они были достаточно прохладными, чтобы надолго сохранить в них пищу. А дальше мы наткнулись на целую мясную лавку; комната, до краев заполненная тушами. Мне было интересно, как старик кормил свое племя, если они не могли безопасно охотиться за стенами.
  
   Час мы гуляли по подземным покоям, но везде было много свежего воздуха. Я хотел найти источник этого. Мы шли по извилистому коридору, который выходил на поверхность. В том месте, где я подозревал, что мы находимся на уровне двора, мы натолкнулись на решетчатые ворота, преграждающие проход. Я взламывал замок своим стилетом, пока он не открылся. Мы пошли дальше и нашли лестницу, ведущую в угловую башню. Через амбразуры поступал воздух.
  
   Мы наткнулись на запертую дверь. Я отодвинул засов, и мы пошли по лестнице из красного дерева, которая вела в комнату наверху башни.
  
   Митзи уже сказала это раньше. Никто не знал всех уловок этого старого афериста! Это была радиорубка! Наполненная передающей и приемной аппаратурой: лучшей.
  
   Я сел перед консолью и засмеялся. Митзи отреагировал совсем иначе. Она была в ярости.
  
   «А теперь поговорим, с этим старым лицемером-аферистом!» - закричала она. «Он поставил всех идиотами. Он отсылает всех, чтобы якобы мог спокойно призывать богов, а на самом деле он идет в свою радиорубку, чтобы послушать сводки погоды. Неудивительно, что он знал, что надвигается ураган ».
  
   «Черт возьми, да», - добавил я. «Он заставил меня слышать звуки, которых вообще не было. Барабаны джунглей! Я думаю, что где-то в кустах недалеко от Порт-оф-Спейн спрятана еще одна установка, чтобы можно было здесь сигнализировать о последних новостях. Посмотрим, что происходит в мире ».
  
   Я щелкнул несколькими переключателями, и загорелся свет. Устройство начало гудеть. Но единственный звук, который мы получили, - это потрескивание статического электричества. Буря была слишком сильной, чтобы что-либо принять. Я выключил рацию. Амбразуры в радиорубке были закрыты. Нам некуда было смотреть наружу, но, по крайней мере, по звукам, которые мы слышали, мы могли сказать, что шторм вернулся в полную силу.
  
   Мы вышли из радиорубки, стараясь стереть все следы нашего присутствия. Я не собирался сообщать Ною, что открыл его игру. И через час, когда я проходил мимо старика, чтобы посмотреть, как вертолет перенес шторм, я попытался сделать невинное лицо. Но это было непросто.
  
   Буря закончилась. Но вертолет тоже. Все, что от него осталось, - это груда металлолома у одной из стен. Лопасти гребного винта торчали согнутые, как щупальца.
  
   Радио стало нашим последним контактом с внешним миром. И мы не сможем использовать его в ближайшие несколько часов. Даже если бы я смог связаться с Ястребом, он никогда не смог бы послать вертолет в такой шторм, который продолжал бушевать. Оставалось только подождать до следующего утра.
  
   У меня было представление о том, какой вид будет на острове в этот момент. В любом случае было очевидно, что все дороги заблокированы упавшими деревьями. Дорогу не смогли бы преодолеть даже самые тяжелые танки. Так что мы не ожидали ночного нападения. Я спустился вниз, чтобы сообщить новости о вертолете.
  
  
  
  
  
   Глава 14
  
  
  
  
   Мы ели еду, из неиссякающих запасов Ноя, когда старый великан внезапно поднял голову. Я тоже слышал это: звук возбужденных голосов за воротами. Ной был на лестнице в два прыжка. Я побежал за ним к воротам.
  
   Племя вернулось. Ной распахнул ворота, и мужчины ворвались внутрь. Ной перевел мне их слова. Когда разразился ураган, они прятались в пещерах, разбросанных по всему острову. Затем они услышали барабаны со стороны Порт-оф-Спейна: столица была разрушена, армия распущена. И Джером был мертв!
  
   Они были шокированы состоянием форта, но теперь, когда они снова были в безопасности, они надеялись исправить повреждение. Когда они начали готовиться к праздничной ночи, мы с Митзи сделали то же самое, хотя и в несколько меньшем масштабе.
  
   Мне придется подождать до следующего утра, чтобы убедиться, что мое задание выполнено. Пришлось увидеть труп полковника собственными глазами и сделать отпечатки пальцев для AX. По словам представителей племени Ноя, его тело все еще находилось в отеле «Сойер», поэтому мне нужно добраться туда как можно скорее. Если бы грузовик не был уничтожен, я мог бы использовать его, чтобы быстро добраться до столицы. Я бы взял с собой, мужчин с мачете чтобы расчистить путь там, где это необходимо. Будем надеяться, что грузовик не постигла участь вертолетов и лодок в лагуне.
  
   Наконец, к полуночи мы заснули. На следующее утро я решил пока не звать на помощь Хоука. Мне это не нравится, к тому же Хоук сказал, что важно, чтобы я сделал всё это сам, без иностранной помощи. У меня еще был шанс помочь Флемингу занять президентское кресло самостоятельно.
  
   Флеминг выступал за то, чтобы как можно скорее войти в Порт-оф-Спейн. Но Ной казался менее уверенным в себе. Барабаны в джунглях были забавными, но, конечно, он еще ничего не слышал по радио. То, что он, конечно, не хотел говорить вслух. Он послал со мной нескольких молодых людей с мачете расчистить дорогу, и я пошел с ними к грузовику. К счастью, на него не упало ни одно дерево. Вставил ротор, просушил карбюратор и закрыл капот. Митзи Гарднер сидела на переднем сиденье, кладя листья на мокрую обивку. Ее автомат лежал на приборной панели.
  
   Я не протестовал. У нее было право присутствовать на заключительной части. Теперь мы снова остались одни, и только люди Ноя расчищали нам путь. Это могло быть и хуже. Деревья вдоль дороги были в основном небольшими, и их было легко передвинуть. Там, где дорога шла близко к морю, иногда сметало целые участки. При необходимости люди клали бревна в глубокие места, чтобы мы могли без особых проблем проехать по ним.
  
   День был ясный. Небо было невинно-синим, а море спокойным. Но пляжи были похожи на кладбища лодок, а дома на побережье в основном были полностью разрушены. От первого большого здания, которое мы миновали, старого отеля Poinciana, осталось только много обломков. Там мальчики Ноя выпрыгнули из машины, чтобы посмотреть на катастрофу и поискать ценные останки под завалами. Старая деревня впереди представляла собой печальное зрелище. Люди бесцельно ходили по завалам, иногда что-то поднимали, затем роняли и шли дальше.
  
   Старая крепость на холме, выдержавшая столько штормов, выдержала и этот удар.
  
   Правительственная площадь по-прежнему выглядела неплохо, за исключением того, что ни одно окно не было целым, а дорога была завалена мусором. Солдаты в этом районе были безоружны и ходили, как ошеломленные роботы. В деловом районе несколько солдат убирали завалы под руководством младших офицеров. Они наблюдали за нами, пока мы проезжали мимо, но не пытались нас остановить. Теперь, когда полковник был мертв, они, по-видимому, оказались в вакууме власти. В отеле Sawyer Grand LaClare изящные высокие деревья, украшавшие лужайки, были сломаны, как ветки. Они были разбросаны тут и там. В гавани несколько лодок плавали заполненные водой. Вода была грязного цвета. Белый пляж превратился в руины из разрушенных шезлонгов и зонтиков. Рядом с гостиницей не было солдат.
  
   Я подъехал к главному входу. Мы вошли с оружием наготове. Я принял во внимание, что Джерома, могли охранять несколько солдат в качестве почетного караула. Я должен это учесть. Но это было не так. Зал был пуст, как и казино.
  
   "Может быть, в логове Чипа?" - вслух подумала Митзи. Мы пошли туда. За кассой, конечно, не было черного охранника. К моему удивлению, электрический замок все еще работал. Мы пошли дальше. По-прежнему никого не видно. Мы открыли дверь в офис Каполлы кнопкой на панели управления. Джерома там не было, но деньги лежали. Рядом со мной я услышал глубокий вздох облегчения. Митзи провела языком по губам, увидев стопки банкнот.
  
   «Мальчики в Майами будут рады это услышать», - сказала она. «Я думаю, что отель Sawyer скоро откроется».
  
   "Но где тело Джерома?" - нетерпеливо спросил я. Мне нужны были отпечатки пальцев. Митзи предложила мне взглянуть в квартиру на крыше.
  
   «Иди, Ник. Я оставлю деньги здесь. Все еще может случиться, и я бы не хотела, чтобы эти деньги исчезли в самый последний момент ».
  
   «Мне не хочется оставлять тебя здесь одну», - сказал я ей. «В таких ситуациях этот город, должно быть, кишит мародерами».
  
   Она скривила губы. «Дверь можно запереть изнутри, а открыть можно только из холла. Здесь почти так же безопасно, как в хранилище. Вы знаете, как работает пульт управления лифтом?
  
   Я знал это. Я внимательно посмотрел, как она это сделала, когда мы впервые использовали его вместе. Я почти не почувствовал, как остановился лифт, но когда двери открылись, я ступил на толстый ковер верхнего этажа.
  
   Движение было слишком быстрым. Рука с револьвером ударила мне в голову. Я рефлекторно наклонился, но меня ударили. Моя рука на мгновение была парализована. Мой пистолет упал на землю, и я не мог согнуть локоть, чтобы схватить Люгер.
  
   Я отпрыгнул и схватился левой рукой за запястье человека, державшего револьвер: это был Джером.
  
   Значит, он не умер. У него была рана на лбу. Он, вероятно, какое-то время отсутствовал, но теперь его мышцы были полностью целы. И он мог драться почти так же хорошо, как и я. Он знал все эти уловки.
  
   В то время как моя правая рука была все еще бессильна, а я сжимал его запястье левой, он ударил меня кулаком по подбородку, а затем сразу же ударил меня коленом в пах. Я съежился от боли. Но мне нужно было держать этот револьвер подальше от себя. Я сначала напряг мышцы, а затем внезапно упал на пол. В ответ он ослабил хватку. Я встал на колени. Он вырвал запястье и попытался прицелиться из револьвера. Я уткнулся зубами в его ногу и продолжал кусать. Он закричал от боли и согнулся пополам над моей спиной. Револьвер упал на землю. Я снова укусил. Он закричал, и я почувствовал, как по его штанам течет теплая кровь. Потом мои пальцы нашли револьвер. Я вскочил на ноги, вскинул его, упал на одно колено и выстрелил в Джерома.
  
   Я массировал правую руку, пока не почувствовал, что сила возвращается. Затем я затащил труп в лифт. У меня не было времени снимать отпечатки пальцев. Отрезать пальцы с помощью Хьюго, моего стилета, было быстрее. Я связал их носовым платком и положил в карман.
  
   Когда я вошел на первый этаж, я с удивлением обнаружил, что Митзи все еще там. Когда я позвонил ей через домофон, она открыла дверь изнутри. "Вы нашли его?"
  
   'Да я нашел его.'
  
   «Ник, я подумала. Давай возьмем грузовик и доставим деньги Ною, там будет безопасно ».
  
   'Хороший. Подожди здесь, пока я отведу грузовик в гараж ».
  
   Я взял грузовик, мы положили деньги под брезент и поехали обратно в сторону холмов.
  
   Мы были почти у крепости недалеко от столицы, когда с противоположной стороны подъехал джип и заблокировал дорогу прямо перед нами. Полковник в русской форме вылез из машины и вытащил револьвер. Он что-то нам кричал. «Было приказано, чтобы на улицу не допускались никакие транспортные средства. Разве ты не знаешь… »Затем он увидел рыжие волосы Митзи, и что-то начал подозревать. 'Кто ты? Что ты делаешь в этом грузовике?
  
   Я достал автомат и выстрелил в него. После того, как я избавился от офицера и водителя джипа, я поехал на газу по дороге. Вот почему мы нигде на острове не видели старших офицеров. Прямо сейчас они сидели в форте и слушали новые приказы. Порт-оф-Спейн находился под законами войны иностранной державы!
  
   Когда мы были на некотором расстоянии от города, мы столкнулись с Ноем и его людьми. С Ноем впереди и Флемингом в деревянном паланкине они двигались в нашу сторону.
  
   Я зарычал и нажал на педаль тормоза. Как мог Флеминг убедить старика сделать такое? Бог знает, сколько иностранных войск на острове. Я выскочил из машины и подошел к Ною. Я обнаружил, что больше не могу контролировать свой голос с помощью гнева. Я даже начал на него кричать, но он не думал о возвращении. Я описал ситуацию в городе, захват власти. Никакой реакции!
  
   «Теперь, когда Джером мертв, люди восстанут», - сказал он. «Они поддержат президента Флеминга».
  
   Каким образом? С мачете? Мачете против пулеметов? Ной обошел меня и величаво пошел дальше. Племя последовало за ним, проплыв мимо грузовика. Они пели и играли музыку на своих деревянных барабанах. Я прыгнул в машину и начал поворачивать грузовик. Но Митзи ухватилась за руль.
  
   «Мы не вернемся с этим грузом, дорогой. Это надо везти в гору, даже если мне придется делать это одной ».
  
   Женщина. Что ж, ее нанял Хоук только в случае с Флемингом. Если она настаивает на том, чтобы ее убили, и решила, что посетит своих друзей из мафии, чтобы хотя бы получить деньги, я вряд ли мог бы ее винить. По крайней мере, ее жизнь будет сохранена. Я выскочил из грузовика и побежал к Флемингу во главе шествия.
  
   По мере того как мы продолжали идти, я заметил, что улюлюканье позади нас стало громче. Оглянувшись, я понял, почему. Все больше и больше людей, которые, казалось, появлялись из ниоткуда, присоединялись к нам из джунглей.
  
   Жители старой деревни выходили из лесов, как зубы дракона. Человеческие реки текли с холмов. Нас встретили жители столицы.
  
   Затем случилось что-то безумное. Местная армия вышла из форта не для того, чтобы атаковать нас, а чтобы присоединиться к нам. Начали стрелять в сторону крепости.
  
   Тогда я понял. Солдаты Джерома стояли за ним, пока не узнали, что он на самом деле задумал, пока русские не сказали это им. Теперь они совершили революцию. Солдаты с народом выступили за Флеминга. И к солдатам присоединились офицеры, которые в душе были за Флеминга. Люди, которые были за кубинцев, и горстка русских советников теперь были заперты в крепости и окружены массой народа и солдат. И множество людей теперь не знают страха.
  
   Крича, размахивая ножами, туземцы последовали за атакующими вооруженными солдатами. Многие пострадали. Но еще многие начали штурмовать стены крепости. Они сражались до тех пор, пока не прекратилась стрельба из крепости. На это ушло не больше получаса. Люди, которые вошли через окна и через стены, хлынули через ворота. Среди них не было ни кубинцев, ни русских «советников».
  
   Военные сформировали строй и двинулись туда, где Флеминг наблюдал за битвой. Они отсалютовали и вручили винтовку в знак верности. Я знал, что доставил Флеминга туда, где его хотели видеть мое правительство.
  
  
  
  
  
   Глава 15
  
  
  
  
   Ни один самолет в аэропорту не смог взлететь. В гавани было только одно судно, готовое к отплытию. Все иностранные пилоты, офицеры и «советники» были доставлены на борт и покинули страну как нежеланные иностранцы.
  
   Флеминг начал эффективную уборку. Племя Ноя снова ушло в крепость. Семья Хаммондов пригласила Флеминга приехать и жить во дворце. Они уедут, как только аэропорт снова откроется для нормального движения.
  
   Митзи отправила курьера с запиской. Если бы я хотел попросить Дэйви рассказать мальчикам в Майами, где она была, и что она останется там, пока не получит дальнейшие приказы.
  
   «Тара Сойер была похоронена на прекрасных церемониальных похоронах»; она написала. «Она покоится в мраморе где-то в катакомбах».
  
   Я остался еще на неделю, чтобы помочь Флемингу, если понадобится. Но больше никаких проблем не было, и моя помощь ему не понадобилась. Это был своего рода отпуск.
  
   Когда я вернулся в Вашингтон, Сойер разглагольствовал перед Хоуком о смерти своей дочери. Он потребовал, чтобы ее похоронили дома. Я еще не сообщил ему о судьбе Тары. Хоук позволил мне разобраться в проблеме.
  
   Я пытался успокоить Сойера и рассказал про подвиги Тары. Я указал ему на огромную благодарность туземцев и увидел, что часть гнева и печали Сойера превратилась в гордость.
  
   Я не рассказал ему о Митзи. Нет смысла начинать войну между ним и мафией. Если девушка хотела снять верхний слой крема, я думала, она это заслужила. Томас Сойер мог легко оплатить реконструкцию за счет прибыли своей компании, и, возможно, теперь Митзи могла бы уйти из бизнеса и жить спокойной жизнью.
  
   Я рассказал им обоим о Ное. Хоук посмотрел на меня, как будто никогда раньше не слышал этого имени, но Сойер, казалось, был очень впечатлен историями, которые я рассказывал о нем.
  
   Когда мы с Хоуком остались одни, я поставил банку с пальцами Джерома стол. Хоук посмотрел на нее, как на банку с арахисовым маслом. Затем широким жестом я положил рядом с ней записку Митзи Гарднер. Он посмотрел на нее, а затем посмотрел на меня. Я не видел, чтобы под пергаментной кожей шевельнулся ни один мускул. Он даже не моргнул.
  
   'Мне нравится твоя работа.'- Это был его обычный деловой тон. «Я жду вашего отчета».
  
   Я начал с мелочей. Стюардесса; - Я был уверен, что Джером убил ее, но мы все еще могли это проверить. Тюрьма, которую Флеминг должен был проинспектировать. Подземелья, которые он хотел превратить в лаборатории для университета. Затем с равнодушным лицом я дал хронологический обзор деятельности Ноя.
  
   «Он знал об урагане всё за два часа до этого», - сказал я Хоуку. «Достаточно времени, чтобы показать, что он не боится, и дать полное представление. Интересно, почему остальная часть острова была застигнута врасплох, так что они не смогли вовремя доставить свои корабли и самолеты в безопасное место. Могу я позвонить по телефону? '
  
   Это было возможно. Я позвонил в бюро погоды, и меня связали с одним из моих друзей, который там работает. «Джим, когда ты получил предупреждение об урагане на прошлой неделе?»
  
   На другом конце было что-то похожее на проклятие. «Черт побери, Ник, слишком поздно, чтобы что-либо спасти. Спутник не видел его, пока он не пролетел над Гранд-Лаклэр. К тому времени, как мы получили предупреждение, все было кончено. Мы никогда не видели так быстро наступающего урагана. И это в феврале! Даже Ной не предупредил нас заранее ».
  
   Я думал, что схожу с ума. "Что вы знаете о Ное?"
  
   «Он наш наблюдатель в этом районе. N.O.A.H. (Ной) это его кодовые буквы. Он чертовски хорош. Обычно он предсказывает погоду так же быстро, как и мы. Как так? Звучит немного странно.
  
   'Ной .. . ничего такого. Спасибо.'
  
   Я повесил трубку. Хоук положил другую. Его голос казался мрачным. «Если бы он сообщил об этом вовремя, он мог бы предотвратить большой ущерб. Было бы спасено много жизней ».
  
   «И остров попал в руки нашего старшего брата на другой стороне океана», - добавил я.
  
   Я молча вышел из офиса и тихонько закрыл за собой дверь. Метеорологический спутник постоянно фотографирует большие участки океана. И этот сумасшедший ураган не сфотографировали, пока он не обрушился на побережье острова. Раньше спутник не видел шторма?
  
   Я закурил сигарету и постарался больше не думать об этом. Я выбросил сигарету. Эта работа начинала делать меня дряхлым?
  
  
  
   * * *
  
  
  
  
  
   О книге:
  
  
  
  
   Есть много способов убить человека ... Китайские ассасины предпочитают нож, другие убивают голыми руками.
  
   Американские мафиози любят револьверы большого калибра, русские убийцы используют динамит.
  
   Однако есть только один человек, который может практиковать все способы убийства. Его зовут Киллмастер !!!
   На этот раз Нику Картеру придется использовать все свои умения, чтобы расправиться с мясниками, которых он встречает на пути к «Кремлевскому досье».
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"