Аннотация: Рассказ опубликован в альманахе "Город-6" http://www.almanahgorod.ru/
Немного пыльной и потной, гулкой от ветра осенью, Кассандра шлепала по привокзальной площади, цепляя за рукава брезгливых прохожих:
- Ешь каждый день, а умрешь - один раз.
Вещунью обходили, вдогонку неслось:
- Думаешь, всегда думаешь о хлебе, а не о смерти! - и под нос себе, растерянно: - Неужели она того не стоит?
Небытие - единственное, что равняло с остальными, сытыми, благополучными, довольными собой - стягивало больные ниточки мыслей в упругий комок. Резиновый этот шарик катался где-то в голове, иногда попадая в истлевшую сумку. Под ложечкой уже дня три противно тянуло, даже больно дышать. А рядом с остановкой, как назло, до слез сладко и легко пахло яблочными пирожками. И непонятное тепло, почти домашнее, совсем живое, ласкалось к ногам.
Из глотки подземного вентилятора, от шахты метро, текла душная теплота. Метро - счастье за деньги, недосягаемая теплая сказка. Остальной город мог быть разным, и нежным, и слепым. Но чудища-автоматы были только в метро. Невидимые тем, кто платит, и невидящие для остальных.
За шахтой уютно. Кассандра неловко легла на бок, на гору пахучих листьев.
"Наверное, сегодня... Да, сегодня заберут. Смешные, я же знала, что не с вашей планеты..."
Мимо прошаркал чистенький, заштопанный дедушка. С оглядкой нагнулся к урне, сунул пустую бутылку в карман. Стесняется. Домашний.
Кассандра, сколько себя помнила, всегда была одна. Кожа у нее на лице от рождения натянута, как оплавленная резина, и неподвижна. К бомжам в прошлом году прибился бывший театральный суфлер, он-то и бросил словечко, от него пошло - Кассандра. Маска трагедии.
Но она следила за собой, даром что считали сумасшедшей. Дырявую куртку подпоясывала нарядной ленточкой, голенища сапог, по теплому времени, ровно загибала, схватывая шнурком. Дамская сумочка с блестящим замком, ее гордость, улиткин домик, подарок суфлера, хранила эхо театральных звонков, ароматные мучнистые крупинки пудры и пахучий пустой флакон.
Год назад на свалку привезли прокисшие духи. И тоже осень пировала в октябре - так было горько и светло. Они не пили духи, как люди - нет, просто лили на себя и, опьянев от сказки аромата, кружились парами в грязи. А вверху галдели вороны. Пьяный суфлер, обняв Кассандру за талию, кричал:
- Мы средневековые аристократы духа, мадам и месье де Клошар. Мы словно благородные рыцари, которые по дороге из крестового похода писали прекрасным дамам: "Не мойся, милая, через полгода я привезу восточный фимиам, елей, мускатный орех, душистый бальзам..."
У тех, кто танцевал вместе с ним на свалке, от этих слов текли слюнки. Суфлера замерз в январе, и теперь у ней снова никого...
Кто-то тронул за плечо. Кассандра узнала - и этот был одним из "странных", без отечных мешков и багрового закала скул. В час пик он листал на "рабочем месте" оторванный из телефонной будки справочник, да ворчал:
- Собакам больше подают, чем людям.
И в этом был прав - животные среди нищих самые успешные. Собаку жалко, человека не всегда. Еще он говорил, что только в большом городе выгодна откровенная нищета, в провинции с нее не проживешь. А говорить он умел:
- Граждане! Товарищи и господа! Пожалейте о судьбе, развеянной по ветру. Не смотрите, что жизнь у нищего коротка. Время мое бесконечно - как у ребенка. Так подайте во имя старухи-вечности - ибо мы привратники ее, - и ему подавали много и легко.
Он нетерпеливо дергал за рукав, и речь теперь была другой:
- Пойдем в подвал, это самое... полбутылки дам. - Кассандра замотала головой, не понимая. - Что, мало? Ах ты...
- Мало? - от предчувствия счастья запершило в горле. - Нет, больше ничего не надо!
- Бесплатно? Ну, смотри... Шевели, што ль, ногами! Что смурная?
С трудом за ним поспевая, Кассандра плела несусветное:
- Понимаешь, еще в детстве напугали. Разучилась улыбаться. Сначала от меня шарахались, потом я ото всех. Ну вот, теперь все наперекосяк! Привыкла.
- Надо же, как набралась...
В подвале валялся объеденный крысами тюфяк, из пропитанных сыростью труб сочилась теплота, но не такая радостная, как в метро. Кассандра оглянулась:
- Как же мы попадем туда, наверх?
- Туда всегда успеем. Слушай, подруга, мы делом займемся? - и горько хлебнул от обещанной полбутылки.
- Ну и ладно! Пусть нам хорошо будет...
Разрозненные, потерянные части целого слились, летя навстречу космической колыбели. Два изодранных жизнью существа ненадолго обрели мир, убаюканные дыханьем звезд. Ушло холодное земное одиночество...
Он не сразу почуял знобливый холодок. Поднял глаза - страх ударил в виски. В лукавой тишине крысиного, пропитанного вонью канализации подполья, Кассандра лежала мертвая, улыбаясь, как трехлетний ребенок... Вытирая холодный пот, тут же проступавший снова, он попятился к выходу, ударился головой о трубу, упал и на коленках выполз наружу.