Развертку смыслов обозначенных звездочкой (*) ищите в разделе "Комментарии".
Все действующие персонажи, не более чем носители типажа, и к реальным людям никакого отношения не имеют.
Все обозначенные страны и государства, не более чем носители тенденции, и к ныне существующим странам и государствамотношения не имеют.
Все остальное, ВЕРОЯТНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ, действующая в рамках заданных условий.
Часть первая
Сон, приснившийся Александру Батыровичу Камайлы,
психиатру и психотерапевту, в его кабинете на диване
между 9 и 10 часами утра.
Еще во время закваски пива я начал закладывать в женщин семя. Теперь пиво созрело, и я понял, что старался не зря, все мои женщины начали наливаться новой жизнью.
Вчера я предупредил, что покидаю их до рождения вторых девочек. Потом съездил к брату и попросил убить вторых мальчиков, буде такие родятся, и я не успею к рождению. На обратном пути остановился у Главной Матери и напомнил ей, что на Празднике Невест, когда все племена соберутся у каменной бабы, надо присмотреть жену для моего старшего сына. Не очень молодую, ранее рожавшую, и обязательно с волосатой грудью и широким тазом. Та ответила, что идеальных женщин не бывает.
Старшему рабу указал, кого нельзя допускать к женщинам, традиционно пошутив насчет большого количества коз. Старой волчице напомнил, что ведающий медом состарился, и надо ему пригнать пару коз, пока он не завалился спать. Пусть спит жирный и счастливый. Она понимала, что может не дожить до моего возвращения, и я сказал, что собираюсь еще погонять с ней котов в камышах, как мы делали в детстве. Она плакала и лизала мне ноги. Коту я сказал, что коты в камышах измельчали и нельзя допускать их к нашим кошкам. Он улыбнулся и выгнул спину дугой, показывая всем видом, что наши котята будут самые крупные. Потом он запрыгнул мне на загривок, чуть не упал, но зацепился за оселедец, поцарапав затылок, я подумал, что надо побриться и прогнал его. Пока брился, настала пора спать.
Я проводил солнце, надел колпак и улегся в шатре. Первым пришел кот, умастился на голове и замурчал. Потом пришли жены с детьми, женщины и рабы, суки. Все они молча улеглись вокруг меня так, что шатра не хватило. Последней пришла волчица и улеглась в ногах. Не пришли только кобели, текла одна из сук.
Задолго до рассвета кот мягкой лапой тронул мой нос и, почти сразу, волчица нежно грызнула за палец. Я понял, что спать больше не дадут, и выбрался с ними из шатра. Четыре лошади были отобраны заранее - две верховых и две для еды. Из вещей взял только одежду, одеяла и оружие. Из еды - хлеб. Укрепил седло, связал лошадей гуськом и, раз никто не видит, подвел первую лошадь к пеньку и взобрался в седло степенно, как старик. Кот, тоже с пенька, опять забрался мне на плечо. Хитрое животное собралось на мне поехать в гости. Я же буду проезжать мимо медведя и бобров. Я сказал ему, что волчица его обратно не повезет, он только муркнул. Так и тронулись. Волчица справа, кот со своими песнями на плече и вереница лошадей.
Позади вскоре послышался стук копыт приближающейся лошади. Судя по звуку, это была лошадь старшего сына. Пришлось почесать кота за ухом, видно он разбудил не только меня. Теперь понятно, как он поедет обратно.
Сын занял боевую позицию по левую руку, чуть сзади. Приятно. Когда созрело пиво, я сбрил парню мальчишеский чуб и вырезал на макушке знак солнца. Он впервые пил пиво как равный, как взрослый. Он и будет взрослый, когда на знаке вырастет оселедец длиной с ручку среднего молота. После возвращения придется воровать ему молоденьких жен. Нет, с собой я его не возьму, пусть учится вести хозяйство.
С сыном была молодая волчица. Это была не его хозяйственная волчица, а одна из питомиц моей боевой. Моя волчица погибла два лета назад, когда по ледоходу гоняла зайцев. Глупо получилось. Забыла, что когти уже не остры, и соскользнула с льдины. Зайца притащила как раз эта, молоденькая, тогда совсем еще щенок. Теперь она была легка, как пушинка, быстра как удар сердца, надеюсь, и умна. Она пристроилась у правого плеча моей старой, а та даже не фыркнула. Знала. Вот, значит, что придумала моя хозяйственная старушка, отправить со мной эту молоденькую. Ладно, пусть будет, но почему все решают за меня?
Поднялось солнце, и мы с сыном приветствовали его, наложив на себя крест тем самым, напомнив ему о родстве. Впереди показался лес.
Бобра мы застали у его дома, он сидел на крыше и угощал медведя рыбой. Я на это и рассчитывал. Старый Хозяин повадился ходить к бобрам в гости, когда понял, что рыба уже выскальзывает из его лап. Я пожелал ему еще долго носить шубу, а он ответил, что готов отдать ее хоть сейчас, так как не знает, переживет ли зиму. Тогда я сказал ему о козах, и они стали договариваться с моей волчицей о сроках поставки. Бобру я сказал, что баранов у нас много, собаки таскают кроликов сотнями и поэтому одеял не надо, так что он может быть спокоен за своих детей. Он успокоился и нырнул в запруду за рыбой для волчицы и кота. А кот, тем временем, запрыгнув на голову медведя, пел свою песню, выискивая лесных вшей. Хозяину это так нравилось, что он даже отвлекся от поедания рыбы и беседы о козах.
Бобр притащил рыбину сначала старой волчице, потом молодой и, после долгой паузы - налима коту. Сын захватил с собой сала, хлеба и сыра и мы тоже поели. Потом сын подарил бобру мешок зерна, медведю рассыпал репы и накормил зерном же лошадей. Тоже правильно, ему скоро понадобится бобровое одеяло для жены и медвежья шкура на седло. Тогда бобр сказал, что тот сом, что живет ниже по течению, вырос неимоверно и обнаглел. Плюет даже на выдр и гоняется за бобрятами. Решили, что сегодня бобр выгонит сома из норы, а сын его убьет. Хозяин пожаловался, что знает дупло, где много меда, но не может туда добраться, потому что глубоко. Решили, что прямо сейчас они с сыном пойдут, посмотрят и если что порубят дерево, а мед пополам.
Я понял, что с хозяйством все будет в порядке, попрощался со всеми и уехал.
Солнце пробудило силу земли. Я нашел Нить Мысли обо мне и направился по направлению силы. Тот, кто меня звал, хорошо подготовил дорогу. Как только я вышел на Путь, впереди побежал сгусток моей энергии, через каждую косую сажень, зажигая очередной нужный мне перекресток Земной Сети. Я проследил весь путь до конца, и почувствовал людей, с которыми встречусь их благожелательность и интерес. Я знал, что по возможности они захотят меня повидать, поскольку Личный Зов раздается крайне редко и каждой семье хочется иметь ребенка из званого рода. За гостеприимство придется расплачиваться собственным семенем. Те, кто не сможет со мной встретиться, оставят на моем пути сена и зерна лошадям, а волки и рыси сберегут еду от птиц и мышей. Я чувствовал волка, которого мы встретим возле камня, и он проведет с нами часть пути пока щенки, подаренные им моей волчице, не встанут на ноги, а до этого, конечно же, мне придется везти их в корзине. Подарю их Зовущему, - решил я. Этой зимой солнце будет всегда оживлять силу земли, и я не встречу беспутных.
* * * * *
Всякая хрень снится, а ты сиди и думай! Может, съел чего не то. Но сон был осязаем и приятен, как запах из детства. Там был я, но полностью погруженный в иную среду, иную систему ценностей. Он был живой и странный. Что-то пробивалось из нижних слоев сознания в подкорку. "Александр Батырович! Вас к телефону", - проворковала дива, - "из комиссии", - добавила она, тем самым, предотвратив поток проклятий, которые я был готов обрушить на её голову. Блин, как меня достают эти звонки во время работы. Все, кто меня знает, от парламентариев до гостиничного охранника Феди, стремятся обходить время приёма стороной, боясь нарваться на поток неконтролируемых эмоций. Мой мобильник тогда отключён. В минуты просветления я прочитываю сообщения и принимаю решение отвечать или нет. Но депутаты и при Советах никогда не считались с пожеланиями отдельных граждан, и при демократии они не изменились.
Светлана имела право меня дернуть, сегодняшний клиент не пришел, мой персональный ноутбук был отдан в хищные руки племянников и я уже подумывал, не разложить ли мне Светочку, да видно заснул. Но Сидор такого права не имел. Он-то не знал о моей скуке и значит должен быть наказан. Звонил как раз он - Сидор-Правозащитник
- Саша, привет, тут такая петрушка, ты, что вечером делаешь?
- Привет, блин, у меня тут сидит приятный помощник Хозяина, а ты меня, что на пьянь пригласить хочешь? А если нет, то говори, что надо? Демократ, понимаешь, нашёлся! С каких пор ты стал интересоваться, могу, - не могу, что я тебе, девка? Или тебе нравится меня дразнить?
- Саша, Саша... Не во время, понял, не дурак, но тут, опять же, петрушка.... В Органном зале, понимаешь, третий день идёт некое представление. Народ, понимаешь, на него не ходит, а оно идёт. Некий мэн, снял весь зал на неделю, оплатил буфет, но от услуг буфетчика отказался, причём, что интересно, бутерброды на следующий день доедает персонал. От персонала, кстати, тоже отказался, только вахтёр отворяет- затворяет дверь. Он же утверждает, что, судя по трансляции из зала, представление идёт, не смотря на отсутствие зрителя, и в зале слышны голоса. Но в открытую парадную дверь не проходит никто, а на служебном входе он сам сидит. Судя по названию, это по твоей специальности. Может быть, сходишь? Вход бесплатный, бутербродов наберёшь, я бумажку оформлю об экспертизе, зарплату получишь. Ты ведь понимаешь, после Яшки только мы с тобой и остались, но я старый и глупый.
Я знал, что если Сидор не остановить, он будет долго гундеть в трубку. Старый правозащитник, разваливший русские общины и неожиданно для себя взлетевший в кресло Председателя парламентской комиссии, кресло это возлюбил, как и бумаготворчество. Новое же дело пенсионный Сидор не знал, не понимал и боялся его. Приданный ему в помощь мановением чьей-то бюрократической руки и переведённый из отдела спецперевозок СИБа, бешеный Яшка, кинувшийся было со всей своей иудейской страстью пересчитывать секты, изведя на нет молдавских желтоштанных кришнаитов и сатанистов, завел позиционную борьбу с Иеговистами, и вскоре заскучал. Результатом скуки стал рапорт об увольнении (с удовольствием подписанный, кстати) и отъезд в Землю Обетованную. Как впоследствии я обнаружил, в телевизионном репортаже, теперь он один из инициаторов и офицеров Русского полка. Я сказал, что попытаюсь посмотреть, кто это пожаловал к нам с представлениями и положил трубку.
"Отдел превентивного исследования религиозных образований" возник при Парламентской комиссии по Физкультуре и Спорту после громких скандалов, в России и на Украине, с новомодными сектами саентологов-хаббардистов, мунитов, виссарионовцев и прочих белых братьев. Наверху испужались, что какой-нибудь новоиспечённый пророк скупит на корню всю Молдову, и им нечего будет доить. Тем более, что совсем недавно они едва отбрехались от навязчивого предложения одного гениального международного спекулянта за 40 миллиардов долларов освободить занимаемую территорию.
При Лучинском отдел числился за Службой безопасности и ни хрена не делал. С приходом к власти коммунистов, его реструктуризировали, как в прочем и весь СИБ, а потом тихонько пересоздали в рамках Парламента. В свое время я сдуру повёлся, прочтя новый закон "О психиатрической помощи", и напечатал в газете своё мнение. Меня тут же пригласили в какую-то парламентскую комиссию неоплачиваемым консультантом. Два месяца я весело проводил время, в различных заседаниях обрастая знакомствами, участвуя в фуршетах и презентациях. За всё это время ни кто не пытался сформулировать мои функции.
Как-то раз перед очередными выборами меня пригласил к себе на дом Сидор и познакомил с руководителем фракции, в дружеской беседе они поинтересовались моим профессиональным мнением о работе Парламента. У меня не было причин скрывать выводы, и я честно изложил перечень блуждающих по кабинетам фобий, патологий и синдромов. Не скрыл и лично им присущих качеств. Как они хохотали, до икоты, хлопали по поручням кресел, хватали меня за руки, переспрашивая о членах своей фракции.
Особо их внимание привлекли выводы о том, что сегодняшний метод подбора кадров не способствует созданию коллектива и, следовательно, решение, принятое данной рассеянной или диффузной группой, возникает не из среднеарифметического баланса различных мнений, а из глубоко поляризованной экстремальности дискуссии, исключающей компромиссы. От чего любые принятые решения отличаются особой рискованностью или, как говорят американцы, "общим сдвигом в выборе в сторону риска".
Вслед за тем наступили новогодние праздники и вместе с ними - наплыв раскодированных алкоголиков, отъехавших наркоманов и прочих шизоидов. Я тогда работал в наркологическом диспансере. Обычная рутина. Мои новые знакомые боролись за власть, и, как ни странно, победили. Они создали большой коллектив, и начали принимать решения, не оглядываясь на оппозицию. Моего мнения уже никто не спрашивал. А напрасно. Поскольку стали явно просматриваться различные инволюционные психозы, присущие средним и предстарческим возрастным периодам. К каким последствиям приведёт подобная ситуация, я предположительно догадывался, но молчал в тряпочку, издали, по привычке, наблюдая события.
В моём положении, всё равно, ничего не изменится, алкашей и наркоманов меньше не станет. Да и не поверит никто, так как из принятой "Всемирной организацией здравоохранения" (ВОЗ) "Международной классификации болезней 10-го пересмотра (МКБ-10) инволюционные психозы куда-то подевались, а психиатрия, тем более русская, у нас не в почёте. Однако, мои новые друзья меня, не забыли и сунули экспертом в новосоздаваемый отдел. К этому времени я уже сообразил, что к чему, принял шаляпинскую позу и заявил:
- Бесплатно только птички поют, - и стоял насмерть, пока мне не положили фиксированной оплаты консультаций. Расчёт производится после подачи экспертного заключения, написанного вольным стилем и имеющим исключительно аналитическо-оперативное значение, так как Отдел не владеет лицензией на проведение подобных (и не только) экспертиз. Путём напряжённых переговоров, с бросанием об пол головных уборов, стучанием кулаком и прочими предметами о стол, взыванию к патриотизму и т.д., мы сошлись на том, что два раза в год они оплачивают длительные командировки. Пока в ближнее зарубежье. Должен же я иметь понятие о последних достижениях в области сектоведения. В свою очередь я даю торжественную, блин, клятву в том, что буду хранить государственную тайну. В чём она заключается, конечно, не сказали. Зато взяли подписку, что все мои статьи, в том числе и научные, должны впредь подаваться Сидору для ознакомления. Как там, у Высоцкого: "Ох, спасибо, дорогому другу, научил, как ходят, как сдают". Тут-то я и получил свой персональный поводок. Потом меня пригласил к себе Советник. Уже шесть лет прошло, а я как сейчас помню разговор, с которого все и началось.
Разговор с сумасшедшим политтехнологом.
- Вы специалист. Мне вас рекомендовали как ведущего. Из-за этой суки я теряю профессию. Я десять лет потратил, чтобы выскочить из жизни. А она затащила меня обратно. Я теперь повсюду вижу людей. Я не могу работать. Надо руководить страной, а я не могу переключиться.
Бред какой-то.
- Постойте. Не будем торопиться. Вдохните десять раз как можно глубже, так, чтобы воздух наполнил легкие и диафрагму. Вот так примерно. Постарайтесь на секунду задержать дыхание, а потом медленно процеживайте воздух сквозь стиснутые зубы. Вот и хорошо. Расскажите подробней, каких людей вы видите?
- При чем тут люди? Хотя, в общем-то, при чем. Просто люди. Разные такие, людишки. Мелкие, глупые, красивые и уроды. Да все уроды! Дело не в том, какие они, а в том, что я их вижу.
- Хорошо, хорошо. А раньше вы их не видели?
- Мама моя! Да, видел, видел, конечно. Я ведь и сам человек.
- Очень хорошо. Вот мы и выяснили. Вы - человек. Согласны?
- Согласен.
- Хорошо. Вы человек и вы видите людей. Согласны?
- Согласен.
-Очень хорошо. Вы человек и вы видите людей. Что же в этом странного? Согласны?
- Нет. Вы поймите, я не должен видеть людей. Мне нельзя. Я когда вижу людей, работать не могу.
- Хорошо. То есть вы хотите сказать, что во время работы вы не должны никого видеть? Так?
- Нет не так. Доктор, вы профессиональный психиатр. Какими вы видите людей с точки зрения вашей профессии?
- Да, в общем-то, тоже разными.
- Вот! А я их разными не должен видеть. Все должны быть одинаковыми.
- Хорошо. Но ведь мужчина отличается от женщины. Мы с вами мужчины и отличаемся от женщин. Значит, мы не можем быть с женщинами одинаковыми. Согласны?
- Нет, не согласен. Все мы, в конечном смысле, гомо-сапиенсы и смысл не в том, что мы разделяемся по оплодотворительным и плодовынашиваемым функциям, а в том, что как вид, мы подвержены одинаковым тенденциям. Так?
- Согласен.
- Доктор, я вас прошу, не пытайтесь подключить мое сознание к вашей логике, лучше попробуйте подключиться к моей.
-Уважаемый. Если я подключусь к вашей логике, то мы забредем неизвестно куда, поэтому лучше будет, если вы подключитесь к моей.
- Доктор, если я подключусь к вашей логике, то вы не сможете мне помочь, т.к. в рамках вашей логики, мы, скорее всего, придем к выводу, что я излечившийся шизофреник мечтающий вернуться из реальности в болезнь.
- Это часто встречается. Допустим, вы адекватно воспринимаете реальность, и, следовательно, с точки зрения моей профессии здоровы. Скажите, вы сейчас здоровы?
- С вашей точки зрения я здоров, но с моей - я болен. Попытайтесь представить, что я воспринимал реальность несколько иначе, чем большинство людей. Я утратил эту способность и хочу ее вернуть. Понимаете?
- Если вы здоровы, но мечтаете вернуться в болезнь, то единственное что я могу сделать, это попытаться примирить вас с реальностью. Поймите, я не могу способствовать целенаправленному сведению с ума больного. Даже если он сам этого хочет.
- Доктор! Что такое реальность? Нет ее.
- Как нет? А мы? Не реальны?
- Реальны, реальны, но только каждый в своей логике. Вот вы чем определяете реальность?
- Адекватностью восприятия вещей и предметов, фактов и событий сознанием пациента и его органами чувств.
-Чушь! Вы тем самым заталкиваете пациента в традиционно существующую общепринятую действительность.
- Разве это плохо?
- Для других, наверное, хорошо. Даже точно, хорошо. Но не для меня! Верните мне мою логику!
- Для того чтобы вернуть, я должен, прежде всего, понять, что с вами происходит, чего вы хотите. Согласны?
- Да я давно согласен!
- Тогда давайте еще немножко подышим. Закройте пальцем правую ноздрю и вдохните воздух левой, потом закройте левую и выдохните правой. Причем желательно чтобы вы направляли воздух в живот.
- Доктор, вы что - собираетесь ввести меня в суггестивное состояние посредством кислородного опьянения? Знаю я все эти китайские примочки!
- А вот здесь вы ошибаетесь. Это не цигун, а дыхательная гимнастика Стрельниковой. Был бы цигун, я попросил бы вас сделать еще кое-что.
- В общем-то, вы правы, мне нужно успокоиться. Я возбужден. Но только оденьте ваш белый халат. Или нет. Я лучше закрою глаза (дышит).
- Все, достаточно. Вижу, вы успокоились. А теперь не могли бы вы спокойно изложить произошедшее с вами. Что послужило толчком к выходу из вашей реальности?
- Глупость, гордость. Патерналистический, понимаете, комплекс Пигмалиона. После тридцати пяти надоедают шлюхи, вот и мне, дураку, захотелось свежачка. Нашел среди абитуры юное тело, без мозгов и по привычке начал исследовать. Вот тут-то меня и прихватило. Постепенно я начал улавливать в ней черты личности. Мне бы, идиоту, остановиться, а я себе, блин, игру придумал. Под видом социологического исследования - выявление процентного содержания в человеческой массе количества личностей и индивидуумов. По собственной методике, конечно.
- Любопытно. И каковы результаты?
- Ожидаемые. Все те же 3-11 процентов. Но, что интересно, 11 - в сельской глубинке, а 3%, естественно, в городе, в Кишиневе. В Бельцах 7%. У гагаузов повсеместно 10%.
- Здорово. Чем это вызвано, как вы думаете?
- Здесь и гадать нечего. Телевизор они не смотрят, газет не читают, вот и приходится думать самим. Решения принимать самим. Ответственность за собственную жизнь принимать на себя.
- Так ведь это же прекрасно!
- Куда уж прекрасней. Я с индивидуумами работаю... как философствующие греки определяли, с "персонами" в массе. Доктор, я массу видеть перестал. Не вижу целого. Все мне видятся личности, затесавшиеся в целое. Страной управлять надо, а я работать не могу. Теряю квалификацию.
- М- м- м... Простите. Нельзя ли прояснить этот момент?
- Господи... ну чо тут... А ладно. Вот шкаф. Я его боюсь.
- Почему?
- А вдруг вы достанете из него нейролептик, вколете мне, и я превращусь в огурец?
- Да у меня и в мыслях такого, поверьте, нет. Я ведь, прежде чем назначить лечение, должен диагноз поставить. Кроме того, мне очень интересно.
- Все это я понимаю. Даже то, что если бы у вас был заказ на меня, я бы уже тихо лежал огурцом. Не надо... Я сказал, что боюсь шкафа, для того чтобы проиллюстрировать мое субъективное мнение, основанное на страхе. Вы же видите в нем предмет обычного обихода, моя обслуга - предмет уборки, какой-нибудь алкоголик - предмет, таящий чудесный кайф. Сумасшедший физик увидит в нем сплетение различных энергий, химик - сплетение веществ, не знающий цивилизации дикарь - предмет культа, знающий цивилизацию дикарь, вообще его не заметит. Кроме того, вспоминается "чеховский" шкаф, т.е. предмет искусства. Дальше. Он состоит из частей, которые можно рассматривать отдельно. Все это вместе взятое и составляет шкаф, как Целое. С этим Целым я и работаю. Понятно?
- Конечно, понятно! То есть не совсем... При чем здесь люди?
- Александр Батырович, у меня есть большие сомнения, что вы мне поможете. Но я попробую еще раз объяснить. Представьте себе бульончик, в котором плавают мысли, представления, чувства, отношения, идеи, поступки, действия, естественные боли, боли нравственные и боли фантомные, страхи и многое другое. Это общество. Оно имеет физическую составляющую, т.е. отношение человека и природы, где связь обратная, даже в рамках технической цивилизации. И имеет психологическую составляющую, а именно психологическую среду обитания, осуществляющуюся через слово. Никакого иного способа межличностного общения... Тьфу ты... Опять проклятые личности! ...человек не придумал. Именно через слово и происходят взаимовлияния между людьми, тем самым, создавая общественные тенденции, подвигающие массы индивидуумов к какому-либо общественному мнению. Эта психологическая среда существует по своим законам. Ну, да вы знаете... Я наблюдаю тот супчик с тем, чтобы в нужный момент, для достижения нужного результата, чего-нито туда подсыпать. Например, супчик постный, тогда я рекомендую подсыпать льгот или надбавок. Или все стабилизировалось, слишком спокойно. Значит нужно подсыпать страха и неуверенности. Человеки - очень управляемые существа. А теперь представьте, что в бульоне присутствует некое количество не растворяемых в нем объектов. Те самые личности, способные на основе моих, ингредиентов превратить супчик в комковатую кашу. Как, мне варить супчик? Ведь даже если они своего супчика не варят и заняты своими делами, все равно есть потенциа-а-льная возможность противодействия.
- Так, что же делать?
- Дурацкий вопрос - вшивой интеллигенции от слова "телега"! Вы же именно этим и занимаетесь! Загоняете заблудшую овцу в клетку обстоятельств. А мне каково? Прикажете, каждому теперь придумывать иллюзию? Но я-то не Бог.
- Простите, уважаемый, а не кажется ли вам, что ваша проблема, как раз и лежит в области утраты вашей личной иллюзии? Ведь ваше представление о единообразном супчике как раз иллюзия и есть? Теперь же вы активно противостоите собственному отрезвлению или, как вы говорите, выявлению реальной реальности, сигналом к чему послужило обнаружение личности в образе девушки?
- Вот именно! Но не забывайте, что моя иллюзия, это моя профессия, и, исходя из производственной необходимости, я должен проецировать эту иллюзию на максимальное большинство населения. А тут личности лезут из щелей.
- Плюньте на них. Все равно большинство населения живет в городах, а в них процент личностей, как вы говорите, не велик.
- Я бы и плюнул или просто их перекупил бы, или убил, но эта девица все время ходит и через нее, я вижу личностные качества во всех людях. Вот ведь в чем беда. Убить ее что ли или продать в Турцию?
- Думаю, что это не поможет, т.к. останутся воспоминания, комплекс вины и прочее. Как я понимаю, вам нужно избавиться от зависимости от конкретной личности, причем таким образом, чтобы не осталось ни положительных, ни отрицательных эмоций?
- Абсолютно точно.
- Традиционным методом психиатрии я могу, с помощью химии, подавить инстинкты, эмоции, чувства, т.е., как вы говорите, превратить вас в огурец, однако в процессе восстановления нет ни какой гарантии вашего излечения от любви, поскольку именно она может являться тем якорьком реальности, которые будут способствовать восстановлению вашей личности.
- Это очень печально. Но, раз вы сказали, "традиционным" методом, то я предполагаю, что есть и "нетрадиционный"?
- Нетрадиционные методы избавления от любви сопряжены с выходом за рамки врачебной этики, чего, как врач, я себе позволить не могу.
- Хорошо. Тогда давайте выйдем из состояния "врач - пациент" и перейдем в категорию "беседа двух товарищей".
В этом месте я тогда выключил диктофон, на который всегда записываю первичные беседы с пациентами, с тем, что бы потом нужное занести в историю болезни. Как "товарищ", я предложил ему тогда выйти за рамки традиционной сексуальной ориентации. Попросту говоря "ролевуху", в которой он входил бы в половые отношения с самыми ненавистными для него реальными личностями, естественно разыгрываемыми нанятыми и соответственно ориентированными актерами. Он обиделся.
Через месяц он прислал за мной машину и принял в своем кабинете в Администрации. Был он свежий, бодрый и активный. За кофеем и рюмочкой коньяку мне было предложено организовать этакий частный кабинетик психотерапии для элиты. Он взялся договориться с Минздравом, чтобы он был как бы отчасти, но государственным, в то же время, оказывая платные услуги. Это надо было для того, что бы всякие "дурные" структуры не мучили проверками. Не должно было быть никакой рекламы, в том числе названия на дверях кабинета. Поставку клиентуры и нахождение помещения он брал на себя. От меня же требовался список оборудования, сохранение врачебной тайны и согласие на переход на новое место работы. Я повелся, тем более что зарплата повышалась на порядок.
Мне нашли трехкомнатный номер в бывшей коммунистической гостинице, поставили туда красивую обитую кожей мебель, посадили в приемную фигуристую, пахнущую развратом, молодую, не то санитарку, не то секретаршу, и напихали требуемого оборудования.
Первое время я ходил и в восторге гладил все это. На дверь повесили табличку "Медпункт 2". В день открытия Марик преподнес мне ноутбук, с уже установленными программами для "личного пользования", посоветовав не оставлять его на работе. Он заверил, что из номера удалена вся еще советская прослушка, и я могу работать спокойно. Он сказал, что единственной моей задачей является сохранение работоспособности политико-экономической элиты, для чего я могу применять любые методы.
Уже через неделю я страшно соскучился по моим санитарам-олигофренам, имеющим обыкновение по моему звонку влетать в кабинет и "фиксировать" подопечных. Увы, психоаналитик не может позволить себе такой роскоши. Сиди и слушай. Я сидел и слушал, давал традиционные и нетрадиционные советы, и оттягивался в ноутбуке, куда ежедневно заносил мое личное мнение обо всех уродах, проходивших через нас со Светланой. Меня честно не трогали, дополнительными нагрузками не доставали. Только иногда, перед выборами, появлялись люди Марика, приносили видеозаписи и просили составить психопортрет того или иного персонажа. Кои, я исправно отправлял на электронный адрес Марика.
Влезла Светка, как всегда просунув в дверь только голову, хотела что-то сказать, но не успела. Раздался легкий шлепок, очевидно по Светкиной заднице, и ее открытый рот скривила возмущенная гримаска. Из-за двери раздался голос:
- Здорово, Канистра! Пойло, есть?
Кишинёвцы вездесущи, а кишинёвские евреи и подавно. Конечно, это был Толик Гицелис или, как его звали в студенчестве "Гицель", за то, что он отлавливал и приводил в нашу компанию самых гнусных людишек, каких мог отыскать.
Теперь он выглядел, как трёхстворчатый шкаф с антресолей, у которой одна дверца открыта посередине. Невероятная ширина при росте два метра и нос. При виде этого человека я испытал невероятный коктейль различных чувств. Начиная с вины, через патерналистику с ностальгией, до надежды. Он поступил в институт, когда я перешёл на третий курс. Естественно, быстро выяснилось наше землячество, и я начал процесс введения новенького в московскую жизнь. Я научил его пить портвейн "Кавказ", проходить без билета (всё равно не достать) на футбольные матчи, в театры и музеи. Считалось высшим шиком незаметно попасть туда, куда не пускают. Мы лазили к девчонкам* по решеткам на шестой этаж общаги Суриковской художественной академии, и местные студенты водили нас на подпольные выставки запрещённых авангардистов. Мы проходили через строжайшую "вертушку" ВГИКовской "общаги", предъявляя в качестве пропуска батоны хлеба (если с батоном, значит свой), а ребята показали нам как через студию Горького попадать на постоянно действующий, для своих, закрытый семинар западного кино. Друзья из МИИТа показали нам окно в душевой, и мы с транспортниками играли ночами в беллот среди запахов кухни соседей вьетнамцев. Это мы с ними выпили водку из закрытого сейфа* председателя КСП Берковского и легенда жива до сих пор. Кишинёвцы были везде. Ребята из Авиационного водили нас на концерты "Арсенала", земляки из школы МХАТа, ГИТИСа и Щуки делились с нами контрамарками в театры. Мы гордо пробирались сквозь толпу у Таганки, потому, что там был свой администратор - кишиневец. Друзья из университета Патриса Лумумбы проводили нас на дискотеки в Дом Дружбы Народов. Мы расплачивались регулярно поставляемым с Родины вином.
Для нас с Толиком всё оборвалось в октябре 1977 года. Поздним вечером мы шли мимо посольства Уганды, когда увидели чрезвычайно красивый флаг этой страны (со слонами, автоматом Калашникова и прочим). Дабы разглядеть это чудо мы полезли на держащий ограду парапет. Не прошло и тридцати секунд, как нас с парапета сняли, вежливо, но под дулом того же Калашникова, пригласили в машину и отвезли на Лубянку. Мы просидели два часа в уютно обшитой деревом, с деревянным же подиумом, камере. Около четырёх часов ночи меня вывели и проводили в кабинет, где обнаружился ректор нашего института и пожилой человек незаметной внешности. Пять минут они молча меня наблюдали после чего "Венчик" сказал:
- Ну, теперь ты видишь, что он не террорист, а мудак?
Меня сослали в армию на срочную службу, с правом восстановления на четвёртый курс, а Толика, как еврея, вышибли начисто. Через неделю он присоединился к группе из пяти человек, развернувших за хвостом коня Юрия Долгорукого плакат "Отпустите наших детей в Израиль", очевидно решив перестать быть "мудаком". Его вышибли и из Союза.
Через десять лет он появился в Кишинёве с миссией "Сохнут". Я помню как нежно, но непреклонно он забирал своих родителей в Израиль а, напившись, рассказывал истории из жизни русских старообрядцев штата Оригона, где несколько лет лечил их от запоя.
- Искандер, - говорил он мне - Америка, страна непуганых идиотов, поехали в ЮАР, постреляем.
Как раз тогда я собрался впервые жениться, да и выехать было трудно. Во второй раз он появился в период Приднепровских военных действий, вывозил евреев и не евреев самолётами.
- Не хочешь в Израиль, отправлю в Австралию или Канаду. Ты же видишь, к чему тут идёт?
У меня должен был, родится ребенок, и я, как поздний отец, ничего вокруг не видел. Как водится, через три года жена вместе с сыном уехала замуж в Бельгию.
Толик появлялся строго в период любимой молдавской игры в выборы. Обязательно меня находил. Вот и сейчас он облапил меня в моем же кабинете. Как выяснилось в последствии Натан Гершевич Гицелис, гражданин Израиля, США, Германии и России, постоянно проживающий в Москве, ныне являлся главным массажистом посольства Израиля в России с собственным официально зарегистрированным кабинетом в гостинице "Минск" на Тверской.
Мы печально смотрели на выставленный Светланой натюрморт. Он состоял из бутылочки квинтовской "Дойны", порубанного безжалостно апельсина, двух рюмочек и раздерибаненной шоколадки. Увы, пьющих среди нас не оказалось. Шесть лет назад, при переходе на новую работу, я "зашился", а последние два года ежемесячно лишал себя соблазна таблеткой "эсперали". Поскольку я всю жизнь лечил алкашей, то и последствия принятия внутрь рюмочки мне известны. Алкоголь, проникая в кровь, заставляет свободно курсирующую там "эспераль" кристаллизироваться и блокировать мелкие сосуды мозга. Получается идиот. Надо несколько лет, что бы кристаллы рассосались. Как в старом фильме: "глаза, уши бодрствуют, хоть тело мертвым кажется". Правда в фильме у мужика сохранялась память, а вот в реальности память отшибается первой. Я не хотел себе такой судьбы, но на всякий случай "зашился" и ни кому не сказал, чтобы иметь право временно уйти из жизни. Так, что все думают, что я испытываю идиосинкразию к алкоголю и в случае, чего начнут меня пытать именно им.
Толик мотивировал отказ отсутствием компании. Бутылку, по старой памяти, было жалко, вот мы печально и смотрели на нее. Потом Толик сказал:
- Есть вариант, куда ее сплавить, подсунем Никите, может он пьет.
- Какой такой Никита?" - спросил я.
- А Никита, МХАТовский актер, скиф и бард, любимец русских женщин. Я ведь затем и пришел, чтобы тебя к нему уволочь.
- Где он - спросил я - откуда, что здесь делает?
- Эх ты, Искандер, чудо в перьях, урод, к жопе ноги. Ты хоть что из своего кабинета видишь? У вас выборы на носу, опять демонстрируется жуткая близость с Россией, вот и тащат сюда известных эстрадных див, и актеров. Сегодня Никита соблазняет ваших баб в "Октомбрие", инкуб, хренов. А завтра там же Балуев со спектаклем, но он приедет без ночевки. А Никита живет, рядом в "Кодрах", бо завтра поидэ к гагаузам.
Еще в институте Толик удивлял всех попытками говорить на "вкраиньськей мове" т.к. родился и до десяти лет жил в украинском селе Николаевка, откуда был сослан к тетке Мирре, в Кишинев, на воспитание. Не знаю, что его в той деревне так торкнуло, но, судя по его словам, именно там рай земной и есть.
Украинские украинцы его не понимали, т.к. за сто лет существования села по соседству с молдаванами и русскими старообрядцами, поселившимися там вскоре после восстания Болотникова, язык превратился в такой крутой суржик, что стал не понятен всем, кроме николаевцев. Староверы, бежавшие от мести императрицы, пришли к какому-то турецкому, то ли хану, то ли мурзе и попросили местечко для жизни, обязуясь честно служить Османам, если те разрешат им молиться по-своему. Мурза кивнул, приказал вырезать все мужское население полувенгерско-полумолдавского села и сказал:
- Вот вам хаты. Вот вам бабы. Живите.
Дикие нравы, восемнадцатый век.
Если еще принять во внимание, что и сама Николаевка возникла уже в двадцатом веке по велению Столыпина из безземельных крестьян Херсонской и Винницкой губернией, которые привезли с собой свои говоры, то можно представить, как там говорят. Как в среду украинцев, оставшихся без земли из-за попытки Российских имперских властей посадить евреев на землю в этих губерниях, и, естественно, испытывающих к евреям соответствующие чувства, затесалась еврейская семья - одному богу известно. Но для Толика это Родина.
Мы прихватили бутылку, я сказал Светке, что поехал на вызов и возможно сегодня не вернусь, она заговорщицки улыбнулась и осведомилась, нельзя ли ей уйти пораньше, т.к. вечером идет на концерт. Я ответил:
- При первой возможности - уйди, - и ушли мы.
Не прошли мы и десяти метров, как на линии здания ОБСЕ в меня вступило, я остановился и спросил:
- Толик, а вы не подеретесь?
Затормозив на ходу, он стал, скрести загривок и плеваться. Отплевавшись и отчесавшись, оно изрекло:
- "Можем. Только не дай нам убить друг - друга.
- Клёво... - ответил я, и мы прибавили ходу.
Никита - русофил-язычник. Еще в старые времена он подозревал в Толике потомка сионских мудрецов, осуществляющего заговор против русских. Так и обзывал его - "сионский мудозвон".
С его легкой руки моя отцовская фамилия Камаев превратилась в прозвище "Камай", близкое по смыслу с "Мамаем". Во всяком случае, он придавал ему именно такой смысл, не желая простить моим предкам татаро-монгольского ига.
Поначалу беседы Толика и Никиты заканчивались мордобоем вничью. Никита такого же роста, что и Толик, но изящней и стремительней. Их поединки напоминали бой рыси с кабаном, рысь не может прокусить толстую шкуру со слоем сала под ней, а кабан не знает, как до рыси добраться. Удары по туловищу Толика не смущали, а лицо он умело прикрывал. Один раз ему удалось достать Никиту в плечо, того развернуло и бросило в кусты. Вскоре после этого бои прекратились т.к. в нашей кампании появился чилиец Неро, который в немногих словах объяснил драчунам, что драться надо или до смерти, или совсем не начинать, ограничиваясь словом. Неро был каким-то латиноамериканским индейцем, примкнувшим к Альенде.
После прихода к власти Пиночета, был сослан на кофейную плантацию, откуда бежал и какими-то хитрыми путями добрался до Союза, где и обосновался на учебу в университете имени Патриса Лумумбы. Напившись польского, дешевого синего джина, Неро имел обыкновение рассказывать старые анекдоты про евреев и пугать нас сказками о Пиночете. Еще он пел песни на стихи Пабло Неруды и мечтал, как отомстит Пиночету, за чилийское экономическое чудо*. В трезвое время Неро излучал тихое стабилизирующее спокойствие человека, знающего, что такое смерть. Помню как-то мы зашли во дворы Петровских линий хлопнуть после Сандуновских бань портвешку, и увидели, как пятеро лимитчиков пытаются побить вьетнамца. Плохо у них получалось. Вьетнамец летал, катался по полу, визжал, подставлял пятки, в общем, не давался, но и вырваться не мог. Полюбовавшись маленько картиной, Никита попытался обратиться к сознанию пацанов, за что и получил в глаз гнилой картофелиной. Мы зафиксировали акт нападения, и собрались было дать отпор. Но Неро испортил весь кайф. Подойдя к молотильне, он раскидал парней по сторонам и стал отпаивать вьетнамца нашим портвейном. Оказалось, что тот тоже из университета "Патриса Лумумбы". Лимитчики очнулись, но не уходили. Мы потребовали контрибуции, и она нам была предоставлена в виде двух бутылок водки, каковые мы с ними же и распили.
Оказались нормальные ребята, просто хотели поговорить с вьетнамцем, а тот не понял. Вьетнамец оказался сиамцем, сильным ненавистником "больших белых людей", недавно только приехавшим таки из Вьетнама. Он не понял пацанов, а те не поняли его. Водка, Неро, французский Никиты, английский Толика, портвешок и мое мастерство разводки помогли погасить международный конфликт и провозгласить курс на интернациональную дружбу.
Тут из подвала вылезла морда, и сказала, что ей тоже хочется водки, и она, в связи с провозглашенным курсом, имеет на это право т.к. является татарином. Мы сказали, что татарин у нас есть, и меня выдвинули вперед пред светлые очи. После выяснения этнической принадлежности каждого, морда заявила, что я татарин не настоящий. А он, морда, настоящий Шамиль, потомственный московский дворник. Подумали - одним татарином больше, одним меньше.
- Хай, будэ, - сказал Толик.
Дали Шамилю водки, и она кончилась. Шамиль запустил нас всех в шикарную дворницкую, мы с ним собрали деньги, и пошли на Неглинную в "Шашлычную", где ночным сторожем-уборщиком работал некий студент Литературного института Олександр Левизкий, торгующий по ночам водкой. Толик напросился с нами. По дороге выяснилось, что Шамиль, парень нашего возраста, учится в Историко-архивном, и специализируется на Золотой Орде. Левизкий сидел на разделочном столе и брил голову. Он принципиально изъяснялся на литературном украинском, и Толика не понял, но водку дал, " бо горилка, теж и жидам треба".
Пока мы ходили вьетнамец, тьфу ты, сиамец был доставлен на Цветной бульвар в школу Тедеуша Касьянова, где он вел группу. Потом мы от него узнали, что он взялся учить своих обидчиков карате, у них же на заводе.
Пили у Шамиля водку, курили его травку (он говорил, что торговля травкой, тоже потомственный бизнес), утром разошлись по институтам, и никакая холера нас не брала.
Потом часто собирались и у Шамиля, и у Левизкия. Лицо похожее на Неро, я недавно видел в хронике рядом с Чавесом. Сиамца я встретил в прошлом году в Тирасполе, он был наблюдателем на ихнем Референдуме и ностальгически закатывал глаза в беседе с генералом Гудымо. Говорят, что сейчас Шамиль самый крутой наркодилер на Москве. Говорят он подарил Бах-Биту саблю, а тот ему "Хаммер". Бах-Бит - сокращенное от чуть ли не двадцати слов имени, тоже наш приятель из Иордании. Теперь он советник королевской семьи, а тогда он из под носа увел у самого Никиты рыженькую актриску Мико, но в гарем запереть не смог, девчонка осталась в Союзе, хотя потом, наверное, жалела. Тоже учился в "Лумумбе".
- Толик, - спросил я, когда мы шли уже по коридору к номеру Никиты, - а кто такой Патрис Лумумба?
-Хрен его знает, - ответил Толик.
Никита сидел в кресле прямо, напротив входной двери номера и держал левую руку под задницей. Увидя нас, он радостно прохрипел:
- Татаро- еврейская спилка! Вот, кто здесь шастает. А я то думал... И с бутылкой, конечно, спаивать русского человека.
Произнося это он неловко вскочил, и, пряча левую руку за спиной, шмыгнул в соседнюю комнату, откуда тут же выскочил уже с обеими руками нараспашку. Он заматерел, светлый лик избороздили очень импозантные морщины, а буйные русые волосы стали белесыми от седины. Но мышцы так же бугрились, живот был плоским, так что от его объятий дух у меня захватило, и кости затрещали. Был он одет в спортивные штаны и какую-то полупрозрачную, пластиковую на ощупь, футболку. Свой великолепный бархатный голос он потерял в Сибири на съемках. Это не мешало ему петь и придавало еще большую мужественность.
Я выскочил из объятий и отбежал в сторону. Никита переключился на Толика. Вепрь и пантера, вот так по внешним признакам можно было бы охарактеризовать приветствие этих двоих. Вооруженный нейтралитет при дружеской симпатии. При моих 183 см я всегда чувствовал себя в их компании очень маленьким, и очень защищенным. Толик сразу же заложил мою непьючесть, и сказал, что бутылка моя.
Толик снял куртку и повесил ее на спинку стула, в ней, что-то металлически звякнуло и он, вслед за курткой снял и повесил рубашку. Остался в футболке похожей на Никитину, но цветом потемнее. Накрыли стол, я сел на диванчик, а они по бокам в кресла. Примолкли все. Я знал это молчание, бывало, если соберемся все у Шамиля без девчонок, сидят они, вот так пялятся друг на друга и молчат часами. И Неро, и вьетнамец, тьфу ты... сиамец Кеша, и Левизкий, и Шамиль, все заражались этим молчанием. Одного меня это тяготило, и я развлекался, как мог. Но сейчас-то! Четырнадцать лет я не видел Никиты, а они молчат!
- Едрена вошь - сказал я, - что за херня! А где новости из столиц? Где ностальгические воспоминания? Слезы умиления! Раскаяние в содеянном, с последующим покаянием! Вы с ума сошли! Если вы заткнетесь, я пойду на работу или демонстративно лягу спать на этот диванчик!
- Правильно, Саша, ты пока поспи, - сказал Никита.
Такого подвоха я не ожидал, и, захлебнувшись от возмущения, повернувшись на бок, накрылся подушкой. Еще успел услышать странный, как из тумана, вопрос Никиты - "Зачем Камая привел? В качестве свидетеля?
А потом появились горы.
Сон 2,
увиденный Александром Камайлы в номере гостиницы "Кодру"
с подушкой-думкой на лице
Интересный бы получился эффект, если бы можно было увидеть горы сразу и вблизи. Поднимаешь взгляд и видишь камень, камень, камень и лишь потом, высоко над ним, небо. Но, так увидеть горы, ни у кого не получится, потому что подбираешься к ним уже который день, а они все больше и больше, выше и выше и все равно далеко. Они как будто не дают путнику сразу оценить свою мощь, не дают сразу испугаться величия. Подготавливают человека к встрече.
Это были не такие старые заросшие лесом горы, как Большой Камень, это были молоденькие скалистые гордые горы.
Активированные Зубы Дракона вели меня через степь к большой роще, может быть даже и лесу, растянувшемуся по линии предгорий. Сигналы вывели на тропинку между колючими кустами, прикрывающими вход в лес. Судя по заезженности тропы, ею пользовались часто. Обломанные ветви указывали и на то, что здесь проходили караваны вьючных животных.
За линией кустов была обнаружена поляна для выезжающих в степь. Имелись укрепленные между пнями бревна для привязывания лошадей, под брёвнами лежали выдолбленные корыта для корма, а на них ведро. Под ручьем ютилось явно выкопанное для путников озерцо. Рядом стожок сена этого лета. С другой стороны тропы имелось кострище, над которым укрепили двойной металлический треножник. Перекладина на треножниках отсутствовала. С этой же стороны имелся обширный сложенный из тесанных сверху бревен лежак. На нем могли поместиться человек двадцать. Сейчас на нем сидели двое медвежат, глядевших на меня круглыми от удивления глазами. Очевидно, они развлекались тем, что не давали выбраться из-под лежака третьему медвежонку, потому что оттуда выглядывала его морда. Заигрались ребята, потому и не почувствовали моего приближения.
Я поприветствовал их и спросил, где их мать. Застеснявшись, самый храбрый пробубнил, что-то про рыбу в ручье и утку в камышах. Я угостил их лепешкой и выяснил, что они поставлены здесь, чтобы передать мне, что медведица с теткой рысью пошли ловить рыбу для рысят и медвежат, и утку для меня, и что потом придут ко мне на поляну, но не на эту, а на ту, что в конце леса, у камней.
Тогда я спросил, где перекладина? Ребята замялись и полезли всей кучей под лежак, откуда и достали длинную медную палку с набалдашником с одной стороны и острием с другой. Я сказал, что палкой играться можно, но так, что бы не выколоть глаза и потом обязательно класть на место. Они тут же положили перекладину на треножник и с чувством исполненного долга заговорили о том, что скоро рысята подрастут и они будут гулять вместе и обязательно доберутся до вороны, которая обзывается обидно и кидается орехами. Я подумал, что никакому юному рысенку не удастся поймать старую ворону, которая просто развлекается. Но ребятам сказал, что птицы народ глупый, недаром произошли от ящериц, и посоветовал без рысят не лазить в гнездо.
В корзине запищали волчата, им хотелось бегать. Я подумал, что поскольку медведица придет ко мне в гости с уткой значит ей что-то надо, придется остановиться на той "поляне у камней". А раз так, то может быть оставить волчат с медвежатами, пусть играют.
Спросил у волчицы, та сказала, что будет здорово хоть на время от них избавиться. Корзину снимать не стал, а прямо в седле сидя вытряхнул щенков прямо на лежак. Медвежата полезли к ним обнюхиваться, вся куча стала порыкивать, попискивать и полаивать. Волчица, вспрыгнув на бревна, выстроила отряд перед собой и прочла наставления, чего можно, чего нельзя. Ее мало кто слушал, хотелось бегать кувыркаться и остаться одним. Мы ели на рассвете, сейчас был полдень, еще ни кто не успел проголодаться.
Я позвал волчицу и поехал дальше. Уже на опушке леса услышал, как они бросились купаться.
В лесу тропинку тоже прибрали, с удалением бурелома и старых пней, а также веток, мешающих всаднику.
Нет, все таки это была роща, т.к. чаща часто чередовалась с обширными полянами, на которых тоже стояли стожки. А вот и полянка для входящих. Здесь меня ждало большое разочарование. Нет, поляна была оборудована так же как и предыдущая, более того посреди нее имелся могучий четырехстволовый дуб, у которого люди обрезали верхушки, и потому он разросся вширь и закрывал поляну шатром своей кроны от палящего солнца. Некоторые особо могучие ветви, тянущиеся параллельно земле были подперты столбами с вбитыми в них колышками для вещей.
Все было хорошо за исключением того, что за поляной начиналось огромное каменное поле, простиравшееся до самых гор. Создавалось впечатление, как будто какой-то великан собрался было превратить скалы в песок, и стал молотить по ним, со всей силы круша и ломая, да и бросил. Очень жаль, но великанов нет, как нет и драконов, о которых рассказывают сказки женщины. А как было бы здорово, если бы и с ними можно было подружиться. Но самый большой дракон, это крокодил, шкуру которого отец привез из последнего похода, да и тот бескрылая ящерица. Были, были, и в море, и в небе, и на земле драконы, можно даже вспомнить, как они выглядели, но кончились. Выродились в крокодилов и птиц, чьего языка мы не понимаем, но облик драконов мы помним.
Чего нет, того нет, а есть проблема. Лошадям по этому полю песка и камня не пройти. Однако Нить Мысли круто сворачивала именно в долину и вела прямо к входу в ущелье между горами. Она не только сворачивала, указывая дорогу мне, она еще и продолжалась дальше на восход, но звала уже не меня. А вот в ущелье вели уже две мысли - обо мне и о нем. Значит званных двое. Я проверил его Нить и понял, что скоро увижу его. Надо достойно встретить спутника. Я распряг моих, уже трех жеребцов, две беременные кобылки достались во владение роду людей с раскосыми глазами и в лисьих шапках, недавно поджидавших меня на Пути. Отсюда же и третий жеребец. Эти ленивцы вместо того, чтобы пристойно пощипывать зеленую травку кинулись на готовенькое, к стожку. Зерна дам позже.
Я развел костерок, приготовил лепешки, кинул в котел вяленого мяса и сварил кашу. Где-то рядом ходила лесная свинья с поросятами, но если придется оставлять лошадей, то надо же чем-то кормиться присматривающей за ними волчице. Я поел, а потом прилег прямо на перекрестке, чтобы чувствовать приближение незнакомца. Что-то его задерживало.
Вскоре по Нити началось движение, кто-то шел прямо по ней, давая знать о своем приближении, но это был не человек, а скорее его животное. Потом на поляну вышел кот. Он был рыжий и черный, в полосочку. Он был ростом с медведя. На шее у него был кожаный ошейник с массивными металлическими шипами. С морды капала кровь. Он сел на краю поляны и начал облизывать когти розовым языком, о чем-то громко мурлыкая.
Я вдруг понял, что стою с мечом в руках, а моя волчица ощетинилась справа. Из кустов, неподалеку от зверя, раздалось хихиканье. Затем оттуда вышла лошадка и вывезла на себе всадницу. На ней были металлические доспехи, закрывающие плечи и грудь, на голове шлем с острым верхом, отороченный горностаевой шкуркой. Шлем продолжала закрывающая лицо маска какого-то толстощекого трехглазого чудища. В общем-то, пол не был выдан никакими внешними признаками, но я знал, что это женщина и девственница. Чуял.
Потом на поляну поперли вьючные и пустые лошади, заполонили все пространство, начали щипать траву. Одна, самая наглая, подошла к моему боевому коню и стала тереться о его зад. Когда он попытался укусить ее за загривок, она зашипела как змея и с места молотнула его копытом. Мой жеребец, собрался было вразумить наглячку, но тут кот издал звук, похожий на рычание, и лошадок, как ветром сдуло, причем оба моих коня ушли с ними. Пока я разглядывал табунок, моя спутница повесила на столб подпирающий дерево свой шлем, сняла с лошади косулю, отрезала левую переднюю ногу и преподнесла ее моей волчице. Та одобрительно улыбнулась и посмотрела на меня. Воительница тоже уставилась на меня.
У нее было смуглое овальное лицо, не большой нос с горбинкой, широченные чернющие брови, длиннющие ресницы, прикрывающие узкие длинные глаза. Голубые глаза. Точнее - зеленые. Волосы были собраны на затылке в лошадиный хвост. Ростом она была почти вровень со мной, но ноги под юбкой были пряменькие, в отличие от моих. На ногах кожаные сапоги с загнутыми вверх носками.
Покрасовавшись еще немного под ее взглядом, изобразив мучительное раздумье, я кивнул волчице. Та чуть было не испортила эффект, фыркнув. Но должен же я хоть, что-то решать на этой поляне? Тут из корзины, притороченной к лошади всадницы, раздалось мяуканье, и котяра, встревожившись, мгновенно оказался рядом. Девчонка кинулась к корзине и выпустила на землю четырех котят. Их мамаша, теперь ясно, что это кошка, просто о-очень большая, вылизала их и легла на бок, кормить.
Моя спутница сняла с лошади поклажу и седло, вынула узду и шлепнула лошадь по крупу, та сразу убежала. Потом она сняла с себя доспехи и повесила рядом со шлемом, под доспехами оказалось платье из меховых шкурок. Я показал ей рукой на котелок, но она, ответив жестом ожидания, занялась косулей. Обрезала ноги и мясо с шеи и спины, и подвесила это на дальний столбик. Остальную тушу утащила в кусты. Потом распаковала вьюк и расстелила рядом с костром шкуру оленя. На шкуру она положила дорожный мешок, из которого достала тапочки, шелковый халат (за него можно было сменять половину моего стойбища), костяной гребень и льняное полотно. Достав все это, она деловито разделась и, прихватив полотно и тапочки, направилась к луже, которую образовывал вытекающий из каменной пустыни ручей.
В этом походе я повидал разных женщин, но сейчас испытал разочарование. Задницы и груди практически не было. Как она собирается рожать? Ноги слишком прямые и поэтому на ягодицах и внутренней части бедер видны мозоли от долгой верховой езды. Сала под кожей нет, сразу видны узлы мышц. Плечи ненамного шире отсутствующих бедер. Вот только волосы вокруг женского места были выбриты, а те, что между грудей, выкрашены в рыжий цвет. Я почувствовал интерес и передвинул свою шкуру ближе к бережку.
Пока она купалась, мой интерес все возрастал. Конечно, можно было бы ее взять прямо сейчас, но может быть у Зовущего на нее свои планы? Вдруг я его оскорблю, вложив в нее свое семя? Кроме того, мне не нравится иметь дело с девственницами. Они не получают радости от первой встречи с мужчиной. У нас в роду девочек достигших тринадцати лет лишает девственности Главная Мать и потому мужчина ее не мучит.
Девица вышла из ручья, и начала снимать полотном капли воды с тела. Потом она расчесала волосы, завязав их веревочкой, и повязала полотно на голову. Надевая на каменюке тапочки, чуть не поскользнулась, сердито поджала губы, прошла к своей шкуре, надела халат и зловредно завязала поясок. Представление окончилось. Я протянул котелок с остывающей кашей, она уселась на свой мешок, достав из коробки две палочки. Ловко взяла их в руки и извлекла из котелка кусок мяса. С недоверием попробовала. Понравилось и начала уплетать за обе щеки. Не знаю, почему мне полегчало от ее одобрительного кивка. Потом она мыла в ручье котелок, скребла его песком и камнем. Потом позвала меня в лес.
Там мы нашли большую кошку, доедающую косулю. Мы не стали ей мешать, но спутница произнесла первое слово. Указывая на кошку, она сказала - "тигр". Мы вышли на соседнюю поляну, где паслись наши лошади. Один из моих жеребцов уже оседлал чужую кобылицу. И ему мы не стали мешать. Нашли вьючных лошадей и избавили их от груза. Мешки сложили у деревьев. Вернувшись на нашу поляну, обнаружили играющими котят. Волчица и тигра внимательно наблюдали за этим в сторонке.
С женщинами трудно разговаривать. Они, в своем большинстве, не видят сути вещей и явлений. Поэтому постоянно хотят придать всему законченную форму. Для этого пользуются разговорной речью и всему дают свои имена. Но имя или слово не может полностью отобразить суть вещи или смысл явления, и они придумывают всякие ритуалы, обычаи, традиции. Придавая уже этим выдуманным явлениям скрытый смысл. По вечерам в своих шатрах они придумывают сказки о существах, умерших или не бывших, а потом забывают о том, что сами же их придумали и начинают верить. (Суть веры).
Мужчине, чтобы понять суть вещи или явления надо просто о них подумать - ведь то, чем что-то является сейчас, на самом деле лишь краткий миг, уловленной нами постоянной трансформации. Без понимания того, как вещь или явление дошло до своего нынешнего состояния, не понять его сути. Можно просто вспомнить, т.е. пойти по памяти предков, и если они уже встречались с явлением и думали о нем, то и получаешь готовый ответ. Который нужно переоценить, исходя из "сегодня". Можно самому подумать, но тогда невыраженные в словах и знакомых образах видения придется самому же привязывать к текущему моменту, потому это нужно делать в группе. Можно пройти взором по Зубам Дракона и увидеть суть явлений на Пути. Можно подумать о будущем, но мы этого не делаем, потому, что мужчина, подумавший о будущем, собирается в последний путь. Каждому мужчине придется подумать о будущем, после чего он перестает входить к своим женщинам.
Не то женщины. Сколько не рассказывай о том, что это солнце испаряет воду, которая собирается в тучи и от скопления воды происходит энергия, которая возвращается в землю. А грохот во время грозы, это совсем другое явление, они все рано будут рассказывать детям, что это Великая Мать стучит на небесах ведрами и сверкает очами.
Все что мы им говорим, они принимают на веру. Или не принимают. Или считают сказками.
Женщины, они знают, но не верят, или верят, но не знают. Да и как объяснить им, не чувствующим Зубы, не помнящим и не умеющим подумать о сути, то что еще не оформлено в слова и не названо именем. С точки зрения женщин неважно, как и откуда произошла ложка, главное, что ею удобно есть. Потому-то они и пугают себя собственными сказками о грубых волосатых мужчинах, которые почти звери, потому что говорят со зверьми, а о чем с ними разговаривать? Которые ленивы, потому, что мало таскают шкур и мяса и меда. Которые придумали дурную работу выращивать зерно. Которые внезапно вскакивают с места и едут за тридевять земель оплодотворять чужих женщин, как будто им своих мало? Которые теперь еще и жестоки, потому что убивают рожденных от рабов мальчиков. Когда-нибудь я или мой сын, или его сын, вернувшись из похода, будет убит женщинами или рабами, и его сыновья будут убиты, потому, что с рабом жить удобно. Раб ведь никуда не уйдет, т.к. не знает Пути, он приносит много мяса, т.к. не говорит с животными, он слушает сказки Великих Матерей и верит им. С рабом жить удобно. То, что при этом разрушится симфония Жизни, никого не интересует, ведь ее не будет чувствовать никто. Мы, Удерживающие, будем воровать женщин, нам придется убивать беспутных, и останемся мы в рабской будущности мира - дикими варварами.
Уж не задумался ли я о будущем? Рановато.
Я спросил у девушки, как она прошла по Пути? Она не поняла меня без слов. Тогда я подошел к полосатой кошке и спросил ее. Та ответила, что это она и лошади вели девицу, по поручению ее отца. А я, болван, вознадеялся, что у нас есть надежда! По зовущей линии Зубов Дракона поступил сигнал. От хозяев к нам, кто-то двигался. Судя по величине каменной пустыни идти им до нас дней десять. Значит, задержимся. Прибежали медвежонок с волчонком и велели идти за медом. Пока волчонок знакомил своего нового друга с матерью, я пошел к своим вьюкам и достал секиру и оловянный котелок. Заодно развесил на дубе одеяла и оружие. Надо будет все это почистить.
Посмотрел на девицу. Она глядела на меня пристальным взглядом вампира, стараясь прочесть руны моих чувств. Значит, она может читать человека. Не мысли, конечно, но эмоции. Я сказал себе, что прозрачен, как воздух. Не люблю, когда в меня смотрят. Разрешение надо спрашивать. С другой стороны, это даже приятно. А то было бы унизительно, если бы Зовущие притащили на встречу со мной обычную девчонку. Теперь, с ее точки зрения мои действия бессмысленны. То смотрел ей в глаза, то пошел, уставился на кошку, сел на землю, похлопал ее рукой, обнимался со щенком и вдруг кинулся разбирать оружие. Напрасно я одел защиту. Я показал ей котелок, взял секиру, и демонстративно перестав быть прозрачным, ушел с малышами. Волчица и кошка увязались за нами. Кошка сказала, что девушка присмотрит за котятами, а ей надо нанести визит вежливости медведице. Волчица тоже упоминала визит, но больше думала, накормлены ли волчата. Поскольку от малышей несло рыбой за версту, я понял, что им просто скучно и любопытно. Тяжела доля женщины, все бросили ее и куда-то ушли с мужчиной.
Не знаю, видела ли когда-нибудь эта девица мужчину в походе. На каждую стоянку приходят местные животные и рассказывают новости, иногда просят о помощи. Тащат еду, сколько и не съесть. Иногда вовсе тяжело, когда какой-нибудь зверь просит забрать шкуру. Если все шкуры забирать, то, что с ними делать? А время? Это ж неделю с ней возиться. Но приходиться брать, а потом отдавать встречным людям. Если существо устало или слишком размножилось, оно имеет право на смерть.
Медвежонок сидел на тонюсеньком деревце и боялся. Тоскливо смотрел вниз, где собравшиеся в кучу, малыши давали ему советы. Женщина бы увидела страшную картину, как дикие звери загнали бедную зверушку на дерево и рычат, и лают на него. Наверное, хотят съесть. Мамаша-медведица сидела, опершись на ствол старой ивы, одной лапой закрывала ухо, а другой подносила ко рту кусок рыбы. Мы не стали мешать трусишке и направились к медведице. Наши провожатые тут же присоединились, к галдящей куче, которая переключила свое внимание на полосатую кошку. При нашем приближении медведица бросила рыбу в лопухи, где уже лежала горка пойманной рыбы и поднялась на задние лапы, показывая, какая она большая и красивая. Я подошел, похлопал по животу, и сказал что она очень толстая для своего молодого возраста. Она удовлетворенно рыкнула.
Кошка потрогала мягкой лапой шерсть и сказала, что она жесткая, не прокусишь. Медведица в свою очередь ткнулась ладонью в острие шипа на нашейном обруче кошки и сказала, что хотела бы такой же, а то ее самец имеет обыкновение во время любовных игр больно кусать за загривок. Волчица сказала, что когти медведицы длиннее ее клыков. Мамаша ответила, что у волчицы больше щенков. На этом церемония закончилась, и хозяйка пригласила всех поесть рыбы. Мы не стали отказываться, и присели вокруг кучи. К нам присоединились малыши. Медвежонку на дереве стало скучно, он раскачал дерево и сверзся в ближайший куст. Когда он вылез из него и пришел к нам, мамаша одобрительно подсунула ему самую большую рыбу.
Волчица предупредила своих, чтобы те не обожрались, а то не смогут добраться до нашей поляны. Я выбрал себе небольшого угря, отрезал голову секирой, стянул шкуру и стал есть. К концу трапезы выяснилось, что за кустами на дальнем краю поляны спряталась девица, притащившая в корзине котят, а на дереве сидит рысь. Я понял, что она отслеживает окружающую обстановку и сделал вид, что не заметил ее. Потом рысь мяукнула, обозначая свое появление, сбросила вниз утку и степенно по ветке спустилась на землю. Я сказал, что ее не заметил, и она гордая устроилась рядом с кошкой. Медведица сказала, что дерева рубить не нужно, мед близко, но есть проблема т.к. я голый и пчелы меня съедят, а мед с земли будет грязный... Тогда кошка сказала, что не боится пчел и устроится с моим котелком на верхней от дупла ветке. Но она хотела бы до этого покормить уткой котят т.к. мясо птицы очень полезно в их возрасте, но она слишком большая, чтобы ловить птиц, а после добычи меда пчелы обидятся, начнут всех кусать, и будет не до кормежки. Рысь сказала, что кормит рысят птицей, и с удовольствием будет приносить котятам уток, пока кошка здесь. Кошка предложила посмотреть на котят, раз их принесли сюда. Рысь предложила взглянуть на рысят, они недалеко.
Я понял, что сегодня мы можем не добыть мед и предложил следующее - волчица с рысью, молодняком, девицей, уткой, корзиной и рыбой перебираются поближе к рысьему гнезду, а мы с медведицей и кошкой добываем мед. Я развожу на полянке дымные костерки, и пчелы меня не едят и главное нас не преследуют. На том и порешили, только рысь предложила, чтобы молодняк - щенки и медвежата - все-таки подошли бы к ее гнезду вместе с взрослыми, дабы не мешать котятам и рысятам есть. Они еще такие маленькие.
Мы поднялись и все вместе направились к девушке. Она не растерялась и вышла из кустов, как будто только лишь пришла. Пока мамаши и малыши одобрительно осматривали котят, а те демонстрировали зубы и когти, убеждая их в своей грозности, я попытался объяснить девице, что она должна сделать. Есть такая древняя игра, когда при помощи пантомимы и мимики пытаешься объяснить какое-либо слово. С тех пор как мой отец привез из похода крокодилью шкуру мы тогдашние мальчишки и девчонки повадились играть именно на ней. Так она теперь и называется "зеленый крокодил". Почему "зеленый" ни кто не помнит. Шкура то коричневая. Видно девица тоже играла в игры, поскольку поняла, что надо ощипать утку и отдать рыси. Потом рысь помурлыкала девице, изображая милую домашнюю кошку, даже потерлась бочком о ее колени. Та умилилась и погладила кисточки. Рысь стерпела, а мы чуть не прыснули со смеху. Щенки даже удрали в лес хихикать. Нагрузили в корзину к котятам рыбу и выпроводили лишних.
Операция по добыванию меда прошла успешно, до меня добралось не больше десятка пчел и то потому, что забыл под деревом секиру, пришлось возвращаться. Услуги кошки не понадобились. Как я понял, медведица впервые добывала мед с человеком, потому и перестраховалась. Я просто снял с деревьев кору, сверху накидал лопухов, а медведица ловко бросалась сотами прямо на эту подстилку. Потом я свернул все это в трубу и, утащив к последнему на поляне костерку, спрятался с малышами в чаще. Медведица и кошка изобразили главных похитителей, увели рой к ручью, где и спрятались в воде. Потом мы собрались и пошли. Впереди переваливалась медведица с моей секирой в зубах, рядом кошка с пустым котелком на ошейнике, за ними я с тяжеленным свертком меда, а позади щенки и медвежата, подхватывающие выпадающий мед. Так мы и пришли в гости к рыси.
Рысята действительно были бы маленькие, если бы не толстые животы, набитые рыбой и птицей. Их мать сказала, что они отказались даже от молока. Кошка предположила, что они взрослеют и скоро совсем перестанут терзать мать. Она обнюхала каждого из пяти, похвалила усы и лапы. Медведица с волчицей не велели пока что трогать рысят своим шалунам, и те, получив свою долю меда, убрались от родительских глаз подальше.
Девица сама догадалась снять с утки кожу и, нарезая ножом мясо мелкими кусочками, скармливать его котятам. Кошка помурчала на нее и лизнула в ухо, пощекотав при этом усами. Девица захихикала и почесала кошку за ухом. Надо ее покормить, ведь голодная, да и я сырым угрем не наелся. Вечер уже. Собрал дров и запалил вдали костерок. Девица попросила посмотреть мой камень для огня, потом показала свой. Ее камень был больше и голубее моего. Я забрал свой, взял секиру и котелок и пошел за водой. Секиру, камень и соль надо носить с собой, даже если идешь за водой. По дороге набрал разной травки и клубней, а когда пришел, увидел, что девица уже почистила рыбу. Пока сварили супчик, и поели уже, и луна поднялась. Девица улеглась прямо на растянувшуюся на боку тигру, еще и место осталось. Та подсунула ей кончик хвоста, - я понял, что такие ночевки им не впервой. Тигрята вылезли из корзины и спали возле матери на спине, подняв лапы, вперемежку с рысятами, которых с другой стороны прикрывала рысь. В головах рыси и тигры сидела, прислонившись к дереву, медведица. Я сел напротив ее. Тут же ко мне подсунулась волчица, прикрывая спину, и правый бок. Какое-то время мы с медведицей и рысью еще переговаривались строя планы на завтра. Потом пришли уставшие гулены, заняли все, оставшееся пространство круга, поели меда и заснули. Спим.
Я проснулся. Очень не хотелось выходить из сна. Хотелось остаться там под открытым небом, чувствовать мокрый заботливый нос волчицы, теребить тигрят, и дразнить девицу. Но голоса друзей пробились сквозь дрему, заставляя возвращаться к реальности. Я захватил конец диалога.
Никита - А рода Голды Меер вам мало?
Толик - Ты знаешь, что он больше не родит, зачем теребить рану?
Никита - Но вы же собрали к себе всех, воровали и русских, и эфиопов, японцев даже, не говоря о тюрках. Неужели нет?
Толик: Инициаторов полно, можем поделиться, а его нет.
Никита - Своих Инициаторов до хрена, еле сдерживаем. Путин начал потихоньку, но без него нельзя. Пытались воспитать в своей среде, но ты знаешь, чем это кончается.
Толик - Кто знал, что Магомет - Инициатор, про эль-Маари не думал никто? Кто знал, что это Андрей? Тысячу лет пестовали род, замешанный на вашей крови, а в результате Инициатор. А ведь сколько потребовалось сил для селекции всех после вашего пребывания в Галилее? Почему не Павел, не Петр, не Иоанн! Нет, Андрей! И ведь к вам он ушел. Тысячу лет прошло, а ушел к вам. "Что может быть хорошего из Галилеи?".
Никита - В настойчивости вам не откажешь. Достижения цели, вплоть до геноцида.
Толик - А вы, в России, мало народу повырезали?
Никита - В основном, мы резали чужих, что лезли к нам за нашими родами, не жалея, конечно, и своих. Какие были действующие рода - Рюриковичи, Романовы, одни Меньшиков да Косыгин, вылезли из ниоткуда. Как Косыгин умер, все и развалилось. Сейчас нет никого. Тоже ищем в рассеянии.
Толик - Помаленьку вырезая народ.
Никита - Россия большая, а народу нет. Слишком много олигофренов, психопатов и прочих рабов. Что положишь в женщину, то и пожнешь. За тысячу лет стабильности родов невольно поверишь, что так будет всегда. Не озаботились, поиском женщины, почили на лаврах. А вы знали, что надо искать, да не сказали.
Толик - Могли и сами догадаться, когда мы стали считать происхождение по матери.
Никита - Хороший закон достаточно одного родителя еврея и дети автоматически становятся евреями. Мы у себя тоже такой примем. Жалко мальчик уже родился.
Толик - Знаю. Времени нет ни хрена. Японцы едва держат америкосов. Если б не китайцы, был бы нам кирдык. Возьмешь к гагаузам?
Никита - Тропинки ведут туда. Добычу делим на Совете?
Толик - Да.
Никита - Да.
-Да ну вас на фиг! - крикнул я. - Я ваших дел не знаю! Я кушать хочу.
- Снидать треба - молвил Толик - бо вже пузо посвырбэло. Пидемо до мясу.
Я предложил пройти через офис, что бы взять забытый мобильник. Собрались, пошли.
В вестибюле моей гостиницы навстречу нам поднялись двое очень незаметных мужчин. Еще двое возникли за спиной. Охранник Федя виновато прятал глаза.
Один из первых двух подошел, показал корочки, представился сотрудником Департамента по борьбе с коррупцией:
- Господин Камайлы, вы задержаны по подозрению в уходе от налогов, вот ордер на обыск в вашем офисе. Ознакомьтесь.
Я взял бумажку, а Толик спросил:
- Кто Камайлы?
Я ответил, что я - Камайлы, и начал читать бумажку.
- С какого боку ты Камайлы, - продолжал зудеть Толик - ты Камаев?
- Ты тоже не всегда был Натаном, да еще и Гершевичем, - сказал я, на секунду оторвавшись от бумажки.
- Господа, вы нам мешаете. Пройдемте, господин Камайлы, - настаивал сотрудник департамента.
- Простите уважаемый, - снова влез Толик - я гражданин Израиля. Вот мои документы. Я имею с этим человеком дело, но только что вскрылись некоторые обстоятельства. Возможно, они будут не безынтересны и вам. Позвольте задать господину Камайлы несколько вопросов. Это займет всего минуту.
Он повернулся ко мне. Произошел мгновенный беззвучный диалог:
Голос Никиты - Толик, он больше не прозрачен! Смотри в него!